Культурно-воспитательная работа в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930-1950-е годы: На материалах Иркутской области

n.

Актуальность темы

исследования. Сегодня многие страницы истории России XX века воссоздаются заново. На протяжении более чем семидесятилетнего советского периода некоторые факты интерпретировались предвзято, а значительная часть происходившего в то время вовсе осталась за пределами внимания учёных. К числу таких тем относится история пенитенциарных учреждений в СССР, в частности, история концентрационных лагерей.

Концентрационная система и тоталитаризм связаны неразрывно. Лагеря можно считать одним из главных его проявлений, именно здесь ^ механизмы тоталитарного режима видны наиболее чётко и очевидно. Это подтверждает и общеизвестное и уже доказанное мнение о том, что «малая» зона во многом была лишь отражением «большой». Влияние тюремно-лагерной системы распространялось на все сферы жизни советского общества, особенно во времена культа личности И. В. Сталина.

В 1930;1950;е гг. лагеря в СССР располагались по всей территории страны. В одной только Иркутской области их количество в отдельные годы достигало десяти и более, состоявших из множества лагпунктов, различных по статусу и составу заключённых. Приангарье относилось к числу самых * густонаселённых лагерных районов, здесь отбывали наказание сотни тысяч человек.

Изучение иркутских лагерей способно раскрыть и показать не только конкретные, касающиеся их факты, но и выявить закономерности, характерные для ГУЛАГа в целом. Это важно и для истории региона, и для восстановления советского тюремно-лагерного прошлого.

Несмотря на то, что «белых пятен» за последние годы здесь стало гораздо меньше, до сих пор остаются ещё малоисследованные явления и события. Одной из таких страниц истории ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в % 1930;1950;е гт. является культурно-воспитательная работа.

Степень изученности темы. В Советском Союзе изучением деятельности мест заключения занимались преимущественно учёные-юристы и криминалисты. Проблема освещалась с точки зрения исправительно-трудового права и рассматривалась в основном однобоко и тенденциозно: «Подобно тому, как Советское государство является государством высшего типа, так и советское право является правом высшего типа».1 Тотальный контроль во всех сферах общественной жизни, в том числе и науке, привёл к тому, что основной целью написанных в то время по данной теме работ являлось прославление советской правовой системы.2 Главными были теоретические вопросы, в частности, объясняющие необходимость массовых репрессий, или обосновывающие классовый подход в перевоспитании осуждённых.

После смерти И. В. Сталина начали выходить немногочисленные труды, содержащие первые критические упоминания «перегибов» и «нарушений», допущенных во времена культа личности, однако правовой оценки эти сведения не получали.3.

Содержащие критический анализ диссертационные исследования появились только в последнее десятилетие XX века, 4 но даже в них большинство сделанных юристами выводов опирается исключительно на официальные документы, а поскольку в годы культа личности Сталина.

1 Основы советского государства и права. — М., 1948. — С. 35.

2 См.: Авербах И. От преступления к труду. — М., 1936; Герцензон А. А., Менынагин В. Д., Ошерович Б. С., Пионтковский А. А. Уголовное право. Особенная часть. — М., 1938; Кербер Е. Как советская Россия борется с преступностью. — М., 1933; Утевский Б. С. Как советская власть исправляет преступников. — М., 1930 и др.

3 См., например: Беляев Н. А. Общественный контроль за деятельностью исправительно-трудовых учреждений и воспитательных колоний — М., 1962; Исправительно-трудовое право. — М., 1966 и др.

4 См.: Ахмадеев Ф. Х. Становление и развитие режима в исправительно-трудовых учреждениях РСФСР (1917;1930 гг.): Дис.. канд. юр. наук. — М., 1993; Исаков В. М. Правовое регулирование режима отбывания наказания в исправительно-трудовых лагерях в период Великой отечественной войны и в послевоенные годы (1941;1956 гг.): Дис.. канд. юр. наук. — М., 1997; Кузьмин С. И. Политико-правовые основы становления и развития системы исправительно-трудовых учреждений советского государства (19 171 985): Дис. д-ра юр. наук. — М., 1992 и др. многие из них фальсифицировались, неверно трактовались на местах или вовсе не применялись на практике, расхождения с историками неизбежны.

В отличие от отечественной историографии, за рубежом труды, посвященные террору и репрессиям в СССР, начали выходить значительно раньше. Первые работы увидели свет ещё при жизни Сталина, а с конца 1950;х гг. исследования на эти темы стали появляться регулярно и впоследствии неоднократно переиздавались.5 В 1955 г. в Мюнхене была издана книга Бориса Яковлева «Концентрационные лагеря в СССР». Ввиду отсутствия доступа в советские архивы и узости источниковой базы автор не смог полностью раскрыть тему, однако сумел показать масштаб советской лагерной системы и описать условия труда и быта заключённых.6.

В Лондоне впервые вышел «Справочник по ГУЛАГу» Жака Росси, включивший в себя сотни классифицированных статей, таблиц, диаграмм, схем. Справочник не претендует на строгую научность, но является уникальным источником по истории исправительно-трудовой системы в СССР. Автор сам прошёл через советские тюрьмы и лагеря и собрал бесценные материалы, в том числе, касающиеся лагерной субкультуры. Из всей литературы о ГУЛАГе, только в справочнике Жака Росси есть специальные статьи «КВО» (культурно-воспитательный отдел) и «КВЧ» (культурно-воспитательная часть).7.

В 2003 г. был переведён на русский язык труд Жоэля Котека и Пьера Ригуло «Век лагерей» — результат всеобъемлющего исследования по мировой истории концентрационных лагерей. Авторы, специалисты по изучению.

5 См.: Conquest Robert. The Great terror Stalin’s purge of the thirties. — London-Melbourne, 1968; Он же. The Great terror a Reassessment. — London, 1990; Weber Herman / Mahlert Ulrich. Terror Stalinistische Parteisauberungen 1936;1953. — Paderbom-Munchen-Wien-Zurich, 1990; Jakobson Michael. Origins of the GULAG. The Soviet Prison Camp System 1917;1934. — Kentucky, 1993; Karner Stefan. Im Archipel GUPVI: Kriegsgefangenschaft und in der Sowjetunion 1941;1956. — Wien-Munchen, 1995; Ralf Stettner. Achipel GULAG: Stalins Zwangslager — Terrorinstrument und Wirtschaftsgigant, Entstehung, Organisation und Funktion des Sowjetischen Lagersystems 1928;1956. — Paderbom-Munchen-Wien-Zurich, 1996 и др.

