Проявления антропоцентризма в современной отечественной лексикографии: на материале лингвистических словарей

На современном этапе развития лингвистического знания антропоцентрическая тенденция является одной из наиболее масштабных и влиятельных. Ее содержание и основополагающие принципы изложены в работах [92, 107, 129, 179]. Антропоцентрический принцип очень часто называется в числе методологических оснований работы. Такая «экспансия» исследовательского принципа заставляет предположить, что его стремительное и широкое утверждение в лингвистике порождено глубокими собственно научными, социокультурными процессами, иногда их определяют как «цившшзационный сдвиг». Антропоцентрический принцип в лингвистикечастное проявление глобального процесса гуманизации науки. Масштабы его реализации заставляют некоторых ученых говорить даже об утверждении в системе научного знания новой парадигмы — антропологической (или антропоцентрической) (см. [36, 107, 148, 153]). (Представляется, что присвоение данной номинации все же требует некоторой исторической дистанции. Стремление уже сегодня терминологически определить переживаемый научно-исторический этап приводит к неоправданному терминологическому плюрализму: современная парадигма в языкознании получает названия — когнитивная, когнитивно-прагматическая, постгенеративная, неофункциональная, интегральная и др. Тем не менее для любой из них антропоцентризм выделяется в качестве ведущего принципа).

Относительно установления господства антропоцентрической тенденции существуют по крайней мере две версии: условно они могут быть названы «циклическая» и «линейная». Согласно первой концепции, в лингвистике постоянно сосуществуют, противоборствуя, периодически усиливаясь и ослабевая, две тенденции: антропоцентрическая и системоцентрическая. Согласно второй — идея антропоцентрически ориентированной лингвистики завоевывает признание постепенно, в ходе эволюции системы познания. «При желании его [антропоцентрического принципа] влияние на языковедческую мысль можно разглядеть уже в известном споре античных философов о природном (Гераклит) или условном (Демокрит) характере слова и языка в целом» [130]. Эта идея берет начало в работах В. Гумбольдта, Э. Бенвениста, пунктиром проходит через труды ученых психологической, отчасти младограмматической школ (X. Штейнталь, Г. Пауль, А. А. Потебня, И. А. Бодуэн де Куртенэ, Д. Н. Овсянико-Куликовский) — в 70−80-е гг. развивается Ю. С. Степановым, В. А. Звегинцевым и занимает лидирующие позиции в 90-е гг.

Чем больше значений выделяется в семантической структуре слова, тем более абстрактна вычленяемая для всех значений интегральная сема. Такая «интегральная сема» антропоцентрического принципа может быть сформулирована как «исследование механизмов языка с учетом человеческого фактора», т. е. включение носителя, пользователя языка (субъекта речи), homo loquens в анализируемый фрагмент языковой действительности. В силу своей абстрактности данное «смысловое ядро» так или иначе объединяет сходные и далекие' друг от друга направления исследований, темы, проблемные комплексы: языковая картина мира, языковая картина мира в соотношении с ментальной, вообще корреляция языка и мышления, языка и сознания, языковая личность, коммуникативная сущность языка, лингвистика текста, когнитивные механизмы человеческого сознания, прагматические аспекты языковых явлений, исследовавшихся ранее в структурно-семантическом аспекте. Для каждой области исследования полагаемый в основание обсуждаемый принцип конкретизируется в содержательном плане.

Смена теоретических и методологических ориентиров, предпосылок научной деятельности естественным образом отразилась и на развитии лексикографии. Возникли новые темы, новые подходы к изучению словаря: словарь как лингвокультурное явление, словарь как металингвистический текст (макрои микротекст словаря), лексикографический дискурс (—" взаимодействие лексикографического и идеологического дискурсов —> словарь как орудие манипуляции общественным сознанием), идея когнитивной лексикографии, применение концептуального анализа в практике лексикографии (и словарного материала в когнитивных исследованиях) и мн. др. Еще одну новую тему — «человек и словарь», словарь в личности и личность в словаре — сформулировал Ю. Н. Караулов [92, с. 27].

Последние годы отмечены появлением большого количества работ в области теоретической и практической лексикографии, где те или иные вопросы разработки, создания словаря решаются с использованием понятий антропоцентризм, антропоцентрический принцип. Легко заметить, что каждый автор вкладывает в эти понятия свое содержание, здесь могут подразумеваться проявленность автора в его лексикографическом труде, организация словаря в соответствии с господствующей идеологической / религиозной системой, лексикографирование культурологической составляющей лексико-семантической системы, лексикографирование концептосферы человека, создание словаря, описывающего язык как объект усвоения, отражающего взаимодействие языка и человека, то есть лексикографирование, ориентированное на адресата и т. д. Активное освоение обсуждаемого понятия и соответствующего ему термина началось сразу на практическом уровне, минуя этап теоретического осмысления. Употребление термина как дефинитивного неизбежно ведет к возникновению многозначности. Само явление многозначности в области терминологии оценивается негативно, в области же лексикографии в отношении термина антропоцентризм ситуация усугубляется тем, что далеко не все отдельные его значения определены. Необходимость терминологической рефлексии в этом вопросе обусловливает актуальность настоящего исследования. Работа представляет собой попытку теоретического осмысления данного явления, его границ. Таким образом, цель диссертационного исследования — определить круг явлений, описываемых термином антропоцентризм, в конкретном лингвистическом ареале — теоретической и практической лексикографии, t Иными словами, необходимо проанализировать объем понятия и тем самым внести ясность в его содержание.

