Кризис сознания как феномен культуры

Актуальность исследования. Кризис мировой системы культуры можно считать одной из глобальных проблем современности, наряду с такими, как близость экологической катастрофы или опасность ядерного конфликта. Тем не менее проблема кризиса культуры не пользуется таким же пристальным вниманием общественности, как, например, угроза уничтожения природной среды или перспектива ядерного мирового пожара. Это можно объяснить лишь тем, что культура как органическое целое — пока еще настолько малоисследованный феномен, что потрясения, происходящие в этой сфере, мало кого волнуют в той же степени, как, например, проблема терроризма или нехватки энергетических ресурсов. Культурный кризис скорее смутно переживается, чем трезво оценивается.

Связанный с современным состоянием культуры кризис сознания также не принадлежит к числу хорошо разработанных в науке тем.

Состояние этого круга вопросов на сегодняшний день, к сожалению, таково, что обсуждение подобных проблем пока еще носит лишь самый общий характер. Так, ведущими мыслителями рубежа XIX—XX вв. было установлено, что кризисные явления в культуре связаны с феноменом городской цивилизации, которую следует считать завершающей фазой в развитии локальных культур. В литературе, посвященной этому вопросу, наиболее внимательному исследованию подверглись типологические черты этого процесса. Несколько более общими и гипотетичными представлены его истоки. Что же касается связи кризиса культуры и проблем сознания, таких работ совсем немного- 5 лучшие из них принадлежат перу Н. Бердяева, К. Юнга, М. Мамардашвили, С. Грофа, К. Уилбера.

Между тем именно взаимоотношение культуры и сознания, по нашему мнению, содержит в себе глубинные истоки культурного кризиса, и не только в наши дни, но также на любом срезе исторического времени, когда бы и где бы этот кризис ни происходил. Отношение сознания к культуре обнаруживает одну из глубочайших антиномий человеческого бытия.

Сам по себе кризис — явление, казалось бы, абсолютно нормальное в любых аспектах социальной практики. За кризисом должно следовать продолжение жизни на новом этапе, в новом качестве. Кризис, однако, может быть и роковым, если социум не располагает средствами для его преодоления. Кризисы локальных культур на стадиях развитых цивилизаций, так же, как и глобальный кризис современной мировой культуры, относятся к событиям именно этого ряда. Что же касается связанного с этой глобальной социокультурной энтропией состояния сознания, как индивидуального, так и массового, то на исходе XX столетия оно внушает тревогу уже не только профессиональным психологам или философам.

Понятно, что подобные процессы нуждаются в самом пристальном и глубоком изучении. Нужны исследования, которые могли бы послужить базовым основанием для поиска средств возможного выхода из тупиковых ситуаций, с каждым десятилетием принимающих все более угрожающий характер.

Степень разработанности темы. Анализ источников, близких к задачам нашего исследования, показывает, что вопросами взаимодействия сознания и культуры занимались большей частью психологи, психоаналитики, отчасти философы, но в исследованиях, посвященных специально проблемам культуры, эта тема пока еще не заняла подобающего ей места. Трудность анализа проблем, связанных с сознанием, состоит в том, что само это понятие до сих пор в литературе точно не определено. По сути дела каждый автор, обращаясь к 6 проблемам сознания, ведет речь о каких-то конкретных, эмпирически данных его свойствах, которые интересуют его как исследователя. При этом первостепенно важными оказываются три определяющих момента:

1. Субъект сознания (таковым может быть индивид или социальная группа).

2. Уровень сознания (область включенных в его работу ментальных структур).

3. Характер деятельности сознания.

Именно эти три фактора учитывались в трудах учёных и мыслителей, усилия которых в определенной степени могли бы пролить свет на закономерные связи, необходимо существующие между культурой, с одной стороны, и сознанием индивида или социальной группы, с другой. В традиционной психологии субъектом сознания обычно является индивидисследуемый уровень сознания — не выше обыденного (любые отклонения от этого уровня рассматриваются как патология) — характер деятельности сознания обычно связан с чувственной, эмоциональной или рациональной сферами.

Уже в конце прошедшего и начале нынешнего столетий ученые значительно расширяют рамки исследований. Субъектом сознания становится не только индивид, но и социальная группа. Э. Дюркгейм говорит о коллективном сознании, Г. Jle Бон, Э. Канетти и Г. Тард исследуют психологию толпы, бессознательные устремления человеческой «массы» являются предметом тщательного анализа в последних работах 3. Фрейда. В трудах того же 3. Фрейда и его последователей в сферу психических структур включается бессознательная мотивация поведения человека. В работах В. Вернадского и К. Юнга психические структуры мыслятся уже как имеющие глобальный характер. Понятие «сознание» постепенно перерастает не только рамки индивидуального опыта, но и рамки социальные. Именно психоаналитики (в их числе К. Юнг, Э. Фромм, Э. Берн, К. Хорни) всерьез занялись проблемой отношения культуры 7 и сознания, причем 3. Фрейд обозначил ее как конфликтную, одним из первых указав на репрессивную функцию, которую культура во все времена выполняла по отношению к естественным побуждениям индивида.

