Развитие Евразийской традиции в трудах Л.Н. Гумилева и современном евразийстве

Актуальность темы

исследования. На рубеже XX и XXI вв. специфика российской цивилизации, феномен ее расположения между Западом и Востоком не только в географическом, но и культурно-историческом и общественно-политическом измерении, стали объектом пристального внимания многих российских ученых, политиков и публицистов. Актуализации этой тематики способствовали серьезные изменения в экономике, политике и культуре России конца XX в. В научной и общественной среде появилось осознание необходимости поиска новой национальной идеи, определения российской самоидентификации, своеобразия национального, государственного и общественно-политического устройства России, ее места в современном геополитическом пространстве. Обращение к наследию евразийцев 20−30-х. гг. XX в. и его трансформация в работах современных авторов ярко демонстрируют современную потребность в решении обозначенных проблем и разнообразие путей поиска ответов на них. В связи с этим важное значение приобретает историографическое изучение литературы по евразийской проблематике.

Взгляд на российскую цивилизацию как евразийскую встречается в работах общественных деятелей, писателей и философов в XIX в. и ранее, но это пока только отдельные размышления, ставшие предтечей евразийства. Классическое евразийство сформировалось в начале 20-х гг. XX в. как историософская концепция и общественно-политическое движение в среде русской эмиграции. Учение евразийцев носило комплексный, системный характер и предлагало неоднозначный, но заслуживающий внимания и изучения взгляд на процессы исторического и общественного развития в России. Ученые и специалисты из разных областей знаний были объединены несколькими генерирующими идеями, где одним из главных было представление о России как особом культурном, историческом и географическом мире, не принадлежащем ни к Европе, ни к Азии, но представляющем собой совершенно самостоятельный культурно-исторический тип, «срединную цивилизацию».

В советскую эпоху под влиянием идеологических требований евразийская проблематика в российской исторической и общественно-политической мысли либо замалчивалась, либо подвергалась критике как буржуазное направление. Исключение составляют работы JI.H. Гумилева, который один из первых в российской исторической науке обратился к их наследию. В его работах многие элементы евразийской концепции были прочитаны по-новому.

В России с конца 80-х гг. происходит нарастание интереса к историческому евразийству как движению, а также к их идеям, которые подхватываются многими современными авторами. Историографический ракурс данной работы позволяет проследить изменения в евразийстве как философско-культурном и общественно-политическом явлении в истории русской мысли на протяжении XX — начале XXI вв. Сопоставление работ и основных элементов концепции классического евразийства с работами J1.H. Гумилева и «неоевразийцев» 90-х гг. XX в., дает возможность лучше понять феномен евразийства как в его историческом, так и современном вариантах.

Историографическое русло данного диссертационного исследования обусловлено необходимостью осмысления и использования научного и общественно-политического опыта евразийства в современных условиях, что в свою очередь дает более глубокое понимание современного состояния исторической и публицистической мысли в России.

Евразийство является одной из мировоззренческих традиций, футуристическая направленность которой, способствует ее активному оживлению в российском обществе конца XX в. Своеобразие подходов к решению российских проблем, многогранность евразийской традиции привели к актуализации некоторых аспектов при не востребованности других. Поэтому современное евразийство, сохраняя связь с классическим его выражением начала XX в., безусловно, трансформировалось, приобрело новые черты, которые требуют своего изучения.

Общепризнанный факт, что прошлое во многом определяет настоящее, делает проблему самоидентификации, восстановления прерванных традиций дореволюционной российской науки одной из важнейших задач современного научного знания. Историческое евразийство и его современная актуализация во многом реализует эту потребность.

Объект исследования в диссертации — евразийская традиция. Учитывая современную полифункциональность и многозначность термина «евразийство», автор дает свое определение понятия «евразийская традиция». Наиболее полное выражение явление, названное автором «евразийская традиция» получило в классическом евразийстве 20−30-х гг., оформившемся в среде русской эмиграции. Под «евразийской традицией» автор понимает комплекс теоретических построений, прежде всего в историко-культорологическом плане, который составлял основу исторического евразийства и определял специфику его. мировоззрения, и представлений о сущности России. В работе автор подробно рассматривает идеи, составляющие основу евразийской традиции. Здесь мы их лишь кратко перечислим: представление о России-Евразии как особом культурном, историческом, географическом мире, антизападничество, традиционализм (православие, идеи соборности, идеократическое государство), акцентирование роли тюркских народов и ислама в истории России и ее будущем.

