Теория и история жанра идиллии в русской поэзии 1750-1770-х годов

История жанра идиллии ведет начало со времен античности. Классические образцы идиллии были созданы в древнегреческой и римской литературе. За долгий период существования идиллия пережила моменты полного забвения, неприятия и возрождения, острого интереса к содержанию и форме. В модифицированном виде идиллия дожила до наших дней, и этот литературный феномен требует полного, всестороннего освещения.

Жанр идиллии — неотъемлемая часть истории литературы XVIII века, и изучение особенностей этой формы помогает лучше понять эпоху, ее внутреннюю логику, философию, эстетику. Идиллия оперирует вневременными, универсальными категориями, и в этом кроется секрет ее популярности в век Просвещения, когда писатели и мыслители упорно искали идеального человека и пытались создать гармоничное общество. Совершенство идиллического мира, духовная и физическая красота персонажа идиллии воплощают вечные человеческие представления о счастье в гармонии с природой. Не случайно идиллия нашла яркое отражение в разных видах искусства: не только литературе, но и живописи, музыке, балете, декоративно-прикладном и садово-парковом искусстве. Примерами могут служить многие картины А. Ватто и Ф. Буше, среди которых самыми заметными на эту тему оказались «Le plaisir pastoral» первого и «Пасторальная сцена» второго, популярная в XVIII — начале XIX века кадриль, одна из фигур которой называлась «La Pastourelle», многочисленные статуэтки пастуха и пастушки, украшающие интерьер гостиных XVIII столетия. Известно, что король и королева Франции — Людовик XVI и Мария-Антуанетта — разыгрывали сцены из пастушьей жизни, отдавая дань своеобразной моде на пастораль.

XVIII век — эпоха господства литературного канона, которую авторы статьи «Категории поэтики в смене литературных эпох» определяют как «момент небывало жесткой кодификации» (1- 27), когда «в целом на первый план выдвигается категория ЖАНРА. СТИЛЬ понимается в первую очередь как жанровый разграничитель <.>, АВТОР — выражает себя в первую очередь через жанр» (1- 28). По их словам, в этот период «традиция процеживается до выявления ее эталонных форм <.>, которые, будучи определены, как бы отменяют свободу выбора, их собственное условие, и претендуют на безраздельную и авторитарную единичность» (там же). Мысль о ведущей роли жанра в литературной системе XVIII столетия встречаем в работе Г. А. Гуковского «О русском классицизме»: «Различные произведения одного жанра мыслились рядом как многие проявления единой родовой сущности. Система данного произведения неизбежно проецировалась на фон общей системы признаков жанра, присутствовавшей в произведении как основа и схема его. По существу, жанр и был подлинным носителем литературного произведенияотнесение к жанру было фактом первой локализации в его художественном становлении» (38- 22) и В. В. Виноградова «Проблемы авторства и теории стилей»: «В литературной системе классицизма понятие индивидуального проступает лишь в самых смутных и общих очертанияхлитературно-художественное произведение в эпоху классицизма соотносится не столько с автором, сколько с жанром» (24- 59). Проблема литературных родов и видов была важнейшей для теоретиков XVIII века.

Исследование категории жанра остается и сейчас одной из самых актуальных задач современного литературоведения. В XX веке проблемой жанра занимались многие выдающиеся отечественные и зарубежные филологи: С. С. Аверинцев, М. М. Бахтин, В. В. Кожинов, Г. Н. Поспелов, Ю. Н. Тынянов, О. М. Фрейденберг, Л. В. Чернец, Б. Кроче, Г. Маркевич, А. Фаулер, Р. Уэллек, О. Уоррен и мн.др.

В рассматриваемом аспекте среди отечественных ученых следует выделить имена Ю. Н. Тынянова, М. М. Бахтина и Г. Н. Поспелова. Ю. Н. Тынянов в статье «О литературной эволюции» рассматривает жанр как динамическую систему («.самые признаки жанра эволюционируют» (201- 275) и предлагает анализировать сущность жанров, выясняя их меняющуюся функцию как внутри литературного ряда, так и по отношению к действительности. Исследователь наблюдает изменчивость, трансформацию жанра и включает в понятие жанровой формы круг ассоциаций, связанных с определенным жанром (там же- 274). Одно из основных понятий тыняновской концепции — жанровая установка, подразумевающая «то или иное назначение или употребление конструкции» (там же- 261). Изменение жанровой установки приводит, по Тынянову, к жанровым «смещениям». Исходя из выдвинутых принципов подхода к анализу литературных фактов, становится возможной широкая трактовка жанров, учитывающая жанровые модификации и интеграции внутри литературной системы.

