Формирование системы экономических интересов России в АТР: На примере развития российско-китайского сотрудничества

Реальностью современного мирового развития является усиление на международной арене позиций Азиатско-тихоокеанского региона — гигантского географического пространства с большим и пестрым по этническому составу населением, включающего в свою орбиту страны с различным уровнем экономического развития, масштабом национальных экономик и типом общественного устройства. В последние десятилетия АТР, и прежде всего Восточная Азия, превратились в наиболее динамично развивающуюся часть мирового хозяйства.1 Целая группа государств региона, еще в недавнем прошлом представлявших собой аграрные общества с низким образовательным уровнем населения, в исторически короткий промежуток времени сумела перейти из состояния отсталости в разряд экономически развитых стран.2 Экономическая трансформация, передававшаяся по цепочке: Япония — НИС — страны АСЕАН3 — КНР, Вьетнам, -со временем охватывала все больший круг стран, придавая им мощный импульс к развитию. Сегодня почти все государства АТР находятся в переходном состоянии от традиционного общества к индустриальному и постиндустриальному. При всей экономической неоднородности данного региона4 здесь нет ни одной страны (за исключением России и КНДР) со сгагнирующей экономикой.

Темпы роста экономик региона, особенно экспорта, значительно превышающие среднемировые показатели, в долгосрочном плане представляются исторически беспрецедентными. Ускоренная индустриализация в этих странах сопровождалась резким улучшением всех макроэкономических показателей и повышением уровня жизни населения — некоторые из НИС (Гонконг, Сингапур) по многим социально-экономическим аспектам превосходят ряд промышленно развитых стран, в том числе свои бывшие метрополии. Обеспечение устойчиво высоких темпов развития в течение достаточно длительного периода времени и успехи социально-экономических преобразований, достигнутые странами этого региона в целом, получило название «восточноазиатского экономического чуда», «феномена Восточной Азии» 5- составляющие этого успеха, механизм и закономерности восточноазиатской модели экономического роста являются предметом многих исследований.

Стремительное развитие стран Восточной Азии в последние десятилетия изменило соотношение экономической мощи трех основных блоков мирового хозяйства — Северной Америки, Западной Европы и АТР: центр деловой и финансовой активности все больше смещается в сторону Азиатско-тихоокеанского региона. На восемнадцать стран АТЭС6 приходится 56% мирового валового продукта (1, С.25) — удельный вес только Восточной Азии, ставшей локомотивом экономического развития АТР, за период с 1960;1991 гг. вырос с 9% до 15%. Ожидается, что к 2000 г. доля Восточной Азии в мировом ВВП возрастет до 25%. (119, Mb 1.С. 9) По прогнозам международных экспертов, к 2010 г. Восточная Азия по объему валового продукта может перегнать Западную Европу, а к 2020 г. и Северную Америку. Значительно улучшились позиции государств АТР в мировой торговле — удельный вес стран региона (без США и Канады) в мировом экспорте в первой половине 90-х гг. составлял почти 25% (в 1980 г. — 12.3%), в мировом импорте — около 22% (12.5% в 1980 г.). (175, С. 8) В начале 90-х гг. целый ряд АТР вошел в разряд крупных мировых экспортеров — Япония по объему экспорта занимает сегодня третье место в мире, на крохотный Гонконг приходится 3.4%, Тайвань 2.2%, КНР 2.9% мирового экспорта. (140, С. 19- 234, С.6−7) Если в 1980 г. в двадцатку крупнейших экспортеров мира входили только четыре азиатские страны, то в 1993 г. — уже девять. (150, С. 3) Существенно возрос потенциал экономик АТР как экспортеров капитала — в середине 1994 г. валютные запасы десяти стран региона (кроме Японии) — НИС, АСЕАН и КНР — составили 346.6 млрд. долл, впервые превзойдя резервы шести крупнейших промышленно развитых стран мира. (150, С. 4).

Параллельно с феноменальным экономическим рывком восточноазиатских экономик в АТР развивались процессы экономической интеграции, о которых свидетельствует, в частности, опережающий рост внутрирегиональной торговли за счет стран Азии, а также изменения торговой ориентации США, Австралии, Новой Зеландии. Переключение экономических связей США с европейского континента на тихоокеанский наметилось еще во второй половине 80-х гг.: в настоящее время объем транстихоокеанской торговли превышает трансатлантическую почти в два раза. (150, С. 4) На АТР в 90-е гг. приходится свыше 30% экспорта и 41% импорта США. (327, С. 1) Значимость американского рынка для азиатской части АТР, напротив, стала снижаться — в 90-е гг. взаимная торговля азиатских стран АТР стабильно превышает объем азиатско-американской: в 1990 г. она составила 42% в товарообороте стран АТР и, согласно прогнозам, должна возрасти к 2000 г. до 55%. (119, С. 11) Быстро расширяется межстрановое движение инвестиций, технологий, рабочей силы.

Потепление международного климата в регионе, связанное с окончанием холодной войны, и бурный экономический рост в большинстве стран АТР, способствовали дальнейшей активизации в тихоокеанском бассейне на рубеже 80−90-х гг. интеграционных процессов. Оформление в Западной Европе и Северной Америке крупных региональных группировок подтолкнуло к аналогичным действиям и страны тихоокеанского бассейна. Второе дыхание получила не только АСЕАН7 — старейшая субрегиональная группировка, но и идея консолидации в рамках региона в целом, нашедшая свое воплощение в создании АТЭС, своего рода общего рынка стран АТР. В качестве альтернативы тенденции к созданию замкнутых региональных блоков и группировок странами АТР была предложена концепция «открытого регионализма», рассматривающая интеграцию как элемент экономического глобализма.8 Идея формирования пространства открытой и свободной торговли и инвестиций в АТР на принципах ГАТТ/ВТО", закрепленная в Богорской декларации 1994 г., предполагает поэтапное учреждение в рамках АТР начиная с 2000 г. в течение 20 лет зоны свободной торговли с «разноскоростным» вхождением в нее развитых (к 2010 г.), НИС (к 2015 г.) и развивающихся стран (к 2020 г.).9 (150, С. 8) В соответствии с принципами «открытого регионализма» страны АТР не имеют никаких ограничений в осуществлении экономических контактов с другими интеграционными группировками и регионами мира.

Отличительной чертой тихоокеанской интеграции является ее «очаговый» характер — политико-экономическое сближение стран происходит одновременно в нескольких частях региона между государствами с примерно одинаковым уровнем экономического развития на основе субрегиональных экономических союзов (АСЕАН, НАФТА, ЮжноТихоокеанский форум, и др.) Формирование интеграционной группировки общерегионального характера в Азиатско-тихоокеанском регионе, по крайней мере в ближайшей перспективе, представляется труднореализуемой задачей в силу причин географического и политикоэкономического свойства. Негативный фон для процессов интеграции создает наследие межгосударственных конфликтов и настороженное отношение к японо-американскому соперничеству за лидерство в возможном интеграционном объединении.

