История городов Финикийского побережья во второй половине II тысячелетия до н.э

Истории стран Восточного Средиземноморья во второй половине II тыс. до н.э. посвящено большое количество работ отечественных и зарубежных авторов. Эти работы касаются таких важных проблем периода как завоевательные походы фараонов Нового царства в Сирию и Палестину, хеттская и митаннийская экспансии в регионе, нашествие «народов моря», походы ассирийских царей к Средиземному морю. В особую область исследований выделилось угаритоведение, активно развивающееся благодаря сохранившемуся клинописному архиву не только религиозных, но и хозяйственно-административных текстов. Бесценным источником по истории региона ХГУ-ХШ веков до н.э. является амарнская переписка.

История городов финикийского побережья, принимавших активное участие во многих событиях этого времени, в современных исследованиях затрагивается главным образом либо в контексте общей международной.

4 Н «обстановки в регионе, взаимоотношений великих держав Ближнего |Вос.

V '>! и тока (Египта, Хеттского царства, Ассирии), либо для прояснения и' сравнения отдельных аспектов социально-экономического развития многочисленных городов-государств Сирии и Палестины. В некоторых монографиях и специальных статьях рассматриваются частные аспекты политической истории и социально-экономического положения в Библе, Сидоне и Тире.

Финикийская тематика находится на стыке многих направлений в изучении истории Древнего Востока и поэтому не случаен интерес к финикийцам египтологов, хеттологов, ассириологов, археологов, библеистов.

В хронологическом и географическом плане термины «финикийский» и «финикийцы» имеют весьма неоднозначный характер и вызывают споры среди исследователей, которые, в частности, указывают на то, что под «финикийцами» древние греки, впервые введшие этот этноним, понимали любых чужеземцев, своих торговых партнеров, к востоку от Эгеиды (Baurain 1986, 26−27). Сами жители «финикийского» Восточного Средиземноморья никогда не называли себя «финикийцами», ограничиваясь указанием на город своего происхождения или проживания — «библит», «сидонянин», «арвадец» и т. п.1.

Степень разработанности темы. В современной науке принято мнение, что по политическим, экономическим, лингвистическим и религиозным признакам можно говорить о появлении финикийской цивилизации, начиная с 1200 года до н.э., на территории, соответствующей приблизительно современному Ливану. Сторонники этой точки зрения связывают формирование финикийской общности на базе общего языка2, религии, культуры и близости политического устройства и социально-экономических отношений в прибрежных городах этого района. Внешними факторами, по сути ускорившими этот процесс, стали глубокие изменения, произошедшие в конце II тыс. до н.э. в сиро-палестинском регионе: приход «народов моря», которые вытеснили на время «великие державы» из зон их традиционного влияния, проникновение новых народов (арамеев и евреев) в Палестину и др. (Kollig 1983, 79−81, 92−93- Ward 1996, 183−185- Moscati 1997,17−19).

В.Ф. Олбрайт писал: «Слово «ханаанейский» исторически, географически и в культурном отношении является синонимом слова «финикийский». Для удобства мы ниже будем использовать слово «ханаанейский» для обозначений северо-западного семитского народа и культуры запад.

1 Интересно свидетельство Августина Блаженного о том, что жители Северной Африки, выходцы из городов Восточного Средиземноморья, говорившие на пуническом языке, еще в первые века н.э., называли себя ханаанеями (August., Epist. ad Rom. Inch, exposit., 13).

2 В настоящее время исследователи-филологи стараются нормализовать использование терминов «финикийский», «пунический» и «неопунический» применительно к языку этого народа. Первым термином было предложено обозначать язык текстов, происходящих из городов-метрополий, вторым — тексты из Карфагена и его колоний, третьимпоздние надписи из Северной Африки. Язык надписей из Эгеиды, Египта, Кипра и т. д. предложено называть «финикийско-пуническим» (Sznycer 1978, 261−268- Hackett 2008, 83−84). ной Сирии и Палестины до XII в. до н.э. и термин «финикийский» — для у обозначения того же самого народа и культуры после этой даты". В. Вард предпочитал говорить о «классических» финикийцах железного века, поясняя, что к началу XII века до н.э. они по-прежнему оставались ханаа-неями, но уже отличались от своих предков и соседей собственной, уникальной культурой4. Д. Барамки полагал, что финикийская общность сложилась на основе слияния протофиникийцев-ханаанеев и «народов моря» индоевропейского происхождения примерно в 1100 г. до н.э. (Baramki 1961, 10, 25).