6 Яковлев Б. А. Концентрационные лагеря в СССР. — Лондон, 1983.

7 Росси Жак. Справочник по ГУЛАГу: В 2 ч. — М.: Просвет, 1991. геноцида и тоталитарных режимов, одну их самых объёмных глав посвятили ГУЛАГу, в том числе, его сравнению с другими лагерными системами.8.

В Советском Союзе задолго до профессиональных историков о ГУЛАГе начали писать мемуаристы. Литературные произведения по лагерной тематике стали появляться в печати в период «оттепели», и среди них повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», напечатанная в журнале «Новый мир» в 1962 г. 9 А. И. Солженицын первым в отечественной литературе и публицистике предпринял попытку комплексного изучения ГУЛАГа. В его труде «Архипелаг ГУЛАГ», увидевшем свет в Париже в 1973 г., показано появление и чудовищное разрастание «архипелага», жуткая правда о жизни «за колючей проволокой», рассказанная на основе воспоминаний 227 свидетелей.10.

Большинство художественно-публицистических работ на тему ГУЛАГа были изданы в СССР массовыми тиражами только в период «перестройки» (до этого некоторые из них выходили за рубежом или появлялись в «самиздате»), В конце 1980;х — начале 1990;х гг. читателям стали доступны одни из лучших произведений, созданных на основе собственного трагического опыта — работы Евгении Гинзбург, Варлама Шаламова, Олега Волкова, Льва Разгона и других авторов." В целом же, качество лагерной прозы и публицистики очень неоднородно. Многим узникам ГУЛАГа удалось передать и показать жизнь в лагере, психологические особенности поведения человека, однако в ряде работ встречаются фактические неточности. Эти же проблемы касаются и некоторых статей и интервью, опубликованных в прессе. Причём чаще Й.

Котек Ж., Ригуло П. Век лагерей: лишение свободы, концентрация, уничтожение. Сто лет злодеяний. — М., 2003.

9 Солженицын А. И. Один день Ивана Денисовича. — М., 1990.

10 Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Малое собр. соч.: т. 5−7. — М., 1991.

11 См.: Волков О. Погружение во тьму // Роман-газета. 1990. № 6- Гинзбург Е. Крутой маршрут. — Нью-Йорк, 1985; Разгон JI. Непридуманное // Юность. 1989. № 1- Он же. Пленник эпохи. — М., 2002; Шаламов В. Воспоминания // Знамя. 1993. № 4- Он же. Вишера. Антироман. — М., 1989; Он же. Колымские рассказы. — СПб., 2002 и др. ответственность за ошибки лежит не на мемуаристах, а на редакторах или журналистах.

С конца 1980;х гг., когда были открыты многие ранее секретные архивные фонды, стали появляться научные публикации историков и социологов, посвященные исследованию советской тюремно-лагерной системы. Учёные постарались закрыть ряд «белых пятен», касающихся, в первую очередь, структуры ГУЛАГа, численности, социального и возрастного состава контингента тюрем и лагерей, роли принудительного труда в экономическом развитии СССР. Значительный вклад в это дело внесли В. Н. Земсков, Г. М. Иванова, О. В. Хлевнюк и другие исследователи.12 Появились научные публикации и капитальные труды, основанные на данных региональных архивов и местных материалах.13 Главная ценность.

I").

См.: Дугин А. Н. Говорят архивы: неизвестные страницы ГУЛАГа // Социально-политические науки. 1990. № 7- Земсков В. Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект // Социологические исследования. 1991. №№ 6−7- Он же. Заключённые в 1930;е годы // Отечественная история. 1997. № 4- Он же. Заключённые, спецпереселенцы, ссыльнопоселенцы и высланные: Статистико-географический аспект // История СССР. 1991. № 5- Он же. К вопросу о масштабах репрессий в СССР // Социологические исследования. 1995. № 9- Он же. Об учёте спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1939 гг. // Социологические исследования. 1991. № 2- Иванова Г. М. ГУЛАГ в системе тоталитарного государства. — М., 1997; Она же. ГУЛАГ: государство в государстве // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. Т. 2. Апогей и крах сталинизма. — М., 1997; Она же. Как и почему стал возможен .0, ГУЛАГ // ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои. — Франкфурт/Майн — Москва, 1999;

Попов В. П. Государственный террор в советской России 1923;1953 гг. (источники и их интерпретация) // Отечественные архивы. 1992. № 2- Стецовский Ю. История советских репрессий: В 2-х т. — М., 1997; Хлевнюк О. В. Принудительный труд в экономике СССР. 1929;1941 // Свободная мысль. 1992. № 13- Цаплин В. В. Архивные материала о числе заключённых в конце 30-х годов // Вопросы истории. 1991. №№ 4−5 и др.

См.: Базаров ОД. Японские военнопленные в Бурятии (1945;1948 гг.): Дис. канд. ист. наук. — Иркутск, 1997; Берлинских В. А. История одного лагеря (Вятлаг). — М., 2001; Кириллов В. М. История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала (1920;е — начало 50-х гг.) — Нижний Тагил, 1996; Бикметов Р. С. Спецконтингент в угольной промышленности Кузбасса в 1930;е — середине 1950;х гг.: Дис.. канд. ист. наук. -Кемерово, 2000; Иванов В. А. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х — 40-х гг. (на материалах Северо-запада РСФСР): Дис. д-ра ист. наук. — СПб., 1998; Карасёв С. В. Японские военнопленные на территории Читинской области (1945;1949 гг.): Дис.. канд. ист. наук. — Иркутск, 2002; Кустышев А. Подневольный труд в Ухто-Ижемском лагере НКВД-МВД СССР при освоении недр Коми АССР в 1938;1955 гг.: Дис. канд. ист. наук. — Сыктывкар, 2000; Маламуд Г. Я. Заключённые, трудмобилизованные НКВД и спецпоселенцы на Урале в 1940;х — начале 1950;х гг.: Дис.. канд. ист. наук. — Екатеринбург, 1993; Маркова Е. В., Волков В. А., Родный А. Н., Ясный большинства современных работ заключается во введении в оборот новых источников, в первую очередь, ранее секретных материалов официального делопроизводства. Документальная база — основная опора учёных, однако ряд публицистов до сих пор продолжает полемику о степени аналитической достоверности научных исследований, особенно касающихся численности заключённых.14.

По мнению диссертанта, самым грамотным и авторитетным во всём, что касается географии и статуса лагерей, численности заключённых и их трудового использования, является справочник «Система исправительно-трудовых лагерей в СССР», выпущенный в 1998 г. научно-информационным и просветительским центром «Мемориал» совместно с Государственным архивом Российской Федерации. Здесь на основе архивных материалов помещено более полутысячи монографических статей, документально описывающих советскую лагерную систему." .

