Нижнее Поволжье в 1945-1953 гг.: Экономические и социальные проблемы послевоенного восстановления и развития

Нижнее Поволжье — один из высокоразвитых индустриально-аграрных регионов России, имеющий важное геополитическое значение, большой природно-ресурсный и человеческий потенциал, устойчивые хозяйственные связи с другими экономическими районами страны.

Накануне войны в Нижневолжский регион входили Саратовская, Сталинградская область и Калмыкия, на его территории располагалось большинство кантонов республики Немцев Поволжья. В результате административно-политического переустройства военных лет Нижнее Поволжье стали представлять Саратовская, Сталинградская и образованная в 1943 г. Астраханская области со свойственными им общими чертами и специфическими особенностями. Их тесная взаимосвязь определялась не только вхождением в народнохозяйственный комплекс СССР, но и сходством естественно-географических условий, промышленной кооперацией, единой транспортной системой. Индустрия и сельское хозяйство региона имели многоотраслевой характер, являясь уменьшенной моделью советской экономики. В то же время на развитии Нижнего Поволжья сказалась уникальность социально-экономических условий: сочетание районов, перенесших оккупацию, и районов бывшей фронтовой и прифронтовой полосы, в различной степени пострадавших от войныналичие территорий, испытавших последствия депортации поволжских немцев и калмыковпревращение края в полигон «великих строек коммунизма». Всё это позволяет раскрыть многообразие экономических и социальных вопросов, решавшихся в СССР в 1945 — 1953 гг. При выборе объекта исследования диссертант исходил и из того, что многоплановое изучение столь сложных периодов, как послевоенный, должно начинаться с региональных работ, позволяющих наполнить конкретным содержанием труды по истории России в целом.

В связи с многогранностью избранной темы и значительным увеличением числа доступных архивных источников, автор сосредоточил внимание на функционировании важнейших секторов народного хозяйства — индустриального и аграрного — и острейших социальных проблемах, связанных с материальным уровнем жизни народа.

Хронологические рамки диссертации определяются рубежными вехами в истории России XX века: Днём Победы — 9 мая 1945 г. и смертью И. В. Сталина 5 марта 1953 г. Интерес к послевоенному периоду обусловлен несколькими причинами. Во-первых, переходным характером современного этапа истории России. От решения проблемы вывода экономики из кризиса и повышения благосостояния населения зависит будущее российской государственности, безопасность, место и роль страны в мире и судьба новых поколений россиян. Одним из главных условий достижения успеха является учёт исторического опыта, в том числе накопленного в трудные послевоенные годы, когда усилия советских людей обеспечили не только возрождение народного хозяйства, но и индустриальный рывок, превративший полуразрушенную страну в сверхдержаву.

Переход от войны к миру предполагал решение разнообразных экономических вопросов, не потерявших актуальности и в начале XXI века: восстановления разрушенных районовреконверсии промышленности и наращивания выпуска гражданской продукциимодернизации индустриального производстваукрепления материально-технической базы аграрного сектораопределения оптимального соотношения между коллективными и индивидуальными крестьянскими хозяйствамиукрепления финансовой системы и др.

Острейшими социальными проблемами послевоенных лет являлись: налаживание стабильного обеспечения граждан продовольственными и промышленными товарамиповышение реальной заработной платыулучшение жилищно-бытовых условий населениясовершенствование работы жилищно-коммунального хозяйства и преодоление демографического кризиса, относящиеся к числу важнейших и в современной России. Критическое использование исторического опыта позволяет избрать наиболее гуманные и экономически эффективные пути решения социально-экономических задач и окончательно преодолеть наследие сталинизма в этой области.

Во-вторых, изучение всех вышеназванных проблем на основе значительно расширившейся источниковой базы при отсутствии концептуальных и методологических ограничений даёт возможность воссоздать реальную ситуацию в Советском Союзе в 1945 — 1953 гг., выявить определявшие её факторы, развеять мифы о грандиозных результатах сталинской политики и помогает уяснить причины краха советской модели организации общества.

В-третьих, анализ истории послевоенного периода способствует углублению представлений о вечных для страны вопросах отсталости аграрного сектора, взаимозависимости экономической и социальной политики, соотношения интересов центра и регионов и др., позволяет понять современные трудности перехода России от плановой к рыночной экономике.

Избранная автором тема уже привлекала внимание исследователей. Все имеющиеся по ней работы можно условно разделить на две группы: 1) посвящённые восстановлению и развитию народного хозяйства Нижнего Поволжья и 2) отражающие их ход в СССР в целом. Основное внимание в них уделялось а) промышленности, б) сельскому хозяйству, в) социальной сфере и г) партийному руководству ими. В то же время в отечественной историографии проблем послевоенного развития выделяются три периода: первый — с конца 1940;х гг. до конца 1950;х гг., второй — до конца 1980;х гг., третий — до настоящего времени.

Особенностью первой группы работ является то, что почти все они появились в 1960;х — первой половине 1980;х гг. и имеют историко-партийную направленность.

Наибольший интерес нижневолжских исследователей вызвала динамично развивавшаяся отрасль народного хозяйства — промышленность.

1 ^ В публикациях и диссертациях М. А. Водолагина, В. Ф. Листвина.

С.П.Люшина 3, В. И. Павлова 4 и других историков достаточно полно проанализированы последствия Великой Отечественной войны и задачи четвёртого пятилетнего плана. В отличие от других авторов, В. И. Павлов и Г. А. Широков осветили некоторые трудности перестройки промышленности на мирный лад, сделав традиционный для их времени, но не обоснованный вывод, что этот процесс был полностью завершён к концу 1946 г. 5.

Исследователи не могли не затронуть проблему промышленного строительства. А. М. Мухамадеев дал характеристику состояния индустрии строительных материалов, преувеличив степень технического прогресса в отрасли 6. Э. В. Кузьмина проанализировала экономические аспекты возрождения народнохозяйственного комплекса Сталинграда в п.

1943 — 1950 гг.. С. П. Люшин осветил отдельные эпизоды восстановлео ния сталинградских заводов. В. И. Павлов подсчитал общее число возведённых в регионе предприятий 9. Другие же стороны промышленного строительства остались нераскрытыми.

Очень кратко и односторонне показано положение в ведущих отраслях индустрии Нижнего Поволжья в 1947 — 1953 гг. Исследователи сконцентрировали внимание на применении новой техники и модернизированных технологий, обновлении номенклатуры изделий и высоких темпах роста валового производства, подобрали примеры достижений передовых рабочих с целью доказательства эффективности руководства партийных и профсоюзных организаций соревнованием, но не упомянули о большинстве острых проблем, с которыми столкнулись предприятия в изучаемый период В имеющихся работах проанализированы положительные итоги развития промышленности в послевоенные годы, изменения в её структуре и процесс становления новых отраслейнефтяной и газовой 11.

Наиболее изученным является вопрос об индустриальных кадрах.

В.И.Павлов определил источники пополнения предприятий региона.

12 рабочими и формы их обучения. Т. А. Добродеева показала роль комсомола Нижнего Поволжья в подготовке кадров для промышленности.

1 3 в школах ФЗО и ремесленных училищах. В. И. Дорофеев и Р. Н. Шеховцева отразили в своих работах развитие системы профтехобразования, а И. В. Андронова — повышение культурно-технического уровня рабочих Саратовской области и. С. Г. Сидоров выявил число военнопленных, закреплённых за заводами Сталинграда в 1945 — 1946 гг., производительность их труда и объём выполненной работы в 1943 — 1949.

ГГ.

Особо следует отметить исследования самарских историков Г. А. Широкова и А. И. Репинецкого 16. Первый из них изучил пути комплектования поволжских предприятий рабочими, систему их подготовки, качественные и количественные изменения в составе рабочей силы в годы послевоенных пятилетоквторой проанализировал динамику численности всех категорий работников промышленности Поволжья и демографические процессы в их среде. Региональные исследования представлены также изданиями по истории отдельных заводов, в которых даётся перечень основных событий, в том числе и в изучаемый отрезок времени 17.

В значительно меньшей степени разработаны вопросы послевоенного восстановления сельского хозяйства Нижнего Поволжья, переживавшего один из самых трудных периодов в своей истории. По этой теме имеется лишь несколько специальных работ историко-партийной на.

1 о правленности. В статье Б. М. Христина проанализировано состояние материально-технической базы МТС и колхозов Саратовской области в 1945 -1953 гг. В диссертации А. А. Ефремова 19 рассмотрены меры по развитию совхозного производства в Нижнем Поволжье: улучшение технической оснащённости хозяйств, укрепление состава руководящих кадров, усиление трудовой активности рабочих. Автор исследовал положительные результаты работы совхозов: расширение посевных площадей, повышение урожайности зерновых культур и др., оставив без внимания нерешённые проблемы.

Некоторые стороны развития сельского хозяйства региона показа.

20 ны в трудах комплексного характера. В. И. Павлов отметил позитивные итоги ликвидации нарушений Устава сельхозартели, укрупнения колхозов и, основываясь на решениях сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК.

КПСС, объяснил причины тяжёлого положения в нижневолжской 1 деревне. Т. А. Добродеева «описала участие комсомольских организаций региона в восстановлении и развитии полеводства и животноводства. В очерках истории Астраханской, Волгоградской и Саратовской парторганизаций 22, отразивших высшую степень идеологизации и политизации исторической науки в начале 1980;х гг., подчёркивается эффективность всех мер ВКП (б) по подъёму сельского хозяйства, в первую очередь, по упрочению материально-технической базы и организационно-хозяйственному укреплению колхозов. Трудности в развитии аграрного сектора экономики объясняются лишь объективными причинами: разрушительными последствиями войны и нехваткой материальных средств. Отдельные отрывочные сведения о сельском хозяйстве, передовиках производства содержатся в коллективном труде «Саратовская область» 23. В диссертации В. В. Иваницкого 24, написанной в постсоветский период, предпринята попытка комплексного анализа вопросов технической оснащённости колхозов и совхозов и проблемы сельскохозяйственных кадров в Нижнем Поволжье в 1945 — 1955 гг. Но исследователь использовал узкий круг архивных источников, что не позволило ему в полной мере достигнуть намеченной цели.

Ещё менее «популярной» темой являлось решение социальных задач. Единственной работой о Нижневолжском регионе, имеющей непосредственное отношение к проблеме материального уровня жизни.