Новым направлением сотрудничества в АТР является интеграция приграничных районов соседних стран, находящихся на разных уровнях развития и позволяющая использовать сравнительные преимущества как развитых, так и развивающихся экономик, в рамках так называемых «естественных экономических территорий» или «треугольников развития». Первый такой «треугольник» — Сингапур — Джохор (Малайзия) — Батам (Индонезия), — появился в регионе в конце 80-х гг. В начале 90-х гг. были созданы еще две аналогичные зоны — в районе Малаккского пролива с участием Малайзии, Таиланда и Индонезии и приграничных территорий.

Филиппин, Индонезии и Таиланда. Быстрое расширение экономических контактов между южными китайскими провинциями (Гуандун, Фуцзянь), Гонконгом и Тайванем позволяет говорить о формировании еще одного «треугольника роста» .

Образование принципиально новой геополитической обстановки в регионе на рубеже десятилетий, изменение политической и экономической ориентации ряда стран Восточной Азии, установление между ними официальных отношений и расширение двусторонних контактов сделало возможным продвижение идеи формирования экономического субрегиона Северо-Восточной Азии и появления новых очагов ускоренного экономического развития в непосредственной близости от границ России. Одна за другой появились различные модели сотрудничества — «Экономическое кольцо Японского моря», «Кольцо Желтого моря и Бохайского залива», «Большой Китай», международный проект «Большой Владивосток». В 1991 г. ООН был утвержден план совместного развития приграничных территорий России, КНР и КНДР в дельте реки Туманная и создания на стыке границ трех государств международной СЭЗ. Экономическое развитие Северо-Восточной Азии, представляющей собой для интегрирующейся России своеобразную субрегиональную «нишу» в АТР, будет иметь особое значение для нашей страны.

Международный климат в тихоокеанском регионе в значительной степени определяют сегодня два фактора. Первым ключевым моментом, оказывающим решающее влияние на обстановку как в АТР, так и в планетарном масштабе, является возрастание в последние годы роли китайского фактора. Китай сегодня переживает не только трансформацию от централизованной экономики к рыночной, но переход от статуса региональной державы к статусу мировой сверхдержавы. Быстро возрастает авторитет Китая и его влияние на развитие процессов в АТР. Экономические успехи периода реформ делают реальной перспективу превращения КНР в ближайшем будущем в одну из наиболее мощных в экономическом и военном отношениях стран мира. Современный экономический потенциал КНР оценивается Мировым Банком как равный 40% американского. (175, С. 7) По объему ВВП в 1994 г., рассчитанному Мировым Банком на основе ППС (3 трлн. долл), Китай вышел на второе после США место в мире. (107, С. 134) Активные интеграционные процессы между южными провинциями Китая и соседними Гонконгом, Тайванем и другими странами АТР, где проживают этнические китайцы10, позволяют говорить о наметившемся формировании под эгидой Китая нового экономического центра в АТР — «китайского экономического пространства» .11 Объединение крупных финансовых ресурсов Гонконга, Сингапура и Тайваня с экономикой КНР значительно усилит экономическую мощь последнего и укрепит его влияние в мировой экономике.

Другим важным фактором является смена внешнеполитического курса России в отношении государств тихоокеанского сообщества и изменение ее статуса в данном регионе. Советский Союз фактически оказался на долгое время отключенным от происходивших в АТР процессов: перемены, происходившие в Азиатско-тихоокеанском регионе, игнорировались в СССР, а интеграционные тенденции не были должным образом оценены. 12 До середины 80-х гг. основным инструментом влияния СССР в АТР являлось наращивание своего военного присутствияэкономическое сотрудничество с отдельными странами региона играло подчиненную роль в глобальном противостоянии с США и их союзниками.13 Некоторые изменения на азиатско-тихоокеанском направлении начались после 1985 г., но они коснулись в основном политических мер по улучшению отношений бывшего СССР со странами АТР. (158, С. 9−35) Распад СССР и военно-политического союза со странами Восточной и Юго-Восточной Азии, значительное сокращение военного потенциала России, постепенный переход от преимущественно военных к экономическим средствам влияния во многом способствовали ослаблению напряженности в АТР, снятию барьеров периода холодной войны во взаимоотношениях со странами региона и изменению имиджа России в этой части мира.

В 90-е гг. значимость Азиатско-тихоокеанского региона для экономического развития России была оценена по-новому, В качестве самостоятельного государства Россия стала в большей степени азиатско-тихоокеанской державой, чем был Советский Союз: в связи с утратой ею ряда портов на Балтийском и Черном морях дальневосточные порты приобрели «стратегическое значение» для выхода на международные коммуникации. Россия впервые была поставлена перед необходимостью формулирования собственных национальных и экономических интересов в данном регионе, разработки стратегии сотрудничества, соответствующей новой расстановке сил между ведущими государствами АТР .

Современный российский внешнеполитический курс был определен как постепенная интеграция России в Азиатско-тихоокеанский регион.14 (83, С. 15−17- 53, С. 3−7- 33, С. 19−21- 34, С. 18−20- 35, С.10−12- 182, С. 54) Объективные интересы и цели интеграции России в АТР можно обозначить следующим образом:

1) Обеспечение доступа России к рынку стран АТР. Более диверсифицированный характер рынков региона, в отличие от западных, благоприятствует вывозу отечественной машиностроительной продукции, наращивание которого позволит облагородить структуру российского экспорта в целом.

2) Налаживание сотрудничества со странами АТР в сооружении крупных объектов с поставками комплектного оборудования (Китай, Вьетнам, Индия, КНДР). Ни один регион мира в настоящее время не предоставляет для российских компаний подобных возможностей.

3) Использование финансовых ресурсов стран АТР для модернизации промышленности и инфраструктуры России, в первую очередь, российского Дальнего Востока и Сибири.

4) Выравнивание за счет расширения сотрудничества со странами АТР уровней социально-экономического развития регионов России, ослабление центробежных тенденций в Сибири и на Дальнем Востоке, ускорение экономического развития дальневосточного района.

Курс на интеграцию в АТР предопределил возрастание роли российского Дальнего Востока как естественного плацдарма для осуществления Россией своих геостратегических интересов в этом регионе. Одновременно, встала задача экономического подъема дальневосточных земель и создания на их территории соответствующей инфраструктуры для выхода в Тихоокеанский бассейн.

По сравнению с советским периодом положение России в АТР существенно изменилось. В 1992;1994 гг. Россией были установлены дипломатические отношения и налажены торгово-экономические контакты с целым рядом стран региона, в том числе, с Р. Кореей, Сингапуром, Малайзией, Гонконгом Тайванем и т. д. Россия по очереди вошла в состав СТЭС и ТЭС (СССР не допускался ни в одну из структур Азиатско-тихоокеанского сотрудничества)15. Оживились контакты нашей страны с другими региональными организациями: Россия стала участвовать в ежегодных конференциях министров стран АСЕАН. В конце 1997 г. произошло официальное принятие Российской Федерации в, А ТЭС — ведущую структуру по выработке стратегии экономической интеграции в регионе. 16.

