Становление и развитие народного образования Кубанской области в конце XIX — начале XX вв

Актуальность темы

исследования обусловленная тем, что в современный период, характеризующийся переходом от прежней общественно-политической модели существования российского социума и государства к новой, существенно возрастает значимость образовательного фактора в процессах модернизации российского общества. Именно в условиях переходного периода, в значительной мере, ощущается необходимость в достижении более высокого уровня образования составляющих его индивидов, которые смогли бы реализовать стоящие перед ними задачи по модернизации и всестороннему обновлению его социальной структуры и экономической сферы, необходимых для перехода российского общества к новому этапу своего социокультурного развития.

Как известно, система образования является важнейшим элементом институциональной структуры общества. В данный исторический период на создание полноценной системы образования, ее всестороннюю модернизацию направлены усилия как государственных органов, так и всего российского общества, об этом свидетельствуют те масштабные реформы российской системы образования, которые планируются и осуществляются на современном этапе исторического развития страны.

В данных условиях особенно возрастает ценность того образовательного опыта, который имело российское общество и государство на протяжении различных периодов своего исторического бытия. Особенно ценным, в данной связи, является опыт России периода Великих либеральных реформ и в пореформенное время на рубеже XIX — XX вв. В данный исторический период получили развитие лучшие традиции отечественного образования, обрела новые формы своего выражения отечественная научная и педагогическая мысль, стали реализовываться новые методики преподавания и формы обучения и, по существу, создавалась вся новая структура народного образования, формирование которой было призвано разрешить проблемы, стоящие на пути модернизации российского общества.

В данной связи, необходимо учитывать то, что реформа народного просвещения осуществлялась не только в столицах государства, она затронула все составные части Российской Империи, в которых преобразования в сфере народного образования носили собственный, специфический характер. Одним из самых своеобразных регионов на этом фоне была Кубанская область, имеющая свои собственные образовательные и воспитательные традиции, непосредственно связанные с историей ее освоения и включения в орбиту Российского государства. В первую очередь эти традиции определялись своеобразием населяющих ее этносов, их этноконфессиональной спецификой, которая оказала непосредственное влияние на характер процессов распространения образования и просвещения в области.

Изучение регионального опыта развития народного образования, и в частности опыта Кубанской области, как представляется, может способствовать преодолению основных проблем на путях развития этой сферы общественной жизни, в современный период исторического развития России, созданию сбалансированной, гармоничной системы межнациональных и межконфессиональных взаимоотношений в современном российском обществе, формированию универсальной системы получения образовательных навыков различными этническими группами и народами, составляющими многонациональную Российскую Федерацию.

Создание такой единой системы народного образования, выработке инновационных, новаторских, и вместе с тем универсальных его форм, с учетом традиций его развития, применительно к различным этническим группам, на наш взгляд, позволит сформировать единое общероссийское социокультурное пространство и будет способствовать своевременному устранению тех межнациональных противоречий и трений, которые возникают на путях его исторического развития.

Степень изученности проблемы. Анализ историографии проблемы позволяет выделить три основные периода в ее развитии: дореволюционный, советский и постсоветский. Первый период относиться к рубежу XIX — XX столетья. Второй из выделенных периодов относится к 1917;1980;м годам. Третий охватывает 90-е годы, а также начало нынешнего столетия. В свою очередь, в зависимости от конкретно-исторической ситуации, в пределах рассматриваемых периодов мы выделяем несколько специфических направлений и этапов, сформировавшихся в процессе изучения проблемы.

Рассмотрение первого периода в становлении историографии проблемы позволяет выделить определенные направления, отражающие наметившиеся в дореволюционное время подходы к изучению темы. Первое из них можно охарактеризовать как официальное направление, в рамках которого анализировались характер и последствия мероприятий правительства в области народного образования, оценивалась политика государственной власти в данной сфере общественной жизни.1 Как правило, данные авторы с благожелательных и лояльных позиций оценивали деятельность официальных учреждений в области народного образования, отмечая в их работе лишь отдельные недостатки, на преодоление которых и должны были быть направлены усилия официальных властей.

Второе направления можно условно обозначить как демократическое, в его рамках исследовалась и чаще всего критиковалась сложившаяся в рассматриваемый период система народного образования, политика правительства в данной сфере, проводился сравнительный анализ отечественного и западного образования, рассматривались достижения отечественной педагогической мысли, намечались пути совершенствования j народного образования. Показательным было то, что большинство.

1 Рождественский СВ. Исторический обзор деятельности МНП 1802−1902. СПб., 1902; Очерки по истории системы народного просвещения в России в XVIIIXIX в. Т. 1. СПб., 1912.

2 Бирюков В. П. Среднее и низшее профобразование в России //Русская школа. 1890. № 10. Т. ИГрузинский А. Е. Тридцать лет жизни учебного отдела Общества распространения тех. знаний. М., 1902; Днксон К. И. и Кетриц Б. Э. С.-Петербургский комитет грамотности (1861−1911 гг.) //Школа и жизнь.1911; Абрамов Я. сторонников этого направления оценивали состояние народного образования в царской России как критическое и предлагали собственные пути его выхода из кризиса. Особое внимание обращалось на предназначение и роль российской интеллигенции, образованных слоев российского общества в данном процессе, ставились задачи по дальнейшему просвещению и образованию народных масс.

Авторы, которых можно было бы отнести к третьему направлению в рамках дореволюционной историографии, анализировали задачи и цели народного просвещения в рассматриваемый период. В своих работах они исходили из того, что целью образовательного процесса наряду с распространением образовательных навыков должно было стать воспитание гражданского и патриотического сознания, формирование человека, который должен служить общественному благу. Особое место в дореволюционной историографии проблемы занимает фундаментальный труд известного историка, общественного и политического деятеля П. Н. Милюкова «Очерки по истории русской культуры», в котором целая глава посвящена истории российского образования. В данной работе автор исследовал в основном начальную школу.

Очерки частной инициативы в деле народного образования в России // Русская школа. 1890. № 8- Ежегодник внешкольного образования. Вып. 1. М., 1907; Анопов И. А. Современное состояние технического и проф. образования в России. СПб., 1895- Генкель Г. Народное образование на Западе и у нас. СПб., 1906; Демков М. И. История русской педагогики. Ч. З. Новая русская педагогика. М., 1909; Он же: Русская педагогика в главнейших ее представителях. 2-е изд. М., 1915; Золотарев С. А. Очерки по истории педагогики на Западе и в России. М, 1910; Каптерев П. Ф. Новая русская педагогия: ее главнейшие идеи, направления и деятели. 2-е изд., доп. СПб., 1914; Медведков А. П. Краткая история русской педагогики в культурно-историческом освещении 3-е изд. Пг., 1916; Фальборк Г., Чарнолуский В. Народное образование в’России. СПб., 1890- Его же: Итоги общественной мысли в области образования. СПб., 1906 и др.

3 Веселовский Б. Б. История земства за сорок лет. СПб., 1909 — 1911. Т. IT.IV. ПриложениеТройский П. П. Теории самоуправления в русской науке// Юбилейный земский сборник 1864−1914. / Под ред. Б. Б. Веселовского и З. Г. Френкеля. СПб., 1914; Горбунова-Каблукова М. К. Противодействие нищенству./ Русская мысль. 1885., кн. 8- Генкель Г. Что такое народные университеты? СПб., 1908; Звягинцев Е. Земство и внешкольное просвещение народа // Вестник воспитания. 1914, № 2- Его же: Кому и зачем нужны народные университеты? М., 1915; Пругавин А. С. Запросы народа и обязанности интеллигенции в области просвещения и образования. 2-е изд. СПб., 1895- Золотарев С. А. Учит, профессиональное движение. Факты прошлого и перспективы будущего // Русская школа. 1917. № 1- Звягинцев Е. А. Земство и учебное ведомство //Юбилейный земский сборник 1864−1914/ Под ред. Б. Б. Веселовского, З. Г. Френкеля. СПб., 1914; Львов Г. Е, Т. И. Полнер. Наше земство и 50 лет его работы. М., 1917 и др.

В работах Кубанских авторов в данный период рассматривалась роль народного образования в истории края в процессе формирования его этноконфессиональной общности. Особое место среди данных работ принадлежит по праву выдающемуся исследователю — кавказаведу Щербине.4 Данные исследователи обращали внимание на то, что важнейшей проблемой образования в исследуемый период было отсутствие у местного населения понимания его необходимости и важности в процессе развития личности, присутствие у него взглядов на образование, как на ненужную простому человеку роскошь, необязательную в повседневной жизни.

