Изменение сословного статуса служилых людей Западной Сибири и их потомков в процессе хозяйственной деятельности

Актуальность темы

исследования. В настоящее время не угасает интерес историков к изучению колонизационного процесса восточной окраины России — Сибири. Бесспорно, что присоединение Сибири к России и ее последующее освоение явилось результатом многолетней деятельности людей разной сословной принадлежности, делом не одного, а нескольких поколений этих людей.

На современном этапе возрождается гуманистическая ориентация отечественной исторической науки, интерес к проблемам исторической демографии и исторической географии, этносоциальной интеграции и трансформации, процессам социальной мобильности, реконструкции систем родственных связей (прежде всего, представителей непривилегированных сословий). Вектор исторических исследований смещается с изучения общих основ экономического и демографического развития какого-либо сибирского региона на познание конкретно-исторических социальных и локальных особенностей жизнедеятельности представителей отдельных социальных групп в масштабах города, села, деревни, фамильном составе поселенцев, их судьбах и судьбах их потомков.

Локальный угол зрения подобных исследований является не самоцелью, а одним из средств по углублению уровня исследований, позволяющих современным людям обрести связь с историей, восстановить прерванные ранее связующие нити памяти современных россиян со своими предками, со своим историческим прошлым.

Степень изученности темы. В отечественной историографии история служилых людей Сибири имеет свои глубокие традиции. Как отмечает Н. И. Никитин, «в XVII в. это была наиболее многочисленная категория населения, поэтому почти каждый исследователь прошлого Сибири так или иначе касался положения и деятельности служилых"1.

1 Никитин Н. И. Военнослужилые люди и освоение Сибири в XVII веке // История СССР. 1980. № 2. С. 162. 3.

Фундамент сибирской истории был заложен Г. Ф. Миллером. В его капитальном труде, отразившем основные этапы политической истории Сибири в XVI—XVII вв., главной силой освоения этого края выступали правительство и исполнители его воли — служилые люди, а почти все внимание уделялось военно-административной стороне колонизации региона, истории завоевания Сибири и приобретения новых земель1.

Как серьезную силу хозяйственной колонизации в Сибири служилых людей стал рассматривать П. А. С ловцов. Он первым в сибиреведении поставил вопрос о служилом землевладении, отметив свободное распоряжение служилых людей надельными землями. Затрагивая вопрос о торгово-промышленной деятельности служилых людей, исследователь отмечал падение их роли и значения по мере успехов колонизации Сибири, а также переход их в другие слои населения. «Казаки, — писал он, — утратили первенство с появлением «строевого войска» и, «лишась прежних средств к наживам, представлялись тружениками"2.

Известный исследователь фонда Сибирского приказа H.H. Оглоблин, уделяя большое внимание служилым людям, пришел к выводу, что именно рядовые служилые люди вынесли «на своих плечах все дело завоевания Сибири и утверждения в ней русской власти». Ознакомившись с челобитными делами Сибирского приказа, он пришел к заключению, что эти источники должны раскрыть «не последнюю роль» сибирских служилых в торговле .

Историк А. П. Щапов, не занимаясь специально историей сибирского служилого сословия, указывал на своеобразие социального статуса служилых людей Сибири, заключавшееся, по его мнению, в том, что «часть их потомков состояла в подушном окладе и попала в податные сословия"4.

Вопрос о социальном статусе сибирских служилых людей поднимался также П. М. Головачевым, который не видел существенной разницы между их.

1 Миллер Г. Ф. История Сибири. М., 2000. Т. 1. С. 306−318- Элерт A.X. Экспедиционные материалы Г. Ф. Миллера как источник по истории Сибири. Новосибирск, 1990. С. 7.

2 Словцов П. А. История Сибири: от Ермака до Екатерины. М., 2006. С. 128.

3 Оглоблин H.H. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа. М., 1900. Ч. 3. С. 104, 154.

4 Щапов А. П. Историко-географические и этнологические заметки о сибирском населении. СПб., 1872. С. 34. 4 высшими и низшими разрядами. По его мнению, «каждый рядовой казак за заслуги мог быть написан в дети боярские, потом в дворяне городовые, затем мог попасть в дворяне по московскому списку». Продвижение по службе зависело от «грамотности и развития» человека, несшего службу. Исследуя состав населения и экономический быт Тюмени, историк сделал вывод, что «в торгах и промыслах» этого города служилые люди «недалеко отставали от посадских"1.

В рамках рассматриваемой темы внимания заслуживает труд Д. Н. Беликова, посвященный земледельческому освоению Сибири крестьянами. В нем присутствует ряд упоминаний о роли служилых людей в хозяйственном освоении как Томского, так и Кузнецкого уездов, хотя автор не выделяет потомков служилых людей из массы крестьянства. Так, по его мнению, служилые люди «оказали весьма важную колонизаторскую услугу для края тем, что, пользуясь промежутками мирного времени. по мере сил и средств занимались хлебопашеством». Такая деятельность была на руку правительству, которое «видело в заимках новые узлы для прикрепления отдаленной стороны и новое средство обрусения ее». Также Д. Н. Беликов указывал, что в середине XVIII в. в ходе проведения массовой приписки «были прикреплены к заводам все крестьяне, жившие в Томском и Кузнецком уездах, не исключая крестьян, которые имели оседлость в самих Томске и Кузнецке и которые во многих случаях происходили от бывших служилых людей и детей боярских» .

В начале XX в. в связи с разработкой истории сибирских казачьих войск появились исторические труды, созданные казачьими офицерамиА.П. Васильевым и Т. Е. Катанаевым. Они считали казаков главными проводниками военно-административной колонизации, пионерами «всяких начинаний и мероприятий правительства» и, одновременно, «основным.

1 Головачев П. Н. Очерк заселения Сибири в ХП-ХУН столетиях. СПб., 1906. С. 32- Тюмень в XVII столетии: собрание материалов для истории города с введением и заключительной статьей П. М. Головачева. Тюмень, 2004. С. 24.

2 Беликов Д. Н. Первые русские крестьяне — насельники томского края и разные особенности в условиях жизни и быта (общий очерк за XVII и XVIII столетия). Томск, 1898. С. 2−3, 37−38. 5 звеном" земледельческой колонизации (на примере Нерчинского уезда). Г. Е. Катанаев описал различные способы попадания в служилое войско и отметил, что судьба потомков служилых людей складывалась по-разному: «например, прадед. был зачислен в казаки из гулящих людей, сыновья его, один служит казаком же, а другой за сверхкомплектом и неспособностью числится в детях казачьих». Описывая хозяйственную деятельность казаков, автор полагал, что большинство их «за время нахождения при своих домах. довольствовалось с своих же земельных наделов или пашен и отводных лугов1.

Таким образом, благодаря дореволюционной историографии был собран фактический материал о существенной роли служилого населения в военно-административном присоединении Сибири, сделаны наблюдения об их материальном положении, экономической активности, внутри служилой общности отмечены случаи социальной мобильности, как восходящей, так и нисходящей, сделаны общие выводы об изменении ими сословного статуса в середине XVIII в. Многие проблемы в изучении истории служилого населения были намечены, но не получили глубокой разработки.

Первый этап советской историографии Сибири связывают с именем C.B. Бахрушина, который еще в 1927 г. поставил задачу изучения «внутренних процессов колонизации» и роли «отдельных социальных групп русского общества в истории колонизации Сибири». Труды C.B. Бахрушина разнообразны по тематике, содержат богатый материал для изучения сибирского служилого населения в целом и его вклада в освоение Сибири в частности. Ученым была освещена землепроходческая деятельность служилых людей, высказано мнение, что в XVII в. они способствовали развитию земледелия в Сибири. Служилые люди продвигались вглубь Северной Азии по следам промышленников, гонимые «жаждой наживы и надеждой на военную добычу"2.

1 Васильев А. П. Забайкальские казаки. Чита, 1916. T. 1. С. 209- Катанаев Г. Е. Краткий исторический обзор службы Сибирского казачьего войска с 1582 по 1908 г. СПб., 1908. С. 5−6, 8.

2 Бахрушин C.B. Очерки по истории колонизации Сибири в XVI—XVII вв. М., 1927. С. 55- Он же. Научные труды. М., 1955. Т. 3. С. 149.

Разрабатывая историю крестьянской колонизации, В. И. Шунков считал, что подлинным историческим субъектом являлось русское крестьянское население, которое «приносило с собой в Сибирь земледельческие навыки и этим содействовало развитию производительных сил страны». В то же время, основываясь на материалах Томско-Кузнецкого земледельческого района, охватывавшего в XVII в. территорию Томского и Кузнецкого уездов, исследователь пришел к выводу о важной роли служилого населения «в деле развития земледелия». Служилые люди, состоявшие на государственной службе, «отслаивали от себя группу населения, весьма близко стоявшую к служилым людям». К ней относились отставные служилые люди, родственники служилых людей, не несшие казачью службу, но жившие самостоятельно, отдельными дворами. Общий размер запашки поверстанных и неверстанных служилых людей Томского уезда в 2,5 раза превышал размер запашки крестьян в начале XVIII в.1.

Особого внимания заслуживают труды З. Я. Бояршиновой, чей научный интерес охватывал различные аспекты сибирской истории XVI—XVIII вв. В работе, посвященной населению Томского уезда в XVII в., впервые были установлены территориальные границы уезда, проанализирована хозяйственная деятельность различных социальных групп русского населения (служилых людей, крестьян, жилецких и оброчных людей, гулящих людей), подведены общие итоги развития хлебопашества в конце XVII — начале XVIII в.

Анализируя роль и место отдельных категорий населения в освоении Томского уезда, З. Я. Бояршинова наиболее экономически активной частью населения края признавала крестьян, оставляя за служилым населением выполнение военно-административных функций. Исследуя развитие хлебопашества, автор отмечала, что оно было создано «не усилиями служилых людей, а русскими крестьянами-переселенцами». С другой стороны, в работах З. Я. Бояршиновой приведен богатый фактический материал, позволяющий.

1 Шунков В. И. Очерки по истории земледелия Сибири (XVII в.). М., 1956. С. 60, 63, 78−79, 91- Он же. Вопросы аграрной истории России. М., 1974. С. 125−152. проследить рост численности томского гарнизона, определить число служилых людей, имевших пашни в XVII — начале XVIII в. Опираясь на широкий круг архивных источников, исследователь рассматривала проблему коллективного владения землей, выявляя сходство процессов развития земледельческого хозяйства в разных районах Сибири. З. Я. Бояршинова признавала вклад служилых людей в развитие торговли и промыслов, хотя и отмечала, что относительно первой половины XVII в. «размеры торговли в Томске не стоит преувеличивать».

В статье, посвященной формированию сословия государственных крестьян, которое «превратилось в огромный резервуар, куда стекались различные потоки земледельческого населения», З. Я. Бояршинова отмечала, что сибирское крестьянство в XVIII в. пополнялось «потомками служилых людей, носившими название казачьих детей и отставными солдатами, казаками и детьми боярскими». С продвижением в пределах Сибири границы русских владений к югу в XVIII в. «военно-стратегические функции городов и острогов перестали существовать, и гарнизоны служилых людей в них сократились». Часть казаков, таким образом, были переведены на южные пограничные линии, а другая часть осталась на прежнем месте, «занимаясь земледелием и хлебопашеством, влилась в крестьянское сословие». За земледельческим населением, не являвшимся прямым потомком пашенных и оброчных крестьян, закрепился термин «разночинцы», позднее они были приписаны «наравне с крестьянами к Алтайским заводам».

