Движение иудействующих в России: XVIII — начало XX вв

Актуальность темы

исследования. На протяжении последних двух тысячелетий религиозный поиск, связанный с восприятием и пониманием еврейской Библии в нееврейской среде, является постоянным и универсальным фактором человеческой истории, усиливаясь в определённые периоды. Понять природу этого поиска, основания его устойчивости, уяснить причины активизации в те или иные эпохи, особенности проявления в той или иной культуре — серьёзная задача для историков, культурологов и религиоведов.

Нееврейские религиозные группы, тяготеющие к иудаизму, конструирующие свои представления и практики на основе еврейской Библии, появляются на исторической сцене ещё в период эллинизма. С зарождением христианства число их значительно умножается. Они были известны на раннехристианском Востоке (мандеи, гипсистарии), в Северной Африке эпохи заката Римской империи (т.н. «небожители» или «страшащиеся небес»), в средневековых Византии (афингане), Болгарии («жидовствующие»), Западной Европе (пассагии и циркумцизии) и Древней Руси (московско-новгородские еретики). Религиозное брожение эпохи Реформации, усилившийся интерес к Ветхому Завету вызвали к жизни течения, в той или иной степени отступившие от христианских догматов и/или склонявшиеся к соблюдению обрядов иудейской религии (восточнои западно-европейские иудействующие). В XX в. к их числу добавились т. н. «чёрные евреи» США, иудействующие Южной Америки, Японии, Индии и проч.

В России эпохи Нового времени религиозная ориентация на Ветхий Завет кристаллизовалась в движение иудействующих (субботничество). С одной стороны, это религиозное движение вписывается в общий поток известных иудействующих течений, обнаруживая черты, свойственные всем религиозным группам подобного рода. С другой стороны, зародившись и развиваясь в конкретном историко-культурном контексте, является отражением специфических российских реалий. В XIX веке «таинственное» — по причине неясных корней и религиозно-психологических мотивов — превращение части русского населения в иудеев приковывало внимание Церкви и правительственных кругов, дразнило любопытство этнографов и сторонних наблюдателей. До сих пор движение субботников XVIII-XX столетий, а особенно его начальный этап, остается захватывающей и малоизученной страницей истории русского сектантства, требующей скрупулёзного внимания исследователей.

В современном обществе, пережившем процесс секуляризации, в условиях гражданских свобод, стирания конфессиональных границ все большее значение приобретает фактор личного религиозного выбора. Это обуславливает появление религиозных групп, стоящих вне привычных конфессиональных сообществ и подчас не имеющих организационных структур, четко сформулированного «кредо», синкретичных по вероучению и культовым практикам, аморфных по своему характеру. Организационная слабость подобных движений на фоне социальных потрясений предопределяет их недолговечность. Не исключение из этого правила и движение иудействующих. Трагические события русской истории XX века, репрессии против верующих, исчезновение крестьянства, главного социального носителя субботничества, привели к практически полному (с конца 1980;х гг. начал осуществляться массовый отъезд иудействующих в Израиль) исчезновению этого феномена из жизни России. Тем более необходимо увековечить его на страницах научных исследований.

Степень разработанности темы.

В отечественной историографии отсутствуют труды, посвященные комплексному религиоведческому анализу движения иудействующих. Однако интерес к феномену субботничества возник давно. Первые отклики на появление нового течения в русском религиозном инакомыслии встречаются у авторов первой четверти XVIII в. — митрополита Димитрия Ростовского, 1 И. Т. Посошкова, 2 архиепископа Феофилакта Лопатинского3. Их сочинения носили исключительно полемическую направленность и содержали весьма скудные и неопределённые сведения о субботниках. Обличительный — антистарообрядческий и антисектантский — характер имел также изданный в 90-х гг. XVIII в. труд протоиерея А. И. Журавлёва, дающий краткую характеристику «жидовствующих». 4.

Серьёзное изучение русского сектантства начинается только с середины XIX столетия. С начала 1860-х гг. эта тема становится возможной для публичного обсуждения. Неоднозначное восприятие обществом данного явления породило разнообразие позиций по отношению к религиозным диссидентам. Внимание исследователей привлекло и движение приверженцев «ветхозаветной веры». Анализом этого феномена занимались, прежде всего, представители официального направления: церковные авторы и чиновники Министерства внутренних дел. Именно им принадлежит наибольшее количество работ по этой теме. Целью данных исследований было раскрытие антихристианского, антицерковного и антигосударственного характера движения.

1 Димитрий, митрополит Ростовский и Ярославский. Розыск о раскольнической брынской вере, о учении их, о делах их. М., 1824.

2 Посошков И. Т. Зеркало очевидное. Редакция полная. Издал А. Царевский. Казань, 1898−1905. ВыиЛ-НОн же. Сборники писем И. Т. Посошкова к митрополиту Стефану Яворскому. Сообщил В. И. Срезневский. СПб., 1900.

3 Труд Феофилакта Лопатинского «Обличение неправды раскольнической» цитируется П. И. Мельниковым. — См.: Мельников П. И Письма о расколе // Мельников П. И. (Андрей Печерский) Собрание сочинений в шести томах. М., 1963. Т. 6. С. 223.

4 Журавлев А. И. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах. М., 1890. иудействующих, что определило специфику «официального» сегмента отечественных трудов по истории субботничества.

Целенаправленное изучение раскола и сектантства светскими исследователями в дореволюционный период осуществлялось под эгидой Министерства внутренних дел, одной из функций которого был контроль над конфессиональной ситуацией в стране. Чиновники министерства, занимавшиеся вероисповедными вопросами, стали первыми авторами работ по религиозному инакомыслию и анализу положения отдельных сект. Известный популяризатор истории и культуры старообрядчества и сектантства, связанный по службе в МВД с «раскольническими делами», П. И. Мельников в «Письмах о расколе» затронул проблему «жидовствующих». 5 Не будучи знаком с архивными делами об иудействующих и с жизнью современных ему субботнических общин, П. И. Мельников пришёл к совершенно неосновательному выводу о том, что особой секты «Моисеева закона» «в русском народе нет и не бывало». Он утверждал, что название субботников неправомерно присвоено отчасти русским «мистикам», отчасти хлыстам, а главным образом, молоканам-субботникам, у которых он находил сходство с «западными социнианами». При этом исследователь отрицал столь очевидные факты, как совершение «жидовствующими» обрезания, соблюдение других ветхозаветных праздников и обрядов и ожидание пришествия Мессии. Рассуждения П. И. Мельникова свидетельствуют о том, сколь мало известным было движение «русских израильтян» даже образованному обществу середины XIX в.

Фундаментальным исследованием истории правительственных распоряжений «по расколу» стал опубликованный в конце 50 — начале 60-х гг. XIX в. труд чиновника особых поручений при министре внутренних дел.

5 Мельников П. И. (Андрей Печерский). Письма о расколе // Собрание сочинений в 6 томах. Т. 6. М., 1963. С 193−252.

Н.В. Варадинова.6 Автор извлёк из архивов МВД множество ценных материалов по истории иудействующих, начиная с первых десятилетий XIX в., и пересказал их содержание. Хотя в книге преобладает описательный подход, Н. В. Варадинов предлагает читателю и свои размышления о субботничестве, в частности, о его генезисе. Он отвергает мнение о самостоятельном происхождении движения, полагая, что имеющиеся архивные источники не позволяют игнорировать еврейское влияние. Несхожесть верований и обрядов сектантов с иудейскими исследователь объясняет редкими контактами между евреями и субботниками, заставлявшими последних ограничиваться чтением Ветхого Завета. Опираясь на многочисленные документы министерства, автор называет ошибочными рассуждения об отсутствии в русском сектантстве течения иудействующих, о тождестве последних с молоканами. Возможно, это был ответ на «Письма о расколе» П. И. Мельникова, появившиеся в печати практически одновременно с трудом Н. В. Варадинова. Главное значение его работы заключалось в том, что он впервые ввёл в научный оборот массу источников, на которые ссылались впоследствии исследователи движения «жидовствующих».

