Восток в художественном сознании И.А. Бунина

Художественное сознание — способ понимания и восприятия реальности, при котором сама личность автора, её внутренний закон, формирует и обусловливает конечный творческий результат, отражает потребность в преображении, изменении мира для себя и себя для мира. Благодаря внутренним, имманентным художественному сознанию законам оно само продуцирует духовную информацию, включающую элементы как обыденного, так и теоретического сознания. Им фиксируются, с одной стороны, чувственность, конкретность мира, с другой стороны — его обобщённые универсальные признаки. В художественном сознании талантливого писателя сопрягается его действительное существование и осуществление как деятельного субъекта Вечности, как творца, создающего образ гармоничной структуры мироздания.

В основе художественного сознания лежит представление автора о мире со всеми характеристиками этого мира с точки зрения его значимости для конкретного человека. В данном случае, человек и всё к нему относящееся (общество, созидательная деятельность и т. п.) являются психологически, социально и культурно изменчивой сферой, в то время как Земля, природа, закономерности материального мира составляют устойчивую сферу. Подобное представление сохраняется в искусстве вообще и в литературе, в частности, в каждую историческую эпоху и присутствует в них как образ мироустройства, как картина мира. Художественное сознание писателя непосредственно выражается в творческом процессе, объективируется в самих произведениях (тексты являются вербальной фиксацией этого типа сознания) и находится в сложных опосредованных отношениях с теми ощущениями, представлениями, переживаниями, которые характеризуют писателя как эмпирическую личность.

В современном литературоведении утверждается взгляд на историю мировой литературы как на смену типов художественного сознания: «мифопоэти-ческого», «традиционалистского», «индивидуально-авторского"1. Последний тяготеет к творческому эксперименту, резко увеличивает приток в литературу новых эстетических идей, художественных решений. У писателей с индивидуально-авторским типом художественного сознания единство произведения обеспечивается, прежде всего, авторским замыслом творческой концепции произведения, самобытностью стиля, гармоническим соответствием друг другу всех сторон и приёмов изображения.

В художественном сознании И. А. Бунина доминирует индивидуально-авторская установка. Безусловно, художественный мир этого русского писателя был сформирован русским народным творчеством, историей, классической литературой, которую он прекрасно знал и любил. И всё же его видение мира было связано с пристальным вниманием к культурам других народов. Находясь в мучительном поиске истины, желая утолить свою неиссякаемую жажду познания (всю жизнь писатель занимался самообразованием), И. А. Бунин свободно обращался к культурам других стран — и эти обращения оставили свой след в его произведениях, повлияли на создание образов, сюжетов. В художественном сознании И. А. Бунина неразрывно соединяются исконно национальное и инонациональное начало. В частности, особую роль в формировании миропонимания и эстетики писателя играл ориентализм (увлечение Востоком), который ещё A.M. Горький назвал «органическим, наследственным тяготением к Востоку"2.

Термин ориентализм, на наш взгляд, требует дополнительной расшифровки и уточнения. С одной стороны, существует понятие художественного ориентализма как орнаментального изображения мира преимущественно Ближнего Востока, мира, предстающего перед нами в виде чего-то неподвижного, пёстрого, яркого в своей красочности и чуждо-экзотичного. Именно подобный ориентализм в европейском искусстве XIX — XX вв. М. А. Волошин назвал «симптомом омертвления старых корней, связывавших Европу с мусульманским Востоком"3. С другой стороны, ориентализм понимается как «совокупность религиозно-философского, историко-художественного, эстетического и психологического аспектов мировоззрения писателя, сформированных под значительным влиянием Востока"4. Здесь имеется в виду как Ближний, так и Дальний Восток — культура стран буддизма, индуизма, даосизма, ислама. В работе будет присутствовать последнее, более широкое понятие.

Под словом Восток мы будем понимать географическое и культурологическое пространство. Противопоставление Востока Западу известно с древнейших времён, его можно найти ещё у Геродота. Под Востоком, как правило, понимается Азия, под Западом — Европа, — две части света, «два культурных мира"5. Однако само подобное разграничение довольно условно. Для Западной.