В более поздней работе, вошедшей составной частью в энциклопедию по истории крестьянства Сибири, З. Я. Бояршинова подтвердила вывод о «заметной роли служилых людей в хозяйственном освоении края», считая, что «по социальному облику служилые-хлебопашцы во многом существенно приближались к крестьянству». Исследователь обратила внимание на то, что при сопоставлении фамилий конных и пеших казаков, живших в селениях Томского уезда в начале XVIII в., с фамилиями крестьян, живших в тех же селениях в первые десятилетиях XIX в., «нетрудно убедиться в их полном сходстве». З. Я. Бояршинова не обошла вниманием историю Кузнецкого уезда, раскрывая особенности первоначального этапа заселения указанной территории.

Для историков-сибиреведов огромное значение имеют не только опубликованные труды З. Я. Бояршиновой. В Государственном архиве Томской области (ГATO) сформирован личный фонд (Ф. Р.-1863), в котором содержатся сделанные З. Я. Бояршиновой выписки из дел Российского государственного архива древних актов (РГАДА), микрофильмированные копии документов по истории Томского уезда, хранящихся в центральном архиве, доступ в который по различным причинам, в том числе и материального характера, доступен не всем современным исследователям. Именно З. Я. Бояршинова, основываясь на материалах Разборной книги 1680 г. по г. Томску, впервые определила пофамильно места выхода предков служилых людей, «которые ставили город"1.

В 60−70-е гг. XX в. появляются работы, где целый комплекс проблем социально-экономической истории рассматривался на примере отдельных районов Сибири. Исследователи В. А. Александров, Н. Г. Аполлова, Г. Ф. Быконя, О. Н. Вилков, М. М. Громыко, А. Н. Копылов, А. Д. Колесников, В. Н. Курил ов, Г. А. Леонтьева, H.A. Миненко, A.A. Преображенский, Ф. Г. Сафронов на разнообразных примерах свидетельствуют о различных аспектах хозяйственного освоения служилыми людьми Сибири .

1 Государственный архив Томской области (далее — ГАТО). Ф. Р.-1863. On. 1. Д. 173. Л. 29−37- 174, 175, 188, 189- Бояршинова З. Я. Население Томского уезда в первой половине XVII в. // Тр. Том. гос. ун-та. Томск, 1950. Т. 112: Историко-филологические науки. С. 23−210- Она же. К вопросу о развитии русского земледелия в Томском уезде в XVII в. // Материалы по истории земледелия СССР. М., 1952. Сб. 1. С. 246−278- Она же. О формировании сословия государственных крестьян в Сибири (XVIII — первая четверть XIX вв.) // Вопросы истории Сибири. Томск, 1964. Вып. 1. С. 44−54- Она же. Некоторые вопросы истории крестьянства феодальной эпохи // Проблемы истории советского общества Сибири. Новосибирск, 1970. Вып. 2. С. 74−84- Она же. Ранние страницы истории Кузнецкого города // Новокузнецк в прошлом и настоящем. Новокузнецк, 1971. С. 15−27- Она же. К вопросу о коллективном владении землей в сибирской деревне. // Из истории Сибири. Томск, 1972. Вып. 4. С. 320−336- Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982. С. 128−131, 233−237.

2 Александров В. А. Русское население Сибири XVII — начала XVIII в. (Енисейский край) М., 1964; Аполлова Н. Г. Хозяйственное освоение Прииртышья в конце XVI — начале XIX в. М., 1976; Быконя Г. Ф. Заселение русским Приенисейского края в XVIII в. Новосибирск, 1981; Вилков О. Н. Ремесло и торговля Западной Сибири в XVII в. М., 1967; Копылов А. Н. Русские на Енисее в XVII веке (Земледелие, промышленность и торговые связи Енисейского уезда). Новосибирск, 1967; Миненко H.A. Русское население Нижнего Приобья в XVIIIпервой половине XIX в. // Вопросы истории Сибири досоветского периода. Томск, 1973. С. 43−62- Она же. Северо-запад Сибири в XVII — первой половине XIX в. Историко-этнографические очерк. Новосибирск, 1975; Преображенский A.A. Урал и Западная Сибирь в конце XVI — начале XVIII в. М., 1972; Сафронов Ф. Г. Русские.

Так, А. Д. Колесников, изучая русскую колонизацию Среднего Прииртышья, показал, что, основав первые деревни, служилые люди составляли там подавляющее большинство земледельцев вплоть до конца XVII в. и производили в этом районе основную массу хлеба1.

Рассматривая источники формирования служилых людей, А. Н. Копылов, как и большинство авторов, выделил такие способы как: ссылка, переводы «по указу» и «по прибору» из европейской части России, а также из других районов Сибири, набор на службу гулящих и прочих людей, поверстание в службу выходцев из местных посадских и крестьянских семей, а также казачьих детей (последний способ пополнения состава служилых людей за счет «внутрисословного воспроизводства» считался «наиболее желательным для правительства»). На материалах, относящихся к Енисейскому уезду, историк пришел к выводу, что значительная часть служилого населения участвовала в земледельческом освоении края, а по мере экономического развития территории и ослабления внешней опасности «многие служилые люди. в социальном отношении смешивались с рядовыми представителями тяглых сословий крестьян и посадских людей». Что касается служилых людей, проживавших в городе, исследователь отмечает, что «ремесленные специальности в отдельных семьях. переходили по наследству и некоторые из служилых ремесленников записывались в посад». Особый интерес в монографии представляют приложения, в которых приводится фамильный состав служилых людей, занимавшихся отдельными видами ремесел в г. Енисейске в конце XVII — начале XVIII в.2.

В 1965 г. вышла монография М. М. Громыко, в которой автор отмечает, что в XVIII в. «изменения в сословном составе идут по линии нивелировки многочисленных мелких групп, вливания их в состав государственных крестьян и немногих других сословий». Если на первом этапе освоения Сибири на северо-востоке Азии в XVII — середине XIX в. (Управление, служилые люди, крестьяне, городское население). М., 1978.

1 Колесников А. Д. Заселение и освоение Среднего Прииртышья в XVIII — первой половине XIX в.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Новосибрск, 1967. С. 12.

2 Копылов А. Н. Русские на Енисее в XVII в.. С. 30−34, 252.

10 население «несет еще пестроту различной сословной стратификации из мест выхода, то в дальнейшем «большинство жителей становятся хлебопашцами на государственных землях». Автор считает, что «военно-служилые категории населения не исчезают совсем, но перемещаются из старых западных уездов на юг», занимая «небольшое место в сословном составе рассматриваемого района». Также М. М. Громыко отметила, что «военно-служилое население становилось источником пополнения не только рядов хлебопашцев, но и ремесленников». Приводятся примеры перехода служилых людей в разночинцы, а затем — в купечество (на примере г. Тюмени). В более поздней работе она подняла вопрос о неоходимости изучения родословных отдельных представителей сибирского населения, была отмечена «большая, чем в Европейской России, социальная мобильность в Сибири», а «ярким свидетельством тому служит сословие разночинцев — выходцев из служилых"1.

Более подробно следует остановиться на работе H.A. Миненко, посвященной населению русских городов Северного Приобья (Сургут, Березов). Автор приходит к выводу, что «главным источником формирования основных сословных групп северян: казаков, крестьян, посадских (купцов, мещан), священнослужителей являлось служилое население Березова и Сургута». Малочисленность русских поселенцев в данном регионе, общность их происхождения из служилых, однородность хозяйственных занятий позволяют говорить о «сильной подвижности сословных границ». Большую ценность представляет сюжет, посвященный социальной мобильности служилого населения и освещению судеб потомков служилых людей (на примере Тверитиновых, Силиных, Перфильевых, Лукиных, Проводниковых, Кайдаловых, Туполевых, Сверчковых). В статье, посвященной сословному составу населения западно-сибирской деревни, автор обращает внимание на сложность состава жителей томских деревень, в отличие от подгородних деревень Кузнецкого уезда, в которых проживали преимущественно служилые.

1 Громыко М. М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965. С. 39−40, 58−60- Она же. Социально-экономические аспекты изучения генеалогии непривилегированных сословий феодальной Сибири // История и генеалогия. М., 1977. С. 218.

11 люди и их потомки. Автор видит необходимость исследования социального состава сибирской деревни в период, предшествующий формированию сословия государственных крестьян, чтобы «более обстоятельно выявить источники его формирования"1.

Н.Ф. Емельянов рядом своих трудов (от статей до монографий) внес весомый вклад в дело изучения социально-экономического положения служилого населения в XVII — первой четверти XVIII в. Продолжая исследования З. Я. Бояршиновой и опираясь на них в комплексе вопросов, относящихся к Среднему Приобью, исследователь осветил многие стороны жизнедеятельности служилых людей. Рассматривая источники формирования служилого войска, Н. Ф. Емельянов выделил места выхода служилых людей (из каких городов прибыли в Томск первопоселенцы). На материалах Томского и Нарымского уездов удалось установить, что в рассматриваемое время служилые люди основали 150 населенных пунктов, посадские — 20 и крестьяне — 40, то есть «на долю первых приходилось в 4 раза больше сел и деревень».

Н.Ф. Емельянов отмечал, что во второй половине XVII в. «служилое земледелие росло не только в старых освоенных районах, но и в новых или малопригодных для хлебопашества уездах». Автор пришел к выводу, что «значительная прослойка земледельцев сложилась из казачьих детей», которые были «родственно связаны со своими дедами, отцами, дядями и братьями, находившимися на службе, но по занятиям и образу жизни были близки к крестьянам». Он также сделал вывод о том, что в начале XVIII в. некрестьянское земледельческое население Сибири без учета казачьих детей составляло около 5000 семей, или третью часть русских земледельцев, а если принять во внимание деятельность казачьих детей, то получается, что «доля некрестьян-земледельцев составляла примерно половину всех русских земледельцев». Н. Ф. Емельянов обоснованно считал, что «судьба сибирского.

1 Миненко H.A. Северо-запад Сибири в XVII — первой половине XIX в.. С. 37, 84−89, 300- Она же. Источники пополнения и сословный состав населения западно-сибирской деревни в начале XVIII в. // Социально-демографическое развитие сибирской деревни. Межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск, 1987. С. 20, 29. крестьянства была тесно связана. с естественным приростом в среде служилых людей".

В монографии, посвященной заселению русскими Среднего Приобья, Н. Ф. Емельянов анализирует хозяйственную деятельность населения по земледельческим станам (районам) Томского уезда, приводит общие данные по экономическому развитию волостей Томского уезда в XVIII — первой четверти XIX в. В работе, посвященной населению г. Томска, автор подробно рассматривает численность и состав, ремесленные и торговые занятия горожан. Исследователь обращает внимание на то, что «служилые люди, связавшие свою судьбу с земледелием, в большинстве своем осели в сельской местности и стали крестьянами-разночинцами», а те, кто занимался ремеслом и торговлей -«вошли в посадскую общину"1.

Не отрицая важности приводимых фактов и признавая правоту выводов, следует отметить, что Н. Ф. Емельянов представил общие данные, не приводя конкретных примеров. Еще один момент, который не затронул в исследованиях автор, касается приписки потомков служилых людей к Колывано-Воскресенским заводам, при анализе хозяйственной деятельности крестьян Томского уезда он не дает никакой оценки данному обстоятельству, лишь упоминая о ней.

