От военной конфронтации к политическому союзу: японо-российские отношения в 1905-1917 гг

Актуальность темы

исследования. Изучение опыта взаимоотношений государств является одной из важных задач исторической науки. Знание прошлого позволяет не только находить объяснение многим вопросам межгосударственных отношений на современном этапе, но и прогнозировать возможные пути их развития в будущем. Сказанное относится и к японо-российским отношениям, которые на протяжении всей своей истории, насчитывающей более 150 лет, отличались противоречивостью и сложностью.

Особенно напряженно эти отношения развивались в первой половине XX столетия. Начало прошлого века ознаменовалось крупномасштабным военным конфликтом между Японией и Россией на Тихом океане. Эта война, открывшая счет военным столкновениям XX в., стала результатом соперничества Японии и России в Северо-Восточном Китае (Маньчжурия) и Корее, где политические и экономические интересы Токио вступили в противоречие с аналогичными интересами Санкт-Петербурга.

На первых порах итоги русско-японской войны, которыми были недовольны как Япония, так и Россия, оставляли немного шансов для послевоенного налаживания отношений между двумя странами и урегулирования противоречий, ставших причинами военного столкновения. Тем не менее, вопреки прогнозам российских и японских политиков и военных, новой войны между Россией и Японией не последовало. Напротив, в послевоенный период отношения между двумя странами стали постепенно налаживаться.

В течение 1906;1917 гг. противоречия между недавними противниками постепенно отошли на второй план, а японо-российские отношения достигли уровня двустороннего партнерства. Правительствами двух стран были урегулированы спорные вопросы в Маньчжурии, определены условия торговли и рыболовства, расширены сферы влияния в Восточной Азии, а также выработаны принципы совместной политики в Китае. Кульминацией эпохи '! 3 ! русско-японского сближения явились годы Первой мировой войны, в течение которых отношения Японии и России вышли на уровень союзнических.

Однако нормализация японо-российских отношений не поставила раз и навсегда точку в военных конфликтах между Японией и Россией. Всего через два года после заключения русско-японского военно-политического союза началась иностранная военная интервенция (1918;1922 гг.), в которой приняла участие Япония. Воспользовавшись начавшейся в России Гражданской войной, японские войска оккупировали русский Дальний Восток. Таким образом, по вине японского правительства, поставившего целью захват российской территории и ее экономическое разграбление, Японии и России не удалось реализовать на практике положительный опыт, накопленный двумя странами за предшествующие годы.

Вооруженные конфликты между Японией и Россией имели место и в дальнейшем: события у оз. Хасан (1938 г.), совместные операции Советского Союза и Монголии против японских войск на р. Халхин-Гол (1939 г.), советско-японская война (9 августа-2 сентября 1945 г.). Эти региональные столкновения и полномасштабная война между двумя государствами вновь стали следствием агрессивной политики Японского правительства, взявшего с конца 1920;х годов курс на установление военно-политического господства в Восточной и Юго-Восточной Азии и захват чужих территорий.

Но история отношений между двумя странами имела не только негативный опыт, но и немало положительного. Самого внимательного изучения заслуживает позитивный опыт, накопленный Японией и Россией в 1905;1917 гг. Послевоенное русско-японское урегулирование и заключение военно-политического союза между государствами, еще десять лет назад являвшимися противниками, стали показательным явлением в истории. Развитие отношений между двумя странами в 1905;1917 гг. показало, что, благодаря соответствующей политической воле, эти государства могут перейти от военной конфронтации к установлению добрососедских отношений и взаимовыгодному сотрудничеству в политической, экономической и военной сферах.

Обращение к положительному опыту, накопленному обеими странами за 1905;1917 гг., важно для создания целостной картины межгосударственных связей Японии и России начала XX в., понимания особенностей японо-российских отношений на современном этапе и прогнозирования возможных путей их дальнейшего развития.

