Британский постколониальный роман последней трети XX века в контексте литературы Великобритании

Вышедшая в Лондоне в 1998 году книга известного английского журналиста Джереми Паксмана, которая называется «Англичане. Портрет одного народа"1, представляет собой глубокое всестороннее исследование, рассматривающее английскую нацию в конце двадцатого века. Четвертая глава, озаглавленная „Урожденные англичане“ и другие выдумки» открывается следующим пассажем:

Берни Грант, самый колоритный из черных членов парламента, был однажды приглашен на прием парламентариев стран Британского Содружества. Он представлял в парламенте лондонский рабочий район Тоттенхэм в течение пяти лет и стал за этот период одним из самых известных «заднеска-меечников» парламента, прославившись своими внезапными и острыми вопросами. Королева и герцог Эдинбургский подошли к парламентариям, чтобы пожать им руки. Герцог первый появился перед Грантом. «Кто вы?» -спросил он, как обычно, официально. «Берни Грант», — гордо ответил тот. На л это герцог произнес: «А из какой страны?» .

Комментируя инцидент, Дж. Паксман добавляет: «К её чести, королева выглядела немного лучше, моментально отреагировав при знакомстве сменой ролей: «Вы — Берни Грант, не так ли? Я видела вас по телевизору"3.

Описывая жизненный путь Б. Гранта, Дж. Паксман замечает «Присутствие Берни Гранта в Англии было последствием империи. Но ничего подобного кризису идентичности не случилось бы, если бы Британская империя не исчезла». 4

Признаками кризиса идентичности, следуя логике Дж. Паксмана, является тот факт, что в стране появилось коренное цветное население, представители которого прекрасно осознают свою двойную идентичность (напри

1 Рахшап J. The English. A portrait of a people. L., 1998.

2 Ibid. P. 60.

3 Ibid.

4 Ibid. P. 62. мер, Берни Грант — урожденный лондонец, рабочий, затем — профсоюзный деятельс другой стороны, в праздничные дни он появляется в парламенте в разноцветных одеяниях своих африканских предков), но многие белые британцы еще не до конца осознают этот факт.

В современных условиях естественным образом меняется и роль английского языка, и само понимание английской и даже британской культуры и литературы. Еще в середине двадцатого века следующее утверждение едва ли могло бы прозвучать, особенно в качестве первой фразы статьи в академическом периодическом издании: «Английская литература — это термин с двойным значением: литература англичан и литература на английском языке». 5 Кризис идентичности проявляется, таким образом, и в разрыве между языком и национальностью, феномен, сформировавшийся во второй половине двадцатого века в связи с распадом колониальной системы и приобретением английским языком статуса глобального.

На сегодняшний день можно констатировать, что существуют различные подходы к определению английской литературы. В 1974 году Э. Берджес писал: «Что такое английская литература? Английская литература — это литература, написанная на английском языке. Это не только литература Англии или Британских островов, но огромный и постоянно растущий корпус текстов, состоящий из произведений авторов, которые используют английский язык в качестве естественного средства коммуникации. Другими словами, „английский“ в словосочетании „английская литература“ относится не к национальности, но к языку». 6

Прямо противоположной точки зрения придерживается М. Александер, которому издательство Макмиллан предложило написать краткую историю английской литературы: «Существует более чем один способ написания истории английской литературы. Я намеревался написать «Историю» литературы Англии и, в некоторой степени, Британии, но не литературы на англий

3 Alexander М. Not 'Other Literatures': Writing Literary History Revisited.// The European English Messenger. -2000.-Vol. IX/2. P. 16.

6 Burges A. English literature. L., 1974. P.9. ском. Истории национальных литератур — явление достаточно распространенное". 7

Даже если принять точку зрения, высказанную М. Александером, которая, безусловно, накладывает некоторые ограничения, вопрос о включении в национальный литературный канон писателей-мультикультуралистов, западных писателей неевропейского происхождения, остается открытым.

Между тем, в последние десятилетия двадцатого века сформировалось целое направление в британской художественной литературе, в кино — и театральной практике, которое критики называют «Черная Британская культура» («Black British Culture/ Writing»)n в котором, по мнению критики, определение «Черная/ Black» стала сейчас не только расовой или политической, но и маркетинговой категорией". 8

Художественные произведения ряда британцев — представителей этнических меньшинств (С. Рушди, В. и Ш. Найпол, Дж. Лемминг, Бучи Эмечета, Кэрил Филипс, Д. Дабидин, Б. Окри, К. Исигуро, X. Курейши, Т. Мо, В. Хэд-ли и др.) пользуются заслуженной популярностьюбыл издан ряд важных антологий, обобщающих их коллективный творческий опыт и практику (Бери, 1984; Бэрфорд и др., 1985; Маркэм, 1987; Проктер, 2000).9 Неудивительно, что интерес академического литературоведения также возрастает, свидетельством чему являются опубликованные сборники статей, в которых происходит осмысление существующей успешной художественной практики как относительно нового явления для культуры Великобритании. Однако следует признать, что целый ряд проблем, связанных с существованием этих культурных тенденций, остается до сих пор не решенным, и, прежде всего проблемы определения «Черной Британской литературы», её соотношения с британской литературой в целом.

