Сравнительная эпидемиологическая характеристика некоторых инфекций, возбудители которых передаются половым путем

Понятие «инфекции, возбудители которых передаются половым путем» (ИППП) объединяет группу различных по этиологии (вирусных, бактериальных, паразитарных и т. д.) болезней, которые имеют естественный контактный механизм передачи возбудителей инфекций с половым путем передачи. К таким болезням можно отнести ВИЧ-инфекцию, сифилис, парентеральные вирусные гепатиты В и С. Они также характеризуются, помимо естественного, искусственным механизмом передачи, обусловленным введением возбудителя в восприимчивый организм в процессе нарушения целостности кожных покровов и слизистых. Это происходит в частности при введении наркотиков, переливании крови и ее компонентов, хирургических операциях и других инвазивных методах медицинской помощи.

В последние годы привлекает внимание и «вертикальный» механизм передачи ВИЧ-инфекции, сифилиса, парентеральных гепатитов. В и С, обеспечивающий внутриутробный или в процессе прохождения родовых путей матери переход возбудителя от матери к плоду, т. е. непосредственно от одного поколения к другому.

Эпидемиологическая ситуация по инфекциям, возбудители которых передаются половым путем, постоянно ухудшается и остается крайне неблагоприятной. Ухудшение этой ситуации связано с активной реализацией таких путей передачи, как половой и парентеральный при внутривенном употреблении наркотиков. Так в РФ в 1996 году среди лиц, употребляющих наркотические препараты инъекционным методом, отмечен резкий подъем заболеваемости ВИЧ-инфекцией. У инъекционных потребителей наркотических препаратов самая высокая степень риска по заболеваемости вирусными гепатитами В и С. Деградация личности наркомана под воздействием наркотика, приводит к легкому вступлению в беспорядочные половые связи и частой смене половых партнеров.

Ситуация осложняется отсутствием у наркомана мотивации к использованию презервативов при вступлении в сексуальные контакты, а также занятие коммерческим сексом женщин-наркоманок, которым нужны средства для покупки дозы наркотического препарата.

С начала 90-х годов широкое распространение получила группа лиц, занимающихся коммерческим сексом, которая имеет важное эпидемиологическое значение в распространении инфекций, передаваемых половым путем, особенно в ходе процесса перехода ВИЧ-инфекции от концентрированной в генерализованную стадию.

Поскольку сифилис является наиболее клинически выраженной и относительно легко диагностируемой инфекцией, то уровень и динамика его заболеваемости считается своеобразной «верхушкой айсберга», отражающей сложившуюся ситуацию по ИППП. Однако с середины 90-х годов в медицинской практике появились новые методы диагностики инфекционных заболеваний: ИФА (иммуноферментный анализ), ИБ (иммуноблотинг), ПЦР (полимеразная цепная реакция), позволяющие улучшить качество диагностики инфекционных заболеваний и проводить массовый скрининг населения на ВИЧ-инфекцию, сифилис и маркеры ВГ.

Особую тревогу вызывает высокий уровень заболеваемости ИППП у детей и подростков, а также у женщин фертильного возраста, значительное число врожденного сифилиса, постоянный рост числа детей, рожденных от ВИЧ-инфицированных матерей. Это характерно и для Калужской области, являющейся типичной территорией ЦФО России и граничащей с Московской областью. Неустойчивая социально-экономическая обстановка, интенсивные миграционные потоки и другие факторы негативно сказываются на уровне заболеваемости населения, в том числе и ИППП.

Заболеваемость ВИЧ-инфекцией, сифилисом, парентеральными вирусными гепатитами В и С широко распространена среди населения, поэтому эти инфекции имеют не только медицинскую, но и огромную социальную значимость.

Не проведена полная сравнительная эпидемиологическая характеристика ВИЧ-инфекции, сифилиса, парентеральных вирусных гепатитов В и С в РФ, в первую очередь, заболеваемости и распространенности в различные периоды эпидемиологического процесса с учетом возрастно-половой структуры заболевших, их социального статуса и принадлежности к группам риска, территории проживания, времени заражения и т. д.

Решение основной задачи органов здравоохранения по обеспечению эпидемиологического благополучия по ШИШ диктует необходимость совершенствования эпидемиологического надзора, которое должно быть направлено на обеспечение заинтересованных структур полной и достоверной информацией для проведения эпидемиологического анализа и принятия обоснованных управленческих решений не только в здравоохранении, но и на уровне межведомственных взаимодействий. Кроме того, в настоящее время система эпидемиологического надзора за ВИЧ-инфекцией, сифилисом и парентеральными вирусными гепатитами не базируется на едином организационном и методологическом подходе.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ: определение путей совершенствования эпидемиологического надзора за ИППП и новых научно-методических подходов на основе изучения эпидемиологических особенностей ВИЧ-инфекции, сифилиса, парентеральных вирусных гепатитов В и С в Калужской области.

ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ:

1. Изучить региональные особенности эпидемиологии некоторых ИППП (ВИЧ-инфекции, сифилиса и парентеральных вирусных гепатитов В и С) в Калужской области.

2. Провести сравнительный анализ проявлений эпидемиологического процесса ВИЧ-инфекции, сифилиса и парентеральных вирусных гепатитов В и С, как инфекций, возбудители которых передаются половым путем.

3. Оценить имеющуюся статистическую отчетность по некоторым ИППП в целях возможности проведения полного сравнительного эпидемиологического анализа.

4. Определить концептуальные и организационные подходы к осуществлению и совершенствованию эпидемиологического надзора за некоторыми ИППП в РФ и в Калужской области.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ.

Впервые дана сравнительная эпидемиологическая характеристика ИППП (ВИЧ-инфекции, ОВГВ, ОВГС и сифилиса) в Калужской области и установлены изменения в эпидемиологической значимости отдельных контингентов риска по ИППП за последние годы.

Впервые выявлены закономерности территориального распределения заболеваемости ВИЧ-инфекции, сифилиса, ОВГВ и ОВГС, зависящие от экономико-демографических показателей территорий, характера их интеграционных связей с мегаполисом, исходных уровней заболеваемости ИППП. В результате расчетным путем установлена истинная структура путей передачи вирусов гепатитов В и С, а так же необходимый и достаточный объем скрининговых исследований населения на ИППП.

Впервые сформулированы основные направления совершенствования статистической отчетности и эпидемиологического надзора за ВИЧ-инфекцией, сифилисом и парентеральными вирусными гепатитами В и С.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ РАБОТЫ.