Говоря о развитии «евразийской традиции» в современных условиях, автор использует термин «традиция», поскольку воспринимает его не как тормозящее развитие, но как подвижное и вариативное явление. Идеи, возникшие в прошлом и зафиксированные общественным сознанием, полностью не реализованные или даже не воспринятые, но актуализированные современным обществом, на наш взгляд, можно отнести к проявлению традиции в широком культурно-историческом контексте. Взгляд на традицию как динамичный и саморазвивающийся феномен основывается на учении С. Эйзенштадта и ряда российских авторов1. Для этого подхода характерно восприятие «традиции» не только как механизма самосохранения и воспроизводства культуры как системы, но и как механизма изменения общества. При этом инновация не противопоставляется традиции, а рассматривается как одна из сторон механизма функционирования традиции, поскольку развитие традиции есть результат не только внешнего воздействия, но и следствие ее самодвижения. Таким образом, «традиции» присуще постоянное движение, изменение, источник которого в ней самой2.

Рассматривая развитие евразийской традиции в современных условиях, автор обращается к этнологической концепции J1.H. Гумилева и «неоевразийству». Термин «неоевразийство» понимается нами как новая актуализация евразийской традиции, произошедшая в другой исторической обстановке и часто несущая в себе совершенно новые тенденции, навеянные современностью.

Предметом исследования диссертации избраны монографии, статьи, материалы научных конференций и публицистика, написанные в период от 1920 г. до наших дней, в которых отразился процесс развития и изменения элементов «евразийской традиции», тенденции актуализации различных составляющих «евразийской традиции», а также уровень концептуальности и обоснованности взглядов современных историков, политологов и публицистов в изучении этого феномена.

Хронологические рамки исследования Основное внимание в исследовании сосредоточено на работах евразийцев 20−30-х гг. XX в., возрождении этих идей в работах JI.H. Гумилева 70−80-х гг. и неоевразийцев в 90-х гг. XX — начале XXI вв. Период появления первых, близких евразийству идей, начиная с середины XIX в., в трудах русских философов и мыслителей рассматривается обзорно, с целью показать логику развития и формирования отдельных элементов «евразийской традиции».

Степень научной разработанности темы. Данная работа носит интеграционный характер, вытекающий не только из синтетического характера рассматриваемых объектов научной мысли — евразийства, концепции JI.H. Гумилева, неоевразийства, но и из предпринятой диссертантом попытки выделить из них общее и особенное. Поэтому историография по теме диссертации кроме хронологического принципа, разделена на три основных проблемно-тематических блока: научная литература по историческому евразийству 20−30-х гг., начиная с периода возникновения движения и до наших днейнаучная литература, рассматривающая концепцию JI.H. Гумилева, и, наконец, литература по неоевразийству, носящая часто публицистический характер.

В целом по теме диссертационного исследования можно выделить следующие этапы развития историографии.

Первый — середина XIX в. — 1920 г. Это период оформления первых евразийских идей в работах русских философов и мыслителей, начиная с середины XIX века (отдельные элементы в концепции славянофилов, К. Леонтьева, Н. Данилевского, в «теософской» традиции). В этот период идет формирование элементов евразийского мироощущения не имеющего пока ни самоназвания, ни осознания и возможности оформления в самостоятельную концепцию.

Второй — 1920 — середина 1980;х гг. Начинается период с оформления в 20−30-х гг. евразийской традиции в целостное направление общественно-политической и историко-философской мысли в работах группы русских эмигрантов. В советской историографии евразийство не изучалось в силу идеологических ограничений и, как следствие, отсутствия информации о движении и его концепции. Советские историки могли только разоблачать это направление мысли как буржуазное и контрреволюционное, о чем, например, свидетельствуют недавно опубликованные исторические материалы по разработке советскими спецслужбами провокации, в которую были втянуты некоторые члены евразийского движения3.

В 1970;х гг в советской историографии начинается изучение работ Л. Н. Гумилева. Шло оно по пути поверхностного критического анализа основных положений этнологической концепции Гумилева, в первую очередь представлений об этносе, этногенезе и пассионарности, наиболее нарушавших привычные схемы советских этнологов и историков. Активная полемика и критика идей JI.H. Гумилева началась после публикации его обобщающей статьи по концепции этногенеза в журнале «Природа"4. Сопровождавшая ее статья Ю. В. Бромлея, стала выражением официальной позиции неприятия этих идей5.

Продолженная в последующие годы дискуссия приняла довольно категоричные формы неприятия. В центре внимания целого блока статей в одном из номеров журнала «Природа» за 1971 г. оказался вопрос о преобладании биологического или социального в сущности этноса6. Доктор исторических наук института этнографии АН СССР В. И. Козлов, выражая официальную точку зрения, категорически осудил «географо-психологическую» концепцию JI.H. Гумилева и заявил, что «этнос — социальная категория». Таким образом, было положено начало почти двадцатилетней критики ученого за «географический детерминизм» и «биологизм», закончившийся лишь с крахом советской этнографии на рубеже 80-х — 90-х гг. Там же была размещена статья профессора М. И. Артамонова «Снова «герои» и «толпа». Автор выступил оппонентом J1.H. Гумилева, считая, что «этнос не имеет ничего общего с видом или породой в животном или растительном мире, т. е. этнос не биологическая, и социальная категория». М. И. Артамонов в теории пассионарности видит самое слабое место концепции и сравнивает ее с «устаревшими» идеями «героев» и «толпы». Своим оппонентам J1.H. Гумилев отвечает в статье «Этногенез — природный процесс», где полностью разрушает все построения В. И. Козлова, указывая на его непоследовательность и предвзятость. Завершает полемические статьи работа Ю. В. Бромлея «Несколько замечаний о социальных и природных факторах этногенеза», призванная дать резюме развернувшейся дискуссии. Ю. В. Бромлей остается на официальной точке зрения о социальной сущности этноса и критикует положения Л. Н. Гумилева, на самом деле не замечая, что использует многие идеи последнего.