Поставленная цель реализуется в ходе решения ряда конкретных задач: выяснение специфики лексикографического понимания антропоцентризма по сравнению с его общенаучным и общефилологическим пониманием, выявление объема понятия, основанное на анализе его употреблений в научных текстах (текстах словарей и текстах о словарях — статьях, монографиях, диссертациях и т. д.), систематизация осуществлений антропоцентризма в лексикографии, заключающаяся в установлении их взаимной соотнесенности (инклюзивность, комплементарность), схематическое представление обсуждаемого понятия, репрезентирующее его объем, выявляющее его типы, раскрытие содержания каждого из типов антропоцентризма, рассмотрение конкретных проявлений антропоцентризма в современных отечественных словарях, анализ наиболее существенных проявлений на материале филологических словарей.

Объектом исследования являются лексикографические тексты. Мы используем термин текст применительно к словарю, имея, однако, в виду сугубо специфический характер данного вида текста. Специфика в этом случае как содержательная, так и структурная. Лексикографический текст — особого рода конструкт, состоящий из отдельных блоков. Роль блоков играют не только тексты словарных статей, каждая из которых характеризуется завершенностью и содержательной целостностью, но и другие обязательные компоненты, например, Введение (или Предисловие). Связи, обеспечивающие структурную целостность каждого из блоков, намного сильнее, чем связи между блоками (последние представлены только системой отсылокструктурные связи между словарными статьями выявляются с трудом, грамматические связи отсутствуют). Такая «блоковость» в сочетании с системой навигации по тексту и некоторыми другими элементами сообщают словарю свойства гипертекста. Содержательная специфика лексикографического текста — в его прагматической установке (считаем наличие такой установки характерным не только для словарной статьи, но и для всего словаря в целом). Новый взгляд на словарь — с позиций лингвистики текста — позволил использовать методы этого направления.

В качестве предмета исследования определяем формы и виды реализации антропоцентризма, антропоцентрического принципа (не отождествляем данные понятия) в лексикографических текстах. Реализации эти оказываются явлениями не рядоположными, различной природы, что предопределяет некоторую «пестроту» теоретико-методологических оснований, на которых базируется исследование. Целостность работы обеспечивается рассмотрением словаря как разновидности научного текстаодин }п релевантных факторов текстообразования — фактор «субъект речи» (ФСР), который при решении коммуникативной задачи может «настраиваться» на те или иные параметры адресата. При анализе конкретных образцов словарных статей мы исходили из деятельностной концепции науки, так как именно деятельностный подход делает возможной саму постановку проблемы субъективации словарного толкования. При определении круга явлений, составляющих объем понятия антропоцентризм в лексикографии, особую роль сыграли идеи, представленные в работах видного отечественного лексикографа.

B. В. Морковкина, в том числе концепция антропоцентрически ориентированной лексикографии. Его мысль об осуществлениях антропоцентризма определила один из критериев выделения типов антропоцентризма в лексикографии. Кроме того, в исследовании учтены научные результаты, заключающиеся в трудах Ю. Н. Караулова, В. Г. Гака, А. С. Герда, П. Н. Денисова, Е. С. Кубряковой, М. М. Бахтина, Н. 10. Шведовой и др. В разработке отдельных смысловых сегментов модели использовались теоретические положения, изложенные в работах В. М. Алпатовым, Ю. Д. Апресяном, А. Н. Барановым, A. JI. Голованевским, О. В. Грязновой,.

C. А. Журавлевым, А. А. Залевской, Т. X. Каде, О. М. Карповой, М. Н. Кожиной, JI. М. Лапп, Ю. Н. Михайловой, Л. Н. Чурилиной и др.

Разработка терминологического тезауруса, представляющего одну из форм реализации антропоцентрического принципа в лексикографии, базировалась на идее системного комплекса наук о человеке, автором которой является Б. Г. Ананьев.

Методы и методики исследования. Методика работы является комплексной. В ходе изучения способов реализации ФСР, способов представления внелингвистической информации в словаре путем целенаправленной выборки составлена картотека словарных статей, представляющих данную информацию (всего 1000 единиц). Кроме того, для решения поставленных задач использовался описательный, сравнительный метод, прием лингвистического наблюдения, прием семного анализа и текстологический (при анализе словарных дефиниций). Для решения кардинальной задачи исследования избран интегрально-эвристический метод описания явления — метод моделирования, позволяющий обобщить всю имеющуюся информацию о понятии, систематизировать ее в типологической схеме.

При всей актуальности исследуемого термина крайне мало работ, представляющих его абсолютную и относительную ценность в лексикографической отрасли, систематизирующих различные его значения. Само функционирование его в этой отрасли ранее не осмысливалось как проблемное, требующее регламентации. Объем понятия «антропоцентризм» в лексикографии представлен в виде типологической схемы. В него включены явления и процессы лексикографической практики, ранее не относимые к проявлениям антропоцентризма. В ходе исследования последних разработана классификация способов и форм субъективации лексикографического текста. Этим определяется научная новизна диссертационной работы. В работе выдвигается концепция изучения словаря не как явления самодостаточного, автономного и даже не как взаимодействующего с адресатом, а как существующего во взаимодействии человек — словарь — человек (то есть предлагается рассматривать «событие жизни словаря» как структуру трехчастную, а не двучастную).

