Психологическая атмосфера в России в начале XIX века

На рубеже XVIII — XIX вв. русское общество находилось под прямым и сильным впечатлением событий и идей Французской революции.

Перемена в общественных настроениях началась в январе 1793 года, когда в Россию пришло известие о казни французского короля. Якобинский террор, массовые казни, вандализм парижской черни вызвали общее неприятие. Будущий александровский вельможа В. П. Кочубей заявил в 1794 году: «если я в прошлом симпатизировал революции, то сейчас я сторонник контрреволюции». Эту точку зрения разделяли почти все слои общества. Насилие и междоусобие осуждал возвращенный при Александре I к активной общественной деятельности А. Н. Радищев. Его последователей И. П. Пнин называл революционную французскую конституцию «ужасной по действиям и соблазнительной по правилам». Общество утратило интерес к «неподготовленным переменам», и к республиканским идеям.

Подводя итог недавним европейским событиям, молодой А. И. Тургенев писал: «Сколько далеко ни простирается история, везде почти везде показывается она, что, хотя мятежи кой-когда и удавались, всегда почти приносили они с собой больше пагубы и бедствий для народа, неужели бы, сколько претерпел он, снося тиранские бедствия». Приход к власти Наполеона не изменил антифранцузского и антиреволюционного настроя. Новый повелитель Франции воспринимался как узурпатор и деспот. При известии о коронации Наполеона Ф. В. Ростопчин воскликнул: «Стоило ли жизни близ двух миллионов людей, потрясения всех властей и произведения непонятных варварств и безбожия то, чтобы сделать из пехотного капитана короля?!».

Время Павла I было крайне неблагоприятным для русского общества. Его правление казалось царством террора, который царил везде. Восторг, с которым было принято известие о воцарении Александра I, был реакцией на павловский произвол. На которого возлагались огромны надежды.

Конституционные проекты, которые разрабатывали видные представители аристократии П. А. Зубов и Г. Р. Державин, были прежде всего средством давления на императора. Они не имели широкого распространения за пределами узкого круга сановной знати. Авторы проектов полагали, что российского дворянство способно долго сохранять ведущую политическую роль и монарх должен разделить с ним власть. Дворянству импонировало, что конституционно — правовые представления идеологов аристократии не подразумевали ни равенства граждан перед законом, ни ограничения сословных привилегий. Габов Г. И., Общественно-политические и философские взгляды декабристов, М., 1994. С 33 — 35.