Политические механизмы и технологии российско-белорусской интеграции

'0 Актуальность темы исследования. Интеграция является одной из определяющих тенденции раиштпя современного мира, порождающей серьезные качественные изменения. Трансформируется ею пространственная организация: выделяются т. н. инетитунроианмые регионы, взаимодействие в которых приобретай! разные формы, вплоть до внедрения элементов наднациональности. Включенность в формирующуюся систему приобретает стратегический характер для государств, имеющих соответствую и: п и потенциал играть важную роль в мировой политике и эффективно решать вопросы внутреннего развития в свете обострения глобальных проблем, стирания грани между внутренней и внешней политикой как следствия глобализации. Однако изначально сдерживающим политическим условием для государств является необходимое п. поступиться частью суверенных прав и полномочий, т. е. фактически уменьшить свою впасть в пользу общих органов, причем оно значимо как для давно существующих государств-наций, так и для новых независимых государств воспринимающих вопросы ограничения суверенитета особенно болезненно. Это базовое условие действует в нескольких проблемных измерениях: I) идентичности и лояльности населения ф интегрирующихся государств, связанных с обеспечением эффективности интеграционных объединений и легитимности наднациональной власти: 2) внутриполитическом, где идея интеграции нередко используется различными акторами как инструмент реализации собственных интересов. Участие в интеграционных процессах и выявленные компоненты, несомненно, важны и для России, как заметного игрока в мире и на постсоветском пространстве, где сохраняется сочетание фрагментации и попыток интеграции. Непосредственно для России на данном направлении решаются во% просы ее статуса, идентификации как европейской / евразийской державы, формы политико-территориального устройства Эффективная интеграционная политика может способствовать и созданию благоприятного внешнего окружения, необходимого для стабильной внутриполитической ситуации. При этом Россия, как федеративное государство, располагающее огромным историческим опытом межиивилнзационного сосуществования, обладает хорошими возможностями в плане интеграционного взаимодействия как инструмента политического и культурного диалога, оформления целостного пространства, создания жизнеспособных сложных образований. Вместе с тем. переплетение политических, экономических и иных объективных и субъективных элементов прошлого и настоящего в ее поли гике, как и других постсоветских государств! образующихся под влиянием внутренних и внешних процессов, приводит к появлению противоречий, цикличности, неоднородности и даже конфликтности отношений. Российско-белорусские отношения в данном смысле предстают своеобразной экспериментальной моделью для пространства СНГ. Проблема, однако, заключается в том. что полностью устранить имеющиеся препятствия, учитывая особенности социально-экономической и политической систем, территориальной организации обоих государств, невозможно. Следовательно, первостепенное значение в росеппско белорусской интеграции в политической плоскости имеет нахождение максимально возможного для обеих стран предела сближения, без разрушительного воздействия на их внутреннее устройство, легитимного в представлении политических элит и населения РФ в РБ. В связи с этим интеграция России и Белоруссии носит прогнозно-поисковый характер, требуя надлежащего теоретического обоснования и выработки опирающейся на него оптимальной сбалансированной модели. Степень научной разработанности проблемы. Сущность интеграции и различные аспекты интеграционных процессов изучаются с точки зрения ци вил и зац ионного, геополитического, геоэкономического и иных подходов. Как правило, они рассматриваются в тесной связи с процессом глобализации, через призму ее негативных и положительных последствий. В центре внимания авторов — вопросы роли национального государства, «размывание» его суверенитета, проблемы идентичности. В рамках коммунитаризма и социологического институцношиппма предполагается необходимость «многослойного управления» и «всемирного сообщества сообществ», непременным элементом которых должны быть региональные наднациональные (политические) союзы, базирующиеся на принципе субсидиарное&trade- (А. Мартинелли, А. Этциони и др.). Однако в процессе их создания отвергаются модели строительства нации и «плавильного котла». Предпочтительный геокультурный проект для таких союзов — это «мультикультурная единица с ядром общих ценностей», а главная цель-принцип — «единство в многообразии». Региональные объединения интерпретируются также как наиболее продуктивная форма современной социальной солидарности гпюкультурных сообществ1. Включенность в универсальные и региональные объединения, несмотря на Обострение проблемы идентичности и самосознания населения (3.Бауман, В. Ковальский, Дж. Б. Нойманн)", признается содействующей увеличению регулирующего потенциала национального государства. Шеленковой, В. Г Шемятенкова, Р. Купера'. При этом роль Европейских сообществ как «пионера интеграции» во многом стимулировала развитие интеграции и способствовала превращению концепции европейской интеграции в базовый компонент всех теоретических изысканий Несмотря на идеологизировянность, существенную информацию в области концептуального анализа интеграции предоставляют работы советского периода — Ю. Д. Борко, Ю. В. Шишкова и др. Особо отметим вклад в изучение политических аспектов интеграции В. Г. Барановского'' Соответствующие условия определили и складывание теории социалистической интеграции (ММ. Максимова и пр-). в которой подчеркивались прогрессивность нового типа интеграции, не ущемляющей интересы государств, первичность экономической интеграции как основной формы выражения интернационализации производства. Политико-правовые аспекты интеграционных процессов в различных регионах мира анализируются с позиций теории интеграции, общей теории права, постмодернистских, неореалистического и неолиберального подходов, концепций модернизации. В этой обширной группе выделяется несколько узловых направлений исследований. I. Анализ трансатлантических отношений, роли Европы и других регионов в современном мире с учетом долговременных тенденций и стратегических вызовов, внешнего влияния на процессы интефации. Активно разрабатываются темы «отчужденного партнерства» США и Европы (Ф. Кэмерон.2000. социально-экономическую сферу. Отметим, что для белорусских исследователей более характерны указания на парадоксальность, политизацию, виртуальность российско-белорусской интеграции (В. Карбалевич, Л. Заико и др.)14. В зарубежных или совместных работах прослеживается также связь политики России и Белоруссии с попытками «имперского реванша», установления авторитаризма и пр. (О. Лухтерхандт. X. Тиммерман и др.)'5.2. Исследования, центральными для авторов которых являются политические вопросы. Большой интерес вызывают работы Е. И. Дмитриева и М. Н. Хурса, К. Коктыша, Т. А. Шаклеиной'6Заслуживает внимания попытка проследить взаимодействие внутриполитических процессов и развития интеграции, использование политическими акторами в обоих государствах идеи интеграции, т. е. обращение к проблеме политического сообщества в процессе интеграции. Нередко авторами указывается на консервативность действий правящих политических элит стран СНГ, вызов сложившемуся «политическому пакту» со стороны «демократических революций» (К. Затулин, Б. Маисснер, А. Мошес, Д. М. Фельдман и др.)17. Ставится проблема глобального «интеграционного» выбора как для России — между Западом, Европой и Евразией, причем в качестве наиболее востребованного варианта интеграционной идеологии для нее рассматривается «неоевразийство» (В. В целом высказываются различные мнения по вопросам российскобелорусского союза, интеграционной политики России — от пессимистичных (М. Делягин, Т. Гомар и др.) !1 до умеренно оптимистичных (Н. Федулова, Н. Зиядуллаев, Р. Евзеров)" Примечательным можно считать то обстоятельство, что большинство авторов не склонны к односторонним оценкам, поискам «виновников» неудач и «торможения» в области интеграции, т. е. «демоническому» подходу, а пытаются найти истоки «болевых точек» в разных сферах политики и взаимоотношений государств. Предмет исследования — политические механизмы, технологии, цели и средства политических акторов в процессе российски •белорусской интеграции.