Международные процессы, происходящие сегодня в АТР, свидетельствуют о наступлении в XXI в. эпохи Азиатско-Тихоокеанского региона. Традиционные восточноазиатские общества (Китай, Япония, Южная Корея, Сингапур), вставшие во второй половине XX в. на путь динамичного экономического развития, в наши дни выходят на ведущие роли в политике и экономике не только Восточной и Юго-Восточной Азии, но и за ее пределами.

В условиях перестройки системы международных отношений, начавшейся в 1991 г. после распада СССР, современное положение в АТР отличается двойственностью. С одной стороны, можно говорить об отсутствии реальной военной угрозы в бассейне Тихого океана. В то же время существование проблемы Корейского полуострова, конфликт материкового Китая и Тайваня, нерешенность территориального спора между Россией и Японией выступают как дестабилизирующие факторы и указывают на возможность возникновения региональных столкновений в будущем.

В современных условиях добрососедские отношения Москвы и Токио отвечают стратегическим интересам обеих стран, позволяя более уверенно выстраивать отношения со своими главными партнерами по Азиатско-Тихоокеанскому региону — Китаем и США, укрепляют их позиции в мировой политике, а также способствуют упрочению стабильности в Восточной Азии.

В XXI в. укрепление и развитие политико-экономических отношений между Японией и Россией на принципах равноправного партнерства может и должно опираться на положительные начинания, заложенные правительствами обеих стран в начале прошлого столетия. Таким образом, выявление факторов, 5 t которые позволили обоим государствам за небольшой по историческим меркам период достичь соглашения по наиболее спорным вопросам, а также изучение политических и экономических аспектов русско-японских отношений указанного периода имеет особую актуальность.

Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на важность данной проблематики, в российской и зарубежной исторической науке до последнего времени не было создано работ, где бы подробно анализировались отношения Японии и России в 1905—1917 гг.

В российской историографии первые попытки рассмотрения японо-российских отношений начала XX в. были предприняты уже вскоре после завершения русско-японской войны. Эти работы представляли собой аналитические записки и небольшие очерки, в которых анализировались итоги военного противостояния между двумя странами, положение русского Дальнего Востока, послевоенные внешнеполитические мероприятия Токио и Санкт-Петербурга, а также составлялись прогнозы дальнейшего развития отношений между Японией и Россией.

Одним из первых указанные аспекты проанализировал военный корреспондент Д. Г. Янчевецкий. Своей работе автор дал броское название.

Гроза с Востока", отражавшее настороженное отношение к Японии в российском обществе и правительственных кругах в первое послевоенное время. В исследовании подчеркивалось, что после русско-японской войны царскому правительству следовало проводить на Дальнем Востоке более обдуманную и взвешенную политику, направленную на упрочение, в первую очередь, экономического и политического положения своих владений. По мнению автора, от царского правительства требовалось «полное невмешательство во все внутренние дела Китая, Южной Маньчжурии и Кореи, что бы там ни делала Япония или другая держава». Портсмутский мирный договор Д. Г. Янчевецкий рассматривал как временное соглашение, статьи которого не защитят Японию и Россию от будущих столкновений. Выход автор видел в подписании между двумя странами нового соглашения по наиболее 6 острым вопросам дальневосточной политики и считал, что такой документ Токио и Санкт-Петербург смогут заключить в ближайшее время. Обращает на себя внимание отношение Д. Г. Янчевецкого к «японской угрозе», о которой после Портсмута много говорилось в российской прессе и заявлениях политиков. Причинами возникновения стереотипа о намерении Японии напасть на Россию чаще всего становились сведения о спешном перевооружении японских вооруженных сил. Д. Г. Янчевецкий подчеркивал, что Япония вооружается вовсе не для того, чтобы напасть на Россию. Перевооружение японской армии автор аргументированно объяснял тремя причинами: необходимостью восстановления вооруженных сил после войны с Россией, защитой увеличившихся в результате войны владений Японии, поддержанием престижа великой державы, которой Япония стала после победы в русско-японской войне1. Таким образом, Д. Г. Янчевецкий постарался подойти объективно и непредвзято к итогам войны, японской политике в Восточной Азии и отношениям между Японией и Россией.