Современный период исследований (его отсчет надо вести приблизительно с 50-х гг. прошлого века) — это уже не просто обобщение фактов, имеющих исторический, психологический или культурологический смысл, — это эпоха прямых экспериментов с сознанием, которые исследователь ставит в первую очередь на самом себе. Соответственно, привлекается богатейший арсенал восточной духовной практики как авторитетный пример и руководство к действию для экспериментов подобного рода. Понятие «сознание» расширяется вплоть до исчезновения каких-либо доступных воображению пределов. Путем тщательной экспериментальной работы обнаруживается эффект возможного отождествления сознания индивида с любыми другими формами сознаний, никак не связанных с его личным опытом. В практику входит понятие трансперсонального сознания. Соответственно, объектом интереса исследователей становятся над-обыденные состояния сознания, а вектор внимания перемещается от чувственных и рациональных форм работы с внешним миром в сторону интуиции и разнообразных медитативных способов постижения как внешней, так и внутренней (психической) реальности. В этой области многое дали исследования Дж. Лилли. Ч. Тарта, С. Грофа, Ф. Перлза, Р. Хаббарда, К. Уилбера. К ним необходимо прибавить работы отечественных исследователей, таких как Е. Файдыш, Ж. Дрогалина, В. Налимов, С. Сперанский.

На этом новом этапе становится возможным совершенно особый ракурс рассмотрения проблемы взаимодействия сознания и культуры. Она должна решаться не иначе как в контексте двух ключевых тем: особой роли сознания в жизни человечества и системных свойств культуры как целого.

Сознание человека безусловно связано с культурой, ибо вне культуры — научения, воспитания, творчества, — оно не могло бы существовать. Однако 8 выросшее и сформированное сознание способно иметь своё собственное бытие по крайней мере в одном из его свойств — экспансии, иррациональной устремлённости к безграничному расширению. Именно благодаря этому своему свойству сознание способно войти в конфликт с культурой.

Свойство экспансии сознания в контексте истории культуры — тема, которую невозможно раскрыть на обыденном и прагматическом уровне. В XX столетии к разрешению этого вопроса вплотную приблизились Н. Бердяев, К. Юнг и М. Мамардашвили. Их разработки во многом явились отправными точками для некоторых ключевых выводов, сделанных в настоящей работе. В частности, идея «психических функций» К. Юнга оказалась весьма плодотворной для целей культурологического анализа и для разработки концепции интуитивной культуры.

Взаимодействие культуры и сознания нельзя рассматривать без учёта фундаментального факта, бесспорно установленного культурологией: культура обладает системными свойствами. Естественно возникает задача построения модели такой системы. Существующая литература предлагает весьма широкий набор вариантов этих моделей: «органических», эволюционистких (Э. Тайлор, Д. Фрезер, Э. Лэнг, JI. Морган, JI. Фробениус, Г. Спенсер и др.), функционали-стких (Б. Малиновский, А. Рэдклиф-Браун, Т. Парсонс), социологических (О. Конт, Э. Дюркгейм, М. Вебер, П. Сорокин), цивилизационных (Н. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби), психоаналитических (3. Фрейд, К. Юнг, Э. Фромм). Каждый из этих вариантов содержит нечто позитивное для понимания системных свойств культуры. В ряду общетеоретических работ особое внимание уделялось публикациям, связанным с анализом кризиса локальных культур (Н. Данилевский, Н. Бердяев, О. Шпенглер, А. Ахиезер и др.).

Были использованы также работы по общей теории систем (А. Аверьянов, И. Блауберг, Э. Винограй, О. Разумовский, В. Фофанов, Э. Юдин), а также обширная литература по истории культуры, религии и мифологии (М. Бахтин, 9.

Т. Якобсен, А. Лосев, Дж. Фрэзер, М. Элиаде, Ю. Лотман, М. Вебер, Е. Торчи-нов и др.).

Одна из магистральных тем данной работы — возможность целенаправленного воздействия на системные свойства культуры, — к сожалению, до сего дня лишь обсуждается, но не разрабатывается. Во всяком случае, автору такие исследования пока не встречались.

Проблема исследования. Данная проблема, на подступах к решению которой находится современная наука, была в своё время сформулирована К. Лоренц ом: «Опасность для современного человечества происходит не столько из его способности властвовать над физическими процессами, сколько из его неспособности разумно направлять процессы социальные» 1.