По заказу МВД публицистом Ф. В. Ливановым был написан пятитомный труд о сектантах и старообрядцах «Раскольники и п острожники», изданный в 70-х гг. XIX в. Субботники не были предметом специального исследования автора, но в очерках, посвященных молоканству, он обращался и к теме иудействующих, прибегая к некоторым архивным следственным материалам. Ф. В. Ливанова, как и практически всех, кто писал о «ветхозаветниках», интересовал вопрос об истоках движения. Он считал, что субботники появились в результате перехода жидовствующих, сохранившихся в России с XV в., в.

6 Варадинов Н. В. История Министерства внутренних дел. В 8 т. СПб., 1858 — 1863.

7 Ливанов Ф. В. Раскольники и острожники. В 5 т. СПб., 1871−1875. молоканскую секту. Но это суждение носило исключительно гипотетический характер.

В 1885 г. вышло в свет сочинение Н. Дингельштедта, чиновника, служившего в судебном ведомстве, «Закавказские сектанты в их семейном о и религиозном быту». Автор жил среди сектантов Закавказья — молокан, прыгунов, иудействующих — и изобразил всё, лично им увиденное и услышанное. Он предупреждает, что предлагаемая им книга не претендует на анализ, представляя «ряд картин, списанных с натуры». Н. Дингельштедт описывает жизнь субботников села Еленовка: их занятия, быт, отношения с другими сектантамипередаёт содержание своих бесед с ними. Книга имеет ценность как источник сведений о последователях «Моисеева закона», их представлениях, религиозных практиках, отношениях с евреями, самоидентификации.

К разряду ведомственных авторов следует отнести С. Д. Бондаря, написавшего очерк о сектантах, в число которых вошли и последователи «Моисеева закона». 9 Эта работа появилась как результат целенаправленного изучения им сектантства в различных российских губерниях, куда исследователь был командирован в 1911;1912 гг. Министерством внутренних дел. Она содержит не только описание увиденного, но представляет попытку обобщения и систематизации информации о приверженцах «ветхозаветной веры». С. Д. Бондарь выделяет в движении «жидовствующих» три течения — молокан-субботников, «караимитов» и иудействующих — и поочерёдно рассматривает каждое из них. Его интересует география расселения сектантов, особенности их «вероучения» и обрядовых практик, степень прозелитической активности, специфика ментальности и идентичности,.

8 Дингельштедт Н. Закавказские сектанты в их семейном и религиозном быту. СПб., 1885.

9 Бондарь С Д. Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, старый и новый Израиль и субботников и иудействующих. Пг., 1916. семейная жизнь. Выводы автора отличаются некоторой схематичностью, отчасти потому, что за рамками исследования остались такие важные очаги проживания субботников, как Сибирь, Закавказье и Астраханская губерния. Сам тон повествования правительственного чиновника не содержит обличительного пафоса, приближаясь к нейтральному, в чём можно увидеть веяние времени. После изменения государственной политики по отношению к религиозным диссидентам, связанного с провозглашением принципов веротерпимости в 1905 г., наблюдается либерализация в официальном направлении русского сектоведения.

Начиная с 70-х гг. XIX в., и вплоть до 1917 г. движение последователей «Моисеева закона» является объектом внимания церковных авторов и миссионеров, и это вполне объяснимо. В последней четверти XIX — начале XX вв. Церковь переживает пик миссионерской активности: почти во всех епархиях создаются миссионерские братства и союзы, проводятся публичные диспуты между сектантами и православными, издаются специальные миссионерские журналы. К этому времени относится обширная миссионерская литература, затрагивающая, в том числе, и проблему иудействующих. В статьях епархиальных миссионеров и священников т. н. «сектантских сёл», — К. Попова, 10 М. Третьякова, 11 Д. Боголюбова 12 П. Богословского, 13 А. Юницкого, 14 С. Парадизова, 15 М., Головкина16 и др., анонимных авторов церковной печати.

10 Попов К. На молитвенных собраниях у субботников (Из дорожного дневника) // Странник. 1887. Т. 2. С. 183−211.

11 Третьяков М. Сектантство Тамбовской губернии. СПб., 1911.

12 Боголюбов Д. Тамбовские жидовствующие // Миссионерское обозрение. 1898. Май. С. 797−801.

13 Богословский П., священник. Субботники в селе Каменки // Тамбовские епархиальные ведомости. Приложение. 1878. № 7. С. 1−20.

14 Юницкий А. Сектантские гнезда на Кавказе // Христианское чтение. 1895. Ч. 1. С. 142−164.

15 Парадизов С., священник. О деятельности миссионера среди молокан в селах Пришибе и Заплавном Царевского уезда за время с 1880 по 1884 гг. // Астраханские епархиальные ведомости. 1885. № 4. С. 58−61.

— представлен богатый фактический материал об общинах «жидовствующих», локализующихся в различных губерниях России. Это информация о появлении субботников в данном регионе, их численности, вероучении, обрядности, отношениях с властями и православным окружением, контактах с евреями, уровне нравственности, течениях внутри сектантского социума и т. д. Представлены в литературе подобного рода и тезисы полемических собеседований духовенства с сектантами. Эти работы могут быть использованы в качестве нарративных источников. Они носят, главным образом, описательный характер, слабо структурированыих характер обусловлен практической задачей, поставленной перед духовенством — борьбы с «вредным» сектантским течением. Ценность этих исследований определяется, однако, тем, что их авторами являются не просто современники «жидовствующих», но люди, тесно контактировавшие с последними, порой в течение длительного срока. Кроме того, некоторые работы, не ограничиваясь повествованием, содержат элементы анализа: например, пытаются выяснить происхождение движения, установить критерии классификации течений внутри него. Ряд авторов ссылается не только на свои личные наблюдения, но и на письменные источники — архивы местных церквей, духовных консисторий,.

1 7 рукописи субботников и даже на эпиграфику. Особенно интересны в этом отношении статьи астраханских священников К. Попова и М Тифлова. К. Попов даёт подробное описание некоторых религиозных практик иудействующих, цитируя имевшийся у него рукописный обрядник.18 М. Тифлов публикует интереснейший памятник — воззвание субботника к своим единоверцам, написанное в период эсхатологического.

16 Головкин М. Вечер у субботников. Оренбург, 1897.

Третьяков М. Надгробные надписи субботников и молокан села Рассказова.

Тамбовского уезда//Миссионерское обозрение. 1906. № 3. С. 376−380.

18 К. П. Обряд совершения брака у субботников, их моления при погребении умершего и «молебен за Царя и отечество» // Киевские епархиальные ведомости. 1881. № 12. С.

11−14. движения, охватившего астраханских сектантов в последние десятилетия XIX в. Описанию этого феномена, а также эмиграции «жидовствующих» в Палестину специально посвящены исследования астраханского миссионера.19 В целом, письменная деятельность «миссионерского» круга оказалась весьма продуктивной с точки зрения собирания эмпирического материала и его первичного анализа.

Начало XX вв. было ознаменовано появлением церковно-миссионерских сочинений, в которых намечаются тенденции к обобщению и систематизации накопленного о многочисленных сектах материала. Ряд авторов — В. М. Скворцов, 20 Т. И. Буткевич, 21 И. Айвазов22, Н. И. Ивановский и др. — уделили внимание и последователям «Моисеева закона». В трудах известного миссионера, чиновника особых поручений при Обер-прокуроре Синода В. М. Скворцова и харьковского профессора, протоиерея Т. И. Буткевича, а отчасти и специалиста по сектам И. Г. Айвазова, присутствуют попытки представить историю возникновения и развития движения «русских евреев», охарактеризовать различные направления внутри сообщества субботников, описать разнообразие их религиозных представлений и практик. В целом, эти работы представляют собой компиляцию и обобщение имевшейся на тот момент церковной и светской литературы о приверженцах «ветхозаветной веры». Выводы, к которым приходят авторы, страдают, однако, тенденциозностью и упрощённостью. Заключения, сделанные исследователями конкретных.

19 Тифлов М. Современное движение между субботниками // Астраханские епархиальные ведомости. 1892. № 21. С. 650−661. Он же. О переселении сектантов жидовствующих в Палестину // Миссионерское обозрение. 1904. № 5. С. 530−537.