Кандидатская диссертация Г. А. Леонтьевой специально посвящена сибирским служилым людям XVII — XVIII вв., причем особое внимание в ней уделяется их хозяйственной деятельности. В этой работе служилые люди представлены как производительная сила русского населения Сибири, игравшая огромную роль в освоении Нерчинского и Иркутского уездов. «В Нерчинском уезде, — замечает Г. А. Леонтьева, — служилые люди еще в начале XVIII в. являлись главной среди земледельцев фигурой». Она приходит к.

1 Емельянов Н. Ф. Заселение и земледельческое освоение русскими Среднего Приобья в XVII — первой четверти XVIII в.: дис.. канд. ист. наук. Томск, 1971; Он же. Землевладение томских хлебопашцев в XVII — первой половине XIX в. // Некоторые вопросы истории Сибири. Томск, 1973. Вып. 2. С. 1−24- Он же. Состав населения Сибири в первой четверти XVIII в. // Вопросы истории Сибири. Томск, 1974. Вып. 8. С. 14−24- Он же. Некрестьянское земледельческое население Сибири в XVII — первой четверти XVIII в. // Проблемы исторической демографии СССР. Томск, 1980. С. 158−169- Он же. Заселение русскими Среднего Приобья в феодальную эпоху. Томск, 1981; Он же. Город Томск в феодальную эпоху. Томск, 1984; Он же. Условия формирования поземельных отношений при феодализме: учебное пособие по спецкурсу. Курган, 1993.

13 выводу о решающей роли служилых людей в торгово-промышленной жизни Нерчинска, отмечая, что такое положение «было присуще. другим сибирским городам». Г. А. Леонтьева считает, что «в силу ряда причин — социального происхождения (часть служилых людей была в прошлом выходцами из посадской среды), наличия соответствующих хозяйственных навыков и специальностей, необеспеченности жалованьем, спроса на ремесленные изделия — часть служилых людей совмещала служебные обязанности с хозяйственными занятиями городского профиля, а также с земледелием и сельскими промыслами».

В статье, посвященной политике правительства в отношении служилого населения, автор отметила, что в Сибири в первой четверти XVIII в. в сословие государственных крестьян попали оставшиеся за гарнизонным штатом и отставные служилые люди по прибору и по отечеству. Изменение статуса военно-служилых людей было обусловлено рядом факторов, «важнейшими из которых являлось создание регулярной армии, и общность известной части служилых людей с хлебопашцами». Анализируя развитие хозяйств служилых людей, Г. А. Леонтьева пришла к выводу, что «экономические предпосылки для включения значительной части служилого населения в податное сословие были созданы сосредоточением на протяжении XVII — начала XVIII в. в руках подавляющей их части хозяйств трудового типа, их сближение с крестьянским хозяйством"1.

В.Н. Курилов проанализировал сословную структуру населения Тюмени в XVII в. и выявил, что «большинство тюменских промышленников и.

1 Леонтьева Г. А. К вопросу об образовании постоянного служилого населения в Восточной Сибири во второй половине XVII — начале XVIII в. (Нерчинский уезд) // Вопросы социально-экономического и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1968. Вып. 2. С. 6−18- Она же. Служилые люди Восточной Сибири во второй половине XVII — первой половине XIX в. (по материалам Иркутского и Нерчинского уездов): автореф. дис.. канд. ист. наук. М., 1972; Она же. Роль служилых людей в торгово-промышленной жизни Нерчинска во второй половине XVII — начале XVIII в. // Города Сибири (эпоха феодализма и капитализма). Новосибирск, 1978. С. 82- Она же. Пашня служилых людей Сибири в XVII — начале XVIII в. // Земледельческое и промысловое освоение Сибири XVII — начала XX вв. Новосибирск, 1985. С. 3−18- Она же. Политика правительства и некоторые демографические аспекты пашенного хозяйства служилых людей Сибири в XVIIпервой четверти XVIII в. // Социально-демографические процессы в российской деревне (XVI — начало XX в.). Таллин, 1986. С. 64, 74- Она же. «Ведомость сибирских городов» о социально-демографических аспектах развития производительных сил Сибири конца XVI — начала XVIII в. // Социально-демографическое развитие сибирской деревни в досоветский период. Новосибирск, 1987. С. 3−20. торговцев на рубеже XVII—XVIII вв. были именно служилыми людьми", которые играли «ведущую роль в развитии Тюмени как торгово-промышленного центра"1.

В статье JI.B. Машановой анализируется участие служилых людей в освоении Забайкалья. Она отмечает, что на начальном этапе освоения региона служилые люди составляли основную часть местного населения, принимали «активное участие в обживании сурового края, являясь пионерами в развитии многих промыслов, земледелия, скотоводства, торговли». Автор замечает, что «некоторые служилые люди, постоянно занимавшиеся торговлей, переходили в купеческое сословие (на примерах служилых семей Хлудневых, Фирсовых, Бурдуковских)2.

A.A. Люцидарская рассмотрела вопрос об участии служилых людей в экономическом развитии г. Томска. По ее мнению, «именно служилому сословию принадлежала заслуга превращения Томска в торгово-промышленный центр», поскольку служилые люди составляли там подавляющее большинство торгово-ремесленного и промыслового населения3.

Большой вклад в дело изучения служилого населения внес Н. И. Никитин. Его работы (по материалам Тобольского разряда) позволяют осветить многие аспекты социально-правового статуса служилых людей на территории Сибири в XVII в., особенности несения ими военной службы и характер официальных задач, возложенных на них государством, их хозяйственную деятельность. Автор считает, что «роль этой социальной группы в экономической жизни крупнейших сибирских городов оставалась важной вплоть до самого конца рассматриваемого периода», в то же время он делает вывод о том, что.

1 Курилов В. Н. Участие служилых людей в становлении г. Тюмени как торгово-промышленного центра в XVII в. // Города Сибири (экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период). Новосибирск, 1974. С. 84−85- Он же. Социальная структура сибирского города XVII в. (по материалам Тюмени) // Некоторые вопросы истории древней и современной Сибири. Новосибирск, 1976. С. 28−39.

2 Машанова Л. В. Роль служилых людей в освоении Забайкалья // Социально-экономическое развитие Бурятии XVII — начала XX в. Новосибирск, 1987. С. 16−25.

3 Люцидарская A.A. К вопросу о роли служилого населения в развитии г. Томска во второй половине XVII в. // Очерки социально-экономической и культурной жизни Сибири. Новосибирск, 1974. Ч. 2. С. 18−25- Она же. Промышленное развитие г. Томска во второй половине XVII в. // Города Сибири (Экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период). Новосибирск, 1974. С. 60−75- Она же. Старожилы Сибири: историко-этнографические очерки XVI — начала XVIII в. Новосибирск, 1993. С. 78−83. неправомерно говорить о высокой торгово-промышленной активности служилых Западной Сибири в целом"1.

Таким образом, советская историография позволила раскрыть вклад служилых людей в экономическое освоение Сибири, их участие в формировании посадского населения и крестьянства, рассматривались источники комплектования служилых людей, численность и территориальное размещение. Локальные исследования позволили выделить общие и специфические черты становления и развития служилой общности, определить степень и характер участия служилых людей в освоении региона. В то же время большинство исследований, несмотря на богатый фактический материал и широкий круг привлекаемых, преимущественно — архивных источников, содержат информацию общего (количественного) характера, внимание редко акцентировалось на характеристике отдельных личностей, изучении их жизненного пути, сословных перемещениях, индивидуальных судьбах людей, так как не это являлось целью работ. Временная ограниченность исследований также не давала возможности проследить судьбу потомков служилых людей, не способствовала ее реализации.

Современная российская историография продолжила традиционные направления изучения служилых людей, постепенно расширяя предмет изучения. Картина научных интересов исследователей отличается определенной пестротой.

В совместной монографии, основанной на общесибирском материале, H.H. Покровский и В. А. Александров, рассматривая основные и дополнительные функции служилых людей, указывают на их промежуточное положение между тяглыми и привилегированными сословиями. Авторы.

1 Никитин Н. И. Торги и промыслы служилых людей Западной Сибири в XVII в. // Промышленность и торговля в России XVII — XVIII вв. М., 1983. С. 7−21- Он же. Государственное обеспечение гарнизонов Тобольского разряда в XVII в. // Общественно-политическое развитие феодальной России. М., 1985. С. 51−70- Он же. О происхождении, структуре и социальной природе сообществ русских казаков XVI — середины XVII в. // история СССР. 1986. № 4. С. 167−177- Он же. О характере расселения и землепользования служилых людей в Сибири в XVII в. // Аграрный строй в феодальной России XV — начала XVIII в. М., 1986. С. 153−173- Он же. Служилые люди в Западной Сибири XVII в. М., 1988. 240 е.- Он же. Из истории хозяйства служилых людей Тюмени XVII в. // Крестьяне и сельское хозяйство России. Сб. науч. тр. М., 1989. С. 95−105- Он же. К вопросу о социальной природе служилого войска // История СССР. 1990. № 5. С. 75−79.

16 считают, что «одна из основных особенностей общественной структуры в Сибири заключалась в том, что единственной социальной группой служилого населения становилось приборное войско — местного дворянства в Сибири почти не было». Рассматривая состав служилого населения, исследователи признают, что в состав сибирских служилых людей попадало «множество ссыльных, очень разных по социальному и этническому происхождению», но более важным источником комплектования служилых людей считают вольных переселенцев1.

В исследовательской литературе второй половины XX в. периодически затрагивалась проблема участия и роли «иноземцев» (европейцев) в процессе освоения Сибири. Однако при этом основное внимание историков было сосредоточено на так называемой «литве», (то есть выходцах с территории Речи Посполитой). Интересные биографические данные о «литовских людях», попавших в Тобольск, приводятся в очерке Н. И. Никитина. Польско-литовским служилым Кузнецка посвятил одну из своих публикаций Д. Я. Резун. На материалах сразу нескольких сибирских городов выполнены кандидатская диссертация и монография И. Р. Соколовского. К сожалению, в диссертации И. Р. Соколовский «по техническим причинам отказывается от того, чтобы дать в приложении алфавитный список всех выявленных иностранцев с их краткими биографиями». О нахождении польских военнопленных в Томске пишет В. Г. Волков. Имеются работы, связанные с пребыванием в Сибири «немцев», как называли, прежде всего, представителей западно-европейских государств. Недавно вышла совместная статья A.C. Зуева и A.A. Люцидарской, посвященная анализу этнического состава служилых людей Сибири (выходцев из стран Европы, сибирских аборигенов, представителей нерусских народов Севера Руси и Приуралья) .

1 Александров В. А., Покровский H.H. Власть и общество. Сибирь в XVII в. Новосибирск, 1991. С. 19, 75, 89.

2 Никитин Н. И. Тобольская «литва» в XVII в. // Город и горожане России в XVII — первой половине XIX в. М., 1991. С. 47−73- Резун Д. Я. «Литва» Кузнецкого острога XVII в. // Казаки Урала и Сибири в XVII — XX вв.: Сб. науч. тр. Екатеринбург, 1993. С. 37−45- Панов В. И. История заселения Кузнецкого района (XVII — начало XX вв.): областной и этнический состав переселенцев // Кузнецкая старина. Вып. III. С. 36−52- Раев Д. В., Резун Д. Я. О посылке иноземцев в Сибирь в 1635 г. // Сибирский плавильный котел: социально-демографические процессы в Северной Азии XVI — начала XX вв. Новосибирск, 2004. С. 13−21- Соколовский И. Р. Участие.

