В. П. Мещерский: Русский консерватизм и правительственная политика в конце XIX — начале ХХ вв

Во второй половине XIX — начале XX веков образованное общество, воодушевленное Великими реформами и изобилием новых радикальных учений, находилось в оппозиции правительству, требовало коренного переустройства России. Русский консерватизм явился реакцией на угрозу традиционным ценностям и привычному образу жизни. Революционные потрясения начала XX столетия и ослабление правительства активизировали консервативные настроения значительных слоев населения.

В окружении двух последних императоров идеи консерватизма нашли немногочисленных, но стойких приверженцев. Здесь были мыслящие, талантливые люди, но не было единого течения: каждый действовал независимо, в одиночку прокладывая дорогу для реализации своих планов. Одним из наиболее видных идеологов и практиков русского консерватизма был князь Владимир Петрович Мещерский. Представленная работа посвящена изучению его деятельности и мировоззрения.

Мещерский являл собой редкий тип русского гражданина. Это был разносторонне одаренный человек: талантливый романист, автор изящных и русских по духу художественных сочиненийрасчетливый и трезвомыслящий публицистловкий политик, не стеснявшийся прибегать к лести, фамильярности, угрозенаконец, просто целеустремленный боец, настоящий фанатик самодержавной идеи, умевший быть и тактичным, и грубым, и мягким, и жестоким.

В последнее время существенно возрос интерес к истории и идеологии консерватизма. Особую значимость имеет изучение традиционных ценностей русской культуры, национальной идеи. Это обусловило обращение исследователей к изучению идейных воззрений и тактики русских «охранителей» второй половины XIX — начала XX вв.

Актуальность темы

исследования обусловлена необходимостью комплексного анализа концепций политического развития России, истории национальной идеи, а также отсутствием обобщающих работ о В. П. Мещерском, его месте среди идеологов русского консерватизма и роли в правительственной политике конца XIX — начала XX веков.

Историография проблемы сравнительно невелика. Первые попытки исследовать биографию и взгляды Мещерского были предприняты при его жизни. Основное внимание авторы обращали на литературные и публицистические произведения князя, увлекались их критическим разбором, однако в кратких характеристиках и комментариях явно прослеживалось отношение к личности князя и его программе. И оно было прямо связано с политической ориентацией исследователей. Наиболее сдержанной в оценках была консервативная историография. Она представлена работами В. В. Назаревского и С.С.Ольденбурга1. Для этих авторов была характерна апологетизация русской монархии и окружения монархов.

Представители либерального лагеря высказывались чаще и яснее. Выдающийся русский историк П. Н. Милюков писал о князе с презрением и язвительно называл его «ментором двух государей» 2. Первой попыткой детального изучения взглядов и творчества консерватора стала вышедшая в 1908 г. книга Л. З. Слонимского, посвященная В. П. Мещерскому и К. П. Победоносцеву. Слонимский, как представитель враждебного консерваторам лагеря, подверг взгляды Мещерского резкой критике. Наукообразный язык книги сочетался с крайней нетерпимостью к «врагам прогресса». В изображении Слонимского князь предстал второсортным реакционным мыслителем и никчемным писакой, безуспешно пытавшимся доказать совершенство идей русского консерватизма, в то время как по мнению автора книги они — лишь «обманчивый и зловредный мираж» 3.

Не осталась в стороне и марксистская историография, из которой следует выделить работы В. И. Ленина. Идеолог большевизма неоднократно писал об «архиреакционном» Мещерском как о выразителй подлинной сущности русского самодержавия. «Болтливый князь» представлялся ничтожной и отвратительной личностью, мракобесом, последовательным представителем реакционного.

1 Назаревский В. В. Царствование императора Александра III. 1881−1896. М., 1910; Ольденбург С. С. Царствование императора Николая II. СПб., 1991.

2 Михайловский Н. К. Полное собрание сочинений. Т.1. СПб., 1911; Милюков П. Н. Воспоминания. Т.2. М., 1990. С. 140, 156.

3 Слонимский Л. З. О великой лжи нашего времени. К. П. Победоносцев и князь В. П. Мещерский. СПб., 1908. С. 113. крыла1. Марксисты видели в консерваторах противников «прогресса» , — а значит отживших свое, вредных элементов.

Начало изучения наследия Мещерского в марксистской историографии следует связывать с деятельностью Комиссии по изучению русских мемуаров XIX века как материала для истории книги, созданной при Научно-исследовательском институте книговедения и работавшей в 1927;1929 годах. Один из докладов, представленных комиссией, был посвящен биографии и трудам Мещерского. В нем отмечалось, что Мещерский имел большие связи в «придворных и правящих сферах», и это обстоятельство поддерживало общественный интерес к его изданиям. Доклад изображал Владимира Петровича крайним реакционером, стремившимся «по возможности к дореформенному строю эпохи Николая I» — при этом особо указывалось, что его публицистическая деятельность и личное влияние сыграли известную роль в царствование Александра III2.

Историки-марксисты 30−40-х гг. не считали консерватизм заслуживающим внимания политическим направлением, ограничиваясь уничижительными ярлыками. Если о К. П. Победоносцеве и М. Н. Каткове изредка упоминали, то имя В. П. Мещерского было оставлено в тени. Изредка оно мелькало в сборниках документов и переизданных воспоминаниях, а также в трудах ученых-филологов, занимавшихся изучением биографий русских писателей, в частности Ф.М.Достоевского3. Однако роль князя в исторических судьбах России по прежнему мало привлекала историков. Так, в известных «обличительных» трудах Н. Н. Фирсова и С. Медведева о последних императорах и их окружении, не было ни слова о Мещерском4.

1 Ленин В. И. О русском правлении и русских реформах //Поли. собр. соч. Т. 24. М., 1961.С.20.

2 РО РНБ. Ф.316. Научно-исследовательский институт книговедения. Ед.Хр.375. Л.306−306 об.

3 Гроссман Л. П. Достоевский и правительственные круги 70-х годов// Литературное наследство. 1934. N15.

4 Медведев С. Николай II и его двор. М., 1917; Фирсов H.H. Николай II. Опыт личной характеристики, преимущественно на основании дневника и переписки. Казань, 1929.

В послевоенный период, когда исследователи начали отходить от штампов «Краткого курса», они обратились к теме консерватизма. Полоса замалчивания Мещерского закончилась с появлением в свет монографий В. В. Виноградова, Л. П. Гроссмана и других филологов1. Они скрупулезно разбирали биографию Ф. М. Достоевского, а кстати упоминали и о Мещерском, как человеке, заманившем Федора Михайловича в 1873—1874 году в редакторское кресло «Гражданина». В. В. Виноградов и Л. П. Гроссман однозначно оценивали симпатии Достоевского к идеям русского консерватизма как «политическое ренегатство», бросившее великого писателя «в объятия К. П. Победоносцева и кн.В.П.Мещерского» 2.

К 70-м годам в отечественной историографии наименее изученным сюжетом была история русского консерватизма и самодержавия (имперства) на рубеже XIX — XX вв. Заполнением этого огромного пробела одним из первых занялся Ю. Б. Соловьев. Само название его книг, посвященных самодержавию и дворянству в конце XIX — начале XX веков, предполагало исследование значительного количества проблем, в том числе программы и тактики «охранителей». Ю. Б. Соловьев не относил Мещерского к первостепенным величинам на политической арене России, поэтому упоминания о нем фрагментарны3. Тем не менее следует отметить, что Ю. Б. Соловьев ввел в научный оборот неизвестные прежде материалы, и сделал ряд интересных наблюдений, касавшихся изменения тактики Мещерского в начале XX столетия.

Опубликованные в 70-х годах исследования В. С. Дякина, В. Г. Чернухи и В. А. Твардовской значительно расширили горизонты изучения жизненного пути и социальной концепции Мещерского4. Вместе с тем, в трудах отечественных.

1 Виноградов В. В. Об авторе сатиры на А. А. Краевского и его газету «Голос» // Русская литература. 1969. N3- Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961; Гроссман Л. П. Достоевский. М., 1965.

2 Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей С. 571.

3 Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в конце XIX века. Л., 1973; Его же. Самодержавие и дворянство в 1902 — 1907 гг. Л., 1973.