Если «разумно направлять социальные процессы» в сфере экономики, государственного строительства, частных гуманитарных программ человечество научилось (пусть не в совершенстве, но уж во всяком случае здесь имеется опыт), то разумно направлять процесс роста культуры как целостной системы еще нигде не удавалось: мы знаем лишь примеры волюнтаристских экспериментов, не более. В условиях современного социокультурного кризиса, который ещё недостаточно ясно осознаётся в рациональной форме, но чаще представляется интуитивным образом, возникает задача оптимального поиска оснований для его осознания и разрешения. Настоящая работа представляет собою попытку дать общетеоретические и методологические обоснования для разработки комплекса конкретных мер, способных целенаправленно воздействовать на систему культуры в том направлении, чтобы снять антагонизм, существующий между культурой и сознанием.

Объект исследования: взаимодействие сознания и культуры как социокультурный процесс.

1 К. Лоренц. Агрессия. — М.: Прогресс-Универс, 1994. — С. 221.

Предмет исследования — кризисные явления, являющиеся следствием конфликтных фазисов этого взаимодействия, и в этой связи — современное состояние «технотронной» культуры и связанное с ним состояние общественного сознания.

Цель исследования вытекает из осознания проблемы и предмета и предполагает решение следующих задач: разработать методологическую основу для исследования сферы взаимодействия сознания и культуры, для чего в первую очередь очертить круг проблем, связанных с работой сознания (свойства сознания, формируемые культурой типы сознания, роль и значение «психических функций», типовые признаки кризиса) — развить онтологические представления о предельных основаниях культуры, связанных в первую очередь с архетипами коллективного бессознательногорассмотреть основные механизмы, способствующие надлому и кризису социокультурных системисследовать закономерности взаимодействия сознания и культуры, а также общие тенденции в эволюции этого взаимодействия, через стадии обыденного и массового сознания, вплоть до высшей точки кризиса — «антропологической катастрофы» на имеющемся эмпирическом материалепроанализировать взаимосвязь сознания и культуры, с точки зрения оптимального варианта их взаимодействия. Этот вариант должен предусматривать условие подчиненности всех функций культуры задачам сознанияиными словами, он означает принятие новой парадигмы культуры как адекватного ответа на вызов, порождаемый ситуацией глобального социокультурного кризиса.

Теоретическая и методологическая база исследования. Во всём, что касается кризисных явлений культуры, главным методом в данной работе был.

11 системный анализ. Это было необходимо в силу того, что, как показали исследования, «болевая зона» рассматриваемого нами конфликта связана именно с деструктивным действием сознания на системную целостность культуры. Автор отчасти опирался, с одной стороны, на некоторые постулаты, выдвинутые в теории систем, и, с другой, на эмпирический материал, предлагаемый фундаментальными работами по истории мировой культуры. В трудах по теории систем предлагаются далеко не одинаковые способы системного анализа. В настоящем исследовании эти разные подходы определённым образом отобраны и синтезированы применительно к объекту исследования.

Сознание рассматривается в настоящей работе уже не в системном аспекте, а в аспекте самореализующейся потенции живой материи. За исходную основу принята концепция сознания, намеченная 3. Фрейдом, согласно которой сознание предстает как нечто, имеющее место в пограничном слое между внутренней (психической) и внешней (объектной) реальностью. В определении иррациональных свойств сознания автор опирался отчасти на идеи мыслителей-эволюционистов (в т.ч. Тейяра де Шардена), отчасти на труды философов, занимавшихся проблемами сознания, и свидетельства восточных мистиков, таких как Ауробиндо, Раджниш, Кришнамурти, Йогананда.

Существенное влияние на концепцию беспредельной экспансии сознания оказала позиция К. Г. Юнга, который в своих трудах не раз подчеркивал и обосновывал главную задачу сознания: овладение коллективным бессознательным («осознанивание», — согласно введенному им термину). Важную роль в исследовании сыграла принадлежащая Юнгу идея «психических функций», в их культурологическом осмыслении.

Идея уровней культуры, находящихся в тесной связи с уровнями сознания, — индивидуального и общественного, — опирается на экспериментальные исследования ученых, исследовавших различные состояния сознания (С. Гроф,.

Дж. Лилли, Ч. Тарт и др.) и на работы культурологов-философов, близко соприкасавшихся с этой темой (В. Налимов, Е. Торчинов, У. Джеймс).

В ходе анализа типовых отношений сознания и культуры главным основанием было исследование взаимодействия системного объекта и внесистемного феномена, относящегося к этому объекту, как часть к целому. Это позволило определить столкновение системного и внесистемного принципов как фундаментальную причину антагонизма между культурой и сознанием.

Научная новизна диссертации.

1. Для исследования системы культуры введена специфическая уровневая модель — ментальная матрица.

2. Сознание представлено через Семь его основных свойств: регистрация событий (память), чувственное восприятие, управление действием, Стремление (иррациональное побуждение, направляющее деятельность сознания), творчество, представление (работа воображения по воссозданию реальности в виде символов, понятий, образов, моделей и т. д.), понимание (синтезирование внутренней и внешней реальности: воссоздание целостной связи между структурами). В контексте настоящего исследования важнейшим свойством сознания представлено Стремление, поскольку именно оно способно увести сознание за рамки системной логики. В центре внимания, следовательно, оказывается энергетический аспект сознания: свойство стихийной и безграничной экспансии.