Создание типологической схемы обеспечивает дефиниционную определенность одному из наиболее употребительных терминов современной лингвистики. Кроме того, в ходе построения модели вводятся новые термины. Рост числа терминопорождающих текстов создает опасность возникновения терминологического хаоса, тем не менее в данном случае это оправдано необходимостью дифференцировать различные значения обсуждаемого понятия. Выделение типов антропоцентризма: имманентного эндогенного, имманентного экзогенного, методологического эндогенного и методологического экзогенного — поддержано реальным функционированием термина. В работе также разграничиваются сферы употребления использовавшихся ранее как синонимы терминов антропоцентризм и антропоцентрический принцип', антропоцентризм и эгоцентризм I человекоцентризм / субъективность. «Вокруг» центрального понятия в ходе разработки схемы обобщены данные, полученные различными лингвистическими направлениями: когнитивной лингвистикой, лингвистикой текста, прагматикой, теорией коммуникации, психолингвистикой. В работе анализируются существующие лексикографические издания, так или иначе отражающие антропоцентрическую тенденцию, а также представляется к рассмотрению проект терминологического тезауруса «Человековедение: Системный комплекс наук». Все вышеперечисленные факты определяют теоретическую значимость настоящего диссертационного исследования.

Выводы, полученные в ходе решения поставленных задач (и главныйотносительно объема и типов исследуемого понятия), могут учитываться в дальнейших исследованиях в области теоретической и практической лексикографии. Заключения, касающиеся антропоцентризма и антропоцентрического принципа, могут использоваться при разработке новых словарей. Применение систематизированных данных о способах субъективации лексикографического текста, различении понятийного и концептуального в толковании представляется продуктивным при анализе новейших лексикографических изданий. Материалы работы, имеющие отношение к особенностям функционирования термина, наблюдаемым и прогнозируемым тенденциям в лексикографии, текстовым характеристикам словарных статей, дополнят вузовские лекционные и семинарские курсы по русской лексикографии, текстологии, спецкурсы по когнитивистике, языковой картине мира, языковой личности. Типологическая схема позволяет определить перспективные области изучения в лексикографической отрасли. В этом заключается практическая значимость работы.

Материалом диссертационного исследования послужили тексты 32 лингвистических словарей разных типов и жанров: алфавитных и идеографических (тезаурусного и тематического типа), толковых, неологических, динамических, иностранных слов, агнонимических, фразеологических, лингвокультурологических, комплексных, словари трудностей и др. В анализе не были задействованы такие словари, как, например, словообразовательный, частотный, обратный, так как критерием отбора лексикографических изданий служило наличие или отсутствие в них семантизации словарных единиц. Средством семантизации может быть как толкование единицы, так и отнесение ее к той или иной тематической группе, вообще любой способ ее локализации в классификационной схеме.

В качестве объекта анализа заявлены словари лингвистические, тем не менее логика развития словаростроения (как отечественного, так и мирового) делает нечеткой и относительной традиционную оппозицию словарь лингвистический / энциклопедический. Тенденция к энциклопедизации лексикографических изданий обусловила привлечение в ходе анализа и словарей лингвоэнцгаслопедических. В названии работы зафиксирована ее хронологическая соотнесенность — «современная лексикография», поэтому основными источниками данных являлись словари, выпущенные в последние 15 лет (не имеются в виду переиздания). Тем не менее в список включено большое количество словарей предшествующего лексикографического периода советского), самый ранний издан в 1954 г. Объясняется это двумя причинами. Во-первых, изучение синхронного состояния языка невозможно без представления его в ряду сменяющих друг друга исторических этапов, без исторической ретроспективы и перспективы. Анализ предполагает сопоставление, а сопоставление предполагает соотнесение того, что есть «теперь», с тем, как было «раньше», и тем, как, вероятно, будет «в дальнейшем». Само понятие антропоцентрической тенденции подразумевает некую динамику, то есть в наши задачи входит определить, какие проявления антропоцентризма (относительно) стабильны и регулярны, не зависят от времени создания словаря, а какие являются приметой времени. Во-вторых, привлечение материала не только новейших словарей объясняется сугубой сложностью и неопределенностью самого понятия «современный» (в любой научной работе, включающей в заглавие словосочетание «современный русский язык» первая глава носит «оправдательный» характер, автор вынужден объяснить свое понимание слова «современный»). Таким образом, при расширительной трактовке понятия «современный» в сферу нашего внимания естественным образом попадают и словари советского лексикографического периода.

Исследовательские задачи решались на материале отечественной лексикографической практики, тем не менее при разработке различных аспектов проблемы учитывался контекст мировой лексикографии, так как многие тенденции, наблюдаемые в отдельном географическом ареале данной дисциплины, являются частными проявлениями, отражениями, реализациями глобальных тенденций, общих закономерностей словаростроения. Этим объясняется тот факт, что при прояснении некоторых теоретических моментов мы обращались в том числе к работам видных зарубежных лингвистов, таких как К. Варантола, Р. Хартманн, А. Рей, С. Делесаль, Ж. и К. Дюбуа.

Картотека словарных статей, созданная методом целенаправленной выборки, включает 1000 единиц. Критерием отбора являлась принадлежность лексемы к одной из тематических групп: «власть», «социальное устройство», образ врага", «религия», «культурно-философские ценности». При определении данных групп мы опирались на понятие об аксиокатегориях, представленное, в частности, в [73]. Аксиокатегории — ценностно актуализированные понятийные зонылексика, относящаяся к одной из аксиокатегорий, максимально по сравнению с лексикой других тематических групп насыщена информацией, отражающей (помимо лексического значения) культурологические, идеологические, этические и др. представления эпохи. Эта особенность лексем перечисленных групп благоприятствует большей проявленности личности лексикографа в тексте словарной статьи, то есть субъективации толкования. Ограничение исследуемого языкового материала перечисленными пятью группами обусловлено также и тем, что анализ других тематических групп (например, реалии быта) выявляет те же способы «субъективации, но в гораздо меньшем объеме.

На защиту выносится следующие положения:

Выводы.

