Василий Федорович Тимм и русская журнальная графика второй половины XIX века

В 40-е годы XIX века происходит явное усиление демократических тенденций в области изобразительных искусств и литературы. В это время появляется целый ряд молодых художников, работавших преимущественно в графике, чье творчество носило во многом новаторский характер, стремясь к отражению обыденной жизни и тяготея к жанру. «Произведения В. Ф. Тимма и Е. И. Ковригина, А. А. Агина и Е. Е. Бернардского, молодого Т. Г. Шевченко и Г. Г. Гагарина, различные по творческой манере и таланту, по глубине и последовательности в постановке тех или иных жизненных вопросов, объединялись стремлением художников дать непосредственные зарисовки повседневной действительности, расширить содержание искусства, ввести в него правдивое изображение „низших“ слоев общества,» — писал исследователь русского искусства Г. Ю. Стернин в очерке, посвящённом творчеству Р. К. Жуковского.1'.

Василий Фёдорович (Георг Вильгельм) Тимм (1820 — 1895) — один из художников-графиков середины XIX века, посвятивший своё творчество книжной и журнальной иллюстрации. Его способности блестящего рисовальщика-жанриста, ярко проявившиеся при издании им иллюстрированного журнала «Русский Художественный Листок» (1851 — 1862 гг.) выдвинули его имя в ряд наиболее прогрессивных для своего времени мастеров русской книжной графики, способствовавших проникновению демократических идей в изобразительное искусство.

Творческие установки и вкусы В. Ф. Тимма формировались в Императорской Академии художеств в русле русского академического искусства 40-х годов XIX века. Однако, обращение.

1 Стернин Г. Ю. Рудольф Казимирович Жуковский. 1814 — 1886. Москва, Искусство, 1954, стр. 3. молодого художника первоначально к литературной иллюстрации, а затем создание им широкой панорамы окружающей жизни в литографиях собственного журнала позволили развить черты объективного и критического осмысления действительности, столь характерное для русской журнальной и книжной графики в целом.

Художник сумел поднять жанровое изображение повседневности до уровня исторической зарисовки. Кроме того, созданная им обширная документально — художественная панорама Крымской кампании Восточной войны 1855−1856 годов, принесшая ему всероссийскую известность и звание академика батальной живописи, ставит его имя в ряд уважаемых общественных деятелей своей эпохи.

Творческое наследие В. Ф. Тимма, будучи достаточно обширным, безусловно высокопрофессиональным и интересным, как с художественной, так и с исторической точки зрения, не привлекало пристального внимания исследователей искусства.

В настоящей работе мы хотели на основе возможно более полного привлечения новых и малоизвестных материалов существенно расширить представление о жизни и творчестве В. Ф. Тимма и точнее определить его место в истории русского искусства середины XIX века. Такая цель исследования представляется закономерной, ибо творчество «художников второго круга» образует тот культурно — исторический фон, на основе которого формируются взгляды и вкусы современников и развиваются идеи передовых деятелей искусства.

L/-" В задачи исследования входило дополнить источники, введённые ранее в научный оборот на основе привлечения новых архивных, графических и живописных материаловразрешить существовавшие до сих пор неточности в биографии художника, упрочить его место в ряду передовых русских графиков 5 0-х годов прошлого века.

Мы хотели полнее раскрыть деятельность Тимма в качестве иллюстратора-карикатуриста, графика и литографа — бытописателя, создателя исторических зарисовокхудожника, исполнившего свой гражданский и издательский долг на полях Севастопольских сражений во время Крымской Кампании 1855−1856 годовживописца и художника, занимавшегося росписями по фарфору.

В процессе работы над диссертацией изучались как печатные, так и архивные материалы, а так^же музейные собрания. Существовавшие в литературе неточности и спорные вопросы разрешались на основе документальных данных.

В работе использованы материалы Российского Государственного исторического архива, Научно-исследовательского музея PAX, отдела русского искусства Государственного Эрмитажа, отдела рисунка Государственного Русского музея, Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, Рижского музея латышского и русского искусства, Государственной Третьяковской Галереи.

До сих пор творчество В. Ф. Тимма не получило должного освещения в исследованиях историков искусства. Можно предположить, что рассмотрение темы, связанной с изданием первого русского художественно-исторического журнала может оказаться интересным и плодотворным. Обращение к этим материалам даст возможность приоткрыть новую страницу в изучении традиции художественной иллюстрации и реалистической графики России второй половины XIX века.

Обзор литературы.

Василий Федорович Тимм (1820 — 1895 гг.) — академик батальной живописи, больше известен в качестве издателя и художника-литографа первого в России иллюстрированного журнала — «Русский Художественный Листок». Благодаря многолетней бессменной работе на этом поприще, он внес значительный вклад в историю развития русской литографии середины XIX века. Упоминания о его заслугах встречаются в общих трудах по истории русской гравюры и литографии, в книгах по истории русской реалистической иллюстрации XIX века, а основные факты жизни и творчества художника перечисляются в статьях различных художественных словарей.^{Однако,} исследовательской литературы, посвященной творчеству В. Ф. Тимма, крайне немного. Между тем, его деятельность заслуживает несомненного признания и уважения уже благодаря тому огромному количеству прекрасных работ, выполненных им в период издания собственного художественного журнала в технике литографии, освоенной им в совершенстве, которые составили широкую историческую панораму современной художнику жизни России.

