Общественно-политическая мысль народов Северного Кавказа: XIX век

Современное состояние жизни российского обществапредпринимающего попытки обновления и реформирования экономики, социально-культурной и политической структур страны побуждает внимательно изучать исторический опыт модернизации России и ее национальных окраин, понять своеобразие и закономерности предшествующих обновленческих эпох в истории страны.

Эта проблема, в частности, затрагивает и вопросы приобщения народов Северного Кавказа к российской государственности, проведения модернизирующих реформ 60−70-х гт. XIX века в регионе, своеобразия развития товарно-денежных отношений в пореформенный период у различных горских народов (употребляя термин «горские народы», автор придерживается давней традиции кавказоведения обозначать этим термином народы Северного Кавказа, как проживавших в горах, так и исконных насельников равнины, например, кабардинцев).

В данном контексте интересна проблематика северокавказской общественно-политической мысли XIX века, свидетельствующая о неоднозначности и сложности процесса модернизациивыработке способов и методов адаптации традиционных горских обществ к требованиям жизни в «большом» государстве, к условиям индустриальной цивилизации.'.

Наряду с чисто экономическими! аспектами, крайне важным представляется' исследование ментальной< реакции различных слоев горского населения на проводившиеся в крае реформы. Труды ярких представителей северокавказской общественной мысли XIX века — адыгов Ш. Б. Ногмова, С. Хан-Гирея, А.-Г. Кешева, Д. С. Кодзоковавайнахов — Ч.' Ахриева, У. Лаудаеваосетин — А. Гассиева, И. Канукова, А. Ардасенова, К. Хетагурова и др. — являют в этом смысле интересный и содержательный срез мировоззренческих подходов, оценок, присущих части горской интеллигенции, стремившейся к выработке наиболее безболезненных способов приспособления основ существования народа к глубоким политико-административным, социально-экономическим и культурным изменениям, товарному производству и стихии рыночной экономики.

Общественно-политические: взгляды представителей северокавказской интеллигенции XIX века являются концентрированным выражением исторического опыта и культурной традиции горских народов. Поэтому только комплексное изучение их трудов позволяет выявить общие закономерности сходных духовных процессов у народов региона, связанных не только географическим соседствомно историческими судьбами, объединенных рамками многонационального государства: Длительное межнациональное взаимодействие неизбежно накладывает специфический отпечаток на национальную психологию, вырабатывает оригинальную систему ценностей, отраженную общественно-политической мыслью.

Устойчивые связи народов Северного Кавказа в XIX веке с Россией позволили им не только сохранить свои древние культуры, но и обогатить их посредством знакомства с культурой и общественно-политической мыслью русского народа. Обращение к творческому наследию северокавказской интеллигенции ¦ XIX века, пытавшейся гармонизировать отношения горских народов с Российской империей, искать пути выживания самобытных культур в условиях форсированных модернизационных преобразований, интересно не только1 в научном плане, но может содействовать, выработке и проведению современной позитивной, конструктивной политики в регионе.

Назревшая потребность в обобщении истории северокавказской общественно-политической мысли в XIX веке во многом сдерживается разобщенностью исследователейтем, что разработка проблем общественной мысли ведется по преимуществу в «узкоэтническом» плане, замыкаясь в рамках истории отдельных народов. Безусловно, этап углубленного изучения национальных вариантов идейно-культурного процесса на Северном Кавказе был необходим — без него браться за региональные обобщения было бы невозможно. Накопленные научные наработки дают возможность концептуального осмысления и обобщения истории северокавказской общественно-политической мысли XIX века в историческом плане.

Цели и задачи исследования.

Настоящая диссертация ставит своей целью на основе глубокого анализа и широкого использования всех доступных источников, как опубликованных, так и неопубликованных, с учетом достижений отечественного кавказоведения дать научную картину развития общественно-политической мысли народов Северного Кавказа в XIX веке.

Исходя из степени разработанности темы и имеющихся источников, автор диссертации ставит перед собой следующие основные задачи:

— рассмотреть развитие общественно-политической мысли народов Северного Кавказа в XIX веке как единыйцелостный процесс;

— показать социально-исторические условия и причины возникновения и развития сходных идейно-культурных процессов у народов региона;

— разработать научную периодизацию истории северокавказской общественно-политической мысли XIX — нач. XX вв.;

— выделить в каждом периоде основные темы и направления интеллектуального поиска, в рамках которых шло обсуждение судьбоносных проблем развития народов Северного Кавказа;

— показать эволюцию взглядов северокавказской интеллигенции на проблемы социально-экономической, политической и культурной модернизации горских народов;

— рассмотреть, историю общественно-политической мысли народов Северного Кавказа с точки зрения разных типов модернизационных идеологий;

— показать роль и значение передовой русской культуры и общественно-политической мысли в развитии общественной мысли народов Северного Кавказа;

— с новых методологических позиций проанализировать общественно-политические и научные взгляды видных представителей северокавказской интеллигенции XIX века.

Научная новизна и практическая значимость исследования. Настоящая диссертация представляет первый опыт комплексного исследования общественной мысли народов Северного Кавказа в XIX веке, где исследовательский материал рассматривается тематически, группируясь вокруг важнейших культурно-исторических проблем модернизации. Мировоззрение и общественно-политические взгляды интеллигенции освещаются не разрозненно, а в целом, в сравнительном плане.

Решая поставленную проблему, автор:

1. Рассматривает развитие общественно-политической мысли горских народов в XIX веке как составную часть общероссийского и мирового идейно-культурного процесса.

2. Путем комплексного исследования показывает, что северокавказская общественная мысль включает постановку важнейших проблем модернизационного развития горских народов: приобщения к развитой государственности, просвещения народных масс, формирования новой трудовой этики, соответствия модернизационных институтов этническим традициям горских народов.

3. Рассматривает модернизационные идеи северокавказской интеллигенции в рамках типологических универсалий — идейно-культурных традиций просветительства, народничества, консервативного неотрадиционализма.

4. Анализирует развитие северокавказской общественной мысли как процесс вызревания альтернативной российской авторитарной «модернизации сверху» демократической, культуроцентричной модели развития горских народов.

5. С новых методологических позиций, без идеологических схем, на основе широкого круга источников переосмысливает многие аспекты творческого наследия представителей общественной мысли горских народов: первого чеченского просветителя У. Лаудаева, выдающегося публициста и экономиста А. Г. Ардасенова, великого осетинского поэта и общественного деятеля К. Л. Хетагурова, публициста и писателя Г. М. Цаголова и др.

6. Значительно расширяет круг персоналий и идейных направлений русской общественной мысли, под влиянием которых формировались общественно-политические воззрения северокавказской интеллигенции.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в современных экономических, политических и культурных преобразованиях в нашей стране. Изложенные в публикациях, они могут применяться в научной и преподавательской работе, при изучении истории народов Северного Кавказа, при чтении соответствующих специальных курсов. В учебно-методическом отношении положения диссертации ложатся в канву новых учебников и учебных пособий по данной дисциплине. В научном плане материалы могут быть включены в обобщающую монографию по истории культуры и общественной мысли народов Северного Кавказа.

Хронологические рамки исследования.

XIX век — сложная, переломная эпоха в истории Северного Кавказа. Основным его содержанием стали включение горских народов в административную систему Российского государства, проведение реформ 60.

70-х гг. и развитие буржуазно-капиталистических отношений. Эти сложные, внутренне конфликтные процессы нашли адекватное противоречивое отражение в трудах представителей северокавказской интеллигенции. Эти обстоятельства предопределили необходимость комплексного исследования общественно-политических взглядов ее представителей и хронологические рамки работы.

Становление деятелей новой! рационально-секулярной культуры происходят у разных северокавказских народов^ неодинаковые сроки. В XIX веке они появляютсяу народов, светская интеллигенция и общественно-политическая мысль которых возникли и развивались под непосредственным влиянием русской и европейской культуры. В Дагестане в это время еще силен традиционный? восточный культурный канал, развивается богатая мусульманская книжная традиция и ученость. Поэтому история общественной мысли Дагестана в XIX веке представляет, несмотря на ростки европейски-секулярной культуры, значительное своеобразие, и нами не рассматривается.

Степень изученности темы.

Общественно-политическая мысль и интеллектуальная культура северокавказских народов привлекла к себе внимание уже в первой половине XIX века — с началом творческой деятельности первых адыгских просветителей. Уже в поэме «Измаил-бей» М. Ю. Лермонтова в образе главного героя прочитываются черты, реальной личности — кабардинского князя и офицера русской армии Измаила Атажукина. Несмотря на романтико-поэтическую форму, поэма знакомила российского читателя с одним из первых европейски" образованных адыгов, ярким политическим деятелем начала XIX века1. Известный кавказовед П. Г. Бутков писал, что И. Атажукин — л просвещеннейший среди всех своих земляков". О блестящей образованности И. Атажукина, владевшего европейскими языками, упоминал Г. Ф. Стегман, сообщавший также много важных фактов из биографии Измаил-бея?.

Важными источниками о биографии и жизненном пути Ф.А. Бековича-Черкасского, его> участии: в русско-турецкой войне 1828−1829 гг., дружбе с декабристами, русскими поэтами и писателями содержат работы А.К. Ушакова4, Е. Г. Вейденбаума и С. ВЛюбимова5.

Творчество С. Казы-Гирея, опубликовавшего в пушкинском «Современнике» свои первые* произведения — «Долину Ажитугай» и «Персидский анекдот» — было высоко оценено великим поэтом как «неожиданное явление в русской > литературе"6. В. Г. Белинский отозвался о «Долине Ажитугай» как о «произведении черкеса, который владеет своим языком лучше многих почетных наших литераторов"7.

Данные о биографии С. Казы-Гирея, его учебе в Ставропольской гимназии, общественной и военной деятельности, службе в Кавказско-Горском полуэскадроне содержатся в работах В. Потто8, С. Петина9, В. Толстова10, Ф.В.

11 1 «У и.

Юхотникова, Н. Шабловского, Ф. С. Гребенца .

Особый интерес вызывало творчество Ш. Б. Ногмова, о котором упоминают в своих трудах И. Радожицкий, А. М: Шегрен, П. Степанов, М. Погодин, П. Г. Бутков, Н. Дубровин, П. К. Услар. Ценные материалы о жизни и творчестве Ш. Б. Ногмова представляет русскийлитератор С. Д. Нечаевпознакомившийся с адыгским просветителем в Пятигорске, и восхищавшийся его разносторонними знаниями, усердными грамматическими штудиями и ярким поэтическим творчеством14.

Начало исследованию ш публикации творчества Ш. Б. Ногмова положил А. П. Берже. К «Истории адыхейского народа» он предпослал «Краткий биографический очерк Шора-Бекмурзин Ногмова"15, насыщенный бесценными сведениями о жизни просветителя. Часть рукописи была опублико вана ранее, еще до выхода книги в газетах «Закавказский Вестник"16 и «Кавказ"17.

