Национальная политика самодержавия на Северо-Западном Кавказе в пореформенный период, 1864-1917 гг

Национальный вопрос и особенно его разрешение — одна из сложнейших проблем в современном мире. Россия столкнулась с ним на пороге XXI в. в наиболее конфликтной форме вооруженных столкновений.

В наше время, когда частично преодолен период наиболее острого противостояния и спонтанно ищут механизмы противодействия крайним националистическим эксцессам, есть смысл создать систему воздействия на более глубокие слои национального сознания для предотвращения кризисных явлений. Межэтнические конфликты, сыгравшие не последнюю роль в распаде СССР и не прекращающиеся в последние годы, обострили интерес к национальным проблемам. Между тем решение национального вопроса в дореволюционной России имело свои позитивные стороны.

Особая актуальность данной проблемы в настоящее время обусловлена событиями, происходящими на Северном Кавказе и в частности в Чечне. Ведь за окончанием военных действий последует мир, а как говорили китайцы, «на коне можно завоевать, но управлять можно, только сойдя на землю», и здесь перед Россией встанет проблема, сходная со стоявшей во 2-й половине XIX века. Вот почему использование исторического опыта, решения национальных проблем на Северном Кавказе будет особенно полезным.

Необходима разработка способов разрешения межнациональных и националистически-антигосударственных конфликтов, и главное — стратегии их предупреждения на уровне Федерации и регионов. Созданные стратегии, как правило, ориентированы на западный опыт либо метафизичны. Учет именно кавказской специфики, отдельных его регионов, опыта национальной политики в прошлом особенно актуален. Об особой актуальности изучения национальной политики на Кавказе свидетельствует и проведение специальной научной конференции в Ростове-на-Дону в декабре 1999 гЛ.

1 Кавказ: проблемы культурно-цивилизационного развития. Ростов н/Д., 2000. 3.

После трагической Кавказской войны можно говорить о более чем полувеке мирного сосуществования различных этносов в дореволюционной России. Повышенное внимание в общественно-исторической литературе к кризисным явлениям способствует, в конечном счете, выработке кризисной политики. Кроме того, в современной общественной мысли не редкостью стали националистические лозунги, реализация которых — новая война. Национальная политика в пореформенный период на Северо-Западном Кавказе — пример эффективного управления полинациональным населением. Общая стратегия управления данным регионом, методы и результаты ее во многом актуальны для большинства современных государств, имеющих подданных, относящихся к различным этносам, культурам, конфессиям.

Объект исследования в диссертации — национальная политика в Российской империи. Национальная политика предполагает субъектадминистрации различного уровня, объект — население, дифференцируемое по этническому признаку, и механизмы их взаимодействия.

Предмет изучения — стратегия, тактика и результативность созданной в пореформенный период системы управления полиэтническим населением Северо-Западного Кавказа.

Национальная политика не может быть абстрактной и. внеисторической. И хроно-территорйальная привязка определяет ее сущность. Структурные основные компоненты, конкретизирующие взаимодействие государства и этноса — 1) географические границы- 2) население, характеризуемое специфической этнической структурой- 3) своеобразная социально-политическая форма государства1.

Говоря о периодизации национальной политики в России, Б. Н. Миронов отмечает, что «до 1830 г. политика была толерантной к национальным особенностям и прагматической». Далее следовал переходный период. «С 1863.

1 Денисова Г. С. Этнический фактор в политической жизни России 90-х годов. Ростов н/Д., 1996. С. 49. 4 г. политика направленная на административную интеграцию национальных окраин в состав империи стала всеобщей и форсированной и к ней добавилась языково-культурная унификация в форме русификации" 1. Северо-Западный Кавказ — это частный случай, который противоречит общей тенденции.

С 1917 г. в национальной политике России наступает новый период. Принципиально его отличие состоит в ориентации не на унитарное государство, а на федеративное. Принцип «права наций на самоопределение» вплоть до образования отдельного государства оставался фикцией, но с ослаблением центра должен был сработать как детонатор. Проведение национальной политики в первые годы после 1917 г. получили подробное освещение в последнее десятилетие2.

Как отмечает Б. Н. Миронов, «вплоть до конца XIX. Российская экспансия определялась преимущественно стратегическими и внешнеполитическими, а не экономическими соображениями», в то же время государственные приращения происходили за счет территорий, на которые претендовали, но не могли реально захватить другие государства3.

Т.Полвинен считает, что «до периода реформ Петра Великого центральную роль в формировании отношения к нацменьшинствам играла религия». С 1863 г., русификация становится официальной линией правительства, что было опосредованно результатом общего роста национализма в Европе и непосредственно польским восстанием1.

Хронологические рамки исследования определяются, в соответствии с отечественной историографической традицией, как пореформенный период. Нижняя дата — 1864 г. — год окончания Кавказской войны — отделяет период.

1 Миронов Б. Н. Социальная история России в периоды империи (ХУШ — нач. XX в.). СПб., 1999. Т. 1. С.

37.

2 См. например: Беджанов М. Б. Проблемы рациональных отношений на Северном Кавказе и пути их решения. Майкоп, 1997; Национально-государственное строительство Российской Федерации: Северный Кавказ (1917;1941 гт.). Майкоп, 1995; Бугай Н. Ф., Мекулов Д. Х. Народы и власть: «Социалистический эксперимент» (20-е годы). Майкоп, 1994.

3 Миронов БЛ. Социальная история России периода империи (ХУШ — нач. XX в.). СПб., 1999. Т. 1. С. 26. военного решения стоящих проблем перед царским правительством от перехода к мирной парадигме. Верхняя дата — 1917 г. — год, завершивший бытие Российской империи и положивший начало формированию на ее территории новой государственной системы.

Географические рамки диссертационного исследования — территория Северо-Западного Кавказа (Приложение. 5).

Национальной политике на Северо-Западном Кавказе, в пореформенны период, «не повезло» в историографии. Она не получила достаточно целостного освещения в отечественной науке. На то есть объективные причины. Для дореволюционных историков это был слишком близкий период, не было достаточной перспективы. Социология как наука только зарождалась. Есть отдельные работы статистического, правоведческого, этнографического, экономического характера, освещающие отдельные стороны жизни Кубанской области и Черноморского округа (с 1896 г. губернии), но мы не можем отнести их в строгом смысле к исторической науке, т.к. это свидетельства современников и зачастую участников происходивших событий, следовательно, эти работы могут быть отнесены к источникам. Но история в этот период одна из наиболее методологически оснащенных наук отсюда постоянные апелляции к ней или современное восприятие исследовательскихработ того периода как исторических. В последующие годы национальная политика была неактуальна по разным причинам, вплоть до последнего десятилетия.

В развитии отечественной исторической науки можно выделить три этапа — дореволюционный, советский и современный. Между ними существует принципиальное различие в методологии, выборе проблематики исследования и в оценке многих событий.

1 Полвинен Т. Держава и окраина. НЛБобриков — генерал — губернатор Финляндии 1898−1904 гг. СПб., 1997. С. 22.

Дореволюционная литература национальную политику воспринимала как современную реальность, ее можно разделить на два направления. Первое: фундаментальные работы, которые посвящены исследованию политической, экономической либо культурной жизни региона и месту в ней различных этнических групп. Здесь следует отметить труды таких исследователей, как Ф. А. Щербина, Б. М. Городецкий, П. П. Короленко и др. Второе: публицистическая литература, которая отличается гораздо большей полемичностью. В ней даются главным образом негативные оценки различных аспектов национальной политики. Количество ее особенно возрастает с началом работы Государственной думы и необходимостью формулировать программные документы партий, в которых, кстати, национальный вопрос был одним из наименее разработанных, что может свидетельствовать о его достаточно эффективном решении в дореволюционный период1.

В досоветский период большее внимание уделялось правовым и административным аспектам национальной политики. Характеризуя дореволюционную отечественную историографию, среди ее достоинств следует иметь в виду богатую фактографическую основу и слабое присутствие политической либо идеологической ангажированности.

Как наиболее значимые работы, касающиеся национальной политики на 2-Северо-Западном Кавказе, следует назвать исследования С.Эсадзе. Данные монографии основаны на богатой и разнообразной источниковой базе. Особое внимание уделяется законодательным актам, которые определяли различные стороны административной деятельности. Большое внимание привлекают точки зрения различных чиновников на управление Кавказом.

1 См. например: Национальный вопрос в программных документах политических партий, организаций и движений России начала XX в. Томск, 1998. Добромыслов В. Инородцы в России. М., 1907. Сапожников А. Иноверцы и иноземцы в России. СПб., 1898. и др.

2 Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. Тифлис, 1907.2 т.- Он же. Исторический очерк распространения русской власти на Кавказе. Тифлис, 1913; Он же. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны. Майкоп, 1993.

В дореволюционной отечественной историографии было положено начало и собран значительный фактографический материал по деятельности.

1 2 горских словесных судов, этнографии и региональной истории, статистике истории Кубанской области. Этнографии и освещению истории отдельных социальных групп посвящена работа Н. Дубровина4. Фундаментальная работа по истории армянского населенного пункта была создана Ф.А.Щербиной5.

Одна из наиболее разработанных, в отечественной исторической науке в русле национальной политики на Северо-Западном Кавказе, проблема махаджирства. Одним из первых к исследованию выселения горцев в середине XIX в. в Турцию обратился в своей работе А. П. Берже, который, будучи российским чиновником, смог понять и прочувствовать всю горечь выселяющихся с родины на чужбину горцев6.

В историографии махаджирства В. Кумыков выделяет несколько периодов. Первый — 1860−1917 гг. — отмечен с одной стороны работами-воспоминаниями А. Фонвиля, И. Грабовского и Я. Абрамова, а также очерками Р. А. Фадеева, Н. Ф. Дубровина и П. П. Короленко, с другой стороныпроизведениями горских просветителей Д. Кодзокова, М. Абаева и К. Хатагурова, воспринимавшихмахаджирство как национальную трагедию.