Интересно отметить, что исследователи в своих трудах обычно рассматривали какую-нибудь одну сторону творческого наследия мастера — ибо оно действительно как хронологически, так и по смыслу и стилю распадается на две части. Дело в том, что после окончания Академии художеств молодому Тимму пришлось четыре года работать в области книжной и журнальной иллюстрации. За это время им были выполнены сотни рисунков для самых различных изданий, начиная с очерков писателей модной в то время «натураль ной» школы, заканчивая сатирическими статьями и сборниками шаржей и карикатур. Основная часть исследователей русской иллюстрации середины прошлого века рассматривают в своих трудах именно эту часть творческого наследия художника, упуская из виду тот факт, что вторую, зрелую половину творчества В. Ф. Тимм занимался изданием собственного художественного журнала, исполнив для него массу литографий, значительно отличающихся от его ранних работ в иллюстрации как по стилю и манере исполнения, так и по технике. Другая часть исследователей, писавших труды по истории русской литографии, обращается именно к наследию второй половины творческого пути мастера, отдавая должную оценку его вкладу в развитие русской литографии XIX века, забывая о работах раннего периода.

Кроме этого, исследовательская литература о художнике хронологически распадается на два периода: дореволюционный и советский. Ошибки и неточности, встречающиеся в более ранних трудах зачастую переносятся в исследования позднейшего времени, не подвергаясь ни исправлению, ни редактированию.^{Существует} довольно обширная справочная литература, изданная в прошлом веке, среди которой необходимо указать статьи^в «Немецком художественном словаре» Б. К. Наглера, 1 в «Подробном словаре русских граверов XVI — XIX вв.» Д.А.Ровинского2, в «Энциклопедическом словаре художников» Ф. Брокгауза и И. Ефрона3.^{Материалы} «словарей» содержат биографические данные художника и единодушно признают приоритет в его творчестве за прекрасными литографиями, издававшегося им художественного журнала «Русский Художественный Листок». /Легкие разночтения возникают в них лишь по поводу последних десятилетий жизни Тимма, проведенных им за грани.

1 Наглер Б. К. Художественный словарь, т.21, Вена, 1924, Мюнхен, 1848.

2 Ровинский Д. А. Подробный словарь русских гравёров ХУ1 — XIX веков, СПб., 1895.

3 Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь художников. СПб., 1901. цей. Статья же Наглера, посвященная началу творческой деятельности молодого художника, написанная еще до того, как он обратился к мысли об издании собственного журнала, дает исследователям любопытный и малодоступный для нас ныне материал о пребывании Тимма в Париже и его живописных работах, исполненных в мастерской 0.Берне. В статье «Русского биографического словаря"1 содержится множество ошибок, начиная от даты рождения и происхождения художника и заканчивая данными о его работах. О художественной деятельности Тимма также имеются статьи в «Истории искусств» П. П. Гнеди-ча с восторженным отзывом о его литографиях «.. .из русской жизни» и упоминания о нем среди русских баталистов в книге «Русская живопись» В. А. Никольского.3 Среди дореволюционных исследований по истории русской графики имеется книга В. А. Верещагина, изданная в 1911 году под названием «Русская карикатура. В. Ф. Тимм."4 Она стоит несколько особняком среди литературы о мастере, так как является в определенной степени попыткой монографического исследования части творческого наследия графика. В ней автор достаточно подробно приводит его биографию, сведения о которой подчерпнуты им из личного дела Тимма, находившегося в то время в Архиве Императорской Академии художеств (ныне передано в Российский Государственный Исторический Архив) и из «Сборника материалов для истории Императорской Академии художеств» П. Н. Петрова.5 Однако специфика архивных материалов дает ему возможность лишь наметить канву жизни и творчества художника. Они и поныне остаются практически единственным докумен.

1 Русский биографический словарь.т.19, Изд. Русского Истор. Общества, СПб., 1912, стр. 533.

2 Гнедич П. П. История искусств, т. 11, СПб., Изд. А. Ф. Маркса, 1907.

3 Никольский В. А. Русская живопись. СПб., Изд. Н. Мерца, 1904.

4 Верещагин В. А. Русская карикатура. В. Ф. Тимм. СПб., 1911.

5 Петров П. Н. Сборник материалов для истории Императорской Академии художеств, СПб., 1887. тальным источником этих сведений. Интересно заметить, что факты жизни художника приводятся в статье исследователя в том же порядке, в каком они располагаются на листах архивного дела, иногда нарушая хронологическую логику изложения. Представляется не совсем понятным смысл такого пересказа биографического материала, поскольку нарушенная последовательность изложения событий ведет к затруднению понимания мотивов некоторых действий и поступков художника. риступая к анализу произведений Тимма, Верещагин первым из исследователей разделяет творческое наследие художника на два вышеуказанных периода:/ первый, посвященный иллюстрации — от окончания Академии художеств до поездки в Париж, и второй — связанный с изданием «Русского Художественного Листка» по возвращении в Россию. Он характеризует работы первой половины творчества 1840 — 1844 годов как иллюстрации, имеющие сатирическую направленность и несущие черты заимствования из французских источников. Не интересуясь зрелыми работами Тимма в его собственном журнале, автор, следуя обозначенной теме своей книги, обращает свое внимание лишь на ранние иллюстрации художника. Он дает хронологический перечень этих работ, уточняя авторов текстов и исполнителей гравюр, перечисляет десятки композиций Тимма, приводит многочисленные примеры заимствования молодым рисовальщиком сюжетов у Гаварни — прославленного французского карикатуриста Сюльписа Гильома Шевалье. Именно на этот анализ и опираются все авторы последующего периода, упоминающие в своих трудах об иллюстрациях Тимма 1840-х годов. В этой же книге В. А. Верещагин приводит обширный список всех графических работ, исполненных художником в течение жизни в России. Этот перечень, состоящий из сорока изданий (за исключением «Русского Художественного Листка») содержит данные о более, чем тысяче разбросанных по их страницам иллюстраций, виньеток и заставок, рисованных Тиммом.

