Аксиология глобализации современного социума

Актуальность темы

исследования. Современный планетарный социум пребывает в принципиально новой социетальной ситуации, остро нуждающейся в философском осмыслении. Неисследованность данной ситуации характеризуется уже понятийным релятивизмом, затрудняющим ее идентификацию. Наиболее распространенным пониманием таковой является состояние определяемое как постмодерн. Данная характеристика является предпочтительной, хотя и не лишена некоторых изъянов. Изучение всех многообразных аспектов постмодерна обусловлено отсутствием аналогов в прошлом, что продуцирует неопределенность социокультурных экспектаций.

Сюда же относятся ускорение темпов общественной динамики, предельно сжимающей социальное время, порождая все новые и новые проблемы, требующие своего незамедлительного решения. Социальная логика, оправданная в эпоху модерна обнаруживает свою контрпродуктивность. Многие эсхатологические, футуристические проекты имеют все шансы быть реализованными.

Положение осложняется тем, что со всей очевидностью осуществляется энтропия устоявшейся ценностной системы, долгое время обеспечивавшей стабильное развитие общества. Приходится констатировать нарастание аксиологической диффузии, потери многими ценностями своей субстанциальности, повышении их мобильности и мимикрии.

Современное общество оказалось лишенным возможности глобального целеполагания, связанного с принципиальной невозможностью проектного мышления на макросоциальном уровне. Утрата социального нормативизма заставляет актуализировать такие факторы как способность бытия в условиях экзистенциальной спонтанности и неопределенности.

Вместе с тем, мы склонны полагать, что отсутствие стабильности существующих социальных систем вполне может быть интерпретировано как следствие поиска социумом собственной идентичности, переходом к новой, лишенной пока еще интеллигибельности парадигмальности. Уверенности этому придает отсутствие в исторической ретроспективе общества лишенного фундаментальных ценностей, поскольку без таковых общественное бытие вообще не представляется возможным. Безусловно, в настоящее время формируется некая интерсубъективная установка, детерминирующая норма и правила социального поведения, отмеченная когнитивной востребованностью.

На сегодняшний день наиболее константной тенденцией является процесс глобализации, унификации, формирование новой общественной парадигмы, которой еще предстоит доказать свою жизнеспособность, адаптируемость к жизненному миру.

Главная задача, таким образом, состоит в экспликации информативного аспекта постмодернистской современности, обосновании автономии общечеловеческих целерациональных намерений, редуцируемых к проблеме выживания в условиях непредсказуемости последствий активизма.

Степень разработанности проблемы. Первичные философские интуиции связанные с окончанием эпохи модерна проявились еще в философской рефлексии XIX века. В работах Ф. Ницше, Г Адамса, О. Шпенглера, Т. Лессинга пожалуй впервые высказывается предположение о невозможности дальнейшей реализации новоевропейского проекта. Существенные онтологические аспекты посмодерна были обозначены и нашли авторское освещение в исследованиях В. Дильтея, М. Хайдеггера, Э. Гуссерля, А. Щюца, Ю.Хабермаса. Серьезным прорывом в разработке обозначенной в диссертации темы стали фундаментальные труды крупнейшего исследователя постмодерна П.Козловски. Серьезным подспорьем диссертанту явились такие книги данного автора как «Общество и государство: неизбежный дуализм» (1999), «Судьбы гегельянства: философия, религия и политика прощается с модерном» (2000).

В диссертационном исследовании использовались идеи Ж.-Ф. Ли отара, Р. Нозика, Г. Райла, Т. Уэлдона, П. Рикера, М. Мерло-Понти, У. Куайна, К. Стэнли, М. Фуко, Г. Х.фон Вригт, Ж. Деррида, Х. Патнэма, Ж.Делеза.

Исследуя социокультурную ситуацию постмодерна соискатель обращался к самому широкому кругу специалистов в различных областях гуманитаристики, полагая, что только привлечение столь значительного интеллектуального потенциала способно обеспечить релевантность восприятия современности. Описывая сущностные характеристики современной эпохи диссертант уделил значительное внимание работам М. Шеллера, М. Уолцера, П. Бергера, Р. Рорти, К. Поппера, Т. Парсонса, Д. Белла, Ж. Бодрийара, А. Тойнби, А. Тоффлера и других исследователей.

Вместе с тем, апелляция к столь внушительному списку именитых ученых совсем не может быть воспринято как свидетельство достаточной изученности всего объема проблематики, относящейся к постмодерну. Для диссертанта очевидно неразработанность широкого круга вопросов, связанных с постмодернистской парадигмой и, прежде всего, вопроса трансформации ценностной системы в условиях глобализации общества.