Одним из важнейших достоинств жанровой теории М. М. Бахтина стала выработка принципа «содержательной формы», подразумевающего взаимосвязь, взаимообусловленность элементов структуры произведения и его содержания. В книге «Эстетика словесного творчества» он обосновывал появление этого термина так: «В жанрах <.> на протяжении веков их жизни накопляются формы видения и осмысления определенных сторон мира» (10- 332). Основным жанрообразующим фактором выступает у Бахтина историческое время.

В жанровой концепции Г. Н. Поспелова жанры предстают как явление типологическое, а не исторически конкретное. Литературовед отмечал, что существуют жанры, при анализе которых невозможно руководствоваться только общностью композиции и стилистики. Такие жанры он называл «внутренними» и делил на три группы, из которых произведения «этологического» (нравоописательного) содержания раскрывают состояние национального общества или какой-то его части. К такому типу он относит сатиру, идиллию, утопию.

Английский литературовед А. Фаулер в работе «Роды литературы.

Введение

в теорию жанров и модальностей" размышляет о содержательной стороне некоторых жанров и приходит к выводу, что она обладает способностью отделяться от своего жанра и распространяться в качестве дополнительного признака на другие жанры. Это свойство Фаулер называет модальностью (mode). Термин предполагает наличие совокупности содержательных признаков жанра, не связанных четко с определенным набором соответствующих формальных признаков. В истории европейских литератур А. Фаулер выделяет две модальности, которые почти не связаны с определенным жанром: это пастораль и сатира. Почти противоположные по жанровой содержательности, они оказываются взаимодополняющими модальностями. Обе отличаются заранее заданным ценностным отношением к изображаемому: в одном случае — восхваляющим, в другом — обличающим. В пасторали создается идеальный мир, противопоставленный реальности, а в сатире обличается порочная действительность с точки зрения эталона, стоящего перед лирическим героем. Вследствие этого неслучайно взаимопроникновение пасторали и сатиры. Некоторые сатиры Горация и Марциалла яшяются источниками пасторальной поэмы о сельской усадьбе, а в эклогах, особенно позднесредневековых и раннеренессансных, пастухи произносят обличительные речи сатирического характера.

Имена вышеупомянутых литературоведов часто встречаются в работах, связанных с изучением идиллии, т.к. ряд положений их жанровых концепций позволяет глубже понять специфику этой литературной формы.

В настоящем диссертационном исследовании под жанром понимается «» идеальный" тип или логически сконструированная модель конкретною литературного произведения, которые могут быть рассмотрены в качестве его инварианта" (190- 263).

Актуальность темы

диссертационного исследования обусловлена рядом причин. Предпосылки появления, история, теория и поэтика русской идиллии еще не были предметом исследования во всей глубине и всесторонности. В отечественном литературоведении не выработана типология этой литературной формы, не выявлены закономерности развития жанра, не определена роль религиозной идиллии. Остается недостаточно изученным вопрос о степени влияния поэтов-идилликов друг на друга.

Несмотря на строгость литературной системы XVIII века, отечественные теоретики литературы по-разному определяли родовую сущность идиллии. В русской литературоведческой науке отсутствует упорядоченность в употреблении содержательно близких терминов «идиллия», «эклога», «буколика» и «пастораль», в связи с чем возникает необходимость в уточнении этих понятий для их наиболее продуктивного использования. Таким образом, изучение жанровой и родовой природы идиллий, созданных в нормативный период литературы, остается актуальной задачей.

Научная новизна исследования. В настоящем диссертационном исследовании впервые в русском литературоведении собрана, систематизирована и проанализирована теория буколики, идиллии, эклоги, пасторали в отечественных теоретических работах XVIII—XXI вв.еков. В диссертации определены особенности жанра идиллии в русской поэзии 17 501 770-х годов, основные направления развития и возможности синтеза с другими литературными формами.

Ряд стихотворений, представляющих интерес при исследовании русской идиллической традиции, не переиздавался после первой публикации в журналах XVIII века и также не анализировался отечественными литературоведами. В исследовании предпринята попытка восполнить эти пробелы. С этой целью в диссертации анализируются идиллии, найденные в журналах «Вечера» 1772−73 годов, «Вечерняя заря» 1782 года, «Доброе намерение» 1764 года, «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» 1755−64 годов, «Невинное упражнение» 1763 года, «Парнасский Меркурий», точный год издания которого неизвестен, но предположительно датируется 1769−73 годами, «Полезное с приятным» 1769 года, «Полезное увеселение» 1760−62 годов, «Праздное время, в пользу употребленное» 1759−60 годов, «Свободные часы» 1763 года, «Старина и новизна» 1772−73 годов, «Трудолюбивая пчела» 1759 года, «Трудолюбивый муравей» 1771 года и «Утренний свет» 1777−80 годов.

Методология исследования основана на сочетании начал сравнительно-типологического, генетического и герменевтического анализа.

