Социальная коммуникация: Сущность, типология, способы организации коммуникативного пространства

Актуальность темы

исследования. Социальное бытие человека, понимаемое как его совместное бытие с другими, предполагает в качестве своего атрибута способность и потребность к взаимному общению и выстраиванию на его основе форм коллективной жизни. Одной из наиболее ценных позитивных черт современной эпохи заключается в нарастании осознанного стремления глобального общества к построению мира, основанного на взаимопонимании. Это стремление ориентирует на формирование новых социальных навыков реального взаимопонимания и взаимоуважения в отношениях между культурами, нациями, обществами с различными укладами жизни. Можно говорить о назревшей потребности в построении на основе таких навыков нового глобального социального пространства.

С другой стороны, бурное развитие в современном мире технико-технологических средств коммуникации в единстве с глобализации-онными процессами способствовало созданию предпосылок для реального формирования такого пространства, связало воедино исторически чуждые друг для друга культуры, создало возможности для интенсивного информационного обмена между ними, расширило перспективы взаимного сотрудничества.

Отсюда вытекает неизбежное повышение роли в обществе социальной коммуникации как таковой и средств массовой коммуникации в частности. Коммуникативные процессы, объединяющие общество на всех уровнях, пронизывающие социальную среду, распределяющие и транслирующие значимую информацию, оказывают существеннейшее влияние на жизнь общества. Растущая информатизация социальной жизни ведет к повышению воздействия интерпретационных схем и парадигм на чувства и настроения больших масс людей, сближает ранее закрытые друг для друга культурные миры, однако при этом открывает новые невиданные доселе возможности для целенаправленного манипулирования массовым сознанием. Таким образом, позитивные и конструктивные следствия бурного развития всех уровней коммуникации неразрывно сопряжены с его негативным и деструктивным потенциалом.

Неоднозначность этого процесса, его стремительный характер и сила воздействия на человека и общество диктуют необходимость глубокого и всестороннего исследования феномена социальной коммуникации на всех его уровнях, начиная от межличностной интеракции и проблем взаимопонимания и заканчивая влиянием средств масс-медиа на общественное сознание. Здесь возможны и актуальны различные ракурсы рассмотрения. Необходимо подчеркнуть, что изменения, вызванные особенностями современного периода в развитии социальности, приводят к определенным трансформациям в структуре межличностного общения, к его эмоциональному обеднению, технизации, росту межгенерационного отчуждения, разобщенности, ослаблению межличностных связей, и спе-циифика межличностной коммуникации в современном обществе составляет важный аспект изучения социальной коммуникации как таковой. С другой стороны, и в особенности в условиях нынешней ситуации в России, на первый план выходят проблемы, связанные с установлением взаимопонимания между этническими, национальными, религиозными группами, с преодолением конфликта культур. Отдельный немаловажный пласт составляют вопросы организационной коммуникации в рамках различных типов формальных и неформальных организаций. Значительный интерес представляет изучение типологических различий между коммуника-ционными процессами в тоталитарных обществах и в свободном граж-данском обществе, исследование социальных изменений, обусловленных развитием гласности, отношений средств масссовой информации и власти, специфики современного политического дискурса. Отдельно необходимо упомянуть о проблеме роли коммуникации в развитии глобализационных процессов с их позитивными и негативными моментами. В последнее время все большее внимание к себе привлекают такие коммуникативные по своей природе явления, как манипулирование массовым сознанием со стороны масс-медиа, информационное «зомбирование», суггестивное воздействие рекламы и политической пропаганды, что неразрывно связано с проблемой свободы сознания от тотального распространения «мягких» — суггестивных — форм социального контроля.

Перечисленные аспекты коммуникационной проблематики далеко ее не исчерпывают. Этот перечень лишь дает представление о ее глубине и значимости. В конечном счете всю совокупность этих проблем можно свести к одной фундаментальной проблеме теории современного общества, четко поставленной Ю. Хабермасом, — проблеме существования индивида как носителя свободного морального сознания в коммуникативном обществе.

Отсюда вытекает актуальность обращения к социально-философскому исследованию феномена коммуникации. Она определяется назревшей потребностью в осуществлении теоретической рефлексии над изменениями, происходящими в сфере коммуникации, и сопутствующими им социальными изменениямив осмыслении открывающихся возможностей социальной регуляции, связанных с новой фазой развития коммуникации, и сопряженных с ней опасностей ограничения свободы индивидуального сознания.

