Гражданская война на Ставрополье

Северный Кавказ — регион со сложной социальной и культурной мозаикой. Здесь компактно проживают представители более 40 этнических общностей, которые имеют давние исторические связи между собой и остальной Россией и сохраняют свою «культурную отличительность». В цивилизационном аспекте Кавказский регион образуют несколько культурно-исторических комплексов, этноконфессиональных систем, которые имели, подчас, центробежную ориентацию. Северный Кавказ всегда являлся сложнейшим краем с точки зрения социально-экономической ситуации, государственного управления и обеспечения национальной безопасности России.

Следовая реакция провинции, особенно такой, как Северный Кавказ, на события в Центре имела место во все времена. Будучи «болевой точкой» России, он всегда являлся своеобразной лакмусовой проверкой адекватности политики государственной власти. Неспокойствие в этой точке страны должно будить мысль и действия не только политиков.

Для России характерна несбалансированность составляющих общество социальных и политических сил. На Северном Кавказе этот дисбаланс действует с наибольшим проявлением социальной активности. Она генетически обусловлена тем составом населения, который формировался здесь на протяжении длительного времени. Эта особенность повлияла на явное своеобразие протекания здесь общероссийских процессов. Если центральные районы России «раскачивались» революцией относительно быстро, то на Северном Кавказе с его более капитализированной системой хозяйствования и вытекающим из этого иным уровнем общественного сознания, эти процессы шли более замедленно. С их развитием формы проявления гражданского конфликта в этой провинции оказались более обостренными. Частью дезинтеграционных процессов, охвативших Россию в годы системного кризиса, была актуализация на Северном Кавказе этнических и социальных конфликтов.

Впервые периодизация гражданской войны на Ставрополье рассматривалась в монографии Ф. Емельянова, Ф. Головенченко «Гражданская война в Ставропольской губернии 1918;1920 гг.» Ставрополь 1928 год. За основу периодизации авторы взяли власть, — в чьих руках она на тот момент находилась.

Первый период, по мнению авторов, начался 1 января и продолжался до 15 мая 1918 года. Он характеризовался тем, что исполнительная власть в губернии была сосредоточена в руках Совета Народных Комиссаров. В течение этого периода губерния участвовала в войне вне своей территории или на ее границах. Советской властью в течение этого периода руководило правое крыло партии большевиков. Период закончился кризисом губернской власти и ликвидацией Совета Комиссаров.

Второй период продолжался с 15 мая по 20 июля. Особенности этого периода заключаются в следующем — исполнительная власть сосредоточилась в руках Президиума Исполкома. Руководство Советской властью перешло к левому крылу партии большевиков. Гражданская война распространилась на территорию Ставропольской губернии. Период закончился эвакуацией большевистских органов власти из Ставрополя.

Третий период охватывает время с 21 июля до конца 1918 года, захватывая частью 1919 год. Советская власть в губернии сохраняла конструкцию предшествующего периода, но несколько упрощенную. Власть стала осуществляться Краевой Организацией и ЦК коммунистической партии. В это время наблюдается пик противостояния борьбы сторонников различных сил и группировок. Период заканчивается отходом Ставропольских войск за пределы губернии.

Первыми сопротивление против Советов начинают донские казаки. 26 октября 1917 года о непризнании Советской власти объявило Кубанское Войсковое правительство. Казаки резко отличались от остальных русских крестьян, они имели землю (до 30 десятин), полученную за военную службу. Имели право ношения оружия в мирное время, освобождение от обязательной военной службы при формировании собственных, чисто казачьих частей, собственную юрисдикцию на территории своих Войск, то есть традиционного расселения, демократическую выборность властей и т. д. В новых землях они не нуждались, но хотели сохранить то, чем владели. Противники Советской власти пытались восстановить свою власть, делая определенную ставку на казаков. Многие лидеры контрреволюции, часть офицерства бежали на Дон, где стали готовить вооруженные силы для разгрома Советской власти. Потребовалось всего несколько неудачных заявлений большевиков, в которых они клеймили «кулаков», чтобы вызвать недовольство казаков. Большевики поддержали претензии, так называемых иногородних на казачью землю. Иногородние — это пришлые крестьяне, арендовавшие у казаков земельные и иные угодья. Отношение большевиков к казачеству определилось буквально в первые часы существования нового режима. В работе Ленина «Советы постороннего», написанной в дни октябрьского переворота, вождь революции назвал казачий край Вандеей. Противники Советской власти обращались к казакам в надежде превратить их в своих союзников [1].