Цель и задачи исследования

Целью данной работы является исследование политических механизмов и технологии российско-белорусской интеграции с учетом формирования интеграционной политики России и реализации ее национальных интересов В соответствии с данной целью в работе были поставлены следующие задачи: 1) проанализировать базовые теоретикоконцептуальные вопросы в области изучения интеграции, подходы к интерпретации сущности, содержания, основных параметров, механизмов интеграционного строительства, интеграционного объединения как политической системы- 2) определить характер и динамику процессов региональной интеграции с выявлением возможное тем разим шя по. пп и чес кои интеграции, ее институциональных и функциональных аспектов- 3) изучить содержание и назначение концепций интеграции России и Белоруссии, с выделением основных этапов их эволюции- 4) охарактеризовать сферы российско-белорусской интеграции и политико-правовое устройство Союза и Союзного государства Беларуси и России, что позволяет определить основные параметры модели российскобелорусской интеграции, элементы интеграции и квазииитеграции, влияющие на характер предполагаемой системы- 5) исследовать политические условия развития российско-белорусского интеграционного взаимодействия внутриполитическую ситуацию, действия и позиции ведущих политических акторов па вну1рпгое>ларетвепном. межгосударственном и наднациональном уровнях, применяемые ими технологии: 6) разработать варианты развития российско-белорусской интеграции с учетом факторов внутренней и внешней среды, в том числе корреснондирующих связей с интеграционными процессами в рамках Содружества Независимых Государств, политики и интересов России и Белоруссии. Теоретико-методологические оспины исследования. Дли повышения эффективности «осмысления» Проблема использовались несколько методологических подходов. В первую очередь, это системный и структурнофункциональный анализ, позволяющий представить объект исследования как находящуюся в процессе становления сложноорганизованную политическую систему. При этом применялись модели и подходы, разработанные в рамках общей теории систем (Д. Истон, Т. Парсонс, К. Дойч, Н. Думая), теории интеграции (П. Солдатос, Ф. Шмиттер, Шейнгольд}, структурного реализма (Р. Гилпин). С их помощью интеграционное объединение интерпретируется либо как система «черного ящика», либо как система «автопоэзиса», самодостаточная и автономная, либо как система согласия политических акторов, либо как система, находящаяся в состоянии гомеопатического равновесия, в которой особое значение имеют эволюция власти и совокупность структурных ограничений Центральный компонент интеграционного объединения как политической системы — политическое сообщество. Оно трактуется в духе М. Вебера и Д. Истона как структура, облагающая некой идентичностью, способностью к мобилизации людей и их ресурсов во имя политических целей, той или иной степенью институционализации и иерархичности, как форма И способ самоорганизации индивидов, объединяющихся для достижения общих целей и строящих свои взаимоотношения на основе согласия, в пространстве социальных общностей и политико-правовых систем25. Изучение акци о нацистских и субъективных аспектов интеграционных процессов, их политических механизмов возможно с позиций теории групп как плюралистической теории (функниопа.ипма). отдающей предпочтение прагматичным ожиданиям населения, так и теории элит, признающей ключевую роль социально-политических пит. реализующих свои интересы с помощью властных полномочий (наиболее применимым можно признать позиционный подход), а инструментальных и функциональных проблем становления и развития интеграционных систем — в рамках «технологического» и других подходов в политическом маркетинге27. Для исследования ограничительных условий интеграции необходимо также привлечение традиционных, модернистских и постмодернистских концепций национализма, поясняющих сущность национализма как особого социального и политического организма, как «извечной данности», поднимающих проблему фрагментации идентичности («политический» и «культурный» примордиализм и переннеализм и др. — П. Ван дер Берге, Э. Шилз, Д. Армстронг) .Национализм и молсрЫ^ч Кршичсчлп «» hop синремсниыч inipnii ]: т, ии ii национал и SM: I. М. 2004 С 362 -40О пых институтов: существенно замечание о том. что исходная гомогенность культурного и социального пространства может порождать одинаковые когнитивные модели, что признается интегрирующим фактором29. В работе использованы специальные методы научного исследованияинституциональный, с помощью которого проанализированы организационные аспекты российско-белорусского союза как интеграционной системы, формально-юридический и метод изучения документов — при анализе его политико-правового устройства, историко-генетический. позволяющий рассмотреть проблему в ее последовательном временном развитии, сравнительный — при сопоставлении теории и практики региональной интеграции, метод когнитивного картирования, направленный на выявление специфики восприятия проблемы представителями российского и белорусского политического сообщества и ••союзном бюрократии к контенти ивент-анализ материалов периодической печати. Основные научные результаты, полученные лично автором, и их научная новизна: научная новизна работы заключается в системном исследовании политических механизмов и технологии российско-белорусской интеграции на основе анализа интеграционного взаимодействия и интеграционной политики России и Белоруссии, формирующихся под воздействием поликомпонентных внутренних и внешних политических факторов, а также в определении перспектив формирования политического союза РФ и РБ. располагающего соответствующим ресурсным и инструментальным потенциалом. Наиболее существенные результаты исследования можно сформулировать следующим образом.1. Разработана когнитивная модель раскрывающая особенности становления российско-белорусского объединения как сложнооргапизованной политической системы, динамика которой обусловлена качественным изменением ее ведущих компонентов, прежде всего политического сообщества. '* Гельман В Я И н ^ п и ч и о, а и ы ю с I ' IJV т м и л no и м фирыилгл ыс • не I т у г и и еппрсченной piKcuikran’t политике Пол1! глч1ч-кИ1Чкч'.]С.1(ч]-ш]|я 2003 Иг 4 С 6. Ткачев Д [11 (кчхЧ'ннлти функционирования ик2. Сформулирован методологический инструментарий исследования процесса российско-белорусской интеграции путем синтеза геополитического, цивилизационного. коммун J пари ого подходов с опорой на теорию интеграции, теорию групп, структурный реализм, концепции политического маркетинга. Показаны ограниченные возможности научной верификации проблемы с позиций позитивистского, одномерного ее объяснения.3. Исследован процесс становления интеграционной системы российско-белорусского союза как нелинейный, стадийный, отличающийся большой амплитудой колебаний, от «интеграционных прорывов)-, виртуально приближающих к наднациональной модели, до „Замораживания“ политических отношений Важнейшие его политические механизмы классифицируются как: 1) нормативные: инстнтуциоиализацня и конституниопализация (создание общих органов п принятие учредительных и дополнительных договоров и соглашений, определивших режим и устройство российскобелорусского союза): 2) коммуникативные: взаимодействие правящих и оппозиционных политических элит, межрегиональные связи: 3) инструментальные (ресурсообразующие): апелляция к историческому прошлому, естественным чувствам общности и пр. т. е использование „ностальгии“ по прошлому, „торгни межгосударственном и илфнгосудзретнепнъщ уровне. ^ с применением шантажа, провокаций, ультиматумов и т. п. разработка правящими элитами общей стратегической идеи (противодействие „экспорту демократии“): 4) электоральные-' „интеграционная конкуренция“ политических акторов в период выборов ъ высшие органы государственной власти РБ и РФ. позиционирование в качестве „собирателей земель“, „главных интеграторов“ и пр. выдвижение контринициатив и пр.: 5) геополитические: создание „групп по интересам“ и межблоковое соперничество с участием третьих государств и других субъектов, формирование альтернативного „центра 4 притяжения“, консолидация геополитических и геоэкономических интересов.4. Показана уязвимость политических технологий российскобелорусской интеграции в стратегическом смысле ввиду фактического отсутствил в политическом сообществе обоих государств не только обшего видеЧг ния интеграционных целей и задач, необходимых средств и методов их реализации, но и понимания необходимости „интеграционного маркетинга“. Показана невозможность интерпретации „СОЮЗНОЙ бюрократии“ как ключевого звена управления процессом интеграции, поскольку она сохраняет тесную связь с тем или иным уровнем власти в Р Ф и РБ. Выявлена корреляция эволюции востребованности определенных политических технологий в Плоскости интеграционного взаимодействия и трансформации внутригосударственных политических систем. Наименее разработанными признаны информационные, кризисные и переговорные технологии, а также технологии в об, д ласти формирования интеграционной политики.5. Раскрыто соотношение позиций политических акторов в Р Ф и РБ на разных уровнях и в разных сферах взаимодействия, в том числе по выработке интеграционного проекта — базовых интеграционных положений, разделяемых ими. выявлены проблемы и ограничительные условия двусторонней интеграции Обнаружена ориентация субъектов интеграционного взаимодействия на институционный метод, на принятие неадаптированных решений, с преобладанием попыток применения классических схем экономической интеграции и федералистского подхода. Выявлена неприемлемость для них ра• дикального решения проблемы политико-правового устройства и ф о р м ы объединения путем перехода к н е р т к, а л ы ю и унитарной модели.6. Определены структура и характер российско-белорусской интеграционной системы как асимметричной и авторитарной, отмечена возможность внедрения эгалитарной концепции интеграции и построения относительно симметричных систем интеграционного взаимодействия России и Белоруссии только в социокультурной и военно-политической сферах.7. Обоснованы перспективы и возможные направления эволюции рос• сийско-белорусской интеграции выделением нескольких вероятных сценариев: 1) углубление интеграции и создание Союзного государства, но только либо в отдаленной перспективе, либо пол воздействием ужесточения вызовов политическим режимам и национальным интересам России и Белоруссии, на основе политического решенияв этом случае речь может идти или о двусубъектнои федерации или о „поглощении“ Белоруссии Россией- 2) сохранение конфедеративного характера российско-белорусского объединения, т. е. продолжение существования Союза Беларуси и России с некоторыми организационными и концептуальными элементами Союзного государства, по сути, статус-кво. что вероятно в ситуации внутрии ВНепшеПОЛИТЯЧеСЕОЙ стабилизации- 3) утрата „креативности“ идеи и практики российско-белорусской интеграции в результате чрезвычайного обострения межгосударственных отношений либо достижения поразительных успехов в рамках других интеграционных форматов, в первую очередь ЕврАзЭС / ОДКБпри благоприятном стечении обстоятельств Белоруссия сохранит статус участника „интеграционного ядра" — 4) переориентация Белоруссии на другой интеграционный центр, ее подключение к ассоциативным или иным отношениям с ЕС, „уход“ из сферы влияния России, что может быть следствием очередной „демократической“ революции, смены режима и внешней политики страны. Относительно целесообразным признан второй вариант, позволяющий реализовать стратегические интересы обоих государств без радикальных политических и социально-экономических потрясений с аксиологическим компонентом как важным, но не первостепенным фактором ввиду уменьшения „спроса на интеграцию“ и изменения ожиданий населения, однако допускающий определенное „торможение“ или консервацию принципиальны* политических, правовых, экономических и других вопросов и. следовательно, обусловливающий проблематичность наднациональности и „реальной“ интеграции. Научно-практическая значимость работы. Сформулированные теоретические и методологические положения работы имеют значение для политологического изучения интеграционных процессов. Выводы, полученные в ходе исследования, в частности, в отношении современного состояния российско-белорусского объединения, возможностей его теоретического аиализа, могут быть применены во внешнеполитической практике РФ. электоральных процессах, в системе коммуникаций федеративного государства. Результаты исследования использовались при разработке учебных курсов „Политическая региокалистика“. „Сравнительная политология“. „Международные интеграционные процессы“ и др Материалы диссертационной работы могут стать основой учебных пособий для преподавателей и студентов, обучающихся по специальностям „Политология“. „Регионоведение“. Апробация. По результатам исследования было опубликовано 29 работ, в том числе 3 монографии. Разные аспекты диссертационного исследования нашли отражение в выступлениях на Международной научнопрактической конференции „Проблемы развития регионального социума“ (г Саранск. 2006 г.). Всероссийской научно-практической конференции „Историко-культурные аспекты развития ПОЛйЭТВИЧВЫХ регионов России“ (г. Саранск. 2006 г.). межрегиональной научно-практической конференции „Органы юстиции и становление гражданского общества“ (г. Саранск. 2002 г.). ежегодных Огаревских. Сафаргалиевских. Мсркушкипских научных чтениях (МГУ им. Н. П. Огарева, г. Саранск). Диссертация обсуждалась на кафедре политического анализа факультета государственного управления МГУ им М. В. Ломоносова. Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, бвблиографичвскога списка. Общий объем диссертации — 350 машинописных страниц. I Теоретико-методологические проблемы исследовании региональной интеграции I. 1 Политические теории интеграции Конституирование теории интеграции как составной части политической науки и международных исследований можно отнести К 50-м — 60-м гг. XX в., когда произошли существенные концептуальные и методологические сдвиги — утверждение т. н. научной (модернистской) методологии, системного подхода и [ipeoiipaiiiu.inne irai нетскон парадигмы Сугнх позиций наиболее важными были модернизм и транс национализм. Но с хронологической точки зрения, как обоснованно подчеркивает В. Г Барановский, первой интеграционной концепцией явился федерализм1. Существует и иное мнение: „исторически первой концепцией“ между народи ой интеграции во второй половине XX в. признается функционализм“ Корни же общей теории интеграции, по мнению Л. И. Глухарева, можно вывести из научного рационализма (Ф. Бэкон, Р. Декарт), классической механики (И. Ньютон), классической политической экономии (А. Смит), гуманистических идеалов „энциклопедистов“ (Ж—Ж. Руссо, ДДидро и др.), поскольку она базируется на их постулатах — детерминантности, стадийности, прогрессивности исторического процесса, его познаваемости и прогнозируем ости, т. е. управляемости. Федерализм (конституционалистский подход) (И. Кант. К. Фридрих. В рамках данного подхода самое пристальное внимание уделяется т. н. организационному компоненту („институциональной интеграции“) — интеграционной системе власти и управления, нормам и принципам функционирования и взаимоотношений ее уровней. Так. К. Фридрих трактует интеграцию как „процесс федерализации политического сообщества“, в ходе которого различные политические организации приходят к институциональной системе, позволяющей им вырабатывать совместные решения. Конечный итог процесса — „федеральная система“ — „союз групп, объединенных одной или несколькими общими целями, но сохраняющих свой специфически групповой характер для достижения других целей"10.Основополагающие принципы организации „федеральной системы“ обобщим следующим образом: 1) „федеральный принцип“ определяется как метод разделения власти, „чтобы общее и региональные правительства в любой из сфер были независимыми и координирующими свои действия“ (К. 1 0 См Шишков Ю il копии tin митингом к, а и н и т ! [H'leumii'i интеграции… Уэйр) — в соответствии с ним к ведению наднациональных органов власти относят экономическое регулирование и политическое (внутреннее и внешнее) насилие: часть полномочий делегируется первичным единицам- 2) принцип субсидиарное&tradeозначает гармоничное распределение полномочий и обязанностей между уровнями власти с учетом их возможностей: допускается также цикличность изменения роли региональных правительств по мере изменения условий и сфер интегрирования: 3) принцип „демонополизации государства“ (.'интегральный федерализм“) подразумевает делегирование полномочий. сверху вниз“ и „снизу вверх“, широкую партиципацию и сотрудничество регионов в интеграционном процессе (Ф Кински): 4) принцип правового равенства государств-членов интеграционного объединения, независимо от потенциала, влияния, численности населения и прочих атрибутивных признаков, предполагает их наделение одинаковыми правами и обязанностями (А. Макмагон): 5) принцип двойного гражданства предусматривает закрепление института гражданства интеграционного объединения (федерального союза) и института гражданства субъектов — национальных государств с предоставлением гражданам равного статуса на всей территории союза. В смысловом отношении федералисты исходят из необходимости ограничения государственного суверенитета в пользу „высшего“ суверенитета интеграционного объединения. По их мнению, в процессе интеграции т. н. негативный суверенитет национального государства, означающий независимость национальных органов власти в осуществлении функции от внешних суверенов, трансформируется в позитивный суверенитет, делающий возможными совместные созидательные действия интегрирующихся государств» .Федерализм имеет несколько модификаций, выделяемых по различным основаниям.1. Хронологически и концептуально конституционалистский подход распадается на два течения — классический и новый федерализм. Классиче' См Егоров, А В Правовая интеграция 1 ее содержание Государство и право :0(М № 6 74 — 84: Соiip-jsn.'nin.K' r"pvbi.i1Mi.K' ичфин Mi*:mijj).i.i>ii.i ипнчлеинй. ский федерализм (И. Кант, А. Макмагон, К. Уэйр и др.) ориентирован на «конституционную революцию» как основной механизм осуществления интеграцииглавная роль отводится политическим факторам, особое значение придается уровню национальных государств, и в целом концепция интеграции здесь остается статичной. В рамках неофедерализма (Ф. Кински, Дж.Пиндер. К. Фридрих и др.), напротив, была предложена динамичная концепция, основанная на понимании интеграции как постепенно и неоднозначно развивающегося процесса, па который ноздепстьуют не только политические, но и социально-экономические факторы. С начала 1990;х гг. главная тенденция его эволюции видится в освобождении от нормативности, всегда присущей федерализму Федерализм трактуется как «философия, научная ориентация, а не набор избитых политических формул» (А. Спраджа)13.2. В то же время, федералистская теория до сих пор воспринимается в первую очередь как государствен но-правовая концепция, имеющая следующие версии (гипотезы): I) «парциальной» («частичной») федерации (К. X Кляйн, Р. Л. Биндшедлер, Н. Каталано и др.) — 2) «функционального федерализма» (Г. Геро, X. Мозлер, П. Бадура, К. Хекель и др.) — 3) «наднационального федерализма» (М. Бете, Т. Фишер, А. Я. Капустин, Б. Н. Топорнин и др.)'" '.3. По сфере, целям и методам деятельности выделяют течения «теоретиков» (П. Дюкло, К Фридрих и Др.), «пропагандистов» (Г. Бругманс, Р. Куденхове-Калерги и др.), «практиков» (Ж. Монне, Р. Шуман, В. Хальштейн и др.), а также «ортодоксальных» федералистов, выступавших за подписание федерального договора между европейскими государствами (А. Марк, Д. де Ружмон и др.), и «умеренных», настаивавших на принципе ad hoc, введении федерализма «малыми порциями» (А. Спинелли. П. Тейлор и др.)14. :С и Шеыятенков В Г Указ соч С 33d. Шишков Ю В Теории региональной капиталистической интеграции. .См. Капустин Л. Я Европе ile к и i 1 а я. •< н и т р, а ц и и и niwin м! Ч" Ч> pjii-rep «> И.-кв скроненекоп i|>c:it рации// Современная Европа 2000 № 2 С 97 — 106- Топорнин Б В Европейские сообщества право и институты (динамика разв! ггая| М. 1492. Шшмп И С П.мпсри.^псшчлкач сиипоеи. чпа. пгоевропейскон ПНТСфШШП. Ме*,[1К!|'.' Ll|i:-.:I!V.1K!.-.L- .kllL'KTlJ М. ] 971 11Барановский I) Г Но. штпчссоя интеграция С 81. 87 — 88. Гриффите Р Т Основания европейской ин тепмции//Политические .гес.адоиання 21)02 № 4. 139.4. С точки зрения осмысления уровней развития интеграционных процессов федерализм имеет две разновидности — мондиализм и регионализм. Федералистская версия мондиализма основана на идее создания мировой федерации (И. Кант, Дж. Шварценбергер, М. Дговерже и др.)1. Его современный вариант — это концепция „гексагональной федерации“ (А. И. Неклесса), отдающая приоритет соцнальио-жопомичсскнм факторам. „Глобальная федерация“ рассматривается как глобальный социальный организм, состоящий из „рядоположенных типов организации хозяйственной жизни и адекватных им субкультур“ (транснационального иоспшдч’счрнадьного Севера, высокойндустриального Запада, быстро развивающегося нового Востока, сырьевого Юга, переходного посткоммунистического мира. Глубокого Юга), которые образуют „синтетическое гексагональное пространство"16.Более разработанным в рамках федерализма является региональный подход. Во многом идеально-типическая модель здесь, как и в мировой интеграционной нракм1ке. была сформирована п 1-цропс (см. § 1.2).В 1920;е — 1930;е гг. были заложены основы функционалистского подхода, получившего развитие в 1940;е гг. (Д. Митрани, А. Клоуд, и др.). Его представители также исходили из стремления обеспечить мирное существование государств, чему препятствуют партикуляризм и эгоизм. Функционализму присущи акцент на социально-экономических аспектах, большая рациональность, убежденность в возможности прогресса, способного обеспечить основные потребности людей. Постулатами, лежащими в основе теории функционализма, называются: 1) выделение секторов, в которых возможно тесное сотрудничество государств в силу совпадения их интересов- 2) разграничение технических и политических вопросов- 3) непрерывность процесса взаимодействия, когда сотрудничество в одном секторе постепенно подготавливает условия для его распространения на смежные области“. , !