Философский дискурс: Методология анализа и проблемы социальной обусловленности

Социально-историческая практика человечества вступает сегодня в качественно новый этап. В структуре социального бытия с возрастающей определенностью актуализируются гетерогенные аспекты, каждое измерение которых обнаруживает имманентную логику собственного развитияПредельное усложнение социокультурного поля современности приводит к учащающимся конфликтам, вызываемых динамикой* глобализации неустранимой множественности культур.

Россия переживает это время с особенной остротой: Стремление включиться в постсовременный мир приходит в противоречие с отсутствием стабильных социокультурных форм. Если в экономических, юридических и политических нормах она функционирует как некое символическое целое, то в повседневных взаимодействиях внутри перечисленных сфер российская действительность подчиняется совсем другим типам рациональности, которое ввиду их «непрозрачности» нельзяни • отменить, ни * разрушить. В этойситуации перед философией встает животрепещущаяпроблема соответствия концептуального и методологического аппарата характеру и динамике современной жизни. Отношения между философией и реальностью становятся все более частными и фрагментарными. Возможно, сегодня наступает время новых ответов на знакомые вопросы: Что такое общество? Что такое знание? Что такое человек? И, наконец, что такое философиясегодня? Каковы ее возможности и перспективы? Не изменилась ли ее прагматика? В какой степени социальная практика определяет теорию (и наоборот)?

Мы не претендуем ответить на эти вопросы. Нашей целью является внести посильный вклад в работу по преобразованию традиционного взгляда, в соответствии с которым знание и субъект мыслятся как тотальность, историякак провиденциально-эсхатологическое истолкование социального развития, а человек — как мера и предел того, на что способно сущее как таковое.

В нижеследующей работе мы предпринимаем анализ оснований, внутри (или посредством) которых сформировалась философия древней Греции: и традиционного Китая: Наша рабочая гипотеза заключается в том, что содержание и типы функционирования философского знания как на Западе, так и на Востоке находятся в гораздо более сложных отношениях с социальной реальностью, чем было принято считать. Греция и Китай выбраны нами ради «чистоты эксперимента», как отправные точки формирования двух различных традиций мысли. Возможно, отвечая на вопрос о социальных основаниях, конститутивных для философии прошлого, мы лучше-поймем, что представляет собой философия сегодня.

Степень разработанности проблемы. Среди автороввнесших значительный вклад в структурно-семиотические исследования дискурса, следует назвать Д. Остена, Дж. Серля, Д. Греймас, Ж. Куте, Т. Ван Дейка, Н. Хомского. В работах Ю. Хабермаса проблема дискурса тематизируется в рамках теории коммуникативной компетенциитрадиционный семантический и синтаксический анализ дополняется прагматическим аспектом. Теория дискурса М. Фуко открыла абсолютно новую исследовательскую перспективу. Возможность исследовать речевые высказыванияпутем прояснения конститутивных для них социальных норм и правил позволила рассматривать дискурс как объект социального познания. Среди работ М. Фуко, посвященных анализу дискурса, следует выделить особо «Археологию знания». Вопреки традиционному мнению, сам М: Фуко не считал эту книгу методологической!- однако именно в ней разработано принципиальное для дискурсивного анализа понятие «высказывания». Адаптируя • методологию анализа дискурса к нашейi проблематике, мы имели в виду весь корпус работ французского философа, однако наибольшую ценность для нас, помимо > упомянутой" «Археологии знания», имели труды > «Что такое автор» и «Порядок дискурса». При анализе понятия «высказывание» мы опирались на книгу Ж. Делеза «Фуко» (в особенности на первый ее раздел «От архива — к диаграмме»).

Используемыйв содержательной" части исследования историко-философский материал, составивший основу для анализа практик, оформивших: «тело» философских традиций Греции и Китая, имеет длительную традицию своего изучения, как в России, так и за рубежом.