Новая «восточнозападная» литература", — пишет Г. Чхартишвили, -«обладает явными признаками андрогинности: при одной голове у нее два

7 Alexander М. Ibid. Р. 16.

8 Low G. The Challenge of’Black British'. //The European English Messenger. 2002, Vol. XI/2. P. 19.

9 Библиографический список изданий подобного рода дан в: Low G. Ibid. P. 21. лица (одно обращено к восходу, другое к закату), два сердца, двойное зрение и максимально устойчивый опорно-двигательный аппарат. Еще ей свойственна повышенная витальность, несколько диссонирующая с вялой доминантой литературы fin de siecle, но вполне объяснимая, если не забывать об эффекте магического слияния. Андрогинны конца двадцатого века — первые лазутчики племени, которое, очевидно, будет задавать тон в культуре грядущего столетия". 10 Выделяя три основных мировых центра существования «андрогинной» литературы на современном этапе — Соединенные Штаты, Японию и Великобританию, критик замечает, что «благодаря притоку свежей иносоставной крови, британская литература сегодня лучшая в мире, что, кстати, заметно и по количеству переводов». 11

Британская «восточнозападная» литература действительно неплохо представлена в русских переводах и хорошо известна отечественному читателю. Так, в течение последнего десятилетия появились русские версии ряда произведений В. Найпола, С. Рушди, Б. Окри, К. Исигуро, X. Курейши и некоторых других авторов, хотя их творчество представлено не в полном объеме. Что касается теоретического осмысления бурных процессов, происходящих в «андрогинной» части британской литературы, то здесь отечественное литературоведение не может похвастаться большим числом публикаций. Общетеоретические проблемы постколониальной литературы неоднократно привлекали внимание зарубежных исследователей, в частности Э. Сайда, X. Бабы, Г. Спивак, С. Рушди, Б. Эшкрофта, X. Тиффин, Э. Бёмер и других. В большинстве работ исследователи опираются на положения, высказанные и разработанные М. М. Бахтиным, прежде всего на теорию диалога. В отечественном литературоведении существует ряд работ, посвященных колониальной английской литературе и отдельным авторам данного направления, а также общим тенденциям развития прозы Великобритании девятнадцатогодвадцатого веков, прежде всего работы В. В. Ивашевой, Г. В. Аникина, Н. П.

10 Чхартишвили Г. Но нет Востока и Запада нет // Иностранная литература, 1996. № 9. С. 258.

11 Там же. С. 258.

Михальской, Н. А. Соловьевой, Н. П. Дьяконовой, Е. Ю. Гениевой, Т. М. Красавченко, Б. М. Проскурнина. Изучению постколонильных и мультикуль-турных составляющих современного литературного процесса посвящены исследования М. В. Тлостановой ^"Проблемы мультикультурализма и литература США конца XX века" (20<�Л) и С. П. Толкачева «Мультикультурный контекст современного британского романа» (2003). В целом можно констатировать, что отечественное литературоведение лишь начинает заниматься постколониальной литературой, и степень разработанности проблемы недостаточна.

Таким образом, актуальность исследования обусловлена следующими факторами: возникновение и стремительное развитие постколониальных явлений в литературе — глобальное явление, находящее отражение и трансформирующее облики национальных литератур. Постколониализм в культуре следует рассматривать как особый идейно-художественный феномен современности. Постколониальные явления — новая реальность, возникшая во второй половине двадцатого века в силу конкретных исторических причин, и изучение данной реальности представляется необходимым. Данный процесс требует изучения и теоретического осмысления в силу своей универсальности.

Цель исследования состоит в изучении современного британского постколониального романа как явления, обладающего, с одной стороны, общетипологическими чертами постколониальной литературы как глобального феномена, с другой стороны, — как направления в рамках национальной литературы Великобритании, опирающегося на ее традиции и существующего в контексте британской литературы.

Для достижения данной цели решаются следующие задачи исследования:

— осмыслить и уточнить понятийно-терминологический аппарат постколониального дискурса;

— рассмотреть историю колониальной британской прозы и выявить источники возникновения антиколониальных тенденций в ее рамках;

— изучить особенности и проблемы существования колониальной прозы в постколониальный период;

— выявить генетическую связь колониальной и постколонтальной литературы Великобритании;

— рассмотреть творчество современных британских писателей — авторов постколониальных романов Тимоти Мо и Кадзуо Исигуро как авторов с гибридной идентичностью и выявить связь творчества британских постколониальных писателей с поисками новой модели национальной идентичности в литературе Великобритании конца двадцатого века;

— выявить постколониальные тенденции, существующие в современной шотландской литературе.