Уже первые отклики на «Историю адыхейского народа» содержали критику отдельных сюжетов ногмовского труда. Так, М. П. Погодин, назвавший Ш. Б. Ногмова летописателем, «который выдержит с честью сравнение с любым западным"'8, в то же время указывал на недостоверность многих фольклорных данных, особенно касательно русско-кабардинских отношений. О том, что в книге «немало промахов», — писал и В. Б. Пфаф, — хотя и подчеркивал, что это «весьма естественно, так как труд Ногмова заключает в себе первый опыт обработки истории? адыгейского народа"19. Кабардинской «Повестью временных лет» называл ногмовский труд Л.Г. Лопатинский20. «История адыхейского народа» в 1893 году была переиздана в Пятигорске старшим: сыном адыгского историка и просветителя Ерустамом21.

Со времени опубликования в журнале «Русский Вестник» работ С. Хан-Гирея. «Черкесские предания» и «Вера, нравы, обычаи, образ жизни черкесов"22, его творчество привлекало внимание научной общественности России. Характеризуя Хан-Гирея как кавказца, «обогатившего себя европейским просвещением, но не оставляющего ни веры, ни быта отцов своих», редакция пожелала автору «продолжать свои заметки».

Первый биограф Хан-Гирея П. Бурнашев характеризует литературные связи адыгского ученого с известным литератором и издателем журнала «Сын Отечества» Н. И. Гречем, а также с известным лингвистом О. Н. Сенковским. Бурнашев раскрывал главные жизненные устремления С. Хан-Гирея, патриота Кавказаи России — «бесстрашный Хан, исполняя планы высшей администрации, посещал в горах все племена. и стремился к правильному гражданскому усовершенствованному устройству диких племен, которые из врагов должны были сделаться друзьями России». Историко-фольклорные публикации С. Хан-Гирея «Князь Канбулат», «Наезд Кунчука», «Бесльний.

ЛГ лч.

Абат" -, «Князь Пшьской Аходягоко» были изданы уже после смерти автора, в основномв кавказских изданиях.

Обойден вниманием исследователей дореволюционной поры адыгский просветитель и общественный деятель, Султан Адиль-Гирей, автор множества интересных статей: социально-экономических очерков, исторических эссе и литературных публикаций. В: его работах «Об отношении крестьян к владельцам у черкесов», «Сулейман Эфенди», «Жена черкеса», «Рассказ аварца"31, этнографических статьях о самобытных традициях адыгских народов32, рецензии на «Словарь русско-черкесский, или адыгский, с краткой грамматикой сего последнего языка, составленные Леонтием Люлье"33, содержится огромный историко-культурный материал, характеризующий оригинальные взгляды просветителя на образ жизни, общественный и духовный строй адыгов, проблемы просвещения народа.

Интересные характеристики общественной деятельности адыгских просветителей Д. С. Кодзокова и Я. М. Шарданова содержатся в трудах М.К. Абаева34 и В. Кудашева35.

Первый балкарский историк М. К. Абаев писал, что Д. С. Кодзоков получил блестящее университетское образование и провел «молодые годы в лучшем литературном кругу 40-х годов прошлого столетия». Однако политические воззрения Д. С. Кодзокова он несколько радикализировал, когда писал, что тот «был вполне интеллигентным лицом и, по-видимому, демократического направления"36.

В. Кудашев коснулся в своей работе истории появления известной записки Терской сословно-поземельной комиссии, где содержались возражения членов комиссии, и прежде всего Д. С. Кодзокова, о наделении князей и дворян земельными участками37.

Много писавший по социально-экономическим вопросам осетинский общественный деятель Г. В. Баев высоко оценивал роль Д. С. Кодзокова в земельных преобразованиях, проведенных в 60-х гг. XIX века на Северном Кавказе. Г. В. Баев писал, что «честь. разумного разрешения аграрного вопроса (в Кабарде. — С.А.) принадлежит г. Лорис-Меликову. и Кодзокову, природному кабардинцу. Эти две личности, на свои страх и риск, поставили ребром вопрос о признании за всею Кабардою прав на всю территорию, занимаемую этим племенем. В Кабарде не должно быть латифундий и вообще.

7 п какой бы то ни было частной земельной собственности". И хотя земельные планы Д. С. Кодзокова реализовались лишь частично, Г. В. Баев восхищался смелостью и твердостью в отстаивании своей позиции Председателя комиссии.

О' деятельности Терской сословно-поземельной комиссии, правда, не давая при* этомоценки личности ее Председателя, писали многие дореволюционные исследователи социально-экономической истории Северного Кавказа: П. А. Гаврилов, Е. Максимов, Н. П. Тульчинский, Н. Д. Гаибов, В. Линден и др. Все они отдавали должное той огромной исследовательской работе, которую проделали члены комиссии и ее Председатель.

Множество сведений, характеризующих разнообразные аспекты политической деятельности и творчества адыгских общественных деятелей: И. Атажукина, Я. Шарданова, Ф.А. Бековича-Черкасского, С. Хан-Гирея и др. содержатся в «Актах Кавказской археографической комиссии». Блестящий образец российской археографии, «Акты.» адаптировали и комментировали оригинальные тексты, большая часть которых — еще ждут своей интерпретации современной историографией39.

Общественно-политическая мысль других северокавказских народов XIX века практически не привлекала внимания дореволюционных исследователей, за исключением творчества осетинского поэта, публициста и общественного деятеля К. Л. Хетагурова. Ему еще до революции было посвящено несколько десятков публикаций, в основном биографического и общеоценочного характера. Самая крупная из них — книга известного публициста и критика Г. Дзасохова, где определено большое значение творчества поэта для идейно-культурного развития осетинского народа40.

В течение XIX — начала XX вв. был накоплен определенный фактический материал, который стал, несмотря на фрагментарность, основой для дальнейшего изучения идейно-культурной истории Северного Кавказа уже в советское время.

В развитии отечественной историографии общественно-политической мысли северокавказских народов советского периода можно выделить три этапа:.

Первый этап охватывает время с начала 20-х гг. до середины 30-х гг., когда с одной стороны, изучение истории в определенной! степени еще сохраняло лучшие традиции российской историографиии источниковедения, но с другой стороны активно утверждались вульгарно-социологические схемы и установки пролеткультовской «науки».

Большой материал по вопросам социально-экономического развития Кабарды содержится в трудах русских ученых, работавших здесь в составе экспедиции начала 20-х гг. В. П. Пожидаев, характеризуя в работе «Хозяйственный быт Кабарды» проблемы проведения на Северном Кавказе в 60-е гг. XIX века земельной реформы, коснулся и деятельности Д. С. Кодзокова. Называя Председателя комиссии «демократом по убеждениям», он считал его «главным автором» заключения комиссии, где содержится «нелестная характеристика кабардинского дворянства», утверждается, что оно «лениво и невосприимчиво к наукам и европейской культуре"41.

В работе «Население и землепользование Кабарды» С. И. Месяц характеризовал роль Д. С. Кодзокова в принятии известного акта от 20 августа 1863 г. В статье содержится полемика с В. Кудашевым, считавшим, что акт принят под нажимом Председателя, который «воздействовал на волю князей и почти насильственно заставил их отказаться от исторических прав собственности» на «родовые земли». Автор полагал, что Д. С. Кодзоков лишь отразил в документе реальное положение вещей и «никаких исторических прав — на землю у высших сословий Кабарды никогда не было"42.

В связи с разработкой в 20-е гт. адыгской азбуки и грамматики, о творчестве Ш. Б. Ногмова и О. Берсея упоминалось в статьях Чамазокова43 и Д.А. Ашхамаф44. В работах кратко изложены основные вехи формирования адыгской письменности, этапы просвещения.

Л.П. Семенов первым по достоинству оценил в раннем очерке высокую научную значимость и просветительскую направленность работ ингушского этнографа и фольклориста Чаха Ахриева45.

Более негативна была оценка творчества первого чеченского историка и этнографа Умалата Лаудаева. Н. И. Покровский считал его защитником и выразителем интересов царского самодержавия, а: его единственную статью «Чеченское племя» — определял как апологетику «колонизаторской политики царизма"46.

Столь политически «репрессивные» оценки творчества первого чеченского просветителя определили положение У. Лаудаева в истории северокавказской? общественно-политической мысли как «реакционера» и на долгие годы задержали научное освоение его наследия.

В 20-е — начале 3 0-х годов Vтворческое наследие К. Л. Хетагурова стало предметом острой полемики, отразившей распространенные в то время упрощенно-социологические характеристики. Коста называли националистом •. либерально-буржуазным поэтом, «религиозным пессимистом"47.

О революционных и демократических мотивах поэзии и публицистики К. Л. Хетагурова писал в 20-е годы Ц. Гадиев48. Назвав поэта «певцом горской бедноты», он отмечал, удивительное, самобытное преломление идей русской демократической интеллигенции в творчестве национального поэта.

Второй этап (П пол. 30-х — 50-е гг.) характеризуется утверждением: «марксистско-ленинской» методологии, установлением жесткого партийного" диктата над исторической мыслью в СССР. И в то же время, несмотря на? ограничители партийных директив, постановлений и установок, кавказоведение в области изучения общественной мысли делало поступательные шаги.

В конце 30-х — начале 40-х гг. всвязи с общим усилением в стране внимания к культурному наследию народов СССР, изучение творчества К. Хетагурова получило мощный импульс. В юбилейных выступлениях по случаю 80-летия со дня рождения поэта, в публикациях тех лет проводится уже общепризнанная оценка Коста как революционерадемократа, последователя русских революционеров-демократов Н. Г. Чернышевского и H.A. Добролюбова, подчеркивается революционно-мобилизующее значение его творчества в целом49.

В 1957 году вышла монография М. С. Тотоева, где впервые много планово были рассмотрены общественно-политические взглядыосновных представителей демократической осетинской интеллигенции — К. Л. Хетагурова, И. Д. Канукова, A.A. Гассиева, Г. М. Цаголова, A.F. Ардасенова50. На основе большого фактического материала автор охарактеризовал влияние передовой России на мировоззрение прогрессивной осетинской интеллигенции, неизменно поступательный характер русско-осетинских культурных связейпроанализировал многие стороны творчества общественных деятелей, публицистов и писателей пореформенного периода.

Вместе с тем в фундаментальном исследовании получили отражение господствовавшие в советской исторической науке 30-х — 50-х годов представленияЭто положение о революционно-демократической и народнической идеологиях как двух особых, принципиально отличных одно от другого направлениях общественной мысли, где негативно оцениваемое народничество представляло «буржуазное» и «мелкобуржуазное» течение. Вследствие этого в «Очерках.» революционер-демократ К. Л. Хетагуров противопоставлялся народнически настроенным публицистам. Явно проглядывавшие: народнические черты в творчестве А. Г. Ардасенова, Г. М. Цаголова характеризовались как «ошибки», мелкобуржуазные напластования, которых, при желании: публицистов, или более близком знакомстве с марксистской литературоймогло бы и не быть.

Упрощенным и односторонним было применение к анализу идейных течений в осетинской общественной мысли последней четверти XIX века так называемой «теории двух лагерей», на основе которой из двух разнородных сил — феодальной и буржуазно-либеральной — искусственно конструировался единый и монолитный реакционный лагерь. Эта схема определила резко негативную оценку такого видного общественного деятеля и публициста как Г. В: (Гаппо) Баев.