Литература

посвященная античной философииогромна. В' настоящей работе мы опирались на ставшими классическими трудыотечественных историков< философии. Т. ИОйзермана, Ф. Х. Кессиди, И. Д. Рожанского,. С. Я. Лурье, C.G. Аверинцева, А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, A. Hi Чанышева, А. С. Богомолова, а также на относительно современные работы В.ВБибихинаА.В. Лебедева, А.А. СтоляроваA.G. Степанова, В. П. Горан, М. К. Мамардашвили, Э. В. Фролова. Однако при всем богатстве содержания и блеске историко-философских реконструкций, в работах упомянутых авторов i анализ социальных основанийсделавших возможными античную философию, либо отсутствует, как не входящий < в задачи исследования, либо редуцируется до жесткого соответствия «базис-надстройка». Исключением являются статьи: А. В: Ахутина «Эпический исход» и «Открытие сознания», посвященные сложным взаимоотношениям греческого мифа, эпоса, театра и философиивошедшие в его книгу «Тяжбао бытии»?. Что касается зарубежных авторов, то в процессе подготовки исследования использовались фрагменты работ Г. Франкфорта, Т. Франкфорта, К. Ясперса, Дж. Уилсона, Т. Якобсона, БРассела, Ж! Делеза, посвященные анализу предпосылок и причин появления феномена философииОднако наибольшую роль в, этом смысле сыграли^ работы Б. Кассен и П. Адо, о которых следует сказать особенно. В • книге Б. Кассен- «Эффект софистики"3 содержится исчерпывающий анализ этапов интеллектуального движения? софистоввыполненный как с применением традиционных историко-философских приемов, так и с учетом перспектив, открываемых новейшими течениями современной философии. Барбара Кассен прослеживает специфические эффекты софистики, нашедшие отражение как в древнегреческой физике и онтологии, так и политике и искусстве. Книга П. Адо, крупнейшего знатока античной культуры, дает ответ на старый вопрос «Что такое античная: философия?"4. Согласно Адо, философия: в античности была неотделима от философского «образа жизни», поэтому, говоря5 об античной философии, следует настаивать на приоритете «практического разума над теоретическим». Особенное внимание в книге уделено методам преподавания в древних школах и практикуемых там «духовным упражнениям».

Что же касается философии древнего Китая, то прежде всего следует отметить имена отечественных синологов, труды которых послужили материалом для написания данной работы. Так, работы А. И. Кобзева способствовали уяснению специфики китайского философского мышленияа также статуса нумерологии, выполнявшей методологическую роль в философствовании традиционного Китая. Статьи В. М. Крюкова и А. С. Мартынова прояснили древнекитайские представления о природе власти и социальности. Работы Л. С. Васильева и Е. И. Кычанова помогли осознать конститутивный для. древнекитайского мышления характер правил «ли», а также их влияние на оформление политико-правовой сферы. Труды В. В. Малявина прояснили как феномен идеологического синкретизма, так и проблему органичного сосуществования конфуцианства, даосизма и чань-буддизма. Особого упоминания заслуживает монография Н. В: Абаева, «Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае"5. В работе освещены культурно-психологические технологии древних философских школ традиционного Китаяпри этом1 особенно ценным для^ нашего исследования явился сравнительный анализ чаньских, даосских и конфуцианских традицийВ' небольшой, но многоплановой и по сей день актуальной работе выдающегося филолога и философа B.C. Семенцова6 сделана попытка выявить механизм трансляции традиционной культуры, взглянув на нее.

4 Адо П. Что такое античная философия? M.: Издательство гуманитарной литературы, 1999.

5 Абаев Н. В. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в традиционном Китае. 2-е издание, переработанное и дополненное. Новосибирск: Наука. Сибирское отделение, 1989.

6 Семенцов B.C. Проблема трансляции, традиционной культуры на примере судьбы Бхагаватгиты / Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. M.: Наука, 1988. С. 5−32. изнутри". В объемной монографии Т. П. Григорьевой «Дао и логос (встреча культур)"7 ставиться проблема соотношения культур как единства в многообразии, освещаются те стороны мировоззрения древних китайцев и древних, греков, которые повлияли на разные пути познания, обусловили своеобразие культурных парадигм греко-христианского и буддийского мира-, рассматриваются причины не всегда совпадающего отношения к таким кардинальным понятиям, как хаос и гармонияслово и молчание, к символике квадрата — круга, огняводы. Особое место отводится этическому аспекту истории, «вечным вопросам» о добре и зле-, о смысле жизни и назначении человека. Автор подводит к мысли о взаимодополняемости культур Востока-и Запада и закономерности их встречи в XX в.