Определен масштаб проблемы ВИЧ-инфекции, сифилиса и парентеральных вирусных гепатитов В и С, влияющей на здоровье населения в целом. Выявлены и количественно оценены основные эпидемиологические параметры их распространения в современный период (заболеваемость, распространенность, контингенты риска,.

• методического руководства для врачей гинекологов «Профилактика передачи ВИЧ-инфекции от матери ребенку», используемого в ЛПУ Калужской области;

• «Карты эпидемиологического обследования очага ВИЧ-инфекции», разработанной и используемой в ГУЗ КОЦ СПИД и ИЗ;

• информационных писем и бюллетеней, учебных программ, памяток для специалистов и населения, разработанных в ГУЗ КОЦ СПИД И ИЗ;

Результаты исследований используются в учебном процессе на кафедре эпидемиологии последипломного образования ММА им. И. М. Сеченова и Института повышения квалификации учителей Калужской области, практической деятельности Министерства здравоохранения и социального развития, Министерства образования, культуры и спорта и ГУЗ КОЦ СПИД и ИЗ в Калужской области.

выводы.

1. Сравнительный эпидемиологический анализ некоторых инфекций (сифилис, ВИЧ-инфекция, ГВ и ГС), возбудители которых передаются половым путем, (на примере Калужской области) позволил выявить как сходство некоторых параметров (путей и факторов передачи, контингентов риска, территорий риска и др.), так и их различия (эпидемиологической значимости путей передачи, специфических контингентов риска, внутригодовой динамики заболеваемости и др.).

2. Возрастно-половая структура заболеваемости ИППП за последние годы существенно изменилась. Снижение заболеваемости в возрастно-половых группах происходило неравномерно: в большей степени ВИЧ-инфекции, ОВГВ и ОВГС среди мужчин и женщин 15−19 лет (в 3 раза,.

3.1 раза и 2,9 раз), ОВГВ среди детей 0−14 лет (8,4 раза). При этом-увеличилась заболеваемость ВИЧ-инфекцией среди детей 0−14 лет (в.

3.2 раза), женщин 30−39 лет (в 2,3 раза) и мужчин и женщин старше 40. лет (в 4 раза) и заболеваемость ОВГС среди лиц 30−39 лет в 1,8 раз.

3. Пораженность ИППП отдельных контингентов риска в последние годы существенно изменилась. Выявляемость сифилиса среди декретированных контингентов, беременных и доноров снизилась в 5 разувеличилась выявляемость ВИЧ-инфекции среди больных другими ИППП в 1,6 раза, беременных в 4,4 раза и снизилась среди наркоманов в 4 разаснизилась выявляемость маркеров ГВ и ГС среди контактных в очагах в б и 4,4 раза, доноров в 1,5 и 19,8 раза, стационарных больных КВД и НД в 2,4 раза, больных с хронической патологией в 3 и 5 раз соответственноувеличилась выявляемость маркеров ГС беременных в 6 раз и среди больных отделений гемодиализа в 1,5 раз.

4. Направления изменчивости возрастно-половой характеристики заболеваемости ИППП и пораженности ими отдельных контингентов риска определяются характером динамики путей передачи возбудителей ИППП.

5. Отсутствие унифицированного подхода к определению контингентов риска по ИППП и их кодировки не позволяет провести среди них полный сравнительный эпидемиологический анализ этих инфекций, за исключением доноров, беременных, контактных в очагах, детей, рожденных от инфицированных матерей. Показана необходимость расшифровки эпидемиологически важных контингентов риска по ИППП, относящихся к группе «прочие», в связи с высоким уровнем выявляемости среди них сифилиса (74,3%о), маркеров ГВ (31,6%о) и ГС (37,0%о).

6. Формирование территориальных особенностей эпидемиологии ИППП зависело от экономико-демографических показателей (р<0,001) и интенсивности интеграционных связей с мегаполисом (р<0,01). При этом формирование территорий риска по ВИЧ-инфекции определялось уровнем интеграционных связей с мегаполисом (р <0,001), а по сифилису не зависело от него (р>0,05). Территориями риска по ВИЧ-инфекции являются территории с высоким уровнем заболеваемости ОВГС и наоборот.

7. Определено, что высокий процент (>40%) не установленного пути передачи значительно искажает истинную структуру путей передачи возбудителей ИППП, и не позволяет провести по ней достоверный сравнительный эпидемиологический анализ этих инфекций. Исследования случаев ОВГВ и ОВГС с «нерасшифрованным» путем передачи возбудителей позволили дифференцировать эти пути и установить истинную эпидемиологическую значимость каждого из них. При этом доля заражения ВГВ и ВГС при внутривенном употреблении наркотиков составила 50,2% и 65,7% соответственно (13,7% и 27,6% по данным официальной статистики), а доля полового пути — 18,6% и 11,0% соответственно (не учитывалась в официальной статистике).

РЕКОМЕНДАЦИИ.

1. В целях совершенствования эпидемиологического надзора за инфекциями, возбудители которых передаются половым путем, необходимо разработать и внедрить на территории РФ единую систему мониторинга за ИППП.

2. Выявленные совпадения закономерностей в распространении ВИЧ-инфекции и ОВГС, путей и факторов передачи их возбудителей и контингентов риска (р<0,05), так же схожесть эпидемиологической значимости контингентов риска по заболеваемости сифилисом и ОВГВ, в которых реализуется половой путь передачи ВГВ, что необходимо использовать в эпидемиологическом надзоре за этими инфекциями;

3. Для определения стадии ВИЧ-инфекции на конкретной территории необходима комплексная оценка эпидемического процесса с обязательным учетом таких показателей, как уровень и динамика выявляемости ВИЧ-инфекции среди доноров, беременных и больных ИППП, и выявлением совпадений закономерностей в эпидемических процессах ВИЧ-инфекции и других ИППП;

4. В целях совершенствования статистического мониторинга:

4.1. Ввести в отношении ИППП единое кодирование контингентов риска, с расшифровкой контингентов категории «прочие», имеющих важное эпидемическое значение;

4.2. Внести в официальную статистическую отчетность изменения, позволяющие проводить эпидемиологический анализ ИППП по возрастно-половой характеристике, структуре путей передачи и общим контингентам риска;

4.3. Разработать систему типизации и классификации очагов ИППП в зависимости от уровней заболеваемости, возрастно-половой характеристики, пораженности контингентов риска, внутригодового и территориального распределения заболеваемости и т. д.;

5. В целях совершенствования социально-экологического мониторинга разработать и внедрить систему прогнозирования эпидемиологической.