Объектом исследования стали художественные произведения английской литературы девятнадцатого — двадцатого веков, относящиеся к колониальному и постколониальному направлениям. Это, прежде всего, отдельные произведения и аспекты творчества Ш. Бронте, Ф. Э. Стал, А. Хенти, Р. Киплинга, Дж. Оруэлла, Э. М. Форстера, а также романы П. Скотта, Дж. Г. ФарV релла, Т. Мо, К. Исигуро. Отдельно рассмотрено творчество шотландские’ав-торов М. Спарк, И. Рэнкин, Дж. Келман и А. Грей.

Методы исследования. В процессе проведения исследования современной британской постколониальной прозы был использован системный подход. Диссертация представляет собой комплексное исследование, в рамках которого сочетаются элементы историко-теоретического, социологического, культурно-исторического, компаративного, биографического методов, а также социолингвистического анализа.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют работы отечественных ученых (М. М. Бахтин, Б. Успенский, Ю. М. Лотман, В. Е. Хализев, В. Н. Топоров, Л. Н. Чернец), зарубежных теоретиков постструктурализма и посмодернизма (Ж. Деррида, Р. Барт, Ф. Джеймйсон, Т. Д

Ан, Ю. Кристева, JI. Хатчеон, У. Эко, Д. Лодж) и теоретиков постколониал-зма (Э. Сайд, X. Баба, Г. Спивак, Б. Эшкрофт, X. Тиффин, Г. Гриффите, Э. Бёнке).

Научная новизна результатов исследования может быть сформулирована следующим образом:

— в работе уточняется понятийно-терминологический аппарат постколониального литературного дискурса, термины данной области литературоведческих и культурологических исследований приводятся в виде глоссария в приложении;

— впервые в отечественном литературоведении проводится комплексный анализ колониальной и постколониальной британской прозы, выявляются генетические черты данных литературных направлений, то есть британская постколониальная проза изучается в синхронном и диахронном аспектах. В частности, показано, что творчество британских посколониальных авторов опирается на традиции классического английского романа, в том числе на колониальную прозу;

— в диссертации проводится анализ данных и материалов колониальной английской прозы, которые ранее не публиковались на русском языке, например, материалы о творчеств*^Ф. Э. Стил, А. Хенти, о колониальной прозе, К созданной в 1970е годы, что позволяет уточнить общую картину развития английского литературного процесса в девятнадцатом — двадцатом веках;

— впервые проводится исследование творчества писателей, завершающих колониальную традицию в английской литературе, — П. М. Скотта и Дж. Г. Фаррелла, а также творчества постколониальных писателей конца двадцатого века Т. Мо и К. Исигуро. Произведения Дж. Г. Фаррелла и Т. Мо, хорошо известные англоязычным читателям, не переводились на русский язык и не освещались в русскоязычной критике, то есть творчество данных авторов вводится в отечественное литературоведение;

— впервые в отечественном литературоведении современная шотландская литература изучается как самостоятельное направление в рамках литературы Великобритании, обладающее постколониальным характером.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем осмысляется и уточняется современная постколониальная литературоведческая теория, а ее основные положения используются для анализа конкретных явлений литературы. Представляется, что предложенное теоретическое исследование и его методы и подходы могут быть эффективны для изучения и анализа литературных явлений в рамках разных национальных литератур и мультикультурных явлений.

Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении литературы Великобритании, при подготовке вузовских курсов по истории британской литературы и культуры, курсов по проблемам современной зарубежной литературы.

Апробация результатов исследования. Результаты проведенного исследования неоднократно докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры всемирной литературы МПГУ, а также на следующих научных конференциях: ежегодная конференция российских англистов (Нижний Новгород, 2000; Тамбов, 2001; Москва, 2003; Самара. 2004), Пуришевские чтения (Москва, МПГУ, 2000, 2001, 2002, 2004), Дергачевские чтения (Екатеринбург, УрГУ, 2000, 2002, 2004), международные конференции «Проблемы национальной идентичности в литературах старого и нового света» (Минск, 2002), «Проблемы „другого голоса“ в языке, литературе, культуре» (Санкт-Петербург, 2003), «Мировая и региональная литература в современном этнокультурном аспекте» (Тюмень, 2004), международные междисциплинарные конференции по тендерной проблематике (Екатеринбург, 2001, 2002, 2003), а также на 14-ой конференции по проблемам британской культуры (Лейпциг, 2003) и ежегодной конференции национальной ассоциации коммуникации США «Двигаясь вперед, оглядываемся назад» (Чикаго, 2004).

Публикации. Результаты исследования отражены в 27 публикациях общим объемом 26,2 п.л.

Структура работы определяется поставленными задачами и исследуемым материалом. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения и приложения, включающего глоссарий основных терминов постколониальной теории культуры и литературы. Общий объем текста диссертации составляет 333 страницы, в том числе объем приложения — 12 страниц.

Заключение

.