Европы, например, Россия издавна казалась Востокоммы же называем Востоком Индию, Китай, Японию, Иран и т. д. — то есть области, преимущественно лежащие южнее нашей страны. Отсюда вытекает и наше специфически «российское» определение востоковедения как совокупности наук о Передней, Южной и Восточной Азии.

Интерес И. А. Бунина к культуре как Ближнего, так и Дальнего Востока был довольно стойким, что связывалось, в первую очередь, не с данью моде6, не со стремлением к экзотике, а с нравственно-философским поиском истины, смысла своего существования, с желанием постичь тайны развития мировых цивилизаций, «познать тоску всех стран и всех времён» (I, 319). «Я стремился „обозреть лицо мира и оставить в нём чекан души своей“, как сказал Саади, меня занимали вопросы философские, религиозные, нравственные, исторические» (IX, 268), — говорит он в письме к Боссару.

На пороге двадцатого столетия «особенно начала ощущаться историческая ограниченность модели мира, которую на протяжении долгих и неспокойных веков вырабатывало европейское мышление». Базироваться на европоцентризме далее в начале XX века становилось невозможным, так как ни фанатическое отстаивание европоцентризма, ни дополнение его частностями не способствовали отражению реальной картины мира. В это время наступил период, когда Азия, по словам М. А. Волошина, «начала питать Европу через Тихий океан»: «Если ориентализм в европейском искусстве является симптомом омертвления старых корней, связывавших Европу с мусульманским Востоком, то импрессионизм говорит о корне, переброшенном на Дальний Восток"8. Действительно, в это время Европа пережила своеобразное открытие для себя даосского и индо-буддийского Востока, которое некоторые исследователи называют «потрясением», «культурным взрывом"9.

Увлечение Востоком охватило многих представителей русской творческой интеллигенции рубежа XIX — XX веков. В это время интенсивно переводились книги о философских взглядах народов Индии, Китая, об их религиях, культуре (научные труды Макса Мюллера, Германа Ольденберга, Жака де Нер-валя), публиковались отрывки из упанишад, Сутта-Нипата, изречения Будды и сказания о его жизни. Появилась целая плеяда русских буддологов: Ф. И. Щербатской, С. Ф. Ольденбург, О. О. Розенберг. В произведениях А. Белого, A.A. Блока, B.C. Соловьёва, Н. С. Гумилёва решался вопрос о судьбе России в.

Блока, B.C. Соловьёва, Н. С. Гумилёва решался вопрос о судьбе России в зависимости от победы Востока или Запада, которые были нравственно-этическими категориями, имеющими символическое значение. На этом фоне И. А. Бунин не был исключением.

К причинам обращения И. А. Бунина к теме Востока, на наш взгляд, можно отнести детские впечатления художника, с самых ранних лет интересовавшегося жизнью других народов. Студент Н. О. Ромашков, готовивший будущего писателя к поступлению в гимназию, одним из первых пробудил в душе своего ученика интерес к культуре других стран. Н. О. Ромашков был выпускником Лазаревского института, владел несколькими восточными языками10. Не случайно маленький Алёша Арсеньев — автобиографический герой И. А. Бунина — не может оторваться от экзотических картинок из книги «Земля и люди»: «Помню особенно две: На одной — финиковая пальма, верблюд и египетская пирамида, на другой — пальма кокосовая. И, боже, сколько сухого зноя, сколько солнца не только видел, но и всем своим существом чувствовал я, глядя на эту синь и эту охру, замирая от какой-то истинной эдемской радости! В тамбовском поле, под тамбовским небом, с такой необыкновенной силой вспомнил я всё, что я видел, чем жил когда-то, в своих прежних, незапамятных существо-ваньях, что впоследствии в Египте, в Нубии, в тропиках мне оставалось только говорить себе: да, да, всё это именно так, как Я впервые „вспомнил“ тридцать лет тому назад!» (VI, 37).