Являясь официальным участником региональных организаций и участвуя в различных формах в интеграционных процессах, Россия формально обладает достаточными возможностями для реализации своих стратегических интересов в Азиатско-тихоокеаиском регионе. Однако на современном этапе она проявляет умеренную активность в деятельности многосторонних форумов Тихоокеанского сообщества. Затяжной экономический кризис, политическая нестабильность, недостаточное взаимодействие различных министерств, ведомств и групп интересов, в том числе и российских ФПГ, несогласованность действий в центре и на местах российский Дальний Восток, Восточная Сибирь), наконец, несоответствие выдвигаемых задач и целей интеграции реально проводимому внешнеэкономическому курсу страны, существенно тормозят процесс включения нашей страны в экономическую сферу АТР.

В настоящее время Россия придерживается в АТР так называемой «точечной дипломатии», укрепляя экономические и политические отношения с отдельными странами региона и пытаясь определить для себя здесь «точки опоры». Приоритетными направлениями сотрудничества в 90-е гт. (если судить по товарообороту и интенсивности дипломатических контактов с этими странами) стали Китай, Республика Корея и Малайзия. Укрепляются связи с Сингапуром и Таиландом.

Особое место в восточной политике России принадлежит Китаю, ставшем в 90-е гг. самым крупным российским экономическим партнером в регионе. Высокий динамизм развития экономики КНР, значительный вес в различных структурах тихоокеанского сообщества, а также давние традиции российско-китайского экономического сотрудничества и географическая близость делают Китай наиболее привлекательным и перспективным для России партнером в данном регионе. Стратегическая значимость российско-китайского партнерства обусловливается также совпадением позиций по многим вопросам относительно будущего АТР и общим стремлением стран занять достойное их статусу великих держав место в Азиатско-тихоокеанской интеграции.

Можно сказать, что сегодня Россия по-новому открывает для себя Азиатско-тихоокеанский регион. Экономические процессы в АТР одновременно представляют для нее большие возможности и бросают вызов. Взаимовыгодное сотрудничество с государствами региона может позволить России резко ускорить свое экономическое развитие и реализовать статус евразийской державы, интересы которой действительно простираются не только в западном, но и в восточном направлениях. Приобретение прочных позиций в АТР способно также содействовать повышению ее влияния на общие политико-экономические процессы в мире. В то же время, отказ от такого сотрудничества либо включение в экономическое пространство АТР при отсутствии продуманной стратегии интеграции чреваты дальнейшим смещением России на обочину международных экономических отношений и усилением социально-экономической деградации российского Дальнего Востока. Следует уяснить, что динамичное развитие стран АТР само по себе не открывает автоматически перед Россией благоприятных возможностей для реализации ее экономического потенциалаполноценная интеграция в АТР возможна только на основе ясной внешнеэкономической доктрины, учитывающей интересы отдельных российских регионов, и при условии обеспечения инструментов ее реализации. Россия, наконец-то, должна определиться какая из возможных перспектив является для нее более предпочтительной и какие последствия для экономики страны и национальной безопасности может иметь выбранный ею сценарий развития.

Актуальность темы

диссертационного исследования обусловлена необходимостью выработки Россией правильной стратегии экономического сотрудничества с государствами тихоокеанского региона, в наибольшей степени отвечающей национальным интересам и обеспечивающей экономическую безопасность нашей страны в условиях новой геополитической ситуации в АТР и нарастания в 90-е гг. разрыва в уровне экономического развития между большинством стран Азиатско-тихоокеанского региона и Россией.

Цель и задачи исследования

.

Целью диссертационной работы является оценка современного положения России в Азиатско-тихоокеанском регионе и возможностей ее включения в экономическую систему АТР на основе анализа сотрудничества России с ее главным экономическим партнером в регионе — Китаем. В качестве задач выступают: г.

1. Исследование эволюции российско-китайских экономических отношений в послевоенный период.

2. Проведение анализа современного экономического сотрудничества России и КНР на межгосударственном и региональном уровнях.

3. Исследование межрегионального экономического взаимодействия двух стран в контексте общей региональной политики России и КНР и с учетом специфики социально-экономической ситуации на российском Дальнем Востоке и Северо-Восточном Китае.

4. Определение роли российского Дальнего Востока и Северо-Востока КНР в формировании субрегионального экономического пространства в Северо-Восточной Азии.

Методологическая и теоретическая основа работы.

В соответствии с целью и задачами в диссертации предпринята попытка проведения анализа российско-китайских экономических отношений на этапе 90-х гг. с учетом экономических процессов, происходящих внутри России и КНР как на государственном, так и региональном уровнях, в контексте изменяющейся роли двух стран на мировой арене. Вследствие этого, основным методом, применяемым автором, является метод сравнительного анализа. Для рассмотрения экономического взаимодействия России и КНР на более длительном историческом отрезке времени с целью установления степени экономической взаимозависимости двух стран и преемственности их связей в различные периоды истории, а также для понимания внутренней логики развития двустороннего сотрудничества на современном этапе в диссертационном исследовании широко используется исторический метод.

В качестве теоретической основы выступают работы российских, западных и китайских экономистов, политологов, востоковедов, данные отечественной и зарубежной статистики, материалы периодических изданий. В числе ключевых работ можно выделить монографии американского экономиста Н. Ларди, посвященные вопросам развития внешнеэкономических связей Китая и реформирования его системы внешней торговли после 1978 г., работы М. Валенсии и П. А. Минакира, посвященные проблеме экономического развития и международного сотрудничества российского Дальнего Востока в 90-е гг., публикации российских китаеведов, освещающие различные аспекты современных российско-китайских экономических связей и вопросы экономического сотрудничества России со странами АТР, — B.C. Мяснгасова, И. Н. Наумова, ВЛ. Портякова, Е. В. Спрогис, И. Н. Коркунова и ряда других, — монографии и исследования западных авторов — Дж. Мольца, Д. Перкинса, Д. Фьюсмита, С. Ябуки. Работы китайских ученых по соответствующей проблематике представляют интерес прежде всего в том плане, что содержат оценку места и роли России во внешнеэкономических связях КНР, выражают позицию китайской стороны относительно будущего двух стран в тихоокеанской интеграции.

Научна" новизна выносимых на защиту положений заключается в следующем:

1. Представлен анализ межгосударственного и регионального уровней экономических связей России и КНР на современном этапе.

2. Осуществлен сравнительный анализ основных тенденций социально-экономического развития России и КНР в 80−90-е гг. и трансформации положения двух стран в мировой экономике.

3. Определена региональная специфика социально-экономического развития российского Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая.

4. Выявлено влияние российской и китайской региональной политики на характер экономического взаимодействия соседних приграничных районов Дальнего Востока РФ и Северо-Востока КНР.

5. Проанализировано значение «китайского фактора» для социально-экономического развития как дальневосточного региона России, так и страны в целом.

6. Выявлены место и роль российского Дальнего Востока в планах Китая по формированию экономического субрегиона в Северо-Восточной Азии.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения. Во введении формулируется основная проблематика исследования, его актуальность, устанавливаются цель и задачи работы, определяется методологическая и теоретическая основа, научная новизна диссертационного исследования. В первой главе представлена эволюция двусторонних связей России и КНР в послевоенный период, подробно рассматриваются основные аспекты российско-китайского экономического сотрудничества в современный период (после 1992 г.) на межгосударственном уровне — двусторонняя торговля, инвестиционная деятельность, технико-экономические связи двух стран, трудовая миграция. Во второй главе дается региональный срез двусторонних экономических связей России и КНР на этапе 90-х гг., обозначаются тенденции социально-экономического развития соседних регионов двух стран, анализируется роль российско-китайских межрегиональных связей в экономике российского Дальнего Востока и Северо-Восточного Китая, исследуются вопросы и перспективы развития приграничной торговли.