4 Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907; 1911 гг. Л., 1978; Чернуха В. Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л., 1978; Твардовская В. А. Александр Ш//Российские самодержцы. 1801историков в те годы наметилась тенденция изображать Мещерского примерным «реакционером», чтобы оттенить его глупостью (по В.А.Твардовской) интеллект и общественную значимость М. Н. Каткова и К. П. Победоносцева. Явно недостаточно внимания Мещерскому было уделено в книге Б. П. Балуева «Политическая реакция 80-х годов XIX века и русская журналистика» 1. Б. П. Балуев ограничил свои исследования главным образом «триумвиратом», в который он включил Д. А. Толстого, М. Н. Каткова и К. П. Победоносцева — подлинных «идеологов реакции». В. П. Мещерский остался за пределами этого круга, поэтому вместо развернутого анализа творческого пути и идейных воззрений книга содержит лишь единичные биографические сведения и самый общий очерк его взглядов.

Несравненно более объемно и значимо выявлена роль князя в трудах П.А.Зайончковского2. Мещерский перестал служить декорацией и выступил на первый план. П. А. Зайончковский собрал и обработал колоссальный архивный материал, который позволил ему наметить основные вехи биографии и раскрыть политическую программу Мещерского. Именно благодаря этому историку стан идеологов русского пореформенного консерватизма увеличился с двух человек до трехВ.П.Мещерский занял свое место вслед за М. Н. Катковым и К. П. Победоносцевым. Вклад Зайончковского в изучение русского самодержавие получил признание в миреего труды были переведены на иностранные языки. Вместе с тем, исследования П. А. Зайончковского не были беспристрастны: его привлекал не только консерватизм вообще и Мещерский в частности, но также и возможность представить личность князя как яркую иллюстрацию разложения самодержавия. Вот почему он не жалел эпитетов, выставляя пороки своего «героя», о чем свидетельствует следующая цитата: «Кн. Владимир Петрович Мещерский представлял собою человека, о котором, как говорится, «ни.

1917. М., 1993; Ее же. Идеология пореформенного самодержавия (М.Н.Катков и его издания). М., 1978.

1 Балуев Б. П. Политическая реакция 80-х годов XIX века и русская журналистика. М., 1971.

2 Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в. М., 1978; Его же. Российское самодержавие в конце XIX столетия, (политическая реакция 80-х — начала 90-х годов). М., 1970; Его же. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX — XX столетий. 1881−1903. М., 1973. кто доброго слова не скажет". Это был человек, не обладавший элементарными общечеловеческими нормами поведения. Назойливый нахал, беспринципный подхалим, мелкий доносчик и сплетник, а также один из столпов противоестественного разврата — таков был облик трубадура охранительного направления, редактора «Гражданина» и развязного романиста, автора памфлетных романов из великосветской жизни. Даже его политические единомышленники отзывались о нем по меньшей мере брезгливо" 1.

Многое из сказанного П. А. Зайончковским соответствовало действительности. Но вместе с тем, его сочинения не дали убедительного ответа на вопросы: почему же этот «назойливый нахал» был ближайшим другом простодушного Александра III и скрытного Николая II и почему «мелкий доносчик и сплетник» стал одним из главных их советников, отчего талант памфлетного романиста ценили Ф. М. Достоевский, А. Н. Майков, А. К. Толстой?

Советские ученые-марксисты давали разные ответы на эти вопросы. Сам П. А. Зайончковский видел причину влияния Мещерского в «примитивности ума» Александра III2. В. А. Твардовская находила, что близостью к престолу Мещерский был обязан своему нахальству, навязчивости, попрошайничеству, бесцеремонности. «И фамильярность князя, — заключала В. А. Твардовская,-странным образом привлекала Александра III, будучи не менее нужной, чем лесть и угодничество» 3. Наконец, Б. В. Ананьич полагал, что русские цари умышленно закрывали глаза на недостатки В. П. Мещерского, находя «утешение в статьях о самодержавии, печатавшихся на страницах «Гражданина» 4.

Как настоящее событие может быть расценено появление в 1976 г. статьи В. М. Далина «Последние Романовы и князь Мещерский» 5. Статья была проникнута обличительным пафосом и содержала немало хлестких фраз о моральном облике князя, почерпнутых из воспоминаний С. Ю. Витте и Е. М. Феоктистова. Основным источником работы стали опубликованные в Оксфорде письма русских царей к В. П. Мещерскому. Руководствуясь схемой публикатора писем.

1 Зайончковский П. А. Российское самодержавие. С. 74.

2 Там же. С. 39.

3 Твардовская В. А. Александр III. С. 103.

4 Кризис самодержавия в России. С. 130.

5 Далин В. М. Указ.соч.

И.Виноградова, В. М. Далин изложил вехи придворной биографии князя. Статья Далина — это, по сути, первое в отечественной историографии исследование, посвященное собственно Мещерскому. Будучи специалистом по истории Франции, В. М. Далин обратил особое внимание на внешнеполитическую концепцию консерватора. Значительное внимание было уделено вопросам об отношениях России с европейскими государствами в 70-х годах XIX века. Вместе с тем, главным проблемам внутренней жизни, столь волновавшим героя статьи (исторический путь России, борьба с либерализмом и социализмом, реформы и контрреформы) в статье В. М. Далина уделялось недостаточно внимания.

Таким образом, 70-е годы в отечественной историографии ознаменовались «прорывом» в изучении жизни и взглядов Мещерского, его воздействия на правительственную политику. В следующее десятилетие эта тематика сохранила популярность среди историков. Оценки и выводы авторов, приверженцев ортодоксального марксизма, оставаясь по-прежнему негативными, становились все более аргументированными. В 80-е годы продолжала разрабатываться тематика взаимоотношений В. П. Мещерского и Ф. М. Достоевского. Наметилась явная детализация этой большой проблемы: В. А. Туниманов опубликовал статью об анонимном наследии Достоевского в «Гражданине», А. И. Битюгова — о стихах, которые тот редактировал, В. А. Викторович — о соотношении идейных воззрений консерваторов1. Развернулась жаркая полемика вокруг авторства статей «Гражданина» — были предприняты попытки установить его с помощью ЭВМ, однако этот метод был признан несостоятельным2. В целом наметилось сужение круга статей, прежде приписывавшихся Ф. М. Достоевскому. Было установлено, что многие из них написаны Мещерским и другими сотрудниками журнала.

Стал активнее разрабатываться вопрос о воздействии Владимира Петровича на правительственную политику. Так, в коллективном труде «Кризис само.

1 Туниманов A.B. Об анонимном фельетонном наследии Ф. М. Достоевского в годы редактирования «Гражданина» //Русская литература. 1981. N2- Битюгова А. И. Достоевский — редактор стихотворений в «Гражданине» //Достоевский. Материалы и исследования. Вып.6. М., 1985; Викторович В. А. Ф. М. Достоевский и кн.В.П.Мещерский//Русская литература. 1988. N1.

2 См. Хетсо Г. Автор статьи — Ф. М. Достоевский?// Достоевский. Материалы и исследования. М., 1985. С. 210. державия в России" Мещерскому было отведено достойное место среди влиятельных фигур русской политической жизни1.

Однако большинство отечественных исследований 60−80-х годов отличались трафаретным подходом к изучению жизни и взглядов В. П. Мещерского, суть которого заключалась в безжалостном осуждении князя, причем далеко не все авторы считали необходимым аргументировать свою позицию. Американский историк Э. Таден справедливо указывал, что консерваторы в большинстве работ советских историков-марксистов просто клеймилисьзначительно реже предпринимались попытки рассмотреть их «в контексте их идеалов и мировоззренческой эволюции» 2. Те же, кто пытался серьезно исследовать тему, в силу объективных причин не могли раскрыть правды: принципы «коммунистической партийности» не допускали корректного подхода к оценке личности Мещерского, его вклада в развитие консервативной идеологии и воздействия на правительственные верхи. Историки отмечали по преимуществу его «отрицательные» черты, то есть, во-первых, его последовательную «реакционность», и, во-вторых, на редкость тяжелый, вздорный характер, склонность к закулисным играм. Под таким углом зрения князь превращался в политикана-сумасброда. Писали, что В. П. Мещерский — «бесцеремонный и глубоко циничный человек» (В.М.Далин) — «реакционер-мракобес», «личность политически и морально крайне нечистоплотная» (И.Я.Айвеншток) — политик, «вровень с которым по его оголтелой. реакционности поставить некого» (Ю.Б.Соловьев)3. Практически все исследователи указанного периода считали князя проходимцем, дружившем с великими людьми, и временщиком, отражавшем убожество русской монархии.

В 90-х годах произошла смена позиций. Авторы отошли от «единственно правильного учения». Мещерским стали интересоваться как самостоятельным политиком, как идеологом консерватизма. Этот интерес проявился в публика.

1 Кризис самодержавия в России. 1895−1917. Л., 1984.