25 населения, является диссертация В. С. Блиновой. Однако автор ограничилась краткой характеристикой деятельности местных Советов по вовлечению жителей Саратова и Сталинграда в благоустройство городов и замечанием о невнимании райисполкомов Астрахани к этому вопросу.

Некоторые социальные аспекты перехода к мирной жизни рассмотрены в работах, посвящённых истории Волгограда. В монографиях М. А. Водолагина и С. П. Люшина 26 проанализированы меры правительства и местных органов власти по восстановлению Сталинграда, освещены основные этапы жилищно-коммунального строительства и его темпы, показаны имевшиеся при этом отдельные трудности. Усилиями многих.

27 исследователей изучены истоки, развитие и результаты черкасовского движения, направленного на возрождение города-героя. При этом авторы, следуя традициям советской историографии, увлеклись количественными показателями, не уделив внимания трудностям в организации работ.

Социальная политика послевоенных лет фактически не нашла отражения в публикациях об Астраханской и Саратовской областях. Только в отдельных из них констатируется развитие транспортной сети, средств связи, рост товарооборота и повышение реальной заработной платы.

28 трудящихся.

Таким образом, исследователи истории Нижнего Поволжья затронули лишь немногие проблемы послевоенного развития региона, изложив их во фрагментарном и иллюстративном виде.

Более обширной и многоплановой является литература, посвященная социально-экономическим процессам в СССР в целом. В первый период учёные, занимавшиеся вопросами восстановления и развития индустрии, концентрировали внимание на их темпах, подъёме культурно-технического уровня рабочего класса и трудовой активности масс, основным проявлением которой считалось соревнование. Опираясь на показатели объёмов валового производства, исследователи писали лишь о достижениях советской плановой экономики, её преимуществах по сравнению с рыночной. При этом допускались выборочный подбор фактов, их подгонка под содержание официальных партийных документов и выступлений лидеров ВКП (б), приукрашивание положения в промышленности, особенно в лёгкой и пищевой отраслях 29. Вне поля зрения историков оставались многие важные вопросы, в том числе развитие производственно-технической базы и большинство аспектов кадровой проблемы. Причинами этого являлись ограниченный доступ к архивным фондам, недостаток документальных и статистических публикаций, а также положение общественных наук в условиях тоталитарного режима.

Благотворное влияние на работу исследователей оказал XX съезд КПСС. В конце 1950;х — начале 1960;х гг. активизировалось изучение истории рабочего класса. Опираясь на вышедшие статистические сборники, А. Г. Рашин систематизировал данные о численности промышленно-производственного персонала в 1917 — 1958 гг., в том числе в послевоен.

30 ные годы. А. В. Смирнов проанализировал основные источники комплектования рабочей силы предприятий тяжёлого машиностроения, изменения в составе рабочих и формы подготовки и повышения квалификации кадров в четвёртой пятилетке (1946 — 1950 гг.) 31.

Заметным явлением в историографии 1960;х — 1970;х гг. стало появление «Очерков истории советского рабочего класса (1917 — 1965 гг.)», монографий Ю. А. Приходько, С. Л. Сенявского и В. Б. Тельпуховского,.

3 2.

М.И.Хлусова. В «Очерках.» освещены те же проблемы, что и в статьях А. Г. Рашина и А. В. Смирнова, но в более полном объёме и на основе общесоюзных статистических показателей. Наряду с положительными моментами их авторы осмелились назвать ряд существенных недостатков в работе промышленных предприятий в послевоенный период, объяснив их, как было принято, нарушением ленинских принци.

33 пов коллективности руководства.

С.Л.Сенявский и В. Б. Тельпуховский не только углубили разработку вопросов, поставленных предшественниками, но и рассмотрели новые аспекты проблемы: стоимость обучения рабочих и служащих, наличие на предприятиях сверхплановой рабочей силы и др. 34. Заслугой Ю. А. Приходько является анализ основных этапов восстановления промышленности страны, выявление общих черт и особенностей каждого из них 35.

Наиболее полным исследованием по истории советской индустрии в послевоенные годы стала монография М. И. Хлусова, которая расширила представления о вопросах, частично разработанных ранее, раскрыла неизученные проблемы послевоенной реорганизации управления промышленностью, технической политики правительства, взаимосвязи развития производственной базы предприятий и качественных изменений в составе рабочих и ИГР 36.

В 1980 г. был опубликован шестой том «Истории социалистиче.

3 7 скои экономики СССР". В нём показаны масштабы промышленного строительства в стране в послевоенные годы, дана краткая характеристика положения в ведущих отраслях тяжёлой индустрии, перечислены меры по улучшению системы оплаты труда на предприятиях, что стало шагом вперёд по сравнению с предыдущими исследованиями.

Новыми моментами в монографии Г. Б. Поляка 38 явились определение роли внешнеэкономической помощи в восстановлении народного хозяйства СССР и детальный показ статей доходов и расходов госбюджета страны в 1946 — 1950 гг. Однако в работе отсутствуют ссылки на источники многочисленных статистических данных, имеет место приукрашивание реальной действительности.

Результаты исследований отечественных историков в 1960 — первой половине 1980;х гг. были обобщены в коллективном труде «История советского рабочего класса» 39. В нём отражены как достижения, так и уязвимые стороны советской историографии. В книге подробно рассмотрены важнейшие проблемы послевоенного развития индустрии: перестройка управления и укрепление материально-технической базы, однако раскрыты они преимущественно на основе официальных документов и материалов статистических сборников. При этом не показано положение в различных отраслях промышленности и на предприятиях. Дав обстоятельный анализ количественных и качественных изменений в составе рабочих, формах их обучения, авторы слабо осветили вопрос о руководящих кадрах и ИТР. При изложении причин высокой сменяемости промышленных работников и путей её снижения они не упомянули о применении мер уголовной и административной ответственности. Следуя традициям советской историографии, исследователи преувеличили роль соревнования в промышленности, дали завышенную оценку мер руководства страны по улучшению благосостояния населения. Был обойдён острый вопрос о соотношении темпов роста производительности труда и заработной платы.

Несмотря на то, что завершение работы над книгой совпало с началом перестройки в СССР, в ней, как и во всех предыдущих публикациях, проявился прежний концептуальный подход: на первый план выдвигались положения о ведущих позициях рабочего класса в обществе, о руководящей роли КПСС и др., а методологической основой явились произведения классиков марксизма-ленинизма, решения коммунистической партии и правительства, выступления партийных и государственных деятелей. В силу этого политика советского руководства в послевоенные годы освещена односторонне.

Ситуация, сложившаяся в стране и в исторической науке с начала 1990;х гг., побудила многих исследователей пересмотреть свой методологический, концептуальный и источниковый арсенал и обратиться к новым, ранее закрытым темам. Особый интерес вызвала проблема конверсии. В. С. Лельчук и М. А. Молодцыгин проанализировали постановления Государственного Комитета Обороны о переводе народного хозяйства на мирные рельсы и последовавшие изменения в работе наркоматов и плановых органов. Исследователи выявили основные способы послевоенной конверсии и, основываясь на материалах XIX съезда КПСС и данных о темпах развития отдельных видов военного производства, сделали вывод об укреплении мощи советского ВПК к.

40 началу 1950;х гг. по сравнению с 1940 г.. В публикации поставлен, но не раскрыт вопрос о трудностях перевода предприятий на выпуск гражданской продукции.

И.В.Быстрова рассмотрела процесс развития военно-промышленного комплекса СССР на примере создания ракетно-ядерного оружия с 1945 г. до начала 1960;х гг. 41. Интересен её вывод о «лавинообразном буме милитаризации» в начале 1950;х гг., свидетельствовавшем о том, что " .интересы военных стали преобладать в руководстве страны", хотя «голос вождя оставался пока решающим» 42. Кроме того, автор справедливо отметила сопротивление конверсии министерств, ведомств и директоров предприятий, которые привыкли работать в специфических условиях войны, не хотели и не могли перестраивать производство на мирный лад.

Первое монографическое исследование о советском ВПК опубликовал Н. С. Симонов 43. Одна из глав книги посвящена 1946 — 1956 гг. На базе архивных данных, впервые введённых в научный оборот, Н. С. Симонов определил главные тенденции, действовавшие в военно-промышленном комплексе в послевоенные годы, уделив особое внимание осуществлению программ по его модернизации. Рассмотрев результаты конверсии 1946 — 1947 гг., он пришёл к заключению, что в 1950 г. выпуск оборонной продукции сократился не только относительно периода войны, но и довоенного 1940 г. 44.

В диссертации Г. Е. Рябова, помимо основных направлений развития ВПК СССР, освещается слабо изученный до этого вопрос о станов.

45 лении системы управления им в первые годы «холодной воины» Исследователь констатировал, что послевоенная конверсия в Советском Союзе охватила 1945 — 1947 гг., однако на рубеже 1950;х гг. военное производство вновь достигло уровня 1945 гг. При этом он подчеркнул, что сходная тенденция была характерна и для крупных стран Запада 46.

Несколько иной точки зрения придерживаются А. А. Данилов и А. В. Пыжиков, утверждающие, что «.относительно послевоенного периода, скорее всего, правомерно говорить не столько о конверсии, сколько о производственной переориентации в рамках военно-промышленного комплекса» 47.

Историки и экономисты не обошли вниманием и другую, ранее закрытую тему — о размере репараций. По мнению Г. И. Ханина, не аргументированному конкретными данными, репарационные платежи Германии полностью покрывали потребности промышленности СССР в оборудовании в четвёртой, а частично и в пятой пятилетке 48. Н. С. Симонов обнаружил в РГАЭ и опубликовал сведения о том, что в СССР было вывезено свыше 5,5 тыс. демонтированных германских и японских предприятий 49. Однако объективная оценка роли репараций в развитии советской экономики в послевоенный период на данный момент отсутствует.

В 1990;е гг. началась разработка проблемы применения труда военнопленных в СССР. В. Б. Конасов проанализировал политику советского государства по отношению к бывшим немецким солдатам и офицерам, в том числе показал общие принципы и итоги их трудового использования в 1943 — 1950 гг. 50. С. Г. Сидоров осветил мало изученные до него вопросы: масштабы привлечения военнопленных на предприятия и стройки страны, систему организации и оплаты их труда, условия содержания, продовольственного обеспечения и др. 51. Однако ни один из исследователей не сопоставил основные показатели труда военнопленных и других категорий работников.

