Государев разрядный шатер — орган управления воронежским кораблестроением

Актуальность темы

Пути развития отечественной государственности, формы взаимодействия общества и органов власти относятся к числу наиболее актуальных исследовательских проблем.

Петровская эпоха — одна из самых ярких в истории Российского государства. Строительство военно-морского флота в конце XVII столетия в Воронежском крае являлось качественно новой ступенью в развитии отечественного судостроения, началом создания регулярных военно-морских сил России. Превращение в общероссийский центр строительства флота, пусть и на короткий период, резко возвысило статус Воронежского края. Многократные приезды Петра I со свитой, в окружении иноземных послов придавали Воронежу на это время роль временной столицы государства. Кораблестроением был охвачен весь край в целом. Верфи действовали в Воронеже (у Богоявленской и Успенской церквей, на Чижовке), в селах Ступино, Рамони, Чертовицком.

Составной частью истории создания военно-морского флота в Воронежском крае в конце XVII века является формирование государственных учреждений, руководивших строительством кораблей. Органы управления морскими силами являются главным звеном в общей системе военно-морского флота, без которых флот не может нормально функционировать и успешно решать задачи. Организация и деятельность этих административных органов была связана с господствовавшей в стране на тот момент приказной системой управления, которая оказала существенное влияние на их становление и развитие. Эта тема в отечественной историографии не получила должного внимания. На протяжении длительного периода времени «белым пятном» оставалось функционирование этих органов, история их взаимоотношений, их структура, персональный состав и организация работы.

Историографию исследуемой темы условно можно разделить на дореволюционную, советскую и современную. 3.

Долгое время единственным исследованием, посвященным специально истории воронежского кораблестроения, являлась монография С. И. Елагина «История русского флота. Период Азовский», изданная еще в середине XIX столетия. Елагин справедливо полагал, что строительство флота в Воронежском крае в конце XVII века тесно связано с развитием отечественного кораблестроения в последующие годы и «во многих случаях представляет несколько данных для характеристики как государства, так и народа того времени"1. Елагин ввел в научный оборот огромный фактический материал, который позволил ему воссоздать многие забытые страницы истории строительства военного флота в конце XVII века.

В одной из первых глав своей книги С. И. Елагиным затрагивается вопрос об управлении кораблестроением в период подготовки ко второму Азовскому походу. Главным организатором и активным участником строительства кораблей являлся Петр I. Среди прочих руководителей называются имена Ф. Тиммермана, А. Виниуса, Т. Н. Стрешнева и ряд других лиц из ближайшего окружения царя. Более того, Елагин утверждает, что новый флот не нуждался в специальных начальниках, «здесь требовался здравый смысл и неуклонное выполнение даже малейших подробностей дела, без враждебного на него взгляда». Но ясного вывода об отсутствии государственного учреждения, руководившего всем кораблестроением в 1696 г., С. И. Елагин не делает.

Значительное место в монографии отведено описанию строительства военного флота в 1697—1700 гг. и особенно деятельности петровских кораблестроительных кумпанств. Елагин составил общий список кумпанств и состав членов каждого из них, выяснил места постройки кораблей, охарактеризовал работу подрядчиков. Примечательно также, что Елагин был первым, кто сделал попытку подсчитать совокупную сумму всего корабельного налога, заплаченного населением страны в 1697—1700 гг. (имеется в виду и затраты представителей кумпанств, и т.н. «полтинные» деньги). Цифра, по мнению Елагина, должна была простираться до.

1 255 ООО рублей тогдашних денег, хотя точные данные, как признался сам автор, определить не представляется возможным3.

В книге С. И. Елагина дано подробное описание казенного (государственного) кораблестроения. Внимание автора привлек вопрос обеспечения строительства рабочей силой. Елагин выяснил, что работники обязаны были являться на верфи со своими инструментами и лошадьми, месячным запасом продовольствия и кормами. Это вело к разорению крестьянских и однодворческих хозяйств и упадку сельскохозяйственного производства в ряде уездов Воронежского края. А вот дать обстоятельное изложение процесса формирования органов управления кораблестроением в конце XVII века ему не удалось. Сведения, приведенные в монографии Елагина, носили более обобщенный характер, нежели конкретный. Вся информация сводилось к тому, что главным распорядителем по постройке судов в декабре 1696 г. (т.е. уже полгода спустя после завоевания Азова) с званием адмиралтейца был назначен окольничий А. П. Протасьев, и что в последующие годы «царский шатер на Воронеже, учрежденный с целию ведать собственно дело кораблестроения, принужден был в ущерб своего первоначального назначения изменить свой характер, уделяя много времени на разбор по жалобам и обильную переписку, вследствие чего к обязанностям шатра не замедлили вскоре присоединиться суд и расправа"4. Лишь в вопросе, касающемся назначения в 1700 г. новым адмиралтейцем Ф. М. Апраксина, историк Азовского флота говорит: «Часть володимерского судного приказа, заведывавшая делами кораблестроения, называлась иногда, по характеру своему, приказом адмиралтейских делс назначением Апраксина управление делами кораблестроения было отделено от володимерского судного приказа и составило отдельное учреждение, за которым и сохранилось название адмиралтейского приказа"3.