С принципиально иных позиций итоги войны между Японией и Россией, а также будущее русского Дальнего Востока охарактеризовал А. А. Панов". По его мнению, после подписания Портсмутского мирного договора Япония взяла на вооружение политику экономического выдавливания России с побережья Тихого океана. Как указывал А. А. Панов, уже в течение первого послевоенного года рынки Владивостока и Харбина оказались заполнены товарами японского производства. Японцам также вменялось в вину, что они пытаются составить конкуренцию российским рыбопромышленникам и с этой целью построили два рыбозавода. Продукция на этих предприятиях, по словам автора, изготавливалась в соответствии со вкусами российского потребителя. Таким образом, послевоенное развитие экономической активности подданных Японии в Приамурском крае автор необоснованно рассматривал как экономический.

1 Янчевецкий Д. Г. Гроза с Востока. Задачи России и задачи Японии на Дальнем Востоке. Очерки. Ревель, 1907. С. Н-1У, 48−50, 58, 66−67,128−133. ¦ натиск на интересы и России и считал, что это лишь первый шаг по осуществлению японцами доктрины «Азия для азиатов"1.

А. А. Панова следует отнести к разряду тех «аналитиков», кто своими путаными рассуждениями о якобы готовящейся японской экономической экспансии способствовал формированию в России ошибочного представления о положении русского Дальнего Востока и японо-российских отношениях. Из работы следует, что, создавая рыбообрабатывающие заводы, японцы ориентировались не на нужды рынка, а лишь пытались выдавить русских конкурентов из рыбообрабатывающей отрасли. Кроме того, А. А. Панов никак не объясняет, какой вред интересам России могли нанести товары японского производства, восполнившие промышленный и продовольственный дефицит, возникший за годы русско-японской войны. Столь же безосновательными представляется попытка автора увязать расширение активности японского капитала в российских дальневосточных владениях с доктриной «Азия для азиатов».

С аналогичных позиций японо-российские отношения рассмотрел П. И. Торгашев. Проанализировав причины, вызвавшие русско-японскую войну, автор пришел к неожиданному выводу, что в этой войне виновата, в первую очередь, Российская империя. Даже вся история освоения Сибири и русского Дальнего Востока, а также экспедиции выдающихся первопроходцев В. Н. Пояркова и Е. П. Хабарова сведены П. И Торгашевым к бездумной погоне Российской империи за расширением границ, авантюризму и «экспериментам бюрократии по колонизации». Автор высказывает мысль, что российское правительство, не сумевшее должным образом заселить и обустроить свои владения, якобы подготовило Японии благоприятные условия для агрессии против русского Дальнего Востока. Раскритиковав дальневосточную политику России, П. И. Торгашев заявил, что будущая безопасность Приамурского края будет напрямую зависеть от его экономического укрепления. Среди мер,.

1 Панов А. А. Грядущее монгольское иго. Открытое письмо народным представителям. СПб., 1906. С. 4, 10, 14, 47. призванных обезопасить русский Дальний Восток от японской агрессии, в работе были названы активизация переселенческой политики, развитие местной промышленности, судоходства и международной торговли1.

В одном из своих исследований Н. В. Слюнин фрагментарно рассмотрел Русско-японскую рыболовную конвенцию 1907 г., послевоенное экономическое положение русского Дальнего Востока и целесообразность существования Порто-франко в Приамурском крае. Соглашение по рыболовству, подписанное между Токио и Санкт-Петербургом, Н. В. Слюнин охарактеризовал как невыгодное для России и ее дальневосточной рыбопромышленности. По мнению этого исследователя, для изменения ситуации в рыбодобывающей отрасли и расширения экспорта морепродуктов на российский рынок, на Дальний Восток следовало привлечь больше русских предпринимателей. Признавая, что итоги русско-японской войны изменили политическое положение Приамурского края не в пользу России, Н. В. Слюнин подчеркивал, что удержать свои позиции в этом регионе царское правительство сможет лишь в случае усиления Приамурья в экономическом отношении. По мнению автора, для этого царское правительство должно было отменить действовавший на Дальнем Востоке режим Порто-франко и тем самым подтолкнуть дальневосточную промышленность к развитию2. Уделив в работе внимание послевоенному положению русского Дальнего Востока и мероприятиям, призванным упрочить экономическое положение Приамурья, Н. В. Слюнин в то же время оставил без внимания непосредственно русско-японские отношения и перспективы их дальнейшего развития.