С 1917 г. с постепенным установлением марксистской научной парадигмы, обостряется интерес к социально-экономическим сторонам общественной жизни. М. Н. Покровский считал, что иное определение для дореволюционной России неприемлемо, кроме как «тюрьма народов». По его мнению, «» Российская империя" вовсе не была национальным государством. Это было собрание нескольких десятков народов. объединенных только.

1 Агишев Н. М., Бушен ВА. Материалы по обозрению горских народных судов Кавказского края. СПб., 1912.

2 Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1881−1929.

3 Кубанский сборник Екатеринодар, 1888−1916; Кубанский календарь. Екатеринодар, 1898−1915 гг. и др.

4 Дубровин Н. Черкесы (адыге). Краснодар, 1927.

5 Щербина ФА. История г. Армавира и черкесо-гаев. Екатеринодар, 1916.

6 Берже АЛ. Выселение горцев с Кавказа // Русская старина. 1882. № 1−2. общей эксплуатацией со стороны помещичьей верхушки, и объединенных притом при помощи грубейшего насилия" 1. В настоящее время некоторые заявления этого периода, можно считать историографическим курьезом, впрочем, достаточно горьким и характеризующим эпоху. Например, Н. В. Мартынов писал: «Славянофилы — националисты и расисты» 2.

Наиболее последовательно взгляды на национальную политику в Российской империи были изложены Г. КБройдо. Он писал: «Основной линией буржуазии многонационального государства в ее внутренней политике не является создание привилегированной нации,. интересы которой удовлетворяются за счет угнетения других, непривилегированных наций.». «В царской России, это проявлялось, по его мнению, в том, что, — не только высший командный состав госаппарата, но и средние и низшие его части набирались из великороссов». «Наряду с этим правящая буржуазия стремиться. натравить одну нацию на другую, разжигает националистическую ненависть, борется за уничтожение национальных о особенностей» малых народов" .

Тезис «Российская империя — тюрьма народов» и, следовательно, присоединение к ней окраин — «абсолютное зло», сохранялся вплоть до 1936 г., когда вводится понятие — «наименьшего зла». В 50-е гг. в журнале «Вопросы истории» появляется и утверждается идея о прогрессивном значении присоединения народов Российской империи, и более того, добровольном 4 вхождении их в состав империи .

1 Покровский М. Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М., 1923. С. 195, 229- Он же. Русская история с древнейших времен. М., 1934. Т. 4. С. 285. Он же. Избранные произведения. В 4-х томах. М., 1967. Кн. 4. С. 129−130.

2 Мартынов Н. В. Борьба русских революционных демократов XIX в. против расизма и национализма: Дне.. канд. филос. наук.М., 1954. С. 7.

3 Бройдо Г. И. Национальный и колониальный вопрос. М., 1924. С. 42−47.

4 Нечкина М. В. К вопросу о формуле «наименьшее зло» // Вопросы истории. 1951. № 4- Мустафьев М. О. О формуле «наименьшее зло» // Там же. № 9- Тавокалян Н. По поводу письма М. В. Нечкиной «К вопросу о формуле «наименьшее зло» // Там жеЯкунин А.О. О применении понятия «наименьшее зло» в оценке присоединения к России нерусских народностей // Там же. 1951. № 11.

Следующий период — первая половина 1950;х гг. — прошел под воздействием жесткого идеологического давления и получил название «багировщина» по фамилии первого секретаря компартии Азербайджана. Господствовал тезис — «Шамиль — ставленник» Османской империи, а также европейских стран, и как следствие, преувеличивалась роль «турецких эмиссаров», призывавших горцев к эмиграции.

1950;1980 гг. — формулировка и обоснование тезиса о добровольном присоединении к России различных народов как «наименьшем зле» для них. Интересно, что данный тезис, будучи некорректным, по форме и по сущности, позволил советским историкам создать прекрасно документированные исследования, посвященные национальной политике в различных регионах и в отношении различных этносов. (Формальная некорректность — нарушение закона исключения третьего, содержательная — введение в историческую науку многовариантности развития, т. е. отрицание принципа детерминизма"). В целом же национальная политика России оставалась темой неактуальной в связи с идеологией интернационализма.

Среди наиболее фундаментальных исследований можно назвать работы П. А. Шацкого1, Б.М.Джимова2, В.Н.Ратушняка3 и др., коллективные монографии, такие как «Очерки истории Адыгеи» (Майкоп, 1957), «История народов Северного Кавказа (конец XVin — 1917)» (М., 1988. Т. II).

Тщательный анализ социально-экономических рычагов управления горцами Северного Кавказа мы видим в работах И.Ф.Мужева4.

1 Шацкий ПЛ. Сельское хозяйство Предкавказья. 1861−1905гг. // Некоторые вопросы социально-экономического развития Юго-Восточной России.-Ставрополь, 1970.

2 Джимов Б. М. Социально-экономическое и политическое положение адыгов в Х1Хв. Майкоп, 1986.

3 Ратушняк В. Н. Актуальные проблемы истории и историографии Северного Кавказа. Краснодар, 2000. и другие работы.

4 Мужев И. Ф. Горцы Северного Кавказа в период империализма (Социально-экономический очерк). Нальчик, 1965.

Большой вклад в изучение национальной политики на Кавказе внес Н. А. Смирнов. Особое внимание в его богато документированной монографии в традициях времени уделено экономическим аспектам национальной политики1.

Большой вклад в исследование национальной политики в отношении адыгов внес Б. М. Джимов. Особое внимание историк уделил социально-экономическим аспектам жизни адыгского населения в XIX в.2.

В советской историографии традиционной была точка зрения, что «свыше 57% населения Российской империи подвергалось национальному гнету со стороны царизма, русских помещиков и капиталистов», которые «проводили националистическую политику натравливания одной национальности на другую». Данная позиция, на наш взгляд, обусловлена скорее существовавшими идеологемами периода застоя, чем имперскими реалиями. Для самодержавия было характерно стремление «пресечь междоусобицы между отдельными этническими группами» 4. Более того, распад Империи и позднее Советского Союза как мощных системообразующих компонентов привел к росту сепаратизма, а не наоборот.5.

В последнее десятилетие падение идеологических запретов и обострение интереса к национальной проблематике привели к буму публикаций. По числу наименований период 1864—1917 гг., 1917;1990 и последнее десятилетие адекватны (в каждый «период около 100 наименований). Современную литературу по национальному вопросу условно, как и дореволюционную, можно разделить на две группы — публицистика и фундаментальные исследования, причем своеобразной переходной формой следует считать.

1 Смирнов НА Политика России на Кавказе в XVI—XIX вв.еществ. М., 1958.

2 Джимов Б. М. Социально-экономическое положение адыгов в XIX в. Майкоп, 1986; Он же. Характер колониальной политики царизма на Северо-Западном Кавказе во второй половине XEX в. // Черкесия в XIX в.: Материалы Кошехабльского форума «История — достояние народа». Майкоп, 1991.

3 Самойленко В. Ф. Дружба народов — источник могущества советских вооруженных сил. М., 1972. С. 9- Рапшдов Ш. Р. Образование СССР и торжество ленинской национальной политики в Узбекистане // Великая сила дружбы народов. Ташкент, 1973. С. 8- Карыев А., Пермяк Ю. Е. Ленинская дружба народов. Ашхабад, 1969. С. 6,7,54.

4 Сикевич З. В. Социология и психология национальных отношений. СПб., 1999. С. 76.

5 Там же. с. 78. националистическую внешне (по использованию источников и литературы), она относится ко второй разновидности, а по выводам и эмоциональной окрашенности — к первому.

Первоначально с ростом национализма появилась целая «историко-публицистическая культура», доминантой которой были претензии к Российской империи. Затем появляется ряд монографий по национальному вопросу в Российской империи, общей чертой которых является преобладание интереса к административно-управленческой системе и недооценка социально-экономических и культурных рычагов управления.

Достаточно традиционной в отечественной исторической науке была оценка национальной политики на Северном Кавказе как колониальной. «В советской историографии было принято говорить о добровольном вхождении народов Северного Кавказа в состав России.

Литература

перестроечного периода, напротив, делает акцент на завоевательной политике России по отношению к горцам. Ни та, ни другая концепция не описывает достаточно объективно процесс интеграции Кавказа в Россию, который включал в себя чередующиеся периоды мирного освоения и военного завоевания" 1.

Самодержавие не применяло, на наш взгляд, реальных рычагов для ассимиляции. Миссионерская деятельность была крайне ограничена. Переход населения на использование другого языка, или «русификация», «не обязательно.

•у означает этническую ассимиляцию" .

В то же время создание же прослойки образованных адыгов объективно способствовало развитию сепаратизма. Чешский ученый М. Грох выделил три стадии развития национализма. 1 — Проявление небольших и не пользующихся популярностью в массах групп интеллигенции, интересующейся национальной культурой, языком, фольклором. 2 — Стадия все расширяющейся.

1 Беджанов М. Б. Проблемы национальных отношений на Северном Кавказе и пути их решения. Майкоп, 1997. С. 9.

2 Фрейдзон В. И. Нация до национального государства. Историко-социологический очерк Центральной Европы XVIII в. — начала XX в. Дубна, 1999. С. 11. патриотической агитации. 3 — Стадия утверждения националистического самосознания в массах1.

Проблема сословной стратификации в пореформенный период до настоящего времени не изучалась как цельное явление в Кубанской области. Тому были свои причины. В дореволюционный период больший интерес вызывала Кавказская война, сословная политика затрагивалась в более широком контексте административного управления лишь частично. В советский период эти причины сохраняются и, кроме того, над учеными довлеет тезис о стремлении царского правительства привлекать горских феодалов на свою сторону. Обоснование этому традиционно виделось в наделении землей отдельных представителей высших горских сословий. Проблема эта подробно была разработана в фундаментальных трудах В. Н. Ратушняка, Ф. П. Тройно и др.2.