В 2002 г. в серии «Россия. XX век» вышел сборник «ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918;1960», в который по хроникально-тематическому принципу вошли многие документы, отражающие организационную структуру, статистические данные, режим и производственную деятельность.

В.К. Гулаговские тайны освоения Севера. — М., 2002; Морозов НА. ГУЛАГ в Коми крае, 1929;1956. — Сыктывкар, 1997; Морозов НА., Рогачёв М. Б. ГУЛАГ в Коми АССР (20−50-е годы) // Отечественная история. 1995. № 2- Потапов М. Г. Книга в пенитенциарных учреждениях Сибири. 20-е годы XX века: Дис.. канд. ист. наук. — Новосибирск, 2003; Спиридонов М. Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945;1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования: Дис.. канд. ист. наук. -Красноярск, 2001; Суржикова Н. В. Иностранные военнопленные второй мировой войны на Среднем Урале (1942 — 1956 гг.): Дис.. канд. ист. наук. — Екатеринбург, 2001; Суслов.

A.Б. Спецконтингент в Пермской области (1929;1953). — Екатеринбург-Пермь, 2003; Яковлев Н. М. Жертвы сталинских репрессий в Якутии // Вопросы истории. 2003. № 12 и др.

1 См., например: Антонов-Овсеенко А. Адвокаты ГУЛАГа // Труд. 1999. 28 маяЗемсков.

B.Н. О подлинности статистической отчётности ГУЛАГа // Социологические исследования. 1992. № 6- Хлусов М. И. Предисловие // Экономика ГУЛАГа и её роль в развитии страны / 1930;е годы: Сборник документов. — М., 1998 и др.

5 Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923;1960: Справочник. Сост. М. Б. Смирнов. Под ред. Н. Г. Охотина, А. Б. Рогинского. — М., 1998. Справочник также размещён в Интернете по адресу: http://www.memo.ru/hi'story/NKVD/GULAG/index.htm всех исправительно-трудовых учреждений СССР.16 Предыдущие сборники документов по теме также представляют несомненную ценность, но создавались они, как правило, исследователями, занимающимися какой-либо одной стороной истории репрессий и ГУЛАГа, и цельное представление о развитии в СССР репрессивной системы не являлось их основной задачей.17.

Среди научных работ, посвященных отдельным вопросам истории лагерей, находившихся на территории Иркутской области, важное место принадлежит трудам С. И. Кузнецова, О. П. Еланцевой, П. П. Боханова, О. Н. Афанасова.

С.И. Кузнецов на протяжении многих лет занимается исследованием ^ проблемы японских военнопленных, многие из которых отбывали наказание в лагерях, расположенных в Приангарье. Учёный использует широкий круг источников: данные официальных документов, хранящихся в архивах России, Японии и США, а также мемуары и устные воспоминания. В числе рассмотренных им вопросов — идеологическая обработка и творчество военнопленных в лагерях.18.

О.П. Еланцева свои работы посвятила изучению строительства Байкало-Амурской магистрали в 1930;1950;х гг., проводившегося, главным образом, силами заключённых. В возведении дороги принимали участие Щ узники Тайшетского, Братского, Ангарского и Озёрного лагерей,.

16 ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918;1960. / Сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. Под ред. академика А. Н. Яковлева. — М., 2002.

17 См.: Военнопленные в СССР. 1939;1956. Документы и материалы / Сост. М. М. Загорулько, С. Г. Сидоров, Т. В. Царевская. Под. ред. М. М. Загорулько. — М., 2000; Принудительный труд. Исправительно-трудовые лагеря в Кузбассе (30−50 гг.): В 2-х т. / Отв. ред. Л. И. Гвоздкова и др. — Кемерово, 1994; Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. — М., 1993; Экономика ГУЛАГа и её роль в развитии страны / 1930;е годы. Сборник документов. / Сост. М. И. Хлусов. — М., 1998 и др.

18 См.: Кузнецов С. И. Проблема военнопленных в российско-японских отношениях после второй мировой войны. — Иркутск, 1994; Он же. Японцы в сибирском плену (1945;1956). — Иркутск, 1997 и др. дислоцировавшихся на территории Иркутской области. В своих исследованиях О. П. Еланцева касается пропаганды и агитации в БАМлаге." .

П.П. Боханов, являясь одним из редакторов-составителей многотомника «Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему», в публикациях затронул многие аспекты функционирования советской карательной системы в стране и конкретно — в Иркутской области.20.

О.В. Афанасов, первый из историков Приангарья, подробно рассмотрел историю отдельного лагеря — Озерлага, с момента его основания в 1949 г., до реорганизации, прошедшей в 1963 г. В диссертационном исследовании учёного деятельность Особого лагеря № 7 раскрывается как составная часть карательной политики советского государства, что позволяет проследить основные моменты развития в эти годы исправительно-трудовой системы страны в целом. В главе «Внутрилагерная жизнь заключённых Озерлага», наряду с различными бытовыми вопросами, медобслуживанием, проблемами проявлений социального протеста и взаимоотношений узников, характеризуется культурная жизнь заключённых.21.

19 См.: Еланцева О. П. Обречённая дорога: БАМ: 1932;1941. — Владивосток, 1994; Она же. Периодическая печать БАМлага // Отечественная история. 1993. № 4- Она же. Строительство Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (30-е — начало 50-х годов). Исторический опыт: Автореферат дис. доктора ист. наук. — Владивосток, 1996 и Др.

См.: Боханов П. П. Как это было // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 1 — Иркутск, 1998. — С. 32−42- Он же. Сын за отца не отвечает // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 2. — Иркутск, 1999. — С. 28−38- Он же. Сопротивление сталинскому режиму // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 5. — Иркутск, 2002. — С. 5−95- Боханов П., Боханова Е. Исправительно-трудовая политика ОГПУ-НКВД // Жертвы политических репрессий Иркутской области: память и предупреждение будущему. Т. 4. — Иркутск, 2001. — С. 7−18 и др.

2 См.: Афанасов. О. В. История Озёрного лагеря в Иркутской области (1948;1963): Дис. канд. ист. наук. — Иркутск, 2001; Он же. Проблема достоверности делопроизводственных документов по истории Озёрного лагеря (1948;1963) // Россия и восток: взгляд из Сибири в начале тысячелетия. — Иркутск, 2002. — С. 222−225- Афанасов О. И., Маджаров А. С. О происхождении содержания делопроизводственных документов по истории Озёрного лагеря в Иркутской области (1949;1963) // Сибирь: вехи истории. — Иркутск, 1999. — С. 144−147 и др. и.