С м КантИ К ВЕЧНОМУ миру М. 1989 „Глобальное С1К>бм:сп iso HIHI. IM OIL-IOUI коорд и {иилмим * нроп. и'мс) mil pea. А И Неклесеа СПб.2000. 197 АрДХ М ЕврОПС lSLh. ll ,-, iliv< |.|! ЮПИ по оскогоой :.L'.1 11 щ-: | им [ '.<><>•- Г 'О llloiLHKOaa H Б ЕвроОсобое значение в концепции „разветвления“ Д. Митрани придается „технологической летерминпропан-юс гн“ шпегрирпиинное целое трактуется не столько как сообщество папин, сколько разумно организованное административное и экономическое товарищество. Его главными субъектами являются техники и администраторы, прагматично решающие конкретные вопросы, благодаря чему создаются привычка к сотрудничеству и чувство общности, разрушающие причины конфликтов: „экономическая унификация создает основание политического соглашения“ .В конце 1950;х — начале 1960;х гг. складывается теория неофункционаVлизма (Э. Хаас, Л. Линдберг, Ф Шмитгер и др.), представители которой признали большее значение политических факторов, в том числе специфической роли элит и обратных связей — от политики к экономике. Ими подчеркивается, что экономика обусловливает процесс интеграции через действия политических сил (групп интересов, партий, правительств, международных организаций), что ход и результаты интеграционного процесса в значительной мере зависят от активной деятельности „организационного компонента“. К структурным условиям успеха интеграции они относят политический плюрализм и консенсус относительно фундаментальных ценностей. На интеграцию в данф ном случае переносится понимание политики как „рынка“, где группы интересов конкурируют между собой во влиянии на процесс принятия решений. Движущие силы и механизмы интеграционного процесса — „распространяющаяся логика секторной интеграции“ — объясняются на основе концепции „перелива“ („переплескивания“). „Перелив“, как кумулятивный процесс, осуществляется в три стадии 1) „функционального перелива“ — постепенного расширения интеграционного процесса на новые сектора, сферы- 2) ^ политической — осознания национальными ак горам и преимуществ интеграции и переориентации лояльности, 3) изменения правотворческого процесса. Прохождение стадий должно быть строго последовательным и обусловлено воздействием „эффекта обобщения успехов“, „эффекта подражания“ и „эффекта фрустрации“, т. е., с одной стороны, стимулируется успешным развитием интеграции в разных сферах, с другой — подталкивается неудачными действиями национальных государств*2.Неофункционалистская модель организации власти в интеграционном объединении базируется на передаче власти центру через практику компро* миссов. коллективном процессе принятия решений и принципе взаимовыгодности. Большое внимание здесь уделяется политизации процесса принятия решений, предполагающей, что участники пытаются решить свои проблемы таким образом, чтобы возвысить уровень общих интересов и передать центру больше власти. Разрабатывается несколько вариантов организации власти в интеграционных объединениях, например региональное государство с сосредоточением политической власти в центререгиональная община с рассредоточением власти между различными институтами на уровне регио“ ' Борко Ю Л. Цптрнп П V. О iiL^» ini.-ih.i мо.-имя n.'.iiiIH'IL'LI,.! Lip. Liiiui 3. i:.i 11ii'ii liHponbl // Мировая экономика и ю ж Д О Я р в д ш и отношение. 1975 № 5 152- Современные буржуазные теории. С 281. Haas Е. Technocracy. Pluralism.. P. 71. «Крылова И С ![ршоиь.к- .iLin^ii.i йуржунныл iiiniTiiiuiinisiiiNX iL-opnii ii npiifvii-Mj • > керешггега '/ Проблемы буржуазной государственностн и политико-правовая идеология M. 1990 С 123. Шсыятенков В Г Указ, соч 327 2& нального обществаасимметричная региональная надстройка, где власть распределяется между различными участниками, ни один из которых не занимает доминирующее положение (Э. Xaac)!J.В конце 1960;х-начале 1970;х гг. неофункционал HIM подвергся существенной модификациивозникшее на этой основе направление получило название «модернизированный неофункционализм» (постнеофункционализм) (Л. Линдберг, Дж. Най, Ф. Шмиттер. Шейнгольд и др.). В центре внимания его представителей — ЛОГИКИ И динамика ишеграшн’шюго процесса. Э. Хаас и Ф. Шмиттер предположили, что гемм политизации. экономического сотрудничества задается т. н. базисными переменными (экономической и политической мощью государств, интенсивностью и характером хозяйственных связей, степенью взаимопереплетения национальных элит), что ход политической интеграции определяется переменными процесса (формами и порядком принятия решений, степенью взаимодействия между интегрирующимися государствами и др.), а его результаты — структурными переменными (соглашениями о целях интеграции, возможностью свободы выбора и т. п.)24.В рамках ноствеофунЩЕЮНШШЗМа показательным является изменение отношения к «большой политике»: от признания большей «бесплодности» неэкономических задач с точки Зрения перспектив политической интеграции его представители пришли к осознанию большей долговечности решений, в основе которых лежасоображения «болыной политики» по сравнению с решениями, диктуемыми совпадением прагматических ожиданий35.649−731 шение «между единицами, в котором они взаимозависимы и совместно производят системные качества, которыми в отдельности не обладали бы" — политическая интеграция — как «интеграция политических действующих лиц или политических единиц, таких, как индивиды, группы, муниципалитеты, регионы или страны, в отношении их политического поведения» (К. Дойч).Основой интеграции признается «сеть коммуникаций», порождающих «социальную ассимиляцию», по мнению К. Дойча. заключающуюся в формировании «чувства общности» («сообщества») — веры индивидов в той или иной группе в то, что «они должны npniini к согласию по крайней мере по одному пункту» — разрешению социальных проблем в процессе «мирных изменений», возможных в «сообществе безопасное ш» чСообшес i, но безопасности» — это сообщество, в котором «существует реальная уверенность в том, что члены его не будут бороться друг с другом физически, но будут решать споры другим путем». Однако субъектами интеграционного процесса называются не индивиды или социальные общности, а государства, правительства которых подают соответствующие сигналы и вместе с политическими элитами подвергаются «процессу обучения» — осознания выгод интеграции и адекватного ситуации изменения позиций и поведения16. Национальная интеграция (в пределах государства) рассматривается как процесс создания прагматически ориентированных коалиций, стимулированного развитием коммуникаций 15 межл> народном сообществе выявляется тенденция к снижению уровня интеграции, выражаемому в приоритете национальной проблематики (озабоченности внутренними проблемами), детерминированности действий правительств национальными интересами и правилами внутренней политической игры27. Таким образом, в теории коммуникаций указывается на действенность и жизнеспособность национального государства, сохранение его «моральной и коммуникационной монополии" — в то же время, одним из важнейших механизмов процесса интеграции J* Борко Ю, А. Цитрин П С Указ соч С 150. Метелкнна H К. За ширмой капиталистической интс |раини М — 1976. 14. С о и м е н н ы е о% |1жуан1ыс теории… 273 — 2 7 4. Барашке к Hit В Г Политическая нит^раиия... 95. Признается институт ю нал изаци я, поскольку институционализированные Процедуры способствуют обеспечению «мирных ожиданий». В итоге формулируется «парадокс нацмена.]!, ного гоедарстка» Трансакционалисты предлагают несколько вариантов преодоления национализма: 1) возвращение к неупорядоченной международной структуре- 2) создание либо ограниченного мирового правительства, либо мирового правительства с широкими полномочиями и большой ответственностью, в принципе неэффективного и нежизнеспособного- 3) развитие интернациональной интеграции, результатом которой может быть создание нового политического объединения- «амальгамного», образованного слиянием двух или более национальных государств, ф с общим управлением, лояльностью населения новым институтам, общим образом жизни, «плюралистического», в котором интегрирующиеся государства сохраняют свою политическую самостоятельность и которое возникает при менее жестких условиях (непротиворечивости основных социокультурных ценностей, предсказуемости поведения в ограниченных сферах общих интересов, адекватной реакции политической элиты на сигналы и действия заинтересованных правительств и населения) .В свою очередь, выделяются два измерения (К. Дойч) или два субпроцесса (Д. Пьючела) интеграции: 1) формирование транснационального сообщества, основанного на возрастании чувства общности и взаимного уважения между нациями и способности к ответным контактам- 2) институциональнополитическое объединение, предполагающее создание и распространение межнациональных и наднациональных институтов, выделение и объединение политических интересов на наднациональном уровне в достижении консенсуса или разрешении конфликтов Показателем уровня интеграции признается объем обменов между государствами. Неблагоприятные факторы интеграционного процесса, с позиций теоЩ рии коммуникаций, образуются: 1) дезинтеграцпонными условиями, увеличивающими возложенное на участников бремя, существенно активизирую:* Цыганков П, А Мсжд-.ii-ipiuiu.it опюпепик. м. !')%. С 263−263. а щими ранее пассивные политические группы, усиливающими дифференциацию- 2) обстоятельствами, уменьшающими способность участников справиться с этим бременем: продолжительным экономическим спилом или стагнацией, относительной замкнутостью политических элит — стимулом к подъему соперничающих элит, излишней медлительностью в осуществлении реформ, неумением кого-либо из участников политически и психологически приспособиться к утрате своего привилегированного положения. В модифицированной коммуникационной теории (П. Джекоб, Г. Тьюи и др), подвергнувшей анализу поведение политически значимых индивидов, исследуются ценностные ориентации и идеологические детерминанты политического руководства и сознательные решения политиков, готовых или стремящихся включиться в строительство транснационального сообщества29. С середины 1960;х гг формируется межгосударственный подход (теория межправительственного сотрудничества) (С Хоффман), который, в отличие от предыдущих, принято относить к т. н. ограничительным подходам. Его суть заключается в следующем: государства остаются главными международными акторами, но обнаруживаются «надломленней государственного суверенитета и уменьшение возможностей национальных государств. Интеграция рассматривается как инструмент сохранения контроля в сфере «высокой» и «низкой» политики, причем предполагается, что ее распространение на сферу «высокой» полигики приводит к возникновению состояния взаимозависимости. С другой стороны, выявляются неопределенности и противоречия, порождаемые интеграциейI) в отношениях между национальными государствами и усиливающимися наднациональными институтами, ущемляющими их суверенные права- 2) в отношениях между самими национальными государствами, каждое из которых занимает определенное место в глобальной системе и имеет свои специфические интересы в отношениях с третьими государствами30. ' li. ipanoiicMiii I! Г lin-iiiiim-.-uhLiH н миграция С I OS — 109. «Ш е л е н к о в, а Н Б СвропсПская интеграция С 67. Шемятсиков В Г Указ. соч 330 — 331 Новая его версия — либеральный межправительственный подход (Д. Милуорд, Э. Моравчик), получивший распространение с начала 1990;х гг. Интеграция представляется в нем как игра на двух уровнях: 1) формирования национальных интересов, когда согласование интересов различных социальных и политических групп и взаимодействие государства и общества порождают определенные цели и предпочтения, т. е. «спрос на интеграцию" — 2) торга на межправительственном уровне («предложения интеграционных решений»), стремящегося приблизиться к игре с положительной суммой. Важным условием успешной игры называется поддержка правительства сильной политической коалицией, интересы которой признает правительство и принимает предлагаемые решения Указывается также на обратное влияние результатов игры на втором уровне на внутриполитическую ситуацию, преимущества упорядоченного торга, получаемые государствами внутри интеграционных институтов, эффективное продвижение интересов и обладание необходимой информацией, с этой точки зрения, могут усиливать позиции правительства и в конечном итоге — самих государств-наций '.В центре концепции А. Этциони — проблема динамики процесса унификации, в котором выделяются три стадии.1. «Предунифижационное состояние», где особо значимо выявление благоприятных и неблагоприятных характеристик объединяющихся единиц, окружающей среды и возникающей системыбольшая роль отводится автором природным (условиям физической среды — распределению ресурсов, территориальной близости и т. п. J и социальным (угрозе со стороны внешнего врага, стремлению уравновесить более сильное государство, имитации других региональных структур) факторам.3. Заключительное состояние: стабилизация объединения, степень которой зависит от нескольких факторов: степени интеграции, принятия наднационального метода разработки политики и др. На взгляд М. Араха, о конечной стадии процесса унификации можно говорить тогда, когда «уровень интегрирован н ости и масштаб сотрудничества остается в определенном временном периоде неизменным или даже снижается" — конечное состояние процесса унификации можно также рассматривать через доминирующую функцию нового союза — те функции, которые «затрагивают политическое, общественное и идеологическое сотрудничество, бесспорно, требуют намного более высокого уровня интегрированности, чем те, которые базируются лишь на категориях торгового обмена». А. Этнпони полагает, что результатом процесса унификации может быть складывание союзов разного характера — т. н. зрелых союзов, объединений на основе субрегиональных подгрупп и т. д. Норвежский исследователь Й. Галтунг, разрабатывал «структурную теорию интеграции», придерживается наиболее общего понимания интеграции как процесса, в котором «две или несколько единиц создают новую единицу», или нового «субъекта действия» (актора). Он выявляет в нем два измерения: 1) внутреннее — количество участников итерационного процесса (конституэнтов), объем функционального взаимодействия, необходимого для функционирования новой единицы- 2) внешнее — количество субъектов действия, признающих новую единицу, число функций, но которым осуществляется взаимодействие новой единицы с внешним миром37. В любом интеграционном процессе, согласно И. Галтунгу, но в разных пропорциях, присутствуют три вида интеграции, обусловленные либо географическим (территориальная интеграция, порождающая регионализм), либо функциональным (социальным) (организационная и объединительная интеграция) принципом Организационная интеграция основывается на вертикальном разделении труда, объединительная интеграция предполагает горизонтальную структуру взаимоотношении с соблюдением принципа равенстS 6Этциони Д. От империи к COOOUICCTBV НОВЫЙ ПОДХОД k ми'*. iupo: i м отношениям М. 2004 С 247 248.250,252.262−264.269. ' ' CuuMOjmni’iivKiii: iiixVvioiM мол.:1и.фо:ш.'>, <�• IKOUKHIIH: С6 СТ .•' под ред. Ф В Константинова и up М .1970. 58−60. ваони воплощаются в создании и деятельности межправительственных организаций и в функционализме. Новый тип интеграции, на взгляд автора, возникает как следствие дисфункционального социального кризиса. Подобно неофункционалистам, Й. Галтунг говорит о процессах цепной реакции в интеграции, в том числе на уровне ценностных ориентации, что находит свое выражение в транснационализации политических партий. Он признает также модель интегрального федерализма с ликвидацией национальной государственности и ее заменой «небольшими социальными единицами» .В последнее время, несмотря на сохранение плюрализма в теории интеграции, отмечается тенденция, по словам В. Г. Шемятенкова, синтеза противоборствовавших концепций, нашедшая характерное воплощение в теории многоуровневого управления (Г. Маркс, Дж. Питерсон и др.). Она базируется на выявлении пересекающихся компетенций множества уровней правительств и принизывающего их взаимодействия политических акторов. Структура политического контроля признается не постоянной, а переменной, зависящей от конкретной области политики Многоуровневые политические сети, с точки зрения представителей данной теории, перекрещиваются, а власть распылена мсжд различными уровнями управления и акторами' .Сотрудничество государств в реализации интеграционных задач рассматривается также в рамках теории политических сетей (Б Колер-Кох и др.). Совокупность политических сетей, образующихся в интеграционном объединении, в которых в ходе «игры с положительной суммой» осуществляется «увязка» интересов различных акторов, с позиций данной теории предоставляет новые возможности участникам, делающие их более заинтересованными в развитии интеграции. Сетевое управление представляется в виде идеального типа, используемого функционально и в эвристических целях. Рассмотрим также некоторые экономические теории интеграции, содержащие значительные политические компоненты Представители рыночноинституциональной школы (Б. Балаша, М. Аллэ, Г. Кремер и др.) трактуют Л интеграцию как воплощение определенного единства экономических и политико-правовых элементов, возникающего в результате реализации мер, направленных на устранение дискриминации в отношениях между хозяйственными субъектами национальных государств. Заслуживают особого внимания следующие положения данной школы: !) понимание интеграции как процесса и состояния, т. е введение динамической составляющей- 2) разграничение сотрудничества (действий, имеющих целью уменьшить дискриминацию) и интеграции (мер по ликвидации или подавлению дискриминации) — 3) выделение стадии (сг> пенен) интеграции чипы с кобол пой торговли, таможенного Щ союза, общего рынка, экономического союза и полной экономической интеграции, базирующихся на продвижении от простой отмены тарифов и количественных ограничений в отношениях между интегрирующимися государствами к унификации валютной, социальной и пр. политики, учреждению наднациональной властиитогом является достижение «негативной» интеграции — полное отсутствие дискриминации- 4) признание «институциональной интеграции» — необходимости создания межгосударственных и наднациональных интеграционных институтов, что допускает раздвоение сувереЩ нитета национальных государств42. вые отношения 2001 № 7 51−52. «С м: Шишков Ю В Теории региональной Дирижисты (Р. Купер, Я. Тинберген, Г. Мюрдаль, П. Стриттен и др.), предлагая концепцию «управляемой экономики», вводят новый термин «позитивная интеграция», целью которой является координация экономической политики государств-член о в, направленной на смягчение неравномерности развития отдельных стран и регионов в рачках формирующегося интеграционного комплекса. Указываются также политические мотивы интеграции — желание «устранить недоверие и вражду» между государствами. Соответственно, процесс интеграции понимается как процесс согласования тех или иных областей политики между правительствами стран-участницобъектом интеграции признаются межгосударственные отношения, национальная и наднациональная политика, а субъектами — национальные государства4'.Близкой к дирижизму является структурная школа (П. Уайлз, Ф. Перу и др.), в рамках которой особый интерес вызывает концепция «солидарного пространства» А. Маршаля. Интеграция рассматривается автором как комплексное явление, сочетающее экономические, социальные и политические аспекты и развивающееся на разных уровнях — национальном, континентальном и интернациональном. Ее объективной основой признается последовательное расширение «человеческого сотрудничества» Полная интеграция, по мнению А. Маршаля, это не единое рыночное пространство, а «пространство солидарности»: интеграция включает в себя «идею солидарности социального сплочения, осознания отдельными индивидуумами и группами их принадлежности к Сообществу» .Совершенная интеграция невозможна, но утверждению А. Маршаля. без единого решения — основы политической интеграции, Но политический акт одного или нескольких государств не могут создать наднациональное «солидарное пространство», поскольку существуют объективные препятствия этому: юридические (суверенитет государства), этнопсихологические (глубокая адаптация в сознании мысли о принадлежности к своему государ1971. 15. 117- l i s ML’Tc:ii,-imafl К У к л счч М ю р д и ь I I’oiijvM^iii.iiMipinvioii.i «ф п ъ е г о мира» M .1972 «Ц н т по Максимова М М Основные проблемы С 121. Современные буржуазные теории… C.2S7. ству / нации, недоверие и страх по отношению друг к другу и т. д.). экономические (таможенные барьеры и т. п.) Недопустимо быстрое, «взрывчатое» действие, конституирующее такое пространство путем создания сильной наднациональной власти, могущей быть неэффективной ввиду стремления государств сохранить свой суверенитет. Подчеркнем, что еще в конце 1%0-х гг. A. Map шаль указывал на опасность ее недемократического перерождения. Автор допускает возможность эволюции конфедерации к федерации с сохранением за национальными государствами полномочий в сфере внешней политики, обороны и финансов. Необходимо, на его взгляд, экономическое обеспечение политических границ на основе метода «структурного приспособления», ведущего к образованию оптимально сбалансированного в территориально-экономическом и социальном смысле хозяйства. Это достигается двойным действием — сочетанием частных (деятельностью монополий) и публичных (стабилизирующим воздействием государства и институтов сообщества) средств интеграцииА. Маршаль отмечает, что возможна как частичная (союз секторов), так и полная (союз государств) интеграция. Она осуществляется при объединении не слишком большого числа государств с примерно одинаковым потенциалом, чтобы избежать угрозы доминирования одной или нескольких стран, однородности структур иитефирующихся государств, одновременно — взаимодополняемости и конкуренции национальных хозяйств, наличии общих границ или территориальной близости, постепенности, ненаправлеиности против третьих стран*3.