В постсоветской исторической литературе сословную структуру советской империи подробно изучает Б. Н. Мироновценной стороной его работы является широкое использование работ зарубежных авторов. Он отмечает отличие сословий в России от моделей созданных на материалах Западно-Европейских государств. Исследователь отмечает «широкое 1 сотрудничество» администраций с национальными элитами, что вело к частичной консервации феодальной структуры у «инородцев». Останавливаясь на социальной эволюции, Б. Н. Миронов показывает, что к 1917 г. дворянство утратило свои привилегии, что отразилось и на горских феодалах3.

Система просвещения на Кубани — один из объектов исследования в ряде коллективных монографий: Очерки истории Адыгеи (Майкоп, 1957), История.

1 Фрейдзон В. И. Указ. соч. С. 42.

1 Ратушняк В. Н. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в конце XIX — нач. XX в., Ростов н/Д, 1989. С. 23−35- Тройно ФЛ. Поземельные отношения у горских народов Северного Кавказа (С нач. пореф. периода до 1917 г.): Дис.. д-ра ист. наук. Белгород, 1984. С. 382−384- Бесленеев А. Д. Развитие сельского хозяйства в горских районах в Кубанской области в пореформенный период (1868−1900 г.): Дис— канд. ист. наук. М., 1970. С. 26−45- и др.

3 Миронов Б. Н. Указ. соч. С. 31,84. народов Северного Кавказа конец XVIII — 1917 (М., 1988. Т. 2), Очерки истории Кубани с древнейших времен по 1920 г. (Краснодар, 1996).

Наиболее полное освещение правительственная политика в области народного образования на Кубани после окончания Кавказской войны получила в работах Л. С. Гатаговой и Н. Н. Денисовой, А.О.Хоретлева1.

Отдельные вопросы национальной политики на Северо-Западном Кавказе освещались в работах Н. Г. Волковой, Г. А.Дзидзария2.

В последние годы были изданы две коллективные монографии, обобщающие историю изучения Северного Кавказа и Кубани. Их достоинством можно считать большую фактологическую базу и относительную, а неполитизированность. На волне обострения интереса был опубликован ряд фундаментальных работ, посвященных национальной политике в Российской империи. Их отличительной чертой является опора на широкий круг источников и богатую историографическую традицию в этом вопросе наряду с отходом от традиции изучения национально-освободительного движения к анализу Механизмов управления полиэтническим населением4.

Традиция оценивать национальную политику в Российской империи одновременно негативно и априорно, исходя из сложившихся в советское время тезисов, сохраняется, к сожалению, и в последнее время. М. И. Смирнова, следуя этим путем, пишет: «Официальная политика российского самодержавия.

1 Гатагова Л. С. Правительственная политика по вопросам народного просвещения на Северном Кавказе в 60−70 гг. XIX в.: Автореф.. канд. ист. наук. М., 1984; Она же. Правительственная политика и народное образование на Кавказе в XIX в. М., 1993; Денисова НЛ. Школа Северо-Западного Кавказа на рубеже XIX—XX вв. в контексте взаимоотношений государства и общества // Информационно-аналитический вестник. Майкоп, 1999. Вып. 1. С. 37−43- Хоретлев А. О. Влияние России на просвещение в Адыгее (XIXнач. XX в.). Майкоп, 1957.

2 Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в начале XVIII — начале XX веков. М., 1974; Дзидзария Г. А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1982.

3 История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. — 1917 г.). М., 1988; Очерки истории Кубани. Краснодар, 1986.

4 Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления. М., 1998; Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.) // Вопросы истории. 1995. № 9- Национальная политика России: история и современность. М., 1997; Национальная политика в императорской России. Поздние первобытные и предклассовые общества Севера европейской России, Сибири и русской Америки. М., 1998; Вдовин АЛ., Зорин В. Ю., Никонов AJB. Русский народ в национальной политике. XX век. М., 1998. выражалась в насильственной русификации нерусского населения, в назначении русских чиновников на ведущие административные посты, в подавлении всякого национального протеста, в провоцировании межнациональных столкновений и погромов". Далее данный автор делает существенную оговорку: «В массовом сознании большинства великороссов отсутствовало чувство национального превосходства». Но в то же время «отношение правительственных кругов к «инородцам», как к людям «второго сорта». привело к возникновению национально-освободительных движений1.

В большей мере соответствует реалиям имперской России, на наш взгляд, позиция В. ФЛатраковой и В. В. Черноус: «В России все народы испытывали политический, социальный гнет, но национального гнета в смысле эксплуатации, ограбления одного народа другим, не было» 2.

В отечественной исторической науке в последнее десятилетие ряд ученых при переходе от тезиса о национально-освободительном характере движения горцев Северо-Западного Кавказа ввели определение национальной политики в отношении адыгов как геноцида, данная точка зрения, фактически аналогична сформулированной в 20−30-е гг. в период крайней политизации науки и критики всего связанного с дореволюционной Россией3. Именно этой позиции 1 придерживаются М. А. Керашев и другие4 авторы книги «Гибель Черкесии» (Краснодар, 1994), а также ИЛ. Куценко, А. Х. Касумов, В. Х. Акаев, МГ. Аутлев, и др.4. Наиболее полно точка зрения на политику царских властей как на «крупнейший геноцид» адыгов представлена в работе Касумова А. Х. и.

1 Смирнова М. И. Национальные политические партии России социал-демократического направления (конец XIX — начало XX вв.) // История национальных политических партий России. М., 1997.

2 Патракова В. Ф., Черноус В. В. Русская (Российская) цивилизация // Российская историческая политология. Ростов н/Д., 1998. С. 454.

3 Думанов X.M. Вдали от родины. Нальчик, 1994; Кумыков T.X. Выселение адыгов в Турцию — последствие Кавказской войны. Нальчик, 1994; Кокиев Г. Военно-колонизационная политика царизма на Северо-Западном Кавказе // Революция и горец. 1929. № 6- Янчевский Н. Or победы к победе. Ростов н/Д., 1931.

4 Кавказская война: спорные вопросы и новые подходы: Тезисы докладов Международной научной конференции. Махачкала, 1998. Куценко ИЛ. Кавказская война. Проблемы преемственности политики на Северном Кавказе // Кавказская война: уроки истории и современность. Краснодар, 1995; Касумов АЛ. Окончание Кавказской войны и выселение адыгов в Турцию // Там же. Панеш А., Хулагов А. Предисловие //.

Касумова Х.А. «Геноцид адыгов» (Нальчик, 1992). Продолжает существовать в современной литературе и положение о колониальной (с негативным оттенком) сущности Российской империи и проведении «массового геноцида горских народов» .

Характерно, что наряду с подобными оценками исторического прошлого соседствует неприятие апелляции «к русскому национальному самосознанию и достоинству в Северной Эстонии, Крыму, в Приднестровье». И если, следуя призыву С. Червонной, отмечать в этой «этнополитической мифологии подделку», то следует задаться вопросом, каковы цели, к которым стремится данный исследователь. Здесь главное — ввести, по мнению историка, политологический анализ понятия «империя», «колониальная империя» и ассимиляцию такова реальная угроза, реальный итог развития нерусских народов в «составе многонациональной Российской империи». И не может служить аргументом, опровергающим данную позицию, тот факт, что «сам русский народ жил хуже других угнетенных народов, что метрополия не поднималась в своем социально-экономическом и культурном развитии над уровнем бедственного положения окраин» 1.

Представляется, по мнению автора, что наиболее взвешенная позиция в отношении политики царизма в отношении горцев Северо-Западного Кавказа, отстаивается А. МАвраменко, О. В. Матвеевым, П. П. Матющенко, У.

В.Н.Ратушняком, В. А. Матвеевым, Д. А. Напсо, С. А. Чекменевым и др.. В частности махаджирство понимается, как сложное многофакторное явление, в.

Россия и Черкесия (вторая половина XIV—XIX вв.). Майкоп, 1995; Мафедзев С. Х. К проблеме о национальном самосознании (на примере адыгов) // Черкесия в XIX веке. Майкоп, 1991.

1 Червонная С. Политический фактор и исторический контекст самоопределения народов // Право народов на самоопределение: идея и воплощение. М., 1997. С. 106−110.

2 Авраменко А. М., Матвеев О. В., Матющенко П. П., Ратушняк В. Н. История России и Кавказа в новейших исторических публикациях // Вопросы отечественной истории. Краснодар, 1995; Матвеев В А. Был ли геноцид в России? // Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Кубани за 1998 г. (Дикаревские чтения 5). Краснодар, 1999; Напсо Д. А., Чекменев С. А. Надежда и доверие. Из истории дружественных связей народов Карачаево-Черкессии с русским народом. Черкесск, 1993; Кумыков В. Вопрос о выселении адыгов в Турцию в 50−60 годах XIX в. в историческом кавказоведении. Нальчик, 1998. Емтыль З. Я. Адыгская интеллигенция. Начало XX в. Становление исторических взглядов. Майкоп, 1999. основе которого лежали, как внутренние причины — агитация феодалов, старшин и мулл, так и внешние — агитация Российской и Османской империй,.

Несомненный интерес по истории г. Армавира, как армянского поселения представляет работа Л. А. Погосяна «Армянская колония г. Армавира» 1. Своеобразным был опыт исследования этносоциальных проблем, предпринятый А. В. Авксентьевым и В. А. Шаповаловым. Исследуются проблемы национальной политики также В. Б. Виноградовым и его учениками. В последние годы греческая и немецкая диаспоры были обстоятельно изучены л в диссертационных работах Г. С. Рудяновым и Т. Н. Плохотнюк. Мафедзев С. Х. К проблеме о национальном самосознании (на примере адыгов) // Черкесия в XIX веке. Майкоп, 1991. С. 19.

