Татарская АССР во второй половине 1940-х – середине 1980-х гг.: трансформационные процессы в социально-экономической и культурно-идеологической сферах

Актуальность темы

исследования. Последние 20−25 лет российское общество находится в ожидании перемен во всех сферах жизни, вернее, в состоянии понимания их необходимости и поиска оптимальных путей к ним. Видение перспектив российского социального пространства весьма многообразно и противоречиво. Один из важнейших факторов, артикулирующих такую неоднозначность, определяется его цивилизационной многомерностью, выраженной спецификой отдельных регионов.

Практически любая проблема в стране, возникшая еще в годы перестройки, самым тесным и жестким образом связана с воздействием тех или иных региональных факторов. С распадом СССР в настроениях людей смыс-лообразующее поле сузилось, обнаружилась потребность найти свою идентичность, понять собственное общество на микроуровне.

Это чрезвычайно актуализирует регионалистский подход в осмыслении прошлого России. Исторические исследования по локальным системам, представляющим совокупность конкретных связей, определенную целостность и взаимообусловленность социально-экономических, этнополитиче-ских, общественно-культурных отношений, могут служить эмпирической базой для формирования эффективной региональной политики. Ее успешность определяется концепцией сохранения и возрождения подлинного цивилиза-ционного богатства страны, предоставления комфортных условий для существования самодостаточных территорий и общностей, показывая, что суть Российского государства в их интеграции.

Особую злободневность ретроспекции Республики Татарстан придает появившееся в 1990;е гг. и привлекшее к себе внимание мировой общественности понятие татарстанской модели. В период бурного процесса децентрализации страны первым Президентом Российской Федерации Б. Н. Ельциным во время визита в Казань было сделано едва ли не знаковое заявление, определившее суть изменений в региональной политике последнего десятилетия XX в.: «Берите столько суверенитета, сколько можете проглотить». В, еложившихся условиях Татарстан избрал путь цивилизованной' самоидентификации, целью которого было обретение достойного места в реально существующей государственной системе.

2000;е гг. внесли существенные коррективы в различные аспекты. экономического и культурного положения Республики Татарстан. Непростая констелляция разнонаправленных политических факторов в развитии Российской Федерации на современном этапе по-прежнему вбирает и миропонимание, основанное на признании многовариантности развития России. Это подтверждается заявлением второго Президента Российской Федерации В. В. Путина, сделанным в 2002 г. в Казани во время Всемирного съезда татар. Он подчеркнул: «Россия — сосредоточие такого национального, культурного, языкового богатства, которого в мире нигде нет. В этом как раз сила нашего государства"1.

Актуальность темы

имеет очевидную мотивацию не только в пространственном, но и во временном континууме. Историческая близость рассматриваемого периода обусловливает его непосредственную связь с сегодняшними реалиями и не позволяет многим свидетелям эпохи занять по отношению к нему позицию «вненаходимости».

Научное осмысление недавней истории призвано способствовать консенсусу в общественных точках зрения, границы которых простираются от полного нигилизма по отношению к последним десятилетиям советской эпохи до безоглядной веры в добрый и справедливый потенциал тогдашнего мироустройства. На одном полюсе фокусируется крайнее неприятие этого периода, выражающееся в его оценке, как времени, когда страна окончательно упустила свой исторический шанс встать вровень с передовыми странами. На другом полюсе недавнее прошлое ностальгически предстает в образе благополучного, стабильного и даже «сытого» времени в истории страны со справедливо устроенной устойчивой социальной системой И ЛОЯЛЬНОСТЬЮ обще.

Всемирный конгресс татар: 3-ий созыв (28−29 авг. 2002 г.) — Казань: Изд. всемирного конгресса татар, 2003.-С. 584. ственных отношений.

Актуальность исследования предопределена и сменой политико-идеологических условий развития самой исторической науки. Рухнувшие с прекращением монополии коммунистической идеологии постулаты формировали в первую очередь инструментарий истории советского периода, служившей одной из ее опор. В условиях необходимости наполнения реальным плюрализмом содержания общественных наук именно российская региона-листика служит расширению поля научного поиска, меняя концепт исследовательской практики. Речь идет об институализации дискурса, открытого’для стратегии понимания многообразия личной и групповой идентичности. При этом локализация исторического сюжета вовсе не означает стремления к поиску заведомо негативных преследующих спекулятивные политические цели коннотаций прошлого. Смысл объекта региональных ретроспективных исследований состоит в их соотнесенности с некой общепринятой шкалой трансформации общества.