Степень научной разработанности темы. Природа и сущность социальной коммуникации, ее роль в обществе, взаимоотношения с культурой, многообразные аспекты коммуникативных отношений в разных сферах социальной жизни давно и прочно заняли свое место в исследованиях отечественных и зарубежных авторов. Прежде всего в этой связи необходимо назвать концептуальные подходы к этому феномену крупнейших представителей современной социальной философии и теоретической социологии — Н. Лумана, Ю. Хабермаса, П. Бурдье, П. Бергера, Т. Лукмана, теоретиков культуры — К. Леви-Стросса, Кл. Гиртца, исследовавших коммуникацию как основу социальной саморефлексии и культурного самовоспроизводства общества. В то же время нельзя недооценить вклада, внесенного в исследование коммуникации представителями всех областей гуманитарного знания. Глубоко и многосторонне разработаны психологические основания коммуникативного взаимодействия в исследованиях М. Арджайла, Е. Аронсона, Э. Берна, Ф. Зимбардо, Я. Камероу, А. Маслоу, Ф. Рача, И. Рейковского, С. Рубинштейна, С.Хирша. Имеется обширный пласт исследований высокого теоретического уровня, посвященных семантико-лингвистическим и структурным аспектам коммуникации, — это работы Р. Барта, М. Бахтина, Э. Сепира, Ф. Соссюра, В. Проппа, Н.Хомского. В частности, исследования В. Проппа в области морфологии волшебной сказки стали методологической основой структурного анализа информационного воздействия масс-медиа. В трудах Э. Сепира дается анализ определяющего влияния языковых форм коммуникации на формирование социальной ментальности. Обширную перспективу для более углубленного понимания феномена коммуникации представляет разработанная М. Бахтиным диалогическая модель дискурса.

В этом же направлении двигались европейские философы экзистенциальной ориентации — М. Бубер, Р. Бультман, К. Ясперс, в центре философской рефлексии которых находились проблемы внутреннего диалога сознания и взаимоотношений «Я» и «Другого». Феноменологический подход к исследованию коммуникации представлен работами А. Шюца, Г. Гарфинкеля.

Отдельно необходимо упомянуть имена создателей концепции информационного общества — Д. Белла, О. Тоффлера, в понимании которых коммуникация выступает как особый научно-информационный комплекс, образующий основу современного развитого общества, конституирующий его правящую элиту и определяющий его сущностные отличия от обществ прошлого, характеризующихся иными, гораздо более ограниченными коммуникационными возможностями.

Исследованиями коммуникации на методологических основаниях, близких к бихевиоризму, занимались К. Ховланд, Х. Кентрил, П. Лазарсфельд, Х. Ласуэлл, Р. Парк, изучавшие механизмы направленного воздействия политической пропаганды. Прагматический аспект исследования социальной коммуникации представлен работами А.Моля. Роль коммуникационных и информационных процессов в формировании определенного социального типа личности или «социального характера» вскрыли мыслители Франкфуртской школы, стоявшие на позициях неофрейдизма и фрейдомарксизма, — Т. Адорно, Э. Фромм, близкий к ним Г. Маркузе. В знаменитой работе Г. Маркузе «Одномерный человек» исследуется воздействие средств массовой коммуникации и рекламы как форма «мягкого» социального контроля в «государстве всеобщего благоденствия». М. Кастельс рассматривает социальную коммуникацию и, в частности, масс-медиа в аспекте идущих в современном мире процессов глобализации. Вопросы политической коммуникации исследует Д.Кола.

Более частные аспекты коммуникативных процессов также нашли адекватное отражение в трудах исследователей. Так, в контексте социального взаимодействия коммуникация рассматривается в работах М. Арджайла, Я. Гибба, К. Глицинской, Л. Конпоновича и др., специфика вербальной формы коммуникации — в работах Ч. Матусевича, Е. Холла. Социально-философскую метарефлексию над различными теориями и моделями коммуникации мы обнаруживаем в работах З. Ненцкого, Ю. Подгурецкого, К.Розенгрена. Межгрупповая и внутригрупповая коммуникация исследовалась М. Грановеттером, кросскультурная семантика коммуникативного процесса — К.Осгудом. Значительный интерес представляют исследования по организационной и управленческой коммуникации К. Балавайдера, З. Брешковича, Т. Барнса, Ф. Льюиса, Э. Роджерса и Р. Агарвала-Роджерс, Г. Хофстеда. Перцептивные аспекты коммуникативного взаимодействия изучаются П. Варремом и Ч. Кнаппером, Л. Гржесиком, Ф. Литтауэром, Т. Мадржицким, Е. Мелибрудой, Дж. Олпортом, Е.Тржбинской. Подробно разрабатываются проблемы социологии языка (К.Анусиевич, И. Бартминский, Б. Бернштейн, З. Бокшанский, А. Вербицка, Д. Никлас, А. Пиотровский, В. Сенковский, Д. Хаймс, А. Шафф и др.). Сквозь призму стиля жизни коммуникативные процессы исследуются в работах Л. Гржесика и Е. Тржбинской, С. Мики, З. Пщелковского, Ю.Подгурецкого. Среди исследователей деятельности масс-медиа следует назвать в первую очередь Я. Гайду, Д. Кемпбелла, Ю.Подгурецкого. Манипуляция сознанием и социальный контроль со стороны масс-медиа освещаются М. Главинским, Бр. Лепой, Ч. Миллсом, Р. Навратом, Ю. Подгурецким, К.Уилком. Интерактивные аспекты коммуникации продуктивно исследуются: в ракурсе формирования жизненных установок личностиТ. Ньюкомом, Т. Тайфелем, К. Тиле-Дорманомформирования аксиологических параметров личности (оценок и ценностей) — С. Ашем, Р. Стаховским, Дж. Шерифом, Л.Хармоном.

