Феномен субъектности в пространстве современной философской рефлексии

Актуальность темы

исследования.

Глобальные социальные изменения современности и вытекающие из них духовные катаклизмы вызвали пристальный интерес к темам и категориям, с новой силой проблематизирующим бытие человека как реального живого индивида. К числу таких категорий относится категория «субъектности», которая находится в центре поисков, связанных с переосмыслением цивилизационных и культурных основ существования современного общества, участвует в проекте создания новой онтологии. В философской онтологии и теории познания второй половины XX веканачала XXI веков можно выделить две важнейшие тенденции. Первая связана с поступательной критикой субъекта, обернувшейся в 60-е гг. прошлого столетия постмодернистским «уничтожением субъекта». Такой поворот открыл пространство для деперсонализации, появления концептов «смерть субъекта», «смерть автора», «кризис индивидуальности», «кризис субъективности» и, в конечном итоге, способствовал закреплению дезантропологической модели бытия. Вторая тенденция связана с невиданным размахом субъективизма, берущим свои истоки в новых социальных практиках, ориентированных, прежде всего, на флексибельное, многоролевое и многофункциональное поведение.

Актуальность обращения к анализу феномена субъектности с позиций современной философской онтологии и теории познания состоит в настоятельной необходимости преодоления односторонности указанных тенденций. Вопреки утвердившейся классической модели онтологического знания, демонстрирующей принципиальное безразличие к субъекту, животрепещущим оказывается обращение к феномену субъектности с вопрошанием «что значит быть субъектом», каковы пределы активности субъекта в современной миросистеме с учетом конкретных социально-исторических, тендерных, интеллектуальных параметров, каковы стратегии субъективации в условиях господства «логики сетевых взаимодействий». Значимая исследовательская тенденция связана с восполнением дефицита, связанного с недостаточной проблематизацией современного понимания субъектности.

Помимо этого, интерес к феномену субъектности, с новой силой проблематизирующему бытие реального человека, связан с глобальными социальными изменениями и вытекающими из них духовными катаклизмами. Процессы радикальной трансформации эпистемологической парадигмы кардинальным образом меняют сам подход к интерпретации человеческого бытия, которое теперь понимается как одновременно ментальное и физическое, индивидуальное и социальное, свободное и детерминированное. В теоретическом плане актуальным представляется инновационный анализ уровневого подхода к бытию, в котором субъектность выступает системосозидающим элементом, позволяющим человеку выступать в качестве актора социального действия, рефлексивного агента социальных трансформаций.

В условиях постнеклассики на переднем плане оказывается «множественность» и отражающая ее полифония форм сознания. Становится невозможным мыслить рамками замкнутых изолированных систем. В этом отношении значимой проблемой философской рефлексии, на наш взгляд, предстает последовательный анализ параметризации субъектности, с выявлением специфики ее функционирования на различных уровнях бытия. Этот путь, в конечном итоге, открывает возможность выработать интегративную категорию субъектности, вбирающую в себя характеристики как от реального живого индивида — актора социальных изменений, так и от гносеологического субъекта, с учетом его эволюции в научной картине мире, с учетом социокльтурного контекста современности. Поставленная таким образом проблема позволяет говорить о включении разнообразных экзистенциальных составляющих, а не только оценок продуктивности поведения.

Актуальной оказывается потребность в комплексном подходе к рассмотрению трансформации субъектности, содержащем в себе понимание необходимости многоуровневого и всестороннего осмысления современного бытия человека, с учетом как достижений конкретно-научных дисциплин, так и приоритетов современной философской рефлексии.

Актуальность темы

исследования обусловлена необходимостью преодоления абстрактно-умозрительного подхода к человеку и отказ от доминирования традиционных принципов андроцентризма. Значимым представляется рассмотрение проблемы субъектности в различных контекстуальных полях, включающих в себя герменевтическое конституирование субъектности на основе «желания и усилия быть» (П. Рикер), соотношение субъектности и субъективности, ее тендерную параметризацию. Актуальность выбранной темы связана с тем, что в отечественном социально-гуманитарном дискурсе ощущается дефицит субъектно ориентированных исследований, концептуальная неоформленность феномена субъектности, его остродискуссионный и расплывчатый характер.

Степень научной разработанности проблемы.

Проблематика, связанная с феноменом субъектности и трансформацией данного явления в условиях современности, является недостаточно изученной. Однако ее остроактуальный посыл улавливается широким кругом специалистов. Интерес к субъектности и смежной проблематике — субъект, личность, индивид, Я, — находит выражение в контекстуальных полях различной профессиональной направленности.

Осмысление феномена субъектности, согласно мнению.