Заключение

содержит в себе обобщение результатов проведенного исследования. В приложении приведены таблицы и диаграммы.

ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ II.

Перемены, произошедшие за последние десять с небольшим лет в районе восточного участка российско-китайской границы, поразительны: смена политического курса в обеих странах привела к формированию принципиально новой ситуации не только на совместной границе, но и во всем регионе Северо-Восточной Азии. Вместо военной конфронтации и культурно-экономической изолированности соседних территорий России и Китая, существовавших еще в начале прошлого десятилетия, сегодня мы имеем более прозрачную границу, открытые для двусторонних контактов приграничные территории.149.

Вместе с тем, межрегиональное и приграничное сотрудничество двух стран в 90-е гг. развивалось в условиях правового вакуума, без должного контроля и механизма регулирования двусторонних связей на региональном уровне. Отсутствие адекватной системы взаиморасчетов в приграничной торговле, страховых, арбитражных структур, информационного обеспечения коммерческой деятельности предприятий придавало приграничному взаимодействию двух сторон неорганизованный характер.150 Приграничные территории, практически не имеющие собственной производственной базы, выступали в роли посредников в торговле регионов обеих стран — основная масса товаров в приграничной торговле поступала из внутренних провинций и областей России и КНР. Ни в Китае ни в России не существовало четкого разграничения между межрегиональным и собственно приграничным сотрудничеством. В условиях полной либерализации ВЭД в России и расширения масштабов бартерного обмена приграничная торговля утратила свои географические рамки. Под термином приграничная торговля стали пониматься как собственно коммерческие операции предприятий и компаний, расположенных в пригранполосе, так и прямые связи регионов двух стран, в том числе, не имеющих общей границы.

Результаты и последствия открытия соседних регионов неодинаковы для Китая и России, что проистекает из различия в подходе двух стран к развитию приграничных территорий и использования фактора торгово-экономического сотрудничества для обеспечения их экономического роста. Если говорить строго, то речь идет о приграничном взаимодействии двух стран, в одной из которых экономическое развитие и включение приграничных территорий в мирохозяйственные связи осуществляется планомерно, на основе продуманной стратегии, в другой — это процесс происходит самопроизвольно. В Китае разработана и реализуется на практике концепция развития приграничных районов, которая постоянно корректируется в соответствии с новой ситуациейюридический и экономический статус приграничных областей достаточно четко определены. Государство оказывает солидную финансовую поддержку в создании современной транспортной и рыночной инфраструктуры в приграничной полосе, предоставляет широкий спектр льгот в налогообложении и таможенном регулировании. Приграничное торгово-экономическое сотрудничество все более глубоко инкорпорируется в общую внешнеэкономическую стратегию страны. В Китае убеждены, что оживление экономической активности в приграничных областях на основе расширения экономических связей с соседними странами в конечном счете будет иметь значительный кумулятивный эффект для национальной экономики.(320, С. 37).

Что касается регионального экономического взаимодействия с Россией, то оно призвано решать следующие задачи:

1) обеспечить результативность «второй волны» политики открытости в провинциях Северо-Восточного и Северо-Западного Китая;

2) благоприятствовать строительству новых трансконтинентальных транспортных транзитных мостов Европа-Азия на основе подключения китайской транспортной сети к железнодорожным и прочим магистралям и портовым мощностям российского Дальнего Востока;

3) обеспечить участие в освоении топливно-сырьевых ресурсов Сибири и Дальнего Востока. (143, С. 125).

В России в отличие от Китая не только отсутствует четкая государственная политика поддержки и развития приграничных территорий, но и целых российских регионов. Комплексная программа развития российского Дальнего Востока была принята только в 1996 г.- реализация намеченных ею мероприятий происходит крайне медленно из-за законодательной неоформленности ее основных посылок и хронической нехватки финансовых средств. В России, где система налогообложения не ориентирована на развитие производства и предпринимательства в приграничной полосе, а таможенная политика не стимулирует рост приграничных экономических связей, приграничные регионы лишены возможности эффективно использовать фактор соседства с другими странами.

Если в Китае политика открытия приграничных территорий отвечает интересам местного развития и проводится при взаимной согласованности центра и мест, то в России государство не представляет (и не защищает) интересы своих регионов как в вопросах внешней политики, так и экономической деятельностироссийско-китайские связи на региональном уровне плохо взаимоувязываются (особенно до недавнего времени) с общероссийской моделью двусторонних отношений, позиции региональных и федеральных властей относительно тактики экономического взаимодействия с Китаем не раз приходили в столкновение. Открытие региона в 1992 г. для интенсивных контактов с Китаем при его полной неподготовленности (организационной и психологической), незащищенности и полной дезорганизации местного производства, либеральной системе паспортно-визового контроля привело к монополизации дальневосточного рынка, особенно его южных областей, предпринимателями и компаниями из КНР, иммиграции на приграничные российские территории большого числа китайских граждан, и, как следствие этого, — к обострению социального положения, ухудшению криминогенной обстановки и росту антикитайских настроений на российском Дальнем Востоке в 1993 г.'51 Последовавшее за этим (в 1994 г.) «закрытие» Дальнего Востока от Китая в условиях возросшей взаимозависимости экономик соседних областей двух стран, явилось очередным перегибом в политике центрального руководства и негативно отразилось на благополучии экономического положения ряда дальневосточных районов.

Практически без учета мнения местных властей и серьезной проработки на местах была достигнута договоренность о передаче Китаю отдельных территорий в приграничной полосе. По соглашению от 16.05.91 г. 152 на восточном участке границы Китаю должно отойти 1268 га земли -968 га в Уссурийском районе, 300 га в районе р. Тумэньцзян153. (210, С. 173) Историческая и правовая принадлежность России большей части указанных территорий, согласно проведенной учеными и специалистами Приморского края экспертизе, не подлежит сомнению.154 Особое беспокойство на Дальнем Востоке, прежде всего в Приморье, вызвало намерение российского МИДа отдать Китаю земли в дельте р. Тумэньцзян — стратегически важном для России участке территории, отделяющем сегодня КНР от побережья Японского моряих передача откроет Китаю прямой выход к морю и приведет к катастрофическим для дальневосточной экономики последствиям. Получив в свою юрисдикцию этот небольшой участок территории, Китай сразу же приступит к углублению русла р. Тумэньцзян (прежде судоходной) и строительству мощного транспортного узла на стыке границ с Россией и КНДР, который оттянет на себя значительную часть грузов, обслуживаемых ныне портами южного Приморья. (336, С. 18- 162, С. 5- 323, С. 54- 307, С. 10) Поспешная передача Китаю земель в бассейне р. Тумэньцзян не только нанесет ущерб национальным интересам России в данном регионе, но и создает опасный прецедент предъявления к ней новых претензий. Демаркировав границы, Китай едва ли остановится на достигнутом. Известно, что причиной высказанных тридцать лет назад Мао Цзэдуном территориальных претензий к СССР (что не относят в Пекине к числу его ошибок) явилось вовсе не наличие спорных участков на границе. Эти претензии простираются гораздо дальше — виды Китая устремлены на Приморье, Приамурье и даже Сибирь. (103, С. 38) Длительная пропагандистская работа, ведущаяся в Китае, убеждает население в исторической принадлежности этих земель их стране. В художественной литературе и быту современного Китая вошло в обиход понятие «Великой Северной целины», которое отныне распространяется не только на СевероВосточный Китай, но и российский Дальний Восток, а в исторической и общеобразовательной литературе, в китайских школах и ВУЗах укоренился тезис об отторжении русскими в прошлом районов Сибири и Дальнего Востока у Китая (1.5 млн. кв. км территории). (103, С. 38- 334, С. 27- 126, С. 59−62- 336, С. 18) В этой связи, понятны опасения местных российских властей: рано или поздно эта установка может реализоваться и сегодняшняя уступка может стать лишь началом продвижения границы на север.