Своего рода преемником С. И. Елагина после его смерти выступил Ф. Ф. Веселаго, на которого Морским министерством было возложено продолжение историографической традиции, а также составление новых «Материалов для истории русского флота». В своей работе «Краткая история 5 русского флота» во второй главе6, посвященной периоду воронежского кораблестроения, Веселаго называет конец мая 1696 г. временем создания Азовского флота, номинальным начальником которого был адмирал Ф. Лефорт. По замечанию Веселаго, «во время судостроения в Воронеже главное морское управление находилось под ближайшим наблюдением самого Петра, и административным морским центром был так называемый царский шатер на Воронеже. С учреждением кумпанств списки их, составленные в Поместном приказе, тотчас переданы для исполнения во Владимирский судный приказ, состоявший в ведении стольника Протасьева, получившего звание адмиралтейца"7. Здесь автор допускает фактическую ошибку, называя А. П. Протасьева стольником, в то время как он имел думный чин окольничего.

Ценным, на наш взгляд, является попытка Веселаго дать объективный анализ неудач воронежского кораблестроения (в работе употребляется другой термин — «судостроение»): «В отсутствии царя, продолжавшемся около полутора года, судостроение на Воронеже деятельно продолжалось, но, по торопливости, дурному качеству употребленных материалов, а главное, по неимению знающих распорядителей, мастеров и опытных рабочих, многие суда оказались до того дурными, что их невозможно было послать в море"8.

Историограф морского министерства отмечает также в своей работе значение Азовского флота: «Заслуга его в морском отношении заключалась в том, что он дал возможность русским людям приобрести опытность в новом для них деле и указал на источники средств, которые способствовали неимоверно быстрому созданию и развитию флота на Балтийском море. Как морская практическая школа, Азовский флот принес также огромную пользу: на нем были заложены довольно прочные основания всех главных отраслей морской деятельности. Наконец, существование его имело серьезное политическое значение, показав Европе, что может сделать Россия. И действительно, в каком из европейских государств, не имевших флота, могла бы осуществиться смелая мысль: построить в одну зиму флот в 6.

1200 верстах от моря и, при содействии его, отнять часть берегов этого моря у сильного и опытного в морском деле неприятеля"9.

Из работ дореволюционных историков, имеющих отношение к теме нашего исследования, можно выделить многотомный труд академика Петербургской Академии наук Н. Г. Устрялова «История царствования Петра Великого"10. Наибольший интерес для нас представляет второй том -«Потешный и Азовские походы», несколько глав которого посвящены описанию взятия русскими войсками Азова в 1696 г. и строительству военных кораблей в Воронеже в последующие годы. Книга Устрялова ценна включением в нее в виде приложений документов, взятых автором из различных архивов. Однако создание флота в Воронежском крае в конце XVII столетия не стало предметом особого внимания Н. Г. Устрялова. Да и документов для полного освещения истории воронежского кораблестроения в его распоряжении было явно недостаточно. Так же, как и С. И. Елагин, Н. Г. Устрялов называет окольничего А. П. Протасьева главным распорядителем по постройке судов (причем, не до 1700-го, а до конца 1698 г.), а Владимирский судный приказ, возглавляемый им, — главным ведомством по постройке флота11.

В 1869 г. в типографии морского министерства в Главном.

Адмиралтействе была издана книга В. Г. Чубинского «Историческое обозрение устройства управления морским ведомством в России», где была дана, пожалуй, первая попытка дать характеристику именно органам управления кораблестроения. По мнению Чубинского, в эпоху создания флота Петром Великим не было никакой определенной системы управления, хотя автор признает, что первоначально (в период подготовки ко второму.

Азовскому походу) все морское управление сосредотачивалось в Воронеже в.

Государевом шатре. Далее автор говорит о том, что назначенный на период пребывания царя за границей распорядителем по постройке судов.

А. П. Протасьев ведал делами «царского шатра на Воронеже». На этом упоминания о Шатре, как органе управления воронежским кораблестроением, заканчиваются.

Историография русского военно-морского флота дореволюционного периода далеко не ограничивается указанными исследованиями, однако, многие из авторов, рассматривая Азовский период кораблестроения, делали это вскользь, в череде прочих событий, и чаще всего оперировали одними и теми же фактами, почерпнутыми в трудах Н. Г. Устрялова, С. И. Елагина и др. В определенной мере это объяснялось трудностью сочетания местной и общероссийской проблематики, сложностью обработки и осмысления архивных документов.

Яркие эпизоды в истории Воронежа, связанные с кораблестроением, издавна служили объектом пристального внимания местных краеведов. Для краеведческих публикаций характерен пристальный интерес к деталям, частностям, к отдельным фактам и эпизодам.

В числе дореволюционных историков необходимо назвать воронежского журналиста и краеведа В. Г. Веселовского, работа которого — «Колыбель русского флота» (1888), — долгое время, вплоть до конца XX столетия, оставалась единственным местным трудом, непосредственно посвященным истории строительства флота. Однако В. Г. Веселовскому, если судить применительно к нашей теме, не удалось осветить данную проблему. В своей книге воронежский краевед не рассматривает целенаправленно Государев разрядный шатер как орган управления воронежским кораблестроением, ограничиваясь лишь повторением тех сведений, которые встречаются относительно этого органа в работах С. И. Елагина и Н. Г. Устрялова.