2 Thaden Е.С. Conservative nationalism in nineteenth-century Russia. Seattle, 1964. P. VII.

3 Далин B.M. Указ. соч. C.284- Дякин B.C. Указ. соч. С.85- Никитенко А. В. Дневник. В трех томах. Т.З. 1866−1877. М., 1956. С. 439, 453 (И.Я.Айвенштокавтор примечаний) — Кризис самодержавия в России. С. 129- Соловьев Ю. Б. Самодержавие и дворянство в 1902;1907 гг. С. 24. циях документов, статей и очерков, выступлениях на научных конференциях. Примечательно, что большинство исследователей отказалось от огульных обвинений и бездоказательных выводов. Так, в 1993 году В. Степанов опубликовал одну из статей В. П. Мещерского, сопроводив ее коротким, но содержательным предисловием. В нем подчеркивалось, что князю «нельзя отказать в уме и литературном таланте», что он не был заурядной «темной личностью» 1.

Статья А. С. Карцова «Князь В. П. Мещерский: семейные связи» посвящена изучению генеалогического древа Владимира Петровича. Особое внимание автор уделил истории салона Карамзиных-Мещерских, привлекавшего многих выдающихся литераторов первой половины XIX века и во многом определявшего ту атмосферу, в которой рос Владимир. Главная мысль статьи состояла в том, что родственные связи Мещерского способствовали его сближению с императорами и открыли дорогу для участия в политической жизни России2.

В первом томе энциклопедии «Отечественная история», появившемся на свет в 1994 году, специальная статья посвящена «Гражданину» (авторК.А.Соловьев). Показательно, что и журнал и его бессменный издатель вновь избежали упреков в тупости и подлости3. Рабочий вопрос в трактовке российских консерваторов, в том числе и Мещерского, стал предметом выступления Т. В. Бойко на конференции в Ногинске в 1996 году4.

В 1998 в журнале КЛИО была опубликована статья С. В. Петрова «Охранительная идеология пореформенного периода (В.П.Мещерский)», содержащая анализ политической программы князя5. В этой работе С. В. Петров изложил ряд интересных наблюдений, касавшихся воззрений Мещерского в пореформенный.

1 Мещерский В. П. Нечто о консерваторах в России// Родина. 1993. N5−6. С. 50.

2 Карцов A.C. Князь В. П. Мещерский: семейные связи// Из глубины веков. СПб., 1996. N6.

3 Соловьев К. А. «Гражданин» // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. Энциклопедия. Т.1. М., 1994.

4 Бойко Т. В. Рабочий вопрос в России в трактовке российских консерваторов// Доклады научно-практической конференции «Предприниматели и рабочие: их взаимоотношения. Вторая половина XIX — начало XX вв.» Ногинск-Богородск, 1996.

5 Петров C.B. Охранительная идеология пореформенного периода (В.П. Мещерский)// КЛИО. 1998. N2. период. Некоторые из выводов автора представляются убедительными, некоторые — спорными. К числу последних относится тезис С. В. Петрова о том, что единство взглядов В. П. Мещерского, М. Н. Каткова и К. П. Победоносцева было «иллюзорно» и проявлялось лишь тогда, когда речь шла «о борьбе за молодое поколение» или о пробуждении «основных жизненных стихий русского народа: стихии церкви и стихии народности» 1. Думается, что к этому перечню необходимо добавить общность взглядов на природу и исторические судьбы самодержавия, схожее отношение к Великим реформам, в частности, к земской и т. д. На наш взгляд, при несомненном наличии ряда расхождений в деталях, воззрения Мещерского в основе своей были родственны взглядам Каткова и Победоносцева.

Параллельно с отечественной историографией, тему русского консерватизма и правительственной политики разрабатывала и западная. Вопрос о роли и месте Мещерского на политической арене Российской империи конца XIXначала XX веков был поднят зарубежными историками еще в тридцатые годы нашего века. В 1937 году в Англии увидела свет книга Б. Самнера, посвященная русской политике на Балканах в семидесятые и восьмидесятые годы XIX столетия. В ней было рассказано о позиции Мещерского восточному вопросу. Владимир Петрович настаивал на перемене внешнеполитического курса страны, высказывался за смену первых лиц в дипломатическом корпусе, а главное, подчеркивал, что его выступления были с сочувствием встречены императором Александром II. Б. Самнер скептически подошел к воспоминаниям князя, считая факт царской поддержки более чем сомнительным2.

В 1939 году известный исследователь Б. Парес в своей книге о падении русской монархии поместил небольшой очерк о воздействии Мещерского на Николая II и его роли в деле определения курса правительственной политики. Па-рес первым из зарубежных историков обратил внимание на то, что современники князя, исповедовавшие либерализм и социализм, предпочитали писать о его моральном облике, оставляя в тени социальную концепцию и деятельность, которые, по мнению Пареса, невозможно назвать безынтересными и маловажны.

1 Там же. С. 269.

2 Sumner В.Н. Russia and the Balkans. 1870−1880. Oxford, 1937.P.315−316. ми для политической жизни России1. Историк называл Мещерского «суровым советником» Николая II, определявшим кандидатуры на министерские посты и изобретавшим пути и способы разрешения важнейших проблем эпохи последнего императора2. Парес подчеркивал, что Мещерский был не только политическим наперсником, но и моральной опорой императораон внушал царю веру в святость и незыблемость самодержавия3.

После второй мировой войны западные историки вплотную занялись изучением биографий и идейных воззрений наиболее ярких представителей русского консерватизма второй половины XIX века, прежде всего К. П. Победоносцева и М. Н. Каткова. Широкую известность получили труды Марка Раева4. Предметом исследования Раева стали политические преобразования в России XVIII — начала XX столетий и реакция консервативной среды. Отличительной чертой его сочинений был глубокий анализ идейных воззрений русских «охранителей». Ряд его работ посвящен отдельным представителям консервативного лагеря. В статье о «реакционном либерале» М. Н. Каткове, Раев показал эволюцию взглядов Михаила Никифоровича на Великие реформы5. Историк отмечал, что после 1881 года Катков «хватался за каждую соломинку, чтобы восстановить status quo» и предупредить революционные беспорядки. К числу метких наблюдений Раева надо отнести вывод, что русские консерваторы второй половины XIX столетия могли поступаться собственными убеждениями в поисках выгод для государства: так, М. Н. Катков, считавший частную собственность на землю насущной необходимостью, высказывался за сохранение крестьянской общины, поскольку та была опорой самодержавной идеи, а следовательно, выступала союзником властей в их борьбе с революцией. Работы М. Раева до сих пор обладают высоким индексом цитирования и признаны на.

1 Pares B. A fall of the Russian monarchy. A study of the evidence. New York, 1939. P.62.

2 Ibid., P.61.

3 Ibid., P. 152.

4 Raeff M. Plans for political reform in imperial Russia, 1730−1905. New Jersey, 1966.

5 Raeff M. A reactionary liberal: M.N.Katkov// The Russian review. 1952. Vol.11. N3. западе классическими трудами по истории русского консерватизма и правительственной политики.

Наряду с серьезными исследованиями, на западе с 50-х годов и до последнего времени издавалось множество трактатов, ставивших увлекательность повествования выше научного анализа. В качестве примера можно привести сочинения Р.Чарквеса. Его книга «Сумерки имперской России» интересна прежде всего «образными» характеристиками политических деятелей. С. Ю. Витте весьма однозначно характеризовался как «интриган», К. П. Победоносцев — «философ по ту сторону трона», В. П. Мещерский — «циничный», «продажный и зловещий» реакционер1. Следует отметить, что ярлыки, преподносимые взамен взглядов, содействовали формированию у читателей неверных представлений о политических деятелях России. Конечно, такого рода сочинения не представляют большого научного интереса, однако их нельзя выпустить из виду, поскольку заведенная ими мода на ярлыки прочно укоренилась в западной литературе на несколько десятилетий. Даже серьезные историки порою позволяли себе неоп-равдано категоричные или резкие высказывания. Можно смело утверждать, что в годы «холодной войны» западная историография не уступала советской по тенденциозности оценок.

Шестидесятые годы открыли новую эпоху в исследованиях по русскому консерватизму на западе. Большинство авторов исповедовало идеи «модернизации». По-прежнему большой популярностью пользовалась биографическая тематика, причем круг изучаемых лиц существенно увеличился.

Начало скрупулезного изучения биографии Мещерского следует связывать с публикацией в 60-х годах в Оксфорде переписки князя с императорами. Публикатор писем, русский историк-эмигрант И. Виноградов, сопроводил их вступительным очерком и обширными комментариями2. Основываясь главным образом на анализе переписки, Виноградов изложил основные вехи жизненного.