Проблема национальной политики на Северо-Западном Кавказе затрагивается в ряде диссертаций4. Особенно следует остановиться на работе В. В. Попова, т.к. внешне по названию она должна включать и рассматриваемую в данной диссертации проблему, но хронологическая грань ее на СевероЗападном Кавказе — 1864 г., с которого начинается рассматриваемый нами период5. Подробно и разносторонне рассматриваются последствия Кавказской войны на Северо-Западном Кавказе в первые десятилетия после ее окончания О.В.Матвеевым6.

В начале 90-х годов темой диссертационного исследования стала национальная политика на Северо-Восточном Кавказе в ХЕХ в.7.

1 Погосян JLA. Армянская колония Армавира. Ереван, 1981.

2 Авксентьев AJB., Шаповалов В А. Этносоциальные проблемы России. Ставрополь, 1994.

3 Плохотнюк Т. Н. Немецкое население Северного Кавказа: социально-экономическая, политическая и религиозная жизнь (конец XVIII — середина XX вв.): Автореф. дис.. канд. ист. наук Ставрополь, 1996; Рудянов Г. С. Греческая диаспора на Северном Кавказе во второй полонине XIX — начале XX века: Автореф. дис. канд. ист. наук. Пятигорск, 1998.

4 Бесленеев А. Д. Развитие сельского хозяйства в горских районах Кубанской области в пореформенный период (1868−1900): Дис. канд. ист. наук. М., 1970.

5 Попов В. В. Государственная национальная политика России в XIX в.: военно-исторический аспект (на материалах Закавказья, Северного Кавказа и Средней Азии: Дис. д-ра ист. наук. М., 1997.

6 Матвеев О-В. Кавказская война на Северо-Западном Кавказе и ее этнополитические и этнокультурные последствия: Дисканд. ист. наук. Краснодар, 1996.

7 Омаров А. И. Административно-колониальная политика царизма на Северо-Восточном Кавказе в XIX в.: Дис. канд. ист. наук. Махачкала, 1993.

Д.А.Шевкуленко, исследуя межнациональные отношения в России, свой анализ начинает с изучения понятий национального в этнографической, антропологической и правовой литературе изучаемого периода (XIX в.). Не отрицая применимости данного подхода, мы все же основное внимание уделяем изучению, прежде всего философской и публицистической литературы как больше влияющей и более полно отражающей бытующие в общественном сознании концепцию межнациональных отношений. Исключительно научные определения и концепции имели достаточно ограниченное хождение в среде специалистов1.

В ряде московских работ на фоне общего их высокого уровня допущены досадные промахи. Например, в работе Н. А. Дьяконова и М. А. Чепелкина сообщается: «Систему власти на Кавказе отличало довольно широкое привлечение на российскую государственную службу представителей привилегированных групп местного населения, за исключением горских гу народов.» (подч. авт. К.В.). В данной диссертации приводятся факты, противоречащие указанному утверждению.

Г. У.Солдатова пишет: «В царской России горцы Северного Кавказа в мирное время были освобождены от воинской повинности по причине неблагонадежности» (подч. авт. К.В.). От службы они были освобождены, первоначально ввиду их нежелания служить.

Учитывая современное состояние изученности исследуемой темы, и не претендуя на исчерпывающее освещение проблем национальной политики, автор ставит своей целью на основе анализа и сопоставления разнообразных источников дать целостное, системное представление о ней в многонациональном и относительно мирном регионе — Северо-Западном Кавказе и выявить ее результативность.

1 Шевкуленко Д. А. Межнациональные отношения в России (П пол. XVI — нач. XX вв.). Самара, 1999.

2 Дьякова НА., Чепеякин МЛ. Границы России в XVII — XX веках. М., 1995. С. 77.

3 Солдатом Г. У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998. С. 241.

Исходя из поставленной цели, автором в диссертации определены следующие задачи:

Сформулировать на основе широкого привлечения источников сущность и стратегию национальной политики в Российской империи, выделяя следующие уровни: а) русской философской мыслиб) публицистикив) идеологии чиновников различных уровней.

Исследовать миграционную политику царизма на Северо-Западном Кавказе.

Изучить административные меры по управлению полиэтническим населением региона.

Рассмотреть социально-экономический аспект национальной политики.

Проанализировать кулыурно-национнальную политику царизма.

Соотнести цели и достижения национальной политики самодержавия на Северо-Западном Кавказе, выявив ее результативность.

Данная работа не претендует на постановку последней точки в ряде дискуссионных вопросов, связанных с историей Северо-Западного Кавказа в пореформенный период. Автор видит задачу диссертации обосновании тезиса об отсутствии геноцида в ¦¦ отношении горских народов Северо-Западного Кавказа в пореформенный период.

Методологической основой исследования явились важнейшие принципы исторического познания — историзм и объективность. Первый предполагает оценку событий эпохи с точки зрения ее этических и правовых норм, без привнесения современных оценок. Второй носит эпистемологический характер и предполагает своеобразную «беспартийность» исследователя, отсутствие выраженных предпочтений и дистанцированность от объекта.

Используемые методы исторического познания — детерминистско-генетический, компаративный, периодизации, конкретно-исторический.

Большое значение имеет системный подход, предполагающий исследование с точки зрения структуры и функций компонентов объекта, а также его место и значение в метасистеме. Применяются также статистический и картографический методы.

Термин «нация» в современной науке может иметь два значения в зависимости от контекста. Первое — этническое, связанное с определенным уровнем развития этноса1. Второе — этатическое, т. е. постулирующее тождественность нации и государства2. Не следует преуменьшать роли государства в создании нации, как отмечает Э. Хабсбаум, «нации чаще всего представляют собой следствие образования государства, а не его причину». Как писал И. А. Балашев: «Каждая народность стремится неодолимо вылиться в определенную форму государства, и эти два понятия настолько близки, что трудно даже отделить одно от другого» 4. Конкретизируя: национальная политика — это «комплекс мер, проводимых властями в религиозной, образовательной и законодательной областях» 5.

Г. Старовойтова национальную политику даже определяет как особый вид социально-правовой деятельности, направленной «на удовлетворение специфических национальных потребностей людей» 1.

В диссертации словосочетание «национальная политика» употребляется в обоих смыслах. Мы используем его одновременно в обоих как обозначение системы мероприятий, проводимых государством, и как объективацией национальной воли в регионе с полиэтническим населением.

Использование компаративного метода предполагает изучение явления, в том числе и в его взаимосвязи с системой, в рамках которой оно представляет собой ее компонент. Исследование национальной политики на Северо.

1 Национальные отношения: Словарь. М., 1997. С, 91.

2 Хабсбаум Э. Нации и национализм после 1870 г. СПб., 1998. С. 19.

3 Там же: С. 125.

4 Бапашев И. О национализме вообще и в частности о русском. СПб., 1911. С. 7. s Шевкуленко ДА. Межнациональные отношения в России (вторая половина XVI — начало XX вв.). Самара, 1999. С. 4.

Западном Кавказе в пореформенный период мы начнем с изучения стратегии национальной политики России во взаимоотношениях с «инородческим населением» .

Нельзя согласиться с дипломатичным выражением КМ. Мартыненко: «Основная задача национальной политики в многоэтническом государстве видится в минимизации негативных воздействий на целостность и внутреннюю стабильность того или иного образования». И с тем, что «национальный вопрос — это вопрос об освобождении угнетенных народов, о ликвидации национального гнета и обеспечения свободного самоопределения народов, о завоевании юридического, а затем фактического равенства наций, народностей, о преодолении межнациональной розни и недоверия между народами» 2.

Соглашаясь с тем, что одна из сущностных характеристик любого государства — «формирование им своеобразной целостности социально-территориальной системы» и распространение на все регионы в ее составе и их население «наиболее общей и унифицированной системы ценностей. Данная характеристика изначально ведет к противодействию отдельных этнических групп» 3.

Мы приходим к выводу: основная задача национальной политики состоит в эффективном управлении обществом и обеспечении полноправия всех граждан государства, безотносительно к национальной принадлежности. Необходимо, так же учитывать этнопсихологические особенности, препятствуя антигосударственной консолидации, на какой бы основе она не происходила. Не подлежит сомнению, что национальная политика на всех этапах должна «включать в себя выявление и учет объективных противоречий между.

1 Цит. по: Раевская Ф. Национальная политика. Рига, 1990. С. 6.

2 Мартыненко К. М. Этнополигология. Краснодар, 1999. С. 16,18.

3 Дмитриев А. В. Этнический конфликт: теория и практика. М., 1998. С. 56. интересами различных национальностей и поиски, и разработку оптимальных путей для преодоления этих противоречий" 1.

При этом можно выделить характеристики как стратегических, так и тактических целей: 1) Цель должна соответствовать потребностям общества и соотноситься с государственным устройством. 2) В обществе должны существовать механизмы реализации, как — то: идеология, законодательство, социальные институты. 3) Не в последнюю очередь необходимо ресурсное обеспечение — кадровое, интеллектуальное, финансовое. 4) Экологической рамкой, гарантирующей реализацию цели, является ее соответствие международным стандартам. Предполагается, что если эти условия будут соблюдены, то цель достижима.

М.Кругов справедливо замечает, что до середины XX в. целеполагание в государственной политике покоилось в большей степени на интуиции, но при этом следует учитывать, что достижение цели свидетельствует о ее верной постановке, при несоблюдении указанных условий цель просто не могла быть достигнута. Что было чревато созданием конфликтных ситуаций.

Характеризуя конфликты, следует иметь в виду, что: 1) Конфликт принципиально может возникнуть в любой социальной системе, и, более того, в любом ее структурном компоненте. 2) Внутрии межсистемная взаимосвязь в обществе приводит к тому, что зачастую конфликт в одной сфере отражается на другой и даже на всем социуме. (Например, экономический и политический кризисы обострят межэтнические, меконфессиональные отношения). 3) Тесная взаимосвязь социальных институтов может привести к трансформации о конфликта в иную форму (например, экономический в межэтнический) .