Ю. И. Прохоренко, началось философией с перехода от психологии к деятельностно ориентированным исследованиям во второй четверти XX века.

143, с. 311]. Прежде всего, необходимо выделить ряд авторов, с именами которых связано формирование методологической основы исследования субъектности и оформление самого концепта: К. А. Абульханова-Славская, 6.

А. В. Брушлинский, А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн и др. Анализ особенностей и специфики субъектности с позиций психологии представлен также работами Б. Г. Ананьева, М. И. Воловиковой, А. Л. Журавлева,.

A. А. Митькина, В. А. Петровского, В. И. Пищика и др.

Проблемный горизонт, связанный с анализом концептуального содержания понятий «субъект», «субъективность», «самость», проведением между ними демаркационных линий, отражен в публикациях Л. П. Буевой,.

B. И. Ватина, О. Н. Герман, Н. Л. Гиндилис, Л. А. Когана, А. С. Колесникова, И. Г. Корсунцева, А. Н. Ильина, Б. В. Маркова, Л. А. Марковой,.

A. Н. Насынбаева, С. Н. Ставцева, Н. С. Юлиной и др.

Ориентация на отказ от эссенциального понимания человека и поиска его сущности как единой уникальной основы личности присутствует в исследованиях таких современных отечественных философов как:

B. Кутырев, Н. Лобковиц, Б. Юдин, А. Яковлев, и др., во многом соотносимых с исследовательской стратегией. Ж.-П. Сартра, К. Ясперса.

Неклассическая, постнеклассическая ментальность и подлинный интерес к фигуре субъекта, присутствуют в исследовательских проектах таких авторов второй половины XX в. как: Ф. Гваттари, В. Декомб, Ж. Делез, Д. Деннет, Б. Латур., Ж.-Л. Нанси, А. Рено, П. Рикер, М. Фуко и др. Среди отечественных философов новации осмысления субъектности в эпистемологическом поле представлены в работах О. А. Зотова, Е. Н. Князевой, В. А. Лекторского, А. А. Мамчур, В. С. Меськова, Л. А. Микешиной, Н. В. Мотрошиловой, В. С. Степина, А. Туробовав онтологическом поле — С. В. Комарова, С. А. Лебедева, Т. Г. Лешкевич,.

C. Л. Рубинштейна, С. А. Хоружего и др.

Обобщенный анализ субъекта эпохи современности, в том числе вектор «постчеловеческих» исследований, представлен у таких авторов как: 3. Бауман, У. Бек, Ж. Бодрияр, Г. Шельски, Ж.-М. Шеффер, М. Эпштейн, а также работами таких отечественных ученых, как: П. С. Гуревич,.

Д. Г. Подвойский, Е. О. Труфанова, Г. Л. Тульчинский, И. М. Фейгенберг, В. В. Чеклецов и др.

Проблема стратегий субъективации, в том числе в условиях становления новых параметров порядка, связываемых нами с «логикой сетевого господства», разрабатывалась в работах Л. Болтански, Н. А. Грозиной П. Дардо, Р. А. Дикона, М. Кастельса, В. Ж. Келле, Э. Къяпелло, К. Лаваль, М. Фуко и др.

Отдельно можно выделить исследования, затрагивающие тендерную параметризацию субъектности Дж. Батлер, Л. Иригарэй, Л. Нохлин, Г. Стенстад, К. Уитбек, Э. Фергюсон, Б. Фридан, Д. Харауэй, Н. Чодороу, В. Экспорт и др. Свое продолжение данная проблематика находит в работах российских исследователей: А. Темкиной, Г. Брандт, О. Ворониной, Л. В. Евсеевой, И. Жеребкиной, Е. Здравомысловой, И. Кона, О. Н. Павловой, Е. В. Решетниковой, Р. И. Соколовой, Е. И. Стебуновой и др.

В контексте интерсубъективных исследований, делающих акцент на событийности человеческого существования, проблематика субъектности выступала предметом исследования: В. А. Аршинова, М. М. Бахтина, И. И. Докучаева, Л. А. Марковой, Н. М. Смирновой и др. Здесь же следует выделить авторов работ этической направленности, в творчестве которых, так или иначе, намечается выход на проблему субъектности, среди них: Р. Г. Апресян, Ф. Даллмар, Е. В. Дворецкая, В. Куренной, Э. Левинас и др.

С позиций историко-философского горизонта рассмотрению проблемы субъектности, субъекта, субъективности было уделено внимание в работах А. А. Александрова, М. Ф. Быковой, И. С. Вдовиной, К. Э. Галаниной, И. В. Измайлова и др.