Применительно ко второму советскому периоду в историографии проблемы, в частности, отметим, что уже в' условиях первых десятилетий после свершения Октябрьской революции возник определенный интерес к истории российского образования в предреволюционную эпоху, который в первую очередь обуславливался нуждами процесса формирования новой системы образования, создаваемой государством «рабочих и крестьян», необходимостью поднятия образовательного уровня широких народных масс, что являлось одной из важнейших задач новогобольшевистского правительства.5.

При этом уже в 20-х гг. наметилась тенденция квалифицировать деятельность царского правительства в области образования как реакционную, имеющую классовые предпочтения и направленную на ограничение стремления широких народных масс к получению знаний и.

Щербина Ф. А. Краткая история народного просвещения на Кубани// Кубанская школа. Екатеринодар, 1914. № 3, 4, 5- Щербина Ф. Привет «Кубанской школе"// Кубанская школа. Екатеринодар, 1914. № 2- Щербина В. А. Материалы для истории образования на Северном Кавказе. Екатеринодарское приходское духовное училище (Составил учитель В. А. Щербина по данным училищного архива). Ставрополь, 1888- Фелицын Е. Д. Кубанское казачье войско/ Е. Д. Фелицын, Ф. А. Щербина. Воронеж, 1888- Репринтное издание. Краснодар, 1996; Блюдет Н. Ф. Начальное образование на Кубани// Кубанский сборник. Екатеринодар, 1883. Т. IЗажаев П. Прошлое и настоящее кубанской школы. Екатеринодар, 1907 и др.

5 Медынский E.H. Внешкольное образование. Его значение, организация и техника. М., 1918; Он же Методы внешк. просвет работы, M., 1918; Он же. Энциклопедия внешкольное образования. Т. 1−3. М, 1923;1925; Свадковский И. Ф. Рабочая книга по истории педагогики. М. Л, 1927 и др. просвещению.6 Ярким примером исследования, отражавшим данную точку зрения на дореволюционное образование, была работа Т. Каменева в кратком социологическом очерке «Старая и новая школа».

После определенного научного застоя, с середины 50-х гг. атмосфера «оттепели», создала предпосылки для относительного плюрализма, дала возможность освещения более широкого круга вопросов, применительно к народному образованию в России. В частности, возрос интерес к гуманистическому потенциалу народного образования, ярко проявившемуся в данный исследовательский период. При этом период развития образования в России на рубеже XIX — XX вв. нередко воспринимался как время не оправдавшихся «больших» надежд, направленных на просвещение народных масс и распространение образования в самых широких кругах российского общества, так и нереализованных в следствии наступления самодержавной реакции и отказа правительства от проведения дальнейших демократических преобразований в образовательной сфере. Заметим, что в дальнейшем проблемы российского образования в исследуемый период нередко изучались в контексте революционной борьбы различных социальных слоев и политических партий, существовавших в России с самодержавной о монархией. Особенно пристальное внимание авторами данного периода уделялось оппозиционным настроениям в среде российского учительства и.

6 Медынский Е. Н. Энциклопедия внешкольного образования. Т. 1−3. М, 1923;1925; Он же. Классовая борьба и воспитание. М.Л., 1931; Татаров И. Л. Классовая борьба вокруг законов о труде и образовании рабочей молодёжи во второй половине XIX в. М. Л., 1928; Шимбирев П. Н. Педагогическая подготовка учителя средней школы в царской России // Педагогическое образование. 1935, № 4 и др.

7 Константинов Н. А. Очерки по истории средней школы (гимназии и реальные училища с конца XIX в. до Февральской революции 1917 г.). 2-е изд., испр. и доп. М., 1956; Константинов Н. А, Струминский В. Я. Очерки по истории начального образования в России. 2-е изд. М., 1953; Смирнов В. З. О состоянии и задачах историко-педагогических исследований //Советская педагогика. 1957, № 57- Шабаева М. Ф. Из истории формирования русской прогрессивно-демократической педагогики. /Известия АПН РСФСР. Вып.ЗЗ. М., 1951; См. подробнее: Гусева К., Кудрявцева А., Сытин Г. Н. П. Н. Шимберев. СПб, 1983, № 10- Королев Ф. Ф. Очерки по истории совет, школы и педагогики 1917;1920 гг. М., 1958; Он же. Народное образование в России накануне Февральской революции 1917 г. //Совет, педагогика. 1951.№ 12 и др.

8 Городские средние слои в трех российских революциях. М., 1989; Баринов Н. Л. Самарская молодежь в революции 1905;1907 гг. // Большевистские организации Поволжья в революции 1905;1907 гг. Куйбышев, 1977; Морозов В. На рассвете. 1963; Беляева А. Борьба большевиков за коренное преобразование дела народного просвещения в России // Народ, образ-е. 1957. № 1- Богданов И. М. Грамотность и образование в вообще интеллигенции по отношению к существовавшему в стране политическому режиму.9 В данный период также вышли в свет работы по истории становления народного образования в Кубанской области, в которых подчеркивались просветительские, гуманистические задачи народного образования на рубеже веков, намечались дальнейшие пути совершенствования образовательных учреждений с использованием имеющегося исторического опыта, а также анализировались возможности для распространения грамотности и образования в крае, с учетом уже сложившихся традиции в данной сфере.10.

Отмечая большую ценность работ, подготовленных в 50−80-е годы, нельзя не заметить, что они вынужденно находились в прокрустовом ложе крайне несовершенной официальной теории реакционности самодержавной монархии и всего имперского государства, а также его отдельных институтов, включая образовательную систему. В трудах, посвященных проблемам функционирования различных учреждений народного образования, поднимались отдельные частные вопросы (процедура и цели создания, правовое положение, деятельность по конкретным направлениям и пр.), а дореволюц. России и СССР. Историко-статистич. очерк М., 1964; Зайончковский П. А. Российское самодержавие в конце XIX столетия: Политическая реакция 80-х — начала 90-х годов. М., 1970 и др. ''Паначин Ф. Г. Педагогическое образование в России. М, 1979; Он же. Учительство и революционное движение в России (XIX-начало XX в.): Историко-педагогический очерк. М., 1986; Ерман Л. К. Интеллигенция России в годы первой русской революции. М., 1965; Знаменский О. Н. Интеллигенция накануне Великого Октября (февраль-октябрь 1917 г.) Л., 1988; Ушаков А. В. Революционное движение демократической интеллигенции в России. М., 1976; Социальное развитие советской интеллигенции. М., 1987; Захарова Л. Г. Земская контрреформа 1890 г. М., 1968; Лейкина-Свирская В. Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX в. М., 1971; Пирумова Н. М. Земское либеральное движение. Социальные корни и эволюция до начала ХХв. М., 1977; Она же. Земская интеллигенция и ее роль в обществ, борьбе до начала XX в. М., 1986; Ушаков А. В. Демократич. интеллигенция периода 3-х революций в России. М., 1985; Его же. Революционное движение демократической интеллигенции в России 1895−1904. М., 1976; Корнилов Е. Г. Земская демократическая интеллигенция 70-х гг. Х1Хв. // Вопросы общественного и социально-экономического развития России в XVII — XIX вв. Рязань, 1974 и др.

0Григорьев А. Е. Развитие гимнастики в России с середины XIX в. до Великой Октябрьской Социалистической революции: Дисс. канд. пед. наук. Л., 1965; Пунчик А. А. Александр Ульяной и кубанцы/А. А. Пунчик, Н.Ф.Юркин//Вопросы исторической науки. Краснодар: Краснодарский государственный педагогический институт, 1969; Калюжный Н. Рожденные Октябрем (революционная деятельность учителей Кубани)// Советская Кубань. 1967. 25 мартаСмирнов B.3. Реформа начальной и средней школы в 60-х годах XIX в. М., 1954; Ососков А. В. Начальное образование в дореволюционной России (1861−1917). М., 1982; Ботина Е.Г."Обстановка вполне безобразная."(Из истории Кубани. К 170-летиюсодняоснования первой школы на Кубани)// Комсомолец Кубани. 1973. ЗянваряЮркин Н. Ф. Первая средняя школа на Кубани// Советская Кубань. 1980. 14 октябряМакаев В. В. Жизнь и педагогическая деятельность Семенова Д. Д. Тбилиси, 1956 и др. также общие проблемы складывания новой системы народного образования в России на рубеже веков.11.

Схожая ситуация сложилась и в сфере изучения других звеньев образовательной системы. С одной стороны, нужно констатировать подлинный прорыв по многим направлениям. В частности, начиная с исследования, вышедшего в 1984 г. «Школа и педагогическая мысль России периода двух буржуазно-демократических революций» появляется научный интерес к педагогической мысли дореволюционного времени и к отдельным,.