Постепенно критика нарастает, переходя в резкую отповедь, т.к. идеи J1.H. Гумилева начинают больно задевать призванных корифеев этнографии, теории национального вопроса и национально-освободительной борьбы. В журнале «Вопросы истории» за 1974 год появляется статья В. И. Козлова «О биолого-географической концепции этнической истории», в которой концепция историка была подвергнута жесточайшей критике и названа «биологизаторской"7. По мнению автора статьи, она «не только не продвигает вперед исследование проблем. но и мешает их подлинно научному решению», «оправдывает жестокие завоевательные и кровопролитные межэтнические конфликты». Эти обвинения затем будут стереотипно повторяться во всех последующих критических выпадах. JI.H. Гумилеву навешивают такие ярлыки как «антимарксист», «географический детерминист», «мистический биолог», «неучанархист», «расист», Фактически статья В. И. Козлова положила начало почти двадцатилетней борьбе за исключение JI.H. Гумилева из работающих и печатающихся ученых.

С 1975 года начинается зажим публикаций JI.H. Гумилева. Ученый составил интересную справку, так и названную «Механизм зажима публикаций JI.H. Гумилева, доктора исторических наук с 1961 года, за период с 1975 по 1985 год"8. Итог творческой деятельности за десятилетие, подведенный самим JI.H. Гумилевым таков: «за период с 1975 по 1985 год опубликовано только 21 статья объемом около 16 печатных листов. Общий объем отвергнутых работ около 82 печатных листов (это в основном монографии)».

В 1980 году в журнале «Наш современник» опубликован роман В. Чивилихина «Память», содержащий резкие выпады в адрес JI.H. Гумилева и его концепции русско-монгольских отношений XIII в9. В середине 80-х гг. в Известиях ВГО была напечатана статья ученика Гумилева К. П .Иванова «Взгляд на этнографию, или Есть ли в советской науке два учения об этносе?» с перечнем основных заимствований, сделанных Ю.В. Бромлеем10. В последовавшем критическом ответе Я. Г. Машбиц и К. В. Чистова было напомнено о принципиальных расхождениях в понимании «глубинной сути этноса», а совпадения объяснялись как «закономерное, когда речь идет об очевидных вещах», либо как «более или менее случайные"11.

Если говорить в общем о критике идей JI.H. Гумилева до 1988 года, то во-первых, его обвиняли в «биологизаторском» подходе к этнической истории, в «географическом детерминизме». Во вторых, критиковалась его концепция русско-монгольских отношений в XIII в. Профессиональные тюркологи и китаисты скорее игнорировали работы Гумилева, чем критиковали. Таким образом, в период с 1974 по 1988 год не было серьезных попыток объективно рассмотреть положения концепции ученого и дать более или менее взвешенную ее критику.

Изучение в советской историографии движения евразийцев и их идеологии началось в 80-х гг. Рассматривались историческая концепция, некоторые социально-политические аспекты евразийства. Можно отметить тезисы доклада.

1 9.

М.И. Черемисской, депонированные работы Д. П. Шишкина и А. В. Гусева Главное значение работ этого периода видится во введении в научную среду сведений о евразийцах, хотя само изучение движения было возможно только в соответствующем идеологическим ключе как критика буржуазного, антисоветского направления в русской эмиграции.

В рассматриваемый период изучение евразийства происходит в основном в западной историографии. Начинается оно в эмигрантской литературе. Уже после выхода первых евразийских сборников в начале 20-х гг. XX в. складывается литература о евразийцах в виде рецензий, полемические статьей, критических обзоров видных научных и политических деятелей русской эмиграции.

Критика основных положений евразийцев в эмигрантской среде связана с именами П. Б. Струве, Ф. А. Степуна, В. В. Зеньковского, Г. П. Федотова, Н. А. Бердяева. Наиболее жесткую критику идей евразийцев дал историк и публицист А. Кизеветтер, видевший в этих идеях ущемление национального достоинства русских. Отрицает А. Кизеветтер и родство евразийских идей со славянофильством, которое, как он отмечает, основывалось на учении о линейном прогрессе13. Историк определил евразийство как «настроение, вообразившее себя системой», тем самым подчеркивая его психологические мотивы и умаляя научную состоятельность. Другой либеральный историк — П.