Степень изученности темы освещается в первой главе, здесь же отметим только ее ключевые моменты. Изучение историографии проблем, затрагиваемых в диссертации, потребовало учета огромного количества многообразной литературы общероссийского масштаба, которые в той или иной мере затрагивали ее отдельные аспекты. Другая особенность связана с длительной монополией марксистско-ленинской методологии в отечественной науке, ограничивающей гносеологический статус историков, на труды которых накладывал также отпечаток фактор «автобиографичности», не дававшей возможности взглянуть на них как бы со стороны.

Работа республиканских исследователей по советской истории вписывалась в общепринятую схему, в которой послевоенные десятилетия в целом интерпретировались как торжество «ленинской политики» в экономической, социальной, культурной жизни республики.

С конца 1980;х гг. с ослаблением официозных постулатов и разносившейся с высоких политических трибун критики в адрес советской истории она стала оцениваться с точностью до «наоборот». Однако крутой переход с наезженной колеи привычных теоретических воззрений в период перестройки не означал принципиальных концептуальных изменений в изложении истории. Их можно рассматривать как эффект маятника, движущегося в заданном направлении и качнувшегося в обратную сторону. Отход от комплиментарного стиля на негативную тональность означал лишь следование новым установкам КПСС.

После освобождения исторической науки от идеологических рамок изучение истории Татарской республики XX в. значительно оживилось. Но взоры местных ученых были обращены, главным образом, к ее переломным моментам, связанным со сложными перипетиями решения национального вопроса, с острой политической борьбой в начале и в конце XX в.

Рассматриваемый в диссертации период, лишенный яркой событийной канвы, отличался наиболее слабым вниманием исследователей, отсутствием комплексной обстоятельной разработки. В республиканской историографии обозначилась проблемная ситуация, настоятельно диктующая необходимость формирования целостной картины истории Татарской АССР с современных теоретико-методологических позиций, требуя введения новой фактографии.

Как справедливо писал A.C. Сенявский, «главное, что произошло в России в XX в., это не революции и войны, не многократные смены политических институтов и социально-экономических систем. Всего этого теоретически могло и не быть. Но основной вектор развития страны оставался бы все тем же при любом общественном устройстве и конкретном ходе событий: им был и остается переход России от традиционного сельского к городскому обществу — магистральный процесс новой и новейшей российской истории. Он является составной частью более широкого модернизационного процесса"1. Разделяя эту позицию, отмечу, что процессы социальной трансформации, происходившие в Татарской АССР со второй половины 1940;х до середины.

1 Сенявский A.C. Российский путь к городскому обществу в контексте модернизащюнных переходов // Модернизация: факторы, модели развития, последствия изменений: Уральский исторический вестник. -Екатеринбург: Академкнига, 2000.-С. 101.

1980;х гг., имели наиболее сущностный характер в контексте модернизации:

Довоенное двадцатилетие, несмотря на количественные обретения в экономической сфере, лишь с большой натяжкой можно назвать временем, модернизации. Достижения осуществлялись во многом через физическое и моральное уничтожение, лишение ведущей социальной роли представителей досоветской модели модернизации. Иными словами, это был период чрезвычайщины, экстремальных решений и действий, в широком смысле — гражданская война, когда трансформация общества носила в основном деструктивный характер, общественная трансформация осуществлялась в рамках репрессивной модели.

Осуществление таких процессов, как индустриализация и урбанизация, сопровождалось численным ростом носителей неквалифицированного труда и не приводило к качественному совершенствованию основной части общества. Жизнь подавляющей части населения, втянутого в форсированную индустриализацию страны, протекала в наспех сколоченных бараках, крохотных комнатках коммунальных квартир, лагерях Гулага и т. д. и т. п. По сути дела подвергнутое откровенным и скрытым формам насилия, общество не модернизировалось, а выживало в экстремальных условиях.

В рассматриваемый в диссертации период в Татарской АССР произошли такие кардинальные изменения, как образование двух крупных городских агломераций, связанных, главным образом, с промышленным освоением нефтяных месторождений республики, превративших ее из преимущественно аграрного в преимущественно индустриальный регион. Во многом этот переход определял и трансформацию культурного облика республики.

Объектом изучения являются трансформационные процессы социально-экономической и культурно-идеологической сфер Татарской АССР. Предметом исследования стали конкретно-исторические реалии процесса эволюции республики в послевоенное сорокалетие в аграрной, промышленной и духовной сферах.