О том, как проходили на территории Сибири преобразования Петра I и как они отразились на положении сибирского населения, писали М. О. Акишин и Ю. Г. Недбай. Так, М. О. Акишин утверждает, что «сильный удар по хозяйственной деятельности сибирского „прибора“ нанесло проведение первой ревизии и податной реформы», когда по своим «торгам и промыслам», земледельческим занятиям служилые люди были приписаны либо к посадским общинам, либо отнесены к государственным крестьянам". Включение в состав государственных крестьян потомков служилых людей означало для них понижение сословного статуса, на них налагали подати, они теряли право попасть в службу «по прибору», произошло ограничение социальной мобильности тяглецов, автор считает, что у государственных крестьян была только одна легальная возможность вертикальной мобильности — запись в рекруты1.

Городовые казаки XVIII — первой четверти XIX в. стали предметом тщательного рассмотрения в монографии А. Р. Ивонина. В работе дается характеристика городового казачества Западной Сибири, автор проработал вопросы, которые касаются количественного и качественного состава городового казачества, динамики и механизма формирования этой социальной группы, порядка прохождения государственной службы городовыми казаками, их хозяйственных занятий. служилых людей польско-литовского происхождения в присоединении и освоении Сибири в XVII в. (Томск, Енисейск, Красноярск): дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 2000; Он же. Служилые «иноземцы» в Сибири XVII века (Томск, Енисейск, Красноярск). Новосибирск, 2004; Волков В. Г. Военнопленные польскомосковской войны в Томске // Сибирско-польская история и современность: актуальные вопросы. Сборник материалов междунар. науч. конф. (Иркутск, 11−15 сентября 2000 г.) Иркутск, 2001. С. 23−25- Резун Д. Я. Выходцы из стран Западной и Центральной Европы на русской казачьей службе в Сибири XVII в. // Народонаселенческие процессы в региональной структуре России XVIII—XX вв.: материалы междунар. науч. конф. Новосибирск, 1996. С. 83−85- Резун Д. Я. Именной и библиографический словарь «немцев» в Сибири XVII в. // Немецкий этнос в Сибири: Альманах гуманитарных исследований. Новосибирск, 2000. Вып. 2- Люцидарская A.A. Несостоявшаяся авантюра. Из истории переселения «иноземцев» в Сибирь в XVII в. // Гуманитарные науки в Сибири. 2007. № 3. С. 82−86- Зуев A.C., Люцидарская A.A. Этнический состав сибирских служилых людей в конце XVI — начале XVIII века // Вестник Новосиб. гос. ун-та. Серия: история, филология. 2010. Т. 9. Вып. 1.С. 52−69.

1 Недбай Ю. Г. Казачество Западной Сибири в первой четверти XVIII в.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Омск, 1993; Акишин М. О. Полицейское государство и сибирское общество. Эпоха Петра Великого. Новосибирск, 1996. С. 13−31- Он же. Власть в Сибири XVIначале XX в. Новосибирск, 2005. С. 275−281.

2 Ивонин А. Р. Городовое казачество западной Сибири в XVIII — первой четверти XIX в. Барнаул, 1996.

Истории алтайского казачества посвящена совместная монография А. Р. Ивонина и Д. В. Колупаева. В статье, посвященной роли сибирского казачества в колонизации Алтая, В. В. Исаев отмечает, что в 50-х гг. XVIII в. «значительное количество городовых казаков было направлено на Сибирскую и Колыванскую пограничные линии». К концу 70-х гг. XVIII в. казачья служба стала концентрироваться вокруг пограничных крепостей и форпостов, часть казаков вошла в состав горного батальона, сформированного в 1764 г. для охраны Колывано-Воскресенских заводов, основная же часть перешла в ряды казачества линейного1.

Анализу развития служилой бюрократии XVIII в. на материалах Восточной Сибири посвящена монография Г. Ф. Быкони, важное значение имеют приложения к монографии, где содержатся описания биографий отдельных служилых людей, находившихся в XVIII в. на государственной у службе .

Комплексному изучению хозяйственной деятельности русского населения Кузнецкого уезда в XVII — начале XVIII в. посвящены работы И. П. Каменецкого. В них он раскрывает вклад служилых людей в земледельческое, промысловое и торговое освоение региона, приводя наиболее полные сведения о служилых людях, которые составляли большинство пришлого населения. Важно отметить, что автор не только анализирует социально-экономическое развитие уезда в целом, но приводит сведения о конкретных служилых людях, вовлеченных в экономические процессы освоения территории. Работы основываются на применении историко-биографического и историко-генетического методов исторического исследования. Автор выступает за подробное изучение фамильного состава служилых людей, аргументируя это тем, что «наличие фамильного инструментария позволяет. реконструировать действительность, показать.

1 Ивонин А. Р., Колупаев Д. В. История Алтайского казачества. Алтайские казаки в ХУШ-Х1Х вв. Барнаул, 2008; Исаев В. В. Сибирское казачество и его роль в колонизации Алтая в XVIII — начале XX вв. // Уральский исторический вестник. № 2 (29). 2009. С. 93−100- Колупаев Д. В. Сибирское казачье войско: территория и управление // Известия Алт. гос. ун-та. 2008. № 4−4. С. 102−105.

2 Быконя Г. Ф. Казачество и другое служилое население Восточной Сибири в XVIII — начале XIX в. (демографо-сословный аспект). Красноярск, 2007. личность отдельного человека в единстве и многообразии исторического процесса, выявить роль и место человеческого фактора в новых условиях колонизуемого края". Автор ограничивает хронологические рамки работы первой четвертью XVIII в., не развивая мысли о том, как в дальнейшем складывалась судьба потомков служилых людей на территории Кузнецкого уезда1.

Важное значение в рамках заявленной темы приобретают работы И.Ю. У скова, посвященные формированию крестьянского населения Среднего Притомья (исследуемый регион рассматривается в границах Кузнецкого уезда и южных волостей — Тутальской, Пачинской Томского уезда). Автор рассматривает источники его формирования, отмечает сложный социальный состав населения сибирских деревень в XVII в., подчеркивает такую черту социальной структуры тяглых слоев населения и промежуточных групп, как слабость сословных перегородок (на примере поколенной росписи семьи Вяткиных), исследуя сословное происхождение 498 фамилий, сформировавших в середине XVIII в. основу фамильного состава категории приписных крестьян. Изучению фамильного состава служилых людей посвящена работа Д. Я. Резуна, а также ряд статей В. Г. Волкова (по материалам Томского уезда). Направление, заявленное в работах И. Ю. Ускова, продолжает труд Е. В. Ильиной, представляющий собой антропонимикон старожилов Алтайского горного округа (по материалам окладных книг 1841−1862 гг.). Автор отмечает, что «население Колывано-Воскресенского горного округа формировалось, в том числе, за счет служилого населения, в дальнейшем осевшего на землях округа и приспособившегося к земледелию». Даже беглое сравнение фамилий, содержащихся в упоминавшихся приложениях к монографии И. Ю. Ускова с.

1 Каменецкий И. П. Торговый облик Кузнецка на рубеже XVIII — XIX вв. // Населенные пункты Сибири: опыт исторического развития (XVII — начало XX вв.). Новосибирск, 1992. С. 87−91- Он же. К вопросу о формировании крестьянского населения Кузнецкого уезда в XVII — начале XVIII в. // Сибирская деревня: история и современное состояние, перспективы развития. Омск, 1998. с. 74−75- Он же. Русское население Кузнецкого уезда в XVII — первой четверти XVIII в.: дис.. канд. ист. наук. Новосибирск, 2000; Он же. Русское население Кузнецкого уезда в XVII — начале XVIII в. (Опыт жизнедеятельности в условиях фронтира). Омск, 2005.

частью фамилий, которые содержатся в работе И. В. Ильиной, позволяет говорить о большом количестве совпадений1.

Заслуживающий внимания подход к изучению потомков служилых людей продемонстрирован в монографии Т. С. Мамсик, посвященной формированию населения Чаусского Приобья. Автор поставила задачу: «на примере истории отдельного временного и пространственного локуса. обозначить проблему, наиболее актуальную в настоящий момент в сибиреведении: о путях европеизации Азиатской России на первых этапах ее освоения». Сравнение фамильного состава жителей указанного региона с фамилиями служилых людей ряда сибирских городов показало, что «Томск мог „отпустить“ в этот район до 165 носителей чаусских фамилий, давших начало крестьянским семьям и семейно-родовым кланам» — всего в фамильном ономастиконе Чаусской волости в 80-е гг. XVIII в. было выявлено 283 фамилии. Т. С. Мамсик указывает, что «основная доля этих фамилий принадлежала служилым людям». На локальном материале автор приходит к выводам, согласно которым «вклад в формирование социокультурного пространства на азиатской земле внесли служилые люди», ведь в XVII в. именно они «давали практическое направление миграционным потокам, проявляя себя в качестве организующей силы по притяжению в места службы земляков и родственников из отдаленных мест московского государства». Потомство служилого населения, «влившееся в состав крестьянства в ходе петровских реформ», приняло на себе функции хозяйственного и социокультурного освоения приобского пространства.

В монографии анализируется география выхода предков чаусцев и, соответственно, места выхода томских служилых людей (пофамильно). Анализ отдаленных географических мест выхода возможных предков чаусцев из числа служилых томичей показал, что в числе таковых преобладали северные.

1 Усков И. Ю. Формирование крестьянского населения Среднего Притомья в XVII — первой половине XIX в.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Кемерово, 2000; Он же. Формирование крестьянского населения Среднего Притомья в XVII — первой половине XIX в. Кемерово, 2005; Резун Д. Я. Родословная сибирских фамилий: История Сибири в биографиях и родословных. Новосибирск, 1993; Волков В. Г. Трехвековое эхо имен (чулымское население XVIII в.) // Земля первомайская: сборник научно-популярных очерков. Томск, 2001. С. 334−369- Он же. Кожевниковский родословец // Земля кожевниковская: сборник научно-популярных очерков. Томск, 2006. С. 106−144- Ильина Е. В. Антропонимикон старожилов Алтайского горного округа. 1841−1862. / под. ред. Ю. М. Гончарова. Барнаул, 2010. территории (54%), центральные и поволжские (16 и 12%), доля выходцев из-за зарубежья, иноземцев, составила 7%. Безусловно, интерес к этносоциальному составу служилых людей возникал и ранее, но на примере отдельного региона, а главное, с учетом конкретных представителей служилых людей, такая работа проделана впервые1.

Актуальность изучения этнонационального состава отмечается в статье Е. В. Карих, где автор указывает, что формирование служилых людей происходило разными путями. Если этнический состав ссыльных людей, которые «оказали существенное влияние на формирование служилых людей и промышленников был пестрым», то переселяющиеся крестьяне, которые также могли попасть в Сибири в служилое сословие через пребывание в категории гулящих людей, «в основном были представителями русского народа». Об этих проблемах идет речь и в статье Е. А. Ерохиной, посвященной межэтническим отношениям в Сибири в XVII — XX вв .