К изучению литературного творчества и биографии К. Л. Хетагурова обращались в эти годы литературоведы Корзун В.Б.51 и Джусоев Н.Г.52.

В 40-е годы начинается всестороннее изучение истории культуры и: общественной мысли адыгов. Первым шагом в исследовании проблемы стал сборник статей к 100-летию со дня смерти Ш. Б. Ногмова со статьями Г. Ф. Турчанинова, Г. А. Кокиева, Б. А. Гарданова и др.53 Все авторы отмечали роль русской культуры в складывании мировоззрения первого адыгского историка и просветителяв научный оборот было введено много документов и фактов научной биографии ученого и общественного деятеля.

В статье Б. А Гарданова «К биографии Ш. Б Ногмова» автор выясняет ряд неясных и спорных моментов биографии ученого54.

В 40-е — 50-е гт. издаются и переиздаются труды Ш. Б. Ногмова55. К его творчеству обращаются писатели и литературоведы. В 1955 г. вышла работа X Теунова «Литература и писатели Кабарды», где глава «Свет с Севера» посвящена Ш. Ногмову. Автор выявляет основную проблему исторического труда просветителя, отмечая, что Ш. Б. Ногмов «прослеживает главную линию в истории родного народа — линию сближения с Россией"56. Русско-кабардинские культурные связи первой половины XIX века и роль в них Ш. Б. Ногмова рассматриваются в книге И.В.ЛГрескова57.

В 50-е гг. были открыты новые имена адыгского Просвещения, введено в оборот множество новых документов и материалов.

Известный этнограф и кавказовед М. О. Косвен опубликовал статью «Кабардинский патриот Измаил Атажукин», основанную на солидных источниках. С этой статьей было восстановлено достойное имя одного из ярких общественно-политических деятелей Кабарды, до этого основательно забытое. М. О. Косвен характеризует И. Атажукина как первого просветителя, который остается верным воспитавшей его России, активно выступая поборником мирного сосуществования и тесного сближения Кабарды с Россией"58.

К выяснению фактов биографии Исмаил-бея Атажукина обращался и крупный отечественный литературовед, лермонтовед С.А. Андреев-Кривич59.

Честь открытия еще одного имени адыгского Просвещения — Султана Хан-Гирея — в советской историографии также принадлежит М. О. Косвену. В статьях «Материалы по истории и этнографии Кавказа в русской науке"60 и «Адыгейский историк и этнограф Хан-Гирей» М. О. Косвен оценивал творческое наследие С. Хан-Гирея как значительный вклад в кавказоведение, ценнейший источник по истории и этнографии, выделяющийся «среди всего, что было написано об адыгах за все дореволюционное время"61.

В конце 50-х гг. в научно-справочной библиотеке Российского Государственного Военно-исторического архива была обнаружена рукопись «Записок о Черкесии» С. Хан-Гирея, что стало настоящей сенсацией в тогдашней кавказоведческой науке. В своем сообщении В. А. Дьяков дал краткую характеристику политических идей сочинения Хан-Гирея, изложил основное содержание, и привел некоторые биографические сведения об авторе62.

Деятельности яркого представителя адыгского просветительства — Умара Берсея — посвящена статья У. С. Зекоха, в которой оценивается его роль в разработке адыгской письменности63.

В 50-е гг. продолжал свои изыскания творческого наследия Чаха Ахриева Л. П. Семенов. Вподводящей итог многолетнему поиску ученого монографической рукописи («Чах Эльмурзиевич Ахриев», 1959 г.), на основе большого фактического материала освещена биография ингушского просветителя, дана обстоятельная характеристика творчества, убедительно показан прогрессивный характер мировоззрения, влияние на него русской демократической литературы64.

В 60−80-е гг. (третий период) продолжалось более углубленное исследование общественно-политической мысли северокавказских народов, расширялся круг персоналий. В то же время для историографии этого периода характерен отход от многих чрезмерно упрощенных характеристик предшествующего периода, прямолинейных подходов. Вышли монографии К. К. Цаллаева о первом осетинском философе Афанасии Гассиеве65, С.Ш. Габараева66 иЗ.Н. Суменовой67 о просветителе Инале КануковеН.М. Ардасенова о А.Г. Ардасенове68, публицистика Георгия Цаголова проанализирована в публикациях С. Ш:. Габараева69 и Г. Т. Дзагуровой70. Определенный интерес представляет работа Л. М. Васильевойгде рассматриваются исторические взгляды демократической осетинской интеллигенциискладывавшиеся под воздействием русского кавказоведения71.

Эти публикации ввели в научный оборот большое количество новых документови материалов, осветили широкий круг проблем творческого наследия писателейпублицистов, деятелей культуры и просвещения: дореволюционной Осетии:

Наиболее обширна литература, посвященная общественно-политическим, экономическим, философским воззрениям К. Л. Хетагурова. Накопившиеся за почти четыре десятилетия многочисленные публикации охватили практически все аспекты деятельности и многогранного творчества великого поэта и публициста. Но в целом они оставались в рамках сложившейся еще в конце 3040-х годов предвзятой схемы, жестко поляризующей его творчество с народничеством, прямолинейно возводящей мировоззрение поэта к «шестидесятникам», не оставляя возможности провести параллели с современной Коста демократической русской общественной мыслью.

Попытку обобщенного исследования развития общественно-политической и философской мысли в дореволюционной Осетии как целостного единого процесса предпринял З.П. Цховребов73. Указывая, что история осетинского народа — «часть мирового литературного и общественнофилософского процесса" — автор впервые рассматривает ее под углом европейской традиции» просветительства. Однако З. П. Цховребов не дает четких типологических определений этого течения, не выясняет соотношения между категориями «просветитель», «революционер-демократ», «народник». Он то пользуется ими попеременното противопоставляет просветительство и народничество как взаимоисключающие явления и понятияа между тем на конкретной российской почве XIX — начала XX века между ними прослеживалась историческая! и диалектическая связь. Постановка проблемы* просветительства в осетинской! общественноймысли во многом оказалась декларативной, поверхностной.

Образцом: целостного рассмотрения1 истории* осетинской литературы на протяжении XIX века является монографическое исследование литературоведа H.F. Джусойты74.

Особенно активны в 60−80-е гг. в выявлении просветительских тенденций исследователи адыгской литературы и общественной мысли. В это время плодотворную научно-исследовательскую работу проводит Т. Х. Кумыков. В нескольких монографиях и статьях получили многоаспектное освещение общественная и культурно-просветительская деятельность И. Атажукина, С. Хан-Гирея, Ш. Б. Ногмова, Д. С. Кодзокова, K.M. Атажукина и некоторых их современников75. Вопросы биографии, мировоззрения, творческой деятельности" исследовались на< фоне общего развития российской общественной мысли, сложной внутриполитической и международной обстановки XIX века.

Значительный интерес для исследователей творчества Хан-Гирея представляет и работа В. К. Гарданова и Г. Х. Мамбетова «Хан-Гирей и его «Заметки о Черкесии"76, где уточнены многие факты биографии, воссоздана история создания его основного труда, дается характеристика общественно-политическим взглядам» автора «Записок.». Авторы справедливо характеризуют «Записки.» как уникальный для своего времени научный труд, высоко оценивают его исследовательские достоинства. В то же время в традициях историографии советского времени чрезмерно акцентируется классовая ограниченность мировоззрения просветителя.

Творчеством С. Хан-Гирея много занималась и литературовед Р. Х. Хашхожева. В ее статьях «Хан-Гирей (1808−1842)» и «Античные традиции в чо творчестве Хан-Гирея» анализируются взгляды выдающегося адыгского просветителя на общественный? строй адыгских народов, взаимоотношения крестьян и землевладельцев, политику российской администрации в регионе, пережитки родоплеменных отношений на Кавказе.

Крупный вклад в изучение общественно-политической деятельности И. Атажукина внес Р.У. Туганов79. На основе солидного архивного материала он уточнил: ряд фактов его биографии, дал научную характеристику его общественной деятельности. В то же время книге свойственны особенности советской историографии, ухитрявшейся в самоотверженной, часто жертвенной деятельности первых просветителей находить узкие «классовые интересы». О ярком представители адыгской общественно-политической мыслиС. Казы-Гирее писали литературоведы — Х.И. Теунов80, Х.Х. Хапсироков81, И.В. Тресков82, Г. Ф. Турчанинов83, А.Х. Хакуашев84. В монографическом? исследовании жизни и творчества С. Казы-Гирея Т. Х. Кумыков познакомил общественность с многочисленными проектами, планами, идеями по реформированию жизни горских народов, которые вынашивал просветитель85.

В- 60−80-е гг. большой интерес исследователей вызывала личность Д. С. Кодзокова. О нем как друге русских поэтов, публицистов и общественных деятелей' писалиИ.Л. Андроников86 и Л.Г. Голубева87. Экономистов и историков он интересовал, как человек, возглавлявший Поземельную комиссию и осуществлявший земельную реформу на Северном Кавказе88. Выдающимися исследованиями о Д. С. Кодзокове стали монографии и статьи Т.Х. Кумыкова89, где, как характеризовал их И. Л. Андроников — Кодзоков «как прогрессивный деятель — показан всесторонне"90. В’то же время стремление Т. Х. Кумыкова видеть в обращении Кодзокова к идее общины, как форме землепользования в Кабарде и на Северном Кавказе — какую-либо идеализацию ее на манер славянофилов или даже революционеров-демократов Н. Г. Чернышевского или И. И. Герцена — представляется надуманным.

Долгие годы письменное наследие Я. М. Шарданова изучал Х. М. Думанов. В сборнике «Материалы Я. М. Шарданова по обычному праву кабардинцев пер. пол. XIX века» содержатся документы, позволяющие определить уровень социально-экономического развития Кабарды пер. пол. XIX века, политические воззрения Я.М. Шарданова91. За сборником.

92 последовала монография, где исследованы этапы жизни и общественной деятельности Я. М. Шарданова.

Значительный интерес исследователей, в основном, литературоведов, вызывало творчество А.-Г. Кешева. В нескольких статьях, диссертационном исследовании Л. Г. Голубевой впервые раскрыты псевдонимы писателя и публициста, выстроена научная биография просветителя, охарактеризованы этнографическое и литературно-художественное творчество. В статьях Р. Х. Хашхожевой уточнены многие факты биографии, раскрывается влияние русской культуры и общественной мысли на мировоззрение А.-Г. Кешева94.

Накопленный в 60−80 гг. огромный исследовательский материал предопределил первые попытки концептуального обобщения адыгской культурно-идейной истории. Этапом на пути создания целостной истории адыгского просветительства является монография Р.Х. Хашхожевой95.

Отметив, что адыгское просветительство типологически восходит к русскому просветительству, исследователь в то же время подчеркивает его национальное своеобразие, обусловленное особенностями исторического развития, социально-культурной самобытностью края. Автор прослеживает как именно конкретно преломлялись в национальном просветительстве главные признаки, отмеченные В. И. Лениным в русском просветительстве, особенно актуальность «защиты просвещения., грамотности,. европейских форм жизни».

В 60−80-е гг. началось изучение творчества балкарских просветителей — первого национального историка и этнографа М.К. Абаева96, публициста и.

