Социально-психологические типы крупной московской буржуазии второй половины XIX — начала XX веков

В современной России, где быстрыми темпами идёт оформление предпринимательского слоя, общество вновь обращается к традициям, материальным и культурным ценностям российской буржуазии прошлого века. Несмотря на популярность данной темы, в основном, преобладает анализ деятельности отдельных «буржуа», или поверхностное суждение о психологии данного слоя дореволюционного общества, поэтому необходимо более тщательное, детальное изучение социальной психологии буржуазии.

В советской исторической науке долгое время существовало негативное отношение к данному классу, обусловленное господством марксистско-ленинской теории. В силу идеологической направленности и доминанты формационного подхода к истории, со свойственным ему экономическим детерминизмом, преобладало одностороннее исследование истории буржуазии в России. В основном рассматривались проблемы экономической деятельности, организационно-экономических форм, общественно-политической активности предпринимателей, часто в контексте вопроса о степени развития капитализма в предреволюционный период.

Сейчас в общественных науках вырабатываются новые подходы к изучению истории. Одним из них является историко-психологический подход, основанный на междисциплинарном синтезе. Его цель — обращение к социальной психологии отдельных классов и групп общества, в том числе и буржуазии. Это направление в европейской исторической науке имеет давнюю традицию, заложенную французской Школой «Анналов». В нашей стране такого рода исследования только начинаются.

Антропологически ориентированный подход предполагает изучение взглядов и моделей поведения людей, их личных и групповых пристрастий, особенностей межиндивидуального общения и взаимодействия, структуры ценностных ориентаций, а также мировоззренческих, эмоциональных и этических основ жизнедеятельности.

При изучении данного круга вопросов нового и новейшего времени, как правило, используются источники личного происхождения, которые позволяют глубже и полнее реконструировать социально-психологические процессы, протекавшие в сознании людей прошлых эпох и извлечь сведения, как о неповторимой индивидуальности, так и о массовых психологических явлениях. В этом случае взгляд на историю как на поле проявления разнообразных социальных, политических и экономических закономерностей дополняетсярассмотрением истории как деятельности людей, а изучение психологических механизмов человеческой деятельности позволяет избежать схематизма и наполняет историю конкретным живым содержанием.

Актуальность исследования состоит в новом подходе к постановке проблемы. Работа написана в русле «новой социальной истории», где повышенное внимание уделяется изучению различных видов и форм деятельности как структурообразующего компонента личности, так и способам межиндивидуального общения и поведения. Актуальность данного исследования определяется также общим интересом в исторической науке к человеку как субъекту исторического процесса и возросшим, в этой связи, значением источников личного происхождения — мемуаров, писем, дневников. В рамках настоящего исследования принципиально, важным представляетсявыявление всего комплекса данного вида источников — прежде всего опубликованных, и введение в научный оборот малоизученного материала.

Новый подход к вопросу субъекта в истории предполагает анализ проблемы сквозь призму существования разных типов личности и соответствующих им картин мира, функционирующих в субкультурных формах. Одним из таких значимых для отечественной культуры психологических типов являлась личность предпринимательского типа, реабилитация которого сегодня связана с заново формирующейся в России предпринимательской субкультурой. Реабилитация частной собственности в конце прошлого столетия, экономические реформы позволяют наблюдать не только активизацию «новых русских», но и возникновение специфической бизнес-культуры, в рамках которой происходит актуализация и социализация характерной для предпринимателя картины мира.

Поскольку утверждение деловой культуры в истории России происходит не впервые, то возникает необходимость в ретроспекции. В рамках данной диссертации мы обратимся к аналогичной ситуации, сложившейся во I второй половине XIX — начале XX века, когда происходила активизация предпринимателя как актуального субъекта жизнедеятельности общества и социализация свойственной ему картины мира.

Историография, касающаяся проблем социальной природы, генезиса и функционирования феномена крупной российской буржуазии, представлена достаточно широким спектром работ. По характеру рассматриваемой проблематики их можно разделить на ряд групп.

1. Работы, непосредственно затрагивающие социально-экономическую историю буржуазии России второй половины XIX — начала XX веков. В^ них феномен буржуазии рассматривается с точки зрения его места в сословно-классовой структуре отечественного социума данного периода. Подобные работы появились еще до революции.

Характерной чертой дореволюционной историографии является повышенный интерес к истории отдельных сословий, что может быть объяснено с точки зрения сохранения определенных элементов сословной парадигмы в общественном сознании второй половины XIXначала XX веков. Термин «класс» в официальном делопроизводстве, научных трудах и публицистике фигурирует редко и не имеет фиксированного смыслового наполнения. В противовес ему термин «сословие» имеет максимально широкое хождение и применяется не только для обозначения определенных социальных (например, «рабочее сословие»), но и профессиональных групп («сословие присяжных поверенных»). С распространением марксистской теории понятие «класс» получает более широкое признание, однако, как и в случае с понятием «сословие», в него продолжают вкладывать различное конкретно-историческое содержание.

Так, например, в исследовании А. Ерманского «Крупная буржуазия до.

1905 г." 1 представлена общественно-политическая характеристика высшего класса, отмечена взаимозависимость крупного капитала и государственной власти (в связи, с чем подробно рассматривается деятельность С.Ю.Витте). По мнению автора, правительство нередко берет на себя инициативу организации промышленной буржуазии, а опека — бюрократии вполне соответствует устремлениям крупных магнатов, ориентированных на получение максимальной прибыли.2.

Проблема взаимосвязи высшего чиновничества и крупной буржуазии исследуется в работах Н.Рубакина.3 Кроме того, автор предпринимает попытку определить размеры доходов определенной части предпринимателей и рантье.

К дореволюционной историографии примыкает вышедшая в 1922 г. работа П. А. Берлина «Русская буржуазия в старое и новое время» .4 Автор затрагивает проблемы все возрастающего влияния буржуазии на хозяйственную, политическую и экономическую жизнь страны, ее взаимоотношений с правительством, а также пытается определить роль буржуазии в первой революции и причины последующего оживления ее политической активности. П. А. Берлин говорит о двояком влиянии правительственной политики (протекционистском — положительном и консервирующем — отрицательном) на. развитие отечественной буржуазии, отмечает, что родоначальниками «русских богачей» были «социальные и религиозные пасынки» — крепостные крестьяне и раскольники, сектанты.

Изучение феномена отечественной буржуазии в советской, историографии длительное время носило достаточно фрагментарный характер, а к его комплексному исследованию обратились, сравнительно поздно. Однако среди исследователей данной проблемы в советский период можно выделить ряд таких крупных имен, как И. Ф. Гиндин, В'.Я.Лаверычев, В. С. Дякин, В. И. Бовыкин, А. Н. Боханов и др.

В трудах И. Ф. Гиндина впервые была разработана общая концепция социально-экономического развития крупной российской буржуазии.5 Опираясь на Ерманский А. Крупная буржуазия до 1905 г. Общественное движение в России в начале XX в. т. 1 Спб. 1909.

2 Ерманский А. Указ.соч. С. 320.

J Рубакин H.A. Наша правящая бюрократия в цифрах // Сын Отечества. 1905, № 54. Он же: Архив государственной мудрости или злачное место. Спб., 1906. Он же, Россия в цифрах. 1907 (1912).

4 Берлин П. А. Русская буржуазия в старое и новое время. — М., 1922.

5 Гиндин И. Ф. Русская буржуазия в период капитализма, её развитие и особенности //История СССР. 1963 № 2,3- он же. О некоторых особенностях экономической и социальной структуры российского капитализма в начале XX в. выводы В. И. Ленина о характере отечественного империализма и используя собственные наблюдения, исследователь в серии статей попытался установить базовые признаки и специфические особенности, характеризовавшие развитие высшего слоя российских капиталистов конца XIX — начала XX вв. и тем самым заложил основы научного подхода к истории отечественной буржуазии.1 Ученому удалось показать самобытность процесса эволюции данного социального слоя, явившуюся, по его мнению, результатом сочетания ряда закономерностей функционирования капитала в конкретно-исторических условиях.

Согласно И. Ф. Гиндину «крупная буржуазия, становившаяся в начале XX века буржуазией монополистической, сохранила еще отчетливый отпечаток своего исторического происхождения от дореформенного купечества» .2 Одной из характерных черт, унаследованных отечественной буржуазией от своего социального предшественника, ученый считал ее тесную связь с государственной властью, формировавшуюся в процессе двойного приспособления, имевшую место в пореформенный период. «Этот двойной процесс выражал собой формирование союза крепостников-помещиков с крупным капиталом в качестве социально-экономической опоры самодержавия». Называя российскую буржуазию периода империализма монополистической, Гиндин был противником ее отожествления с финансовой олигархией в силу отсутствия лидерства магнатов в тяжелой промышленности и банковской сфере.3.

И.Ф.Гиндину также принадлежит регионально-отраслевая типология отечественной буржуазии, в том или ином виде воспроизводимая в трудах последующих исследователей данной проблематики. В «регионально-отраслевом» плане автор делит буржуазию на московско-провинциальную и петербургскую, указывая на их специфические экономические черты и различные источники формирования. Петербургскую группу, по оценке И. Ф. Гиндина, олицетворяли предприниматели, занятые в высокомонополизированных и капиталоёмких История СССР. 1966. № 2, 3- Он же. Социально-экономические итоги развития капитализма и предпосылки революции в нашей стране.// Свержение самодержавия. М., 1970.

Гиндин И. Ф. Русские коммерческие банки. Из истории финансового капитала в России. — М., 1948; Банки и экономическая политика в Росси (XIX — начало XX вв.) // Избранное. — М., 1997.

2 Гиндин И. Ф. Социально-экономические итоги. С. 58.

Гиндин И.Ф. Социально-экономические итоги .С.58. отраслях тяжелой промышленности, ее представители входили в руководящее звено крупнейших коммерческих банков с правлением в Петербурге. Эти деловые люди имели тесные связи с заграничными финансовыми партнерами, и поддерживали близкие разносторонние отношения с правительственной верхушкой. Московскую группу представляли «текстильные магнаты», в руках которых находилась высококонцентрированная текстильная промышленность Центрального региона, причем эта отрасль была мало монополизирована.

Московская буржуазия в начале XX в. стала общественно-политическим лидером российского предпринимательского класса, но в экономической области по уровню финансово-капиталистической зрелости она заметно отставала от аполитичной, в целом, финансовой олигархии ПетербургаПо замечанию многих исследователей, в частности, Ю. А. Петрова и А. Н. Боханова, выдвинутая И. Ф. Гиндиным концепция носила экспертный характер, не подкрепленный специальным исследованием.

В 1970;е гг. уже с опорой-на конкретно-исторический материал начинается более углубленная разработка проблем социальных источников формирования, количественного и качественного состава, а также основных направлений социальной активности отечественной буржуазии. В этот период выходят труды В. Я. Лаверычева, Б. С. Дякина, П. Г. Рындзюнского.

В монографии В. Я. Лаверычева «Крупная буржуазия в пореформенной России (1861−1900)» 2 исследуется процесс формирования крупной буржуазии 'в период становления и развития капитализма в России. Автор разбирает вопросы численности, состава, размера капиталов российских буржуа, определяет основные черты промышленной и торговой деятельности, затрагивает вопросы участия предпринимателей в общественной жизни, оказываемого ими влияния на экономическую политику царизма.

Б.С. Дякин в работе «Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907;1911гг.» 3 отмечает, вслед за И. Ф. Гиндиным, различный характер московской и петербургской буржуазии, показывает источники формирования узкого круга,.

1 Гиндин И. Ф. Русская буржуазия в период капитализма, её развитие и особенности // История СССР. — 1963. № 2−3.

2 Лаверычев В. Я. Крупная буржуазия в пореформенной России (1861−1900). -М., 1974.

3 Дякип Б. С. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907;1911 гг. — М., 1978. преимущественно, петербургской финансовой олигархии, определяет численный состав «капиталистической элиты». Анализируя данные об общей демографической структуре российской буржуазии, автор приходит к выводу о преобладании торговых элементов над промышленными и ремесленными, а также о< влиянии роста городов на увеличение доли владельцев промышленных и ремесленных предприятий' в общем числе предпринимателей.1 Началом политической консолидации буржуазии автор считает события 1905 года.2.

П.Г.Рындзюнский3 в своем исследовании показал процесс формирования* российской буржуазии из различных групп общества, выявил пути накопления капитала среди отдельных составляющих данного социального слоя, указал на различную интенсивность формирования буржуазии по регионам, рассмотрел объективные причины перехода к новым формам предпринимательской деятельности.

Интерес к проблемам генезиса национального типа буржуазии, специфике её предпринимательской и общественно-политической деятельности в отечественной историографии значительно возрастает во второй половине 1980;х — начале 1990;х-годов, и продолжает оставаться устойчивым, несмотря на некоторый спад, и по сей день. В 1992 г. в свет выходит обобщающая работа А. Н. Боханова, посвященная крупной российской буржуазии рубежа Х1Х-ХХ вв.4 Основной своей задачей в данной работе исследователь видел определение места отечественной буржуазии в сословно-иерархической системе империи на основе анализа структуры, численности, источников рекрутирования и социальных функций этого социального слоя.

Рассматривая вопрос об источниках рекрутирования, автор пришел к выводу, что «буржуазия периода империализма, олицетворением которой в первую очередь являлась финансовая олигархия, рекрутировалась из тех же социальных источников и теми же путями, что и во многих других капиталистических странах», но в силу многонациональное&tradeстраны её состав был этнически более.

1 Дякин Б. С. Указ. соч. С. 7−8.

2Там же.

3Рындзюнский П. Г. Утверждение капитализма в России. М., 1978.