10 выдающимся ее представителям. Наблюдается также рост числа работ, посвященных общественным процессам, в рассматриваемый период и общественно-политическим движениям, их вкладу в дело развития культуры и.

11 просвещения в российском обществе. Но наряду с этим — в них сохранился консерватизм прежних доктринальных установок.

Новейшая историография проблемы (с рубежа 1980;90-х гг.) имеет целый ряд особенностей своего развития, обусловленных качественной трансформацией российского общества. Вскоре в литературе произошел полный пересмотр концептуальных положений, определяющих основные.

11 Днепров Э. Д. Школа и Россия во второй половине XIX в.// Советская педагогика. № 9. 1975; Итоги развития народного образования в России во второй половине XIX в./Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Вторая полов. XIX в. М., 1976; Социальный состав учащихся русской школы во второй половине XIX в. // Советская педагогика. № 10, 1976; Иванов А. Е. Высшая школа России в конце XIX — начале XX вв. М., 1991; Кузьмин Н. Н. Низшее и среднее специальное образование. 1971; Антология педагогической мысли: В 3 т. T.2. Русские педагоги и деятели народ, образов, о трудовом воспитании и профессиональном образовании. / Сост. Н. Н. Кузьмин. М., 1989; Веселое А. Н. Низшее ПТО в РСФСР / Очерки по истории ПТО/ Под ред. H.A. Константинова. М., 1955; Он же. Общественная и частная инициатива в развитии ПТО в дореволюционной России // Научные труды: Т. 51 / 144 /:ПТО и трудовое воспитание уч-ся. Курск, 1976; Степанов М. С. Среднее и низшее художественно-промышленное образов, в дореволюционной России. Курск. 1971 и др.

12 Доватор Р. Л. Педагогическая печать России на рубеже двух веков //Сов. Педагогика. 1987. № 6- Его же: Из истории трудового воспитания, обучения в России. // Вопросы истории школы и педагогики дореволюционной России. М., 1978; Он же: Вклад прогрессивной русской педагогики конца XIX — начала XX века в разработку нравственного воспитания //Сов. Педагогика. 1982. № 3- Его же: Проблемы трудового воспит. и обуч. в прогрессивной русской педагогике (конец XIX — нач. XX в.) — Ососков А. В. Народное образование в дореволюционной России (1881−1917). М., 1982; Левин Ш. М. Общественно-педагогическое движение в 60−70-е гг. XIX в. М., 1978 и др.

IJ Еськов Г. С. Социальные доктрины политических партий России начала XX в.//Обозреватель. — 1996, № 8- Вопросы истории школы и педагогики дореволюц. России: Сб. науч. трудов / Под ред. Э. Д. Днепрова. М., 1978; Общественное движение в центральных губерниях России во второй половине XIX — нач. XX вв.: Сб. научных трудов. Рязань, 1981 и др. теоретико-методологические характеристики исследуемого периода. В частности, на первой волне особую популярность получило исследование проблем создания системы российского образования через анализ развития имперской бюрократии, как слоя, во многом определяющего характер отечественной образовательной системы и сориентированного на примат решения государственных задач, устанавливаемых существующим в то время в стране политическим режимом.

При этом разгорелся спор о степени продуманности деятельности реформаторов «от бюрократии» по слому прежней и конструированию новой системы народного образования.14 Дальнейшему развитию во многом способствовало и переосмысление историографии проблемы. В частности появились также работ иностранных авторов, в которых исследовалось образование в России на рубеже веков.15.

В данный период отечественными исследователями активно разрабатывалась тематика взаимоотношения церкви и государства в сфере образования на рубеже веков. Так, всесторонне рассматривался вопрос о месте и роли церковно-приходской школы в системе начального образования дореволюционной России. Вопрос об определении объективной и достойной ее оценке в 1994 г. был поднят Т. Г. Леонтьевой в работе «Церковно-приходская школа в системе начального образования России второй половины XIX века», а также в работе «Вера и прогресс: православное сельское духовенство России во второй половине XIX — начале XX вв.». В обеих этих работах давалась оценка деятельности русской православной церкви в области образования,.

14 Тебиев Б. К. Правительственная политика в области образования и общественно-педагогическое движение в России конца Х1Х-начала XX в. М., 1991; Он же. На рубеже веков. М., 1996; Михайлова М. В. Общественные педагогические и просветительные организации дореволюционной России.(середина XIX-начало XX в.): Монография. М., 1993; Логинова B.C. Проблемы профессионально-технического образования в общественно-педагогическом движении России конца XIX — нач. XX в. РАО. М., 1992 и др.

15 Пшенак Й. Из истории русской и советской педагогики. Братислава, 1985; Регер Т. Д., Регер Я. И. Всему свое время. История Александровской центральной школы. Виннипег, 1988; Рэнсел Д. Л. Несчастные матери: Брошенные дети в России. Принстон, 1988; Эклоф Б. Русские крестьянские школы: чиновничество, деревенская культура и народная педагогика. 1861−1914. БерклиЛос-Анжелес, 1986 и др. анализировались позитивные и негативные моменты в работе церкви в образовательной сфере.

К ведущим тенденциям в постижении эволюции системы народного образования в конце XIX — начале XX вв., в 1990;е гг. следует отнести увеличение количества работ по истории всего спектра перемен в образовательной сфере, произошедших на рубеже веков, при заметной, на наш взгляд, идеализации деятельности образовательных учреждений императорской России.

Укажем также на разработку принципиально нового в отечественной историографии направления исследований, связанного с изучением значения и роли женского образования в народном образовании в России на рубеже веков.16.

Начиная с конца 80-х гг. много ценного дали появившиеся работы в жанре экономической истории становления и развития народного образования в России. Особо отметим выход в 1992 г. работу А. Н. Иванова «Высшая школа в конце XIX — начале XX века», в которой автор рассмотрел вопросы финансирования высшего образования. По мнению автора, самодержавию, несмотря на использование широких материальных и финансовых возможностей, не удалось добиться полной унификации преподавательского состава в университетах и превратить педагогический корпус высшей школы в прочную опору существующего режима. Это обстоятельство привело, по мнению исследователя, к фактическому его расслоению. Кроме того, существующий в стране политический режим фактически утратил инициативу в деле сословного регулирования состава студенчества средствами.

Хасбулатова О. А. Опыт и традиции женского движения в России (1860−1917). Иваново, 1994; Пашенцева СВ. Правовой статус и структура женских благотворительных обществ России конца XIX — начала XX в.: Под ред. доктора ист. наук, проф. Жукова В. И. М., 1999; Жукова Л. А. Деятельность женских благотворит, организац. в России по оказ. помощи детям в XVIII — начале XX вв.// Женщина в Российском обществе. 1996, № 1- Соловьева Н. В. Женщины в системе благотворит, помощи в России на рубеже XIX—XX вв. //Социальная работа в России: прошлое и настоящее. Сб. статей и материалов. Ставрополь, 1998; Яновский Р. Г., Перминова А. И. Женщина и общество в России. // Вопросы философии, .1994, № 9- Женщины в общественных движениях: Сб. статей. М., 1992; Зуйкова Е. М. Феминизм и его влияние на развитие международного женского движения//Женщины в общественных объединениях. М., 1992 и др. материального порядка. Данное исследование представляло собой попытку на принципиально новом уровне поставить и решить проблему анализа становления финансовой основы образовательной системы после проведения Великих реформ середины XIX в.

В контексте проводимого исследования в отдельный блок работ выделим труды, в которых, проделав огромную работу по исследованию вновь открывшейся базы данных, ученые по-иному взглянули на многие факты из истории становления и развития народного образования в различных регионах России, и, в частности, Кубанской области.17 Новейшие разработки по истории среднего образования исследуемого периода хорошо отражены в фундаментальная работе авторского коллектива под руководством В. М. Жураковского «История среднего профессионального образования в России», содержащей богатейшие материалы. Фундаментальные труды по истории высшей школы России рубежа XIX — XX вв. написаны такими известными учеными, как А. Н. Иванов, В. В. Москвин, В. А. Змеев и др.