Цель работы — изучить на широкой эмпирической основе трансформационные процессы в социально-экономической и культурно-идеологической сферах Татарской АССР в 1946;1985 гг., идентифицировать и сопоставить масштаб и характер изменений в них, дав комплексную обобщающую характеристику региона.

Для достижения выдвинутой цели определены задачи, которые можно сгруппировать в 3 блока:

Первый из них охватывает круг проблем, связанных с анализом аграрной сферы:

— изучение основных факторов, параметров, уровня трансформации сельскохозяйственной отрасли в послевоенное двадцатилетие, когда она имела подчиненное положение в государственной стратегии развития страны, а также в период, когда главный курс в аграрной политике был взят на экстенсивные методы, т. е. на освоение целинных и залежных земель;

— исследование материально-технических ресурсов, динамики аграрного производства в период осуществления Комплексной программы развития сельского хозяйства, принятой в 1965 г. и направленной на модернизацию отрасли, превращению ее в агропромышленный комплекс, до 1985 г., конечной даты исследования;

— освещение социальной составляющей в трансформации аграрной сферы: материального благосостояния крестьянства, непроизводственной инфраструктуры села.

Второй блок вбирает задачи, связанные с индустриальным развитием республики:

— рассмотрение факторов и параметров процесса диверсификации промышленности и появления в ней новых промышленных узлов, иными словами, главных составляющих материально-технического потенциала республики, наработанного в советский период;

— выявление характера и динамики развития промышленного производства, степени модернизированности и эффективности индустриального потенциала республики;

— освещение социальной инфраструктуры городов, материальных условий жизни горожан, выяснение соответствия уровня развития экономической и непроизводственной сфер городов, степени урбанизированности республики.

В третий блок задач вошли проблемы, связанные с изучением идеологической обусловленности и параметров, результатов изменений в духовной жизни республики с показом этнического компонента:

— анализ идеологических условий развития культуры республики в послевоенный период, пришедшийся на период позднего сталинизма, известного возвращением к методам репрессий и политической ортодоксии;

— выявление своеобразия протекания хрущевской «оттепели» на территории республики, ее влияния на повороты в развитии национальной культуры и общественно-политической ситуации;

— рассмотрение основных тенденций развития социально-культурной и общественно-политической обстановки в период «брежневского консерватизма», реальной картины в сфере национального вопроса, характеристика татарского инакомыслия и проявлений неформальной социальной активности;

— освещение основных достижений и просчетов в развитии образования, науки, литературы и искусства, раскрытие основных параметров культурной трансформации республики: уровня развития интеллектуализации, социокультурного потенциала республики.

Территориальные рамки работы, охватывающие Татарскую Автономную Советскую Социалистическую Республику, в полной мере обеспечивают необходимые параметры исследовательского поля. Татарская АССР, представляя, с одной стороны, экономически бурно развивавшийся район Среднего Поволжья, а с другой — национальное образование татар, является удачным системогеном советской трансформации, в котором учитывается неоднозначность трактовки регионалистского подхода. Понятие регион употребляется в обществоведческой литературе, как в значении национального (этнокультурного) района, так и экономико-географического. В практико-политическом обиходе термин чаще всего употребляется в значении административно-территориальной единицы России (субъект Федерации). Все эти интерпретации в полной мере реализуются в Татарской автономии, позволяющей включить множество аспектов социально-экономических, этнополитических, общественно-культурных отношений.

Хронологические рамки исследования охватывают период, определяемый логикой движения социалистической системы от беспрецедентного события в демонстрации ее эффективности, каковым является победа 1945 г. до откровенного признания ее кризиса высшими органами власти страны на XXVII съезде КПСС в апреле 1985 г. Это цельный период эволюционного развития советской системы, до и после которого в стране произошли широкомасштабные перемены, носившие переломный характер.

Методология исследования представлена в первой главе диссертации, что вызвано необходимостью его концептуализации в условиях существующего сегодня в отечественной исторической науке многообразия теоретических подходов, а также анализа ключевых терминов для типологизации рассматриваемых в работе процессов: модернизация, регионализм, национализм.

Здесь же отметим собственно историческую методику исследования, которая включает конкретно-исторический, историко-генетический и сравнительно-исторический логические подходы. Предпринятый в диссертации системно-структурный анализ в сочетании с событийно-повествовательным стилем изложения позволил показать направленность и смысловые параметры объекта исследования, обеспечить каузальность фактографической интерпретации и, в конечном счете, выполнить поставленные задачи.