Неудивительно, что подписанный российским руководством договор о переделе границы встретил резкое противодействие его реализации со стороны губернаторов приграничных с Китаем краев и областей Дальнего Востока.155 По настоятельному требованию глав местных администраций (в первую очередь, Приморья), обвинявшихся в подрыве российского курса в отношении КНР, демаркационные работы на спорных участках границы были приостановлены, переговоры по пересмотру условий договора от 16.05.91 г. возобновлены. (99, С. 18) В итоге, местным властям удалось отстоять российскую принадлежность целого ряда территорий в приграничной полосе.

При разработке ряда совместных с Китаем проектов регионального характера интересы дальневосточных районов нередко приносились в жертву политическим акциям Москвыих утверждение происходило без согласования с главами местных администраций. (263, С. 108- 243, С. 519 520) Жесткую позицию Приморский край занял по отношению к китайскому проекту строительства международной СЭЗ в дельте р. Тумэньцзян на стыке границ трех государств — КНР, России (российская часть МСЭЗ располагается на территории Хасанского района Приморского края) и КНДР, — который поначалу был поддержан российским руководством. (243, С. 517) В противовес этому проекту в крае совместно с Японией был разработан план «Большой Владивосток» 156 (поначалу негативно оцененный федеральным центром) — японо-приморский вариант развития экономического кольца Японского моря. (243, С. 520, 531) В Японии и в Приморье едины в мнении о том, что строительство нового транспортного узла (в котором, по сути дела, заинтересован только Китай) в экономически неосвоенном районе в условиях недоиспользования существующих портовых мощностей российского Дальнего Востока и КНДРнецелесообразно. В качестве альтернативы были предложены модернизация и развитие уже функционирующих транспортных артерий и портов этих двух стран. (258, С. 19−20, 25) Упорное бойкотирование китайского варианта МСЭЗ со стороны Приморья и Японии заставило его авторов внести существенные изменения в первоначальный проект, а российское руководство — пересмотреть свою позицию по данному вопросу. (336, С. 20- 116, С. 33−34).

В то время как для российского Дальнего Востока экономическое сотрудничество с Китаем помогло частично восполнить разрыв кооперационных связей с бывшими партнерами в СНГ и компенсировать в какой-то мере трудности экономического положения многих предприятий региона на основе организации экспорта в Китай старых запасов материально-технических ресурсов и некоторых видов сырья, не конкурентоспособных на мировом рынке, — для Китая открытие российско-китайской границы послужило фактором ускорения экономического развития его Северо.

Востока, вызвало модернизацию коммуникационных и транспортных сетей, обусловило рост валового продукта этого региона и изменение структуры его экономики в сторону увеличения доли третичного сектора, 157 -экономика региона стала приобретать все более отчетливые черты внешнеэкономической ориентации. (379, С. 16- 409, С. 33- 397, С. 7- 291, С. 262) Расширение приграничных связей способствовало созданию новых рабочих мест и повышению жизненного уровня населения158, а обслуживание приграничного товарооборота принесло существенный доход в местные и провинциальные бюджеты.

Наибольший эффект от торгово-посреднической деятельности с российскими территориями получила провинция Хэйлунцзян — здесь осела большая часть доходов от торговых операций регионов двух стран. Оживление деловой активности на границе с Россией и меры властей по улучшению инвестиционного климата в провинции послужили импульсом для развития местной промышленности и повышения привлекательности приграничных с Россией районов Хэйлунцзян для китайских и иностранных инвесторов. (404, С. 1- 386, С. 59) В приграничной полосе появились предприятия экспортной ориентации (с прицелом на российский рынок), стали развиваться обрабатывающие производства159. (379, С. 16).

Различная ситуация сложилась и в сфере инфраструктурного обустройства приграничных территорий России и КНР. Инфраструктурное строительство в Китае ведется на основе использования государственных капиталовложений и средств местных бюджетов (городов, провинций), органично дополняющих друг друга, и расценивается как непременное условие функционирования преференциальных зон различного типа и уровня. Повышение зависимости от российского рынка, открытие новых погран-переходов, прямого сообщения повлекло за собой активное строительство объектов транспортной и социальной инфраструктуры. Всего за несколько лет небольшие провинциальные города на российско-китайской границе были превращены в современные центры деловой жизни со всеми ее атрибутами — офисными зданиями, отелями, банками, новыми жилыми кварталами. Сеть новых железнодорожных магистралей и автодорог связала китайские приграничные города и погранпереходы с промышленными и административными центрами и портами Северо-Востока КНР и российского Дальнего Востока.160.

С российской стороны инвестиции в улучшение транспортной инфраструктуры приграничных районов были вызваны во многом активными действиями соседей. (367, С. 13) Инфраструктурное обустройство на российской части границы осуществляется практически без поддержки центральных властей, происходит медленными темпами и выглядит как попытка угнаться за «лидером» .161 При сохранении российской стороной существующей модели поведения и продолжения строительного бума в Китае, через несколько лет приграничные с КНР российские области будут соседствовать с хорошо развитой структурой открытости северовосточных провинций Китая, опирающуюся на мощную промышленную и сельскохозяйственную базу данного региона. Относительная инфраструктурная отсталость России и продолжающийся экономический спад неизбежно приведут к переключению инвестиционного потока на Китай. (367, С. 13).

Несмотря на очевидные достоинства, китайская политика приграничной открытости вплоть до недавнего времени имела ряд существенных недостатков, которые во многом осложняли управляемость и централизованный контроль за развитием процессов на местах:

1) Недостаточная гласность, последовательность и прозрачность мероприятий приграничной открытости. Юридической базой пригрантор-говли являлись не административные законы, а постановления и рекомендации Госсовета, большинство которых не подлежало обнародованию. (375, С. 6).

2) Отсутствие единой политики приграничной торговли: в отношении различных приграничных регионов Китая проводилась разная политика и предоставлялся различный набор льгот. (375, С. 6- 397, С. 7).

