Цветообозначение в шугнано-рушанской языковой группе в этнолингвистическом освещении

Жизнь каждого народа всегда была связана с определенными представлениями о природе вещей, а так как люди объединялись и формировали свои культурные традиции в пределах конкретной территории, то и отношение к разным предметам и понятиям в различных традициях оказалось крайне разнообразным, хотя по мере культурных контактов и межъязыковой интерференции некоторые идиоэтнические особенности со временем могли видоизменяться. Заметное разнообразие наблюдается, когда обращаются к лексике цветообозначения, которая варьирует от языка к языку даже применительно к основным цветам, несмотря на то, что нормальный человеческий глаз повсюду воспринимает красочное разнообразие мира одинаковым образом. Подобного рода расхождения в оценке цветовых качеств различных предметов вызваны не физиологическими особенностями зрительного восприятия (такие патологические случаи, как, например, дальтонизм, для темы этого исследования не показательны), а именно идиоэтнической спецификой языков, которая является основным объектом внимания этнолингвистических исследований. Речь может идти о разной группировке основных цветов (и их оттенков), а также о различной практической значимости этого качества предметов в языковой и культурной традиции каждого народа. Если иметь в виду язык, такое практическое отношение к оценке тех или иных цветовых качеств предмета (тона, его интенсивности, особенностей окрашенной поверхности, символики цвета и т. д.) проявляется не только на уровне общенациональной лексики, но может прослеживаться и при обращении к различного рода разновидностям языка — в его территориальных диалектах и профессиональных жаргонах (например, в речи скотоводов, когда речь идет о масти животных, ковровщиц, использующих более конкретные обозначения цветов, чем обычно употребляемые в языке, и т. п.).

Термины цветообозначения в шугнано-рушанской языковой группе еще не становились объектом специального исследования. С лингвистической и этнографической точки зрения они рассматриваются впервые.

В литературе, посвященной цветообозначениям, нет единого мнения по составу и семантике названий даже так называемых основных цветов (хроматических и ахроматических), выделяемых носителями разных языков. Ф. Н. Шемякин отмечает: «количество цветов, которые человеческий глаз способен различать в предметах, определяется разными исследователями в пределах примерно от пятисот тысяч до двух с половиной миллионов» (Шемякин, 1960, с. 5). Понятно, что только малая часть этого потенциального «количества цветов» представлена в языке специальными терминами, известными всем носителям данного языка. Ряд цветообозначений известен только специалистам, которым приходится употреблять их в процессе своей производственной деятельности, например, при изготовлении ковров, окраске ткани, аппликации изделий, изготовляемых из шерсти животных и т. п. В таких случаях часто для обозначения нужного цвета (нужного оттенка) используются названия красителей или же название какого-либо образца, то есть эталонного для представления какого-то определенного цвета предмета, который окрашен соответствующим образом.

Действительно, человеческий глаз способен различать в природе множество разнообразных цветовых оттенков, которые назвать однозначным термином практически невозможно, и для носителя языка намного проще и привычнее обозначать цвета по качеству предмета-эталона. Количество цветов намного больше, чем количество их названий: «ни один язык не мог бы создать количества названий, даже приблизительно равного количеству цветов, никакая человеческая память не могла бы удержать их, а мышление — оперировать ими» (Шемякин, 1960, с. 6).

Известно, что обычно люди различают и обозначают многие цвета только в связи с конкретными признаками предмета, имеющими для него практическое значение, и следовательно, обобщенное название цвета соотносится с каким-то качеством предмета-эталона, типичным и для данного предмета. Такие слова как, например, vin-rang, olboli-rang 'вишневый', рассматриваются в качестве единичных и характерных названий для красного цвета, xuvd-rang 'молочный', gac-rang 'меловой' — как названия для белого цвета, osmun-rang 'небесный' — как название для голубого цвета и т. д. Подобные слова, имеющие в виду характерную окраску определенных предметов, которые служат для эталонного обозначения того или иного цвета (или какого-то его оттенка), называют также «предметными» или «производными». Вместе с тем целый ряд цветообозначений как бы абстрагирован от своей предметной основы. Это относится и к хроматическим цветам (красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый), и к ахроматическим (белый, серый, черный). С этнолингвистической точки зрения обращает на себя внимание, во-первых, различия между языками в обозначении основных цветов хроматического и ахроматического рядов. Во-вторых, значимым оказывается отношение носителей данного языка к тому или другому цвету, то есть как бы усредненное его восприятие и участие в формировании соответствующих представлений, связанных с народными обычаями, поверьями и ритуалами.