Настоящая диссертационная работа опирается на труды отечественных исследователей, изучавших литературный процесс XVII—XVIII вв.еков, особенности жанровой системы и господствующих в это время литературных направлений. Речь идет о работах Г. А. Гуковского, А. В. Западова, Л. И. Кулаковой, А. С. Курилова, Ю. М. Лотмана, Г. П. Макогоненко, П. А. Орлова, В. И. Федорова и др.

Об особенностях «пастушеской» поэзии в XVIII-XIX столетиях писали А. Д. Байбаков, А. И. Галич, Н. И. Греч, И. И. Давыдов, С. Г. Домашнев, П. Е. Георгиевский, А. Д. Кантемир, Н. М. Карамзин, И. М. Левитский,.

М.В.Ломоносов, Д. А. Милютин, Н. Г. Минин, А. Ф. Мерзляков, Феоктист Мочульский, А. С. Никольский, Н. Ф. Остолопов, В. И. Панаев, Феофан Прокопович, И. С. Рижский, А. П. Сумароков, В. К. Тредиаковский и др.

Месту идиллии, буколики и пасторали в системе литературных родов и жанров, своеобразию идиллии в творчестве конкретных поэтов в разное время посвятили свои работы: А. С. Бакалов, С. Ю. Баранов, В. Э. Вацуро, В. Н. Ганин, М. Л. Гаспаров, А. Н. Горбунов, М.Е.Грабарь-Пассек, Н. В. Забабурова, Е. П. Зыкова, А. Кросс, Н. А. Литвиненко, Е. И. Ляпушкина, С. П. Маркин, Н. С. Миров, Н. Т. Пахсарьян, А. М. Песков, И. С. Приходько, Е. Ю. Сапрыкина,.

Т.В.Саськова, Е. В. Саркисян, А. А. Скакун, Ю. В. Стенник, С. В. Тураев, Т. Г. Чеснокова, И. А. Шабалин, И. О. Шайтанов, С. А. Щеглова, Т. Г. Юрченко и др.

Серьезным научным основанием работы послужили отечественные монографии, написанные за последние двадцать лет и посвященные идиллии и пасторали. 1980;2000;е годы — период появления активного интереса к изучению этих литературных форм в русском литературоведении. Большинство из работ посвящено западноевропейской идиллической поэзии. Одним из первых серьезных исследований, подробно освещающих специфику пасторали, стала монография И. О. Шайтанова «Мыслящая муза» (1989). В первом разделе главы «Пастораль в системе литературных жанров» автор пишет о проблеме точного определения термина «пастораль», различных трактовках этого понятия, основных чертах этой литературной формы. Шайтанов также размышляет о причинах угасания интереса к пасторали, обращаясь к английской поэзии XVI—XVIII вв.еков. Во втором разделе исследователь анализирует литературную полемику указанного периода и выявляет сатирические, пародийные элементы в антипасторальных произведениях.

В 1996 году вышла книга Е. И. Ляпушкиной «Русская идиллия XIX века и роман И. А. Гончарова «Обломов» «, в которой исследователь рассматривает преимущественно идиллические мотивы в романе Гончарова, однако в первой главе содержится обзор точек зрения теоретиков начала XIX века на жанровую природу идиллии, а также собственно авторские рассуждения о поэтике этой литературной формы. Ляпушкина приходит к выводу о том, что основным структурным компонентом идиллии является тема. Исходя из этого положения, Ляпушкина анализирует стихотворения В. И. Панаева, К. Н. Батюшкова, А. А. Дельвига и выявляет идиллические черты в прозе, в частности в повестях «Бедная Лиза» Н. М. Карамзина, «Старец, или Превратности судьбы» Н. Брусилова и «Несчастная любовь» автора, скрывшего свое имя под псевдонимом «П.С.».

Монография В. Н. Ганина «Поэтика пасторали» (1998) посвящена английской пасторальной поэзии XVI—XVII вв.еков. Автор подробно анализирует зарубежные и отечественные исследования, связанные с пасторалью, и обосновывает свою позицию широкого понимания пасторали. В. Н. Ганин прослеживает эволюцию пасторали в тесной связи с изменениями, которые происходили в мироощущении человека конца эпохи Возрождения, и с общими тенденциями литературного процесса.

В книге Т. В. Саськовой «Пастораль в русской поэзии XVIII века» (1999) рассмотрена пасторальная поэзия М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова, М. Н. Муравьева, И. Ф. Богдановича и мн.др. Саськова исследует эволюцию русской пасторали в аспекте жанровых и стилевых трансформаций и учитывает как малые, так и крупные лиро-эпические формы (поэма «Душенька» Богдановича). В монографии прослеживаются процессы взаимодействия пасторали с одой, песней, элегией, притчей, басней и влияние различных литературных направлений на поэтику идиллии, эклоги и других пасторальных модификаций.