3) Приграничная политика КНР имела большие расхождения с нормами ГАТТ/ВТО, согласно которым льготный режим в пригранторговле обеспечивается только в районе 15−20 км от границы, в некоторых случаях (как в Мексике) льготный режим действует в 30-километровой приграничной полосе. (397, С. 7- 375, С. 6) В Китае льготы в пригранторговле распространялись на целые провинции и автономные районы. К слову сказать, девять приграничных провинций и районов занимают половину территории КНР. Та торговля, которую вел до недавнего времени Китай по своей сути являлась не приграничной, а транзитной. (375, С. 6).

4) Полное отождествление приграничной торговли с бартером, который до середины 90-х гг. и был основной формой торговых связей двух стран. (375, С. 7).

Только частично была выполнена одна из главных установок китайской приграничной политики — «открытие севера, связь с югом» , — суть которой заключается в привлечении китайских компаний с юга к инвестированию в северных приграничных районах, созданию там экспортных производств (291, С. 55- 369, С. 28- 343, С. 22- 416, С. 18), что в целом соответствует обозначившейся в 90-е гг. тенденции выноса трудои ресурсоемких производств из китайских районов первой волны открытости во внутренние территории страны, обладающие более дешевыми факторами производства. (248, С. 945) Однако до 1994 г. производственные фирмы с юга Китая были в большей степени заинтересованы в развитии торговых отношений, нежели в создании собственных производственных мощностей в пригранполосе, что объяснялось спецификой регулирования ВЭД в Китае и недостаточной уверенностью в перспективах сотрудничества с Россией. После осложнения в 1994 г. условий осуществления торговых связей между двумя странами, многие компании с юга были вынуждены отказаться от российского рынка (часть из них не ставила себе целью установления долгосрочных партнерских отношений с российскими фирмами). Между тем, инвестиции южно-китайских предпринимателей могли бы ускорить процесс создания собственной современной производственной базы в приграничных районах, и тем самым способствовать диверсификации товарной структуры пригранторговли и повышению в ней доли местной продукции. (357, С. 58) После 1994 г. в Китае были предприняты дальнейшие меры по усовершенствованию инвестиционного климата в пригранполосе, создания дополнительных стимулов для инвестирования. В этих целях во внешнеэкономическое законодательство в 1996 г. были внесены соответствующие изменения относительно юридического статуса приграничных территорий и произведена унификация режима пригранторговли.

В 1996 г. китайские власти ввели новый порядок регулирования пригранторговли, в целом соответствующий международно принятым нормам. В частности, установлено, что для получения льгот участники пригранторговли должны быть зарегистрированы в приграничной зоне шириной не более 20 км. Кроме того, унифицированы налоговые и таможенные льготы в области пригранторговли, ранее существенно различавшиеся по провинциям. Указьюается, что льготный порядок может распространяться на различные формы торговых операций, а не только на бартерные сделки, как это было ранее. (75, С. 77) В соответствии с новым порядком торговые операции в пригранполосе делятся на два вида:

1) торговые операции населения на специальных рынках в 20 км пригранполосе;

2) операции, осуществляемые специально уполномоченными на то компаниями и предприятиями из приграничных уездов через определенные государством погранпереходы.

Для операций первого типа установлен необлагаемый пошлинами минимум (около 125 долл. на 1 чел/день). Операции второго типа в течение двух лет будут облагаться таможенными пошлинами и налогами по ставкам, составляющим 50% от действующих. (66, С. 30).

В целом, в процессе приграничного сотрудничества Китай определился в своих геополитических интересах в России: Дальний Восток в силу ограниченной емкости местного потребительского рынка и недостаточной обеспеченности товарными ресурсами не в состоянии оказать решающего воздействия на процесс структурной перестройки экономики СевероВосточного Китая, и в этом смысле, не является подходящим для данного китайского региона экономическим партнером. В этой связи, Китай намерен расширять свое экономическое присутствие в России одновременно в двух направлениях — дальневосточном и сибирском, актуальность которого возросла после того, как в 1994 г. были исчерпаны возможности приграничной торговли. Опорную базу своего экономического влияния на российской территории предполагается создать все-таки в Сибири, где формируется основная часть российских экспортных поставок в Китай и сосредоточено большинство освоенных месторождений природных ресурсов России. (370, С. 69- 292, С. 263,).

В России на сегодняшний день статус приграничной торговли и ее территориальные рамки не определены. По всей видимости, какие-то шаги в этом направлении должны последовать в связи с намерением России присоединиться к ВТО, но едва ли в обозримом будущем российские приграничные территории займут такое же значимое место в общем экономическом организме страны и станут столь же полновесными участниками внешнеэкономической деятельности, как в Китае.

Таким образом, в результате внутренних неурядиц, неопределенности позиции федерального центра по отношению к регионам и отсутствия политики развития приграничных связей на сегодняшний день приграничное сотрудничество двух стран в большей степени способствуют решению экономических проблем Китая, нежели российского Дальнего ВостокаРоссия занимает пассивную позицию при определении перспективных сфер экономического взаимодействия с Китаем, предоставляя китайским партнерам возможность самим выбирать наиболее выгодные для них области сотрудничества, а как показывает практика, это далеко не всегда отвечает ее интересам. В итоге, торгово-экономическое сотрудничество России с Китаем (впрочем как и с другими странами АТР) на региональном уровне сводится к продаже природных ресурсов и продукции предприятий ВПК в обмен на промышленные ТНП и продовольствие.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

За последнее десятилетие позиция России в Азиатско-тихоокеанском регионе претерпела драматические изменения — из положения сверхдержавы Россия перешла в разряд второстепенных участников созданного здесь международного сообщества. (98, С. 20- 175, С. 27) До 1991 г. сверхдержавный статус России в данном регионе (и в мире в целом) обеспечивался главным образом за счет военно-политических инструментов влияния, в постконфронтационную эпоху их эффективность значительно снизилась. Распад СССР и затяжной экономический кризис ослабили политический авторитет и военно-стратегический потенциал страны: российское военное присутствие в АТР сократилось многократно, все договоры о взаимной безопасности с государствами региона (Монголией, Вьетнамом, КНДР и Индией) утратили силу. (140, С. 16- 175, С. 31).

В новых условиях повышение авторитета России на региональной арене и утверждение ее в статусе тихоокеанской державы представляется возможным прежде всего на основе укрепления торгово-экономического фундамента страны в этой части мира. Объективный интерес России в расширении связей с Азиатско-тихоокеанским регионом состоит в использовании тихоокеанских рынков для организации экспорта российской машинно-технической продукции и развития на этой основе технологической модели сотрудничества. Рынки ряда восточноазиатских стран, в отличие от западных, открыты для российской технологической продукции, при этом, относительно мягкие требования, предъявляемые этими странами к соблюдению технических, экологических и других стандартов, избавляют российских производителей от дополнительных затрат на стандартизацию экспортируемых товаров в соответствии с нормами, принятыми в развитых странах. Переориентация части внешнеэкономических связей России в восточноазиатском направлении необходима не только в целях облагораживания структуры экспорта страны на основе повышения в его составе доли продукции машиностроительного комплекса, но и в целях диверсификации географической структуры современных российских ВЭС, чрезмерно сконцентрированных на странах Запада.