Цель диссертационного исследования состоит в определении аксиологических параметров современной социокультурной парадигмы, экспликации их детерминант, соответствующих прогностических выводах. Данная формулировка предполагаемой эвристики обусловлена отсутствием ясного понимания содержания, роли и трансформации основных ценностей постмодернистского общества. Реализация намеченной цели предусматривает обязательное решение следующих основных задач: выявление характера техногенной детерминации современной культуры;

— раскрытие диалектики константности и мобильности основных ценностных систем;

— установление степени адаптируемости постмодернистских ценностей фундаментальным интересом человеческой экзистенции;

— раскрытие концептуальных основ формирующейся культурной идентичности;

— изучение трансформации в иерархии ценностей;

— формулирование прогностических выводов в различных сферах социального бытия, включая такие важнейшие из них как политика, экономика и искусство.

Методологической основой исследования являются такие когнитивные Процедуры как философская рефлексия, эвристические традиции аналитической философии, логико-диалектический анализ, феноменологический и герменевтический подходы, а также методы, используемые в качественной социологии. Диссертант синтезировал социальную философию и эмпирические социальные науки, что позволило увеличить гносеологический потенциал работы. В диссертации использованы идеи и понятия таких современных философов как Ж. Бодрийар, Г. Дебор, П. Козловски, Ю. Хабермас, Р. Рорти, П Риккер, Ж. Деррида, М. Хайдеггер и других мыслителей.

Научная новизна работы состоит в следующем:

— многочисленные разнонаправленные тенденции современности получили парадигмальную завершенность в рамках доминирующей метапарадигмы;

— обращение к техногенной доминанте позволило получить более полное представление о характере детерминации культуры постмодерна;

— выявлен характер гетерогенности актуальной социокультурной ситуации;

— введение понятия антропогемы дало новое представление в отношении постсовременности;

— исследован процесс глобализации современного социума с точки зрения его влияния на формирование ценностной системы;

— установлены концептуальные основания конституирования новой культурной идентичности.

Исходя из указанных выше пунктов новизны на защиту выносятся следующие основные тезисы:

1. Формирование современной культуры обнаруживает себя внутри темпорального континуума, помещенного в рамки современности. Сущностью данного процесса является релятивизация феноменов культуры, обретение ими новых качеств, включая такие экстремы как гротескность и самопародийность, это может быть истолковано как эвристика новой идентичности.

2. Возрастание гетерогенности современного общества обусловливает плюрализацию постмодернистской культуры, репрезентированной бинарными оппозициями, находящимися, тем не менее, в некоем органическом единстве, благодаря достаточно высокому уровню многообразия, связывающему различные противоречия аксиологического и социокультурного характера.

3. Можно говорить о специфической диалектике постмодернистских социокультурных доминант, включающей в себя следующие оппозиции: сосуществование различных социокультурных тенденций и систем ценностей, принадлежащих к дифференцированным парадигмамстремление к гомогенности аксиологического и социокультурного инварианта и легитимация его релятивистического аналогаэлиминирование социальной нормативности и продуцирование «новой» директивностикритика патерналистских ожиданий и востребованность социальной гарантированностиуравнивание статусов личностно-экзистенциального и архетипически заданного.

4. Процессы глобализации протекают под знаком усиления монополистического влияния европоцентристской социокультурной традиции. Возможность сохранения этнической идентичности в культуре и ценностном корпусе возможно только с «санкции» последней («мода» на экзотику).

5. Аксиологическая оценка современности принципиально исключает любую форму дескриптивности, поскольку современное социально-философское знание обнаруживает тенденцию к конструированию социальной реальности.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы диссертационного исследования, результаты, полученные автором предполагают новое понимание характера мобильности ценностной системы в условиях глобализации общества. В работе содержатся важные прогностические выводы, касающиеся перспективных тенденций общественного развития. Настоящее исследование может найти свое применение в практике социального управления, составить основу учебных, специальных и факультативных курсов по социальной философии и социологии. 8.