Заслуживает внимания исследование динамических компонентов проблемы, воплощающихся в функционировании интеграционной системы как особой политической системы и поведении ее акторов, анализа процессов институционализации и структурной дифференциации, формализации отношений их субъектов, взаимодействие внутренней И внешней среды. В теоретических моделях интеграционных процессов, главным образом неофунк» Барановский В Г Падигнчсскпя интеграция. 1*1 — 143- Современны* б & щ у ю ш е Творен». С 2 8 9 ционалистской и трансакционалнстской. наиболее сильно проявилось влияние концепций Д. Истона и К. Дойча. определенным образом адаптированных к предмету изучения. На основе концепции Д. Истона канадским исследователем П. Солдатосом была предложена модель анализа интеграционного сообщества как политической системы, состоящей из четырех компонентов: «сообщества», «режима», «власти» и «политического проекта». Автор подчеркивает элитарный харакгер политического сообщества, возникшего в холе европейское интеграции, IIOCKO.'II.KV требования формулировались в основном «коллективно действующими лицами» (политическими партиями и т. д.). т. е. преимущественно социально-политическими и экономическими элитами и элитными группами. Политическое сообщество, в его представлении. — это сердцевина интеграционного объединения. Именно оно. через свои требования, или опосредованно, благодаря их реализации, обусловливает устойчивость всей системы. Главными деструктивными факторами признаются системные «стрессы» («напряженности»), возникающие вследствие недостаточной поддержки режима системы со стороны политического сообщества, чрезмерности его требований или их неудовлетворения. Политический режим включает ipn уровня: I) ^ценности» — материальные блага, распределяешь е обязательными решениями авторитарных органов, и политико-экономические принципы, трактуемые как идеология, лежащая в основе интеграции- 2) «основополагающие нормы» — официально зарегистрированный «организационный код», регулирующий функционирование интеграционного объединения, и неформальные правила, выработанные в ходе практической деятельности его органов и регулирующие поведение участников- 3) «властные структуры» — органы власти национальных государств и интеграционного сообщества, а совокупности распределяющие ценности на коммунитарном уровне и принимающие решения, определяющие развитие системы. «Внутренние импульсы.', воздействующие на эволюцию системы, формируются «властью», представленной «индивидуальными носителями» функций, осуществляемых органами интеграционного сообщества, и способствующей утверждению «наднациональных» стереотипов и стандартов. Материализация задач системы осуществляется в политическом проекте интеграционного объединения, который, с точки зрения автора, меняется со временем и зависит как от требований, исходящих от политического сообщества, так и от готовности и способности «власти» их реализовать'» '.Информационно-кибернетическая модель К. Дойча основана на интерпретации политической системы как целенаправленно организованной совокупности информационных связей, направленных па управление и регулирование политических объектов. Таким образом, создание любого политически значимого комплекса, в том числе интеграционного объединения как наднационального сообщества, будет функционально зависеть от потока коммуникаций — между элементами комплекса, а также между ним и внешним миром. Интеграция трактуется автором как взаимоотношение между единицами, в котором «они взаимозависимы и совместно производят системные качества, которыми в отдельности не обладали бы" — политическая интеграция — как интеграция политических действующих лиц или политических единиц (институтов, групп, стран) в отношении их политического поведения47. Центральным звеном с точки зрения эволюции политического поведения в модели К. Дойча можно признать распространение и утверждение «всеобщей политической лояльности» к новым коммунитарпым институтам в процессе «обучения», влекущем переход на стадию «политического развития», как ответ на удовлетворение потребностей и надежд на получение новых выгод. Подчеркивается также, что процесс интеграции часто начинается вокруг ядра, состоящего из одной или нескольких политических единиц, более сильных и высоко развитых, чем остальные Правительства и политические элиты таких центров К. Дойч называет перспективными лидерами возникающей интегрированной системы48. Следовательно, также признается потенциально элитарный характер интеграционного сообщества, несмотря на [\4-iv i-ip-aciique ВпмсПга. 1989 «Ц и т по Шишков Ю В Теории ре тональной С .71.73., !См Современны? буржуазныетеории. 275−277. утверждение о выгодности для той части общества, которая принимает участие в политической жизни, соответствующих коммуникаций. В концепции «системы согласия» другого представителя теории коммуникаций — Д. Пьючелы — больший акцент делается на уровнях взаимодействия и взаимоотношений элементов системы. «Система согласия», в трактовке автора. — это сложная, прагматичная система, функционирующая на основе императивов взаимозависимости ее элементов, расхождения между которыми по вопросам сотрудничества порождают конфликты в системе. Политическая деятельность в такой системе, по мнению Д. Пьючелы, осуществляется на субнациональном, национальном, транснациональном и наднациональном уровнях, значение и влияние которых меняется в зависимости от ситуации, конкретного вопроса и развития взаимопонимания. Это есть «игра с возрастающей суммой», где национальные государства сохраняют большое значение как политические акторы разных уровней. Постнеофункцнонал истекая модель Липдберга — Шейнгольда основана на теории спроса и предложения, адаптированной к политической сфере. Спрос понимается как потребности национальных акторов, доводимые до наднациональной власти через национальные правительства, предложения как решения наднациональной власти. Платежным средством выступают поддержка и лояльность со стороны национальных акторов. Политическая система разделяется авторами на два уровня: 1) предметной компетенции и 2) институциональной структуры, необходимой для принятия решений. Поддержка и лояльность системе рассматриваются через индикаторы воззрения и фактологические индикаторы, определяющие прямую поддержку системы и степень идентификации с ней. Индикаторы показывают как утилитарность, практическую пользу системы, так и ее психологическое восприятие. «Системный рост», означающий улучшение обоих уровней, отождествляется с положительным развитием интеграции5». «Шемятсиков В Г Указ. соч. С 331 «Lindbcrg L Op cii. Р 674−721.В конце XX — начале XXI вв. в изучении макрополитических процессов стали активно применяться т. н. постсистемные трактовки, акцентирующие внимание на организующей роли негосударственных институтов и символических аспектах «политической игры» («новый инетитуционалазм»), Британский исследователь Э. Гидденс важнейшими считает два процесса — структурацшо (воспроизводство субъектами сложившихся норм и правил политического взаимодействия в четких ограниченных пространственно-временных границах) и институцпоналязацию (закрепление постоянно возникающих индивидуальных и групповых практик, соотнесенных с действующими правилами). Воспроизводство! акрополи тки осуществляется как деятельность по взаимному конструированию власти и политического порядка субъектами и системными требованиями. Автор говорит о формировании «космополитической нации» как результате примирения этнического трайбализма существующих национальных общностей с культурным плюрализмом всего населения государства, «глобального гражданского общества» и «глобальной деполптнзнрованной власти», но одновременно подчеркивает их деактуализацию вследствие «гигантских экологических угроз и устрашающих неравенств между народами» .В этом же ключе анализирует процесс европейской интеграции итальянский социолог А. Мартинелли. Подчеркивая необходимость многослойности глобального управления, достигаемой путем диффузии политической власти над и под национально-государственным уровнем, он отмечает, что модель ЕС должна быть специфической и неповторимой — институционально и культурно: «Это должен быть наднациональный союз, где решения принимаются и органом, представляющим правительства стран-членов и регионов… и органом, представляющим народы стран-членов и регионы…»» .Стоун Суинг), политическая система основана на соединении межправительственной и наднациональной политики. Она имеет два полюса и промежуточные формы управления, причем на наднациональном уровне осуществляется централизованный контроль над потенциалом управления5,1.Арах, развивая концепцию А. Этциони, утверждает необходимость синхронного существования двух предпосылок успешного преодоления кризисных условий: сохранения равновесия между факторами функционального и идентификационного характера и уважения необходимости постепенного развития в процессе углубления и расширения интеграции36. В постнеофункционализме большое внимание обращается на неоднозначные результаты интеграционного процесса — от расширения интеграционной системы с изменением ее компетенции и трансформации институционального механизма принятия решений до свертывания и индифферентности системы. Их демонстрируют гипотезы Ф. Шмиттера (мультипликационного эффекта, «кривой взаимодействия» и др.). Л. Линдберг и С Шейигольд также допускают несколько вариантов интеграции: трансформация (расширение компетенции интеграционного объединения), углубление сотрудничества (принятие решений по новым вопросам без расширения компетенции), сохранение статус-кво, недостаточная эффективность законотворческого процесса и «развитие вспять» (сужение компетенции). В интеграционном процессе находится даже «консервативная динамика», Э. Хаас и Ф. Щмиттер не исключают возможности кризисов и конфликтов, «трудных переговоров или временных отступлений». При этом с точки зрения Э. Хааса. кризис может привести к дезинтеграции, Л Линдберг считает кризисы необходимыми для дальнейшего развития интеграции, а Ф. Шмиттер подчеркивает, что урегулирование кризисов является сутью интеграционной динамики57. Учитывая сложность и многоаспектность интеграционных процессов, переплетение системообразующих связей на макрои микроуровнях, плюрализм субъектов и специфику региональных интеграционных объединений, наиболее перспективным в их исследовании представляется сочетание и ставших уже традиционными системного и структурно-функционального подходов, и менее востребованного в данной области структурализма, и теоретико-методологического инструментария «нового институционализма». Теоретическая интерпретация интеграционных процессов во многом исходила из практических потребности необходимости осмысления новых реалий в экономических и политических отношениях между государствами и частично — обоснования дальнейших шагов по этому пути. Как следствие, можно говорить о предпочтении прикладного уровня теории интеграцииособенно современные теории и концепции отличаются меньшей степенью теоретизирования Обобщая, отмстим, что в большинстве подходов в теории Н Новгород. 2001 С 164. 167. 169. интеграции политические факторы и аспекты признаются существенно значимыми. В т. н. ограничительных теориях, а которых главная или заметная роль отводится национальным государствам, и в теориях, ориентированных на интерпретацию интеграции как игры на политическом рынке, политическая сфера даже приобретает автономны!'! онтологический статус либо выступает как доминирующая или равноправная экономической. Безусловно, их авторы осознают значение совокупности устойчивых взаимосвязей многих субъектов на разных уровнях и в разных областях, без чего немыслимо развитие интеграциине случайно внимание уделяется таким принципам, как субсидиарность. гармонизация, солидарность и пр Достаточно характерным в теоретическом дискурсе становится обращение к проблемам управляемости интеграционного объединения, демократической легитимности, идентичности населения интегрирующихся стран, их доверия к коммунитарным органам, интересам государств в сфере безопасности Наиболее тщательно политические аспекты интеграции исследуются в рамках (исо (федерализма, постнеофункционализма, теорий многоуровневого управления и «политических сетей». При этом в т. н. традиционных теориях поднимаются общие вопросы, их авторы предлагают обширные концепции интеграции как достояния или процесса, выделяя ее движущие силы и механизмы. В современных теориях, рассматриваемых как модифицированные версии предыдущих, чаще анализируются проблей, прикладного характера или более низкого уровня, с точки зрения поведения политических акторов, участвующих в интеграционном процессе, их «игры» на внутриполитическом рынке. Соответственно, можно считать, что первая группа подходов ориентирована на формулирование фундаментальных гипотетических конструкций или гипотез, с привлечением эмпирического материала, а вторая — на изучение интеграционных объединений как сложноорганизованных политических систем, совокупности политических коммуникаций в них. Их компоненты и динамика рассматриваются на основе изучения тех или иных объединений. I. 2 Содержание и основные параметры региональной интеграции В изучении интеграции о п реле ленное время доминировала модернистская методология, когда достижения точных и естественных наук применялись к социально-политической сфере. Схожая ситуация наблюдалась и в употреблении термина «интеграция», введенного в научный оборот математиками Т. Лейбницем (1646 — 1716) и И. Бернулли (1667- 1748). С середины XIX в. он стал использоваться для описания явлений, присущих органическим элементам, и социальных процессов, где общее направление изменений виделось в движении от неустойчивого однородного к равновесию разнородного (Г. Спенсер, 1820 — 1903). В 1930;е гг. в трудах немецких и шведских авторов появляется термин «экономическая интеграция». Применительно к области межгосударственных отношений и внутренней политики, как полагают, термин «интеграция» стал употребляться с конца 1940;х гг. (автором нововведения считается П. Гофман, администратор плана Маршалла) .Различные направления базируются на интерпретации интеграции как связывания отдельных частей или единиц в большое целое. Таким образом, интеграция понимается как процесс (пли состояние) слияния днух или более независимых единиц, систем (например, национальных государств) в широкую общность, обладающую межгосударственными и надгосударственными органами, которым передается часть суверенных прав и полномочий. На взгляд М. Каллиеса и Д. Фрая, существует три измерения процесса интеграции: переход полномочий по принятию политических решений на уровень интеграционного объединения и его институционализацияформирование общего самосознанияувеличение объема трансакций .В. Г. Барановский называет следующие качественные показатели межгосударственной интеграции: 1) выделение обособленных связей и отношений, складывающихся между государствами, из всей совокупности однородных связей и отношений с их участием, с обретением качества целостности- 2) управление внутренними связями и взаимоотношениями с внешним миром- 3) соотношение целого и составляющих частей: интеграционные связи становятся существенно важными и необходимыми для данных государств. Наиболее характерными чертами интеграции, по мнению М. М. Максимовой, выступают: 1) ее объективная основа — интернационализация хозяйственной жизни- 2) регулируемость, предполагающая сознательные действия субъектов, 3} содействие переходу к созданию международных хозяйственных комплексов- 4) обусловленность границ интеграции однородностью социальноэкономической природы62. Существенный в этом плане термин — «интеграционная зрелость». Обобщая, интеграцию можно признать высшей формой международного сотрудничества, в процессе которого взаимодействие международных акторов в большей степени приобретает черты внутриполитических отношений: 1) наличие институциональной системы интеграционного объединения, основывающейся на добровольном ограничении суверенитета государствчленов- 2) складывание единых норм и принципов, регулирующих отношения между членами интеграционного объединения, 3) введение института гражданства- 4) формирование единою жо ном инее кого пространства, выработка единых правил деятельности для всех хозяйствующих субъектов- 5) формирование единой позиции на международной аренетаким образом, интеграционное объединение начинает выступать как единый международный субъект- 6) становление единого культурного, социального, гуманитарного пространства, важнейшим критерием которого становится новая, прагматичная по отношению к надгосударственным институтам, лояльность. Теоретически «негативный» суверенитет национальных государств, означающий их внутреннюю и внешнюю самостоятельность и независимость, переходит в «почитанный» суверенитет интеграционного объединения, члены которого получают возможность совместных действий в целях реализации общих интересов. Это свидетельствует о развитии и об углублении таких характеристик интеграционных объединений, как «н адтосу дарствен, но с ть» и «наднациональность», предполагающих юридически закрепленное или утвердившееся на практике ограничение «свободы рук» суверенного государства (при условии его добровольного согласия), создающее «особую дисциплину солидарности» (Д. ВеЙлер). В марксистской литературе утверждалось, что наднациональность свойственна только капиталистической интеграции, мШишков Ю Отечественная теория регпшилышй н н к ч р ш ш ! опьп п р и ш л е т и иилчд в будущее.» Мировая SKOKUMiiKLMi SLi>*.!>napi>.iHi.iiI'HIiiuJi-MlU! 21)1)6 .Vi4.C-S9.Д. Этшюни. трактуя наднациональность с позиций коммун и тар из ма, подчеркивает, что лучше всего ее рассматривать поэлементно, с выделением сущностных признаков: 1) решении принимаются органом, не состоящим из представителей Национальных властей, выполняющих их указанияон руководствуется собственными правилами, политической линией и нравственными стандартами: 2) принимаемые решения касаются не отдельных, частных, а узловых вопросов: 3) государственные ведомства отдельных стран, а также граждане, корпорации и профсоюзы должны выполнять постановления наднациональных органов, не дожидаясь решений своих правительств: 4) наднациональные органы наделяются собственными правоприменительными полномочиями. Иными словами, по мнению автора, наднациональность предполагает частичный отказ государств-членов от своего суверенитета и не означает «полного отсутствия какого-то нормативного или политического уклона: скорее, речь идет о том. что он не обусловлен ценностями или директивами отдельных стран"66. Соответственно, интеграционное объединение проводит общую политику, основываясь на общих интересах, но не политику каких-либо государств, даже наиболее сильных, входящих в него.Р. Шуман, один из отцов-основателей Европейских сообществ, замечал, что «наднашюнулнзм расположен на равном расстоянии от международного индивидуализма, рассматривающего национальный суверенитет как нечто неприкосновенное и приписывающего лишь договорные и обратимые его ограничения для каждого конкретного случая, с одной стороны, и федерализма государств, подчиняющегося сверхгосударству, которое обладает собственным территориальным суверенитетом. — с другой"6. В связи с этим обозначим еще два термина, имеющих отношение к явлению качественного и количественного изменения государственного суверенитета и его объема: гюетмдерственлраю 1986 № N С 143−146. «Э т ц и о н н, А От империи к сообществу Э44−245. «Цит по Барановский В Г Политически» интеграция. 169.1J «супранациональность» (P. Шуман): «нечто среднее» между национальным суверенитетом и «федеральной системой государств" — супранациональные институты не обладают признаками государства, но имеют некоторые суверенные полномочия власти- 2) «вненациональность» (Дж. Пиндер): создание таких институтов интеграционного сообщества, которые действуют параллельно с наднациональными механизмами, не подавляя их. Процесс оформления интеграционного объединения, его основных измерений отражается в понятиях «интеграционная система» и «интеграционный комплекс». Интеграционная система образуется совокупностью институтов и норм, общих для всех базовых единиц объединения {политикоинституциональный аспект интеграции) — в понятии «интеграционный комплекс» акцентируются пространственные масштабы и границы интеграции, пределы действия общих норм и полномочии общих институтов. Важнейшие принципы и методы функционирования интеграционных систем можно систематизировать следующим образом 1) коммунитарный метод, основанный на постоянном диалоге общих органов и национальных акторов- 2) принцип правового равенства государств-членов- 3) принцип координации — согласования действий и позиций государств-членов И наднациональных структур, Д. К. Лабин отмечает, что для региональной интеграции характерна субординация, когда государства берут на себя обязательства приводить свое поведение в соответствие с установленным ранее порядком — 4) принцип строгого уравновешенного разграничения предметов ведения и полномочий между наднациональными и национальными властями- 5) принцип политизации целей базовых единиц, основывающийся на передаче власти наднациональным структурам через практику компромиссов- 6) принцип взаимовыгодности как основы принятия решений- 7) принцип гармонизации правовых норм и отношений интегрирующихся единиц. «Т, а м ж е. С 175. МаксимоваМ М Основные проблемы… 201. иЛабин Д. К Me-*.4>n:i|iii:iJin-iip-!iuiB (if л’иччк-'ичии:^{чимми-ич-мио} регионализма ' Государство и право.20OS.Jft4.C61.Этциони, квазиинтеграцией можно признать случай, когда объединяющиеся государства сохраняют полную (либо почти полную) самостоятельность в решении каких-то сущностных вопросов при одновременное передаче наднациональному органу всех (или почти всех) властных полномочий по решению других значимых проблем. ГО. В. Шишков считает, что квази интеграционные процессы характеризует попытка объединения «сверху» макроэкономических организмов с командно-распределительной системой хозяйствования, которые по самой сноси природе замкнуты вовнутрь и не поддаются врастанию в международное экономическое пространство78. Мюрдаль, Ж. Монне), ответ на «вызов США», «возвеличивание» Европы (П. Жуа, Д. Штольце), борьба двух систем в эпоху «холодной войны» (М. М.