1. Антропоцентризм как имманентное свойство словаря может иметь источником как «внутренний», так и «внешний» антропоцентр. Первую разновидность исследуемого явления предлагаем называть имманентным эндогенным антропоцентризмом, вторую — имманентным экзогенным.

2. Ключевой вопрос при рассмотрении имманентного эндогенного антропоцентризма — роль субъективного фактора в процессе лексикографирования, способы реализации ФСР в словаре. Под субъектом (познавательно-коммуникационной деятельности) понимается диалектическое единство социальных и индивидуальных свойств сознания ученого. Научный текст не может быть лишен рефлексивно-личностного плана, так как «в центре» лексикографического текста всегда стоит творец — автор словаря. Словарь, будучи структурой, реализующей языковую личность лексикографа, является в то же время средством идеологического воздействия на адресата.

3. Решение вопроса о субъективности лексикографического текста сталкивается с рядом противоречий. А. Субъективность как качество словаря, обусловленное погрешностями лексикографической методологии (оценивается как отрицательное явление), — качество словаря, обусловленное самой прагматической ситуацией словаростроения (явление амбивалентное). Б. Лексикограф как бесстрастный составитель — и лексикограф как творец. В настоящее время актуализирована вторая точка зрения. Субъективность вводится в число принципов лексикографирования. Выбор в пользу одного из решений зависит от: а) жанра и типа словаря, б) компонентов прагматической ситуации словаростроения. Полисубъектность процесса лексикографирования не снимает проблему субъективности в словаре. Разница заключается в количестве источников субъективности. Возможно употребление термина «субъективизм» для обозначения личностного фактора как негативного и термина «субъективность» для обозначения личностного фактора как имманентного.

4. Процессы субъективации в словаре могут быть рассмотрены как явление, характеризующее макрои микроструктуру словаря. ФСР в макроструктуре реализуется в: а) составе словника, б) систематизации материала. В микроструктуре в: а) расположении значений, б) системе помет, в) тексте толкования, г) иллюстративном материале.

5. Какие бы критерии отбора словарных единиц ни избрал лексикограф, устранить из этого процесса личностный фактор полностью не удается. Для словарей единиц с нечетким лингвистическим статусом роль последнего увеличивается. По степени проявленности антропоцентризма (по нисходящей) типы словарей образуют иерархию: идеографический (построенный по экстралингвистическим основаниям), идеографический (построенный по лингвистическим основаниям), алфавитный. В этом же отношении способы расположения значений образуют иерархию: логический принцип, исторический принцип, частотный принцип. ФСР реализуется на уровне макрои микроструктуры словаря.

6. Варьирование расположения значений как способ проявления ФСР наиболее релевантно для тематической группы «религия». Вариативность в использовании помет в разных словарях часто отражает социо-культурные процессы в экстралингвистической действительности. Наибольшую свободу в плане реализации ФСР предоставляют пометы собственно стилистическиена втором месте — хронологические, на третьем — экспрессивно-эмоциональные (в особенности оценочные). Именно эти пометы чаще всего являются отражением погруженности лексикографа в определенный историко-идеологический дискурс, средством воздействия на адресата, средством позитивации либо негативации (чаще) лексического значения единицы. Использование помет в таком качестве характеризует и современную лексикографическую продукцию.

7. Способы субъективации толкования предлагаем классифицировать следующим образом: а) архитектонические, б) семантические, в) лексические, д) грамматические, д) графические. Средства субъективации дефиниции чаще используются как пейоративные, нежели как мелиоративные. Словари советской эпохи опережают новейшие словари по частоте их употребления, но не по разнообразию (а некоторые, как, например, комментарий с негативной коннотацией, чаще встречаются в современных изданиях). Идеологическая тенденциозность является результатом включения в толкование как оценочных слов, так и слов, нейтральных в этом отношении. Использование более чем одного средства субъективации (от 1 до 3) создает «степени отчуждения» дефиниции (и через нее — самой реалии). Выделяются средства с большей и меньшей отчуждающей силой. Максимальное число степеней отчуждения — в словарях советской эпохи. Среди иллюстраций большую свободу для реализации ФСР предоставляют речения, нежели цитаты. Иллюстрации либо подтверждают эксплицированную в тексте толкования оценку реалии, либо самостоятельно реализуют ее.

8. К проявлениям экзогенного методологического антропоцентризма относится обусловленность тех или иных структурных, содержательных характеристик словаря психофизиологическими характеристиками внешнего антропоцентра (в частности, адресата). Наиболее существенные корреляции: а) слово как основная единица внутреннего лексикона человека => слово как основная единица словаряб) организация ментального лексикона (непрерывность, ассоциативные сети) => организация словаря (семантическая непрерывность).

9. Относительная ценность эндогенного методологического антропоцентризма по разным источникам и концепциям: синонимичный термин — интуитивизм, противопоставленный ему коррелятсистемоцентризм, лингвоцентризм. В лексикографии с антропоцентрическим принципом описания связывается понятие интегральной модели JI3, а с системоцентризмом — понятие дифференциальной модели JI3.