Отдельные не изученные аспекты темы послевоенного восстановления и развития промышленности (о влиянии внешнеполитического фактора на советскую систему планирования, взаимоотношениях рабочих коллективов и администрации предприятий) затронуты в публикациях Е. Ю. Зубковой 52 и В. П. Попова з3. Р. Г. Пихоя и О. В. Хлевнюк акцентировали внимание на том, что после Великой Отечественной войны СССР развивался по пути, определившемуся в 1930;е гг. з4, а философы и политологи А. С. Ахиезер, В. В. Ильин и А. С. Панарин выявили блок причин, по которым И. В. Сталин «не решился пойти дорогой реформ» 55.

По-новому пытаются подойти к изучению советской истории и некоторые экономисты. Г. И. Ханин на основе собственных расчётов показал, что фактические темпы промышленного роста в СССР были ниже официальных данных. Он не анализировал период с 1941 г. по 1950 г. в связи с его спецификой. Среднегодовой прирост промышленного производства в 1951 — 1955 гг. составил по официальным оценкам 13,1%, а по альтернативным, представленным Г. И. Ханиным, — 8,7% 56.

А.Г.Вишневский придерживается распространённого в последние годы определения послевоенной советской экономики как мобилизационной. По его мнению, одной из ключевых её особенностей было постоянное сползание в сторону милитаризации. Причину этого А. Г. Вишневский видит в более высокой функциональности военного производства по сравнению с другими отраслями промышленности в условиях государственного монополизма и нерыночности, с чем нельзя не согласиться. В то же время, по нашему мнению, он недооценивает внешнеполитический аспект проблемы — конфронтацию СССР и стран Запада 51.

Проблема послевоенного развития советской промышленности относится к числу непривлекательных для зарубежных исследователей,.

58 внимательно изучивших лишь отдельные её аспекты. В то же время она нашла отражение во многих публикациях общего характера, посвя-щённых истории Советского Союза 59. В них дано объективное объяснение причин возврата СССР к довоенной модели экономики 60. Во многих работах отмечается важная роль репараций в быстром подъёме советской индустрии, но при этом подчёркивается решающая роль внутренних факторов 61. В отдельных исследованиях акцентируется внимание на пересмотре руководством СССР заданий четвёртого пятилетнего плана и принятии «сверхволюнтаристских установок экономического роста», имевших такие же последствия, что и в первой пятилетке 62. Почти все западные историки дают позитивную оценку итогов индустриального развития Советского Союза, и в то же время констатируют усиление.

63 диспропорций в экономике. Интересным, отражающим реальное положение в советской промышленности, является наблюдение французского историка Н. Верта о том, что «фаза быстрого роста (1947 — 1948 гг.) и даже „перегрева“ (1949 — 1950 гг.) сменилась фазой явного замедления, длившейся до 1954 г.» 64. Особо следует отметить статью С. Конзе, предпринявшей попытку создания обобщённого портрета российской женщины-работницы в изучаемый период б:>.

Не менее широкий круг проблем охватывает историография послевоенного развития сельского хозяйства. Уже во второй половине 1940;х гг. появились статьи и брошюры, написанные руководящими работниками Госплана СССР, Министерства сельского хозяйства, экономистами 66. Они отражали официальную точку зрения на положение в аграрном секторе, путях решения назревших проблем, первых итогах восстановительных работ.

В связи с накоплением фактического материала в начале 1950;х гг. увеличилось число статей о послевоенной деревне, были опубликованы монографии Н. И. Анисимова, С. С. Сергеева, М. А. Краева, А. П. Теряевой и др. 67. Основное внимание в них уделено вопросам материально-технической базы и организационного укрепления колхозов и совхозов, на примере лучших хозяйств и передовиков производства показана трудовая активность крестьянства. Общая оценка положения в сельском хозяйстве определялась содержанием партийных документов, выступлениями руководителей КПСС и правительства. В работах, опубликованных до сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК КПСС, восстановительные процессы в деревне изображались сравнительно лёгкими, делался вывод об успешном выполнении заданий четвёртого пятилетнего плана по сельскому хозяйству. В публикациях, появившихся после пленума, уже признавалось отставание в развитии аграрного сектора, но отсутствие статистических данных не позволяло историкам воссоздать подлинную картину, сложившуюся на рубеже 1940;х и 1950;х гг.

Началу второго периода в изучении послевоенного восстановления сельского хозяйства положили сентябрьский (1953 г.) пленум ЦК и XX съезд КПСС (февраль 1956 г.). Советские историки получили не только новые ориентиры, но и более солидную источниковую базу в связи с расширением доступа к архивным фондам, публикацией сборников постановлений партии и правительства по хозяйственным вопросам и статистических материалов.

Главной темой исследований осталось укрепление материальной основы производства. В монографиях В. Г. Венжера, М. А. Вылцана и.

68 других отражены рост технической оснащенности машиннотракторных станций, оказание помощи города селу, процесс формирования механизаторских кадров и роль МТС в функционировании колхозов. Авторы пришли к выводу о восстановлении материально-технической базы сельского хозяйства в рамках четвёртой пятилетки, расценив это как одно из проявлений преимуществ социалистической организации производства. В то же время М. А. Вылцан отметил, что значительное недовыполнение заданий четвёртой пятилетки объяснялось недостаточностью государственных капиталовложений в сельское хозяйство и ограниченностью собственных накоплений колхозов из-за низких заготовительных.

69 цен.

Советские историки и экономисты не обошли вниманием и проблему развития колхозной собственности: источники её пополнения, изменения в структуре и повышение уровня концентрации 70. Все эти вопросы рассматривались с точки зрения совершенствования колхозной собственности, сближения её с государственной. Вместе с тем не изучалось фактическое состояние неделимых фондов сельхозартелей, причины их медленного увеличения.

В публикациях 1970;х- 1980;х гг. стал кратко рассматриваться вопрос о реализации в 1949 — 1951 гг. трёхлетнего плана развития общественного животноводства. Отмечалось его позитивное значение для наращивания поголовья скота в колхозах и совхозах, увеличения ими производства животноводческой продукции. Не придавалось значения тому, какой ценой хозяйства добивались выполнения плана, как он повлиял на ЛПХ населения.

После сентябрьского (1953 г.) пленума ЦК историки и экономисты начали активно поднимать проблему экономических взаимоотношений государства и колхозов. В работах, опубликованных в середине 1950;х.

72 начале 1960;х гг., подчёркивалось, что до 1953 г. государственные заготовительные цены на колхозную продукцию были ниже её себестоимости, и заготовки носили налоговый характер, что подрывало материальную заинтересованность крестьянства в развитии общественного производства. Причины этого виделись в недооценке колхозного сектора экономики и товарно-денежных отношений при социализме.

В 1970;е — 1980;е гг. акценты в освещении данной проблемы изменились. Исследователи стали отмечать, что и в первые послевоенные годы принимались меры по совершенствованию заготовительной политики, были увеличены цены на отдельные виды продукции (молоко, подсолнечник, лён, хлопок), но возможности по повышению материальной заинтересованности колхозов и колхозников оставались ограничен.

73 ными.

Почти во всех работах советских историков, посвящённых послевоенной деревне, затрагивалась проблема укрупнения коллективных.

74 хозяйств. Исследователи использовали официальное объяснение причин этого шага, подчёркивали, что он был предпринят по инициативе сельхозартелей. По их мнению, укрупнение было важным этапом в истории колхозного строительства, имевшим большое социально.

75 экономическое значение. В некоторых публикациях говорилось, что объединение колхозов осуществлялось в спешке, без достаточного учёта.

76 экономической целесообразности. Однако историки не анализировали ход, социальные и политические последствия укрупнения хозяйств, ставшего фактически «второй коллективизацией».

С конца 1950;х — начала 1960;х гг. предметом специального изуче.

77 ния стали вопросы колхозной демократии. Особенно интенсивно они стали разрабатываться в конце 1960;х — начале 1970;х гг. в связи с подготовкой и принятием нового примерного Устава сельскохозяйствен.

78 ной артели в 1969 г.. Исследователи констатировали проведение большой работы по развитию демократических основ колхозной жизни в послевоенные годы, что явилось, по их мнению, одной из важных.

79 т-" предпосылок успешного решения производственных задач. В то же время не учитывалось, что чрезмерный централизм и администрирование в руководстве сельхозартелями, нежелание партийных и советских органов власти считаться с мнением крестьянства придавало колхозной демократии формальный характер.

В 1960;е — 1970;е гг. появились обстоятельные исследования, отражавшие материальное положение крестьян в послевоенные годы.

Наиболее полно эта проблема рассмотрена в монографии.

В.Б.Островского и уже отмеченном коллективном труде «Советская деревня в первые послевоенные годы. 1946 -1950», написанном при его участии. В. Б. Островский выявил размеры натуральных и денежных доходов крестьянских семей от работы в колхозах и личных подсобных хозяйствах, показав, что главным источником существования колхозников оставались ЛПХ, хотя их роль постепенно уменьшалась. Он определил также структуру расходов крестьянской продукции, рост удельного веса зерновых, картофеля, мяса, молока и яиц, сдававшихся в счёт обязательных государственных поставок. Однако В. Б. Островский, как и другие исследователи, не сопоставлял материальное положение колхозников, работников МТС, совхозов и горожан.

В целом ряде публикаций историков и экономистов были затронуты вопросы культуры и быта сельских тружеников в послевоенный период. Наиболее обстоятельно они изложены в двух названных выше монографиях и обобщающем труде «История советского крестьянства» 81 том 4), но и эти исследования не давали целостного представления о духовном облике и бытовом обустройстве крестьянства.

В послевоенные годы сельскохозяйственное производство было сосредоточено в колхозах, которым посвящено преобладающее большинство исследований. В то же время достаточно полно разработаны и проблемы восстановления и развития совхозов: укрепление их материально-технической базы, решение кадрового вопроса, трудовой активности работников, организации и оплаты труда, рентабельности совхозного.

82 производства и др.

В изучаемый период произошли заметные изменения в численности и составе тружеников сельского хозяйства. Первой солидной работой, в которой освещалась эта проблема, стала монография.

Ю.В.Арутюняна. Объектом его изучения явились механизаторские кадры СССР. Ю. В. Арутюнян показал систему комплектования и подготовки, общеобразовательный, профессиональный и культурный уровень, половозрастной состав «социального авангарда крестьян», рассмотрел вопросы организации и оплаты его труда, материально-бытового положения. Вслед за ним И. М. Волков дал общий анализ демографических.

84 процессов в деревне в первое послевоенное десятилетие.

