Эволюция политического протеста в современном Китае

Актуальность темы

исследования может быть рассмотрена с двух сторон. С одной стороны, проблемы протестного поведения в политике, будучи перманентно актуальными в силу значимости для сохранения социально-политических систем и их развития, приобретают в последние несколько лет особую остроту в связи с нарастанием масштабов и интенсивности политического насилия в разных регионах мира. В результате так называемых «цветных революций» сменились правящие режимы в ряде постсоветских государств (в Грузии, Украине, Киргизии1, также — с точки зрения некоторых аналитиковсюда можно отнести выступления 2006 года в Белоруссии2 и 2008 года в Армении3, а также события 2009 года в Молдавии4) — арабский мир также испытывает нарастающее давление протестных движений на правящие режимы, некоторые из которых — при явной иностранной поддержке протестующих либо без оной — уже не устояли (Ливан, Тунис, Египет, Ливия5). Нарастание интенсивности политических протестных выступлений в Европе и США (акции f 7 формата «Occupy the Wall street», волнения в Великобритании) делает данную.

1 Нарочницкая Н. А. Оранжевые сети: от Белграда до Бишкека. — С-Пб., Алетейя, 2008. — 208 с.

2 Маркушин В. Васильковая революция не пройдет // Красная Звезда. — 02.03.2006; Васильковая революция // Иносми. — 28.06.2005.: эл. ресурс URL: http://www.inosmi.ru/world/20 050 628/220595.html (свободный доступ, дата обращения 20.10.2011).

3 At Least Eight Killed In Armenian Post-Election Unrest // Armenia Liberty ([RFE/RL]). — 02.03.2008.: эл. ресурс URL: http://www.armenialiberty.org/content/article/1 593 576.html (своб.доступ, дата обращения 11.11.2011) — Армения: в Ереване полиция избивает мирных демонстрантов // Human Rights Watch (NY). — 2008. — 29 февраля.: эл. ресурс URL: http://www.hrw.org/en/news/2008/02/29 (своб.доступ, дата обращения 15.10.2011).

4 Moldova forces regain control of parliament after «Twitter revolution» // Guardian. — 08.04.2009; Число раненых в беспорядках в Кишиневе превысило 270 человек // РИА Новости. — 08.04.2009.: эл. ресурс URL: http://ria.ru/incidents/20 090 408/167536795.html (своб.доступ, дата обращения 18.10.2011).

5 Истоки и смысл арабской революции. Интервью «Наука 2.0» с А. Коротаевым // Полит.ру. — 07.07.2011.: эл. ресурс URL: http://polit.ru/article/201 l/06/07/korotayev/ (своб.доступ, дата обращения 22.12.2011) — Попов В. Арабы 2011: от весны революции к осени правителей. // Журнал-Нео. — 24.12.2011.: эл. ресурс URL: http://journal-neo.com/?q=ru/node/l 1946 (своб.доступ, дата обращения 27.12.2011).

6 Ryan S. What are the Occupy Wall Street protests in New York? //The journal. — 30.09.2011: эл. ресурс URL: http://www.thejournal.ie/what-are-the-occupy-wall-street-protests-in-new-york-241 387-Sep2011/ (своб.доступ, дата обращения 18.12.2011).

7 Великобритания. Несколько городов охвачены насилием // MIGnews.com. -09.08.2011: эл. ресурс URL: http://mignews.co.il/print/9 081 l6064624904. html (своб.доступ, дата обращения 01.11.2011) проблематику в высшей степени актуальной не только в теоретическом, но (возможно, даже в большей степени) и в прикладном плане.

С другой стороны, Китай интересен для аналитиков и исследователей в разных отраслях социогуманитарного знания как один из новых лидеров мировой g экономики и геополитики, поэтому состояние социально-политической системы КНР, несомненно, является актуальным предметом для изучения. Растущее влияние Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в мире в целом стимулирует дискуссию о роли китайского государства и общества — так же, как и китайской экономики — в глобальных процессах, создавая потребность в осознании и всестороннем изучении значимых аспектов его социально-политического развития.

Культурная и рыночная глобальная интеграция, равно как и практическая потребность в прогнозировании процессов политической эволюции, диктуют необходимость с повышенным вниманием отнестись к исследованию насущных проблем, имеющихся в этом государстве, которое уже сегодня претендует на роль регионального военно-политического и социально-экономического лидера с прицелом на мировую гегемонию.

Степень разработанности проблемы.

Этнои политогенез китайской национальной общности, возникновение и эволюция мировоззренческих констант наряду с устойчивыми паттернами организации социально-экономической и социально-политической жизни китайского общества, специфически национальные духовные ценности, нашедшие отражение в философских системах, характеризующихся кроссэпохальной преемственностью, являются определяющими в традициях длительного слитного функционирования политических институтов, исторической науки, культуры в самом широком её смыслеуказанные процессы в большой степени детерминировались моральными императивами9. Данная.

8 Country Comparison: GDP (purchasing power parity) // CIA The World Factbook 2011: эл. ресурс URL: https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/rankorder/2001rank.html (своб.доступ, дата обращения 03.11.2011).

9 Абрамова H.A., Кучинская Т. Н. «Китайский регион» в политическом измерении. — Чита, ЧитГУ, 2008. — с. 104 4 специфика рассматриваемой страны требует операционализировать категории политической культуры для адекватного изучения такой сложной субстанции, как политическая сфера жизни китайского общества, и выявления роли протестных действий в ней. Изучение политической культуры, называемой Л. Паем «душой китайской политики"10, позволяет глубже проникнуть в специфику и вскрыть определяющие факторы развития Китая в его прошлом, помогает найти ясные ориентиры в современной политической жизни КНР, а равно даёт инструменты для прогнозирования её дальнейших трансформаций.

Основные понятия концепции политической культуры были сформулированы С. Вербой и Г. Алмондом в середине прошлого века. Весом также вклад в разработку понятийных схем и моделей политической культуры У. Блюма,.

