Творчество И.К. Готшеда в контексте раннего немецкого Просвещения

XVIII век в литературе Германии — один из самых противоречивых периодов. В представлении многих литературоведов он четко разделен на две части: литература до Лессинга и после него. Причем первая часть — до Лессинга — представляется им неким белым пятном — terra incognita — не имеющая интереса для серьезного исследователя. Этот этап развития немецкой литературы долгое время воспринимался отечественными учеными как один из самых невыразительных и непродуктивных. Лишь некоторые исследователи вскользь заявляют о неудачных литературных опытах ранних немецких просветителей, отводя их творчеству в своих трудах не более пары строк, часто далеко не лестного содержания. Вместе с тем культурная жизнь первых десятилетий XVIII века отличалась бурным всплеском интереса к литературному творчеству. Именно в этот период закладываются основы тех тенденций, которые найдут свое развитие в литературе второй половины XVIII столетия. Своеобразным двигателем в развитии немецкой литературы указанного периода можно считать деятельность И. К. Готшеда, основателя и наиболее яркого представители просветительского классицизма в Германии.

По справедливому замечанию С. В. Тураева, «о Готшеде чаще всего помнят по язвительным и непримиримым комментариям Лессинга» 1. Действительно, до недавнего времени в характеристике и оценке деятельности Готшеда преобладала критическая нота. И это не удивительно: ведь после нелестных оценок таких авторитетных деятелей культуры, как А. С. Пушкин, назвавший Готшеда «тяжелым педантом» 2,.

1 Тураев C.B. Классицизм в немецкой литературе XVIII века // Проблемы Просвещения в мировой литературе. М., 1970. С. 85.

2 Пушкин А. С. О народной драме и драме «Марфа посадница» // Пушкин А. С. Полное собрание сочинений, т. VII., М., 1949. С. 211- 212.

Н.Г.Чернышевский, охарактеризовавший Готшеда как «лейпцигского диктатора», но считавшего его «сильнейшим лицом в немецкой литературе 30-х годов XVIII века» 3, трудно было не поддаться их влиянию. Критически оценивали деятельность Готшеда П. С. Коган и Р. Розенберг, лишь вскользь упоминая о его заслугах перед немецкой литературой.

В книге «Теория драмы от Аристотеля до Лессинга «A.A. Аникста мы встречаем не только цитирование приведенных выше высказываний А. С. Пушкина и Н. Г. Чернышевского, но и обвинение (на наш взгляд, несправедливое), в «узости литературных взглядов Готшеда». П. С. Коган, при всей критичности в оценке деятельности Готшеда, напротив, говорил о широте его взглядов: «Но Готшед, несмотря на свои французские симпатии, хорошо знал старинную немецкую литературу, много работал по истории старинной немецкой литературы, много сделал для развития старинного немецкого языка и стиля. .» 4.

Те же мысли мы встречаем и в «Истории западноевропейского театра» С. С. Мокульского, однако автор ее более лоялен к Готшеду. Он не умалчивает о его заслугах перед немецкой культурой вообще и литературой в частности: «При всей ограниченности идей и невысоком уровне художественных произведений Готшеда его деятельность имела и положительные черты. Хаотической барочной драматургии XVII века он противопоставлял стремление к классической ясности и упорядоченности действия, хотя и робко, но вводил гражданскую тематику, начал теоретическую разработку проблем драматургии и искал новые формы в организации театрального дела» 5.

Еще больше симпатий к Готшеду проявляет В. П. Hey строев. В своей книге «Немецкая литература эпохи Просвещения» он стремился.

3 Чернышевский Н. Г. Лессинг, его время, жизнь и деятельность // Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений, т. VI., М., 1948. С. 52 — 54.

4 Коган, П. С. Очерки по истории западноевропейской литературы. — М., 1911. С. 120.

5 Мокульский С. С. История западноевропейского театра. Т. 2. М., 1957. С. 428. осветить весь спектр деятельности Готшеда: от учебников и публицистических работ до трактатов по теории литературы, искусства и философии. Это позволило сформировать более привлекательный образ Готшеда — ученого, журналиста и критика. По его мнению, «Готшед, при всех свойственных ему противоречиях, сыграл значительную роль как организатор литературных сил раннего немецкого Просвещения» 6. Тем не менее широта проблемы, заявленной в заглавии книги, не позволила автору отразить все стороны деятельности Готшеда достаточно глубоко. Но эта позиция ознаменовала перелом в рецепции деятельности Готшеда.

В статье С. В. Тураева «Классицизм в немецкой литературе XVIII века» дана положительная оценка реформаторским устремлениям Готшеда: «Как ученый-филолог и как теоретик литературы Готшед выполнил важную миссию в истории немецкого Просвещения». Однако вслед за этим автор заявляет, что «классицизм, который утверждает Готшед, в целом, не является просветительским». Это утверждение опровергает В. П. Неустроев, подчеркивающий просветительский характер деятельности Готшеда.

В последние годы ситуация изменяется, на первый план в характеристике творчества Готшеда стали выступать не его слабые стихи и упорство в отстаивании классицистических убеждений, а реформаторские и просветительские устремления. Примером может служить книга В. А. Лукова «История литературы: Зарубежная литература от истоков до наших дней», в которой автор говорит о Готшеде как о первом немецком просветителе, выделяя именно эту черту его деятельности. Но если просветительство Готшеда вызывает сомнения, принадлежность его к классицистическому направлению неоспорима.

6 Неустроев В. П. Немецкая литература эпохи Просвещения. М., 1958. С. 30.

7 Тураев C.B. Указ соч. С. 86.

Готшед — один из первых и наиболее значимых представителей о классицизма в Германии. Позиционирование его в русле данного литературного направления обусловливает необходимость, во-первых, рассмотреть уже имеющиеся основные определения классицизма, обозначив роль Готшеда в развитии литературы в целом, и, во-вторых, попытаться вычленить национальные особенности, присущие этому литературному направлению в немецкой культуре.