В статье Н. И. Никитина исследуется вопрос, посвященный национальной политике русского правительства на колонизуемых землях. Автор считает, что «стержнем российской политики в отношении присоединяемых народов была не национальная, а социальная ассимиляция, когда местные правящие верхи не уничтожались, а включались в состав господствующих в России сословий». Сюжет, посвященный включению «сибирских иноземцев» в состав государевых служилых людей рассматривает A.A. Люцидарская. По мнению автора, в первую очередь это было обусловлено малочисленностью колонистов, «аборигены же, преимущественно из „лучших людей“, видели в государевой службе возможность материальных выгод и улучшение социального положения». Также в категорию служилых людей вливались «дети аборигенов, попавшие в разряд «ясырей» (пленных) и «дворовых людей», хотя это явление.

1 Мамсик T.C. Чаусское Приобье: население и хозяйство: Опыт ретроспекции по материалам XVII—XIX вв. Новосибирск, 2009. С. 9−10, 26, 31, 37, 45−55, 183.

2 Карих Е. В. Восточнославянские народы в процессе освоения Сибири // «Славянский мир» Сибири: новые подходы в изучении процессов освоения Северной Азии: кол. монография / под ред. О. Н. Бахтиной, В. Н. Сырова, Е. Е. Дутчак. Томск, 2009. С. 54−55- Ерохина Е. А. Влияние геополитических факторов на межэтнические взаимоотношения народов Сибири (конец XVI — начало XX в.) // Гуманитарные науки в Сибири. 2006. № 3. С. 73−77. не носило массового характера". Приводя в пример биографию енисейского кыргыза Ивана Айканова, A.A. Люцидарская считает, что такая политика была необходима «для снятия фактора страха перед московской властью».

К подобным выводам приходит З. А. Тычинских в диссертации, посвященной изучению этносословной страты служилых татар в XVII—XIX вв. Автор убедительно показывает, что татарское служилое сословие сыграло важную роль в процессе колонизации Сибири, в качестве привилегированной группы местного населения оно поддержало Московское правительство и способствовало удержанию его позиций на этой территории. Прежняя элита Сибирского ханства была превращена в служилых татар, татарское служилое сословие явилось одним из компонентов многонационального и пестрого по своему происхождению и составу сибирского казачества, переживая в развитии и формировании те же этапы, что и в целом сибирское казачество. Важной для понимания эволюции служилого сословия становится точка зрения Н. И. Никитина о том, что «вошедшие в состав России народы, разумеется, подвергались различным видам эксплуатации, страдали от административного произвола, но. в массе своей ничуть не более, чем русский народ"1.

Еще одним направлением современной отечественной историографии является направление, связанное с обращением к изучению биографий служилых людей, которое позволяет «глубже понять суть этносоциальных событий», сформировать «цельные представления об обществе, позволяя выделить его скрытые механизмы развития». В основном это статьи, посвященные отдельным личностям из служилой среды2.

1 Никитин Н. И. Национальная политика Российской империи: специфика и результаты. (О некоторых подходах к проблеме) // Сословия, институты и государственная власть в России. Средние века и раннее новое время. Сб. статей памяти акад. Л. В. Черепнина. М., 2010. С. 881, 886- Люцидарская A.A. Противостояние культур в ходе колонизации Сибири // Вестник Новосиб. гос. ун-та. Серия: история, филология. 2006. Том 5. Вып. 3. С. 7−8- Тычинских З. А. Служилые татары и их роль в формировании этнической общности сибирских татар (XVII-XIX вв.): автореф. дис.. канд. ист. наук. Казань, 2007. С. 24−25.

2 Зуев A.C. Разгильдеевы (опыт реконструкции забайкальской казачьей династии XVIII—XIX вв.) // История Сибири: человек, общество, государство. Новосибирск, 1995. С. 3−17- Манькова И. Л. Тобольские служилые люди Мокринские // Источники по истории общественного сознания и литературы периода феодализма. Новосибирск, 1995. С. 323−329- Соколовский И. Р. Приказчик Умревинского острога Алексей Круглик и его отец (в Сибири) // Проблемы истории местного управления Сибири XVII—XX вв.: тез. докл. регион, науч. конф. 5−6 дек. 1996 г. Новосибирск, 1996. С. 8−9- Бродников A.A. Енисейский сын боярский Парфен Ходырев (первая половина XVII в.) // Гуманитарные исследования: итоги последних лет: сб. тез. науч. конф., посвящ. 35-летию.

Создаются также работы, посвященные служилым людям Европейской России, что дает возможность для сравнения подходов, методов, направлений изучения данной социальной группы. Исследования, посвященные служилым людям данного региона, отражают изменение сословного статуса служилых людей, их хозяйственные занятия, содержат реконструкцию истории отдельных родов с использованием просографического метода, который позволяет дать характеристику явления через историю отдельных фамилий и лиц1.

В настоящее время не угасает интерес к хозяйственной деятельности служилых людей и их потомков, а также к изменению их сословного статуса. Хотелось бы упомянуть работу, в которой авторы замечают, что у историков «возникает недоумение при обращении к проблеме статуса и судеб служилых людей как сословной категории, включая и высшие чины — сибирских дворян и детей боярских», так как это сословие «преданно служившее ранним Романовым в деле утверждения господства в Северной Азии, так и не добилось статуса дворянства». Отмечается, что для перевода сибирских служилых людей в дворяне «имелась законодательная база и до середины XVIII в. внедрялась в жизнь практика документального укрепления „поместий“ даже за потомками служилых людей — разночинцами и крестьянами». При Екатерине II эти документы подлежали изъятию, для завершения поместной системы «не доставало главного элемента — земледельца, которого следовало посадить на дарованную землю», так как до конца XVII в. военнослужилых в Сибири было больше, чем хлебопашцев. Отмечается также отсутствие «однородности крестьянства в сословном отношении» в первой четверти XVIII в., так как служилое сословие «смирилось с армейской реформой и в лице гуманит. фак-та Новосиб. гос. ун-та. Новосибирск, 1997. С. 66−69- Люцидарская A.A. Семьи первопоселенцев Сибири (на примере генеалогий семей г. Томска XVII — начала XVIII вв.) // Проблемы межэтнического взаимодействия народов Сибири. Новосибирск, 2002. С. 78−86- Бродников A.A. Сибирский служилый человек Максим Перфильев (опыт биографического исследования) // Книга и литература в культурном контексте. Новосибирск, 2003. С. 213−217- Березовиков H.A., Люцидарская A.A. Человек и социум: жизнеописания служилых людей сибирских гарнизонов XVII — начала XVIII вв. // Уральский исторический вестник. 2010. № 4. С. 39−45;

1 Ляпин Д. А. Дети боярские Елецкого уезда в конце XVI—XVII вв.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Воронеж, 2006. Захаров А. Л. «Служилые люди» и дворянство на территории Орловской губернии в конце XVI — XVIII вв. (заселение и освоение региона): автореф. дис.. канд. ист. наук. Орел, 2009; Терехина Ю. В. Даточные люди Московского государства в середине XVI—XVII вв.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Казань, 2009. преимущественно его потомства, без видимого сопротивления оказалось «утилизовано в состав податного населения». Обращая на особую группу «приписанной к Алтайским и Нерчинским заводам части государственных крестьян» авторы считают, что отработка подушной подати при выполнении вспомогательных работ на заводах являлась одной из форм регулярных государственных мобилизаций и «для крестьян-разночинцев — потомства военно-служилого населения — она представляла облегченный вариант прежней воинской службы».

Насколько облегченным был этот вариант — с этим можно поспорить, опираясь на труды А. Н. Жеравиной, Ю. С. Булыгина, С. С. Лукичева и других авторов, в которых детально проработаны вопросы комплектования приписных крестьян, социальной сущности и владельческой принадлежности приписного крестьянства, форм и методов принуждения, отношения к переселениям внутри горно-заводского ведомства. Ценность представляют материалы, приведенные в диссертации А. Н. Жеравиной и посвященные состоянию хозяйств крестьян, проживавших в деревнях ведения Бийской земской избы во второй половине XVIII в. Сопоставление фамилий крестьян с фамилиями служилых людей, проживавших в Кузнецком уезде в первой четверти XVIII в., показало, что большинство этих крестьян были потомками служилых людей, что позволило на конкретных примерах проследить изменение их сословного статуса на протяжении XVIII в.1.

Большой интерес представляют многолетние исследования В. П. Бойко, посвященные купечеству Сибири, и, прежде всего, томскому купечеству.

1 Роль государства в освоении Сибири и Верхнего Прииртышья в XVII — XX вв. / отв. ред. М. В. Шиловский. Новосибирск, 2009. С. 49, 52−53, 62−63, 73- Булыгин Ю. С. Приписное крестьянство как источник формирования рабочих кадров Колывано-Воскресенских горных заводов (XVIII в.) // Промышленность Сибири и ее кадры (конец XVI — начало XX века): сб. науч. тр. Новосибирск, 1977. С. 88−105- Он же. О роли различных групп населения России в присоединении и освоении Алтая // Алтайский сборник. Барнаул, 1997. Вып. 18. С. 7−18- Он же. Приписная деревня Алтая в XVIII в. Барнаул, 1997. Ч. 1−2- Он же. Приписка к Колывано-Воскресенским заводам крестьян и разночинцев Кузнецкого и Томского уездов в 1759 г. // Гуляевские чтения. Барнаул, 1998. С. 210−215- Жеравина А. Н. Крестьянское хозяйство в период складывания приписной деревни на Алтае: дис.. канд. ист. наук. Томск, 1969; Она же. Кабинетское хозяйство в Сибири (1747−1861 гг.). Томск, 2005; Она же. Сибирское казачество в системе кабинетского хозяйства на Алтае // Проблемы истории казачества XVI—XX вв. Ростов н/Д., 1995. С. 52−55- Лукичев С. С. Феодальные повинности и основные отрасли хозяйства приписных крестьян Колывано-Воскресенского (Алтайского) горного округа в первой половине XIX в.: дис.. канд. ист. наук. Томск, 1970.

Автором были введены в научный оборот материалы, раскрывающие процесс формирования томского купечества в конце XVIII — начале XIX в. и позволившие прийти к выводу о том, что 45% купцов в 80-е гг. XVIII в. имели крестьянское происхождение, «причем в подавляющем большинстве это были горнозаводские крестьяне». Знакомство с фамильным составом купцов указало на то, что большинство купеческих фамилий, вышедших из заводских крестьян, совпадает с фамилиями служилых людей, проживавших в Томском уезде в конце XVII — начале XVIII в. Таким образом, появилась возможность сформулировать проблему о попадании потомков служилых людей в купеческое сословие. Приложения, посвященные составу томского купечества, стали, тем самым, отправной точкой, которая позволяет оценивать не только развитие и преемственность купеческих капиталов, но и заглянуть вглубь судьбы потомков служилых людей, проследить, как изменялась их судьба в составе крестьянского сословия. В сочетании с материалами, содержащимися в многотомной энциклопедии, посвященной развитию сибирского купечества и предпринимательства, исследования В. П. Бойко создают базу для исследования эволюции сословной принадлежности потомков служилых людей, хотя исследованием непосредственно служилых людей автор не занимался1.