Практически те же сведения о работах Тимма находятся и в «Каталогъ русскихъ иллюстрированныхъ издан1й 1725 — 1860 годов», изданном Н. Обольяниновым в 1914;1915 годах.1 Во вступительной статье к своему каталогу автор ссылается на первую попытку создания русской библиографии иллюстрированных изданий — предпринятую до него в 18 98 году тем же В. А. Верещагиным в его труде «Русские иллюстрированные издания XVIII и XIX столетий"2. Таким образом, книги Верещагина, как нам представляется, являются первыми серьезными исследованиями работ В. Ф. Тимма в области книжной графики. Литографии же художника, исполненные им в зрелые годы творчества для «Русского Художественного Листка», остаются вне сферы внимания автора, поскольку они не относятся к иллюстративному жанру. По мнению этого исследователя, они имеют характер бытовой летописи и полностью отличается по стилю и задачам от работ предыдущего периода. Интересно отметить, что об этих произведениях автора, ставших основными в его творчестве, подробно не писал никто из исследователей ни при жизни художника, ни в последующие десятилетия, ни в советское время. (Никто также не пытался дать оценку всему графическому наследию Василия Федоровича Тимма в целом, не говоря уже о том, что никто из исследователей не вспоминал.

0 существовании крайне немногочисленных, но достаточно выразительных батальных полотен, принадлежащих его кисти.

Подводя итог рассмотрению литературных источников, из.

1 Обольянинов Н. Каталогъ русскихъ иллюстрированныхъ издашй 1725−1860 гг. В двух томах. Москва, Товарищество типографш А. И. Мамонтова, 1914.

Верещагин В. А. Русские иллюстрированные издания ХУШ и XIX столетий. СПб., 1898. данных в XIX — начале XX веков, можно отметить тот факт, что имя художника пользовалось значительной известностью и популярностью среди его современников. Различные исследователи признавали его заслуги особенно в области развития и распространения русской художественной литографии. ^ этот же период появилась и первая попытка оценить ранние графические произведения мастера, выполненные в жанре сатирической иллюстрации и карикатуры.

По оценке позднейших исследователей и ученых советского времени фигура Тимма занимает все более и более скромное место в истории русского искусства, а между тем, в сфере развития общего художественного процесса, его роль в формировании вкуса в широкой зрительской и читательской среденесомненна. Воспитательская, просветительская сторона издательской деятельности Тимма выпадает из сферы внимания исследователей, не ощущавших, в отличие от современников, личной причастности к изображаемым событиям и удовлетворения по поводу высокой художественности издания, поскольку они, в отличие от последних, были окружены совершенно иной художественной средой, наполненной массой иллюстрированных книг и журналов, изданных с помощью совершенно иных полиграфических средств. Исследователи XX века упускали из вида то обстоятельство, что Тимм, вручную лично рисуя на камне в течение двенадцати лет сотни иллюстраций своего журнала и оставаясь при этом почти неизменно на высочайшем профессиональном уровне своих рисунков, совершал своеобразный подвиг, оказавшийся не под силу более никому из современников.

В очерке В.Я.Адарюкова1 из его исследования русской.

1 Адарюков В. Я. В мире книг и гравюр. Воспоминания. В книге: «Гравюра и литография в книге XIX века» М., Книга, 1984. книжной графики XIX века следует, что он необычайно высоко оценил эту деятельность Тимма: «В книжной литографии первое место, бесспорно, должно быть отдано В. Ф. Тимму — талантливому и плодовитому художнику, сыгравшему огромную роль не только тем, что он запечатлел все злободневные события своего времени в его знаменитом «Русском Художественном Листке», но и своим влиянием на направление русского искусства, что до сих пор не отмечено, и что не оттенил талантливый автор биографии Тимма — В. А. Верещагин. Обыкновенно у нас принято отдавать все заслуги в этой области бытовым картинам П. А. Федотова, что вряд ли справедливо, т.к. В. Ф. Тимм в этом отношении сыграл далеко не маловажную роль своими талантливыми рисунками того же бытового характера, полными жизненной правды. Русский Художественный Листок является у нас исключительным примером в XIX веке долговечности журнала. Средняя долговечность журнала политического, общественного и литературного содержания в XIX веке равнялась 6,28 года, а для журнала по искусству — 3,75 года."1 Таким образом, исследователь отдаёт должное не только высокой общественной и культурной значимости журнала, но и долголетней работоспособности его издателя. В «Очерке по истории литографии в России» В.Я.Адарюкова2 деятельности Тимма отведено более скромное место в ряду художников-графиков современного ему периода. Заслуженно отметив доминирующую роль Общества поощрения художников в развитии искусства литографии в 1820-е, 30-е годы, автор отмечает имена художников, развивавших в своем творчестве различные жанры — портрета, пейзажа, бытовых зарисовок. Наряду с Тиммом среди издателей.

1 Адарюков В. Я. Ук. соч., стр. 37.