Часть исследователей считает возможным говорить о появлении финикийцев в регионе с начала II или даже с начала III тыс. до н.э. О. Айсфельд полагал, что миграция финикийцев на восточное побережье Средиземного моря началась около 3000 года до н.э. и проходила в четыре этапа (Eissfeldt 1950, 350−380). И. М. Дьяконов считал возможным предположить, что в конце III тыс. до н.э. на берегах Средиземного моря обосновалась та группа племен, вышедших из Северной Аравии и говоривших на.

1 ! ч.

1 ч «(I*'- западносемитском наречии ханаанейской группы, которая «позже носила имя финикийцев (Дьяконов 1989, 238). Ж. Контено, основываясь на уга-ритском материале, относил появление финикийцев в регионе к середине III тыс. до н.э. (Contenau 1949, 35).

Надо отметить, что представление о приходе финикийцев извне на ливанское побережье происходит из исторической традиции тирян, переданной Геродотом. Согласно его рассказу, тиряне вышли на берег Средиземного моря с Красного (Эритрейского) моря5. Не все исследователи.

3 «.the word „Canaanite“ is historically, geographically, and culturally synonymous with „Phoenician“ .For convenience we shall employ „Canaanite“ below to designate the Northwest Semitic people and culture of western Syria and Palestine before the 12th century B.C. and the term „Phoenician“ to indicate the same people and culture after this date» (Albright 1961,328).

4 «They were still Canaanite, but are distinguished from their ancestors and neighbors by their own unique culture» (Ward 1996, 183−184).

5 «Эти финикияне, по их же словам, в древности обитали на Красном море, а впоследствии переселились оттуда и ныне живут на сирийском побережье» (Herod., 7, 89 — песклонны верить в достоверность этого факта, хотя, как отмечал И. Ш. Шифман в полемике с С. Москати, скепсис по поводу предания ти-рян об их приходе со стороны оставляет неразрешенным вопрос о происхождении финикийцев, к которым восходит это предание (Шифман 1999, 284). Впрочем, бесспорным в данном контексте можно считать лишь признание греками значительной роли и влияния финикийцев в бассейне Средиземного моря задолго до начала собственно греческой колонизации.

С другой стороны, как свидетельствуют данные археологии, появление пришельцев на берегу Средиземного моря, если верить тирским жрецам, не привнесло ничего заметного в существовавшую здесь до них материальную и духовную культуру автохтонного, по преимуществу ханаа-нейского, населения, в отличие, например, от прихода амореев из сирийской степи на побережье на рубеже III и II тыс. до н.э.6. Следует учитывать, что аморейское завоевание Библа, известное нам по археологическим данным из этого города, хоть и привело к частичному разрушению города, однако не замедлило надолго его хозяйственного развития, которое прог ^ й / i 1 J * I I должилось уже через, несколько десятков лет. При этом амореи-внесли.

J J •>,< > > «' t. *** f rt ' w весьма заметные новые черты в материальную и духовную жизнь горо-* жан. Библиты в течение кратковременного отсутствия культурного влияния египтян, в I Переходный период в истории Египта, сумели быстро адаптироваться к особенностям быта и культовой практики кочевников и, в свою очередь, способствовали быстрому восприятию пришельцами нового для них городского образа жизни, что впоследствии значительно способствовало восстановлению отношений с египетскими правителями периода Среднего царства (Dunand 1982, 89). ревод Г. А. Стратановского). В разное время о финикийцах и их происхождении писали Страбон, Плиний Старший, Юстин и другие античные авторы.

6 Среди большого количества литературы о взаимоотношениях ханаанеев и амореев отметим монографии археологов К. Кенион (Кепуоп 1966) и-Н.Я. Мерперта (2000). Специальную монографию посвятил амореям А. Халдар (НаЫаг 1971).

Представляется, что именно с начала интеграции амореев в городскую культуру левантийского побережья были созданы объективные предпосылки для сложения в будущем собственно финикийской общности, по преимуществу из аморейских кочевников и оседлых ханаанеев. Этому процессу способствовали, прежде всего, географические условия: узкая полоска прибрежной земли, пригодной для проживания, физически ограничивала возможности для дальнейшего свободного передвижения пришельцевединственная тропа вдоль моря, предназначенная для транспортировки людей и товаров, проходила через все значительные городские центры и могла использоваться не только как транспортная артерия, но и как канал обмена идеями и технологиями, при условии постоянного и конструктивного взаимодействия ханаанев и амореевгустая сеть прибрежных и предгорных ханаанейских населенных пунктов, занятых сельским хозяйством, являлась наиболее емким рынком сбыта ремесленной продукции местных мастеров. I.