Переходя к трудам. зарубежных исследователей, следует сказать о двух книгах современного французского философа, специалиста по китайской философии Ф. Жюльена «Трактат об эффективности» и «В обход или напрямик? Стратегии смысла в Китае и Греции». В первой работе автор сопоставляет европейскую и китайскую концепции эффективности. Созидательная деятельность Запада противопоставляется деятельности преобразующей, западное «убеждение» противопоставляется китайскому «манипулированию». Во второй книге автор предпринимает попытку открыть. новый взгляд на стратегии смысла в Китае и в Греции. Китайская традиция демонстрируется автором на богатейшем материале традиционного китайского искусства: литературе, живописи, поэзии. Отдельная глава посвящена стратегии конфуцианского диалога: Китай изучается — автором «напрямую», Греция — косвенным путем. Путешествие^ в край «утонченности смысла» оборачивается приглашением вернуться к нашей собственной мысли. И, наконец, скажем еще о двух источниках, работа с которыми имела для нашего исследования решающее значение. Во-первых, это работы А. Е. Лукьянова «Начало древнекитайской философии («И цзин», «Дао дэ.

8 9 цзин", «Лунь Юй») и «Истоки Дао (древнекитайский миф)», где автором вводится понятие структурно-функционального архетипа «Дао», которое скрывается в китайской традиции под именем у сип. У син в нашем исследовании получает статус «высказывания» и анализ философского дискурса Китай отталкивается именно от него. Что же касается «высказывания», характеризующего философию Древней Греции, то мы обнаруживаем его в работе МФуко «Герменевтика субъекта. Курс-лекций в Коллеж де Франс, 1982"10. С точки зрения, французского философа именно концепция «заботы о себе» в пику требованию «познать самого себя» позволит ответить на вопрос, которым задается Фуко: В каких символах мысли объединились в западнойантичности субъект и исти-на?11.

Анализ имеющейся литературы по теме показывает, что проблемы < изучения множественных социальных практик, оказавшихся конститутивными для типов рациональности Греции? и Китая не являлись предметом специального исследования ни в России, ни за рубежом.

Объектом: исследования: выступают философские дискурсы Греции и Китая, понимаемые как открытая? подвижная совокупность социальных практик, производящих, нормирующих, дублирующих и воспроизводящих типы мышления.

Предмет исследования — социально-обусловленный? способ организации дискурса, позволяющий исследовать его не с логическойили лингвистическойно с социальной точки зрения.

Состояние изученности проблемы, ее научная значимость и актуальность обусловили основную цель диссертации — определить основные'.методологи-•.

9 Лукьянов А. Е. Истоки Дао: древнекитайский миф // Тематическая антология восточной философии. Вып. 1. М., 1992.

10 Фуко М. Герменевтика субъекта. Курс лекций в Коллеж де Франс, 1982. Выдержки / Социо-Логос: Пер. с англ., нем., франц./ Составитель, общ. редактор и предисловие B.B. Винокурова, А. Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991. С. 284−314.

1 Необходимо отметить, что Фуко принадлежит еще одна работа, завершающая трехтомную «Историю сексуальности», которая, собственно, и носит название «Забота о себе». Данное сочинение представляет собой описание эволюции сексуальной морали и модификации разнообразных практик, с помощью которых индивидуум конституирует себя как такового, рассматривая сочинения греческих и римских авторов первых веков нашей эры. Указанный труд представляет собой генеалогию субъекта, в то время как нас больше интересует генеалогия древнегреческой философии. ческие процедуры анализа дискурса и продемонстрировать характер его социальной обусловленности.

Достижение цели исследования предполагает решение следующих задач:

— проанализировать основные понятия анализа дискурса и определить, главные методологические процедуры;

— продемонстрировать характер зависимости содержания знания, и его способа функционирования от социальных практик;

— конкретизировать природу социальной обусловленности философского дискурса Греции и Китая;

— установить пределы взаимовлияния дискурса и связанных с ним социальных практик.