0*7 общественного деятеля Б. А. Шаханова. Изучение биографии, общественно-политических воззрений дополнилось публикацией основных трудов просветителей98.

В публикациях А.Д. Яндарова", Л.С. Костоевой100, М.Б. Долгиевой101 продолжено изучение просветительских тенденций в творчестве Ч. Э. Ахриева. Исследователи особое внимание уделяли своеобразию просветительской программы ингушского этнографа, подчеркиванию ими роли России для будущих судеб горских народов.

Творчество чеченского просветителя У. Лаудаева Л. С. Костоевой и А.Д. Яндаровым102 рассматривалось как оправдание царской колонизации и захвата горских земель. Другие акценты заметны в работах Н.П. Гриценко103 и Х.В. Туркаева104, оценивших определенный вклад историка в научное изучение Чечни. В последующие годы публикации В. Б. Виноградова и Х.Ш. Техиевой105 осветили некоторые стороны его общественных воззрений, факты биографии. Эти попытки, несмотря на свою фрагментарность, наметили новые подходы к научному наследию чеченского просветителя.

Попытку типологического обобщения развития литературы и общественной мысли Северного Кавказа XIXначала XX века в рамках просветительства предприняла в своей статье Л.Г. Голубева106. Автор наметил основные этапы развития идейно-культурной истории края, которые соотнес с ленинской периодизацией освободительного движения в России. Однако характеристика «комплекса. идей, из которых слагается просветительская идеология» столь абстрактна и расширительна, что категорией «просветительство» охватывается практически вся дореволюционная общественная мысль Северного Кавказа.

Важное место в обсуждении проблем общественной мысли северокавказских народовзаняла научная конференция, состоявшаяся в Нальчике в 1974 году, на которой были поставлены ряд принципиальных вопросов о периодизации общественной мысли, ее национальных и этнических особенностях. В статьях Кумыкова Т. Х., Мамбетова Г. Х., Кучмезовой М. Ч., Касумова А. Х., Азаматова К. ЧМ Саблирова М. З., Яфаумова А. М1, Гугова Р. Х., Налоева З. М., Хакуашева А. Х. рассматривались социально-культурные, экономические ипросветительские взглядыобщественно-политических.

IП7 деятелей Северного Кавказа .

С начала 90-х годов отечественная историография вступила в новый этап, когда исследовательский интерес к истории общественной мысли, как и целом, к драматической культурной истории российских народов XIX века, в немалойстепени обострился] критическим осмыслением семи десятилетий советского периода, крахом партийно-советских идеологических догм, пересмотром господствовавшей в историографии марксистской парадигмы, стремлением восстановить авторитет объективного научного знания.

Критике подверглись господствовавшие в советской историографии ленинские модели интерпретации истории общественной мысли, российского просветительства и народничества, диктовавшие определенные принципы и критерии исторического исследовании: прямую зависимость направлений общественной мысли от интересов определенных классов, жесткую «привязку» основных идейных течений к капиталистической эволюции России и изменениям в социальной структуре страны, а также политической интерпретации этих изменений, вообще политизацию отношения к прошлому.

Интерпретация преимущественно политического среза мировоззрения! интеллигенции представала как упрощение и обеднение общей картины, — в то время как серьезный анализ требует выявления на основе разнообразного материала историософских, социологических, культурологических взглядов различных представителей всех течений российской и северокавказской общественной мысли.

В изучении адыгской общественной мысли новый период ознаменовалсявыходом обобщающих трудов по идейно-культурной истории XIX — начала XX века. В монографиях Т.Х. Кумыкова108, Р.У. Туганова109, Р.Х. Хашхожевой110, М. З. Саблирова!11, диссертации М.Б. Нагоева112 в научныйоборот вводитсябольшоймассив новых источниковосвещаются новые имена адыгского просветительства, дается научная периодизация национальной общественной мысли, содержится постановка важных проблем творческого наследия крупнейших выразителей национального самосознания адыгов в XIX веке. В диссертационномисследовании М. Б. Нагоева впервые предпринята попытка комплексного исследования5 истории адыгской общественно-политической мысли первой половины XIX века.

Такимобразомсовместными^ усилиями ученых нескольких республик Северного Кавказа заложен фундамент для написания обобщающего исследования по истории общественной мысли горских народов XIX века. В то же время? многие документы архивов, огромный массив публицистических произведений северокавказской интеллигенции XIX века не подвергнуты всестороннему научному анализуметодология и терминология исследований к сегодняшнему дню устарелине отвечают современным научным требованиямистория общественной мысли северокавказских народов подчас не увязываетсяс историко-культурными: и социально-экономическими реалиями своего времени, требованиями общероссийского и мирового развития? в XIX веке. Решить обозначенные проблемы призвана данная диссертация.

Методологическая основа.

При разработке диссертационной темы автор обратился к теории модернизации в ее современной парадигме, которая позволяет, основываясь на идее многовариантности и многолинейности всемирно-исторического процесса, рассмотреть переход от традиционного аграрного общества к современному индустриальному. Такое понимание дает возможность оценить просветительство и народничество как разные идеологии модернизациисоответственно: первое — с его акцентом на изживание традиционных форм поведения и регуляции общества, преодоление деспотизма и отсталости, заменяемых новыми, основанными на принципах разума, науки и правильного управленияи второе — как своеобразную реакцию на развитие капитализма в, Россиивключающее в себя-: концепцию некапиталистического, неклассового пути г социальной эволюции, постепенной адаптации народа (главным образом крестьянства) к изменившимся социально-экономическим условиям.

Теория модернизации дает также возможность выявления типологического сходства и регионального отличия просветительства, народничества и аналогичных доктрин в Европе, на Востоке, в России и на Северном Кавказе. Одновременно с этим в теории модернизации по-иному обозначены подходы к проблеме формирования российской? интеллигенции, характеру ее взаимоотношений с властью и народом. Этот слой населения уже не оценивается как выразитель интересов определенных классов, а как самостоятельный и активный элемент социальной структуры, имеющий собственные, присущие только ему, цели, мировоззрение и идеологию, направленные на индустриальное развитие и демократизацию политической жизни страны!13.

Ведущие теоретики модернизации (Ш. Н. Эйзенштадт, Р. Бендикс, А. Турен, Г. Мюрдаль) специальное внимание уделяют социокультурным аспектам модернизации, ее взаимодействию с традиционными культурами, отмечая, что именно характер взаимодействия модернизационных процессов с традиционными и ментальными стереотипами определяет ее ход и последствия — в диапазоне от продуктивных до катастрофических.

В 90-е годы XX века интерес к зарубежным теориям общественного развития, прежде всего к теории модернизации, ознаменовался в России выходом коллективных трудов: «Модернизация: зарубежный опыт и Россия».

М., 1994), «Модернизация в России и конфликт ценностей» (М., 1993), а также работами A.C. Ахиезера, Б. С. Ерасова, В. А. Красилыцикова, A.C. Панарина, В. Г. Хороса и др. В целом можно отметить, что развитие общественной мысли в постсоциалистической России повторяет этапы, пройденные теорией модернизации в странах Востока. Как в научной мысли, так и в публицистике и массовом сознании, вестернизаторская критика собственной культуры постепенно сменяется признанием ее высокой значимости для бесконфликтного развития общества.

Источниковая база.

Характер поставленных целей и задач диктует критерии отбора источников. Весь корпус использованных документов можно подразделить на две группы: опубликованные и архивные.

К печатным материалам в первую очередь относятся научные труды горской интеллигенции, без анализа которых невозможно представить общую эволюцию северокавказского просветительства и народничества. Этнологические, исторические, экономические исследования мыслителей Северного Кавказа XIX века — С. Хан-Гирея, Ш. Б. Ногмова, С. Адиль-Гирея, Ч. Э. Ахриева, У. Лаудаева, K.JI. Хетагурова, М. К. Абаева, A.F. Ардасеноваотражают основные этапы развития общественной мысли, включают множество проблем политико-экономического и культурного развития горских народов в XIX веке. Это такие выдающиеся труды, как: «История адыхейского народа» Ш. Б. Ногмова, «Записки о Черкесии» С. Хан-Гирея, «Переходное состояние горцев Северного Кавказа» А. Т. Ардасенова и др., а также историко-этнографические статьи, рецензии, фольклорные публикации, актуализирующие проблематику самобытности культуры/ горцев Северного Кавказа, единства исторических судеб северокавказских народов с Россией, перипетий развития капитализма в регионе.

Не менее значительную категорию опубликованных источников составляют публицистические произведения горской интеллигенции XIX века:

А.-Г. Кешева, K.M. Атажукина, И. Д. Канукова, Д. С. Кодзокова, Б. А. Шаханова, Адыге, Г. М. Цаголова, K.JI. Хетагурова и др. — которые издавались в столичных и кавказских периодических изданиях тех лет: Санкт-Петербургских ведомостях, Современнике, Русском вестнике, Кавказе, Терских ведомостях, Тифлисском листке, Казбеке, Тереке, Новомобозрении, Каспииведомственных изданиях: Военном сборнике, Кавказском сборнике, Сборнике сведений о кавказских горцах (CCKF), Сборнике сведений о Терской Области (ССТО), Сборнике для описания местностей и племен Кавказа (СОМПК), Кавказском календаре и др. Насущные вопросы повседневного быта горских народов, их взаимоотношения с российской властью, конкретные наблюдения за становлением товарно-денежных отношений на Северном Кавказе, формирования рынка труда, необходимости воспитания новой хозяйственной культуры — все эти проблемы составляли суть публицистической полемики в среде горской интеллигенции, являлись «нервом» политической и идейно-культурной жизни горских обществ.

Особое место среди печатных источников занимают литературно-художественные произведения. Повести и рассказы А.-Г. Кешева, И. Канукова, поэтические творчество K.JT. Хетагурова, Г. М. Цаголова и др. отражают настроения, царившие в среде северокавказской интеллигенции, ее самоопределение в сложных и трудных условиях модернизации Северного Кавказа.

Значительная часть творческого наследия общественно-политических деятелей, писателей, ученых, публицистов переиздавалась в последние десятилетия по персоналиям (труды Ш. Б. Ногмова, С. Хан-Гирея, А.-Г. Кешева, K.M. Атажукина, И. Д. Канукова, A.A. Гассиева, K.JI. Хетагурова, Б.А. Шаханова) и в сборных изданиях.

Определенный интерес для настоящего исследования представляют архивные материалы. Это, прежде всего, оставшиеся неопубликованными рукописи мемуарного, публицистического и научного характера, а также документы, представляющие1 интерес для характеристики политических взглядов и творческой биографии общественных деятелей и публицистов. Они важны для выяснения роли и места тех или иных представителей интеллигенции в истории и культуре Северного Кавказа.

В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА, Москва) отложилось огромное количество материалов, отразивших ход военных действий на Кавказе, особенности административно-управленческого устройства в регионе. Поскольку большинство просветительски настроенных северокавказских общественно-политических деятелей XIX века были офицерами российской армии или гражданскими чиновниками, то в фондах архива содержится много документов — проектов, прошений, записок, характеризующих взгляды интеллигенции на просвещение и устройство быта, поземельное устройство, общественный строй и политическую культуру традиционных северокавказских обществ, взаимоотношения народов Северного Кавказа и России.