В России изучение социальной коммуникации долгое время носило преимущественно эмпирический — эмпирико-социологический и эмпирико-психологический характер, на более абстрактно-теоретическом уровне вписываясь в принятую формационную парадигму социального развития. В постсоветский период проблемы коммуникации стали вызывать острый научный интерес, что объясняется, вероятно, запоздалым освоением и переосмыслением западных теоретических работ, снятием идеологических ограничений. Современные отечественные разработки в области теории социальной коммуникации становятся все более многочисленными. Среди авторов, плодотворно занимающихся этой тематикой, необходимо назвать Т. Адамьянц, Г. Андрееву, А. Войскунского, Е. Головаху, М. Горшкова, Т. Дридзе, И. Ильяеву, В. Кашкина, Г. Кнабе, В. Костюка, В. Конецкую, В. Курбатова, А. Павлова, Н. Панину, Г. Почепцова, Н. Романовского, В. Терина, Л. Филонова, Л.Федотову. Социолингвистические аспекты современной русской речевой коммункации изучает Ю. Бельчиков, Е.Тарасов. Результативно исследуются процессы политической коммуникации, структурирования современного политического дискурса в работах Л. Бляхера, В. Гельмана, М. Грачева, К. Завершинского, М. Ильина, Е. Кольцовой, А. Соловьевадеятельность электронных СМИ в социокультурном пространстве современной России изучают Л. Землянова и В. Пугачевкоммуникативные аспекты власти рассматривает А.Мельвиль.

Необходимо отметить разработки в области исследования межличностной коммуникации А. Бодалева, А. Борисова, Н. Данакина, М. Когана, в области социально-психологических оснований коммуникации — А. Леонтьева, В. Лабунской, Б.Ломова. В последнее время возрос интерес к невербальным формам коммуникации (работы.

В.Домаховского, А. Меграбяна и др.) — Вербальная коммуникация изучается В. Дзинаржем, Я.Петрушиновой. Механизмы коммуникативной регуляции исследовались Г. Григорьевой, А. Егидесом, Д. Зарайским, технологические аспекты оптимизации этого процесса — Н. Данакиным, Л. Дятченко, И.Ильяевой. Проблемы использования СМИ в целях манипулирования массовым сознанием изучают И. Викентьев, Д. Волкогонов, И. Гольдман, Е. Доценко, Л. Ионин, А. Ибрагимов, С. Кара-Мурза, А. Кочергин, Л.Коган. Структура информационного пространства современного общества, роль новых информационных технологий освещается в работах Р. Абдеева, В. Иноземцева, Т. Калугиной, Е. Кольцовой, И. Купер, В. Кувалдина, Н. Моисеева, Н. Покровского, В. Тарасенко, А.Урсула.

Как видно из вышеизложенного, проблемы социальной коммуникации находятся в настоящее время в центре интересов многих отечествнных и зарубежных исследователей. Тем не менее в изучении коммуникативной проблематики еще остаются определенные пробелы, обусловленные, в первую очередь, отсутствием комплексных разработок, которые бы позволили свести воедино отдельные концептуальные достижения. Недостаточно, на наш взгляд, в отечественной литературе разработана проблема соотношения социальной коммуникации и культуры, их взаимовлияния, мало исследованы социальные механизмы формирования и трансляции значений. Интерес представляют слабо до сих пор изученные отечественными специалистами аспекты организационной коммуникации, в частности, связь между типом социетальной культуры и доминирующим типом организационной структуры. Требуются дополнительные исследовательские усилия для объективной оценки процесса манипулирования массовым сознанием, вскрытия его механизмов, выработки мер по оптимизации информационной деятельности. Важный аспект исследований коммуникации составляет изучение феномена дискурса, в частности, политического и социального, и в этой сфере еще много предстоит сделать.

Объектом настоящего диссертационного исследования является социальная коммуникация как способ регулирования взаимодействия индивидов, групп и общностей в современном обществе.

Предметом исследования выступает социальная коммуникация как процесс формирования и социальной трансляции сети смыслов и значений, конституирующих парадигматические структуры информационного пространства с целью интеграции общества.

Цель исследования заключается в осуществлении комплексного социально-философского анализа специфических особенностей коммуникационного взаимодействия, типологических характеристик различных уровней социальной коммуникации, способов организации социального дискурса в контексте культурных и социетальных форм современного общества.

Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи:

— проанализировать имеющиеся социально-философские и металингвистические подходы к пониманию феномена социальной коммуникации и обосновать возможность их синтеза;

— исследовать социальный генезис значений и информационных кодов и процесс формирования на их основе вербальной и невербальной коммуникации;

— выявить единые экзистенциальные параметры коммуникативного взаимодействия в рамках многоуровневой модели коммуникации;

— вскрыть связи, существующие между доминирующим в обществе типом коммуникации и базисными социокультурными характеристиками;

— рассмотреть металингвистические основания внутриличностной и межличностной коммуникации как диалогической экзистенциальной модальности;

— исследовать структуру организационной коммуникации в контексте многоуровневой модели коммуникативного процесса;

— проанализировать эффекты социального воздействия масс-медиа;

— подвергнуть сравнительному анализу модерные и постмодерные представления о виртуальной реальности и рассмотреть мифо-символические истоки виртуализации коммуникативного пространства под воздействием медийных нарративов;

— вскрыть роль нарративной практики масс-медиа в осуществлении манипулятивных форм социального контроля;

— обосновать наличие изменений форм социального бытия под влиянием развития компьютерных технологий и проанализировать характер этих изменений;

— исследовать феномен виртуализации общества и культуры в связи с трансформациями социального бытия в коммуникативном обществе;

— исследовать корреляцию и взаимовлияние глобализационных процессов и процесса формирования единого информационного пространства в перспективе становления глобального общества.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют принципы исследования социальной коммуникации, разработанные в трудах крупнейших отечественных и зарубежных философов, социологов и лингвистов, таких как П. Бурдье, К. Гиртц, Н. Луман, Ю. Хабермас, Д. Зильберман, М. Бахтин, А. Шюц, Э. Сепир, Ж. Бодрийяр, М. Фуко, У.Эко.

Поставив перед собой задачу реализации комплексного подхода, мы стремились в ходе исследования по мере возможности придерживаться стратегии методологического синтеза. Так, опираясь на идеи постструктурализма в исследовании коммуникации как социолингвистического феномена, мы используем в качестве базисного представление о структурном характере коммуникации, о зависимости культуры и социального действия от символического потенциала коммуникативных кодов, о полилингвальности современного общества как сложной структуры дискурсов.

С другой стороны рассмотрение коммуникативных процессов на уровне межличностной и групповой интеракции требует обращения к широкому методологическому арсеналу исследования межличностных отношений, разработанному экзистенциализмом, в частности, К. Ясперсом, М. Бубером, Ж.- П. Сартром, а в отечественной мыслиМ.Бахтиным. Речь идет прежде всего об отношениях «Я» и «Другого» как экзистенциальном модусе существования, о диалогической природе общения, о металингвистическом (термин М. Бахтина) потенциале слова и языка. В этой связи необходимо указать среди основных методологических посылок исследования разработанную Бахтиным металингвистическую модель коммуникации.

Необходимость соединения в пределах одного исследования макросоциального и интеракционального ракурсов рассмотрения коммуникативных процессов, а также потребность в адекватном понимании феномена виртуальной реальности продиктовала обращение в целях синтеза к феноменологическому подходу, развитому применительно к социальному бытию А. Шюцем и Г. Гарфинкелем.

Принципиальное значение для настоящего исследования имела концепция коммуникативного общества Ю.Хабермаса. В разработке проблемы взаимоотношений коммуникации и культурного пространства общества использовалось фундаментальное положение К. Гиртца о коммуникативной сущности культуры, а также известная гипотеза Э. Сепира о языковой предзаданности социального менталитета.

На более конкретных уровнях исследования использовались в качестве базовых феноменологический метод (применительно к исследованию виртуальной реальности), конкретноисторический метод (применительно к рассмотрению генезиса человеческой коммуникации). При исследовании деятельности масс-медиа мы опирались также на подходы, развитые в рамках медиаэкологии. В основу попытки развить гипертекстовое понимание коммуникативных процессов современного общества положены некоторые идеи герменевтики постмодернизма (Ж.Деррида).

Полученные в ходе исследования результаты содержат определенную научную новизну, которая состоит в следующем:

— проведен критический анализ разработанных в современной социологии и смежных областях гуманитарного знания концептуальных подходов к исследованию феномена коммуникации и обоснована возможность осуществления методологического синтеза на основе макросоциальных теорий коммуникативного общества, экзистенциальной феноменологии и металингвистической модели дискурса;

— исследованы основные закономерности социального генезиса семантических структур, образующих коды коммуникативного поля и реализующихся в процессе вербальной и невербальной коммуникации, показана единая семантическая природа последних;

— выявлены экзистенциальные характеристики коммуникативного взаимодействия как межличностного взаимодействия-в-ситуации, мотивированного и конституированного специфическими императивами;

— исследованы металингвистические характеристики межличностной коммуникации как диалогической модальности, атрибутивной для человеческого существования и составляющей экзистенциальное основание социальности;