1 Chargues R.D. The twiling of imperial Russia. New Jersey, 1959. P.51−52, 73, 75.

2 Vinogradoff I. Some Russian imperial letters to prince V.P.Meshchersky (18 391 914)// Oxford Slavonic papers. 1962. Vol.X.- Vinogradoff I. Further imperial correspondence with prince V.P.Meshchersky// Oxford Slavonic papers. 1964. Vol.XI. пути Мещерского, а также выделил четыре периода его сближения с императорами. Привлечение новых материалов к изучению биографии Мещерского позволило нам несколько скорректировать периодизацию, предложенную Виноградовым. Важно подчеркнуть, что его статьи до сих пор представляют значительный научный интерес.

Обстоятельный разбор части западной исторической литературы этой эпохи был сделан В. А. Твардовской. Она верно подметила, что англо-американских исследователей подспудно интересовал один вопрос: какие ошибки сделали консерваторы, проигравшие социалистам? Обращаясь к идеологии консерватизма, зарубежные исследователи главное внимание фокусировали на темах, нетрадиционных для отечественной историографии. Их чрезвычайно интересовала проблема «Россия и Запад», которую они понимали как вестернизацию русской жизни и европеизацию абсолютизма1. Мы разделяем это убеждение В. А. Твардовской. Действительно, многие западные историки считали европеизацию России абсолютным благом. Поэтому стремление сохранить самобытность казалось им странным. Так, Мартин Кац видел парадокс в том, что М. Н. Катков мечтал о России, развивающейся по европейскому образцу и сохраняющей свой национальный характер2.

К числу наиболее интересных трудов, созданных в 60-е годы, следует отнести работы Р. Бирнса, У. Волша и А. Адамса о К.П.Победоносцеве3, Дж. Морисона, М. Каца и Дж. Бэкора о М.Н.Каткове4, К. Тидмарша о.

1 Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия.С.12.

2 Katz М. Mikhail N. Katkov. A political biography. 1818−1887. The Hague-Paris,.

1966. P.14.

3 Adams A.E. Pobedonostsev: preserve the autocratic system and its institutions// Imperial Russia after 1861. Peaceful modernisation or revolution? Boston, 1965; Adams A.E. Pobedonostsev’s thought control// The Russian review. 1952. Vol.11. N4- Byrnes R.E. Pobedonostsev. His life and thought. Bloomington-London, 1968; Byrnes R.E. Pobedonostsev on the role of change in history// The Russian review.

1967. Vol.26. N3- Walsh W.B. Pobedonostsev and panslavism// The Russian review. 1949. Vol.8. N4.

4 Backor J. M.N.Katkov: introduction to his life and his Russian national policy programm, 1818−1870. Indiana, 1966; Morison J.D. Katkov and panslavism// The Slavic and East European review. 1968. XLVI. N107.

Л.А.Тихомирове1, диссертации В. Сантони о П. Н. Дурново и Дж. Бохона о русской реакции начала XX века2, а также концептуальные труды немецкого историка Х. Коха и американца Х. Сетон-Ватсона3. Особо следует отметить работы Эдварда Тадена, специализировавшегося по русской консервативной мысли XIX века4.

Хлесткие фразы и обличительный пафос были в моде. Даже Эдвард Таден, упоминая о Мещерском, сопровождал его имя титулами «вождь реакции», «придворный интриган и желтый журналист» и т. д.5. Э. Крэнкшоу характеризовал князя как «низкопробного временщика и интригана» 6. Более академичными по тону были работы Р. Бирнса, стремившегося ко взвешенным оценкам7.

В 70-х годах западной историографией был накоплен богатый материал о лагере консерваторов. Одна из попыток его систематизации была предпринята Р.Пайпсом. В 1971 году он опубликовал статью, посвященную типологии русского консерватизма8. Пайпс трактовал стремление охранить традиционные ценности как «доминирующий дух» в русской политической мысли и деятельности. Историк выделил четыре типа консерватизма: церковный, дворянский, интеллигентский и бюрократический. Надо полагать, в основу такого деления был положен социальный статус мыслителей, составлявших каждую из групп. Эпоха Александра II, «золотой век русской политической мысли», согласно.

1 Tidmarsh К. Lev Tikhomirov and a crisis in Russian radicalism// The Russian review. 1961. Vol.20. N1.

2 Bohon J.W. Reactionary politics in Russia: 1905;1909. Ann-Arbor, 1967; Santoni W.D. P.N.Durnovo as a minister of internal affairs in the Witte cabinet: a study in suppression. Ann Arbor, 1969.

3 Kohn H. The idea of nationalism. A study of its origin and background. Toronto, 1969; Seton-Watson H. The decline of imperial Russia. 1855−1914. New York, 1960; Seton-Watson H. The Russian Empire. 1801−1917. Oxford, 1967.

4 Thaden E.C. Conservative nationalism in nineteenth-century Russia. Seattle, 1964; Thaden E.C. Russia since 1801. The making of a new society. New York — London, 1971.

5 Thaden E.C. Conservative nationalism. P. 86, 160.

6 Crankshaw E. The shadow of the Winter Palace. Russia’s drift to revolution. 18 251 917. New-York, 1976. P.315.

7 Byrnes R.E. Pobedonostsev. P.95.

8 Pipes R. Russian conservatism in the second half of the nineteenth century// Slavic review. 1971. Vol.30. N1.

Пайпсу стала временем расцвета консерватизма интеллигенции. По мысли историка, импульс к зарождению этого типа был дан движением нигилистов в 60-е годы XIX века. Интеллигентский консерватизм отличался от дворянского консерватизма тем, что, во-первых, утратил элитный характер, и занимался вопросами взаимоотношений самодержца и народа, и во-вторых, отверг «космополитизм» и пришел к национализму. Эти наблюдения Пайпса, характеризующее эволюцию русского консерватизма, представляются очень интересными.

В остальном типология Пайпса вызывает споры. Прежде всего это касается деления на четыре группы, в следствии чего Карамзин оказался в группе «дворянского консерватизма», а в «интеллигентский консерватизм» без разбора мастей попали Аксаков, Данилевский, Достоевский, Аполлон Григорьев, Катков, Леонтьев, Победоносцев и Самарин. Не были должным образом очерчены границы между группами. Наконец, целая плеяда мыслителей, оказавших значительное воздействие на развитие консервативной идеологии (Уваров, Погодин, Мещерский, Гиляров-Платонов и др.) осталась за пределами типологии Пайпса. Не случайно она была подвергнута резкой критике в отечественной историографии1. Думается, что неудача предложенной Пайпсом классификации заключалась ее статичности. Русский консерватизм прошел в своем развитии несколько эпох, в рамках каждой из которых могли существовать различные течения. Так, во второй половине XIX века в «интеллигентском консерватизме» необходимо обособить славянофилов Аксакова и Самарина, а также Достоевского и Леонтьева, тяготевших к христианскому консерватизму.

Застарелой болезнью западной историографии является стремление разыскать в консерваторах выразителей интересов какой-либо социальной группы. Так, в Мещерском неоднократно усматривали представителя интересов поместного дворянства, хотя сам князь не имел земель, а о дворянстве подчас отзывался прохладно. Происхождение и социальный статус консерватора отнюдь не детерминировали его идейные воззрения.

В зарубежной исторической литературе наибольшей популярностью пользуются темы, связанные с семейными отношениями Николая II, закулисными.

1 См. Кузнецов Ф. Ф. Нигилисты? Д. И. Писарев и журнал «Русское слово». М., 1983. С.579−580. играми и «темными личностями» при его дворе. Эти книги пользуются спросом у массового читателя. Некоторые из них переведены на русский язык, например широко известное сочинение французского историка М. Ферро1. Одной из наиболее «кассовых» тем с 60-х годов были исследования о Распутине. К числу наиболее известных следует отнести книги Р. Фулор-Миллера, К. Вильсона и Б. Мойнахана2. В рамках нашего исследования они представляют значительный интерес, поскольку затрагивают отношения князя Мещерского и его фаворитов с Распутиным. Наибольшую важность имеют сюжеты подкупа старца «молодыми друзьями» Мещерского, И. П. Манусом и И.Ф.Манасевич-Мануйловым, с целью воздействия на высочайших особ и проведения финансовых операций в обход установленных правил.