Это, прежде всего, ф. «Военно-ученый архив» — ВУА, ф. № 38 Департамент Генерального штаба, ф. № 13 454 — Штаб войск Кавказской линии и Черномории — включающие документы, освещающие картину социально-культурного и экономического развития северокавказских народов, конкретные предложения просветителей по модернизации многих сторон быта, общественно-политического и административного устройства народов Кавказа.

В Отделе рукописных источников Государственного Исторического музея? России (ГИМ-ОПИ, Москва) содержатся документы, характеризующие общественную деятельность и творчество С. Хан-Гирея, С. Казы-Гирея, Я. М. Шарданова (в частности, «Проект положения об управлениигорскими народами» и главы «Записок, о Черкесии» С. Хан-Гирея). В ф. 178 «Хомяковых» содержались письма Д. С. Кодзокова к родным, содержащие богатый материал для освещения наиболее раннего периода деятельности известного реформатора, его дружеских связей, оригинальных взглядов и планов преобразования горского быта.

В Российском Государственном историческом архиве (РГИА, Санкт-Петербург) в фондах 1268— Кавказский комитет, ф. 866 — Лорис-Меликова М.Т. содержатсядокументы, характеризующие социально-политическую обстановку на Северном Кавказе накануне и в период проведения реформ 60-х гг., а также общественную позицию Д. С. Кодзокова по многим важнейшим вопросам поземельного устройства и социально-экономических преобразований. Это прежде всего документ (докладная записка) под названием «Мнение председателя комиссии по личным и поземельным правам туземного населения Терской области о частной собственности в Кабарде», ценный для определения общественно-политической позиции Д. С. Кодзокова в период проведения крестьянской реформы на Северном Кавказе.

В Кубанском краевом архиве (ККА, Краснодар) интерес для нас представляли материалы ф. 348 — Комиссии для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областейДве «Пояснительные записки о сословных правах туземного населения» Терской и Кубанской областей характеризуют научные взгляды Д. С. Кодзокова на общественный строй народов Северного Кавказа, социальную стратификацию, взаимоотношения народов Северного Кавказа.

В Центральном Государственном историческом архиве Республики Грузия (ЦГИАРГ, Тбилиси) для темы нашей диссертации интерес представляли фонды 2- Канцелярия Главнокомандующего Закавказским краем- 4 — Канцелярия наместника Кавказского-. 5 — Канцелярия начальника главного управления гражданской: частью на Кавказе- 12 — Канцелярия главноначальствующего гражданской частью на Кавказе- 416 — Кавказская археографическая комиссия и др., в которых отложились документы и материалы, важные для характеристик взглядов С. Хан-Гирея, Ф.А. Бековича-Черкасского, Я. М. Шарданова, У. Берсея. Содержательность и большая: информативность фондов архива для изучения культуры и общественно-политической мысли горских народов обуславливалась административно-политической ролью дореволюционногоТифлиса, в учреждения которого поступало огромное количество документации со всех областей Кавказа и велась переписка с центральными правительственными учреждениями.

В Центральном Государственном архиве Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А, Владикавказ) в ф. 12 — Канцелярии начальника Терской области-, ф. 53 — Штаб войск Терской области содержатся статистические материалы о состоянии народного образования¡— в Терской области, документы содержащие биографические данные о представителях военной интеллигенции Северного Кавказав ф. 224 — Г. Баев — отложились интересные документы, фольклорные, публицистические материалы, характеризующие не только творчество их автора, но и освещающие культурную и социально-экономическую историю всего Северного Кавказа.

Большой интерес представляет материалы, хранящиеся в Отделе рукописных фондов Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований (ОРФСОИГСИ, Владикавказ). В ф. 4 -этнография, ф. 6 — археология, ф. И — Г. М. Цаголов, ф. КХ — Коста Хетагуров, ф. 49 -A.A. Гассиев' и других содержатся документы и материалы, представляющие исследования по истории культуры, земельному и административному положению горских народов, социальной истории северокавказского крестьянства.

Таким образом, диссертационное исследование базируется на достижениях отечественной историографии, опубликованных источниках и материалах архивных фондов России и Грузии.

Апробация работы.

Основные положения диссертации были изложены в выступлениях и сообщениях на международной, всесоюзных, региональных и республиканских научных конференциях в Грозном в 1986, 1988, 1989, 1990 гг., Махачкале в 1989 г., Владикавказе в 1999, 2001, 2003 гг. и в Ставрополе в 2003 г., а также в статьях и монографиях114.

Примечания:

1 Лермонтов М. Ю. Избранные произведения: В 2-х т. М.-Л., 1964. — T.1.

2 Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1702 по 1803 год. — СПб, 1869. — Ч. II. — С. 268.

3 Ст [егман] Г. Журнал путешествия по земле донских казаков и Кавказу в Астрахань // Северный Архив, 1825. — № 7. — С. 249.

4 Ушаков А. К. История военных действий в азиатской Турции в 1828—1829 годах. — Варшава, 1843. — Ч. II.

5 Из архива князей Бековичей-Черкасских // Кавказский сборник, 1910. T.30- Любимов C.B. Князья Бековичи-Черкасские. — М., 1915.

6 Современник, 1836. № 1.-С. 169.

7 Белинский В. Г. Несколько слов о «Современнике». Полн. собр. соч. — М., 1953. — T.2. — С. 180.

8 Потто В. История 44 драгунского Нижегородского полка. — СПб, 1894. — T.4.

9 Петин С. Собственный Его Императорского Величества конвой. — СПб., 1911.

10 Толстов В. История Хоперского казачьего полка 1696−1896 гг. В 2-х ч. — Тифлис, 1901.

11 Юхотников Ф. В. Нечто о горцах, учащихся в Ставропольской гимназии // Кавказ, 1858. — № 100.

12 Шабловский Н. К истории народного образования на Северном Кавказе // Терские ведомости, 1898. — № 27.

13 Гребенец Ф. С. Курганы в окрестностях станицы Змейской (Терского казачьего войска) // СМОМПК. -Тифлис, 1915. — Вып.44.

14 Нечаев С. Д. Отрывки из путевых записок о Юго-Восточной России // Московский Телеграф, 1826. № 1. 4.7. -С. 35.

15 Ногмов Ш. Б. История адыгейского народа. — Тифлис, 1861. -№ 4−21.

16 Ногмов Ш. Б. О Кабарде // Закавказский Вестник, 1847. — № 4 — 21.

17 Ногмов Ш. Б. О быте, нравах и обычаях адыгейских народов, или черкесских племен // Кавказ, 1849. — № 36 -37.

18 Погодин М. П. Предания адыхейцев, небесполезные для истории России // Москвитянин, 1850. — Кн. 2. 4.1 -С. 41.

19 Пфаф В. Б. Материалы для истории осетин // ССКГ. — Тифлис, 1871. — Вып. 5. — С. 70.

20 Лопатинский Л. Г. Заметки о народе адыге вообще и кабардинцах в частности // СМОМПК. — Тифлис, 1891. -Т. 12.-С. 7.

21 Ногмов Ш. Б. История адыхейского народа. — Пятигорск, 1893.

22 Русский Вестник, 1841. — T.2.

23 Бурнашев В. П. Из воспоминаний петербургского старожила // Заря, 1871. — № 4. — С. 42.

24 Русский Вестник, 1844. — № 10−11.

25 Кавказ, 1847.-№ 37−38.

26 Кавказ, 1847.-№ 42−48.

27 СМОМПК.- Тифлис, 1893.-Вып. 17.

28 Кавказ, 1846. № 9.

29 Кавказ, 1846.-№ 51.

30 Кавказ, 1847.-№ 11.

31 На Кавказе. — Екатеринодар, 1909. — Т.2. Вып. 5.

32 А.-Д. Г (ирей). Поход в 1845 г. в Дарго // Военный сборник, 1859. — № 5- Обзор последних событий на Кавказе // Военный сборник, 1859. № 10- Очерк горских народов правого крыла Кавказской линии // Военный сборник, 1860.-Т. XI.

33 Кавказ, 1847.-№ 12.

34 Абаев М. К. Балкария: исторический очерк // Мусульманин. — Париж, 1911. №№ 14−17.

35 Кудашев В. Исторические сведения о кабардинском народе. — Киев, 1913.

36 Абаев М. К. Указ. соч. — С.621.

37 Кудашев В. Указ. соч. — С. 214−215.

38 Баев Г. Из жизни горцев // Казбек, 1899, № 440.

39 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК). — Тифлис, 1866−1904. Т.1-ХН.

40 Хетагуров Коста. Критико-биографический очерк. Стихотворения. Письма и воспоминания. Документы к биографии. Портреты / Сост. Г. Дзасохов. — Ростов н/Дону, 1909.

41 Пожидаев В. П. Хозяйственный быт Кабарды // Труды по естественно-историческому и экономическому обследованию Кабарды. — Воронеж, 1929. Т. 3. — С. 96−97.

42 Месяц С. Население и землепользование Кабарды // Труды по естественно-историческому и экономическому обследованию Кабарды. — Воронеж, 1928. Т. 2. Вып. 1. — С.40.

43 Чамазоков [б.и.] История кабардинской письменности // ЗСКГНИИ. — Ростов н/Дону, 1929. — Т.2.

44 Ашхамаф Д. А. К вопросу о языковом строительстве // Революция и горец, 1932. — №№ 2−3.

45 Семенов Л. П. Чах Ахриев // ИИНИИК. — Вып. I.- Владикавказ, 1928. — С. 261−271.

46 Покровский Н. М. Мюридизм у власти // Историк-марксист, 1934. -Т.2. — С. 30, 35.

47 Абаев М., Фарниев К. Коста // Литературная энциклопедия. — М., 1931. — Т.5. — С. 503−507.

48 Гадиев Ц. Коста Хетагуров — певец осетинской горской бедноты // ИОНИИК. — Владикавказ, 1926. — Вып. 2. -С. 445−463.

49 Хетагуров Коста Сборник памяти великого осетинского поэта / Под ред. Л. А. Фадеева. — М.: Художественная литература, 1941; Юбилей Коста Хетагурова. 1859−1939. -Орджоникидзе: Гос. Изд-во Сев.-Осет. АССР, 1941.

50 Тотоев М. С. Очерки истории культуры и общественной мысли в пореформенный период. — Орджоникидзе, 1957.

51 Корзун В. Б. Коста Хетагуров. Очерк жизни и творчества. — М.: Сов. Писатель, 1957.

32 Джусоев Н. Г. Коста Хетагуров. — Сталинир: Юго-Осет. Госиздат, 1958.

33 Шора Ногма (1844−1944 гг.): сборник документации и статей к столетию со дня смерти / Под ред. Г. Турчанинова, И. Давыдова, А.Дадова. — Нальчик, 1944.

54 Гарданов Б. А. К биографии Ш. Б. Ногмова // УЗКНИИ.- Нальчик, 1946. — Т. I. — С. 315−347.

33 Ногмов Ш. Б. История адыхейского народа, составленная по преданиям кабардинцев. -Нальчик, 1947; Шора Ногмов. Филологические труды (исследовал и подготовил к печати Г. Ф. Турчанинов). — В 2-х т., Нальчик, 19 561 959; его же. История адыгейского народы / Под ред. Б. А. Гарданова, T.X. Кумыкова, И. В. Трескова. -Нальчик, 1958.