М.Дюверже, Д. Каванаха, Л. Пая, И. Розенбаума, Р. Ж. Шварценберга, Д. Элазара и других 11. Как правило, в работах этих исследователей объектное поле политической культуры ограничивается сферой образцов ориентации, детерминирующих политическое поведение (Л.Пай), сферой сознания, сводимой к совокупности психических состояний индивида (Алмонд и Верба), либо сферой репрезентации политического поведения (Е.Вятр, Д. Пол). Бихевиоралистский подход, занимавший на стадии становления политической культурологии лидирующее место, отождествляет политическую культуру с субъективным содержанием политики, имея в виду полную совокупность духовных явленийтакой подход встретил оппонентов в лице интерпретативистов: исследователи, работающие в русле данного направления, такие как Л. Дитмер, А. Мейер, Р. Такер,.

Ч.Тейлор, С. Уэлш, стремятся выявлять и объяснять взаимосвязи между.

12 определенными типами политических культур и политических систем. Этот альтернативный подход заключается в поиске и анализе корреляций политической культуры и политического процесса, а также в представлении.

10 Пай Л. Незападный политический процесс пер. Семилетова Н. // Политическая наука — 2003. № 2. — с.66−85. См.: Easton D. The Political System: An Inquiry into the State of Political Science. — New York, 1953. — 330 p.- Idem. The Systems Analysis of Political Life. — Chicago, 1979. — 508 p.- Idem. The Analysis of Political Structure. — New York London, 1990. — 352 p.- Almond G., Coleman J. A Functional Approach to Comparative Politics // Politics in Developing Areas. — Princeton, 1960. p. 3—64- Almond G., Powell G. Comparative Politics: A Developmental Approach. — Boston, 1966.-350 p.- Almond G., Powell G. Comparative Politics Today: A World View.-New York, 1996.-832 p.

12 Welch S. The Concept of Political Culture. — London, 1993. — 208 p. 5 политической культуры как смыслового видения политической системы и в целом политики.

Стоит особо отметить принципиально важную для нашего исследования концепцию незападного политического процесса, введённую в научный дискурс и развиваемую такими исследователями, как Л. Пай, Дж. Кахен, Г. Паукер 13 и другими. В статье 1964 года (переведённой на русский язык и напечатанной14 в 2003 году), Л. Пай выводит ряд ключевых черт, отличающих политические системы незапада, которые подробно разбираются в третьем параграфе первой главы настоящей работы.

В фокусе отечественной науки политическая культура также оказывалась в качестве важного аспекта бытия и эволюции политических систем. Одной из ключевых работ, обобщающей опыт западных исследований политической культуры и знаменующей активизацию международного сотрудничества в исследовании данной проблематики, является совместный труд «Политические культуры и социальные измерения. Международные сравнения».

B.О.Рукавишникова, Л. Халмана и П. Эстера15.

В советском, а позже в российском китаеведении понятие политической культуры операционализировалось посредством связанных концептов «традиции», «идеологии», «образцов политического поведения» и ряда иных. Большинство синологов так или иначе касались вопросов, связанных с традиционной политической культурой. Идеолого-философскому аспекту данной проблемы посвящены исследования А. С. Мартынова, Н. И. Конрада,.

C.Л.Тихвинского, М. Л. Титаренко, Л. С. Переломова и др. К. М. Тертицкий делает акцент в первую очередь на ценностной стороне политико-культурных традиций!6. Исследования по проблемам управления в традиционном Китае проводились Л. С. Васильевым, Б. Г. Дорониным, Е. И. Кычановым, Ю. Л. Кроль. ь Kahin G.McT., Pauker G.J., Pye L.W. Comparative Politics in Non-Western Countries. // American Political Science Review. XLIX. — 1955, December — 1050 p.

14 Пай Л. Незападный политический процесс.—с.66−85.

15 Рукавишников В. О., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные измерения. Международные сравнения. Пер. с англ. — М., Совпадение, 2000. — с.91−93, 190−191.

16 Тертицкий K.M. Китайцы: традиционные ценности в современном мире. — M., МГУ, ИСАА, 1994. — 347 с. 6.

Н.В.Абаев и Л. Е. Янгутов разрабатывали тему культуры религиозной деятельности в традиционном Китае, касаясь в том числе политических аспектов. Значение традиции в китайской политической культуре в историческом аспекте детально рассмотрено в коллективной монографии «Традиции в общественно-политической жизни и политической культуре КНР» под редакцией М. Л. Титаренко и Л. С. Переломова. Изучением более широкого объекта, представляющего для нашего исследования непосредственный интерес, -политической системы, в рамках которой политическая культура формируется и актуализируется, оказывая обратное воздействие, занимались Р. М. Асланов, Л. М. Гудошников, К. А. Егоров, К. А. Кокарев и др. Основное содержание административной реформы (часто именуемой — на наш взгляд, ошибочно, ввиду расширительного толкования, — политической), проводимой последние десятилетия в КНР, детально освещается Л. П. Делюсиным и рядом других исследователей17. Фундаментальный анализ культурно-исторической эволюции Китая с позиций системного подхода при большом внимании к политическим аспектам произвёл коллектив авторов под руководством А. В. Меликсетова в работе «История Китая», вышедшей в 2002 году.

Помимо вышеназванных, следует упомянуть тех отечественных исследователей (преимущественно работающих под эгидой Института Дальнего Востока Российской Академии Наук), которые производят изыскания по проблемам модернизации Китайской Народной Республики и других государств региона с позиций выявления социально-экономических и политических последствий и факторов данного процесса, а также применимости китайского опыта в Россииэти авторы уделяют внимание в том числе философским аспектам трансформации китайской экономической системы в связи с эффектами, производимыми в области массового, элитарного и научного сознания Китая, идеологии. Многие них прямо или косвенно указывают на существование в Китае.

17 Титаренко М. Л. и др. Китай на пути модернизации и реформ: 1949;1999. — М., 1999. — 735 е.- Он же. Как управляется Китай: Эволюция властных структур Китая в 80−90 гг. XX века. — М., 2001. — 418 е.- Егоров К. А. Китайская Народная Республика: Политическая система и политическая динамика (80-е годы). — М., Наука, 1993. -206 е.- Он же. Представительная система Китая: история и современность. ред. Гудошников Л. М. — М., Спарк, 1998. — 240 е.- Делюсин Л. П. Политическая реформа и проблема демократии в Китае. — М., ИМЭПИ РАН, 1993. -108 с. проблем социальной стабильности, на наличие многочисленных протестных проявлений и значимого протестного потенциала. В нашей работе мы отталкиваемся, в числе прочих, от исследований А. А. Смирнова, Э. П. Пивоваровой, М. Ю. Галеновича, А. А. Москалёва, Т. В. Лазаревой, Т. М. Емельяновой, Г. А. Степановой, А. В. Виноградова, A.B.Островского, А. В. Шитова, В. Г. Ганшина, А. Т. Габуева, Д. А. Смирнова, Е. В. Бирюлина, О. Н. Борох.