Во многих языках могут отсутствовать названия для тех или иных цветов, имеющиеся в других языках. При «переводе» таких специфических цветообозначений на «свой» язык используют возможности словообразования, суффиксы, сложные описательные наименования и т. п. Установлено, что воспринимаемый нами цвет в его интенсивной и чистой форме — это цвет солнечного спектра, рассматриваемого в спектроскопе. Некоторые исследователи утверждают, что существуют три основных цвета: красный, зеленый, и синий. Так, например, еще 1756 году.

М.В. Ломоносовым была выдвинута теория «тройственного числа» основных цветов.

Одним из природных спектров является радуга: наблюдая ее, человек мог видеть сочетания естественной цветовой гаммы. Со времен Ньютона принято различать в солнечном спектре 7 основных «цветов радуги»: фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый, красный. Однако носители различных языков, исходя из особенностей своего языка, определяют «цвета радуги» по-своему, так как глаз различает множество переходных цветов и оттенков, которые могут быть сгруппированы между собой по-разному.

Важным для системы цветообозначения является оценочно-эмоциональное восприятие как ахроматических, так и хроматических цветов. Например, цвета, относящиеся к хроматическому ряду, дополнительно подразделяются на холодные или теплые. Обычно к «теплым» относят цвета от чисто желтого, оранжевого, красного до красно-пурпурного, а к «холодным» — все цвета от зеленоватого, зелено-голубого, синего до сине-пурпурного тона (Цойгнер, 1971, с. 104). На практике (например, в живописи) как «холодный» или «теплый» могут восприниматься оттенки любого цвета: в зависимости от насыщенности его тона и свойств окрашенной поверхности, которая может, как поглощать, так и отражать световые лучи, что создает впечатление «тепла» или «холода"1.

Ш. М. Шукуров, рассматривая употребление прилагательных, обозначающих цвет, в «Шах-наме» Абулкасима Фирдоуси, отмечает разделение соответствующих цветов на теплые и холодные, активные и пассивные, высокие и низкие. При этом «теплые» цвета (красный, желтый) связываются в тексте «Шах-наме» с верхом, то есть с положительным началом и наступлением дня, а «холодные» цвета (голубой, синий,.

1 В некоторых языках, например в латинском и арабском, различались 'белый (матовый)' (лат. albus) или 'белый насыщенный' (араб, ayaqaq) и 'ослепительно белый' (лат. candidus), 'белый блестящий' (араб, liah), см.: Сухачев, 2001, с. 122−123. зеленый) — с низом, то есть с отрицательным началом и царством ночи (Шукуров, 1983, с. 11).

Однако следует отметить, что автор рассматривает только те закономерности цветообозначений, которые одновременно прослеживаются в тексте «Шах-наме» и по ранним иллюстрациям к поэме, где проявляется своеобразная «автономность» цвета, относительная его независимость от слова. Другими словами, обозначения цвета в литературном и живописном «текстах» оказывается элементами различных систем его отображения и эмоциональной оценки. Особенности такого субъективного восприятия охарактеризованы, например, в четверостишии Абдурахмана Джами:

Все идеи — это разноцветные стекла, На которые упал луч солнца бытияЕсли стекло красное, желтое или синее, Такого же цвета кажется в нем и солнце. Бертельс, 1965, с. 466) Для персидской средневековой культуры представляют также интерес главы 4 и 10 книги «Ахлок-ул мухсини (Этика мухсина)» Хусайна Воиза Кошифи, которые посвящены восприятию цвета и его обозначениям. В четвертой главе, например, речь идет о том, как цвет определяет характер человека: «Если спросят, к какой группе относится черный цвет, отвечай, черный цвет — цвет ночи и цвет человеческого глаза, и относится к тем людям, у которых сердца являются кладом тайны, которые способны держать все в тайне и, как человеческий глаз, все видят и не должны быть высокого мнения о себе» (Кошифи, 1991, с. 63).