Классицизм как литературное направление достаточно хорошо изучен в отечественном литературоведении. Однако чаще всего исследуется либо один из периодов этого направления, как, например, в статье Н. П. Козловой «Ранний европейский классицизм» в сборнике «Литературные манифесты западноевропейских классицистов», либо национальный вариант этого литературного направленияпримером может служить книга Д. Д. Обломиевского «Французский классицизм». Существуют многочисленные предисловия, освещающие творчество того или иного классицистастатьи в энциклопедиях и обзорные статьи в сборниках о литературе XVIIXVIII веков как русской, так и зарубежнойглавы в учебниках. Но, к сожалению, они не дают однозначного представления о классицизме в целом.

Наиболее подробный анализ литературы, посвященной проблемам классицизма, появившейся до середины прошлого века, представлен во введении к книге Д. Д. Обломиевского «Французский классицизм» (1968), где автор анализирует точки зрения не только русских (В. Г. Белинский, Ю. А. Веселовский, П. С. Коган и т. д.) и советских (В.О. Гриб, Ю. Б. Виппер, P.M. Самарин, С. С. Мокульский и т. д.) исследователей, но и зарубежных, главным образом, французских (В. Гюго, И. Тэн, Р. Брэй, Ф. Брюнетьер и т. д.). Дополняет этот обзор вступительная статья.

8 Именно так определяет его Н. Т. Пахсарьян в одном из последних изданий: Словарь литературных терминов и понятий. М.: Просвещение, 2003. Столб. 764.

О сущности понятия классицизм и характере литературно-художественного развития в эпоху классицизма", написанная А. С. Ку-риловым к сборнику «Русский и западноевропейский классицизм. Проза» (1982).

В нашем исследовании не ставится цель подробно и полно рассмотреть это литературное направление и вывести новое, отличное от существующего понимание классицизма. На основе уже имеющихся отечественных и зарубежных исследований мы попытаемся выделить основные принципы классицистической эстетики для того, чтобы определить место и значение творчества Готшеда в литературе немецкого классицизма.

В отечественном литературоведении поражает диапазон колебаний в отношении к классицизму: от полного неприятия через стремление исторически оправдать существование этого литературного направления до безоговорочного признания заслуг классицизма в развитии литературы в целом и каждой национальной литературы в отдельности.

Так, долгое время бытовавшее в русском литературоведении восприятие произведений классицизма как литературы «второсортной, лишенной минимального эстетического значения и вообще не обладавшей никакими художественными достоинствами» (Н. И. Стороженко)9 досталось отечественным историкам литературы, по справедливому утверждению Д. Д. Обломиевского, от немецких романтиков и В. Г. Белинского. Такое же понимание классицизма встречается в работах П. С. Когана, В. М. Фриче.

Более беспристрастная и объективная оценка деятельности классицистов содержится в высказываниях А. С. Пушкина, А. И Герцена, А. А. Шахова, которые не отрицали значение классицизма и признавали за его эпигонами определенные художественные заслуги, но считали не.

9 Цит. по: Обломиевский Д. Д. Указ. соч. С. 19. полноценной форму произведений, стремление к следованию определенным правилам и углубление в теорию.

Лишь с двадцатых годов прошлого века в работах Б. А Кржевско-го, С. С. Мокульского10, В. Р. Гриба, Ю. Б. Виппера начинается коренное переосмысление классицистического искусства. В этих исследованиях классицизм рассматривается как явление прогрессивное, эволюционно необходимое для последующего развития литературы. Стремление рассматривать классицистическую доктрину в контексте эпохи, проникнуть в глубинные пласты литературного творчества, которые без подробного анализа отвергались предшественниками, позволило реабилитировать это литературное направление и увидеть в нем достоинства, позволяющие утверждать, что «классицизм действительно был школой нового, а для целого ряда стран — новейшего искусства, предполагая борьбу за художественность в национальных литературах и искусстве достаточно широко» 11.

Основной темой классицизма признается «тема освобождения отдельной личности и целого народа от гнета и насилия, тема свободы и независимости человека от всякого принуждения, от всяких воздействий извне и сверху». Эта тематика повлияла и на изображение героя классицистического произведения: «Главным для него (классицизма — MC.) явилось изображение внутреннего мира человека, мира его мысли, воли, чувства. Думающий, размышляющий, чувствующий человек оказался у.

1″).

Корнеля, Расина, Мольера и др. в центре произведения" .

Но и признание за классицизмом всех выше перечисленных заслуг не делает более отчетливым представление о его сущности. По справед.

10 Хотя Д. Д. Обломиевский и критикует С. С. Мокульского за «вульгарно-социологические воззрения на классицизм» (Обломиевский Д. Д. Указ. соч. С.32), все-таки причисляет его к апологетам классицизма.

11 Курилов A.C. О сущности понятия классицизм и характере литературно-художественного развития в эпоху классицизма // Русский и западноевропейский классицизм. Проза. М., 1982. С. 24.

12 Обломиевский Д. Д. Указ. соч. С 44, 45. ливому утверждению В. А. Лукова, «классицизм — первая в европейской литературе стройная система принципов отражения действительности, которую можно определить как художественный метод» 13. Но при всей кажущейся четкости и ясности классицистической доктрины нельзя сформулировать одно общее определение этого литературного направления, можно лишь попытаться вывести его основные положения.

Приверженцы классицизма считали, что только подражая классическим образцам, можно создать поистине высокохудожественное произведение, которое бы заняло свое место в одном ряду с достижениями мировой культуры. Бесспорно, в первую очередь они принимали за образец античных поэтов и драматургов. «Классицизм способствовал выполнению общей исторической задачи эпохи — освоению художественного опыта античности и западного Возрождения» 14. Однако, по справедливому замечанию А. С. Курилова, «сами античные теории искусства и творческие принципы не были классицистическими. Классицизм же заключался в специфической их трактовке и практическом применении.» 15. Но только ли античных? В большинство классицистических поэтик часто в качестве образцовых, наряду с греческими и римскими, включались произведения поэтов и драматургов Нового времени. Таким образом, несправедливо обвинять классицистов в том, что они делают шаг назад, стремясь найти опору для своей теории в глубокой древности. Уже на заре формирования классицистической доктрины она воспринималась как возможность с помощью опоры на лучшие образцы, накопленные за всю историю литературы и искусства, совершенствовать свое поэтическое и художественное мастерство. С течением времени, по.

13 Луков В. Н. Классицизм (анализ значения литературоведческого термина) // Практические занятия по зарубежной литературе: Учебное пособие для студентов / под ред. Н, П. Ми-хал ьской и Б. И. Пуришева. М., 1981.