36 Теунов X.

Литература

и писатели Кабарды. — Нальчик, 1955. — С. 206.

37 Тресков И. В. Творческое содружество. — Нальчик, 1956.

38 Косвен М. О. Кабардинский патриот Исмаил Атажукин // УЗАНИИ. — Майкоп, 1957. — Т. I. — С. 68.

39 Андреев-Кривич С.А. Кабардино-черкесский фольклор в творчестве М. Ю. Лермонтова. — Нальчик, 1949; его же. Лермонтов: вопросы творчества и биографии. — М., 1954.

60КЭС.- М., 1955.Т. 1.-С.320−326- М., 1958.Т. 2.-С. 207−209.

61 Косвен М. О. Этнография и история Кавказа. — М., 1961. — С. 206.

62 Дьяков В. А. Записки о Черкесии, сочиненные Хан-Гиреем // История СССР, 1958. — № 5. -С. 173−178.

63 Зекох У .С. Умар Берсей — просветитель адыгейского народа // УЗАНИИ. — Майкоп, 1957.-T. 1. — С. 108- ИЗ.

64 ЦГА РСО-А. — Ф. Р 781Оп. 1.-Д.58.

65 Цаллаев X.K. Философские и общественно-политические воззрения Афанасия Гассиева. — Орджоникидзе: Сев.-Осет. Кн. Изд-во, 1966.

66 Габараев С. Ш. Инал Кануков. — Сталинир: Госиздат Юго-Осетии, 1960.

67 Суменова 3.H. Инал Кануков. — Орджоникидзе: Ир, 1972.

68 Ардасенов H.M. Алихан Ардасенов. — Орджоникидзе: Ир, 1970.

69 Габараев С. Ш. Георгий Цаголов. — Сталинир: Госиздат Юго-Осетии, 1960.

70 Дзагурова Г. Т. Общественно-политические и исторические взгляды Г. М. Цаголова. Автореф. Дис. канд. ист. наук. — Тбилиси, 1973.

71 Васильева Л. М. Проблемы истории Осетии в русской науке XIX века. Историографический очерк. -Орджоникидзе: Ир, 1975.

72 Такоева Н. Ф. Коста Хетагуров — народный поэт Осетии, этнограф, кавказовед // Советская этнография, 1949. — № 2. — С. 119−134- Кабисов P.O. Общественно-политические и философские взгляды К. Л. Хетагурова. Автореф. Дис.. канд. философ, наук. — М., 1953; Семенов Л. П. К вопросу об отношении К. Л. Хетагурова к русской культуре. — Орджоникидзе, 1955; Цуциев Б. А. К вопросу об экономических взглядах К. Л. Хетагурова // ИСОНИИ. Т. 17. — Орджоникидзе, 1956. — С. 80−96- Габараев С. Ш. Мировоззрение Коста Хетагурова. — М., 1959; его же. Исторические взгляды К. Хетагурова // История СССР, 1959. — № 6. — С. 123−128- Тотоев М. С. Исторические взгляды К. Л. Хетагурова // УЗСОПИ. — Т. 23. — Орджоникидзе, 1959. — С. 27−56- Абаев В. Д. Коста Хетагуров и его время. — Тбилиси, 1961; Цаллагов B.H. Публицистика К. Хетагурова. — Орджоникидзе: Ир, 1983.

73 Цховребов З. П. Развитие общественно-политической и философской мысли в Осетии. — М.: Наука, 1977.

74 Джусойты Н. Г. История осетинской литературы. — Кн. 1. Тбилиси: Мецниереба, 1980.

75 Кумыков T.X. Жизнь и общественная деятельность Д. С. Кодзокова. — Нальчик, 1962; его же. Экономическое и культурное развитие Кабарды и Балкарии в XIX веке. — Нальчик, 1965; его же Хан-Гирей. -Нальчик, 1968; его же. Казы-Гирей, -Нальчик, 1978; его же. Шора Бекмурзович Ногмов // Ногмов Ш. Б. История адыхейского народа. — Нальчик, 1982;егоже. Дмитрий Кодзоков.-Нальчик, 1985.

76 Гарданов B.K., Мамбетов Г. Х. Хан-Гирей и его «Записки о Черкесии» // КЭС. — Вып. Vil. — Т. 108. — С. 3−31.

77 Хан-Гирей. Избранные произведения. — Нальчик, 1977.

78 Филологические труды (фольклор и литература). — Нальчик, 1977.

79 Туганов Р. У. Измаил-бей. — Нальчик, 1972.

80 Теунов X.

Литература

и писатели Кабарды. -Нальчик, 1955.

81 Хапсироков X.X. О национальном своеобразии литератур адыгейских народов. — Черкесск, I960- его же. Некоторые вопросы развития адыгских литератур. — Черкесск, 1964; его же. Пути развития адыгских литератур. — Черкесск, 1968; его же. Истоки черкесской литературы. — Черкесск, 1973.

82 Тресков И. В. Адыгские просветители и писатели XIX — начала XX века // Очерки истории кабардинской литературы. — Нальчик, 1968.

83 Турчанинов Г. Ф. Султан Казы-Гирей — корреспондент пушкинского «Современника» // Временник Пушкинской комиссии. — Л., 1970.

84 Хакуашев Т. Х. Первые кабардинские писатели. — Нальчик, 1974.

85 Кумыков T.X. Казы-Гирей. — С. 115−116.

86 Андроников ИЛ. Запись в альбоме Лермонтова // Дружба народов, 1960. — № 5- его же. Кто такой Кодзоков? // Лермонтов. — М., 1961.

87 Голубева Л. Г. Сын Кабарды России // Дружба народов, 1976. — № 8.

88 Кокиев Г. А. Крестьянская реформа в Северной Осетии. — Орджоникидзе, 1940; Мужев И. Ф. К вопросу об общественных отношениях в Кабарде в первой половине XIX в. // УЗКБГПИ. — Вып. 13. — Нальчик, 1957; Берозов Б. А. Земельная реформа и отмена крепостного права в Северной Осетии. — Орджоникидзе, 1980; Ацканов М. Х. Экономические отношения и экономические взгляды в Кабарде и Балкарии (1860−1917 гг.).-Нальчик, 1967.

89 Кумыков? T.X. Жизнь и общественная деятельность Кодзокова Л. М. — Нальчик, 1962; его же. Дмитрий КодзоковКумыков Т.Х., Нагоев М. Б. Страницы дружбы (к биографии Д.С. Кодзокова) // Материалы научно-практической конференции «Молодежь и наука». — Нальчик, 1981.

90 Андроников ИЛ. Книга о замечательном кабардинце // Кабардино-Балкарская правда, 1962. — 12 октября.

91 Материалы Я. М. Шарданова по обычному праву кабардинцев первой половины XIX века / Сост. Х. М. Думанов. — Нальчик, 1986.

92 Думанов Х. М. Якуб Шарданов. — Нальчик, 1988.

93 Голубева Л. Г. Каламбий (А.-Г. Кешев). Библиографический очерк //ТКЧНИИ.-Вып. 4. — Черкесск, 1965. — С. 165−213- ее же. Адиль-Гирей Кешев (Каламбий) как этнограф // УЗАНИИ. -T.4. — Краснодар, 1969. — С. 251 271- ее же. Из истории просветительства на Северном Кавказе во второй половине XIX века (Лит.-просвет. Деятельность А.-Г. Кешева (Каламбия). Автореф. Дис. канд. филол. наук. — М., 1965.

94 Хашхожева Р. Х. Каламбий (Адыль-Гирей Кешев) // Каламбий (Адыль-Гирей Кешев). Записки черкеса. -Нальчик, 1987. — С. 3−48- ее же. А.-Г. Кешев (в помощь учителю). Институт усовершенствования учителей. -Нальчик, 1971; ее же. К вопросу об идейно-тематическом содержании творчества А.-Г. Кешева // Общественно-политическая мысль адыгов, балкарцев (материалы конференции 28−29 марта 1974 г.). — Нальчик, 1976. — С. 242−250.

95 Хашхожева Р. Х. Адыгские просветители второй половины XIX — начала XX вв. — Нальчик, 1983.

96 Кумыков T.X. Экономическое и культурное развитие Кабарды и Балкарии в XIX веке. — Нальчик, 1965. — С. 387−390- Ацканов М. Х. Экономические отношения и экономические взгляды в Кабарде и Балкарии. — С. 205.

212- Кучмезова — М. И. Исторические взгляды М. К. Абаева // Общественно-политическая жизнь адыгов, балкарцев Икарачаевцев в XIXнач. XX вв. — С. 206−217- Азаматов К. Г., Хутуев Х. И. Мисост Абаев: общественно-политические взгляды. — Нальчик, 1980; Сабанчиев Х.М. М. Абаев и его оценка в советской историографии// Торжество ленинской национальной политики КПСС: материалы конференции 31 июля 1981 г.- Нальчик, 1983. — С. 186−190- его же. Пореформенная Балкария в отечественной историографии. — Нальчик, 1989. -С. 162−171.

97 Битгирова Т. Ш. К биографии Басията Шаханова > // Актуальные вопросы Кабардино-Балкарской фольклористики и литературоведения.-Нальчик, 1986.-С. 166−169.

98 Шаханов Басият. Избранная публицистика / Предисл., сост. и коммент. канд. филол. наук Т. Ш. Биттировой. -Нальчик, 1991.

99 Яндаров А. Д. Ингушский просветитель Чах Ахриев. — Грозный, 1968; его же. Суфизм и идеологиянационально-освободительного движения (Из истории развития общественных идей в Чечено-Ингушетии в 2070;е годы XIX в.). — Алма-Ата, 1975.

100 Костоева JI.C. Идеологические течения в общественно-политической мысли Чечни и Ингушетии второй половины XIX века. Автореф. Дисс. канд. философ, наук. — Ростов н/Дону, 1971.

101 Долгиева М. Б. Общественная мысль Ингушетии второй половины XIX — начала XX века. Автореф. Дисс. канд. ист. наук. — Нальчик, 2001.

102 Костоева Л. С. Указ. соч. — С.9- Яндаров А. Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движенияС. 6.

103 Гриценко Н. П. Умалат Лаудаев — первый чеченский этнограф и историк // АЭС. Т.7. — Грозный, 1966. — С. 103−110.

104 Туркаев Х. В. Исторические судьбы литератур чеченцев и ингушей. — Грозный, 1978. — С. 81−85.

105 Виноградов В. Б., Техиева Х.111. Умалат Лаудаев — первый чеченский этнограф и историк (в помощь учителю). — Грозный, 1986; Техиева Х.111. К изучению деятельности i У. Лаудаева — первого чеченского этнографа // Археология, и краеведение — ВУЗу и школе: Тезисы докладов 2-й региональной научно-практической конференции. — Грозный, 1985. — С. 68−69- ее же. Сведения У. Лаудаева о хозяйственных занятиях чеченцев // Археология и вопросы хозяйственно-экономической истории Северного Кавказа. -Грозный, 1987.-С. 136−143.