Однако обширный контекст рассмотрения представленности проблематики субъектности не решает проблему ее целостного исследования, с учетом потребностей ее рефлексивного анализа, семантической наполненности, необходимости преодоления абстрактноумозрительного подхода к человеку и рассмотрения трансформаций данной проблемы, которые внесла постнеклассика.

Объект исследования. Объектом исследования является феномен субъектности, связанный с бытием человека и рассмотренный в контексте современной философской рефлексии.

Предмет исследования. Современное понимание субъектности и способы ее конституирования в контексте постнеклассической картины мира.

Целью настоящего исследования является концептуальный анализ феномена субъектности в пространстве современной философской рефлексии. Для достижения поставленной цели необходимо решение ряда взаимосвязанных исследовательских задач:

— провести онтологическую экспликацию проблематики субъектности, сопряженную с концептами: «субъект», «субъективность», «Я», «личность», «индивид», «индивидуальность», «самость», отражающих данную проблематикупроанализировать основные трансформации субъектности, привнесенные постнеклассической парадигмой и развитием технонаучных практик, на примере онтологического и эпистемологического полей;

— провести анализ концепции субъектности П. Рикера;

— обосновать необходимость этической параметризации субъектности;

— выявить влияние новых параметров порядка, связываемых с логикой сетевых взаимодействий, на стратегии субъективации.

— рассмотреть субъектность с учетом тендерной параметризации и специфику ее конституирования в современную эпоху.

Методологические и теоретические основы исследования.

При исследовании феномена субъектности методологической опорой выступили: деятельностный подход (А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн), системный подход, включая его системно-исторический и системноинтеграционный аспекты, а также аксиологический подход. В ходе 9 проведения исследования использовался сравнительный, семиотический, герменевтический, нарративный анализ, элементы компаративистского анализа и синергетический метод. Исследование опирается на принцип объективности, принцип историзма и развития, принцип системности. Использует приемы абстрагирования, обобщения и конкретизации.

В качестве теоретической основы исследования был задействован концептуальный аппарат современной философской рефлексии, использовались работы как зарубежных, так и отечественных философов. Анализ трансформаций субъектности был проведен в рамках неклассического и постнеклассического типов рациональности (В. С. Лекторский, В. С. Степин). В работе выдержан эпистемологический подход, в рамках которого «культурно историческое многообразие фокусируется при посредстве рациональной рефлексии в определенных формах единства"1. Применительно к анализу культурных универсалий, которые, как подчеркивает B.C. Степин, выступают «своеобразным геномом социальной жизни» [см.: 167], рациональная философия принимает форму исторической эпистемологии. Автор опирается на труды отечественных и зарубежных исследователей, использует также англоязычную литературу по проблеме тендерной параметризации субъектности.

Научная новизна исследования. Научная новизна проведенного исследования заключается в следующем:

— проведена развернутая концептуализация понятия «субъектность», проанализирована его специфика с учетом понятийного ряда «субъект», «субъективность», «Я», «самость»;

— выявлены трансформации субъектности в онтологическом и эпистемологическом полях;

1 См. работу И. Т. Касавина [76, с. 281], в которой историко-культурная реконструкция предстает как неотъемлемый элемент эпистемологического исследования. Причем в качестве наиболее интересного предмета исследования выступают не отдельные категории, но исторические целостности — традиции, парадигмы, «исторические априори» (Э. Гуссерль, И. Т. Касавин).

— проанализирована концепция субъектности П. Рикера, в результате чего в бытийствовании субъектности выделены два модуса: самость и тождественность, представляющие собой две самостоятельные модели постоянства во времени или сохранения идентичности;

— обоснована необходимость этической параметризации субъектности, раскрывающая перспективу совершенной социальности и сострадательное отношение к Другому, выявлены три горизонта рассмотрения этического плана бытия субъекта: горизонт индивидуального жизненного проектагоризонт, схваченный в межличностных отношениях — Я-Другойгоризонт системы отношений Я-социальные институты;

— исследованы новые параметры порядка, указывающие на отказ от иерархии как формы господства, и задающие выстраивающие логику сетевых взаимодействий. Следствием данных подвижек является деформация сложившихся каналов субъективации и доминирование «бухгалтерской субъективности».

— рассмотрена специфика тендерной параметризации субъектности на примере женской субъектности. Выявлено репрессивное воздействие логики сетевых взаимодействий на ее конституирование, выражающееся в «маскулинизации фемининности» и «эффекте культурного похолодания».