Определяющее значение для формирования взглядов писателя имели его многочисленные путешествия. В 1907 году И. А. Бунин совершает своеобразное «паломничество» в Святую землю: Египет, Сирия, Палестина, Греция. После путешествий 1903 и 1907 гг. художник создаёт цикл «путевых поэм» «Тень Птицы». Поездка на остров Цейлон в 1911 году также повлияла как на миропонимание И. А. Бунина, так и на дальнейшее его творчество. Не будь её, не были бы созданы такие произведения, как «Братья», «Соотечественник», «В стране пращуров», «Готами», «Ночь отречения», «Город Царя Царей», «Воды многие». Не последнюю роль здесь сыграло стремление И. А. Бунина понять прошлое, настоящее, будущее России через культуру других народов. Позднее, вдали от родины, он будет вспоминать Россию, мучительно страдая от разлуки с землёй своих предков. Тоска по родине и неотрывная принадлежность её культуре, народу, постоянно присутствовала в душе писателя.

Говоря о причинах, побудивших И. А. Бунина «обратиться к Востоку», нельзя не отметить увлечения молодого писателя толстовством и творчеством Л. Н. Толстого, воззрения которого, по мнению И. А. Бунина, были близки индийской философии. Герой рассказа «На даче», толстовец Каменский произносит слова: «Жизнь только в жизни духа, а не в жизни тела. Это повторяли все великие учители человечества, начиная с Будды» (II, 148). Через сорок лет в своём трактате «Освобождение Толстого» И. А. Бунин соотнесёт свои взгляды на бытие, жизнь, конец жизни с «буддийскими высказываниями» Л. Н. Толстого. Как и Л. Н. Толстой, И. А. Бунин в своих произведениях часто обращается к теме смерти. Чувство постоянного её присутствия сопровождало художника всегда: «Я всю жизнь живу под знаком смерти — и всё-таки чувствую, будто никогда не умру» (V, 301). Преодолеть смерть, найти примирение с нею в бессмертии, найти разрешение этой величайшей загадки человеческого бытия, которая ужасна, противоестественна по своей сути, но в то же время разрешает противоречия земной жизни, стремился И. А. Бунин. Это в какой-то мере роднит его с Л.Н. Толстым11.

Обращаясь к истории современного буниноведения, отметим, что отечественные исследователи 1950;60-х гг. (О. Михайлов, Т. Бонами, В. Афанасьев) часто проходили мимо глубинного, философского, содержания бунинской прозы. Так, для А. Тарасенкова И. А. Бунин — «певец умирающего дворянства"12, и не более, в то время как Т. Бонами наоборот как бы подтягивает художника до уровня революционных идей эпохи, выделяя исключительно социальный подтекст его творчества. Зарубежные учёные, напротив, изначально акцентировали внимание на нравственно-философском содержании, говорили о «пантеистиче-ски-таоистическом воззрении Бунина на жизнь и мир"13, проводили прямые параллели между идеями Шопенгауэра, экзистенциалистов и философскими взглядами писателя. Д. Ричарде, например, называет И. А. Бунина «оптимистическим фаталистом"14, настаивая на аполитичности писателя. Д. Ричарде и Б. Кирхнер отказывают художнику в каких бы то ни было социальных интересах и демократических симпатиях. Зарубежные учёные, в отличие от отечественных, почти не проявляя интереса к социальным аспектам творчества, концентрируют основное внимание на выявлении «вечных» тем в произведениях писателя. Мировосприятие художника интересует их лишь в философском аспекте, в плане постановки и решения общих проблем бытия, жизни и смерти. Подобное отношение к литературному наследию писателя абсолютизирует одни особенности его творчества и не учитывает другие.