В.П. Бойко в своих работах пишет о том, что не все вопросы, касающиеся томского купечества, были им раскрыты в монографии, так как не всегда объем и логика исследования позволяют это сделать. В то же время автор считает, что «возможно будущие исследователи. проблемы найдут возможность дополнить монографию неизвестными автору фактами и новыми выводами». Хочется надеяться, что данная работа позволяет частично решить проблему попадания потомков служилых людей в купеческое сословие, более подробно.

1 Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII — XIX вв. Из истории сибирской буржуазии. Томск, 1996; Он же. Купечество Западной Сибири в конце XVIII — XIX вв.: Очерки социальной, отраслевой, бытовой и ментальной истории. Томск, 2007; Он же. Архитектура городов Томской губернии и сибирское купечество (XVII — начало XX века). Томск, Бийск, Барнаул, Колывань, Камень-на-Оби, Нарым, Мариинск, Новониколаевск. Томск, 2011; Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. В 4 т. Новосибирск, 1994;1999. осветить происхождение томского купечества и проблему сословной трансформации сибирского общества1.

Подводя итоги современному состоянию отечественной историографии, следует отметить, что в настоящее время осуществляется переход на новые методологические позиции в исследовании истории служилого населения (изучение этносоциального, фамильного состава служилых людей, применение биографического и генеалогического методов для изучения отдельных личностей), тщательному изучению подвергнуты такие группы служилых людей, как городовое казачество, линейное казачество, привилегированные группы служилых людей, формировавшие в XVIII в. сибирскую бюрократию. В большинстве работ отмечается процесс вхождения части служилых людей и их потомков в сословие государственных крестьян, что было обусловлено военной, экономической, фискальной политикой Петра I. С другой стороны, не всегда дается справедливая оценка вхождению потомков служилых людей в сословие приписных крестьян, нет исследований, в которых бы на локальном материале был рассмотрен процесс перехода от представителей служилого сословия в сословие государственных, а затем — приписных крестьян с учетом рассмотрения конкретных представителей служилого населения. Практически отсутствуют комплексные исследования, в которых рассматривалась бы проблема перехода служилых людей и их потомков в население посада, а затем — в купеческое сословие.

Объектом исследования являются служилые люди и их потомки, большая часть которых в первой четверти XVIII в. вошли в сословие государственных крестьян, а после приписки к Колывано-Воскресенским горным заводам — в состав приписных крестьян. Другая ветвь, менее многочисленная, включила в себя потомков служилых людей, которые связали свою судьбу не с земледелием, а оказались в городе, занимаясь ремеслом и торговлей, вошли в посадскую общину, стали горожанами, мещанами, пополнили в дальнейшем ряды купечества. В объект не включаются городовые.

1 Бойко В. П. Томское купечество в конце XVIII — XIX вв.. С. 266. казаки ХУШ-Х1Х вв., выписные и линейные казаки, так как в силу особенностей социально-экономического положения и политико-юридического статуса им посвящены и могут быть посвящены специальные исследования.

Предметом исследования стало изменение сословного статуса служилых людей и их потомков, то есть процесс эволюции данной сословно-правовой группы.

Целью работы является реконструкция процесса и механизма изменения сословного статуса служилых людей и их потомков в ходе экономической деятельности.

Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач:

1. Провести комплексный анализ хозяйственной деятельности служилых людей и их потомков с учетом изменения сословного статуса.

2. Выявить условия и факторы, влиявшие на состояние земледельческих хозяйств служилых людей и их потомков.

3. Оценить влияние горно-заводских работ на развитие отдельных крестьянских хозяйств.

4. Проанализировать фамильный состав служилых людей Томского уезда, как это сделано И. Ю. Усковым по Среднему Притомью.

5. Реконструировать родословные ряда представителей служилых фамилий.

6. Раскрыть механизм перехода потомков служилых людей в купеческое сословие.

Хронологические рамки работы охватывают XVII — середину XIX в. Нижняя граница определена временем возникновения Томского и Кузнецкого острогов и началом освоения прилегающих территорий, выбор верхней границы обусловлен возможностью проследить судьбу отдельных потомков служилых людей, состоявших в купеческом сословии.

Территориальные границы определяются пространственным положением Томского и Кузнецкого уездов, охватывавших площадь двенадцати современных районов Томской области (Томский, Асиновский,.

Зырянский, Первомайский, Молчановский, Колпашевский, Кожевниковский, Кривошеинский, Чаинский, Тегульдетский, Шегарский, Бакчарский), четырнадцати районов Кемеровской области (Юргинский, Яшкинский, Яйский, Топкинский, Кемеровский, Промышленновский, Крапивинский, Ленинск-Кузнецкий, Новокузнецкий, Междуреченский, Мариинский, Тяжинский, Ижморский, Чебулинский), пяти районов Новосибирской области (Колыванский, Коченевский, Болотнинский, Мошковский, Тогучинский), что составляет значительную часть территории Западной Сибири.

Методологической основой диссертационного исследования являются общенаучные принципы познания — историзм и научная объективность. Следование данным принципам выражается в изучении любого явления в его генезисе, развитии и конкретно-исторической обусловленности, с учетом истоков и факторов предшествующей историографической разработки анализируемой проблемы. Учет научного наследия историков, в чей круг научных интересов входило изучение служилого сословия, позволяет на локальном материале проследить судьбу отдельных потомков служилых людей в конкретной исторической ситуации, связанной с политической волей государства, в результате реализации которой положение потомков служилых людей изменилось коренным образом независимо от места проживания (город, деревня) в результате приписки их к сословию государственных, а позднееприписных крестьян.

При работе над диссертацией применялись как общенаучные методы, так и методы собственно исторического познания: историко-генетический, историко-сравнительный. Суть историко-генетического метода состоит в последовательном раскрытии свойств, функций и изменений изучаемой реальности в процессе ее исторического движения. Он позволяет показать причинно-следственные связи и закономерности исторического развития в их непосредственности, а исторические события и личности охарактеризовать в их индивидуальности и образности. Историко-сравнительный метод дает возможность оценить изменения, произошедшие в сословном статусе служилых людей и их потомков в процессе хозяйственной деятельности.

Среди конкретно-проблемных методов применялись биографический и генеалогический. Биографический метод, являясь универсальным, с успехом применяется для анализа сложившихся обществ с устоявшимися этносоциальными структурами, но особенно он важен для познания формирующихся сообществ, фронтирных пространств исследуемого региона. Обращение к биографическому методу позволяет проанализировать детали исторического процесса, так как массовые статистические материалы не дают возможности проследить индивидуальный путь становления и развития человека, он растворяется в обобщающих цифрах и показателях. Биография, являясь неповторимой человеческой характеристикой, одновременно позволяет выявить определенные характеристики изучаемой эпохи, оценить специфику и особенности исторического процесса на отдельном этапе развития общества.

Как отмечал И. Д. Ковальченко, до 90-х гг. XX в. «в практике исторических исследований человек не только как индивидуальный, но как социальный субъект нередко отодвигался на второй план и даже вообще исчезал"1.

Вследствие позитивных методологических изменений другой стала направленность современных исследований, в центр внимания поставлен человек. Поэтому справедливым по отношению к данному методу является следующее высказывание Д. Я. Резуна. «Историческое знание, в конечном счете, — подчеркивает Д. Я. Резун, — есть знание о человеке, личности, которая всегда была и будет неповторимой индивидуальностью». Автор совершенно точно считает, что в ходе исторического процесса «громадные массы людей были оторваны от „большой политики“, проживали „вне истории“, повторяя своими биографиями вечный круговорот жизни». Историкам не стоит забывать, что «биография каждого человека неповторима, и в то же время в ней, как в.

Ковальченко И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. 1995. № 1. С. 5. капле воды отражаются те или иные характеристики эпохи"1. Рассматривая специфику и полезность данного метода, И. Р. Соколовский отметил, что историк, изучая какое-либо явление «вынужден выбирать между изучением отдельных людей и массовой статистикой». Обращение к биографическому методу позволяет «разглядеть детали исторического процесса», так как «в массовых статистических данных личность отдельного человека теряется безвозвратно» .

В диссертации активно используются возможности такой вспомогательной исторической дисциплины как генеалогия. Определяя значение генеалогии, можно считать ее средством познания одной из сторон истории, предметом генеалогии являются методы изучения родственных связей, а главным методом — родословная. При помощи генеалогических схем приводятся в систему сведения о родах и родственных связях, что обеспечивает их исчерпывающее и упорядоченное использование. Генеалогические исследования дают материалы для таких направлений исторического знания как микроистория, крестьяноведение, помогают перейти от политической истории к собственно социальной. Генеалогический материал имеет огромное значение для решения вопросов сословной мобильности населения, позволяет проанализировать и разрешить вопросы эволюции отдельных социальных групп. В полной мере можно согласиться с точкой зрения М.В. Тарасова-Борисенко, который считает, что привлечение генеалогических методов исследования позволяет перейти «от политической к собственно социальной истории страны и населяющих ее людей», ведь история «генезиса русских в Сибири является частью более глобальной проблемы истории складывания на базе областных вариантов русской нации в целом», реконструкция генеалогических связей отдельных семей имеет «бесспорную общественную актуальность"3.

1 Резун Д. Я. Родословные сибирских фамилий. С. 10, 245.

2 Соколовский И. Р. Участие служилых людей польско-литовского происхождения в присоединении и освоении Сибири .С. 12.

3 Тарасов-Борисенко М. В. Ареал генеалогии русских крестьян: Проблемы и опыт микроисследований по материалам Тобольского и Тарского уездов конца XVI — начала XX в. СПб., 2001. С. 3, 6, 16, 141, 290.

Таким образом, применяемые в диссертации методы исследования в полной мере способствуют выполнению поставленных задач и достижению заданной цели.

Источниковая база представлена следующими группами документов: законодательными актами, делопроизводственными документами, статистическими и экономико-географическим описаниями.

К важнейшим источникам по теме исследования принадлежат законодательные акты «Полного собрания законов Российской Империи» (Собрание первое, 1830 г.), действие которых распространяется на изучаемый период. В законодательстве отражена строгая регламентация хозяйственной деятельности в крае, содержатся законоположения, которые позволяют проследить процесс сословных преобразований, осуществлявшихся в сибирском обществе по воле государства на протяжении исследуемого периода, проиллюстрировать формы и методы эксплуатации приписного крестьянства, раскрыть основные этапы формирования купеческого сословия в конце XVIII в.

Основную массу источникового материала составили как опубликованные, так и неопубликованные документы делопроизводственного характера, хранящиеся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) и Государственном архиве Томской области (ГATO). Прежде всего, это Разборные книги служилых людей Томского и Кузнецкого уездов 16 801 681 гг., которые позволяют исследовать, каким способом и какими путями происходил процесс верстания в служилое сословие, определить места выхода предков служилых людей, характер их служб. В сочетании с книгами, содержащими информацию о хлебном, соляном и денежном жаловании служилых людей Томска и Кузнецка в 30-х и 70-х гг. XVII в., указанные источники позволяют уточнить фамильный состав служилых людей исследуемого региона, что позволяет проследить судьбу их потомков в более поздний период.

Таможенные книги Томска и Кузнецка XVII — начала XVIII в., проезжие грамоты и росписи содержат информацию о торговых и ремесленных занятиях служилых людей, позволяют определить степень их вовлеченности в торговлю, характер и масштабы торговых операций, фамильный состав торговцев, i преемственность в занятиях экономической деятельностью .