Среди русских ученых XX века, исследовавших рассматриваемую нами эпоху, следует особо отметить М. М. Богословского, внесшего значительный вклад в изучение истории воронежского кораблестроения. В своей.

13 многотомной монографии «Петр I. Материалы для биографии» академик посвятил истории создания военных кораблей значительную часть первого и третьего томов. Он подробно описал отвод лесных участковдеятельность кумпанств, состоящих из светских и духовных феодалов, торговых людейорганизацию и проведение работ по заготовке корабельного леса для казенного кораблестроениярассмотрел мероприятия, предпринятые 8 правительством для вооружения судов и по очистке рек Воронежа и Дона. Особенностью исследования М. М. Богословского явилось обилие фактического материала. Примечательным для нашей темы в исследовании Богословского является то, что автор не стремится к повторению изложенных в дореволюционных монографиях сведений о сложившейся в конце XVII столетия ситуации в деле управления флотом, а пытается данную ситуации проанализировать. Он говорит о том, что Петр впервые сталкивается с государственной машиной, унаследованной от предков, в конце 1696- начале 1697 г., и, не сознавая еще отчетливо всей новизны своих стремлений, пользуется для их осуществления имеющимися налицо орудиями. Только понемногу, частично в системе административного механизма начинают появляться новые части, вызываемые новыми потребностями, как, например, «адмиралтеец» с Адмиралтейским двором в Воронеже для постройки кораблей14. М. М. Богословский приводит ценные сведения из служебной биографии первого адмиралтейца России.

— А. П. Протасьева.

В 1961 г. вышло в свет коллективное исследование воронежских историков «Очерки истории Воронежского края"15. Автор одного из разделов.

— В. П. Лысцов — тщательным образом проследил ход кораблестроения в 1696—1711 гг., охарактеризовал деятельность административных органов и государственных деятелей, руководивших постройкой военных кораблей, определил правовое и материальное положение отдельных групп судостроителей.

В. П. Лысцовым было высказано несколько интересных положений, которые, к сожалению, не получили в работе дальнейшего развития. В частности, в начале своей работы он отмечал, что «Государев шатер» являлся по существу канцелярией адмиралтейца А. П. Протасьева в Воронеже. Но в параграфе, специально посвященном распорядителям и работным людям воронежской верфи, анализ деятельности этого государственного учреждения отсутствует16.

Особо следует сказать о диссертационном исследовании.

Ю. М. Лавринова17. Впервые в отечественной историографии автором была осуществлена попытка комплексно и целенаправленно подойти к изучению истории воронежского кораблестроения в конце XVII века и осветить ранее неизвестные моменты на основании новых источников. В своем исследовании Лавринов пытается обосновать причины возникновения петровских кумпанств, дать им научное определение, а также рассматривает причины перехода в 1700 г. от кумпанского способа кораблестроения к казенному, главная из которых заключалась в том, что феодалы осуществляли постройку кораблей по принципу кооперации, в то время, как государственный способ представлял собой мануфактурное производство.

Особое внимание было уделено работникам воронежских верфей, их материальному положению и правовому статусу. Интересен подход автора к вопросу об управлении воронежским кораблестроением. По мнению.

Ю. М. Лавринова, деятельность воронежских верфей находилась под контролем ряда административных органов — Разрядного и Владимирского судного приказов, а также Государева разрядного шатра. Говоря о причинах появления и успешного существования в течение ряда лет параллельно с органами центральной власти Государева шатра, Лавринов объясняет это традиционно сложившейся организацией построения вооруженных сил.

Русского государства, когда при главнокомандующем армии, отправлявшейся в поход, образовывалось нечто вроде штаба, который носил название разрядного или полевого шатра. В своей работе Ю. М. Лавринов определяет рамки компетенции обозначенных выше административных органов, чья юрисдикция распространялась на воронежское кораблестроение, делая вывод, что главным органом управления был Владимирский судный приказ, а Государев разрядный шатер выступал в роли его филиала, дублировавшего в Воронеже распоряжения столичного ведомства.

Все остальные упоминания о строительстве русского военного флота в.

Воронежском крае в конце XVII века, встречающиеся в исторической литературе, представляют собой не более, как повторение материала, 1 10 содержащегося в работах С. И. Елагина, М. М. Богословского или Ю. М. Лавринова. Причина — слабая изученность источников. Единственная компактная публикация по истории воронежского флота, как уже говорилось ранее, это «Приложения» С. И. Елагина, однако большая часть документов этого сборника относится к первым годам XVIII столетия и выходит за рамки исследования.

В современной историографии всплеск к истории кораблестроения был обусловлен торжественными празднованиями в честь 300-летнего юбилея флота. Это выразилось в появлении новых исследовательских работ. При этом процесс накопления материала по морской тематике еще не закончен. Об этом может свидетельствовать недостаток крупных обобщающих трудов, содержащих глубокий научный анализ исследуемых проблем, в то время как самым распространенным жанром для историков флота остается научная статья. Именно на статейном уровне представлены наиболее их интересные разработки, что обуславливает большую популярность специальных сборников и периодических изданий по морской истории, в которых они публикуются.