Вопрос о религиозно-философской подоснове творчества И. А. Бунина в современном буниноведении решается по-разному, иногда основываясь на пристальном внимании к разным сторонам мировоззрения художника, а порой достаточно субъективно (на выделении и придании доминирующего значения тем аспектам, которые особенно близки миропониманию самого исследователя)15. Изучение тех сторон мировоззрения И. А. Бунина, которые были сформированы под определенным влиянием Востока, по-прежнему остаётся неполным, несмотря на уже предпринятые попытки литературоведов более или менее систе-матизированно исследовать вопрос, поставленный в 1969 г. О. В. Сливицкой в работе «Бунин и Восток (к постановке вопроса)"16. На материале анализа таких прозаических произведений И. А. Бунина, как «Тень Птицы», «Господин из Сан-Франциско, «Сны Чанга», «Братья», О. В. Сливицкая сделала следующее, довольно любопытное, заключение: «Восток, не всегда отражаясь в произведениях И. А. Бунина тематически, постоянно присутствует в его сознании и как угол зрения на судьбу России, и как арсенал философских воззрений, очень близких его представлению о мире"17.

Необходимо отметить, что в работах отечественных литературоведов (П.И. Тартаковского, Л. В. Крутиковой, В. Я. Света, О. В. Солоухиной, Т. К. Лобановой, М. Мирзы-Авакяна, О. В. Сливицкой, Е. Б. Смольяниновой, Л.А. Ие-зуитовой, И. П. Карпова, В.В. Крапивина), а также в трудах зарубежных учёных (Т. Марулло, Дж. В. Коннолли, Ким Кён Тэ, Мэн Сю-юнь) уделяется определённое внимание рассмотрению ориентального начала в творчестве И. А. Бунина. Однако, несмотря на наличие значительного числа исследований, так или иначе затрагивавших различные стороны мировоззрения И. А. Бунина, нельзя не увидеть, что среди них не так много специальных работ, посвящённых изучению его религиозно-философских воззрений. Причиной этому вполне могла послужить как сама неопределенность бунинских религиозных взглядов, так и цензура недавнего периода истории России.

Из работ последних лет, связанных с изучением указанной проблемы, а также и непосредственно ориентализма в творчестве писателя, представляется особенно интересной диссертация Г. В. Килгановой — «Ориентализм в прозе 18.

И.А. Бунина". Некоторые созвучные нам идеи по вопросу «И. А. Бунин и Восток» подробно рассмотрены в данном труде. В своей работе исследователь приходит к выводу, что Восток наложил существенный отпечаток на характер религиозно-философских взглядов И.А. БунинаВосток был для художника своеобразным критерием его эстетикистал определяющим моментом в историко-художественной концепции писателя, выраженной, например, в путевых очерках «Тень Птицы». Именно этими положениями мы будем руководствоваться в некоторых случаях при анализе прозаических и поэтических произведений И. А. Бунина.

В указанном выше исследовании впервые были рассмотрены в совокупности религиозно-философский, эстетический и психологический аспекты художественного сознания И. А. Бунина, был сделан также акцент на том, что все перечисленные аспекты являются «яркими проявлениями ориентализма». Однако эстетический и психологический мировоззренческие аспекты рассматриваются в диссертации Г. В. Килгановой только на материале прозаических произведений И. А. Бунина о любви. В данной работе производится попытка рассмотрения в этом ключе как прозы, так и поэзии, эссеистики И. А. Бунина, относящихся к различной тематике.

Г. В. Килгановой сделано много интересных и глубоких замечаний, одно из которых относится к доминированию синкретизма в религиозно-философских воззрениях И. А. Бунина. Аналогичная мысль выражена в работе Г. Ю. Карпенко, также посвященной специальному изучению религиозно-философских взглядов И.А. Бунина19. Верно ориентируясь на подобный синкретизм, характерный для этого писателя, Г. Ю. Карпенко рассматривает его формирование в русле актуальных философских проблем начала XX века.

О влиянии Сутты-Нипаты на так называемые «цейлонские» рассказы И. А. Бунина в разное время упоминали О. В. Солоухина, Г. И. Карпенко, Е.Б. Смольянинова20. Пожалуй, лишь Т. К. Лобанова и В. В. Крапивин в своих статьях21 уделили некоторое внимание рассмотрению темы «Сутта-Нипата и проза И.А. Бунина». Однако до сих пор нет ни одного исследования, более или менее подробно освещающего указанную тему. В настоящей работе мы попытаемся восполнить этот пробел.