В конце XX века английский язык приобрел статус глобального языка, распространившись по всему миру и став языком всемирной коммуникации. На базе английского языка возникло множество языковых вариантов в разных частях света, а Великобритания, утратив свои колонии, стала постколониальным обществом, куда стремятся приехать многие бывшие подданные империи. Подобное развитие событий явилось прямым, хотя и достаточно отдаленным, следствием существования Британской империи, крупнейшей империи нового времени, пик развития которой пришелся на конец девятнадцатого — начало двадцатого века.

Очевидно, что результатом развития британского империализма стало не только существование колоний и распространение английского языка в отдаленных частях света. Не менее существенным представляется также феномен формирования имперского менталитета господствующей нации, англичан, их гегемонистской самооценки и самосознания, что привело, в частности, к возникновению и развитию влиятельного литературного направления колониальной литературы. С другой стороны, сама имперская менталь-ность формировалась под влиянием культурных и литературных моделей, нашедших отражение в литературных произведениях колониального направления (в нашем исследовании с этой точки зрения рассматривается творчество Дж. А. Хенти, Ф. Э. Стил, Р. Киплинга).

Процессы, происходящие в рамках современной литературы Великобритании, отличаются разноплановостью и разнообразием. Колониальная идеология, тематика и эстетика, которые в течение почти двух веков находились, явно или имплицитно, среди факторов, определяющих ее своеобразие, ушли из литературы в силу конкретных исторических причин.

С этими же историческими и эстетическими причинами связан кризис идентичности британцев, исследованию которого посвящены многочисленные труды, нашедший отражение в литературе последних десятилетий два;

дцатого века, проявившийся в общем ностальгическом настроении колониальной прозы постколониального периода (речь идет и о художественных произведениях, и о документальной прозе — это, в частности, произведения Ч. Эллена, П. Скотта, Дж. Г. Фаррелла). Отметим также, что отражение этих настроений отчетливо звучат в произведениях политического дискурса, в популярности театральных постановок и кинопроизведений на колониальную тему.

Естественным последствием переосмысления колониального дискурса становится возникновение дискурса постколониального, который создается усилиями писателей-представителей национально-культурных меньшинств, живущих сегодня на территории Великобритании.

Процессы, происходящие в современной британской и — шире — западной литературе наглядно показывают, что «линии наследования, векторы художественного взаимодействия. ветвятся"543: британский постколониальный роман опирается как на собственно английскую литературную традицию, так и на традиции литератур, находившихся на периферии относительно европейского культурного и литературного процесса.

Проведенное исследование показывает, каким образом колониальные темы, мотивы, идеология входили в британскую литературу, как в ней возникали антиколониальные черты.

Полагаем, что возникновение постколониального британского романа связано со стремлением писателей-мультикультуралистов пересмотреть концепцию национального самосознания и взаимоотношений культур, подвергнуть сомнению многие устоявшиеся стереотипы и привлечь внимание к тому факту, что в современном мире монолитная культура (или культура, считающая себя таковой) все чаще уступает место культурному многообразию.

Представляется возможным предложить гипотезу о том, что литературные процессы, сформированные постколониальной ситуацией, привели к возникновению в рамках британской литературы направления британского

54:)Теория литературы / Под. ред. Ю. Борева. M., 2001. T.4: Литературный процесс. С. 461.

постколониального романа.

Сквозной темой британского постколониального романа последней трети двадцатого века естественным образом становятся отношения между Великобританией и «другими» в исторической перспективе (именно осмыслению данного феномена посвящены романы «Островное владение» Т. Мо, «Когда мы были сиротами» К. Исигуро, «Бедные-несчастные» А. Грея и другие произведения) и на современном этапе. Авторы постколониального направления описывают конфликты культур и пути их разрешения, стараясь уйти от однозначности трактовок и оценить не только отрицательные, но и конструктивные аспекты взаимодействия культур. Следует также отметить, что данная тематика была ведущей и для авторов английского колониального романа, которые, однако, рассматривали отношения между метрополией и колониями с гегемонистской точки зрения и занимали позицию евроцен-тризма.

В посколониальных произведениях изменяется не только общая идеологическая точка зрения — изменяются художественные средства создания литературного произведения. Авторы постколониального направления активно пользуются ресурсами «новых английских языков», то есть языковых вариаций, возникших в колонизованных областях на базе нормативного английского языка. Языковая вариативность максимально широко используется и в произведениях авторов — выходцев из неевропейских стран, и в произведениях современных шотландских писателей, становясь ярким маркером гибридной природы произведений. Важно отметить, что, хотя данные языковые варианты отличны по происхождению (шотландский английский представляет собой исторически самостоятельный вариант английского языка, тогда как другие варианты представляют собой пиджины и креольские языки на базе английского), в современном британском постколониальном романе они играют сходную роль и противопоставлены стандартному английскому. Наряду с лингвистическим разнообразием, в произведениях возникают новые

культурные концепты, отличные от стандартных английских культурных норм.