3. Исследование системы культуры с помощью её уровневой модели показало, что данная система обладает рядом особенностей, предопределяющих ее нестабильность, и что основная причина этого лежит в сущностном противоречии между культурой и сознанием. На фазе противостояния система культуры испытывает сильные возмущающие воздействия, результатом которых является возникновение неорганичных системных образований («жёстких подсистем»), приводящих всю систему культуры к дестабилизации (кризису).

4. Психический универсум представлен как область действия четырёх Юн-говских «психических функций» (сенсорная, эмоциональная, мыслительная, интуитивная). Выдвинута концепция психической эволюции, постепенного «включения» психических функций в активное действие на разных стадиях развития жизни на Земле. Согласно этой концепции, сегодня мы находимся на начальном этапе интуитивной фазы психической эволюции.

5. Предложена оригинальная трёх-уровневая классификация архетипов: 1) Первичные архетипы — универсальные и фундаментальные психические структуры, влияющие на сознание людей независимо от их этнической принадлежности, 2) Вторичные архетипы — мифологические и этнопсихологические основания коллективной психики каждого конкретного социума, 3) архетипы Третьего порядка — вытесненный психический материал, лежащий в основе коллективного подсознания. Эта классификация позволила с новых позиций взглянуть на роль архетипов в культуре вообще и социокультурной динамике в частности. Определена и сфера действия архетипов этих трех уровней: принадлежность Первичных и Вторичных архетипов к сферам Высшего бессознательного и архетипов Третьего порядка — к подсознательной области.

6. Подразделение всего комплекса культурных явлений на три аспекта — индивидуально-Жизненного, Социального и Сверхжизненного, помогло магистральной задаче исследования: изучить природу взаимодействия сознания и культуры. В каждом из трех аспектов были исследованы два основных типа этих взаимодействий: работа сознания в режиме неконтролируемого расширения и работа сознания в режиме полной зависимости от установок культуры. Как кульминация этого противостояния, была исследована проблема «антропологической катастрофы» (тема, некогда заявленная в трудах М. Мамардашви-ли). Анализ кризиса сознания (как общественного, так и индивидуального) проводился на основе философско-методологического исследования двух основных типов сознания, преобладающих в условиях технотронной цивилиза.

14 ции: обыденного и массового. Была обоснована опасность необратимости этой ситуации и намечены пути выхода из нее.

7. Аргументирована концепция интуитивной культуры, в основании которой лежит идея «психических функций» К. Юнга. Основные принципы новой парадигмы культуры, венчающие настоящее исследование, в теоретическом плане не имеют полных аналогов в литературе, доступной автору. Этапы работы с сознанием, работа с архетипами, корректировка жестких подсистем ментальной матрицы, работа с коллективным подсознанием, подходы к этапу интуитивной культуры, — все это было осмыслено, обосновано и предложено в виде единого комплекса мер, способствующих выходу из современного культурно-эволюционного тупика.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Работа обладает интегральным характером, поскольку концентрирует идеи общетеоретического и практического планов сразу в нескольких аспектах: культурологическом, социопсихологическом и системно-аналитическом, с широким привлечением материалов по проблемам сознания.

Со стороны теории значимыми являются следующие положения: разработка уровневой модели культурыисследование закономерностей поведения локальных культур как особого класса живых системанализ причин нестабильности в работе этих систем, исследование «жестких подсистем» и причин их возникновениядифференцированный анализ сферы действия архетиповисследование мировоззренческих проблем, связанных с экспансией сознания, назначением культуры и взаимодействием сознания с культуройрассмотрение эволюции культуры как части глобальной психической эволюции живых систем;

15 приложение теории «психических функций» К. Юнга к задачам культурологического анализаанализ взаимодействия сознания и культуры в рамках трёх основных аспектов, характеризующих социокультурную систему: индивидуально-Жизненного, Социального и Сверхжизненного. исследование «антропологической катастрофы» как высшей точки кризиса, спровоцированного взаимным антагонизмом культуры и сознания в условиях технотронной цивилизациирассмотрение типов сознания, обусловленных жесткой социокультурной зависимостью.

Результаты всех этих разработок могут быть включены в специализированные публикации, преследующие как научно-теоретические, так и учебно-познавательные цели.

С точки зрения социокультурной практики наиболее значимыми являются найденные в данной работе основания новой парадигмы культуры, предусматривающей реализацию следующих принципов: подчиненность культуры задачам сознанияперестройка всего фундамента воспитания и образования для достижения этой целипрофилактика социокультурных систем и соблюдение оптимального режима их функционированияцеленаправленный системный анализ локальных культурработа по оздоровлению коллективного подсознанияработа над воссозданием оснований культуры (реактуализация Первичных и Вторичных архетипов) — включение в повседневную массовую практику сверх-обыденных состояний сознания.