14 Купреянова E.H., Макогоненко Г. П. Национальное своеобразие русской литературы. JL, 1976. С. 112.

15 Курилов А. С. Указ. соч. С. 17. мере накопления художественного багажа теоретики классицизма все больше внимания уделяли не столько античным, сколько общеевропейским поэтическим и драматургическим образцам, постепенно вытесняя древних поэтов из классицистических поэтик.

Теоретики классицизма склонны были считать идеал прекрасного неизменным и общеобязательным. Устанавливая каноны этого идеала путем освоения в первую очередь античного, а затем и современного наследия, они стремились регламентировать творчество писателей и художников, требуя от них неукоснительного следования целой системе законов и правил. Однако эти законы и правила основывались на реальной художественной практике не только античности, но и литературы Нового времени и носили объективный характер, то есть, соблюдать их означало опираться в своем творчестве на определенную научную и прогрессивную теорию. «Следовать кому-то и чему-то в те времена означало не что иное, как работать „по правилам“, основанным на опыте мастеров слова, резца и кисти. Такой подход к „изящному“, художественному творчеству и в то время был естествен и закономерен. Классицисты унаследовали его от средневековых наставлений по искусству, где были последовательно и до мелочей регламентированы буквально все шаги, все действия художника, строгое соблюдение которых считалось надежной гарантией создания „совершенных произведений“. В этом отношении творчество по правилам было в то время не только общепринятым, но и единственно возможным и реальным путем овладения новой художественной культурой. Правила нисколько не стесняли классицистов, а наоборот помогали им осваивать это новое, а освоив продвигаться дальше, создавать оригинальное, новое, свое» 16.

Нормативность, определив специфические особенности классицистического метода, позднее станет «тормозом в развитии искусства» .

16 Курилов А. С. Указ. соч. С. 21.

В.А. Луков)17 и навлечет на себя нападки писателей и литературоведов последующих эпох.

Сторонники классицизма возвращаются к ренессансному принципу «подражания природе». В истолковании классицистов этот принцип декларировал правдоподобие в изображении действительности, под которым подразумевалось воспроизведение вещей не такими, каковы они в реальности, а такими, какими они должны быть согласно разуму. «Под „природой“ имелся в виду идеал, бывший целью поэтов и людей искусства, который они стремились выразить и представить, и к которому должно было стремиться человечество. В то же время это — принципы здравого рассудка, которые должен был всегда иметь в виду поэт и, наконец, это — реальный мир, который он обязан справедливо показывать. Но одновременно эти, казалось бы, разнородные понятия сводились к единому целому» 18. Безобразные стороны жизни должны предстать в искусстве облагороженными, эстетически прекрасными, природа — «прекрасной природой», доставляющей эстетическое наслаждение. С принципом подражания «прекрасной природе» связано и понятие «декорум», которое по мере развития классицистической поэтики выходит за рамки простого следования правилам приличия и все больше связывается с таким понятием, как хороший вкус. Поэт, обладающий хорошим вкусом, может создавать «правильные» произведения. По логике представителей классицизма, хороший вкус можно сформировать, изучая образцовых авторов и усвоив правила, относящиеся к поэзии. Причем литераторам вменялось в обязанность формировать хороший вкус публики. Очевидно, что данное требование повышало ответственность автора за созданное произведение.

17 Луков В. Н. Указ. соч. С. 82.

Решетов В. Г. Джон Драйден и становление английской литературной критики XVI XVII веков. Иркутск, 1989. С. 141.

Классицисты считали важным типизировать характеры своих героев. Этот принцип, сформулированный крупнейшим философом рационалистом XVII века Рене Декартом, в применении к искусству означал выделение в человеческом характере, как правило, одной ведущей, главной черты. Можно вслед за Лессингом сказать, что герои у классицистов скорее «олицетворенные характеры», чем «охарактеризованные личности». Следование этому принципу способствовало совершенствованию искусства психологического анализа. Однако исключительный интерес к «сознательной» внутренней жизни нередко заставляет игнорировать внешнюю обстановку, материальные условия жизни. Так мифологические и античные герои классицистических произведений чувствуют, мыслят и действуют как дворяне XVII века. За это исследователи не раз упрекали классицистов: «Под маской римского императора, восточного султана, греческого царя выступает все тот же придворный кавалер, изысканный и чопорный, чувствительный и томный» 19.

Не менее важным в классицистической доктрине было определить место того или иного жанра по степени возвышенности его проблематики и героев. В классицистической поэтике это доводится до своего логического завершения и касается всех сторон искусства. Жанры делятся на высокие и низкие, их смешение признается недопустимым. Высокие жанры — эпопея, трагедия, ода — призваны воплотить государственные или исторические события, т. е. жизнь монархов, полководцев, мифологических героевнизкие — сатира, басня, комедия — должны изображать частную, повседневную жизнь простых смертных, лиц средних сословий. Стиль и язык должны строго соответствовать выбранному жанру.

В вопросах языка классицисты ограничивали лексику, допустимую в поэзии, избегали обыденных слов, диалектных выражений. Для них характерно употребление иносказаний, описательных выражений,.

19 Фриче В. Очерк по истории западноевропейской литературы. М., 1908. С. 58−59. пристрастие к условным поэтическим штампам. С другой стороны, классицизм боролся против чрезмерной орнаментальное&tradeи вычурности поэтического языка, против надуманных изысканных метафор и сравнений, избытка заимствованных слов и выражений. Следовать этим правилам предписывалось и в обыденной жизни. То есть, наряду с очищением литературного вкуса, классицисты включали в круг своих задач и реформирование, а подчас и создание национального языка (как это было, например, в Германии), что способствовало укреплению национального самосознания, консолидации культурных сил.

Таким образом, классицизм, проходя путь от античных теорий,.

20 анализа и присвоения художественного опыта «новых поэтов», выявления образцовых произведений, создания и обогащения собственной теории, как литературное направление неизменно двигался к созданию национально самобытных образцов в литературе и искусстве.