Мы не считаем, в отличие от Г. Тиханова, что таким образом возникают и, очевидно, вытесняют доминирующий национальный компонент, параллельные литературные каноны. Представляется более убедительным, что британский национальный литературный канон становится более гибким, расширяясь за счет новых направлений, но прилагательное «британский» играет в устоявшемся англоязычном термине «Black British Writing» ведущую роль, а литературные произведения, созданные авторами «культурного по-граничья» дают возможность господствующей нации и её литературе осмыслить собственную идентичность на современном этапе. Фактами истории британской литературы стало то, что созданные автором-японцем К. Исигуро романы исследуют феномен английскости, а роман этнического китайца Т. Мо включается в ретро-викторианскую составляющую английского романа.

Представляется, что органичное включение в текст произведений необычных языковых вариантов, непривычных культурных концептов, нестандартных героев и ситуаций приводит, в большинстве случаев, к обогащению британского романа, к возможности взглянуть со стороны на устоявшуюся систему привычных ценностей.

В контексте современности в литературе Великобритании жесткая бинарная оппозиция «свой — чужой» сглаживается, что проявляется в произведениях на разных уровнях текста. Это позволяет глубже осмыслить эффект репрезентации, национальной «особости», составить средствами литературы и языка адекватные представления и о самих себе, и о «генерализованном другом».

Приложение. Основные термины постколониальной теории.

Постколониальная (далее по тексту — ПК) теория возникла и оформилась относительно недавно, в течение последних десятилетий двадцатого века. Несмотря на короткий период существования, можно с уверенностью утверждать, что в ее рамках сложился специфический, достаточно устойчивый понятийно-терминологический аппарат, отдельные термины и терминологические гнезда которого включаются как в справочные издания по теории литературы, так и в специальные тематические словари.

При отборе терминов и их дефиниций мы опирались на данные отечественных и зарубежных словарей и энциклопедий, в частности:

•Thieme J. The Essential Glossary of Post-Colonial Studies. L., 2003.

• Ashcroft В., Griffiths G., Tiffin H. Post-Colonial Studies. Key Concepts. L. -N.Y., 2000.

• Kujawiriska-Courtney K., Gross A. S. Words About Eloquence. MoscowKaluga, 1998.

• Macmillan English Dictionary for Advanced Learners. L., 2002.

• The Concise Oxford Dictionary. Fifth edition. Oxford. 1978.

• Словарь иностранных слов. Актуальная лексика. Толкования. Этимология. М., 1997.

• The John Hopkins Guide to Literary Theory and Critisism / Ed. by M. Groden and M. Kreiswirth. // Электронный ресурс: www.press.jhu.edu/books/hopkinsguidetoliterarytheory/entries

Гегемония (англ. «hegemony») — доминирование одной части в политическом образовании или группетермин широко используется в ПК исследованиях применительно к существованию имперской власти.

Первоначально этот термин означал главенство одного государства (штата) в рамках конфедерации. Сегодня он повсеместно используется в расширительном значении как «доминирование по соглашению». Оно было введено в обиход в 1930;е годы итальянским марксистом Антонио Грамши, который задался вопросом, почему правящий класс добивался успеха при отстаивании своей роли в обществе.

Термин стал использоваться для описания успеха имперской власти над колонизованными народами, количество населения которых могло во много раз численно превосходить любые оккупационные силы, но чья воля к самоопределению подавлялась гегемонистскими понятиями о большей пользе, часто сформиированными в терминах порядка, прогресса и стабильности, носителями которых являлась власть колонизаторов.

Согласие достигается включением колонизованного субъекта в имперский дискурс, так что евроцентристские ценности, отношения, верования и допущения воспринимаются в качестве наиболее естественных или ценимых. Неизбежным последствием подобного включения становится то, что колонизованный субъект осознает себя периферийным по отношению к этим евроцентричным ценностям, одновременно соглашаясь с их «центральностью».

Гибридиость, гибридизация (англ. «hybridity, hybridization») — понимание того, что культуры обязательно гибридны, стало одним из самых важных и влиятельных аспектов современной ПК теории. Теории гибридности бросают вызов теориям аутентичных или однородных индивидуальностей, национальностей или языков.

Одним из многих последствий признания того факта, что культурные образования неизменно гибридны, стало смещение акцентов при изучении дискретных национальных литератур и культур. Особенно это заметно при

изучении современных литератур, но также относится к изучению литератур и культур более ранних периодов.

Гибридность — один из самых распространенных и широко дебатируемых терминов ПК теории. Гибридность обычно относится к созданию новых транскультурных форм в зоне контакта, которая создается в результате колонизации. Гибридизация принимает разные формы: лингвистическую, культурную, политическую, расовую и т. д. Примеры лингвистической гибридизации включают в себя пиджины и креольские языки, что является воплощением первоначального использования термина лингвистом и теоретиком культуры М. Бахтиным, который использовал его для описания разрушительной и преобразующей власти полифонической языковой ситуации и, следовательно, полифоничного нарратива.