История изучения. Возросший в последние годы интерес к изучению шугнано-рушанских языков в этнолингвистическом аспекте, побуждает не только иранистов, но и более широкий круг языковедов обращаться к данным этих языков. Шугнано-рушанская группа памирских языков относится к восточной ветви иранских языков. Сходство этих языков и степень взаимопонимаемости между их носителями позволяет считать их диалектами единой языковой общности. На этих языках сегодня разговаривают жители Шугнанского, Рушанского и Рошткалинского районов Республики Таджикистан, а также жители левобережья реки Пянджа, то есть афганского Бадахшана.

Памир является своеобразным этнолингвистическим музеем. До сегодняшнего дня здесь сохранились уникальные языки со своими диалектами, чьи древние традиции позволяют открывать новые страницы истории и лингвистам, и этнографам. Следует отметить, что некоторые иранские языки (персидский и таджикский) со своей богатейшей литературой и письменностью давно уже пользуются постоянным интересом языковедов.

В последние десятилетия памирские языки, которые считаются бесписьменными, все чаще привлекают внимание и интерес ученых со всего мира.

Исследователи стали интересоваться Памиром и памирскими языками начиная с XIX века. Первым, среди них был английский ориенталист Р. Шоу (Shaw, 1876), а из русских ученых — академик К. Г. Залеман (Залеман, 1895). Глубокими и оригинальными являются также работы И. И. Зарубина, который является основоположником изучения памирских языков. Многие труды таких известных иранистов, как A. JL Грюнберг, Р. Х. Додыхудоев, Г. Моргенстиерне, Т. Н. Пахалина, B.C. Соколова, И.М. Стеблин-Каменский, Д. И. Эдельман,.

JI.X. Додыхудоева, посвящены сравнительно-историческому изучению лексики памирских языков.

Свой вклад в изучение памирских языков и культурных традиций внесли таджикские исследователи. Следует особо отметить 3-х томный «Шугнанско-русский словарь» профессора Д. Карамшоева, который включает лексикографический анализ данного языка (Карамшоев, 1979;

1991; 2000). В лингвистическом аспекте выполнены работы М. Файзова, Т. Бахтибекова, Ш. Юсуфбекова, А. Мирбобоева, И. Рахими, Б. Лашкарбекова, М. Аламшоева.

Актуальность темы

В настоящее время можно отметить отсутствие этнолингвистических работ посвященных цветообозначению в памирских языках. Следует подчеркнуть, что хотя таджикский язык является вторым языком для носителей памирских языков, столь же немногочисленны работы посвященные изучению цвета на таджикском языке в лингвистическом и этнографическом аспектах. Имеются работы сопоставительного характера, в которых рассматриваются некоторые актуальные вопросы соответствия и различий лексики цветообозначения в таджикском языке (Атоева, 1988). В работе X. Г. Газанфар для сравнения были взяты цветообозначающие прилагательные современного русского и персидского языков — слова, обозначающие цвет в языке дари (Газанфар, 1988). Исследование Т. Т. Пашалишвили посвящено классификации и систематизации лексики, обозначающей цвет, в персидском языке (Пашалишвили, 1991).

Практическое отсутствие работ по теме нашего исследования является одним из пробелов в таджикском языкознании. Можно привести слова Дж. Мурватова и М. Джафарова: «.важная проблема — проблема цвета и цветообозначений, которая имеет теоретическое и практическое значение, была упущена из поля зрения в таджикском языкознании» (Джафаров, Мурватов, 1980, с. 78). Сказанное относится и к памирским языкам, так как проблема цветообозначения в памирских языках и, в частности, в шугнано-рушанской языковой группе до сих пор не разработана, если иметь в виду лингвистические и этнографические ее аспекты. Предпринятое нами диссертационное исследование является первой специальной работой в области цветообозначающей лексики в шугнано-рушанских языках. При этом цветообозначения рассматриваются нами на фоне бытовых, обрядовых и мифологических представлений носителей этих языков. Это означает, что анализу подвергается не только лексика, обозначающая основные цвета и их оттенки, но и тот круг представлений и ритуалов, который характеризует отношение к цвету в традиционной культуре шугнано-рушанских народностей.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые применительно к шугнано-рушанской языковой группе лексика цветообозначения исследуется в этнолингвистическом освещениитакже впервые изучается морфологическая и синтаксическая структура соответствующих обозначений и рассматривается традиционная для носителей языков этой группы символика цвета.