В среде китайских ученых стоит отметить возросший в 1980;е годы, в связи с началом реформ, интерес к исследованию философской теории политической жизни Китая. Важным стоит признать направление китайской политической науки, занимающееся разработкой методологии исследований политической сферы. К наиболее значимым в этом секторе относят работы Ван Хунина18 и Линь Шанли19. Взаимозависимости функционирования государства и политической культуры освещены Ан Цзингуном, Хуа Аньганом, Ван Шаосинем. Результаты изучения политической культуры изложены в коллективной монографии «Теория основ политики» (2000 г.) Лин Сунлэ, Чжан Синцзю и ТТТи Сюэхуа. Многочисленные исследования китайских ученых также посвящены процессам трансформации традиционной политической культуры, их результаты изложены, в частности, в материалах журналов «Исследования духовной цивилизации», «Исследования культуры», «Китайская культура», «Китайская политика». Национальный аспект политической культуры рассмотрен Сюй Датуном в работах «Основы и особенности традиционной политической культуры Китая», «Размышления о национальных особенностях политической культуры». Общий анализ политической культуры Китая представлен в трудах Ван Панцзо, Ши Сяочуна, Ли Чуаньчжу, Чжан Канчжи, Чжан Ююя20.

18?Ur/ofrtJjliS. ^^SU^ift/p^J^ilA Ван Хунин. Чжэнчжидэ лоцзи. Макеси чжуи чжэнчжи сюэ юаньли (Политическая логика — принципы марксистской политологии). — Шанхай, Народное издательство Шанхая, 2004. -508 с.

ФШЙ/оЯ^^Ш'^ьЛ Линь Шанли. Дандай чжунго чжэнчжи синтай яныдзёу (Исследование политической морфологии современного Китая). — Тяньцзинское народное издательство, 2000. — 483 с.

20 Абрамова H.A., Луцак O.A. Философско-антропологические основания китайской политической культуры. // Вестник ЧитГУ — 2010. № 8 — Чита, 2010 — с. 14−20 — 133 с. 8.

В рамках западных методологических схем проблемы политической культуры изучаются в Лаборатории исследований политических систем и их изменений при Университете Тайваня. В качестве предметов анализа наиболее популярны типология, структура, функции политической культуры, а также содержание, ценностные аспекты и закономерности эволюции политической культуры китайского «материкового» и «островного» сообществ, а также отдельно рассматривается общество Гонконга (Сянгана) и его политическая культура (как выяснено в настоящей работе, это выделение неслучайно и вполне оправдано). Особое внимание уделяется компонентам политической культуры и соотношению в ней этического и политического аспектов 21.

Таким образом, подтверждается актуальность методологического подхода, выбранного нами в качестве одного из базовых при анализе проблем политического протеста в КНР — культурно-исторического, — а также соотносимость данного подхода с нашим предметом.

Актуализация темы социального протеста в мировой науке относится к периоду подъёма массовых молодежных движений и «духа революции» в 1960;х гг., когда потребность в объяснении причин и сути молодежного бунта вызвала рост интереса к проблематике протеста вообще. Формируются теоретические концепции протеста — парадигма коллективного действия (Ч.Тилли, М. Залд,.

С.Тэрроу и др.) и теория относительной депривации (Дж.Дэвис, Т. Р. Гарр,.

Р.Тернер и др.), в которых основное внимание уделяется мотивам участия личности в протесте. Эти подходы до сих пор преобладают в американских исследованиях социального протеста (Д.Сноу, У. Гэмсон) и один из нихдепривационный — мы избираем в качестве инструмента анализа.

ШШОп^ЙН^к У Цзинэнь. Жуцзя чжэнчжи сысян юй Чжунго чжэнчжи сиэньдайхуа.

Политическая идеология конфуцианства и политическая модернизация Китая). — Тайбэй, 1985. — 218 с.- Ш — ,.

ФШ АЙЭД-г^^тЛ Вэнь Чонг, Майкл Сяо. Чжунгожэньдэ гуаньниэнь юй синвэй (Концепции и поведение китайцев). — Цзянсу, 2006. — 202 с.

22 См.: Тили Ч. Социальные движения. — М., Парадигама, 2004. — 262 е.- Тэрроу С. Сила в движении: общественные, социальные движения и политика. — Университет Кемпбриджа, 1994. — 242 с. ^ Гарр Т. Р. Почему люди бунтуют. пер. Анурин В.Ф.- СПб., Питер, 2005 — 461 с. 9.

В советской социологии возникновение исследований протеста также относится к 1960;м, большинство работ было посвящено критике западных подходов с позиций классовой и революционной теории, среди них нужно прежде всего выделить труды философского толка Э. Я. Баталова, В. В. Большакова и К. Г. Мяло.24 Следующий этап — с 1980;х гг.: радикальные перемены, равно как и бурный рост протестного движения, обуславливают возникновение новых направлений исследований протеста. В области методологии выявились следующие тенденции: ориентация на теорию относительной депривации (Ю.А.Левада, М. М. Назаров и др.) — обращение как к депривационным схемам, так и к мобилизационным теориям, теории политического процесса (Е.А.Здравомыслова, В. В. Сафронов и др.) — выработка самобытных концепций в объяснение феномена российского протеста.

Объектом исследования является политический протест в КНР.

Предмет наших изысканий — особенности эволюции форм политического протеста в КНР в условиях политики реформ второй половины XX века.

Цель диссертационного исследования — выявление актуального состояния протестного движения в КНР и установление закономерностей в его развитии и функционировании. Данная цель обуславливает постановку и решение следующих задач:

1. Изучение эволюционных особенностей феноменологии 25 политического протеста на материале европейской социально-политической мысли.