4 Боханов А. Н. Крупная буржуазия в России (конец XIX В.-1914 г.) — М., 1992. разнородным.1 На основе анализа социально-экономические характеристик крупных российских капиталистов А. Н. Боханов выявил две группы в составе предвоенной буржуазии:

1) «плутократическую», сформированную на базе отдельных торгово-промышленных фирм (семейные кланы, постепенно трансформирующиеся в финансовую олигархию);

2) «финансово-технократическую», которая характеризовалась появлением нового «типа дельца», первоначально олицетворявшего капитал-функцию, но постепенно перерождавшегося в капиталиста-собственника.2.

Авторвпервые выявил' четкие границы между крупной и средней буржуазией, определил численность и размеры капиталов данного слоя российского общества, дал характеристику предпринимательской элиты России. Исследователь акцентировал слабую изученность механизмов влияния монополистического капитализма на динамику развития класса буржуазии, эволюцию его внутренней структуры, появление новыхи изменение удельного веса традиционных внутриклассовых составляющих.

Одним из основных выводов исследования является тезис о нивелирующей функции крупных монополий, консолидирующих в своих рамках разнородные социальные элементы общностью экономических интересов независимо от сословно-корпоративной, этнической, религиозной или региональной-принадлежности последних.

Рассматривая «проблему исторической бесперспективности» капиталиста и капитализма в России, А. Н. Боханов в своем, исследовании одним*, из первых выходит за рамки социальных, экономических и политических характеристик (малая численность, этническая исословно-социальная неоднородность, государственная поддержка, отсутствие социальной опоры и т. д.). В нём он затрагивает проблему психологической, неподготовленности российского общества к восприятию буржуазных ценностей.

В. 1990;е гг. начали активно проводиться и региональные исследования,.

1 БохаповЛ.Н. Указ. соч., С. 258.

2Там же., С. 259. посвященные социально-экономическому анализу буржуазии различных районов Российской империи. Отдельно в данной группе исследований можно выделить работы, характеризующие московскую буржуазию.

В своем исследовании М.Л.Гавлин1 отнес к крупной буржуазии всех владельцев гильдейских торгово-промышленных свидетельств. Проанализировав динамику социальной структуры гильдейских капиталов Москвы за период с 1860-х по 1890-е годы, а также данные социальной структуры капиталов по группе торговых домов, автор пришел к выводу о падении роли купечества и о повышении значимости других социальных слоев среди московской буржуазии. По-мнению автора «вливаясь» в состав1 крупной буржуазии Москвы, различные социальные силы влияли на ее социально-общественный облик, на процессы её внутреннего развития. Буржуазия постепенно сбрасывала свою купеческую оболочку и из сословия превращалась в класс, консолидирующий в себе различные сословные элементы.2 Но, с другой стороны, разнородность московской буржуазии мешала её сплочению как-класса;

Крупным специалистом по истории московской* буржуазии, успешно развивающим советскую традицию' социально-экономических исследований, является Ю. А. Петров. Его работы представляют первое в отечественной историографии комплексное исследование социально-имущественных, экономических и политических параметров московской буржуазии, являвшейся на рубеже XIX—XX вв. признанным лидером российского предпринимательского класса.

В своих работах3 ученый впервые ввел в научный оборот малоизвестные материалы по наследственному переходу имущества. На основе данных документов, характеризующих размеры личного состояния, автор сделал ряд наблюдений о лицах, оставивших в наследство состояние начиная с 100 тыс. и заканчивая более 1 млн руб., а также о структуре наследственного имущества. Ю. Петров отметил практику самофинансирования московских капиталистов, Гавлип M.JI. Социальный состав крупной московской буржуазии во второй половине XIX в. // Проблемы отечественной истории. М.1973.

2 Там же, С. 188.

3 Петров Ю. А. Московская буржуазия в начале XX в. М., 2000. которая являлась следствием высокого уровня накопления и в «определенном смысле обеспечивала финансовую независимость фирмы от условий денежного рынка» .1 Примечательно, что, по мнению исследователя, случаи пожертвования значительных сумм на благотворительные нужды были нечастыми.

В статье «Москва купеческая на рубеже XIX—XX вв.еков» 2, помимо уже указанных проблем, затрагиваются вопросы деятельности биржевого общества, политических организаций московской буржуазии после 1905 года, дается портрет ряда московских предпринимателей.

Широким спектром работ представлены региональные исследованияпо социально-экономической истории сибирского купечества. Среди них наибольшего внимания заслуживают работы А. В. Старцева и Ю. М. Гончарова.3 В совместной работе «История предпринимательства в Сибири (XVII — начало XX в.)» авторами была сделана попытка написания комплексного социально-экономического портрета сибирского купечества, игравшего более значительную роль в общественном развитии по сравнению с купцами Европейской России в виду специфики социального состава населения исследуемого региона.4 Для этого исследователи проанализировали не только правовые рамки, основные направления и организационные формы предпринимательской деятельности, но и источники формирования, численность сословия, размеры и структуру личных капиталов, среднюю прибыльность купеческих предприятий. Также особое внимание в работе было уделено проблемам социального облика, менталитета, семейно-бытового уклада и вне-профессиональной деятельности нарождающейся сибирской буржуазии.

Типологически схожие исследования, анализирующие правовое и экономическое положение, место в социальной структуре региона (города), основные направления профессиональной и общественной деятельности, были проведены в отношении петербургской, казанской буржуазии, а также буржуазии Петров Ю. А. Документы о личных состояниях.С. 174.

2 Петров Ю. А. Москва купеческая на рубеже XIX—XX вв.еков. // Отечественная история. 1996. № 2.

J Старцев A.B., Гончаров Ю. М. История предпринимательства в Сибири (XVII — начало XX в.) — Барнаул, 1999;

Гончаров Ю. М. Купеческая семья второй половины XIX-начала XX в. (по материалам компьютерной базы данных купеческих семей Западной Сибири). — Москва, 1998; Деловая элита старой Сибири: исторические очерки / отв. ред А. В. Старцев — Новосибирск, 2005. Старцев A.B., Гончаров Ю. М. Указ. соч. С. 78. других регионов Европейской России.1 Все они представляют собой разработку существующей историографической модели — заложенной исследованиями московской буржуазии — применительно к региональной специфике.

2. Вторую группу исследований составляют работы, затрагивающие социально-экономические, социально-политические характеристики российской буржуазии в связи с рассмотрением основных закономерностей развития капитализма в России. Данные исследования посвящены изучению различных институциональных форм отечественного предпринимательства. Наиболее детальной разработке в отечественной историографии были подвергнуты проблемы становления банковской системы Российской империи.

И.Ф.Гиндин в книге «Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861−1892)» 2 показал зависимость крупного капитала от царского правительства, а также дал беглую характеристику дельцов-учредителей. Проблемам государственной поддержки была посвящена и работа Т. Д. Крупиной.3.

В.И.Бовыкин в своем исследовании «Формирование финансового капитала в России» 4 охарактеризовал различные формы организации предпринимательской деятельности, а также выявил степень влияния иностранного капитала на российскую промышленность. В работе «Коммерческие банки Российской империи» 5, созданной совместно с Ю. А. Петровым, ученый затрагивает вопрос о банковской деятельности московских капиталистов, а также дает социальный портрет ряда предпринимателей. Исследование данной проблематики в отношении буржуазных кругов Санкт-Петербурга было продолжено в работе Б. В. Ананьича «Банкирские дома в России. 1860−1914 гг. Очерки истории частного.

1 Османов А. И. Петербургское купечество в последней четверти XVIII — начале XX века. — СПб., 2005; Нигамедзинов Ф. Ф. Очерки истории купеческого сословия России концаXIX-начала XX веков. — Казань, 2004; Он же. Татарское купечество Казанской губернии (конец XIX — начало XX вв.) — Казань, 2005; Кусова И. Г. Рязанское купечество. Очерки истории XVI — начала XX века. — Рязань, 1996; Купечество вятское: Из истории торговли, предпринимательства и благотворительности / Под. ред. М. Судовикова — Киров, 1999; Овсянкин E.H. Архангельск купеческий — Архангельск, 2000; Лигепко Н. П. Купечество Удмуртии: Вторая половина XIX — нач. XX в. -Ижевск, 2001; Баяндина Н. П. Пермь купеческая — Пермь, 2002;. Семенов В. Н.,. Семенов H.H. Саратов купеческийСаратов, 2006; Макаров H.A. Купеческий Нижний — Нижний Новгород, 2006; Макитрин К. М. Самарское купечество: вехи истории. Самара, 2006.

2 Гиндин И. Ф. Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861−1892). — М., 1960.

3 КрутшаТ.Д. Взаимоотношения царского правительства с монополиями. // Исторические записки. Т. 57. М., 1956.

4 Бовыкин В. И. Формирование финансового капитала в России. — М., 1984.

5 Бовыкин В. И., Петров Ю. А. Коммерческие банки Российской империи. — М., 1994. предпринимательства" .1 Автор говорит о формировании в России в данный период слоя «просвещенных коммерсантов» с присущими ему поведенческими стереотипами.2.

Такие важнейшие формы отечественного предпринимательства, как акционерные общества и торговые дома были рассмотрены в исследованиях Л. Е. Шепелева и А. Н. Боханова.3 Авторами были охарактеризованы основные факторы возникновения и широкого распространения предприятий, основанных на кооперированной форме капитала, правовая основа функционирования этих организаций, основные направления их деятельности и взаимосвязь с политикой правительства.

В 1997 г. под общей редакцией В. И. Бовыкина и Ю. А. Петрова вышла коллективная монография «Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до начала XX века» .4 В этом труде была представлена вполне исчерпывающая обобщающая картина развитияинституциональных форм отечественного предпринимательства в различных областях экономики: сельском хозяйстве, промышленности, кредитно-финансовой сфере. В исследовании" были затронуты проблемы формирования отечественного акционерного капитала и влияние на экономическую модернизацию империи капитала иностранного. Более того, авторами была предпринята попытка составления на основе данных об этнической, сословной и служебной принадлежности социального портрета высшего слоя отечественной буржуазии пореформенного периода. Также в расчет принимались социальный имидж, создаваемый общественной и филантропической деятельностью, характер взаимоотношений с государственной властью, осуществляемых посредством профессиональных и политических организаций, взаимоотношения с рабочим классом, строящиеся, по мнению авторов, на принципах социального партнерства.

В продолжение изучения социально-экономической истории Российской империи в Институте российской истории РАН ведущими специалистами в данной.

1 Ананьич Б. В. Банкирские дома в России. 1860−1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства. — Л., 1991.

2 Ананьич Б. В. Ук. соч. С. 151.

3 ШепелевЛ.Е. Акционерные компании в России. — Л., 1973; Боханов А. Н. Торговые дома в России в конце XIX — начале XX века (численность, структура и состав владельцев) // История СССР. 1990. № 4.

4 Предпринимательство и предприниматели России. От истоков до начала XX века. — М., 1997 области была создана еще одна коллективная монография1, призванная реконструировать целостную картину развития дореволюционного «экономического класса». Работа включает в себя два тома, второй из них посвящен пореформенному периоду вплоть до 1917 года.

В означенной работе прослежена эволюция правовой базы частнопредпринимательской деятельности в пореформенный период (И.В.Поткина), её организационные формы (С.В.Калмыков), влияние международного фактора и иностранного предпринимательства (В.И.Бовыкин), исследован феномен частного железнодорожного строительства в 1860—1870-е гг. (И.Н.Слепнев). Проблемавзаимоотношений предпринимателей с остальным российским социумом проанализирована авторами на материале о сословной и профессиональной организации деловых кругов (Л.В.Куприянова и Л.М.Епифанова), их отношений с правительственной властью (Ю.А.Петров) и рабочимклассом (Л.В.Куприянова). Немалое внимание в томе уделено внутреннему миру отечественных предпринимателей прошлого, эволюции их духовного облика и масштабной филантропической и меценатской деятельности (Г.Н.Ульянова и М.Л.Гавлин).2.

Проблемы меценатства и благотворительной деятельности высших кругов, отечественной буржуазии, тесно смыкающиеся с проблемами анализа социально-психологического портрета данного слоя, в 1990;е гг. привлекли интенсивное внимание отечественных исследователей.3 А. Н. Боханов в своем исследовании показал причины развития благотворительности, в частности понимание московскими купцами нужд и обычаев русского народа, обусловленное идентичными социальными корнями. По мнению автора, объективная заинтересованность в квалифицированной рабочей силе, а также изменение «корпоративной психологии» в силу роста классового самосознания способствовало осознанию связи с народом.

Развитию «типичной формы буржуазной благотворительности» .

1 История предпринимательства в России. — Кн.2: вторая половина XIX — начало XX вв. — М., 2000.

2 Отечественная история — М., 1998. N 6. — С.З.

3 Боханов А. Н. Коллекционеры и меценаты в России. — М., 1989; Гавлин М. Л. Российские Медичи. Портреты предпринимателей. -М., 1996; Ульянова Г. Н. Благотворительность московских предпринимателей, 1860−1914 гг. -М., 1999; она же. Благотворительность в Российской империи: XIX — начало XX в. — М., 2005. пожертвования средств на богадельни, приюты, ночлежные дома, церкви и монастыри), как считал А. Н. Боханов, способствовали религиозные воззрения, христианская этика и мораль. Причину высокой активности предпринимателей в сфере меценатства и благотворительности исследователь видит в отсутствии возможности заслужить общественное признание в области своей непосредственной профессиональной деятельности.

В работе дана характеристика ряда благотворительных учреждений, отмечен значительно более высокий уровень расходов на благотворительные нужды московского купечества в сравнении с петербургским, уделено значительное внимание деятельности московской буржуазии в качестве меценатов.