Что касается эмпирической составляющей исследования, то на основе принципа историзма применялись аналитические методы: выявления, систематизации, фильтрации и обобщения, критической оценки с точки зрения актуализации информативного потенциала документа и полноты фактографии исследования. При обработке массовых статистических источников применялся количественный (выборочный) метод исследования. Кроме того, в связи с возможностью получить информацию «из первых рук» — благодаря близости рассматриваемого периода — был использован метод устной истории (опрос, свободное интервью). Аналитико-синтетический подход к вновь собранному банку данных позволил показать проявление исторических макропроцессов на локальном материале.

Источниковая база диссертации обстоятельно анализируется также в первой главе в виду многообразия и весьма слабой задействованности в научном обороте документов, позволяющих осмыслить исследуемую эпоху. Здесь же обозначим только структуру корпуса использованных документов, составленную по принципу источника их формирования:

1. Документы законодательных органов СССР, РСФСР и высших органов КПСС, представлявших реальную политическую силу в государстве в исследуемый период, материалы партийных съездов и конференций, доклады и публикации руководящих членов партии и государства, которые дают представление о сущности и динамике государственной политики во всех сферах социальной жизни.

2. Делопроизводственные материалы государственных учреждений и организаций: инструкции, письма и распоряжения из центра, организационная и распорядительная документация региональных органов власти, деловая переписка. Они конкретизируют документы первой группы, уточняют степень их значимости.

3. Статистические документы, содержащие количественные сведения, как общего, так и частного характера, дающие наиболее объективное представление по сравнению с другими источниками о динамике, интенсивности, тенденциях трансформации в целом республики и отдельных сторон ее жиз-несферы.

4. Публицистика, статьи, очерки, репортажи, аналитические обзоры, которые в большинстве своем представлены в содержании материалов периодической печати.

5. Источники личного происхождения: письма, обращения, жалобы, заявления, мемуары. Ценность этого источника заключаетсяв наиболее точном, показе «болевых точек» социума, часто в фотографическом, без лоска и глянца воспроизведении фрагментов действительности. Но рассказы «от первого лица» могут быть искажены из-за конъюнктурных соображений, избирательности и других издержек человеческой памяти.

6. Материалы «устной» истории, личных наблюдений, бесед, интервью автора.

7. Интернет-ресурсы.

Научная новизна. Работа представляет собой первое фундаментальное исследование, в котором обобщается исторический опыт Татарской АССР во второй половине 1940;х — середине 1980;х гг. Его изучение осуществляется с учетом новых подходов, реализующихся как в отказе от упрощенной позитивистской марксистско-ленинской интерпретации советского периода, так и характерного для раннего постсоветского периода огульного «охаивания».

Диссертация выполнена на основе выявленного автором и впервые введенного в научный оборот широкого круга опубликованных и неопубликованных документов и материалов, доступ к которым, а тем более, популяризация были невозможны в советский период по идеологическим соображениям. В работу введен и банк данных, собранный автором.

Обстоятельное использование новых информационных возможностей позволило впервые серьезно осмыслить негативный исторический опыт в различных направлениях трансформации одного из крупнейших российских регионов, позволяющий объяснить быстрое нарастание в нем центробежных тенденций на этапе перестройки.

В диссертации реализуется подход, вытекающий из логики определения понятия модернизации как движения общества от аграрного к индустриальному уже в порядке ее построения: сначала рассматривается состояние аграрной сферы, к которой в начале изучаемого периода относилось большинство населения республики. Принципиальным здесь является как бы движение от истоков. Осознавая определенную схематичность такого пассажа, хочется отметить, что он в некоторой мере служит пересмотру устоявшегося «рейтинга» социальных страт, в котором аграрное общество всегда занимало более низкое положение по сравнению с городским социумом.

В работе впервые в историографии предпринята попытка полноценно осветить причины деградации и отсталости сельскохозяйственной отрасли в послевоенное двадцатилетие и комплексно проанализировать факторы, динамику и последствия курса, направленного на модернизацию аграрной сферы республики в 1965;1985 гг.

В диссертации впервые дано комплексное упорядоченное изложение индустриальной конъюнктуры республики, превратившейся в обозначенных хронологических рамках в сложную многоотраслевую региональную структуру с несколькими промышленными узлами, показана социальная инфраструктура городского пространства как с точки зрения их достижений, так и, главным образом, практически не освещавшихся в республиканской литературе жизненных трудностей городского населения.