В современной науке, как было отмечено выше, признается факт.

1а существования финикийцев как отдельной общности. Многочисленные.

I, исследования по цивилизации финикийцев посвящены главным образом изучению их искусства, религии, эпиграфике, ремесел, торговли, военного дела. В этих работах, как правило, политическая история финикийских городов служит лишь кратким предисловием и рассматривается с периода после ХП-Х вв. до н.э.

Как будет показано в диссертации, большая группа населения южнофиникийской части Средиземноморского побережья, состоявшая из коренных ханаанеев и пришельцев-амореев, во второй половине II тыс. до н.э. жила в относительно замкнутом географическом и политическом пространстве. Ведущей силой, сохранявшей политическую замкнутость, был Египет. Представляется, что именно эти обстоятельства способствовали выделению финикийцев в отдельную общность, отличную от их близкородственных соседей — ханаанеев Палестины и многочисленных племен горного Ливана. В этой связи можно, вероятно, начинать отсчет ключевого момента зарождения финикийской цивилизации с XV в. до н.э.

Предметом диссертационного исследования является ранняя история городов субрегиона Восточного Средиземноморья, население которых позднее, на рубеже II и I тыс. до н.э., станет известным у античных авторов, начиная с Гомера, под именем «финикийцы», «мужи и жены Сидона» и «сыны Тира».

В данной работе под термином «финикийские города» будут рассмотрены основные населенные пункты Восточного Средиземноморья от Арвада на севере до Тира на юге, условно говоря, в «доклассический финикийский» период — во второй половине II тыс. до н.э.

Хронологические рамки данной работы охватывают период начиная с воцарения в Египте фараонов Нового царства и их первых походов на север в начале XV в. до н. э. и заканчивая X в. до н.э., когда падение в Египте правителей XIX династии позволило многочисленным финикийским городам побережья впервые самостоятельно проводить внешнюю политику., >

Абсолютные датировки, затрагиваемые в работе, определяются, с одной стороны, синхронизмами с правлениями фараонов XVIII — XX династий и, с другой, археологической хронологией эпохи поздней бронзы Палестины и Сирии.

Египетская хронология служит главной опорой для построения хронологии изучаемого периода и региона, но ввиду общей дискуссионности датировок событий Нового царства приходится учитывать существование трех астрономически обосновываемых хронологий: «долгой», «средней» и «краткой». По абсолютным датам «долгая» хронология опережает «среднюю» на 14 лет, которая, в свою очередь, опережает «короткую» на 11 лет. Таким образом существует разница между верхней и нижней хронологической границей в 25 лет. Ключевыми датами для этих хронологий служат даты воцарений фараонов или определенного года их правления, устанавливаемый при помощи астрономических методов, о чем имеются некоторые указания в сохранившихся свидетельствах. В настоящее время разброс мнений представляется следующим образом: в соответствии с «долгой» хронологией такие ключевые события, как вступление на престол Тутмоса III и Рамсеса II относятся, соответственно, к 1504 и 1304 гг. до н.э., со «средней» — к 1490 и 1290 гг. до н.э., и «короткой» — к 1479 и 1279/76 гг. до н.э.7 .

В качестве примера можно привести хронологию правления некоторых фараонов XVIII-XX династий, которую представляет Р. Краусс8, являющийся сторонником «короткой» хронологии (Krauss 1978, 202−203- idem, 2007, 187) и К. Китчен (Kitchen 2007, 168.).

Таблица № 1.

Годы правления фараонов XVTII-XX династий в Египте в гг. до н.э.).

Годы правления фараонов.

— По Р. Крауссу По К. Китчену.

XVIII династия * ;

Яхмос 1539−1515 >*.

Тутмос III 1479−1426.

Аменхотеп II 1425 -1400.

Аменхотеп III 1390−1353 1371 -1333.

Эхнатон 1353- 1336 1333- 1317.