В рамках подготовки к этой знаменательной дате состоялись многочисленные научные конференции в разных уголках России, были переизданы книги и монографии, посвященные истории строительства военно-морского флота в Петровскую эпоху, а также выпущены тематические сборники. В мае 1996 г. на базе Воронежского государственного университета прошла республиканская научная конференция, по результатам которой были опубликованы тезисы докладов.

18 и сообщений «Воронеж — колыбель российского военно-морского флота». В этом же году в Воронеже вышел в свет межвузовский сборник научных трудов «Морским судам быть.!: Российскому военно-морскому флоту -300 лет"19. Оба тематических сборника представили различные аспекты строительства флота в Воронежском крае в конце XVII — начале XVIII в., в числе которых говорится о влиянии петровских реформ на судьбы служилых — категорий южнорусского населения, об участии местной.

11 воеводской власти в организации кораблестроения, о кумпанском и казенном методах кораблестроения и т. д. и т. п.

В 1996 г. в свет вышла книга-исторический очерк (к сожалению, уже посмертно) известного воронежского ученого В. П. Загоровского «Петр Великий на воронежской земле"20, явившаяся первым в отечественной историографии исследованием о пребывании Петра I в Воронежском крае. Автором установлено точное число приездов царя в город Воронеж, определены даты каждого такого визита, скрупулезно, на основе многочисленных источников, исследована деятельность Петра в эти дни и месяцы. Попутно историк рассказывает о том, где бывали и что делали на воронежской земле сподвижники и соратники Петра Великого. Однако профессор В. П. Загоровский обошел стороной вопрос об управлении воронежским кораблестроением в конце XVII столетия, ограничившись лишь упоминанием общеизвестной информацией, касаемой адмиралтейца А. П. Протасьева. По всей вероятности, освещение данного вопроса не входило в круг задач автора.

К числу современных исследователей, занимающихся историей воронежского кораблестроения, следует отнести В. И. Расторгуева. В 2007 г. вышла его книга «Воронеж — родина первого Адмиралтейства России». Большая часть монографии посвящена подробному, во всех деталях, процессу строительства Адмиралтейского двора в Воронеже на основе многочисленных архивных документов. Автор справедливо отмечает, что руководство строительством флота осуществлялось из воронежского Государева разрядного шатра Петром I, а в отсутствие его — адмиралтейцем с Адмиралтейского двора21. В. И. Расторгуев перечисляет имена приказных людей (правда, далеко не всех), имеющих непосредственное отношение к кораблестроению и находящихся в штате Государева шатра и Владимирского судного приказа, и даже указывает размер их жалованья. Следует отметить, что сведения приводятся на начало 1700 года. При этом автором не прослеживается абсолютно никакой структуры в управлении морским ведомством. Ценность данной монографии заключается в том, что в книге в.

12 виде Приложения приводятся документы из различных архивов: РГА ВМФ, РГАДА и ГАВО.

Таким образом, до настоящего времени в отечественной историографии не было предпринято комплексного исследования деятельности воронежского Государева разрядного шатра.

Объектом предлагаемого исследования является Государев разрядный шатер как орган управления воронежским кораблестроением. В связи с этим, предметом изучения становится история создания Государева разрядного шатра, его структура, организация работы и принцип комплектования, а также компетенция Шатра и взаимоотношения с органами центральной и местной власти.

Хронологические рамки диссертации соответствуют первому этапу воронежского кораблестроения — 1697−1700 гг. После завоевания русскими войсками в июле 1696 г. турецкой крепости Азов и судьбоносных решений Боярской думы 20 октября о создании военно-морского флота, с началом нового, 1697 года, были предприняты конкретные шаги по реализации этого проекта. Февраль-апрель 1700 г. был ознаменован окончанием первого этапа, когда А. П. Протасьева на посту адмиралтейца сменил Ф. М. Апраксин, а также на смену кумпанскому способу постройки кораблей пришел государственный. Эта дата является рубежом в истории воронежского кораблестроения, который означал изменения в методах строительства, в формировании органов управления, а также ликвидацию градаций в правовом и материальном положении непосредственных создателей кораблей. XVII век завершил своего рода подготовительный этап воронежского кораблестроения и создал необходимые условия для дальнейшего развития отечественного судостроения на основе мануфактурного производства.

Географические рамки исследования охватывают отдельные регионы современного Черноземья — Воронежская, Липецкая, Тамбовская области, — составлявшие в конце XVII века наряду с определенной частью современной.

Харьковской области Украины, тяготевшей к Воронежу, единую территорию Белгородского разряда.

Целью работы является показать функционирование Государева разрядного шатра как органа управления воронежским кораблестроением. Для достижения поставленной цели потребовалось решить ряд задач:

•S проследить историю создания Государева разрядного шатра;

S выяснить структуру Государева разрядного шатра, установить его персональный состав;

S воссоздать организацию работы Государева шатра;

•S определить рамки компетенции Государева шатра;

S изучить взаимоотношения Государева шатра с органами центральной и местной власти.