В том же направлении вела исследование А. П. Тюрина. Она осветила развитие системы сельскохозяйственного образования в стране, проанализировала состав председателей колхозов, директоров МТС и производственно-технической интеллигенции, показала, как шло пополнение их рядов за счёт выпускников учебных заведений и ИТР с городских предприятий и учреждений.

Советская историография по-разному оценивала итоги развития сельского хозяйства в 1945 — 1953 гг. Во второй половине 1950;х гг. 86 стали сравниваться показатели 1940 г. и 1951 — 1953 гг., на основе чего делался вывод о крайне медленном восстановлении аграрного сектора вследствие ошибок в руководстве им, недооценки тяжёлых последствий войны и переоценки возможностей колхозов.

В публикациях 1970;х — первой половины 1980;х гг. 87 акцент сместился на сопоставление данных начала и конца четвёртой пятилетки и, исходя из этого, утверждалось, что темпы возрождения сельского хозяйства были высокими. Это давало историкам основания заявлять о силе и жизненности колхозно-совхозного строя. Оба подхода представляются нам односторонними.

Первым значительным исследованием проблем послевоенной деревни в современной российской историографии стала монография 88.

О.М.Вербицкой. Автор не ставила своей целью освещение аграрной политики советского руководства, сосредоточив внимание на анализе её результатов на основе рассекреченных фондов РГАЭ и ГА РФ. Она более чётко, чем её предшественники, охарактеризовала суть экономических отношений государства и колхозов и показала, что в результате неэквивалентного обмена между ними за 1946 — 1953 гг. из села было изъято около 105 млрд руб. (35,2% национального дохода, созданного в сель.

89 ском хозяйстве). Принципиальная новизна монографии состоит также в глубоком анализе социально-демографических и социально-профессиональных изменений в составе крестьянства в годы войны и после её окончания. Особый интерес представляет показ покупательной способности и размеров потребления продуктов питания крестьянскими семьями в сравнении с семьями рабочих, сделанный на основе изучения материалов бюджетных обследований, проводившихся в послевоенный период.

К числу наиболее важных новейших исследований относятся также работы В. П. Попова 90. Использовав документы АП РФ, ГА РФ и РГАЭ, в том числе сохранившие гриф «Секретно», он смог первым из историков ответить на вопрос о государственном резерве хлеба в 1940 — 1951 гг.: его размерах, качестве, размещении и хранениисистеме распределения зерна в странероли государства в регулировании рынка сельхозпродуктов и др.- более подробно, чем другие авторы, показал репрессивную политику правительства в отношении крестьянства.

Одной из актуальных тем новейшей отечественной историографии является продолжение раскрестьянивания деревни в послевоенные годы. Некоторые составные части этого процесса кратко изложены в работах О. М. Вербицкой, Н. С. Иванова, В. Ф. Зимы и др. 91. Рассекречивание архивных фондов позволило В. Ф. Зиме показать реализацию указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. о выселении в отдалённые районы крестьян, уклонявшихся от работы в колхозах. Он проанализировал цели этой репрессивной акции, изложил в сжатом виде её ход и масштабы. В. Ф. Зима ввёл понятие «второе раскулачивание», дав ему чрезмерно широкое толкование: «насильственное изъятие зерна, усмирение голодом, наращивание госзапасов и экспорта хлеба, высылка непокорных в отдалённые края» 92. Заострив внимание на сходстве «раскулачивания» в 1930;е и 1940;е гг., исследователь вместе с тем не показал их различий. В статье В. Ф. Зимы нет чёткого определения критериев выселения крестьян, не показано отношение местных органов власти к проводившейся кампании. Более взвешенным, на наш взгляд, является вывод И. Е. Зеленина, считающего, что указ от 2 июня 1948 г. носил «не столько открыто репрессивный характер, сколько запугивающий» 93. Аналогичной точки зрения придерживается и И. М. Волков 94.

Реформы, начавшиеся в России в 1990;е гг., способствовали усиле-. нию внимания исследователей к личным подсобным хозяйствам.

М.А.Безнин на основе богатого архивного материала дал всестороннюю характеристику крестьянского двора в Российском Нечерноземье в 1950 -1965 гг. 95. В. П. Попов подробно осветил вопрос о налогах, взимавшихся с ЛПХ в послевоенный период 96. И. Е. Зеленин, Р. М. Кугцетеров и японский историк Н. Мацуи обратили внимание на изъятие в 1946 г. незакон.

97 но занятых крестьянами колхозных земель. Н. В. Ахмадиева, используя данные по Башкортостану, показала объёмы производства на крестьянских подворьях в 1945 — 1965 гг., их долю в государственных заготовках сельскохозяйственной продукции 98. Однако специальные работы о функционировании ЛПХ, подобные монографиям М. А. Безнина и К.-Е.

Ведекина, посвягцённым «хрущёвскому периоду», пока не написаны.

В последнее десятилетие ослаб интерес историков к проблеме укрепления материально-технической базы сельского хозяйства в изучаемые годы. Вместе с тем почти все исследователи высказывают своё мнение по поводу укрупнения колхозов в конце 1940;х — начале 1950;х гг. Если в советской историографии доминировала позитивная оценка этой акции, то в современной российской — негативная. Поворот обозначился с опубликования монографии О. М. Вербицкой, в которой утверждалось, что объединение хозяйств имело в основном отрицательные последствия, касавшиеся главным образом социальной сферы внутри-колхозных отношений 1СЮ. В. П. Попов отметил, что историки советского периода обосновывали важность укрупнения сельхозартелей, исходя из официально объявленных целей, которые не были достигнуты. Ухудшение экономических показателей работы колхозов в начале 1950;х гг. свидетельствует, по его мнению, что действительные задачи правительства не соответствовали провозглашённым. В. П. Попов считает, что объединение хозяйств было связано не только и не столько с их экономикой, сколько с «корректировкой диктаторских методов государственного управления деревней» и по своим негативным последствиям эта «акция может быть сравнима только с коллективизацией» 101. Похожая оценка результатов укрупнения колхозов даётся в работах Н. В. Ахмадиевой, В. Ф. Зимы, А. А. Данилова и А. В. Пыжикова и др. 102.

В 1990;е гг. отечественные историки впервые обратились к анализу проявлений социального протеста крестьянства против политики правительства. Отдельные формы протеста рассмотрены О. М. Вербицкой, В. Ф. Зимой, их совокупность — М. А. Безниным и Т. М. Димони 103, хотя выводы двух последних авторов не всегда убедительны.

Е.Ю.Зубкова 104 первой из исследователей послевоенного периода показала не только отношение советских людей к власти и проводившейся ею политике, но и влияние общественных настроений на процесс выработки и принятия политических решений.

В постсоветской историографии изменились и некоторые оценочные моменты. Отдельные авторы вполне обоснованно считают, что восстановительный период в сельском хозяйстве не завершился в 1950 г., как это утверждалось в советской литературе, а продолжался по 1953 г. включительно 105. Ряд историков отмечает нарастание кризисных явлений в колхозно-совхозной системе в конце 1940;х — начале 1950;х гг. 106. В новейших публикациях акцентируется внимание на применении принудительных мер по отношению к крестьянству, увеличении налогового.

1 П7 бремени как на ЛПХ, так и на колхозы.

Ещё более резкие оценки состояния сельского хозяйства СССР к концу исследуемого периода даются в зарубежной историографии. Так, Р. Конквест отметил: «Колхозы, оснащённые тракторами, давали стране меньше продовольствия, чем мужики 1914 года с их прадедовскими методами» 108. Д. Хоскинг пришёл к выводу, что советское «сельское хозяйство по своей продуктивности лишь едва покрывало уровень военных лет» 109. По мнению Д. Боффа, аграрный сектор экономики СССР находился в стадии деградации 110.

В меньшей степени изучены социальные проблемы послевоенного советского общества. Первые публикации по этой теме — брошюры профсоюзных функционеров 111 имели агитационно-пропагандистскую направленность. В них отмечались лишь достижения социалистического строя, к которым относились ликвидация безработицы, материальная поддержка демобилизованных воинов, рост народного потребления в.

СССР и улучшение жилищно-бытовых условий населения. В противовес этому выдвигался не соответствовавший действительности тезис о падении жизненного уровня трудящихся на Западе. В том же духе были.

112 написаны работы советских учёных, прилагавших максимальные усилия для обоснования сталинской догмы о том, что основным экономическим законом социализма является «. обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных.

113 потребностей всего общества.".

Обстоятельные научные труды об уровне жизни населения появились лишь в конце 1950;х — начале 1960;х гг. Первой такой работой, не потерявшей значения до настоящего времени, стала монография С. П. Фигурнова «4. Исследователь выявил основные этапы и пути повышения заработной платы рабочих и служащих. Он осветил также масштабы снижения государственных розничных цен в 1947 — 1954 гг., сделав правомерный вывод, что эта мера осуществлялась без достаточного соблюдения закона стоимости, учёта изменений затрат на производство продукции. С. П. Фигурнов определил долю платежей населения (налогов и займов) в государственных доходах, показал удельный вес колхозного рынка в общем объёме торговли в стране и динамику рыночных цен. Основываясь на официальных статистических данных, учёный вычислил индекс реальной заработной платы рабочих и служащих, составивший, по его подсчётам, в 1950 г. 106%, а в 1953 г. — 143% по отношению к 1940 г. 1. Вместе с тем С. П. Фигурнов оставил без внимания изменения материального уровня жизни населения в рамках 1945 -1953 гг., не проанализировал положение различных категорий работников, соотношение доходов и расходов колхозников.

Некоторые важные сюжеты, затронутые С. П. Фигурновым, были затем развиты А. Н. Малафеевым 116 и Г. Л. Марьяхиным П7. Заслугой А. Н. Малафеева является анализ системы ценообразования в СССР, в том числе определение динамики государственных заготовительных и розничных цен на продовольственные товары в послевоенный период по сравнению с предвоенным. В то же время Г. Л. Марьяхин, использовав доступные в начале 1960;х гг. источники, показал налоговую политику правительства по отношению к рабочим и служащим, с одной стороны, и колхозному крестьянству, с другой.

С середины 1960;х гг., когда в отечественной историографии вновь возобладал беспроблемный показ действительности, вопросы материального уровня жизни населения в послевоенные годы отошли на второй план. В немногочисленных трудах историков и экономистов по этой теме, появившихся до конца 1980;х гг., кратко описаны структура доходов и расходов рабочих и служащих, позитивные сдвиги в обеспече.