Максимова)*11. Соответственно, на первый план выходит геополитическая, либо идеологическая трактовка политической мотивации интеграция. Политической интеграции дается более короткое и одновременно — более общее определение: политическая интеграция — это создание единого политического сообщества на основе союза двух или более политических единиц {Ф. EpaiiaiM. Нормирование некоторого целостного комплекса на уровне политической системы государств (В. Г. Барановский), либо — более обширное и уточняющее основные характеристики: это «одновременно и процесс, и состояние, имеющее тенденцию заменить раздробленные межгосударственные отношения, состоящие из независимых единиц, новыми более или менее широкими объединениями, наделенными минимальными полномочиями решений либо в одной или нескольких определенных областях, либо во всех pi»! нопыт Ear ы. 11] 124. ШмслсвВ В Указ соч. С 9−12.16. «Максимова М. М Основные проблемы С 15 — 16. 99. Шабаи И С Указ, соч С 23 областях, которые входят в компетенцию базовых единиц» (П.-Ф. Гонидек, Р. Шарвэн}8″. Основными характеристиками политической интеграции следует назвать: устранение политического партикуляризма ми уровне отношений между государствами и внутри них, формирование новой модели политического поведения, требующей осознания приоритетности общих интересов и их принятия в качестве безусловного императива каждым участником, новой идентичности и лояльности, а самое главное — наднациональности. Аспекты политической интеграции выделяются по следующим критериям: 1) по сфере осуществления: хозяйственно-политический, социальнополитический, воеяно-политический, внешнеполитический, 2) по характеру и содержанию политической деятельности: институциональный — интеграция субъектов политической деятельности: функциональный — интеграция политических функций .Дж. Най говорит об «измерениях» политической интеграции: 1) «институциональной» интеграции, где отмечаются показатели «бюрократической подкатегории» (размеры бюджетных ресурсов и численность административного персонала центральных интеграционных институтов) и «юридической подкатегории» (метод принятия решений в интеграционных органах, пределы их полномочий, фактическая реализация решений, наличие тенденции к расширению или сужению юрисдикции органов сообщества) — 2) интеграции политики, которая определяется сферой деятельности сообщества- 3) интеграции отношений — возникновении сообщества, члены которого привержены чувству совместной идентификации. 41 «сообществе безопасности», степень которого измеряется общим числом «враждебных инцидентов" — Д. Пьючела отводит важнейшую роль международной институционализации и «международной аккомодации"64. ' См Каранпвскпй в I Пол^нчесгая ннтсттшшя С '- Hiwiti imи п-оршо С 140: Цыганков Г1 А ленцин || противоречия М. 1479 Его же Теории региональной «]iJi>:iH (4ii-Kiiii, а Г Политическая интеграция С 43 •(> ')-ш-щ ииигши-пска)^цкчшя политические аспекты / втв. рея Н С Кишилов М. I9S3 С 14. Шишкин 10 II Фо-1мир,'п,!п-и .^опционного комплекса. С 213−214. «С м. СтоякннС Г. Указ. соч. Формы политический интеграции выделяются в зависимости от степени, уровня и сферы интеграции. Так, формами политической интеграции признаются: 1) объединение государств в целях выработки общей экономической политики, 2) формирование политического союза государств на основе определения общего внешнеполитического курса (форма интеграции государственной политики) — 3) создание военно-политического союза для объединения усилий по развитию военно-политического потенциала и согласование военно-стратегических планов и доктрин- 4} образование неправительственных международных объединений парламентариев, партий, общественных организаций (форма интефации элементов политической системы)85.С геофафической точки зрения в первую очередь называются мондиализм как система международных институтов, объединяющих все или большинство государств мира (с возможным мировым правительством), атлантизм, основой которого выступают НАТО и ОЭСР86, и регионализм. Ю А. Еорко и О В Буторннон М. 2001 С 431 432 43d 437 Квйган Р О рае н силе Америка и Европа в новом мировом порядке М. 2004 С 58 Шемятенков В Г. Указ. соч. 155. деляет несколько концептуальных схем: 1) школу «американской гегемонии» (Г. Лундестад, Дж. Гиллингзм), представители которой отмечают детерминированность политики США и европейской «податливости» ей логикой «холодной войны" — хотя, по мнению К Коукера. гордость Европы пострадала не столько из-за ее раздела Советским Союзом, сколько из-за подчинения США: их политика могла повлечь «растворение» в более широкой атлантической идентичности*1- 2) федерализм (Дж. Пиндер. М. Берджесс), базирующийся на постулате о феномене мпдгосударстве! июети как базы европейской интеграции- 3) историко-джсоматическое направление (Ф. Дюшен, Х.-П.