Необходимо отметить, что классицизм если не господствовал, то в большей или меньшей степени влиял на литературное развитие Европы на протяжении почти двух столетий. Разумеется, как и любое другое литературное направление, он не мог оставаться неизменным. Классицизм XVII века не похож на классицизм XVIII века, потому что, опираясь на основные магистральные принципы, он развивался, приобретая все новые черты, отвечая требованиям времени и обретая национальные особенности. Именно эти обстоятельства позволяют сделать вывод о существовании нескольких типов классицизма. Литературоведы.

20 О знаменитом споре «древних и новых» подробнее см.: Спор о древних и новых / сост., вступ. статья В. Я. Бахмутского М., 1985. 472 с. говорят о «ренессансном», «французском», «просветительском» классицизмах.

В связи с тем, что изучаемый период немецкой литературы — первая половина XVIII века — совпадает с формированием и развитием именно просветительских идей в европейском общественном и художественном сознании, хотелось бы сделать особый акцент на последнем типе классицизма.

Исчерпывающая характеристика духовной жизни эпохи Просвещения предложена И. О. Шайтановым, который замечает следующее: «Странная эпоха — гораздо более решительная в осуществлении перемен, чем в признании их свершившимися,. эпоха, опасающаяся, что в этих переменах будет утрачено нечто очень важное, прервется традиция культуры, разрушатся нравственные законы. В области искусства консерватизм оказался наиболее устойчивым: новые просветительские идеи еще долго сосуществуют со старыми классицистическими правилами» 21.

При «минимуме формальных перемен» классицисты XVIII века стремились вносить в духовную жизнь нечто новое, благоприобретенное в ходе исторического и культурного развития. Придерживаясь основных положений классицистической доктрины, они вводят новые принципы, во многом чуждые классицистам XVII века, которые, опираясь на исследования по данному вопросу, можно изложить следующим образом.

В просветительской литературе XVIII века прежде всего поражает ее тематическое богатство и жанровое многообразие. Крылатое выражение Вольтера: «Все жанры хороши, кроме скучного» — как будто подчеркивает стремление отказаться от прежней нормативности, нежелание отдавать предпочтение одному жанру перед другим. В литературе Просвещения «постепенно крепло убеждение, что и в области эстетической.

21 Шайтанов И. О. Имя, некогда славное // Александр Поуп. Поэмы. М., 1988. С. 10. должна осуществляться веротерпимость (один из важнейших лозунгов.

22 эпохи — М С.). В разумных пределах, конечно" .

Оптимистическое отношение к действительности, которое не было свойственно классицизму XVII века, снижает трагический пафос классицистической литературы. Вера в возможность преодоления несправедливости и всеобщую гармонию обусловлена формированием просветительской идеологии, основанной на изменении общественного сознания народов Европы и расширении научного кругозора.

В эпоху Просвещения в литературе, в том числе и классицистической, происходит переоценка антропоцентрического восприятия мира: «Акцент переместился с индивидуума, которого имел в виду старый классицизм, на общество, на его группы, слои» 23. То есть человек уже не образ, вырванный из контекста эпохи, социального положения, мировоззрения, но часть единой системы, в которой все взаимосвязано (как, например, герои Монтескье или Вольтера — их характерные черты и поступки обусловлены либо социальным статусом, либо принадлежностью к той или иной конфессии).

Изменяется тематическая направленность литературы классицизма. Все большее значение приобретает неприятие любого рода диктата и фанатизма как в вопросах веры, так и государственного устройства, особую остроту принимает тираноборческая тематика (к примеру, в трагедии Д. Аддисона «Катон»). На первый план выдвигаются проблемы столкновения культур и цивилизаций, причем допускается сосуществование разных точек зрения, пропагандируется терпимость в отношении к инакомыслящим.

Изменяется и герой художественного произведения, характер которого не сосредоточен вокруг одной из черт, но вокруг целого ком.

22 Там же. С. 12.

23 Обломиевский Д. Д. Указ. соч. С. 45. плекса психологических особенностей человека. Это уже не герой-одиночка, демонстрирующий преимущество своего мировоззрения перед другими, явно несовершенными, но человек, полемизирующий с равными себе героями, проповедующими отличные от его мировоззрения взгляды на жизнь, но тоже имеющие право на существование (таковы, например, отношения между персом Узбеком и его оппонентом Реди в «Персидских письмах» Монтескье). Часто героями классицистических произведений становятся не «олицетворенные характеры», но олицетворенные мировоззрения, философские системы (учитель Панглос из повести Вольтера «Кандид» является олицетворением оптимистической философии Лейбница). Не менее важным для характеристики героев является и переход от незнания к знанию, к осознанию себя как личности (Сеид из вольтеровской трагедии «Магомед»).

Изменяется и роль монарха. Если в XVII веке последний выступал в роли силы примиряющей и решающей все проблемы и конфликты в произведении (чаще всего трагедии), то к концу XVII века и в XVIII веке король (или правитель) все чаще принимает облик деспота — источника проблем. Но и идея «просвещенной монархии», столь любимая просветителями нашла, отражение в художественной практике классицистов. Примером может служить эпическая поэма Вольтера «Генриада» .

Таким образом, классицизм в XVIII веке переживает очевидные изменения прежде всего в содержательном плане.

Как отмечалось выше, влияние классицизма на разных исторических этапах и в различной степени испытали на себе практически все литературы Европы. В первую очередь, разумеется, должна быть упомянута Франция, где классицизм достиг наивысшей точки своего развития в творчестве Расина, Корнеля, Мольера, Вольтера.

Своеобразное выражение получил классицизм в произведениях Дж. Драйдена, А. Поупа и Дж. Аддисона в английской литературе24. Здесь классицизм носил более либеральный характер и был лишен присущего французскому классицизму догматизма. Вероятно, с этим связана еще одна характерная для английской классицистической программы черта: «Английская литература едва ли не первой решилась на то, чтобы.

25 уравнять своих национальных классиков в правах с «древними». Несмотря на утверждение Д. Д. Обломиевского, «что ничего особенно значительного по сравнению с французским классицистическим направлением классицизм во всех этих странах (Англии, Германии, Италии — М. С.). если не считать, может быть, Попа, не создал», он признает тот факт, что трагедия Аддисона «Катон» оказала большое влияние на Вольтера и по сути дела положила начало просветительскому классицизму.