Методологической основой исследования являются как общенаучные, так и конкретно-исторические методы исследования. В числе общенаучных методов — системный анализ, представляющий взгляд на историческую реальность как на совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих объектов, и структурно-функциональный анализ, направленный на выявление функций системы и ее структуры, как производной от функции. Применение этих методов предопределило комплексное изучение предмета исследования как единого целого, состоящего из находящихся во взаимной связи частей. При изучении деятельности воронежского Государева разрядного шатра всестороннему анализу были подвергнуты принципы комплектования его штата, характер его деятельности и пределы компетенции.

При решении задач исследования применялся метод просопографического исследования — взгляд на историю через призму человека. Он обусловил изучение деятельности Государева разрядного шатра как учреждения через биографию главного его служащего — адмиралтейца А. П. Протасьева.

При этом работа опирается на основные принципы исторической науки: объективности и историзма, дополняющие друг друга в историческом.

14 исследовании. Принцип историзма, предусматривающий изучение исторического явления, события, факта с учетом времени и пространства, т. е. в конкретно-исторической ситуации, обусловил изучение деятельности Государева разрядного шатра как государственного учреждения, характерного для изучаемой эпохи. Опираясь на принцип объективности, автор в исследовательской работе ориентировался на комплексное использование разносторонних фактов, избегая субъективизма, т. е. тенденциозного подбора фактов в пользу того или иного положения в диссертации. Также применение комплексного подхода позволило с помощью статистического метода подсчета однотипных документов и сравнения воссоздать состав служащих воронежского Государева разрядного шатра.

Источниковая база исследования. Для решения задач исследования были привлечены опубликованные, главным образом, во второй половине XIX столетия, документы, среди которых особо следует отметить сборник документов С. И. Елагина, в котором собран огромный фактический материал петровской эпохи, касающийся воронежского кораблестроения. «Приложения» охватывают период с 1696 г., со времени Азовских походов Петра I и до ликвидации воронежских верфей в 1711 г. Автор вводит в научный оборот обширный комплекс источников различного происхождения. В сборнике представлены как целые документы, так и отрывки из них, сохранившие основное содержание документов. Все материалы сгруппированы по тематическим разделам и отражают различные стороны воронежского кораблестроения. «Приложения» С. И. Елагина продолжают оставаться до настоящего времени наиболее полным собранием документов по истории строительства военного флота в Воронежском крае в конце XVII века22.

Для характеристики многосторонней деятельности Петра I, связанной с созданием военно-морских сил государства, весьма полезным оказалось многотомное издание его писем и бумаг. В работе мы использовали только первый том, охватывающий время с 1688 года и до начала XVIII века23.

Заслуживает внимания изданный в 1872 году к 200-летию со дня рождения Петра I сборник документов под редакцией Ф. Яворского -«Воронежские Петровские акты», дающий возможность выяснить социальный состав работных и мастеровых людей и определить количество работников воронежских верфей. В сборнике опубликованы 134 документа, но, к сожалению, без комментариев и в случайной последовательности24.

Публикаций новых документов по интересующему нас вопросу советскими и современными российскими историками и археографами не было осуществлено.

Для написания диссертации использовались рукописные документы, хранящиеся в некоторых фондах Российского государственного архива древних актов (РГАДА): Кабинет Петра Великого и его продолжение (Ф. 9), Разрядный приказ (Ф. 210), Острогожская приказная изба и острогожский приказ полковых дел (Ф. 1149), Поместный приказ (Ф. 1209), а также Государственного архива Воронежской области (ГАВО): Приказ Адмиралтейских дел (Ф. И-171), Государев разрядный шатер (Ф. И-181), Воронежская приказная изба (Ф. И-182).

Рассматриваемые архивные материалы представляют собой документы приказного делопроизводства: грамоты, памяти, отписки, приговоры (решения), челобитные, росписи (списки), поручные записи и др., -освещающие текущую работу Государева разрядного шатра.

Среди документов правительственных учреждений рассматривались царские указы (грамоты) главному должностному лицу воронежского Государева разрядного шатра в отсутствии Петра I — адмиралтейцу А. П. Протасьеву, — которые содержат административные распоряжения приказов от имени царя. Преимущественным образом, такие грамоты в Государев разрядный шатер поступали из главного военного ведомства Русского государства XVII века — Разрядного приказа. Иногда грамота дополнялась памятью, то в виде памятной записки, то в виде инструкции по проведению того или иного мероприятия.

С помощью памятей сообщались между собой, как правило, организации или должностные лица одного уровня. Так было, например, в отношениях Государева разрядного шатра и Владимирского судного приказа, т.к. оба учреждения находились под началом одного человека. К памяти, как виду документа, прибегали служащие Шатра в том случае, когда необходимо было информировать московских стольников и их помощников-подьячих о ходе предстоящих работ.

Отписки составлялись на местах. По отношению к Государеву разрядному шатру можно говорить об отписках двух видов: а) которые поступали в Шатер от воеводи б) которые Шатер отправлял в столичные приказы, главным образом, в Разрядный.