Г. Ульянова и М. Щацилло во вступительной статье к воспоминаниям Ю. А. Бурышкина «Москва купеческая'» показали различные формы благотворительной деятельности в России, отметив доминирование общественной и частной благотворительности, обусловленное «неспособностью государственного призрения оказать достаточную помощь социально обездоленным». По мнению авторов, благотворительность становится значительным общественным явлением именно в капиталистическом обществе, где в условиях поляризации богатства и бедности она выступает «регулятором» социального равновесия. Широкое распространение во второй половине XIX — начале XX вв. благотворительности в среде купечества обусловлено наличием у данного слоя значительных капиталов, а также мировоззренческими особенностями, ему присущими (в первую очередьповышенной религиозностью). Более того, авторы отметили значительную разницу, как мировоззрения, так и уровня образования купечества старого и нового поколения.

Дальнейшая' разработка различных аспектов темы благотворительности принадлежит непосредственно Г. Н. Ульяновой. Раскрытая автором характеристика психологических причин распространения благотворительной деятельности, отмеченный процесс эволюции социально-психологических установок, ей сопутствующих, представляют непосредственный интерес для* данного исследования. Также примечательна выявленная исследовательницей тенденция Бурышкип Ю. А. Москва купеческая. — М., 1991. смены в пореформенную эпоху дворянского эталона стиля жизни на интеллигентский.1.

3. Поскольку предметом изучения представленной работы является социальная психология, необходимо остановиться на характеристике основных исследований по данной проблематике. Среди авторов, занимающихся теоретическими вопросами социальной психологии, можно выделить: Б. Д. Парыгина, Е. С. Кузьмина, Г. П. Предвечного и Ю. А. Шерковина, Б. Ф. Поршнева, В. Е. Семенова, А. В. Петровского и Т. М. Андрееву. В центре внимания указанных авторов находятся следующие проблемы:.

1) Проблема взаимосвязи социальной психологии с другими науками (социологией, психологией, историей, естественными науками);

2) Определение предмета социальной психологии, как науки, находящейся на стыке социологии и психологии;

3) Проблема группы в социальной психологии;

4) Проблема личности в социальной психологии;

5) Вопросы прикладных социально-психологических исследований.

Г. М.Андреева2 указала на сложившиеся в результате дискуссии 1956. г. подходы, к ряду очерченных проблем, в частности к определению предмета социальной психологии. Первый заключался в понимании социальной психологии как науки о «массовых явлениях психики», вследствие чего происходило разграничение терминов: «общественная психология» (определяет уровень социальных групп, в частности классов) и «социальная психология» (наука об этой общественной психологии). Для второго подхода свойственно выделение личности как главного объекта исследования.

Наиболее укоренившимся в литературе оказался третий подход, определяющий социальную психологию как науку, изучающую и массовые психологические явления, и их индивидуальные формы проявления.

По вопросу о соотношении социальной психологии с социологией и психологией выделяется четыре позиции. Социальная психология: 1) часть.

1 Ульянова Г. Н. Благотворительность московских предпринимателей 1860−1914 гг. — М., 1995.

2 Андреева Г. М. Социальная психология. -М., 1998. С. 13−15. социологии- 2) часть психологии, находится на стыке двух наук: 3) отторгает определенную часть каждой- 4) охватывает область, не принадлежащую ни к социологии, ни к психологии.

Г. М.Андреева свела указанные точки зрения к двум подходам: интрадисциплинарному и интердисциплинарному. Иными словами, пишет Г. М. Андреева, «место социальной психологии можно стремиться отыскать внутри одной из „родительских дисциплин“, или на границах между ними» .1 Сама же автор указала на существование специфических задач социальной психологии, что позволяет выделить предмет социальной психологии отличный от проблем социологии и психологии.

Б.Ф.Поршнев считал недостаточным изучение влияния одинаковых социальных условий на возникновение схожей социальной психики у определенной группы общества. Он указывал на необходимость тщательного изучения теоретических вопросов, механизмов формирования психики человека в определенной социальной среде.

Анализируя развитие групп и их роль в истории человеческого общества Б. Ф. Поршнев пришел к выводу, что главной, чисто психологической характеристикой группы является наличие так называемого «мы-чувства» .2 Это означает, что универсальным принципом психического оформления, общности является различие для индивидов, входящих в группу, некоторого образования «мы», в отличие от другого образования, «они». «Мы-чувства» выражают потребность отделить одну «общность» от другой и является своеобразным показателем осознания принадлежности личности к некоторой группе, т. е. «социальной идентичности» .

Поршнев установил факт тяготения социально-психологических явлений к одной из двух форм: психическому складу и психологическому сдвигу (настроению). Психический склад, по мнению автора, характеризуется устойчивостью. традиций, типичностью для определенной социальной группы. Стойкие черты психического склада формируются через посредство обычаев,.

1 Андреева Г. М. Указ. соч., С. 15.

2 Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. — Москва, 1979. С. 73−84. привьгчек, жизненных порядков, воспринимаемых от старших поколений и от среды.1 Настроения, наоборот, характеризуются подвижностью и оказывают влияние на «историю событий'.

Рассматривая вопрос о том, что первично социальная психология или психология личности, Поршнев отметил, что поведение личности детерминируется социальной средой. Особая значимость работы Поршнева заключается в указании не только на пограничность социальной психологии с социологией и психологией, но и на тесную связь с историей: «Наука о социальной психологии и историческая наука не должны существовать друг без друга» .2.

Б.Д.Парыгин определил социальную психологию' как науку «о законах психической деятельности различных общественных групп, коллективов, а также масс населения», при этом он уточнил, что предметом данной науки являются также «особенности поведения и психического состояния индивида в группе, коллективе и массе» .3 С одной стороны, автор показал органическую связь-социальной психологиис другими науками, в* частности, значимость социально-психологических исследований для истории, с другой стороны — степень самостоятельности социальной психологии.

Рассматривая, вопрос психологии социальных групп, Парыгин высказал мнение о том, что психология группы является основным объектом социально-психологического исследования: Обосновав его тезисом о невозможности сведения психологических особенностей социальных групп к сумме психических свойств, входящих в группу лиц, а также значимостью группового общения с точки зрения выявления качеств и свойств личности, отличающих ее поведение в группе от поведения наедине.

Автор считал недостаточным характеристику психологической структуры личности лишь по основным компонентам психологии (особенностям коллективного мнения, настроения, воли и т. д.), указывая на необходимость учета «особенностей» протекания психических процессов в различных социальных.

1 Поршнев Б. Ф., Указ. соч. С. 92.

2 Там же, С. 8.

3 Парыгин Б. Д. Социальная психология как наука. М., 1967. С. 64. группах.1.

При изучении личности Парыгин выступал за определение не только социального положения личности, а, следовательно, ее социальных ролей, прав и обязанностей, а также предписанных обществом норм, но и за выявление отношения самого человека к социальным предписаниям, которое во многом детерминируется компонентами внутренней структуры личности (системой установок, ценностными ориентирами, самосознанием).

Г. М.Андреева видела цель социальной психологии в «изучении закономерностей поведения и деятельности людей, обусловленных их включением в социальные группы, а также психологических характеристик самих групп» .2 По мнению автора, социальная психология имеет дело с пониманием группы как некоего «реально существующего» образования, в котором люди собраны вместе и объединены общей деятельностью, условиями, обстоятельствами и, главное, осознают, хотя и в различной степени, свою принадлежность к данному образованию.

Для социальной психологии важно определить «равнодействующую» влияний групп, в систему взглядов, представлений, нормценностей которых включена конкретная личность. Данная «равнодействующая» и определяет сознание личности. Но для решения поставленного вопроса, необходимо также определить значимость группы для человека в психологическом плане. Автор выделяет основные характеристики группы: ее состав, структура, групповые нормы и ценности, система санкций.

Остановимся подробнее на проблеме ценностей. «Ценности каждой группы складываются, по мнению автора, на основании выработки определенного отношения к социальным явлениям, продиктованного местом каждой группы в системе общественных отношений, ее опытом в организации определенной деятельности» .3 Для социальной психологии наиболее важно проранжировать ценности по критерию их значимости для групповой жизнедеятельности, выявить соотношение ценностей определенной социальной группы с ценностями общества.

1 Парыгин Б. Д. Указ. соч. С. 160.

2 Андреева Г. М. Указ. соч. С. 7.

3 Там же, С. 128.

Ценности социальных групп при оценке конкретных общественных явлений не всегда совпадают. Специфика отношения к каждой из данных ценностей определяется местом социальной группы в системе общественных отношений.

Автор высказала мнение, что главным ориентиром в исследовании личности для социальной психологии является взаимоотношение личности с группой, точнее конкретный результат, получаемый в процессе взаимодействия. «Социально-психологическое рассмотрение проблем личности, другая сторона рассмотрения группы» , — пишет Г. М. Андреева.1 Однако существует ряд специфических проблем, затрагиваемых непосредственно при исследовании личности:

1) проблема социализации личности, для решения которой необходимо рассмотреть её взаимодействие с различными группами в процессе всего жизненного пути, и выявить группы, посредством которых осуществляется влияние общества на личность, а также результат активного освоения им воздействий общества;

2) вторая проблема обозначена автором как проблема социальной установки, т. е. конкретные «действия личности в общении с другими в тех ситуациях и группах, где протекает ее жизнедеятельность» -2.

3) к третьей проблеме автор относит анализ социально-психологических качеств личности.

Рассмотрев основные положение теоретических работ, посвященных проблемам социальной психологии, целесообразно остановиться-на исследованиях, представляющих собой попытки апробации методов данной теоретической дисциплины на конкретно-историческом материале.

Одной из первых разработок проблем социальной психологии на основе конкретно-исторического материала является статья В. П. Бойко «К вопросу о социальной психологии крупной российской буржуазии» .3 Автор выделил систему материальных и духовных потребностей российских предпринимателей («жажда наживы», непритязательность в сфере духовных интересов, за исключением ряда «окультуренных» представителей в больших промышленных центрах, стремление к.

1 Андреева Г. М. Указ соч., С. 238.

2 Там же, С. 239.

3 См. «Из истории буржуазии». Томск. 1982. чувственным удовольствиям), на основе которых составил систему ценностных ориентаций, свойственных данной социальной среде. Доминирующие ценностивладение процветающим делом, почитание обогатившегося человека и неприязнь к бедному. Также автор определил установки, сложившиеся под влиянием ценностных ориентаций чиновничье-бюрократических кругов: пожертвования за награду, консервативность взглядов, честолюбие.

Исследователь затронул вопрос о процессе обособления крупной российской буржуазии в единую социальную общность, в основе которого лежит повышение «самомнения» буржуа, в частности, выразившееся в противопоставлении себя дворянству, а также выработка форм непроизводственного общения. В целом же автор сделал вывод о слабой социальной сплоченности предпринимательской среды и её социально-политической индифферентности.

В вопросе о взаимоотношении предпринимателей с другими слоями российского общества В. П. Бойко акцентировал внимание на осознанном противопоставлении буржуазии рабочим.

Несмотря на то, что основные результаты данного социально-психологического исследования представляют большой научный интерес, автор упустил ряд важных моментов. Во-первых, форсированные темпы развития капитализма в России не могли не оказать влияние на эволюцию облика российского предпринимателя в течение второй половины XIX века. Во-вторых, исследователь не учел особенностей экономического развития различных регионов России, процесса складывания российской буржуазии из определенных слоев общества, отличие в мировоззрении жителей столичных городов и провинций, что во многом влияло на складывание социально-психологического облика российских предпринимателей и обуславливало наличие различных типов в данной социальной группе.

Недостаточное внимание было уделено отношению буржуазии с другими стратами общества, особенно причинам «антагонистического» отношения с рабочими. Таким образом, В. П. Бойко не затронул ряд важных социально-психологических характеристик жизненного уклада буржуазии.

Наряду с указанной выше работой существует значительное количество исследований, нацеленных на выявление характерных социально-психологических черт российского купечества XVIII — первой половины XIX вв. Попыткой вскрыть причины противоречивости социально-психологического портрета отечественного «предпринимателя» данной эпохи является работа О. Е. Ниловой.1 Автор считает, что мировосприятие и самосознание купеческого сословия формировалось в условиях влияния противоречащих друг другу тенденций: с одной стороны, внутренней логики развития буржуазного типа предпринимательства, с другой — феодально-крепостнической системы как рамочных условий развитиябуржуазного социального слоя.2 Этим обуславливается, по мнению исследовательницы, двойственность позиции купеческого сословия, ориентированного на протекционистскую политику правительства, но, одновременно стремящегося к максимальной, хозяйственной независимости.

Значительный интерес представляют статьи Н. В. Козловой и А. И. Куприянова, опубликованные в сборнике «Менталитет и культура предпринимателей России ХУН-Х1Х веков» .3 Н. В. Козлова, на основе анализа литературы XVIII века, посвященной коммерции, записок и проектов, подаваемых купеческим сословием в адрес правительства и самодержца, а также немногочисленных мемуарных источников, формирует образ «совершенного купца». Его отличительными чертами являются: честность, опытность, осмотрительность (как, необходимые профессиональные навыки), религиозность, идея общественного служения, ориентация на сохранение и упрочение сословной иерархии.

В свою очередь А. И. Куприянов, опираясь на этнографические, мемуарные, эпистолярные, художественные, фольклорные, публицистические и делопроизводственные источники, характеризует основные установки российского купечества в отношении труда и богатства. Автор пришел к выводу об амбивалентном отношении купечества к физическому труду и, в общем, негативном — к интеллектуальному. Однако исследователь замечает, что.

1 Нилова О. Е. Московское купечество конца XVIII — первой четверти XIX века. Социальные аспекты мировосприятия и самосознания. — М., 2002.

2 Там же-С.211.