169 ситуации по ИППП на территориях в зависимости от их эконозмико-демографических показателей и уровней интеграционных связей о теми территориями, которые имеют высокий уровень заболеваезч-юсти ИППП;

6. В целях совершенствования серологического мониторинга:

6.1. Провести стандартизацию методов лабораторной диагностики 3>LL i 1 JLli;

6.2. Сократить необоснованные крининговые обследования населезЕзскся: на ИППП, а высвободившиеся средства направить на усиление профилактической работы;

6.3. Объемы скрининговых исследовани на ИППП в каждой конкур етной территории определять в зависимости от уровня и динамики заболеваемости ИППП, эпидемиологической значимости каждого обследуемого контингента и уровня выявляемости ИППП среди ешсх;

6.4. Необходимыми и достаточными для проведения серологиче емкого мониторинга в регионах с умеренным и низким уровнем заболеваемости ИППП являются следующие показатели уровней: обследования населения: на сифилис от 5,0 до 14,0%, на ВИЧ-инфекцию — от 6,9 до 12,0%, на маркеры ГВ и ГС — от 7,1 до.

7. В целях создания единого эпидемиологического мониторинга за ИППП необходимо создать единую управленческую подсистему на з^ровне страны и регионов, в том числе:

7.1. Разработать межведомственные схемы взаимодействия по ИШ ill со всеми заинтересованными структурами в части обмена информгадзцией, принятия управленческих решений, координации действий, проведения совместных профилактических мероприятий;

7.2. Определить на каждой конкретной территории стру^Естуру, осуществляющую главную управленческую функцию по коордипЕэсаздии действий по профилактики ИППП;

7.3. Определить степень участия в проведении профилактическзнос и противоэпидемических мероприятиях по ИППП для разj i е-зт^зпе i ых административных подразделений региона в зависимости от их основных функций и особенностей эпидемиологии каждой ИППП.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Понятие «инфекции, возбудители которых передаются половым путем» объединяет группу различных по этиологии заболеваний, которые в естественных условиях имеют схожий контактный механизм передачи возбудителя половым путем и идентичные факторы передачи. К таким заболеваниям можно отнести ВИЧ-инфекцию, сифилис, парентеральные вирусные гепатиты В и С. Эти заболевания характеризуются также искусственным механизмом передачи, обусловленным введением возбудителя в восприимчивый организм в процессе различных парентеральных вмешательств, в том числе введение наркотиков.

В последние годы привлекает внимание «вертикальный» механизм передачи ВИЧ-инфекции, сифилиса, парентеральных гепатитов В и С, обеспечивающий внутриутробный или в процессе прохождения родовых путей матери переход возбудителя от матери к плоду, т. е. непосредственно от одного поколения к другому.

Эпидемиологическая ситуация по инфекциям, возбудители которых передаются половым путем, постоянно ухудшается и остается крайне неблагоприятной. Ухудшение этой ситуации связано с активной реализацией всех путей передачи.

Неустойчивая социально-экономическая обстановка, интенсивные миграционные потоки и другие факторы негативно сказываются на уровне заболеваемости населения ИППП.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что данные заболевания широко распространены среди населения, поэтому имеют не только медицинскую, но и огромную социальную значимость.

В качестве модели для исследований была взята Калужская область в период с 1996 г. по 2004 г., которая относилась к регионам с умеренной заболеваемостью сифилиса, ВИЧ-инфекции и ОВГВ и низкой заболеваемостью ОВГС, так как уровни их средней многолетней заболеваемости (145,4%ооо, 11,7%ооо, 20,1%ооо, 5,2%ооо соответственно) были ниже (по ОВГС в 2,3 раза), чем показатели в РФ (173,6%ооо, 20,1%ооо, 31,2%ооо и 11,7%ооо соответственно). При этом в многолетней динамике заболеваемости ВИЧ-инфекции, ОВГВ и ОВГС нами были выявлены общие тенденции: стабильные уровни регистрируемой заболеваемости в 1996;1998 гг., подъем заболеваемости с 1999 г. снижение ее в 2001;2003 гг. В многолетней динамике регистрируемой заболеваемости сифилисом отмечалось ее устойчивое снижение на протяжении всего периода наблюдения.

В отличие от РФ, ЦФО и граничащих областей (29, 65) в Калужской области уровень заболеваемости сифилисом был ниже, и в 2004 г. он составил 72,4%ооо. При низких показателях заболеваемости удельный вес беременных среди больных сифилисом в Калужской области так же был ниже, чем в РФ (7,2% и 10,2% соответственно) и соседних территориях (29, 172, 173 и др.). Это свидетельствовало о высоком уровне регистрации заболеваемости сифилисом в Калужской области. Следовательно, истинный уровень заболеваемости сифилисом в Калужской области не превышал регистрируемые показатели и отражал современную эпидемиологическую ситуацию на ее территории.

В изученной нами литературе (32, 42, 102, 124 и др.), в первую очередь, в исследованиях В. В. Покровского, отмечался резкий подъем заболеваемости ВИЧ-инфекцией в РФ с 1996 г. с пиком в 2001 г. (48,8%ооо) за счет вовлечения в эпидемический процесс инъекционных наркоманов. Резкое снижение заболеваемости в 2002 г. в результате изменений в структуре путей передачи ВИЧ, в свою очередь, свидетельствовало о выходе ВИЧ-инфекции в общую популяцию населения и переходе эпидемии из концентрированной стадии в генерализованную.

Развитие эпидемического процесса ВИЧ-инфекции в Калужской области имело схожие тенденции. Вместе с тем, низкие уровни выявления антител к ВИЧ (менее 10,0%о) и динамика этих показателей по годам в группах доноров (0,04%о) и беременных (0,22%о) свидетельствовали о том, что эпидемический процесс ВИЧ-инфекции в Калужской области до 2004 г. находился в концентрированной стадии, а ВИЧ-инфекция не вышла в общую популяцию населения. Половой путь передачи преимущественно реализовывался среди половых партнеров наркоманов, что подтверждается данными ряда авторов (81, 95, 100, 119, 134). Однако повышение уровня заболеваемости на 35% в 2004 г. по сравнению с 2003 г., снижение соотношения заболеваемости мужчин и женщин до 1,4:1, увеличение выявляемости ВИЧ-инфекции среди беременных в 2,1 раза (0,7%о) по сравнению с 2003 г. (0,33%о), увеличение доли полового пути в структуре путей передачи ВИЧ до 47,8% свидетельствовали о том, что в 2004 г. в Калужской области начался переход концентрированной стадии ВИЧ-инфекции в генерализованную стадию.