2 Адарюков В. Я. Гравюра и литография в книге XIX века. Приложение: Очерк по истории литографии в России. Б.м., б.г. художественных журналов он упоминает рисовальщика и карикатуриста М. Л. Неваховича, который, начиная с 1846 года в течение четырех лет издавал литографированный сатирический журнал «Ералаш». Нам кажется, необходимым отметить коренное отличие этого издания от «Русского Художественного Листка». Имевший узкое юмористическое направление «Ералаш» вплотную примыкал по близости поставленных задач и манере их решения к сатирическим изданиям. Идеи помещаемых в них карикатур зачастую бывали неоригинальны, заимствованы из французских изданий и анекдотов, идея же журнала Тимма была совершенно самостоятельна и самобытна, ибо его иллюстрации носили скорее жанровый характер, возвышенный до уровня исторической зарисовки. Кроме того, в исследовании В. Я. Адарюкова как и у В. А. Верещагина допущена неточность в датах печатания литографий для «Листка» в типографии Л.Мюнстера. Действительно, в первые годы Тимм печатал их у Мюнстера в два тона, но не до 1861 года, как сказано в обоих статьях, а лишь до 1858, когда он приобретает собственный дом с литографией на В.о., 3-я линия, дом № 24, и начинает печатать листы своего издания у себя, прибегая к работе с четырех, пяти и более камней. Это видно из собственной статьи Тимма в 35 номере «Русского Художественного Листка» за 1857 год. В ней издатель и художник уведомляет своих уважаемых подписчиков о том, что начиная с последнего номера за 1857 год и впредь иллюстрации для журнала будут печататься в собственной литографской мастерской издателя и возможно, им будет испробован метод многоцветной печати с использованием четырех и более цветов, что несомненно будет способствовать улучшению качества оформления журнала. Обзор развития литографского дела в России также сделан и Э. Ф. Голлербахом в «Истории гравюры и литографии в России» в главе IV: «Литография в России и ее развитие в XIX веке».1 В ней автор внимательно останавливается на именах художников, заинтересовавшихся новой техникой и использовавших ее в 1820—1830-х годах, когда литография только начинала свое становление в России, и художники лишь нащупывали области ее удачного применения. Исследуя периодические издания этих десятилетий прошлого века, автор находит ряд имен владельцев литографий, увлекшихся этим видом воспроизведения рисунков. В их ряду он называет имя известного рисовальщика и владельца мастерской А. Плюшара, предпринявшего одним из первых издание ряда альбомов литографированных рисунков с видами и типами С. Петербурга по оригиналам целого ряда русских и зарубежных авторов. Он также отмечает большую и почетную роль Общества поощрения художников в деле завоевания литографией популярности в России, распространявшего и поддерживавшего новые художественные начинания. Исследователь приводит имена участников разных художественных проектов, связанных с изданием литографированных альбомов, в основном с изображениями столицы и ее окрестностей, исполненных в рамках деятельности Общества. Голлербах описывает многочисленные попытки перевода в литографию своих произведений в творчестве многих известных русских художников, в основном пейзажистов, портретистов и жанристов.

Он упоминает о начале практики использования литографии в иллюстрациях некоторых печатных изданий, подводя читателя к рассказу о существовании в 1840-е годы уже самостоятельных журналов, иллюстрации в которых изготовлялись исключительно с помощью использования литографских камней.

1 Голлербах Э. Ф. История гравюры и литографии в России. Гос. Изд., Москва-Петроград, 1923.

В первую очередь среди них он называет издания того же М. Л. Неваховича «Ералаш» и «Волшебный фонарь». Кроме кари-катуристической направленности этих изданий их разнило с журналом Тимма ещё и то обстоятельство, что их автор вовсе не был профессиональным художником. Он был сыном J1.H. Неваховича — известного варшавского банкира, а вместе с тем, драматурга и переводчика. Его брат — А. J1. Невахович в 1840-е годы заведовал репертуарной частью канцелярии директора Императорских театров. По воспоминаниям современников, сам Михаил Львович отличался сухостью и желчностью характера, с юности вкладывая пыл души в рисование карикатур на знакомых .1.

Следом за ним возникает на страницах исследования Э. Голлербаха имя Василия Федоровича Тимма. Он отдает должное обильности иллюстраций, имеющих удивительное многообразие тем и выполненных на высоком художественном уровне. Кроме этой краткой оценки издательской деятельности Тимма для нас интересен также и достаточно полный перечень изданий, в которых принимал участие Тимм в качестве рисовальщика. Это стало первой в советское время попыткой вспомнить и связать имя художника с обширным рядом работ, исполненных им в области книжной и журнальной иллюстрации. Почти в эти же годы — в 1925 году появляется книга М. Фридлендера «Литография» с приложением очерка В. В. Воинова «Литография в России». В большой статье Фридлендера приводится история возникновения литографии в Европе и её победного шествия, начиная с конца XVIII века по страницам журнальных изданий Германии и, особенно, Франции. В очерке Воинова приводятся уже знакомые.

1 Григорович. Д. В. Литературные воспоминания. Москва, Художественная литература, 1987, стр. 62, 281.

2 Фридлендер М. Литография. Государственный Институт Истории искусств, Academia, Ленинград, 1925. нам перечни русских изданий, издателей и отдельных художников, использовавших в своем творчестве эту технику. Последовательность их работ и характеристики, даваемые автором их произведениям, указывают на хорошее знакомство его с изданными ранее трудами по исследуемой теме. Практически, мы видим совпадающий с приведенными в более ранних статьях список авторов и произведений. Издание В. Ф. Тимма охарактеризовано в свою очередь, вслед за уже неоднократно упоминаемым «Ералашем» и «Волшебным фонарем» J1.М.Неваховича, как крупнейшее явление в журналистике России 50-х годов XIX века. Более подробной оценки журналу автор статьи не дает, как и не приводит никаких фактов, характеризующих творческую деятельность Тимма вне издаваемого им «Русского Художественного Листка». Надо заметить, что вообще, во всех вышеприведенных книгах авторы, как видно, не ставили своей задачей исследовать творчество того или иного из художников, применявших в той или иной мере в своем творчестве технику литографии, они лишь пытались собрать воедино и, сколь возможно объективно охарактеризовать литографские опыты работавших в этой технике мастеров.

Среди исследований, посвященных истории литографии, необходимо упомянуть также и труд А. Ф. Коростина «Русская литография XIX века».1 В ней дан наиболее полный исторический обзор и перечень художников и мастерских, использовавших эту печатную технику. Ученый приводит обширный список литографированных изданий и оценивает их художественные достоинства. По его словам, «.. .с художественной и технической стороны журнал-хроника Тимма представляет собой памятник.