7 Среди наиболее значительных работ, посвященных теме египетской хронологии можно выделить: Hornung 1964; Redford 1967; Wente, Van Siclen 1976; Krauss 1978; Ward 1992; Beckerth 1994; idem, 1998. Промежуточные итоги многолетней дискуссии были подведены на коллоквиуме, который был полностью посвящен этой проблематике: «High, Middle or Low? Acts of an International Colloquim in Absolute Chronology held at University of Rothenburg 20−22.08. Goteburg, 1987». Этой же проблеме была посвящена Вторая Европейская конференция в Вене в 2003 году: «The Synchronisation of Civilisations in the Eastern Mediterranean in the Second Millenium B.C. III». g.

За последние 30 лет автор сместил даты правления отдельных фараонов на 2−3 года, что, конечно, не выводит его таблицу в целом за рамки «короткой» хронологии. Этой же позиции придерживаются Е. Хорнунг, Д. Варбертон и другие (Hornung et al 2006, 490−496).

Семнехкара 1336−1334 1317.

Тутанхамон 1333 -1324 1316−1307.

Эйе 1323 -1320 1307−1303.

Хоремхеб 1319−1292 1303 -1275.

XIX династия.

Рамсес I 1292−1291.

Сети I 1290−1279.

Рамсес II 1279−1213.

Мернептах 1213−1203.

XX династия.

Рамсес III 1187−1157.

Рамсес IX 1129−1111.

Рамсес XI 1106−1078.

В целом система «короткой» хронологии закрепилась в западной литературе со второй половины XX в. Однако для обоснования этой системы, как считает A.A. Немировский, не было приведено каких-либо решительных и строгих аргументов. Слабость этого мнения, как считает автор, особенно видна при учете данных клинописных источников. В этой связи исследователь настаивает на верности «средней» хронологии. (Немировский 2003; он же 2007; Ладынин, Немировский 2001, 216−226).

Ввиду крайней скудости имеющегося материала по ранней истории финикийских городов за основу будут взяты две последние хронологии, «средняя» и «короткая», с предположением разницы между ними как интервала, в пределах которого могли произойти рассматриваемые события, т.к. вплоть до начала Амарнского периода мы не располагаем никакими значимыми фактами для построения синхронизмов на финикийском материале. То же относится и к эпохе от падения XVIII династии и нашествия «народов моря» до окончания периода Нового царства в Египте. Фактически, более или менее точные даты в египетской истории имеют большое значение только при рассмотрении подробностей амарнской переписки и восстановления последовательности написания писем, основная часть которых тесно увязана со временем правлений Аменхотепа III и Эхнатона.

Не менее дискуссионной является проблема абсолютной хронологии позднего бронзового века юга Сирии и Палестины. Археологическая культура этих регионов состоит в тесном родстве с материальной культурой финикийского побережья, что позволяет рассматривать эти три региона как единый материально-культурный ареал, имеющий общую линию развития, по крайней мере, со времени аморейского нашествия, с конца III тыс. до н.э., что, разумеется, не исключает наличия некоторых локальных особенностей.

Как отмечает А. Мазар, начиная приблизительно с III тыс. до н.э. абсолютная хронология Палестины в значительной степени основана на хронологии Египта. Предметы египетского происхождения, найденные в Палестине в датированных контекстах, создают основу для временных границ. Зависимость от египетской хронологии столь значительна, что любые изменения в последней влекут за собой соответствующие перемены в датировках палестинских материалов. Однако египетские находки могут также приводить к заблуждениям, т.к. определенные драгоценные или священные предметы могли бережно храниться многими поколения, ми (Мазар 1996,1, 58).

Данные соображения в большой мере относятся и к левантийскому побережью, где обнаружено значительное количество предметов египетского происхождения, но большинство из которых не имеют точных дат.

В данной работе для материальной культуры финикийского побережья принята археологическая периодизация Палестины, предложенная А. Мазаром и принятая частью исследователей. Особую значимость этой периодизации придает стремление автора избежать путаницы и двусмысленности в обозначении эпох, например, «бронзового века» как «ханаанский период», или «железного века» как «израильский период».

Таблица № 2.

Археологические периоды в Палестине (от среднего бронзового века II до железного века II, приблизительно в гг. до н.э.)9.

Средний бронзовый век I 2300−2000.

Средний бронзовый век IIА 2000;1800/1750.

Средний бронзовый век IIВ-С 1800/1750−1550.

Поздний бронзовый век I 1550−1470.

Поздний бронзовый век II 1470−1300.

Поздний бронзовый век III 1300−1200.

Железный век IА 1200−1150.

Железный век IВ 1150−1000.

Железный век IIА 1000−925.

Железный век IIВ 925−720.

Железный век II С 720−586.