10. Наиболее разработанное в теоретическом плане осуществление антропоцентризма — экзогенный методологический антропоцентризм. Этот термин понимается как ориентация в описании языковых фактов в словаре не столько на языковую систему, сколько на говорящую личность, являющуюся адресатом лексикографического текста. Антропоцентризм в данном осуществлении — «настройка» параметров словаря на параметры адресата. Под этой настройкой могут пониматься: выбор между логически непротиворечивым и психологически адекватным описанием единицы в пользу последнегоопределение глубины семантизации в зависимости от принадлежности единицы к продуктивному / рецептивному / потенциальному массивуориентация в большей степени не на языковую систему, а на речьвыбор между дифференциальной и интегральной моделью ЛЗ в пользу последней. На этом основании мы относим к проявлениям антропоцентрической тенденции в современной отечественной лексикографии следующие факты: выдвижение в число ключевых понятий словаростроения понятия «фактор адресата», проявления «диффузии» лингвистического и энциклопедического типов словарейразработку, углубление теории активных/пассивных словарейразработку идеи градуальных словарейразработку вопроса об унификации словарных формулировокпроцесс обогащения теоретической и практической лексикографии достижениями когнитивистики.

11. Наблюдения над формами фиксации экстралингвистической информации в современных отечественных словарях свидетельствуют о повышении удельного веса толково-энциклопедического словаря среди всей лексикографической продукции. Принадлежность издания к «смешанному» типу далеко не всегда декларируется в названии, предисловии. Расширяется спектр форм введения нелингвистической информации в текст словаря, кроме того, активнее используются уже существующие (особенно следует отметить роль иллюстративного материала как носителя сведений об истории, устройстве, функциях, разновидностях предмета / явления). По употребительности их можно распределить: на первом месте — включение подобной информации в текст толкования, на втором — в иллюстрации, на третьем — заключение ее в скобки, на четвертом — представление в специальной зоне словарной статьи. Как правило, количество реально используемых форм шире заявленного в теоретической преамбуле.

Заключение

.

Решение поставленной цели — исследование объема понятия антропоцентризм в лексикографии, способствующее определению его содержания, проходило в несколько этапов.

На начальном этапе определено неспециальное, общенаучное и общефилологическое значение исследуемого термина. Сделан вывод о невозможности перенесения «по умолчанию» содержательного наполнения «общефилологического» антропоцентризма в сферу лексикографии.

Следующий этап — первый шаг в выяснении специфики антропоцентризма в лексикографии. Из различных источников — текстов словарей, научных трудов, посвященных проблемам словаростроения — отобраны и проанализированы все случаи употребления обсуждаемого термина, а также описания различных языковых феноменов, не названных словом антропоцентризм, но подразумевающих его. Сделан вывод о различных пониманиях антропоцентризма, представленных в отечественной лингвистике. Таким образом определен объем обсуждаемого понятия.

Эти «понимания» оказалось возможным особым образом систематизировать. Произведено структурирование объема понятия по двум основным критериям (имманентность / методологический характерэндогенность / экзогенность) и одному факультативному (биологический / социальный / индивидуальный уровни изучения человека). Результат данной исследовательской операции — выделение четырех типов антропоцентризма в лексикографии, каждый из которых охватывает ограниченный круг явлений. В соответствии с основаниями, положенными в основу разграничения типов, предложены названия: антропоцентризм имманентный эндогенный, имманентный экзогенный, методологический эндогенный, методологический экзогенный.

Представляется, что употребление в лексикографических изысканиях термина антропоцентризм без дополнительной характеристики (роль которой могут играть предложенные терминологические определения) не удовлетворяет требованиям, предъявляемым научным стилем изложения (требования точности, строгости, однозначности).

Выделяется также «содержательный» лексикографический антропоцентризм, то есть направление практической лексикографии, в рамках которого создаются словари «о человеке», словари, избравшие феномен человек в качестве основного предмета описания. Мы называем данное направление «антропоцентрическим» только в нетерминологическом смысле и не включаем в объем понятия.

Следующим этапом стало описание выделенных типов понятия.

Имманентный эндогенный антропоцентризм есть проявление таких антропологически обусловленных свойств структуры и содержания словаря, которые а) заложены в самой природе словаря (текстовой природе) и б) имеют своим источником «внутренний» антропоцентр, то есть автора словаря.

Самое значительное явление, представляющее данный тип рассматриваемого понятия, — явление субъективации, то есть реализации в тексте словаря фактора «субъект речи». Представление о научном стиле как бессубъектном, неличностном, содержание которого соотнесено исключительно с денотатом, в настоящее время скорректировано. Данная стилевая черта не носит абсолютного характера. Неизбежность проявления личности автора (т. е. существования рефлексивно-личностного плана) в тексте обусловливается причинами разного порядка (философскими, собственно лингвистическими, методологическими). Ни познание вообще, ни творческая деятельность, ни речепроизводство не допускают устранения субъекта, это является теоретико-методологическим основанием для того, чтобы говорить о словаре как о «гуманистической структуре», на всех уровнях которой реализуется категория субъекта речи.

Были рассмотрены формы и способы реализации ФСР в словаре.

По отношению к лексикографическому тексту можно говорить о противопоставлении субъективности — субъективизма. Первое оценивается как неотъемлемое, второе — как негативное свойство словаря. В литературе данные понятия часто употребляются недифференцированно. Объясняется это еще, по-видимому, и тем, что до недавнего времени всякое проявление авторской позиции в словаре как «общенациональном банке данных», «объективной модели мира» считалось невозможным и недопустимым. Вопрос о возможности / невозможности субъективности напрямую связан с вопросом о роли автора словаря. Если рассматривать эту фигуру не просто как составителя, а как творца, то следует говорить не о возможности — а о необходимости, обязательности субъективности (хотя и редуцированной «по закону жанра»). Ослабление влияния ФСР возможно лишь за счет формализации процесса лексикографирования (в частности, толкования), но при этом неизбежно снижается психологическая адекватность лексикографического продукта. Четких критериев разграничения субъективности / субъективизма сегодня не существует.