В 1981 году американский историк В. Моссе, снискавший известность научно-популярными сочинениями о семье последнего императора, опубликовал статью «Царский фаворит: В. П. Мещерский и «Гражданин» 3. Главная тема работы — Мещерский и его воздействие на правительственную политику в годы царствования Александра III и Николая II. Эта тема была отражена и в ряде других публикаций Моссе4. Источниковая база статьи невелика, основные факты позаимствованы из трудов П. А. Зайончковского и Ю. Б. Соловьева, а также воспоминаний политических деятелей России конца XIX — начала XX веков. Известной оригинальностью отличались выводы. Появление Мещерского как «симптома» Моссе связывал с непрочностью режимов двух последних императоров. Историк отмечал, что как публицист князь находился в тени Каткова и Суворина, а политическая программа Мещерского была выражением чаяний поместного дворянства. Таким образом, Владимир Петрович исключался из числа идеоло.

1 Ферро М. Николай II. М., 1991.

2 Wilson C. Rasputin and the fall of the Romanovs. New York, 1964; Fulor-Miller. Rasputin: the holy devil. New York, 1966; Moynahan B. Rasputin. The saint who sinned. New York, 1997.

3 Mosse W.E. Imperial favourite: V.P.Meshchersky and the Grazhdanin// The Slavic and East European review. 1981. Vol.59. N4.

4 Mosse W.E. Russian bureaucracy at the end of the ancient regime: the Imperial State Council, 1897−1915// Slavic review. 1980. Vol.39. N4- Mosse W.E. The Tsarist ministerial bureaucracy 1882−1904: its social composition and political studies// Canadian-American Slavic studies. 1984. Vol.18. N3. гов консерватизма. Историк расценивал Мещерского как появившееся в царствование Александра III «предзнаменование», или предтечу, придворных авантюристов вроде Андронникова и Распутина1. Взгляды, высказанные Моссе, вызывают ряд возражений. Во-первых, на наш взгляд не корректно проводить знак равенства между двором Николая II и его отца, поскольку Александр III не допускал существования той всемогущей камарильи, какая появилась в годы правления последнего императора. Во-вторых, при всей своей скандальной репутации, Мещерский был для монархов более значимой фигурой, чем простой фаворитего политическое долголетие служит тому доказательством. И в-третьих, главное отличие состояло в наличии у князя целостной политической программы. Низведение его до уровня Распутина и Андронникова было естественным следствием попытки отказать ему в наличии самостоятельных убеждений.

Взгляд с Запада, претендовавший на масштабность, нередко был поверхностным. В немалой степени и в силу крайней ущербности источниковой базы ряда работ, авторы которых ограничивались исключительно воспоминаниями Е. М. Феоктистова, А. А. Половцева, А. А. Мосолова. На ничтожно малой, однообразной и иссушенной почве им подчас удавалось собрать богатый урожай фантазий. Наиболее показательны в этом смысле сочинения Е. Ламперта2.

В последние годы было опубликовано несколько фундаментальных сочинений о русском консервативном лагере XIX — начала XX вв. Следует отметить книги А. Мартина о С. С. Уварове и его теории «официальной народности», Х. Вилана о Государственном совете и контрреформах Александра III, Т. Викса о русском национализме и Д. Раусона о правых союзах в революции 1905 года3.

1 Mosse W.E. Imperial favourite. P.547.

2 Lampert E. Sons against farthers. Studies in Russian radicalism and revolution. Oxford, 1965.

3 Martin A.M. Romantics, reformers, reactioners. Russian conservative thought and politics in the reign of Alexander I. Dekalb, 1997; Whelan H.W. Alexander III and the State Council. Bureaucracy and counter reform in late imperial Russia. New Jersey, 1982; Weeks T.R. Nation and State in late imperial Russia. Nationalism and russification on the Western Frontier, 1863−1914. Dekalb, 1996; Rawson D.C. Russian rightists and the revolution of 1905. Cambridge, 1995.

Среди работ 80-х — 90-х годов двадцатого столетия резко выделяются труды Доминика Ливена1. Их отличают глубина изучения проблемы и широкий охват охват источниковой базы. Значительное место в них уделено В. П. Мещерскому. Ливен одним из первых в западной историографии показал подлинное место Мещерского у русского трона и механизм его воздействия на определение курса правительственной политики. Ливен указывал, что тонкое чутье и аналитический ум князя делали его незаменимым советником, однако его скандальность служила главной причиной частых отстранений от определения правительственного курса. Историк указывал, что Мещерский прозорливо призывал к соблюдению политики невмешательства в международные дела, а отход Николая II от этой линии обернулся гибельными последствиями для русского самодержавия.

В заключении историографического обзора следует отметить, что отечественные и зарубежные исследователи проделали значительную работу, которая до сих пор не обобщена. Многие сюжеты политической биографии В. П. Мещерского не разрабатывалисьновой оценки и глубокого анализа требуют его социальная концепция, публицистика, литературное творчество, отношения с идеологами русского консерватизма и место в лагере «охранителей», авторитет в придворных кругах и репутация в обществе, в конечном счетероль в исторических-судьбах России конца XIX — начала XX bbj.

Целью диссертационного сочинения является комплексное освещение взглядов и социально-политической деятельности В. П. Мещерского как одного из наиболее ярких идеологов русского консерватизма и правительственной политики. В соответствии с этим определены следующие задачи работы:

— изучение жизненного пути В. П. Мещерского;

— исследование его участия в правительственных преобразованиях конца XIX — начала XX века;

— выяснение его связей с высшими правительственными чиновниками и его роли в камарилье;

— изучение идейных воззрений русских консерваторов XIX — начала XX веков;

1 Lieven D.C.B. Russia and the origins of the First World War. New York, 1983; Lieven D. Russia’s rulers under the old regime. New Haven — London, 1989; Lieven D. Nicholas II: twilling of the empire. New York, 1993.

— анализ социальной концепции В. П. Мещерского;

— исследование вопроса об преемственности консервативной мысли XIX — начала XX вв. и идеологии «черной сотни» ;

— анализ литературно-публицистической и издательской деятельности Мещерского.

Поставленные задачи определили и архитектонику работы: первая глава посвящена политической биографии В. П. Мещерского, его воздействию на правительственные верхивторая — его социальной концепции и месту в лагере русских консерваторовтретья — литературной и издательской деятельности.

Хронологические рамки работы: середина XIX — начало XX вв., время формирования и эволюции убеждений и программы В. П. Мещерского и его общественно-политической деятельности.

Новизна исследования определяется самой постановкой проблемы. Диссертация вводит в научный оборот новый комплекс источников. Впервые предпринято обобщающее исследование вклада В. П. Мещерского в развитие идеологии русского консерватизма, его отношений с двумя последними императорами, воздействия на формирование высших органов власти, публицистической деятельности и ее значения для определения курса правительственной политики.

Методология исследования. В своей работе автор следовал традициям российской историографии, для которой были характерны многомерность в освещении явлений, строгий объективизм, выявление самобытности исторического пути России, всесторонняя обоснованность суждений и выводов. В диссертации использованы сравнительно-сопоставительный и проблемно-хронологический методы научного познания. Наша задача состоит не в констатации «прогрессивности» или «реакционности» явлений, к которому обязывало представление об истории как о линейном процессе с заданной конечной целью и жестко структурированными этапами, а в их всестороннем изучении в контексте окружавших идей и событий. Поэтому особое внимание в работе уделено вопросу взаимоотношений В. П. Мещерского с наиболее видными идеологами русского консерватизма, преемственности их взглядов. Определенное влияние оказало знакомство с западной историографией, которое позволило более взвешенно и всесторонне показать Мещерского на разных этапах его исторического пути.

При подготовке диссертационного исследования был проработан комплекс архивных и опубликованных источников. Использованные в работе источники распадаются на четыре группы: теоретические и публицистические произведения, материалы судебно-следственного делопроизводства, мемуарные и эпистолярные источники, художественная литература.

Наиболее полное представление о воззрениях Мещерского дают теоретические и публицистические произведения, как его самого, так его единомышленников и противников.

Первыми следует назвать работы самого Мещерского. Мы располагаем огромным количеством его книг, брошюр, журнальных статей. Это был талантливый и плодовитый автор, перу которого принадлежат не только публицистические сочинения, но и романы из светской жизни. Мещерский писал постоянно и многоредкая его книга насчитывала менее 500 страниц. Свое первое публицистическое произведение, названное «В улику времени», Мещерский написал в 1861 году, в возрасте 23 лет. В 1868—1870 вышли два выпуска «Очерков нынешней общественно жизни в России», написанные во время путешествий Мещерского по Российской провинции. Это очень сдержанное в оценках произведение, подробно описывающее быт и нравы русской глубинки, богатое фактической и статистической информацией, но почти не как не отражающее консерватизма автора1.