Эту же мысль подтверждает и A.A. Аникст: «Катон — первый образец драматургии просветительского классицизма», больше того, он дает следующую оценку достижениям английских драматургов: «Почти все новые явления в области драмы, получившие развитие в эпоху Просвещения, первоначально возникли на английской почве» 28.

Не избежала влияния классицистических веяний и Германия. Творчество М. Опица, И. К. Готшеда, И. Я Бодмера, И. Я. Брейтингера несло на себе печать классицизма. Но «в Германии, где власть абстрактной теории всегда была сильнее творческих сил» 29, классицистические.

24 Об английском классицизме см.: Шайтанов И. О. Мыслящая муза. М., 1989; Шайтанов И. О. Имя, некогда славное // Александр Поуп. Поэмы. М., 1988; Сидорченко Л. В. Александр Поуп: в поисках идеала. JI., 1987; Решетов В. Г. Джон Драйден и становление английской литературной критики XVI — XVII веков. Иркутск, 1989.

25 Шайтанов И. О. Имя, некогда славное // Александр Поуп. Поэмы. М. 1988. С. 12.

26 Обломиевский Д. Д. Указ. соч. С. 368.

27 Аникст А. А. Теория драмы от Аристотеля до Лессинга. М., 1968. С. 291.

28 История западноевропейского театра / Под ред. С. Мокульского. М., 1957. Т. 2. С. 31.

29 Unger R. Klassizismus und Klassik in Deutschland // Begriffsbestimmung der Klassik und des Klassizismus/ Hrsg. Von Heinz Otto Burger. Darmstadt. 1972. S. 45. устремления почти полностью остались в рамках теоретических дискуссий и трактатов.

Примечателен в этом смысле теоретический труд Готшеда «Опыт критической поэтики для немцев» (1730), о котором И. В. Гете сказал, что эта книга была «вполне пригодной и поучительной», т. к. «она давала исторические сведения обо всех родах поэзии, равно как о ритме и о разных изменениях его» 30. «Опыт критической поэтики для немцев» в истории критической мысли — явление переходное. Он является своеобразным мостом между старыми поэтиками, традиционно опирающимися на поэтики средневековые и являющиеся по своей сути поэтическими самоучителями, и поэтиками новыми, составляющими важную часть литературной теории и критики. В этом произведении отразились поиски новых путей в литературе, осознание необходимости критически осмысливать опыт прошлого и намечать пути будущего развития.

Кроме того, перу Готшеда принадлежит трагедия «Умирающий Катон», созданная в соответствии с основными принципами просветительского классицизма. Эта трагедия представляет собой уникальное явление в литературе: созданная на основе двух произведений, она приобрела самостоятельное значение и в этом качестве вошла в историю немецкой литературы.

Предмет исследования — национальные особенности немецкого просветительского классицизма первой половины XVIII века.

Объект исследования — теоретический трактат Готшеда «Опыт критической поэтики для немцев» и образцовая классицистическая трагедия «Умирающий Катон» .

Научная новизна работы, как нам представляется, состоит в том, что впервые в российском литературоведении предполагается дать раз.

30 Гете И. В. Из моей жизни. Поэзия и правда // Гете И. В. Собрание сочинений в десяти томах. Т. З.М., 1976. С. 214. вернутую характеристику деятельности Готшеда, подробно проанализировать теоретичский трактат «Опыт критической поэтики для немцев» и определить его значимость для развития немецкой драматургии и литературы в целом, выявить просветительский характер драматургических опытов Готшеда и, в частности, его трагедии «Умирающий Катон» .

В связи с этим целью работы является выявление места и роли Готшеда в формировании и эволюции немецкой просветительской литературы 30−60-х годов XVIII столетия.

Цель работы определила круг задач, которые необходимо решить в ходе исследования, а также структуру работы, раскрывающую методы и логику решения этих задач:

• определить характерные особенности раннего немецкого Просвещения, его роль в формировании просветительских тенденций второй половины XVIII века;

• раскрыть просветительский характер реформаторской деятельности Готшеда.

• выявить традиции и новаторство теории поэтики Готшеда;

• раскрыть специфические особенности основных принципов и понятий трактата Готшеда «Опыт критической поэтики для немцев» ;

• определить насколько трагедия Готшеда «Умирающий Катон» отражает его теоретические представления о классицистической трагедии;

• проанализировать полемику между сторонниками и противниками готшедовских реформ и определить роль литературных споров в развитии немецкой литературы XVIII века.

Актуальность исследования связана с необходимостью более глубокого изучения явлений, выступающих отправной точкой для серьезных прорывов в литературе и искусстве. Именно так можно определить роль Готшеда и готшедианства в истории немецкой литературы. От его убеждений отталкивались, даже опровергая и жестко критикуя их, столпы немецкой литературы: Г. Э. Лессинг, И. В. Гете, штюрмеры и романтики. Реформы Готшеда привели в движение находящиеся в глубокой стагнации литературные силы Германии, подготовили плацдарм для стремительного взлета немецкой литературы до уровня мировых образцов. Менее полувека понадобилось немцам, чтобы из полного забвения на задворках цивилизации прорваться к вершинам мировой литературы с шедеврами Лессинга, Гете, Шиллера. Пусть даже ценой загубленной репутации бывшего литературного кумира. Ведь еще при жизни Готшед подвергся уничтожающей критике даже со стороны ближайших соратников.

Но уже спустя несколько месяцев после его смерти Альберт Кест-нер сделал попытку реабилитировать имя Готшеда в глазах литературной общественности. В статье «Размышления о характере Готшеда» он, вопреки официальной позиции, говорит о раннем, в какой-то мере бунтарском этапе деятельности Готшеда, о его заслугах в осуществлении литературной, языковой и театральной реформ. Он напоминает о его общественном и научном потенциале, нашедшем свое отражение в формировании и распространении просветительских идей в Германии. Именно это эссе можно считать первой попыткой измененить прочно укоренившееся мнение о Готшеде как о «лейпцигском диктаторе», ограниченном и непоколебимом классицисте.

В середине XIX века Теодор Вильгельм Данцель, на основе анализа объемной переписки Готшеда, попытался доказать новаторский характер его деятельности в развитии немецкой литературы. Герман Гетт-нер, несмотря на многие оговорки, подхватывает мысль Данцеля о прогрессивном характере лейпцигского Просвещения. В конце XIX века.

Густав Ваник заново открывает для немцев Готшеда .