Милюков критикует историческую концепцию евразийцев, подчеркивая европейский характер русской цивилизации14. Отвергая основные положения и методологию евразийства, П. Милюков пишет: «В исходных точках мышления евразийцев — много верного, хотя и не принадлежащего именно этому течению.» и далее, однако, «не ново и неверно то здание, которое строится на нескольких исходных верных положениях"15. Милюков даже называет их.

16 русскими расистами" .

Н.А. Бердяев, отмечая положительные стороны начального этапа евразийства, — ощущение грандиозности и необратимости произошедших в России перемен, желание «строить новую Россию на новой социальной почве», — симпатизирует в этих начинаниях. Однако, основы, на которые опираются евразийцы, по мнению Бердяева, не верны. Он отвергает их «восточничество, враждебное западной культуре», православие, низведенное до «бытового исповедничества», а «этатический утопизм евразийцев», а «вожделение диктатуры партии», предупреждает философ, может обернуться «русским фашизмом» 17. Для Бердяева евразийцы «реалисты в понимании национального и номиналисты в понимании человечества», и в этом номинализме кроется опасность отказа от христианства18.

Необходимо отметить работы Г. В. Флоровского и П. М. Бицилли, которые, будучи одними из первых участников движения, через несколько лет отошли от него и подвергли серьезной критике. Статья Флоровского, названная «Евразийский соблазн», во многом стала ключевой при критике евразийства, а слово «соблазн» — наиболее употребляемым в критических статьях конца XX в. Возможно, это является отражением религиозного стержня евразийских идей, которые скрепляют их в единое целое. Г. Флоровский полагал, что преклонение евразийцев перед социальной стихией порождает в нем «дух властолюбия и порабощения», что не совместимо с устоями Церкви и, закономерно, приводит их к упрощению религиозных вопросов, упованию на «бытовое исповедничество"19. Двойственное отношение к евразийству П. М. Бицилли отразилось в его критической статье «Два лика евразийства"20. Ему симпатизировали идеи о России как синтезе Европы и Азии, отстаивание единства русской нации и государственности. Однако был другой лик «соблазнительный, но и отвратный», который его отталкивал. Он критикует тоталитарные и националистические элементы евразийской доктрины, которые выразились, по мнению П. Бицилли, в стремлении евразийства стать партией, в принятии евразийцами большевистской России и их оценке произошедшей революции.

Несмотря на эмоциональный и порой сумбурный характер эмигрантской печати, были заложены первые основы изучения евразийства. В этот период появилась первая евразийская библиография, составленная в 1931 г. активным участником движения П. Савицким, выступившим под псевдонимом Степан Лубенский. Эта библиография намного содержательнее обычной, поскольку в ней даны краткие резюмирующие описания основных работ евразийцев, что позволяет проследить процесс развития евразийской теории в 20-е гг.

Серьезное аналитическое изучение евразийства в западной историографии началось в 60-е гг. XX в. В 1961 г. немецким историком Отто Босс была написана первая монография о евразийцах. В работе «Учение евразийцев» были подвергнуты критическому анализу основные положения евразийцев. Историк анализировал взгляды евразийцев на русскую революцию, их отношение к марксизму и коммунизму21. Критически им была воспринята историческая концепция евразийцев, оценка евразийцами роли монгольского ига в русской истории. Неоднократно подчеркивает в работе мессианский и детерминистский характер евразийства.

Американский исследователь Н. Рязановский, рассматривая истоки евразийских идей в русской философии, отмечает, что наряду с «легко устанавливаемым определенным соответствием», «отсутствует принципиальная связь между евразийством и предшествующими воззрениями в России». Таким образом, он делает акцент на различиях с предшествующей философской традицией, на «исключительной новизне» евразийства. Уделяет внимание исследователь историческим условиям возникновения евразийства, их оценкам и восприятию русской революции22. Другой американский исследователь Марк Бассин в своей статье «Россия между Европой и Азией: идеологическое построение географического пространства» приходит к иному заключению. В евразийстве он увидел логическое завершение имперских тенденций концептуальных построений славянофилов. В статье Дмитрия Шлапентох основное внимание уделяется политическим аспектам евразийства, его связи с деятельностью антисоветской организации «Трест» и выявлению тоталитарных тенденций в их концепциях. Движение рассматривается также в контексте других идеологических тенденций русской эмиграции, особое внимание уделяется связи «левых евразийцев» с Н.В. Устряловым24.

Особенностью многих западных исследований является изучение евразийства в контексте развития политических взглядов русской эмиграции (С.В. Утехин, Р. Вилльямс, М. Хагемейстер)25. М. Агурский рассматривает евразийство как разновидность национал-большевизма, но при этом указывает на его отличия от сменовеховства26. Немецкий исследователь J1. Люкс видит в евразийстве общие черты с идеологией «консервативной революции», таким образом, ставя его в один ряд с европейскими идеологическими течениями.