Челобитные представляли собой обращения различных категорий южнорусского населения, а также иностранцев, по беспокоившим их вопросам в Государев разрядный шатер. После обсуждения данных просьб адмиралтеец А. П. Протасьев «с товары щи» выносили по ним приговоры (решения).

Всем высланным к кораблестроению работным людям в Государевом шатре велся учет на основе именных росписей (списков), поступавших с мест, откуда они вербовались, от воевод, а также на основе производимых в Шатре смотров.

Помимо кораблестроения компетенция Государева разрядного шатра простиралась на судебную и административную деятельность, поэтому в делопроизводстве этого органа управления присутствуют такие виды документов, как расспросные речи, поручные записи, сказки.

Приведенный материал в совокупности способствует решению поставленных в исследовании задач.

Научная новизна исследования определяется неизученностью проблемы. Долгое время история управления воронежским кораблестроением в конце XVII столетия изучалась в рамках научных исследований обобщающего характера. Впервые в отечественной историографии комплексно и целенаправленно рассматривается.

17 деятельность Государева разрядного шатра как органа управления воронежским кораблестроением. Привлечение новых архивных материалов и более тщательный анализ ранее известных исследователям документов позволили более конкретно воссоздать организацию работы и функционирование Государева разрядного шатра. При разработке основных вопросов диссертации был введен в научный оборот значительный комплекс исторических источников.

Практическая значимость работы заключается в том, что основные выводы и положения, содержащиеся в диссертации, позволяют более полно представить тенденции развития государственных учреждений России XVII века, а также могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях истории Российского государства вообще, и истории Воронежского края в частности. Материалы и итоги проведенной работы могут оказаться полезными при разработке и чтении общих и специальных курсов, проведении семинарских занятий по отечественной истории, в научных и краеведческих исследованиях, в работе музейных работников, а также при составлении учебных пособий и учебников для средних школ. На основании настоящей работы возможно написание статьи для энциклопедических словарей. Результаты диссертационного исследования важны и для популяризации научных знаний.

Структура диссертации соответствует задачам и внутренней логике исследования и состоит из введения, трех глав основной части, разделенных на параграфы, и заключения. Справочный аппарат включает в себя список используемых источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенная работа позволяет сделать ряд выводов.

Государев разрядный шатер создается весной 1696 г. в Воронеже как военная походная канцелярия Петра I, откуда исходят все распоряжения касающиеся подготовки ко второму Азовскому походу. В свой первый визит в Воронеже царь жил на дворе воронежского подьячего И. Маторина, располагавшегося возле пристани, за которым и закрепилось название «царского шатра на Воронеже». В России существовала давняя традиция, что во время военного похода при главнокомандующем всегда создавался штаб, который назывался с середины XVI в. Разрядным или Полевым шатром.

Из временно действующего учреждения Государев разрядный шатер постепенно превращается в постоянный. Обусловлено это решением создать отечественный военно-морской флот для борьбы с Турцией. Непосредственно органом кораблестроения воронежский Шатер становится с лета 1697 г., когда в город для исполнения своих обязанностей приезжает адмиралтеец А. П. Протасьев. Однако судить о том, что Шатер являлся главным органом кораблестроения, было бы неправомерно, по той причине, что вопросы кораблестроения в конце XVII столетия находились в юрисдикции нескольких ведомств, и это было следствием существовавшей на тот момент приказной системы. В период становления и развития приказного строя государственная структура в России еще не достигла такой высокой степени централизации, когда разные отрасли управления осуществлялись бы узкоспециализированными ведомствами.

Инструкций и других законодательных норм о внутренней работе Шатра, как и любого другого органа управления, не существовало. В ходе уже практической деятельности сформировалась система канцелярского делопроизводства, с характерными для нее формулярами документов.

Структура Государева разрядного шатра была схожей со структурой центральных и местных органов управления. Однако его состав не был регулярным. Неизменны были лишь главные лица — царь, во время своего пребывания в Воронеже все распоряжения выносивший лично, и адмиралтеец А. П. Протасьев, являвшийся в его отсутствие основным распорядителем.

Штат Государева разрядного шатра состоял из представителей столичного Владимирского судного приказа, находившихся в Воронеже и сменявших друг друга попеременно. Оба ведомства находились под руководством одного человека — окольничего адмиралтейца А. П. Протасьева. Он, а также дьяки, подьячие и др., как посланцы Москвы, олицетворяли собой центральную власть. Здесь проявились наметившиеся черты реформирования приказной системы, когда широкое распространение получает практика объединения ряда ведомств под началом одного и того же человека.

В Государевом разрядном шатре служили 5 дьяков: О. Иванов, А. Горчаков, Н. Полунин, Н. Павлов и И. Алферьев- 16 подьячих: П. Шамаев, С. Никонов, С. Волков, И. Зюзин, А. Лопатин, А. Мартынов, М. Степанов, А. Мешков, Н. Гостев, В. Клецов, В. Сафонов, А. Васильев, С. Протопопов, Н. Кудрявцев, Н. Рябов, С. Ляпин- 9 приставов: И. Кречетов, Г. Семенов, К. Рыбаков, В. Иванов, М. Бибиков, И. Долгой, В. Медведев, А. Недошивин и М. Нестеров.