3 Менталитет и культура предпринимателей России ХУП-Х1Х вв. — М., 1996. престижность интеллектуального труда определялась скорее не по его объективному содержанию, а по статусной принадлежности лица, им занятого.1 Представление о труде как средстве обогащения и накопления соответствовало высокому социальному престижу богатства. Подобная система ценностей подкреплялась «двойным стандартом морали» («корпоративной моралью»), разделявшим все социальное окружение на «своих» и «чужих» по признаку не только сословной, но и культурной принадлежности.

По иному расставляет акценты в исследовании данной проблемы.

А.В.Семенова.2 Исследовательница подчеркивает бытовавшие в XVIII — первой t половине XIX вв. представления о «греховности» богатства, не являвшегося самоцелью и оправдывавшегося богоугодным образом жизни. Религиозными мотивами объясняет автор и существовавшую в России иерархию видов хозяйственной деятельности.3.

Попытку создания социально-психологического портрета «московских хозяев» (на основе анализа личности А. В. Чичкина и Ю.П.Гужона) предприняла Г. Р. Наумова. Она сделала вывод, что среди отечественных предпринимателей эпохи капиталистической индустриализации сформировался и бурно эволюционировал тип хозяина-рационализатора. Это было новое поколение, знакомое с теориями социального преобразования, верящее в возможности позитивного развития. Их характеризует устойчивый интерес к новым технологиям. Этот тип ярко проявился в деятельности «русского-француза» Гужона. Чичкин воплощает тип «сознательного традиционалиста», который опору своей деятельности ищет в традиционных нравственных ориентирах национальной культуры. 4.

О преобладании религиозно-ценностного подхода к экономической деятельности, говорит и Ю. М. Беспалова в ходе анализа ценностных ориентаций западносибирского предпринимательства второй половины XIX — начала XX веков.

1 Менталитет и культура предпринимателей России XVII—XIX вв. — С. 89.

2 Семенова A.B. Менталитет купечества в период становления российского предпринимательства//Отечественная история. — 1998. — № 6, Она же. Национально-православные традиции в менталитете купечества в период становления российского предпринимательства // Купечество в России XV — первой половины XIX вв. — М., 1997;

3 Семенова А. В. Указ соч.-М., 1998;С.22.

4 Наумова Г. Р. Русская фабрика — М., 1998. — С.213−231.

Исследуя общественно-политические, этические и эстетические ценности данного социального слоя, автор приходит к выводу, что «производственно-экономическая деятельность западносибирских предпринимателей, в ряде случаев опирающаяся на приоритет человека как субъекта производства и потребления, показала переход экономики, как сферы отчуждения, в сферу культуры» .1 Несмотря на очевидную преждевременность и слабую обоснованность выдвинутого тезиса, показательна та связь, которую проводит исследовательница между типом экономической деятельности и ценностными ориентациями, лежащими в её (деятельности) основе.

Историографическая традиция исследования религиозно-ценностных мотивов предпринимательской деятельности имеет свои истоки в западной исторической науке, берущие начало в социологических изысканиях М.Вебера. Активное освоение отечественными исследователями данного комплекса проблем приходится, в основном, на 1990;е гг. Существующая на сегодняшний день отечественная литература, концентрирующая свое внимание на этом вопросе, может быть условно разделена на два направления. Приоритетом первого-выступает изучение ортодоксальной православной традиции в ее взаимосвязи с экономическим поведением индивида. Для второго направления характерен преимущественный интерес к неортодоксальным формам православиястарообрядчеству и другим сектам — и их влиянию на становление специфической, хозяйственной этики определенных слоев дореволюционной буржуазии.

В историко-социологическом ключе ведет свои научные изыскания в рамках первого направления Н. Н. Зарубина.2 Исследовательница характеризует восприятие предпринимательства согласно православной традиции как «зоны риска», доводящей до максимума возможность «отпадения» от православного идеала жизни. Оправдание хозяйственной деятельности для православного сознания лежит, согласно Н. Н. Зарубиной, не в самой деятельности (что характерно для протестантизма), а в ее мотивации. Отсюда берет свое начало представление о Беспалова Ю. М. Ценностные ориентации предпринимательства России (на материалах западно-сибирского предпринимательства второй половины XIX-начала ХХвв.). — СПб., 1999. — С.84.

2 Зарубина H.H. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства — М., 1998; Она же. Православный предприниматель в зеркале русской культуры // Общественные науки и современность. — 2001. — № 5. социальных функциях богатства, воспринимаемого в качестве божьего благословения за праведный образ жизни.1 Другим основанием социокультурной и нравственной нелегитимности крупного предпринимательства автор считает «антииндустриализм» отечественной православной культуры.2.

Наиболее значимыми работами, характеризующими второе направление, являются исследования В. В. Керова. В своей работе, посвященной старообрядческому предпринимательству, 3 В. В. Керов придерживается точки зрения, согласно которой процессы модернизации европейского и отечественного социума типологически схожи. Во второй половине XVII века, по мнению исследователя, ' в недрах православной' культуры начинается формирование элементов раннесовременного типа религии, к которому относятся как протестантские вероучения, так и эволюционировавший в ходе Контрреформации, католицизм. Дальнейшее развитие этих элементов, которые могли бы лечь в основу новой — буржуазной по характеру — системы ценностей, было прервано этатистской модернизацией петровской эпохи.

Старообрядческие общины, являясь анклавами естественного развития традиционной российской культуры в новых социально-экономических и социально-политических условиях, были очагами формирования новых конфессиональных ценностей. Характерными чертами складывающейся в лоне старообрядчества мировоззренческой системы стали духовный и социальный активизм, своеобразный индивидуализм и представление о личной ответственности за Церковь, понятую как религиозная общность людей. В условиях обостренных эсхатологических ожиданий, как пишет В. В. Керов, идет переориентация на «посюстороннюю жизнь» и складывание системы мирской аскезы, основанной на методизме и регламентации сакрализованной повседневности.4.

Религиозная легитимация труда и собственности внутри старообрядческих общин в агрессивных природно-бытовых и социально-политических условиях привела к легитимации предпринимательской активности и формированию.

1 Зарубина H.H. Указ соч.-2001.-С 102−103,105.

2 Зарубина H.H. Указ. соч. — М, 1998. — С. 142.

3 Керов В. В. «Се человек и дело его.»: Конфессионально-этические факторы старообрядческого предпринимательства в России. — М., 2004.

4 Там же — С.572−573. духовной концепции Дела, ориентировавшей староверов на предпринимательство современного типа. Сакральная община старообрядцев, совпадавшая с Церковью в первой половине XIX в., представляла из себя центр экономического универсума. В результате складывалась специфическая модель взаимодействия общины и индивидуума, в рамках которой каждый общинник работал на обще дело и подчинялся строгой дисциплине в бизнесе, религии и повседневной жизни.1 В результате старообрядчество стало мощным конфессионально-экономическим сообществом, начавшим постепенную экспансию внутрь хозяйственной организации «официального общества» .

Изучению правового статуса старообрядчества в эпоху его становления и экономического укрепления (XIX — начала XX вв.), посвящена монография А. В. Стадникова.2 С точки зрения сословной принадлежности старообрядцев автором, в основном, исследуются крестьянство и купечество, а также старообрядческое духовенство (в аспекте его взаимодействия с властью). Старообрядцев-дворян в XIX веке практически не осталось, поэтому относительно данного сословия сведения отсутствуют.

На основании анализа законодательной практики XIX — начала XX вв., исследователь выделяет несколько этапов нормотворчества в отношении старообрядцев и прослеживает постепенное смягчение законодательных норм в отношении лиц, исповедующих «старую веру» вплоть до становления* правительственного курса, ориентированного на политику веротерпимости.

Завершая обзор работ, посвященных проблемам социальной психологии отечественной буржуазии, необходимо отдельно остановиться на монографии И.Р.Федорковой3, поскольку объект научного интереса автора в общих чертах совпадает с объектом представленного исследования. Используя данные, полученные в результате изучения деятельности Московского Купеческого Общества, исследовательница сделала попытку составления коллективного психологического портрета верхнего слоя московской буржуазии. Проведя.

1 Керов В. В. Указ. соч. — С.576.

2 Стадийное A.B. Московское старообрядчество и государственная конфессиональная политика XIXначала XX вв,-М., 2002.

3 Федоркова И. Р. Психология российского купечества дореволюционного периода. — М., 2005. контент-анализ мотивационных установок членов Общества в отношении общественной службы и участия? в благотворительных учреждениях, автор сделала выводы о характерных психологических чертах, определявших мотивы и стратегии профессиональной, общественной и филантропической деятельности крупных московских предпринимателей.

Выходя на более высокий уровень обобщения, И-Р.Федоркова выделила следующие черты национального характера и факторы, обусловившие специфику отечественного предпринимательства: 1) религиозность, мессианизм, гуманность, самоограничение- 2) национальные, ценности (ценностно-рациональные мотивы поведения, морально-нравственная регуляция деятельности, принцип коллективизма) — 3) особенности национального самосознания. Также исследовательницей были выделены профессионально значимые качества предпринимателей на основе их собственной оценки: интеллектуально-познавательные свойства (познавательная: активность, скорость мышления), волевые качества, умение осуществлять психологическое воздействие налюдей, качества, необходимые для успешного социального взаимодействия" (уважение к власти, обходительность, учтивость), профессиональные качества (предприимчивость).

Стиль предпринимательской деятельности, присущий отечественным «буржуа», характеризуется^ по мнению И-Р.Федорковой, направленностью на.

Г ' ' человека, патриархально-семейным типом взаимоотношений с рабочими, восприятием благополучия организации дела как личной цели, доверием к деловым партнерам, включенностью предпринимателя во все стадии производства.

Данное исследование содержит ценный как фактографический, так и теоретический материал. Однако многие: выводы, сделанные автором, выглядят вполне спорно и нуждаются в дополнительном обосновании. 4. В последнюю, выделенную нами, группу входят работы, представляющие собой либо биографии отдельных представителей крупной отечественной буржуазии, либо исследования, освещающие историю наиболее значительных предпринимательских фамилий. В последнее время появилось значительное количество публикаций, посвященных видным представителям российской буржуазии: статьи А. Н. Боханова, Н. Думовой о С. И. Мамонтове и Т. С. Морозовеработы Ю.А. Петрова, Н. Думовой, В. Каменова, А. Шамаро о братьях РябушинскихГ. Ульяновой и М. Щацилло о П. А. Бурышкине и др.1 Остановимся на исследованиях личности одного из московских предпринимателей Ф. В. Чижова.

Вопрос о предпринимательской деятельности Ф. В. Чижова почти не затрагивался в историографии. В дореволюционной России Чижову было посвящено несколько работ.

А.Н.Прохорова занималась исследованием жизнедеятельности Чижова, используя его дневниковые записи и переписку. В основном работы А. Н. Прохоровой не были опубликованы и хранятся в Отделе Рукописей Российской Государственной Библиотеки.2 Сохранилась статья А. Н. Прохоровой «Ф.В.Чижов», опубликованная в газете «Поволжский вестник» за 1911 (N 1405), которая содержит материалы биографического характера и сведения о личностных качествах Чижова.

В 1905 г. в Москве вышла книга А. А. Либермана «Краткий биографический очерк Ф.В.Чижова», которая представляет собой' компиляцию из опубликованных речей и воспоминаний о Ф. В. Чижове и содержит, в основном, биографические сведения о Чижове, а также интересный материал о деловых принципах интересующего нас лица. Относительно славянофильской деятельности Чижова автор писал, что «он не подчинился вполне крайним славянофилам, и сохранил свою самобытность» .3.

В советской историографии основное внимание было уделено славянофильским взглядам Чижова. Данной теме посвящен ряд исследований И А.Симоновой.

В своей работе «Социально-экономическая доктрина славянофильства во взглядах и деятельности Чижова» Симонова приходит к выводу, что Чижов являлся представителем славянофильского направления идеологии буржуазного Боханов А. Н. Коллекционеры и меценаты в России. Думова Н. Г. «Московские меценаты». М., 1992. Петров Ю. А. «Братья Рябушинские. Групповой портрет русской финансовой олигархии». //Встречи с историей. 1990. вып. Зон же «Рябушинские: целая эпоха в промышленной жизни России» // Наука и жизнь. 1992 и др.

2 Отдел рукописей Российской Государственной Библиотеки (ОРРГБ). Фонд 322.

3Либерман А. Указ. соч. С. 15. либерализма, 1 а «выдвинутаяЧижовым программа общественных и народнохозяйственных преобразований являлась разработкой и конкретизацией в новых исторических условиях славянофильской социально-экономической теории» .2 В статье «О взаимосвязи славянофильства с идеологией Кирилло-Мефодиевского общества. Ф. В. Чижов и Кирилло-Мефодиевцы» 3 Симонова проводит сравнительный анализ социально-политических взглядов Чижова и членов Общества Кирилла и Мефодия и приходит к выводу, что «Чижов, — будучи славянофилом, а значит — сторонником реформистского пути общественного развития, был близок буржуазно-либеральному течению в Кирилло-Мефодиевском обществе» .4.

Две работыИ.А.Симоновой5 посвящены сравнительной характеристике взглядов и деятельности Ф. В. Чижова и В. С. Печерина по материалам их переписки. Симонова высказывает мысль о том, что, несмотря на существенную схожесть во взглядах (умеренная оппозиция к самодержавию, требование буржуазных политических свобод, враждебное отношение к революционному движению), «В. С. Печерин и Ф. В. Чижов воплощали в себе два варианта идеологии либерализма — прозападнического и славянофильского толков, и с этих позиций вели полемику о судьбах России и её внешней политике» .6 В научно-популярной статье «Муж сильного духа и деятельного сердца», опубликованной в 1992 г. в журнале «Предпринимательство» (№ 1), И. А. Симонова, дает внешнюю * характеристику предпринимательской деятельности Ф. В: Чижова.