27 послевоенного периода. Обращая внимание на «политическую наивность евразийцев», Л. Люкс считает неправомерным отождествлять его с фашизмом .

Таким образом, изучение евразийства в обозначенный период происходило в основном в западной историографии, которой удалось наметить отдельные концептуальные подходы для дальнейшего углубленного анализа евразийской теории.

Третий — середина 1980;х — начало 1990;х гг. Это период формирования собственно российской историографии, одной из особенностей которой является появление интереса к идеологическому наследию евразийцев, обусловленный во многом политическими и идеологическими изменениями в.

России. Первые ознакомительные работы общего характера А. И. Исаева,.

С.Ключникова, В. Кожинова, В. П. Кошарного, Ю. К. Гиренок, В. А. Дьякова,.

Л.И. Новиковой, И. Н. Сиземской, Н. А. Омельченко, JI. Пономаревой, И.А.

Тугаринова, В. М. Хачатурян, С. С. Хоружего дают представление о месте этого научно-мировоззренческого и идеологического движения в истории развития русской философской и общественно-политической мысли. В целом в этот период в российской историографии идет накопление теоретического и фактического материала о евразийском движении.

Четвертый — с начала 1990;х гг. В этот современный период резко возрастает интерес в российской историографии к евразийской традиции.

Важным фактором в изучении евразийства стала публикация их наследия в антологиях, с достаточно взвешенными и подробными комментариями Л.И.

Новиковой, И. Н. Сиземской, Л. Пономаревой29. В работах Е. П. Аксеновой, Л.Е.

Горизонтова, М. А. Робинсона были опубликованы мало известные ранее материалы, в частности, переписка евразийцев30.

В 1992 г. выходит работа Пашуто В. Т. «Русские историки-эмигранты в Европе» — результат двадцатилетней работы ученого. В ней отразились результаты изучения деятельности и трудов евразийцев, составлена одно из первых библиографических описаний работ евразийских историков31.

С начала 90-х гг. все больше появляется работ, посвященных углубленному изучению отдельных тем и проблематики в наследии евразийцев. Историческая концепция евразийцев, а также их анализ русской революции и большевизма подробно анализируется в работах М.Г.

Вандалковской, Е. А. Гогохия, С. П. Мамонтова, В. Я. Пащенко, В.М.

Хачатурян32.

Философские и культурологические аспекты евразийства в контексте русской и общемировой традиции рассматриваются в работах Ф. И. Гиренок, Т. И. Очировой, Л. В. Пономаревой, В.М. Хачатурян33. В работе Ю. К. Герасимова анализируется религиозная составляющая евразийской концепции34.

Евразийская модель государственности с их политико-правовыми идеями «идеократии», «соборности» посвящены многие работы И. А. Исаева, который оценивает этатизм евразийцев как авторитарный. И. Н. Сиземская, Л. И. Новикова видят в «идеократическом государстве» евразийцев проявление влияния большевистской идеологии.

Особенно много внимания в современных исследованиях уделяется географическим аспектам евразийской концепции. Можно отметить работы Э. М. Мурзаева, Т. Очировой35.

На уровне диссертационных исследований евразийство в начале 90-х гг. изучается в социально-философском аспекте36. В середине 90-х гг. появляются исторические работы, рассматривающих организационную структуру движения (Е.Г. Кривошеева37), анализирующие программу евразийцев и их взгляды на причины и значение русской революции (Н.А. Омельченко), историческую концепцию евразийцев (И.В. Вилента39).В диссертациях представлен краткий анализ историографии евразийства.

В начале 90-х гг. делаются первые попытки анализа историографии евразийства. Можно отметить несколько статей, появившихся в этот период в журналах «Славяноведение» и «Начала», в которых содержаться элементы историографического анализа как евразийства в целом, так и работ отдельных евразийских авторов (JI.H. Горизонтов, В. А. Дьяков, В. Н. Топоров, Н. Е. Соничева и др.).

Краткий историографический обзор современных работ по евразийской тематике представлен в монографии М. Г. Вандалковской, а также в статьях В. А. Дьякова (дает анализ эмигрантской литературы и некоторых современных работ по евразийству), А. А. Троянова (рассматриваются подходы и степень изученности в западной историографии к началу 90-х гг.). Один из последних историографических обзоров важнейших отечественных исследований о евразийстве сделан А. В. Антощенко во вступительной статье к библиографическому обзору (2000 г.). В целом, можно отметить, что в последние десятилетие XX в. идет переосмысление проблем и идей, выдвинутых в евразийской традиции, поиск новых подходов к пониманию их наследия и возможностям его включения в современный общественно-политический и научный дискурс. Серьезных историографических работ, в которых рассматривались бы проблемы развития евразийской традиции от истоков этого явления до современного состояния пока нет. Данное исследование намечает пути дальнейшего изучения проблемы и направление будущих исследований с целью создания специальной историографической работы по евразийству.