История осмысления проблемы «И. А. Бунин и Восток» свидетельствует о не иссякающем интересе к изучению данного вопроса в буниноведении и возможности нахождения новых аспектов его изучения. Существующие исследования ориентальной прозы и поэзии И. А. Бунина, внеся неоспоримый вклад в освещение указанной проблемы, тем не менее, её не исчерпывают22.

Актуальность диссертационного исследования.

Возрастание интереса российских учёных к творчеству И. А. Бунина, наблюдающееся в последние годы, во многом связано с возвращением на родину литературного наследия писателя.

Значительный научный интерес вызывает, во-первых, неопределенность бунинских религиозно-философских взглядов, без понимания которых невозможно составить целостное представление о специфике художественного сознания, миропонимании писателя и его поэтике.

Сказанным определяется актуальность изучения поэзии и прозы И. А. Бунина в мировоззренческом аспектеэтот аспект представляется весьма значимым для современного литературоведения, разрабатывающего на рубеже XX — XXI веков мировоззренческое направление.

Во-вторых, требует осмысления факт присутствия в бунинском творчестве «ориентального» начала, без учёта которого понимание творчества, философии, исканий автора остается неполным. Поэтому актуальной задачей является выявление черт специфически «восточного» миропониманияанализ эстетических, духовных, нравственных традиций Востока в художественном сознании писателяизучение влияния восточных религиозно-философских канонических текстов (Коран, Сутта-Нипата и др.), а также культуры, истории, философии индуизма, буддизма, ислама на понимание писателем сути бытия.

Исследование указанных проблем позволит уточнить представление о феномене ориентализма как таковом, что также является актуальным на фоне имеющихся различий в понимании Востока и восточной традиции в искусстве.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые художественный ориентализм прозы, поэзии, публицистики И. А. Бунина исследуется как самобытное литературное явление. На конкретном материале произведений писателя проведено исследование связей эстетических, нравственно-философских исканий И. А. Бунина с культурным, историческим, религиозным наследием Ближнего и Дальнего Востока. Особое внимание уделяется изучению связей произведений писателя с каноническими текстами: Кораном, Суттой-Нипатой, гимнами Ригведы. Также впервые поднимается тема «И. А. Бунин и евразийство».

В диссертации ставится цель — исследовать специфику влияния Востока на художественное сознание И. А. Бунина.

Задачи работы.

1. Выявить истоки формирования ориентального начала в художественном сознании И. А. Бунина.

2. Осмыслить природу религиозно-философских исканий писателя как стремление найти адекватные формы отражения и воплощения внутреннего мира.

3. Исследовать способы бытования восточных религиозно-философских и художественных текстов в творчестве И. А. Бунина.

4. Определить место и роль восточных категорий, символов, образов в эстетике и поэтике писателя.

Для решения поставленных задач нами будет использован широкий крут произведений И. А. Бунина: от ранних (конец 1880-х -1890-е годы) до поздних, созданных в эмиграции (1930;е годы). Таким образом, можно сказать, что материал исследования составляют прозаические, поэтические тексты И. А. Бунина, публицистика, эссеистика, дневники писателя как доэмигрантского, так и эмигрантского периода, как вошедшие в отечественные издания, так и опубликованные за границей. Привлекаются по необходимости произведения других авторов рубежа веков, что позволяет рассмотреть своеобразие творчества исследуемого художника на широком литературном фоне.

Методы исследования.

В диссертации сочетаются исторический и структурный способы изучения художественного произведения. Можно говорить о стремлении к системно-целостному подходу, поскольку в рамках данной работы соединяются биографический, творческо-генетический, культурно-исторический, структурно-семантический методы.