24 Баннов Б. Г. Мятеж возмущенного разума: Студенчество Запада против империализма. — М., Молодая гвардия, 1970. — 112 е.- Баталов Э.-Я. «Новые левые» и Герберт Маркузе. — М., Знание, 1970. — с.26−41 и далееон же. Философия бунта. — М., Политиздат, 1973. — 210 е.- Ломейко В. Б. Левее истины: Рецидив детской болезни «левачества» в студенческом движении Запада. — М., Молодая гвардия, 1970. — 110 е.- Мяло К. Г. Социальная динамика майского движения // Вопросы философии. — 1969. № 6. — с.34- Новинская М. И. «Студенческая революция» в США и кризис буржуазных ценностей // Вопросы философии. — 1972. № 12. — с.89−101.

25 В рамках настоящего исследования понятие «феноменология» употребляется не в ортодоксальном значении философского направления, возглавляемого Гуссерлем, но в смысле процесса познания и описания конкретного феномена, то есть, данное понятие трактуется как «познание феномена» вообще, а не конкретный подход к такому познанию. Автор извиняется за возможную путаницу, но данное понятие в таком значении наиболее точно отражает суть предмета.

2. Подбор соответствующей предмету методологической базы исследования политического протеста на основе историко-сравнительного анализа подходов, имевших место в западном гуманитарном познании.

3. Анализ методологических подходов и политико-философских систем, созданных китайскими учеными, применительно к проблеме политического протеста.

4. Уточнение методологии исследования политического протеста в КНРанализ генезиса и эволюции политического протеста в Китае.

5. Определение субстанционального содержания современного китайского протестного движенияхарактеристика ключевых факторов политического протеста в современной КНР.

6. Выработка прогноза развития ситуации.

Методологическая база исследования основывается на общенаучных историческом и сравнительном методах, а также на комплексном подходе, подразумевающем рассмотрение разных аспектов и сторон объекта в их взаимосвязиприменяются инструменты системной методологии.

Ключевой методологической схемой в специфически политологическом аспекте выступает бихевиоралистский подход, предполагающий рассмотрение политического бытия в первую очередь через призму реальных действий субъектов политического процесса, а также их мотивов и установок.

Непосредственной опорой для настоящего исследования служат такие теории среднего уровня, как теория относительной депривации Т. Р. Гарра, концепция незападного политического процесса Л. Пая и других.

Поскольку важным фактором политического протеста является политическая культура наряду с её суммой в социально-политических идеях и течениях, изучение протестных движений видится иррелевантным вне культурноисторического контекста. Отношение к протесту в политической сфере общественной жизни в разные эпохи и в разных регионах мира было неодинаковым, и для придания настоящему исследованию должной связности, а.

11 также для выявления в китайской политической культуре черт, характерных для общемирового дискурса на тех или иных этапах развития, наряду с чертами особенными и уникальными, мы считаем крайне важным рассмотреть, по крайней мере в общих чертах генезис исследований и трактовок протеста в общественно-политической мысли как Китая, так и Европы, поскольку автор относит себя к европейской гносеологической традиции и так или иначе опирается на эту традицию, исходя из её постулатов, стремясь при этом, безусловно, к объективности познания, диверсификации и эффективному синтезу исследовательских подходов.

Для нас не в меньшей степени важно принять в расчёт ключевые институциональные особенности китайского государства, в чём, безусловно, исследование его политико-культурного базиса послужит опорой. В контексте анализа протестных проявлений наиболее значимыми нам видятся институты легитимации центральной власти (на основе теории небесного мандата) и передачи требований к политической системе с нижнего социального яруса {петиционная система). Оба этих института являются весьма специфическими для Китая, будучи укоренёнными в историческом опыте государственного строительства, и дают ключ к пониманию природы по крайней мере некоторых направлений протестного движения, имеющих место в современном Китае. Принимая во внимание то обстоятельство, что китайское государство и общество всегда исходили в своём развитии из соотнесения насущных проблем с историческим опытом — опираясь на традицию или отталкиваясь от неё, -особенно важной видится роль ретроспективного анализа и кросстемпоральных сравнений при изучении эволюции и современного состояния протестного движения в Китае.

Цель такого анализа состоит в установлении основных закономерностей проявления политического протеста и факторов, оказывающих на этот феномен наибольшее влияние. Результатом поисков должна стать система индикаторов, позволяющая производить оценку состояния политической сферы общества с точки зрения протестного потенциала, протестных настроений и реальных проявлений политического протеста, а также строить обоснованные прогнозы развития ситуации. При этом можно выделить два основных типа таких сравнений, используемых в работе: пространственно-временные, применяемые преимущественно в разделе, посвященном феноменологии протеста (рассматриваются и сопоставляются позиции различных социально-политических идейных систем, возникших в разные эпохи в разных регионах), и вертикально-исторические, обеспечивающие задачу выявления общих исторических закономерностей в развитии идейно-идеологического и институционального комплексов Китая.

Гипотезы исследования состоят в следующем:

Во-первых, политизация форм социального протеста в КНР детерминируется спецификой политической системы и в частности партийной структуры этой страны.

Во-вторых, политическая культура Китая задаёт специфические рамки как политическому процессу КНР, так и протестному движению.

В-третьих, ключевым фактором социально-политической нестабильности является продолжающаяся с 1978 года экономическая реформа.

В-четвёртых, для КНР характерна разобщённость протестных сообществ и невысокий уровень влияния их на принятие политических решений.

В-пятых, смена поколений партийного руководства, являясь конвенциональным механизмом рециркуляции элит и, не нарушая формальной структуры властных институтов, может катализировать ряд изменений в политическом процессе КНР в зависимости от конкретных параметров смены.

Сочетающиеся в современном Китае мощный институт официальной идеологии и пропаганды, набор специфических политико-культурных традиций и процессы модернизации и глобальной интеграции формируют в научном дискурсе китайских ученых ряд понятий, идентичных представлениям отечественных и западных исследователей, однако в то же время многие специфически-национальные концепции в данной области по-прежнему лишены.

13 адекватного перевода и, ergo, понимания в среде некитайских политологов и социологов. Данная ситуация, а также ряд специфических социальнополитических практик актуализируют проблему выбора методологии.

26 исследования политической жизни КНР .