В последнее время термин «гибридность» ассоциируется с работами Хоми К. Бабы, чей анализ отношений между колонизатором и колонизованным подчеркивает их взаимозависимость и взаимное конструирование их субъективных образов. X. Баба утверждает, что все культурные конструкты и системы создаются в пространстве, которое он называет «третьим пространством». Культурная идентичность всегда возникает в этом противоречивом и амбивалентном пространстве, что, по мнению X. Бабы, делает претензии на иерархическую «чистоту» культуры несостоятельными.

Глобализация (англ. «globalization») — процесс, посредством которого индивидуальные жизни и местные сообщества подвергаются влиянию экономических и культурных сил, которые оперируют во всемирном масштабе, в результате чего мир становится единым. Глобализм — восприятие мира как функции или как субъекта воздействия глобализации на местные сообщества.

Часть сложностей, связанных с глобализмом, возникает в результате различных подходов к процессу глобализации.

Глобализация является предметом изучения таких дисциплин, как международные отношения, политическая география, социология, теория ком;

муникации, изучение сельского хозяйства, экологии, культуры и др. Новейшим направлением в теории глобализации стало изучение развития «глобальной культуры» — процесса, в котором стратегии, способы, возможности и взаимосвязи культурных репрезентаций становятся все более распространенными и однородными.

Диаспора (англ. «diaspora» — от греческого «распылять»).

1. Добровольное или насильственное перемещение людей с их родных территорий в новые районы, является центральным историческим фактором колонизации. Сам колониализм был радикальным перемещением диаспор, включающим временное или постоянное рассеивание и расселение миллионов европейцев по всему миру.

У потомков переселенцев, которые появились в отдаленных частях света в результате колонизации, вырабатывается собственная культура, которая одновременно сохраняет черты старой культуры, расширяет ее и создает собственную оригинальную культуру. Привлекая изменившиеся культурные практики, креолизированные версии культуры влияют на те местные культуры, с которыми они контактируют, но одновременно подвергаются их влияниям.

2. Начиная с середины XX века религиозные и этнические группы, живущие вне своей исконной территории на положении национально-культурных меньшинств.

Самые последние и наиболее социально значимые движения диаспорперемещене колонизованных народов назад, в центры метрополий. Население таких стран, как Великобритания и Франция, сегодня включает в себя заметные диаспоры бывших колонизованных народов. В последние годы понятие «диаспорическая идентичность» было воспринято многими писателями как положительное утверждение их гибридности.

Другой, чужой, «другость» (англ. «other, otherness») — репрезентативные практики (например, ориентализм), рассматривающие незападные подходы как «другие», «чужие», были центральными для колониального дискурса. Характерно, что они включали самоидентификацию Запада через противопоставление предполагаемому «другому».

Случаи конструирования незападных народов и мест как «других», «чужих» широко распространены в колониальной литературе. Кроме «ориен-таизма», примеры подобных практик включают в себя «каннбализм», «черный континент», ПК ответы Конраду и др.

Империализм (англ. «imperialism»). В обычной речи «империализм» используется как синоним «колониализма», но, строго говоря, это вся совокупность систем и практик империи, тогда как колониализм — его заморские прояления, когда нация распространяет свою власть на другие части мира путем военного завоевания, политической аннексии, строительства поселений и другими способами. Слово призошло от латинского «imperium» — «доминирование, высшая власть».

Колониализм, колониальный дискурс (англ. «colonialism, colonial discourse»). «Колониализм» относится к империалистическим захватам заморских территорий и к социальным и культурным образованиям, которые возникают при таком контакте, хотя термин иногда используется свободно, как синоним «империализма». Колониализм принимает разнообразные формы, от прямого военного вмешательства до мирного сотрудничества с населением подчиненных стран.

Как колониализм, колониальный дискурс часто представяют однородным феноменом. Однако, хотя его выражние в рамках колонизущей нации часто было направлено на создание единого нарратива империи, в котором западные нации несли просвещение якобы отсталым территориям мира, и такие виды деятельности, как спорт, гигиена и юношеские приключения могли

рассматриваться как домашние заменители заморской колонизации, в самих колониях практики были гораздо более разнообразными. Таким образом, хотя возможно описать набор общих мест колониального дискурса, таких, как стереотипическое изображение «другого», подобные практики воплощались в конкретных контекстах другими способами. Так, например, едва ли возможно применять понятие «ориентализм» по отнощению к европейскому дискурсивному конструкту экваториальной Африки.

Термин «колониальный дискурс» был введен в научный обиход Э. Саи-дом, который увидел ценность понятия «дискурс», предложенного М. Фуко, для описания такой системы, в рамках которой существует весь набор практик, подпадающих под определение колониальных. Труд Э. Сайда «Ориентализм», в котором исследуются способы, с помощью которых колониальный дискурс действует в качестве инструмента власти, заложил основу теории клолниального дискурса, которая, начиная с 1980х годов, рассматривает его в качестве предмета исследования. Наряду с Э. Саидом, самым известным теоретиком колониального дискурса является X. Баба.