Положения, выносимые на защиту:

1. «Субъектность», выступая в качестве предельно общего концепта, претендует на поиск границы между личностным и внеличностным, одушевленным и неодушевленным. Субъектность заключает в себе не только трансцендентальную определенность", то есть общую всем систему качеств, но и атрибутивное свойство — быть рефлексивным агентом социальных трансформаций, «Я-деятельностным», актором исторических преобразований, непрерывно разрешающим противоречия, совершающим выбор, самоопределяющимся в смысловом пространстве. Понятие субъективности" направлено на раскрытие внутреннего мира личности в его неповторимости и уникальности, оно символизирует смещение акцентов.

11 с осознанного на неосознанное и культуробусловленное в человеке. Если концепт «Я» предполагает личностный уровень, наличие индивидуального начала, которое задается метрикой от первого лица, то «субъектность» предстает в качестве предельно общей генерализации, надличностного концепта, претендующего на поиск границы между внеличностным и личностным и, в отличие от «Я», не может быть выражено структурно. Превалирующим в понимании ориентированности «самости» является сфера бессознательного, что объясняет трудности формализации данного феномена. В отличие от «субъекта», традиционно представимого через ответ на вопрос «кто», субъектность может быть выражена через вопрос «как», указывая при этом на систему качеств, конституирующих деятельные способности человека.

2. В контексте постнеклассической парадигмы сформирован запрос на интегративную категорию «субъектности», преодолевающую односторонность картезианского «субъекта», как исключительно сознательного, транспарентного и доступного для анализа, так и постмодернистского субъекта-функцию, лишенного бытийного и ценностного основания. Происходящее расширение понятия субъектности сопровождается отходом от позиций андроцентризма, появлением Других субъектностей и субъективностей (Он, Она, Мы, Другие, Свои, Чужие и т. д.). В современной исследовательской парадигме выделена тенденция рассмотрения субъектности в измерении множественности, своеобразного «умножения» субъектов в исследовательском дискурсе. В области эпистемологии, помимо познающего субъекта сталкиваемся с актантами, гибридами (Б. Латур) — в постчеловеческих исследованиях — прослеживается стирание границ между естественным и искусственным, человеком и техникой.

3.В условиях современной миросистемы, когда человек сталкивается с необходимостью подстраиваться под поток динамично меняющихся событий, остроактуальным является умение преодолевать кризис.

12 самоидентичности. Анализ модели субъектности П. Рикера раскрывает механизм удержания субъектом собственной идентичности. В соответствии с этим выделено два модуса в бытии субъекта: самость и тождественность (иначе — характер), понимаемые как две модели постоянства во времени или сохранения идентичности.).

4.Многообразие происходящих трансформаций задает новые параметры порядка, детерминирующие конституирование субъектности и стратегии субъективации. Параметры порядка оцениваются в качестве дискурсивных доминант современности, «мировоззренческих универсалий», «культурных универсалий» (С. В. Степин), «исторических априори» (Э. Гуссерль). Новые параметры порядка связаны с «сетевой логикой», что находит свое выражение в том, что доминантные функции и процессы социальности организованы по принципу сетей. «Сетевая логика» аутентично раскрывается категорией «ризомы» (Ф. Гваттари, Ж. Делез), как ацентрированной системы множественности, имеющей обширную систему каналов, которая подлежит постоянной реконфигурации.

5.Стратегии субъективации, включающие в себя системы норм, практик и моделей поведения, предполагают различные точки приложения активности, с учетом как заданных обезличенных форм социальности, так и определенной ценностной системы и свободного выбора, как фундаментальной основы бытия человека. Мировоззренческая нагрузка концепта «субъектность» связана с осознанием включенности в него духовно-нравственных структур, задающих возможность выступать в качестве целевого и ценностного центра, быть ответственным за «гармонию мира», то есть мирсозидание.

6."Сетевая логика", как порождение новых параметров порядка, оказывает репрессивное воздействие на проявление форм субъектности.

Подавляющее воздействие выражается в интенсивном сокращении одобряемых смысловых пространств, выступающих точками приложения активного деятельностного начала человека. Доминирование «бухгалтерской.

13 субъектности" не дает возможности раскрыться другим отношениям человека к действительности и противоречит такой сущностной характеристики субъектности как многомодальность. «Достижительский этос» приводит к умножающимся ситуациям «субъектного срыва», «культурному похолоданию» и стихийному формированию постгендерной онтологии пола.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Теоретическая значимость работы заключается в комплексном исследовании феномена субъектности, с целью обоснования необходимости и продуктивности артикуляции данной темы в современной философской рефлексии. Результаты исследования могут быть включены в арсенал современного гуманитарного образования. Практическая значимость исследования связана с тем, что в диссертационной работе предлагается понятийный анализ остро востребованных в сфере воспитания и образования концептов «субъектности», «субъективности», «Я», «личности», «индивида» и др. В ходе данного анализа предлагается прочтение термина «субъектность» не только как активистски-действующего начала, но и как взаимодействующего, то есть выражающего со-бытийность и сопричастность человеческого существования. Имея в виду гуманистический потенциал такого прочтения, можно говорить о значимости результатов данного исследования в процессе формирования современного мировоззрения, актуальной личностной позиции, содействия в социальной адаптации. Также исследовательские материалы могут быть использованы в широком поле социогуманитарного дискурса, в учебных курсах по онтологии и теории познания, современной философии, отдельных спецкурсах, посвященных проблематике субъектности и онтологии человека.