Целенаправленных исследований, анализирующих культурно-воспитательную работу в лагерях ГУЛАГа в 1930;1950;е гг., сегодня не существует. Воспитательная система исправительно-трудовых учреждений Советского государства, её становление и развитие раскрываются в диссертационном исследовании О. С. Кузьминой, однако автор рассматривает в нём только 1920;е, 1950;1970;е гг.22 Период с 1930;х по середину 1950 гг. не вошёл в работу, поскольку, по мнению учёного, в то время пенитенциарная педагогика и воспитательная система в местах лишения свободы были полностью свёрнуты. Тезис по сути верный, но вступающий в противоречие с выводами о том, что, например, доказательством существования воспитательной системы в 1920;е гг. являлось то, что «в правовых нормах нашли закрепление требования об организации воспитательной работы с осуждёнными, а именно: чтение вслух газет, научно-популярных и художественных произведений по определённой программе с проведением бесед по существу прочитанного», и «более широкая постановка работы силами воспитателей в форме лекционной, клубной, библиотечной и кружковой работы, устройства докладов по политической грамоте» и т. п.23 Подобные положения были закреплены в правовых нормах и в 1930;1950;е гг., что нисколько не мешало ответственным лицам большинство из них fi — игнорировать. Наличие указаний и рекомендаций вовсе не означало, что грамотная и продуманная воспитательная работа будет налажена в исправительно-трудовых учреждениях. Лагеря ГУЛАГа в указанный период — явный тому пример.

В немногочисленных, в основном публицистических статьях, затрагивающих культурно-воспитательную работу в лагерях ГУЛАГа, говорится в большинстве своём о творчестве заключённых, в том числе о видах творческой деятельности официально разрешённых и признанных.

22 Кузьмина О. С. Становление и развитие воспитательной системы исправительно-трудовых учреждений Советского государства в 1920;е, 50−70-е гг.: Дис. канд. пед. наук. -М., 1994.

23 Там же. С. 27. лагерным руководством.24 Капитальным трудом, касающимся «неофициального» лагерного творчества является подготовленный научно-информационным и просветительским центром «Мемориал» каталог музейного собрания общества «Мемориал» «Творчество и быт ГУЛАГа», снабжённый обзорной статьёй В. А. Тихановой.25 Судьбе и творчеству художника, чудом сохранившего созданные в неволе гениальные произведения, посвящён альбом «Борис Свешников. Лагерные рисунки».26.

Деятельность культурно-воспитательных отделов (КВО) и культурно-воспитательных частей (КВЧ) в 1930;1950;е гг. до сих пор оставалась за пределами внимания публицистов и научного интереса исследователей. 4 Объектом исследования является культурно-воспитательная работа в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930;1950;е гг.

Наименование «культурно-воспитательная работа» используется здесь исключительно как устоявшийся термин. Именно он присутствует в подавляющем большинстве источников, хотя и не раскрывает традиционное значение составляющих его слов.

Предметом исследования является деятельность культурно-воспитательных отделов и культурно-воспитательных частей в лагерях ГУЛАГа, дислоцировавшихся на территории Иркутской области, а также й' подконтрольное КВО и КВЧ творчество заключённых.

Цель и задачи исследования

Целью диссертации стало изучение и обобщение опыта культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930;1950;е гг. на материалах лагерей Иркутской области.

24 Ильзен Ю. Всё, что помню о Руслановой // Вечерний клуб. 1992. 25 январяЛайнер И. Другой Набоков на других берегах // Огонёк. 2000. № 26- Малыхина Н. Лагерный рисунок // 30 октября. 2001. № 16- Она же. Творчество — это свобода, которую нельзя отнять // 30 октября. 2000. № 5- Мухин Л. Птичка в клетке не поёт // Вост.-Сиб. правда. 1989. 19 июля t ИДР.

0 25 Творчество и быт ГУЛАГа. Сост. Тиханова В. А. — М., 1998.

26 Свешников Б. П. Лагерные рисунки. — М., 2000.

Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:

— установить степень изученности проблемы. Выявить и ввести в научный оборот ранее не исследованные источники, касающиеся культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа;

— проследить появление и развитие культурно-воспитательных отделов (КВО) и культурно-воспитательных частей (КВЧ) в советской пенитенциарной системе вплоть до 1950;х гг.;

— проанализировать цели и задачи культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа;

— охарактеризовать кадровый состав КВО и КВЧ, отметив образовательный уровень и условия труда;

— структурировать и осветить различные стороны культурно-воспитательной работы;

— показать функционирование КВО и КВЧ в лагерях, расположенных на территории Иркутской области в исследуемый период, остановившись на региональных особенностях, если таковые будут выявлены;

— определить роль и место культурно-воспитательной работы в лагерной жизни;

— рассмотреть подконтрольное КВО и КВЧ творчество заключённых и участие узников ГУЛАГа в лагерных художественных коллективах.

Хронологические рамки исследования охватывают время существования ГУЛАГа: период с 1934 г. по 1956 г.

В 1934 г. был образован Народный комиссариат внутренних дел СССР, которому были переданы все исправительно-трудовые учреждения, ранее находившиеся в ведении ОГПУ СССР, НКВД и НКЮ союзных республик. Слияние всех мест заключения страны произошло под эгидой ГУЛАГа НКВД СССР, ставшего фактически единственным централизованным государственным органом по руководству исправительно-трудовыми учреждениями. Именно в 1934 г. во всей системе ГУЛАГа распространились культурно-воспитательные части (КВЧ), и появились культурно-воспитательные отделы (КВО).

В 1956 г. ГУЛАГ МВД СССР (до 1946 г. — ГУЛАГ НКВД СССР) перестал существовать, и начался обратный процесс — передача исправительно-трудовых лагерей в подчинение МВД союзных республик. 1956 г. — время XX съезда КПСС и первых попыток реформирования исправительно-трудовой системы, связанных, в том числе, с поиском её новой роли и официальным признанием невозможности обеспечить в лагерях «перевоспитание заключённых в труде». ф Территориальные рамки работы охватывают Иркутскую область и определяются местом дислокации исправительно-трудовых учреждений.