Опубликованная в 1999 году монография Е. П. Зыковой «Пастораль в английской литературе XVIII века» посвящена различным аспектам изучения пасторали: развитию традиций античной буколики и георгики, ренессансной пасторальной поэзии, пасторальных идеалах XVIII века, пасторальных мотивах в романе. Зыкова рассматривает жанры эклоги, поэмы о сельской усадьбе, пастушеской комедии. Пастораль исследуется в работе как общекультурный идеал сельской жизни в гармонии с природой.

Т.Г.Чеснокова обращается к более раннему этапу в развитии английской пасторали в монографии «Шекспир и пасторальная традиция английского Возрождения» (2000). Литературовед рассматривает пасторальные мотивы в комедиях У. Шекспира «Бесплодные усилия любви», «Как вам это понравится» и трагикомедии «Буря». При этом автор учитывает английскую пасторальную традицию, сложившуюся благодаря произведениям Э. Спенсера, Ф. Сидни, Т. Лоджа, Р. Грина, Дж.Лили. В работе уточняется содержание литературоведческих понятий «пасторальный модус», «мотив», «жанр», «пасторальное и идиллическое начало».

Серьезное исследование русской пасторальной поэзии XVIII столетия представляет собой часть первая книги немецкого литературоведа И. Клейна «Пути культурного импорта. Труды по русской литературе XVIII века» (2005). Клейн прослеживает влияние французской галантной эклоги и идиллий С. Геснера на формирование русской пасторали. Автор изучает своеобразие любовной и панегирической идиллии, эклоги, пасторальной песни и пасторального бурлеска в русской поэзии эпохи классицизма.

Предметом исследования являются этапы становления и развития, своеобразие русской стихотворной идиллии, теоретическая и эстетическая рефлексия этого жанра в трудах ученых XVIII—XXI вв.еков.

В настоящей диссертации рассматривается русская стихотворная идиллия 1750−1770-х годов. Нижняя временная граница выбрана в силу того, что первые отечественные идиллии относятся к 50-м годам XVIII столетия. Образцы этого жанра появляются в творчестве А. П. Сумарокова. 1760−70-е годы — время, когда последователи Сумарокова, в основном поэты круга М. М. Хераскова, создают литературные журналы, в которых среди преимущественно поэтических произведений печатаются идиллии. 1780-е годы представляют картину более разнородных, разноплановых пасторалей по сравнению с предыдущим периодом, границы жанра идиллии размываются, и пеструю картину последующих десятилетий невозможно полно обрисовать в рамках данного исследования.

Однако временные границы отодвигаются в первом и третьем параграфах второй главы. В начале второй главы речь идет о предпосылках возникновения жанра идиллии в русской поэзии и рассматриваются «Беседы пастушеские».

Симеона Полоцкого 1650-х годов и переводные и оригинальные произведения В. К. Тредиаковского 1730-х годов. Верхняя временная граница оказывается отодвинутой благодаря анализу в третьем параграфе произведений, представляющих собой художественный синтез идиллии и оды. Включение в рассматриваемый период идиллий начала 1780-х годов позволяет рассмотреть две традиции в развитии данной жанровой контаминации — ломоносовсую и сумароковскую — и их реализацию в творчестве последователей, М. М. Хераскова и Е. И. Кострова.

Таким образом, выбранный в настоящем диссертационном исследовании период развития идиллических форм позволяет проследить возникновение жанра в русской поэзии, определить ведущую традицию и обозначить самый яркий этап ее развития.

Объектом исследования являются теоретические сочинения XVIII—XXI вв.еков, русская пасторальная поэзия 1650−1780-х годов (от Симеона Полоцкого до Ермила Кострова).

Цель диссертационного исследования состоит в изучении теории жацэа идиллии, специфики развития и функционирования этой литературной формы в русской поэзии 1750−1770-х годов. Этим определяются частные задачи работы:

1) проанализировать теоретический материал о жанрах «пастушеской» поэзии в трудах XVIII—XXI вв.еков;

2) определить предпосылки возникновения жанра идиллии в русской поэзии путем анализа творческого наследия Симеона Полоцкого и В. К. Тредиаковского;

3) изучить специфику жанра идиллии в творчестве А. П. Сумарокова, М. В. Ломоносова, М. М. Хераскова, А. А. Ржевского, Е. И. Кострова;

4) выявить характерные черты идиллии 1750−1770-х годов с помощью обращения к анонимно опубликованным произведениям в журналах этой эпохи;

5) исследовать особую жанровую разновидность — синтез идиллии и оды.

Положения, выносимые на защиту.