В ряде фондов ГАТО удалось обнаружить делопроизводственные документы, касающиеся хозяйственной деятельности потомков служилых людей в конце XVIII — начале XIX в.

Важными по своей информативной значимости являются материалы городовых обывательских книг и книг записи лиц в купеческое сословие. Эти документы находились в ведении городовых дум и управ, сюда записывались сведения о времени причисления в определенную гильдию купца, его сословном происхождении и возрасте, составе семьи. В обывательских книгах обычно указывались имя, возраст главы семьи, сведения о составе семьи, опись недвижимого имущества, характер служб на выборных должностях, размер объявленного капитала.

Особое значение в рамках исследуемой темы приобрели исповедные росписи церквей г. Томска за 1742, 1760, 1777, 1792 гг. (ГАТО, Ф. 173. Оп. 1. Д. 13, 28, 56, 85). Так, именными указами от 8 февраля 1716 г. и 17 февраля 1718 г. приходские священники обязывались ежегодно составлять книгу «обретающихся при оной церкви в приходе нижеявленых чинов людям со изъявлением против каждого имени о бытии их во святую четыредесятницу у исповеди и святых таинств причастия и кто исповедался, а не причащался, тако же не исповедовался». В росписях перечислялись семьи, сгруппированные по сословиям, для каждого члена семьи указывался возраст и родственное отношение к главе семьи, в конце списка подводились итоги по сословным группам с разделением внутри них на мужчин, женщин и детей. Источниковедческий анализ исповедных росписей, проведенный.

1 Таможенная книга Томска 1624/27 г. // Таможенные книги сибирских городов XVII века. Туринск, Кузнецк и Томск. Новосибирск, 1999. Вып. 2. С. 92−123- Таможенная книга Кузнецка 1697/98 г. // Таможенные книги сибирских городов XVII века.. Вып. 2. С. 67−85- Таможенная книга Томска 1671/72 г. // Таможенные книги сибирских городов XVII в. Томск, Нарым, Березов. Новосибирск, 2004. Вып. 6. С. 20−38- Первое столетие освоения Сибири русскими. Новые документы. Собрание сибирских грамот XVII — начала XVIII вв. в фондах Научной библиотеки ТГУ. Томск, 1999.

Б.Н. Мироновым, убедительно показал достаточно надежную их информацию и возможность использования в историко-демографических исследованиях1. Наличие таких сведений позволило воссоздать генеалогические связи отдельных потомков служилых людей и на конкретных примерах проследить процесс эволюции их сословной принадлежности.

К статистическим описаниям относятся материалы первой ревизии по Кузнецкому уезду, первой и третьей ревизии по Томскому уезду. Проведение ревизий осуществлялось с целью учета податного населения, подлежащего подушному налогообложению и воинской повинности. Материалы ревизий содержат сведения о фамильном составе, сословной принадлежности лиц, подвергнутых переписи, размерах податных платежей. Ценность материалов первой ревизии по Томскому уезду заключается в том, что в ней содержится информация, характеризующая состояние развития земледельческих хозяйств служилых людей. В сочетании с материалами Переписной книги Томского уезда 1703 г. (РГАДА, Ф. 214. Кн. 1371) они позволяют проследить в динамике развитие земледельческих хозяйств служилых людей и их потомков, провести сравнение сословного и фамильного состава жителей отдельных населенных пунктов уезда. Значение материалов первой ревизии по Кузнецкому уезду состоит в том, что это наиболее ранний массовый источник, позволяющий определить фамильный и сословный состав жителей уезда.

Особое место среди статистических описаний занимают материалы, посвященные приписке разночинцев Томского и Кузнецкого уездов в 1759 г. к Колывано-Воскресенским горным заводам. Они хранятся в Государственном архиве Алтайского края (ГААК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 175, 328) и содержат информацию о состоянии развития хозяйств потомков служилых людей на момент приписки к заводам по всем населенным пунктам уездов, дают Именный, объявленный из Сената. — О хождении на исповедь повсегодно, о штрафе за неисполнение сего правила и о положении на раскольников двойного оклада: указ от 8 февр. 1716 г. // Полное собрание законов Российской Империи (далее — ПСЗРИ). Собр. 1. СПб., 1830. Т. V, № 2991. С. 166- Именный, объявленный графом Мусиным-Пушкиным. — О хождении разночинцам, посадским и поселянам в воскресные дни и в господские праздники в церковь, о исповеди повсегодно, о подаче священниками ведомостей о неисповедовавшихся: указ от 17 февр. 1718 г. // Там же. № 3169. С. 544- Миронов Б. Н. Исповедные ведомости — источник о численности и социальной структуре православного населения России XVIII — первой половины XIX в. // Вспомогательные исторические дисциплины. 1989. Вып. 20. С. 102−117.

34 возможность выявить фамильный состав приписных крестьян, степень их вовлеченности в сельскохозяйственную деятельность, проследить изменение ими места жительства, пригодность для выполнения заводских работ.

Ю.С. Булыгин, давая оценку этим ценнейшим источникам, отмечал, что в этих делах содержатся «весьма интересные материалы, значительная часть которых использована лишь частично либо совершенно не была в научном обращении». С другой стороны, он совершенно справедливо полагал, что в указанных делах содержится увлекательный материал, позволяющий «проследить окрестьянивание в Томском и Кузнецком ведомстве служилого сословия, вернее, потомков служилых людей XVII в. и определить вклад служилого сословия в этот процесс"1. Материалы обоих дел были использованы Ю. С. Булыгиным при написании им монографии «Приписная деревня Алтая в XVIII в.». Исследователем была составлены сводные таблицы о распределении новоприписанных крестьян по размерам пашни и о распределении пашенных земель по ведомствам2.

Специфика работы с архивными источниками второй и третьей группы заключалась в необходимости освоить технологию чтения скорописных текстов XVII — первой четверти XVIII в. с целью получения информации для дальнейшей обработки и анализа.

Четвертая группа источников представлена путевыми («путешественными») записками, которые были созданы историками, географами, исследовавшими регион. Это «Описания» Томского и Кузнецкого уездов Г. Ф. Миллера, Записки путешествия академика И. П. Фалька, «Путешествия по разным местам российского государства» П. С. Палласа. Указанные источники содержат информацию о населенных пунктах уезда, об облике городов, освоении данных мест русскими, хозяйственных занятиях населения. Применительно к теме исследования они носят вспомогательный,.

1 Государственный архив Алтайского края (далее — ГААК). Р. — 1765. Оп. 1. Д. 24. Л. 3.

2 Булыгин Ю. С. Приписная деревня Алтая в XVIII в. Барнаул, 1997. В 2 ч. Ч. 2. С. 9−12. описательный характер1. Все перечисленные группы источников в совокупности с имеющейся по данной проблеме литературой позволяют решить поставленные в диссертационном исследовании задачи.

Диссертант выносит на защиту следующие положения:

1. В течение первой половины XVIII в. среди потомков служилых людей Томского уезда наблюдается заметное уменьшение объема посевных площадей. Состояние земледельческих хозяйств потомков служилых людей Кузнецкого уезда демонстрирует нестабильность развития даже при увеличении размеров пашни в отдельных хозяйствах.

2. В процессе земледельческого освоения Томско-Кузнецкого района происходит нивелировка хозяйственного положения потомков служилых людей, в то время как в начале XVIII в. наблюдается зависимость уровня развития хозяйств от принадлежности человека к определенной категории служилого сообщества.

3. Носителями большинства фамилий, сформировавших в середине XVIII в. основу фамильного состава категории приписных крестьян Томского уезда, являлись потомки служилых людей.

4. Генеалогическая реконструкция родословных 30 купеческих родов, ведущих начало от служилых людей Томского уезда конца XVII в. позволила выделить два способа вхождения потомков служилых людей в купеческое сословие: служилый человек — посадский — купец I или II гильдии — (мещанин) — служилый человек — разночинец — томский заводской крестьянин — купец III гильдии — (заводской крестьянин — мещанин). В скобках указан статус, который приобретали потомки служилых людей, если выбывали из купеческого сословия в результате увеличения размера купеческого капитала.

5. Формы и методы принуждения, практикуемые в результате приписки потомков служилых людей к Колывано-Воскресенским заводам, оказывали.

1 Миллер Г. Ф. Историко-географическое описание Томского уезда (1734 г.) // Источники по истории Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1988. С. 65−101- Он же. Описание Кузнецкого уезда Тобольской провинции в Сибири в нынешнем его состоянии, в сентябре 1734 г. // Сибирь XVIII века в путевых описаниях Г. Ф. Миллера. Новосибирск, 1996. С. 17−36- Записки путешествия академика Фалька // Полное собрание ученых путешествий по России СПб., 1824. Т. 6- Паллас П. С. Путешествие по разным местам российского государства. СПб., 1786. 4. 2, кн. 2. отрицательное воздействие как на развитие крестьянского хозяйства, так и на торговую, промышленную деятельность потомков служилых людей. Нисходящая социальная мобильность была связана с причислением потомков служилых людей к мастеровым, чье положение было более тяжелым даже по сравнению с положением приписных крестьян.

Научная новизна исследования состоит в самой постановке проблемы, связанной с выявлением и оценкой влияния участия служилых людей в хозяйственном освоении Сибири на изменение сословного статуса служилых людей и их потомков. Впервые на локальном материале проведен комплексный анализ изменения сословного статуса служилых людей в результате их хозяйственной деятельности на примере отдельных представителей служилого сословия, прослеживаются изменения социального статуса потомков служилых людей внутри сословия государственных, позднее — приписных крестьян, включение в которое привело к качественным изменениям в их положении.

Практическая значимость диссертации определяется возросшим интересом общества к семейной истории, истории родного края. Возможно применение его материалов и результатов при создании специальных трудов по истории Сибири, работ краеведческого характера, результаты исследования и основные выводы могут быть применены в учебном процессе — преподавании в высших и средних учебных заведениях курсов истории Сибири.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации отражены в 6 научных публикациях, три из которых вышли в журналах, рекомендованных ВАК, а также в выступлениях автора на конференциях различного уровня: «Научные чтения памяти профессора А.П. Бородавкина» (Барнаул, 2005), «Региональные особенности управления государственным хозяйством России XVIII — начала XX в. (Томск, 2007), «Хозяйственное освоение Сибири в XVII — XX вв.: источники, историография, дискуссионные проблемы» (Томск, 2009). Диссертация была обсуждена на кафедре отечественной истории Томского государственного университета.

Структура исследования определяется поставленными целями и задачами. Работа включает в себя введение, две главы, заключение, список использованных источников и литературы и приложения, в которых представлены фамильный состав потомков служилых людей Томского уезда в середине XVIII в., фамильный состав потомков служилых людей, проживавших в деревнях ведомства Бийской земской избы, поколенная роспись рода Вяткиных, иллюстрирующая процесс изъятия приписных крестьян в рекруты, сведения о ремесленных занятиях служилых людей и их потомков на протяжении XVIII в. и генеалогические схемы, демонстрирующие процесс сословной эволюции потомков служилых людей в результате их перехода в купеческое сословие.

Первая глава состоит из четырех параграфов: в первом рассматриваются общие тенденции и причины вовлечения служилых людей в хозяйственную деятельность на территории Томско-Кузнецкого земледельческого района в XVII — начале XVIII в., во втором — развитие отдельных хозяйств потомков служилых людей Томского уезда в первой половине XVIII в.- третий параграф посвящен занятию земледелием потомков служилых людей Кузнецкого уезда во второй половине XVIII в., в четвертом параграфе дается оценка уровня и степени эксплуатации приписных крестьян Колывано-Воскресенских заводов, среди которых большую часть представляли именно потомки служилых людей.