1 1 8 нии их товарами и в жилищно-бытовых условиях.

В 1990;е гг. была создана единственная солидная работа, освещающая комплекс вопросов, связанных с материальным положением советских людей — докторская диссертация А. С. Ващук 119, одна из четырёх глав которой посвящена послевоенному десятилетию. Автор раскрыла общественно-политический климат и экономические предпосылки формирования социальной политики в СССР, основные направления и механизм её осуществления на Дальнем Востоке. Однако сведения о материальном положении людей в интересующий нас период, имеющиеся в диссертации, недостаточно информативны и не создают целостного представления об уровне жизни населения. Разработка этой проблемы еще только начинается, причём в региональном аспекте и в более широких хронологических рамках по сравнению с избранным нами периодом 120.

В то же время на рубеже 1980;х — 1990;х гг. началось интенсивное изучение закрытой до этого темы голода 1946 — 1947 гг. Первое упоминание о послевоенном голоде содержится в «Истории советского крестьянства» (том 4). Его авторы не могли назвать субъективные причины и масштабы бедствия и сосредоточили внимание на предоставлении государственной ссуды ряду республик и областей 121. Более результативно работали исследователи проблемы на региональном уровне: Б. Г. Бомешко (Молдавия), В. А. Исупов (Сибирь), А. Л. Перковский и С. И. Пирожков (Украина) и др. 122. Им удалось выяснить, что к голоду привели не только военные последствия и засуха 1946 г., но и максимальное изъятие зерна в колхозах, недостаточная государственная помощь попавшим в беду людям. Кроме того, указанные историки выявили рост смертности населения своих регионов в 1947 г. по сравнению с 1946 г., назвали отдельные меры местных органов власти по преодолению голода.

Вслед за этим И. М. Волков проанализировал объективные причины, приведшие к продовольственному кризису в СССР, и обратил внимание на такие важные факторы, как политика жёсткой экономии хлеба и экспорт зерна из страны, продолжение отчуждения крестьян от земли в результате усиления командных методов управления колхозами. Исследователь дал краткую характеристику действий правительства по нормализации ситуации в 1946 — 1947 гг. В свою очередь В. П. Попов 124 привёл данные об увеличении числа умерших и сокращении рождаемости в Российской Федерации в 1947 — 1948 гг. по отношению к 1946 г., осветил ряд аспектов государственной политики в эти годы.

Наиболее глубоко и полно проблема голода 1946 — 1947 гг. раскры.

125 та в работах В. Ф. Зимы, широко использовавшего новые архивные материалы. Автор показал весь комплекс причин, масштабы и последствия бедствия. В. Ф. Зима назвал максимальное, по сравнению с другими исследователями, число советских граждан, погибших от голода и вызванных им болезней в 1946 — 1948 гг. — 2 млн человек 126. В то же время зарубежные историки К. Бартошек, Н. Верт, С. Куртуа, Ж. Марголен, Ж. Панне и А. Пачковский приводят данные о минимальном количестве.

1 ^ 7 умерших в 1946 — 1947 гг. — 0,5 млн человек ". И те, и другие сведения являются, на наш взгляд, неточными. Недостаточно аргументирован и вывод В. Ф. Зимы о том, что голодная трагедия была сознательно организована правительством для достижения своих экономических и полити.

128 ческих целей. Не случайно этот тезис вызвал возражения.

1 29.

И.М.Волкова, И. Е. Зеленина и других исследователей.

Иной была «историографическая судьба» денежной реформы 1947 г. В период «позднего сталинизма» эта мера считалась одним из главных достижений руководства СССР. Советские экономисты посвятили ей.

130 несколько монографий и диссертаций. Все они были написаны на узкой источниковой базе — произведений К. Маркса, В. И. Ленина и И. В. Сталина, постановления Совета Министров и ЦК ВКП (б) от 14 декабря 1947 г. и материалов периодической печати. В соответствии с официальной версией исследователи объясняли причины, задачи, принципы и предпосылки денежной реформы, подчёркивая её выгодность для всех слоёв населения, кроме «спекулянтов». Обязательными компонентами работ являлось декларирование усиления инфляционных процессов в странах Запада и преимуществ советской финансовой системы. Во всех публикациях и диссертациях преувеличивался экономический эффект реформы и не анализировались порождённые ею социальные проблемы. Этот же круг вопросов освещался и в исследованиях экономистов 13 появившихся уже после смерти Сталина, но их число значительно сократилось. Деноминация рубля, проведённая в 1961 г., способствовала дальнейшему ослаблению внимания учёных к денежной реформе 1947 г. В трудах историков и экономистов 1960;х — первой половины 1980;х гг. констатировался факт её осуществления и позитивного воздействия на финансовую систему страны.

Усиление интереса исследователей к денежной реформе 1947 г. вызвал экономический и политический кризис конца 1980;х — начала 1990;х гг. Первый и до настоящего времени самый значительный шаг в переос.

1 32 мыслении её итогов сделали Ю. Аксёнов и А.Улюкаев. Изучив недоступные ранее архивные материалы, они пришли к принципиально новым выводам о недостаточной разработанности советской реформы по сравнению с аналогичными мерами в западноевропейских государствах и зависимости её содержания от решения другой важной задачи — отмены карточной системы. Как и их предшественники, Ю. Аксёнов и А. Улюкаев дали положительную оценку полученным экономическим результатам. Однако они сосредоточили внимание на социальных последствиях реформы, которая была «жёсткой и болезненной», как и любые рестрик.

133 ционные мероприятия такого рода. Авторы пришли к заключению о снижении реального уровня жизни трудящихся в послереформенный период, хотя и не имели в своём распоряжении достаточного комплекса аргументов, и предположили, что наиболее пострадавшей частью населения явились квалифицированные рабочие, техническая интеллигенция и работники сельского хозяйства.

В конце XX — начале XXI века не появилось ни одной специальной публикации о реформе 1947 г., написанной на общесоюзных материалах, но никто из исследователей послевоенного периода не обошёл её своим вниманием. В отличие от экономистов, по-прежнему не сомневающихся в положительном эффекте реформы 134, историки делают упор на том, что «государство достигло желанной финансовой стабилизации, но за счёт ограбления народа» 133. По мнению В. П. Попова, «это была временная победа правительства», так как «изъятие у населения денег привело к сокращению объёма розничного товарооборота в 1948 г. в сравнении с предыдущим годом», и в 1948 — 1951 гг. имела место значительная.

136 эмиссия. Е. Ю. Зубкова пишет о разочаровании советских граждан в денежной реформе 1947 г., формировании комплекса недоверия к.

137 подобным мероприятиям. Однако, несмотря на выявление новых аспектов проведения реформы, появление нетрадиционных оценок, эта проблема до сих пор находится в начальной стадии разработки. То же самое можно сказать о таких важных составных частях послевоенной социальной политики как отмена карточек, система обязательных государственных займов у населения. Остаются практически неисследованными жилищно-бытовые условия советских людей в изучаемый период.

Особо следует выделить большую группу работ, посвящённых дея.

138 тельности коммунистической партии. В них освещены те же вопросы, что и в трудах 1950;х — первой половины 1980;х гг. по конкретным проблемам развития народного хозяйства в послевоенный период. Вместе с тем они имели свои особенности. Их авторы использовали преимущественно документы партийных органов, статистические сборники, материалы периодической печати и опирались на официальные версии послевоенного развития, господствовавшие в те или иные годы. Обязательными компонентами таких исследований являлись:

— обоснование правильности политики ВКП (б) — КПСС;

— декларирование руководящей роли партии в восстановлении и развитии экономики;

— анализ форм и методов партийной работы, их эффективности;

— подчёркивание трудового героизма рабочего класса и колхозного крестьянства;

— акцентирование внимания на заботе коммунистической партии о подъёме материального уровня жизни народа;

— ярко выраженный антизападный характер, отражавший острую идеологическую борьбу двух систем.

Анализ общесоюзной и современной общероссийской исторической литературы показывает, что в ней не отражено решение социально-экономических проблем в изучаемом регионе. Лишь отдельные исследователи использовали единичные данные по нижневолжским областям, подтверждавшие общие закономерности развития СССР в 1945 — 1953 гг.

Вместе с тем, несмотря на большое количество трудов, посвящён-ных послевоенному периоду истории страны, ряд вопросов нуждается в дальнейшей разработке. К ним относятся проведение реконверсии на предприятиях, укрупнение колхозов и осуществление программы ускоренного развития общественного животноводства, раскрестьянивание деревни, преодоление голода 1946 — 1947 гг. и повышение материального уровня жизни населения. До сих пор отсутствуют аргументированные опровержения ряда догм советской историографии, в том числе о роли партийных органов в руководстве экономикой, о значении соревнования, быстром росте неделимых фондов сельхозартелей и о развитии колхозной демократии.

Вне поля зрения историков остались основные проблемы промышленного строительства, комплекс вопросов производственной деятельности предприятий различных отраслей промышленности, многие меры по стабилизации трудовых коллективов. Фактически не изучены процесс перехода к бескарточной торговле и жилищно-бытовые условия советских граждан.

Исходя из актуальности, объёма и уровня накопленных знаний, отсутствия многоплановых работ о периоде «позднего сталинизма» и слабой изученности проблемы на материалах Нижнего Поволжья, автор определил своей целью комплексный анализ важнейших проблем социально-экономического развития Нижневолжского региона в 1945 -1953 гг.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи:

— проследить процесс перевода промышленности на мирный лад во второй половине 1945 — 1946 гг.;

— изучить ход промышленного строительства, его специфику в послевоенный период;

— всесторонне рассмотреть работу предприятий тяжёлой, лёгкой и пищевой индустрии в 1947 — 1953 гг.;

— исследовать основные пути решения проблемы промышленных кадров, причины их высокой текучести, соотношение производительности труда и заработной платы рабочих;

— раскрыть меры по укреплению колхозов и совхозов и ограничению личных подсобных хозяйств, их результаты;

— проанализировать организацию и оплату труда колхозников;

— выяснить влияние различных факторов на производство и объём государственных заготовок сельскохозяйственной продукции;

— определить причины и последствия голода 1946 — 1947 гг. в регионе, изучить меры местных органов власти по его преодолению;

— показать осуществление перехода к бескарточной торговле и проведение денежной реформы, их влияние на материальный уровень жизни населения;

— проанализировать систему размещения займов послевоенного восстановления и развития народного хозяйства;

— охарактеризовать жилищно-бытовые условия жителей Нижнего Поволжья.