1. Большинство теоретиков XVIII—XIX вв.еков не разграничивали жанры идиллии, эклоги, буколики и использовали объединяющие эти понятия термины: буколическая поэзия, пастушеская или сельская, при этом родовая принадлежность пастушеской поэзии определялась ими по-разному. Термин «пастораль» почти не встречается в трактатах этих столетий. В качестве лирических героев идиллии теоретики XVIII века называют сельских жителей, добывающих себе пропитание с помощью разных занятий: скотоводства, земледелия, рыболовства и др., а в XIX столетии взгляд теоретиков на проблему лирического героя буколики сузился: в этой роли стали чаще выступать только пастухи. В определении качеств лирического героя идиллии, специфики художественного пространства и времени, слога в трактатах XVIIIXIX веков сохраняется единообразие.

2. Классические образцы русской идиллии были созданы А. П. Сумароковым. Для его идиллий характерны тема разлуки влюбленных или неразделенной любви, элегический пафос и монологическая структура произведения, пристальное внимание к миру человеческих чувств. В его стихотворениях формируется тип лирического героя идиллии — как правило, это пастух, а не пастушка, чувствительный, погруженный в мир любовных переживаний персонаж. Событийный ряд в идиллиях отнесен в прошлое и присутствует в ретроспективных отступлениях. Обращение к природе, мотив воды и омовения — два наиболее часто встречающихся мотива в идиллиях Сумарокова.

3. Последователи Сумарокова — поэты литературного круга М. М. Хераскова — продолжили и развили традиции идиллий предшественника. В идиллиях Хераскова усиливается субъективное начало. В идиллиях.

A.А.Ржевского одной из важнейших оппозиций стала антитеза свободы и неволи, подразумевающая противопоставление вольной, радостной и «приятной» жизни без любви и печальной, полной тревог и волнений жизни влюбленного. Контекстуальными синонимами «любви» в идиллиях Ржевского становятся «неволя», «плен», «болезнь». В идиллиях, анонимно опубликованных в русских журналах 1760−70-х годов, расширяется проблематика произведений за счет введения тем неверности и познания.

4. Продолжая сумароковскую традицию жанрового синтеза идиллии и оды, М. М. Херасков вводит ряд новых черт в эту литературную форму: на первый план выходит не образ монарха, а общественно важное событие, наряду с изображением спокойных мирных дней появляются и «неидиллические» картины горя и ужаса, связанные с войной, в описании художественного пространства отсутствуют реальные географические объекты В панегирической идиллии Е. И. Кострова, ориентирующегося на ломоносовскую традицию, появляются сентименталистские черты.

Научно-практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при чтении курсов «История русской литературы XVIII века», «Теория литературы», в учебниках и пособиях по данным дисциплинам, при изучении творчества Симеона Полоцкого,.

B.К.Тредиаковского, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова, А. А. Ржевского, Е. И. Кострова и др.

Апробация результатов исследования проводилась на Всероссийской научной конференции молодых ученых «Филологическая наука в XXI веке: взгляд молодых» (2002 г., 2004 г. в Москве), на XIV Пуришевских чтениях «Всемирная литература в контексте культуры» (2002 г.), на Пушкинских чтениях в Государственном институте русского языка имени А. С. Пушкина (2002 г.), на 3-ей межвузовской научно-методической конференции «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» в Московском гуманитарном педагогическом институте (2004 г.), а также на заседаниях аспирантского объединения кафедры русской литературы Московского педагогического государственного университета. По теме диссертации опубликовано 10 статей.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение

.

Целью настоящего диссертационного исследования являлось изучение теории жанра идиллии, специфики развития и функционирования этой литературной формы в русской поэзии 1750−1770-х годов.

Результатом исследования является определение места идиллии в системе литературных родов и жанров XVIII—XXI вв.еков, предпосылок возникновения жанра идиллии в русской поэзии, а также выявление своеобразия русской стихотворной идиллии 1750−1770-х годов.

В XVIII—XIX вв.еках идиллия оказывается одним из жанров так называемой пастушеской поэзии. Большинство теоретиков этих столетий не разграничивали жанры идиллии, эклоги^ буколики, георгики и использовали объединяющие данные понятия термины: буколическая поэзия, пастушеская или сельская. Еще один содержательно близкий термин — пастораль — не встречался в теоретических трактатах XVIII—XIX вв.еков, посвященных изучению поэзии (исключение составляет работа Остолопова).

Несмотря на то, что большинство теоретиков употребляют термины идиллия и эклога как синонимичные, в ряде работ указывается на отличие этих жанров, и благодаря этому разграничению становится возможным определение специфики идиллии. В работах И. С. Рижского, В. И. Панаева и Н. Ф. Остолопова говорится, что разница между идиллией и эклогой состоит в том, что первой присуща описательность, стремление к изображению чувств, а вторая более динамична и нередко обладает развернутым событийным рядом. Эти критерии разделения жанров являются спорными по отношению по отношению к идиллии и эклоге, взятым вне конкретного временного отрезка, однако справедливы для исследуемого нами периода 1750−1770-х годов.