Теоретической основой исследования стали труды по литературоведению (Ю.М. Лотман, Л. Я. Гинзбург, Н. С. Трубецкой, П. М. Бицилли, В. Эберман, В. В. Иванов, П. И. Тартаковский, В. А. Келдыш, Л. А. Смирнова, В. Н. Афанасьев и др.), философии (Ф.А. Степун, М. Гюйо, А. Г. Пырин, E.H. Трубецкой, П. Н. Савицкий, С.Я. Франк), религиоведению (Г. Ольденберг, А. Массэ, Ф.И. Щер-батской, P.P. Мавлютов, А. Н. Кочетов, А. Уотс, П. Милославский, Т. П. Григорьева, Т.Я. Елизаренкова), медицине и психологии (К.Г. Юнг, Л. С. Выготский, Д.И. Ковда).

Научное и практическое значение диссертационного исследования состоит в том, что его выводы способствуют пониманию природы инонационального в творчестве И. А. Бунина. Практическая ценность диссертации обусловлена возможностью использования её материалов в исследованиях творчества И. А. Бунина, изучения и анализа общих проблем истории русской литературы конца XIX — начала XX вв., а также в вузовском и школьном преподавании при подготовке факультативных занятий, курсов лекций, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных русской прозе и поэзии Серебряного века.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на научных конференциях ИГУ (1997, 1999, 2001, 2003, 2004 гг.), международных конференциях ИГУ (2003 г.), БГУ (2003г.). Содержание работы отражено в восьми публикациях (тезисах научных докладов и статьях).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы.

Заключение

.

Интерес к Востоку на Западе имеет очень глубокие корни, и в каждый исторический период, в зависимости от специфики социальных, исторических, культурных факторов он то усиливается, то наоборот, ослабевает. Особенностью литературы рубежа XIX — XX вв. является усиление интереса к восточным религиям, философии, истории, культуре. В это время Европа (и Россия) переживает своеобразное открытие для себя даосского и индо-буддийского Востока. К. Бальмонт, Н. Гумилёв, А. Белый, В. Хлебников, М. Лохвицкая и многие другие русские писатели обращаются в своём творчестве к ориентальной теме. На этом фоне И. А. Бунин не был исключением. Интерес писателя к Востоку проявлялся на протяжении всего его творческого пути. Причинами этого стали детские впечатления, многочисленные путешествия И. А. Бунина на Ближний Восток, путешествие на остров Цейлон, стремление понять прошлое, настоящее, будущее России через культуру других народов.

И.А. Бунин осваивал Восток одновременно на разных уровнях: географическом, историческом, культурологическом, религиозно-философском. Вряд ли можно сказать, что на раннем этапе И. А. Бунина интересовали пространственные и бытовые реалии Востока, а позжефилософские категории, что, в молодости он увлекался культурой ислама, а в зрелом возрасте — буддизмом. Художественное сознание писателя стремится охватить собой весь мир во всём его многообразии, поэтически восприняв и «перерйотавэ)брезом, для И. А. Бунина Восток — это а) Древний Восток, сохранившийся в памятниках духовной и материальной культуры, географическая, историческая (например, арийское происхождение многих народов) духовная (религиозно-философский пласт) Прародина человечестваб) современный Восток — современные восточные государства, народы, этносы. Современный Восток также включает в себя географический, исторический, этнографический, психологический, культурный пластв) Восток, являющийся неотъемлемой частью русской культуры, истории, психологии русского народа, «азиатская» часть Евразийской культуры.

Художественное сознание писателя включает в себя все три типа понимания Востока.

Нравственно-философские искания И. А. Бунина отражают особенности его художественного мышления, для которого характерен синтез различных начал. В художественном сознании И. А. Бунина неразрывно соединяются исконно национальное и инонациональное начала. В основе авторской рефлексии и способа творческого мышления лежит категориальность восприятия и отражения фактов реальной действительности. Тайны бытия познаются через познание собственной души. За художественными образами каждого произведения проступает мировоззренческая составляющая, некая природная предрасположенность автора к определённой области мысли. В конечном итоге, все грани художественного сознания И. А. Бунина находят отражение в его творчестве, и исследователь, по нашему мнению, не должен оставлять без внимания те стороны в духовном самосознании художника, которые, с первого взгляда, и не играли основополагающей роли.