В середине 1930;х гг. на территории Приангарья находились только лесозаготовительный Тайшетский ИТЛ ГУЛАГа и лагпункты Байкало-Амурского ИТЛ (Бамлага), организованные для строительства железнодорожного участка Тайшет-Падун, однако, уже в 1940;е гг. здесь появилось множество новых лагерей и колоний. К началу 1950;х гг. они располагались повсюду: близ Иркутска, Ангарска, Усолья-Сибирского, Жигалово, Тайшета, Братска, Балаганска, Нижнеилимска, Усть-Кута и Бодайбо. В них большинство заключённых занималось переработкой и поставкой леса, строительством дорог и промышленных предприятий, золотодобычей. Всего в лагерях, расположенных на территории Иркутской области, в 1953 г. отбывали наказание около 116 700 человек.27.

Поскольку качество и количество доступных источников, затрагивающих культурно-воспитательную работу в местах заключения, располагавшихся на территории Иркутской области неравнозначно, большая часть использованных в исследовании материалов относится к крупнейшим лагерям региона. В первую очередь это — Ангарский ИТЛ (Ангарлаг),.

27 Подсчитано диссертантом по: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923.

1960: Справочник. — М., 1998.

Китойский ИТЛ (Китойлаг), Особый лагерь № 7 (Озерлаг), а также лагеря и колонии, подчинявшиеся иркутскому территориальному управлению мест заключения (ИТЛиК УМВД по Иркутской области).

В тех случаях, когда это способствует лучшему пониманию и раскрытию темы, в исследовании приводятся наиболее характерные примеры, касающиеся культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа, находящихся в других регионах страны.

Методологическая основа исследования. В основу данного исследования положены основополагающие принципы исторической науки: историзм, объективность и системность, предполагающие глубокий анализ фактов, явлений и событий, их объективную интерпретацию и рассмотрение в развитии, взаимосвязи и взаимозависимости. Диссертант стремился выявить конкретно-исторические условия, в которых проводилась лагерная культурно-воспитательная работа, учитывая реалии сталинского режима и происходившие в стране и ГУЛАГе процессы, в то же время избегая политизированных суждений и выводов.

В исследовании исторического опыта культурно-воспитательной работы в советских исправительно-трудовых учреждениях в 1930;1950;е гг. был использован целый комплекс различных методов. Особое значение принадлежало анализу и синтезу, позволившим диссертанту выделить основные направления культурно-воспитательной работы, и на основе изучения каждого из них представить общую картину. Использование описательного метода помогло дать представление о фактах и процессах как таковых, а документально-иллюстративный метод, вводящий в употребление документы прошлой эпохи, придал описанию и его анализу большую доказательность.

Поскольку исследование осуществлялось на основе изучения и обобщения значительного количества данных, и диссертант стремился к максимально полному привлечению новых источников, наиболее важно было установить и аргументированно оценить их информационные возможности. Методы исторической критики позволили обратить особое внимание на обстоятельства появления источников, на условия, в которых они создавались, и на цели, преследуемые их авторами.

Наряду с названными, использовались и другие специальные исторические методы исследования, в частности, сравнительно-исторический и проблемно-хронологический, а также методы других наук: логический (определение исходных теоретических положений и принципов отбора исторического материала), статистический (обработка количественных показателей), социологический (интервьюирование участников и свидетелей исследуемых событий).

Биографический и психологический подходы дали возможность не только персонифицировать историю рассматриваемой темы, но по-новому взглянуть на субъективные, личностные факторы, которые оказали большое влияние на форму и содержание ГУЛАГовской культурно-воспитательной работы. Исследование повседневной жизни рядовых людей позволило раскрыть поставленные цели более основательно.

Все перечисленные методы применялись диссертантом в совокупности, что позволило обеспечить комплексный подход к изучению впервые исследуемой темы — культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа.

Источниковая база исследования. Основу комплекса источников по теме исследования образуют две главные разновидности материалов: документы официального делопроизводства и источники личного происхождения. Большинство и тех, и других, являются выявленными диссертантом и впервые вводятся в научный оборот.

Важную часть источниковой базы диссертации составляют архивные материалы, рассредоточенные по центральным и региональным архивам и фондам. Часть использованных в работе документов хранится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фондах МВД СССР (9401) и ГУЛАГа МВД СССР (9414). Значительное количество документальных материалов взято из Государственного архива новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО), фондов Политотдела Южного лагеря (967), Политотдела управления ИТ-учреждений Иркутской области (968), Политотдела Китойского ИГЛ и Строительства 16 (4470), Политотдела Ангарского ИГЛ (4765) и Политотдела Озерлага (5342), а также из фонда Ангарстроя (148) Братского филиала Государственного архива Иркутской области (БФ ГАИО).

В фонде 9414 Государственного архива Российской Федерации содержатся документы Культурно-воспитательного отдела ГУЛАГа за 1941 -1953 гг. и документы Отдела культурно-просветительной работы за 19 531 954 гг., которые условно можно разделить на три основные группы.

Первая — документы, направляемые из центра на места: директивы, циркуляры, указания и инструкции ГУЛАГа по вопросам культвоспитработы. Вторая — документы, касающиеся культурно-воспитательной работы среди заключённых, направляемые из лагерей руководству НКВД (МВД) СССР и ГУЛАГа: докладные записки, обзоры, рапорта и справки. Третья — протоколы собраний и совещаний, в которых принимали участие культурно-воспитательные работники.

Основным разочарованием при работе с этим фондом явилось отсутствие документации по теме исследования за периоды до 1941 г. и после 1954 г.

В фонде 9401 Государственного архива Российской Федерации находятся на хранении сборники секретных и совершенно секретных приказов НКВД-МВД СССР, ряд которых непосредственно относится к культурно-воспитательной работе в лагерях ГУЛАГа.

В работе с этими документами сегодня большой проблемой для исследователя является то, что приказы, директивные указания, распоряжения и инструкции НКВД и МВД из фондов ГАРФ рассекречены далеко не все. Нередко в отчётах и докладах с мест говорится об исполнении какого-либо приказа, указывается его номер, но приказ до сих пор засекреченили же сам он доступен, а упоминающиеся в нём инструкции нет. В таких случаях едва ли не единственным способом узнать содержание некоторых документов остаются попытки их реконструкции при помощи других, в том числе и официальных источников — в ГУЛАГе указания вышестоящих органов тщательно соблюдались (по крайней мере, «на бумаге»), и отчёты с мест их нередко просто копировали.28.

В фондах Государственного архива новейшей истории Иркутской области, где хранятся документы политотделов многих лагерей, находившихся на территории Приангарья, материалы, затрагивающие культурно-воспитательную работу крайне разрознены. Единственным исключением являются докладные записки о работе политотделов по вопросам агитационно-массовой и массово-политической работы. В остальном — это отрывочные сведения, содержащиеся, главным образом, в протоколах партийных конференций и материалах к ним, протоколах заседаний и решений политотделов, директивах и указаниях вышестоящих политорганов.