В отечественном литературоведении XX—XXI вв.еков идиллия рассматривается в основном как мироощущение, ряд мотивов и образов, модальность. Подобная трактовка термина характерна для работ М. М. Бахтина,.

Е.И.Ляпушкиной, А. С. Бакалова, С. Ю. Баранова, А. М. Пескова и ряда других исследователей. Идиллия в широком смысле, понимаемая как идиллическое настроение, реализуется в разных жанрах, как поэтических, так и прозаических.

Однако по отношению к русской поэзии XVIII века более целесообразным является рассмотрение идиллии в строгих жанровых дефинициях. Становление, формирование и развитие этой литературной формы связано с 1750—1770-е годами. Предыдущие этапы развития отечественной поэзии создают предпосылки для появления жанра идиллии. В творчестве Симеона Полоцкого и В. К. Тредиаковского появляются мотивы и образы, перешедшие позже в классические образцы русской идиллии.

Симеон Полоцкий, опираясь на традицию польской религиозной пасторали, создает приблизительно в 1658 году «Беседы пастушеские». Темой произведения является рождение младенца Христа, и речь об этом великом событии ведется между пастухом, видевшим новорожденного Мессию, и пастухом, собирающимся в дорогу. Первый пастух поощряет второго в намерении совершить паломничество и дает советы, как найти путь к младенцу Иисусу, что принести в дар.

В этом стихотворении появляется картина мироздания, представленная в русле христианского вероучения, однако наряду с образами Бога-отца, Бога-сына, Святого Духа, ангелов в «Беседах пастушеских» фигурируют и античные образы. Подобное соединение является данью буколической традиции, так же как и сближение горнего и земного мира при исполнении песни, славящей Христа, в конце произведения.

Традиция религиозной пасторали, начатая в русской литературе Симеоном Полоцким, не была развита поэтами в дальнейшем. Однако можно говорить об определенной трансформации жанра рождественской пасторали в традиции панегирической идиллии XVIII века. Панегирическая идиллия, связанная с рождением младенца царя, близка к традиции рождественской пасторали.

Воспевание поэтами рождения сына властителя небесного или властителя земного обнаруживает ряд сходных черт на самых разных уровнях поэтики произведений. Их объединяет торжественность лексики, расширение границ художественного пространства за счет описания значимости события для всей страны или всего мира, введение персонажей христианской и античной мифологий (ангелов, нимф, муз и др.), воспевающих рождение младенца, одический пафос произведений. Таким образом, можно сказать, что пастораль Симеона Полоцкого оказала косвенное влияние на развитие жанра идиллии в русской поэзии.

В 1730-х годах в произведениях В. К. Тредиаковского появляются идиллические мотивы. К ним можно отнести мотив любовной игры пастуха и пастушки и мотив переменчивости человеческих чувств. Наиболее ярко эти мотивы проявляются в «Басенке о непостоянстве девушек». Стихотворение «Пастушок довольный» является первым образцом жанра идиллии в русской поэзии. В этом произведении поэтом определены все важнейшие составляющие идиллического идеала: взаимная любовь, спокойствие, неутомительный труд и прекрасная, ничем не тревожимая природа, окружающая лирических героев.

Благодаря выполненному Тредиаковским переводу «Езды во остров Любви» русский читатель впервые познакомился с европейской куртуазной культурой. Восприятие любви, стиль общения между мужчиной и женщиной, представление о прекрасном, выраженные в этом романе, повлияли на эстетику формирующегося жанра идиллии. В описаниях острова Любви появились характерные черты идиллического художественного пространства, обозначаемого как locus amoenus, или «место приятное». Позже, в «Стихах похвальных Парижу» Тредиаковский представил французскую столицу как идиллический мир, в котором обитают мифологические персонажи, погода всегда теплая и приятная, природа находится в состоянии цветения.

В 1750-х годах происходит становление жанра идиллии в творчестве А. П. Сумарокова. Жанровая принадлежность этих произведений была определена самим поэтом, и в прижизненном издании Сумарокова стихотворения были расположены в соответствии с жанровым принципом. О важности жанровой отнесенности для поэта говорит также то, что идиллии не обладают названиями — в заглавие вынесен жанр. В идиллиях Сумарокова определяются устойчивые черты этой литературной формы, такие как тема разлуки влюбленных или неразделенной любви, элегический пафос и монологическая структура произведения, пристальное внимание к миру человеческих чувств. В его произведениях формируется тип лирического героя.

— как правило, это пастух, а не пастушка, чувствительный, погруженный в мир любовных переживаний персонаж. Событийный ряд в идиллиях отнесен в прошлое и присутствует в ретроспективных отступлениях.