И.А. Бунин — русский писатель, но в восточной культуре он находит то, что роднит её с близкой, родной культурой. В своих произведениях художник неоднократно отмечает сходство России с Цейлоном, странами Ближнего Востока. Для И. А. Бунина важно увидеть то, что сближает Восток и Россию, и здесь концепция евразийцев в известной степени соединяется с его интерпретацией национального своеобразия России, её культуры, истории, народа. Будучи русским человеком, И. А. Бунин в то же время был гражданином мира, поскольку ему была близка не только мысль о единстве духовного наследия разных народов, но и восточная идея Единой Мировой Души (Всеединое, Брама, Атман как Мировое Божественное Начало, разлитое в окружающей природе и в каждом человеке). Во внешнем, «чужом», художник видит «своё», присущее его душе, являющейся в конечном итоге частью Всеобщей Мировой Души. Весьма своеобразен пантеизм писателя: собственное ощущение единения с природой И. А. Бунин осмысливал всесторонне, обращаясь как к многовековому опыту Запада, так и к тысячелетним наработкам Востока.

Лейтмотивы Всеединого и братства всех людей (независимо от того, живут ли эти люди одновременно с писателем или жили на земле гораздо раньше) проходят через ряд поэтических и прозаических произведений И. А. Бунина. Нельзя не отметить, что Всеединое — тема, к которой обращаются многие авторы XX века, включая И. А. Бунина. Помимо осознания сопричастности каждого народа к жизни всего человечества, у И. А. Бунина присутствовало также ощущение того, что и его жизнь, жизнь отдельно взятого человека, есть «трепетное и радостное причастие вечному и временному, близкому и далёкому, всем векам и странам, жизни всего бывшего и сущего на этой земле», «столь любимой» (V, 314−315) самим художником. Запад и Восток, Север и Юг, исчезнувшие цивилизации и ныне существующие — всё, по его мнению, составляет этот мир, где главной является всё же «третья правда» — правда Любви, Красоты, Гармонии. Несмотря на то, что мир «безначален и бесконечен» (IV, 385), у него всё же есть Хозяин — его Творец, поскольку в устройстве Вселенной нет хаоса.

Анализ отдельных стихотворений, очерков, рассказов писателя обнаруживает специфические особенности его художественного сознания, проявляющиеся на сюжетно-композиционном уровне, в пространственно-временной организации, в персонажной системе и в речевом строе произведений: соединение лирического и эпического начал, синтез реалистического и символического пластов художественного изображения, разветвлённая сеть реминисценций, ар-хетипические мотивы и образы.

Для писателя характерен синтез филологического и географическо-этнографического аспектов в отражении восточных реалий, религии, философии в очерках, рассказах, стихотворениях. Бунинское изображение природы, арабов, сингалезов кажется неповторимым, живым, выразительным, точным, оно проникнуто особым отношением к Востоку. Это не бесплотные символы, не традиционные экзотизмы, ставшие литературными штампами, а соединение знакомства книжного с личным знанием, идущим от собственных впечатлений. Таким образом, можно говорить о своеобразном национальном перевоплощении И. А. Бунина, о различных гранях и сферах постижения, осмысления художником восточного бытия.

Восточные мотивы в конкретных бунинских произведениях появляются на разных уровнях, иногда это прямая отсылка к географическому пространству (Стамбул, Аннарадхапура, Кенди, Баальбек, Иерихон) — иногда это поэтика Востока («Зейнаб»), опора на конкретные тексты (Сутту-Нипату, Коран, Ригве-ду), цитаты, реминисценции и т. д. Одним из основных моментов в формировании религиозно-философских взглядов художника было обострённое ощущение антиномичности мира, человеческой души и естественное стремление к поиску смысла своего существования.

Множественность смысловых преломлений, подвижность и переходность образов, широта философско-религиозных аспектов позволяет бунинской лирике и прозе органично вписаться не только в европейский, но и в восточный культурный контекст XX века и оставаться одним из великих достижений наследия мировой литературы новейшего времени.