Основной особенностью официальных документов является то, что их происхождение значительно. влияет на возможности интерпретации. За редким исключением, содержащаяся в них информация существенно обработана, в то время как первичные источники не сохранились. Это служит главным аргументом в пользу того, что документы официального делопроизводства необходимо рассматривать только в комплексе с другими разновидностями материалов.

Особое место в работе занимают источники личного происхождениямемуары, письма, а также устные воспоминания участников исследуемых событий. Опыт очевидцев, попытки осмыслить его, или просто эмоциональная реакция, помогают глубже понять и почувствовать то, что происходило в описываемый период.

28 См. например, с. 29−31 настоящей диссертации, где речь идёт о «Временной инструкции по культурно-воспитательной работе среди заключённых, содержащихся в особых лагерях».

В исследовании впервые используются собранные диссертантом воспоминания узников ГУЛАГа о культурно-воспитательной работе и творчестве заключённых в лагерях.29 Следует заметить, что работа с устными источниками по данной теме в настоящее время почти невозможна — сегодня самым «молодым» бывшим заключённым около восьмидесяти лет, а подавляющего большинства узников уже нет в живых. В практике диссертанта было несколько случаев, когда запланированные беседы так и не состоялись, потому что люди ушли из жизни. То же касается и бывших работников лагерей, и уголовников, которых к тому же очень сложно выявить, поскольку в отличие от многих политзаключённых они своё лагерное прошлое стараются скрывать.

Запись воспоминаний была проведена в 2000;2004 гг. во время личных встреч диссертанта с узниками ГУЛАГа. По жанру это в основном монологи о пережитом и тематические интервью, взятые у политзаключённых, ныне признанных незаконно осуждёнными и полностью реабилитированными, а в 1940;50-е гг. — отбывавших срок в лагерях Иркутской области. Это харбинец, гражданин Маньчжоу Го, а теперь житель г. Вихоревка Всеволод Чеусов, полька из Западной Украины, с тех пор оставшаяся в Братске Юзефа Цешко-Книгина, москвичи Платон Набоков и Юлиана Ильзен-Титкова, Борис Сосновский из Новосибирска, а также граждане Германии Карл-Хайнц Лангхагель, Гасёхин Кохгайм, Герд Утех и Харальд Кёниг (см. приложение 11). Последние четверо респондентов были осуждены советским военным трибуналом на территории ГДР по 58-й статье УК РСФСР и отбывали срок в Озерлаге. Разыскать их и встретиться удалось во время стажировки в Рур-университете (Северный Рейн — Вестфалия) по программе «Поддержка молодых учёных» Фонда имени Генриха Бёлля. Все они согласились дать.

29 Исключение — отрывки из воспоминаний, цитируемые в публицистических работах. См: Миронова В. Театр в тайге // Тайга. 2002. № 1. Она же. Я другой такой страны не знаю // Тайга. 2003. № 3−4 и др. интервью по теме исследования, в то время как многие российские бывшие узники по разным причинам не хотят вспоминать о пережитом.

Письменно на вопросы ответил ныне гражданин США Морис Гершман, а французская исследовательница лагерного театрального творчества Юдит де Поль предоставила диссертанту ещё неопубликованные мемуары узников Особого лагеря № 7 Людмилы Кохлиной-Сквайр и Леонида Юхина. Затрагивающие тему исследования воспоминания заключённых разных лагерей были взяты из коллекции Архива истории политических репрессий Международного историко-просветительского правозащитного и благотворительного общества «Мемориал».

Екатерина Царенкова передала диссертанту копии писем из Озерлага своей матери Иды Наппельбаум (см. приложение 6). Письма бывших заключённых, отправленные уже в 1990;2000;х гг. позволила использовать их адресат — Н. В. Янковская. Она помогла многим из этих людей добиться реабилитации и разыскать товарищей по несчастью. Эпистолярный архив Н. В. Янковской насчитывает около трёхсот писем, в ряде которых встречаются рассказы о лагерной жизни.

В упомянутых источниках личного происхождения содержится бесценная информация о прошлом. Общая картина складывается из индивидуальных попыток разобраться в происходивших когда-то событиях. Несмотря на то, что почти все респонденты не были знакомы друг с другом, и, естественно, никак не могли согласовывать свои воспоминания, по основным вопросам расхождений они практически не имеют. Зато очень часто вступают в противоречие с официальными источниками. «Правда» в документах и реальное положение дел за колючей проволокой порой вообще не имели ничего общего.

Неопубликованные воспоминания и письма дополняют уже известные мемуары, так или иначе касающиеся темы исследования. В первую очередь, это сборник «Театр ГУЛАГа», где представлены свидетельства актёров и режиссёров лагерных театров страны — В. Дворжецкого, К. Икрамова, Т.

Петкевич, В. Токарской, В. Фрида и других заключённых.30 Книга является единственной в своём роде подборкой по данному тематическому принципу.

Интересные сведения о культурно-воспитательной работе в Озёрном лагере содержатся в мемуарах Юлианы Ильзен-Титковой и Майи Улановской, 31 а также в сборнике воспоминаний «Озерлаг: как это было», где под одной обложкой собраны свидетельства более тридцати человек — В. П. Абламского, Т. Н. Барышниковой, Х. В. Волович, Н. С. Кравец, М. И. Павлова и других узников.32 Книга «Озерлаг: как это было» до сих пор не имеет аналогов. Она была подготовлена и выпущена в свет в сжатые сроки, и это, вероятно, сильно повлияло на то, что в ней есть фактические ошибки и недочёты. Некоторые бывшие заключённые (например, Ю.И. Цешко-Книгина, Х.В. Волович) негативно относятся к этому сборнику, другие (Ю.А. Ильзен-Титкова, П.И. Набоков) считают, что в тех условиях избежать ошибок было практически невозможно. Многих мемуаристов уже нет в живых, и учитывая все недостатки, следует признать большую ценность собранных здесь воспоминаний.

В целом, мемуары, где упоминается деятельность КВО и КВЧ и курируемое ими творчество заключённых, немногочисленны. Об этой стороне лагерной жизни встречаются, как правило, лишь отрывочные сведения.33 То же можно сказать о мемуарно-художественной литературе на лагерную тему, 34 и о ещё одной группе источников, состоящей из художественных произведений, в первую очередь стихов, созданных.

30 Театр ГУЛАГа. Сост. М. М. Кораллов. — М., 1995.