Научная новизна диссертации состоит в том, что данная работа является первой попыткой развёрнутого целостного освещения основных экономических и социальных проблем Нижневолжского региона в 1945 -1953 гг. Кроме того, диссертантом впервые в отечественной историографии.

• рассмотрены общие черты и особенности промышленного строительства в бывших тыловых и подвергшихся оккупации районах;

• сосредоточено внимание на ходе реконверсии непосредственно на предприятиях;

• дана подробная разносторонняя характеристика производственной деятельности заводов и фабрик различных отраслей индустрии;

• изучена совокупность мер по стабилизации трудовых коллективов в промышленности, в том числе осуществление указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1951 г., не привлекавшего ранее внимание исследователей;

• показана борьба партийных и государственных органов с частным предпринимательством;

• освещено движение «гектарничество», означавшее попытку внедрения арендных отношений в земледелии;

• проанализирована реализация трёхлетнего плана развития общественного животноводства в колхозах и совхозах, на районном, областном и региональном уровнях;

• раскрыты механизм жёсткого контроля Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) за расходованием зерна в регионах, комплекс мер местных органов власти по преодолению голода 1946 — 1947 гг., работа лечебно-профилактических учреждений в этих условиях;

• выявлена система размещения послевоенных государственных займов;

• исследован процесс перехода к бескарточной торговле и осуществления денежной реформы на местах, на основе конкретных данных изучено их влияние на уровень жизни советских граждан;

• подробно проанализированы жилищно-бытовые условия жизни населения.

В диссертации показаны не только изменения в промышленности и сельском хозяйстве, но и отражение экономических процессов на положении самых больших социальных групп советского общества — рабочих и крестьян. Изложенный автором материал углубляет и конкретизирует сложившееся у историков представление о политике укрупнения колхозов, ограничения ЛПХ и «втором раскулачивании» крестьянства. Диссертант дополнил общую картину голода 1946 — 1947 гг. Элементы новизны проявляются также в освещении вопросов о составе руководящих кадров и специалистов промышленности и сельского хозяйства.

Автор критически проанализировал различные аспекты проблемы, стремясь преодолеть идеологическую заданность и односторонность в оценках исследуемых исторических событий и процессов.

В работе доказывается несостоятельность ряда устойчивых мифов советской исторической науки о значении партийного руководства экономикой, роли соревнования в увеличении промышленного производства, о значительном укреплении материально-технической базы сельхозартелей, колхозной демократии, неуклонном повышении благосостояния граждан СССР и др. В то же время изученные источники не позволяют диссертанту согласиться с отдельными положениями, доминирующими в современной российской историографии. Значительный массив архивных документов впервые вводится в научный оборот.

Практическая значимость исследования состоит в том, что оно может быть использовано при создании обобщающих проблемных трудов общероссийского и регионального масштабов и в курсах вузовских лекций по истории России и Нижневолжского края, при написании учебных пособий, студенческих дипломных и курсовых работ. Опыт послевоенных лет может быть учтён при разработке государственных и областных программ социально-экономического развития.

Автор решал поставленные перед собой задачи, руководствуясь принципами историзма, объективности и системности. Следование принципу историзма позволило выявить конкретно-исторические условия послевоенных событий и явлений, рассмотреть их в развитии, взаимосвязи и взаимозависимости, проанализировать причины, результаты и последствия социально-экономической политики, проводившейся в тот период. Принцип объективности дал возможность избежать политизированных суждений и выводов, не разделяя при этом основного постулата позитивистской философии об абсолютной беспристрастности исследователя, сведении его роли к описанию исторических фактов. При анализе действий советского руководства и местных органов власти диссертант учитывал послевоенные реалии, возможности сталинской системы, степень соответствия её политики общечеловеческим интересам и ценностям. Исходя из принципа системности, автор рассматривал экономические и социальные изменения в Нижневолжском регионе как обусловленные, функционально взаимосвязанные и являвшиеся составной частью процессов, происходивших в стране.

Большой объём и разнообразие изучаемого исторического материала, широкий спектр решаемых при этом задач вызвали необходимость использования целого комплекса методов исследования. Из общенаучных методов познания особо важное значение в работе имели анализ и синтез. Они позволили автору выделить основные направления экономической и социальной политики и на основе изучения составных элементов каждого из них представить общую картину, сложившуюся в регионе. Диссертантом применялись и такие общенаучные методы как индукция, дедукция, аналогия, сравнение и др.

Важнейшую роль в исследовании сыграли специальные методы исторической науки. Историко-генетический метод помог проследить изменения в промышленности, сельском хозяйстве, материальном положении населения Нижнего Поволжья в послевоенные годы и выяснить их причины. Историко-сравнительный метод дал возможность сопоставить положение в Астраханской, Саратовской и Сталинградской областях, в Нижневолжском регионе и Российской Федерации, провести сравнение социально-экономических показателей 1945 — 1953 гг. с предвоенными, определить сходство и различие отдельных событий и явлений: голода 1921 — 1922 гг. и 1946 — 1947 гг., раскулачивание крестьян в 1930;е гг. и выселение сельчан в отдалённые районы в 1948 г. и т. д. Это позволило углубить понимание сущности послевоенной политики, вычленив при этом единичное, особенное и общее. Структурно-функциональный метод явился основой изучения мер советского правительства и местной власти, характера их влияния на ситуацию в Нижнем Поволжье. Проблемно-хронологический метод способствовал исследованию поставленных проблем во временной последовательности с определением количественных и качественных перемен. Ретроспективный метод дал возможность выяснить общие закономерности социально-экономической политики в СССР и её особенности в послевоенные годы. Автор использовал также методы исторического описания, актуализации и др. Изучение избранной темы было бы невозможно без применения методов других наук: логического (определение исходных теоретических положений и принциповотбора, анализа и обобщения исторического материала) — статистического (обработки количественных показателей с целью выявления динамики и качественных характеристик процессов) — социологического (опроса участников и свидетелей событий) и др. Все названные методы применялись диссертантом в совокупности, что обеспечило комплексный подход к исследованию ситуации в Нижнем Поволжье в послевоенные годы.

Стремление к освещению широкого круга вопросов обусловило использование различных видов источников. Автор изучил законы, принятые Верховным Советом СССР, и указы, изданные его Президиумом, постановления Совета Министров, совместные решения правительства и ЦК КПСС, действовавшие в послевоенный период. Многие из них опубликованы в периодической печати или в виде документальных сборников 139- некоторые, в том числе все специальные решения, касавшиеся социально-экономического развития Нижнего Поволжья, извлечены из фондов ГА РФ (Ф. 5446 и 7523) и РГАСПИ (Ф. 17). Эти документы свидетельствуют не только о правовых нормах, содержании и методах проводившейся политики, но и о том, в какой степени руководство страны учитывало потребности населения нижневолжских областей.

Основная масса фактического материала по всем изучаемым проблемам почерпнута из делопроизводственной (организационно-распорядительной, учётно-контрольной и отчётной) документации. Часть сведений всесоюзного характера о путях комплектования рабочей силы на предприятиях, системе трудовых резервов, лагерях военнопленных и налоговой политике имеется в опубликованных сборниках и0. Отдельные факты о ходе денежной реформы и уровне государственных цен в стране взяты из фондов министерств финансов и торговли СССР в РГАЭ (из приказов министров, телеграфных отчётов и докладов с мест). Документы и материалы Министерства здравоохранения РСФСР, хранящиеся в ГА РФ, позволили представить эпидемиологическую ситуацию в России, сопоставить её с положением в Нижнем Поволжье.

Большинство региональных данных по экономическим вопросам было найдено в государственных архивах Астраханской, Волгоградской и Саратовской областей: в фондах облисполкомов (постановления о работе местной промышленности и аграрного сектора), областных управлений сельского хозяйства (приказы и справки о размерах посевных площадей, урожайности культур, численности и продуктивности скота, выработке и оплате трудодней в колхозах и т. п.) и 11 ведущих предприятий (годовые отчёты о производственной деятельности и пояснительные записки к ним, протоколы заводских конференций и др.). Наиболее содержательной является последняя из названных групп документов, исследование которой дало возможность почерпнуть сведения о ходе реконверсии, мерах по выполнению государственных планов, имевшихся трудностях и полученных результатах, об уровне квалификации рабочих, динамике производительности труда и заработной платы и т. п. Главные трудности в работе с заводскими фондами состояли в изобилии валовых и почти полном отсутствии натуральных показателей производства, в несовпадении ряда отчётных данных, что вынуждало диссертанта заниматься собственными подсчётами.

С целью изучения социальных проблем автор обратился прежде всего к фондам облисполкомов Советов депутатов трудящихся ГААО, ГАВО и ГАСО. Однако они оказались малоинформативными. В то же время исследование фондов областных и городских отделов здравоохранения позволило установить численность и состояние лечебно-профилактических учреждений, а также динамику заболеваемости населения региона. К сожалению, объём и содержание документального материала по этой проблеме в госархивах Астраханской и Саратовской областей недостаточны. Нам не удалось обнаружить в них первичных данных — отчётов главврачей больниц. В ГАСО отсутствуют сведения о числе заболевших дистрофией в голодные 1946 — 1947 гг., в ГААО они имеют единичный характер.

Интересными, но неполными являются фонды Астраханской, Волгоградской и Саратовской областных контор Госбанка СССР. Наличие компрометирующих материалов на руководящих работников в делах о денежной реформе 1947 г. привело к их «чистке». В ГААО она осуществлялась дважды, в результате чего дело «похудело» более, чем наполовину: в нём остались лишь входящие документы — инструкции о проведении реформы. Наряду с инструктивными материалами в ГАВО сохранились акты по итогам проверок правильности оформления сберегательных вкладов в ряде районов, в ГАСО — сведения о «предреформенной лихорадке» в Саратове и обмене старых денег на новые.

Освещение экономических и социальных процессов невозможно без широкого привлечения данных статистики. Диссертант изучил 34 общих 141 и специальных 142 статистических сборника общесоюзного и областного значения, отдавая предпочтение наиболее полноценным изданиям второй половины 1950;х — начала 1960;х гг. Из них извлечены итоговые показатели социально-экономического развития СССР и областей Нижней Волги, которые корректировались путём сопоставления их с неопубликованными статистическими сведениями и другими материалами. Работа осложнялась невозможностью сравнения отдельных областных, региональных и общесоюзных данных, приведённых в различных единицах измерения, отсутствием многих показателей за 1945 и 1952 гг.