Шварц), отдающее приоритет «вере» европейских государственных деятелей (Ж. Монне, Р. Шумана, К. Аденауэра) в «идею интеграции" — 4) школу „национального интереса“ (А. Милуорд), исходящую из прагматизма дейстшп» | гос дарств. имеющих «выгоды» от интеграционных соглашений .На современном этапе укрепилась тенденция к диверсификации интересов ведущих акторов общеевропейского процесса и интеграционной системы, аналитических и политических концепций. Речь идет не только о новых пространственных границах и масштабах европейской интеграции, увеличении состава ЕС, т. е. о количественных характеристиках, но и о новых качественных показателях Они свидетельствуют об изменении геополитического статуса, ролей и т. п. как непосредственных участников, так и вовлеченных сторон. Параллельно осуществляется преобразование тактики и стратегии поведения участников в процессе интернализании формирующейся системы, создания «Большой Европы», углубления европейской интеграции, что во многом увязывается с успешным завершением институциональной реформы и ратификации Конституции ЕС Это позволит существенно переориентировать политический механизм ЕС на надгосударственный принцип и в итоге — преобразовать ЕС как политическую систему. Однако политика многих ведущих акторов является серьезным препятствием на данном пути. «Коукер К Сумерки Запада. М. 2000 С 1!4 116, „:ГрнффнтсР T Указ соч. 136−137.Наиболее активную позицию по рассматриваемым вопросам на протяжении достаточно долгого времени занимает Германия. Как подчеркивает Э. Иорданская, „немецкое видение строительства будущей Европы предполагает коренную трансформацию общеевропейских институтов в мощные наднациональные органы…“. Германия настаивала, в частности, на реформе аграрной и финансовой политики ЕС и Совершенствовании ОВПБ. Любопытной в последнем вопросе можно считать французскую поддержку, хотя поведение Франции вполне укладывается в рамки ее традиционной концепции, основанной на стремлении усилить самостоятельность европейцевГермания сыграла также решающую роль и одобрении Конституционного договора на саммите ЕС4'. Однако взгляды двух лидеров расходятся по вопросу о сущности Евросоюза и форме его устройства. Стрежнева): 2) пример формирования нового типа государства, основанного на „предельном воплощении принципов равенства людей, индивидуализма и демократии“ (В. Иноземцев), „наднациональную демократию“ (П. Пфлимсен), форму „современной социальной солидарности этнокультурных сообществ“ (Р. Симонян) — 3) „постмодернистскую систему“, опирающуюся на сотрудничество и готовность ограничивать государственный суверенитет в пользу наднационального управления (Р Кейган. Р. Купер и др.) .В современной идеологии европеизма, важной составной частью которой продолжает оставаться федералистская мысль, совмещаются как формальные, институциональные, гак и ценностные подходы. Две важнейшие идеи — мир и демократия, с точки зрения К. Е. Петрова, обеспечивают ценностную и эмоциональную аргументацию в поддержку интеграционных процессов и, на взгляд многих авторов, федерализации Европы''7. Несмотря на „конституционный кризис“ 1-Х', нряд ли следует согласиться с мнением М. В. Стрежневой о том, что „с позиций современного федерализма западноевропейская интеграция представляет собой в известном смысле анахронизм“, поскольку „ныне федерализация в развитых странах означает в абсолютном большинстве случаев децентрализацию государств, которые до этого являлись унитарными.,."4“. Вызовы начала XXI векаполитические, экономические, социокультурные и пр. — требуют не только прагматизма неофункционалистского подхода, но и внедрения в практику европейского строительства элементов интегрального федерализма, что, безусловно, будет чрезвычайно затруднительным в расширенном ЕС. Отметим, что федерализм в целом остался европейским подходом. В других регионах большее распространение получили функционалисте кие трактовки, рыночный и дирижистский подходы. Пожалуй, только в Африке, где времена колониального владычества европейцев оставили глубокий след, можно провести общие и специфические, в области концептуального обоснования интеграция, параллели с Европой. Наиболее раднкаон. пой перепей рассматриваемого варианта африканского единства явился проект Соединенных Штатов Африки (К. Нкрума, М Каддафи). Так. в проекте оопк’коптииента.тык'й федерации 1963 г. намечалось образование политического союза с общими Конституцией, парламентом, командованием Вооруженными силами, внешней политикой, единой валютной зоной и центральным 'эмиссионным банком Оппозицию этой версии составляли сторонники „Африки отечеств“ (Л. Сенгор, Сенегал) и единства на функциональной основе (У. Табмэн, Либерия)100.Проблемы н иге грани II в Африке Сборник статей /отв рев. В К Внганд М. 1971. ЭтннгерЯ Я Межгосударственные отноипчши „Ailmiiiw i w (исм'.с ispmvi-jMbi що. тнш*. iiju.mil uummiiut формы] M. 1972.С. 220.™ См Кальвоиересси П Мировая политика после [945 годаВ 2-х кн Кн. 2 М. 2000. Этингер Я Я Под“ Постепенно, особенно в эпоху „после холодной войны“, интеграционные проекты стали более ориентированными на помощь извне и учет происходящих в мире процессов Их ключевой идеей выступает идея „африканского возрождения“, содержащая социально-культурные, экономические, политические и геополитические составляющие, нашедшие воплощение в целом ряде документов, разработанных ОАЕ и ее преемником — Африканским Союзом: „Новой африканской инициативе“ (2001 г.), „Новом партнерстве для развития Африки“ (НЕПАД) (2001 г.) и др.1“ 1. Согласно Учредительному акту Африканского Союза, его целями, в том числе, являются: ускорение политической и социально-экономической интеграции континента, содействие устойчивому развитию на экономическом, социальном и культурном уровнях и интеграции африканских экономик, координация и гармонизация политики между существующими и будущими региональными экономическими сообществами (ст. З)1″ 3. Многими авторами отмечается, что Африканский Союз концептуально и организационно в значительной степени копирует модель ЕС. Специалист из ЮАР К. Готтшалк замечает даже, что Африканский Союз „стремится к интеграции на уровне европейской… Это самый амбициозный проект такого рода в мире после Европейского союза…"103.Можно констатировать, что в процессе развития африканской интеграции наблюдается все большее смещение акцептов в пользу экономического сотрудничества и интеграции на функциональной основе, причем в качестве идеальной модетн рассматривается IX' 'Заметным является признание существенного значения вертикальной интеграции, теперь — не только с бывшими метрополиями, главным образом с Францией, как в 1950;е — 1960;е гг., а с „“ С и Африка нь и я |рцг|.т[!!111я L-iuiiuо rui.-iiiTii'ifuiiv iiiMiipciuK .' ото. ред. IO В Потемкин М. 2003. В Латинской Америке, как и в Африке, в развитии идеи политического единства отчетливо проявился фактор зависимости. Борьба за освобождение от власти Испании и общее колониальное прошлое, а позже — необходимость противостоять усиливавшемуся экономическому и политическому влиянию США в Западном полушарии создавали основу для формирования политического союза. Политическая составляющая была характерной для латиноамериканского течения (испаноамериканизма), тогда как североамериканскому (панамериканизму) было свойственно обращение к планам формирования экономического союза обеих Америк. Однако еще А. Гамильтон предлагал идею создания в Америке „огромной политической системы“ с США как ее центром, а межамериканская система, основанная на существовании Организации американских государств (ОАГ), формировавшаяся с конца 1940;х гг., изначально отличалась преобладанием политических аспектов. Теоретическим обоснованием латиноамериканский интеграции стали теория „периферийной экономики“ (Р. Пребиш и др.). „развития слаборазвитых стран“ (Ф. Эррера. В. Уркиди и др.), позже — „стратегия выживания“, согласно которым интеграция рассматривалась как средство укрепления экономического и политического суверенитета в условиях существования центрально-периферийной конструкции мира, иерарчизированной международной системы. Но если представителями первой теории утверждалась преждевременность шагов к политической интеграции, то ио нгорой политическая интеграция признавалась необходимым условием экономической интеграции“ „. При этом сформировался своеобразный „латиноамериканский национализм" — так, в „Декларации президентов Америки“ („Декларации Пунта“ „См Косарев Е. А. Экономический т и р, а н и я Латинский Америки и США. М. 1979. 77. дель-Эсте“. 1967 г.) интеграция провозглашалась коллективным средством развития, должным быть^{полностью} на службе Латинской Америки“ .Кризис биполярной системы и ее распад актуализировали стремление латиноамериканских стран к достижению самостоятельностис одной стороны, они избавились от жестких ограничителей блоковой дисциплины, диктовавшейся логикой „холодной ВОЙНЫ“, с другой, как и многие другие, оказались перед необходимостью противостоять усилившемуся диктату США. пытающихся эксплуатировать в своих интересах идею интеграции Западного полушария (проект формирования зоны свободной торговли от Аляски до Огненной Земли — АЛКА / ФТАА). В переговорном процессе по ФТАА проявились отчасти сходные с европейскими тенденции: предпочтение экономической интеграции, постепенное продвижение к формулируемым целям, сочетание секторального и всеобъемлющего подходов в экономической сфере с возрастанием значения последнего. С другой стороны, попытка США представить НАФТА в качестве интеграционного ядра Западного полушария и сам проект ФТАА или. по крайне]'! мере возможное lb реализовать его в ближайшей перспективе, что обнаружилось на очередном саммите Америк (ноябрь 2005 г. Мар-дель-! Ьата) фак1 ичееки прона. шлпсь и результате жесткой позиции, занятой пятью латиноамериканскими странами (Аргентиной. Бразилией. Венесуэлой. I kipaj-ваем и Уругваем). В качестве его замены была выдвинута „Боливарианская альтернатива для Америки“ (АЛБА)109.2006 X? J С 37. PESMJKH Л АЛКА зонаснобоакай торговав В Америке Мировая экономика к межлу народные отношения 2007 № 1. 77,83. тические“ государства: „любое неконституционное изменение или прерывание демократического порядка в любой стране Западного полушария представляет собой непреодолимое препятствие для ее участия во встречах глав государств и правительств стран Америки“. Модели „НАФТА +“ („большой НАФТА“) противостоят модель „союз + союз“ (Меркосур + НАФТА +), подчеркивающая приоритетность равноправия сторон, институциональные контакты по схеме страна — играна иди страна — субрегион и радикальный проект „Лиги республик“ (У. Чавес)1''.В. П. Сударев особое значение придает доминированию в латиноамериканской политике США стереотипов традиционной политической культуры протекционизма собственных интересов, следствием которого стало складывание „защитно-суверенного комплекса“ политических злит Латинской Америки» 4. В свою очередь, этот комплекс превратился в сдерживающий фактор активизации внутрирегионального сотрудничества и интеграции. В неарабском мире, особенно в Южной и Юго-Восточной Азии, приоритетными стали действия в направлении «азиатского решения азиатских проблем», ориентированные на укрепление национальной и региональной сопротивляемости внешнему вмешательству и внутренним вызовам (Декларация согласия АСЕАН, 1976 г.). Выдвигаемый при этом «проектный подход» (развитие «мпкрошиеграции» в т. н. зонах развития — приграничных регионах), приверженность модели «открытого регионализма» и экономической кооперации, политические разногласия между государствами не способствовали федерализации. Напротив, крах Федерации Малайзии, Филиппин и Индонезии (МАФИЛИНДО, 1963; 1967 гг.) во многом явился толчком к разработке специфических форм взаимодействия и «привычки к региональному кооперативном-' мышлению». «Согласованная региональная позиция» определялась и в Декларации и Хартии Ассоциации регионального сотрудничества стран Южной Азии (ССАРК) (19S5 г.). Но специфика региональной ситуации, в первую очередь, — «рефлексы установившейся конфронтации» Индии и Пакистана, обусловили ее неполитический характер, отсутствие «общего стратегического согласия», принципы «отделения» политических проблем, «сочетания энтузиазма с прагматизмом». Приоритетом ССАРК может стать создание общерегиональной транспортной инфраструктуры124. В интеграционных процессах в АТР выявилось сочетание малых форм сотрудничества на двухили трехсторонней основе, а также на уровне провинций разных стран и пантихоокеанских организаций (АТЭС). В результате АТР превращается в «открытую экономическую ассоциацию». Однако с конца XX — начала XXI вв. «азиатский сценарий» получил новый импульс к Д л «и Африка tei-члия >ШН №<) С 2 2 — 2 4. Наметились также контуры практического воплощения „индоокеанской идеи“, в которой долгое время преобладали политические и идеологические цели. Устав Ассоциации регионального сотрудничества стран Индийского океана (АРСИО) (1997 г.) отдает приоритет экономической сфере — содействию экономическому росту и сбалансированному развитию всех стран региона136. Однако громоздкость этой структуры, Отсутствие единого подхода к развитию Ассоциации (разногласия между Индией, Австралией, ЮАР), разнородность экономики и политических устремлений ее участников делают здесь трудпоосутеетвпмым pajiiiirne именно интеграционных процессов. По темпам осуществления интеграционных замыслов и характеру намеченных к выполнению мероприятий в лидеры среди региональных и субрегиональных группировок Азии выдвинулся ССАГПЗ. Показательным для него, кроме традиционной апелляции к арабской идее, является большой интерес государств-участников к сфере военно-политической интеграции (создание совместных вооруженных сил „Щит полуострова“ и т. п.), несвойственный большинству (квази)интеграционных группировок. Но на современном этапе наиболее далеко идущие планы сосредотачиваются в области экономической интеграции, а цикличность интеграционного процесса в рамках 1998. № 10 45 — 4 7. БлнновА. Споры о судьбе „региона XXI „ска“ HI“ Дипкурьер 2006 13 нояб 23. ССАГПЗ, как и во многих других группировках, порождается не только изначальными экономическими и политическими барьерами, но и асимметрией заи нтере с о ван н ости у частников'27.Политический механизм не является застывшим образованием с неизменной структурой и постоянным набором компонентов. Главными его составляющими все же являются межэлитные коммуникации, институционализация, политизация процесса принятия решений, создание политических объединений, выступающих за интеграцию, предвыборная „интеграционная конкуренция“, политическая реклама, формирующие позитивный образ интеграционных институтов, интеграционного объединения и способствующие их легитимации. Особое значение в углублении политической интеграции имеет конституционализация, позволяющая приблизиться к модели организации власти и управления национального государства. Разумеется, механизм интеграции должен соответствовать этапу интеграции, специфике объединяющихся государств и быть в состоянии разрешать противоречия, возникающие в процессе интеграции. Весьма показательные примеры здесь представляет европейская интеграция Концепция и практика интеграционного строительства ЕС держится на трех основополагающих принципах: 1) интеграция — это средство, а не цель- 2) постепенность: последовательное решение насущных задач и прохождение необходимых стадий- 3) наличие адекватного механизма — системы институтов, нормативной базы, методов и процедур, помогающих сохранять баланс сил между интересами отдельных государств и интересами Союза в целом, обеспечивающих участие общества и его поддержку курса на развитие интеграции.: >Ззми imwupoiK4Ki.:is iiiiicrp. HiHK гтлнекческиа аспекты С 111 — 112- Интеграция и совершенствование сотрудничества стран-членов СЭВ С 27. 29. Максимова М M Основные проблемы С 171, 174 — 176.1 8 7 — 191. 198 — 200. 208 ' „Европейский Союз на пороге XXI века С 437 — 441.М. Арах объясняет положительную тенденцию унификацнонного процесса в Европе продуманной институционной структурой, эффективностью коммуникационной и представительной системы, стратегией постепенности в развитии. Он замечает, что решающее значение имели равномерное распределение преимуществ объединения между единицами системы, а также исключительная роль двух ключевых протагонистов — Франции и ФРГ. Эгалитарность возможна, по его мнению, благодаря предоставлению контрольной роли элите системы, персонифицированной в органах Сообщества. Особое внимание уделяется процессу интернализации системы, в котором большую роль сыграл фактор США. с одной стороны, выступавших как элитная единица вне системы европейских региональных связей, с другой — как элитная единица внутри системы оборонных связей в рамках НАТО. Подводя итог. М. Арах указывает, что первоначально уровень интеграции прогрессировал под влиянием средств функционального и идентификационного, а не принудительного характера (увеличение средств системы как целого, транснациональное объединение по интересам — на уровне социальных групп и политических партий формирование позитивного общественного мнения о пользе объединения — „легенды о выгодности взаимосвязи“ и „убеждения в универсальной полезности“, возрастание чувства принадлежности к возникающей системе, эффективная система коммуникаций между различными центрами силы на национальном уровне и элитой системы)13 .8 0 должны выходить за пределы мер, необходимых для достижения целей учре• дительных договоров (протокол к Амстердамскому договору „О применении принципов субсидиарности и пропорциональности“)111.Конституционный договор 2004 г., фиксируя в качестве основополагающей концепцию закрепления компетенций за ЕС. действующего в границах, делегированных ему государствами-членами для достижения определенных целей, подтверждает принципы субсидиарности и пропорциональности. Протоколом к договору, с точки зрения Л. М. Энтина, вносится большая юридическая определенность в рассматриваемую компетенцию, поскольку предусматривается пять категорий компетенций 1С исключительнаясме£ шаннаякомпетенция по поддержанию и обеспечению координации экономической политики и политики в области занятости государств-членовкомпетенция по определению и осуществлению внешней политики и политики безопасности, компетенция, связанная с проведением мер поддержки, координации или дополнения действий государств-членов132.Дж. Рифкнн, рассматривая ЕС как сетевую, многоуровневую, децентрализованную систему балансирования и примирения различных интересов, подчеркивает, что его кажущаяся бюрократизация порождена усложнением современного мира. ЕС в результате представляет собой не носителя „предначертания“, а механизм управления множеством текущих конфликтов и соперничающих устремлений, ориентированный не на цель, а на прогресс. В этой новой модели управления, по мнению автора, „устанавливаются правила игры, собираются игроки на одном поле и оказывается содействие политическому диалогу между разными сторонами"1.До сих пор важным звеном механизма европейской интеграции остается принцип „единство в многообразии“ (он зафиксирован и, а преамбуле к Конституционному договору). В этой связи отмечается сложность целенаправленного формпропиния европейской идентичности одновременно — сохранения многомерной внутри евро пей с кой идентичности и создания единой внешнеполитической идентичности. В европейском политическом и теоретическом дискурсе бытует мнение о возможности достижения политического единения Европы через методы воспитания — наглядной агитации, демонстрирующей преимущества усиленной интеграции, и убеждения. Подобные методы, с точки зрения Погорельской, неадекватны реальной ситуации и настроениям народов Европы, больше возлагающих надежды на „национальные крыши“, прочные границы, закон и порядок135. lllf.-ii'Hiiuna II L Дифференцированная интеграция цопай iipaii.'! чи и ^ и и — ш / к и т ароительетти?// ЖурHiip, KuiJitMir, 4ii iai i. i. :003 № 3 128 — 136.20(15 ! .1 № 3 211. „' Погорельская Указ. соч. 62 — 63. В реальной практике европейской интеграции сложился также своеобразный „технократический метод“, который является искаженной недемократической, но „рациональной“ модификацией ком ."унитарного метода. Т. Бордачев замечает, что Брюссель „отъедал“ все больше полномочий у национальных правительств и парламентов стран ЕС. Однако провал европейской Конституции на референдумах ВО Франции и Нидерландах в мае — июне 2005 г. автор считает уникальным примером транснациональной демократии в действии. Вообще же, на его взгляд, специфика процесса европейской интеграции всегда состояла в отказе от простых решений в пользу сложных процедур и механизмов согласования интересов136.Е. Громогласова и М. Стрежнева между „крайностями“ коммунитарного и межправительственного методов помещают открытый метод координации, трактуемый ими как новая форма политического J правления в ЕС в русле внедрения „мягких механизмов“, ориентированных на сознательную политическую стратегию развития и распространения идей и знаний в противовес жесткому утверждению ясных, однозначных правил, обязательных для исполнения. С вступлением в силу Ниццского договора 2001 г. открытый метод координации был введен для координации усилий по борьбе с бедностью, социальной изоляцией, а также в других сферах социальной политики. Он подкрепляется созданием сетей европейского сотрудничества, включающих членов национальных правительств, госслужащих, представителей национальных судов и местных администраций, четко взаимодействующих с частными и общественными группами и европейскими институтами. Решения в рамках метода в основном сосредоточены в Совете ЕС и в Комиссии.8 3 скольку приверженность комму ни тар ному методу, попыткам ЕС внедрить европейское право в новые сферы, остававшиеся в компетенции национальных государств, гражданами ЕС нередко воспринимаются как „нелегитимные и недемократические поползновения“ Вместе с тем, метод открытой координации не исключает возможности „мягкого давления“ на государства, где национальные практики в наименьшей степени соответствуют „моделям — фаворитам“ (в странах ЦВЕ)1'7.В Свете „конституционного кризиса“ в Европейском Союзе особую актуальность приобрела проблема его модернизации. В. П. Гутник формулирует возможную стратегию для ЕС, предлагая укреплять основы интеграционной группировки прежде всего не созданием новых механизмов и элементов, а „отладкой, точной настройкой и взаимоувязкой“ существующих. По мнению автора, они будут создавать лучшие условия для формирования новых структур, форм, методов, т. е. станут базой для проведения более глубоких институциональных реформоднако, это будет означать замедление движения к коммун и гари за ции различных сфер деятельности, Иные интеграционные механизмы применяются в других регионах, где приоритет отдается экономической сфере it межгосударственному принципу. „Регулирующей силой“ североамериканское модели интеграции Н. А. В Латинской Америке обнаруживается тенденция, правда, пока достаточно слабая, к внедрению элементов наднациональности. Министр иностранных дел Никарагуа Н. Кальдера Карденаль по этому поводу замечает, что „ключ к развитию политической и социальной интеграции лежит в экономической сфере.. каждый следующий этап требует выполнения предыдущего… на каждом из этапов интеграции экономическая ипфрастуктура должна определять собственную институционную надстройку…“. На его взгляд, принципы постепенности и последовательности должны дополняться учетом реальной ситуации, т. е принципом адекватности, без слепого копирования других интеграционных моделей: „как говорится, положив на хребет коня несколько килограмм жира, мы не получим верблюда““ 3. Таким образом, важно не столько сформировать институциональную систему как один ИЗ важнейших элементов политической структуры интеграционных механизмов, сколько четко определить степень ее соответствия этапу интеграции. Стоит подчеркнуть „цементирующую“ роль политических механизмов латиноамериканской интеграции, где выявляются две противоречивые тенденции: во-первых, „стремление принимать такие решения, которые бы одобрялись всеми странами-) частницами" — во-вторых, „попытки наделить политическую структуру наднациональными функциями с тем, чтобы импе'' Кисымоин N, А ПЛФТЛ 1ф1ми,'СЫ.1И1 м щ п ш и тенденции раиштия США Экономика. ПОЛИТИКИ. K-.:iKTip-i 2001 № 9 104. ПО. '*' Комкова Ё Г Канада — США. на пути к Таможенному союзу' • США. Экономика. Политика. Культура. 