1 Коростин А. Ф. Русская литография XIX века. М., Искусство, 1953. выдающегося значения, не имеющий аналогий на западе."1.

Таким образом мы видим, что все без исключения авторы, изучавшие историю русской литографии, отводят изданию Тимма весьма значительное место, единодушно высоко оценивая значение «Русского Художественного Листка».

О ранних иллюстрациях Тимма в советское время писали несравнимо меньше и оценка этих работ скромнее.

В 1937 году вышла книга К. С. Кузьминского «Русская реалистическая иллюстрация XVIII и XIX веков».2 Именно в этой книге, в главе, посвященной иллюстраторам-реалистам эпохи 1840-х годов, Тимм назван «.первым реалистом, в произведениях которого отразились уголки тогдашнего русского быта». В книге автор достаточно тщательно разбирает работы Тимма в изданиях 1 8 4 0-х годов, где он выступал как рисовальщик, чьи рисунки в дальнейшем при помощи ксилографии переводились на металлические отливки и уже в технике политипажей печатались в качестве иллюстраций для многочисленных «физиологических» очерков русских писателей натуральной школы той поры. Автор отмечает несомненное мастерство молодого художника, сетуя одновременно на отсутствие социальной заостренности в его произведениях. Легкий и непринужденный рисунок, показывающий высокую профессиональную подготовку, мягкий юмор, разнообразие сюжетов — все это говорит в пользу молодого мастера. Однако, полное отсутствие в его рисунках критического подхода к действительности кажется автору статьи безусловным недостатком позиции Тимма. Кузьминский отдаёт должное явным достижениям Тимма в области реалистической иллюстрации при работе художника над книгой-поэмой.

1 Коростин А. Ф. Ук. Соч., стр. 157.

2 Кузьминский К. С. Русская реалистическая иллюстрация ХУ111 и XIX веков. М., Изогиз, 1937.

И.П.Мятлева «Сенсации и замечания г-жи Курдюковой за границей и дан л’этранже». В своих оценках он частично повторяет мнение В. А. Верещагина о наиболее удачных жанровых заставках и виньетках к различным главам произведения, в отличие от больших страничных пейзажных иллюстраций. Но та непосредственная живость «быстрого карандаша», характерная для работ в периодических изданиях, заимствованная у великих французских предшественников, уходит из этих гораздо более тщательно проработанных иллюстраций. А ведь именно быстрота и легкость при неизменном высоком профессионализме и составили основу славы Тимма — рисовальщика. «.Первый опыт иллюстрирования Тиммом большого литературного произведения показал, однако, что русское искусство приобрело в его лице талантливого рисовальщика реалистического направления. Его иллюстрации, несомненно, явились неожиданностью для русской публики, привыкшей к академическим рисункам Егорова, Толстого, Оленина и др. художников, иллюстрировавших произведения Богдановича, Державина, Крылова,» — писал исследователь в главе, посвященной Тимму.1 Он отмечает значительную роль художника для становления процесса русского издательского дела и развития реалистической графики середины прошлого века во второй период его деятельности, когда он начал в 1851 году издавать художественный журнал.

К.С.Кузьминский дает высокую оценку заслугам Тимма и как мастера-рисовальщика и как литографа. Более того, по мнению исследователя, «как автолитограф он, несомненно, занимает первое место среди русских художников. Тонкость и четкость его литографских работ поразительны. Самая большая сложность сюжета, огромное количество фигур и микроскопич.

1 Кузьминский К. С., Ук. соч., стр. 138. ность деталей его не смущали.".1 Таким образом, на первое место автор ставит достижения Тимма в области литографии, признавая за его иллюстрациями лишь второстепенное значение .

Исследователь Г. Е. Лебедев в книге «Русская книжная иллюстрация XIX века"2, изданной в 1952 году, попытался дать оценку именно иллюстративному наследию художника 1840-х годов. «.Критический элемент этих рисунков не поднимается до вынесения сурового приговора действительности, но новизна темы и характер трактовки свидетельствуют о стремлении изобразить реальную жизнь,» — пишет автор статьи. Отсутствие «.сурового приговора действительности» воспринимается Г. Е. Лебедевым, пожалуй, как самый большой недостаток в иллюстрациях юного Тимма. Он упускает из вида юношеское жизнелюбие и внутреннюю несклонность к сатире и желчи его характера, обусловленные, быть может, бытовым и жизненным благополучием. Легкомысленный и даже в какой-то мере поверхностный подход начинающего художника к прочтению столь же неглубоких по содержанию иллюстрируемых им произведений, вызывает к жизни легкие и точные по рисунку бытовые жанровые зарисовки. В 1954 году в серии «Массовая библиотека. Искусство.» вышла небольшая книжка Л. М. Тарасова «Василий Федорович Тимм. 1820 — 1895."3 В 1958 году появилось ее краткое изложение в очерке того же автора в книге «Русское искусство. Очерки о жизни и творчестве художников середины XIX века».4 В них он суммировал все сведения о Тимме, встречавшиеся в литературе до него. Он относит Тимма к чис.

1 Кузьминский К. С. Ук. Соч., стр. 163.

2 Лебедев Г. Е. Русская книжная иллюстрация XIX века. М., Искусство, 1952.

3 Тарасов Л. М. Василий Фёдорович Тимм. 1820 — 1895. М., Искусство, 1954.