Японо-российские отношения и послевоенное экономическое положение русского дальнего Востока фрагментарно затронуты в работе С. Д. Меркулова. По его мнению, которое в то время разделяли многие российские военные и политические деятели, итоги русско-японской войны изменили положение в Восточной Азии не в пользу России. В частности, вхождение Южной.

1 Торгашев П. И. Авантюры на Дальнем Востоке. Из-за чего мы воевали с Японией. М., 1907. С. 5, 73−75, 140. 223−224.

2 Слюнин Н. В. Современное положение нашего Дальнего Востока. СПб., 1908. С. 101, 140, 155. 9.

Маньчжурии в сферу влияния Японии, а также захват Кореи обусловили возникновение японской экономической угрозы русскому Дальнему Востоку. С. Д. Меркулов также считал, что существование в Приамурском крае Порто-франко еще больше способствовало экономическому ослаблению российских владений, и поэтому выступал за отмену беспошлинной торговли1.

Следует отметить, что в этих работах приведены обоснованные суждения о необходимости экономического и военного укрепления русского Дальнего Востока, возможности послевоенного урегулирования русско-японских отношений, а также представлен анализ дальневосточной политики царского правительства.

В целом, вышеназванные работы представляют интерес, прежде всего, как свидетельства современников — участников рассматриваемых в них событий, чем научные исследования. Многие оценки, высказанные в них, большей частью носят декларативный характер, поэтому сами работы не позволяют составить достаточно объективное представление о состоянии русско-японских отношений и военно-политическом положении Приамурского края.

В 1920;е—1930;е гг. в российской историографии появились новые исследования, в которых фрагментарно рассматривалась история японо-российских отношений конца Х1Х-нач. XX в. и дальневосточная политика российского правительства. Одним из первых анализ вышеназванных аспектов предпринял бывший царский дипломат И. Я. Коростовец. В своей работе он подверг критике дальневосточный курс В. Н. Ламздорфа, который, по его мнению, не уделял должного внимания восточным окраинам Российской империи. И. Я. Коростовец полагал, что России следовало выстраивать свои отношения с Японией не с позиций силы, а на основе компромиссной политики, одним из сторонников которой являлся наместник Дальнего Востока Е. И. Алексеев. В работе приводится точка зрения, что накануне русско-японской войны Япония и Россия имели все возможности разрешить.

1 Меркулов С. Д. Порто-франко и колонизация Приамурского края русским населением. СПб., 1908. С. 1, 15, 16. (.

10 противоречия мирным путем, посредством достижения договоренностей по Корее1.

Едва ли можно согласиться с мнениями И. Я. Коростовца и Е. И. Алексеева о возможности мирного разрешения противоречий между Японией и Россией посредством достижения договоренности по одному лишь Корейскому вопросу. Разногласия между двумя странами включали целый комплекс причин, а не ограничивались только Кореей. В частности, существовала проблема Ляодунского полуострова, который был захвачен Японией в ходе первой японо-китайской войны. В результате организованной в 1895 г. Россией Тройственного вмешательства в условия Симоносекского мирного договора, Токио пришлось отказаться от своих прав на эту территорию. В 1898 г. китайское правительство передало полуостров в аренду России на 25 лет. Кроме того, конфликт русско-японских интересов был обусловлен военным присутствием России в Маньчжурии, строительством сквозного железнодорожного пути между европейской частью России и Владивостоком, освоением и колонизацией Приамурского края.