Современная политология знает ряд видов политики государств в отношении полиэтничного населения. Данная типология носит характер

1 Саенко А. А. Политическая культура как фактор становления национального самосознания // Национальная психология. Днепропетровск, 1992. С. 63.

2 Кругов М. Технология власти. Мифы и реальность России. М., 1997. С. 5.

3 Дмитриев А. В. Этнический конфликт: теория и практика. М., 1998. С. 47.

22 системной, и в ходе исторического развития одно и то же государство могло, придерживаться той или иной. Царская политика на Северо-Западном Кавказе в этом вопросе не исключение.

1. Ассимиляция (от лат. «уподобление, слияние»). В основе данной политики лежит стремление к поглощению одного этноса другим. Идеологический базис данной политики предполагает своеобразную «лестницу культур» и убеждение в том, что культура — субъект ассимиляции лучше культуры — объекта.

2. Интеграция (от лат. «целый»). Проведение данной политики предполагает своеобразное слияние двух или более этносов, в результате чего формируется третий, принципиально отличающийся от материнских.

3. Фузия (от лат. «сплавление»). Данная политика (может быть и результатом) предполагает комбинацию черт двух или более этносов, причем у носителей сохраняется самоидентификация с исходными, материнскими народностями.

4. Плюрализм (от лат. «множественный»). Национальная политика данного вида — политика равенства всех этносов. Может характеризовать как объединение, так и разъединение в рамках социального организма ранее существовавших народов.

5. Сегрегация (от лат. «отделение»). Политика, построенная на сохранении существующих групп в первоначальном виде. Может лежать в ее основе представление об иерархии культур либо, напротив, — об их равноправии1.

Несмотря на сложившуюся в советской историографии традицию противопоставления народа и правительства, мы считаем, что бюрократия, состоящая из представителей народа, определенным образом выражает его интересы. Учитывая то, что чиновники — не худшая часть общества и в.

1 Мартынова М. Ю. политика государств Европы в сфере защиты прав этнических меньшинств // Этнические проблемы и политика государств Европы. М., 1998. С. 19−20. административной деятельности проявляется чаще реализация компромиссных решений, отметаются крайние модели решения конфликтов1. Как писал И. Солоневич, «русский империализм наделал достаточно ошибок. Но общий стиль, средняя линия, правило заключалось в том, что человек, включенный в общую государственность, получал все права этой государственности. В Англии было много свобод, но только для англичан. В России их было меньше, но они были для всех» 2.

Для Российской империи в рассматриваемый период взаимосвязь между бюрократией и нацией, по мнению Д. А. Шевкуленко, была «односторонней», и понятие «национальный вопрос» было тождественно понятию «национальная политика властей». Соглашаясь, в общем, с данной характеристикой, отметим, что в рамках российской государственности пореформенного периода была разработана система мер, которые позволяли имперскому организму учитывать и реализовывать потребности отдельных этносов. Э. Таден, на наш взгляд обосновано предложил освободить понятия «русификация» от традиционной негативной эмоциональной окраски.3.

По мнению В. И. Козлова, взаимодействие государства и проживающих на его территории этносов носила повсеместно двойственный характер. Основным вектором национальной политики было стремление к «большей этнической однородности своих подданных», т. е. поддержка «консолидационных, ассимиляционных или интеграционных процессов» и даже, пожалуй, их создание. Этносы же со свою очередь стремились через посредство своей элиты к образованию собственной автономии, либо даже государственности1. Конфликты ценностей и целей онтологичны, они существовали, и будут существовать. Главная цель государства — «гибкой, целенаправленной, учитывающей особенности этнических сообществ политикой не допускать.

1 Мартынова М. Ю. Указ. соч. С. 62.

2 Солоневич И. Народная монархия. М-, 1991. С. 126.

3 См. Полвинен Т. Держава и окраина. Н. И. Бобриков — генерал — губернатор Финляндии 1898−1904 гг. СПб., 1997. С. 250. противостояние до антагонизма". Очевидно, что «последовательно усиление и обособление окраин привело бы раньше или позже к распаду империи» 2.

В реальной политике реализация любого из этих сценариев требовала длительного времени и продуманной системы мер, особенно это, относится ко второму варианту. Автор согласен с мнением В. П. Булдакова: «предпосылки нынешнего местного национализма были созданы большевиками, даровавшими этносам псевдогосударственность» 4.

Большое влияние на цели национальной политики оказывает и то, к какому типу относиться государство. Их можно выделить три:

1. Моноэтничные государства. Население относится к одному народу, на территории подобных государств либо был реализован принцип «одна нацияодно государство». Либо однородность населения — результат целенаправленной политики правительства.

2. Централизованные этнические системы. Полиэтничные государства, в которых один или несколько этносов преобладают численно и доминируют, предъявляя претензии на контроль и даже подчинение административных институтов. Любопытную аномалию представляют собой общественные системы, где этнос численно меньший управляет или претендует на управление численно большим в силу исторических судеб либо в силу «титульности» .

3. Дисперсные этнические системы — общества, в рамках которых существует много этносов, которые в силу малочисленности не могут претендовать на доминирующую роль.

Российская империя относилась к первому типу, и царизм стремился распространить эту особенность и на вновь присоединяемые регионы.

1 Козлов ВИ Этнос. Нация. Национализм. Сущность и проблематика. М., 1999. С. 114.

2 Полвинен Т. Указ. соч. С. 22.

3 Там же. С. 328.

4 Булдаков В. П. XX век в истории России: имперский алгоритм? // Межнациональные отношения в России и СНГ. М., 1994. Вып. 1. С. 137.

Мы можем говорить, что в государстве может существовать этнократическая административная практика, в рамках которой предполагается замещение управленческих должностей представителями определенного этноса, либо этноплюралистическая традиция, когда национальная принадлежность не влияет на участие в управлении государством1. Для России, на наш взгляд, была характерна вторая. О. Бауер различает два вида национальной политики: «Консервативно-националистическую» и 2. «Эволюционно-национальую» — «планомерное взаимодействие с целью привлечения всего народа к участию в национально-культурной общности и распространения на него сплачивающего в общность характера влияния культуры.». К Российской империи применимо, в большей мере второе определение.

Важным представляется «определение ее конечной — стратегической цели, а затем определение этапов и средств ее достижения», т. е. тактики.

Наряду со стратегией национальной политики важно также исследование тактики, или технологии, реализации основных целей. Можно согласиться с мнением о том, что «в контексте национальных отношений представляется целесообразным трактовать технологию как способ построения определенной системы управления национальными отношениями с целью их гармонизации ' при условии сохранения традиционной системы ценностей» .3 Расширяя данное определение, отметим, что в понятие тактики национальной политики правомерно включить систему мер по социально-экономическому и культурному воздействию и регулированию взаимодействия в полиэтничном обществе.

Объект управления в сфере реализации национальной политики — этносы, на которые направлены «организованные, систематические, планомерные.

1 Якущева Л .В. Этнос. Народ. Нация. Владимир, 1998. С. 33−34.

2 Бауер О. Национальный вопрос и социал-демократия. СПб., 1909. С. 189.

3 Игнатов ВГ. Технологии управления этнополитическими процессами в Северо-Кавсказском регионе./ Игнатов ВТ., Хоперская ЛЛ, Понедельников АЛ. и др. Ростов н/Д., 1999. С. 13.

26 действия субъекта управления, т. е. бюрократического аппарата. С точки зрения компаративного подхода его можно рассматривать с двух позиций: 1) элементно-структурная (совокупность носителей этнического сознания внутренне социально организованная) — 2) функциональная (как экстериоризация национального менталитета и влияние поведения носителей его на окружающую социальную систему)1.

Учитывая важность национального вопроса, не следует абсолютизировать его роль, как это делает Э. А. Поздняков считая, что именно «национализм стер с лица карты земли» Российскую империю2.

Другая крайность — восприятие представителей этнического меньшинства как нуждающегося в «опеке и руководстве», соответственно предоставление им больших льгот, чем имеют обычные граждане3.

Достаточно важную роль в проведении национальной политики играет степень согласованности этнических стереотипов поведения представителя государства и объекта управления, носителя этничности. В структуре этнического стереотипа выделяют следующие уровни: 1) коллектив — индивид- 2) индивид — 3) внутриэтническая группа — внутриэтническая группа- 4) этнос — внутриэтническая группа4.

При обычном общении и уж тем более при административном взаимодействии в рамках схемы «господство — подчинение» обязательно возникает «культурный шок — это конфликт двух культур на уровне индивидуального сознания». На государственном уровне можно выделить ряд способов разрешения этого конфликта:

1. Геттоизация. Создание анклавов в иноэтнической среде. Культура сохраняется.

1 Бандурка Л. М., Бочарова СЛ., Землянская EJ3- Психология управления. Харьков, 1998. С. 14−15.

2 Поздняков ЭЛ. Философия политики. 4. 2. М., 1994. С. 3.

3 Кон И. Психология предрассудка Н Психология национальной нетерпимости. Минск, 1998. С. 32.

4 Гумилев Л. Психологическое несходство этносов // Психология национальной нетерпимости. Минск, 1998. С. 66.

2. Ассимиляция. Утеря этнической первичной само идентичности и восприятие новой.

3. Промежуточный — культурный взаимообмен.

4. Частичная ассимиляция. Восприятие нового стереотипа поведения при сохранении сфер социального бытия, где проявляются первичные стереотипы.

5. Колонизация. Разновидность ассимиляции, когда автохтонному населению транслируются новые ценности, нормы и модели поведения1.