Наиболее широкие возможности для реализации Россией технологической модели сотрудничества в АТР предоставляет Китай, являющийся традиционным торгово-экономическим партнером нашей страны в этом регионе и обладающий в ряде отраслей народного хозяйства легко стыкуемой с российской производственной базой. В числе перспективных с точки зрения расширения российского технологического экспорта отраслей китайской экономики выступают машиностроительный, топливно-энергетический комплексы (включая области атомной энергии), металлургическая, химическая, аэрокосмическая промышленность, строительство и реконструкции промышленных объектов и целый ряд других сфер народного хозяйства КНР.

Вместе с тем, российская экономическая политика в АТР в 90-е гг. обнаруживает свою полную несостоятельность. Приоритетный характер торгово-экономических отношений России со странами АТР и задача подключения к интеграционным процессам в регионе не реализуются на практике. Несмотря на то, что к середине текущего десятилетия объемы взаимной торговли со странами АТР возросли более чем в полтора раза, а с рядом государств — в несколько раз162, возможности экономического взаимодействия России со странами Азиатско-тихоокеанского региона задействованы пока не более чем на 10%: на долю АТР в середине 90-х гг. приходилось лишь 22% экспорта и 15% импорта России, что не соответствует потенциалу этого региона мира (около 50% мировой торговли). Очень незначительной является доля АТР (исключая США) в иностранных инвестициях, поступающих в Россию. (85, С. 79- 41, С. 5).

Как показал анализ российско-китайского экономического взаимодействия на этапе 90-х гг., преимущества тихоокеанских рынков для экспорта продукции обрабатывающих отраслей используются Россией крайне неэффективно. Более того, в текущем десятилетии происходит деградация торгово-экономических отношений России с Китаем: некоторое увеличение масштабов сотрудничества сопровождалось ухудшением качественных характеристик двусторонних связей. В их структуре происходят неблагоприятные изменения в сторону сокращения российского технологического экспорта и закрепления его сырьевой направленности. Структурно российско-китайские экономические отношения все в большей степени повторяют структуру связей России со странами Запада. Такая же тенденция наблюдается и в отношениях России с другими государствами тихоокеанской Азии.

Несоответствие объективных интересов России реальному положению страны в АТР обусловлено рядом причин. Проводимый российским руководством с начала 90-х гг. экономический курс, направленный на экстенсивное развитие первичных отраслей народного хозяйства, определяет доминирующее положение в национальной экономике и внешнеэкономических связях сырьевого капитала. Именно он в значительной степени формирует сегодня внутрии внешнеэкономическую политику России. Наряду с другими факторами это приводит к деморализации всего промышленного комплекса страны. Отсутствие регулирования цен со стороны государства на продукцию предприятий-монополистов, прежде всего в ТЭК, при высокой энергои материалоемкости российской промышленной продукции ведет к росту ее себестоимости и снижению международной конкурентоспособности. Между тем, на сегодняшний день именно ценовая конкуренция является наиболее реалистичной стратегией продвижения российских товаров машиностроительных отраслей на внешние рынки (в данном случае речь не идет о военной технике и вооружении). В современных российских ВЭС превалирует евроатлантическое направление, поскольку сырьевой капитал традиционно ориентирован на рынки сбыта в развитых странах мира. На восточном же направлении пока что не наблюдается систематической деловой активности крупного российского бизнеса, не созданы соответствующие институты и инструменты реализации российских экономических интересов в тихоокеанском регионе. В определенной мере однобокая внешнеэкономическая ориентация России объясняется особенностями территориального размещения производительных сил (¾ российской экономики сосредоточено в европейской части страны) и несовершенством транспортной и информационной инфраструктуры на Дальнем Востоке РФ. (41, С. 5- 213, С. 11- 140, С. 78).

При взаимодействии с регионом АТР Россия допускает ряд стратегических ошибок. К числу крупных просчетов российской политики на Востоке можно отнести поспешное свертывание политических и торгово-экономических отношений с бывшими союзными государствами АТР, в том числе со странами, имеющими задолженность перед Россией (общий долг Вьетнама, КНДР и Индии в ценах до 1991 г. составляет 23.6 млрд долл.) (175, С. 28, 35- 90, С.57) Установление официальных отношений с новыми партнерами в Азиатско-тихоокеанском регионе (Малайзией, Таиландом, Р. Кореей и т. д.), что, в общем, можно расценивать как положительный момент, не компенсирует утрату старых рынков России. Технологическое сотрудничество России с большинством новых партнеров в АТР, а, значит, возможности для экспорта продукции отечественного машиностроения, затруднено нестыкуемостью технологических линий, разными уровнями и направлениями развития их экономик (Россия остается индустриальной державой, государства Восточной и Юго-Восточной Азии движутся в постиндустриальное общество). (1, С. 32) В результате, экономическое взаимодействие с этими странами укладывается в привычную для России 90-х гг. схему продажи военной техники и сырья в обмен на готовую промышленную продукцию. Поиск Россией новых партнеров в АТР был ориентирован не на расширение предпринимательской активности сторон, а продиктован стремлением диверсифицировать источники получения экономической помощи.

Неудачи российской политики на Азиатско-тихоокеанском направлении в значительной мере были обусловлены отсутствием единой стратегии сотрудничества России со странами АТР, взаимоувязывающей интересы российских территорий, географически и экономически в наибольшей степени тяготеющих к данному региону — российского Дальнего Востока и Восточной Сибири, — с интересами российского государства в целом. Это является следствием целого комплекса сложных экономических и политических проблем современной России, отражает неразработанность концепции регионального развития и неурегулированность взаимоотношений по линии центр-регионы. В результате, взаимодействие России со странами АТР осуществлялось без взаимной согласованности курса и должной координации действий на федеральном и региональном уровнях.

Собственный экономический и демографический потенциал Дальнего Востока недостаточен для того, чтобы он мог реализовать существенную часть связей России и стать полноценным партнером в АТР. Созданная в регионе экономическая структура и нарастающий кризис не позволяют мобилизовать достаточные ресурсы для самостоятельного (без поддержки федерального центра) «прорыва» в АТР. (40, С. 70) К тому же, Россия не обладает здесь и крупными транснациональными институтами, способными лоббировать интересы российского Дальнего Востока как на внутригосударственном, так и на региональном (АТР) уровнях. (1, С.28) Стихийное вовлечение во внешнеэкономические связи субъектов федерации и предприятий в восточной части России в первой половине 90-х гг. продемонстрировало, что расширение контактов с внешним миром сопряжено с заметными издержками для экономики региона и всей страны. При этом, плохо продуманная политика внешнеэкономической открытости, помогая решать некоторые текущие проблемы, одновременно бросает вызов долгосрочным национальным интересам России, приводит к экспортному истощению экономики российского Дальнего Востока, усугублению ее сырьевой структуры и дальнейшей социально-экономической деградации региона. (47, С. 44−45).