При детальной разработке все эти положения могут стать частью учебных дисциплин в образовательных учреждениях всех уровней — от дошкольных до аспирантуры вуза включительно. Практическое же освоение этих идей (например, профилактика социокультурных систем) рассчитано на создание специализированных учреждений, что по вполне понятным причинам связано с трудностями организационного характера и не может стать реальностью завтрашнего дня. Но весьма вероятно, что в перспективе эта возможность будет успешно реализована.

Апробация работы. Идеи и выводы, представленные в настоящей диссертации, были использованы по трем направлениям:

1. Авторская подготовка и чтение вузовских учебных курсов, чтение лекций, проведение аудиторных занятий, связанных с тематикой исследования. Так, для студентов Новосибирской государственной академии экономики и управления был подготовлен и в течение 5 лет читался образовательный курс «Культура самопознания», в котором использовались идеи психической эволюции. В Сибирском гуманитарном институте системный анализ локальных культур был использован в курсе лекций по культурологии. В Сибирском институте международных отношений и регионоведения был прочитан курс лекций «Мировая культура», содержавший анализ кризисных ситуаций, складывающихся в культуре XX столетия, в тесной их связи с состоянием массового сознания.

2. Доклады, связанные с тематикой исследования, были прочитаны на научных конференциях: «Музыкально-эстетическое образование в социокультурном развитии личности» (Екатеринбург, 1999) — «Инвестиционный потенциал Сибири на пороге XXI века» (Новосибирск, 2000) — «Сибирь на пороге третьего тысячелетия: прошлое, настоящее, будущее» (Новосибирск, 1998), «Культура. Творчество. Личность.» (Екатеринбург, 2001), а также на международном форуме «Проблемы становления и развития международных связей регионов Российской Федерации» (Новосибирск, 2001). Тексты докладов, появившиеся в.

17 печати, представлены в настоящей работе в списке публикаций. Кроме этого, узловые проблемы настоящего исследования обсуждались на семинарах кафедры философии НГАЭиУ и в неофициальных научных дискуссиях.

3. Идеи настоящей работы, частично изложенные в двух монографиях («Морфология культуры», «Кризис сознания как феномен культуры») были, с разрешения автора, использованы культурологами и психологами в учебных курсах Новосибирской академии связи и Новосибирского государственного педагогического университета.

Структура диссертации: настоящая работа состоит из Вступления, семи глав основного текста, Заключения и списка использованной литературы. Объем диссертации составил 343 стр. стандартного компьютерного набора.

Положения, выносимые на защиту.

1. Конфликт между культурой и сознанием исследовался с опорой на системный анализ. Результат такого анализа показывает, что динамика сознания и динамика культуры имеют принципиально различную природу.

Сознание индивида, помимо таких основных его свойств как восприятие, память, представление, понимание и управление действием, обладает тенденцией к спонтанной активности, для обозначения которой в данной работе используется специальный термин — Стремление. Если восприятие, память, представление и понимание обусловлены психическими структурами и, следовательно, могут рассматриваться в рамках системной логики, то Стремление способно выходить за пределы всех психических ограничений и потому имеет внесистемный смысл.

В то же время именно свободное Стремление, — в большей степени, нежели весь объем информации, усвоенный человеком, делает его духовным существом, способным к безграничному познанию как объектного мира, так и мира внутреннего, к овладению структурами бессознательного и тем самым к.

18 переходу на всё более высокие уровни, недоступные другим живым существам. Итак, сознание, — в условиях его творческой свободы, — по существу внесистемно, т. е. оно не может ограничить себя лишь функциональной ролью.

2. Культура, как некая совокупность средств надбиологической регуляции человеческой жизнедеятельности, по всем своим свойствам и параметрам есть живая система. Законы ее динамики (энергоинформационный обмен со средой обитания, самовоспроизводство её элементов, адаптация к меняющимся внешним условиям) полностью вписывается в поведение живых систем. Для целей данного исследования создана рабочая модель системы культуры, названная ментальной матрицей. Эта модель позволила: а) наглядно представить уровни сознательной и бессознательной коллективной памятиб) определить связи между нимив) определить функциональную значимость наиболее важных «блоков» в социокультурной системег) исследовать её центр (доминанту) — д) определить особенности её поведения как живой системы.