В идиллиях Сумарокова соединяются черты двух литературных течений. Следование классицистической традиции можно обнаружить в обилии античных образов, отказе от индивидуального, национального в создании буколического мира, внеисторичности идиллий. Эстетика сентиментализма проявляется во внимании к чувствам персонажа, темам страдания, уединения, непродолжительности счастья, к природному пространству, одушевленному лирическим героем, в обращении к образам прекрасным, совершенным, способным возвысить душу. Одна из важнейших черт сумароковских идиллий.

— исповедальность. Идиллии поэта, передающие душевные страдания лирического героя, противостоят идеологии классицизма с его тенденцией к воплощению общественных проблем. Переживание, боль безымянного героя могли найти отклик у публики, принимающей другую, сентименталистскую, эстетику. Таким образом, во второй половине 1750-х годов внутри классицизма зарождаются элементы нового литературного направления.

Можно выделить два наиболее частотных мотива в идиллиях Сумарокова. Первый постоянный идиллический мотив — это обращение к природе и сопоставление состояния лирического субъекта с настроением природы. Окружающий мир может быть и безмолвным свидетелем, и сочувствующим, и равнодушным объектом, которому противопоставляет себя лирический герой. Вторым является мотив воды и омовения, постоянно встречающийся в идиллиях Сумарокова. Омовение — память о любовной игре, имеющей свои стадии, правила: знакомство — признание в любви — прогулки, сопровождаемые собиранием цветов, омовением ног, — поцелуй и т. д. В омовении, совершаемом после расставания лирических героев, заложено стремление к возрождению чувства, вода становится посредником между влюбленными, соотносится с зеркалом, переносящим в прошлое.

К числу основных художественных средств, используемых в идиллиях Сумарокова, можно отнести эпитеты с лексическим значением горя, печали: «мучительный», «скорбный», «горчайший», «пленный», «печальный», «плачевный», «несносный», «сирый», «слезный», «злая», «противны», и цветовые художественные определения: многозначные эпитеты «сирый», «красный» и «золотой». Разные виды повторов: композиционные, лексические-очень часто используются поэтом. Анафоры, параллельные конструкции, обилие синонимов усиливают впечатление, производимое трагическим монологом персонажа. Автор часто вводит в строфу однокоренные слова: дражайших — драгую, горчайшие — горестью, наполнилася — полна. Многочисленные инверсии и риторические восклицания придают торжественность звучанию произведений.

Между рифмующимися словами в идиллиях Сумарокова возникают отношения синонимии и антонимии (синонимы: «расставался — лишался», «смехи — утехи», «ждите — внемлите» — антонимы: «крушится — ободрится», «отняла — отдала»). Неоднократно в идиллиях появляются точные рифмы, созданные Сумароковым и ставшие в дальнейшем штампами, над которыми подтрунивали литераторы XIX века: «ноги — дороги», «ныне — пустыне», «цветы — красоты», «морозы — розы» .

Сумароковская традиция нашла яркое отражение в творчестве М. М. Хераскова и поэтов его литературного круга — А. А. Ржевского и др. В поэзии продолжателей развиваются основные мотивы идиллий Сумарокова и появляются новые черты.

В идиллиях Хераскова усиливается субъективное начало. Это проявляется в реализации значений неоднократно встречающегося глагола «казаться», упоминании сна как состояния, позволяющего вновь оказаться в мире собственных воспоминаний и фантазий. Субъективность восприятия персонажа видна и в том, что лирический герой Хераскова наделяет возлюбленную способностью влиять на мир животных и растений.

Образ лирической героини обретает большую конкретность в идиллиях Хераскова по сравнению с произведениями Сумарокова. Херасков рисует неприступную красавицу, холодную кокетку, играющую чувствами пастушка. Лирическая героиня смотрит свысока на воздыхателя, и свое подчиненное положение герой воспринимает как естественное и закономерное. Незначительные проявления благосклонности с ее стороны становятся счастьем для пастушка. Влияние красавицы настолько сильно, что лирический герой приписывает ей силу воздействия на природу. Пастушка предстает повелительницей всего живого.

В идиллиях Ржевского одной из важнейших оппозиций стала антитеза свободы и неволи, подразумевающая противопоставление вольной, радостной и «приятной» жизни без любви и печальной, полной тревог и волнений жизни влюбленного. Контекстуальными синонимами «любви» в идиллиях Ржевского становятся «неволя», «плен», «болезнь». Диапазон лирических героев у Ржевского изменил свою тендерную структуру, благодаря чему расширилось представление о проявлении эмоций у лирической героини, которая в идиллиях Сумарокова оставалась «внесценическим персонажем». Образ воды амбивалентен в стихотворениях Ржевского: в нем актуализированы мифологические представления о воде как о целителе душевных ран и как об источнике смерти. В мастерстве версификации Ржевский превзошел своих современников, добившись искусной игры слов благодаря введению омонимичной рифмы.