Вторая глава посвящена развитию ремесла, промыслов и торговли служилых людей. Особого внимания заслуживает третий параграф главы, ведь именно в нем раскрывается механизм и процесс превращения потомков служилых людей в купцов, приводятся конкретные примеры изменения такого положения, освещается влияние горно-заводских работ на торговую деятельность купцов — бывших приписных крестьян.

Выводы, сделанные исследователями, согласуются с наблюдениями И. П. Фалька, который, побывав в Кузнецке в 70-е гг. XVIII в., отметил, что кроме казаков, канцелярских служащих и духовенства, все остальные жители Кузнецка в начале 70-х гг. были крестьянами, сочетавшими сельскохозяйственные занятия с торговлей и ремеслами: «главный здесь промысел есть сельское хозяйство, и большая часть жителей должна, по примеру прочих поселян, зарабатывать подушные подати на Барнаульских заводах"2.

В.П. Бойко, оценивая развитие Кузнецка в конце XVIII в., отмечает, что сибирский тракт обошел его стороной, что негативно отразилось на торгово-промышленной жизни города. Даже в XVIII в. там не было традиционных для сибирских городов Гостиного двора, хотя на торговой площади стояли 40 торговых лавок, было три питейных заведения и один соляной магазин. Долгое время хозяйственному развитию края препятствовала военная опасность, отдаленность от главных трактов, близость к Колывано-Воскресенским горным заводам. Тем не менее, это был один из коммерческих центров юга Западной Сибири, где начало формироваться купечество, и формироваться оно начало из потомков служилых людей, хотя, в XIX в. состав его по сравнению с концом XVIII в. сменился1.

Таким образом, пофамильное сравнение гильдейцев за разные годы позволило выявить высокую подвижность их состава. В середине XIX в. состав томичей-гильдейцев был иным, нежели в конце XVIII в. Купеческих династий, продолжавших свою родословную с XVIII в. и унаследовавших профессиональные занятия своих предков, было немного.

1 Громыко М. М. Западная Сибирь в XVIII в.. С. 86.

2 Записки путешествия академика Фалька. С. 121.

1 Бойко В. П. Архитектура городов Томской губернии. С. 206.

Причина — неустойчивость положения купцов. Отсутствие крепкой экономической основы — постоянного и гарантированного источника доходов (как например, у дворян — земли), приводило к систематическому вымыванию из купеческих рядов наиболее неустойчивых элементов и к ежегодному обновлению состава. Чаще всего выбывающие из купечества переходили в мещанское сословие. Хотя купцы I и II гильдий располагали значительными капиталами и вели крупные торговые операции, им не просто было удержаться в своем состоянии. В целом, мобильность была столь высока, что процент детей и внуков, наследовавших статус отцов и дедов, не был значителен.

Удалось установить два варианта формирования купечества из числа потомков служилых людей. В первом случае служилый человек или его дети записывались в первой четверти XVIII в посад, а затем, накопив достаточный капитал, поступали в купеческое сословие (таким образом, преимущественно формировалось купечество I и II гильдий). Второй вариант предполагал вхождение служилого человека или его потомка в сословие разночинцев, затем — томских заводских крестьян, а потом поступление в купечество. На купцах, вышедших из заводских крестьян, лежали обязанности по уплате подушной подати и выполнения ряда повинностей, которые он должен был уплачивать как заводской крестьянин помимо процентов с купеческого капитала. Конкретные примеры показывают, что заводские крестьяне, вступившие в купцы в начале 80-х гг. XVIII в., после повышения размеров купеческих капиталов возвращались в свое прежнее состояние и продолжали нести заводские повинности в полном объеме. Только после 1797 г. 1 томские заводские крестьяне были освобождены от работ на заводах Колывано-Воскресенского горного округа и занимались торгами и промыслами.

1 Высочайше утвержденный доклад управляющего Кабинетом генерала-майора Данаурова. — О восстановлении существовавшей по 1779 г. Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства: указ от 3 марта 1997 г. //ПСЗРИ. Собр. 1. СПб., 1830. Т. XXIV, № 17 862. С. 507.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В течение XVII — начале XVIII в. служилые люди и казачьи дети являлись ведущей категорией населения, принявшей участие в земледельческом освоении Томско — Кузнецкого района. Причины, по которым они вовлекались в экономическую деятельность, заключались в нехватке хлебного жалования, долгих сроках поставки хлеба из европейской части России, малочисленности крестьянского населения, так как военная опасность и фронтирное положение обоих уездов не способствовали развитию крестьянского земледелия.

Анализируя фамильный состав служилых людей Томского уезда, имевших пашни в 30-е гг. XVII в., удалось установить, что в конце XVII в. 30% потомков детей боярских, 25% потомков конных казаков и 50% - пеших казаков продолжали нести службу с пашни. В первой четверти XVIII в. представители 90% фамилий служилых людей, указанных в списках 1637 г., занимались хлебопашеством.

Данные о развитии хлебопашества служилых людей и их потомков по земледельческим станам Томского уезда в первой половине XVIII в. свидетельствуют о том, что земледелием занимались большинство потомков служилых людей. Прослеживается достаточно пестрый состав земледельцев, представленный различными категориями служилых людей: детьми боярским, иноземского списка конными казаками, конными и пешими казаками (в пределах отдельных деревень). Разнообразные места выхода служилых людей говорят о том, что Сибирь в XVII в. являлась своеобразным «плавильным котлом» для выходцев из городов европейской части России и других государств.

К середине XVIII в. наблюдается снижения пахотных площадей в отдельных хозяйствах потомков служилых людей, небольшой рост пашни удалось проследить лишь у потомков служилых людей, проживавших в Сосновском стане. Уменьшение размеров обрабатываемой земли в отдельных хозяйствах объясняется рядом причин: семейными разделами, увеличением налогового бремени, личными причинами, связанными с болезнями и увечьями потомков служилых людей, их поступлением в рекруты, что также приводило к ослаблению крестьянского хозяйства. Если в начале XVIII в. более зажиточными считались хозяйства детей боярских, иноземского списка конных казаков, то к середине века происходит сближение размеров хозяйств их потомков с размерами хозяйств потомков других категорий служилых людей.

В 1724 г. служилые люди и их потомки, имевшие пашни, вошли в сословие государственных крестьян, то есть стали принадлежать к податному сословию, сформировав категорию разночинцев. Статус земледельцев, который они приобретали в конце XVII — начале XVIII в. добровольно, становится официально признанным государством, проводившим целенаправленную политику по переводу большей части населения в податные сословия, что было обусловлено потребностями власти в стабильных источниках доходов, необходимых для успешного проведения реформ.

Большинство населения деревень Кузнецкого уезда также составляли потомки служилых людей. Данные о хозяйствах потомков служилых людей Кузнецкого уезда во второй половине XVIII в. свидетельствуют о нестабильности их развития, несмотря на то, что в отдельных хозяйствах наблюдался рост пахотных площадей, что объясняется припиской потомков служилых людей Томского и Кузнецкого уездов к Колывано-Воскресенскому горному округу.

Середина XVIII в. — это период, когда произошла смена сословного статуса потомков служилых людей Томского и Кузнецкого уездов. В этих уездах они составили большую часть приписного крестьянства. Об этом свидетельствует анализ фамильного состава крестьян и разночинцев, приписанных к Колывано-Воскресенским заводам в 1759 г. Определено, что в Томском уезде из 658 фамилий приписных крестьян 342 фамилии (52%) указывают на то, что в конце XVII — начале XVIII в. их носителями являлись служилые люди.

Между приписными и государственными крестьянами Сибири существовала принципиальная разница в формах феодальной эксплуатации.

Государственные крестьяне и подушную подать (государственный налог), и оброк (являвшийся феодальной рентой) должны были вносить деньгами. С 1762 г. те государственные крестьяне, которые продолжали обрабатывать «государеву пашню» или вносить «отсыпной хлеб», также были переведены на денежный оброк. Практически одновременно с этим приписные крестьяне, с изменением своего статуса, были переведены к отработочной ренте в ее тяжелейшей форме. Наиболее тяжело складывалась судьба тех потомков служилых людей, которые исключались из состава приписного крестьянства и поступали на Колывано-Воскресенские заводы в качестве мастеровых, навсегда выбывая из крестьянской среды.

Не вся часть потомков служилых людей связала свою жизнь с земледелием. Уже в XVII в. часть служилых людей занималась ремеслами, промыслами, торговлей. В конце XVIII в. часть потомков служилых людей в сельской местности прекращали занятие хлебопашеством, зарабатывая на жизнь различными промыслами. В городах потомки служилых людей участвовали в формировании посадского населения, так как не все могли быть поверстаны в службу. Анализ фамильного состава ремесленников г. Томска в конце XVIII в., включенных в цехи, подтверждает вывод о том, что преобладающее их количество составляли потомки служилых людей.

Удалось установить два варианта формирования купечества из числа потомков служилых людей. В первом случае служилый человек или его дети записывались в первой четверти XVIII в. в посад, а затем, накопив достаточный капитал, поступали в купеческое сословие (таким образом, преимущественно формировалось купечество I и II гильдий). Второй вариант предполагал вхождение служилого человека или его потомка в сословие разночинцев, затем — томских заводских крестьян, а потом поступление в купечество. На купцах, вышедших из заводских крестьян, лежали обязанности по уплате подушной подати и выполнения ряда повинностей, которые он должен был уплачивать как заводской крестьянин помимо процентов с купеческого капитала. Конкретные примеры показывают, что заводские крестьяне, вступившие в купцы в начале 80-х гг. XVIII в., после повышения размеров купеческих капиталов возвращались в свое прежнее состояние и продолжали нести заводские повинности в полном объеме. Только после 1797 г. томские заводские крестьяне были освобождены от работ на заводах Колывано-Воскресенского горного округа и свободно занимались торгами и промыслами. Пофамильное сравнение гильдейцев за разные годы позволило выявить высокую подвижность их состава. Купеческих династий, продолжавших свою родословную с XVIII в. и унаследовавших профессиональные занятия предков, было немного. Причина заключалась в неустойчивом положения купцов, увеличении размеров капитала, необходимого для вступления в гильдии. Чаще всего лица, выбывающие из купечества, переходили в мещанское сословие. Сословная мобильность была столь высока, что процент детей и внуков, унаследовавших статус отцов и дедов, был незначителен.

Таким образом, участие служилых людей в хозяйственном освоении Сибири привело к изменению сословного статуса их потомков. Впервые на локальном материале проведен комплексный анализ изменения сословного положения служилых людей в результате их хозяйственной деятельности на примере отдельных представителей служилого сословия. Результаты данного исследования могут оказаться полезными в разрешении проблемы о социальном статусе приписного крестьянства. В ходе продолжительных дискуссий в 90-е гг. XX в. практически был закрыт вопрос об особенностях сословного статуса приписных крестьян за счет их отождествления с государственными крестьянами. Материалы, содержащиеся в исследовании, позволяют говорить о возможности пересмотра данной точки зрения с учетом фактического положения потомков служилых людей, вошедших в состав приписного крестьянства и проживавших в регионе, составлялвшем значительную часть территории Западной Сибири.