Н.К.Швабе, 7 характеризуя архив Ф. В. Чижова, показывает масштабы его научной, общественной и предпринимательской деятельности, очерчивает круг лиц, с которыми он общался в различные периоды своей жизни. Швабе дает следующее определение личности данного лица и его социально-политических взглядов: «Чижов был человеком широко образованным, одаренным большой.

1 Симонова И. А Социально-экономическая доктрина славянофильства во взглядах и деятельности Ф. В. Чижова. М., 1987. С. 13.

2 Там же, С. 26.

3 Симонова И. А. «О взаимосвязи славянофильства с идеологией Кирилло-Мефодиевского общества. Ф. В. Чижов и Кирилло-Мефодиевцы». // Советское славяноведение. М., 1988. № 1.

4 Там же, С. 150.

5 Симонова И. А. «В. С. Печерин и Ф.В.Чижов». //Общественное движение в России в XIX в. М., 1986. Симонов И. А. «Два полюса магнита». // Встречи с историей. М., 1990. С. 77.

15 Симонова И. А. «В. С. Печерин и Ф.В.Чижов» .С. 77.

7 Швабе Н. К. «В. С. Печерин и Ф.В.Чижов» // Записки отдела рукописей. Вып. 15. М., 1953. силой воли и настойчивостью. Однако его политические взгляды никогда не возвышались над общим уровнем буржуазного либерализма" .1.

Л.Б.Генкин2 исследовал общественно-политическую программу русской буржуазии по материалам редактируемого Ф. В. Чижовым журнала «Вестник промышленности». Генкин считал, что главным принципом журнала являлось показать значимость российской промышленности и буржуазии.3 Автор указал на факт отождествления редакцией, а, следовательно, и Ф. В. Чижовым, интересов буржуазии с интересами всего народа и на идеализацию капиталистического строя.4.

Отрицание Л. Б. Генкиным славянофильской направленности журнала вызвало критику со стороны И. А. Симоновой, считавшей журнал славянофильским печатным органом.5.

Н.И.Цимбаев в предисловии к опубликованному в 1992 г. в журнале «Вопросы философии» (№ 4) письму Ф. В. Чижова к Ю. Ф. Самарину характеризует Чижова как идеолога и практика российского грюндерства. В письме с Самарину, по мнению Цимбаева, отражена «чижовская схема мирового развития, итогом которого, как и положено, в славянофильском учении, должно стать создание славянской цивилизации, и появление высшего типа человека, человека славянина» .6.

В.С.Виргинский7 повествует о теоретическом вкладе Чижова в разработку вопросов железнодорожного строительства в России.

Непосредственно благотворительной деятельности Чижова посвящена статья Л. М. Коваля «Даритель Чижов» .8 Этот же автор, в работе «Книжный Петербург в.

1 Швабе Н. К. Указ соч. С. 45.

2 Генкин Л. Б. «Общественно-политическая программа русской буржуазии в годы первой революционной ситуации 1 (По материалам журнала «Вестник промышленности'). // Проблемы социально-экономической истории России.

М., 1971.

3 Там же, С. 97.

4 Там же.

5 Симонова И. А. Социально-экономическая доктрина славянофильства во взглядах и деятельности Ф. В. Чижова.

С. 16−17.

6 Письмо Ф. В. Чижова Ю.Ф.Самарину. Предисловие Н. И. Цимбаева // Вопросы философии. 1992 № 4. С. 133.

7 Виргинский B.C. Возникновение железных дорог в России до начала 40-х годов XIX века. M. 1949.

I 8 Коваль JJ.M. «Даритель Ф.В.Чижов'//Библиотека 1993, № 5. жизни и творчестве Ф.В.Чижова» 1 дает характеристику его общественных, исторических, научных увлечений. На материале дневников Чижова Коваль доказывает, что он первым перевел на русский язык «Записки Бенвенуто Челлини Флоренского золотых дел мастера и скульптора» .2.

Попытки дореволюционных исследователей составить психологический портрет Чижова имели ряд недостатков: описательный характер, отсутствие систематизации, выявления причин, ведущих к формированию определенных ценностных ориентаций.

В отечественной историографии слабо освещена предпринимательская деятельность Чижова, в основном затрагивались его социально-политические и, частично, экономические взгляды. Фактически, вопросы, связанные с социально-психологической характеристикой личности Чижова, историки не рассматривали. Тема становления русского купечества нашла отражение в работах о зарубежных исследователей. Наибольшего успеха в этом направлении добились англоязычные учёные, обращавшиеся к нетрадиционным сюжетам для отечественных историков (отношение русского общества к купцу и предпринимательской деятельности вообще и взаимосвязи предпринимателей с правящими кругами). А. Рибер, в работе «Купцы и предприниматели в императорской России», подчеркивает как недостаток советской историографии концентрацию исследовательского интереса на дворянстве и крестьянстве в ущерб городским сословиям.4 В центре исследования — Д. Ракман «Московская деловая элита: социальный и культурный портрет двух поколений, 1840−1905» — московские текстильные магнаты.5 Автор отмечает 1905 год как время консолидации интересов русской буржуазии, противостоявших интересам режима.

Таким образом, при достаточно глубокой изученности вопросов экономической и социальной истории российской буржуазии, а также.

1 В Сборнике научных трудов Роль книги в демократизации культуры. Л. 1987, С 45−52.

2 В Сборнике научных трудов. Роль книги в демократизации культуры С 45−52.

3 См. Поткнна И. В. Индустриальное развитие дореволюционной России. Концепции, проблемы и дискуссии в английской и американской историографии. — М., 1994. Россия XIX—XX вв. Взгляд зарубежных историков. -М.- Разгон В. Н. Проблемы генезиса российской буржуазии в современной английской и американской историографии // История СССР. 1982. № 3.

4 Rieber A.J. Merchants and Entrepreneurs in Imperial Russia Chapel Hill (N.C.), 1982. P. 24.

5 Ruckman J. A. The Moscow business elite: A social and cultural portrait of tvvo generations, 1840−1905. North Ilinois, 1984. благотворительности и меценатства представителей делового мира, недостаточно развитой персоналистике (т.е. биографической истории буржуазии), изучение проблематики социально-психологических типов российской буржуазии находится на начальной стадии. Источниковой основой антропологического подхода к исследованию лидеров российской экономической модернизации являются документы личного происхождения.

Объектом данного исследования избрано крупное московское купечество. В эту группу включены и те представители купечества, которые перешли в сословие почётных граждан или получили дворянство.

Предмет исследования составляет анализ его социально-экономического положения, выявление социально-психологических типов московских предпринимателей и определение их индивидуальных личностно-психологических особенностей на примере жизнедеятельности Ф. В. Чижова.

Хронологические рамки исследования охватывают период модернизации российского общества-с середины 1850-х гг. до 1917 года: Основным критерием в определении границ исследования стал историко-культурный подход, позволяющий рассматривать многие процессы, и явления общественной жизни не только на стадии конкретно практической реализации, но и на этапах зарождения новых взглядов и идей, их интеллектуального осмысления и внедрения в социокультурное пространствообщества. Длительности изучаемогопериода объясняетсятем, что проследить изменения в общественном сознании групп людей можно на сравнительно больших промежутках времени, а наиболее эффективно это достигается при исследовании переломных эпох. Вторая половина XIX века была именно такой эпохой.

Методологическая основа исследования. В качестве макрообъяснительной модели исследования используется теория модернизации. Под модернизацией понимается переход от традиционного, аграрного общества к обществу современного типа,.который охватывает все стороны жизнедеятельности людей. Модернизация — комплексный процесс, который включает различные сферы общественной жизни: экономическую, социальную, политико-правовую и культурную. Хотяизменения в этих сферах связаны между собой и коррелируют друг с другом, уровни и характеры взаимосвязей могут варьировать в широком диапазоне. Для России, где модернизация началась позже, чем на Западе (в начале XVIII в.), был характерен так называемый «догоняющий», «неорганичный» тип модернизации. Его чертами являются длительность, противоречивость социальной трансформации, асинхронность изменения в различных сферах общества, а также большая роль государства как инициатора процесса модернизационных изменений. С этим связано длительное сохранение ценностей традиционного общества, сложности формирования новых систем ценностей, адекватных потребностям модернизации. В пореформенный период Россия переживала новый этап модернизации, вызванный Великими реформами 60−70 гг., однако, модернизационный процесс шёл неравномерно, переживая спады и подъёмы. Экономическая модернизация конца XIX в. проходила в условиях консервативной политической стабилизации, а политическая модернизация начала XX в. сопровождалась нарастающим социальным кризисом.

Изучение социальной психологии — новое направление в отечественной, историографии — входит в предметное поле «новой социальной истории», основанной на принципе междисциплинарности. В настоящее время в «новой социальной истории» сложилось три основных подхода: социоструктурный, социокультурный и личностно-психологический, которые нашли отражение в настоящем исследовании. Из теоретических моделей среднего уровня в работе были задействованы методы социологии, и социальной психологии. Они позволили автору исследовать вопросы взаимосвязи «внутренней» и «внешней» (поведенческой) сторон деятельности, остановить внимание на изучение «Я-концепции», провести исследование мотивационно-ценностных и эмоциональных основ предпринимательской деятельности, рассмотреть отдельную личность и группу в целом как целостный социокультурный феномен.

Конкретно-проблемная методология данного исследования основана на историко-психологическом подходе, ориентированном на анализ человеческого сознания во взаимосвязи с поведением. Основной категорией анализа является понятие «ценности», которое трактуется нами как смысл и через него (или напрямую) — как стратегия жизни и деятельности, отношения к миру, поступкам, решениям и т. д. Ценности, конструируя «картину мира», по словам известного французского историка Ж. Дюби, «управляют поведением каждого индивида» и являются основой самоидентификации. Каждый индивид конструирует «картину мира» в зависимости от социальной принадлежности, культурного контекста, образования, личностно-психологических факторов, возраста.

В настоящей работе была предпринята попытка социально-психологической типологизации крупной московской буржуазии. Каждый из выделяемых нами типов характеризуется по ряду параметров, включающих некоторую совокупность ценностей: 1) жизненного уклада- 2) центральных жизненных ценностей, связанных с предпринимательской деятельностью- 3) отношения московских буржуа к петербургским предпринимателям, представителям других слоев общества и др.

Содержание анализа социальной психологии крупной московской буржуазии заключается в том, чтобы, выделив по определённым параметрам социально-психологические типы московской буржуазии, характеризующиеся определенной системой ценностей, сопоставить их с идеальными моделями западного предпринимателя «раннекапиталистического» и «капиталистического» типов, разработанными известными немецкими социологами М. Вебером и В. Зомбартом. Каждая из этих моделей отличается свои набором ценностей, отражающих степень социальной зрелости буржуазии на различных этапах трансформации общества от традиционализма к современности.

В этом случае, система ценностей «раннекапиталистического типа» характерна для переходного периода, «классический тип» соответствует завершающему этапу модернизации, когда уже сложились классы современного общества. Итоги исследования в формализованном виде представлены в табличной форме в приложении.

Исходя из диалектики взаимосвязи общего, особенного и единичного, анализ крупного московской купечества был выстроен в направлении — от выявления общих особенностей данной социальной группы через определение специфики социальной психологии отдельных её типов до детального рассмотрения отдельного представителя этой сословной группы — Ф. В. Чижова. Именно, таким образом, можно реализовать единство социоструктурного, социокультурного и личностно-психологического подхода.

При проведении исследования применялись следующие специально-научные методы: 1. Историко-генетический. Суть его состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изучаемого объекта, с точки зрения поставленной исследовательской задачи. Вданном исследовании крупная буржуазия была проанализирована в контексте определённых параметров (экономический, правовой, социокультурный) с учётом их динамики. 21 Историко-сравнительный. Данный метод основывается на сравнении тождественных или сходных внутренней сутью социальных объектов и явлений. Объективной основой для сравнения является то, что прошлое представляет собой повторяющийся, внутренне обусловленный процесс. Многие явления тождественны или сходны внутренней сутью и отличаются лишь, пространственной или временной вариацией форм. А одни и те же или сходные формы могут выражать разное содержание, поэтому в процессе сравнения и открывается возможность для объяснения исторических фактов, раскрытия их сущности. В данном исследовании крупная московская буржуазия по целому ряду параметров (в том числе социокультурном) сравнивается с петербургской буржуазией или анализируется на фоне общероссийского масштаба 3. Историко-типологический. Основой этого метода является то, что в общественно-историческом процессе между собой тесно взаимосвязаны общее, особенное и единичное. Типологизация как метод научного познания имеет своей целью упорядочение совокупности объектов или явлений на качественно определённые типы на основе присущих им общих существенных признаков. Этот метод служит для выявления того единого, которое присуще различным социальным объектам. В данной работе типологизация является основополагающим методом. Под социальными объектами понимаются представители крупной буржуазии, обладающие определёнными системами ценностей. 4. Историко-системный. Основой применения данного метода в истории является восприятие изучаемого объекта как определённой социальной системы. Её структура состоит из совокупности элементов (параметров), находящихся между собой в тесной взаимосвязи. Именно взаимосвязь между признаками определяет суть и особенности функционирования данной системы. В проведённом исследовании системный подход был применён к анализу большой социальной группы — крупной буржуазии, которая была охарактеризована по ряду параметров с учётом их взаимосвязи.