— показано место организационной коммуникации в многоуровневой структуре коммуникативного процесса и проанализированы механизмы взаимовлияния организационной коммуникации и типа культуры;

— раскрыты типологические связи, объединяющие тип коммуникативного пространства и доминирующий в обществе характер культуры, на основе введения понятия «коммуникативной матрицы»;

— подвергнуты анализу эффекты социального воздействия масс-медиа и показаны закономерности воспроизводства потребности в пользовании ими, формирования определенных качеств личности под влиянием масс-медиа в соответствии с социальными, тендерными и возрастными параметрами;

— рассмотрены в контексте сравнительного анализа модерных и постмодерных концепций виртуальной реальности процессы масс-медийной виртуализации культуры и показана мифо-символическая природа медийного нарратива;

— исследованы механизмы манипулятивного влияния массмедийных технологий на сознание реципиентов и вскрыты основные характеристики массмедийного кризиса культуры;

— проанализированы трансформации социального бытия, вызванные коммуникативными изменениями в связи с развитием комьютерных и сетевых технологий;

— осуществлен феноменологический анализ процесса общей виртуализации социального бытия в пространстве современного коммуникативного общества;

— оценены перспективы дальнейшего формирования единого коммуникативного пространства информационного общества в ходе развития сетевых технологий и распространения глобализационных процессов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Адекватное современности понимание феномена социальной коммуникации предполагает сочетание социально-философской рефлексии с освоением достижений в этой области лингвистической мысли и требует реализации определенного уровня междисциплинарного синтеза. Такой синтез возможен в рамках подхода, который можно обозначить как металингвистический, пользуясь термином, восходящим к коммуникационной модели М. Бахтина, и расширяя его значение до методологической установки на исследование специфической социальности знака и текста, на признание социально-философской репрезентативности и самодостаточности дискурса как предмета изучения. Обращение к исследованию социолингвистических оснований общественных практик, в свою очередь, должно быть дополнено экзистенциально-феноменологическим ракурсом, раскрывающим диалогическую и ситуационную природу коммуникативного процесса как межличностной интеракции.

2. Специфика человеческой коммуникации как социального взаимодействия определяется ее интерсубъективностью и интенциональ-ностью, что свидетельствует о ее сознательной и целерациональной природе. В то же время целерациональность коммуникативного процесса и его когнитивные параметры относятся к сфере дорефлексивного cogito (дорефлексивного уровня познающего сознания). Способность к знаковой символизации и распознанию символических когнитивных кодов может рассматриваться как антропосоциальное основание коммуникации. Процесс социального генезиса и развития коммуникации охватывает движение от дорефлексивной фазы социального взаимодействия к все более высоким порядкам социальной саморефлексии, к уровню системного аутопойесиса. С точки зрения внутренней структуры коммуникативного процесса историческое развитие коммуникации заключается в постепенном нарастании доли вербальных кодов по отношению к невербальным и формировании символических пространств дискурса, в рамках которых конституируется понимание смыслов социального действия.

3. Коммуникация как процесс социального взаимодействия обладает экзистенциальным измерением, которое проявляется в модальности интерсубъективного диалога. Экзистенциальное основание коммуникации составляет структура взаимодействия Я-субъекта с Другим-субъектом, реализующаяся в наложении на определенные социальные ситуации. Устойчивые параметры восприятия Другого как коммуникатора включают в себя ряд необходимых идеализаций, конституирующих единое коммуникативное поле интеракции. Идеализации и ситуационные императивы, организующие в своей совокупности понимание Другого и возможность вступления с ним в понимающее взаимодействие, представляют собой когнитивные константы коммуникации. На основе этих констант выстраиваются смыслы и интенции социального действия, устанавливается соотношение между личностной и социальной самоидентификацией.

4. Ценностно-нормативная база культуры может интерпретироваться как систематизированная совокупность информационных кодов, в соответствии с которыми общество оценивает конкретные действия и события. По аналогии с принадлежащим неоинституционализму понятием институциональной матрицы представляется возможным ввести понятие «коммуникативной матрицы» общества, то есть устойчивого комплекса характеристик сложившегося в обществе типа коммуникации, который предполагает определенные оптимально сочетающиеся с ним ценностно-нормативные конститутивы социальной жизни. Социальное давление на индивида в таком понимании выступает как давление установившейся в культуре сети значений. Коммуникативная структура общества, помимо этого, задает тип распределения информации, формы информационного неравенства, определяет присутствие и долю в обществе информационной элиты, степень информационной свободы и гласности, и, следовательно, в корреляции с ней находятся социальные институты и способ их функционирования.