Впервые в диссертации предлагается обстоятельный анализ политико-идеологических условий культурной трансформации республики в период позднего сталинизма, хрущевской «оттепели» и «брежневского консерватизма». При этом выявляются новые коллизии, роль конкретных лиц в социально-политической и духовной жизни, различные формы проявлений оппозиционных настроений.

В работе дается совокупная характеристика достижений науки, литературы и искусства, в которых, несмотря на канонизированную классовость, утверждались общечеловеческие ценности.

Практическая значимость работы связана с ее ценностно-смысловым содержанием. Посильный вклад автора в освещение «близкой» истории расширяет возможности её познания и может помочь определить собственную позицию в дискурсе относительно периода, являющегося для многих современников частью их жизни, извлечь из прошлого этические уроки.

Полученные результаты могут быть использованы при написании обобщающих научных трудов, учебных изданий, при популяризации в средствах массовой информации, как в целом истории республики, так и ее отдельных направлений: экономики, политики, культуры. Материалы, вошедшие в. диссертацию, уже широко использовались в .ряде опубликованных учебных и методических пособий, программ по истории Татарстана, которые применяются для преподавания курса истории Татарстана и татарского народа1.

Свободная от идеологических предписаний интерпретация анализируемого периода нашла также применение в таких крупных обобщающих работах как «Tartarika», вышедшей к 1000-летию Казани, «Вехи истории», изданной к 90-летию ТАССР, а также впервые опубликованной на английском языке истории татарского народа с древнейших времен до наших дней «Tatar histoiy and civilization"2.

Положения, выносимые на защиту.

— Трансформационные процессы в экономической, социальной и культурной сферах республики в изучаемый период носили директивно-мобилизационный характер, что обусловило разную степень интенсивности и уровня развития отдельных подсистем жизнесферы региона. В конечном счете, это породило серьезную проблему социально-культурной адаптации к модерни-зационным инициативам властей и привело к накоплению социальных коллизий, критический уровень которых создал революционную ситуацию конца.

Султанбеков Б.Ф., Харисова JI А., Галляиова А. Г. История Татарстана. XX век. 1917;1995 гг. IV часть: Учеб. пособие для общеобразов. заведений. — Казань: Хэтер, 1998; История Татарстана: Учеб. пособие для осн. шк. (Рук. проекта и науч. ред. Б Ф. Султанбеков). — Казань: ТаРИХ, 2001; Атлас к учебному пособшо: «История Татарстана». — Казань: ТаРИХ, 2001; Султанбеков Б. Ф., Иванов A.A., Гаплялюва, А Г. История Татарстана: XX — начало XXI века: Учеб. пособие для сред, общеобразов. шк. 9 класс. — Казань: Хэтер, 2006; Фокеева II.М. Национально-региональный компонент государственного образовательного стандарта основного общего образования по истории «Предмет «История татарского народа и Татарстана» «. — Казань, 2006; Гаплялюва, А Г. Методические разработки к изучению истории Татарстана: программа, вопросы к зачету, тесты. — Казань: ТГГПУ, 2008; Гаплялюва А. Г., Иванов A.A., Пискарев В. И., Султанбеков Б Ф. История Татарстана и татарского народа. XX — начало XXI в.: Учеб. пособие для 11 кл. общеобразов. учреждений. — Казань: Хэтер, 2009; Программа курса «История Татарстана и татарского народа. XX — начало XXI в.»: 11 класс. — Казань: Хэтер, 2009; Гаплялюва, А Г., Гибатдинов М. М, Загидуллин И. К., Кабирова А. Ш. Программа курса «История татарского народа (XVIII — начало XXI в.) для 11 кл. с рус. яз. обучения» — Казань: Магариф, 2010.

2 Атлас Tartarika: История татар и народов Евразии. Республика Татарстан вчера и сегодня / Науч. рук. проекта: Р. Хакішов — Казань-М.-СПб.: Изд-во «Феерия», 2005; Татарстан: вехи истории. 1920;2010. / Науч. ред. P.C. Хакшюв- - Казань, 2010; Tatar history and civilization I Project director Halit Eren. — Istanbul: IRCICA, 2010.

1980 — начала 1990;х гг.

— В аграрной системе в послевоенный период практически сохранилась военно-мобилизационная модель, вызвавшая сопротивление крестьянства, которое носило, хотя и большей частью пассивный, но достаточно массовый и разнообразный характер. Это заставило власти неоднократно пересматривать аграрную политику, которая так и не привела сельское хозяйство к планировавшемуся уровню интенсификации развития.