В литературных источниках наглядно показано, что в 1999 г. произошел резкий подъем заболеваемости острыми вирусными гепатитами В и С (18, 89, 127, 133, 138, 175 и др.), связанный с изменением структуры путей передачи возбудителей за счет вовлечения в эпидпроцесс инъекционных наркоманов и значительным ростом беспорядочных половых связей. Снижение уровня заболеваемости парентеральными вирусными гепатитами В и С, по мнению Г. Г. Онищенко и И. В. Шахгильдяна (2, 169), связано с результатами борьбы с наркоманией и истощением среди наркоманов лиц, восприимчивых к ВГВ и ВГС. Подобно тому, как это было показано в изученной нами литературе, в Калужской области так же в 1996 г. произошел рост заболеваемости ОВГВ и ОВГС. При этом динамика заболеваемости ОВГВ полностью повторила таковую в РФ. Однако, динамика заболеваемости ОВГС не во всем соответствовала динамике в РФ: с 2000 г. по 2003 г. отмечались ежегодные колебания значений показателей заболеваемости (от 5,8 до 9,3%ооо) выше предэпидемического уровня (2,4%ооо), а в 2004 гг. стойкое снижение заболеваемости (с 6,2%ооо до 3,7%ооо).

Подобно тому, как это было показано А. А. Асратян с соавтр. нами выявлено наличие корреляционной зависимости (р<0,05) между заболеваемостью ВИЧ-инфекцией и ОВГС, сифилисом и ОВГВ у лиц, заразившихся половым путем. Это свидетельствовало о схожести путей и факторов передачи возбудителей данных инфекций, наличие у них: общих групп риска, а, значит, и схожих методов профилактической работы. Но в отличие от этих исследователей, нами не выявлена достоверная корреляционная зависимость (р>0,05) между динамикой заболеваемости ВИЧ-инфекцией и ОВГВ, ОВГВ и ОВГС, ВИЧ-инфекцией и сифжлисом. Следовательно, общие пути передачи возбудителей этих инфекций, контингента и группы риска имели различную эпидемиологическую значимость. При этом нами выявлена сильная и обратная корреляционная зависимость (р<0,01) между динамикой заболеваемости сифилисом и ВИЧ-инфекцией, обусловленной половым путем передачи ВИЧ. Следовательно, распространение ВИЧ-инфекции в Калужской области, в том ч^исле и половым путем, происходило преимущественно среди наркоманов и их половых партнеров. Это подтверждало наш вывод о том, что до 2004 г. ВИЧ-инфекция не вышла в общую популяцию населения и находилась в концентрированной стадии.

В доступной нам литературе крайне мало данных о результатах сравнительного эпидемиологического анализа возрастно-половой структуры изученных нами ИППП (13). В результате проведенных нами исследований была выявлена корреляционная зависимость между средней многолетней заболеваемостью сифилисом, ОВГВ и ОВГС по возрастным грз/ппами (р<0,05), свидетельствовавшая о схожей интенсивности распространения этих инфекций в различных возрастных группах. При этом самой пораженной группой ИППП оказались подростки 15−19 лет (903,5'Июоо), молодежь 20−29 лет (626,0%ооо) и взрослые в возрасте 30−39 лет (235,5%ооо). В отличие от данных большинства авторов (29, 146, 14⁷, 164), которые отмечали самые высокие показатели заболеваемости сифилиса в возрастной группе 20−29 лет, в Калужской области наибольшая заболеваемость регистрировалась в возрастной группе 18−19 лет (499,9%ооо) из-за высокого уровня заболеваемости женщин данной возрастной группы (750,7%ооо), которая в 2,5 раза превышала заболеваемость мужчин (297,6%ооо).

В отличие от Москвы и Московской области (7, 38), в Калужской области в период 1996;2004 гг. средняя многолетняя заболеваемость сифилисом мужчин и женщин оказалась одинаковой (145,4%ооо и 145,5%ооо соответственно). При этом подобно тому, как это было показано в исследованиях Н. Ю. Андреевой (1999 г.) и A.JI. Гришиной (2000 г.) по Москве, в Калужской области максимальная заболеваемость сифилисом была зарегистрирована у мужчин в возрасте 20−29 лет (403.4%ооо) и у женщин в возрасте 18−19 лет (750,7%ооо). Это свидетельствовало о раннем начале половой жизни у девушек и схожести сексуального поведения подростков и молодежи на данных соседних территориях. Нами установлено снижение уровня заболеваемости сифилисом в 2000;2004 гг. во всех возрастно-половых группах: 0−14 лет в 3,7 раза (с 5,0 до 3,7%ооо), 15−19 лет в 2,6 раза (с 658,9 до 255,0%ооо), 20−29 лет в 2,3 раза (с 484,8 до 181,4%ооо), 30−39 лет в 2 раза (с 206,3 до 98,4%ооо), старше 40 лет в 1,8 раза (с 56,5 до 30,6%ооо).

В анализируемых нами литературных источниках нет данных по возрастно-половой структуре заболеваемости ВИЧ-инфекцией, а имеются отдельные сведения только о половой или возрастной принадлежности ВИЧ-инфицированных. По данным многочисленных авторов в РФ на различных территориях среди ВИЧ-инфицированных женщины составляют от 24% до 40% (81, 82, 95, 96, 135, 151 и др). Большинство авторов отмечали, что увеличение доли женщин среди ВИЧ-инфицированных свидетельствовало об активизации полового пути передачи ВИЧ. Наши исследования так же показали, что в Калужской области среди ВИЧ-инфицированных доля женщин составила 32,1%.

Большинство авторов отмечали, что 70−80% ВИЧ-инфицированных выявляется в возрасте 15−29 лет, что подтвердили и наши исследования: на эту возрастную группу в Калужской области приходилось 76% всех ВИЧ-инфицированных. Вместе с тем нами установлено, что самой пораженной ВИЧ-инфекцией возрастно-половой группой являлись женщины в возрасте 18−19 лет (33,9%ооо) и мужчины в возрасте 20−29 лет (72,6%ооо). Самые низкие уровни заболеваемости регистрировались в группе мужчин и женщин старше 40 лет (1,7%ооо и 0,2%ооо соответственно). При этом нами установлено, что изменения в структуре путей передачи, начавшиеся в 2000 г., привели к существенным изменениям возрастно-полового состава ВИЧ-инфицированных. Снизились уровни заболеваемости в 2000;2004 гг. мужчин и женщин в возрастных группах 15−19 лет в 3 раза (с 132,3 до 44,8%ооо) и 20−29 лет в 2,4 раза (с 124,9 до 51,6%ооо) и мужчин 30−39 лет в 1,2 раза (с 33,5 до 27,3%ооо) и увеличились в возрастной группе мужчин и женщин 0−14 лет в 3,2 раза (с 5,1 до 16,5%ооо) и старше 40 лет в 4 раза (с 0,6 до 2,4%ооо), женщин 30−39 лет в 2,3 раза (с 6,4 до 15,2%ооо), мужчин старше 40 лет в 4,7 раз (с 0,9 до 4,2%ооо). Соотношение заболеваемости ВИЧ-инфекцией мужчин и женщин изменилось с 3,7:1 в 2000 г. до 1,4:1 в 2004 г.

