Военнослужащие в составе узников тобольской каторги

До начала XX века численность военнослужащих среди заключенных Тобольской каторги была ничтожно мала. Так, в 1901 году во всем алфавитном арестантском списке имеются сведения лишь на одного военнослужащего [1]. Не пройдет и пяти лет, как бывшие военнослужащие — солдаты, матросы и даже офицеры царской армии займут «почетное» место среди заключенных Тобольской каторги.

Рост численности военнослужащих в составе «тюремного населения» Российской империи в начале XX века был обусловлен их активным участием в революционных событиях тех лет. К 1905 году полностью полагаться на армию правительству было уже трудно. Из оплота режима она становилась политически дестабилизирующим фактором, представлявшим одну из самых серьезных ему угроз. Десятки флотских экипажей, базировавшихся в портах Черного и Балтийского морей, на Каспии и во Владивостоке, выходили из повиновения властей и принимали активное участие в массовых противоправительственных выступлениях [2]. Неспокойно было и внутри страны. Восстания военнослужащих внутренних гарнизонов следовали одно за другим. Об опасности ситуации свидетельствовали действия правительства, которое большую часть территории страны вынуждено было объявить на положении чрезвычайной и усиленной охраны, а в 25 губерниях и областях ввести военное положение [3. С.68].

В годы первой революции военные суды были перегружены рассмотрением дел о восстаниях военнослужащих. Только по одному из них — Севастопольскому в ноябре 1905 года, суду были преданы почти 400 человек [3. С.72]. Основным приговором для большинства были каторжные работы и заключение в исправительные арестантские отделения. Так, по данным Е. Никитиной, к самым суровым наказаниям — каторге (во многих случаях долгосрочной и бессрочной) по политическим делам в 1905;1907 годах были осуждены 518 матросов, а за период 1905;1912 гг. — 2495 солдат [4].

Если до 1905 года военнослужащие лишь изредка были представлены в составе заключенных, то после него, особенно в 1906;1908 годах, когда завершились основные судебные дела о восстаниях в армии и на флоте, социальный «облик» каторжных тюрем и арестантских отделений претерпел существенные изменения: произошло значительное увеличение численности революционных солдат и матросов. Во многих тюрьмах они становились основным контингентом заключенных.

Такие же изменения в социальном составе заключенных наблюдались и в западносибирских тюрьмах. В годы революции и после нее бывшие военнослужащие преобладали среди политических узников в томских арестантских отделениях [5] и составляли четвертую-пятую часть от общей численности арестантов тобольских каторжных тюрем.

Социолого-статистический анализ состава военнослужащих, оказавшихся после судебных приговоров на Тобольской каторге, за все годы отечественной историографии так и не стал предметом должного внимания историков. Наши знания о них настолько скудны, что ни на один из вопросов, например, таких как: сколько их было за весь период массовой политической каторги, откуда они прибыли, за что были осуждены, на какой срок, когда они прибыли в Тобольск и сколько лет здесь находились, до сих пор не имеется не только ответа, но даже и общих представлений. Никто не занимался персонификацией всего состава этого контингента заключенных, на основе анализа которого и можно ответить на поставленные вопросы.

Определение численности военнослужащих является частью общей проблемы изучения тюремного «населения». Возможны два варианта ее решения. Первый вариант основан на использовании обобщающих сведений, содержащихся в отчетах Тобольской каторги за 1907;1908 и 1914 годы, в которых при классификации заключенных по сословному признаку данные о военнослужащих указаны в отдельной строке. Известно, что их количество на 1 января 1908, 1909, 1914 и 1915 годов составляло соответственно 116, 105, 33 и 33 чел. [6]. Эти данные — ориентир для организации поисковой работы по их персональному определению, которая и есть второй вариант решения проблемы состава военнослужащих, отбывавших каторгу в Тобольске.

Биографические признаки в той или иной мере удалось воспроизвести у 139 человек. Из биографического справочника «Политическая каторга и ссылка» извлечены сведения на 14 человек, остальные выявлены из других источников, которые можно классифицировать следующим образом:

• 1. Материалы делопроизводственной документации правительственных учреждений: а) тюрем — алфавитные книги заключенных, статейные и арестантские списки, ежегодные ведомости о количестве и движении тюремного контингента, ведомости о больных арестантах, сведения о бежавших и происшествиях и т. д., содержащие конкретную персональную информацию о заключенных; б) органов дознания, следствия и судов, рассматривавших дела о тех, кто впоследствии оказался на Тобольской каторге.
• 2. Мемуарная литература, прежде всего, воспоминания бывших политзаключенных царских тюрем.
• 3. Периодическая печать с указанием сведений об арестантах.
• 4. Справочные издания — энциклопедии и словари.
• 5. Исследования по истории политической ссылки и тюрьмы в России, содержащие фактические сведения о заключенных Тобольской каторги. Так, краткие биографические справки на отдельных узников имеются в работах С. Анисимова, М. Н. Гернета и Н. Н. Щербакова [7].