Настоящий культ Готшеда создал в начале XX века убежденный готшедианец Густав Райхель32, рассматривая его как идеального представителя эпохи Вильгельма. Именно это позволило несколько десятилетий спустя интерпретировать готшедианство в свете националистических идей.

Во второй половине XX века в Германии наблюдается всплеск интереса к творчеству И. К. Готшеда. Появляется множество статей, посвященных различным аспектам творческого пути Готшеда, переиздаются его речи, предисловия и статьи. Исследователи из обеих частей Германии пытались переосмыслить место и роль Готшеда в литературном процессе, охарактеризовать сущность его реформаторской деятельности.

Примечательна в этом плане книга Франца Меринга «Легенда о Лессинге» 33, в которой говорится не только о Лессинге — зачинателе немецкого национального театра — но сравниваются основные положения теорий Готшеда и Лессинга, утверждается близость их позиций, а также подчеркивается несправедливое отношение Лессинга к Готшеду. Именно эти исследования немецких ученых и убеждают в необходимости расширения наших представлений о Готшеде. Решающим для нас в восприятии деятельности Готшеда является убеждение немецких ученых в том, что реформаторские устремления Готшеда носили явно прогрес.

31 Danzel Th. W. Gottsched und seine Zeit. Auszuge aus seiner Briefwechsel. Leipzig, 1855- Hettner H. Geschichte der deutschen Literatur im 18. Jahrhundert: In 2 Bd. Berlin: Aufbau-Verlag, 1961; Hettner H. Schriften zur Literatur und Philosophie. Frankfurt am Mein, 1967; Waniek G. Gottsched und die deutsche Literatur seiner Zeit. Leipzig, 1972.

32 Reichel E. Gottsched, eine biographische Skizze. Berlin: Gottsched-Verlag, 1908. 12. 360 S. Reichel E. Gottsched. Bd. 1 — 2. Berlin: Schoneberg, 1912. Reichel E. Kleines GottschedWorterbuch. Berlin: Gottsched-Verlag, 1902. 108 S.

33 Mehring F. Die Lessing-Legende. Zur Geschichte und Kritik des preussischen Despotismus und der klassischen Literatur. — Berlin: Dietz Verlag, 1953. 504 S. сивный характер и способствовали становлению национальной литературы.

Думается, что настало время осуществить переоценку творчества Готшеда и его заслуг и в отечественном литературоведении. Именно сейчас, когда мы наконец уходим от принципа выстраивания истории литературы как «литературы генералов» и начинаем изучать явления менее масштабные, но сыгравшие значительную роль литературном процессе. В немецкой литературе к явлениям такого порядка, несомненно, относится творчество Готшеда.

Рассматривая литературное творчество Готшеда, как одну из сторон его обширной просветительской и научной деятельности, необходимо помнить о его философских, педагогических, риторических и лингвистических трудах, о его интересе к древненемецким литературным памятникам, явившимся толчком к пробуждению исторического самосознания. В связи с эти наиболее продуктивными методами для выполнения данного исследования мы считаем литературно-исторический и сравнительный анализ, включающий в себя элементы метода «историко-литературной реконструкции», так как, по справедливому замечанию И. О. Шайтанова, «прежде чем оценить явление в свете наших сегодняшних теорий, необходимо его исторически реконструировать.» 34.

Теоретическую основу исследования составили труды С. С. Аверинцева, М. Л. Андреева, М. М. Бахтина, А. Н. Веселовского, М. Л. Гаспарова, Г. Гачева, П. А. Гринцера, А. В. Михайлова, В. М. Жирмунского, Ю. Н. Тынянова, И. О. Шайтанова. Важную роль в формировании концепции исследования сыграли работы отечественных и зарубежных исследователей, посвященные проблемам немецкой литературы и немецкого Просвещения: Н. В. Гербеля, А. А. Гердта, Н. А. Гуляева, В. П.

34 Шайтанов И. О. Литературный процесс: актуальные проблемы изучения // Художественное произведение в литературном процессе: Межвуз. сб. науч. трудов. М., 1985. С. 10.

Неустроева, Б. И. Пуришева, С. В, Тураева, В. Беньямина, Б. Визе, Г. Девриента, И. Г. Финделя, Ф. Геде, Г. Геттнера, Р. Хейтнера, А. Кестера, Г. Купмана, В. Рика, Ф. Шнейдера и др.

Положения, выносимые на защиту. В результате историко-литературного анализа наследия И. К. Готшеда, определения цели и задач исследования складывается концепция, раскрывающая тему диссертационного исследования. Основные положения этой концепции следующие:

1. Для формирования просветительского движения в Германии немаловажное значение имел его ранний этап. Первые просветители заложили фундамент, на котором в дальнейшем сформировалось зрелое немецкое Просвещение. Реформы, проводившиеся просветителями начала XVIII века, носили общенациональный характер. Литературная и театральная реформы, стремление создать единый литературный язык, очистить его от диалектизмов и жаргона, а также попытки сформировать художественный вкус у читателя и зрителя — все это входило в круг задач первых просветителей Германии.

2. Жизненный путь и творчество Готшеда опровергают представления многих исследователей о нем, как о человеке, далеком от прогрессивных веяний времени. Реформаторская и творческая деятельность ученого носили явный просветительский характер. Его реформы явились необходимым условием развития немецкой национальной художественной культуры и во многом подготовили почву для формирования мировоззрения многих деятелей немецкого Просвещения второй половины XVIII века.

3. Теоретический труд Готшеда «Опыт критической поэтики для немцев» является своего рода гранью между литературой, носящей локальный, частный характер, и литературным творчеством, получившим общенациональное значение. Как любое пограничное явление, трактат несет в себе признаки предшествующих риторических поэтик, но по своей сути решает задачи, актуальные для немецкой литературы тех лет — формирование единой национальной литературы, придание литературному творчеству более высокого статуса.

4. Создание «Опыта критической поэтики для немцев» явилось своего рода первым этапом в реформаторской деятельности Готшеда. Его усилия были направлены на действительное переустройство немецкого театра. Театральная реформа Готшеда включала в себя целый ряд мероприятий, результатом которых явилось формирование отношения к театру как к «моральному институту» .