4 Тарасов Л. М. Очерк В.Ф. Тимм. 1820 — 1895. В кн. «Русское искусство. Очерки о жизни и творчестве художников середины XIX века.» М., Искусство, 1958. лу художников, посвятивших свое творчество книжной иллюстрации и «.оставивших в истории русской графики 40-х годов приметный след». Автор достаточно подробно, вслед за В. А. Верещагиным и К. С. Кузьминским, останавливается на ранних графических произведениях молодого мастера, дав его журналу лишь самую общую характеристику. Надо заметить, что используя в своей книге биографический и критический материал, рассеянный в статьях более раннего периода, автор не только переносит на ее страницы ошибки и неточности, которые в них содержались, но и дополняет их новыми. Так, рассказывая об академическом периоде обучения Тимма, он указывает на получение им серебряной медали первой степени за картину «Группа уланов». На самом деле, из архивных материалов видно, что в 1837 году за «композицию группы уланов» молодой художник получает серебряную медаль второй степени, а оканчивая Академию художеств в 1839 году, а не в 1838 -как указано у Тарасова, «.за успехи в батальной живописи награжден серебряной медалью первой степени».1 Но ни в личном деле, ни в каких-либо публикациях не была указана тема программы Тимма. Нам удалось установить на основе документов2, что этой работой являлась картина «Битва при Фершам-пенуазе» и^{установить} ее современное местонахождение в музее Артиллерии, инженерных войск и войск связи. Таким образом, в исследование Тарасова вкралась ошибка. Неизвестные автору факты биографии художника, объясняющие его обращение к жанру иллюстрации после окончания мастерской батальной живописи Академии художеств, приводят к натянутым рассуждениям о тесноте для его творчества рамок официального искус.

1 РГИА, ф. 789, оп. 14, д. Т-12, лл. 3, 6.

2РГИА, ф.1284, оп. 241, ед. хр. 5, лл. 28, 29. ства, лежащим в русле тенденций советского искусствознания 50-х годов.

Неточны сведения автора относительно года Парижского Салона, на котором художник выставлял свои живописные произведения. Из материалов того же архивного дела видно, 1 что приехав в Санкт Петербург осенью 1846 года и хлопоча о пенсии от Кабинета Императорского Двора, Тимм ссылается в своем прошении на уже прошедшую успешную выставку Парижского Салона, с которой были раскуплены все выставленные им алжирские полотна, а это значит, что он выставлялся именно летом 1846 года, а не 1847 года, как указывает автор. Такая же ошибка обнаруживается и в датах пребывания молодого художника на Кавказе после его приезда из Франции в Россию. Из просьбы о предоставлении вида на жительство в столице женеЭмилии Тимм, сроком на один год, поданной самим хуу о дожником в 1849 году перед его отъездом на Кавказ, видно, что отсутствие мужа в Санкт Петербурге считалось с конца 1849 по конец 1850 года, тогда как Л. М. Тарасов указывает на осень 1848 года как на дату начала поездки. Неверна и дата приобретения Тиммом собственной литографии — 1861 год, повторенная вслед за А. Я. Адарюковым и В. А. Верещагиным. Годом начала печатания «Русского Художественного Листка» в собственной мастерской в несколько цветов следует считать 1858 год, как видно из недвусмысленных слов самого Тимма по этому поводу, опубликованных в № 35 «Русского Художественного Листка» за 1857 год.

И все же не эти ошибки и неточности составляют, на наш взгляд, главный недостаток исследования. Основным его отри.

1 РГИА, ф. 1284, оп. 241, ед. хр. 5, л. 29.

2РГИА, ф. 789, оп. 14, д. Т-12, лл. 47, 51. дательным качеством является полное отсутствие ссылок на источники приводимых сведений. Нет не только необходимых подкреплений документальными материалами тех или иных фактов биографии художника, но и просто списка литературы, использованной автором для работы. Также он не приводит и источника сведений относительно авторских работ художника акварелей и гуашей, на которые ссылается в своем тексте, и не указывает их местонахождения.

Иллюстрации Тимма Л. М. Тарасов характеризует подробно, не расходясь в оценке многочисленных работ с мнениями, высказанными до него. Он даже приводит ссылки на те же критические статьи и фельетоны В. Г. Белинекого и Н. А. Некрасова, что и предыдущие исследователи. Особенно сильно прослеживается влияние на эту часть его работы книги Верещагина. Вслед за этим автором он тщательно и подробно исследует первоисточники Тиммовских шаржей 1840-х годов, отмечает наиболее удачные примеры «типов», художественный вкус автора в исполнении оформления текстов виньетками, заставками, концовками и т. д.

Таким образом, книга и очерк Л. М. Тарасова имеют своей основой изложение уже известных мнений В. А. Верещагина и А. Я. Адарюкова относительно раннего творческого периода деятельности Тимма, посвященного работе над иллюстрированными изданиями с повторением изложенных в них фактов и даже неточностей. Те дополнения и выводы, которые делает сам автор относительно менее известных периодов жизни и творчества Тимма зачастую опираются на неполные или неточные сведения и данные, хоть и представляют интерес, поскольку являются первой попыткой рассмотреть оба аспекта и периода творчества художника.

Возможно, его исследования привлекли в какой-то мере интерес к рассматриваемому автору, ибо вскоре вслед за его публикацией — а именно — в 1961;1962 годах Латышский музей русского искусства организовал в Риге, а затем и в Москве передвижную выставку В. Ф. Тимма, созданную на основе подаренных в музей семьей художника живописных и графических материалов.

В 1962 году в свет выходит альбом работ художника со вступительной статьей, написанной А. Эглит, в которой повторена биография художника.1 Надо заметить, что ошибок в датировках, сделанных Л. М. Тарасовым, эта исследователь не повторила, использовав, по всей вероятности, материалы первоисточника — личного дела, но и не нашла никаких новых по сравнению с ранними трудами, фактов и работ. Текст её статьи приводит лишь более полные цитаты из фельетона Н. А. Некрасова и оды Ф. Глинки с восторженными отзывами на «Русский Художественный Листок» Тимма.