2Ш14 № 5 С 39 -ДО 111Кальдера Карденаль Н Шипы и рты тгнимлiMcmi^iircK.iii и н т т г, а ш ш. Читинская Америка. 2004 № 11.С 63−64. ративными методами преодолевать имеющиеся противоречия“. Политические решения, деятельность государственных властных структур превратились в основной инструмент интеграции, а важнейшими функциональными звеньями ее механизма стали институциональный и нормативный аппараты регулирования и контроля в интегрируемых сферах (торговли, движения инвестиций и др.), управления и содействия процессу интеграции. Восприятие модели „открытого регионализма“ по устранило необходимости создания эффективной институциональной системы, предназначенной для оптимизации отношений участников интеграционных объединений, разрешения возникающих между ними разногласий, регулирования процесса интеграции Показательным здесь является пример Меркосур Совет общего рынка. Группа Общего рынка и Комиссия по торговле уполномочены принимать акты, влекущие правовые последствия — в форме решений, резолюций и директив соответственно Они составляют вторичное право и обязательны для государств-членов, но только после их имплементации. Исследователями обращается внимание на сходство данной структуры с ЕС145. Но, в отличие от Европейского Союза, обязывающие нормы должны приниматься на основе консенсуса и кворума государств-членов — принципов, свойственных межгосударственному сотрудничеству, а не интеграционному взаимодействию. В контексте формирования, А ЛКА наибольшее значение имели переговорный механизм и контрольные органы, носящие многоуровневый характер. Преобладание „МЯГКИХ“, конеенсусных форм интеграции, а Азии, АТР и зоне Индийского океана обусловило выработку своеобразных механизмов.8 9 АРСИО). Э. Гребенщиков говорит о появлении в регионе „интеграционной единицы“ нового типа, воплощающей признаки синергизма'*'.В рассматриваемых регионах сыграл определенную роль принцип „экономического национализма“, по которому более слабый в экономическом отношении партнер должен избегать чрезмерной зависимости от сильного. В то же время, в АТР на теоретическом и практическом уровнях никогда не придер. ь'им.'жсь крапина вариантов теории зависимости. „Согласование точек зрения“ и координация позиций стали главными инструментами АСЕАН „. Более успешно реализуется роль локомотива объединительного процесса в ССАГПЗ. где фундаментальным компонентом признается Саудовская Аравия. И. А. Александров, сопоставляя концепции структурализма и „исторического институционализма“. отмечает осложненность интеграционного процесса заливных монархий консенсусным порядком принятия решений, поскольку двигателем интеграции на длительном историческом отрезке, позволяющим выходить на новые договоренности, является совокупность факторов, которая обеспечивает главенство „частичной автономии“ над создаваемыми региональными институтами'53.Модель интеграции можно представить как совокупность сущностных черт, характеризующих теоретико-концептуальное и идеологическое обоснование и развитие процесса интеграции на практике с точки зрения применяемых механизмов, путей, темпов, этапов, возможных результатов. По мнению А. В. Егорова, теория и практика международной интеграции предлагают три основные модели социального интегрирования: •.функционализм“, „федерализм“ и „плюралистическую модель“. Автор полагает, что при обеспечении „функционалпстскнх способен сближения общие нормативные регуляторы могут носить лишь экономический характер, при реализации „федералистской“ модели достигается интеграция большего масштаба, с созданием общей конституционной модели- „плюралистическая“ модель основана на практике выбора субъектами интеграции способов сближения156.Д. К. Лабин предлагает модели правового оформления экономического регионализма: 1} европейскую (центр экономической силы — ЕС) — модель жесткой региональной интеграции, основанную на обязательности применения норм интеграционного права- 2) евразийскую (ядро центра экономической силы — Россия), где осуществляется гармонизация национального законодательства- 3) североамериканскую (ядро экономического центра — США), в основе которой лежит традиционный международно-правовой подход, не предусматривающий наличия наднациональных институтов или образования единой правовой системыособое значение имеют национальные правовые процедуры имплементацин: 4| южноамерикапскмо базирующуюся на правовом закреплении ограничений между разрозненными мелкими объединениями государств. 5) Л itкпско-Тихоокеанскую (полюс экономической силы не структурирован вокруг какого-либо единого политического центра), специфика которой заключается в основополагающей роли мягких, необязательных деклараций, учете разноплановых интересов всех участников объединительного процесса, практике неформальных диалогов1“. „“ ЛабннД. К Указ соч С 61−66.МА. Портом обращается главным образом к экономической составляющей интеграции, выделяя модели: 1) ЕС, с наиболее высоким уровнем интеграции, регулируемой посредством межгосударственных институтов, приобретших над государственные полномочия, направляющих действие рыночных сил- 2) НАФТА, где интеграционные процессы предопределялись преимущественно действием рыночных сил и проявилась асимметричность взаимозависимости участников- 3) АТЭС — новой формы интеграции, которая рассматривается как пример эффективного взаимодействия стран, находящихся на различных уровнях развития, не имеющих общих границ, но связанных общими интересамиболее аморфное и многослойное образованиеl! S. В качестве особой модели выделяется модель интеграции развивающихся стран. Ее основными характеристиками признаются: нахождение па подготовительной ступени, преимущественная либерализация внутрирегиональных связей при единой таможенной защите извне, разработка программ производственной кооперации и специализации (преимущественно африканские и латиноамериканские группировки) — отмечаются попытки подвести экономическую базу под созданный ранее политический союз (АСЕАН)“ 4. С точки зрения Ю. М. Юмашева, интеграционные объединения следуют двум основным моделям: 1) ЕС. имеющего определенные черты квазигосударственного образования, выступающего как образец для региональных объединений Центральной и Южной Америки, Африки, 2) НАФТА, ограничивающейся экономическими аспектами интеграции, представляющей ориентир для объединений АТР. Обе модели, как подчеркивает автор, предполагают использование различных стратегий: ЕС — политического объединения государств-членов с помощью правовых средствНАФТА — межгосударственного сотрудничества. Фактически, несмотря на многообразие форм, механизмов и направлений интеграционных процессов, можно говорить о существовании европейской модели интеграции и интеграции развивающихся государств. Их разграничение можно провести по таким политическим критериям, как роль национального государства, статусные позиции в международной иерархии, специфика субъектности в процессе модернизации. В большинстве регионов выявляется двойственная роль „государственного национализма“, с Одной стороны, стимулирующего „региональный национализм“, с другой — сдерживающего размывание государственных границ. Характерными являются постепенный отказ от административных методов достижения единства „сверху“ и утверждение концепции поэтапного решения интеграционных задач путем создания региональных ассоциаций с концентрацией усилий в экономической области, в итоге — предпочтение „мягкого регионализма“, основанного на многосторонней кооперации и многоуровневом диалоге. Указанные модели отражают развитие интеграции на региональном и субрегиональном уровнях. Наиболее динамично процессы региональной и субрегиональной интеграции развиваются в Европе. Азиатско-Тихоокеанском регионе и Латинской Америке. Для национальных интересов России успешное развитие интеграции в разных регионах мира, в первую очередь, в Европе и в Азии является жизненно необходимым. Оно позволяет не только укрепить Приветствуемую РФ тенденцию к формированию многополярного мира, но и усилить позиции России как одного из центров силы, создать желаемую конфигурацию постсоветского и евразийского пространства, обеспечить потребности внутреннего развития. На этом направлении учитываются как положительные, так и негативные, осложняющие обстоятельства. Так, выделение „интеграционных ядер“, инициирующая роль отдельных акторов, актуализация вопроса „выигрыша“ и „проигрыша“ придают большую субъективность интеграционным процессам Одновременно становится более прозрачной такая существенная характеристика интеграции, как добровольность. Отмечаются также „избирательно-ограничительный характер“ интеграционных процессов (в частности, в Евро-Атлантическом регионе), возрастание риска зависимости внутреннего пространства от внешнего воздействия. Следовательно, интеграционная политика современной России во многом исходит из положений „школы вовлечения“, но также — признания рисков глобализации и негативных сторон интеграции и глобализации или. точнее, деятельности наиболее активных объединений и инициирующих субъектов, значения оптимального соотношения внутренних и внешних факторов и задач. В целом она отражают ориентацию на диверсифицированный и дифференцированный подход к развитию процессов интеграции. Можно предполагать, что идеально-типическая модель интеграции благодаря достигнутым успехам и вследствие этого „добровольной имитации“ другими группировками была сформирована Европейским Союзом. Однако простое следование культурным и нормативным требованиям внешнего окружения, как показывают события в том числе на пространстве бывшего Советского Союза, не способно обеспечить важнейшие стратегические цели, выдвинутые нередко в начале процесса взаимодействия. Специфические условия, среди которых — особенности социально-политических систем и политического режима — в каждом случае, при совпадении общих побудительных интеграционных мотивов и рычагов, обусловливают специфику формирования, развития, характера, формы интеграционного объединения и выбор соответствующих механизмов. Все это применимо и к российскобелорусским отношениям, участники которых предприняли попытку даже более продвинутой интеграции, нежели в Европе, опираясь на наработанный здесь и в других регионах опыт и теоретико-концептуальные построения, но, в силу зачастую иных угроз и вызовов, с акцентированием определенных идей, сторон и инструментов.11 Модель и политические технологии „российско-белорусской интеграции П. I Формирование и эволюция интеграционного проекта Идея российско-белорусской интеграции за более чем десятилетний период своего существования и попыток практической реализация превратилась в неотъемлемый компонент внутренней и внешней политики обоих государств. Несомненно, идея российско-белорусской интеграции носит стратегический характер: в нее заложено определенное осознание и выражение ^ интегрирующимися государствами своих национальных интересов локального, регионального и даже глобального уровня. Но в процессе становления и развития этой идеи выявилось и стремление различных политических акторов использовать ее как тактический прием в игре на политическом рынке. Переплетение интересов участников разного уровня и различных политических ориентации, в свою очередь, обусловило выдвижение ими разнообразных интеграционных инициатив и неоднородный, стадийный характер процесса формирования и эволюции интеграционного проекта.1. На подготовительном этапе (1990 — 1994 гг.) были заложены право4. вые основы российско-белорусских отношений — более чем 40 двусторонними соглашениями. Они прежде всего определяли сферы, условия, принципы, формы межгосударственных отношений, вместе с тем. свидетельствуя о приближении к идее двусторонней интеграции, фиксируя намерение сторон к сохранению взаимосвязанности ТЭК и др.'. Заметным становится акцент на экономических (идея единой рублевой зоны В. Кебича и др.} и на военнополитических аспектах взаимодействия. Гибкий „разноскоростной“ подход к формам организации и функциоф нирования СНГ, зафиксированный в „Основных положениях концепции внешней политики РФ“ 1993 г. стал концептуальной основой интеграцион1Си Моисесь Е. Г Мйкдякцчмнн-праиовые оспины 1Счр—ишчества стран СНГ M. 1997. ной политики России на постсоветском пространстве. Однако в документе отношения с Белоруссией не являлись предметом специального рассмотренияей отводилось место, соответствующее провозглашенной стратегии гармонизации политических курсов2Таким образом, здесь прослеживалась ориентация на межгосударственный принцип взаимоотношений. Гораздо более востребованной в политическом дискурсе оказалась идея „славянского треугольника“ (или „славянского треугольника“ + Казахстан) Она активно обсуждалась представителями академического сообщества и политической элиты. Так, А. Богатуров, М, Кожокин и К. Плешаков, исследуя возможности утверждения российского „я“, указывали на „национальную“ и „государственную“ концепции его обретения. Расширенная „национальная“ концепция трактовалась ими как концепция славянского национализма, не имевшая шансов на реализацию, т. к. „…сегодня славяне больше озадачены обособлением…, нежели единением…“. Авторы обоснованно подчеркивали, что между тремя славянскими республиками согласование интересов потребует заметных усилий: „…их устремления разворачиваются в несовпадающих геополитических пространствах“ — евразийском и европейском, что не исключает тесного союзничества, но налагает на него „известные ограничения“ „Особые отношения“ с Украиной и Белоруссией определяются как жизненно важные для „консолидации и стабильности внутри будущей ассоциации"'.9S „Либерально-демократический“ подход, отвергавший „псевдоинтеграционизм“ или идею „химерической государственности — СНГ“, в условиях „истощения ресурсов русской нации“ также допускал либо объединение в единое государство с Украиной, Белоруссией и Казахстаном, либо — признание нынешних границ РФ спорными и проведение референдума на территориях, населенными русскими, на Украине, в Казахстане и других регионах5. Победа председателя антикоррупционной комиссии Верховного Совета Республики Беларусь А. Лукашенко над „консерватором-коммунистом“, бывшим премьер-министром РБ В. Кебичем, во втором туре президентских выборов 1994 г. обусловила превращение Белоруссии из вполне лояльного, но достаточно пассивного участника Содружества в инициирующего субъекта, выступившего с новыми интеграционными инициативами Дж. Д. Дербишайр и Я. Дербишайр считают, что стремления Белоруссии к „выделению в качестве самостоятельной единицы не совсем актуальны“ ввиду длительного вхождения ее в состав других государств — Литвы, Польши, Российской империи, СССР9. Это обстоятельство могло послужить основанием отсутствия заметной антиимперской риторики и антироссийских настроений Минска. Более значимыми представляются экономические и геополитические факторы, расклад внутриполитических сил в Белоруссии и соответствующие изменения внутрии внешнеполитического курса нового белорусского руководства, желавшего получить поддержку России, чтобы ослабить последствия международной изоляции и добиться укрепления позиций внутри страныВ то же время, стало очевидным различие в методах и путях интеграции, предполагаемых бывшим и новым белорусскими лидерами: для Кебича более приемлемыми были экономические методы, валютная интеграция, в целом напоминающие функциональный метод европейской интеграцииЛуIШаклеина Т, А ["• mpuvir* -w л й п и я в и ш п л и “ ! L I [U IC I ни I’oi-Lii-KMiii Фо.'р^шш Дискуссии о союзе России и Белоруссии в ципмшскнм пи.-шщкч-лкялсмн'кстл cnoiiiiiccmc п. читпншческим' аспект М. 2000 13 IIДербишайр Дж Д. Дервиш эйр Я Пол ни тсс к не сапами НИДО B3-JCT.T 1 М .2004 С 369 кашенко, также отдающий приоритет экономическим вопросам, более активно задействовал политические механизмы, контакты на высшем уровне, популизм и т. п. приемы с опорой на институционный метод, характерный для федералистской теории. Одновременно приобрели доминирующее значение избирательные технологии. Более отчетливо с белорусской стороны проявился акцент на равноправии участников объединительного процесса.2. Поисковый этап (1995 — 1999 гг.). После формирования необходимой политической базы для переговорного процесса между Россией и Белоруссией по вопросу об их объединении при наличии объективных предпосылок главной задачей стало нахождение оптимальной формулы интеграции. На высшем политическом уровне она была достигнута посредством „интеграционных прорывов“, приуроченных во многом к колебаниям электоральных циклов — парламентским избирательным кампаниям в Белоруссии и России в 1995 г., президентским выборам в России в 1996 г и пр., выразившихся в серии двусторонних договоров и соглашений. Концептуально они базировались на идеях „гибкой“ и „разноскоростой“ интеграции и „интеграционного ядра“ СНГ. „Отправной точкой“ этапа можно считать подписание 6 января 1995 г. Соглашения о Таможенном союзе РФ и РБ и 21 февраля 1995 г. — Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве между Россией и Белоруссией .3 октября 1995 г. Советом Федерации Федерального Собрания РФ было принято Заявление о проведении референдума в России, а 20 октября 1995 г. Договор об образовании Сообщества России и Белоруссии впервые в развернутом виде выразил намерения сторон, обозначив основу интеграционного проекта, исходившего из ранее выявившихся тенденций: I) в нем содержались ссылки на „исторически сложившуюся общность судеб“ народов, их волю к дальнейшему сближению (причем ст. 17 предполагалось, что дальнейшее развитие Сообщества и его устройство будут определяться референдумомэто означало официальное утверждение приоритета демократических процедур в интеграционном процессе), подтверждалось участие в СНГ и „интеграционном ядре“ („союзе четырех“) — заявлении Совета Фс. щ an <]v а-ра.аакач Сочрапнй Российской Фелср. шап о птовеасшнг референдума is России“ // Там же. 1995 to 42. Ст. 3924. „Моисеев Е. Г Международно-правовые основы С 95 „См.- Договор ой очраюмаппи Cooon-ecinj РОССИИ Ч bc. iopwciin Сойоаппс чкчпч.тле.и.саин РчсспйекчИ Фсасраннп 1496 .V-47 Or 5300.2 апреля 1997 г. был подписан Договор о Союзе Беларуси и России, а 23 мая 1997 г. — Устав Союза31. Результаты обсуждения проекта Устава (так, в России в его поддержку высказалось более 70% населения по субъектам РФ, более 80% государственных, политических и общественных деятелей) побудили стороны отказаться от проведения референдумов“ 2. Оба документа, безусловно, сохраняли преемственность с Договором 1996 г. и развивали его положения, конкретизировав цели, принципы и задачи российско-белорусского объединения. Как дополнение интеграционного проекта, можно рассматривать положение Договора о сближении национальных правовых систем и формировании правовой системы Союза, использовании рыночных механизмов функционирования экономики (ст. 2). Устав Союза, еще более акцентировавший волю народов к сплочению двух государств, расширил интеграционный проект следующими нововведениями- 1) установлением гражданства Союза Беларуси и России (ст. 2) — граждане Союза наделялись правом на свободное передвижение и постоянное проживание в пределах территории РФ и территории РБ (с соблюдением определенных правил), на дипломатическую защиту на территории третьей страны, на участие в управлении делами Союза (ст. 18) — 2) обозначением перспектив Союза как последовательного продвижения к добровольному объединению государств-участников на основе свобод'“ См Свобода и демократия — главное условие прогресса и процветания Выступление Президента Российской Федерации Ь II li. lblmiH llt[>C.) 'lii'ICpa'M.Jil.iM 0. u“ iriaMM-'M i’lKVMi’kU’M Фсдсрлшм — февраля 1996 г II р е й н с к, а я газета. 1996 24февр. '' См: Договор о Союзе Беларуси п Риссмн У ci ass 1 ' и т, а bc.-iapjt“ и ГЧкснп Сайрамие икомадагстьстЕм i’liL-cuficKOil Федерации. 1997 № ТО Ст 3596. Выявленные новации не позволяют согласиться с мнением российского политолога А. Усова об отсутствии принципиальных изменений в российскобелорусских отношенияхуточнение интеграционного проекта способствовало выработке интеграционной стратегии и практическом) осуществлению интеграционной политики. Вместе с тем. обоснованно его замечание о необходимости политической волн для реализации новых возможностей13. Уже 4 Усов, А Илл юиш и реальность ОстановлюОвоЭ&БвшфусетиРоСсЯ Свободная мысль. 1998″ 4 46−47 апреля 1997 г. Государственная Дума РФ указала на необходимость поэтап* ного государственного воссоединения Российской Федерации и Республики Беларусь2,1. Этот шаг свидетельствовал об асинхронности на тот момент действий политической элиты России, разделявшей идею интеграции с Белоруссией. Однако разные ее группировки ориентировались на разные технологии и тактические приемы ее воплощения в жизнь. Депутаты Государственной Думы (за определенными исключениями) в целом выражали концепцию государственно-политического объединения в федеративной форме. Официальный Кремль, также взяв на вооружение некоторые ее элементы, не в последнюю очередь в тактических целях оптимизации игры на внутрироссийл, ском политическом рынке, занял более осторожную позицию, воплотившуюся в Уставе Союза Беларуси и России. Новая реальность нашла отражение и в Концепции национальной безопасности РФ 1997 г., содержавшей умеренно оптимистичный взгляд на развитие интеграционных процессов в Содружестве Независимых Государств: 1) отмечалась тенденция к усилению сотрудничества между Россией и рядом государств-участников СНГ- 2) указывалось на возникновение или обострение политических, экономических, этнических конфликтов в них как на угрозу интеграционным процессам. В числе ииешнеполитических приоритетов ф РФ провозглашались всестороннее сотрудничество и интеграция в рамках СНГ, налаживание эффективного двуи многостороннего сотрудничества в рамках Союза Беларуси и России, а также с участниками „союза четырех“» 5. За «взвешенный» подход к российско-белорусской интеграции и межславянским отношениям выступили и многие эксперты (Л. Зубов, Караганов и др.). Среди экспертов сохранился определенный оптимизм по данному вопросу: высказывалось убеждение, что в условиях асимметричной системы отношений России со странами СНГ на западном (европейском) направлении сочетание экономических, психологических, культурных, геостратегических императивов будет стимулировать максимально глубокую интеграцию России, Белоруссии и Украины (К. Затулин, В. Лукин, А. Салмин и др.)27.Договором 1999 г. значительно усиливалась федералистская составляющая интеграционного проекта, приобретшего более выраженный политико-правовой характер. Основываясь на традиционных посылках (о воле народов России и Белоруссии к единению, общности исторических судеб и т. п.), стороны Договора заявили о новом этапе в «процессе единения народов двух стран в демократическое правовое государство» (ст I). Его новизна определялась следующими характеристиками: 1) фиксацией постепенного достижения целен Союзного государства с учетом приоритетности решения экономических и социальных задач (положение не новое, но впервые четко сформулированное) (ст. 2. 2) — 2) введением принципа разграничения предметов ведения и полномочий между Союзным государством и государствами-участниками, свойственного федеративному устройству (ст. 3. 2) — устанавливаются предметы ве.