Мимикрия (англ. «mimicry» — подражание) — термин, который приобретает все большую значимость в ПК теории, поскольку означает амбивалентный характер отношений между колонизатором и колонизованным. Когда колониальный дискурс поощряет субъекта колонизации подражать колонизатору, перенимая его культурные привычки, суждения, ценности и институты, результатом является не простое воспроизводство данных черт. Скорее, результат представляет собой «смазанную копию» колонизатора, которая может быть весьма пугающей. Это происходит вследствие того, что подражание (мимикрия) близко к высмеиванию, а результатом процесса подражания может стать пародия. Следовательно, мимикрия означает трещину в уверенной незыблемости колониального доминирования, его неуверенность в полном контроле над поведением колонизованного субъекта.

Мультикультурализм (англ. «multiculturalism») — термин использующийся: а) для описания демографической ситуации в странах, как обозначение межкультурных, межэтнических гармонических отношений и б) для описания политических инициатив, которые направлены на достижение подобного идеала. Мультикультурная политика впервые была провозглашена в Канаде, как на общенациональном уровне, так и на уровне провинций, в начале 1970х годов. В Великобритании в результате работы комиссии Свона 1985 г. было провозглашено введение политики мультикультурного образования с целью преодоления расовых ограничений.

Новые литературы (англ. «new literatures») — термин, используемый в качестве альтернативного по отношению к «литературам стран Содружества», а позже к ПК литературам, особенно в период конца 1970х — 1980х годов. Данный термин делает особый акцент на новаторской природе произведений ПК обществ, подчеркивает их свежесть и особость.

Пограничье, эстетика пограничья (англ. «borders, border aesthetics»). Новейшие критические теории уделяют особое внимание пограничным территориям как местам, где, перефразируя X. Бабау, локализуется культура. Оспаривая устоявшиеся взгляды на культурную деятельность и практику централизованной куьтурной репрезентации, X. Баба отдает предпочтение мигрантским, неустоявшимся локальностям, как местам, где зарождается знание и значение, где происходит превращение культурных форм, и где опыт пограничья образует общие культурные пространства для колонизатора и колонизуемого.

Подчиненный, угнетенный (англ. «subaltern»). Термин «субалтерн» в знычении «более низкий по положению» использовался Антонио Грамши относительно групп в обществе, которые являляись объектами гегемонии правящих классов. Термин был воспринят ПК теорией из трудов так назы;

ваемой Субалтерн-группы (Subaltern Studies Group) — историков, поставивших своей целью содействовать организации систематической дискуссии по проблемам угнетения и угнетенных при изучении южной Азии.

Понятие «субалтерн, подчиненный» стало проблемным в ПК теории после того, как Г. Спивак подвергла критике выводы Субалтерн-группы в своей статье «Может ли угнетенный говорить?», в которой она приходит к заключению, что «угнетенный говорить не может».

Очевидно, что само существование ПК дискурса является примером высказывания угнетенного, и в большинстве случаев доминирующий язык или способ репрезентации является присвоенным, с тем, чтобы маргинальный голос был услышан.

Постколониальные культурные исследования (англ. «post-colonial cultural studies»). Данная область представляет собой основное нововведение широкомасштабного ревизионистского проекта, который начал оказывать влияние на академические области исследований в 1960;е годы — наряду с такими контр-дискурсами, как культурные исследования (штудии), Women’s Studies, изучение чикано, афро-американские исследования, этнические и тендерные исследования.

Согласно Уолтеру Родни, «быть колонизованным означает быть отлученным от истории», следовательно, ПК литература — медленный, болезненный, сложный путь возвращения в историю, созданную европейцами, другими словами, процесс диалога и необходимой коррекции.

Определение «постколониальная, постколониальные» использовалось для описания читательских и писательских практик, основанных на колониальном опыте событий, которые происходили за пределами Европы, но в результате европейской экспансии и эксплуатации мира «чужих». ПК литература возникает на основе контр-дискурсивных практик. ПК литература также соотносима с другими концептами, возникшими на основе внутренней колонизации, такой, как угнетение меньшинств: чиканос в США, гастробайтеров

в Германии и т. д. Она также охватывает литературу так назваемых стран третьего мира, дискурс меньшинств, литературу сопротивления, литературуответ (произведения «в ответ» или переписанные варианты западной классики, изучение угнетенных, дискурс колонистов и т. д.).