31 Ильзен-Титкова Ю. А. Мои встречи в ГУЛАГе // Военно-исторический архив. 2003. № 10 (46). — С. 48−67- Улановская Надежда, Улановская Майя. История одной семьи. — СПб., 2003.

32 Озерлаг: как это было. Сост. J1.C. Мухин. — Иркутск, 1992.

33 См.: Герлинг-Грудзинский Г. Иной мир: Советские записки. — М., 1991; Гершман Морис. Приключения американца в России (1931;1990) — Нью-Йорк, 1995; Наппельбаум И. М. Угол отражения. — СПб., 1995; Окуневская Т. Татьянин день. — М., 2003; Петкевич Т. Верность себе // Жизнь — сапожок непарный. — М., 2001; Фельдман А. Е. Рядовое дело. -М., 1993 и др.

34 См.: Ворожбитов Г. А. Король Люксембургский. — Братск, 1995; Жженов Г. С. От «Глухаря» до «Жар-птицы». — М., 1989; Жигулин А. Чёрные камни. — М., 1989; За что? Проза, поэзия, документы. — М., 1999 и др. авторами непосредственно в лагерях ГУЛАГа.35 Лагерное поэтическое творчество, к сожалению, почти не используется как исторический источник, хотя его возможности очень велики, особенно для понимания настроений и жизненных ориентаций узников. Произведений, соответствующих теме данного исследования немного, но некоторые из них присутствуют в диссертации, как полноценные документальные свидетельства своего времени.

Очень важными источниками, способными ответить на многие вопросы, оказались фотодокументы, рисунки и некоторые предметы лагерного быта, сохранившиеся в личных архивах узников и их родственников и в музейных коллекциях. Среди них есть, например, образцы лагерного художественного творчества, а также зарисованные и отснятые сцены самодеятельных спектаклей и концертов, дающее богатое представление о репертуаре, костюмах, декорациях, инструментальном составе ансамблей и оркестров. Диссертант познакомился с собранием самого большого в стране тематического музея «Творчество и быт в ГУЛАГе», находящегося в Москве в помещении Международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал», а также с уникальной коллекцией Братского городского объединённого музея, куда в начале 1990;х гг. передали свои личные фонды некоторые узники Озерлага, в том числе, артисты самой известной в Иркутской области профессиональной культбригады.

Пресса о культурно-воспитательной работе лагерях ГУЛАГа почти не писала. Большинство центральных и местных изданий стремились лишь сообщать подробности лагерной жизни известных всей стране людей (таких, как Лидия Русланова), допуская обнародование вымыслов и непроверенных.

35 См.: Баркова А. А. Стихотворения // Есть всюду свет. — М., 2000; Ворожбитов Г. А. Моя измученная лира. — Братск, 1997; Годы бесконечные, мгновенные: Стихи узниц ГУЛАГа. — М., 2001; Домбровский. Ю. О Меня убить хотели эти суки. — М., 1997; Набоков П. И. Других не будет берегов. — М., 1996; Он же. В две строфы. — М., 1997; Наппельбаум И. М. Отдаю долги. — Л., 1990; Она же. Я ухожу. — СПб., 1993; Озерлаг: Стихи. — Братск, 1992 и др. слухов.36 Поэтому используемые в работе современные материалы периодической печати немногочисленны. Наибольшую ценность как исторический источник представляют сохранившиеся экземпляры лагерных газет, в которых встречаются заметки, имеющие отношение к культурно-воспитательной работе.

Научная новизна исследования. Представленная диссертация является первым обобщающим исследованием по истории культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР в 1930;1950;е гг. Деятельность культурно-воспитательных отделов и культурно-воспитательных частей и подконтрольное им лагерное творчество рассматриваются и анализируются на основе привлечения широкого круга ранее засекреченных и неизвестных материалов. Диссертантом выявлен и собран большой объём новых источников личного происхождения, проведена запись воспоминаний очевидцев исследуемых событий. Многие документы официального делопроизводства из центральных и местных архивов используются в работе впервые.

Научное осмысление проблемы на основе материалов Иркутской области — региона, где располагалось значительное количество мест заключения — позволяет на конкретных примерах показать суть лагерного р, «перевоспитания», объективно рассмотреть роль КВО и КВЧ в лагерной жизни и выявить закономерности, характерные для ГУЛАГа в целом.

Практическая значимость работы. Материалы диссертации могут стать основой для дальнейшего изучения деятельности КВО и КВЧ в масштабе всей страны, а также помочь в продолжении исследования истории ГУЛАГа в Иркутской области. Диссертационная работа может быть использована при составлении учебных и методических пособий, подготовке спецкурсов и лекций по истории России и истории отечественной культуры.

36 То же можно сказать и о популярной литературе, jp См., например: Сафошкин В. Лидия Русланова «От рейхстага до ГУЛАГа». — М., 2002;

Тихонова Н. Лидия Русланова. — М., 1999 и др.

Результаты исследования могут привлечь тех, кто интересуется историей политических репрессий и советской пенитенциарной системы, в том числе научную и творческую интеллигенцию, бывших узников ГУЛАГа и их потомков.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены автором на следующих конференциях: «Сибирь: вехи истории» (Иркутск, 1999), «Молодая мысль на пороге XXI века» (Братск, 2000), «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2000, 2004), «Гуманитарные и социально-экономические проблемы развития регионов» (Братск, 2002, 2003, 2004), «Международная конференция молодых учёныхстипендиатов Фонда имени Генриха Бёлля» (Москва, 2003), «Международная конференция стипендиатов — стажёров Программы поддержки молодых учёных» (Берлин, 2003).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

XX век неспроста называют веком концлагерей. Они создавались в разных странах и континентах при различных обстоятельствах. Через них прошли и в них погибли сотни миллионов людей. В концентрационных лагерях наиболее отчётливо проявились характерные признаки тоталитаризма — игнорирование прав и свобод граждан, широкое применение на практике методов подавления и насилия.

Каждая лагерная система помимо общих черт, таких, как полная изоляция от внешнего мира или тяжёлые бытовые условия, имела свои особенности. В ГУЛАГе к таковым, несомненно, можно отнести культурно-воспитательную работу.

Культурно-воспитательная работа проводилась в лагерях ГУЛАГа НКВД-МВД СССР всё время его существования — с 1934 по 1956 гг. В указанный период здесь функционировали культурно-воспитательные отделы (КВО) и культурно-воспитательные части (КВЧ). К 1930;м гг. работа по формированию принципов пенитенциарной педагогики была уже полностью свёрнута, и просветительские задачи, ранее ставившиеся перед руководством мест лишения свободы, уступили место другим. Основой «перевоспитания» в ГУЛАГе официально был провозглашён принудительный труд вкупе с пропагандой «всех преимуществ советского строя».