— Ключевым моментом истории Татарстана со второй половины 1940;х до середины 1980;х гг. является модернизация и экстенсификация индустриальной сферы. В этот период республика превратилась в один из крупнейших по научно-техническому и экономическому потенциалу регионов страны. Вместе с тем в ее индустриальном развитии, как и в целом по стране, отчетливо проявились тенденции, свидетельствующие о том, что задачу коренной модернизации промышленности решить не удалось.

— Процесс ускоренной индустриальной трансформации региона, а также широкомасштабного раскрестьянивания по темпам развития существенно превышал среднесоюзные показатели. Развитие социальной инфраструктуры городов и сел республики не поспевало за переменами в ее хозяйственном развитии. В этой сфере республика отставала от среднесоюзных показателей по многим параметрам.

— Разительно менявшемуся экономическому облику республики соответствовали рост и развитие научных и образовательных учреждений, призванных обеспечивать научно-технический прогресс в народном хозяйстве. Расширялись возможности для повышения общеобразовательного, культурного, профессионального уровня населения. Неуклонно росла доля татар, занятых в интеллектуальных и культурных сферах труда.

— Неприятие официальной политической риторики, отказ от участия от навязывавшихся пафосных форм социальной активности выражались в массовом эскапизме. Жизнь развивалась наперекор идеологии, регенирируя объективную логику человеческих отношений, устремлений. Вопреки идеологическим императивам в обществе осуществлялись попытки формирования горизонтальных связей без посредничества властей как в рамках культурно-нормативной системы, так и за ее пределами.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на расширенном заседании отдела новой и новейшей истории Татарстана и татарского народа Института истории им. Ш. Марджани АН РТ и рекомендована к защите на соискание ученой степени доктора исторических наук. Материалы диссертации использовались автором в преподавании курса отечественной истории и истории татарского народа на историческом, юридическом и социально-экономическом факультетах Казанского Государственного педагогического института.

Основные положения диссертации нашли отражение в выступлениях на 23 международных научных форумах, в том числе: тюркологической конференции (Казань, 1992) — сессиях аграрного Симпозиума (Москва, 1994; Арзамас, 1996; Тамбов, 1998; Вологда, 2000; Калуга, 2002; Орел, 2004; Рязань, 2010) — тюркологическом конгрессе (Уфа, 1997), конгрессе ориенталистов (Будапешт, 1997 г.), «Наследие Великой Победы», «Реформы и революции в России в XX веке» (Москва, 2000, 2001), конгрессах этнологов и антропологов (Нальчик, 2001; Омск, 2003), «Современное историческое исследование: горизонты новых возможностей» (Актюбинск-Казахстан, 2005), IV симпозиуме «Волго-уральские исследования» (Кютахья-Турция, 2006), семинаре Московского Центра Фонда Карнеги (Казань, 2010) — 5 всероссийских, межрегиональных конференциях (Йошкар-Ола, 1998), (Самара, 2000), (Чебоксары, 2009), (Казань, 2010), (Ижевск, 2010), а также 12 республиканских, межвузовских, краеведческих (Казань, Альметьевск, Арск, Апастово), ежегодных институтских итоговых конференциях (1992—2010).

Структура диссертации, состоящей из введения, четырех глав, заключения, списка использованных архивных фондов, источников и литературы, приложения, подчинена достижению цели и решению поставленных задач.

ГЛАВА Теоретико-методологические основы исследования,.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Всесторонний анализ трансформационных процессов в Татарской АССР позволил получить достаточно полное представление об их динамике, различной степени развития, наличии противоположных, взаимоисключающих тенденций, обусловивших характер исторических реалий в последующий постсоветский период. В истории Советского Союза II половины XX в. трудно найти примеры других областей и республик, где наблюдались бы столь динамичные изменения на пути перехода от традиционного общества к современному, как в Татарской республике. Здесь осуществлялись крупные инвестиционные проекты (ВПК, развертывание нефтяной промышленности на юго-востоке, создание в чисто аграрном регионе Камской промышленной зоны). Но, несмотря на бесспорные успехи, достигнутые республикой в рассматриваемый период в экономическом и культурном отношениях, по многим параметрам социального развития, включая этническую составляющую, она отставала от среднего уровня России. Это во многом объясняет активное участие республики в «параде суверенитетов» в годы перестройки и ее следование в фарватере федерализма в 1990;е гг.