Вместе с тем, в результате анализа историографии мы приходим к выводу, что в ней недостаточно отражен процесс становления и развития народного образования в отдельных регионах страны и, в частности, пБардадым В. П. Этюды о Екатеринодаре. Краснодар, 1992; Ефимова-Сякина Э. Откуда на Кубани грамоте и брались//Комсомолец Кубани. 1989. 29 ноябряНикишова H. Где и чему учились екатеринодарцы // Краснодар. 1999. № 35. Лебедева H. Учитель, перед именем твоим.// Вольная Кубань. 1992. 3 апреляРыбко С. Н. Указ. соч.- Александров С. Г. Физическое воспитание детей и молодежи кубанского казачества (сер. XIX — нач. XX вв.). Краснодар, 1999; Александров С. Г. Официальные средства физического воспитания в учебных заведениях Кубанской области (конец XIX — начало XX в.)// Кубань: проблемы культуры и информатизации. 1998. № 2(11) — Матвеев О. В. Кубанское Александровское реальное училище в Екатеринодаре (1880−1917 гг.)//Краснодару 200 лет: Тезисы краевой научно-практической конференции. Краснодар, 1993; Агулина СВ. Становление и развитие воспитательно-благотворительных учреждений для детей в России (серединыХ1Х-начала ХХв.). Дисс.канд. пед. наук. М., 1996; Басалаев А. Е. Церковно-приходские школы и школы [рамоты Забайкальской области (1 884−1917 гг.): Дисс.канд. ист. наук. Чита, 2000; Очерки истории Кубани с древнейших времен до 1920 г./ Под общ.ред.

B.H. Ратушняка. Краснодар: Советская Кубань, 1996; Лях В. И. Просвещение и культура в истории Кубанской Краснодар, 1997; Горлова И. И. Культура кубанских станиц 1794−1917 гг.: Исторический очерк/ И. И. Горлова, А. И. Манаеиков, Лях В. И. Краснодар: Южная звезда, 1993; Королева В. И. Ранние шаги просвещения/ В. И. Королева, А.И. Мапаснков// Кубань. 1987. № 2- Денисовы Г. Художественная культура Кубани/ Н. Г. Денисов, В. И. Лях. Краснодар: Экоинвест, 2000; Куценко И. Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993; Недосекин В. И. Черномория. Проблемы социально-экономической структуры. 1792−1860. Краснодар, 1980; Поборина М. Ю. Общестненно-просветительская деятельность К. В. Российского: Дисс. канд. ист. наук. Краснодар, 1997; Трехбратова.

C. А. Генезис народного просвещения Кубани конца XVIIIначала XX вв. Дисс. канд. ист. наук. Ставрополь, 1996 и др.

Кубанской области. Таким образом, изучение данной проблемы, на наш взгляд, остается актуальным.

Учитывая результаты историографического обзора, в качестве объекта исследования автором определена система народного образования в Кубанской области в конце XIX — начале XX вв.

Целью данной работы является выявление особенностей становления и развития народного образования в Кубанской области в конце XIX — начале XX веков.

Исходя из поставленной цели, нами определены следующие задачи:

— выявить особенности эволюции системы образования в Кубанской области в контексте российского модернизационного процесса конца XIXначала XX вв.;

— осуществить комплексный анализ процесса формирования сети учебных заведений в Кубанской области;

— исследовать этноконфессиональную специфику образовательного процесса в среде казачества и горцев Кубани.

Хронологические рамки исследования охватывают начальный этап длительного процесса развития системы народного образования в Кубанской области. При этом период с конца XIX до начала XX вв. имеет, на наш взгляд, вполне самостоятельное значение как время утверждения новых форм народного образования в различных регионах России, ставших следствием проведения реформы в данной сфере общественной жизни во время эпохальных либеральных преобразований второй половины XIX в.

В это время в общих чертах на региональном уровне происходили процессы демократизации народного образования, наблюдался поиск новых форм и методов образовательной деятельности.

Территориальные рамки исследования определены в соответствии с избранной темой и включают в себя территорию Кубанской области.

Источниковая база диссертации формировалась на основе использования опубликованных и архивных документов и материалов. Среди открытых публикаций следует, в первую очередь, выделить разнообразные нормативно-правовые акты, а также материалы деятельности в сфере образования высших органов государственной власти. Важнейшим из • опубликованных источников является Полное собрание законов.

Российской империи. К 1917 г. было издано три собрания, для нас наибольший интерес представляют второе и третье. В данном издании находятся практически все важнейшие законодательные акты, отражающие характер законодательно-правой базы функционирования народного образования в данный исторический период.18.

Второй блок образовали многочисленные документальные издания, в которых были опубликованы документы отражающие деятельность ф различных государственных органов в области народного образования в период проведения Великих либеральных реформ и пореформенной России. Среди них постановления и указания кабинета министров, министерства Просвещения, отчеты предоставленные Синоду русской православной церкви.19 В ходе исследования проблемы диссертант обращался также к документам и материалам общественного движения тех лет: печатным отчетам, резолюциям, дневникам всероссийских и региональных съездов и совещаний, посвященных народному образованию. Изучение данной группы источников показало всю сложность и противоречивость взаимоотношений ф государственных и местных органов управления в области народного образования.20.

18Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собр. 2. T.3. Ст. 2502, 2503- Т. 17. Ст. 15 809- T.55. Ст.60 636- Полное собрание Законов Российской империи. Собр. 3. СПб., 1881−1913. Т.1.Ст.25.26,47,353,400. Т. 18. Ст. 15 095,15955- T.22. Ст. 21 907 и др.

19Совет министров Российской империи. 1905;1906. Документы и материалы. Л., 1990; Сборник постановлений Министерства народного просвещения. СПб., 1900; Всеподданейший отчет Оберпрокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1905;1907 гг. СПб., 1910; и др.^{Доклады} Первому Общеземскому съезду по народному образованию 1911 г.: В 2 т. М., 1911; Труды I Всероссийского съезда деятелей обществ народных университетов и др. просвет, учреждений частной инициативы.СПб., 1908; Съезды по народному образованию. Сост. В. И. Чарнолуский.// Вестник.

Третий крупный блок опубликованных источников составляют документы, отражающие практическую деятельность правительства Российской империи в отношении казачьих войск. В частности обширный комплекс документов, связанных с историей народного образования населения Кубани содержится в 55-ти томном специальном сборнике правительственных распоряжений по казачьим (иррегулярным) войскам. Данный вид документов позволяет собрать дополнительную информацию по учебным заведениям области (например, хозяйственную, юридическую) ввиду военной специфики войска, содержащего свои учебные заведения.21.

Четвертый блок составляют документальные свидетельства и статические сборники, отражающие деятельность, направленную на создание и развитие сети учреждений народного образования в области администрации Кубани, существовавшей в рассматриваемый исторический период ее распоряжения, принятые узаконения, освещающие все стороны жизнедеятельности населения Кубанской области в целом и характер его просвещения, в частности.22 В какой-то мере, краткий справочный материал о политике в сфере образования на Кубани, о типах училищ и журналах по просвещению в области содержится в «Очерках истории школы и педагогической мысли народов СССР. Конец XIX — начало XX в.». В качестве опубликованных источников по истории народного образования на Кубани были также использованы документы, которые касалась просветительской деятельности церкви в Кубанской области.24 народного образования. Пг. 1915;Бюллетени первого Всероссийского женского съезда: /В 10 тт. СПб., 1908; Труды организационного комитета II съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию. М., 1904; Дневник III съезда русских деятелей по техническому и профессиональному образованию (26 дек. 1903 — 6 января 1904 г.) / Издание оргкомитета съезда. СПб., 1906; и др.

21Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам. T.2. Ст.293- Т. 15. Ст. 18- Т. 16. Ст. 150- Т.24.Ст. 109,113-Т.34.Ст. 152,180-Т.42.Ст. 293- T.43. Ст. 15, 193 и др.

22 Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времен до октября 1917 года. Краснодар, 1997; Хрестоматия по истории Кубани. Краснодар, 1975 и др.

23 Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. Конец XIX — начало XX в./ Под ред. Э. Д. Днепрова. М., 1991; Православная церковь на Кубани (конец XVIII — начало XX вв.) //Сборник документов (к 2000;летию христианства). Краснодар, 2001 и др.

24 Православная церковь на Кубани (конец XVIII — начало XX вв.) //Сборник документов (к 2000;летию христианства). Краснодар, 2001.

Особую ценность среди опубликованных документов по избранной теме, местного значения имеют статистические сборники.25 Регулярный характер публикуемых там сведений позволяет проследить процесс становления и развития народного образования на Кубани с 70-х гг. XIX в. до 1916 г. На их фоне выделяется «Доклад Екатеринодарской городской управы о школьной сети и финансовом плане введения всеобщего начального образования в городе Екатеринодаре», который позволяет прояснить финансовый и материально-технический аспекты работы сети учреждений л/ начального образования на Кубани.

Из опубликованных материалов о состоянии дел в народном образовании местного характера можно назвать также ежегодные отчеты начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска. В их отделах «Народное образование» содержится обширная статистическая информация по учебным заведениям, их финансированию, составу учащихся и преподавателей, а также управлению системой образования.27.

Пятую важную группу источников составили материалы периодической печати, центральных и местных изданий, публиковавших в рассматриваемый.