Эмпирическая база исследования составлена из материалов докладов государственных и неправительственных исследовательских групп, занимающихся проблемами общества и политики в КНР. Также за основу взяты труды отечественных и иностранных учёных по указанным проблемам, посвящённые преимущественно отдельным аспектам процесса модернизации в КНР, включая анализ современных идейных течений Китая. Кроме того, в работе используются сообщения СМИ о фактах протестных действий, инициативах правительства и пр. Помимо этого, в анализ включены законодательные акты КНР, затрагивающие исследуемую проблему.

Личный вклад автора в получение научных результатов, изложенных в диссертации заключается в подборе и анализе массива данных по теме исследования (научных докладов, статей, сообщений СМИ, официальных документов и т. д.), а также в обосновании оригинальных выводов, основанных на данном анализе и характеризующих внутриполитическую реальность КНР в связи с потенциалом и проявлениями политического протеста.

Положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Оптимальная модель анализа политического протеста в КНР предполагает синтез ряда общенаучных подходов и методов с бихевиоралистской методологией и рядом политологических концепций среднего уровня, основанных на ней.

2. Значительный протестный потенциал, выявляемый в современном китайском обществе, и множественные протестные выступления в КНР обусловлены рядом факторов: Эффекты экономических реформ (проблемы социальной структуры, экологии, отношений собственности и т. д.) — комплекс.

26Абрамова H.A., Кучинская Т. Н. «Китайский регион» в политическом измерении. — Чита, ЧитГУ, 2008. — с. 104.

14 политико-культурных традиций (общая преемственность, теория небесного мандата, институт подачи петиций и др.) — фактор национально-этнического сепаратизма (Синьцзян, Тибет).

3. Протестное движение в Китае носит на текущий момент неорганизованный характер, имеются группы с принципиально различными мотивами.

4. Неоднородность и деконсолидированность протестного движения в КНР снижает общую эффективность протестной деятельности и способствует дисперсии воздействия на проводимую правительством политику.

5. При сохранении репрессивного характера взаимоотношений между КПК и оппозицией, лишённой на данный момент выраженной институционализации, наблюдаются тенденции к «собиранию» отдельных протестных сообществ в более крупные неформальные общности, что может служить угрозой выживанию существующей политической системы.

6. Вероятны несколько сценариев развития сложившейся в КНР ситуации:

Снижение социальной напряжённости и потенциала политического протеста вследствие смены политических лидеров центристского толка (Си Цзиньпин) и делегирования ответственности за негативные аспекты реформ предшественникам при принятии долгосрочной программы политических преобразованийнарастание протеста, катализируемого убывающей депривацией в случае прихода к власти представителей левого крыла и сворачивания ряда рыночных механизмоврост экономически детерминированной депривации (сочетание убывающего и прогрессивного типов) при взятии власти праволиберальным крылом и ослаблении госконтролярост устремлённой депривации в случае проведения Си Цзиньпином и его командой политики реакционизма.

Научная новизна.

1. В работе делается акцент на динамике форм и факторов политического протеста в Китае.

2. Аргументировано положение о необходимости применения синкретической методологии изучения протестного движения в КНР, опирающейся на историко-культурный анализ и концепцию относительной депривации. В результате сравнительно-исторического анализа эволюции взглядов на место и роль протеста в политике как западной гносеологической традиции, так и китайской традиционной и современной политической науки выявлены особенности и общие черты этих двух гносеологических систем. На основе систематизации теоретико-методологических подходов западных, отечественных и китайских ученых выработана специальная методология исследования политического протеста в Китае.

3. В рамках выработанной концептуальной схемы сформулированы основные социально-политические проблемы современного китайского общества. Выявлены определяющие факторы, мотивы и особенности протестного движения в КНР и потенциала политического протеста в китайском обществе. В частности, определены факторы политизации социального протеста. Аргументировано положение о ключевой роли трансформационных процессов в экономике и духовной сфере через соотношение традиционализма и модернизма в политическом процессе.

4. В научный оборот введен массив источников по проблемам современной социально-политической жизни КНР, в частности по вопросам политической философии, социально-экономической модернизации, государственному строительству, политическому процессу на английском и китайском языках.

В части обоснования теоретической значимости результатов исследования следует отметить, что одной из основных задач автор видит заострение внимания научного сообщества на тех проблемах, которые существуют в политической системе Китая в связи с наличием высокого протестного потенциала. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы при дальнейшем анализе теоретических проблем изучения политического протеста не только в Китае, но и в современной России как модернизирующемся государстве, по ряду параметров схожем с КНР.

Выдвигаемые в работе теоретические положения дополняют и развивают как теоретико-методологические подходы к анализу политического протеста вообще, так и предлагают специальный инструментарий для анализа китайского протестного движения.

Сформулированные в исследовании выводы, равно как и приведённый фактологический материал, расширяя и углубляя научные представления о протестности китайской политической культуры, закладывают основу для выработки сбалансированных решений и адекватного подхода к процессу взаимодействия между представителями различных организаций и государственных органов с соответствующими сегментами китайского общества или с обществом в целом.

Исследование механизма развития, трансформации и актуализации политического протеста в Китае создает базу для глубинного сравнительного анализа российских и китайских внутриполитических отношений разного уровня и характера и способствует определению перспектив их эволюции.

Практическая значимость результатов исследования обуславливается тем, что материалы диссертации могут быть положены в основу разработки учебных курсов по политологии, социальной психологии, социологии, политической конфликтологии и политической регионалистике.

Полученные в ходе исследования результаты могут быть полезны, кроме того, при разработке программ по повышению квалификации кадровых партийных и государственно-административных работников, сталкивающихся с протестными формами поведения, в том числе — в политическом полепри выработке политических решений органами государственной и местной власти.

Апробация результатов работы.

Основные положения диссертации представлены на ряде научных конференций регионального, российского и международного уровней.

По теме диссертации имеется 5 публикаций, одна из которых — в журнале, включённом в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК Минобрнауки России.

Структура работы.

Работа состоит из введения, двух глав, включающих 6 параграфов (по три в каждой главе), заключения, списка источников, включающего 229 наименований, и дополнительных материалов, включённых в 5 приложений, содержащих в том числе 5 диаграмм и 1 карту. Работа изложена на 191 странице без учета библиографического списка и приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итог проделанной работе, опираясь на проведённый анализ материалов научных исследований, монографий, докладов, статей, а также информационных сообщений и иных источников, автор формулирует следующие выводы.