В середине XX в. были названы три основные условия уменьшения этноцентризма, т. е. национальной политики, направленной на гармонизацию межэтнических отношений: 1. Равный статус. 2. Поддержка властями межэтнических контактов, «т.е. создание благоприятной социальной атмосферы. 3. Постановка общих целей. Но даже соблюдение этих условий не дает автоматически благоприятного результата, и для его достижения необходимо время, т.к. должны измениться достаточно глубокие стереотипы2.

И если «этнические константы являются неизменными на протяжении всей истории этноса и едиными для всех членов этноса, и на основании одних и тех же этнических констант могут формироваться отличающиеся друг от друга этнические картины мира». То национальная политика направлена на эволюцию последних в направлении сближения ментальных пространств. И если «каждый народ видит мир особым образом», то цель национальной политики любого государства состоит в сближении миросозерцания этносов4.

Представляется очевидным, что главной задачей после присоединения к государству, в том числе и Российской империи, региона «. состояла в том, чтобы обеспечить управление им и увековечить там свое господство». Политику, которая проводилась там, неверно было бы определять как не.

1 Ионин Л .Г. Культурный шок: конфликт этнических стереотипов II Психология национальной нетерпимости. Минск, 1998. С. 104−109.

2 Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. M., 1998. С. 20.

3 Лурье CJ3. Историческая этиология. М., 1998. С. 441.

4 Гачев Г. Д. Национальные образы мира. Евразия — космос кочевника, земледельца и горца. М., 1999. С. 9. национальную, а лишь региональную и областную, т.к. она поневоле должна была и учитывала этничность новых подданных1.

В основе этнической политики лежат, как правило, кроме рациональных мотивов и иррациональное чувство — национализм. Э. А. Поздняков выделяет следующие типы национализма:

1. Национализм этнический — национализм угнетенного этноса, борющегося за свое самоопределение. Существует соответствующая идеология.

2. Бытовой национализм выражается обычно в ксенофобии и проекции собственного антиидеала на «иного» .

3. Национализм державно государственный присущ этносам, имеющим свою государственность. Крайняя степень — шовинизм2.

Достаточно сложно методологически выделить собственно национальный фактор и национальную политику из социальной жизни. П. Сорокин отмечает: «Выкиньте из „национальных“ причин причины религиозные, сословные, имущественные, профессиональные, „бытовые“ и т. д. — и из „национальных“ ограничений не останется ничего». Очевидны аргументы против подобных редукций, они могут быть применены к любому аспекту социального бытия, который может сводиться, в конечном счете, к биологическим рефлексам. А совокупность всех указанных черт и составляет национальную оригинальность. Здесь мы видим новую редакцию вопроса о соотношении количества и качества, и при множестве взглядов на проблему этничности сложно говорить об онтологичности национальности без разделения ее на духовную и материальную культуру и т. д. И не всегда «историческая реконструкция должна в целом соответствовать. порядку изучения предмета от элементарного к высшему» 4. Не менее правомерен в общественных науках и дедуктивный путь,.

1 Национальная политика в Императорской России. Поздние первобытные и раннеклассовые общества Севера Европейской России, Сибири и Русской Америки. М., 1998. С. 31—32.

2 Там же. С. 47.

3 Сорокин П. Национальный вопрос как проблема социального неравенства // Психология национальной нетерпимости. Минск, 1998. С. 262.

4 Шкуратов В. А. Историческая психология. Ростов н/Д., 1994. С. 54.

29 которого мы придерживаемся, начиная с изучения общефилософского фона в исследовании национальной политики. Правительственные чиновники, будучи людьми, достаточно образованными, существовали в общероссийском ментальном пространстве и действовали в соответствии с существовавшими в нем парадигмами, и наоборот, философы чутко улавливали сущность общественного бытия, в том числе и в рассматриваемом вопросе.

Характер этноса это не только совокупность черт их психики, их потребности, интересы, установки, ценностные ориентации, убеждения и идеалы, которые, в конечном счете, определяют направленность самого характера, но и система, методы и приемы достижения этих целей, что во многом зависит от темперамента и нравственных принципов" 1.

Русскую психологию характеризуют не художественные вымыслы писателей, а реальные факты исторической жизни" 2.

Наиболее надежным критерием для выделения этноса служит, по мнению К. П. Иванова, «не язык, не религия, а стереотип поведения» 3 ." Русскую психологию характеризуют не художественные вымыслы писателей, а реальные факты исторической жизни" 4. Данный выводы — новшество в отечественной науке, и уместно будет заметить, что язык, как и религия, включаются в стереотип поведения. В национальной политике, действительно, зачастую мероприятия ставили своей целью изменение стереотипа поведения у отдельных народов. Но в дореволюционной России при управлении учитывали объективные черты данного явления — религии (например, условия изменения иудаизма на христианство для изменения правового положения у евреев) или правосознания (например, комплекс мер по борьбе с абречеством у горцев как социально приемлемым поведением). Казаков X.M. Национальный характер как фактор исторического процесса // Философия и социология: Научный и общественно-теоретический сборник. Майкоп, 1996. С. 21.

2 Там же. с. 15.

3 Иванов К. П. Проблемы этнической географии. СПб., 1998. С. 11.

4 Там же. с. 15.

Источниковую базу диссертации составляют материалы российских архивов, опубликованные источники, периодическая печать, нарративные источники, картографические и статистические материалы.

Исследование национальной политики облегчается наличием большого числа опубликованных источников. В дореволюционный период в связи с их бытованием в политической сфере общества, в последние годы в связи с обострением интереса к национальной политике. Источники для данного исследования — это, прежде всего законодательные акты царской администрации, опубликованные в различных собраниях документов1. Непреходящее значение как источник имеет Полное собрание законов Российской империик 1917 г. было издано три собрания, интересующие нас законы содержаться во втором и третьем2. В них содержались положения утвержденные императором. Особенно важные законодательные акты публиковались в сводах законов Российской империи, которые регулярно переиздавались 3. Особый интерес представляет для нас т. 9 свода законов, в нем содержались положения о состояниях4.

Значительный объем документов, причем не только утвержденных императором, но и ведомственных, связанных с управлением казачьими территориями, содержится в специальных сборниках5. Отдельно было издано Положение о сельских аульных обществах, затем опубликованное и в.

1 Ограничительные узаконения и особые законоположения, изданные по соображениям национального или вероисповедального свойства либо обусловливаемые различием полов. СПб., 1907. Ч. 1,2- Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ) — и др.

2 ПСЗ. Собр. 2-е. СПб., 1830−1884 гг. 55 т.- ПСЗ. Собр. 3-е. 1885−1916. 33 т.

3 Свод Законов Российской империи. Продолжение. 1912. СПб., 1912.

4 Свод законов Российской империи. СПб., 1857- 1876- 1899.

5 Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам (далее СРКВ). СПб., 1865−1916. Т. 1−52- Действующие в иррегулярных войсках постановления, изданные с 1 января 1865 г. по 1 января 1876 г. СПб., 1878. С. 3. Свод постановлений о землевладении и землепользовании австрийских, венгерских, германских или турецких подданных, а также австрийских, венгерских и германских выходцев. Пг&bdquo- 1917.

Кубанском календаре, в котором также были опубликованы «Временные правила для горских словесных судов.

Большой интерес представляют собой отчеты начальников Кубанской области о состоянии региона, они регулярно издавались.

Некоторые документы вошли в изданные в последние годы сборники2.

Большое значение при исследовании национальной политики имеют сборники законов, изданные в связи с постановкой вопроса об отмене связанных с ограничением в правах по национальному либо конфессиональному признаку этих ограничений в 1906;1907 гг.3.

Большой интерес представляют собой отчеты начальников Кубанской области о состоянии региона, они регулярно издавались.

Далее — делопроизводственные материалы, отражающие мероприятия местной администрации и результативность их деятельности в национальном вопросе. Данный источниковый комплекс в основном не опубликован и содержится в архивах.

Публиковались отдельные делопроизводственные материалы, касавшиеся национальной политики4. В этом контексте особенно важен отчет назначенного в 1905 г. наместником на Кавказе И.Й.Воронцова-Дашкова, в котором он анализирует состояние дел в регионе и перспективы дальнейшего развития, а также предлагает меры для его дальнейшего совершенствования5. Данный документ был переиздан в выдержках в журнале «Родина» за 2000 г. (№№ 1−2).

1 Положение о сельских (аульных) обществах, их общественном управлении и повинностях государственных и общих в горском населении Кубанской области. Екатеринодар, 1889- Кубанский календарь на 1902 г. Екатеринодар, 1901.

2 История российских немцев в документах (1763−1992). М., 1993; Документальная история образования многонационального государства Российского. В 4-х книгах. Книга 1. Россия и Северный Кавказ в XV1-XIX вв. М&bdquo- 1998; и др.

3 Перечень постановлений действующего закона о различии в правах отдельных классов населения [СПб., 1906]- Ограничительные узаконения и особые законоположения, изданные по соображениям национального и вероисповедального свойства либо обусловливаемые различием полов. СПб., 1907. Ч. 1,2.

4 Журнал комиссии по выработке проекта правил о видах на жительство для инородцев. СПб., 1897.

3 Воронцов-Дашков И. И. Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем. СПб., 1907.

Наиболее полным и разносторонним изданием документов, посвященных национальной политике в Российской империи, является посмертное издание материалов, собранных В. Я. Дякиным. Данная работа основана, прежде всего, на материалах Российского Государственного Исторического Архива (далее РГИА) и опубликованных до 1917 г., но носивших внутриведомственный характер1.

Выдержки из дореволюционных сборников документов опубликованы в книге «История российских немцев в документах (1763−1992)» (М., 1993).

Сборники документов, извлеченных из архивов, посвященных национальной политики, появились в последние годы. Особенно интересны документы, так называемого Кавказского комитета2. Общие законоположения по национальному вопросу переиздаются в ряде начавших выходить многотомников. Достаточно симптоматично, что в сборниках документов, посвященных истории Северного Кавказа отсутствуют материалы по СевероЗападному Кавказу в пореформенный период4.