Теоретическая и методологическая основа исследования. Методологическая традиция, нашедшая применение в данном исследовании и в наиболее систематизированном последовательном виде воплощенная: в трудах МФуко, берет свое начало от тех работ Ф. Ницше, которые посвящены критике истории. Именно у Ницше М. Фуко, в противовес классическому определению истории, заимствовал идею генеалогиикоторая была положена в основу разработанного им анализа дискурса, в фундамент которого легли две неотделимые друг от друга в реальной исследовательской практике операции: критика и генеалогия. Метод, применяемый нами для анализа греческой и китайской философии, получил название дискурсивно-генеалогического. По мере уточнения методологии, а затем и в ходесамого исследования автор столкнулся с проблемой квалификации дискурса как множества особого типа и характером отношений между элементами, которые его составляют. Эта проблема была решена посредством использования гетерологического метода, содержание которого представлено в работе Т. Х. Керимова «Социальная гетерология».

Критика «автономности» и «самотождественности» западной философской традиции заимствована из работ Э. Левинаса. Проблематизация краеугольного камня западной онтологии — идеи бытия как присутствия принадлежит работам «позднего» М. Хайдеггера и Ж. Деррида. Альтернативное категории бытия понятие различия нашло свою проработку в трудах Ж. Делеза. Генеалогический анализ греческой философии основывался на упомянутых «Герменевтике субъекта» М: Фуко и «Что такое античная философия?» П. Адо, а также классической работе В. Иегера «Пайдейя: воспитание античного грека». Генеалогия китайской философии осуществлена на основании древнекитайских классических текстов Конфуция, JIao-Цзы, Чжуан Цзы, а также базировалась на работах отечественных и зарубежных востоковедов.

Научная новизна диссертацииопределяется темчто в ней впервые проводится дискурсивный анализ китайской и греческой философии с четким различением критического и генеалогического векторов исследования. Работа является первым опытом реконструкции множественных социальных детерминант, повлиявших на становление типов мышления Востока и Запада.

1. Определен тип связи между множественными элементами, образующими дискурс.

2. Исследована организация философских дискурсов Грециии Китая, определены социально обусловленные правила их образования, процедуры контроля, дискурсивные объекты и репрессированные содержания.

3. Эксплицированы институциональные средыфилософских дискурсов Греции и Китая, продемонстрирована их имманентность специфике и природе философского знания в обеих традициях.

4. Уточнен характер отношений между философией и социальной реальностью (и, шире, теорией) показано изоморфное сходство между типом философского знанияи соответствующих ему социальныхпрактик: (юридических, политических, телесных).

Большинство проблем, исследуемых диссертантом, находятся в контексте современного обновления социальной философии. Содержание и выводы диссертации способствуют более глубокому пониманию сложной ткани социальной реальности. Практическая значимость, диссертации заключается в возможности использования ее материалов при чтении курсов «Философия»,.

Культурология", а также при разработке спецкурсов по социальной философии.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационной работы докладывались на следующих конференциях: Всероссийская научно-практическая конференция «Проблемы деятельности правоохранительных органов и государственной противопожарной службы». Иркутск: ВСИ МВД России, 2001; Седьмая межвузовская научно-методическая конференция «Современные подходы к подготовке кадров для органов внутренних дел». Иркутск: ВСИ МВД России, 2002; Восьмая межвузовская научно-методическая конференция «Современные подходы к подготовке кадров для органов внутренних дел». Иркутск: ВСИ МВД России, 2003; Межрегиональный философский семинар «Постнеклассическая наука как учение о человеке». Улан-Удэ: Институт устойчивого развития, 2002; Девятая Всероссийская научно-практическая конференция «Деятельность правоохранительных органов и государственной противопожарной службы в современных условиях: проблемы и перспективы развития. Иркутск: ВСИ МВД России, 2004.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Дискурсивно-генеалогический анализ философии * Греции и Китая — позволяет сделать следующие выводы о природе их конститутивных элементов:

1. Содержание и способ функционирования философского знания обнаруживает прямую зависимость от характера множественных социальных практик, субстанционализирующих «тело» философского дискурса. Речь идет не просто о приоритете «практического разума» над теоретическим, а о власти сложной, открытой, самоорганизующейся ситуации социальной среды, в которой философский дискурс порождается, воспроизводится, развивается и используется.