Апробация диссертации. Основное содержание и выводы диссертации изложено в четырех публикациях, общим объемом 4,7 п.л. Некоторые положения диссертационного исследования были использованы при разработке спецкурса по проблемам аксиологии в Кисловодском университете Академии оборонных отраслей промышленности Российской Федерации. Отдельные результаты диссертации докладывались и обсуждались на ряде межвузовских методологических семинаров.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих семь параграфов, заключения, примечаний, библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Анализ современного культурного сознания показал, что во всех трех основных отраслях культуры, в науке, включая философию, экономику и искусство, обнаруживают себя типологические признаки, пронизывающие все области культуры. При этом обнаруживают себя два отличительных типа культуры. Взаимопроникаемость этих типологических признаков показывает, что культура создает органическое единство интерпретации бытия и уклада жизни также и там, где программа культуры максимально дифференцируется и плюрализируется. Если программой культуры становится принцип плюрализации, то он и всплывает в качестве ориентировочной ценности во всех ее отраслях. Политика в области культуры, в соответствии с обобщающим и органическим характером последней, — это центральная рефлексия и оформление как самообъяснения общества, так и распространения и дальнейшего развития интерпретаций бытия и укладов жизни в институтах, в которых культура представлена в роли объективного духа. Политика в области культуры оказывает влияние на саму целостность культурного представительства общества, его духовное самопредставление и самотолкование.

Главный вопрос культурной политики — это вопрос о том, каков автопортрет общества и как он может быть воплощен в действительность9 Как общество объясняет самого себя, каковы существенные черты его автопортрета? Именно на него мы и постарались ответить в своем исследовании.

Культура рекомендуется сегодня как ключ к инновациям и общественному развитию, она облегчает введение новой техники и ее общественное «признание», способствует международному обмену и взаимопониманию. Культура, как говорится, должна быть через посредство всех социальных индикаторов и показателей роста последним критерием общественного развития.

Хорошо известно о том, что исходная историческая и социологическая характеристика русской культуры состоит в том, что в ней отражается пограничное положение России между двумя континентами и цивилизационными типами — Европой и Азией, Западом и Востоком. Длительные споры, протекавшие в России на протяжении почти всего XIX в. и продолжающиеся до сих пор, породили разные ответы. Мыслители западнической ориентации предпочитали видеть в России неуклонную тенденцию приобщения к Западу и преодоления «восточной отсталости». Мыслители славянофильского типа, напротив, отстаивали самобытность России, ее принципиальное отличие от Запада, как, впрочем, и от Востока, видя в ней общинно-православное начало. Позднее выявилась и евразийская линия в понимании русской культуры, в которой утверждалось ее пространственное, историческое и духовное слияние с азиатским ареалом. Однако эти идейные споры отражали несводимость русской культуры к одному из вариантов или к сочетанию и синтезу того и другого. Такие попытки неизменно оказывались неудачными. Часто встречающиеся в научных работах формулировки о «парадоксальности» русской культуры свидетельствуют, что ее понимание требует преодоления однозначных, линейных схем и обращения к многомерной концепции. Такой подход возможен именно на основе применения цивилизационного анализа, так как русская культура несводима к этническому или национальному субстрату, хотя, несомненно, несет в себе характеристики обоих этих уровней. Именно это промежуточное положение между Западом и Востоком, взаимодействие с обоими началами и противодействие им привело к глубокой противоречивости русской культуры, ее раздвоенности и внутренним расколам. Поэтому необходимо особенно в России вывести социокультурные трансляции языка на государственный уровень. Значит ли это, что государство должно стать регулятором языковых норм? Этот вопрос требует, конечно, отдельного исследования. Мы же позволим себе сделать лишь предположение.

Как известно, государство — важнейший институт политики, в котором она получает свое наиболее полноценное выражение. Вместе с тем хорошо известно, что государство не только воздействует на хозяйственную деятельность, но и является одним из ее компонентов. Это в полной мере вскрыла общеизвестная дискуссия об «азиатском способе производства», в котором государство неотделимо от хозяйственной системы (хотя и в этом способе не следует преувеличивать степень его всемогущества). Однако в той или иной степени элементы такого рода «азиатчины» (мы видим, насколько неадекватен этот термин, имеющий географическую привязку) можно обнаружить во всех остальных обществах.

Но подобным же образом государство и для культуры играет важную роль,. Уже в силу обеспечения государством общесоциальных функций (поддержания порядка, защиты населения, регуляции важнейших систем функционирования общества) оно является важнейшей предпосылкой культуры, без чего общество оказывается во власти локальных сил и местных интересов. Государство выступает также как важный «заказчик» и «спонсор», поддерживая материально или через предоставление привилегий культурную деятельность. Лишь получив должность или какое-либо место при дворе светского или духовного правителя, смогли не только выжить, но и творить многие великие мыслители и мастера в различные периоды истории мировой культуры. Но настолько же хорошо известно, сколь ненадежным было положение деятеля культуры или мыслителя при дворе, как часто они вынуждены были покидать двор и уходить в добровольную или же вынужденную ссылку или искать себе другого покровителя. Судьба Платона, Овидия, великого китайского поэта Цюй Юаня или Пушкина чаще всего может прийти на память как пример такого конфликта.