Как видно из таблицы, смена археологических эпох более или менее совпадает с известными нам значимыми историческими событиями. позд- * п V. ч ний бронзовый век I охватывает период от падения гиксосов до завоеваний Тутмоса IIIпоздний бронзовый век II — период господства в Ханаане и Финикии XVIII династии, включая период Амарныпоздний бронзовый век III — период XIX династии в Египте. Железный век I А-В включает эпоху нашествия «народов моря», период ассирийских походов к Средиземноморью, I этап финикийской (тирской) колонизации. В эту же эпоху следует включить, считает А. Мазар, и эпоху Судей в Израиле.

Источниковую базу исследования составили письменные источники из Египта, Сирии и Палестины, анналы ассирийских правителей, монументальные надписи финикийских царей, труды античных авторов и данные археологии.

9 Мазар 1996,1, 61−62, 79, 158, 253−254. Там же, периодизация В. Ф. Олбрайта, К. Шеф-фера, О. Туфнелл, Р. Амирана, И. Ахарони и Дж. Райта.

В работах В. Хелька (Helck 1962) и X. Кленгеля (Klengel 1960; idem, 1992), посвященных истории Сирии и египетско-переднеазиатским связям в III-II тыс. до н.э., содержится практически полный свод письменных данных о финикийских городах, известных науке до 80-х гг. прошлого века. В монографии Дж. Катценштейна (Katzenstein 1973), посвященной Тиру, рассматривается история этого города и его отношения с соседними городами и государствами с начала II тыс. до н.э. В основном, автор использует ту же самую источниковую базу. Между тем, за последние десятилетия накопился дополнительный эпиграфический и археологический материал, который опубликован в различных печатных и электронных изданиях. Эти данные активно привлекаются исследователями, которые занимаются частными аспектами финикийской цивилизации (религия, искусство, филология). Однако следует отметить, что в настоящее время нет специальных работ, которые были бы посвящены политической истории финикийских городов во второй половине II тыс. до н.э. как отдельных городов-государств Восточно-средиземноморского региона, а не общеисторического «фона» истории Египта, Сирии и Палестины.

Методология. Основой диссертационного исследования стал метод сопоставительного анализа, предусматривающий методы и подходы к комплексному изучению различных видов источников. В работе используются принятые в современном востоковедении и филологии методы критики и источниковедческого анализа. Применение конкретных методов обусловлено особенностями источниковой базы. Используется сравнительно-исторический подход, методы терминологического анализа письменных источников. При исследовании древнейшей топографии Финикии учитывались методы геоархеологических исследований и результаты последних археологических работ, произведенных на территории нынешних Ливана и Сирии.

Цель исследования. В настоящей работе на основе комплексного анализа источников предполагается представить политическую историю и административную структуру финикийских городов второй половины II тыс. до н.э. с учетом данных последних лет по топонимии, эпиграфике и археологии Восточного Средиземноморья. Для достижения этой цели поставлены следующие задачи:

1) Представить имеющуюся источниковую базу, включающую в себя многоязычный и во многом фрагментарный ряд египетских и, позднее, угаритских, ассирийских и собственно финикийских источников, и сделать, где это возможно, сопоставительный анализ полученных данных.

2) Рассмотреть историческую географию финикийских городов на основе данных эпиграфики и археологии, а также современной ливано-сирийской топонимии.

3) Выделить отдельные этапы политической истории городов финикийского побережья и их связь с окружающим миром, опираясь на доступные источники.

4) Рассмотреть государственно-политическое устройство городов этого региона, а также некоторые аспекты их социально-экономического и культурного развития, разумеется, с учетом неполноты дошедших до нас данных.

Решение этих задач предполагает создание базы, на основе которой может быть продолжено изучение других вопросов истории и культуры населения Восточного Средиземноморья.

Научная новизна исследования определяется, прежде всего, тем, что оно является практически первым опытом в отечественной науке целостного изучения исторических данных, касающихся непосредственно истории финикийцев (протофиникийцев) на протяжении пяти столетий, на материале собственных финикийских и иноземных источников, а также последних данных археологии. В исследовании весьма осторожно привлекаются источники, которые лишь косвенным образом отражают историю финикийского субрегиона, чтобы не допускать интерпретации событий ех БПегйю.

Практическое значение работы состоит в том, что ее материалы могут служить справочным пособием по некоторым аспектам истории финикийского субрегиона Восточного Средиземноморья в ХУ-Х вв. до н.э., а также могут быть использованы при разработке спецкурсов по этой теме. Материалы диссертации могут послужить основой для дальнейшей работы по изучению двусторонних и многосторонних финикийско-египетско-хеттско-ассирийских связей.