Настоящий расцвет его публицистической деятельности наступил в 1872 году, в связи с началом издания «Гражданина». Почти в каждом номере журнала (в год их выходило как минимум 52) появлялась статья Мещерского. В первые годы издания журнала темы статей не были заострены политически: князь писал о женском вопросе, пьянстве и акцизной реформе, нравственности, роли и значении церкви в жизни русского народа и проч. Впоследствии, в связи с изменением политической ситуации в стране, старые темы исчезли, а на первый план вышли аграрная проблема, рабочий вопрос, либеральное и социалистиче.

1 Мещерский В. П. В улику времени. СПб., 1879- Его же. Очерки нынешней общественной жизни в России. Вып. 1−2. СПб., 1868−1870. ское движения и т. п. Эволюция идейных воззрений консерватора, отразившаяся в тематике его журнальных публикаций прослежена нами в третьей главе представленной работы.

С 80-х годов XIX столетия В. П. Мещерский начал выпуск небольших брошюр, предназначенных для распространения в самых широких слоях русского общества. Издания имели броские названия («Что нам нужно?», «Не клевещите на молодежь!»), были написаны простым, понятным людям языком. В них сжато и категорично излагалась точка зрения консерватора на животрепещущие вопросы современности. В большинстве своем эти брошюры носили антилиберальный и антисоциалистический характер1. Наряду с меткой критикой программы и тактики своих политических оппонентов, Мещерский пропагандировал разработанную им совокупность мер, призванную защитить Россию от угрозы «бездумного» либерального реформирования и социалистической революции.

Рассматривая взгляды Мещерского в контексте развития идеологии русского консерватизма, мы активно привлекали теоретические и публицистические работы других «охранителей»: М. Н. Каткова, К. П. Победоносцева, Ф. М. Достоевского, К. Н. Леонтьева, Л. А. Тихомирова и др., а также представителей либерального и революционного лагеря.2 В совокупности эта группа источников позволяет определить отношение к русскому консерватизму и Мещерскому разных течений русской общественной мысли.

Тема «реакционного князя Мещерского» пользовалась постоянной популярностью у представителей либерального крыла русского общества. Ведущие издания систематически помещали статьи, обличавшие и высмеивавшие его. Наибольшей популярностью пользовались следующие сюжеты: Мещерский как издатель реакционной газеты, Мещерский как сочинитель «благонамеренных» .

1 Мещерский В. П. Не клевещите на молодежь! СПб., 1880- Его же. Что нам нужно? Размышления по поводу последних событий. СПб., 1880.

2 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т.30. Кн.1. Л., 1988; Леонтьев К. Н. Собрание сочинений. Т.7. Восток, Россия и славянство. СПб., 1913; Катков М. Н. О самодержавии и конституции. М., 1905; К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. Т. 1. Полутом 2. М-Пг., 1923; Победоносцев К. П. Великая ложь нашего времени. М., 1993; Тихомиров Л. Н. Воспоминания Льва Тихомирова. М-Л., 1927. проектов, Мещерский как «рыцарь розги», Мещерский и министры1. Основная масса публикаций была пронизана ироническим тономв серьезную полемику с князем либеральная печать вступала сравнительно редко. Пресса отводила Мещерскому роль статиста в среде русских консерваторов, и эта точка зрения была взята на вооружение историографией XX века.

Дневники и мемуары дают крайне важный материал для оценки всех сторон поставленной в диссертационном сочинении темы. Вместе с тем, следует отметить, что этому типу источников присуща субъективность и не всегда точная передача фактов. Особенно это относится к воспоминаниям. При работе с этой группой источников использовался сравнительно-исторический метод источниковедческого анализа.

В.П.Мещерский регулярно вел дневник. Форму дневника он также использовал для распространения своих идей: отсылал его Александру III и Николаю II, публиковал в «Гражданине» и отдельными оттисками. Особый интерес представляет написанные в годы смуты дневники за 1905;1907 гг., которые являются квинтэссенцией идей и стремлений русского консерватора, и содержат наряду со множеством метких наблюдений из жизни России времен революционных потрясений целый ряд собственных проектов автора2.

Главные факты жизни и основные элементы своей социальной концепции В. П. Мещерский изложил в трехтомном сочинении «Мои воспоминания», писавшемся в период с 1897 по 1912 гг.3 Мемуары Мещерского — это, по сути, не столько его биография, сколько история высших кругов России второй половины XIX века. Воспоминания доведены до начала 90-х годов. В литературе неоднократно высказывались сомнения в подлинности ряда фактов, приведенных.

1 Соболезнов К. Князь Мещерский, как юморист// Наблюдатель. 1882. N2- Короленко В. Г. Кн. Мещерский и покойные министры// Русское богатство. 1904. N12- Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем. В 30-ти томах. Т.2. М., 1983. С. 17- Анненский Н. Хроника внутренней жизни// Русское богатство. 1896. N1.

2 Дневник князя В. П. Мещерского. 1906 г. СПб., 1906; См. также Мещерский В. П. Дневник В.П.Мещерского (февраль-апрель 1901) СПб., 1901; Мещерский В. П. Дневник за 1882 год. СПб., 1883- ГАРФ. Ф. 601. Николай II. Оп.1. Ед. Хр. 987.

3 Мещерский В. П. Мои воспоминания. Т.1−3. СПб., 1897 — 1912. в мемуарах князя. Эти опасения потребовали осторожного подхода к их цитированию: мы доверяли им лишь в том случае, когда находили подтверждения в других источниках.

В воспоминаниях и письмах современников Мещерский оценивался неоднозначно, более того — диаметрально противоположно. Справедливости ради надо отметить, что отрицательных оценок его личности намного больше, чем положительных. Надо думать, что причина — в крайней неуживчивости князя и своеобразной манере вести себя в обществе. Наибольшей виртуозности в обличении Мещерского достиг С. Ю. Витте. Граф писал о своем недруге, что тотчеловек «грязный», «умеющий очень подделываться» и достигший совершенства в умении «клянчить и унижаться». Попутно Витте награждал Мещерского разнообразными прозвищами, среди которых «старый развратник», пожалуй, еще не самое яркое1.

Среди авторов, дававших негативную оценку личности и жизненного пути В. П. Мещерского были как радикалы и либералы, так и консерваторы. Много гневных строк написали В. Н. Коковцов, К. П. Победоносцев, А. А. Половцев, Е. М. Феоктистов, А. П. Чехов и др.2 Все названные авторы были на удивление единодушны в оценке «этого гнусного негодяя» .

Впрочем, не все соглашались с их мнением. Так, начальник канцелярии Министерства Императорского Двора А. А. Мосолов писал о князе Мещерском: «Человек он был безусловно умный, имел большое влияние на общественность и особенно — администрацию» 3. Великий русский писатель Ф. М. Достоевский отзывался о Мещерском всегда очень тепло, с искренней симпатией, часто хва.

1 Витте С. Ю. Князь В.П.Мещерский// Воспоминания. T.III. Царствование Николая II. Таллинн-Москва, 1994. С. 547−551.

2 Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания. 1911;1919. М., 1991; К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Письма и записки. Т.1. Полутом 2. М-Пг., 1923; Победоносцев К. П. Великая ложь нашего времени. М., 1993; Половцев A.A. Дневник гос. секретаря А. А. Половцева. В двух томах. Т.2. 1887−1892. М., 1966; Соловьев B.C. Сочинения в двух томах. Т.2. М., 1989; Феоктистов Е. М. За кулисами политики и литературы. 1848−1896. М., 1991; Чехов А. П. Летающие острова // Поли. собр. соч. Т.1. М., 1983.

3 Мосолов A.A. При дворе последнего российского императора. Записки начальника канцелярии Министерства Императорского Двора. М., 1993. С. 127. лил его и находил в нем талант, а главное — считал его человеком, верным своим убеждениям. В таком же ключе характеризовали Мещерского и другие русские литераторы, работавшие с ним рука об руку над изданием «Гражданина» -А.Н.Майков, К. Н. Леонтьев и др.1 Впрочем, их голоса были по-сути оставлены современниками без внимания. Б. В. Никольский констатировал, что образованное общество не желало относиться к Мещерскому серьезно, «как того требовало бы его значение бесспорно даровитого и убежденного представителя некоторых определенных и точных воззрений (правильных или неправильных — это вопрос совершенно особый)» 2.