В начале 90-х гг. меняется отношение в российской историографии к работам J1.H. Гумилева. После выхода в свет в конце 80-х гг. основных монографий J1.H. Гумилева: «Этногенез и биосфера Земли», «Древняя Русь и Великая степь», «География этноса в исторический период», а так же его многочисленных статей и интервью в журналах, появляются первые попытки взвешенной научной критики его концепции. Рецензии М. И. Чемерисской — пример наиболее объективного подхода к работам Льва Николаевича40. В них указываются основные проблемные моменты концепции (пассионарность, межэтнические контакты, происхождение этносов), дается оценка его ранних работ по кочевниковедческим проблемам и этнологических работ.

Из наиболее серьезных критических работ этого периода можно отметить статью Я. С. Лурье «Древняя Русь в сочинениях Л.Н. Гумилева», в которой дается критика метода Л. Н. Гумилева, его подхода к источникам, использование непроверенных фактов из истории Древней Руси41. Во многих работах критике подвергается этнологическая концепция историка (слабыми сторонами называются введенные им понятия пассионарности, фаз этногенеза, оценка этнических контактов), и основанные на ней исторические реконструкции42. Звучали в адрес Л. Н. Гумилева и обвинения в семитизме, фашизме, что, на наш взгляд, свидетельствует о недобросовестности и не объективности критиков43.

В конце 90-х гг. появляются работы, в которых делаются первые попытки сопоставить историческую концепцию Л. Н. Гумилева с евразийской, а также выявить общие закономерности этногенеза44. Работа в этом направлении только началась, и подробный анализ и сопоставление еще предстоит сделать. Такая попытка будет предпринята, в частности, в данной работе. В этот же период больше внимания стали уделять философскому и историософскому осмыслению наследия J1.H. Гумилева45. Появляются диссертационные исследования, затрагивающие социально-философские, культурологические аспекты концепции JI.H. Гумилева46. Появилась и первая диссертация по истории, в которой, наряду с критической оценкой основных положений концепции, делается попытка реконструкции на ее основе североамериканского.

47 этногенеза .

В целом следует отметить, что серьезное изучение наследия J1.H. Гумилева началось только в конце 90-х гг. Со стороны академических кругов, в первую очередь гуманитариев, наблюдается очень осторожное отношение к идеям, проявляющееся либо в их замалчивании, либо в отказе в научной ценности и объективности. Часто звучит жесткая критика наиболее проблемных моментов концепции, обвинения J1.H. Гумилева в дилетантизме со свойственной ему.

48 погоней за эффектами. Со стороны естественников проявляется более пристальное внимание к идеям J1.H. Гумилева, выражающееся в попытках развить их с использованием современных достижений научно-естественного знания, что будет показано в одном из параграфов диссертации.

Одним из направлений в изучении евразийства в западной историографии начала 90-х гг. стало исследование отдельных взглядов его участников, что позволяет выявить многообразие проблем и вопросов, затронутых евразийскими авторами. В работах Чарльза Гальперина исследуется наследие Георгия Вернадского, и в частности, подробно рассматриваются его.

49 тт «» евразииские взгляды. Другой американскии исследователь — Анатолии Либерман рассматривает личность и творчество Н. С. Трубецкого в неразрывной связи с евразийским движением50. Французский исследователь Жорж Нива, обращаясь к лингвистическим теориям Н. Трубецкого, дает общую характеристику движения евразийцев, которое, по его мнению, стало «важным эпизодом в русском национальном самосознании"51. Отмечая «парадоксальное» влияние евразийства на русскую эмиграцию, он находит удачным «двуликое» понятии «Евразия». Ж. Нива пишет, что понятие «Евразия» удивительно точно найдено, а значение этого феномена менялось и будет меняться, «всегда будет раздражать, привлекать и очаровывать».

Неоевразийство во всем его многообразии форм и противоречивости еще не получило должного изучения. Основной акцент в появляющихся работах делается на идейно-политической и этно-националистической характеристике существующих вариантов неоевразийства52, а также его с т геополитической интерпретации. В начале 90-х гг. было проведено несколько круглых столов, посвященных проблеме современного прочтения евразийства и его перспектив54. На многочисленных конференциях рассматриваются различные аспекты неоевразийства, в котором, как правило, участникам видится идеология для будущего устройства России55.

В западной историографии феномен неоевразийства рассматривается как существенный элемент современной общественно-политической жизни России. Интересна в этом смысле работа французского историка Марлен Ларюэль56. По мнению М. Ларюэль, современное евразийство составляет одну из основных постсоветских идеологий, которое «по настоящему разработано, теоретически обосновано и нацелено на реидентификацию России». Выделяя три интеллектуальных течения неоевразийства (крайне правое — А. Дугина, историко-культурное — Э. Баграмова и этатистское — А. Панарина и Б. Ерасова), французская исследовательница, отмечает, что «при всей своей внешней многоликости, евразийство обладает реальным единством мысли, концептуальным единством». Главное в нем — неприятие европейского пути развития, акцент на тюркско-исламском элементе в истории и будущей судьбе России, а также представления об империи как единственно возможной для России формы государственности. Наибольший интерес, на наш взгляд, представляют размышления историка о роли «Востока» в общественной мысли.