Всеми этими вышеперечисленными статьями и книгами и ограничивается число изданий, затрагивающих на своих страницах в той или иной связи круг тем и проблем, связанных с творчеством этого недостаточно известного художника. Как ни странно, можно отметить тот факт, что та часть художественного наследия мастера, которая была связана с иллюстрационной книжной графикой и не являлась основной среди его творческих достижений, оказалась лучше и полнее изученной. Скорее всего этот факт связан с достаточно полным и серьёзным исследованием этой темы в книге В. А. Верещагина «Русская карикатура. В. Ф. Тимм.». Вслед за ним и используя его мнения.

1 Эглит А. В. Тимм. Альбом. М.-Л., Гос. Издательство изобразительного искусства, 1962.

2Некрасов Н. А. Говорун. Статейки в стихах. Т.1, СПб., 1843, стр. 25. на эту тему появляется глава об иллюстрациях Тимма в книге К. С. Кузьминского «Русская реалистическая иллюстрация XVIII и XIX веков» и, наконец, практически тот же тщательный анализ повторён и в книжке Л. М. Тарасова «Василий Федорович Тимм. 1821−1895.» Отмеченные во всех изданиях достоинства литографических работ мастера, выполненных им в период издания «Русского Художественного Листка» в 1851—1862 годах, не нашли до сих пор своего исследователя. Эти работы, ставшие главным делом творческой жизни художника, никогда еще не рассматривались подробно, так, как того заслуживают и их несомненное художественное качество и их высокая обществен-ная значимость для своего времени.

Заключение

.

В данной работе мы сделали попытку рассмотреть творчество художника Василия Федоровича Тимма в разные периоды его жизни. Нами были частично собраны новые, значительно уточнены и систематизированы известные биографические данные художника, относящиеся к периоду его жизни в России. Он пробовал себя в нескольких видах и жанрах художественной деятельности: окончив класс батальной живописи в императорской Академии художеств и получив большую серебряную медаль за программное полотно «Сражение при Фершампенуазе 13 марта 1814 года» в 1839 году, уже в 1840 — 1841 годах Тимм с успехом иллюстрирует сатирическую поэму И. П. Мятлева «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой за границей дан л' эт-ранже «. После этой удачной пробы пера он в течение шести лет плодотворно работает в качестве иллюстратора во множестве литературно-художественных изданий, живописующих нравы и типы современников всех сословий. Надо отметить тот факт, что среди графических работ молодого мастера этого периода явственно прослеживаются два направления: это во-первых, сатирическая графика, носящая явные черты заимствования из французских образцов Гаварни в «Коммеражах», «Листке для светских людей», «Петербургском театрале», «Теории волокитства» и т. д. и во-вторых, иллюстрации к повестям и очеркам «натуральной» школы, приближающиеся по смыслу и настроениям к критическому реализму второй половины XIX века. Этими качествами несомненно обладают рисунки В. Ф. Тимма к изданию Я. А. Исакова «Наши, списанные с натуры русскими», «Картинки русских нравов», «Физиология Петербурга» и т. д.

Об этом периоде деятельности художника нами были обнаружены и уточнены следующие биографические данные: годы создания и названия академических программ на большую и малую серебряные медали, местонахождение выпускной программы «Битва при Фершампенуазе» и этюдов для полотен «Битва при Лейпциге» и «Битва при Кульме», исполненных совместно с А. И. Зауервейдом и А. А. Коцебу летом 1838 года. Об определённой известности выпускной программы Тимма свидетельствует приводимое нами её воспроизведение в юбилейном альбоме истории кавалергардского полка, изданном в 1851 году в мастерской Поля. Упоминаемые и перечисленные несколько живописных работ художника, исполненных им в эти же годы, ссылки на которые были обнаружены нами в документах РГИА, к сожалению, остались не найденными, но в Рижском музее русского и латышского искусства мы отыскали несколько этюдов к этим произведениям, однозначно подтверждающих их существование .

Познакомившись с 0. Берне — известным французским художником-баталистом, приезжавшим в С. Петербург в 1845 году, он отправляется с ним в Париж и Алжир, где исполняет в 1846 -1843 годы множество живописных этюдов, карандашных набросков и несколько картин, выставив их в Парижском Салоне летом 1846 года. Содержание этих полотен было вполне типично для художника-баталиста с одной стороны и внимательного бытописателя, любящего натуру — с другой: одним было «Взятие Смалы», а другим-«Арабский поэт-импровизатор у ворот Беб-эль-Уэд в Алжире». Нами была уточнена и исправлена дата парижской выставки, успешным участником которой являлся художник .

Вернувшись в Россию в 184 9 году Тимм тут же уезжает к театру военных действий на Кавказ, исполняя по дороге через всю Россию и во время экспедиции множество зарисовок и набросков. Нами были документально уточнены датировки этой поездки и условия пенсионерства Тимма от кабинета его императорского Величества в целом.