Процессы субъективации в словаре рассмотрены с точки зрения их соотнесенности с той или иной структурной частью и способом реализации:

1) В макроструктуре а) состав словника, б) систематизация материала.

2) В микроструктуре а) расположение значений, б) система помет, в) текст определения, г) иллюстрации и примеры.

Особенно подробно описаны формы реализации ФСР в тексте определения как наиболее репрезентативные.

В специальной литературе уже поднимался вопрос о способах субъективации определения, предпринимались попытки их систематизации. Существующие классификации представляются неполными, не охватывающими всех реальных способов реализации ФСР. В работе предлагается новая классификация, полагающая в основание различение уровней языковой системы. Преимущество ее в том, что она обладает «запасом прочности», то есть не только описывает все выявленные нами способы субъективации, но и может быть пополнена новыми при их обнаружении.

Способы субъективации толкования: а) архитектонические, б) семантические, в) лексические, г) грамматические, д) графические.

Для каждой разновидности приводятся конкретные формы проявления.

Явление идеологизации словаря трактуется как проявление антропоцентризма эндогенного, так как любая общенациональная картина мира — и идеология как ее компонент — отражается в словаре не «прямо», а проходя сквозь призму системы авторских установок, авторского мировидения. Особенно очевидным этот факт становится в обществе, где нет господствующей идеологии. Так, в новейших словарях обнаруживаются проявления как религиозного, так и светского сознания их авторов.

Анализ лексикографических изданий свидетельствует о преждевременности выводов тех авторов, которые говорят о тотальной деидеологизации словарного дела современного периода. Все перечисленные в классификации способы субъективации используются и в советских, и в новейших словарях. Первые отличаются только большим их количеством, представленным в одной словарной статье, и большей отчуждающей силой. В подавляющем большинстве случаев средства субъективации используются как пейоративные. Изменения в расположении значений, употреблении помет, вводов, комментариев, оценочных слов, иллюстраций, создание неязыковых синонимических рядов служат отражением социокультурных процессов, протекающих в экстралингвистической действительности.

Имманентный экзогенный антропоцентризм есть проявление таких антропологически обусловленных свойств структуры и содержания словаря, которые а) заложены в самой природе словаря (в частности, его коммуникативной функцией) и б) имеют своим источником «внешний» антропоцентр, то есть адресата словаря либо говорящую личность — источник словаря (чаще — эталонная коллективная личность, если это не словарь, идиолекта).

Для данного типа исследуемого понятия релевантным оказывается биологический уровень изучения человека, то есть речь идет о проявлениях первичного антропоцентризма. Имеется в виду «настройка» словарных параметров (как то: объем словаря, объем словарной статьи, длима дефиниции, линейное расположение семантических признаков, основная словарная единица и т. д.) на сущностные психофизиологические характеристики человека (как то: объем и особенности функционирования памяти, закон экономии речевых усилий, способы представления информации в сознании человека и т. д.).

Методологический эндогенный антропоцентризм есть проявление таких антропологически обусловленных свойств структуры и содержания словаря, которые а) возникают в результате сознательной методологической установки и б) имеют своим источником «внутренний» антропоцентр, то есть лексикографа.

К данному типу антропоцентризма относятся случаи обращения автора в ходе создания словаря к интуиции как исследовательскому инструменту, то есть об интроспекции как методе лексикографирования. Такой установке в деле словаростроения противостоит установка на формализованное, строгое описание единиц с представлением лексического значения в виде набора семантических примитивов. Данное противопоставление есть, по сути, противопоставление лексикографирования субъективированного и максимально объективированного. Неотъемлемое преимущество первогопсихологическая адекватность его результатов. Преимущество второго -«конвертируемость» его результатов на другие языки, логическая безупречность. По-видимому, говорить о «годности» и «негодности» того или иного подхода (антропоцентрического либо системоцентрического) не имеет смысла, каждый из них обнаруживает большую или меньшую «пригодность» в отношении конкретного типа, жанра словаря. Выбор между ними должен определяться задачами проектируемого лексикографического издания.

Методологический экзогенный антропоцентризм есть проявление таких антропологически обусловленных свойств структуры и содержания словаря, которые а) возникают в результате сознательной методологической установки и б) ориентированы на «внешний» антропоцентр, то есть адресат словаря, читателя, пользователя.

Сегодня в лексикографической отрасли складывается самостоятельная область исследований, объект которой — пользователь словаря. Один из ключевых терминов этой области — пользовательский запрос. «Читателелюбивая» тенденция в словаростроении — одна из наиболее заметных.

Теория антропоцентрической лексикографии, созданная В. В. Морковкиным, описывает именно данный тип антропоцентризма. В предложенной им оппозиции словарей «для языка» / словарей «для человека» последние есть яркое выражение «читателелюбивой» тенденции. Ключевая идея исследователя и его концепции — фиксация языка как осваиваемой, постигаемой человеком сущности, то есть явления не «ставшего», а «становящегося».

Методологический экзогенный тип обсуждаемого понятия представлен максимальным по отношению к другим разновидностям числом разнообразных проявлений. Широкий спектр явлений и тенденций современной отечественной лексикографии, не обозначаемых ранее данным термином, отнесен нами к реализациям методологического экзогенного антропоцентризма на основании его определения. В качестве таковых мы признаем все виды сознательной «настройки» параметров словаря (структурных либо содержательных) на особенности организации человека. Следовательно, к проявлениям антропоцентризма в лексикографии отнесены такие процессы, как «энциклопедизация» словарей, применение методов, достижений, идей когнитивистики, психолингвистики в деле словаростроения, углубление дифференциации активный / пассивный словарь, создание градуальных словарей и др.