Подобно тому, как это было показано многими исследователями (2, 48, 89, 127, 138, 161, 175, 176 и др.), Калужская область относилась к 69,4% территорий РФ, на которых наиболее высокие показатели заболеваемости ОВГВ зарегистрированы среди лиц 15−19 лет. В то же время она относилась к группе территорий, у которых более высокие показатели заболеваемости ОВГС регистрировались у лиц в возрасте 20−29 лет. При этом Калужская область оказалась в малочисленной группе территорий РФ (9,9%), у которых уровень заболеваемости ОВГВ в возрастной группе 15−19лет ниже 110,0%ооо (72,2%ооо). А в отличие от ряда исследователей (6, 26, 120, 136 и др.) в Калужской области возрастная группа старше 40 лет (5,9%ооо и 1,6%ооо соответственно) не имела эпидемиологической значимости при острых вирусных гепатитах В и С, как и дети до 14 лет (5,1%ооо и 1,4%ооо соответственно). Это подтверждало важное эпидемиологическое значение передачи ВГВ и ВГС при внутривенном употреблении наркотиков и половым путем. Нами установлено, что заболеваемость ОВГВ в 2000;2004 гг. снизилась во всех возрастных группах: 0−14 лет в 8,4 раза (с 6,7 до 0%ооо), 15−19 лет в 3,7 раза (с 126,2 до 34,3%ооо), 20−29 лет в 3,5 раза (с 109,5 до 31,5%ооо), 30−39 лет в 1,4 раза (с 17,1 до 12,2%ооо) и старше 40 лет в 1,2 раза (с 6,5 до 4,5%ооо). Снизилась заболеваемости ОВГС в возрастных группах: 0−14 лет в 4,2 раза (с 2,1 до 0,5%ооо), 15−19 лет в 6,9 раза (с 37,5 до 5,4%ооо), 20−29 лет в 2,4 раза (с 32,2 до 13,7%ооо) — и увеличилась в возрастной группе старше 40 лет в 4 раза (с 0,2 до 0,8%ооо). Это свидетельствовало об изменениях в структуре путей передачи ВГВ и ВГС.

Ряд авторов (К. Ильменский, 1986; И. С. Кон, 1990; И. Н. Пятницкая, 1994) отмечали ведущую роль мужчин 20−40 лет (53−79%) в развитии эпидемического процесса острых вирусных гепатитов В и С. Однако нам не удалось установить роль лиц разного пола в развитии эпидемического процесса этих инфекций в Калужской области из-за отсутствия необходимых статистических данных.

В доступной нам литературе мало описаний помесячной динамики заболеваемости ИППП или они носят противоречивый характер. Исследования по сифилису, проведенные A.JI. Гришиной в Москве в 2002 г., выявили в период 1992;1999 г. зимне-весеннюю сезонность с интенсивным заражением населения сифилисом в летний период. В отношении ОВГВ ряд авторов (26, 140) считали, что сезонные колебания в динамике его заболеваемости отсутствуют. Другие исследователи (45, 47, 97, 107) утверждали, что для ОВГВ характерен осенне-зимний подъем заболеваемости со временем риска инфицирования лето — начало осени. В этот период происходит интенсивная миграция населения, формирование отдельных коллективов, созревание, сбор и поступление наркотических препаратов. В отношении ОВГС появились работы, указывающие на наличие осенне-зимней сезонности с пиком заболеваемости в ноябре (97, 103).

Проведенный нами сравнительный, эпидемиологический анализ внутригодовой динамики заболеваемости ИППП показал, что внутригодовая динамика заболеваемости сифилисом и ОВГВ характеризовалась отсутствием выраженной сезонности, несмотря на схожие тенденции снижения заболеваемости в весенне-летний период и повышение в осенне-зимний период, из-за незначительных различий её помесячных показателей. ВИЧ-инфекция и ОВГС характеризовались отсутствием сезонности. Нами так же установлено совпадение кривых средней многолетней помесячной заболеваемости ВИЧ-инфекции и ОВГВ (р<0,01) и обратная зависимость этих показателей для сифилиса и ОВГС (р<0,05).

В изученной нами литературе отсутствует сравнительная характеристика контингентов риска по ИППП. В результате проведенного анализа нам не удалось дать полную сравнительную характеристику всем контингентам риска по ИППП из-за особенностей их распределения по группам в официальной статистической отчетности и отсутствия унифицированного подхода к определению контингентов риска по ИППП и их кодировке. В то же время нами выявлено, что общими контингентами риска по ИППП являлись доноры, беременные, контактные в очагах, дети, рожденные от инфицированных матерей и лица, отнесенные к группе «прочие».

Самый высокий средний уровень выявляемости среди доноров приходится на ГВ (5,5%о) и ГС (5,2%о), что свидетельствовало о наибольшей их распространенности среди общей популяции населения области, в связи с высокой степенью хронизации инфекционного процесса. Самый высокий уровень выявляемости среди беременных был зарегистрирован при сифилисе (7,3%о) и ГВ (2,4%о), что свидетельствовало о наибольшей степени их распространения среди женщин и подтверждало эпидемиологическую значимость полового пути передачи ВГВ. Разница в уровне выявляемости ГВ и ГС среди беременных (20%) при одинаковом уровне выявляемости среди доноров свидетельствовала о различиях в эпидемиологической значимости полового пути передачи ВГВ и ВГС. Низкий уровень выявляемости ВИЧ-инфекции среди беременных (0,32%о) при значительной доле полового пути передачи ВИЧ (23,3%) подтверждал, что ВИЧ-инфекция половым путем распространялась преимущественно среди женщин, являющихся половыми партнерами наркоманов. Различия в уровнях выявляемости сифилиса (201,7%о), ВИЧ-инфекции (124,3%о), маркеров ГВ (35,4%о) и ГС (15,4%о) среди контактных лиц в очагах свидетельствовали о различиях в эпидемиологической значимости путей передачи возбудителей.