Сделав массу натурных набросков Кавказских событий, Тимм не сложил их в единое полотно, а будучи самостоятельным в выборе своего дальнейшего творческого пути, предпочел карьере живописца возможность выступать автором множества литографированных жанровых и исторических сюжетов в собственном литературно — художественном журнале «Русский Художественный Листок». Этому изданию он посвятил без остатка 12 лет своей творческой жизни, став бессменным издателем и художником-литографом сотен опубликованных в нем с 1851 по 1862 годы иллюстраций. Знаменитые и замечательные современники и прославившие их творениялюбопытные случаи, значительные явления и события в общественной и частной жизни горожан, столиц и губернских городовпридворные церемонииместа отдыха и театральные постановкивоенные сцены и герои Крымской кампании и Севастопольской обороны — все находило себе место в точных, изящных литографиях тиммовского журнала. На его страницах дар рисовальщика-профессионала, дар жанриста, умевшего с помощью своего быстрого карандаша и острого глаза схватить суть происходящего и донести ее до зрителя — расцвел и развился в полной мере. Стоит также учитывать тот мягкий юмор, то искреннее, но по-северному сдержанное сочувствие к персонажам, которое было свойственно характеру автора и которые окрашивали его работы, чтобы понять причины популярности и известности этого издания. Показателен также и круг художников, сотрудничавших с Тиммом и предоставлявшим ему для публикации свои рисунки — это И. К. Айвазовский, Г. Г. Гагарин, А. П. Боголюбов, М. А. Зичи, А. и И. Шарлемани, Л. Ф. Лагорио, В. Л. Сверчков, К. Н. Филиппов, А. и Н. Чернышевы и др.

Высокий профессионализм, присущий литографиям Тимма вне зависимости от того, переводил ли он на камень собственные рисунки или произведения своих корреспондентов, также отличают его журнал от массы бывших до и после него художественных изданий. Мастер всегда строит композиции листов в соответствии со строгими академическими правилами, что придает им цельность и определенную строгость. Оживляя жанровыми сценками изображения массовых праздненств, шествий, гуляний или виды улиц и площадей, помещаемые в «Листок», он добивается у зрителя удивительного чувства сопричастности к изображаемым событиям. Мастерски исполненная панорама окружающей жизни, виртуозное владение карандашом и техникой литографирования ставят достижения Тимма в области реалистического рисунка и литографии на величайшую высоту подлинной художественности. Недаром его имя вошло в историю искусств именно благодаря этой сюите литографий, справедливо получивших восторженную оценку у современников.

В этой части работы мы не только систематизировали по возможности всю массу литографий журнала Тимма и попытались дать оценку их художественным качествам, но и уточнили даты и места существования мастерских художественной литографской печати, которыми пользовался автор для создания своих произведений. Мы указываем также на то, что освоив и успешно применяя с начала 1860-х годов трудоёмкую технику печати с нескольких камней, для чего он специально предпринял стажировку у Лемерсьена в Париже летом 1858 года, Тимм заводит собственную мастерскую в своём доме.

Те крайне немногочисленные живописные полотна, которые он пишет в эти годы, не имели большого резонанса в художественной среде — они не выходили за рамки официального заказного искусства, в большой степени стеснявшие батальные композиции. Так, картина «Восстание 14 декабря 1825 года на Сенатской площади», написанная Тиммом по заказу Николая Павловича в 1853 году для подарка лейб-гвардии Конному полку, лишена какого бы то ни было драматизма, казалось бы подразумеваемого сюжетом. Тимму удалось увидеть за трагизмом ситуации упорядоченный, стройный, чуть ли не вызывающе парадный выезд конной гвардии на Сенатскую площадь. Каре восставших зритель может лишь угадать в еле заметной тени-силуэте в глубине композиции. Колористическое решение полотна напоминает по условной приглушенности тонов раскрашенный рисунок. Вообще, живопись Тимма зрелого периода отличается некоторой дробностью цвета и излишней загруженностью деталями, что выдает в авторе пристрастия профессионального рисовальщика-жанриста. Еще одно его полотно, исполненное к лондонской выставке 1862 года, написанное по воспоминаниям и зарисовкам поездки на Кавказ в 1849 -50 годах «Поднятие осадной артиллерии на Турче-даг в Дагестане» отмечают те же черты сухости и многословности в деталях. Судя по всему, художник чувствовал, что живопись — не его стезя и крупных живописных картин не создавал. Масляную живопись он использовал иногда в зрелые годы, делая с натуры маленькие эскизы-зарисовки.

Любовь к камерному рисунку и прикладной области его применения привела к увлечению Тимма расписным фарфором и керамикой. Уехав из России в 1867 году в Германию, в 70−90-е годы он занимается в Берлине созданием рисунков для росписей фарфора. Но оттачивая и дальше свое композиционное и профессиональное мастерство рисовальщика, приспосабливаясь к прихотливым формам круга, овала, бордюра для чашек, блюдец, блюд, ваз и т. д., создавая разнообразные изящные композиции, изощряя фантазию в изображении декоративных орнаментов и композиций, успешно работая в цвете — как мы можем судить по множеству сохранившихся в ГРМ альбомов с набросками этих лет, художник, безусловно, мельчает в своем главном качестве — в качестве общественно значимого человека, чьи произведения журнальной графики были столь интересны и нужны массе его соотечественников. Не порывая с художественной деятельностью, не утратив профессионализма, Тимм выбирает для себя декоративный, чисто прикладной жанр творчества и более спокойный стиль и образ жизни.

Итак, обращаясь в течение жизни к литературной иллюстрации, живописи, жанровому рисунку и литографии, к росписи на фарфоре, Тимм проявляет в каждом из видов искусства разные грани своих художественных возможностей. Но талант художника, явный дар историка, жизнеи бытописателя ярче всего проявляется во время работы в собственном журнале «Русский Художественный Листок». В этот период творчества возможности прекрасного рисовальщика нашли наиболее яркое и полное воплощение и получили наиболее сильный отзыв в восприятии современников. Именно эти произведения принесли ему заслуженную славу и известность и поэтому мы старались уделить анализу этих работ по возможности больше внимания, тем более что в специальной литературе они нигде исследованы не были. Мы надеемся, что заслуги этого трудолюбивого и честного художника позволят вернуть его полузабытое имя в ряд имен замечательных мастеров, укреплявших своим творчеством развитие гуманизма и реализма в русском искусстве.