Основная задача диссертационного исследования состояла в том, чтобы определить состав и особенности функционирования терминов цветообозначения в шугнано-рушанской языковой группе.

Цель исследования, соответственно, обусловлена следующими частными задачами:

1. Анализ грамматических особенностей цветообозначения в шугнано-рушанской языковой группе, в том числе словообразовательных моделей цветообозначения.

2. Анализ семантики основных цветов в шугнано-рушанской языковой группе.

3. Рассмотрение особенностей восприятия цвета в быту шугнанцев и рушанцев.

4. Анализ мифологических представлений шугнанцев и рушанцев, связанных с восприятием цвета.

5. Составление словаря, включающего лексемы, связанные с цветом, в шугнано-рушанской группе.

Материалом для данного исследования послужили языковые, фольклорные и этнографические данные (наименования основных цветов, а также связанная с ними бытовая символика, поверья и ритуалы), которые собраны в результате полевого анкетирования в период 1999 -2004 гг. среди жителей города Хорога и Шугнанского района (от селения Сохчарв до Джелонди и Дарморахта), а также в Рошткалинском районе (от селения Хабоста до Джавшангоза) и в Рушанском районе (от Вамара до Шипата).

В качестве дополнительных источников использованы: трехтомный словарь шугнанского языка (Карамшоев, 1988; 1991; 1999), шугнанские тексты и словарь (Зарубин, 1960), рушанские и хуфские тексты и словарь (Соколова, 1959), этимологический словарь ваханского языка (Стеблин-Каменский, 1999), русско-таджикский словарь (Асимов, 1985), персидско-русские и русско-персидские словари (Ю.А. Рубинчик, 1970).

Методы исследования. В диссертации использовался в основном метод этнолингвистического описания, а также сопоставительный и структурно-семантический анализ языковых, фольклорных и этнографических данных.

В работе с целью сравнительно-исторического анализа лексики используется общепринятая международная транскрипция на основе латинской графики (Эдельман, 1963).

Практическая значимость работы заключается в том, что изучение лексики цветообозначения на шугнано-рушанском языковом материале предпринято впервые, и оно дополняет существующие исследования по иранистике. Материалы диссертации могут быть использованы в курсах лекций и в учебных пособиях по лексикологии, этнолингвистике, фольклору, а также в лексикографической практике и исследованиях по иранским языкам.

Работа представляет особый интерес для всех тех, кто в научных и практических целях (например, в школьном обучении или по программе вуза) изучает языки и культуру памирских народов.

Апробация работы. Результаты работы излагались на научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Школа молодого востоковеда — 2004», которая проводилась Восточным факультетом СПбГУ. Некоторые результаты данного исследования опубликованы в трех статьях в российских научных сборниках (список представлен в конце автореферата).

Структура диссертации подчинена решению названных выше задач. Кроме введения, работа включает три главы, которые подразделены на ряд параграфов в соответствии с особенностями рассматриваемого материала. Глава I посвящена грамматическим и лексико-семантическим особенностям терминов цветообозначенияв главе II уточняется состав терминов цветообозначения и их семантика, в главе III осуществлен более подробный этнолингвистический анализ, связанный с функционированием рассматриваемой лексики и символикой цвета в культурной традиции шугнанцев и рушанцев. Каждую главу завершают некоторые частные выводы, а основные результаты исследования обобщены в заключении. В приложениях представлена схематическая карта и фотоматериалы, дополняющие этнолингвистические сведения, а также словарь цветообозначений в шугнано-рушанской языковой группе, отражающий материалы осуществленного нами полевого анкетирования.

Выводы.

Обобщая наблюдения над символикой цвета в традиционных обрядах и ритуалах шугнанцев и рушанцев можно отметить, следующее.

1. Хотя традиционная символика цвета еще прослеживается в обрядах памирских народов, ее хранителями в большей мере являются женщины, чем мужчины.

2. Заметны некоторые возрастные отличия в отношении к традиционным обычаям и обрядам, которые, однако, по мере перехода молодого поколения (особенно женщин) в другую возрастную группу, практически не сказываются на соблюдении ритуальной символики в целом, хотя отдельные ее элементы могут быть переосмыслены (см. например символику лука и стрелы в обряде снятия покрывала с невесты).