Анализ развития аграрной сферы за 40 послевоенных лет показал, что в первой половине изучаемого периода сохранялась мобилизационная принудительная система управления, которая обеспечивала изъятие средств из аграрной сферы в отрасли, укрепляющие могущество государства, за счет колоссальных жертв, резкого снижения жизненного уровня сельского населения.

Изучение периода проведения активной протекционистской политики (1965—1985 гг.) показало, что для развития сельского хозяйства недостаточно сильного государственного патернализма. Объективно обусловленная и широко декларируемая интенсификация производства находила правильное отражение в бумагах с подробной разработкой мер по ее осуществлению, принимая в реальности недоразвитые, иногда уродливые формы. Беспорядочность, кампанейщина, перескакивание через этапы, игнорирование конкретной обстановки характеризовали осуществление многих мероприятий, проводившихся в сельском хозяйстве. Ставка на техногенный фактор при игнорировании человеческого в советской системе модернизации сельскохозяйственного производства не оправдалась, обернувшись деперсонализацией, которая определила ключевой момент в эволюции аграрной сферы в рассматриваемый период.

Крестьянство с его сермяжным умением приспосабливаться, научилось уклоняться от насильственного навязывания чуждых ему модернизационных форм. Не сумев открыто противостоять внеэкономическим методам реализации аграрной политики, оно перешло к скрытым формам сопротивления в виде уклонения от общественного труда, хищениям и т. п. Но, это не значит, что крестьянство сумело сохранить собственную логику развития в колхозный период, оно претерпело существенные изменения, свидетельствовавшие о разрушительной трансформации традиционных ценностей сельского общества, лишении им чувства самоответственности, самоконтроля, что в конечном итоге вызвало в сельском обществе мощные процессы нравственной деградации.

Отсюда типичной картиной модернизированного советского села стали яркие образцы бесхозяйственности в виде сваленных в кучу химических удобрений, там и здесь валяющихся деталей и узлов различных механизмов, неэффективности использования гигантских животноводческих комплексов, мелиоративных установок и т. д. и т. п. Отсутствие преемственности в процессе советской модернизации не привело сельское хозяйство к изначально прогнозировавшемуся результату — «коллективу цивилизованных кооператоров», социуму с развитым общественным сознанием. Иными словами, огосударствление деревни привело к ее раскрестьяниванию, люмпенизации.

При этом необходимо отметить, что степень урбанизированности аграрной жизнесферы повышалась: интенсифировался труд за счет увеличения механизации и автоматизации производственных процессов, менялась профессиональная структура, повышался уровень образования занятых в сельском хозяйстве, на селе распространялись элементы городской бытовой культуры. Но по темпам развития социальной инфраструктуры села республики не дотягивали до среднероссийского уровня, что в значительной мере вызывало более высокие темпы убыли их населения.

Темпы промышленного роста в Татарской республике в изучаемый период позволяют говорить не только о догоняющем, но и подтягивающем' характере ее модернизации. Важную роль в индустриализации новых регионов играли их природные ресурсы (нефтяной юго-восток, связанная с ним Камская промышленная зона). Представленные в республике отрасли ВПК, химической, машиностроительной, приборостроительной, меховой, медицинской промышленности производили многие виды уникальной продукции. Татарстан был одним из главных поставщиков нефти и газа, являвшихся главной статьей экспорта СССР в 1970;х — первой половине 1980;х гг. Однако промышленный рост республики был не столь однозначен, в нем отчетливо проступили кризисные явления, и последовавшая. за рассматриваемым периодом эпоха перестройки была вполне актуальной для республики.

В изучаемый период почти вся территория Татарстана была втянута в интенсивные процессы урбанизации, но приоритет техногенных факторов обусловливал несоответствие между бурным ростом экономического потенциала республики и недостаточным развитием социальной" инфраструктуры. Отрицать массовое повышение жизненного уровня горожан и определенную позитивную динамику городской социальной инфраструктуры в рассматриваемый период нельзя. Но модернизированное общество предполагает не просто определенный набор культурно-бытовых благ, а изменение их концепции: комфорт, вариативность в возможностях выбора жизненных условий. Их в советском обществе практически не было, всеобъемлющий характер в социальной сфере имели понятия «дефицит» и «очередь», место в которой и определяло уровень жизненного комфорта для горожанина.