106 Голубева Л. Г. О некоторых проблемах изучения просветительской мысли на Северном Кавказе в XIX веке // Филологические труды.- Вып. I (фольклор и литература). — Нальчик, 1977. — С. 93−109.

107 Общественно-политическая мысль адыгов, балкарцев и карачаевцев в XIX — начале XX века: Материалы.' конференции 28−29 марта 1974 года.

108 Кумыков Т. Х. Культура и общественно-политическая мысль Кабарды первой половины XIX века. -Нальчик, 1991; его же. Культура, общественно-политическая мысль и просвещение Кабарды во второй половине XIX — нач. XX века. — Нальчик, 1996.

109 Туганов Р. У. История общественной мысли кабардинского народа в первой половине XIX века. — Нальчик, 1998.

110 Хашхожева Р. Х. Поиски и находки. Избранные статьи. — Нальчик, 2000.

111 Саблиров М. З. Очерки истории культуры Кабарды и Балкарии в конце XIX — начале XX вв. — Нальчик, 1997; его же. Культура народов Кабарды и Балкарии в конце XIX — начале XX вв. — Нальчик, 2001.

112 Нагоев М. Б. Общественно-политическая мысль адыгов в первой половине XIX века. Автореф. Дне. канд. ист. наук. — Нальчик, 2001.

1.3 См.: Хорос В. Г. Идейные течения народнического типа в развивающихся странах. — М., 1980; Пантин И. К., Плимак Е. Г., Хорос В. Г. Революционная традиция в России. 1783−1883. — М., 1986.

1.4 Айларова С. А. Исторические взгляды А.-Г. Кешева. — Деп. ИНИОН АН СССР 26 дек. 1983. № 14 962. — 68 е.- ее же. Просветительство и народничество в общественной мысли народов Северного Кавказа (XIX — нач. XX века). — Деп. ИНИОН АН СССР 3 мая 1984. № 16 550- ее же. Кавказ и Россия (Северокавказские просветители вт пол. XIX о русско-кавказских отношениях // Мах Дуг. — 1985. № 2- ее же. К типологии северокавказской общественной мысли // Тезисы 2-ой регион, конф. — Грозный, 1985; ее же. Некоторые аспекты русско-кавказских культурных связей в творчестве Л. П. Семенова // Тезисы респ. Конф. — Грозный, 1986; ее же. Некоторые особенности социально-экономического развития горских народов в конце XIX в. и работа А. Г. Ардасенова «Переходное состояние горцев Северного Кавказа» // Россия и Северный Кавказ: проблемы историко-культурного единства. — Грозный, 1988; ее же. «Ирон фандыр» К. Л. Хетагурова и теория «неоплатного долга» П. Л. Лаврова. // Роль России в истории Осетии. — Орджоникидзе, 1989; Виноградов В. Б., Айларова С. А. К вопросу методологической состоятельности некоторых терминов в оценке народно-освободительного, антифеодального движения горцев // Тезисы всесоюзной конференции. — Махачкала, 1989; Айларова С. А. Краеведческие интересы северокавказской интеллигенции (60−70-е гг. XIX века) // Археология и краеведение — ВУЗу и школе: Тезисы третьей регион, науч.-практ. конф. — Грозный, 1989; ее же. О военной просветительской интеллигенции Северного Кавказа XIX в. // Истоки и традиции русско-северокавказского боевого содружества в дореволюц. прошлом: Тезисы докл. регион, науч. конф. — Грозный, 1990; ее же. Идеалы европеизма в творчестве просветителей народов Северного Кавказа 60−70-х гг. XIX в. // Вестник СОГУ. — № 1 -Владикавказ, 1999; ее же. А.-Г. Кешев о фольклоре горских народов как историческом источнике // История и философия: культуры: актуальные проблемы. Вып. 4. — Владикавказ, 1999; ее же. Проблема горской самобытности в творчестве КЛ. Хетагурова // Тезисы Междунар. конф. к 140-летию К. Л. Хетагурова. -Владикавказ, 1999; ее же. Проблемы экономики, культуры, образования в статье А.-Г. Ардасенова «Переходное состояние горцев Северного Кавказа» // Актуальные проблемы истории, культуры, образования. — Владикавказ, 2000; ее же. Северокавказская интеллигенция XIX в. на рубеже культур // Актуальные проблемы истории, культуры, образования. Вып. 2. — Владикавказ, 2000; ее же. Проблемы горской самобытности в творчестве К. Л. Хетагурова // Венок бессмертия (материалы Международ, науч. конф.). — Владикавказ, 2000; ее же. Северокавказское просветительство 60−70 гг. и статья У. Лаудаева «Чеченское племя» // Вопросы политологии, истории и социологии. Вып. 3. — Владикавказ, 2000; ее же. В поисках национальной идентичности // Вестник СОГУ. Вып. 3. — Владикавказ, 2000; ее же. Культура труда и хозяйственной деятельности в творчестве А.-Г. Кешева // История и философия культуры: актуальные проблемы. Вып. 5. — Владикавказ, 2001; ее же. Этика труда и хозяйственной деятельности как проблема северокавказской общественной мысли 60−70-х гг. // Вопросы политологии, истории и социологии. Вып. 4. — Владикавказ, 2001; ее же. «Революция возрастающих потребностей» в горском селе // Дарьял. — 2002. — № 3- ее же. Проблема взаимодействия модернизирующих реформ и этнической культуры в творчестве Чаха Ахриева // История и философия культуры: актуальные проблемы. Вып. 6. — Владикавказ, 2003; ее же. Труд и хозяйство: ценностные доминанты северокавказской общественной мысли 60−70-х гг. // Вестник ВНЦ РАН. ТЗ. № 2. — Владикавказ, 2003; ее же. На пути к российской государственности (русско-чеченские отношения в статье У. Лаудаева «Чеченское племя»).

Известия ВУЗов. Северокавказский регион. Общественные науки (Приложение). № 4(5): Ростов н/Дону, 2003; ее же. А. А. Гассиев: европеизм и реформация ислама //Известия ВУЗов. Северокавказский регион. Общественные науки (Приложение) № 5(6). — Ростов н/Дону, 2003; ее же. Обновляющийся Северный Кавказ: общественно-политическая мысль 60−90-х гг. XIX в. — Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2002. — 213 е.- ее же. Общественная мысль народов Северного Кавказа в XIX в: культурно-исторические проблемы модернизации. -Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2003.

Заключение

.

Северокавказская общественно-политическая мысль зарождается в начале XIX века под непосредственным воздействием русской и европейской общественной мысли и культуры, своеобразно преломив их основные ценности через призму задач национального развития. Пройдя в своем становлении определенные этапы, общественная мысль народов Северного Кавказа включает постановку наиболее важных, судьбоносных проблем модернизации.

В XIX веке, когда народы Северного Кавказа вышли из многовековой изоляции, на общероссийские пространства политики, экономики, культуры, выразителем общественного самосознания и общественной мысли выступает горская интеллигенция. Она формируется и развивается между двумя? основными полюсами исторического и социально-культурного притяжения — российской европеизированной имперской властью и живущим этнической традицией народом.

Просветители первой половины XIX века: адыги Ш. Б. Ногмов, С. Хан-Гирей, Я. М. Шарданов, Ф.А. Бекович-Черкасский, С. Казы-Гирей, С. Адиль-Гирей жаждут приобщить свои народы к цивилизации и прогрессу, ставят в своем творчестве важнейшие модернизационные проблемы: приобщение горских народов к развитой государственности, обретение гражданского правопорядка, создание национальной письменности, открытие светских школ. В надежде на успех своих просветительских инициатив они апеллируют к основному субъекту российской имперской модернизацииправительству, «просвещенному» либеральному чиновничеству. Не случайно, важная часть творческого наследия первых представителей адыгской интеллигенции — это произведения «бюрократического жанра» -проекты, записки, прошения, в которых содержатся замыслы будущих преобразований.

Модернизационной идеологией, которую исповедуют первенцы северокавказской интеллигенции, является просветительство. Светское просвещение выступает у просветителей как главный фактор перестройкисеверокавказских обществ на новых рациональных началах, гражданского воспитания горских народов, усвоения ими тех требований, которые предъявляет к гражданину государство.

Единая письменность и государственность должны были содействовать национальному сплочению северокавказских народов.

Носящее ярко выраженную аристократическую направленность, просветительство первой половины XIX века всем планируемым просветительским акциям придает сословный характер. Вдохновляемые идеями русского просветительства конца XVIII — нач. XIX века о «дворянском служении» России, они полагают, что европейское образование придаст статус «просвещенного» дворянства адыгской феодальной элите, в реальной действительностиявно не отвечающей миссии благодетеля и воспитателя нации.

Проблема русско-кавказских отношений рассматривается интеллигенцией первой половины XIX века через призму просветительской теории общественного договора. Вхождение народов в состав Российского государства осмысляется как исторически выстраданная форма обретения народами безопасности и общественного порядка, гражданственности, европейски-развитых государственных норм. В «Истории адыгейского народа» просвещенная европейская гражданственность, которую несет народам Кавказа Россия, имеет далекий исторический аналог — византийскую «гражданскую образованность», политико-культурным наследием которой адыги, по мысли Ш. БНогмова, не смогли воспользоваться.

Критика феодальных правопорядков направляется, прежде всего, на осуждение феодальной анархии и произвола, разорительных междоусобиц и войн. Проекты, записки, историко-этнографические работы С. Хан-Гирея, С. Казы-Гирея, ФА. Бековича-Черкасского, С. Адиль-Гирея ратуют за упорядочение внутрисословных и межсословных отношений, устранение наиболее грубых форм эксплуатации крестьянПросветительские идеи равенства и внесословной ценности * человеческой личности в их творчестве воплощаются лишь в предложениях уравнения адыгского дворянства в рамках своего сословия, не распространяясь на крестьян и крепостных.

Принцип феодальной иерархии и соподчиненности квалифицируется как несовместимый с гражданством и государственным подданством. Идея единой наднациональнойимперской власти, противопоставленная удельной феодальной, идея единого, большого цивилизованного пространства России и Кавказа, противостоящая малому этноцентричному пространствупроходят через «Записки из Черкесии» С. Хан-Гирея. Просветитель предлагает конкретные меры по изживанию феодальной политической культуры, превращению адыгской феодальной знати в российских помещиков.

Дав глубокие характеристики феодального общественного строя, просветители видят путь к общественной стабильности и безопасности, социальной гармонии и миру — в становлении «просвещенного» социума, где каждое сословие и «класс» осознают свое предназначение и место в обществе.

Перспективы экономического развития северокавказских народов первые просветители связывают с воспитанием новой этики труда, развитием> торговли, ремесла, строительстве городовОднако сдвиги в традициях хозяйствования и усвоение у передовых народов прогрессивных форм ведения земледелия и скотоводства возможны лишь в условиях гражданского мира, стабильности и государственного порядка на Северном Кавказе.

Следующее поколение северокавказской интеллигенции действует в условиях широкомасштабной модернизации горских обществ, в ходе проведения аграрной и административно-судебной реформ 60−70-х гг. XIX в. Теперь северокавказское просветительство представлено общественно-политическими деятелями многих народов Северного Кавказа: адыгами А.-Г.