5. Диалогическая природа сознания определяет существование коммуникации уже на внутриличностном уровне. Экзистенциальная структура восприятия Другого представляет собой идеализированную проекцию внутриличностного диалога, на основе которой складывается комплекс коммуникативных характеристик личности, или «коммуникативная личность». Не будучи тождественной личности индивида как таковой, коммуникативная личность включает в себя ряд когнитивных, мотивационных, функциональных параметров, в целом определяющих интенсивность, содержание и социальный успех коммуникационных взаимодействий, в которые вступает индивид. Если когнитивные параметры коммуникативной личности отражают ее интеллектуально-эмоциональные способности к диалогическому дискурсу и гибкость в выборе коммуникативной стратегии, то роль мотивационных параметров сводится к отражению потребности индивида к межличностному общению, а функциональные параметры определяют качество выбора средств коммуникации.

6. Организационная коммуникация в конкретном обществе реализуется в контексте социальной коммуникативной матрицы, коррелируя с типом культуры данного общества и наряду с другими уровнями коммуникации конституируя структуру единого коммуникативного пространства. Типологические характеристики организационной коммуникации связаны с основными показателями культурной и идеологической атмосферы в обществе: степенью авторитарности власти и в целом традиции властных отношенийпреобладанием индивидуалистических или коллективистских аксиоло-гиических установок на уровне всего обществасилой влияния тендерных стереотипов на внутриорганизационные отношения и связихарактерным для данного типа культуры порогом допустимой неопределенности (формальной нерегламентированности) индивидуального поведениягосподствующей временной ориентацией (на успех в отдаленном будущем или «здесь и сейчас»).

7. Коммуникативное пространство современного общества характеризуется нарастанием информационной изотропности, что делает его пространством преимущественно массовых коммуникаций, апеллирующих к обыденному сознанию реципиентов. Медиатизация всех сфер социальной жизни, определяемая тотальным распространением влияния средств масс-медиа, в числе своих социальных эффектов, помимо роста гласности и расширения возможности информационного контроля над деятельностью властных элит, имеет также формирование искусственно создаваемых устойчивых информационных кодовых паттернов (инфологем), которые функционируют на уровне своего рода виртуальной мифологии, часто апеллируя к архаическим, укорененным в бессознательном страхам и предубеждениям. Схематическая структура медийных нарративов обнаруживает сходство со структурой мифологических повествований в силу единства мифо-символической природы коммуникации и благодаря этому создает специфическое интеллектуально-эмоциональное поле восприятия, благоприятное для актуализации стереотипов, которые получают новую информационную нагрузку. Тем самым конструируются медийные коды, обладающие потенциалом манипулятивного воздействия и формирующие искусственный, деформированный смысловой континуум.

8. Компьютерные и сетевые технологии радикально меняют саму структуру коммуникативного пространства, внося в него виртуальное измерение, снижающее значимость факторов физического пространства и времени для коммуникативных процессов и переорганизующее социальный ландшафт на основах виртуальных возможностей социальной и тендерной реидентификации. Формирование виртуальной коммуникативной реальности в результате использования человечеством масс-медийных и компьютерных технологий является не только техногенным фактом, но и симптомом глубинных изменений форм социального бытия человечества, которые в совокупности можно обозначить понятием виртуализации социальной реальности. Эти изменения в совокупности составляют закономерный этап исторического развития социальности, связанный с усложнением и глобализацией коммуникативных связей и отношений, главной характерной чертой которого можно считать переход к доминированию коммуникативно-символических, не привязанных непосредственно к институциональным структурам общества, форм и способов поддержания и воспроизводства социальности. Виртуализация социальности отражает также тенденцию к формированию принципиально нового типа культуры, адекватного коммуникативному обществу и предполагающего установку на тотальность сетевого сознания, превышающего реалистическую повседневность, на способность расширенного понимающего диалога с сознанием Другого, на рост в целом потенциала интерактивности социальной коммуникации.

9. Глобализационные процессы, изменяющие пространственно-временную структуру современного общества в сторону предельного уплотнения и ускорения коммуникаций, в совокупности с процессом формирования виртуальной информационной реальности образуют единую перспективу мирового развития. В этой перспективе новые возможности информационного обмена соседствуют с превращением реального географического пространства в пространство коммуникационных сетей, разрушением традиционных символических кодовых систем и сопряженной с ним диффузией универсального символизма глобальной массовой культуры, растущим вытеснением реальной действительности в массовом сознании виртуальными фикциями, внедряющими ценности консьюмеризма.

Научно-теоретическая значимость диссертации определяется острой актуальностью исследований в области социальной коммуникации. Полученные результаты позволяют углубить имеющиеся теоретические представления о взаимосвязях коммуникации и культуры, единстве и взаимодействии уровней коммуникации, влиянии глобализационных процессов на формирование единого информационного пространства, социальных эффектах функционирования глобальных информационных сетей.