Цели' и задачи исследования. Целью настоящего-исследования является-раскрытие особенностей социально-психологических типов московских предпринимателей, которые (типы) являются основой формирования, предпринимательской субкультуры, определяют место этого слоя в выборе парадигмы общественного развития. Реализация этой цели достигается путём решения следующих задач:

1. Изучение данной, социальной группы в социоструктурном аспекте — правовые, демографические, социологические и экономические параметры, детерминирующие социальную психологию группы.

2. Выявление. корпуса документов личного происхождения, опубликованных и неопубликованных, их развёрнутая характеристика, представление их в табличной форме.

3. Разработка методологической базы исследования типологии российских предпринимателей. .

4. Анализ системы ценностей и доминирующих социально-психологических установок каждого типа.

5. Выявление наиболее типичных форм* и моделей поведения, а также структуры повседневности каждой группы.

6. Личностно-психологический анализ «нетипичного предпринимателя» Ф. В. Чижова.

Источииковая основа исследования. В данной диссертации были использованы как опубликованные источники, так и архивные, хранящиеся в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ф. 322, 332″ и 369). Основную группу источников составили документы личного происхождения — дневники, мемуары и эпистолярные источники. Именно данный вид источников представляется перспективным для использования в исследованиях социокультурного характера. Кроме этого привлекались опубликованные законодательные документы, делопроизводственные документы, статистические публикации и периодическая печать.

Мемуары, дневники и частная переписка, несмотря на ряд существенных отличий, связаны между собой генетически как источники личного происхождения, а, следовательно, в каждом из данных видов источников в той, или иной степени доминирует, личностно-субъективное начало.

По мнению А. Г. Тартаковского, субъективное отношение автора мемуаров к описываемым событиям имеет «первостепенную важность для познания той общественно-психологической и идейной среды, в которой мемуары возникли» .1.

Дневники, в силу того, что действительность оценивается в них с позиции личности живущей в современности, позволяют более точно выявить индивидуальное начало (без влияния «чужой осведомленности», и общественного мнения), а, следовательно, являются наиболее приемлемым источником для создания социально-психологической характеристики отдельной личности.

Работ, посвященных непосредственно исследованию купеческих мемуаров, единицы. Так, Б. Б. Кафенгауз показал значимость купеческих мемуаров как источниковсодержащих информацию о быте, семейном укладе, деловойхозяйственной и умственной жизни купечества.

По мнению автора, в силу бытовой, семейной направленности купеческие мемуары трудно поддаются критическому анализу, причем чаше исследователю о приходится сталкиваться не с искажением, а с умалчиванием фактов. В. П. Бойко также считал правомерным использование мемуаров при изучении социальной психологии крупной российской буржуазии. 4.

Анализ материалов личного происхождения с целью выявления возможностей их применения для изучения личной позиции предпринимателей Тартаковский А. Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980, С. 35.

2 Кафенгауз Б. Б. Купеческие мемуары. // Московский край в его прошлом. М., 1928.

3 Кафенгауз Б. Б. Указ. соч., С. 106.

4 Бойко В. П. К вопросу о социальной психологии крупной российской буржуазии // Из истории буржуазии в России. М., 1982, С. 38. как участников хозяйственного процесса дан в монографии Г. Р. Наумовой, посвященной истории русской фабрики.1.

При работе с документами личного происхождения был использован метод ретроспективного анкетирования. Исходя из информативных возможностей источников, были составлены вопросы, отражающие жизнедеятельность и структуру ценностей деловой элиты. Предложенные вопросы были сгруппированы в соответствии с теоретическими моделями западных предпринимателей, разработанными М. Вебером и В.Зомбартом.

Авторы, используемых в работе мемуаров, или лица, о которых вспоминают мемуаристы, в исторической литературе относятся к представителям крупной буржуазии'". Важным ориентиром для определения крупной московской буржуазии, в силу ее специфики, может служить субъективное восприятие авторами своего места (или места описанных им лиц) в системе социальной структуры российского-общества рассматриваемого периода. Как писал один из московских предпринимателей: «В родословной купечества была очень сложная иерархия* и весьма своеобразное местничество. Были семьи, которые всеми считались на вершине московского купечествабыли другие, которые сами себя считали таковыми, с чем остальные не всегда были согласныбыли такие, которые претендовали на первенство, благодаря своему богатству или большой доходности своих предприятий.» .

Используемые в работе воспоминания, в зависимости' от характера изложения материала можно разделить на три группы:

I. Мемуары, преимущественно описательного характера, для4 которых характерно наличие:

1) сведений об истории определенного, как правило, одного купеческого рода.

2) описание внешности, а так же личностных качеств отдельных членов семьи.

3) описание быта, семейного уклада, традиций данной семьи (семей).

1 Наумова Г. Р. Русская фабрика (Проблемы источниковедения) -. М., 1998., — С.161−187.

2 Вопрос о критерии понятия «крупная буржуазия «будет рассмотрен ниже.

3 Бурышкин П. А. Москва купеческая. М., 1990, С. 109.

4) описание предпринимательской, благотворительной и коллекционерской деятельности ряда представителей данной фамилии.1.

К данной группе мемуаров можно отнести воспоминания Николая Петровича Вишнякова2, представителя московской купеческой фамилии, занимавшейся производством и торговлей «золотокружевными изделиями», члена Московской Городской Думы. Воспоминания состоят из трех частей и охватывают период с 1836 по 1854 гг. Опубликованы они были соответственно в 1903, 1905 и 1911 гг. В мемуарах Вишнякова, в силу ограничения временных рамок 1854 годом, содержатся в основном сведения о старшем поколении московских «хозяйств» .

Мемуары И. Д. Сытина 3, известного книгоиздателя, представителя первого поколения коммерсантов, дают возможность проследить процесс формирования жизненных ценностей у лица, не рожденного в предпринимательской среде, но постигшего дело «на практике» от мальчика в книжной лавке до создания своего издательского дела («Товарищество И.Д.Сытина»), выпускавшего в 1914 г. свыше 25% всей книжной продукции России. Мемуары, были представлены" автором в 1922 г. в Госиздат, но были опубликованы лишь в 1962 г. 4.

К данной группе относятся воспоминания потомков московских предпринимателей. Мемуары Хрисанфа Николаевича Абрикосова5 написаны в СССР в 1940 г. Они не были опубликованы и хранятся в отделе рукописей Российской Государственной библиотеки. Автор мемуаров Х. Н. Абрикосов — выходец из семьи московских кондитеров («Абрикосова А. и сыновей фабричное товарищество»), чаеторговцев и финансовых деятелей, после революции 1917 г. остался в России, где занимался пчеловодством, являлся сотрудником Наркомзема.

Особый интерес представляет отраженная в мемуарах взаимосвязь между ценностями протестантской религии, воспринятой Алексеем Абрикосовым, дедом Х. Н. Абрикосова, воспитанным в доме немца Гофмана, и жизненными ценностями его внука в период его активной предпринимательской деятельности.

1 Мемуарные источники представлены в табличной форме в Приложение № 2, табл. № 1,2,3.

2 Вишняков Н. П. Сведения о купеческом роде Вишняковых, собранные Н Вишняковым в 3-х ч. М., 1903,.

1905, 1911.

3 Сытин И. Д. Жизнь для книги. М., 1962.

4 Там же, С. 12.

5 Абрикосов Х. Н. СемеГжая хроника — воспоминания. // ОРРГБ.Ф.369, к. 372, ед. хр. 14.

Особенностью мемуаров Х. Н. Абрикосова является стремление автора объяснить мотивы, суть и результаты деятельности своего прадеда (Ивана) и деда (Алексея) выдержками из произведений В. И. Ленина. В итоге происходит искажение реальной мотивации поступков родственников Х. Абрикосова (нанесение глобально-исторической мотивации на конкретно-деловую). К данной подгруппе можно отнести и воспоминания А. Боткиной дочери П. М. Третьякова.

II. Вторую группу составляют мемуары «аналитического» характера. Авторы данной группьъ мемуаров не только описывают быт и нравы своей семьи, но и стремятся:

1) дать комплексную характеристику своего социального слоя, присущих ему ценностей;

2) выявить факторы, приведшие к формированию данных ценностей;

3) осмыслить место «торгово-промышленного класса» в российском обществе.

В основном авторами данных мемуаров являлись непосредственно московские предприниматели. Но, к рассматриваемой группе можно отнести и воспоминания' Ю. А. Бахрушина, выходца из купеческой, среды. Его отец, А. А. Бахрушин был известным предпринимателем и меценатом, создателем театрального музея.

Ярко «аналитический» характер имеют мемуары П.А.Бурышкина3 и В. П. Рябушинского 4. П. А. Бурышкин являлся директором. Товарищества мануфактурных товаров своего отца A.B. Бурышкина и гласным Московской Городской-Думы, а с марта 1917 г. — товарищем Городского головы. После революции 1917 г. он выступал на стороне белогвардейского движения, а в 1920 г. эмигрировал в Париж, где занимался юридической и преподавательской деятельностью, по-прежнему находился в центре общественно-политической жизни (участвовал в работе Российского финансового и торгово-промышленного союза).

Книга о московском купечестве («Москва купеческая») была задумана Боткина А: ПП.М.Третьяков в жизни и искусстве. М., 1960.

2 Бахрушин Ю. А. Воспоминания. М., 1994.

J Бурышкин П. А: Москва купеческая. М., 1990.

4 Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. М., 1994. автором в начале XX в., когда Бурышкин мог систематически следить за «московской общественной жизнью». Но, написана она была уже в эмиграции, в Париже, а впервые опубликована в 1954 г. в Нью-Йорке (The Merchants' Moscow by Paul Bouryschkien). Широкому кругу российских читателей она стала доступна лишь в конце 80-х гг.

Воспоминания П. А. Бурышкина выделяются из общего круга купеческих мемуаров, в связи с наличием в них элементов исследования. «Повествование имеет строго документальную основу, поскольку Павел Афанасьевич был чрезвычайно педантичен и сохранял все бумаги, относившиеся' к его деятельности» 1. При-написании книги автор опирался на собранный им материал по истории Москвы и русской торговли, на сведения, предоставленных представителями отдельных купеческих родов и на материалы «прекрасных русских книгохранилищ» в Париже.

Среди используемых Бурышкиным источников можно выделить: выступление П. И. Новгородцева на юбилее Коноваловской мануфактурыматериалы торгово-промышленных съездоввоспоминания В. Н. Коковцова — «Из моего прошлого», Н. Вишнякова — «Сведения о купеческом роде Вишняковых, собранных Н. Вишняковым» — книги, повествующие об отдельных представителях московского купечества2- публикации отдельных представителей московского купечества (В.П.Рябушинского).

При написании книги А. П:Бурышкин использовал научные работы. Достаточно упомянуть исследование П. А. Берлина «Русская буржуазия в старое и новое время», а так же И. М. Куцшера «История русской торговли до>Х1Х века включительно» .

Работа Бурышкина является обобщающим источником по социальной психологии московской буржуазии. Она состоит из введения и 5 глав. Во введении дается обзор литературы и ставится проблема о справедливости сложившегося в России негативного представления о московском купечестве. В дальнейшем автор

1 Ульянова Г., Шацилло М. Вступительная статья в кн. Бурышкин П. А. Москва купеческая. М., 1991.

2 «Боткин С. П., его жизнь и переписка. Биографический очерк д-ра Белоголового». Спб 1892.

3 Берлин П. А «Русская буржуазия в старое и новое время» М.1922; Куцшер И. М. «История русской торговли до XIX века включительно». Пг. 1923. пытается опровергнуть данное утверждение. В первой главе дается общая характеристика московского купечества, его отличия от петербургской буржуазии.

Вторая глава посвящена отдельным представителям московского купечества, их благотворительной и культурной деятельности. Автор делит московское купечество на пять групп.

В первую он относит семьи, сохранившие влияние в промышленности и торговле и активно участвующие в общественной деятельности (Морозовы, Бахрушины, Найденовы Третьяковы, Щукины).

Вторую группу составляют семьи в-прошлом «игравшие выдающуюся роль», но к моменту революции отошедшие на. второй план, в' силу отсутствия ярких представителей или перехода в дворянство (Прохоровы, Алексеевы, Шелапутины, Куманины, Солдатенковы, Якунчиковы).

В третью группу вошли семьи, находившиеся «в ущербе», или ушедшие в иные сферы деятельности (Хлудовы, Мамонтовы, Боткины, Мазурины'-Абрикосовы).

К четвертой группе авторотнес купцов, известных своей общественной деятельностью, а не коммерческой активностью (Крестовниковы, Гучковы, Вишняковы, Рукавишниковы, Коноваловы).

В пятую группу Бурышкин определил «семьи, из коих каждая являлась, по своему, примечательной» 1 (РябушинскиеКрасильщиковы, Ушаковы, Швецовы,. Второвы и Тарасовы).

Третья глава книги посвящена московским и всероссийским торгово-промышленным организациям и объединениям. В четвёртой главе говорится о войне с Японией. Пятая глава книги посвящена событиям февральской революции в Москве.

Воспоминания П. А. Бурышкина — наиболее весомые к источнику по истории российской буржуазии в силу высокой, степени информативности и обобщающего, аналитического характера изложения материала.

Важным источником изучения социальной психологии крупной московской буржуазии являются мемуары. В. Рябушинского «Купечество московское», а также.

1 Бурышкин П. А. Москва купеческая. М., 1990, С. 111. его статья «Судьбы русского хозяина», впервые напечатанная в № 3 журнала «Русский колокол» за 1928 г.,. 1 Владимир Павлович Рябушинский (1873−1955), являлся выходцем из семьи московских промышленников, состоял в правлении Московского банка, позднее реорганизованного в Банкирский дом братьев Рябушинских, и являлся гласным Московской городской думы. Указанные работы Рябушинского интересны попыткой автора показать эволюцию мировоззрения московского купечества, выявить доминирующие для данного социального слоя ценности. В воспоминаниях Рябушинского содержатся редкие сведения о части московских капиталистов, так называемых «дельцах», а также о взаимоотношениях московской буржуазии с другими слоями российского общества.