Русский консерватизм мало интересовал западных современников. Упоминания о русских охранителях, встречающиеся в мемуарах иностранцев, как правило были лишены политической окраски. Так, немецкий путешественник Вольф фон Шиербранд, называл «Гражданин» Мещерского ведущей русской газетой, отражавшей консервативные и националистические тенденции, при этом он воздержался от всяких эпитетов3. Напротив, политически ангажированная часть русской эмиграции редко скрывала свои антипатии. В изданной в 1893 году под редакцией Феликса Волкновского книге «Россия при Александре III», идеологи правительственного курса, прежде всего К. П. Победоносцев, изображались врагами всего цивилизованного мира, поскольку, как подчеркивали авторы, принцип «православие, самодержавие, народность» враждебен прогресс/.

Часть источников двух выше названных групп опубликована, но большое количество выявлено нами в различных фондах российских архивохранилищ (ГАРФ, РГАЛИ, РГИА, РО РНБ, РО РГБ, ГТЦМ) — В их числе письма.

1 Литературное наследство. Т.86. Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования. М., 1973; Письма Н. Н. Страхова к Н.Я.Данилевскому// Русский вестник. 1901. N1- ГТЦМ. Ф.170. Ед.Хр.2,3- РГБ ОР. Ф.359. Карт.8227. Ед.Хр.И.

2 Никольский Б. В. Николай Николаевич Страхов. СПб., 1896. С. 45.

3 Schierbrand W. Russia, her strength and her weakness. A study of the present conditions of the Russian Empire, with an analysis of its resources and a forecast of its future. Detroit, 1904. P. 165, 300.

4 Russia under Alexander III and in the present period. New York, 1893. P. XXVIIIАналогичная точка зрения отстаивалась во многих эмигрантских изданиях. См. напр.: Россия накануне двадцатого столетия. Берлин., 1901. С.28−37.

С.Ю.Витте, Ф. М. Достоевского, М. Н. Каткова, К. Н. Леонтьева, Александра III и Николая II, материалы, освещающие историю семьи Мещерских, документы цензуры об изданиях В. П. Мещерского.

При подготовке диссертационного исследования наряду с российскими привлекались материалы американских архивохранилищ. В Бахметьевском архиве Колумбийского университета (Columbia university libraries. Manuscript collections. Bakhmeteff archive) находится крупное собрание документов по рассматриваемой нами теме. В фонде В. П. Мещерского хранится его переписка с членами императорской фамилии и представителями русской аристократии конца XIX столетия, а также ряд других документов. В фонде С. Ю. Витте собрана большая часть писем Мещерского к Сергею Юльевичу. Большой интерес представляет аналитическая записка князя о русской печати в начале XX века. Содержательны воспоминания и материалы коллекции В. К. Коростовца, служившего секретарем С. Ю. Витте и близко знавшего Мещерского. Ряд важных документов о политической истории России и лагере правых находится в Отделе Рукописей Библиотеки Конгресса США (Library of Congress. Manuscript Division). Интерес представляют переписка знаменитого историка русской ссылки Дж. Кеннана с общественными деятелями России, а также собрания русских эмигрантов (A.B.Бабин, Н.В.Плеве).

Значительный интерес представляют художественные сочинения В. П. Мещерского, оказавшие решающее воздействие на род его занятий и положение в обществе. В отечественной историографии до сих пор встречаются мнения, что Мещерский «по-русски говорил куда хуже, чем по-французски» 1. Это не соответствует действительности. Романы князя, хотя и не свободные от недостатков, поражают красотой слога и глубиной мысли, раскрывают его внутренний мир, дополняют представление об идейных воззрениях этого человека.

Информационно-ценные судебно-следственные материалы как опубликованные, так и архивные, также требуют критического к себе отношения, поскольку в ходе расследований имели место оговоры, заведомо неверные пока.

1 Селезнев Ю. И. Достоевский. М., 1990. С. 405 зания. Однако, во многих случаях судебно-следственные материалы отличаются исключительно высокой степенью достоверности1.

Всего при подготовке работы использовалось 57 архивных фондов восьми центральных российских архивохранилищ (ГАРФ, РГАДА, РГАЛИ, РГИА, РО РНБ, РО РГБ, ГТЦМ, Архив РАН) и 11 коллекций из двух американских собраний (Бахметьевский архив Колумбийского университета, Отдел рукописей Библиотеки Конгресса).

Ценные сведения содержат периодические издания. В общей сложности нами изучено более двадцати газет, журналов и периодических изданий, консервативного, либерального, и социалистического направлений.

Часть сведений почерпнута из произведений как отечественных, так и зарубежных авторов. Использованные при работе над диссертацией источники содержат разнообразный фактический материал и дают возможность составить комплексное представление о В. П. Мещерском как человеке и политическом деятеле, о его роли в лагере консерваторов и истории его участия в определении правительственной политики России.

1 Оскорбление военных врачей в печати (дело редактора-издателя газеты «Гражданин» князя В.П.Мещерского). СПб., 1893- РГИА. Ф.1621. Булацель П. Ф. Оп.1.Ед.Хр. 24.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Наследие эпохи Просвещения, тесные связи с Европой, интерес к западным политическим учениям катализировали развитие русской общественной мысли XIX века. Приметой времени стало внимание к собственным историческим и национальным корням. Ключевой фигурой в процессе становления консервативной идеологии был Н. М. Карамзин, сформулировавший основные принципы традиционализма. Карамзин подчеркивал, что Россия сильна самодержавиемего опорой и советчиками должны быть не европейские пророки, а честные и порядочные люди из среды русского дворянства. В то же время, в концепции Карамзина присутствовали и элементы либеральной программы, о чем свидетельствуют исследования В. В. Леонтовича. Стремление к охранению национальной самобытности проявилось и во взглядах других представителей общественной мысли первой половины XIX века, прежде всего славянофилов. Мы отмечали, что как и в случае Н. М. Карамзина, в их идейных воззрениях консервативные элементы соседствовали с либеральными. Славянофилов нельзя отнести к консервативному лагерю, однако «охранители» второй половины столетия многое позаимствовали у них.

В царствование Александра II правительство ступило на новый путь, выразив готовность уважать то, что прежде оно угнетало и презирало. Либерализм овладевал умами. Великие реформы были призваны не только решить насущные проблемы России, но и приблизить ее к идеализируемому облику европейской державы. Широкомасштабные преобразования вызвали реакцию в русском обществе. В 60-х годах консерватизм оформился как политическое течение. Явились и его идеологи: М. Н. Катков, К. П. Победоносцев, Д. А. Толстой. В те годы на политическую арену России вышел князь В .П.Мещерский.

Владимир Петрович стал крупным политиком, сыгравшим заметную роль в исторических судьбах России. Он родился в 1839 году в знатной, близкой к престолу семье. Благодаря литературному салону своей матери, Е. Н. Мещерской, Владимир с юного возраста получил доступ к миру русской журналистики. По окончании училища Правоведения молодой князь работал в полиции, затем занял место чиновника особых поручений при министре внутренних дел. В 1861 году был представлен царской семье. Особо тесные отношения завязались с наследником престола, Николаем Александровичем, которому, по всей видимости, импонировали прямота и искренность Мещерского. В 1863 году Владимир Петрович сдружился с великим князем Александром Александровичемтеплые отношения между ними сохранялись целое десятилетие.

Ко времени 60−70-х годов XIX века относятся первые литературные опыты князя, которые принесли ему широкую известность. Царский двор зачитывался его романами. Его пьесы шли в главных театрах столицы, книги издавались не только в России, но и в западной Европе. Однако слава быстро изменила ему. Имя последовательного консерватора вредило его популярности в либеральном обществе, и в 90-х годах XIX века он попал в разряд забытых романистов. Более успешной следует признать его публицистическую карьеру.

В пореформенные годы в России появился ряд изданий, ратовавших за сохранение традиционных ценностей русской культуры, прежде всего самодержавного царя и православной веры. Газеты и журналы Н.П.Гилярова-Платонова, М. Н. Каткова и П. М. Леонтьева в годы правления Александра II находились в некоторой оппозиции правительственному либерализму, разрушавшему эти ценности. К их направлению примкнул и «Гражданин» Мещерского. Среди авторов газеты-журнала были выдающиеся писатели и философы: К. П. Победоносцев, Ф. М. Достоевский, К. Н. Леонтьев и многие другие. «Гражданин» был больше, чем журнал: он объединял мыслителей, сплоченных идеологией русского консерватизма. Не даром в гостиной князя проводились «пятницы», открытые для широкого круга консерваторов, начиная мелким чиновником и заканчивая министром.