Итак человеческий индивид, по условиям своего социального бытия, является не более, чем элементом социокультурной системы, сохранность которой может быть обеспечена лишь полным подчинением индивида ее законам. Культура, следовательно, не может не ставить человеческому сознанию жестких границ, переступать которые нельзя, ибо это грозит системе потерей стабильности. Неудивительно поэтому, что одной из главных функций культуры всегда была функция ограничения человеческой свободы, предусматривающая определенный набор репрессивных механизмов — от общественного порицания до прямого насилия включительно. В частности, весьма действенным инструментом ограничения человеческой свободы со стороны культуры является механизм насильственного формирования сознания (воспитание, образование, пропаганда). Психика индивида формируется системой культуры по некоему единому образцу, в согласии с предписаниями и традициями. Главный смысл этого в том, чтобы индивид мог стать функциональным элементом социокультурной.

19 системы. Для этого необходимо, с одной стороны, ограничить Стремление, а с другой — ввести его в желательное для культуры русло.

Налицо, таким образом, сущностная антиномия, которая обнаруживает себя как перманентный конфликт между сознанием и культурой. Если индивиду удается отстоять свободу своего Стремления — в определенной мере он перестает быть элементом социокультурной системы, и тогда эта последняя, следуя свойству живых систем — воспроизводить условия своей стабильности — поступает с индивидом, как любой организм ведет себя с внедрившимся в него чужеродным телом: она его отторгает. Культура вынуждена защищаться от человека, т. е. от тех форм его поведения, которые носят внесистемный характер.

3. Культура и сознание, при всей их антиномичности, взаимно обусловлены. С одной стороны, без культуры сознание человека не имело бы необходимых для его работы базовых структур. С другой, сама культура не могла бы существовать без творческих усилий сознания.

Культура и сознание имеют, кроме того, общие основания. В качестве таковых выступают первообразующие универсальные принципы (Первичные архетипы), составляющие фундамент Высшего бессознательного. Условием стабильности культуры является актуализация этих принципов через миф, обряд, символ, этические постулаты, систему ритуалов и т. д. В то же время условием расширения сознания также является опора на Первичные архетипы как базовый источник творческой активности и духовной жизни.

Существует однако ситуация, в которой возможен отрыв от общих истоков как со стороны сознания, так и со стороны культуры. Эта ситуация есть ситуация кризиса, способного стать губительным для обеих конфликтующих сторон.

Для социокультурных систем борьба с сознанием чревата длительным застоем, либо необратимой дестабилизацией. Дело в том, что на внесистемное поведение своих элементов живая система реагирует появлением жестких.

20 структур, назначение которых — любыми способами обеспечить регулярность функциональных процессов в системе. В настоящем исследовании выделены и классифицированы 5 жестких подсистем, которые могут возникнуть в системе культуры. Они по-разному функционируют, но объединяющим началом для них служит качество неорганичности. Это — квазимеханические образования, создаваемые культурой специально для ограничения произвола человеческого сознания. Характерным примером такой жёсткой подсистемы может служить государственные институты тоталитарной власти. Если роль этих механизмов в жизни общества превосходит некий критический предел — наступает стадия «окостенения» организма культуры с неизбежным возникновением эффекта социальной энтропии. Для многих локальных культур этот период совпадает с временем зрелой цивилизации. Именно на этой стадии культура стремится обеспечить свою защиту тотальной системой жестких предписаний, отрываясь тем самым от своего живого истока — Первичных архетипов. Показателем этого, в частности, является ослабление в обществе религиозного чувства и утрата чистоты нравовживая ткань культуры замещается здесь механическими структурами. Как показывает История (поздний Рим, поздний Вавилон, Новой царство Египта и т. д.), это состояние необратимо.

4. В ходе исследования социокультурная система рассматривалась в трёх аспектах: индивидуально-Жизненном, Социальном и духовно-религиозном (Сверхжизненном). Такая градация оказалась весьма удобной как для структурного, так и для динамического анализа системы культуры. Этот анализ показал, что при наличии жёстких подсистем в системе культуры сознание в рамках Первого аспекта становится обыденнымвнутри Второго оно превращается в то, что называют «массовым сознанием» или сознанием толпы, а Третий аспект связан с появлением коллективно-религиозного сознания, имеющего своим частным проявлением фанатизм.

Все эти формы организованного культурой сознания превращают человека в деталь социальной машины. Сознание становится вполне функциональным, но неспособным на творческую работу и расширение своих границ.

Ретроспективный анализ эволюции социокультурных систем показывает, что творческий потенциал сознания, в борьбе с ограничениями культуры, имеет тенденцию к угасанию. И если до XX столетия эта ситуация оказывалась фатальной лишь в рамках локальных культур, не затрагивая человечество в целом (гибель локальной культуры в каком-то одном районе Земного шара могла совпасть по времени с расцветом или зарождением других культур), то современная ситуация, когда человечество движется к единой цивилизации, чревата катастрофой глобального масштаба.

5. На основании идеи «психических функций», предложенных К. Г. Юнгом, и данных науки об эволюции жизни на Земле, в исследовании выдвинуто положение о психической эволюции, смыслом которой является постепенное включение «психических функций» в жизненный процесс по мере возникновения новых видов. На современном этапе эволюции стало возможным прогнозировать в скором будущем главенствующее значение последней из четырех «психических функций» К. Юнга: интуитивной способности сознания, — способности непосредственного вхождения в реальность, минуя дискурс.