20 Скворцов В. Записка о существующих в старообрядчестве и сектах толках и согласиях, с конспективным изложением существа учения и культа. — РГИА. Ф. 796. Он. 190. Отд. 6. Ст. 3. Д. 146 а. Л. 101−209.

21 Буткевич Т. И. Обзор русских сект и их толков. Пг., 1915.

22 Айвазов И. Русское сектантство. М., 1915.

23 Ивановский Н. Н. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола с присовокуплением сведений о сектах рационалистских и мистических. Ч. 1−2. Казань, 1909;1913. сектантских общин в конкретный исторический период, экстраполируются на всё сообщество иудействующих. Так, например, представления, присущие определённым течениям или группам внутри субботничества, приписываются всем «жидовствующим» без исключения. В результате, движение характеризуется как имеющее ярко выраженный антихристианский, антигосударственный и антирусский характер. Оно описывается как полный отказ от родины и «национальности», как трансформацию «русского народа» в «еврейский народ». При этом авторы исходят из своих собственных воззрений, не принимая во внимание специфику крестьянской религиозности, того, что сектанты отождествляли себя с библейским «Израилем», не говоря уже о сложных отношениях их с иудаизмом и иудеями. Мало учитывается фактор неоднозначности, многослойности, определённой «полифоничности» феномена субботников.

С середины XIX в. проблема сектантства рассматривалась и в светской неофициальной литературе. Она привлекает внимание известного историка Н. И. Костомарова, который публикует в журнале «Отечественные записки» статью о молоканах, написанную в результате личного наблюдения автора за жизнью саратовских сектантов.24 Н. И. Костомаров характеризует религиозные представления местных молокан-субботников, отличавшиеся значительным своеобразием.

В это же время интерес к движению иудействующих возникает в отечественной этнографии. В «Отечественных записках» вышел очерк писателя и этнографа С. Максимова «За Кавказом», в котором он описал своё посещение села Привольного — закавказской «столицы» лг субботников. С. Максимов оказался «первооткрывателем» расслоения сектантского движения на два «толка»: субботников и геров. Он попытался.

24 Костомаров Н. Воспоминание о молоканах // Отечественные записки. 1869. № 3. С. 57−68.

25 Максимов С. За Кавказом (из дорожных заметок) // Отечественные записки. 1867. Май. С. 333−353. выяснить различия между течениями, найти объективные основания для этого разделения. Хотя не все многочисленные и, порой, недостоверные в изложении наблюдателя отличия в ритуалах между герами и субботниками являются существенными, этнограф обнаружил главный критерий распада некогда единого сообщества закавказских сектантов. Это, на его взгляд, разное отношение к наставникам: стремление геров иметь в качестве учителя «природного еврея и настоящего раввина» и нетребовательность субботников, у которых обязанность религиозного руководителя «может взять на себя всякий, кто умеет и смеет». Автор первым зафиксировал также появление «языкового» различие между двумя направлениями: использование герами иврита в качестве богослужебного языка. Немаловажным для С. Максимова показался и социальный критерий разделения: в новый «толк», т. е. к герам, уходили, по его наблюдениям, прежде всего, состоятельные сектанты. Исследователя весьма интересовала проблема самоидентификации геров, его удивляло «превращение» русского человека в «еврея». Общение с сектантами привело его к заключению, что, несмотря на заимствование иудейской религиозной традиции, они сохраняли русскую крестьянскую культуру.

Вопрос о парадоксальном переходе «русского человека» в гебраизм" представлялся любопытным и для члена Русского.

Географического общества, этнографа В. Майнова. В начале 1870-х гг. учёный посетил колонию субботников, проживавших на границе.

Воронежской и Харьковской губерний. Свои впечатления от увиденного и размышления о феномене иудействующих он изложил в статье с.

26 характерным названием «Странная секта». Автор рассматривает различные аспекты жизни южнорусской общины последователей «Моисеева закона»: их религиозные представления, в особенности,.

26 Майнов В. Странная секта // Сборник «Неделя». Русские общественные вопросы. СПб., 1872. С 230−253. эсхатологию, ритуальные практики, восприятие евреев и талмудической традиции, этические нормы, быт, семейный уклад, положение женщины, уровень грамотности, взаимоотношения с православными. Им собран интересный материал о мировоззрении сектантов (судя по всему, молокан-субботников), включавшем христианские элементы, придававшими ему синкретический характер. Как и С. Максимов, исследователь считает, что субботники сохранили «русский колорит», несмотря на принятие «еврейского догмата» и «обычая». Причину появления субботаичества В. Майнов находит в «самом характере русского простого человека и в истории его религиозного протеста». Исходя из традиционного, принятого во второй половине XIX в. деления сект на мистические и рационалистические, учёный заключает, что иудействующие, отвергнув роль как разума, так и чувства в поиске истины, выбрали «третий» путь. По мнению В. Майнова, они предпочли опереться на давно сложившуюся ветхозаветную традицию, принимаемую и христианами, на Пятикнижие, понимаемое как откровение свыше. Это оказалось созвучным характеру русского человека, привыкшему жить «на готовеньком».

Вопрос о «рационализме» сектантов приобрёл особую значимость в конце XIX столетия для исследователей «демократического направления», что отчасти отразилось и на работе В. Майнова, видевшего в отказе субботников от «поблажки разуму» причину «неподвижности секты». Представители «демократического направления» смотрели на религиозных диссидентов как на самую «рационалистическую» часть крестьянства. Однако эта концепция оказалась не очень удобной при характеристике приверженцев «Моисеева учения». «Иудейский элемент» казался автору статьи о «жидовствующих», опубликованной под инициалами в либеральном «Вестнике Европы», 27 ненужной «примесью» к.

27 Е. Р. Русские рационалисты. Субботники, Духоборцы, Молокане, Штундисты // Вестник Европы. 1881. № 2. С. 651−663. рационалистическому учению. Будущее субботников автор видел в освобождении от сковывающих «форм иудаизма» и примыкании к другим сектам ярко выраженного рационалистического характера.

Трудности, с которыми сталкивались сторонники подобного подхода, прослеживаются в очерке народника Н. Астырева, специально.

ЛО посвященном русским иудействующим. Большая часть его работы носит компилятивный характер: автор постарался объединить все известные ему сведения о «русских евреях», взятые, главным образом, из периодической печати. Опираясь на эти материалы, он делает вывод о чрезвычайной неоднородности движения в вероучительном и организационном плане. Размышляя о происхождении субботничества, Н. Астырев связывает его появление с постоянным, хотя и прерывистым существованием в русском обществе «секты» московско-новгородских еретиков. Не отрицает он и участия евреев в возникновении отдельных сектантских групп. Но эти идеи не имеют в его статье никакого документального подтверждения. Характеризуя иудействующих в рамках модной в то время «рационалистической парадигмы» как «преимущественно мистическую секту», писатель предрекает ей грядущее исчезновение. Под «мистицизмом» Н. Астырев, как и автор статьи в «Вестнике Европы» понимает стесняющие «работу разума» «догматы». Но подобный подход поставил исследователя в тупик при встрече с образованным сибирским субботником М. Козьминым, будущим автором статей о своих единоверцах. С одной стороны, Н. Астырев увидел в мировосприятии сектанта столь любимый им «рационализм», с другой — в приверженности субботника к «мелочным» ритуалам усмотрел проявление «мистицизма». Эта «смесь рационализма и фанатизма» показалась ему странной и необъяснимой. Самой ценной частью очерка писателя стало описание его встречи с сибирскими «жидовствующими».

28 Астырев Н. Субботники России и Сибири // Северный Вестник. 1891. № 6. С. 34−69.

В целом, авторы либерально-народнической ориентации, рассматривавшие сектантство как самобытное и положительное явление в жизни русского общества, давали иудействующим высокую моральную и социальную оценку.

Движение «жидовствующих» представляло интерес и для еврейских исследователей дореволюционного периода. Видный еврейский историк Ю. И. Гессен отводит субботникам некоторое место в своей книге «История евреев в России». 29 Он излагает историю секты, пользуясь трудом Н. Варадинова, дополнив его материалы некоторыми документами, извлечёнными из архива МВД. Ю. И. Гессен отрицает роль иудеев в генезисе субботничества: подобные подозрения, заключает он, и вызвали репрессивные меры правительства, направленные против евреев.