Апробация исследования. Основные положения диссертации были изложены в виде докладов и сообщений на заседаниях Отдела Древнего Востока Института восточных рукописей РАН (СПб ФИВ РАН), на конференциях и коллоквиумах Восточного факультета СПбГУ, Института Иудаики, а также в статьях, опубликованных в научных журналах.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, четырех глав, Заключения, списка сокращений, списка использованной литературы, а также Приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Вне зависимости от решения в будущем проблемы этнической принадлежности финикийцев политическая, социально-экономическая и культурная история населения, проживавшего в городах Восточного Средиземноморья во второй половине II тыс. до н.э., четко делится на две эпохи: египетскую и постегипетскую. Рубежом этих эпох стало падение в Египте правителей XIX династии, окончательно утративших власть, влияние и авторитет страны в некогда зависимых от нее азиатских провинциях. Многочисленные города-номы побережья получили возможность самостоятельно проводить внешнюю политику, развивать торговые и иные связи с соседями, обсуждать и регулировать возникающие конфликты без оглядки на иноземного хозяина. Вместе с тем эти города оказались беззащитными перед набиравшей силу Ассирией. Вероятно, эта опасность стала одной из причин активизации ранее спорадической колонизации территорий в Западном Средиземноморье тирянами и сидонянами.

Политическую историю городов финикийского побережья во второй половине II тыс. до н.э. можно разделить на несколько этапов:

После завоевательных походов первых фараонов XVIII династии в Сирию и Палестину (конец XVI — XV вв. до н.э.) финикийские города по.

Сохранившиеся надписи финикийских правителей, относящиеся уже к I тысячелетию до н.э., о которых упоминалось выше, показывают их активность в области строительства храмов и в богослужении. Во многих надписях цари старались представить себя праведными и справедливыми, а свое царствование как угодное богам-покровителям. падают под политическое и экономическое влияние Египта, который сумел установить свое господство на всем восточно-средиземноморском побережье вплоть до Угарита.

Ослабление египетской власти в Азии в Амарнский период (XIV в. до н.э.) привело к развитию центробежных сил в зависимых от египтян вассальных государствах и, как результат, к глубокому политическому и социально-экономическому кризису. Этот кризис стал испытанием на прочность своеобразного ханаанейско-аморейского единства, сложившегося на южнофиникийском побережье. Нам ничего не известно об его союзе с чужеземцами — хеттами или митаннийцами. Во всяком случае, поста-марнские документы ничего не сообщают нам о каких-либо репрессиях египтян в отношении южнофиникийских городов.

В период последних правителей XVIII династии (первая половина XIII в. до н.э.) египетское военно-политическое давление на азиатские владения заметно ослабло. Походы египтян стали носить характер грабительских вылазок. Южнофиникийские города продолжали оставаться под формальным протекторатом Египта, в то время как северофиникийские города были втянуты в антиегипетскую коалицию под руководством хеттов.

На следующем этапе (вторая половина XIII в. до н.э.) многолетнее правление Рамсеса II и мирный договор с хеттами обеспечили всему Восточному Средиземноморью долговременную стабильность и благоприятные условия для развития торговли и ремесел. Однако развитие хозяйственных связей между городами и государствами было заторможено в конце XIII в. до н.э. и XII в. до н.э. нашествием «народов моря». Одни северофиникийские города пришли в упадок, другие прекратили существование. Южнофиникийские города, напротив, продолжили свое развитие, т.к. следов массового присутствия «народов моря» и разрушений в этих городах не обнаружено. А не имело ли здесь место активное, объединенное противостояние нашествию союза финикийских городов? Свидетельств нет, или просто не сохранились?

Начиная с ХП-Х1 вв. до н.э. можно говорить о сложившейся «классической» финикийской цивилизации, ставшей непосредственным результатом и прямым продолжением «доклассического» пути развития, начавшегося в XV в. до н.э.

С другой стороны, нашествие «народов моря» на регион привело к притоку в Финикию соседнего северофиникийского и ханаанейского населения из Палестины, что вызвало демографическое напряжение. Это напряжение, наряду с усилением ассирийской угрозы с востока, стало ключевой предпосылкой начала систематической финикийской колонизации Западного Средиземноморья, которая не случайно на первом этапе была тирской, а затем и сидонской.