России. М. Ларюэль высказывает мысль, что «для русской мысли „Восток“, это не попытка понять Азию, а косвенный способ размышления о себе».

Немецкий исследователь А. Игнатов рассматривает современное евразийство как консервативное политическое течение, формирующееся, в первую очередь, в противостоянии западной демократии и психологически выполняющее определенную компенсаторную роль, подчеркивая особость России, ее «полуазиатский» характер57. Другой немецкий историк А. Юбара видит в неоевразийстве «псевдорешение вечных проблем» и рассматривает его праворадикальные и консервативные формы58.

Таким образом, анализ современной западной и российской историографии показывает довольно глубокое изучение исторического евразийства. Исследование евразийской концепции осуществляется с различных позиций и охватывает свойственное ей многообразие тем и проблематики. Анализ и осмысление современной историографии по проблеме еще не сложился. Однако наработанный обширный аналитический материал позволяет осуществить дальнейшее интеграционное исследование, заключающееся в выявлении наиболее общих характеристик евразийства, составляющих «евразийскую традицию» и анализе ее трансформации в работах Л. Н. Гумилева и «неоевразийстве».

Цели и задачи диссертации. Цель данной работы — комплексный анализ развития и трансформации евразийской традиции от истоков этого явления до современного состояния в научной литературе и публицистике.

Для достижения цели исследования автор наметил следующие конкретные исследовательские задачи:

— уточнить границы терминов «евразийская традиция», «неоевразийство»;

— рассмотреть истоки формирования евразийской традиции в российской исторической науке XIX — начале XX вв.;

— проследить трансформацию теоретических основ евразийской традиции в трудах JI.H. Гумилева;

— проследить преемственность и особенности развития исторических взглядов евразийцев в работах J1.H. Гумилева и его последователей;

— раскрыть феномен неоевразийства и влияние евразийской традиции на современное общество;

— показать особенности восприятия и развития евразийской традиции в современных российских научных и общественно-политических кругах;

— выявить причины современного интереса к евразийской традиции, показав ее рациональность и перспективность для формирования российского национального самосознания.

Методологическая и теоретическая основа исследования. Многоплановость избранной темы предопределила междисциплинарный характер исследования, что, в свою очередь, потребовало обращения автора к трудам из разных областей гуманитарного знания. Теоретическими источниками для настоящего исследования стали труды отечественных и зарубежных авторов по проблемам истории, этнологии, географии, культурологии, в особенности те работы, где сделан акцент на интеграцию этих наук и проблемное изучение.59 Большое значение имеют научные работы, посвященные целостным теориям и крупные монографические исследования, которые соприкасаются какими-либо гранями с евразийской традицией, ставшие либо предтечей ее, либо дополнением и внесшие свой вклад в ее.

60 развитие .

Автор данного диссертационного исследования исходит из общих методологических принципов историзма и объективности, а также общепризнанных критериев историографического анализа. Принцип историзма в применении к историографии означает признание каждого этапа в развитии «евразийской традиции» как самоценного и самодостаточного, порожденного условиями объективной социальной реальности. В работе использованы общенаучные принципы познания, методы сравнения и сопоставления различных теоретических конструкций и исторических данных, обобщения.

Анализ источников. Источниковая база диссертации определяется как многоплановостью темы, так и междисциплинарным характером исследования и его задачами. Для написания диссертации использовался широкий круг исторических и историографических источников.

Комплекс исторических источников диссертации состоит из двух блоков. Во-первых, это научные труды евразийцев. Используются как статьи, напечатанные в коллективных евразийских сборниках: «Утверждения евразийцев», «Евразийский временник», «Евразийская хроника», еженедельник «Евразия», журнал «Версты», так и основные работы. Г. В. Вернадского, П. Н. Савицкого, С. Н. Трубецкого, Н. Н. Алексеева, Л. П. Карсавина и других евразийских авторов. Большую роль в изучении этого материала сыграли, вышедшие в 90-х гг., многочисленные антологии и переиздания евразийских работ. Эти материалы помогли выявить и сформулировать основные компоненты «евразийской традиции». Группа этих источников достаточно хорошо изучена в историографии 90-х годов в работах П. Аксеновой, Л. Е. Горизонтова, С. Ключникова, Л. И. Новиковой, М. А. Робинсона.

Во-вторых, в качестве исторических источников рассматриваются труды Л. Н. Гумилева. Использовались основные монографии и статьи Гумилева по теории этногенеза и интерпретации на ее основе истории России и Великой степи. Эта группа источников дала возможность изучить этнологическую концепцию Л. Н. Гумилева и сопоставить ее с «евразийской традицией», выявив общее и отличное.