Сведений о ликвидации разрядного Шатра как органа управления воронежским кораблестроением так же, как и о его создании, не сохранилось, да и вряд ли они существуют. Скорее всего, это произошло автоматически с назначением на должность адмиралтейца Ф. М. Апраксина в феврале 1700 г. и учреждением нового органа, отвечающим за флот — Приказа Адмиралтейских дел.

Говоря о строительстве судов для второго Азовского похода зимой 1696 г. можно утверждать, что новый флот не нуждался в специальных начальниках, которых, впрочем, негде было и взять. Здесь требовался здравый смысл и неуклонное выполнение даже малейших подробностей дела, без враждебного на него взгляда.

В России XVII века было принято, что в качестве руководителей по разным отраслям нового дела принуждены были выступать дворяне, «которых с такое дело станет», потому что в Московском государстве дворяне должны были быть готовыми на все руки. В числе этих людей оказался представитель дворянского рода Протасьевых, член Боярской думы окольничий А. П. Протасьев. К моменту своего назначения адмиралтейцем в декабре 1696 г. Протасьев имел солидный административный стаж, побывав и на воеводстве в Сибири, и во главе столичного приказа. Продвижению по карьерной лестнице способствовало также и то обстоятельство, что окольничий лично был знаком с царем, являясь деятельным членом «Всепьянейшего собора» и принимая участие в веселых пирушках, не забывав при этом давать обеды и у себя. Во всех значимых событиях начала петровской эпохи Протасьев принимал непосредственное участие: «Кожуховские» маневры, оба Азовских похода, Стрелецкий розыск, и, конечно же, кораблестроение, где он находился на ведущих ролях.

Во второй половине 1696 г. после завоевания Азова, и в начале 1697 г. Петру впервые пришлось по-настоящему соприкоснуться с унаследованной от предков государственной машиной, которая должна была осуществлять его планы. Старая машина принуждена была работать для новых дел, возникавших по личной инициативе царя, выдвигаемых его волей. Вполне естественно, что, не сознавая еще отчетливо всей новизны своих стремлений, он пользуется для их осуществления имеющимися налицо орудиями. Старая машина действовала старыми способами, сложившимися веками, рутинно, «примеряясь к прежним случаям». Петр пользовался ими для осуществления своих новых стремлений, как вообще иногда для новых целей пользуются старыми орудиями за неимением новых. Петру на тот момент еще и в голову не приходило, что эти орудия непригодны для новых планов, что можно и придется заменить их другими, — и он берет то, что есть под рукой.

Однако, практически сразу же после принятия в октябре 1696 г. Боярской Думой судьбоносного решения о создании регулярного военно-морского флота, выяснилось, что кораблестроение было делом настолько новым и сложным и требовало таких широких познаний, что без специальной подготовки и без технических знаний обыкновенные неподготовленные дворяне для него не годились. Петр, видимо, этого не понимал, действовал старыми методами. Да и сама мысль о необходимости Азовского флота, перейдя в выражение настойчивой воли преобразователя, была как бы брошена сверху и затем должна была быть подхвачена на лету исполнителями, которым предварительно предоставлялось уже самим осуществлять ее, подыскивая для исполнения подходящие средства, заранее не указанные, почему и приходилось хвататься то за одни, то за другие средства, одни из них бросать, отыскивать новыеи отсюда ряд ошибок, которые потом надо было исправлять, но которые иногда было уже трудно исправить. Главная ошибка Петра заключалась в том, что он, положив начало созданию флота, предоставил ему развиваться самостоятельно. Дело должно было идти само собой, осуществляясь старыми привычными способами. Не было ничего заранее точно и с достаточной полнотой и обстоятельностью предусмотренного, продуманного и установленноговсе было крайне не устойчиво и зыбко, все существовало сегодняшним днем и ежедневно вызывало вопросы, разрешавшиеся наскоро, на ходу.

Государев разрядный шатер выступал как координационный центр воронежского кораблестроения, т. е. как орган, решающий вопросы, связанные со строительством флота, непосредственно в месте его сооружения.

Область компетенции Государева разрядного шатра простиралась на многие аспекты воронежского кораблестроения. Главным образом, она заключалась в организации государственного кораблестроения. Доминирующим в течение всего 1697 года было проведение лесозаготовительных работ. Присланные для этого стольники из Москвы находились в непосредственном подчинении у Государева шатра, который контролировал их деятельность и инструктировал по ходу работ. Не менее важная обязанность Шатра состояла в охране отписанного на нужды кораблестроения леса.

Государев шатер вел учет всем работным и мастеровым людям, а также иностранным специалистам, задействованным в кораблестроенииимел также право по своему усмотрению распоряжаться ими и определять на необходимые участки работы.

Действия Шатра были направлены на осуществление контроля за кумпанствами. В случае, если того требовала необходимость, Шатер вмешивался в их деятельность. Представители кумпанств активно взаимодействовали между собой, и прежде всего, в финансовой сфере. При возникновении к одной из сторон денежных претензий для разрешения спора обращались непосредственно в Государев шатер.