Главный город Татарстана — Казань — «не дотягивал» до столичного уровня по уровню возможностей в обеспечении социальными благами. Отдельные «вкрапления» в центре столицы в виде высотных или уникальных зданий не меняли здесь общей картины провинциального города на протяжении почти всего советского периода. В"новых промышленных районах урбанизация носила неполный размытый характер: городская жизнесфера характеризовалась шаблонным стилем, крайней недостаточностью «инфраструктурысохранением в ней сельских рудиментов, превращавшими преодоление бытовых трудностей в привычный стиль повседневной жизни горожанина.

В процессе стремительной индустриализации и связанной с ней урбанизации культурная составляющая татарского народа была слабо задействована во всех сферах городской жизни Татарстана. Складывавшиеся и развивавшиеся веками, в том числе и в процессе производства, этнические навыки татар (язык, трудовая культура) оказались как бы не принятыми жизнью. Действенным фактором этого процесса являлись активно насаждавшийся русский язык в сфере образования, приводивший массовое сознание к мысли о бесперспективности татарского языка, практической нецелесообразности его совершенного знания. Об этом свидетельствует отказ многих горожан от родного языка. Через утрату ценностного отношения к нему происходило быстрое размывание этнической самоидентификации татар.

Идеологическая ортодоксальность в области гуманитарных наук, литературы и искусства приучала творческую интеллигенцию, постоянно испытывавшую своеобразную «презумпцию виновности», работать в обстановке конформизма. Отмечая роль проводившейся национальной политики в вышеозначенных тенденциях в развитии татарской культуры, нельзя не отметить процесс объективной диффузии определенных культурных ценностей, обусловленной тенденциями экономической и социальной динамики.

В рассматриваемый период имелись бесспорные достижения в социо-, морфо-, формогенезе культуры народов республики. Позитивная динамика наблюдалась в грамотности населения, в статистике школ, библиотек, других объектов социально-культурной сферы, расширении старых и появлении новых социально-профессиональных групп с увеличивавшимся интеллектуальным статусом: Среди татар неуклонно повышалась доля лиц с высшим образованием. Анализ достижений республики в области науки, образования, литературы и искусства показывает, что интеллигенция, обладавшая не только незаурядным интеллектом, но и истинной, а не декларируемой любовью к родному народу, родине, своим трудом* служила тому, чтобы" в процессе модернизации культурная составляющая республики заняла достойное место.

Анализ общественной жизни в республике показал, что, несмотря на репрессии и идеологические императивы, установить тотальный контроль над умами и действиями людей властям не удалось. Ужесточение идеологии оказывало иногда на общество прямо противоположное значение — усиливало творческую энергию. При всем казавшемся незыблемом господстве официальной идеологии в обществе, пусть и в ограниченном зародышевом состоянии, сохранялся и зрел гражданский активизм. В условиях национального региона в силу игнорирования этнического фактора в государственной стратегии развития общества он обретал соответствующую окраску.

Но зачатки гражданского общества проявлялись далеко не только в области национальных отношений. В республике формировались различные альтернативные субкультуры, противостоявшие идеологически окрашенной ритуализации социальной деятельности и выражавшие оппозиционность в широком диапазоне: от попытки вступить в диалог с властями путем письменных обращений до открытых эпатажных поступков, принимавших нередко катакомбный характер.

Вместе с тем, псевдодемократизация оборачивалась апатией, скептицизмом, моральным эпатажем. Общество, лишенное возможности органично развиваться, все более обретало деформированную аморфную структуру с массовой психологией социальной неприкаянности, безответственности, иждивенчества, инфантильности, приспособленчества. В конечном счете, это породило серьезную проблему социально-культурной адаптации к модерни-зационным инициативам властей и неизбежно вело к накоплению социальных коллизий, критический уровень которых создал революционную ситуацию конца 1980 — начала 1990;х гг. Модернизирующееся общество, безусловно, должно стремиться к восприятию прогрессивных достижений социальной практики, но при этом необходимо учитывать собственные сложившиеся ментальные конструкции, пытаясь не разрушать, а развивать традиционные институты, локальное цивилизационное многообразие, приспосабливая их к новым условиям.

В истории ТАССР, как в миниатюре, отразился комплекс достижений и противоречий, присущих многим российским регионам, связанным общим ритмом истории. В то же время изучение комбинации различных сторон со-циогенеза, его специфики в границах Татарской АССР дало возможность представить не просто один из фрагментов российской ретроспекции, а один из ее локальных инвариантов, без изучения которых невозможно формирование современной концепции отечественной истории.