Очень интересен в этом контексте вопрос об образовании на юге России юго-восточного Союза, попытки создания казачьей Федерации, основы которой были заложены 20 октября 1917 года, а окончательно утверждены актом Верховного круга от 11 января 1920 года. Уже в июне 1917 года донской атаман А. М. Каледин и председатель Донского правительства решили учредить в Новочеркасске специальную комиссию по разработке деталей существования такой автономии, которая должна была обеспечить полную самостоятельность национальностей и бытовых групп в сфере местного управления и законодательства. Это был первый шаг к возрождению и укреплению объединенного казачьего политического общества, в условиях надвигавшейся коммунистической опасности. 15 октября 1917 года была созвана конференция, которая закончилась постановлением о создании юго-восточного Союза [2]. Для осуществления этой идеи было решено учредить в Новочеркасске специальную комиссию, которая бы разработала вопрос в деталях. Дальнейшее развитие событий заставило принять решение о необходимости образования общеказачьего территориального объединения, которое в будущем могло стать штатом Всероссийской федерации. Образование такого союза должно было обеспечить полную самостоятельность национальностей крупных бытовых групп в сфере местного управления и законодательства при условии пребывания этого союза в границах Российской федерации. Уполномоченные подписали Союзный договор, но эта деятельность была нарушена наступлением Красной Армии.

В 1918 году идея Союза возродилась в проекте атамана Краснова Н. П., Затем лидером оппозиции становится Деникин, который не признавал «автономий и сепаратизма» и принуждал казаков считаться с его мнением, что во многом явилось причиной распада союза Деникина и казаков.

Генералом Алексеевым была создана Добровольческая Армия под командованием генерала Корнилова, по данным Главного командования Добровольческой армии в ней насчитывалось 35−40 штыков при 89 орудиях, после его смерти в апреле 1918 года этот пост занял Деникин. Добровольческая армия состояла в основном из офицеров. Зимой 1917;18 года ее численность не превышала 3 тыс. человек. Главная проблема антибольшевистского движения на юге России заключалась в неразрешимом противоречии между «белой Россией», намеревавшейся с помощью казачества бороться с «красной Россией», с одной стороны, и казаками, стремившимися, как писала парижская газета «Вольное казачество» 25 марта 1935 г. «к освобождению от власти всякой России», с другой. При этом противодействовать великодержавной политике белого генералитета в лице П. Н. Краснова, А. И. Деникина мешало отсутствие единства и сплоченности в казачьих рядах в первую очередь донских и кубанских [3].

Действительно, при кажущейся общности цели и задач борьбы характер взаимоотношений последних вряд ли можно оценить однозначно. Он формировался под воздействием целого ряда факторов, включая сложные контакты между Деникиным и Красновым, возглавляемым ими политическими режимами, а также германской и антантовской интервенцией. По сути дела, соперничество между интервентами за сферы влияния в России, между Красновым и Деникиным — за социальную базу помешало образованию юго-восточного Союза.

Преследуемая большевистскими войсками генерала Сиверса, Добровольческая армия понесла большие потери и спаслась только благодаря тому, что в Армии Сиверса взбунтовались казаки.

В 1920 году 27 марта Красная Армия вступает в Новороссийск, где А. Деникин передает власть генералу Врангелю. В этом же году Красная Армия начинает выступление против Врангеля. После форсирования Сиваша и взятия Перекопа М. В. Фрунзе, возглавлявший операцию, обратился по радио к генералу Врангелю: «Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления ваших войск, — говорилось в радиограмме от 11 ноября 1920 года, — грозящей лишь бессмысленным пролитием новых потоков крови, предлагаю прекратить борьбу и положить оружие со всеми подчиненными вам войсками армии и флота» [4]. Тем, кто сложит оружие, была обещана амнистия, всем не желающим жить и работать в Советской России обеспечивалась возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа от всякого участия в дальнейшей борьбе против Советской России.