Отдельный комплекс составляют нарративные источники. К ним относятся уже упоминавшиеся работы чиновников, а также философов, публицистов и политических деятелей, которые напрямую не принимали участия в реализации и планировании мер по управлению полиэтничным населением империи. На основе нарративных документов пореформенного периода мы можем выявить и сформулировать стратегию национальной политики и пути разрешения, предлагавшиеся в пореформенный период. К данному источниковому комплексу мы относим работы ряда крупных российских философов, сформулировавших «Русскую идею», как внутренний.

1 Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX — начало XX вв.). СПб., 1998.

2 Избранные документы Кавказского комитета. Полигика России на Северном Кавказе в 1860—1870 гг. / Сосг. ШО. Сигаев // Сборник Русского исторического общества. М., 2000. № 2 (150).

3 Национальная политика в императорской России. Поздние первобытные и раннеклассовые общества Севера Европейской России, Сибири и русской Америки. М., 1998.

4 См.: Документальная история образования многонационального русского государства. В 4-х книгах. Книга 1-я. Россия и Северный Кавказ в XVI—XIX вв.еках. М., 1998. духовный стержень развития русского народа во взаимодействии с иными этносами и Российского государства: В. В. Розанова, И. А. Ильина, К. Леонтьева, Н. Я. Данилевского, Е. НТрубецкого, Н. А. Бердяева и др.1.

Следующий комплекс источников — публицистические сочинения, формально их отличие состоит в том, что философские работы обращены к сущности национального характера русского народа, как государствообразующего и из него проистекают особенности этнической политики. Публицистические сочинения обращены в большей мере к внешним проявлениям и ориентированы на «злобу дня» 2.

Особо выделяются в данном виде работы, связанные с образованием, деятельностью и формулировкой программ по национальному вопросу политических партий и движений в начале века3.

Большое значение для выявления стратегии национальной имеют воспоминания, дневники и записки чиновников, влиявших на ее разработку и проведение в жизнь4.

Достаточно большой и важный комплекс материалов представляет собой статистика. Обширный фактографический материал содержится в отчетах начальника Кубанской области, публиковавшихся в Екатеринодаре с 1870 годов. Богатый статистический материал был собран Е.Д.Фелицыным1, особое значение имеет перепись. 1897 г. и ее исследование ЛМакедоновым. Содержащиеся в ней сведения показывают различные стороны социальной.

1 Розанов В. В. Мысли о литературе. М., 1989; Леонтьев К. Восток, Россия и славянофильство. М., 1886- Ильин ИЛ. Собр. соч. М., 1996. Т. 6. Кн. 2- Бердяев НА. Судьба России. М., 1990; Трубецкой Е. Н. Избранное. М., 1995; Сборники философских трудов: Русская идея. М., 1992; Русские философы. Конец XIX—середина XX века. М., 1994; Данилевский НЛ. Россия и Европа. М., 1991; и др.

2 Величко В JI. Кавказ. Русское дело и международные вопросы // Он же. Полн. собр. публицистических сочинений. СПб., 1904. Т. 1- Градовский АД. Собр. соч. СПб., 1901. Т. 6. и др.

3 Национальный вопрос в программных документах политических партий, организаций и движений России. Начало XX в.: Документы и материалы. Томск, 1998; Струве П. Б. Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. М., 1997; Тихомиров Л. А. Апология веры и монархии. М., 1999; Меньшиков М. О. О национальном вопросе и национальной политике. М., 1989.

4 Столыпин. Жизнь и смерть (1862−1911): Сборник документов. Саратов, 1997; Милютин ДЛ. Дневник. JL, 1947. Т. 1.1873−1875- Бунге HJC. «Загробные заметки» // Судьбы России. Доклады и записки государственных деятелей императорам о проблемах экономического развития страны (вторая половина XIX в.). СПб., 1999. структуры Кубанской области и Черноморской губернии с точки зрения национальности, конфессиональной принадлежности, грамотности, сферы занятости и т. д.. Обширный пласт обработанных статистических материалов находится в работе В. М. Кабузана «Население Северного Кавказа в XIX—XX вв.еках» (СПб., 1996).

Исследование картографических материалов — один из важнейших путей анализа национальной политики. В работе использованы две карты (см. Приложения). Первая — «Военно-историческая карта Кубанской области во время с 1800 по 1860 гг., созданная Е. Д. Фелицыным (Тифлис, 1898)». Вторая -" Этнографическая карта Кавказского края, составленная по новейшим сведениям А. Ритгихом в 1875 г." .

В диссертации также были использованы материалы 4-х архивов: Государственного Архива Краснодарского края (далее ГАКК) — 16 фондов, 79 дел, Государственного Архива Российской Федерации (ГАРФ) — 5 фондов, 5 дел, Российского Государственного Исторического Архива (РГИА) — 9 фондов, 18 дел и Российского Государственного Военно-исторического Архива (РГВИА) — 2 фонда, 12 дел.

Данные материалы можно классифицировать следующим образом: 1) законодательные акты и переписка по поводу их принятия- 2) делопроизводственная переписка, рапорты, отчеты, приказы различного уровня- 3) материалы личного происхождения — эпистолярные произведения, воспоминания.

Основной комплекс архивных источников представлен документами, связанными с управленческой деятельностью на Кавказе и в Кубанской области. Среди них — отчеты чиновников различных уровней,.

1 Фелицын ЕД. Численность горцев и других мусульманских народов Кубанской области // Сборник сведений о Кавказе. Тифлис, 1885. Т. 9.

2 Первая всеобщая перепись населения Российской империи: Кубанская область. Т. 54. СПб., 1905; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Т. 70. Черноморская губерния. Тетрадь 3. СПб., 1903. делопроизводственная переписка, приказы. В материалах ГАККа отложились материалы по административному управлению полиэтническим населением Кубанской области.

Особый интерес представляют документы областного управления Кубанью Ф. 249. Канцелярия Наказного атамана Кубанского казачьего войска Ф. 454. Канцелярия начальника Кубанской области. В Ф. 249 содержатся материалы, связанные с управлением горским населением, так как оно находилось в ведении военного ведомства. В Ф. 454 больше документов, относящихся к управлению остальным населением.

Большой массив документов содержится в Ф. 774 Канцелярии помощника начальника Кубанской области по управлению горцами. Особый интерес для нас представляют материалы по созданию, деятельности и ликвидации военно-народных управлений.

Ценная документация по сословной политике самодержавия в отношении горского населения находится в Ф. 348 Комиссии по разбору сословных прав горцев Кубанской и Терской областей.

Отдельные материалы по управлению колонистами, евреями отложились в фондах 252 войскового правления Кубанского казачьего войска, 254 войскового дежурства Черноморского казачьего войска, 318 отделения Черноморского казачьего войска, 396 войскового штаба Кубанского казачьего войска, 449 Кубанского областного правления.

Материалы по национальной политике в области народного образования на Северо-Западном Кавказе содержатся в Ф. 470 Дирекции народных училищ Кубанской области. Особый интерес для нас представляют материалы по работе горских школ, по принятию решения об открытии еврейского училища, программном обеспечении, составе учащихся в школах области.

Документы по размежеванию горских и казачьих земель содержатся в Ф. 574 Кубанской областной чертежной. Отдельные материалы по разрешению национального вопроса на уровне станиц находятся в Ф. 214 Тимашевского куренного правления и Ф. 744 Барсуковского станичного правления Лабинского отдела.

Документы по истории Кубани, собранные профессором Сиотковым Ф. 799 и Ф. Р-60 земельное отделение исполкома Кубано-Черноморского областного совета содержат материалы по истории Северо-Западного Кавказа, истории карачаевцев.

В работе также использованы личные фонды императора Александра II (Ф. 678), великих князей Михаила Николаевича, бывшего наместником на Кавказе, Владимира Александровича (Ф. 649), а также Ф. 579 Павла Николаевича Милюкова, в котором содержатся сведения о работе Государственной Думы над национальном вопросом в России, содержащиеся в ГАРФ. В документах Ф. 102 ГАРФа Департамента полиции отражено взаимодействие правоохранительной деятельности и национальной политики.

Обширный источниковый комплекс по национальной политике на Кавказе содержится в РГИА. Прежде всего, следует назвать Ф. 1268 Кавказского комитета, существовавшего с 1845 по 1881 гг. В компетенцию данного учреждения входили дела, связанные с проблемами, разрешение которых превышало компетенцию наместника на Кавказе.

Отдельные вопросы по профилю ведомств рассматривались в последующий период (1881−1917 гг.) в Совете министров (Ф. 1276), Департаменте общих дел МВД (Ф. 1284), Министерстве юстиции (Ф. 1405), Министерстве финансов, департаменте окладных сборов (Ф. 573). Вопросы колонизации Северо-Западного Кавказа входили в компетенцию Переселенческого управления (Ф. 391), особое внимание уделено освоению Черноморского побережья.

Большой интерес представляют материалы работы Государственной Думы (Ф. 1278) по вопросам отмены правовых ограничений по национальному, вероисповедальному принципу, и по запросу о разбоях на Кавказе.

Использованы также личные фонды И.И.Воронцова-Дашкова (919), бывшего наместником на Кавказе, и А.М.Дондукова-Корсаковаглавноначальствуюгцего гражданской частью на Кавказе.

Кубанская область с 1881 по 1905 гг. подчинялась прямо Военному министерству, а горское население административно через наказного атамана Кубанской области и Наместника на Кавказе с 1844 по 1881 гг. и с 1905 по 1917 гг., и с 1881 по 1895 гг. главнокомандующему Кавказской армии. Поэтому ряд документов содержится в РГВИА. Особый интерес представляют для нас материалы Главного штаба (Ф. 400) по деятельности военно-народных управлений и горской сословной комиссии, а также по сословно-экономическому аспекту национальной политики (Ф. 821) в документах Главного инженерного управления.