1. Оптимальная модель анализа политического протеста в КНР предполагает синтез ряда общенаучных подходов и методов (таких, как комплексный подход и историко-культурный анализ) с бихевиоралистской методологией и рядом политологических концепций среднего уровня, основанных на ней (теория относительной депривации и концепция незападного политического процесса).

Кросстемпоральный анализ западных политических концепций по признаку отношения к политическому протесту является логически необходимым звеном в цепи исследовательских процедур и субстанциально важным элементом диссертации, поскольку автор настоящего исследования опирается, в первую очередь, именно на западную когнитивную парадигму и связан в первую очередь с этой научной традицией. Необходимость изучения становления и эволюции исследований и трактовок политического протеста и подходов к позиционированию данного феномена в структуре социально-политических отношений как с «западной», так и с «китайской» точек зрения подтверждается исследователем, чья концепция укрепила когнитивный фундамент настоящей диссертации: Л. Пай, характеризуя отличия незападного политического процесса от западного, даёт веские основания считать, что политико-культурные комплексы Китая и «не-Китая» имеют существенные отличия, а посему необходимо до анализа проявлений феноменов в политической реальности уяснить себе внутреннюю логику построения таковой. Исследуя подходы к анализу протестной активности и инакомыслия, мы выявляем диалектический характер эволюции взглядов учёных и философов Запада на протест. Выделяются три типа позиционирования политического протеста в общественно-государственной системе: во-первых, фиксирование наличия данного феномена при латентном признании его имманентной присущности политике, лишённое негативной или положительной оценки с точки зрения социальной функцииво-вторых, отрицательная характеристика протеста как деструктивной силы, угрожающей целостности социальной системыв-третьих, указание на роль протеста в социальном прогрессе, когда он выступает методом оздоровления политики.

Повышение рефлексии на тему политического протеста, расширение дискуссии о его роли и месте закладывают к XIX веку основания для включения данного феномена в дискурс формирующейся науки об обществе и политике. Политический протест как особая форма социального поведения выделяется в качестве предмета целого направления политологических исследований в XX веке, пик интереса к данной теме приходится на 1960;е — 1970;е годы, в том числе в связи с подъёмом молодёжных движений, именно к этому периоду относится формирование теорий среднего уровня, к которым мы апеллируем в рамках методологии исследования.

В ходе изучения особенностей китайской политической культуры через призму традиционной философской мысли, которая в Китае неразрывно связана с проблемами государства и наилучшей организации социального бытия отмечается ряд специфических для Китая концепций и институтов, а также уникальная преемственность, характеризующая китайскую политическую культуру. Эти результаты при наложении их на итог работы по изучению развития западных идей в приложении к протесту в политике, позволяют обнаружить наличие общей закономерности в эволюции социально-политической мысли Китая и Европы: отношение к политическому протесту и степень сфокусированности на его проблематике в доктринах и концепциях характеризуется чередованием трёх основных диспозиций протеста в политической системе (нейтральной, дисфункциональной и конструктивной), а также наблюдается неуклонное усложнение представлений о политике вообще и месте протеста в ней в частности. Отличительной чертой Китая является большая длительность «когнитивных циклов», в рамках которых та или иная концепция является доминирующей, и, соответственно, меньшее число витков «диалектической спирали" — эта размеренность китайского научного познания социальной реальности дополняется большей последовательностью эволюции и большим стремлением к встраиванию новых идей в сложившуюся парадигму, нежели мы наблюдаем на Западе. Этой компромиссностью, историчностью и стремлением к преемственности объясняется актуальность в современном китайском политическом дискурсе таких древних концептов, как небесный мандат и связанной с ним идеи справедливости как базовой ценности (в то время как в западной общественно-политической мысли мы наблюдаем циклическую ротацию базовых ценностей вслед за отношением к протесту).

Детализация методологического инструментария, избранного для применения в настоящей работе, завершается разбором эволюции бихевиоралистских теорий коллективного действия и насилия, подробным рассмотрением теории относительной депривации Т. Р. Гарра в приложении к объекту исследования и раскрытием содержания концептуального подхода Л. Пая к дифференциации политических систем на «западные» и «незападные» в приложении к нашему объекту.

В результате данной кропотливой работы мы получаем возможность уверенно применять синтезированную методологическую схему, а также распространять её на ряд смежных областей исследования.

2. Значительный протестный потенциал, выявляемый в современном китайском обществе, и множественные протестные выступления в КНР обусловлены рядом факторов: а) Комплекс политико-культурных традиций (общая преемственность, теория небесного мандата, институт подачи петиций и др.) — б) Эффекты экономических реформ (проблемы социальной структуры, экологии, отношений собственности и т. д.) — в) Фактор национально-этнического сепаратизма (Синьцзян, Тибет). а) Вытекающий из историко-культурного анализа вывод о влиятельности политико-культурных традиций в рамках протестного движения в Китае иллюстрируется сравнительно-историческим анализом протестных движений и выступлений за период с момента обретения Китаем государственности во II тысячелетии до н.э. до начала эпохи реформ и открытости в последней четверти XX века. Главная задача, решаемая в рамках указанного анализа, состоит в выявлении.

184 вслед за особенностями политической мысли, специфику политического поведения в протестных формах, характерную для Китая. По итогам проведённого сравнения мы приходим к заключению, что: во-первых, китайское общество с ранних этапов государственности характеризовалось высоким протестным потенциаломво-вторых, на проявления политического протеста оказывали сильное влияние традиционные институты и идеи, в первую очередь, базовая концепция обоснования легитимности политического господства через выражение воли Неба и приверженность конфуцианской идее справедливости как рациональной необходимостив-третьих, основными участниками массовых протестных выступлений как правило являлись крестьяне, в то время как интеллектуалы, занимавшие позиции в бюрократическом аппарате, занимали место наблюдателей, консультантов илиреже — инициаторов подобных акцийв-четвёртых, роль и сила традиций институциональной преемственности явно вскрывается при анализе таких ключевых моментов китайской истории, как периоды подчинения различным иноземным правителям (чжурчженьская, монгольская, манчжурская империи). Чиновничество, являясь носителем субстанциальной государственности, выступая с позиций мягкой силы, вынуждало завоевателей, желавших укрепиться у власти в Поднебесной, принимать правила игры, установленные за много веков до того отцами-основателями китайской политико-культурной общности. б) Анализ современного состояния китайского политического пространства с точки зрения присутствия в нём протестного потенциала и протестной активности выявляет ключевую роль эффектов экономических реформ в стимулировании протестных действий.