Комплекс историографических источников диссертации представлен научными монографиями, статьями, рецензиями, авторефератами диссертаций, научно-популярными и публицистическими изданиями, в которых рассматривается и анализируется историко-культурное и общественно-политическое содержание евразийской традиции.

Основной объем историографических источников по проблеме приходится на 90-е гг. XX в. — когда евразийство стало вызывать большой интерес не только в академической среде, но и у общественно-политических изданий.

Поэтому историографическое пространство изучения евразийской традиции представлено не только именами историков М. Г. Вандалковской, Ю. К. Гиренок, В. А. Дьякова, А. И. Исаева, С. Ключникова, В. Кожинова, В. П. Кошарного, С. П. Мамонтова, Н. А. Омельченко, В. Я. Пащенко, И. А. Тугаринова, С. С. Хоружего и других, но и включает обширный материал современной периодики: журналов — «Евразия. Народы. Культуры. Религии», «Москва», «Наш современник», «Элементы» и др., газет — «Евразийское обозрение», «Завтра», «Независимая газета», интернет-сайтов.

Как ценный историографический источник используются работы современных ученых, рассматривающих евразийскую традицию как один из элементов своих научно-теоретических исследований. Это статьи и монографии А. С. Панарина, Б. Ерасова, Г. А. Югай, М. В. Ильина, М. В. Цымбурского, Т. Очировой и других, которые позволяют изучить современное научное осмысление евразийства.

Кроме того, в качестве содержательного историографического источника по проблеме современного восприятия евразийских идей были использованы материалы научных конференций и круглых столов. В них отразились теоретические и практические аспекты развития евразийства на современном этапе. В диссертации использовались материалы 12 научных конференций от вузовских до международных и круглых столов. Одним из разносторонне представленным историческим источником по теме являются научные статьи. Для историографического анализа привлекалось около 50 научных статей по рассматриваемой проблеме. В их числе примерно половина статей посвящена содержанию евразийства и этнологической концепции Л. Н. Гумилева, а вторая половина отражает современное понимание и трактовку евразийских идей.

Тесная взаимосвязь неоевразийства с современной конкретно-исторической аргументацией и общественно-политическими тенденциями в российском обществе вызывает необходимость обращения к работам и статьям публицистического характера таких авторов как В. Аксючиц, Э. А. Баграмов, А. Г. Дугин, С. Е. Кургинян, К. Г. Мяло, Н. А. Нарочницкой, П. Паламарчука и других. Для анализа привлекалось около 40 публицистических статей. Эти материалы позволили рассмотреть евразийскую традицию в фокусе современной публицистики, выявить специфику ее актуализации в современной России и проанализировать развитие и изменение в современных условиях ее характера и содержания.

Важные сведения для понимания тенденций в развитии евразийской традиции и историографии этого вопроса в целом автор почерпнул из работ по теории и философии истории, а также методологии историографии.

Научная новизна диссертации. Данное исследование — первое, в котором рассматривается развитие евразийской традиции, как определенной мировоззренческой целостности от истоков его формирования до современных научных и общественно-политических версий.

В диссертации предпринят подробный анализ и сопоставление теоретических основ евразийства и этнологической концепции JI.H. Гумилева, а так же прослежена преемственность и разночтения в исторической концепции Гумилева и евразийцев.

Автором впервые подробно рассматриваются и анализируются современные интерпретации евразийской традиции на обширном научном и публицистическом материале, что позволяет выявить наиболее востребованные компоненты евразийской традиции. Изучение современной трансформации комплекса идей, обозначенного автором как «евразийская традиция», позволяет проследить преемственность и развитие этой традиции, а также выявить некоторые общие тенденции и актуальные направления в современной научной и общественно-политической жизни страны.

Апробация и научная значимость работы. Основные результаты исследования апробированы на 7 региональных и научно-практических и 2 международных конференциях. Основные положения автора нашли отражение в 10 научных статьях, тезисах и материалах конференций.

Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы: при дальнейшем сравнительно-аналитическом изучении «евразийской традиции» и других современных научно-мировоззренческих теченийв практике преподавания учебных курсов истории, политологии, культурологии в вузах и средних специальных учебных заведенияхпри подготовке спецкурсов по историко-философским проблемам России, теории евразийства, теории этногенеза J1.H. Гумилева, неоевразийства.

Заключение

.

81 Солженицын А. И. Как нам обустроить Россию: Посильные соображения. — JI. Сов. Писатель, 1990. — С. 9.

82 Моисеев Н. Н. Цивилизация на переломе. Пути России. — М.: РИЦ ИСПИ РАН, 1996. — С. 126−127.

83 Там же С. 128.

84 Гефтер М. Мир миров: российский зачин / Иное. Хрестоматия нового российского самосознания. — Иное. Россия как идея. — М., 1995. — С. 115.