9Я исторический период статьи по проблемам народного образования.

Шестой блок источников по избранной теме составили мемуары видных общественных и государственных деятелей рассматриваемого исторического периода, труды деятелей отечественного образования, науки, педагогической мысли, а также педагогическая, социально-философская, экономическая.

25 Кубанская справочная книжка за 1891 г., Памятная книжка Кубанской области за 1874, 1875, 1877 гг., Кубанский сборник, Кубанский календарь в 22 т. за 1893, 1898, 1899, 1903 и 1912 гг.

26 Доклад Екатеринодарской городской управы о школьной сети и финансовом плане введения всеобщего начального образования в городе Екатеринодаре. Екатеринодар, 1911.

270тчеты начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска за 1896, 1903, 1913, 1915 годы. Екатеринодар, 1897,1904,1914,1916.

28 Газеты «Русская школа», «Трудовая помощь», «Общественный врач», «Вестник Европы" — газет «Московские ведомости», «Благотворительные ведомости», «Освобождение" — земской периодической печати «Отечественные записки», «Техническое образование», «Вестник промышленности», «Земское дело», «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русский вестник» Кубанские областные ведомости 1868, 1882- 1883−1892−1893 и др.

литература

второй половины XIX — начала XX века — монографии, обзоры, очерки статьи ученых, прогрессивных деятелей педагогики, участников общественно-педагогического движения, представителей официальных кругов России (Е.Н. Андреев, И. А. Анопов, А. С. Грузинский, В. П Вахтеров, Н. Х. Вессель, С. А. Золотарев, И. М. Максин, С. А. Владимирский, П. Ф. Лесгафт, П. Ф. Каптерев, Н. А. Корф, И. И. Ульянов, Н. Ф. Бунаков, B. JL Стоюнин, В. И. Водовозов, А. Г. Небольсин, В. И. Чарнолуский, Б. Кетриц, И. М. Корольков, А. С. Пругавин, Г. Фальборк, A.JI. Чупров, И. И. Янжул и др.). Особую ценность представляют труды русских революционных демократов (В.Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова). Существенным источником послужили труды великого русского педагога К. Д Ушинского и оригинального крупнейшего педагога-мыслителя, новатора — JI. H Толстого.

В целом группа опубликованных источников многочисленна и репрезентативна для решения поставленных научно-познавательных задач. Вместе с тем, полнота и глубина исследования требует выявления и привлечения для решения отдельных проблем пока еще неопубликованных источников.

Значительный пласт архивных материалов по исследуемой теме отложился в центральных архивах, в частности, нами были использованы документы из Научного архива Российской академии образования (НА РАО): (Ф.7, 18, 19, 21). В документах, хранящихся в фондах данного архива, таких как Ф. 18. (Архивные материалы государственных учреждений, общественных организаций и частных лиц), Ф. 7. (Личный фонд Вахтерова В.И.) и др. содержались ценные, в контексте данного исследования сведения, о функционировании й организационных особенностях системы народного образования и просвещения в России на различных этапах ее исторического существования.

В документах, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ): Ф. 6787, 516, 112, 434, 517, 1803, 102, в частности в Ф. 516 — Союз равноправия женщин, Ф. 112 — Особое присутствие правительствующего Сената, Ф. 434 — Постоянный совет объединенных дворянских обществ, Ф. 517 — Всероссийский союз учителей, сохранились материалы, в которых имелись сведения о новых формах и методах, применяемых в системе народного образования страны в рассматриваемый период.

Особенно важными из материалов центральных архивов являлись документы, отложившиеся в фондах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА). В частности с помощью изучения документов хранящихся в Ф. 330 — Главное управление казачьих войск, и Ф. 643. — Кубанское казачье войско, автором был проведен ретроспективный анализ положения дел в сфере образования казачьего населения Кубанской области, в данных фондах также содержались разнообразные данные о различного рода образовательных учреждениях, существовавших в изучаемый период на территории размещения Кубанского казачьего войска. Автором, также использовались материалы и некоторых других центральных архивов.

Но все же, несмотря на значительный массив неопубликованных документов, хранящихся в центральных архивах, подавляющее их большинство по исследуемой проблеме находится в местных региональных архивах, в частности, в Государственном архиве Краснодарского Края (ГАКК). Значительный интерес представляют в этом архиве фонды, с хранящимися в них материалами, позволяющими более точно и исторически объективно восстановить процесс формирования системы народного образования в Кубанской области (Ф. 249, 427, 470, 469, 552, 554, 671, 495, 485, 560, 764, Р-1547). Особенно важны с точки зрения проведенного исторического исследования были фонды: Ф. 249 — Канцелярия атамана Кубанского казачьего войска (1783 -1870 гг.) — Ф. 470 — Дирекция народных училищ Кубанской области Министерства просвещения (1851−1918 гг.) — Ф. 469 -Кубанское войсковое Мариинское училище (институт) — Ф. 552 — Кубанское Александровское реальное училище (1880−1918 гг.) и др.

Таким образом, несмотря на некоторую неполноту каждой из представленных групп источников, взятые в комплексе, они дают возможность выявить основные элементы процесса становления и развития народного образования Кубанской области в период конца XIX — начала XX вв.

Методологической основой диссертации явились как общенаучные, так и специальные исторические методы исследования, с опорой на принципы научности и историзма. Теоретическая основа исследования определена комплексом исторических, педагогических, социологических, политологических, философских трудов. В соответствии с целями и задачами исследования автор использует логический, исторический, сравнительный, проблемно-хронологический, системный, ретроспективный методы. Диссертант использует подход к российской истории образования, как к части отечественной истории и культуры, выдвигающей приоритеты неразрывности педагогического и антропологического, педагогического и социокультурного принципов анализа историко-педагогического процесса. В сочетании с принципами историзма, научности, объективности этот подход обеспечивает понимание идеи взаимосвязи и взаимообусловленности политических, социальных, экономических, культурологических, национальных, педагогических, объективных и субъективных факторов в становлении и развитии народного образования в Российской империи. В работе рассматриваются различные теоретические и политические воззрения на исследуемую проблему, содержится научно-критический анализ источников и литературы.

В своей работе автор исходил из того, что образование — это процесс педагогически организованной социализации, осуществляемой в интересах личности и общества. Образование — один из социальных институтов в системе общественного разделения труда, сориентированный на выполнение двух специфических задач: превратить накопленный в обществе исторический, социально-культурный опыт в достояние всех его членов в той мере, в какой они нуждаются в нем для полноценной жизнисформировать у человека способность к обогащению имеющегося опыта собственным вкладом.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что автор впервые на широком историческом материале комплексно рассмотрел процесс становления и развития системы образования в Кубанской области в конце XIX — начале XX вв., показал его специфические особенности.

Исследованием установлено, что, в силу отдаленности от основных центров просвещения, развитие системы образования Кубани шло с некоторым запозданием. Настоящим бичом развития учебных заведений в области стало недостаточное финансирование и, следовательно, хронический финансовый голод, который преследовал их на протяжении всей дореволюционной истории. При этом в условиях военизированной системы управления, образовательные учреждения неизбежно попадали в зависимость от станичных властей, которые зачастую вмешивались в их работу, навязывая свои, нередко дилетантские взгляды на образовательный процесс. В итоге, в области так и не удалось реализовать планы введения всеобщего начального образования.

Автор обосновал вывод о том, что при существующем уровне преподавания, даже переход на всеобуч фактически означал бы консервацию малограмотности. В силу известного застоя педагогической мысли в светских образовательных учреждениях области преобладала ланкастерская система. В большинстве начальных школ и училищ давали минимум знаний, сведенный к получению самых элементарных образовательных навыков чтения и письма. Ни о каком глубоком образовании речь здесь не шла, а большинство населения не испытывало в нем потребности. По настоящему образованный человек на Кубани был в диковинку не меньше, чем какой-либо экзотический иностранец. Тем не менее, в начале XX в. темпы формирования структуры образовательных учреждений в области существенно возросли.

Проведенное исследование показало, что процесс распространения образования в горской среде сталкивался с трудностями, обусловленными элементами неприятия значительной частью горского сообщества российской культуры. Вместе с тем, факторы административного и экономического порядка обусловили значительные успехи автохтонных сообществ в сфере образования. Автор установил, что наиболее характерной чертой периода было соединение в горском образовании, с одной стороны, собственных образовательных традиций, а с другой постижение в его рамках элементарных знаний о российском обществе и русской культуре.

Автор всесторонне обосновал положение о том, что специфика образования в казачьей среде заключалась в том, что первостепенное значение в подготовке казака отводилось семье, затем станичному сообществу и уже потом — школьному обучению. Таким образом, процесс образования лишь дополнял семейное и войсковое воспитание, обучение традиционному «казачьему ремеслу».