О роли евреев в истории движения геров заявил И. Берлин, автор статей об иудействующих в «Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона», изданной в начале XX в. Он утверждал, что течение геров выделилось из сообщества субботников уже в первой четверти XIX в., а объединению разрозненных сектантов способствовал некий винокур-еврей из Тамбовской губернии, деятельность которого началась в 1805 г.

После революции 1917 г. процесс плодотворного изучения русского сектантства был прерван, чему способствовало утверждение негативизма и агрессивно-атеистического подхода по отношению к религиозной тематике. Советская власть довольно быстро простилась с иллюзиями в отношении «коммунистических» тенденций в сектантской культуре. В 1920;х гг. появляется очень незначительное количество работ по истории сектантства. Некоторый всплеск интереса к нему, связанный с оформлением марксистской парадигмы в советском религиоведении,.

29 Гессен Ю. И. История еврейского народа в России. Т. 1. Пг., 1916.

30 И. Б Геры // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. © 2003 Мультимедиа-издательство. «Адепт». Раздел 8. Он же. Жидовствующие // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Раздел 8. наблюдается в конце 20-х — начале 30-х гг. прошлого века. Относительная либерализация общественной жизни, наступившая с середины 50-х гг. XX в., вызвала оживление интереса к исследованиям в области религии. С начала 60-х гг. активизируется и исследование религиозного сектантства.

В это время в советском религиоведении появляется целая серия монографий, статей и очерков, посвященных истории и общественной роли русских еретических движений и сект. Их автором был А. И. Клибанов, ученик В.Д. Бонч-Бруевича и репрессированного религиоведа Н. М. Маторина. На рубеже 1950;х и 1960;х гг. А. И. Клибанов организовал и провёл ряд экспедиций в центральные области России для изучения сектантства. В ряде своих работ А. И. Клибанов уделяет небольшое.

7 | внимание субботникам. В его монографии «История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. — 1917 г.)», отсутствует специальное описание этого религиозного движения, есть только краткая справкав других трудах, исследующих состояние современных автору сектантских течений, информация об иудействующих тоже невелика. Исходя из традиционной для марксистско-ленинской историографии концепции сектантства, учёный определяет субботничество как специфическую «форму социального протеста, направленного против господствующей церкви». Своеобразие движения А. И. Клибанов пытается увидеть в обращении к «мотивам социального обличения, встречающимся в ветхозаветной литературной традиции». Однако феномен иудействующих не вписывается в сконструированные автором схемы, описывающие русское сектантство. Субботникам не находится места в классификации религиозных течений, предложенной А. И. Клибановым:

31 Клибанов А. И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. — 1917 г.). М., 1965; Он же. Религиозное сектантство и современность. М., 1969; Он же. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973; Он же. Из мира религиозного сектантства. М., 1974. исследователь не решается отнести их ни к «сектантству демократического происхождения», ни к «буржуазному сектантству». Он вообще находит квалификацию субботничества как формы религиозного сектантства условной, т. к. иудействующие, несмотря на отрицание православной церкви, исповедовали, по его мнению, «иудаизм, с его неограниченной властью догмы, сложным ритуалом и обрядностью». В своей характеристике последователей «Моисеева закона» А. И. Клибанов приводит недостоверные факты: и происхождение их якобы исключительно из среды помещичьих крестьян, и «нежизнеспособность» движения, будто бы умиравшего «естественной смертью» ещё до революции. В соответствии с господствующими идеями своего времени учёный видит в разделении сектантского сообщества на субботников и геров только социально-экономические основания.

Некоторую ценность представляют материалы, полученные исследователем в результате встреч и бесед с сектантами Закавказья, Тамбовской и Воронежской областей в 50-х-60-х гг. прошлого столетия. Информация, касающаяся конструирования иудействующими собственной идентичности, позволила сделать А. И. Клибанову вывод о субботничестве, как о явлении, имеющем черты этнического образования.

Малоинформативными и перегруженными идеологическими установками советского религиоведения оказались интересующие нас упоминания о субботниках в статьях коллег А. И. Клибанова И.А. Малаховой и В. И. Корецкого, написанных по результатам экспедиции в Тамбовскую область в 1959 г.

32 Малахова И. А. Религиозное сектантство в Тамбовской области в послевоенный период и в наши дни // Вопросы истории религии и атеизма. Т 9. М., 1961. С. 77−112- Корецкий В. И. Очерк истории религиозного сектантства на Тамбовщине (вторая половина XVIII — начало XX вв.) // Вопросы истории религии и атеизма. Т 9. М., 1961. С. 35−76.

С середины 1970;х гг. интенсивность в изучении сектантства снижается. С начала 90-х гг. внимание исследователей сосредотачивается на анализе новых религиозных движений, обращения к историческому материалу не являются частыми. Но с конца 1990;х гг. — начала XXI в. активизируется интерес к иудействующим в отечественной этнологии. Учёные отправляются в экспедиции с целью изучения культуры субботников в Азербайджан, Ставропольский край, Воронежскую, Волгоградскую, Астраханскую области, публикуют результаты полевых исследований. Среди трудов исследователей этого направления наибольшую ценность для нашей работы представляют статьи A.JI. Львова, сфера научных интересов которого включает различные аспекты феномена иудействующих. Он обращается как к жизни современных сектантов, так и к их прошлому, используя в качестве источников миссионерскую литературу XIX—XX вв., материалы экспедиций, совершённых в сохранившиеся до нынешнего времени субботнические общины, и архивные документы.

В своих работах A.JI. Львов нацелен, прежде всего, на поиск методологически верного, релевантного подхода в изучении субботничества. Он находит методологически бесплодным свойственное большинству исследователей указание на степень близости к евреям или иудаизму в качестве главной характеристики данного религиозного движения. Он также не считает возможным применить подход, принятый в современной науке: выделить в качестве таксономических признаков секты иудействующих какие-либо религиозные представления и/или.

33 Дымшиц В. Этнографическое описание села Привольного // Материалы Шестой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике. Еврейская культура и культурные контакты. Ч. 3. М., 1999. С. 71−85- Штырков С. Стратегии построения групповой идентичности: община сектантов-субботников в станице Новопривольная Ставропольского края // Свой или чужой? Евреи и славяне глазами друг друга. М., 2003. С. 266−287- Панченко А. Субботники и их сны // Свой или чужой? Евреи и славяне глазами друг друга. М., 2003. С. 288−319. практики. Учёный доказывает, что аутентичным признаком последователей «Моисеева закона» является не тот или иной набор ритуальных запретов и предписаний, а сам принцип соотнесения собственных представлений и практик с текстами Ветхого Завета. Поэтому и разрыв с христианством, по мнению A. JI. Львова, не должен рассматриваться как самостоятельная и определяющая черта движения «жидовствующих». 34 В соответствии с указанным принципом, исследователь предлагает дать определение субботникам как «текстуальному сообществу», используя термин, заимствованный у историка-медиевиста Б. Стока. Своеобразие положения приверженцев «ветхозаветной веры» в сектантском мире A. JL Львов видит в том, что в своих религиозных практиках они опирались на «оправдание Писанием», поэтому главную роль в их общинах играла не идеология, а «закон». 35.

В статье А. Л. Львова «Субботники и евреи» рассматривается проблема идентичности субботников, причастность которых к «еврейскому народу» казалась окружающим непонятной. Автор отмечает, что в отличие от индивидуальных прозелитов, сообщества иудействующих воспринимают себя присоединившимися не к той или иной еврейской общине, но к библейскому тексту и к древнему Израилю. Исследователь отвергает участие евреев в генезисе движения, подчёркивая при этом значение иудейского учительства для сектантских общин.36.

Еврейское наставничество А. Л. Львов вслед за С. Максимовым выделяет в качестве главного признака, отличающего течение геров от собственно субботников. Мысль этнографа XIX в. о том, что геры ищут учителя — природного еврея — современный этнолог развивает в работе.

34 Львов A. JI. Русские иудействующие: Проблемы, источники и методы исследования //.