Воспоминания Н. Найденова, представителя' московской буржуазии, председателя Московского биржевого комитета, активного члена Московского купеческого общества, содержат интересные сведения о финансово-промышленной и общественной деятельности московских предпринимателей, интересно отмеченное Найденовым деление московского купечества на «молодое» и «старое» .

Воспоминания Ю.А.Бахрушина3 были написаны в годы Великой Отечественной войны, а впервые опубликованы в Москве в 1994 г.

Автор книги Юрий Алексеевич — сын крупного кожевенного фабриканта, миллионера, создателя театрального музея А. А. Бахрушина. В советское время Юрий Алексеевич, будучи балетоведом, историком театра, преподавал в Хореографическом училище Большого театра и в ГИТИСе, работал в музыкальной студии К. С. Станиславского.

Основной темой воспоминаний является создание театрального музея, а также рассказ о деятелях культуры прошлого. В книге содержатся сведения о восприятии московскими предпринимателями своего дела, о патриархальной «атмосфере», царившей на купеческих фабриках, о взаимоотношениях московской буржуазии с другими слоями российского общества. В мемуарах Бахрушина четко прослеживается противопоставление московских «хозяев» и «дельцов» .

Особый интерес представляет материал о быте, традициях,.

1 См. Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. М., 1994.

2 Найденов Н. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном в 2-х томах. М. 1903;1905.

3 Бахрушин Ю. А. Воспоминания. М., 1994 благотворительной деятельности московского купечества. Воспоминание Ю. А. Бахрушина написаны «неровно», в силу особенности личности автора («чрезвычайно увлекающаяся натура, склонная к преувеличению») не всегда достоверно изображены исторические факты. Жизнь в Советской России привела к трансформации восприятия некоторых событий. Поэтому, характеристики ряда исторических событий даются Бахрушиным с позиций его взглядов в 40-е гг. XX в. (например, о Николае II он отзывается как о «злополучном последнем венценосце»).

III. В* данной работе были использованы краткие, отрывочные воспоминания о ряде предпринимателей, написанные в основном представителями интеллигенции.

1. Воспоминания К. Коровина русского художника, выходца из купеческой семьиК.С.Станиславского2, представителя московской купеческой семьи о.

Алексеевых, создателяактера и главного режиссера МХАТаВ.М.Васнецова, русского живописца, передвижника, о Савве Ивановиче Мамонтове.

2. Воспоминания о П. М. Третьякове художника М.В.Нестерова4, священнослужителя П. Шумова5, П. Полевого 6 и неизвестного автора статьи «К воспоминаниям о П.М.Третьякове», опубликованной в журнале «Душеполезные-чтения» за 1899 г. (ч. 1 № 3), а так же воспоминания А. Алтаева (псевдоним писао тельницы М.В.Ямщиковой) и писателя Н. Д. Телешова о Д. И. Сытине.

Источники, используемые для, решения задач, связанных с характеристикой деятельности и личности Ф. В. Чижова, можно разделить на две основные группы:

I. Источники, содержащие характеристику личности и деятельности Чижова, и воспоминания о нём — это опубликованные источники, материалы периодической печати и документы личного происхождения. Коровин К. Константин Коровин вспоминает. М., 1971.

2 Станиславский К. С. Воспоминания о С. И. Мамонтове // Мамонтов B.C. Воспоминания о русских художниках. M., 1951. С.87−99.

3 Васнецов В. М. Воспоминания о С. И. Мамонтове. // Мамонтов B.C. Воспоминания о русских художниках. M., 1951, С.99−111.

4 Нестеров М. В. Давние дни. М., 1955, С. 150−164.

2. Шумов П: С. Из воспоминаний о П. М. Третьякове. // Душеполезные чтения. 1899, ч.1, N 2, С. 379−383.

6 Полевой П. Н. Памяти П.М.Третьякова. // Исторический вестник. 1899, том 75, N 3, С. 945−950.

7 Алтаев А. Сеятель слова. // Сытин И. Д. Жизнь для книги. М., 1962, С. 224−227. Телешов Н. Друг книги. //Там же, С. 212−224. 31. В. В. Стасов. Живописец А.А.Иванов/ Вестник Европы.1880, № 1.

II. Группа источников, автором которых является непосредственно Чижов. Большая часть этих источников представлена архивными материалами, хранящимися в Отделе рукописей РГБ, часть из которых (дневники Чижова Ф.В.) впервые вводятся’в научный оборот.

Остановимся на характеристике первой группы источников.

1. Отрывочные сведения о Чижове содержатся в статьях, посвященных лицам, непосредственно знавшим его. В статье' В. В. Стасова «Живописец.

1 2 А.А.Иванов" и ст. В. И. Шенрока «Николай Михайлович Языков» имеется упоминание о славянофильской деятельности Чижова и о значимости его личности для московского кружка славянофилов. Краткие данные о научной деятельности.

Чижова содержатся в книге В. В. Григорьева «Императорский Санкт-Петербургский университет в течение первых 50 лет его существования» (Спб., 1870).

2. Воспоминание о Чижове:

А) Воспоминания лиц, непосредственно, связанных с ним предпринимательской деятельностью. Интересные сведения биографического характера, характеристика личностных качеств Чижова, его отношение к предпринимательской деятельности можно найти в речи И. С. Аксакова, посвященной памяти Ф. В. Чижова.3.

Вг «Записках А.И.Кошелева» (М.1991 г.) и воспоминаниях С.И.Мамонтова4, Н. Найденова5 имеются сведения. о чертах характера Чижова, о внутренних мотивах его предпринимательской деятельности, об отношении к рассматриваемой личности представителей московской буржуазии. Причем, «Записки А.И.Кошелева» содержат единственную отрицательную характеристику Чижова, что позволяет более объективно составить социально-психологический портрет исследуемой личности.

Б) Воспоминания современников о личности Чижова. Интересна характеристика Чижова на различных этапах его жизни, данная в дневниках.

В.В.Стасов. Живописец А. А. Иванов // Вестник Европы 1880, № 1. Шенрок В. И. Н. М-Языков // Вестник Европы. 1897, N 12. '.

Ф. В. Чижов (из речи И. С. Аксакова 18 дек. 1877 г.) / /Русский архив. 1878, N 1. См. К.Коровин. «К. Коровин вспоминает». М., 1971, С. 812, 236 243, 255.

Найденов Н. // Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном, Т.П. М., 1905, С. 109−112.

А.В.Никитенко Еще в университетские годы Федор Васильевич посещал «Святую пятницу» — литературно-философские беседы в доме у историка литературы, критика и цензора А. В. Никитенко. Высказывания Никитенко о Чижове ценны тем, что они принадлежат лицу не связанному с Федором Васильевичем предпринимательской деятельностью.

В газете «Поволжский вестник» за 1911 г. (№ 1405) собраны воспоминания различных лиц о личности Чижова. Отдельно в этой группе источников следует выделить работу, А. Черокова, личного секретаря Чижова, «Ф. В. Чижов, и его связи с Н.В.Гоголем» (М 1902 г.), включающую элементы исследования. В ней содержатся не только воспоминания автора о различных эпизодах деятельности Чижова, позволяющие выявить ряд его жизненных ценностей, но и сведения о взаимоотношениях Федора Васильевича с известным писателем.

Переписка лиц, знавших Чижова, также включает ряд интересующих нас сведений. В" данной работе были использованы: письмо Н. В .Гоголя к А. А. Иванову, с которыми. Чижов жил в Риме в 40-е годыболее поздняя (70-е гг.) переписка членов семьи Поленовых, с которыми Чижов был в дружеских отношенияхписьмо Р. С. Левицкого В.Д.Поленову 20 ноября 1877 г. о смерти Чижова 4.

Вторую’группу источников так же можно разделить на подгруппы. I. Дневники Чижова являются частью его личного архива, который был передан им по завещанию в Румянцевский музей, ныне Российская государственная библиотека5.

Архив Чижова обширен по объему и содержит около 30 тысяч листов, из которых около 4000 страниц приходится на дневниковые записи. Дневники написаны на русском языке, но встречаются записи на латинском, итальянском, французском, английском, испанском, польском, чешском и хорватском языках. Никитенко А. В. Дневники в 3-х, т. 1. М., 1955, С. 176 т. 2. М., 1955, С. 383.

2 Письмо Н. В. Гоголя к А. Иванову от 12 декабря 1846 г. / Вестник Европы. 1883, N 12.

3 Переписка членов семьи Поленовых //Е.В.Сахарова В. Д. Поленов, Е. Д. Поленова. Хроника семьи художников. М., 1964, С. 184−258. Ф. В. Чижов являлся университетским товарищем Д. В. Поленова, впоследствии был другом и наставником В. Д. Поленова, который написал портрет Федора Васильевича. Алексей Дмитриевич Поленов был назначен душеприказчиком Чижова.

4 Там же.

5 Дневники Чижова. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОРРГБ).

Дневники охватывают период с 1825 по 1877 гг. В описи фонда Чижова они разделяются на: I. Дневники за 1825−1844 гг. (ф. 322, карт. 1). 2. Дневники за 18 441 874 гг., январь-март (ф. 322, карт. 2). 3. Дневники за 1874−1877 гг. и записные книжки (ф. 322, карт. З).

Записи за 1860-е гг. носят отрывочный характер, а в 1874−75 гг. дневник велся ежедневно. Дневники Чижова полифоничны. Определим их основные черты.

1. Большая часть данного источника содержит информацию непосредственно о личности автора. Чижов описывает — свой жизненный путь, восприятие себя в научной, преподавательской, общественной (славянофильской) и предпринимательской (шелководство, железнодорожное строительство, банковская сфера) деятельности. Он размышляет о необходимости, назначении и пользе для себя и общества той или иной выполняемой им общественной работы, о степени участия в ней.

В дневниках Чижова отражена эволюция его внутреннего мира, попытки осмыслить свое «я», определить для себя смысл жизни, свое земное предназначение, нередки записи, в которых содержатся анализ поступков и причин, породивших их.

2. В рассматриваемом источнике отражены жизненные ценности Чижова (духовно-нравственные, интеллектуальные, общественнополитические и экономические), а так же* восприятие автором различных событий сквозь призму данных ценностей.

Например, являясь славянофилом, Чижов с интересом следит за событиями, развернувшимися на Балканском полуострове: восстание в Герцеговине в 1875 г., Сербо-Черногорско-Турецкая война 1876 г., начало русско-турецкой войны 18 771 878 гг., которые, по его мнению, были направлены на предоставление независимости Балканским народам.

3. В силу многогранности деятельности Чижова, он близко сталкивался с различными социальными группами российского общества. В его дневниках содержится обширная информация: А) сведения о деятелях науки и культуры, в частности, о профессорах Петербургского университета М. В. Остроградском, о А. В. Никитенко, В. С. Печерине, И. К Гебгардекраткие сообщения о встрече с.

М.И.Глинкой, о Н. В. Гоголезаписи конца 1843 г., посвященные собраниям русских художников в Риме. Упоминаются имена русских (A.A. Иванов, И. К. Айвазовский, А. В. Сомов и др.), а так же немецких и итальянских художников (В.Вах, Ф. И. Овербек, В. Каульбах и др.) — Б) сведения об общественно-политических деятелях России и Запада в период путешествия Чижова по славянским землям и увлечения славянофильскими идеями. Например, о встрече с С. В. Ганкою (1841) и А. Мицкевичем (1844- 1845 г.), о лекциях последнего в Париже. В августе 1844 г. Чижов записал спор с М. А. Бакуниным о назначении славянВ) сведения о российских предпринимателях (С. С. Полякове, В. А. Кокореве, И.Ф. и С. И. Мамонтове, Т. С. Морозове, И. С. Аксакове, И. К. Бабсте, о банкротстве Путилова) и взаимоотношении с ними (материалы в, дневниках 1850−70-х гг.) — а так же о совещаниях и съездах железнодорожников, встречах московских купцов для рассмотрения ряда вопросовГ) сведения о связях Чижова с правительственными кругами Петербурга (записи за 1870-е годы).

4. Рассматриваемый источник содержит данные о ряде учебных заведений (Костромской и Петербургской гимназиях, Петербургском университете), издании журнала «Вестник промышленности» (возникновение идеи его изданиявопросы материального обеспечения, создание групп корреспондентов в России и за границей, теоретическая подготовка Чижова), а так же сведения о коммерческих предприятиях. Например, затрагиваются вопросы эксплуатации Московско-Курской, Московско-Ярославской железных дорог, постройки Киржачской’ветки Ярославской линии, Донецкой железной дороги, записи конца 50-х гг. об организации и деятельности Московского купеческого банка, Московского купеческого общества взаимного кредита, записи 70-х гг. о Товариществе Никольской Мануфактуры «С. Морозова и КО» и деятельности товарищества Архангельско-Мурманского речного пароходства.

Из вышеизложенного видно, что дневники Чижова затрагивают спектр разнообразных вопросов по экономической, социально-политической и культурной истории России в период с 1825 по 1877 гг., иными словами, они обладают высокой степенью информативности.

И. «Воспоминания» Чижова, опубликованные в феврале 1883 г. в журнале.

Исторический вестник", содержат лаконичную информацию о его путешествиях по югославянским землям, о знакомстве с деятелями славянофильства в Европе и представителями московского кружка славянофилов, об общественных взглядах Чижова. Косвенно они дают характеристику личности автора.