Утверждение в 1996 г. Федеральной программы развития районов Дальнего Востока и Забайкалья на период до 2005 г., является лишь первым шагом на пути восстановления управляемости за происходящими здесь процессами, создания адекватной экономической структуры и превращения Дальнего Востока в действительный плацдарм для реализации геостратегических интересов России в АТР. Вызывает сомнение однако, что прежний европоцентричный и утилитарный подход к восточным регионам страны полностью изжил себя и что участие федерального центра в экономической жизни Дальнего Востока и Сибири не ограничится эксплуатацией их природно-ресурсного потенциала и решением на этой основе экономических проблем центральной России.

Принципиальное значение имеет недооценка Россией изменения собственного положения в Азиатско-тихоокеанском регионе и повышение роли стран АТР в мировом развитии. В 90-е гт. рейтинг России в данном регионе продолжал понижаться: за пять-шесть лет к середине текущего десятилетия относительный «вес» России для стран АТР упал почти в пять раз (объем годового ВВП в России в первой половине 90-х гт. сократился в 2.5 раза, а в большинстве стран АТР он почти удвоился). Если СССР по объему ВВП занимал 3-е место среди государств тихоокеанского бассейна, то в 1996 г. Россия находилась уже только на 7-м месте. (41, С. 5−6) По уровню экономического развития согласно классификации СТЭС Россия относится к 3-ей, последней группе стран-членов СТЭС (наряду с Перу, Колумбией, Индонезией, Вьетнамом и т. д.) (41, С.5−6) 163.

Охваченная глубоким экономическим спадом, усугубляемым кризисом государственности, и проводящая в своей внешней политике и экономических связях проатлантический курс, Россия в последние годы утрачивает в АТР статус даже региональной державы. Несмотря на географическое присутствие в регионе и участие в важнейших региональных структурах, Россия не является органической частью АТР. По ряду признаков — политических, военно-стратегических, объему и структуре внешнеэкономических связей Россия в настоящее время не может рассматриваться как крупный или один из ведущих участников тихоокеанского сообщества. 164(175, С. 36) Некоторые эксперты утверждают даже, что Россия в АТР превратилась в номинального участника. (1, С. 23) Очевидно, что значение Азиатско-тихоокеанского региона для России на данном этапе ограничивается функцией «стратегического тыла» во взаимоотношениях с США и Европой, способствующего расширению возможностей ее политического маневра.

Тем не менее, в отношениях со странами тихоокеанской Азии Россия использует прежний великодержавный подход и пытается утвердиться в регионе исключительно за счет политических средств. Налицо слабая заинтересованность в деятельности региональных экономических структур (ТЭС, СТЭС), тенденция огосударствления взаимоотношений со странами региона, желание ограничиться только межправительственными контактами, что идет вразрез с традициями тихоокеанского сообщества, предусматривающими взаимодействие на всех уровнях социально-политической и деловой жизни.'65.

С позиции сильного государства строятся и отношения России с ее главным экономическим партнером в АТР — Китаем, — в то время, как в последние десятилетия в соотношении сил между странами и их положении в мировой экономике произошли принципиальные изменения. Следует признать, что сегодня Китай представляет собой более могущественную в экономическом отношении страну, нежели Россия, и имеет все необходимые предпосылки для превращения в ближайшем будущем в одну крупнейших экономик мира. Российская восточная политика плохо учитывает также и фактор расширения в АТР китайской сферы влияния, начало формирования в регионе китайского экономического пространства. Между тем, в последние годы деловая и культурная жизнь в АТР все больше начинает вращаться вокруг китайской оси: Китай становится новым центром инвестиционной активности и интеграционных процессов в тихоокеанском бассейне, выступает инициатором различных проектов многостороннего экономического сотрудничества в АТР. На Азиатско-тихоокеанский регион приходится около 80% внешнеторгового оборота и 90% иностранных инвестиций КНР. (416, С. 38) В дальнейшем, очевидно, роль Китая в региональных процессах будет только возрастать.

Недооценка возросшей экономической мощи Китая и его растущей роли в мировой экономике приводит к неблагоприятным для нашей страны результатам и последствиям при осуществлении двустороннего сотрудничества. Россия занимает пассивную позицию во взаимоотношениях с Китаем, предоставляет право определять перспективные для него сферы взаимодействия на российской территории. В результате, российско-китайское экономические отношения на всех уровнях связей в 90-е гг. — национальном, межрегиональном, приграничном, — в большей степени способствует решению экономических проблем Китая, нежели России, в частности, в плане обеспечения китайской экономики сырьевыми ресурсами (при экономии конвертируемой валюты), модернизации армии, укрепления на этой основе экономических позиций страны в АТР. Для России двусторонние связи позволяют в какой-то степени преодолевать кризисные ситуации в отдельных отраслях промышленности, но не решают основных проблем ее развития. Если говорить о региональном уровне связей двух стран, то здесь прослеживается тенденция постепенного втягивания в 90-е гг. территорий российского Дальнего Востока и Сибири в сферу китайского экономического влияния. Хозяйственное развитие этих российских регионов все в большей степени отвечает штанам экономического строительства в КНР. Одновременно, между названными регионами и соседними провинциями Китая усиливается конкуренция за привлечение иностранных инвестиций и обслуживание грузопотоков Европа-Азия. В большинстве случаев, российские регионы не выдерживают этой конкуренции, в итоге, основные каналы сотрудничества со странами АТР замыкаются на Китай. Если мировые пути через Евразию полностью сместятся к югу, то основная часть России еще больше отдалится от АТР.

Таким образом, «стратегический альянс» России с Китаем на фоне пассивного участия российской стороны в процессе Азиатско-тихоокеанской интеграции, недостаточной ориентации на защиту собственных интересов в данном регионе объективно способствует укреплению здесь позиций Китая, повышению его политического авторитета и экономического могущества. (246, С. 170−171- 175, С. 38- 90, С. 57- 127, С. 19) Очевидно, что при сохранении нынешнего подхода к сотрудничеству с Китаем Россия будет и дальше оттесняться на обочину региональных процессов в Азиатско-тихоокеанском регионе и втягиваться в сферу экономических интересов Китая. В связи с этим, возникает необходимость разработки новой стратегии взаимодействия, которая будет учитывать объективное соотношение экономических потенциалов двух стран, служить решению не сиюминутных проблем, а обеспечивать национальные интересы и социально-экономический прогресс России в долгосрочной перспективе.

Для обеспечения достойного положения страны в АТР российскому государству прежде всего следует отказаться от идеи великодержавности и европоцентризма как во внешней, так и во внутренней политике, переключиться на использование в первую очередь экономических, а не политических и военных рычагов, трезво оценить реальное соотношение сил на региональной арене. Перелом же в характере сотрудничества с отдельными странами тихоокеанского бассейна станет возможным только при условии активизации роли государства в хозяйственной жизни страны, усиления его позиций в сфере внешнеэкономической деятельности, изменении отношений собственности в ряде отраслей народного хозяйства, эффективном регулировании предприятий-монополистов, наконец, смещении акцентов в экономической политике с преимущественного развития сырьевого комплекса на сбалансированное развитие сырьевых и обраба тывающих производств, ориентацию на повышение конкурентоспособ ности национальной экономики в мировом хозяйстве.