Врангель и сформированное им военное правительство предоставили практически всем, кто не желал оставаться во власти коммунистов, возможность эвакуироваться вместе с частями Добровольческой Армии. 3 ноября 1920 года конвоем из 126 судов из Крыма «вывезено было 145 693 человека, не считая судовых команд. За исключением погибшего от шторма эскадренного миноносца „Живой“, все суда благополучно прибыли в Царьград». По мнению Шкаренкова, «за пять дней из Крыма в 1920 году уехало 15 тыс. человек». А всего через Константинополь из Крыма за несколько лет уехало 300 тыс. человек, которые являлись эмигрантами [5]. Эмигранты — это лица добровольно или вынужденно покинувшие страну, гражданами которой они являются, и поселившиеся в других странах. Всех, уехавших в это время, традиционно относят к первой волне эмиграции, которая начинается сразу после революции 1917 года, продолжается до начала Второй мировой войны. Эмигранты, уехавшие в это время, попали в Балканские страны, Чехословакию, Францию. В 1920 году свыше 30 тысяч русских эмигрантов сосредоточились в Югославии, до 36 тыс. человек — в Болгарии. Другой путь проходил через Польшу, откуда они направлялись в Германию, Францию, Бельгию.

В итоге, после окончания гражданской войны, за рубежом нашей Родины оказалось до 2 миллионов политических эмигрантов, в том числе строевые казаки различных казачьих частей и гражданские беженцы (женщины, старики, дети). С Юга России в эмиграцию выезжало в основном казачье население. Казачья эмиграция в первой половине 20-х годов была сконцентрирована в трех славянских странах: Болгарии, Югославии, Чехословакии. Это объяснялось политическими, историческими и языковыми факторами. Немало казаков находилось и в Польше. Еще одним центром казачьей эмиграции в начале 20-х годов была Германия. Таким образом, в Европе оказались казаки-эмигранты в подавляющем большинстве из Донского, Кубанского, Терского, а также Астраханского казачьих войск.

Большая казачья диаспора оказалась на Дальнем Востоке, в Китае, из казачьих войск, отступивших в Манчжурии. Центрами казачьей эмиграции были: КВЖД, Харбин, Шанхай.

После признания в 1924 году СССР великой державой часть эмигрантов, в том числе и казачество, потеряв надежду на скорое возвращение на Родину, из ряда стран Восточной Европы и Болгарии переехали во Францию. Париж стал политическим центром казачьей эмиграции. До 3 тыс. казаков записались во Французский иностранный легион и служили в Северной Африке и на Ближнем Востоке [6].

Если говорить об интеллигенции, выехавшей с юга России, необходимо вспомнить незаслуженно забытого ставропольского писателя — эмигранта «первой волны» Илью Дмитриевича Сургучева, трагический рубеж которого — эмиграция. Что вынудило его уехать? Писатель не принял разрушительную силу революции, осудил проявления бессмысленного насилия и ужасы гражданской братоубийственной войны. В Париже он пишет книгу «Зверства большевиков в Ставрополе», в которой пытается осмыслить прошедшее.

«Я никогда и никак не мог понять, как седовласые, длиннобородые, солидные русские люди, которые прежде не резали, семь раз не отмерив, теперь шли за мальчуганами, большей частью, выгнанными семинаристами или, не рассуждая, слепо веря, шли, грабили, убивали своих же братьев по вере, мучили их и издевались». Книга пронизана личной ненавистью к большевизму и к его вождям.

В эмиграции Сургучев писал мало. После драмы «Реки Вавилонские», написанной в Константинополе, его творческая сила пошла на убыль. И все же писатель работает, пишет мемуары. В Праге он участвует в создании русского драматического театра. В Париже издает «Эмигрантские рассказы», повесть «Ротонда». Его пьесы идут на театральных подмостках Стокгольма, Берлина, Осло.

Скончался Илья Дмитриевич в 1956 году в Париже, одинокий и всеми забытый.

В 1924 году в Париже из многочисленных казачьих организаций, существовавших в разных странах, был создан казачий съезд, который занимался, главным образом, бытовыми вопросами.

Что касается численности именно казачьей эмиграции, то этот вопрос довольно сложный. Официальной статистики по российской эмиграции, и казачьей в частности, нет. Однако отдельные документы и материалы позволяют хотя бы приблизительно определить численность казачьей эмиграции первой волны. По данным Британского Королевского общества и Лиги Наций — около 400 тыс. человек.

Таким образом, если анализировать социальный состав эмиграции этого периода, то можно прийти к выводу, что с территории юга России, выехали не только означенные в Большой Советской Энциклопедии «буржуазия и некоторая часть интеллигенции», но и большое количество работоспобного крестьянства и казачества.