Особый интерес автора вызвал фонд Центрального статистического управления РСФСР в ГА РФ: сводки о размере зарплаты рабочих и служащих, демографических изменениях в связи с голодом 1946 — 1947 гг. и паспорта городов, показывающие состояние государственных и частных жилых домов. Весьма содержательны также динамические таблицы о количестве и составе работников колхозов, выработке и оплате трудодней, включённые в фонд Министерства сельского хозяйства СССР РГАЭ.

Материалы областных статуправлений, изученные в местных госархивах, послужили одним из важных источников при анализе изменений в численности рабочих и служащих различных отраслей народного хозяйства, форм их обучения, уровня рождаемости и смертности населения. Использование различных видов статистических источников помогло составить представление о положении и основных тенденциях в развитии экономики и социальной сферы в сравнении с общей ситуацией в РСФСР и СССР.

Диссертантом широко привлекались документы и материалы коммунистической партии. Об официально провозглашённой ею политике можно судить по постановлениям XIX съезда, пленумов, Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК 143, произведениям и выступлениям руководящих деятелей 144. Не подлежавшие публикации документы, имевшие особо важное значение для граждан СССР (об экономии хлеба, отмене карточной системы, укрупнении колхозов и др.), а также специальные решения о работе Астраханского, Саратовского и Сталинградского обкомов ВКП (б) изучены в РГАСПИ (Ф. 17). Большинство же необходимых фактов было найдено в центрах документации новейшей истории нижневолжских областей. Исследованные нами фонды обкомов, горкомов и первичных парторганизаций представляют собой уникальный документальный комплекс, так как в партийные органы стекалась вся основная, нередко систематизированная информация о положении в регионе. Особое внимание было уделено переписке областных комитетов партии с ЦК ВКП (б) по социально-экономическим вопросам. В отличие от официальных отчётов обкомов, в их докладных записках и ходатайствах не приукрашивалась действительность, а в отдельных случаях имела место её драматизация. Вызывает доверие и информация инспекторов ЦК и представителей КПК, подчинённых непосредственно Центральному Комитету. Немалую роль в исследовании сыграло ознакомление с протоколами партийных конференций, пленумов, заседаний бюро, собраний первичных парторганизаций, в которых отражена не только конкретная ситуация послевоенных лет и суть обсуждавшихся проблем, но и отношение к ним партработников различного уровня и рядовых коммунистов. К числу наиболее информативных материалов можно отнести также докладные записки и отчёты руководителей предприятий и учреждений, в том числе областных управлений МВД и МГБ, финансовых органов, справки инструкторов отделов обкомов и горкомов по итогам обследования различных организаций и проверок выполнения партийных решений.

Особый колорит послевоенных лет передают изученные автором источники личного происхождения: письма и мемуары. Письма рабочих, служащих и крестьян, направленные в различные инстанции (ЦК ВКП (б), Совет по делам колхозов при правительстве СССР, обкомы и облисполкомы, редакции областных газет), отразили их неудовлетворённость своим положением и явились своего рода протестом против социально-экономической политики в СССР. В силу специфики сталинского периода большинство их имело анонимный характер.

В отличие от писем, мемуары написаны главным образом известив ными партииными и государственными деятелями и имеют тенденциозный характер. Вместе с тем они помогают понять конкретную ситуацию, сложившуюся после окончания войны, причины и механизм принятия важнейших правительственных решений.

Диссертантом использовалась также периодическая печать. Сплошному изучению за весь исследуемый период подверглись общесоюзные газеты «Правда», «Известия» и «Труд" — областные — «Волга»,.

Коммунист" и «Сталинградская правда» и имеющиеся в наличии многотиражные издания шести заводов. Из них почерпнуты данные об официальной версии тех или иных событий, структуре промышленности региона, выполнении годовых и квартальных планов, передовиках производства и др.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что представленная работа базируется в основном на архивных источниках. Автором изучено 1340 дел из 49 фондов 9 архивов. Обилие фактических данных позволило составить 85 таблиц, проанализированных в диссертации. Преобладающая масса архивных документов и материалов извлечена из госархивов и центров документации новейшей истории Астраханской, Волгоградской и Саратовской областей, причём большинство их рассекречено лишь в последнее десятилетие и впервые вводится в научный оборот.

Собранный автором фактический материал дал возможность выявить основные направления, содержание, методы и итоги реализации экономической и социальной политики в Нижнем Поволжье в послевоенные годы, что во многом определило структуру работы.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, примечаний, списка использованных источников и литературы.

Общие результаты работы местных органов власти, строителей и коммунальных организаций по оснащению удобствами муниципального и ведомственного жилья отражены в таблице 85.

Заключение

.

Послевоенное восстановление и развитие народного хозяйства в Нижнем Поволжье, как и во всей стране, проходило в условиях значительного сокращения численности трудоспособного населения, ослабления производственной базы, недостатка финансовых средств и материально-технических ресурсов, приоритетного направления их в тяжёлую индустрию.

В промышленности региона действовали те же тенденции, что и в целом в СССР. В связи с окончанием войны на всех предприятиях Нижней Волги, материалы которых были изучены, проводилась реконверсия. Её масштабы и темпы варьировались по отраслям и зависели в первую очередь от степени их важности для военно-промышленного комплекса. В осуществлении реконверсии имелись трудности объективного и субъективного характера, что отразилось на итогах работы предприятий в 1946 г. Общий объём валового промышленного производства в Сталинграде снизился по сравнению с 1945 г., в Астраханской и Саратовской областях его прирост был незначительным. В 1946 г. была выполнена основная часть работы по перепрофилированию индустрии, хотя рекон-версионный процесс в целом был завершён только в 1947 г. Параллельно шло интенсивное освоение новых видов техники и вооружений, ускорившееся в начале 1950;х гг. в связи с обострением «холодной войны».

Велось активное промышленное строительство. Сопоставление данных по Астраханской, Саратовской и Сталинградской областям показало наличие общих черт и особенностей в проведении строительных работ в районах, в разной степени пострадавших от войны и имевших различную структуру экономики. Для всего региона были характерны приоритетное финансирование промышленного строительства по сравнению с гражданским, улучшение его технической базы и ускоренное развитие производства стройматериалов, существенные недостатки в организации работ, их высокая себестоимость. Вместе с тем строительный потенциал нижневолжских областей был различным, достигшим максимального уровня в наиболее пострадавшей от военных действий Сталинградской области, минимального — в Астраханской, в силу специфики её промышленности и курса советского руководства на опережающее развитие тяжёлой индустрии. В начале 1950;х гг. в Саратовской и Сталинградской областях расширился фронт работ. В то же время капиталовложения в экономику Астраханской области сократились, в связи с чем строительство и реконструкция предприятий в ней, как и в первые послевоенные годы, имели единичный характер и велись медленными темпами. Это способствовало дальнейшему сокращению удельного веса Астраханской области в общем объёме промышленного производства региона. В целом же к концу изучаемого периода в Нижнем Поволжье были восстановлены почти все предприятия, возведено около 200 заводов и фабрик. Расширение производственных площадей в сочетании с частичной технической модернизацией, затронувшей в основном заводы ВПК, самоотверженный труд волжан привели к тому, что к началу 1953 г. довоенный объём промышленного производства в регионе был значительно превзойдён.

Изучение документов и материалов заводов Нижнего Поволжья доказывает неприемлемость решения хозяйственных проблем партийно-политическими методами. В то же время обкомы ВКП (б), являвшиеся реальной властью в регионе, нередко выступали в качестве посредников между предприятиями, с одной стороны, министерствами и правительством, с другой, отстаивая местные интересы.

Анализ большого количества документов, в том числе недоступных прежде советским исследователям, позволил выявить замалчивавшиеся ранее негативные стороны работы заводов. Их деятельность осложнялась не только объективными причинами, но и усилением централизации в управлении экономикой, отсутствием чёткости и последовательности в руководстве со стороны министерств. Порочная практика планирования от достигнутого уровня без учёта реальных возможностей предприятий и потребительского спроса вела к советскому типу анархии производства. Слабое материальное стимулирование работников вызывало бесхозяйственное отношение к оборудованию и материалам, нарушения технологической дисциплины. Недостатки в организации труда имели следствием советский производственный ритм: даже на лучших заводах Нижнего Поволжья 70−80% плановых изделий выпускалось в третьей декаде месяца. В результате всего этого типичными для предприятий региона являлись высокая себестоимость и значительная доля бракованной продукции. Освоение выпуска новых изделий, как правило, затягивалось, так как заводы попадали в экстремальную ситуацию в связи с несвоевременным обеспечением технической документацией, оборудованием и материалами, срывом сроков ввода промышленных площадей и увеличением планов изготовления других видов продукции. Всё это способствовало тому, что большинство предприятий работало на пределе возможного, а труд наших соотечественников оставался столь же напряжённым, как и в годы войны.

Типичным для изучаемого периода являлось также сочетание высоких темпов развития отраслей тяжёлой промышленности и отставания лёгкой и пищевой индустрии, что усиливало диспропорции в народном хозяйстве, возникшие в конце 1920;х — начале 1930;х гг., и отрицательно сказывалось на производстве товаров народного потребления.

В послевоенные годы в регионе, как и повсеместно, фактически завершилось огосударствление промышленности: произошло свёртывание работы кооперативных предприятий, ликвидация элементов частнопредпринимательской деятельности.

В то же время индустрия областей Нижней Волги имела специфические особенности. Всё более многопрофильный характер приобретало машиностроение, причём в регионе наращивали мощь предприятия важнейших его отраслей — авиационной, тракторной, судостроительной, станкостроительной и др. Высокими темпами развития выделялись электроэнергетика и промышленность строительных материалов. Шло интенсивное становление нефтегазовой индустрии, имевшей общесоюзное значение, и её спутницы — химической. Был сделан важный шаг по превращению Нижней Волги из аграрно-индустриального региона в индустриально-аграрный.