Самый высокий уровень выявляемости ИППП среди детей, рожденных от инфицированных матерей, был зарегистрирован при ГС (206,8%о), что свидетельствовало о наибольшей эпидемиологической значимости вертикальный путь передачи ВГС при отсутствии эффективной специфической профилактики этого пути его передачи. Высокий уровень выявляемости сифилиса (71%о), маркеров ГС (38,3%о) и ГВ (32,4%о) в группе «прочие» свидетельствовал, что к ней были отнесены контингенты риска, имевшие важную эпидемиологическую значимость.

Подобно тому, как это было показано у большинства авторов (30, 38, 83, 137, 171 и др.), нами установлено, что в Калужской области основными контингентами риска по сифилису также являлись дети, рожденные от больных сифилисом матерей (15,8%о), а по ВИЧ-инфекции — наркоманы (25,4%о).

Динамика выявляемости сифилиса среди отдельных контингентов риска с 1998 г по 2004 г. (снижение среди беременных в 5,2 раза с 15,0%о до 2,9%о, доноров в 5 раз с 1,0%о до 0,2%о, декретированных контингентов в 5 раз с 1,5%о до 0,3%о) при снижении заболеваемости сифилисом и стабильно высоком уровне обследования населения (32,6%) подтверждала, что уровень регистрируемой заболеваемости сифилисом соответствовал его распространенности на территории Калужской области.

Динамика выявляемости ВИЧ-инфекции среди отдельных контингентов риска с 1999 г. по 2004 г. (снижение среди контактных в 6 раз с 305,0%о до 50,3%о, среди наркоманов в 3,8 раза с 41,9%о до 10,8%о, увеличение среди беременных в 4,4 раза с 0,16%о до 0,7%о) при достаточном уровне обследования населения (14,7%) указывала на изменения в структуре путей передачи ВИЧ и возрастанию доли полового пути.

В отличие от большинства авторов (11, 129, 133, 138 и др.), которые основными контингентами риска по ГВ и ГС указывали наркоманов, доноров, больных ИППП и больных с хроническим поражением печени, в Калужской области основными контингентами риска по вирусным гепатитам В и С являются дети, рожденные от матерей с ГВ и ГС (38,3%о и 206,8%о соответственно), лица, отнесенные к группе «прочие» (31,6%о и 37,0%о соответственно), больные с хроническим поражением печени (31,8%о и 70,6% соответственно). При этом пациенты стационаров кожно-венерологического и наркологического профиля так же играли важную роль в развитии эпидемического процесса ГС (23,7%о). Динамика выявляемости маркеров ГВ среди отдельных контингентов риска с 2000 г. по 2004 г. (снижение среди контактных в 4,4 раза с 44,6%о до 10,1%о, среди стационарных больных НД и КВД в 2,4 раза с 18,4%о до 7,6%о, доноров в 1,5 раза с 4,2%о до 2,7%о) при достаточном уровне обследования населения (10,7%) свидетельствовала как об изменениях в структуре путей передачи ВГВ. Снижение выявляемости маркеров ГВ среди лиц, относящихся к группе «прочие» в 20 раз с 26,3%о до 1,3%о соответствовало снижению доли этих лиц в структуре обследованных так же в 20 раз с 18,8% до 0,9% и не являлось истинным. Это подтверждало, что в группу «прочие» входили контингента риска по ГВ, имевшие важное эпидемиологическое значение.

Подобно тому, как это было показано А. А. Асратян с соавторами (12), на фоне динамики снижения заболеваемости ОВГВ в Калужской области выявляемость маркеров ГВ среди больных с хроническим поражением печени с 2000 г. по 2004 г. колебалась, и в 2001 г. достигла уровня 65,7%о с последующим снижением до 32,5%о в 2004 г., что свидетельствовало о регистрации части больных с бессимптомной формой ОВГВ как носителей ВГВ. Следовательно, истинная заболеваемость ОВГВ была выше, чем регистрируемая.

Динамика выявляемости маркеров ГС среди отдельных контингентов риска с 2000 г. по 2004 г. (снижение среди контактных в 2,2 раза с 16,4%о до 7,4%о, среди стационарных больных НД и КВД в 2,4 раза с 40,8%о до 16,8%о, доноров в 10,8 раза с 5,9%о до 0,5%о, больных с хронической патологией в 3,2 раза с 10,1%о до 3,1%о, увеличение среди беременных в 6,4 раза с 0,5 до 3,2%) свидетельствовала как об изменениях в структуре путей передачи ВГС. Снижение выявляемости маркеров ГС среди лиц, относящихся к группе «прочие» в 25,9 раза с 25,9%о до 0%о соответствовало снижению доли этих лиц в структуре обследованных в 15,6 раза с 14,1% до 0,9% и не являлось истинным. Это подтверждает, что в группу «прочие» входили контингента риска по ГС, имевшие важное эпидемиологическое значение.

В отличие от А. А. Асратян с соавторами (12), нами установлено, что на фоне динамики снижения заболеваемости ОВГС в Калужской области выявляемость маркеров ГС среди больных с хроническим поражением печени с 2000 г. по 2004 г. снизилась в 3,2 раза с 82,3%о до 25,8%о, что свидетельствовало об истинном характере снижения заболеваемости ОВГС и высоком уровне его клинической и лабораторной диагностики.

Вдоступной нам литературе крайне мало материалов, касающихся результатов обследования на сифилис декретированных контингентов и стационарных больных, и мнения авторов порой противоречивы. Так A.JI. Гришина (38) отмечала низкие показатели заболеваемости среди сотрудников образовательных учреждений (0,3%ю), работников торговли и общественного питания (2,9%о) в Москве. При этом автор делала вывод о нецелесообразности скрининговых обследований на сифилис декретированных контингентов. Напротив, А. В. Вислобоков (29), изучая заболеваемость сифилисом в Орловской области, сделал вывод о необходимости обязательного обследования женщин декретированных контингентов, женщин, находящихся в стационарах и по уходу за детьми и т. д. В результате проведенных исследований нами было установлено, что выявляемость сифилиса среди декретированных контингентов (1,1%о) и среди стационарных больных (0,9%о) была на низком уровне, а в её динамике с 1999 г. по 2004 г. отмечалась тенденция к снилсению (с 2,6%о до 0,3%о и с 0,9%о до 0,8%о соответственно) при стабильно высокой доле декретированных контингентов и стационарных больных в структуре обследованных (39,1% и 45,2% соответственно). Следовательно, выявление сифилиса среди декретированных контингентов и стационарных больных и не влияло на развитие эпидемического процесса сифилиса в Калужской области.