Электронный ресурс http: // lvov. Judaica. spb. ru. 33 Львов А. Л. Между «своими» или «чужими» (об отношении к сектантам субботникам) Свой или чужой? Евреи и славяне глазами друг друга. М., 2003. С. 248 265.

36 Львов А. Л. Субботники и евреи // Электронный ресурс http: // lvov. Judaica. spb. ru.

Геры и субботники — «талмудисты и караимы». Автор обращает внимание на то, какую роль играли евреи-странники в общинах геров и как воспринимались последними. Субботники же, по мнению исследователя, отрицая «Устную Тору», опирались на текст Библии и стремились победить евреев в споре, находя в этом оправдание своих практик.

Очерк «герменевтической деятельности» субботников и молокан представляет исследование A.JI. Львова «Иудействовать и молоканить.

1 о недозволено" или об особенностях народной герменевтики". Автор подвергает анализу своеобразные интерпретации правительственных распоряжений, которые создавались сектантами в эпоху Александра II. Самостоятельное толкование указов было, с точки зрения учёного, способом сопротивления властям.

Эмиграции иудействующих в Палестину в конце XIX — первой четверти XX вв. посвящено специальное исследование А. Л. Львова.39 На основании миссионерской литературы конца XIX — XX вв. и устных свидетельств современных субботников автор описывает массовое переселение сектантов в землю Израиля и пытается выяснить основания этого явления. Религиозные и бытовые мотивы эмиграции исследователь рассматривает не как конкурирующие причины, а как два способа осмысления одного и того же действия, далеко не всегда противоречащие друг другу.

Краткий очерк истории движения субботников со второй половины XVIII в. и вплоть до настоящего времени представлен в одной из.

37 Львов A. JI. «Геры и субботники — «талмудисты и караимы» // Электронный ресурс http: // lvov. Judaica. spb. ru.

38 Львов А. Л. «Иудействоватьи молоканить недозволено» или об особенностях народной i ерменевтики" // Электронный ресурс http: // lvov. Judaica. spb. ru.

39 Львов А. Л. Эмиграция иудействующих в Палестину // Электронный ресурс http: // lvov. Judaica. spb. ru. последних работ A. JI. Львова.40 Учёный уделяет особое внимание исторической географии движения и статистическим данным. Вновь обращаясь к столь интересующему его вопросу об идентичности сектантов, автор отмечает, что до конца XIX в. иудействующие были равнодушны к проблеме самоназвания, беспокоясь, прежде всего, о содержании своей веры и её «правильности». И лишь с конца XIX столетия они начинают осознавать для себя важность конфессионимов, что способствовало разделению движения на толки.

А.А. Панченко и С. А. Штырков провели небольшое полевое исследование в одной из общин субботников Северного Кавказа. Хотя объектом их изучения были современные сектанты, однако, соображения, высказанные авторами, оказались полезными для нашей работы.41 Любопытным, хотя и спорным, оказалось предположение А. А. Панченко о том, что движение иудействующих было попыткой создания «новой социальной границы». По его мнению, групповая идентичность «жидовствующих» выстраивалась на основе запретов и предписаний Пятикнижия, касающихся ритуальной чистоты.

Проблема генезиса движения приверженцев «ветхозаветной веры» привлекла внимание тульского историка Е. Л. Каца. В своих работах он рассматривает разные гипотезы происхождения общин «Моисеева закона» в России. Учёный предполагает наличие трёх возможных источников движения. Во-первых, «иудаизм», по его мнению, мог быть занесён в центральные и южные губернии России во второй половине XVIII в. евреями, попавшими в русский плен в ходе польской кампании, и обращёнными в крепостных крестьян. Во-вторых, он допускает.

40 Львов А. Л. Русские иудействующие (краткий очерк) // Евроазиатский еврейский ежегодник — 5766 (2005/06). Киев. 2006. С. 163−183.

41 Штырков С. Стратегии построения групповой идентичности: община сектантов-субботников в станице Новопривольная Ставропольского края // Свой или чужой? Евреи и славяне глазами друг друга. М., 2003. С. 266−287- Панченко А. Субботники и их сны // Свой или чужой? Евреи и славяне глазами друг друга. М., 2003. С. 288−319. возможность зарождения субботничества от возвращавшихся из-за границы в Россию беглецов, которые могли познакомиться с основами иудейской религии в Польше благодаря контактам с евреями. Наконец, исследователь не отвергает мнения о том, что секта «русских иудеев» могла стать плодом эволюции т. н. «духовного христианства» в сторону ортодоксального иудаизма. На основе архивных материалов автор излагает также историю тульской общины последователей «Моисеева закона» в XIX в.42 Однако в трудах учёного не подвергнуты всестороннему анализу сведения об иудействующих, относящиеся к началу XVIII столетия, и не высказаны предположения о возможных предпосылках их появления в это время.

Краткий анализ положения общины геров сибирского села Зима в XIX — начале XX вв. содержится в публикации иркутского исследователя В. Ю. Рабиновича.43.

Итак, история исследований, посвященных движению иудействующих довольна насыщенна. Несмотря на это, в отечественной литературе до сих пор нет ни одной монографии, специально посвящённой феномену субботничества. Накопленный дореволюционными авторами эмпирический материал не получил всестороннего научного осмысления. Потенциал хранящихся в архивах источников использован в очень малой мере. Остаётся слабоизученным генезис движения. Не подвергнуты тщательному анализу и систематизации наиболее характерные религиозные представления «русских израильтян», не прослежена динамика их изменений. Не разработан в достаточной мере вопрос о.

42 См.: Кац Б. Непогасшие искры. Пленные евреи и русские субботники // Электронный ресурс http: // mahanaim. ruКац Е. Об источниках происхождения общин иудействующих в России // Материалы Десятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. Выпуск 12. М., 2002. Ч. 2. С. 108−127.

43 Рабинович В. Ю. Положение зиминских субботников в обществе: постановка проблемы // Россия и Восток: взгляд из Сибири. Материалы и тезисы докладов к XI международной научнопрактической конференции. Иркутск. 1998. Т.1. С. 232−235. контактах иудействующих и евреев, особенно до второй половины XIX в. Не освещена вся совокупность факторов и причин, заставлявших русских простолюдинов обращаться к «ветхозаветной вере», способствующих «успеху» движения. Работы авторов последних лет являются серьёзным шагом вперёд в изучении «жидовствующих», однако отсутствует комплексное, основанное на привлечении широкого круга документов, религиоведческое исследование уникального явления в русском сектантстве.

Источники. Источниковой базой диссертационного исследования является комплекс материалов, включающий в себя сочинения полемистов начала XVIII в., архивные документы и нарративные источники. Первая группа источников невелика, но значима: полемические произведения эпохи Петра I включают в себя самые ранние упоминания об иудействующих. К ним относятся: «Розыск о раскольнической брынской вере» митрополита Дмитрия Ростовского- «Зеркало очевидное» и письма митрополиту Стефану Яворскому писателя-публициста И.Т. Посошкова- «Обличение неправды раскольнической» архиепископа Феофилакта Лопатинского. Немногочисленные, не вполне ясные сведения о субботниках, содержащиеся в этих трудах, требуют особенно скрупулёзного анализа. Наибольшей значимостью для нашей работы обладают сочинения И. Т. Посошкова, которые ранее глубоко не исследовались, хотя в них иудействующие упоминаются намного чаще, чем в других полемических творениях.

Вторую, весьма обширную группу источников составляют документы Российского Государственного исторического архива. Это материалы из фонда канцелярии Святейшего Синода (Ф.796), канцелярии обер-прокурора Синода (Ф.797), департамента общих дел Министерства внутренних дел (Ф.1284), Комитета министров (Ф.1263), Совета министра внутренних дел (Ф.1281) и некоторых других фондов. Материалы следственных процессов над иудействующими, документы делопроизводства, относящиеся, главным образом, к первой половине XIX в., содержат сведения о персоналиях, локализации общин, времени и обстоятельствах их обнаружения правительством, взаимоотношениях с властями, контактах с иудеями. Тщательный анализ архивных дел позволяет также извлечь информацию о религиозных представлениях и практиках последователей «Моисеева закона», факторах, способствовавших распространению движения. Особенно ценными среди архивных материалов являются документы «сектантского происхождения»: просьбы субботников, адресованные властям, рукописи религиозного содержания. Ряд архивных документов вводится в научный оборот впервые.