3. Если матери стараются, чтобы дети были одеты в яркие цвета, символизирующие счастье и удачу, молодежь предпочитает одежду черного или темно-серого цвета.

4. В свадебном обряде преобладают хроматические тона светлой части спектра — красный и желтый, а из ахроматических — белый. По магическому правилу сходства и подобия, соответственно окрашенных предметов, они не только символизируют чистоту невесты и жениха, но и должны обеспечить светлую жизнь новой семьи в будущем.

5. Черный костюм жениха в современной свадебной обрядности, который воспринимается как признак его благополучия, по отношению к традиционно цветовой символике практически остается нейтральным, воплощая ту же семантику, что и благополучные белый и красный цвета.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Каждую главу этой работы завершают соответствующие выводы, и в данном Заключении обобщены только самые общие результаты нашего исследования:

1. Использованный нами языковой материал, отражающий преимущественно данные полевого обследования, охватывает термины цветообозначения в шугнано-рушанской языковой группе, а также особенности восприятия цвета в традиционной культуре памирских народов.

2. Названия основных цветов включают следующие термины:: ш., p. rust, 'красный', ш. zird, p. zlrd 'желтый', ш., p. sav3 'зеленый', ш. nili, р. nilay 'синий', ш. vur, p. vur 'коричневый', ш. ter, p. ter 'черный', ш., р. safed 'белый', ш., р. хТп 'серый'.

3. В число основных цветов входят цвета черный, белый и серый, которые относятся к ахроматической группе, а также смешанный коричневый цвет. Тона, соответствующие русским названиям оранжевого, голубого и фиолетового цветов, в шугнано-рушанской языковой группе распределены, соответственно, среди оттенков красного и синего цвета. Они имеют свои обозначения, но не относятся к основным цветам.

4. Все основные цвета имеют несколько оттенков, которые отличаются большей или меньшей светлотой или насыщенностью.

5. Как и в других языках, в шугнано-рушанской группе высшая степень качества предмета по цвету выражается аналитически, посредством слов lap- 'слишком', sar- 'самый, очень', сочетания bar fuk (as) — 'самый' - букв, «из всех». Слабая степень, которая указывает на уменьшение интенсивности тона, образуется от слова rang с прибавлением суффиксаак.

6. Имеются словосочетания, которые указывают на сходство того или иного цвета с окраской какого-либо предмета-эталона: xun jinow rust «красный как кровь», xuvd Jinow safed «белый как молоко» и др.

7. В некоторых качественных прилагательных сохранилось категория рода. При изменении прилагательных по родам важную роль играет перегласовка — для мужского рода характерны гласные и, й, о, а для женского рода а, а, о, б, ё, с, I, i. Например: ш., р. м.р. rust, ш. ж.р. rost, p. rast 'красный, красная', ш. м.р. сй^, p. ciiw, ш. ж.р. са^, p. caw 'пестрый, пестрая'.

7. Выявлены и разъяснены древние корни и основы, давшие названия основных цветов.

8. Цветообозначающая лексика в процессе своего развития пополняется за счет различных источников. Наиболее продуктивным источником образования прилагательных, обозначающих цвет, являются названия растений, минералов, масти животных.

9. Приведены сведения о роли и символике цвета в быту шугнано-рушанского населения, в частности о символике цвета в обрядах и поверьях. В свадебном обряде среди жителей Шугнана и Рушана велика роль красного цвета, он символизирует счастье и благополучие. В некоторых моментах свадебного обряда используют белый цвет, который является символом ясности. Главным цветом в похоронном обряде является черный, который считается символом траура и мрака. В одежду черного цвета одеваются близкие и родственники покойника. Для покойника готовят саван из белого материала, чтобы он попал в рай. Кроме этих двух цветов используют также красный цвет, которым покрывают носилки с покойником. Важна роль цвета во время праздников Xidirayum 'Навруз', 'Новый год' и Qurbum-ayum 'Курбан-байрам'. Во время празднования Нового года главным является красный цвет. А празднование Курбан-Байрама сопровождается жертвоприношением животного белой масти. В приметах и поверьях также противопоставлены группы благоприятных и неблагоприятных цветов: красный, белый, и зеленый как положительные цветачерный, серый и желтый (рыжий) как отрицательные.