III. Переписка Чижова. В данной работе была использованы: 1) изданная переписка Чижова с Н. М. Языковым содержащая сведения о славянофильском периоде деятельности Чижова с 1843 по 1845 гг.- 2) письмо Ф. В. Чижова к Ю. Ф. Самарину, отражающее «Чижовскую схему мирового развития» — 3) письма Ф. В. Чижова к А. В. Никитенко 3, охватывающие период с 1843 по 1864 гг., где содержатся сведения — об увлечении Чижова историей искусств (его встречи с Н. М. Языковым, Н. В. Гоголем и русскими художниками, а также с В.С.Печериным). Наиболее интересными представляются сведения о начальных этапах предпринимательской деятельности интересующей нас личности. 4) письма Ф. В. Чижова к Н. В. Гоголю 4, охватывающие период 1846—1847 гг., содержащие сведения о славянофильских и религиозных взглядах Чижова, о проектах по изданию славянофильского печатного органа. 5) переписка Ф. В. Чижова с.

B.Д.Поленовым5 отражает позднейший период жизни Чижова, в которой содержатся ценные сведения о предпринятых им шагах по освоению северного края, и о мотивах предпринимательской деятельности, а так же характеристику.

C.И.Мамонтова. Переписка Чижова с Поленовым позволяет судить о взаимоотношении Чижова с семьей художника.

IV. Публичные выступления.

Сведения о взглядах Чижова на историю экономического развития России, а также анализ финансово-промышленного положения и определение роли купечества в деле процветания России, содержатся в «Речи Чижова на собрании купцов и промышленников», датируемой приблизительно 1860−1863 гг.6, и в его.

1 Н. М. Языков и Ф. В. Чижов. Переписка 1843−1845 гг. Публикация И.Розонова. //Литературное наследство. М., 1935, N 19−21.

2 Письмо В.ЧижоваЮ.Ф.Самарипу. II Вопросы философии 1992, N 4.

3 Письма Ф. В. Чижова А. В. Ники генко // Русская старина 1904, т. 119.

4 Друзья и знакомые Н. В. Гоголя. II Русская старина. 1889 август.

5 См. Сахарова Е. В. «В. Д. Поленов». М., 1948, С. 68−82 107−150- Сахарова Е. В. В. Д. Полепоа Е.Д.Поленова. Хроника семь художников. М., 1864.

6 ОРРГБ ф. 322, к.5, е.х.1. работе «О промышленности по случаю петербургской выставки» Речь Чижова на «славянском съезде» 1867 года является дополнительным источником по^ i славянофильскому периоду деятельности Чижова.

Y. Основным источником для характеристики экономических взглядов Чижова, являются, помимо уже упомянутых выступлений, статьи, опубликованные в периодической печати, а также его оригинальные сочинения, 3 посвящённые этому вопросу. Помимо названных, использовалась неопубликованная статья Ф. В. Чижова «Новоподнятый вопрос об уничтожении привилегий». 4.

Законодательные акты. Их анализ позволяет осуществить комплексный подход к изучениюправового положения и социального статуса купеческого сословия и сословия почётных граждан. Для* разработки данной темы привлекались: Полное собрание законов Российской империи и Свод законов. Российской империи. Т. 9.5.

Делопроизводство. Составлявшиеся ежегодно купеческие — книги, представляли собой списки купцов, выбиравших сословные гильдейские свидетельства (например: «Справочная книга о лицах, получивших на 1872 год купеческие свидетельства по I и II гильдиям в Москве. М., 1872»). В купеческих книгах регистрировались купцы, выкупившие сословные гильдейские свидетельства, что являлось обязательным для причисления к купеческому сословию. В источнике указывались фамилия, имя, отчество и возраст купцаимя, отчество и возраст жены (если свидетельство выкупалось женой, то муж в него не вписывался), а также имена детей и сфера деятельности. В случае причисления к купеческому семейству других родственников обязательно оговаривалась степень родства с главой семьи. Иногда в книгах указывалась кратность брака, вдовство и место проживания купцов.

Статистические данные. Основная статистика: для анализа экономического положения купечества были использованы сведения Первой всеобщей переписи населения 1897 г., городские переписи Москвы 1871, 1882,.

1 ОРРГБ ф. 322, к. 5, е.х.4.

2 ОРРГБ ф. 322, к. 6, е.х. 10.

3 Источники по Чижову Ф. В. представлены в табличной форме в Приложении № 2, табл. № 2.

4 ОРРГБ ф. 322, к. 5, е.х. 2.

5 Свод законов о состояниях. Спб. 1857.

1902 гг. и Санкт-Петербурга 1869, 1890, поземельные переписи Европейской России 1877 и 1905 гг. Текущая статистика: свод результатов общей оценки недвижимого имущества за 1901 г. по г. Москве.

Научная новизна исследования определяется тем, что настоящая диссертация является первой в отечественной исторической науке специальной работой, посвящённой анализу типологии российских предпринимателей, основанной на сравнении идеальных моделей западных буржуа, разработанных известными немецкими социологами М. Вебером и В. Зомбартом, с выделенными нами социально-психологическими типами, характеризующимися соответствующими этим идеальным моделям параметрами.

Центральное место в работе уделено изучению ценностно-мотивационных основ повседневной жизни и предпринимательской деятельности. В связи с этим значительно расширяется информационная база, позволяющая определить степень социокультурной зрелости российских предпринимателей, их готовность и возможность решать стоящие перед всем обществом задачи.

Практическая значимость исследования. Изучение социально-психологических типов российских предпринимателей в рамках междисциплинарного подхода позволяет расширить общие представления о данной группе российского общества. Определение социально-психологических особенностей предпринимательского класса даёт возможность обосновать незавершённость процесса модернизационного перехода в России и несформированность у подавляющей части этой группы общества ценностей, адекватных успешной модернизации.

Исследуемая тема представляет научный и практический интерес для историков, экономистов, а также для специалистов, изучающих психологические проблемы предпринимательской деятельности (экономическая антропология). Содержание диссертации может быть использовано при разработке и чтении специальных курсов по экономической и социальной истории, исторической психологии.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры Истории России МПГУ, где получила положительную оценку.

Кроме этого, по теме диссертации было сделано два научных доклада: 1) на кафедре истории Московского государственного университета экономики, статистики и информатики (МЭСИ) — 2) на кафедре общегуманитарных и естественнонаучных дисциплин Евразийского открытого института (ЕАОИ). Автором в 2007 году было опубликовано по теме диссертации две статьи.

Заключение

.

В пореформенный период в условиях модернизации происходили большие изменения в духовном облике купечества. В 70−80 гг. XIX в. среди именитого купечества ослаб интерес к получению дворянского звания, что, несомненно, свидетельствовало о росте. самосознания «купеческой аристократии». Кристаллизацияеё социальной идентичности выражалась в известной щепетильности в отношении тех лиц, которые принимались или не принимались в круг избранных. По воспоминаниям известного купца и мецената Ю. А. Бахрушина считалось недопустимым «принимать на званных вечерах выскочек, т. е. быстро 4 разбогатевших на спекуляциях купцов без купеческих родословных или купцов, получивших дворянство» .

Купечество стало стремиться к образованию и видеть «приметы благородства» в интеллигентском стиле жизни как раньше в дворянском. Блестящий знаток «первопрестольной» беллетрист П.Б.Боборыкин^ в «Письмах о Москве» писал в 80-е гг. XIX века: «До 60-х гг., читающая, мыслящая, художественно-творческая» Москва была исключительно господская, барская:.Последние двадцать лет бытовой мир Замоскворечья и Рогожской заставы (основные районы проживания купечества — А.Ф.) тронулся: детей стали учитьмолодые купцы попадали не только в коммерческую академию, но и в университетыдочери заговорили по-английски и заиграли ноктюрны Шопена. Тяжёлые, тупые самодуры переродились в дельцов, осознавших свою материальную силу уже на другой манер." .

Показательно, что крайним выражением стремления лиц купеческой среды к образованности, становился < фактический разрыв с образом жизни и ^ занятиями своей- «материнской» социальной' группы. Купеческие потомки уходили в науку, искусство, дипломатию и в другие сферы деятельности. Ярким примером в этом смысле является семейство чаеторговцев Боткиных, второе поколение которых дало русской культуре публициста Василия Боткина, выдающегося врача-клинициста С. П. Боткина и историка искусств и мецената С. П. Боткина.

Вместе с тем, в жизненном укладе даже именитого и образованного купечества была велика роль традиции. В купеческой среде очень высоко ставилась роль семьи в материальном и нравственном благополучии человека. Во многом это было связано с проблемой преемственности, причём, преемственность капиталов, безусловно, сопровождалась преемственностью отношений к своему торгово-промышленному делу.

Российское купечество, особенно московское, отличала широкая благотворительная деятельность в сфере просвещения, здравоохранения, социального призрения. Филантропия, особенно в старообрядческих кругах, носила традиционно-личностной характер, диктовалась внутренней потребностью помочь. неимущим лицам, длячего ими выделялись средства на богадельни, приюты, ночлежки, больницы, училища и т. п. Пожертвования московской управе в конце XIX в. (1885−1904) — составили 39 млн руб. Крупнейшими благотворителями были московские купцы Алексеевы, Бахрушины, Копейкины-Серебряковы, Лепешкины, Лямины, Морозовы, Рукавишниковы, Серебряковы.

Среди купцов было много крупных меценатов: По мнению известного промышленника и историка русского купечества П. А. Бурышкина «на первом место надо поставить пять семей, которые. своей жертвенностью, или созданием культурно-просветительных учреждений обессмертили свое имя. Это были Морозовы, Бахрушины, Найденовы, Третьяковы и Щукины». Огромный вклад в развитие русской культуры внесли создатель русской частной оперы С. И. Мамонтов, издатели К. Т. Солдатенков, М-В.Сабашников и др.

Модернизационные процессы, охватившие все сферы общества, вели к трансформации социальной психологии. В рассматриваемый период среди московского купечества уже не существовал единого социально-психологического типа. Традиционные ценности всё больше видоизменялись, приспосабливаясь к требованиям времени.

Данное исследование показало, что среди московских капиталистов в пореформенную эпоху можно выделить ряд социально-психологических типов (и подтипов):

1. «Хозяин»: а) «традиционный хозяин» — б) «хозяин», воспринявший ценности «классического буржуа модернизированный хозяин»).

2. «Купец-интеллигент» .

3. «Делец» .

4. «Техническая интеллигенция» .

Для «дельца», «традиционного» и «модернизированного хозяев» дело является главной жизненной ценностью. Но в силу различных мировоззренческих позиций у них наблюдается разная мотивация деятельности и деловые принципы. Существенное отличие «модернизированного хозяина» от «дельца» заключается в том, что у последнего отсутствует воспитание в духе предпринимательских традиций.

Основным типологическим признаком «купца-интеллигента» является смещение интересов дела в системе ценностей на второй план.

Отличительная черта «технической интеллигенции» — отсутствие связей с деловыми традициями и непременное обладание техническим образованием.

Сопоставляя московскую И' петербургскую буржуазию можно говорить о доминанте разных социально-психологических групп: В Москве — «хозяев», в Петербурге, в силу указанных особенностей социально-экономической характеристики буржуазии столицы — «дельцов» .

Сжатые сроки модернизации в России по сравнению с Западом, отсутствие достаточного исторического времени для органичной социальной трансформации, в течение которого происходило бы постепенное созревание «капиталистического духа», во многом обуславливало прочность традиционных ценностей (вероятно, не только среди предпринимателей).

Существование сословной структуры общества сдерживало «вливание» в буржуазию других социальных слоев, мировоззрение которых отличалось от купеческого, а также консервировало корпоративность мышления. Религия, давшая на Западе толчок для развития «нового капиталистического духа», в России наоборот, укрепляла «традиционный дух». Однако, быстрые темпы экономической модернизации, повышенная социальная мобильность влияли на оформление новой системы ценностей.

В итоге мы наблюдаем, с одной стороны, факт значительного восприятия московской буржуазией ценностей купечества, с доминирующими патриархальными, корпоративными характеристиками и религиозным мировоззрением. С другой стороны — разложение данной системы ценностей, как в среде «сословной буржуазии», так и под воздействием иных социальных элементов (так называемых «дельцов»), которые являлись носителями нового «капиталистического духа», способного быть «духовной движущей силой «для внедрения новых форм хозяйствования.

В целом, можно сделать вывод о' том, что российской буржуазии были присущи черты как раннекапиталистического, так и классического, западного капиталиста. Иными словами, она являлась неким промежуточным типом в процессе эволюции буржуазии в сторону классического предпринимателя. При этом, необходимо подчеркнуть, что специфика российской-буржуазии заключалась не в качественном отличии параметров, а в относительной, затянувшейся во времени, устойчивости патриархальных и корпоративных традиций, что и составляло особенность процесса модернизации в России и свидетельствовало о его незавершенном характере.

При выделении социально-психологических типов буржуазии необходимо учитывать существование уникальных предпринимателей, нетипичных для московских капиталистов, одним из которых являлся Ф. В. Чижов.

Среди московских предпринимателей Федор Васильевич Чижов занимал особое место. По формальным признакам, принадлежа предпринимательскому сословию, он по своим базовым ценностям и представлениям «не вписывался» в принятые данным сообществом стандарты, не мог себя полностью идентифицировать в рамках данной группы. Это проявлялось и в мотивации его деятельности, и в образе жизни, и в сфере интересов и форм досуга.

В отличие от именитого московского купечества, деятельность которого главным образом была направлена на изменение своего материального положения и социального статуса, у Чижова был иной посыл предпринимательства, основанный на нормах этико-социального порядка. Огромная внутренняя сила, феноменальная честность, почти деспотическая строгость в отношении самого себя, глубокая религиозность, порядочность и колоссальная работоспособность — вот фундаментальные основы его личности.