Третья группа источников диссертации представлена всевозможными описаниями иудействущих в светской и церковной литературе второй половины XIX — начала XX вв. Авторами этих описаний были чиновники Министерства внутренних дел, историки, публицисты, этнографы, писатели, путешественники, посетившие субботнические общины в различных регионах России и собравшие обширный фактический материал. Используются также подобные очерки из еврейской периодики — журналов «Восход», «Еврейская старина». Богатейшая информация о последователях «Моисеева закона» накоплена в церковно-миссионерской литературе: епархиальных ведомостях, «Миссионерском обозрении», «Православном собеседнике» и ряде других изданий, где публиковались заметки и статьи священников, миссионеров и других авторов, контактировавших с субботниками, имевших под руками письменные источники, не сохранившиеся до настоящего времениархивы местных церквей, духовных консисторий, рукописи иудействующих. Весьма информативными являются отчёты о деятельности епархиальных миссионеров, миссионерских обществ и братств, протоколы полемических собеседований духовенства с сектантами, миссионерские журналы и т. д.

Цель диссертационного исследования — проведение комплексного религиоведческого анализа движения иудействующих XVIII — начала XX вв., заключающееся в выявлении источников этого движения, причин и факторов, способствовавших его распространениюопределении особенностей влияния на него иудейской традицииисследовании специфики религиозных представлений субботников.

Реализация этой цели обусловила постановку и решение следующих задач:

1. выявить возможные источники движения иудействующих XVIII-начала XX вв.;

2. определить механизмы воздействия на него еврейской религиозно-культурной традиции на протяжении XIX — начала XX вв.;

3. исследовать формирование, эволюцию и своеобразие взглядов иудействующих на Христа и Новый Завет;

4. реконструировать и проанализировать их эсхатологию и мессиологию;

5. рассмотреть комплекс факторов и причин, способствовавших распространению и развитию движения.

Методология исследования обусловлена целью и задачами диссертации, а также особенностями исследуемого материала. Изучение феномена иудействующих потребовало комплексного подхода, опирающегося на принципы историзма и объективности. В его основу был положен метод аналитического исследования источников, проясняющий их логику и содержание, а также методы сравнительно-исторического и типологического анализа.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нём впервые на основании широкого круга источников, часть которых впервые вводится в научный оборот, дана разносторонняя характеристика движения иудействующих в России XVIII — начала XX вв. Рассмотрены возможные источники его происхождения, воздействие на него еврейской религиозно-культурной традициидетально проанализированы самые ранние сведения о немвпервые высказана гипотеза о влиянии старообрядческого фактора на его генезис. Впервые подвергнуты анализу формирование, эволюция и своеобразие взглядов иудействующих на Христа и Новый Завет, их эсхатология и мессиология. Исследован комплекс разнообразных факторов, обусловивших обращение в «еврейскую веру» части крестьянского населения страны, способствовавших распространению и развитию движения.

Основные выводы, выносимые на защиту:

1. Генезис движения иудействующих представлял собой длительный — на протяжении XVIII в. — и сложный процесс, в котором играли роль различные факторы: старообрядческий, «реформационный», и, вероятно, иудейский.

2. В первых десятилетиях XIX в., несмотря на черту еврейской оседлости, между субботниками и иудеями начинают происходить регулярные контакты. Иудеи выступают в роли учителей ряда субботнических сообществ, которые проявляют сознательное стремление к заимствованию элементов нормативного иудаизма. Начиная со второй половины XIX в., воздействие еврейской религиозно-культурной традиции на движение иудействующих активизируется. Оно осуществляется через учительство, иудейскую литературу, внедрение древнееврейского языка в богослужение субботников и другие факторы, способствовавшие процессам аккультурации.

3. С конца XVIII в. и на протяжении XIX в. прослеживается «дехристианизация» религиозных представлений иудействующих. У них складывается устойчивая мировоззренческая доминанта, подразумевавшая избрание в качестве основы вероисповедания Ветхого Завета, дистанцирование от Нового Завета, отрицание Троицы, а также божественности и мессианства Христа. При этом в определённом сегменте движения обнаруживалось резко-отрицательное восприятие личности Христа и Нового Завета, а некоторая часть субботников демонстрировала спектр «лояльных» позиций по отношению к образу Христа и новозаветным текстам, что свидетельствовало об исключительном разнообразии представлений иудействующих.

4. В основе эсхатологических представлений иудействующих лежали интерпретируемые ими пророческие и апокалиптические книги Ветхого Завета, при этом их мессианские и эсхатологические воззрения были неоднородными. У одних субботников присутствовал земной, политизирующий образ Мессии, у других — духовные и универсалистские воззрения на личность и царство будущего «избавителя», у третьих мессианские представления были слабо артикулированы либо интерес к образу Мессии вовсе отсутствовал. Эсхатологическое движение конца XIX в., охватившее астраханских субботников, было связано с феноменом палестинофильства в еврейском мирепри этом оно оставалось типологически близким русским народным религиозным движениям, обнаруживая образы и идеи, свойственные крестьянской утопии и эсхатологии.

5. Достаточно широкое распространение движения иудействующих было обусловлено совокупностью факторов и причин. Почвой для его распространения в крестьянской среде стал дефицит образованного, пользующегося авторитетом духовенства и традиционно слабое знакомство с библейскими текстами. Простолюдина с неудовлетворённым религиозным чувством, но с патриархальным миросозерцанием и обрядовой религиозностью, привлекал «вечный», «древний», «от самого Бога» «Моисеев закон», имевший ярко выраженный ритуалистический характер. Притягательной в «ветхозаветном учении» оказалась и ориентация на идеалы земного благоденствия. Энергичное учительство и периоды благоприятной политической конъюнктуры способствовали становлению и развитию движения.

Научно-практическая значимость диссертации заключается в том, что её результаты могут быть востребованы для последующих исследований движения иудействующих, а также для анализа различных форм религиозного инакомыслия в России. Методика, применённая в диссертации, может быть полезной в изучении т.н. новых религиозных движений и выявления причин их распространения в современной России. Материалы настоящего исследования могут быть также использованы в лекционных курсах по религиоведению, отечественной истории и культурологии, а также специальных курсов по истории общественного движения в России, русского религиозного разномыслия и истории Русской православной церкви.

Апробация работы.

Диссертационное исследование прошло апробацию. Основные идеи и выводы диссертации изложены в семи научных публикациях общим объемом 3, 7 печатных листа и были отражены в докладах на конференции «Наука, религия, общество» (Санкт-Петербург, 2004 г.), III Всероссийской научной конференции «История идей и общества» (Нижневартовск, 2005 г.), международной научной конференции «Человек верующий в культуре Древней Руси» (Санкт-Петербург, 2005 г.), конференции «Религиоведение как междисциплинарная наука» (Санкт-Петербург, 2006 г.), международной научной конференции «Человек в культуре русского барокко» (Москва, 2006 г.), Четырнадцатой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике (Москва, 2007 г.), а также на научно — богословских конференциях Московской духовной академии в Сергиевом Посаде и Ярославле.

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры философии религии и религиоведения СПбГУ.

Структура диссертации: диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Заключение

.

Движение иудействующих, будучи весьма непростым и многослойным явлением, имело сложную историю. Его генезис представлял собой длительный процесс, в котором играли роль различные предпосылки. Религиозный поиск, направленный в сторону предпочтения Ветхого Завета Новому, начался в эпоху конца XVIIXVIII вв., столь богатую разнообразными религиозно-культурными исканиями. На наш взгляд, два знаковых фактора времени повлияли на формирование нового миросозерцания: «реформационный» и старообрядческий. Наличие первого фактора в происхождении движения вполне очевидно: он оставил свой «след» в названии одного из течений иудействующих — молокан-субботников, в мировоззрении сектантов и в некоторых документах по истории движения. Наличие второго не столь ясно, но заключение, (имеющее основание в ранних источниках), о роли старообрядческих идей, настроений, ценностей в создании атмосферы, из которой «выросла» ориентация на «старозаконие» кажется нам вполне логичным. Религиозное брожение, первоначально трудно дифференцируемое, (как показывает анализ полемических сочинений начала XVIII в.), в конечном счёте, вызвало к жизни первые общины последователей «Моисеева закона». Они обнаруживаются уже с 60-х гг. XVIII столетия.