Научная новизна определена научным подходом к осмыслению проблемы изучения истории национальной политики самодержавия на СевероЗападном Кавказе в пореформенный период, которая впервые стала предметом специального изучения. Дан комплексный анализ стратегии национальной политики в России и на основе анализа философской и публицистической литературы, а также работ чиновников различного уровня подтвержден тезис об отсутствии в ней целей грубой ассимиляции и ставки на постепенное слияние нерусских народов с державным благодаря его комплиментарным способностям. Среди направлений национальной политики выделены: миграционная, административная, социально-экономическая и культурная. Их исследование на основе привлечения широкого круга источников, ряд из которых впервые вводится в научный оборот, и литературы по истории Кубани и Черноморского побережья позволил при соотнесении с целями выявить результативность национальной политики в регионе. Сделан вывод о достаточно высокой эффективности управления полиэтническим населением Северо-Западного Кавказа. Причиной тому послужило, по мнению автора, сочетание гибкости и твердости в реализации поставленных целей, ориентация администрации на естественное протекание интеграционных процессов.

Проведение целенаправленной миграционной политики позволило самодержавию заселить Северо-Западный Кавказ экономически активным, прогосударственно настроенным, прежде всего русским населением. Определенным просчетом было разрешение на нерегулируемое выселение горцев из региона в Турцию. Стечение обстоятельств — агитация наиболее влиятельных адыгов, духовенства и турецких агентов — инициировало неожиданно широкое движение за выселение. С валом махаджиров не смогла справиться ни Российская империя по организации их переезда через Черное море, ни Османская империя, в которой оказалось недостаточно ресурсов для приема и обеспечения мигрантов. Отвергнут тезис о геноциде в отношении адыгского народа, т.к. геноцид предполагает целенаправленное уничтожение народа, ни одно из государств не ставило данной задачи. Национальная трагедия в данном случае — результат стечения закономерных, но не злонамеренных обстоятельств. Впрочем, в дальнейшем этот негативный опыт был учтен и выезд в Турцию горцев был ограничен. Заселение региона русским населением, казачеством привело к активному экономическому освоению региона и сделало его неотъемлемой частью империи.

Использование иностранных колонистов как культуртрегеров не дало ожидаемого результата, они действительно использовали передовые методы хозяйствования, но из-за этнической дистанции они не получили широкого распространения. Царским самодержавием была поставлена и реализована административными мерами цель — очистить Кубанскую область от евреев. Как и предполагалось чиновниками, это не сказалось на экономическом развитии области.

В административном управлении особое внимание в исследовании уделено, как и в рассматриваемый период, чиновничеством на СевероЗападном Кавказе правоохранительной деятельности в среде горцев. Благодаря использованию различных методов: национальное военно-народное управление, создание милиции из самих горцев, твердое пресечение противоправных действий (абречества, прежде всего) и использование системы поощрений за борьбу с ними привело к его резкому сокращению и удовлетворительному положению, по оценкам чиновников в этой области.

Мягкое использование социально-экономических рычагов в отношении адыгов позволило интегрировать их в число российских подданных. Высшие горские сословия фактически стали частью дворянства империи, было отменено крепостное право, введены меньшие, чем в отношении русского населения налоги, произведено наделение землей.

В культурной политике ставка была сделана на создание прорусски ориентированных грамотных адыгов, что и было реализовано. Уделялось внимание изменению быта горцев, использованию ими новых способов хозяйствования.

Практическая значимость работы состоит в том, что её положения и выводы могут быть использованы при создании обобщающих трудов по истории России, Северного Кавказа, Кубани, в педагогической и краеведческой областях, а также как модель стратегии управления населением многонациональных регионов.

Работа апробирована автором в научных статьях, докладах и сообщениях на трех научных конференциях. Международной научно-практической конференции. Межвузовской аспирантско-студенческая конференции. Межрегиональной научной конференции.

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы, и приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Эффективное управление любым обществом предполагает учет его стратификации. Российская империя — многонациональное государство и одним из аспектов государственной политики была национальная. Кубанская область — специфический регион в этом отношении. Его население было сформировано царским правительством во многом искусственно. Полиэтнический состав — следствие учета политико-экономических реалий региона и общей стратегической цели — создания прочной опоры империи на русское население окраин. Направления национальной политики можно условно отнести к трем сферам общественной жизни — политической, социально-экономической и культурной. Все они были задействованы на Северо-Западном Кавказе. Наибольшее внимание при этом уделялось новым подданным империи — горцам. В политическом плане национальная политика в их отношении предполагала создание жесткой вертикали управления с опорой на местные преданные правительству силы. Важным аспектом была судебно-правовая система, ограничившая следование противоправным с точки зрения имперских законов традициям горцев, с опорой на наиболее приемлемые. Экономическая политика, как и административная, предполагала создание единого с имперским социального пространства. Основными рычагами в этом направлении было наделение землей, налоги, система штрафов и поощрений. И, наконец, культурные преобразования были направлены к той же цели, но в более глубоком русле, предполагавшем изменение мировоззрения вчерашних военных противников. Основным рычагом культурной политики была система народного образования.

Национальная политика царского самодержавия на Северо-Западном Кавказе в пореформенный период — сложный, неоднозначный процесс.

Цель национальной политики в России, исходя из особенностей национального сознания, русские философы определяли как органическое включение других народов в единое духовное тело, или создание единого ментального поля.

В публицистической литературе цель национальной политики определялась либо как ассимиляция других народов русским, либо как предоставление всем этносам равного права на самоопределение вплоть до образования государства. Наиболее взвешенную позицию можно сформулировать следующим образом: приобщение всего населения империи к единым ценностям сохранения правопорядка и русификации в смысле создания единого культурного поля на основе синтеза всех культур с преобладанием русской как принадлежащей народу, преобладающему численно и на базе которого было создано государство.

Данные цели достаточно четко осознавались в среде российского (но далеко не только русского) чиновничества, начиная от императора до местных администраторов.

Именно в среде чиновничества дух национальной политики (стратегия) одевался плотью (конкретно-тактическими задачами).

Среди них мы можем назвать следующие:

1. Создание эффективной структуры управления полиэтничным населением, с одной стороны учитывающей особенности местного населения, а с другой — единой для всей империи.

2. Создание единого правового поля, и главное — единого правосознания у граждан империи.

3. Включение населения вновь присоединенных территорий в единую социальную структуру через установление соответствия сословной структуры вновь входивших народов в состав империи.

4. Создание единого экономического пространства — использование колонистов для введения более прогрессивных методов хозяйствования, в налоговом плане понижение их уровня для более слабых экономически этнических групп и лиц в их среде, т. е. создание своеобразной «буферной» налоговой системы.

5. Повышение числа образованных и прорусски ориентированных новых подданных России.

6. В области конфессиональной политики формально единой целью явилась русификация, т. е. прежде всего переход всего населения в православие, но наряду с этим проводится дифференцированная политика в отношении более (православие, христианские конфессии) и менее (иудаизм) религий, при общей веротерпимости.

7. Просвещение «инородческого» населения, т. е. развитие их материальной, бытовой, политической и экономической культур. Одним из направлений было заселение региона иностранными колонистами.

В достижении этих целей мы можем выделить несколько аспектов национальной политики: административная политика, миграционная политика, социально-экономическая политика, культурная политика.

Проделанная работа дает возможность наметить основные этапы национальной политики самодержавия на Северо-Западном Кавказе. Они суть следующие: а) 1864 — конец 60-х гг. Существование военно-народных управлений горским населением как своеобразный синтез имперской административной практики и традиции адыгов. В отношении эмиграции — запрет на поселение в регионе до 1868 г. представителей не казачьего сословия. Уравнивание сословных прав высших сословий горцев с дворянством. Наделение землей. Крестьянская реформа. б) 70−80-е гг. Широкая колонизация региона населением коренных, русских губерний, переход управления регионом на гражданские правила. в) 90-е гг. — начало XX в.

Введение

казачьего управления в регионе, особое внимание к заселению выделенной из состава Кубанской области в 1896 г. Черноморской губернии. Запрет проживать в Кубанской области евреям, кроме отдельных категорий. Изъятие из ведения армяно-григорианской церкви школ.

Оценивая основные аспекты национальной политики самодержавия на Северо-Западном Кавказе, следует признать ее достаточно результативной, но это относилось не ко всем областям.

Регион был заселен русским, украинским и белорусским населением, за исключением дисперсного проживания незначительной доли ряда этносов и анклавного горцев, колонистов. В горской среде с помощью создания словесных аулов постепенно стало устанавливаться необходимое правосознание, уменьшалось абречество, грабежи, угон скота, адыгами больше заниматься производством материальных благ.

Была создана прослойка знающих русский язык и проимперски ориентированных представителей горского дворянства, служившего в армии и государственном аппарате.

Из региона были выселены евреи и таким образом, по мнению администрации, местное население было защищено от отрицательного воздействия иудаизма и эксплуатации.

Борьба с армянским просвещением привела к этнической консолидации и «поправению» основной массы армян, что было явной неудачей в национальной политике.

Неудачей окончились попытки колонистами, когда же было ограничено поселение иностранцев, результатом стало недостаточно экономические развитие региона. Поселение колонистов не привело к повышению земледельческой культуры вне районов их проживания, так как они старались существовать отдельно от окружающего населения политически, экономически и Российской Федерациино.

В отношении махаджирства можно сказать, что это явление, будучи национальной трагедией адыгской администрации, стало причиной просчета царской администрации, не ожидавшей столь мощного движения, с которым не смогли справиться власти Османской империи.

В целом национальная политика на Северо-Западном Кавказе была достаточно целенаправленной и эффективной, о чем свидетельствует отсутствие межэтнических столкновений и активное участие, в том числе и горцев в войнах против единоверной Турции.