Все же это лишь внешние, организационные или финансовые, обстоятельства культурной жизни и деятельности. Государство, воплощающее в себе силу и влияние общества в целом, объединяющее и защищающее начало, условие стабильности и порядка, становилось предметом апологии и восхищения.

И все же государство — особая сфера, действующая по своим законам и живущая своими интересами. Ни сущность, ни динамика, ни судьбы государства не совпадают прямо с динамикой культуры, между ними обычны трения и конфликты, в которых государство может временно одерживать верх, но, обладая собственными потенциями, культура большей частью оказывается более долговечной. Существует мнение, что культура менее других сфер поддается институциональному упорядочению. В свою очередь у языка еще более усугубленное положение. В силу особой роли творческого начала в культуре она связана с индивидуальной деятельностью художников и мыслителей, писателей и артистов, которая не укладывается в попытки ее регламентации. Слава и популярность великих деятелей культуры, мыслителей, мастеров слова или кисти делали их значимым средоточием и выражением общественной жизни, как в прошлом, так и в современный период. Поэтому такое большое значение придается изучению не только самих произведений литературы и искусства, но и жизни тех или иных деятелей культуры. Можно ли управлять культурой и языком? По этому поводу ведутся долгие и подчас непримиримые споры между двумя сторонами, которые в тех или иных вариантах существуют почти во всяком обществе. Так, деятели культуры выступают преимущественно и постоянно с отвержением вмешательства государства или каких-либо посторонних институтов в такое «творческое и тонкое» дело, как культурное созидание. Борьба против всякого рода бюрократических или идейных ограничений за свободу художника от всего, что сковывает его творчество, и за доступ широких слоев населения к продуктам художественного и интеллектуального творчества — постоянный факт истории культуры. Тем не менее, как мы уже видели, настолько же постоянно существовали различного рода регулирующие институты, направляющие культурную жизнь, что-то поощрявшие, что-то ограничивающие, а иногда и подавлявшие. В развитии культурного процесса возникают коллизии между тенденциями к централизации культурной деятельности со стороны государства и ее демократизацией, которую требуют неправительственные организации. Вмешательство правительственных органов в работу культурных организаций и групп зачастую просто необходимо, так как без правительственной поддержки они могут не выдержать затруднений разного рода (и не только финансовых, но и правовых, политических и т. д.) и перестают существовать. Вместе с тем государственное вмешательство чревато зависимостью культурной деятельности от власти, правящих кругов и деформацией культурной жизни в целом. Именно этот процесс долгое время имел место в нашей стране. И сейчас мы можем констатировать, что основным внешним органом, который регулирует культурную деятельность в современном обществе, является государство.

Новая ситуация в культуре в нашей стране характеризуется тенденцией к далеко идущей децентрализации, многообразием и открытой состязательностью разных направлений развития культуры, переходом от директивных и административных к косвенным методам управления (расширение сети специальных школ, центров, фондов, подключение коммерческих механизмов и т. д.).

Подчас в условиях распада СССР и ослабления роли центральных и местных исполнительных органов с новой силой звучат те два противоположных принципа, которые были упомянуты в самом начале этой главы: а) государство и его органы не должны вмешиваться в культурную жизнь, деятельность мастеров культуры, творчество которых формируется собственными внутренними законамиб) без поддержки и регуляции со стороны государства культура (искусство и наука) не могут выжить и обречены на сокращение своих масштабов и функций.

Каждая из этих противоречивых точек зрения может быть частично оправдана. В каждом обществе государство так или иначе, в том или ином объеме поддерживает сферу культуры как через бюджетное финан.

159 сирование, так и специальным законодательством или социальной политикой (а также создает собственно «государственное искусство»). Однако осуществление принципов плюрализации и демократизации приводит к тому, что поддержка со стороны государства неизбежно ограничена. Поэтому культура во все большей степени функционирует во взаимодействии с другими сферами общественной деятельности и регуляции, прежде всего со сферой хозяйственной, рынком во всех его многообразных проявлениях, в том числе и рынком культуры. Но особыми сферами обеспечения культуры являются образование и средства массовой коммуникации, через которые происходит соединение творчества со зрителем и потребителем, со всей массой населения.