Представляется допустимым говорить о вероятном присутствии третьего фактора — иудейского — в происхождении феномена субботничества. Косвенно об этом свидетельствуют случаи воздействия еврейской религиозной традиции на отдельных людей, живших в России XVII—XVIII вв. Возможно, на это указывает и наличие уже в конце XVIII в. в мировоззрении некоторых иудействующих ярко выраженных антихристианских идей, до этого не обнаруживаемых. Наконец, появление в XIX столетии единичных сектантских сообществ под непосредственным влиянием иудаизма позволяет спроецировать подобные ситуации и на более раннюю эпоху. Рецепция «ветхозаветной веры» могла осуществиться как на территории России, где количество проживающих евреев ощутимо возрастает с XVII в., так и Польши с её значительным еврейским населением, давшей приют многочисленным русским «диссидентам» в XVIII в.

Предположительно, движение иудействующих развивалось не из одного источника, а нескольких, появлявшихся в разное время и в разных местах. Создававшиеся очаги «еврейской веры» вступали во взаимодействие друг с другом, что способствовало обогащению и модификации первоначальных представлений. Об этом свидетельствует выраженная неоднородность и изменчивость религиозных воззрений «жидовствующих», что выявлено в процессе их исследования.

Эволюции субботничества в значительной мере способствовала также коммуникация между сектантами и евреями. Заметное присутствие «еврейского фактора» ощутимо в жизни субботников уже с первых десятилетий XIX столетия, о чём свидетельствуют архивные документы. Встречи субботников и иудеев могли происходить и в столице, и в провинции, и на территории черты оседлости, и вне её. Часть последователей «Моисеева закона» вполне осознанно стремится к усвоению элементов нормативного иудаизма, чувствуя несовершенство своей «доморощенной веры».

Уже в первой трети XIX столетия формируются те механизмы воздействия иудейской традиции на общество субботников, которые в полной мере проявятся во второй половине XIX — начале XX вв. Иудеи выступают в роли религиозных учителей русских сектантов. Первоначально, по всей вероятности, практиковалось устное учительство, но не позднее 1820-х гг. иудействующие делают попытки получить «еврейские правила» (молитвы, сведения об иудейских обрядах и т. д.) в письменном виде. Возникает интерес к древнееврейскому языку. Начиная со второй половины XIX в., когда контакты между иудеями и субботниками ещё более активизируются, роль вышеперечисленных факторов значительно возрастает. Иудеи выполняют разнообразные религиозные — наставнические и обрядовыефункции в сектантских общинах. Иудейское учительство, еврейская религиозная литература, преимущественно в русских переводах, практика совместных молитв евреев и субботников, древнееврейский язык, смешанные браки были инструментами религиозно-культурного влияния на сектантский мир. Поведение евреев в религиозной, иногдасемейно-бытовой и экономической сферах служило ориентиром и примером для подражания. Связь между двумя сообществамиеврейским и сектантским — ярко проявилась в период начавшегося в последних десятилетиях XIX в. сионистского движения. Иудействующие восприняли секулярное палестинофильство евреев исключительно в религиозном ключе, отреагировав всплеском мессианских ожиданий, вылйвшимся в эсхатологическое и переселенческое движение.

Реципиентами раввинистического иудаизма и элементов еврейской культуры были, прежде всего, геры, но и собственно субботнические общины, отвергающие «Талмуд», подвергались еврейскому влиянию. Многовековая иудейская традиция, видимо, в силу использования сакрального языка Библии и детальной разработки ритуалов оказывалась привлекательной для тех, кто пытался самостоятельно конструировать религиозные практики на основе Ветхого Завета.

Таким образом протекала «иудеизация» и аккультурация в субботнической среде, оказавшейся восприимчивой к усвоению иной религиозно-этнической культуры.

Испытывая, с одной стороны, инокультурное влияние, с другойбудучи простонародным религиозным движением, выросшим на христианской почве, и развивающимся в условиях православного окружения, субботничество представляло собой «полифоничное» явление, что проявлялось в религиозных представлениях сектантов. Сложными, неоднозначными и меняющимися с течением времени были взгляды иудействующих на Христа и Новый Завет. С конца XVIII в. и на протяжении XIX столетия наблюдается процесс дехристианизации религиозных представлений «русских израильтян», который выразился в складывании устойчивого ядра в их мировоззрении. Оно включало избрание в качестве основы вероисповедания Ветхого Завета, отрицание Троицы, божественности и мессианства Христа и дистанцирование от христианского раздела Библии. Часть сектантов демонстрировала резко-негативное отношение к личности Христа и всему Новому Завету. С одной стороны, отталкивание от христианства объяснялось влиянием иудейской традиции, накопившей за многие века значительный опыт антихристианской полемики, с другой стороны, диктовалось внутренней логикой развития движения. Это развитие совершалось по следующей схеме, которую мы попытались реконструировать: интерес к Ветхому Завету, его буквальное понимание — восприятие обрядовых практик Моисеева закона, как данных Богом изначально и потому не подлежащих отмене — «автономизация» Ветхого Завета в представлениях сектантов — критическое отношение к Новому Завету и его центральному Образу.

Одновременно значительная часть субботников выражала почтительное отношение и интерес к личности Христа и новозаветным книгам, что иногда приводило к причудливому переплетению «ветхозаветной веры» с отдельными христианскими идеями. Основатель христианства мог выступать в сознании иудействующих в качестве пророка, боговдохновенного мужа, святого, истинного гера, простого, но мудрого человека. Некоторые даже верили в Его воскресение, другие допускали, что Он будет судить мир. Такой пиетет в отношении Христа мог быть характерным для целого сектантского социума, а мог стать плодом индивидуальных религиозных исканий. Отдельные сектанты называли Христа Мессией, Сыном Божьим, Господом. Такое же разнообразие «лояльных» позиций прослеживалось у субботников по отношению к Новому Завету. Его могли принимать в целом, допуская некие искажения в тексте. Находились такие иудействующие, которые признавали истинность Евангелия или святость «учения Христа». Другие констатировали лишь некую ограниченную ценность новозаветных писаний или полезность с точки зрения нравственности. При этом проводилась «демаркация» между «учением апостолов» и «учением Христа». Первое оценивалось «ниже» второго. У некоторых сектантов присутствовала субординационная доктрина соотношения двух Заветов, зеркально противоположная христианской: Новый Завет рассматривался как «младший» в сравнении с Ветхим. Кроме того, на тексты Нового Завета субботники могли ссылаться для доказательства правильности своей веры — прежде всего, обязательности исполнения Моисеева закона. В среде «русских евреев» существовали также «переходные типы» от негативно настроенных к христианству до «сочувствующих». Обращение значительной части иудействующих, конструировавших свою религию на основе Ветхого Завета, к новозаветным книгам и образу Христа указывало на синкретический характер их миросозерцания.

Причиной подобного своеобразия стал комплекс различных факторов: «христианская струя», доставшаяся последователям «Моисеева закона» в наследство от молоканства, влияние православного окружения, полемическая борьба с субботничеством миссионеров, использование сектантами православной Библии.

Множество оттенков в данном сегменте представлений «жидовствующих» свидетельствовало о текучести этих представлений, о подвижности сектантской среды, склонной к религиозному поиску.

Однако наличие достаточно жёсткого ядра в мировоззрении субботников в то же время гарантировало относительную стабильность движения.