Практическая значимость диссертации состоит в том, что собранные материалы, полученные результаты и научные выводы могут быть использованы для продолжения конкретно-исторического изучения различных сторон социокультурного существования российского общества, в частности, системы образования в отдельных российских регионах на рубеже XIX—XX вв. Материалы исследования могут быть использованы при подготовке учебных пособий, спецкурсов, в процессе преподавания Отечественной истории, истории педагогики, истории профессионального образования, социальной истории России, истории социальной работы.

Материалы диссертации также возможно использовать для подготовки научных и учебно-методических трудов, привлекать в процессе преподавания по истории Кубани, а также для создания краеведческих спецкурсов по истории образования и образовательных учреждений Кубанской области в дореволюционный период. Обобщенный и систематизированный в диссертации материал, сделанные на его основе выводы, могут быть использованы государственными и общественными организациями в ходе реформирования системы образования, обеспечении муниципализации образования, деятельности местного самоуправления в образовательной сфере, реального воздействия общественности на деятельность учебных заведений.

Результаты исследования могут найти применение в процессе формирования условий для повышения инвестиционной привлекательности системы образования, стимулирования инвестиционной активности и благотворительной деятельности в образовательной сфере. Выводы и положения работы способствуют более полному освещению истории отечественного образования, создают задел для углубления исследовательской работы в указанных направлениях.

Апробация исследования. Результаты диссертации изложены в публикациях автора, в сообщениях и докладах на научных конференциях.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Таким образом, рассматривая процесс становления и развития народного образования Кубанской области в конце XIX — в начале XX вв., необходимо отметить, что он с одной стороны был тесно связан с общероссийскими процессами в этой сфере общественной жизни, а с другой определялся специфическими особенностями социокультурного положения Кубанской области. Эволюционные процессы развития народного образования в Российской империи, в целом, в рассматриваемый период были тесно связанны с политическими и общественными переменами, происходившими в российском обществе и государстве на рубеже веков. Значительное влияние на их ход оказали общественно-политические изменения, произошедшие в период проведения Великих либеральных реформ, в царствование Александра II. Влияние данных преобразований сказывалось на всем ходе последующего развития страны, и образование на этом фоне было вовсе не изолированной сферой от других сторон общественной жизни.

Проведение либеральных реформ изменило саму атмосферу в обществе, сделало его более открытым и восприимчивым к различного рода инновационным идеям и веяниям Данные перемены повлияли на функционирование всей системы народного просвещения в стране, они проявились в отечественной педагогической мысли, отразились на процессах преподавания в российских учебных заведениях различных типов. Помимо создания общей атмосферы свободомыслия и раскрепощенности в обществе, проведение либеральных реформ в образовании имело и свое конкретное содержание, выражавшееся в принятии ряда законодательных актов и положений, направленных на совершенствование всей системы народного просвещения в стране.

В частности, в 1864 г. были приняты «Положение о начальных народных училищах» и новый «Устав гимназий и прогимназий», которые закладывали базовые основы перемен в системе народного образования в стране. Впервые в России формировалась всесословная школа, создание которой открывало перед российским обществом новые перспективы в плане народного просвещения. Она была доступна для всех слоев российского общества, и отходила от прежних замкнутых элитарных, корпоративных традиций.

После проведения либеральных реформ стала изменяться сама сущность народного образования, которое приобрело гуманистический характер и обращалось к самому лучшему в наследии человеческой цивилизации, лучшим сторонам человеческой личности, позволяя раскрыть ее скрытые возможности и внутренний потенциал. Процессы гуманизации образования в российском обществе были тесно связаны с появлением в российском образовании знаковых фигур и персоналий, которые всей своей деятельностью олицетворяли изменения, произошедшие в его характере. В частности, в этот период появляется целая плеяда отечественных педагогических и научных деятелей, которые занимались распространением просветительских и гуманистических идей в обществе и положили начало переменам и в методике преподавания, и в организации новых форм народного образования и просвещения в стране. Несомненно, что ведущим деятелем отечественного образования, применительно к данному направлению был знаменитый педагог Ушинский, который разработал собственную систему организации учебного процесса и внес свежую струю в отечественную педагогическую мысль.

Даже контрреформы, начавшиеся в царствование Александра III, не могли выхолостить сущность образовательных перемен в стране и, несмотря на все старания ретроградов, влияние новых подходов и концепций к образовательной деятельности сохранялось и ощущалось на всем протяжении исследуемого периода. Не взирая на то, что в начале XX в. появился ряд новых образовательных концепций и общенациональных проектов, в частности, проектов новой реформы школьного образования в 1916 г., созданная в период либеральных реформ образовательная система просуществовала до самой Октябрьской революции и вполне доказала свою эффективность и надежность.

Эта система в значительной мере основывалась на земском начальном образовании, которое распространилось после периода реформ на основной территории страны. Земская школа отличалась от прежней большим набором демократических элементов в самой своей сути, распространением новой «творческой дисциплины» в учебных учреждениях и новой ролью интеллигенции, которая стояла у истоков создания и развития этой школы, в дальнейшем именно с ее помощью осуществлял свою традиционную миссию по просвещению народа и распространению грамотности в самых широких кругах российского общества. Помимо всего прочего, в земской школе утвердились новые методики обучения, новые формы организации учебного процесса, был издан ряд новых учебников для преподавания, а главное целью ее деятельности стало формирование у обучающихся гражданского сознания и патриотическое воспитание личности в духе либеральных и свободолюбивых идей.

Перемены, произошедшие на территории России в области народного образования, не могли не проявиться на Юге страны, в Кубанской области, бывшей уже хоть и недавно присоединенной, но частью общероссийского социокультурного пространства. Однако, здесь перемены в области народного образования имели свои специфические особенности, определяемые самим этнокультурным характером данного региона и его историческими традициями. Так, Кубанская область оказалась в стороне от строительства земской школы, земств на Кубани не было, и становление, и развитие образования здесь шло своим собственным особым путем, лишь в какой-то мере совпадающим с общероссийским.

С самого начала становления народного образования в Кубанской области, в нем в сравнении с остальными регионами России более рельефно проявилось разделение преподаваемых предметов и дисциплин на обязательные и необязательные, причем последние в структуре учебного процесса в ряде случаев преобладали над первыми. К необязательным предметам относились те дисциплины, которые были непосредственно связанны с местными специфическими условиями и определялись этнокультурным характером региона. Примечательным был и сам порядок их введения в обучение, они чаще всего вводились станичным сходом по желанию местного населения и отражали приоритеты в социальной и хозяйственной деятельности станичного социума.

Огромное значение в народном образовании области предавалось изучению Закона божьего, преподавание которого активно осуществлялось не только в рамках официальных учебных заведений и церковноприходских школ, но и в сфере частного образования, на многочисленных дополнительных и факультативных занятиях. Данное обстоятельство объяснялось самой сутью кубанского общества, в котором христианская вера имела фундаментальный, основополагающий характер и представляла собой основу духовной и социальной жизни подавляющего большинства населения области. По существу, в процессе обучения в области, закон Божий был неким синкретическим предметом, который заслонял собой все остальные и преподавание которого являлось приоритетным и носило не столько образовательный, сколько идеологический, пропагандистский характер, оно прочно связывалось с социокультурными основами казачьего населения области, с его повседневной деятельностью, направленной на оборону и охрану границ области, бывшей долгое времени окраинным в.

Российской Империи и существовавшем практически в условиях военного положения.

В данных обстоятельствах православная вера была тем стержнем, который скреплял казачий социум и формировал его идеологические и мировоззренческие основы, поэтому воспитание и обучение подрастающего поколения велось в духе преклонения перед православной верой и казачьими традициями. В светских образовательных учреждениях Кубани, в отличие от остальной территории России, преобладала ланкастерская система в преподавании, что обуславливалось, на наш взгляд, некоторой отдаленностью Кубани от основных центров просвещения и вообще цивилизации в стране, и некоторым застоем педагогической мысли в области, по сравнению с центральными губерниями России.

В средних учебных заведениях Кубани действовала проверенная временем, достаточно основательная, поурочная система, что также представляло собой классический вариант преподавания, далекий от новаторских, инновационных тенденций в образовании, проявляющихся на остальной территории страны. Высших учебных заведений на Кубани на тот момент не было, да и быть не могло, учитывая низкий образовательный и культурный уровень местного населения, которому еще предстояло пройти стадию начального образования и складывания собственной местной интеллигенции, способной стать локомотивом народного образования в области.