По данным литературных источников (38, 119, 134, 151 и др.) среди лиц, заболевших сифилисом и ВИЧ-инфекцией, преобладают лица, которые нигде не работали и не учились (49−68% и 45−63% соответственно). По данным ряда исследователей (38, 77) важное эпидемиологическое значение по распространению сифилиса имеют представители коммерческих структур (16−19%) и учащаяся молодежь (2−5%), а по ВИЧ-инфекции (119, 134, 151) — лица, находящиеся в местах лишения свободы (21−44%) и рабочие промышленных предприятий (10−15%).

В результате проведенных исследований нами установлено, что в Калужской области среди больных сифилисом и ВИЧ-инфицированных так же преобладала эта группа лиц (55,2% и 39,3% соответственно). Однако по сифилису важную эпидемиологическую роль играли не работники коммерческих структур (0,2%о), а рабочие промышленных предприятий (11,0%о) и учащаяся молодежь (7,4%). Высокий уровень выявляемости ВИЧ-инфекции в Калужской области среди лиц, находящихся в местах лишения свободы (21,7%о) и рабочих промышленных предприятий (17,5%) полностью соответствовал данным литературных источников.

В доступной нам литературе крайне мало материалов, характеризующих территории риска по ИППП в пределах одного региона и факторах, влияющих на их формирование. Большинство авторов (29, 37, 38, 64, 90, 138, 162 и др.) указывали на неравномерность распределения заболеваемости ИППП по административным территориям, более высокую заболеваемость в крупных городах, на связь очагов ВИЧ-инфекции с центрами торговли и транспортировки наркотиков, на зависимость заболеваемости ВГ от близости территории к мегаполису и т. д.

В результате проведенных исследований нами установлены некоторые закономерности территориального распределения заболеваемости в отношении изучаемых инфекций в зависимости от уровней экономико-демографических показателей и интеграционных связей с мегаполисом, а так же уровня заболеваемости ШИШ. Это привело к неравномерности распределения показателей заболеваемости ИППП (от 55,4%ооо до 264,2%ооо) по различным административным территориям Калужской области. Формирование территорий риска по ИППП в большей зависело от экономико-демографических показателей (0,65±0,15, р<0,001), чем от уровня интеграционных связей с мегаполисом (0,5±0,18, р<0,01). Поэтому территориями риска по ИППП являлись муниципальные образования, имевшие высокий (гг. Калуга и Обнинск) и средний (Боровский, Джержинский и Людиновский районы) уровень экономико-демографических показателей и различный уровень интеграционных связей с Москвой и Московской областью. Выявление территории с высоким уровнем заболеваемости ИППП вне зоны повышенного риска (Барятинский район) связано с высоким уровнем заболеваемости сифилисом.

При этом формирование территорий риска по ВИЧ-инфекции определялось уровнем интеграционных связей с мегаполисом (0,71±0,14, р<0,001) и зависело от их экономико-демографических показателей (0,58±0,17, р<0,01). Территориями риска по ВИЧ-инфекции являлись муниципальные образования с высоким и средним уровнем экономикодемографических показателей (г. Обнинск, Жуковский, Малоярославедкий и Боровский районы), не только граничащие с Московской область-зю, но и имевшие с ней и г. Москвой высокий уровень интеграционных: связей. Территориями риска по ВИЧ-инфекции являются территории с высоким уровнем заболеваемости ОВГС, и наоборот (р>0,05).

Формирование территорий риска по сифилису зависело от их экономико-демографических показателей (0,57±0,18, р<0,01) и не завгиассело от уровня интеграционных связей с мегаполисом (р>0,05). Территорияг^ги риска по сифилису являлись муниципальные образования, имевшие высокий и средний уровень экономико-демографических показателей. Выявление территорий с высоким уровнем заболеваемости сифилисом bhc.

Формирование территорий риска по ОВГВ и ОВГС в большей степени зависело от их экономико-демографических показателей (0,(34±0,17, р<0,001), чем от уровня интеграционных связей с мегаполисом (0,33±0,17, р<0,01 и 0,48±0,18, р<0,01 соответственно). Территориями риска по ОВГВ являлись муниципальные образования, имевшие высокий и средний з^ровни экономико-демографических показателей и различный у^ровень интеграционных связей с Москвой и Московской областью. Территориями риска по ОВГС являлись муниципальные образования, имевшие в&хсокий уровень экономико-демографических показателей, высокий и средний уровень интеграционных связей с Москвой и Московской областью..

В доступной нам литературе имеются многочисленные дагагные о структуре путей передачи возбудителей изучаемых нами инфекции: и ее динамике в РФ и различных регионах. Вместе с тем высокий процент не установленного пути передачи (в среднем по РФ 33,5% случаев ВИЧ-инфекции и 30,5% случаев ОВГ) исказил истинную структуру путей передачи возбудителей ШИШ (28, 30). В Калужской области он сосггавил:.

5,5% случаев ВИЧ-инфекции, 55,1% ОВГВ и 49,5% ОВГС. Истинная структура путей передачи ВГВ и ВГС, установленная расчетными методами, значительно отличалась от данных официальной статистики..

Подобно тому, как это было показано большинством исследователей (68, 81, 82, 95, 151, 162 и др.), в среднем в Калужской области заражение ВИЧ в 69,6% случаев произошло при внутривенном потреблении наркотиков (в регионах РФ 48−82%) и в 24,6% - половым путем (в регионах РФ 17−27%)..

Нами установлено, что Калужская область имела схожую с РФ динамику структуры путей передачи ВИЧ. Однако за весь период наблюдения доля полового пути передачи ВИЧ превышала республиканский показатель в результате быстрого вовлечения в эпидпроцесс половых партнеров ВИЧ-инфицированных наркоманов..

В изученной нами литературе отсутствовало единое мнение в отношении структуры путей передачи возбудителей вирусных гепатитов В и С. Ряд авторов (39, 40, 61, 91, 168 и др.) по-прежнему считал, что медицинские манипуляции имеют ведущее значение в распространении ПВГ, а заражения в условиях быта составляют 11,5−26,6% всех случаев. Другие исследователи (17, 49, 64, 176 и др.) доказывали, что доля больных, заразившихся при внутривенном употреблении наркотиков, доходит до 70%. Некоторые авторы (2, 17, 52, 136, 175 и др.) считали, что на половой путь передачи ВГВ приходится от 10% до 50%, а ВГС — до 13% всех случаев заражения..