Также Шатер занимался разбором вспыхивавших время от времени конфликтных ситуаций между представителями государственного и частного кораблестроения.

Шатер стремился содействовать улучшению материального положения мастеровых людей, принимая для этого соответствующие меры.

Помимо своего прямого предназначения — канцелярия по управлению делами кораблестроения — воронежский Государев разрядный шатер осуществлял также судебно-полицейские функции. Он выступал как один из главных военных органов на территории Центрального Черноземья. Это дает объяснение тому обстоятельству, что сюда регулярно обращались служилые люди, стремясь найти здесь правовую защиту.

Оказавшись на воронежской земле, иностранцы, в случае происходивших с ними чрезвычайных ситуаций, искали защиты в стенах Государева шатра. Шатер разбирал случаи разбоя и нападения на иностранцев. Приехавшие в Россию иноземцы добивались в Государевом шатре не только правовой защиты, но и финансовой справедливости.

Постепенно Шатер стал главным административным и судебным органом Воронежского края, оттеснив на второй план орган воеводского управленияприказную избу. В Шатер приводили преступников, подавали жалобы, окольничий «с товарыщи» (дьяками) разрешал спорные дела. Если Петр пребывал в Воронеже, то суд и расправу осуществлял сам.

Главной особенностью приказного строя оставалась многофункциональность государственных органов с типичным для всех звеньев управления соединением административной, финансовой, судебной и полицейской власти. Сочетание функционального и территориально-административного принципов управления приводило к перекрещиванию и дублированию приказных обязанностей. По многим аспектам, касающимся воронежского кораблестроения, Государев разрядный шатер осуществлял взаимодействие со столичными приказами: Владимирским судным, Разрядным, Преображенским, Судным Дворцовым. На административной лестнице Русского государства Шатер был на ступень ниже московских ведомств. И в данном случае роль, которую в этой структуре выполняло это учреждение, заключалась, в основном, в исполнении исходящих «сверху» распоряжений.

Воронежскому Государеву разрядному шатру и А. П. Протасьеву лично местная воеводская власть, в соответствии с царским указом, должна была подчиняться беспрекословно. Главная обязанность воевод Черноземья в рассматриваемый период — бесперебойное обеспечение кораблестроения работными людьми. Однако следует отметить, что в ходе создания флота применительно к народу и местным приказным людям, прежде всего, ярко выражен один элемент — принудительные меры, сопровождавшие почти каждое распоряжение, касающееся кораблестроения. Система валового наряда работных людей из разных местностей по старым описным книгам и без предварительных справок, в состоянии ли каждая из них в настоящее время выставить требуемое по наряду число, и никогда в действительности не выставлявшееся, была неэффективна, порождая только значительную, бесплодную переписку с воеводами и Разрядным приказом, заведовавшим людьми. Рассматривая ход подготовки ко второму Азовскому походу, можно с большой долей вероятности говорить о том, что первое впечатление, под которым русский народ узнал о новом деле, было далеко не благоприятно. Бурный переход будущих моряков отозвался в Москве, и Лефорт не замедлил писать Петру о приказании капитанам смотреть за солдатами, «чтоб от них дуровства не было. Дорогою много они дуровали». На пути из Москвы в Воронеж громадность перевозки и частые отправления приказных и служилых людей не могли удовлетворятся обычными, систематическими нарядами подвод. Это должно было падать поголовно на окрестных жителей, что при весенней распутице было нелегко. Спешность, сопровождавшая все распоряжения, должна была неприятно действовать на воевод и приказной люд. Все это делалось ради воинского морского похода, во имя рождавшегося флота, который, еще не существуя, сделался предметом нелюбви, причиною ропота значительной части народа.

Помимо высылки в Воронеж работных и служилых людей, а также подьячих и даже дворян, воеводы обязаны были изготавливать для нужд кораблестроения необходимые запасы смолы и угля.

В том случае, если местные администраторы проявляли к делу государственной важности, каким было в Воронежском крае строительство флота, «нерадение» и «чинили остановку», их вызывали лично для дачи объяснений в стены Государева разрядного шатра. Также воеводы были подконтрольны Шатру и в своей правовой деятельности.

Особняком стоят взаимоотношения Шатра и воронежского воеводы, т.к. последний во время отсутствия в Воронеже адмиралтейца А. П. Протасьева отвечал за ряд мероприятий, имеющих непосредственное отношение к кораблестроению. Помимо этого, к содействию воронежского воеводы прибегали и в случае осуществления Государевым шатром судебно-полицейских функций.

Несмотря на возникавшие регулярные трудности между воеводской властью и Государевым разрядным шатром, вопросы, требующие их совместных усилий, получали свое разрешение.

Таким образом, Государев разрядный шатер за несколько лет своего существования в конце XVII столетия выполнял функции одного из главных органов воронежского кораблестроения и главного непосредственно в месте его сооружения — Воронеже. Наличие в цепи системы государственного управления «приказы — воеводы» нового звена, каким был Шатер, не вписывавшегося в привычные рамки приказного строя, свидетельствовало о частичном появлении в административном механизме новых частей, вызываемых новыми потребностями.