Кешевым, Д. С. Кодзоковым, К. Атажукиным, А.-Г. Инатовым, вайнахами Ч. Ахриевым, У. Лаудаевым, осетинами И. Кануковым, А. Гассиевым.

Выступая активными участниками и творцами эпохи преобразований, они мечтают увидеть горцев приобщенными в результате реформ к европейским формам социальной, культурной, хозяйственной жизни. Особенно примечательна деятельность Д. С. Кодзокова на посту Председателя Терской сословно-поземельной комиссии и А.-Г. Кешевапервого редактора «Терских ведомостей».

Северокавказская интеллигенцияотстаивает своей просветительской деятельностью выдвинутую передовой русской общественной мыслью, такими ее выдающимися представителями как П. Г. Услар, демократическую концепцию европеизации Кавказа, в ходе которой условия для свободного развития обретут национальные культуры горских народов. Продолжая традиции предшествующего поколения просветителей, общественно-политические деятели первых пореформенных десятилетий ставят в своем творчестве проблемы просвещения горских народов, создания письменности, национальной историографии, организации широкой сети светских школ.

Обширную просветительскую программу реализовывал кабардинский просветитель Кази Атажукин, составивший азбуку родного языка, издавший многочисленные фольклорные публикации и переводы из русской педагогической литературы, преподававшей на педагогических курсах по подготовке сельских учителей. Однако многие просветительские инициативы северокавказской интеллигенции сталкивались с косностью народной почвы, не готовой к быстрым переменам, и с непоследовательностью правительственных органов, декларирующих свои цивилизационные инициативы, но не обеспечивающих им реальной поддержки.

В то же время просветители (К. Атажукин, А.Г. Кешев), обсуждая вопрос о создании горской письменности, настаивали на уважении к сложившимся традициям исламской письменности, образования и книжной культуры северокавказских народов. Это проявилось в идее использования мусульманского духовенства в деле образованияи полемике А. Г. Кешева с П. К. Усларом по вопросу о графической основе горской письменности.

Апеллируя к либеральной российской бюрократии, осуществляющеймодернизирующие реформы, просветители стремятся всячески содействовать ее цивилизационным акциям. Сбор и публикация образцов горского фольклора, изучение истории и этнографии северокавказских народов продиктованы во многом практической потребностью эпохи, нуждами управления и реформирования традиционного горского уклада жизни. Интеллигенция (Ч. Ахриев, А.Г. Кешев) стремится гармонизировать самобытные этнические традиции горских народов с теми институциональными новациями, которые внедрялись в ходе реформ, предупреждает об опасности форсированного изменения традиционного уклада жизни.

Просветители выражают крепнущее национальное самосознание горских народов. Они рассматривают историю горских народов как составную часть общечеловеческой истории, выявляют самобытные духовные факторы исторического развития. Они обнаруживают интерес к тематике, связанной с историей народа, — фольклорным, этнографическим, требуют критического отношения к источникам, установления подлинности источника, т. е. обнаруживают все элементы буржуазно-демократического метода исторического исследования.

Дальнейшее развитие в творчестве интеллигенции 60−70-х г. получает характерная уже для просветителей первой половины XIX века концепция русско-кавказских отношений в свете теории общественного договора. В обширной статье У. Лаудаева «Чеченское • племя» приобщение к российской государственности осмысляется как итог многовекового естественно-исторического процесса развития чеченского общества. Российская 4 государственность способна, по мысли просветителей, обеспечить на Кавказе главные функции, государства — вершить правосудие, гарантировать безопасность людей, сохранность их жизни, свободы и собственности.

Смотрящая на прошлое и настоящее горских народов сквозь призму европейских ценностей свободы и развития, северокавказская интеллигенция 60−70-х г. и хозяйственную культуру горцев оценивает в свете европейской идеологии труда и хозяйствования. Тема воспитания новой трудовой этики и совершенствования хозяйственных навыков горцев занимает главное место в творческом наследии просветителей. Только огромная культурная работа по обновлению этики труда, изменению самого статуса труда на шкале ценностей культур северокавказских народов предопределит успех в социально-экономическом развитии. Предприимчивость и практицизм, рационализм в ведении хозяйства должны стать ценностями горских культур.

Подъем экономических сил народа, становление современного хозяйствования для просветителей — основа интеграции горцев не только в социальный и хозяйственный организм России, но и в европейскую цивилизацию.

Понимая свою роль носителя новых форм духовности, свое значение для самоориентации горских обществ в переходный период реформ, северокавказская интеллигенция в то же время остро ощущает противоречивость своего положения между культурами и социумами России и Кавказа, между «чужестранной» европейской^ образованностью и родной «почвой», несущей инновации властью и живущими1 исконной традицией народными массами. Она ищет полноценный в культурном и социальном отношении выход из маргинальной ситуации, обретения интеллигенцией-достойного места в горских обществах.

С развитием в 80−90-е гг. на Северном Кавказе капиталистических отношений' в среде северокавказской интеллигенции формируются новые идейные ориентации, в русле которых ставятся проблемы модернизации горских народов. При сохранении просветительского «ядра» общественно-политических воззрений интеллигенции, в ее мировоззрении в сложном переплетении выступают демократические, антикапиталистические и традиционалистско-культурные идеи.

Новые идейно-культурные образования, близкие по типу народничеству и консервативному неотрадиционализму, представлены в исследуемый период преимущественно в осетинской и балкарской общественно-политической мысли, в творчестве К. Л. Хетагурова, Г. М. Цаголова, А. Г. Ардасенова, Г. В. Баева, Б. А. Шаханова, М. К. Абаева. Безусловное «равнение» на Европу сменяется подчеркиванием национальной самобытности, задач культурнойпреемственности^ национальной интеграции. Северокавказская интеллигенция ищет историческую альтернативу капиталистическому развитию на путях соединения солидаристских, гуманистических традиций горских народов с современными формами деятельности и мышления. В то же время остаются актуальными проблемы просвещения широких народных масс, школьного строительства, формирования новой этики труда и продуктивного хозяйствования.

Апелляция к власти, «просвещенной бюрократии» сменяется подчеркиванием исторической миссии интеллигенции, которая в силу своей образованности, культурного опыта призвана критически осмысливать социальную практику, формировать национальное самосознание своих народов. Просвещение осмысливается интеллигенцией 80−90-х гг. не просто как усвоение элементарных знаний, а как гражданское воспитание, духовно-нравственное развитие горских народов.

Исторические взгляды северокавказской интеллигенции 80−90-х гг. сохраняли многие позитивные стороны просветительской исторической мысли: ее историзм, стремление рассматривать историю региона как неотъемлемую часть общероссийской и мировой истории, понимание прогрессивной роли России в исторической судьбе горских народов. От просветителейунаследовали они интерес к тематике, связанной с историей народа, и к источникам, освещающим историю народа — фольклорным, этнографическим, понимание необходимости критики источника. Особую актуальность приобретает так называемый «сословный вопрос» — трактовки общественного строя и социальной дифференциации в средневековых горских обществах, отражавшие общественно-политические предпочтения авторов, и свидетельствовавшие об остроте обсуждения проблемы земельной обеспеченности северокавказских народов.

Консервативные тенденции в исторических воззрениях ученых и публицистов (Б.А. Шаханов, М. К. Абаев и др.) объясняются стремлением сохранить самобытную духовно-ценностную иерархию горских воинских культур, неприятием прямолинейного «эгалитаризма». Концепция «горской самобытности», развиваемая^ К. Хетагуровым, является обобщением бескризисного мира традиции, и противопоставляется всему тому бездуховному, что несет капиталистическая полоса общественного и экономического развития:

Интеллигенты поколения 80−90-х гг. -А.Г. Ардасенов, К. Л. Хетагуров, Г. М. Цаголов — сохранив? моральный императив творчества просветительской интеллигенции 60−70-х гг., их озабоченность гуманитарно-духовными аспектами преобразований, сумели усилить их аналитическим инструментарием исследователя. В работе А. Г. Ардасенова «Переходное состояние горцев Северного Кавказа» прослеживается особое качественное «переходное» состояние горской экономики в пореформенный период. Автор дает характеристику кризисному и противоречивому характеру развития капитализма на Северном Кавказе, анализирует становление товарно-денежных отношений в крае, достоинства и отрицательные последствия рыночной экономики длянародов Северного Кавказа, ставит вопрос о необходимости модернизации всех сторон жизнистановлении новых форм труда и хозяйствования горских народов. Г. М. Цаголов с народнических позиций анализирует углубляющуюся дифференциацию горских крестьянских масс, излагает свое видение путей преодоления социального распада «единого» народа. Исследователи обосновывают важную роль интеллигенции в осознании горскими народными массами задач модернизации, исторической ответственности интеллигенции в этот период.

Для всех северокавказских народников характерно понимание устойчивой значимости социально-культурных, духовных факторов экономического развития. С одной стороны, они подчеркивают, что включение горских народовв цивилизованное развитие невозможно без формирования у них системы ценностей, близкой европейской, т. е. ценностей труда, достижительности, прагматизма, рационального внедрения хозяйства и т. д. С другой стороны, для устойчивого развития и стабильности общества необходимо сохранение традиционной культуры, самобытных ценностных систем, в том числе экономических. Они понимают, что явления хозяйственной жизни имеют определенные культурные предпосылки, основываются на менталитете данного народа и общества. Народническая мысль ищет равновесие между необходимостью более динамичного развития и сохранением горскими обществами своих национальных ценностей и идентичности. И залогом продуктивного и бесконфликтного развития горской экономики является выяснение ее культурной среды и национальных особенностей.

Творчество К. А. Хетагурова рассматривается через призму проблемы «интеллигенция и народ» — этой центральной проблемы российской общественной мысли XIX века. Духовно-нравственные, научные и художественные поиски Коста направлены на преодоление культурно-исторической разобщенности интеллигенции и народа, консолидации народных масс и образованной элиты вокруг созидательной идеи национального развития.

Публицистика? Коста — это спор с русификаторской частью правящей элиты России и ее идеологами, отказывающим горским народам в праве на серьезное культурное творчество, навязывая им пассивно-ученическую роль. Не случайно этому восторжествовавшему в конце XIX века курсу на эпигонскую европеизацию сопутствовал своеобразный «внутренний расизм» — миф о «диких» народах, враждебных культуре и цивилизации.

Модернизация традиционных обществ, дающая горцам гарантии гражданского и личного достоинства, необходима. Но она не должна быть прямолинейным, имитаторским копированием чужого, европейского опыта. Речь должна идти о творческом синтезе, сопряжении гетерогенных культурных форм, дающих новую гармонию. Для вхождения «в современность» огромное значение имеют сложившиеся в северокавказских обществах духовные ценности, трудовые ориентации, менталитет.

Наиболее ярко это выражено в «Ирон фандыре» К.Хетагурова. Книга направлена на оживление культурного достояния, имеющего огромное значение для обеспечения самостоятельности и самобытности общества.

В духовном противостоянии имперской модернизации, воспитании общественной самодеятельности и самосознания, и должен, по мысли Коста, сформироваться новый субъект модернизации — сами горские народные массы, опирающиеся на национальные культурные традиции.