5. В трагедии Готшеда «Умирающий Катон», по сравнению с пьесами XVII века, можно увидеть заметное «очеловечивание» трагедийных героев, хотя пока еще в большей степени теоретическое, чем поэтическое. Высказывания Готшеда о том, что герои трагедии должны восприниматься, как «люди, какими они обычно бывают», предвосхитили требование Лессинга создавать образы, которые «из одного теста с нами». В осознании воспитательной роли трагедии в жизни человека Готшед и Лессинг могут протянуть друг другу руки.

6. Литературные споры, развернувшиеся в Германии во второй трети XVIII века между сторонниками и противниками Готшеда, разбудили дремлющие силы немецкой литературы, стимулировали развитие критической мысли в Германии, во многом повлияли на становление литераторов и литературных критиков последующих * поколений как в Германии, так и за ее пределами.

Заключение

.

В завершении данного исследования представляется целесообразным напомнить логику изучения темы работы, которая привела нас к выводам, выносимым в качестве основных положений на защиту.

Особенности социально-политического положения в Германии в первой половине XVIII века определили специфику ее литературного развития. В силу исторически обусловленных причин, к которым можно отнести раздробленность Германии, относительную изолированность карликовых государств, отсутствие культурного центра, к концу XVIIначалу XVIII века Германия не обладала достаточным потенциалом для создания собственной литературной системы. В связи с этим истоки немецкого Просвещения необходимо искать за пределами Германии. Передовые слои немецкого общества активно впитывали и развивали идеи, пришедшие из-за рубежа, придавая им своеобразную окраску.

Анализ духовного состояния Германии начала XVIII века позволяет выявить особенности раннего немецкого Просвещения.

Характерной чертой немецкого Просвещения является то, что немецкие просветители никогда не ставили задач, социально-политического переустройства, как это было в Англии и Франции, их целями были консолидация культурных сил страны, создание единого языка, литературы, культуры.

На протяжении всего XVIII века немецкая литература, а особенно литературная теория ориентировалась на иностранные образцы, что явилось своеобразным мотором, приводящим в движение немецкую литературу, позволило поднять литературную теорию и практику до мировых стандартов, а затем и превзойти своих «учителей» .

Специфической особенностью немецкого Просвещения явилось и то, что носителем просветительских идей стала образованная часть немецкой буржуазии, т. е. читающая и пишущая интеллигенция, которая стремилась внедрить «просветительский гуманизм» во все сферы жизни того времени.

Для формирования просветительского движения в Германии немаловажное значение имел ранний этап. Раннее Просвещение выразилось не столько в творческой практике, сколько в реформаторской деятельности, что позволило подготовить почву для творческих прорывов зрелого и позднего Просвещения. Практически вся культурная жизнь Германии подвергалась критическому переосмыслению со стороны просветителей. Реформы, проводившиеся просветителями начала века, носили общенациональный характер.

Наиболее яркой, а, возможно, и единственной значительной фигурой раннего немецкого Просвещения можно считать И. К. Готшеда. Долгое время личность и творческие устремления Готшеда воспринимались как попытки недалекого и ограниченного человека претворить в жизнь собственные отсталые убеждения. Реформаторская и творческая деятельность ученого позволяют опровергнуть это утверждение. Жизненный путь и творчество Готшеда доказывают, что его реформы носили явный просветительский характер, были необходимы для культурного развития Германии и во многом подготовили почву для формирования мировоззрения многих деятелей немецкого Просвещения второй половины XVIII века.

В тех исторических условиях, характеризующихся глубокой стагнацией в культурной жизни страны, было необходимо появление сильной личности, способной собрать вокруг себя единомышленников, вдохновить их идеей реформирования отечественной духовной жизни и реализовать свои замыслы. Идеологической основой для его реформ стало Просвещение, а классицизм — инструментом, способным консолидировать культурные силы в рамках одной доктрины, поднять национальное самосознание немцев, дать образец, к которому нужно стремиться.

Готшед широко пропагандировал свои идеи в огромном количестве речей, научных трактатов, писем и эссе. Основным и наиболее известным трудом Готшеда считается его фундаментальный трактат «Опыт критической поэтики для немцев». Свой научный труд Готшед использует не только и не столько для разработки и разъяснения вопросов, связанных с теорией литературы. Круг его задач гораздо шире — от формирования хорошего вкуса до полного переустройства культурной жизни, существующей на тот момент в Германии.

Эти задачи Готшед стремится решить, опираясь на авторитет признанных теоретиков и практиков литературы различных эпох, что, по его мнению, придает вес его собственным убеждениям. Он не только переосмысливает накопленный теоретический и художественный арсенал и тем самым реализует один из просветительских лозунгов — все и вся подвергать критической оценке, — но и излагает основные принципы литературной критики, придавая ей статус отдельной науки. Кроме того, впервые в «Опыте критической поэтики», в отличие от предшествующих поэтологических трактатов, важную роль играет учение К. Вольфа — философское обоснование, которое предлагает Готшед в качестве платформы для своей теории.

В сочетании с общим критическим пафосом работы опора на конкретную философскую систему позволила Готшеду решить поставленные теоретические задачи, подкрепив их, в соответствии с правилами просветительской публицистики, практическими опытами как собственного сочинения, так и уже признанных авторов.

Теоретический труд Готшеда «Опыт критической поэтики для немцев» несет в себе признаки предшествующих риторических поэтик, но по своей сути выполняет задачи, актуальные для немецкой литературы тех лет — формирование единой национальной литературы, придание литературному творчеству более высокого статуса. К сожалению, то рациональное зерно, которое содержалось в «Опыте критической поэтике», не нашло достойного художественного воплощения в немецкой литературе.

Готшед, не обладавший большим поэтическим талантом и, вероятно, осознающий это, призывал соотечественников к созданию произведений, которые бы заняли достойное место в ряду мировых шедевров. Но литературная общественность к тому времени находилась еще в стадии формирования. Поэтому Готшед направил свою энергию на реформирование театра, воспринимая его как культурный институт, способный, а значит и обязанный максимально быстро и действенно восполнить существующие пробелы в воспитании зрителя, облагородить вкус публики, донести просветительские идеи до каждого человека, независимо от его социального статуса и образования.