Первым военнослужащим на Тобольской каторге, по нашим данным, был уже упомянутый В. Лаптев. Спустя три года (25 сентября 1904 г.) в Тобольскую каторжную тюрьму № 1 для отбытия наказания были доставлены еще трое, осужденных за предумышленные убийства. Это — матрос 13-ого флотского экипажа Балтийского флота А. Алксне [8], приговоренный в июне 1903 г. временным военным судом в Риге к каторжным работам на 8 лет, младший унтер-офицер 29-ого Драгунского Одесского полка П. Лохманюк [9], осужденный в декабре 1903 г. на 12 лет, а также подпоручик 96-ого пехотного Омского полка А. Ракецкий [10], приговоренный в декабре 1903 г. СПбвоенно-окружным судом к 15летней каторге. По Манифесту от 11 августа 1904 г. всем троим сроки наказания были сокращены наполовину. Как мы увидим и в дальнейшем, военная форма не была сдерживающим фактором участия в деяниях сугубо уголовного характера. Преступления в армии были производными от общего состояния дел в стране и их рост, особенно в смутное время, провоцировался ростом общероссийской как политической, так и уголовной преступности [11].

В течение 1905 года на Тобольскую каторгу прибыли уже 7 военнослужащих, из которых лишь один, И. Н. Егоров, оказался здесь за преступление, аналогичное преступлениям прибывших в 1904 году [12]. В многочисленных этапных партиях 1906;1907 гг. заметное место занимали матросы и солдаты, большая часть которых принимала самое активное участие в революционных восстаниях в армии и на флоте. По нашим данным в 1906 г. их прибыло 16 чел., в 1907 г. — 77 чел., остальные — в 1908;1911 годах (у 22 чел. время прибытия не установлено). Наиболее крупные этапные партии, в составе которых находились военнослужащие, приходятся на весну — осень 1907 года. Особо отметим партии 1 и 29 мая, 31 июля и 11 сентября, на которые пришлось более 50% военнослужащих, прибывших за весь 1907 год.

Среди каторжан-военнослужащих солдатами были 60 чел., матросами (в том числе машинистами, механиками и т. д.) — 42, младшими офицерами и офицерами — 7 чел. У 30 чел. принадлежность к каким-либо родам войск установить не удалось. Из 42 моряков 21 проходил службу на Черноморском флоте и 21 на Балтике.

Сословный состав военнослужащих Тобольской каторги отражал общие закономерности, характерные для этого этапа революционной борьбы. В нем по абсолютным показателям преобладали два самых массовых сословия в России — крестьяне и мещане. Сословное происхождение удалось установить у 105 заключенных из 139 (75,5%).

военнослужащий судебный тобольский тюремный

Таблица 1 Сословно-социальный состав бывших военнослужащих Тобольской каторги

Национальный состав. Разношерстным его назвать нельзя. Сообразуясь с принципами комплектования армии и флота, в них должны были служить лица, здоровые физически, очень крепкие телом и знающие русский язык. Подавляющее большинство из тех, у кого удалось установить национальность (111 чел.) — являлись русскими (90 чел. — 81,1%); 9 чел. были украинцами (8,1%), 5 — евреями (4,5%), 2 — поляками (1,8%), 2 — латышами (1,8%). Прочие национальности составили 2,7%.

Возрастной состав. Данные о возрасте на момент прибытия в тобольские каторжные тюрьмы имеются на 106 военнослужащих. Самому младшему из них (Бычинскому) было 18, а самому старшему (Ф.Н. Ложникову) — 38 лет. Подавляющее большинство составляли лица, не достигшие 30 лет (98 чел.).

Таблица2 Возрастной состав военнослужащих Тобольской каторги

Суды и приговоры. Все военнослужащие-каторжане пришли в Тобольск по приговорам различных военных судов: военно-окружных, временных военных, военноморских, и один (М. Коковин, рядовой 234-ого Сызранского резервного батальона) был осужден Главным военным судом. Из 114 приговоров, о которых имеются такие сведения, 105 были оглашены судами Европейской части России. Большинство из них вынесли суды Севастополя (21) и Кронштадта (21), а также Вильно (11), Санкт-Петербурга (9), Киева (9), Варшавы (4) и Риги (3).