Мы можем выделить несколько школ ПК критики: тех, кто объединяет и рассматривает ПК литературу как сопротивление (Э. Сайд, Б. Харлоу, Аб-дул Джан Мохаммед, Г. Спивак) и тех, кто указывает, что ПК литература не обладает объединяющим критерием (X. Баба, Арун П. Мукаджери, Парри). Среди ключевых терминов и основных фигур, которые ассоциируются с ПК дискурсом, выделяются следующие: «ориентализм» (Э. Сайд), «дискурс меньшинства» (Джан Мохаммед), «исследование угнетения» (Г. Спивак, Р. Гуха), «литература сопротивления» (Б. Харлоу), «империя пишет ответ» (X. Тиффин, Б. Эшкрофт, С. След^ш, Б. Дьюринг), «литература третьего мира» (П. Назарет, Ф. Джеймсон, Г. М. Гугелбергер), «гибридность», «мимикрия» (X. Баба).

Постклониальные культурные исследования — прежде всего смещение ударения, стратегия чтения, попытка обнаружить то, что было упущено на предыдущих стадиях анализа, попытка переписать и скореллировать. ПК культурные исследования далеко не всегда проводятся теми, кто был колонизован и получил формальную — и проблематичную — независимостьне являются они и дискурсом, который выталкивает некогда маргинальных субъектов в центр, как это часто предполагается в процессе споров по поводу канона. ПК культурные исследования — это диалог, ведущий к осознанию того, что Западная парадигма (манихейская и бинарная) является весьма спорной. Другими словами, ПК дискурс ставит под сомнение один вариант ответа бывшим гегемонистским дискурсивным парадигмам Запада, но он ничего не отменяетскорее, он заменяет одно проблемное поле другим.

Постколониальное (про)чтение (англ. «post-colonial reading») — способ чтения и перечитывания текстов как метрополий, так и колоний с целью осо;

бо привлечь внимание к глубоким и неибежным влияниям колонизации на литературную продукцию, труды по антропологии, исторические записи, административные документы, научные труды и т. д. Это форма деконструи-рющего чтения, которая чаще всего применяется к работам, созданным колонизаторами (хотя может быть использована и по отношению к работам колонизованных) — она выявляет, насколько текст вступает в противоречие с лежащими в его основе допущениями (цивилизация, нормы права, эстетика, ¦ чувства, раса) и вскрывает его (часто неосознанные) колониалистские идеологию и механизмы.

Э. Сайд предложил термин «контрапунктное чтение» для обозначения ПК чтения, ставящего своей целью деконструкцию известных текстов западного канона. Среди популярных художественных произведений, которые часто подвергаются подобному анализу, проза Дж. Конрада, роман «Мэнс-филд-парк» Дж. Остин, некоторые романы Ч. Диккенса и др.

Постколониальные ответы (англ. «post-colonial responses to») на классические тексты Западного канона — тексты, преимущественно, но не обязательно, художественной прозы, авторы которых берут за основу литературные призведения колониального дискурса, используют их мотивы, темы, героев и создают текст ПК дискурса. Так, роман Джин Рис «Широкое Саргассово море» -это история жизни первой жены мистера Рочестера, героя романа Ш. Бронте «Джейн Эйр», написанная, по воспоминаниям автора, уроженки Вест-Индии, под влиянием чувства обиды и неспрведливости по отношению к героине и к ее родине. Среди самых популярных западных текстов, «переписанных» ПК писателями, «Робинзон Крузо» Д. Дефо и «Буря» У. Шекспира.

Центр и периферия, центральный и периферийный, маргинальный (англ. «center/margin, periphery»). Бинарная оппозиция «центр — периферия» была и до сих пор остается одним из наиболее устойчивых тропов колони;

ального и неоколониального дискурсов. Как и другие бинарные оппозиции, она ассиметрична, т.к. устанавливает неравные отношения между метрополией — центром колониальной «Родины» — и колонизованной периферией, которая нуждается в центре, чтобы узаконить ее существование.

Бинарная оппозиция «центр — периферия» не ограничивается ПК контекстами, но также существует в таких сферах, как, например, метрополии и их провинции, хотя обычно в этих случаях ассиметрия выражена менее ярко.

Этноцентричный (англ. «ethnocentric») — этнически сориентированный, т. е. демонстрирующий невосприимчивость к другим культурам. Хотя этноцентризм может возникать в любой группе, он был особенно характерен для западного колониального и неоколониального подходов, что явно или скрыто провозглашало расистские убеждения в превосходстве западной культуры. Так, например, дискурсы, которые конструируют Восток как «Ориент» (от «Ориентализм»), Африку как «черный континент» или Австралию как «неразвитый континент», являются имплицитно этноцентричными. На противоположном полюсе — ПК перспективы, которые настаивают, что только те, кто обладает «внутренним» знанием и опытом культуры, могут авторитетно говорить о ней, что является вполне объяснимым ответом на колониальные и другие формы культурного присвоения. Сторонники подобного подхода пытаются отрицать возможность диалога и взаимообмена между культурами, настаиая тем самым на бинарном этноцентричном мышлении.

Евроцентричность, евроцентризм (англ. «eurocentric, eurocentricity») — форма этноцентричности, которая видит Европу как локус, в котором возникает познание, и который, следовательно, конструирует остальной мир как «другого».