Эта возможная перспектива, вместе с вероятностью антропологической катастрофы, диктует необходимость кардинальной перестройки человеческой культуры и смены культурных приоритетов. Назревает этап новой парадигмы культуры, снимающий ситуацию антагонизма культуры и сознания. Кроме того, новая парадигма должна предусматривать возможность управления важнейшими динамическими процессами социокультурных систем, включая пути их дальнейшей эволюции.

6. На основе предложенной модели культуры (ментальной матрицы) сформулированы следующие принципы функционирования новой парадигмы культуры, вытекающие из этой модели:

Для устранения антагонизма сознания и культуры нужно устранить условия, в результате которых сознание вынуждено приспосабливаться к культуре. Наоборот, культура должна быть приспособлена к задачам сознания. С этой целью предлагается идея социокультурной системы иного типа, сутью которой был бы динамический синтез, т. е. соединение целостности, стабильности системы в каждый данный момент исторического времени с возможностью ее гибкого развития. Главной заботой культуры должна стать эволюция сознания. В частности, воспитание и образование должны быть ориентированы не на загрузку памяти, а на раскрепощение сознания и рост его творческого потенциала. Единственным — в идеале — ограничением культуры должно быть направление вектора Стремления к Источнику жизни и Причине всех причин (Центру метасистемы).

Культура должна специально заниматься своими основаниями (архетипами Высшего бессознательного).

Необходима своевременная профилактика культуры как живой системы, с целью сведения до минимума количества ее жестких подсистем. В частности, необходима специальная работа с коллективным подсознанием, для предотвращения спонтанной и разрушительной манифестации содержащихся в нем вытесненных архетипов. Нужна также выработка медиативных форм культуры, особенно в социумах с манихейски ориентированной ментальностью.

Необходима подготовка к эпохе интуитивной культуры (выработка ее возможных форм, изучение условий ее существования).

Необходим баланс между тремя аспектами культуры — индивидуально-Жизненным, Социальным и Сверхжизненным. В каждом из этих аспектов следует предусмотреть комплекс мер, предупреждающих кризисные явления:

23 ограничение потребностей, уничтожение потребительского отношения к природе, обучение искусству жизненной игры (радость вместо принципа удовольствия), минимум социальных запретов, духовное единение (соборность вместо «коллективизма»), идея всеобщего духовного образования, разделение трех аспектов культуры в жизни каждого отдельно взятого человека, с преобладанием Сверхжизненного аспекта на завершающем этапе жизненного пути.

Структура диссертации: настоящая работа состоит из Введения, семи глав основного текста, Заключения и списка использованной литературы. Объём диссертации составил 343 стр. стандартного компьютерного набора.

Общие выводы.

В тех или иных частностях культура неоднократно была объектом целенаправленных попыток со стороны ряда реформаторов повлиять на ее развитие. Однако эти попытки либо не удавались, либо приводили к непредсказуемым результатам. Это объясняется двумя причинами. Во-первых, в ходе таких попыток никогда не учитывались системные свойства культуры (культура как система до сих пор в достаточной мере не изучена). Во-вторых, задача преодоления главного противоречия культуры в пользу (а не за счет) сознания не только не решалась, но даже не ставилась. Все шаги, направленные к решению этой проблемы, сводились к индивидуальному бунту против культуры и уходу «из мира» .

По всем этим признакам эволюция локальных культур, в какое бы время и в каком бы месте мы ее ни рассматривали, всюду представляет собою абсолютно стихийный процесс. Как уже было показано, этот процесс неотвратимо приводит к системам такого типа, в которых все большую роль начинает играть.

331 социальная энтропия. В настоящее время в масштабах мировой культуры этот процесс уже приблизил человечество к угрозе двух глобальных катастроф: экологической (уничтожение естественной среды обитания) и духовной («антропологическая катастрофа»). Сложившаяся ситуация диктует необходимость срочных мер, предполагающих решение двух масштабных задач. Это, во-первых, поиск возможностей для управления системными процессами в сфере культуры. Во-вторых (в более далекой перспективе) — переход к новой парадигме культуры, ориентированной в первую очередь на задачи сознания.

Перспектива применения результатов исследования.

Реальной и ясно обозначенной перспективой является использование результатов настоящего исследования для чтения докладов и лекций, написания книг и статей, для любой другой формы пропаганды, имеющей целью сделать эту проблему достоянием общественного сознания и вызвать, таким образом, понимание необходимости принятия кардинальных мер к изменению ситуации в сфере культуры.