Развернутая Готшедом театральная реформа включала в себя целый ряд мер, направленных на перелом в восприятии театра в качестве только развлекательного учреждения. Огромную помощь в проведении реформы в жизнь оказала Каролина Нейбер, талантливая актриса и директор лейпцигской театральной труппы. Ее театральный коллектив стал своего рода испытательным полигоном для сценических экспериментов готшедианцев. Строгая регламентация театральных постановок как содержательная, так и сценическая, скоро стала стеснять творческие устремления актеров, но первый шаг к восприятию театра как «морального института» был сделан, и драматурги последующих эпох твердо придерживались этого направления.

Недостаток «правильного» театрального репертуара заставил Гот-шеда самого заняться литературным творчеством. Ив 1731 году ставится его «Умирающий Катон», трагедия, написанная по классицистическим правилам и призванная не столько восполнить отсутствие «правильных» пьес, сколько преподать урок в их написании. Готшед использует в качестве материала одну из самых успешных трагедий в Англии начала XVIII века — «Катон» Дж. Аддисона и французскую трагедию «Катон Утический» Ф. Дешана.

Готшед в предисловии, которым по обычаям того времени было принято сопровождать пьесы, логически обосновывает необходимость такого синтеза. Его доводы кажутся убедительными, если принять во внимание мотив, из которой исходил Готшед — создание не просто «правильной» трагедии, но образца для подражания, своего рода иллюстрацию к разработанной теории драмы, доказательства того, что эта теория работает.

Готшед безжалостно обходится с первоисточниками, выбрасывая из них все, что ему кажется лишним или неправильным. В результате он создает оригинальное произведение с четко выверенной композицией, подходящей моральной установкой и героем, который является ее воплощением. Показательна в этом смысле судьба монолога Катона, которым открывается пятое действие трагедии. На первый взгляд, он является, как и многое другое, калькой с аналогичного монолога из трагедии Аддисона. Но, несмотря на кажущуюся близость образов и их выражения, этот отрывок в трагедии Готшеда приобретает совсем другую окраску. Создается впечатление, что автор, вольно или невольно, стремился приблизить своего героя к зрителю, в какой-то мере упростить содержание, исключив почти все сложные философские моменты и интеллектуальные переживания, присутствующее в монологе у Аддисона. Готшед включением этого монолог в свою трагедию не просто воспользовался дополнительной возможностью продемонстрировать моральную установку, содержащуюся в пьесе, но и в какой-то степени оправдать самоубийство Катона, выбивающееся из оптимистического мировоззрения эпохи Просвещения.

Умирающий Катон" имел успех у публики и был принят в репертуар многих театров Германии и за ее пределами, что не помешало анти-готшедианскому лагерю дать нелестную оценку пьесе. Многие упреки были действительно справедливы, однако в этой трагедии Готшед предпринимает попытку, хотя и в большей степени теоретическую, сделать героя трагедии, на первый взгляд дистанцированного во времени и социальном положении от современности, ближе к зрителю.

Внешне Катон еще очень близок к героям трагедий прежних эпох, когда добродетельный герой-полубог вступает в конфликт с несовершенным миром. В ходе борьбы Готшед позволяет герою совершить ошибку. Именно эта ошибочность в образе Катона позволяет утверждать, что Готшед отходит, возможно, не совсем осознанно от собственной теории, делая шаг от правдоподобия к правдивости. Ведь герой, который запутался в собственных убеждениях и этических установках своего времени и доводит свое заблуждение до логического завершения — самоубийства, скорее правдив, чем правдоподобен, он таков, какими «обычно бывают люди», а не такой, какими «они должны быть.» (выделено нами — М.С.). Именно таким станет герой буржуазной трагедии спустя несколько десятилетий.

Убеждение писателя в том, что герои трагедии должны изображаться как «люди, какими они обычно бывают», поддержит своей драматургической деятельностью Лессинг, хотя и не признавая Готшеда своим союзником в этом вопросе.

Личность Готшеда в определенный промежуток времени оставалась наиболее влиятельной фигурой в литературной жизни Германии. Даже закат его творческой деятельности сопровождался оживленными, а подчас и ожесточенными спорами в кругах литературной общественности. В начале это были мысли, замечания и критические высказывания по поводу частных случаев в рамках одной литературной платформы, содержащиеся в письмах Готшеда и швейцарцев (И. Я. Бодмера и И. Я. Брейтингера), но вскоре спор вышел за рамки частной переписки и принял общенациональное значение. Литературная общественность разделилась на два лагеря, поддерживавших ту или другую сторону. Литературные споры разбудили дремлющие силы немецкой литературы, стимулировали развитие критической мысли в Германии, во многом повлияли на становление последующих поколений литераторов и литературных критиков как в Германии, так и за ее пределами.

Авторитет Готшеда все больше слабел, и даже ближайшие соратники покинули готшедианский стан. Он до конца жизни придерживался своих убеждений, и никакие оскорбительные нападки не смогли заставить отказаться его от веры в жизнеспособность и актуальность художественных принципов классицизма.

Самым жестоким критиком Готшеда оказался Г. Э. Лессинг, на долгие годы определивший отрицательное отношение критиков к нему. При ближайшем рассмотрении становится очевидным, что разногласия между Готшедом и Лессингом были не такими уж кардинальными. Лессинг, в сущности, продолжил начатую Готшедом театральную реформу, доведя ее до логического завершения и с помощью своего литературного гения смог подтвердить жизнеспособность собственных идей.

Разумеется, Готшед не был гениальным драматургом, поэтом и критиком. Его идеи и приверженность классицистической доктрине понадобились немцам совсем ненадолго. Благодаря выдающимся организаторским способностям Готшед сумел за относительно непродолжительный промежуток времени подготовить плацдарм для стремительного взлета немецкой литературы второй половины XVIII столетия. Лес-сингу, штюрмерам, Гете и Шиллеру не пришлось заниматься грязной работой, расчищая литературное и театральное пространство от псевдобарочного хлама, приводить к единым нормам литературный язык, преодолевая сопротивление директоров театров и издателей, вновь и вновь предлагать на суд зрителя и читателя серьезную литературу, способную воспитывать и формировать вкус. Именно к подготовленному читателю будут апеллировать и Лессинг, и штюрмеры и великие веймарцы, к сожалению, не осознавая, что воспитал его столь яростно критикуемый ими Готшед.