Система идейных воззрений В. П. Мещерского вобрала в себя многое из того, что уже было осмыслено и выражено его идейными предшественниками. В. П. Мещерский считал, что в результате многовекового развития русское общество приобрело своеобразное, самобытное устройство, не похожее на европейское. Особенности русского государства — такие как самодержавный монарх, отсутствие конституции — сложились естественно. Россия не Европа, их нельзя сравнивать. Следовательно, не стоит перенимать и все западное — их устройство также не идеально. А раз нет идеального общественного устройства, надо культивировать свое, национальное, осторожно и продуманно прививая лучшие элементы западной цивилизации. Нельзя бросаться в омут бездумных и поспешных заимствований, так как при этом можно лишь погубить свою культуру, а чужая, пожалуй, еще не приживется. Следствием таких ломок бывает смута, катастрофически опасная, а возможно и пагубная для страны. Поэтому, заключал В. П. Мещерский, необходимо охранять исторически сложившийся общественный строй.

Следует отметить, что русское правительство в те годы не чувствовало необходимости в «охранительной» прессе. Консервативные издания регулярно попадали в тяжелые экономические кризисы. Добиться правительственной помощи было чрезвычайно сложно, но если даже это удавалось, сам факт субсидий грозил испортить репутацию в «образованном обществе»: к изданию приклеивался ярлык официоза, «продажного» органа. Любопытно, что финансовая поддержка, оказывавшаяся частными лицами либеральной и в особенности радикальной прессе не считалась зазорной.

Воцарение Александра III открыло перед консерваторами новые возможности. «Охранительные» издания дали резкий крен вправо, выступили вдохновителями контрреформ, боролись за ужесточение политического климата в стране. Правительство предпринимало осторожные шаги для поддержки правой печати. «Гражданин» Мещерского получил ежегодную дотацию. К. П. Победоносцев и Д. А. Толстой стали ближайшими советниками монарха. Следует отметить, что личное влияние на императора практиковалось консерваторами как основной способ воздействия на определение курса правительственной политики. Публично возвеличивая русского самодержца, придавая ему облик святого борца за интересы России и русского народа, князь Мещерский набирал дополнительные очки царских симпатий. С 1883 года он стал частым гостем при дворе, принимал участие в назначении министров и решении важнейших вопросов. Он отстаивал принцип невмешательства России во внутренние дела других государств, выступал против участия в европейских войнах. По оценкам современников, Мещерский был ловким интриганом и опасным врагом. Он добивался создания в правительстве партии своих сторонников-консерваторов, что позволяло ему, с одной стороны, обрести огромную власть, а с другой открывало широкие возможности для реализации консервативной программы. При содействии Мещерского назначения на министерские посты получили И. А. Вышнеградский, С. Ю. Витте, А. К. Кривошеин и др. Князь стал одной из важнейших фигур при дворе Александра III, однако смерть императора в одночасье оборвала эпоху его могущества.

Только вступив на престол, Николай II был настроен негативно в отношении В. П. Мещерского. Фаворит прежнего царя с позором был изгнан из дворца. Ему в последний раз были выданы деньги на издание «Гражданина» с условием, что журнал будет закрыт. Однако Мещерскому в начале XX столетия удалось преодолеть опалу и заслужить царское доверие. Возобновились субсидии «Гражданину». С образованием «тайного оборонительного союза» Владимир Петрович обрел положение ментора императорапри его участии были назначены многие министры и крупные государственные чиновники (В.К.Плеве, Н. А. Маклаков, Л. И. Горемыкин и др.), подготовлен масштабный проект преобразований. Однако все успехи Мещерского были перечеркнуты войной с Японией. Поражение в войне привело к тяжелейшим последствиям для русской монархии, подорвало ее авторитет. «Охранители» оказались в изоляции. Консервативная печать теряла аудиторию, социалистическая агитация завоевывала новых адептов. Радикалы грезили свержением самодержавия. События первой русской революции показали слабость монархии. Мещерский пришел к мысли, что революционный лагерь должен быть незамедлительно уничтожен, в противном случае 1905 год повторится в исполинских размерах.

Специфика Мещерского как идеолога консерватизма была обусловлена изменением политической ситуации в стране в начале XX века, что заставило его существенно модернизировать свою программу, базировавшуюся на положениях «охранительной» мысли XIX столетия. Консерватор утверждал, что главные проблемы внутренней политики России могут быть разрешены путем проведения осторожных, но действенных реформ. В своих дневниках, предназначенных для императора, Мещерский подробно излагал пути решения аграрного вопроса, способы установления «железной дисциплины» аппарата управления страной, методы наведения порядка в системе образования и проекты реорганизации суда и карательной машины.

Мещерский предлагал собрать новое правительство, составленное из провинциальных дворян, поскольку столичное дворянство развращено либеральной идеологией. Главным критерием отбора должны стать честность и патриотизм. Дума должна быть распущена или поставлена под жесткий контроль правительства. Все революционеры должны быть арестованы, а затем безжалостно казнены или сосланы. Эти меры, по мнению Мещерского, позволят обезглавить революцию. Следующим шагом, по его плану, должно было стать усмирение рядовых участников смуты. Решение рабочего вопроса виделось ему в небольших экономических уступках. К аграрному вопросу князь подходил осторожноон полагал, что помещичья земля может перейти к крестьянам, но только за плату и по личной договоренности между заинтересованными сторонами. Правительство не должно вмешиваться в этот процесс, издавать обязательные для всех законы о переделе земли. Отсутствие нервозности и поступательное решение проблемы должны были успокоить крестьянство. Наконец, для наведения порядка среди студентов и учащейся молодежи Мещерский предлагал усилить контроль за ними, а за участие в беспорядках или даже за пропуск занятий в эти дни исключать из учебных заведений. Только жесткие меры, полагал князь, способны остудить горячие головы. В целом концепция общественно-политического устройства России В. П. Мещерского была нацелена на установление спокойствия и порядка в стране. Это, по его мысли, было залогом успешного развития и процветания нации.

События первой русской революции вызвали к жизни черносотенное движение. Программы правых союзов начала XX столетия создавали видимость преемственности с консервативной идеологией XIX века, однако базировались на иных началах. Главными отличиями черносотенного мировоззрения следует назвать шовинизм и склонность к насилию, чуждые «охранительной» мысли прежних десятилетий. Вероятно, эти отличия обусловили неприятие князем Мещерским программы и тактики монархических союзов.

Наведенный после революции порядок оказался недолговечным. Широкомасштабная правительственная поддержка правой печати явно запоздала. Царизм терпел поражение на идеологическом фронте. В последние годы жизни Мещерский неоднократно призывал императора воздерживаться от участия в европейских конфликтах, предсказывая в противном случае новый революционный взрыв. Князь не узнал о начале первой мировой войны: он умер 10 июля 1914 года, в день, когда Австрия предъявила ультиматум Сербии. Военные неудачи вновь разожгли в стране революционный пожар, и силовые меры царизма не смогли затушить его.

Таким образом, Мещерский разработал программу, призванную уберечь Россию от социальных потрясений, однако попытки ее реализации в начале XX века не принесли желаемого результата. Неудачу можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, влияние Мещерского на курс правительственной политики не было постояннымв годы приближения к престолу монарх прислушивался к его мнению, в годы отдаления — игнорировал его. Имевшее место, вопреки советам Мещерского, ввязывание России во внешние войны, разрушало позитивные результаты в деле упрочения порядка. Во-вторых, тонкое политическое чутье князя подводило его в ситуациях, которые требовали незамедлительной реакции. Так, напуганный первой русской революцией, он призывал С. Ю. Витте ввести конституцию, что можно объяснить только охватившими его растерянностью и паникой. В-третьих, в борьбе с либералами и социалистами князь никогда не предпринимал превентивных мер. В условиях динамично менявшейся ситуации он не успевал перестроиться. Он явно предпочитал карательные меры, видел путь к порядку и спокойствию через подавление недовольства, а не через разрешение открытых проблем. Борьба против П. А. Столыпина проявила страх Мещерского перед коренными переменами, в ту пору, когда эти перемены были необходимы для спасения общественного строя.

Мещерский, пожалуй, был одним из крайних представителей консервативного крыла русской общественной мысли второй половины XIX — начала XX веков. В годы сближения с монархами он оказывал значительное воздействие на определение курса правительственной политики. Его взгляды, высказанные всегда в резкой и категоричной форме, нередко базировались на внутреннем убеждении, а не на стройной системе доказательств. Он стремился сделать свои работы ярче, эмоциональнее, — ведь свою задачу он видел в распространении консервативных убеждений. Его социальной концепции не доставало целостности и последовательности. Уступая выдающимся теоретикам, какими были Н. М. Карамзин и М. Н. Катков, Мещерский стал блестящим популяризатором «охранительных» идей. В его понимании, это было важнее: Россия остро нуждалась в людях, готовых сражаться под знаменем самодержавия.