Специфической особенностью образования в Кубанской области стало становления и развитие так называемого «казачьего образования», т. е. открытие казачьих, станичных школ для казацкого населения области, образовательные программы, в которых методы преподавания и формы обучения в ряде случаев отличались от общероссийских.

В целом, необходимо отметить, что образовательная система Кубанской области на рубеже XIX — XX вв. все еще находилась на стадии своего формирования и период создания организационных основ и структуризации, в которой еще был далек от своего завершения. Образовательной деятельностью на Кубани было охвачено лишь незначительное меньшинство населения области и по сравнению с другими центральными губерниями страны сохранялся некоторый застой образовательных форм.

Возникнув в период проведения Великих реформ эти формы долгое время не получали дальнейшего развития и дополнялись собственной областной спецификой, в частности патриархальным, традиционным бытом местного населения, всем содержанием областной провинциальной жизни, далекой от инновационных и новаторских идей, вызывавших острые дискуссии у отечественной педагогической общественности и экспериментальных форм организации учебного процесса. Кубанскому народному образованию было свойствен некий «летаргический сон», из которого его мог вывести лишь мощный толчок из вне, только он мог привести к возникновению нового импульса развития в областной образовательной среде.

В данном контексте, рассматривая процесс формирования сети учебных учреждений на Кубани в конце XIX — начале XX вв., необходимо отметить, что данный процесс проходил с некоторым отставанием от остальных регионов страны, что обуславливалось отдаленностью Кубанской области и незначительной степенью ее участия в общероссийских образовательных процессах. Тем не менее, с середины 60-х гг. на Кубани наблюдается рост числа учебных заведений, для которых существовало обширное поле деятельности, учитывая то обстоятельство, что подавляющее большинство населения области было не грамотным и нуждалось хотя бы в получении элементарных образовательных навыков. Показательным моментом, в данной связи было то, что большинство населения области мало сочувствовало делу распространения грамотности и образования в области, видя в них совершенно излишнюю роскошь совершенно не нужную «простому» человеку. Лишь незначительная часть населения области сознательно отправляла своих детей на учебу, видя в ней возможность для продвижения своих детей по социальной лестнице, подавляющее же число жителей Кубани воспринимало образование как излишество или некоторое «барское» чудачество, отвлекающее человека от «настоящих» занятий, определенных ему традициями и природой, что само по себе свидетельствовало о характере той социальной среды, в которой происходило становление и развитие образовательных учреждений.

Возникающие в области образовательные учреждения с самого момента своего создания попадали в зависимость от местных станичных властей и правителей, которые зачастую вмешивались в их работу, навязывая свои взгляды в отношении народного образования, мягко говоря не отличающиеся новизной, относительно образовательного процесса и форм обучения. Настоящим бичом в период становления учебных заведений в области стало их недостаточное финансирование и, следовательно, хронический финансовый голод, который впоследствии преследовал их на протяжении всей их дореволюционной истории. В исследуемый период он ощущался особенно остро, учитывая относительное не богатство области и сам характер начального этапа их функционирования и развития. Отсутствие полноценного финансирования образовательных учреждений приводило к ряду негативных моментов, которые постоянно нарушали функционирование создаваемой образовательной системы и приводили к перебоям в работе учебных заведений, в которых ощущалась постоянная нехватке всего самого необходимого.

На качество образовательных услуг, предоставляемых в областных учебных заведениях, большое влияние также оказывала проблема отсутствия профессионально подготовленных кадров кубанского учительства, которое еще только формировалось, как определенный социальный слой и находилось по существу, на наш взгляд в зачаточном состоянии. Нередки были случаи, когда учителями в образовательных учреждениях работали вчерашние солдаты, дьяки и представители самых маргинальных слоев общества, что конечно сказывалось на уровне и качестве преподавания. Проблема формирования учительских кадров оставалась неразрешенной на всем протяжении существования учебных заведений Кубани до самой Октябрьской революции. Тому, что она так и не была в полной мере решена, на наш взгляд, способствовало низкое материальное содержание учительского состава.

Действительно зарплата учителя в этот период была достаточно низкой, на нее он с трудом мог прокормиться сам и кормить свою семью, учителя на Кубани, как вся система народного образования, испытывали хроническую нехватку финансовых средств. Но поразительным было даже не это, а нищета самих учеников, которые достаточно часто бросали учебу, так как не имели достаточных материальных средств для собственного пропитания. Состоятельные ученики в учебных заведениях Кубани были редкостью, что с одной стороны свидетельствовало о некоторой демократичности кубанских учебных заведений, а с другой стороны о бедности самой школы и того населения, которое ее окружало. Все это несомненно сказывалось на уровне преподавания и обучения в области.

На этом фоне показательным являлось то, что даже сама администрации Кубанской области в ряде случае давала весьма низкую оценку развитию дела просвещения в области, а также работе ее учебных заведений. Тем не менее, несмотря на все эти сложности, развитие сети образовательных учреждений в крае происходило достаточно быстрыми темпами. Уже в середине 70-х гг. XIX в. в области работало 215 учебных заведений, в которых обучалось 9000 учеников, что составляло 13% совокупного населения области. При этом количество школ в Кубанской области опережало их количество в других российских губерниях, в целом на Кубани одна школа приходилась на 338 верст, что было весьма неплохим показателем по общероссийским меркам. Показателем стремительного развития сети образовательных учреждений в области было то, что к концу XIX столетья кубанские школы были переполнены и испытывали острую нехватку учебных помещений. Рост системы училищ в области также составил 38%. Правда качество самих передаваемых знаний все еще оставалось на достаточно низком уровне.

В кубанских образовательных учреждениях преподавали минимум знаний, необходимых для получения самых элементарных образовательных навыков, конечно же, ни о каком глубоком образовании и просвещении речь здесь не шла, да и большинство населения не испытывало необходимости в нем, довольствуясь простой возможностью читать и писать. По настоящему образованный человек на Кубани был в диковинку, не меньше чем какие-либо экзотические представители иноземной флоры и фауны, и вызывал всеобщее удивление.

В этих условиях, на наш взгляд, не могла была реализована идея, которая долгие годы мусировалась кубанской педагогической общественностью о введении в области всеобщего начального образования. Исторические и культурные условия для этого, в исследуемый период, на наш взгляд, еще не созрели, а притом уровне преподавания который был в области переход на всеобуч был бы шагом не к распространению грамотности в обществе, а скорее к консервации малограмотности на определенном образовательном этапе.

Тем не менее, в начале XX в. быстрыми темпами происходило создание структуры образовательных учреждений в области, формировался порядок и организационные основы их деятельности. Так, например, была установлена продолжительность учебного года определенно количество часов вычитываемых учителем и другие организационные моменты. Все это позволило прийти к такому положению, когда Кубань оказалась лидером в образовательном процессе в Северокавказском крае, по сравнению с его другими территориями и губерниями здесь была наибольшая концентрация образовательных учреждений и их сеть была самой большой на Северном Кавказе. В процентном соотношений в сети учебных заведений края преобладали мужские учебные заведения, что было связанно с патриархальными, еще архаическими традициям в областной жизни, а также церковные учебные заведения, что так же объяснялось культурной, исторической и конфессиональной причинами, а также этнокультурным окружением славянского населения Кубанской области, долгое время остававшимся враждебным к нему, что заставляло его искать элементы консолидации в собственной религиозной и этнокультурной основе.

Женские образовательные учреждения в области долгое время были не развиты, и только с начала XX в. женское образование здесь получает ускоренное развитие, и в рамках образовательной сети Кубани появляется чисто женские учебные заведения, имеющие свои собственные специфические особенности.

В целом, в первое десятилетие XX в., сеть образовательных учреждений Кубани вступила в новый этап своего формирования и развития, для которого было характерно определенное видоизменение общественного сознания. Действительно, обучение и получение образовательных навыков, на что раньше большинство жителей Кубани смотрели как на ненужную обузу, к завершению исследуемого периода, стало престижным и востребованным и обрело свое практическое наполнение. Формируемая сеть государственных и негосударственных учебных заведений в области по мере сил старалась удовлетворять возросшие запросы населения в сфере народного образования, ставшим желанным для большинства населения области в новую технократическую историческую эпоху, эпоху формирования массового сознания и массовой культуры, и даже такой достаточно удаленный уголок Российской Империи, как Кубанская область не мог находиться в стороне от данных общемировых процессов.