Столь же реальной, но менее легко осуществимой возможностью является использование результатов исследования как базы для дальнейших научных разработок. Эти разработки, возможно, потребуют участия больших научных коллективов, масштабных экспериментальных исследований, проведения множества социологических опросов и т. д. Такая работа невозможна без активной поддержки со стороны государственных структур.

Что касается практического внедрения результатов таких исследований и тем более принятия принципов новой парадигмы культуры, то это потребовало бы социальных преобразований такого масштаба, что их смело можно назвать революционными. В силу огромной сложности такой задачи, точный прогноз здесь едва ли возможен.

Заключение

.

Отношение человека к культуре с началом Нового времени претерпевает ту же кардинальную метаморфозу, что и отношение человека к природе после неолитической революции. Лишь став «посторонним» и даже чуждым природе существом, человек мог заинтересоваться ею как объектом исследования. Отчуждение от культуры имеет тот же результат: в эпоху скепсиса и нигилизма она становится предметом научных изысканий. При внешнем сходстве, оба эти процесса имеют неодинаковый смысл: пользуясь наукой о природе, человек разрушает природу (от союза переходя к конфронтации), в то время как наука о культуре призвана, напротив, укрепить и оздоровить культуру (от конфронтации — к союзу).

Кризис сознания и кризис культуры — два взаимосвязанных события. В наши дни эти два кризиса зашли настолько далеко, что требуют, по крайней мере, размышлений о возможных попытках выхода, результатом которых и явилось настоящее исследование.

Кризис никогда не бывает «запланированным»: это всегда результат стихии, и борьба с кризисом есть, собственно, процесс овладения стихией (в данном случае стихией культуры). Общественное сознание, так же как и культура, вплоть до настоящего времени является стихийно бытующим феноменом. Стихия нигде и никогда не способствовала процветанию. Человечество, если оно хочет быть единым целым, должно сделать, наконец первый шаг к коллективному самоосознанию, — подобно тому, как некогда, с началом древних цивилизаций, люди духовно продвинутые пришли к самоосознанию индивидуальному.

У человечества нет иного выхода, кроме овладения бессознательными процессами своего социального бытияальтернативой этому может быть лишь духовная деградация и упадок. Сознание не может нормально развиваться внутри разлагающейся культуры.

Предлагаемый путь разумного регулирования социо-культурной живой системы не означает однако, что автор мог бы предположить возможность абсолютного предопределения — силами человека — всех сторон эволюции.

329 культуры. Рационально «руководить» коллективной духовностью нельзя. Это было бы утопией. Но поддерживать гибкость живой системы культуры, сохранять необходимый вектор эволюции сознания (всегда направленный «вверх»), сохранять, наконец, саму способность культурных систем к развитию и преодолению кризисов — первостепенная культурная задача. Мы убеждены, что исследования в этом направлении должны быть продолжены, а существующие сейчас международные социальные институты не могут не поддержать любые плодотворные усилия на этом пути.

Итоги диссертационного исследования.

Сущностное противоречие сознания и культуры раскрывается через исследование и сравнение свойственных им различных типов движения.

Культура, как любой живой организм, знает лишь два вида поступательного движения: она либо растет и совершенствуется, раскрывая заложенные в ней потенции, либо приспосабливается к меняющимся обстоятельствам, помогая социуму выжить в условиях революционных перемен. Эти два типа движения детерминированы: в первом случае — архетипами Высшего бессознательного, традициями и коллективным опытомво втором — превратностями исторической судьбы.

Сознанию свойствен совершенно иной тип поступательного движения: самоцельное и неограниченное расширение, овладение все новыми и новыми структурами, независимо от «жизненной пользы». Единственная детерминанта движения этого типа — его направленность. По своей сути это движение нефункционально и не подчиняется системной логике.

Сознание индивида, будучи элементом социокультурной системы, не может не выходить за пределы своих системных функций — в этом и состоит основное противоречие культуры.

Конфликт сознания и культуры порождает, с одной стороны, жесткие подсистемы в системе культуры. Их разрастание, усиление их роли приводит всю систему культуры к кризису. С другой, этом противоборстве существует опас.

330 ность отрыва сознания от его духовной основы: архетипов Высшего бессознательного. Это, в свою очередь, приводит к кризису общественное сознание.

Противоборство сознания и культуры, при всей его фатальной неизбежности, по-видимому, никогда не знало компромиссов. Все известные до сих пор случаи временного разрешения этого конфликта были связаны с абсолютным диктатом культуры по отношению к сознанию. Сознанию навязывалась чисто функциональная роль: индивидуальное сознание становилось обыденным, общественное — «массовым». Но и для культуры такой выход, в конечном счете, не мог быть спасительным. В ее организме множились жесткие подсистемы, что, в конце концов, приводило любую из известных нам в Истории локальных культур к стагнации и упадку.

Таким образом, логика этого процесса такова, что его исход (в ситуации, когда этим процессом никто не управляет) одинаково губителен как для сознания, так и для культуры.