Материалы исследования могут использоваться в преподавательской практике при чтении общих и специальных курсов по социальной философии, социологическим дисциплинам, теории коммуникации, журналистике, лингвистике. Полученные результаты могут быть применены в поиске путей оптимизации деятельности средств массовой информации.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на III Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге 3 тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002), II Всероссийском социологическом Конгрессе «Российское общество и социология в XXI: социальные вызовы и альтернативы» (Москва, 2003), Международных конференциях «Контрастивная лингвистика. Методика обучения иностранным языкам» (Ростов-на-Дону, 1997), «Новые информационные технологии в университетском образовании» (Новосибирск, 1998), Всероссийских конференциях «Пути формирования гражданского общества в полиэтничном Южно-российском регионе» (Ростов-на-Дону, 2001), «Цивилизация и человек: проблемы развития» (Ростов-на-Дону, 2001), «Социальный порядок и толерантность» (Краснодар, 2002), «Теоретические и прикладные вопросы современных информационных технологий» (Улан-Удэ, 2002), на региональных и внутривузовских научных конференциях в 2000 — 2003 годах. Полученные результаты исследования были апробированы при чтении спецкурсов для студентов РТУ. Материалы исследования нашли отражение в двадцати печатных работах общим объемом 31,1 п.л.

Работа обсуждена на кафедре социологиии, политологии и права ИППК при Ростовском государственном университете.

Структура диссертации включает введение, четыре главы, состоящие из 12 параграфов, заключение и список использованной литературы из 364 источниковтекст работы занимает 320 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Обратившись к комплексному исследованию коммуникации как социального феномена, мы, отталкиваясь от поставленной цели, руководствовались в своем анализе подходом к коммуникации как к многоуровневой целостности, иначе говоря, как к единому целому. Придерживаясь многоуровневой модели, мы рассматривали коммуникативные процессы в единстве уровней. Принцип комплексности в подходе к изучению коммуникации предполагает осуществление исследования на основе синтеза. В данном случае речь шла о синтезе элементов социально-философского и лингвистического дискурса, поскольку коммуникация, взятая предельно широко, представляет собой в одно и то же время и социальный, и лингвистический феномен. Вслед за М. Бахтиным, взяв в качестве методологического ориентира его коммуникативную модель, мы пришли к выводу о металингвистической природе коммуникации, что означает, что в коммуникативном процессе осуществляется не просто обмен закодированной в вербальных или невербальных знаках информацией, но этот обмен изначально включен в социальное взаимодействие и зависит от социальных параметров коммуникаторов. Из этих характеристик процесса коммуникации складывается феномен понимания, без которого невозможно социальное действие. Социальные связи и отношения базируются на едином символизме знака, дискурса и действия, и это единство, будучи в конечном счете единством понимания, определяет общество как целое. Непрерывное творение значений и смыслов и их социальная трансляция, реализуемые в ходе коммуникативного процесса, будь то на межличностном уровне или на уровне организации, создают единую сеть культуры. Нам представляется поэтому справедливой идея У. Эко о принципиальной тождественности коммуникации и культуры.

С другой стороны, широкие обобщения не должны закрывать перспективу исследования коммуникации на уровне межличностного взаимодействия. Представляя собой ядро, или, выражаясь феноменологически, нередуцируемое коммуникативного процесса, межличностная коммуникация отражает метасоциальные, экзистенциальные основания человеческого «бытия сообща». Такие экзистенциальные основания составляет онтологическая потребность и неизбежность вовлечения в орбиту своего существования Другого. Любое межличностное общение предполагает конкретную ситуацию взаимодействия, в рамках которой коммуникативное поведение участников регулируется теми или иными экзистенциальными императивами. Последние представляют собой как бы связующее звено между социальной ситуацией на макроуровне и уровнем межличностных интеракций.

Всю сложность и многомерность социальной коммуникации во всех ее многообразных формах, следовательно, можно в аналитических целях редуцировать даже не к межличностному диалогу, а к его экзистенциальному прототипу — диалогу внутреннему, внутриличностной коммуникации. Именно внутренний диалог составляет, как нам представляется, первичный модус общения. В силу этого можно говорить, как мы уже это делали выше, о единстве коммуникативного процесса как многоуровневой реальности.

На основе этого подхода мы пытались в своей работе развернуть многоуровневую модель социальной коммуникации. В рамках этой модели, анализируя специфические особенности и черты конкретных уровней коммуникативного взаимодействия — внутригруппового и межгруппового, организационного, массовых и сетевых форм коммуникации, мы стремились вычленить в этих достаточно между собой различающихся явлениях черты генетического единства. Единство многообразных форм и уровней социальной коммуникации, на наш взгляд, обусловлено универсальным культурно-символическим характером коммуникативного процесса. С этой точки зрения логика развития коммуникации ведет к усложнению ее символического тела и нарастанию удельного веса коммуникативно-символических форм и способов социального воспроизводства по отношению к традиционным институциональным. Если традиционное понимание социальной реальности сводилось преимущественно к институциональной структуре общества, то современное общество все более становится виртуальным, и реальность символа в нем вытесняет реальность вещи.