Китай переживает острый кризис идеациональной 245 согласованности, спровоцированный экономической реформой Дэн Сяопина и его последователей. Кризис этот выражается в испытываемой с большой интенсивностью и в больших.

245 Под идеациональной согласованностью мы понимаем консенсус по поводу базовых ценностей в рассматриваемом сообществе. См. Гарр T.P. Почему люди бунтуют, — с. 81 и далее масштабах депривацией в связи с расхождением декларируемых ценностных приоритетов (социалистическое, то есть, справедливое государство, самодостаточность Китая и т. д.) с реально преследуемыми правительственной политикой (максимизация макроэкономических показателей, зачастую — в прямой ущерб социальной защищённости широких социальных слоеввыстраивание сложной системы внешних связей, ставящих Китай в зависимость от экспорта энергоносителей и даже продуктов питания, а также от импорта собственной промышленной продукции). Итогом развития указанного кризиса может стать дефицит как социальной стабильности ввиду предметных претензий к конкретным негативным проявлениям, так и легитимности существующего режима политической гегемонии КПК.

Для большинства сельских и городских районов общими являются мотивы материально-ориентированного протеста (в первую очередь, по поводу несправедливого отчуждения коллективной и частной собственности без адекватных компенсацийэкологические проблемы, связанные с массовой застройкой и развитием вредных производств, и прочее). Основные причины массовых акций протеста в Китае, подтверждаемые докладом Института Восточной Азии от 15 апреля 2010 года, следующие 246: изъятие сельхозугодий под строительство без выплаты положенной компенсацииразрушение жилья в городах для освобождения площади под строительство без выплаты компенсации, достаточной для покупки аналогичной жилплощадиаварии на шахтах, вызванные нарушением правил эксплуатацииневыплата заработной платы работникам частных предприятийстроительство вредных предприятий в непосредственной близости от жилых массивовкоррупция в местных органах власти, приводящая к несправедливым судебным решенияммахинации на выборах в деревенские старостыущемление прав мелких инвесторов в государственных и частных компаниях. Как уже отмечалось, протестует не только деревняпромышленные и городские районы часто продуцируют наиболее значительные всплески недовольства («сверхмассовые инциденты»), хоть их количество и невелико на фоне общих цифр.

246 Tong Yanqi, Lei Shaohua. Large-scale mass incidents in China.

186 в) Движения национально-этнического и этно-религиозного сепаратизма (или автономизации) в Тибетском и Синьцзян-уйгурском автономных районах, где компактно проживающие национальные меньшинства выдвигают требования расширения культурной и политико-административной автономии вплоть до сецессии, также создают серьёзный потенциал политического насилия. Этот сегмент протестного движения не имеет шансов выйти на общенациональный уровень, но несёт серьёзные риски не только (и не столько) социальной стабильности, сколько национальной безопасности, учитывая степень эскалации насилия, вылившегося в беспорядки в Лхасе в 2 008 247 и в Урумчи в 2 009 248 годах. Подобные географически локализованные протестные сообщества с большей степенью организованности, но меньшей склонностью к насилию сформировались на вновь вошедших в состав КНР в конце 1990;х годов территориях Гонконга и Макао. Если в АО АР (Аомэнь) ситуация далека от взрывной в силу меньшего демографического потенциала и специфической структуры экономики, то в Сянгане серия выступлений в середине 2000;х годов вынудила Пекин сменить главу правительства района на менее одиозную фигуру и — по крайней мере, на словах, — заявить об открытости для диалога по поводу политической автономии Особого административного районаотметим также, что политический протест в СОАР, наряду с «тибетским вопросом» становится рутинно разыгрываемой картой в двусторонних отношениях США с • КНР249.

3) Протестное движение в Китае носит на текущий момент неорганизованный характер, имеются группы с принципиально различными мотивами.

Как видно из структуры выявленных ключевых факторов протеста, сообщество недовольных режимом в КНР весьма разнородно. Помимо вышеуказанных сегментов протестного движения, мы выявили существование в Китае серьёзной идеологической оппозиции правящему режиму, притом как справа.

247 Tibet unrest spreads beyond Lhasa.

248 Civilians die in China riots // Aljazeera, 05.07.2009: эл. ресурс URL: http://www.aljazeera.com/news/middleeast/2009/07/200 975 175 832 600 192.html (своб.доступ, 11.12.2011) — Uighur Unrest // Forbes — 07.05.2009: эл. ресурс URL: http://www.forbes.com/2009/07/05/china-riots-xinjiang-opinions-beijing-dispatch.html (своб.досуп, 05.10.2011).

249 Официальный представитель МИД КНР Кун Цюань выступил с заявлением по поводу принятия палатой представителей конгресса США резолюции о т.н. «поддержке свободы в Сянгане». // МИД КНР — 20.09.2004: эл. ресурс URL: http://www.fmprc.gov.cn/rus/xwfw/fyrth/fyrbthdhdw/tl59089.htm (своб.доступ, 09.02.2012). в лице либерально-демократических активистов, символическим лидером которых является Лёу Сяобо, нобелевский лауреат, отбывающий тюремное заключение по обвинению в антикитайской деятельности, так и слева — в лице авторов сборника «Китай недоволен» и других «ястребов», призывающих свернуть капиталистические реформы и возродить «дух Яньани». Существует точка зрения, согласно которой внутри высшего китайского руководства выделяются фракции, придерживающиеся как центристских, так и правои леворадикальных взглядов. Кроме того, выступления уходящего в 2012 году в отставку китайского лидера Вэнь Ху Цзиньтао у некоторых аналитиков вызывают подозрения о его принадлежности к лагерю латентных либералов, загнанных в партийное подполье после событий 1989 года, но убедительных подтверждений этому мы не находим. Зато налицо деятельность левого крыла, т.н. китайских «новых левых», поход против которых, вероятно, возглавит Си Цзиньпин, нынешний зампред КНР.