Особое внимание уделено явлению энциклопедизации современных лексикографических изданий как носящему масштабный характер. Анализ нескольких изданий последних лет в сравнении с более ранними (БТС, ТСИС, ЯИ, РТС, КСРЯ, MAC) подтверждает активизацию указанного процесса.

Проанализированы формы представления в лингвистических словарях внелингвистической информации. Сделан ряд существенных наблюдений: реально существующих форм представления внелингвистической информации, как правило, больше, чем заявлено в предисловии словаряэнциклопедические сведения (и в достаточно большом объеме) включаются даже в те издания, которые декларируются как «толковые». Наиболее существенные способы представления внелингвистических данных — текст толкования и иллюстрации. Экстралингвистические сведения чаще всего включают словарные статьи единиц, составляющих тематическую группу «религия».

Таким образом, выявление семантической структуры, содержательного наполнения понятия антропоцентризм в лексикографии позволяет по-новому осмыслить феномен словаря. Наблюдая, какие источники определяют те или иные сущностные свойства лексикографического издания, мы делаем вывод, что «событие жизни словаря» происходит и должно рассматриваться в триаде, триединстве, образованном тремя антропоцентрами:

Л1 => А2 <= А3 коллективная (чаще всего) (автор словаря) (адресат словаря) говорящая личность, источник словаря в широком смысле).

То есть «атомарный» подход к изучению словаря (исследование его как образования автономного, самодостаточного) должен смениться подходом комплексным.

Дифференциация значений первого компонента терминологического сочетания «антропоцентризм в лексикографии» имеет несколько следствий. Во-первых, выявляется полисемантичность второго компонента: имманентный антропоцентризм — предмет изучения теоретической лексикографии, методологический антропоцентризм — принцип практической лексикографии. Во-вторых, разрушается синонимический ряд, образовавшийся в результате недифференцированного или некритического употребления термина в различных научных исследованиях, антропоцентризм — эгоцентризмчеловекоцентризм — субъективность. Кроме того, не являются взаимозаменяемыми для всех контекстов термины антропоцентризм и антропоцентрический принцип, так как последний применим только по отношению к методологическому антропоцентризму.

Многозначность обсуждаемого понятия в лексикографии приводит к выводу: употребление его в работах, посвященных тем или иным лексикографическим вопросам, должно обязательно сопровождаться комментарием автора: какое из значений термина он актуализирует.

Степень разработанности различных осуществлений антропоцентризма неодинакова. Наиболее актуальными, «привлекательными» для исследований в настоящий период являются: имманентный эндогенный антропоцентризм (отражение социального уровня организации лексикографа в словаре, т. е. идеологизация словаря, субъективность же как отражение индивидуальных характеристик лексикографа практически не обсуждается в специальной литературе) — методологический экзогенный антропоцентризм (т. е. «читателелюбивая» тенденция в словаростроении, лексикографирование с учетом фактора адресата). Методологический экзогенный антропоцентризм является наиболее специфическим для данной отрасли осуществлением антропоцентризма. Два других смысловых сегмента в плане осознания их принадлежности к содержанию антропоцентризма и в плане разработанности можно назвать лакунарными. Прогностический потенциал типологической схемы понятия позволил выявить «белые пятна» в разработке лексикографического антропоцентризма и определить перспективные направления исследований. Это, в частности, изучение отражения в словаре психофизиологических характеристик человека, корреляции свойств словарясвойств памяти, мышления, речепорождающего механизма человека. Интенсификация научных изысканий в этой области поддерживается бурным развитием комплекса когнитивных наук.

Утверждение нового взгляда на словарь как средство коммуникации, а не только номинации и возникшие в связи с этим лексикографические проблемы (языковая личность автора словаря, взаимодействие лексикографического и идеологического дискурсов, прагматика словаря и др.) ставят задачу расширения рамок теоретической лексикографии, что должно быть отражено в определении.

Рассмотрение типов понятия обнаруживает диффузность границ, их разделяющих. В частности, реализации имманентного антропоцентризма имеют тенденцию к превращению в реализации антропоцентризма методологического. Такая «проницаемость», «нежесткость» схемы не может рассматриваться как ее недостаток, так как основная задача настоящего исследования — «космизировать» определенное понятийное пространство, но не провести внутри него однозначные границы.

Таким образом, создание структуры объема обсуждаемого понятия как способ уточнения его содержания позволило решить несколько задач: систематизировать значения термина антропоцентризм в лексикографии, определить их соотношение, выявить среди них актуализированные в современной лексикографической отрасли, наметить перспективы развития дисциплины.

Список использованиых словарей.

I. Баранов, О. С. Идеографический словарь русского языка / О. С. Баранов.

— М.: Прометей, 1990 -. [Вып 1]. — 1990. — 252, [3]с. — ISBN 5 704 201 490.

II. Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С. А. Кузнецов. — СПб.: Норинг, 2000. — 1536 с. ISBN 5 771 100 153.

III. Васюкова, И. А. Словарь иностранных слов / И. А. Васюкова. — М.: АСТ-ПРЕСС, 1999.-640 с.

IV. Волков, Ю. Г. Человек: Энциклопедический словарь / Ю. Г. Волков, В. С. Поликарпов. -М.: Гардарики, 2000. — 520 с. ISBN 5 829 700 158.

V. Иванова, Т. Ф. Новый орфоэпический словарь русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы. — М.: Рус. яз. -Медиа, 2004. — 912 с. ISBN 5 957 600 318.

VI. Комплексный словарь русского языка / А. Н. Тихонов и др.- под ред. д-ра филол. наук А. Н. Тихонова. — М.: Рус. яз. — Медиа, 2005. — XVI, 1228 с.