Заключение

.

Главным в процессе интеграции является слияние, объединение, а закономерным итогом, при обеспечении должных условий, — создание единого сообщества., обладающею наднациональными признаками. Было бы вполне естественно ожидать этого н от России и Белоруссии, отношения которых породили немало иллюзии в контексте реинтеграции пространства бывшего Советского Союза. Казалось бы, здесь Н8ЛМЮ необходимые интегрирующие предпосылки н факторы экономического, геополитического и социокультурного характера, Вместе с тем, в реальной практике взаимодействия лиух го-ф сударств можно было наблюдать перекос в использовании рычагов интегрирования в пользу не функциональных средств и средств идентификации, выбор которых предопределяется опытом совместного существования, сходством традиций, менталитета и т. п., но принуждения и давления, во многом носящих конъюнктурное, «верхушечное» происхождение. В концептуально-теоретической н методологической плоскостях российско-белорусской инте-фации, как и других интонационных форматов Jta пространстве СНГ, также, думается, требуют пересмотра некоторые утвердившиеся стереотипы.

Во-первых, главной теоретико-методологической установкой розрабо-" тайных на данный момент подходов, теорий и концепций в исследовании интеграции следует признать их ориентированность иа концепцию «государств-ившгй», Ит нее вытекают два доминирующих утверждения" I) признание главными субъектами интеграционного процесса национальных государств, создающих новый союз путем добровольного ограничения своего суверенитета- 2) убежденность в необходимости и возможзюсти организации интеграционного объединения по образцу национального государства. Данные утверждения, иа наш взгляд, позволяют обоснованно распространять выводы и * предложения иа давно существующие государства-назши. но нивелируют различия я их политико-территориальном устройстве, традиционной иерархии (гегемон, метрополия, протекторат и пр.), распределении ролей в рамках созданных интеграционных группировок. Это обусловливает целесообраэ.

• ность как минимум корректировки у казанных положений применительно к ноыым независимым государствам в условиях постнмперского и переходного периода, тс, де. звет возможным постановку допроса о разработке теории реинтеграции. Но в любом случае она ite должна интерпретироваться как метатеория, поскольку разнородность и разнонапранленноегь процессов постсоветского пространства, как впрочем, и в других регионах мира, и действующи к и них субъектов и их интересов зтому препятствует.

Во-вторых. 7ГО чрезмерная концентрация иа конституционалистском подходе (федерализме) и соответствующем ему институционном методе. Не.

Ф отвергая его важности для решения важных исследовательских задач (анализа роли социально-политических злит, организационного компонента), желательно. чтобы более пристальное внимание было обращено на другие теории интеграции В первую очередь, российско-белорусское взаимодействие целесообразно рассматривать с позиций тех подходов, в которых артикулируются вопросы т. и. высокой политики — иостнеофункцноиллизма. межправительственного подхода, а также обращенных к внутриполитическим взаимодействиям — теории многоуровневого управления, например.

В-третьих, какое бы сожаление зто не вызывало, меритократический.

• подход к изучению и осмыслению идеи и процесса российско-белорусской интеграции становагтся все менее востребованным как в белорусском н российском обществе, так и в политическом сообществе на всех уровнях, несмотря на постоянные апелляции к соответствующим аксиологическим параметрам, Более приемлемым, вероятно, будет структурный реализм, учитывающий не только действия государств как основных акторов системы, но и совокупность структурных ограничения и принуждений, влияющих на них. которым они должны следовать, чтобы сохранить баланс в системе.

• Безусловно, стратегически российско-белорусская интеграция представляет взаимный интерес, потенциально влияя на формирование перспектив реализации того или иного интеграционною сценария, национальных иктермов, развитии полгагксков и территориальной систем РФ и РБ, Однако предполагаемые выгоды сближения / объединения не могут полностью исключать существования и периодического обострстпи" проблемы бремени и издержек для обеих сторон, пытающихся диверсифицировал, евос поведение ил разных уровнях, повышая тем самым альтернативность выбора. Следовательно. онтологически и субьектнвно наличие объединяющих условий не может автоматически устранить дезинтегрирующие мотивы и факторы, фрагментацию и даже конкуренцию главных и вовлеченных, а рассматриваемый процесс политических акторов, задать единственный, но восходящей, магистральный вектор эволюции российско-белорусских отношений.

Для объяснения сложившейся непростой ситуации, не касаясь внутренних различий в социально-экономической области, обратимся к политической сфере. Главными препятствиями для реальной Инге грации России и Белоруссии, по нашему мнению, являютсяI) информированность политического сообщества Союза: доминирующей остается роль национальных политических акторов, преследующих собственные интересы, и не востребован полностью потенциал общественных объединений и местных сообществ прежде всего в приграничных регионах- 2) отсутствие эффективного информационного обеспечения союзного стротгтедьства, прежде всего — политической рекламы преимуществ интеграции, образа Белоруссии как союзника и пр.- 3) политический режим Белоруссии, специфика которого порождает постоянные апелляции к внешним силам, повышая значение внешней среды российско-белорусской интеграции- 4) характер екдалы&аюшейся интеграционной системы, чьи структурные характеристики выражают асимметрию ролей и статусов стран-учасгннц, свидетельствуя о^{синдроме} гегемонии* и постоянной болезненной реакции на него Белоруссии, тогда как более адекватным представляется режим консенсус кого лидерства (России),.

При атом первые два условия, на наш взгляд, подлежат безусловному изменению, что должно привести к повышению значения союзного уровня интеграционной системы. Два других, скорее всего, останутся в ближайшее.

Время ограничителями взаимодействия. так кик затрагивают такие аспекты, кок невмешательство во внутренние деля и равноправие старой. Они же будут ключевыми для решения вопроса о форме российско-белорусского объединен ин Наиболее реальным вариантом видится конфедерация с углубленным взаимодействием в некоторых сферах, возможно, с некоторыми элементами наднациональности, Прсддшаемая лвусубьсюная договорная федерация, ввиду явной асимметрии интегрирующихся государств, допустима лишь теоретически С экономической точки зрения, вероятно, более обоснованным выглядит развитие интеграции в рамках союза трех государств — России. Белоруссии н Казахстане — «интеграционного ядра* постсоветского пространства, ГГо крайней мере, попытка продвинуться в этом направлении могла бы оказать иа Россию и Белоруссию стимулирующее воздействие, С другой стороны, она может привести либо к утрате «эксклюзивности» идеи российско-белорусской интеграции, либо к окончательному утверждению двух-ТрехэШблояиой модели взаимодействия, благодаря чему Россия получит дополнительные возможности для маневра, Но в любом случае перспективы «реставраторского* и федералистского сценариев, элементы которых проявились частично н в серии росснйсхо-белорусскэтх договоров и соглашений, выглядят практически нереализуемыми или существенно ослабленными,.

Интеграционный маркетинг" с этих позиций может приобрести несомненное функциональное и методологическое значение, помогая найти ра-щюнальное решение имеющихся и потенциальных проблем в процессе ннте-грации, организовать его, вывести за его пределы спорные вопросы, присутствие которых уменьшает или устраняет полностью переговорное пространство. Однако в рассматриваемой ситуации не может быть универсальных алгоритмов. Во-первых, разработка интеграционных технологий и механизмов, ввиду отмеченных вник особенностей, чрезвычайно сложная задача связанная с внутриполитическими процессами, где в интересующем нас плане особо важны развитие плюралистической демократом и институтов гражданского общества, могущих содействовать выстраиванию многоуровневых спязей, орташгювьгвать «спрос ни интеграцию», социально н политически поддерживать его в категориях относительно справедливого обмена и конкуренции. Во-вторых, приметаемые сейчас Россией технологии и механизмы ориентированы иа отказ от завышенных ожиданий и быстрых результатов Поэтому1 они могут интерпретироваться как квазинигегранионные, так какI) обеспечивая сохранение коммуникативной системы, они отчасти позволяют се скорректировать с минимизацией неблагоприятных в смысле ее распада последствий- 2) выполняя маскировочную функцию, утверждая Россию как главного субъекта, проецирующего свои интересы на сферу союзного строительство, они одновременно порождают взаимное Непонимание и отчуждение у населения обоих государств. В целом политические технологии в процессе российско-белорусской интеграции становятся более сложными и многослойными. хотв усиление их 'экономической окраски призвано создать иллюзию прозрачности намерений и действий его субъектов. В 1990;е гг. они были доминантными для национальных политических акторов, а с начала 2000;х гг. переместились на более высокие уровни и в новые сферы. Можно предполагать, что если раньше ориентиром на этом направлении могла быть интеграция политических еубьектов в обоих государствах, то теперь теоретически следует ожидать прагматичной нвгтеграцин политических функций в свеге реально существующих стратегических вызовов.

Таким образом, политическая сфера остается одной из ключевых в российско-белорусских отношениях, как в плане контекстных потребностей и условий, так и вызовов внешней среды. Именно здесь будут решаться главные интеграционные задачи, которые, конечно же. должны формулироваться с опорой на зкономнческне и другие возможности интегрирующихся государств и ожидания населения. Но общий опыт и результаты прежнего взаимодействия России и Белоруссии, по нашему мнению, не исключают и возможности политических решений назревших проблем, но приобретающих новую форму, новое обоснование и новое инструментальное обеспечение.