Выявленная в ходе анализа протестной активности в Китае последних лет дезорганизованность и стихийность политического протеста является следствием отсутствия центра координации, подобного тому, который создал в 1905 году Сунь Ятсен. В том, что на данном этапе невозможно объединение протестных сообществ даже с аналогичыми ценностными стремлениями, заслуга масштабной и широкоохватной работы китайской цензуры: местным СМИ запрещается освещать события, происходящие вне территории их приписки и издания, а в Интернете действует как программно-аппаратный комплекс контентной фильтрации и контроля доступа («Золотой щит»), так и огромная по численности «пятигрошовая армия» -неофициальная организация интернет-пропаганды.

4) Неоднородность и деконсолидированность протестного движения в КНР снижает общую эффективность протестной деятельности и способствует дисперсии воздействия на проводимую правительством политику.

Несмотря на выявленные факты реального воздействия протестов на принятие политических решений, можно говорить в целом о значительно более слабом потенциале влияния протестного движения, чем можно было бы ожидать, учитывая его масштабы. Существование в КНР протестных движений общенационального масштаба по крайней мере двух основных типов приводит к расколу внутри протестного сообщества. Первый, ориентированный на экзистенциальные ценности, тип локализуется в сельских районах, находя там широкую социальную базу. Второй тип ориентирован на ценности постматериалистического характера, его географический ареал — промышленные урбанизированные районы Китая (в основном — юго-восточное побережье), где уровень жизни значительно (иногда в несколько раз) выше, нежели в деревне. Здесь граждане тоже сталкиваются с проблемами социально-экономического характера, несправедливо лишаются собственности и высказывают неудовлетворённость уровнем заработка. Но именно в городах предметом протеста чаще являются такие проблемы, как соблюдение прав человека, в том числе в области свободы получения и распространения информации, в области экологического благополучия и ведения дискуссий на общественно-значимые темы.

Выделение типов не означает жёсткого разграничения протестных сообществ, мы предполагаем ограниченную корреляцию тематики протестов и экономико-географического фактора. В сельских районах также поднимаются вопросы соблюдения гражданских прав и защиты экологии, но в силу колоссальной разницы в материальной обеспеченности и уровне образования видна большая ориентированность протеста в деревне на материально выраженные аспекты социального бытия, а в городе — на условно более абстрактные. В частности, движение против жёсткой цензуры в сети Интернет активно действует в городах Китая, в то время как жители сельской местности зачастую не могут себе позволить владение компьютером с доступом в сеть и данный предмет для них неактуален.

5) При сохранении репрессивного характера взаимоотношений между КПК и оппозицией, лишённой на данный момент выраженной институционализации, наблюдаются тенденции к «собиранию» отдельных протестных сообществ в более крупные неформальные общности, что может служить угрозой выживанию существующей политической системы.

Первыми сигналами о стремлении оппозиции сформировать прочную институциональную платформу и правовые условия для отстаивания своих интересов стали попытки создания неправительственных организаций, неподконтрольных КПК. Эти инициативы не были успешными до недавнего времени, как и попытка в 1990;е годы создать Демократическую Партию Китая. Однако успехи оппозиции в Сянгане привлекают внимание материковых китайцев и результаты видны, в частности, в ситуации с деревней Укань и в ряде схожих случаев. Протестующие ищут способы координации и находят их. Растущее давление со стороны КПК вызывает ответный рост политического насилия, в то время как поиски властями компромисса как правило находят отклик у недовольных, что свидетельствует о несостоятельности сугубо репрессивных отношений власти и оппозиции.

Несмотря на принятие китайским правительством системных, обширных мер по ограничению возможностей для интеграции протестных сообществ, в которой ведущая роль отводится таким передовым средствам массовой коммуникации, как мобильная связь и Интернет, такая интеграция должна произойти в ближайшее время ввиду расширения глобализационных процессов в КНР и развитии информационной инфраструктуры в масштабах, исключающих тотальный контроль цензуры.

6. По итогам проведённого исследования можно сформулировать ряд наиболее вероятных сценариев развития ситуации в КНР. а) Снижение социальной напряжённости и потенциала политического протеста с приходом нового поколения политических лидеров центристского толка во главе с Си Цзиньпином и делегирования ответственности за негативные аспекты реформ предшественникам при принятии долгосрочной программы политических преобразований. б) Нарастание протеста, катализируемого убывающей депривацией в случае прихода к власти представителей левого крыла и сворачивания ряда рыночных механизмов, что возможно при утрате правоцентристами влияния в ключевых (особенно силовых) ведомствах в период смены власти. в) Рост экономически детерминированной депривации (сочетание убывающего и прогрессивного типов) при взятии власти праволиберальным крылом и ослаблении госконтроля. Данный вариант выглядит невероятным, однако ряд СМИ высказывали предположения о скрытом либерализме ряда ключевых функционеров КПК, включая Ху Цзиньтао. г) Рост устремлённой депривации в случае проведения Си Цзиньпином и его командой политики реакционизма. Это возможно, если давление леворадикалов окажется недостаточным для взятия власти, но непреодолимым без компромиссных решений. Сборник «Китай недоволен!» даёт повод к таким опасениям, однако реальный вес авторов сборника и инспирировавших его выход в свет лиц на данный момент не выглядит достаточным для реализации данного сценария.

Таким образом, результаты исследования демонстрируют значимость проблемы политического протеста в современной КНР и предлагают ряд инструментов для дальнейшего анализа и решения указанной проблемы.

Смена поколений политических лидеров предоставляет шанс китайскому лсл руководству произвести инкрементальные (но необходимые) изменения в системе отношений общества и власти. Указанный исторический рубеж представляется удобной точкой для открытия активной фазы субстанциального реформирования политической системы КНР по тайваньскому образцу, однако мы не склонны расценивать вероятность скорейшего начала таких реформ как большую ввиду наличия в высшем руководстве влиятельной группировки левых взглядов.

Китай, будучи одним из ключевых партнёров России, имеет много схожих черт в своём общественно-политическом развитии, но говорить о возможности заимствования китайского опыта необходимо с оглядкой на различия, которые не менее существенны.

250 См., например Якунин В. И., Сулакшин С. С., Тимченко А. Н. Теоретические аспекты проблемы эффективности государственного управления // Власть. — 2006. N 8. — с.7−14.