Для военнослужащих Тобольской каторги характерно было преобладание длительных сроков тюремного заключения. Так, из 116 заключенных (у 23 сроки приговоров неизвестны) 36 чел. (31%) были осуждены на 20 лет и более, вплоть до бессрочной каторги, 68 чел. (58,6%) — от 8 до 20 лет, и всего 12 чел. имели приговоры до 8 лет. К смертной казни первоначально были приговорены 6 человек (впоследствии она была заменена бессрочной и долгосрочной каторгой). Из них только один (С. Л. Герасимов) получил высшую меру наказания за убийство, двое (П.Ф. Олдырев и Э.И. Фурманский) — за участие в восстании, еще двое (И.М. Стародубцев и А.И. Фиделин) — за подстрекательство к нему, и М. И. Мадыка — за участие в сообществе, «ставившем целью низвержение существующего строя» [13].

Преступления военнослужащих, за совершение которых они были приговорены к каторжному заключению, можно условно разделить на семь групп:

• 1. Убийства и покушения на них — 14 (из них четыре с целью ограбления).
• 2. Разбои и покушения на них — 8.
• 3. Грабежи — 1.
• 4. Участие в восстаниях, волнениях, мятежах, беспорядках и их подготовке, подстрекательство к восстанию (бунту), посягательство на изменение государственного строя — 70.
• 5. Нарушение воинской дисциплины (сопротивление, противодействие, неповиновение начальству, оскорбление начальства, побег со службы и т. п.) — 33.
• 6. Помощь в организации побега заключенных — 1.
• 6. Участие в сообществе — 3.
• 7. Распространение нелегальной литературы — 2.

Таким образом, из 132 заключенных, у которых нам удалось установить состав преступления, более половины были осуждены за участие в восстаниях и волнениях в армии и на флоте.

Участники восстаний на Балтийском флоте В ночь с 27 на 28 октября 1905 года против существующих порядков выступило несколько тысяч матросов и артиллеристов Кронштадта (1-ое Кронштадтское восстание). Летом 1906 года в Тобольск прибыли участники этого восстания — матросы А. Мельников, приговоренный к 12 годам каторжных работ, И. Федюнин, получивший 4 года каторги и рядовой 1-ого Кронштадтского крепостного пехотного батальона П. Иванов, арестованный накануне восстания и осужденный к 12-летней каторге [14].

За участие во втором восстании в Кронштадте (19−20 июля 1906 г.) 19 человек были приговорены к расстрелу, 12 чел. сосланы в каторгу без срока, 23 чел. — на 20 лет, 7 — на 15 лет, 8 — на 10, 60 — на 6 и 22 чел. — на 4 года [15]. Из них, по нашим данным, в Тобольске каторгу отбывали И. Васильев, В. Васильчук, И. Дубовик, Г. Ликкемец, Л. Масловский, М. Просвирницын, В. Прокудин, М. Романов, Е. Туликов и А. Филиппов. Большинство из них получило от 15 до 20 лет каторги [16].

В то же время (17−20 июля 1906 г.) произошло восстание в Свеаборге. Его организаторы планировали захват Свеаборгской и Кронштадтской крепостей и выступление Балтийского флота, сопровождаемое всеобщей забастовкой с целью превращения юга Финляндии и Кронштадта в военную базу революции. Восстание было подавлено [17. С.114]. Нам известен один из его участников, отбывавший каторгу в Тобольске — Н. Козлов, проходивший военную службу в Гельсингфоргском лазарете [18].

20 июля 1906 г. вспыхнуло восстание на крейсере «Память Азова», находившемся на учениях в районе г. Ревеля. Восставшие также потерпели поражение, 18 матросов были приговорены к смертной казни, 12 — к каторге [17. С.115]. Один из активных участников восстания, М. Меркулов, в числе пяти матросов приговоренный к 20 годам каторжных работ, был переведен в Тобольск из Шлиссельбурга. По дороге он бежал из Тюменской пересыльной тюрьмы. Однако только одному заключенному удалось скрыться. Остальные были арестованы и преданы суду. М. Меркулов был вторично осужден на 15 лет, получив в совокупности 35 лет каторжных работ [3. С.150]. На Тобольской каторге он находился с 1906 по 1917 год.