В идиллиях, анонимно опубликованных в русских журналах 1760−70-х годов, расширяется проблематика произведений. Новым в изображении разлуки является указание причин расставания пастуха и пастушки.

Поэты заимствуют из идиллий Сумарокова один из основных мотивовмотив воды. К изображению воды как зеркала и омовению как способу воскресить в памяти прекрасное прошлое в анонимно опубликованных произведениях подражателей добавляется несколько новых смысловых функций: вода может выступать в роли метафорического наперсника лирического героя, в роли источника любви, а также с помощью ряда изобразительно-выразительных средств передавать психологическое состояние персонажа.

Особый интерес представляют произведения, определяемые авторами как идиллии, но представляющие в жанровом отношении синтез идиллии и оды. Образцами данной жанровой контаминации являются стихотворения М. В. Ломоносова «Полидор», А. П. Сумарокова «Сицилийски нимфы пети.», М. М. Хераскова «Идиллия. На заключение мира 1762 года апреля 29 дня», Е. И. Кострова «Каллидор». Синтез идиллии и оды подразумевает введение в жанр идиллии одических черт, таких как возвеличивание воспеваемых героев, приподнятый тон и торжественный строй лексики, аллегоризм, высокое гражданское содержание и патриотический пафос произведения. Эти произведения создаются в связи с каким-либо торжественным событием: рождением особы царской крови, вступлением в должность вельможи и т. п. Лирический герой идеализируется поэтом. В традиционном идиллическом хронотопе появляются реальные географические названия и упоминаются исторические события, например, подписание договора о перемирии.

Можно выделить две традиции в развитии идиллии панегирической: ломоносовскую и сумароковскую. Ломоносовская традиция панегирической идиллии подразумевает диалогическую структуру произведения, пышность стиля, выведение главного героя — реального исторического лица, государственного деятеля — в образе пастуха, наделенного говорящим именем, его родных и близких — в образах античной мифологии, императрицы — в образе богини Минервы. Сумароковская традиция связана с монологической структурой стихотворения. В идиллии ломоносовской школы хвала адресату произведения произносится мифологическими персонажами, в сумароковской — от имени «россов» или от имени поэта, выражающего общественное мнение. Аллегорически изображая факты биографии лирического героя или важные события в жизни государства, поэты воспевают просвещенную власть, мудрое правление на благо России.

Продолжая сумароковскую традицию жанрового синтеза идиллии и оды, М. М. Херасков вводит ряд новых черт в эту литературную форму: на первый план выходит не образ монарха, а общественно важное событие, наряду с изображением спокойных мирных дней появляются и «неидиллические» картины горя и ужаса, связанные с войной, в описании художественного пространства отсутствуют реальные географические объекты. В панегирической идиллии Е. И. Кострова, ориентирующегося на ломоносовскую традицию, появляются сентименталистские черты.

Таким образом, можно назвать 1750−70-е годы периодом становления и развития жанра идиллии в русской поэзии. Этот литературный процесс связан прежде всего с именем А. П. Сумарокова и его продолжателей.

В последние двадцать лет XVIII столетия жанровые границы идиллии размываются. При сохраняющемся интересе к пастушеской поэзии о своеобразии жанра идиллии трудно говорить, т.к. жанровый канон, созданный Сумароковым, разрушается. Применительно к 1780−1790-м годам следует говорить о разновидностях пасторали. Развитие этой литературной формы в последней четверти XVIII века связано с именами И. Ф. Богдановича, И. И. Дмитриева, М. Н. Муравьева, Н. М. Карамзина и мн.др. Огромный неисследованный материал сосредоточен в журналах «Утра», «Приятное и полезное препровождение времени», «Аглая», «Аониды», «Муза» и др. В качестве перспектив исследования можно назвать анализ идиллического наследия этого периода. К перспективным направлениям исследования можно также отнести изучение жанровых контаминаций пасторали с песней, притчей и другими литературными формами.

После активного интереса к пасторали в XVIII столетии в начале XIX века, поэты практически забывают об этой литературной форме. В 1810-е годы в русской поэзии происходят значительные изменения, жанровый канон утрачивает силу, и молодые стихотворцы начинают творить вне жестких рамок прежних правил. Последние идиллии появляются в творчестве В. И. Панаева, А. А. Дельвига, В. А. Жуковского и Н. И. Гнедича.

Идиллические ценности остаются актуальными в любую эпоху: мотивы поиска идеала, противопоставление природы и цивилизации, довольства малым по-новому преломляются в произведениях писателей и поэтов XIX—XX вв.еков.