Столь же «пёстрой» была субботническая эсхатология и мессиология. В первых десятилетиях XIX столетия эта часть верований субботников отличалась крайне слабой разработанностью, объяснявшейся, по всей вероятности, недостаточной зрелостью самого движения и концентрацией внимания сектантов на предписаниях Пятикнижия. Со временем, особенно во второй половине XIX в., интерес иудействующих к образу Мессии, размышлениям о последних временах возрастает. Основой эсхатологических представлений «жидовствующих» становятся пророческие и апокалиптические книги Ветхого Завета, которые они интерпретируют, соотнося библейские тексты с реалиями окружающей их жизни — повседневными, политическими, нравственными и т. д. Особенно пристальное внимание сектантов вызывала 3-я книга Ездры, рисующая яркую картину конца времён и явления «Сына Божьего».

Представления «жидовствующих» о последних временах перетекали в эсхатологические ожидания, ощущение близости пришествия Мессии. В 60−70-х гг. XIX в. эсхатологические настроения заметны у тамбовских и воронежских иудействующих. В последних десятилетиях XIX в. ожидания прихода Мессии у астраханских последователей «Моисеева закона» перерастают в настоящее эсхатологическое движение, спровоцированное феноменом сионизма и тесно связанной с ним массовой колонизацией земли Израиля, начавшейся в 1880-х гг. Чаяния близкого «избавления» вызывают, в свою очередь, эмиграцию «жидовствующих» в Палестину, в которую вовлекаются впоследствии и сектанты из других губерний империи. Этот феномен, с одной стороны, по степени напряжённости ожидания Мессии напоминает иудейские мессианские движения. С другой оказывается своеобразным повторением и отражением палестинофильства русских евреев, отличаясь от еврейского национального движения религиозной окраской. Наконец, эсхатологическое и переселенческое движение иудействующих является типологически близким русским народным религиозным движениям, обнаруживая образы и идеи, свойственные крестьянской утопии и эсхатологии: образ царя-избавителя, скрывающегося властителя, представления о «праведной земле» и наступлении идеального царства.

Мессианские верования субботников, неоднородные уже в первых десятилетиях XIX в., развивались в сторону ещё большего разнообразия в последующее время. Земной, политизирующий образ Мессии сочетался с духовными и универсалистскими воззрениями на личность и царство будущего вождя, наличием слабо артикулированных представлений и даже отсутствием интереса к образу Мессии. Эсхатологический пессимизм" (мотив катастрофы, усиления бедствий перед избавлением) соседствовал с «эсхатологическим оптимизмом» (верой в мессианское торжество). Каковы были источники этого разнообразия? Во-первых, ветхозаветная пророческая и апокалиптическая литература, на фундаменте которой сектанты строили собственную мифологию, порой, весьма удаляясь от «первоисточника». Во-вторых, эсхатология иудаизма, транслировавшаяся через учительство и катехизическую литературу. Заметным было и воздействие христианского дискурса — молоканской традиции, новозаветной апокалиптики, в целом, христианского окружения. В некоторых случаях, это позволяет характеризовать взгляды «ветхозаветников» как эклектические. Духовное измерение личности Мессии и мессианской эры в противовес политизирующему, приземлённому, использование лексемы Антихрист для описания эсхатологического противнике грядущего спасителя, — всё это свидетельствовало о латентном влиянии христианских образов на мироощущение части «жидовствующих».

Эсхатология субботников оказалась связанной с проблемой их идентичности. Сектанты делали акцент на роли в эсхатологическом процессе израильского народа, к которому они причисляли себя как исполнители «Моисеева закона», подчас даже претендующие на «лучшее» место в царстве Мессии. В некоторых общинах иудействующих пользовалась особенной популярностью легенда о пропавших 10-ти израильских коленах, которые должны появиться на сцене мировой истории в самом её конце. Субботники заявляли о некой причастность к их судьбе в мессианские времена, или же прямо отождествляли себя с исчезнувшими коленами. Таким образом, в случае с иудействующими мы имеем дело с образцом коллективной эсхатологии, в которой индивидуальная эсхатология отходит на задний план, что было характерно и для мышления иудаизма, сосредоточенного на судьбах Израиля и мира, а не на судьбе индивида.

Уникальный и загадочный феномен русских иудействующих расцвёл на хорошо подготовленной почве и имел свою «формулу успеха». Мы обнаружили комплекс факторов, обеспечивших появление и стимулировавших развитие субботничества в крестьянском обществе. Слабое знакомство русских простолюдинов с библейскими текстами и их интерпретацией, существующей в православном богословии, недостаток полноценной религиозной жизни, дефицит образованного, пользующегося авторитетом приходского духовенства, готового исполнять наставнические функции по отношению к пастве, было источником духовного «голода», заставлявшего верующих обращаться к самостоятельному чтению Библии и поиску иных религиозных учителей — толкователей священных текстов. Учительство сыграло значительную роль в становлении и развитии движения: энергичные лидеры, имена которых нам стали известны благодаря архивным документам, осуществляли проповедь учения, наставляли уже обращенных, выполняли богослужебные функции в сектантских сообществах, выступали в качестве представителей своих общин в отношениях с властями. Их модель социального поведения, тиражируемая внутри сектантских сообществ, предусматривала, с одной стороны, прозелитическую активность, ревность и непреклонность в защите и хранении веры, а с другой стороны, умение скрывать свои взгляды в опасных ситуациях. Это гарантировало распространение движения и его устойчивость к внешним факторам воздействия.

Всплески активности, которые наблюдались в субботническом социуме в XIX в., были связаны с относительно благоприятной конъюнктурой, установившейся в первой четверти столетия и в эпоху Александра II. Движение неслучайно приобретает массовый характер в эпоху Александра I, когда в обществе распространяются идеи веротерпимости и правительство делает акцент на «мерах кротости» по отношению к сектантам. Религиозная либерализация, характерная для первой четверти XIX в., безусловно, способствовала подъёму движения, его относительной легализации. Массовые издания Священного Писания, связанные с деятельностью Библейского общества, стимулировали интерес населения к ветхозаветным текстамбольшая, чем ранее, доступность Библии, способствовала как появлению неофитов, так и развитию сформировавшихся общин. Наконец, относительно недавнее включение еврейского населения в число подданных империи, разработка правительством законодательства о евреях привлекли внимание общества к российскому еврейству, в частности, к его религиозной жизни. Это порождало и усиливало в среде субботников притяжение к еврейской традиции, которая начинала играть заметную роль в сектантском движении. К эпохе Николая I движение окрепло, иудействующие смогли пережить период репрессий под маской внешней принадлежности к православиювдали от центра были созданы новые очаги субботничества. Наступившая вслед за тем «оттепель» в правление Александра II способствовала выходу сектантских групп на поверхность общественной жизни. Особенное значение для жизни последователей «Моисеева закона» имело в это время появлений полного текста Библии на русском языке и расширение черты еврейской оседлости, усилившей коммуникацию между «жидовствующими» и иудеями.

В «Моисеевом учении» находилось немало привлекательного для «народных богоискателей». Это ориентация на древнюю веру, «старше» которой ничего не может быть, эмфаза на её божественном происхождении и неизменности, сопоставимые с некоторой «вторичностью» христианства, его статусом «младшего», отменившего «закон» и придумавшего нечто «своё». Эти идеи были близки и понятны патриархальному миросозерцанию русского крестьянина. С другой стороны, подобного рода оппозиции — старая вера/новая вера, чистая/испорченная — имеют универсальный характер, в разные эпохи заставляя верующих выбирать старообрядчество (противопоставляя его никоновским «новинам»), протестантизм во всех его видах (сопоставляя его с «исказившей» апостольское христианство традицией) или восточные культы (сравнивая их с «молодым» христианством).

Ритуалистический характер «Моисеева закона» оказывался созвучным народной религиозности с её обрядовой доминантой, а его «строгость» — аскетическим ценностям народной культуры.

Наконец, определённой притягательностью обладала ориентация на материальное благоденствие, на успех в этой жизни. Экономическое процветание субботников рассматривалось последними как знак благословения свыше, как доказательство истинности «ветхозаветной веры». Эти аргументы, так же как и методы «экономического» воздействия на обращаемых, использовались иудействующими в их прозелитической деятельности.

Добавим к этому, что мировоззрение некоторой части сектантов было синкретичным, впитало в себя ряд элементов христианской традиции, что придавало движению определенную гибкость: оно, таким образом, не отталкивало от себя тех, кого смущал радикальный разрыв с христианством.