Наиболее популярным в настоящее время и, вероятно, самым перспективным является изучение массовой коммуникации. Исходя из вышеизложенного, кажется очевидным, что современное развитие средств массовой коммуникации конституирует принципиально иной, новый тип социокультурных отношений. Массовая коммуникация неотделима от массовой культуры, определяет характеристики специфического дискурса, рассчитанного на массовое восприятие. Неся с собой унифицированные образцы мировоззрения и поведения, речи и общения, массовая культура и коммуникация формируют облик современного общества, где, в отличие от обществ прошлого, одинаковым языком говорят предприниматели и политики, приблатненные маргиналы и журналисты.

Социальные эффекты функционирования компьютерных сетей также являются неотъемлемой характеристикой этого общества. Обилие и разнородность информации, обрушиваемой на индивида Интернетом и.

СМИ, значительно превышают возможности индивида ее осмыслить. Смысловая избыточность превращает современное информационное пространство в гипертекст, требующий от индивида для ориентации в этом пространстве навыков самостоятельной смысловой редукции. Возможно, именно неудовлетворенная потребность в такой редукции и приводит к массовому спросу на мифологические объяснительные схемы, которые предлагают порой масс-медиа.

С помощью таких схем средства массовой информации приобретают возможность целенаправленного воздействия на сознание большого числа людей. Подобные схемы удобно накладываются на привычные для восприятия нарративные структуры и в силу этого становятся орудием манипулирования. В современном обществе возможности манипулирования сознанием масс настолько широки, что предлагаемые СМИ модели мировоззрения и поведения, способы интерпретации текущих событий, прошлого и будущего могут полностью определять жизнь индивидов, их мировосприятие. Такое общество, получившее название коммуникативного, в значительной степени ограничивает диапазон индивидуального жизненного выбора. Жизнь индивида разворачивается по предписанному коммуникативным стандартом сценарию.

Нельзя, однако, утверждать, что современное комуникативное общество несет в себе только негативные характеристики. Не подлежит сомнению позитивная роль развития коммуникаций и перехода к сетевому типу обмена информацией для объединения человечества, преодоления межнациональной и межкультурной отчужденности, поиска путей решения встающих глобальных проблем. И тем не менее нарастание темпов и интенсивности информационных обменов, создание виртуального пространства общения вкупе с глобализационными процессами меняют лицо общества, формируя транснациональную информационную элиту с одной стороны и «глобальную деревню» — с другой. Локализация в «глобальной деревне» жестко влечет за собой для индивида отключенность от принятия решений, невозможность реализации собственного выбора, и в этом смысле коммуникативное общество несет с собой специфическую и очень болезненную депривацию.

Предлагаемый индивидам взамен информационный консьюмеризм связан с формированием «одномерного» (термин Г. Маркузе) пространства мысли и дискурса со своими символами, языком и моделями поведения. Тоталитарный по существу характер организации этого пространства ориентирует индивида на социальную пассивность и ценности потребления, предлагая суррогат личностной самореализации. Более того, совершенствование и широкое распространение техники паблик рилейшнз способствует тому, что индивид, при том, что его решения программируются СМИ, находится в полной уверенности, что он сам и есть субъект своих решений.

Констатируемые многими исследователями издержки коммуникативного общества, на наш взгляд, тем не менее, не стоит рассматривать как однозначное свидетельство социального упадка или «конца истории». Скорее это манифестации новой, глубоко изменившейся социальной реальности, к которой необходимо адаптироваться. Эта адаптация, вероятно, предполагает формирование иного типа рациональности, нежели классическая рациональность западной культуры с ее требованиями к индивиду. Действительно, коммуникативное пространство современного общества — пространство неклассическое, пространство, в котором, согласно Ж. Бодрийяру, уже нет субъекта социального действия, а есть масса. Не заходя так далеко в своих выводах, мы, тем не менее, вынуждены признать, что символизм индивида в культуре коммуникативного общества сменяется символизмом массы, ориентированным на массовый консьюмеристский стандарт. С другой стороны виртуализация жизненного мира личности несет в себе относительное смягчение жестких ограниченй, накладываемых на нее социальной структурой, и дает возможность перенести реализацию потребности в рациональном действии в виртуальное измерение, расширяя сознание до уровня сетевого и формируя новое качество интерактивности и способности к пониманию Другого. Однако духовный потенциал виртуализации остается пока недостаточно исследованным.

Исследование коммуникации и тенденций ее развития в современном обществе, оценка связанных с ним социальных перспектив составляет одно из важнейших направлений социально-философского и в целом гуманитарного знания. На сегодняшний день оно, при наличии посвященных социальной коммуникации классических работ, далеко не является исчерпанным, порождает дискуссии и, несомненно, требует дальнейшего, более глубокого проникновения в суть происходящих в обществе изменений.