VII. Краткий словарь современных понятий и терминов. — М.: Республика, 1993. — 510 с. ISBN 525 002 706.

VIII. Крысин, JI. П. Толковый словарь иноязычных слов / JI. П. Крысин. — 3-е изд., стереотип. — М.: Рус. яз., 2001. — 856 с. — (Б-ка словарей рус. яз.). ISBN 5 200 028 787.

IX. Лексические минимумы русского языка / Под ред. В. В. МорковкинаИнт русского языка им. А. С. Пушкина. — М.: Русский язык, 1985.

X. Лексические трудности русского языка: Словарь-справочник: Ок. 13 000 слов / А. А. Семенюк, И. Л. Городецкая,. М. А. Матюшина и др. — М.: Рус. яз., 1994. — 586 с. — (Малая б-ка словарей рус. яз.). ISBN 5 200 005 981.

XI. Лопатин, В. В. Русский толковый словарь / В. В. Лопатин, Л. Е. Лопатина.

— М.: Изд-во Эсмо, 2004. — 928 с. — (Библиотека словарей).

XII. Мокиенко, В. М. Толковый словарь языка Совдепии / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. — СПб.: Фолио-Пресс, 1998. — 704 с. ISBN 5 762 701 034.

XIII. Морковкин, В. В. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем) / В. В. Морковкин, А. В. Морковкина. — М.: ИРЯ им. В. В. Виноградова, 1997.-414 с.

XIV. Морковкин, В. В. Словарь русской традиционной духовности.

XV. Новейший словарь иностранных слов и выражений: Эконом, и техн. терминология. Религ. и мифолог, терминология. Компьютерная терминология. Общественно-политическая терминология. — М.- Минск: ACT: Харвест, 2002.

XVI. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Под общ. рук. Ю. Д. Апресяна (вып. 1−3, 1999;2003).

XVII. Объяснительный словарь русского языка: Структурные слова: предлоги, союзы, частицы, междометия, вводные слова, местоимения, числительные, связочные глаголы: Около 1200 единиц / Гос. ин-т им. А. С. ПушкинаПод ред. В. В. Морковкина. — 2-е изд., испр. — М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2002. — 432 с.

XVIII. Ожегов, С. И. Словарь русского языка. Около 57 000 / Под ред. Н. Ю. Шведовой. — 10-е изд. стереотип. — М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1973. — 846 с.

XIX. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / РАН Институт русского языка им. В. В. Виноградова. — 4-е изд., дополненное. — М.: Азбуковник, 1999. -944 с. ISBN 5−89 285−003-Х.

XX. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений. Т. 1−2. / РАН. Ин-т рус. яз.- Под общей ред. Н. Ю. Шведовой. М.: Азбуковник, 1998. ISBN 5 887 440 082- ISBN 5 892 850 072.

XXI. Саяхова, JI. Г. Тематический словарь русского языка / JI. Г. Саяхова, Д. М. Хасанова, В. В. МорковкинПод ред. проф. В. В. Морковкина. — М.: Рус. яз., 2000. — 560 с. — (Б-ка словарей русского языка).

XXII. Система лексических минимумов современного русского языка / Гос. инт рус. яз. им. А. С. ПушкинаПод ред. В. В. Морковкина. — М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2003. — 768 с.

XXIII. Словарь иностранных слов / Под ред. И. В. Лехина, Ф. Н. Петрова. — 4-е изд., перераб. и доп. -М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1954.

XXIV. Словарь новых слов русского языка (середина 50-х — середина 80-х гг.) / Под ред. Н. 3. Котеловой. — СПБ.: ИЛИ РАНИзд-во «Дмитрий Буланин», 1995. — 877 с. ISBN 5 860 070 160.

XXV. Словарь православной церковной культуры / РАН, Ин-т лингв, исследований. — СПб.: Наука, 2000. — 278 с. ISBN 5 020 284 432.

XXVI. Словарь русского языка. В 4 т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. — М.: Рус. яз., 1985.

XXVII. Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под ред. JI. Б. БабенкоМ.: АСТ-ПРЕСС, 1999. — 704 с. ISBN 780 504 970.

XXVIII. Толковый словарь русского языка конца XX в.: Языковые изменения / Под. ред. Г. Н. Скляревской. РАН, Ин-т лингв. Исследований. — СПб.: Фолио-Пресс, 1998. 700 с. ISBN 578 270 100Х.

XXIX. Толковый словарь языка Совдепии / В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина. — СПб.: Фолио-Пресс, 1998. — 704 с. ISBN 5 762 701 034.

XXX. Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII—XX вв. / Под ред. А. И. Федорова. — М.: Топикал, 1995. — 608 с. ISBN 58 525 560 251.

XXXI. Фразеологический словарь русского языка / Сост. JI. А. Воинова и др.- Под ред. А. И. Молоткова. — 6-е изд., испр. и доп. — М.: ООО «Издательство ACT»: ООО «Издательство Астрель», 2001. — 512 с.

XXXII. Человек и его внутренний мир: Материалы «Комплексного лингвокультурологического словаря для школьников». Учеб.-метод. пособ. Сост.: Рацибурская JI. В., Лаврова Н. Н., Теплова И. И. и др. -Вып. 1. — Нижний Новгород: Изд-во Нижегород. гос. ун-та, 2005. — 53 с.

XXXIII. Человековедение: Системный комплекс наук (Терминологический тезаурус) / Каламбет Е.В.- Кубан. ун-т. — Краснодар, 2004. — 85 с. -Библиогр. 80 назв. — Рус. — Деп. в ИНИОН РАН.