Однако темпы прироста валовой промышленной продукции в Нижнем Поволжье, за исключением Сталинградской области, были в 1946 — 1952 гг. меньше, чем в среднем в СССР. По сравнению с предвоенным 1940 г. снизился удельный вес производившихся в регионе металла, тракторов, рыботоваров и др. Это было связано с первоочередным финансовым и материально-техническим обеспечением районов, разрушенных во время войны, и «великих строек коммунизма» — ВолгоДонского канала и Сталинградской ГЭС. Сыграло роль и то, что в нижневолжских областях значительно медленнее, чем в целом в стране, развивались лёгкая и пищевая промышленность. Предприятия этих отраслей из года в год не выполняли плановые задания и в начале 1950;х гг. фактически находились в состоянии депрессии. Самым неблагополучным оставалось положение в Сталинградской области. Довоенный уровень производства был здесь достигнут в лёгкой промышленности лишь в 1952 г., а в пищевой — несколько лет спустя.

В 1945 — 1953 гг. усилились диспропорции в развитии не только промышленных отраслей, но и между индустриальным и аграрным секторами экономики региона. Материально-техническая база сельскохозяйственного производства расширялась медленно. В земледелии были механизированы лишь отдельные операции по вспашке полей, севу и уборке зерновых культур, в животноводстве почти все работы производились вручную. В самом сложном положении находились колхозы, многие из которых не имели средств для приобретения даже простейших машин и сельхозинвентаря и испытывали острый недостаток производственных помещений. Данные по Нижнему Поволжью показывают, что основные производственные фонды сельхозартелей росли медленно не столько вследствие объективных трудностей, сколько в результате сохранения низких заготовительных цен на сельскохозяйственную продукцию и высокого подоходного налога. На 1 января 1951 г. долг колхозов Нижней Волги государству был сопоставим со стоимостью почти половины их неделимых фондов. Общее состояние материально-технической базы сельского хозяйства региона в изучаемый период является ярким доказательством пагубности политики выкачивания средств из аграрного сектора в интересах ускоренного развития индустрии.

В послевоенные годы в Нижнем Поволжье принимались меры по организационному укреплению колхозов и совхозов. Местным органам власти удалось добиться повышения общеобразовательного уровня руководителей хозяйств, но сдвиги в этом направлении были незначительными. Среди председателей сельхозартелей преобладали лица с начальным образованием. Несмотря на добросовестность и желание работать, большинство таких людей было способно только выполнять руководящие указания райкомов ВКП (б) и райисполкомов, а не решать самостоятельно сложные хозяйственные проблемы. В то же время оставались пустой декларацией заявления партийных органов о развитии колхозной демократии. На протяжении всего исследуемого периода в Нижнем Поволжье нарушались основные её нормы, прежде всего представителями партийной и государственной власти. В отличие от крестьян-общинников, колхозники были отстранены от решения важнейших вопросов деревенской жизни. Такой порядок был обусловлен высокой степенью зависимости сельхозартелей от государства, а их председателейот райкомов ВКП (б) и райисполкомов, фактически командовавших колхозами.

Частичные изменения в организации и оплате труда крестьян, предпринятые в первые послевоенные годы, не дали положительных результатов, так как остались прежними экономические условия внутри хозяйств и их отношения с государством. Попытки же выйти за их рамки, проявившиеся в развитии «гектарничества» в Астраханской области, пресекались центральными и местными органами власти.

В конце 1940;х — начале 1950;х гг. в регионе, как и во всей стране, была проведена организационная перестройка общественных хозяйств в виде их укрупнения. По сути она явилась продолжением коллективизации конца 1920;х — начала 1930;х гг., осуществлялась теми же темпами и методами, но в более спокойном виде, без сопротивления усмирённых «вторым раскулачиванием» крестьян. Укрупнение колхозов было попыткой решить наиболее острые проблемы за счёт самих хозяйств путём расширения их материально-технической базы, концентрации трудовых ресурсов, присоединения слабых сельхозартелей к сильным. Оно не сопровождалось мерами экономического стимулирования коллективных хозяйств и в рассматриваемый период не дало ожидавшегося эффекта. Выигрыш был чисто политическим: повышение уровня обобществления колхозной собственности, усиление контроля за функционированием сельхозартелей и приближение производственных отношений в сельском хозяйстве к индустриальным.

В 1949 — 1951 гг. осуществлялся трёхлетний план развития животноводства. Его реализация в Нижнем Поволжье свелась к росту поголовья скота в колхозах и совхозах в основном путём массовых закупок у населения и увеличению объёма государственных заготовок за счёт общественных хозяйств. Не были решены задачи по укреплению кормовой базы, строительству необходимого количества ферм и повышению их технической оснащённости. Отсутствовало материальное стимулирование животноводов. Следствием всего этого стал рост экономических издержек: увеличение потерь скота и снижение продуктивности общественного стада.

Выявленные автором тенденции развития сельского хозяйства региона в первые послевоенные годы свидетельствуют о том, что существенную прибавку в продовольственный фонд страны могли дать крестьянские ЛПХ, облегчив тем самым положение колхозов. Однако приоритет политических интересов над экономическими привёл к усилению административно-репрессивного и налогового нажима на деревню. Это свидетельствовало об отношении власти к крестьянам, как гражданам второго сорта, а экономический эффект был противоположен задуманному: государство уже не могло рассчитывать на рост поступлений продукции из индивидуального сектора, в то время как колхозы и совхозы не производили её в должном количестве. Исторический опыт свидетельствует, что раскрестьянивание деревни, искусственно ускоренное в советский период, постоянно сопровождалось продовольственными трудностями, а при неблагоприятных погодно-климатических условиях — кризисами.

Неспособность советского руководства к реформированию колхозно-совхозной системы привела к тому, что в 1952 г. сельское хозяйство региона, как и всей страны, лишь приблизилось к предвоенным показателям. Но этот уровень, достигнутый тяжёлым крестьянским трудом, не мог удовлетворить потребностей населения в продовольствии, а промышленности — в сырье. В особо сложном положении оказались районы, вошедшие в состав нижневолжских областей после депортации немцев и калмыков. В них не удалось создать стабильные трудовые коллективы и наладить расширенное производство сельскохозяйственной продукции. Многочисленные решения партийных и советских органов, направленные на изменение положения в аграрном секторе региона, либо имели частичный, временный эффект, либо оказывались безрезультатными. Огромный партийно-хозяйственный аппарат, курировавший сельское хозяйство, работал практически вхолостую.

Переходный характер послевоенной экономики, с одной стороны, антигуманный характер политики ВКП (б), с другой, тяжело сказались на положении трудящихся масс. В промышленности было отменено большинство чрезвычайных мер, вызванных войной, но сохранился жёсткий приоритет производственных интересов над чисто человеческими: продолжал действовать принцип работы «любой ценой», использовалась система прикрепления выпускников школ ФЗО и РУ к базовым заводам, самовольный уход с производства рассматривался как «дезертирство», применялись не только административные, но и уголовные наказания за опоздания и прогулы, проводились сверхурочные работы. Оставался значительным разрыв между темпами роста производительности труда и его оплаты. Всё это способствовало высокой текучести рабочей силы в регионе, несмотря на различного рода меры по стабилизации трудовых коллективов.

Деревня продолжала жить в основном по законам военного времени. Не имея эффективных экономических рычагов воздействия на крестьянство, советское руководство не решилось на полную демилитаризацию производственных отношений. В результате этого выработка трудодней колхозниками Нижнего Поволжья достигла предвоенной лишь в 1952 г.

Оставалось трудным материальное положение населения. Тяжёлые последствия для жителей региона имел голод 1946 — 1947 гг., доказавший, что приоритет политических интересов над общечеловеческими и национальными ведёт к большим людским жертвам. Голодная трагедия стала неизбежной не только по объективным причинам: из-за военных разрушений и засухи 1946 г. Не менее важную роль сыграла совокупность субъективных факторов: неэффективность колхозно-совхозной системы, изъятие основной массы продукции общественных хозяйств, политика жёсткой экономии хлеба и экспорт зерна. Препятствием в распространении голода в сёлах Саратовской и Сталинградской областей стала продовольственная ссуда правительства, но её размер не соответствовал потребностям населения. Меры же, принятые местными органами власти, способствовали лишь смягчению последствий голода и не смогли остановить его. Результатом бедствия явились гибель почти 16 тыс. жителей региона, ухудшение общего состояния здоровья людей, уменьшение естественного прироста населения.

Изученные автором материалы показывают: рост числа умерших в 1947 г. по сравнению с 1946 г. в Астраханской и Сталинградской областях был выше, а в Саратовской области — ниже, чем в целом в России, что не позволяет относить весь Нижневолжский регион к числу самых пострадавших от голода, как это делает большинство исследователей. Нельзя согласиться и с распространённым в отечественной историографии мнением о том, что продовольственный кризис имел наиболее тяжёлые последствия для сельских жителей. Смертность среди горожан в расчёте на 1 тыс. человек и в Нижнем Поволжье, и в РСФСР была намного выше, чем среди сельчан.

Проведенное исследование показало, что важнейшие меры социальной политики послевоенных лет: отмена карточной системы и денежная реформа — не привели к улучшению материального положения жителей Нижней Волги. Отказ от нормированного снабжения был преждевременным и недостаточно подготовленным. Проведение денежной реформы 1947 г., а также система ежегодных обязательных займов свидетельствовали о неприемлемости конфискационных мер правительства по отношению к населению и о необходимости своевременного выполнения обязательств государства перед гражданами.

Послевоенное снижение розничных цен и увеличение зарплаты рабочих и служащих способствовали тому, что в начале 1950;х гг. их материальное положение в Нижнем Поволжье, как и повсеместно, несколько улучшилось по сравнению с 1940 г., но реальные доходы крестьян региона остались меньше довоенных.

В 1945 — 1952 гг. произошли изменения в жилищно-бытовых условиях волжан. Особенностью тех лет являлось ускоренное индивидуальное и ведомственное строительство по сравнению с муниципальным. Темпы возведения жилья в городах, особенно в Сталинграде, опережали рост численности населения, в результате чего были превзойдены предвоенные показатели как по общему количеству жилплощади, так и в расчёте на одного человека. Однако жилищный вопрос оставался острым. Степень охвата населения бытовыми удобствами была низкой. Усилился общий разрыв в положении городских и сельских жителей.

Послевоенный опыт Нижнего Поволжья показал, что отсутствие сбалансированной политики, накопление социальных проблем, кампанейский подход к их решению, ориентация на количественные, а не качественные показатели негативно отражается на уровне жизни людей.

Путь развития СССР, избранный после войны его консервативным руководством, оказался малоэффективным, бесперспективным, не отвечавшим интересам советских граждан. Он привёл в конечном итоге к тупику и кризису конца 1980;х — начала 1990;х гг., выход из которого принял затяжной и болезненный для экономики и населения характер.