Несмотря на наличие общероссийских и общемировых тенденций в развитии образовательных процессов значительное влияние на процесс распространения образования в Кубанской области оказывали также этноконфессиональные особенности населения Кубани. В данной связи необходимо отметить, что в конце XIX — в начале XX вв. возникли условия для распространения образования и просвещения в среде автохтонных народов Северного Кавказа и Кубанской области в частности. По окончанию Кавказской войны прежняя практика военно-конфессионального противостояния славянского населения и горцев сменилась адаптационными процессами взаимодействия и культурного обмена, что привело к формированию во второй половине XIX в. в области совершенно иной, в отличии от предшествующих исторических периодов, общественно-политической ситуации, для которой было характерно плодотворное взаимодействие в социально-экономической и культурной сферах различных этнических и конфессиональных групп, проживающих на Северном Кавказе вообще, и в Кубанской области, в частности.

Непосредственным следствием плодотворного этнического и культурного взаимодействия в послевоенный период стало распространение образования и просвещения на территории проживания горских народов. Повсюду в районах проживания горцев возникают школы и другие образовательные учреждения, коренные народы Кавказа получают возможность освоить начальные образовательные навыки и использовать достижения русской культуры и просвещения для нужд собственного культурного и исторического развития.

С момента своего возникновения горские школы имели свои специфические особенности, которые отражали самобытный характер социально-экономического и культурного бытия горских народов. На первых порах процесс распространения образования в горской среде развивался со значительными трудностями, приходилось преодолевать застарелые стереотипы и косность родоплеменного уклада горских сообществ, в которых зачастую образовательные нормы и элементы российской культуры связывались с распространением чуждого конфессионального влияния и вызывали опасения утраты собственной этнокультурной и конфессиональной идентичности.

Поэтому с самого начала процесс распространения образования в горской среде сталкивался с трудностями, обусловленными отдельными случаями неприятия российской культуры вообще, значительной частью горского сообщества, но несмотря на это, историческая реальность диктовала свои условия. Действительно, для того чтобы вести плодотворные экономические и торговые отношения представителям автохтонных сообществ со славянским населением области, необходимо было учить русский язык и приобщаться к русской культуре. В конце концов это обстоятельство и сыграло ведущую роль в распространении образования в горской среде. Благодаря этому фактору, развитие образования в среде горцев уже к началу 90-х гг. XIX в. достигло значительных успехов, и в его распространении на данном этапе были заинтересованы сами члены горских сообществ.

Особенно ярко, на наш взгляд, это обстоятельство проявлялось в вопросах материального и финансового обеспечения горских образовательных учреждений. Как и другие образовательные учреждения в области они испытывали постоянную нехватку финансовых средств и показательным моментом в их деятельности было то, что в целом ряде случаев их финансирование осуществлялось за счет аульских сообществ и средств, непосредственно собранных в горской среде, что, на наш взгляд, свидетельствовало о понимании важности образования в жизни горцев.

Вместе с тем, развитие образования в горской среде не предполагало полный отказ последних от собственной этноконфессиональной идентичности и, как правило, процесс обучения в горских школах имел собственные отличительные особенности. В частности, наряду с другими предметами было широко распространено преподавание ислама в самых различных формах, и оно занимало видное место в процессе обучения. Сохранение исламского образования, как в светских школах горцев, так и его развитие в специализированных — духовных, на наш взгляд свидетельствовало о желании горцев сохранить свои традиции и обычаи, и одновременно приспособиться к происходящих изменениям во внешнем мире, получить знания о нем.

Следствием этого стало причудливое соединение в горском образовании с одной стороны собственных образовательных традиций, а с другой, постижение в его рамках элементарных знаний о российском обществе и русской культуре Эти разноплановые тенденции и нашли выражение в горском образовании на рубеже веков.

Российское государство в целом, и особенно областная администрация были также заинтересованы в распространении образовательных навыков в горской среде, что с одной стороны привило бы их включению горцев в качестве полноправных членов в кубанский социум, а с другой, меняло традиционную жизнь горских сообществ, внося в нее элементы толерантности, поликультурности, адаптивности. Вместе с тем областная администрации не могла, да и не стремилась, препятствовать сохранению горских культурных и исторических традиций и вынуждена была считать с конфессиональным своеобразием горских сообществ, последнее находило проявление в открытии исламских духовных заведений в области, которые нередко выступали в качестве основных конкурентов светских, в своей основе русскоязычных школ, деятельность которых поощрялась областным начальством.

Действительно исламское духовенство вело определенную борьбу против светского образования в горской среде, но реально сложившаяся ситуация плодотворного социально-экономического сотрудничества горцев с представителями славянского этноса не позволяли ей зайти слишком далеко и распространение русских школ в горской среде на рубеже веков продолжалось.

Для последних было характерно доминирование русского языка в рамках учебного процесса, проходившего в них, национальные языки горских народов изучались слабо, и преимущество закреплялось за общеобразовательными предметами, которые велись на русском языке. Конечно же, это свидетельствовало о том, что российское государство стремилось с помощью образования изменить негативное отношение горцев к России и включить горские этносы в структуру общеимперского социума, адаптировать их в общероссийское культурное пространство, но при этом не ставило своей целью их полную ассимиляцию и поглощение российскими этносом. В образовательной политике российского государства основной акцент делался на сохранение традиционных этнокультурных, самобытных основ горского сообщества.

Этноконфессиональная специфика Кубани проявлялось не только в отношении образования горцев, но и в процессе распространения образования в среде казаков, которые представляли собой также особую этнокультурную общность, значительно более чем горцы, связанную с общеимперским социокультурным пространством, но все же имеющих свои этнокультурные особенности. Специфика образования в казачьей среде заключалась в том, что процесс образования в учебных учреждения здесь должен был как бы дополнять семейное и войсковое воспитание и обучение традиционному «казачьему ремеслу» и представлял собой дополнительный фактор в воспитании казака — воина, патриота своей страны и области, служащего царю, охраняющему православную веру и границы российского государства.

Так, что первостепенное значение в воспитании и образовании казака отводилось семье, затем станичному сообществу, а затем уже школьному обучению. Тем не менее, с течением времени эти главные основы казачьего образования стали размываться, и с начала XX в. стал развиваться процесс расказачивания, который на наш взгляд, был тесно связан с общемировым процессом распада и разложения традиционных сообществ, сопровождавшимся в XX в. мощными социальными катаклизмами и сменой векового уклада традиционной общинной жизни. Однако, несмотря на это, казачья специфика в полной мере присутствовала в казачьем образовании до момента свершения Октябрьской революции.

На структуру и организационные основы казачьего образования оказывали мощное воздействие сам характер казачьего быта и образ жизни казака, все это находило выражение в учебном процессе в Кубанской области. Особенно велика в нем была роль, так называемых «необязательных» предметов, непосредственно связанных с самим характером социокультурного существования казачьего сообщества. Так, большое внимание в процессе обучения казаков — будущих воинов, на рубеже веков отводилось разнообразным физическим упражнениям, гимнастике, военным навыкам необходимым будущему воину среди них были: стрельба, джигитовка и т. д.

Сама система образования казака была комплексной и включала в себя разнообразные элементы, зачастую непосредственно не связанные с грамотностью и просвещением, ее целью, в первую очередь, было воспитание будущего воина — защитника Отечества, и лишь во вторую, получение им образовательных навыков. Специфической была и сама атмосфера в казачьих школах, в них были распространены чинопочитание, молодецкие игры, церковное пение, а также предметы и дисциплины, имеющие непосредственное отношение к сельскому хозяйству, такие как земледелие, садоводство, огородничество, бывшими главными занятиями казака во время свободное от военной службы. Все это должно было формировать личность, преданную российскому государству, казачьему сообществу и имеющую навыки, необходимые для занятия традиционными обязанностями казака по военной службе и обработке земли. Воспитанников также обучали в школе навыкам различного рода ремесел, необходимых в обширном казачьем хозяйстве.

Значительной спецификой в кубанских школах отличалось женское образование. Его целью было воспитание казачки матери и жены, хранительницы семейного очага, а значит хорошей хозяйки в своем доме, в котором она могла бы практически все делать своими руками. Поэтому наряду с домоводством, включавшим в себя обучение исполнению многочисленных обязанности по дому и ведению хозяйства, женщинам преподавалось рукоделие, шитво необходимые в повседневном казачьем обиходе. Обучение всем этим предметам должно было способствовать формированию крепкой казачьей семьи, основанной на традициях векового казачьего быта, в котором каждый занимал определенное ему место и выполнял отведенные ему традицией функции.

Таким образом, система образования и воспитания в Кубанской области имела свои собственные специфические особенности, которые отражали своеобразие этнокультурного, этнокофессиональной жизни различных этнических сообществ и групп, и позволяли им длительное время сохранять свою самобытность, собственные отличительные этнокультурные черты. Народное образование области причудливым образом совмещало в себе, с одной стороны элементы общероссийского образования, а с другой собственные областные образовательные и воспитательные традиции, существовавшие в рамках сохраняющейся на рубеже веков общинной организации.