Мы считаем, что тяжелейшие условия работы и быта заключённых, уже описанные и доказанные учёными, изначально делали бессмысленным тезис о «перевоспитании в труде». При том уровне жизни, какой был в лагерях ГУЛАГа, подобные цели можно назвать фиктивными.

Исходя из этого, становится ясно, почему выполнение продекларированных важных задач по политическому образованию заключённых или «возвращению их к нормальной трудовой жизни» в лагерях ГУЛАГа доверяли, за редким исключением, некомпетентным лицам, попадавшим на культурно-воспитательную работу по остаточному принципу. В КВО и КВЧ направлялись люди несоответствующие требованиям, зачастую уже скомпрометировавшие себя на других должностях. У культурно-воспитательных работников были одни из самых низких окладов в системе ГУЛАГа. На выполнение профессиональных обязанностей в объёме, прописанном в документах, у них не хватало ни образования, ни возможностей, ни средств.

Согласно принятому в 1940 г. «Положению о культурно-воспитательной работе в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД» работники КВО и КВЧ в первую очередь должны были заниматься разъяснением заключённым основ Сталинской конституции и задач исправительно-трудовой политики Советского государства, а также организацией трудового соревнования, активно используя при этом разнообразную наглядную агитацию, радио, кружки художественной самодеятельности и т. п. Собранные в настоящем исследовании материалы показывают, что все прописанные в положении виды культурно-воспитательной работы, за исключением политмассовой и производственно-массовой, рассматривались как вспомогательные, и их главной задачей были пропаганда и агитация.

Советской пропаганде и агитации и на воле верили далеко не все, а тем более за колючей проволокой, где несоответствие слов и действительного положения дел проявлялось гораздо нагляднее. Как следует из обработанных источников, в лагерях действительно проводились лекции и политбеседы, было трудовое соревнование и рационализаторское движение. Однако, по рассказам многих заключённых, они, когда ходили на лекции или политинформации, просто принимали существующие правилаальтернативой был карцер. Если же говорить о других видах культурно-воспитательной работы, то, очевидно, что в 1930;е — начале 1950;х гг. в лагерях ГУЛАГа внимания им уделялось очень мало, и значительные изменения в лучшую сторону произошли только после смерти Сталина.

Проанализированные материалы позволяют утверждать, что подобная ситуация была характерна для всей системы ГУЛАГа, в том числе и для лагерей находившихся в Иркутской области. Места заключения, расположенные на территории Приангарья, представляли собой типичные примеры: в библиотеках не хватало книг, газеты выходили не везде и не регулярно, редко привозили или вовсе не показывали кино, медленно продвигалась радиофикация, не были оборудованы спортивные площадки.

Как мы думаем, такое положение дел во многом объясняется отсутствием заинтересованности у работников КВО и КВЧ в организации тех видов культурно-воспитательной деятельности, которые были ориентированы на досуг заключённых. Данные, иллюстрирующие эту работу, встречаются в отчётах очень редко по сравнению с различными агитационными и трудовыми показателями. Из всех «прикладных» видов культурно-воспитательной работы главным исключением в этом плане можно назвать деятельность лагерных творческих коллективовпрофессиональных культбригад и самодеятельных театров.

Источники свидетельствует, что в их появлении и развитии заметное участие проявляли не только инспекторы КВО и КВЧ, но и лагерное руководство. Не столько ради «воспитательных» целей или заботы о культурном отдыхе заключённых — работникам лагерей, живущим далеко от культурных центров, тоже хотелось «зрелищ». Театры заключённых в тех условиях были едва ли не единственным видом досуга. Уровень большинства из них был необычайно высок, так как в исследуемый период в лагерях находилось много необоснованно осуждённых (в последствииреабилитированных) мастеров искусств. Лагерное начальство на спектаклях и концертах занимало лучшие места, актёры же были бесправны — их, как правило, освобождённых или занимающих должности внутри лагеря, разгневавшееся руководство в любой момент могло отправить на общие работы. Сравнение лагерных театров с крепостными труппами, на наш взгляд, более чем правомерно.

Невозможно переоценить роль лагерного театрального творчества и в жизни самих узников ГУЛАГа. Работа в художественных коллективах позволяла интеллигенции, часто разбросанной по разным баракам, общаться с близкими по духу людьми и заниматься любимым делом. Искусство помогало выживать их солагерникам, часть которых впервые побывала в театре, только попав в лагерь. Сегодня бывшие заключённые, говоря о культурно-воспитательной работе, вспоминают не лекции или политбеседы, а аншлаги во время концертов на самодельных сценах клубов-столовых.

Не было бы КВО и КВЧ, вероятно, не было бы и официально разрешённого лагерного творчества. Оно было узаконено, под предлогом необходимости и важности агитировать со сцены, однако переросло выделенные ему рамки. Помимо неизменных пропагандистских пьес и концертов в этих театрах ставили спектакли по своему художественному уровню достигавшие, а то и превосходившие работы благополучных «нелагерных» коллективов. Благодаря существовавшим при КВО и КВЧ театрально-концертным труппам сумели спастись многие режиссёры, актёры, музыканты, художники — политзаключённые, которые при других обстоятельствах были бы обречены в ГУЛАГе погибнуть. В этом видится глобальное значение культурно-воспитательной работы.

Наличие КВО и КВЧ создавало иллюзию, что в советских местах лишения свободы людей не просто изолируют и эксплуатируют, но занимаются их образованием, культурным отдыхом, и перевоспитывают -«возвращают к нормальной жизни», однако на практике всё было по-другому. На наш взгляд, суть понятия «культурно-воспитательная работа» применительно к ГУЛАГу находится очень далеко от традиционного толкования этого термина. Культурно-воспитательную работу можно назвать феноменом сталинских концентрационных лагерей.

Источниковая база по данной ранее неисследованной теме довольно узка и разобщена. Источники неравномерно распределены по конкретным годам, лагерям и различным аспектам культурно-воспитательной работы.

Ещё не рассекречены многие документы официально делопроизводства. Большинства очевидцев исследуемых событий уже нет в живых.

Диссертант стремился максимально использовать весь комплекс имеющихся сегодня источников, как официальных, так и личного происхождения. В целом, можно утверждать, что объём материалов, собранных и проанализированных в настоящей работе достаточен для того, чтобы всесторонне осветить проблему и сделать объективные выводы. Диссертация в значительной мере способствует раскрытию малоизвестной страницы отечественной истории.