2. Отношения между элементами дискурса есть гетерологические «отношения без отношений»: любой элемент, составляющий дискурс, уже вписан в открытый порядок его совместности. Связь между элементами дискурса осуществляется в форме несвязностинет отношений (со)подчиненности, есть, скорее, их взаимное «сочинение». Именно ситуация события дискурса гарантирует связность элементов, обособляющихся в своей совместности. Элементы дискурса, будучи в постоянном смещении, не «есть», они всякий раз даны в безличном модусе события: Не логический или хронологический порядок составляющих дискурса, а перманентный их дрейф — гетерологический, генеалогический, несамотождественный.

3. Множественные институциональные среды философского дискурса и его содержание не находятся ни в отношениях пераллелизма, ни детерминизма. Это отношения предела, или границы. Отношение философской традиции и ее подвижных институциональных сред подчиняется особойлогике, логике границы, или совместности. Философия не конституирует институциональные средыинституциональные среды не детерминируют философского знания. Ни то, ни другое, но всегда «между»: философское знание не существует в некой идеальной изоляции, оно не располагается полностью ни в области «внутреннего», ни в сфере чисто внешнего. Оно существует на границе с социальным, которая является их общим пределом. Философия, из перспективы своего производства и функционирования, видится как активная разновидность «социальной-материи». Она: появляется в динамическом? пространстве институциональных сред, как социально-обусловленных составляющих дискурса. Нет смысла устанавливать оппозиции, господства-подчинениямежду философией и социальностьюнапротив, следует мыслить то по-граничное пространство дискурса, которое заранее представлено и философским и социальным одновременно.

4. Представление о философском дискурсе как открытомсложном образовании позволяет пересмотреть традиционное соотношение между теорией? и практикойКлассический1 взгляд тематизировал практику либо как применение теориито есть ее следствие, либо как нечтопровоцирующее теорию к появлениюс целью последующего""применениямна практике". Так или иначе, связь теориии практики виделась как тотализация того или иного рода. Однако коль скоро дискурс гетерогенен,. то работа по производству знаниям (не обязательно философского) с необходимостью > расценивается как множественная, трансгрессивная! по отношению к целостности субъектаи отнюдь не замыкающаяся профессиональнымиил и институциональными рамками. Производить знаниезначит преобразовывать дискурс, действуя разом на все гетерогенное множество составляющих его элементов. Трансформация социально-философского дискурса, таким образоместь сразу и теория г ш практика, активное производство социальной реальности.

5. Мышление философского дискурса каксобытия: лишает: социальную философию надисторической, «сверхчеловеческой», метатеоретической позиции. Философская деятельность содержит в себе неустранимые социальные импликацииконститутивные для< ее существования. Вкаждом философском акте, в каждом философском понятии кроется" социальное основаниеОднако* социальное не носит онтологически-опережающего характера. Нет социального, которое бы уже не было философским. Нет философского, которое не могло бы быть квалифицированно как политическое. Социальное’и/ил и политическое не внешнее по отношению к философскому. Социальное, политическое, философское: неустойчивая взаимопринадлежность, включенность каждого из софское: неустойчивая взаимопринадлежность, включенность каждого из них в учреждение или обоснование другого (других). Сам философский дискурс есть такое «внешнее», в событие которого всегда уже вписаны и философия, и социальность. Обвальное ускорение исторического времени заставляет социальную философию проститься с парадигмой «отражения» социальной реальности в пользу ее «созидания».

Для философии в очередной раз наступает пора возвращения «к самим вещам»: ее категории и познавательные модели должны органично включаться в процесс развития общества и человека, однако это произойдет лишь при условии, что социальность перестает мыслиться абстрактно, а философия останется верна своей динамической сути.