Нами установлено, что главным путем распространения вирусов ГВ и ГС в Калужской области, как и ВИЧ-инфекции, являлся искусственный путь (69,3% и 80,1% соответственно), в том числе при внутривенном употреблении наркотиков (50,2±7,2% и 65,7±10,5% соответственно), медицинских манипуляциях (17,1% и 13,7% соответственно), профессиональных контактах (1,4% и 0,5% соответственно). На естественные пути передачи ВГВ и ВГС приходилось соответственно 30,7% и 19,9% всех случаев острых вирусных гепатитов, в том числе на половой путь — 18,6±3,8% и 11,0±3,0%..

В доступной нам литературе отсутствуют сведения об уровне и динамике обследования населения на сифилис и ПВГ по регионам и их взаимосвязь с заболеваемостью ИППП. Хотя имеются данные (3, 30, 69, 82, 153), что ежегодно в РФ проводится огромный скрининг населения на сифилис (более 40%) и на ВИЧ-инфекцию (15%). На отдельных территориях РФ этот показатель по ВИЧ-инфекции составил от 16% до 33% за счет больных, обследованных по клиническим показаниям (20−29%) и лиц, отнесенных к группе «прочие» (30−34%). При этом исследователи отмечали неэффективность широкого охвата населения обследованием на ИППП (29, 38, 78)..

В результате проведенных нами исследований было установлено, что средний удельный вес обследования населения Калужской области на сифилис составил 32,6%. Он определялся уровнем обследования стационарных больных (43,3%) и декретированных контингентов (41,6%) и не влиял на уровень регистрируемой заболеваемости (р<0,05). Средний удельный вес обследования на ВИЧ-инфекцию составил 14,7%, определялся, динамикой обследования больных по клиническим показаниям (36,0%) и лиц, относящихся к группе «прочие» (19,5%), в которые входили стационарные больные, и не влиял на уровень регистрируемой заболеваемости (р<0,05). Средние уровни обследования населения на маркеры ГВ и ГС составили 10,7% и 6,6% соответственно, определялись уровнями обследования беременных и доноров (53,7% для ГВ и 62% для ГС). При этом только уровень выявляемости маркеров ГС напрямую зависел от объемов проводимых исследований (р<0,05)..

В результате проведенной статистической обработки материалов нами выявлены показатели уровней обследования населения на ИППП, которые являются необходимыми и достаточными для проведения серологического мониторинга в регионах с умеренным или низким уровнем заболеваемости ИППП: на сифилис от 5,0% до 14%, на ВИЧ-инфекцию — от 6,9 до 12%, на маркеры ГВ и ГС — от 7,1% до 10,7%..

Подобно тому, как это показано многими авторами (16, 125, 142, 159, и др.), в Калужской области среди ВИЧ-инфицированных отмечался высокий уровень выявления маркеров ПВГ (74,1%), в первую очередь микст-инфекции (50,6%). Но вместе с тем, первый показатель оказался незначительно выше среднего по РФ (71,1%), а второй резко отличался от ряда территорий Европейской части РФ (1,9−10,5%). Нами установлено, что среди ВИЧ-инфицированных, заразившихся при внутривенном употреблении наркотиков уровень выявления маркеров ПВГ был выше на 8,3% (82,4%). При этом этот показатель среди ВИЧ-инфицированных, заразившихся ВИЧ половым путем был ниже в 1,9 раза (38,2%). Эти данные были использованы нами при расчете истинной структуры путей передачи ВГВ и ВГС..

Подобно тому, как это было показано в изученной нами литературе (20, 73, 155, 156, 157, 158, 159 и др.), в Калужской области действует такая же, как и в РФ, система эпидемиологического надзора за инфекциями, передаваемыми половым путем. Вместе с тем она имеет некоторые особенности. В информационно-аналитической подсистеме имеющиеся недостатки в официальной статистической отчетности компенсировались составлением аналитических разработочных таблиц, позволивших нам-провести эпидемиологический анализ ИППП и дать им сравнительную характеристику. Однако отсутствие унифицированного подхода к определению контингентов риска и их кодировке, особенности распределения контингентов риска по группам в официальной статистической отчетности не позволили нам провести их полный сравнительный анализ. Отсутствие в разработочных таблицах распределение больных ОВГ по полу привело к невозможности дать полный сравнительный анализ ИППП по возрастно-половой структуре. Высокий процент больных ОВГ с не установленным путем передачи и отсутствие в структуре путей передачи полового пути исказили истинную структуру путей передачи ВГВ и ВГС и не позволили нам изучить её динамику. В связи с отсутствием инфекционной больницы, функцию областного инфекционного центра выполняет ГУЗ «Калужский областной центр по профилактике и борьбе со СПИД и инфекционными заболеваниями», который осуществляет организационно-методическое руководство ЛПУ, станциями и отделениями переливания крови по вопросам диагностики, лечения и профилактики ВИЧинфекции, вирусных гепатитов В и С. Работу в очагах ВИЧ-инфекции проводят только эпидемиологи этого учреждения, что позволило до минимума (5,5%) сократить число случаев ВИЧ-инфекции с не установленными путями передачи (по РФ>33%). Серологический мониторинг за ВИЧ-инфекцией и вирусными гепатитами В и С (около 70%) осуществляется лабораторией ГУЗ КОЦ СПИД и ИЗ, что облегчает проведение оперативного и ретроспективного эпидемиологического анализа за ситуацией по этим инфекциям..

В Калужской области создана, и эффективно функционирует система обмена информацией и взаимодействия по ВИЧ-инфекции между специализированными ЛПУ и заинтересованными ведомствами на основании утвержденных схем. Функцию высшего управления в условиях Калужской области осуществляет санитарно-противоэпидемическая комиссия при Губернаторе, которая принимает комплекс профилактических и противоэпидемических мероприятий по ИППП, корректирует и контролирует его исполнение. Этот комплекс заложен в законах, постановлениях Губернатора и Правительства Калужской области. Вопросы, связанные с организацией и проведением профилактической работы, подвергаются детальной проработке на различных уровнях управленческой подсистемы..

Министерство здравоохранения и социального развития области усиливает ведомственный контроль над эпидемической ситуацией по ИППП, путем создания комиссии инфекционного контроля, возложения на ГУЗ КОЦ СПИД и ИЗ функций областного инфекционного центра и, в последующем, организации областного инфекционного центра..