Апробация работы.

Апробация результатов исследования осуществлялась на XV и XVI.

Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых.

Ломоносов" (г. Москва, 2008 г., 2009 г.), Международном научном.

14 конгрессе «Глобалистика-2009: пути выхода из глобального кризиса и модели нового мироустройства» (г. Москва, 2009 г.), V Всероссийском философском конгрессе (г. Новосибирск, 2009 г.), VI и VII тендерных чтениях (г.Ростов-на-Дону, 2009 г., 2010 г.), «круглом столе» «Философская инноватика и междисциплинарные проблемы Юга России» (г. Ростов-на-Дону, 2010 г.). Диссертационное исследование дважды обсуждалось на заседании кафедры философии и методологии науки факультета философии и культурологии Южного Федерального Университета. Основные результаты были изложены и опубликованы в 11 работах, в том числе в двух статьях — в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Объем и структура диссертационного исследования. Диссертация работа состоит из введения, трех глав, содержащих восемь параграфов, четыре подпараграфа, и заключения. Общий объем диссертации составляет 157 страниц.

Список литературы

включает 202 наименования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Техногенный вектор цивилизационного развития позволяет говорить о совершенно новом положении, в котором оказывается человек. В этой связи проблематизируются его адаптивные возможности и сохранение себя в качестве уникальной формы жизни. Одним из центральных исследовательских сюжетов становится тематика «субъекта» и сопряженного с ней понятийного, аксиологического ряда. Накал страстей по поводу «субъекта» таков, что, как замечает В. Декомб, приходится говорить не о дискуссиях или спорах, а скорее об «общеевропейской схватке вокруг субъекта» [см.: 51]. Насколько это оказывается продуктивным — вопрос риторический. Однако можно предположить, что в совокупности с социокультурной ориентацией современности, именно «схватка вокруг субъекта» повлияла на обновление дискурсивного пространства, в результате чего появился концепт «субъектности». Надо понимать, что за ним стоят вполне реальные проблемы человеческой экзистенции. Движение в сторону постчеловеческой реальности, с присущим ей расширения технических возможностей, стиранием грани между естественным и искусственным, отрывом от своего начала и памяти о нем, вводит человечество в принципиально непредсказуемый режим изменения. Какой выбор сделает современник — в пользу бытия, как у его предшественники из Древней Греции, либо в пользу «забвения бытия», вопрос открытый.

Здесь возникает задача сохранения субъектом своего места в общей картине мироздания. «Что должен сделать и кем должен быть, чтобы заслужить звание субъекта? Как и кем должен быть субъект» [см.:51]. Категория «субъектности», отвечающая на круг данных вопросов, призвана подчеркнуть космологический статус субъекта, который был утерян в процессе деконструкции картезианского Cogito.

Рассмотрение субъектности в двух планах: категориально-понятийном и феноменальном, позволило предложить интегративное понимание субъектности как атрибутивного качества человека, связанного, с одной стороны, с деятельностно-преобразовательным началом, рефлексией и когнитивными способностями, а, с другой стороны, с духовно-нравственным началом. Ценностный слой субъектности задает этическое измерение человеческой субъектности, что позволяет рассматривать духовно-нравственное начало в качестве ресурса для преодоления индивидуалистических настроений дня сегодняшнего. Имея в виду ценностную активность, мотивационно-ценностную направленность, определенную ценностную позицию субъекта, можно говорить, что субъектность выступает еще и в качестве некоего идеала, подразумевая план должного, что особенно актуально в виду дефицита позитивных программ.

Перспективы дальнейшего изучения проблемы связаны с исследованием: в области онтологии и теории познания — перехода к полисубъектной реальности и различных модальностей субъектностив области социальной и политической философии — влияния на конституирование субъектности современных властных практикв области тендерных исследований — мало изученной маскулинной субъектности, а также многообразных тендерных форм, стихийно возникающих на почве новой онтологии сексуальностив области культурологии — специфики функционирования субъектности в пространстве современной культуры и масс-медиа.