В одной из своих работ 2 известный востоковед Д. М. Позднеев уделил внимание рассмотрению тихоокеанского рыболовства начала XX в., являвшегося одной из важных сфер русско-японских отношений. Автором были проанализированы мероприятия японского правительства по развитию японской рыбной промышленности на Дальнем Востоке, такие, например, как предоставление правительственных субсидий и денежных поощрений японским предпринимателям. Кроме того, Д. М. Позднеев, рассматривая развитие русско-японской торговли накануне и в годы Первой мировой войны, назвал причины стагнации торгового обмена между двумя странами, которые были обусловлены, прежде всего, отсутствием знаний об особенностях зарубежной рыночной конъюнктуры у японских и российских коммерсантов, а также высокой стоимостью железнодорожных перевозок и высокими хКоростовец И. Я. Россия на Дальнем Востоке. Пекин, 1922. С. 4−5, 25, 48- См. также: Донесение Коростовца. Пекин, 20 сентября 1908 г. АВП РИ, Ф. «Китайский стол», Оп. 491, Д. № 1126, Л. 16−20.

2ПозднеевД. М. Япония. Страна, население, история, политика. М. 1925. С. 139,185−187.

11 таможенными тарифами в России.

Основное внимание в работе Д. М. Позднеева уделено мероприятиям японского правительства в сфере тихоокеанского рыболовства, вопросам выполнения военных заказов союзников в годы Первой мировой войны, а также рассмотрению особенностей японской континентальной политики. В целом исследование носит обзорный характер и позволяет составить самое общее представление об истории русско-японских отношений начала XX в.

В работе советских востоковедов О. Танина (О. С. Тарханов) и Е. Иогана (Е. С. Иолк) предпринята попытка проанализировать внутриполитическое развитие Японии и ее внешнеполитическую доктрину в конце Х1Х-начале XX вв. Авторы фрагментарно анализируют и японо-российские отношения в указанное время. Война между двумя странами рассматривается в работе как следствие столкновения интересов Японии и России в Китае и Корее, а также усилий Великобритании, заинтересованной в ослаблении позиций России на Тихом океане. О. Танин и Е. Иоганн констатируют существование в политических кругах Японии двух направлений — антироссийскго и пророссийского. Первое направление, возглавляемое Ямагата Аритомо, выступало за заключение союза с Великобританией и войну с Россией. Второе, подконтрольное Ито Хиробуми, придерживалось мнения о необходимости заключения союза с Россией и развития японской экспансии в бассейне Тихого океана. Таким образом, с одной стороны, авторы говорят о наличии в японских политических кругах сил, заинтересованных в проведении с Россией совместной политики на Дальнем Востоке. С другой стороны, рассмотрение указанного политического направления, а также его деятельности в послевоенный период и годы Первой мировой войны осталось за рамками указанного исследования1.

Соответствующий раздел, в котором исследуется внешняя политика Японии начала XX в., анализируются англо-японские отношения и попытки правительства США ослабить влияние Японии и России в Маньчжурии,.

1Танин О., Иоган Е. Военно-фашистское движение в Японии. М., 1933. С. 5, 13−14, 18.

12 присутствует в работе Е. М. Жукова «История Японии: Краткий очерк» 1. Автором рассматриваются японо-американские трения по эмиграционному вопросу, совместные мероприятия Японии и России по противодействию попыткам экономического проникновения Вашингтона в сферы интересов обеих стран в Китае. В своей работе Е. М. Жуков констатирует, что сближение Японии с Россией в послепортсмутские годы (1905;1914 гг.) и годы Первой мировой войны было обосновано стремлением к защите своих интересов в Маньчжурии от США.

Схожая точка зрения относительно причин нормализации русско-японских отношений в период, охватывающий время от завершения русско-японской войны до начала Первой мировой войны, высказывалась в научных трудах В. Я. Аварина2 и Б. А. Романова3. Таким образом, в российской историографии первой половины XX в. послевоенная нормализация русско-японских отношений объясняется главным образом внешнеполитическим фактором — проникновением США в Китай, угрожавшим интересам Японии и России. Данная точка зрения представляется односторонней. Фактор США сыграл безусловно важную роль в деле послевоенной нормализации русско-японских отношений. В то же время, сближение двух стран было также обусловлено рассмотренными ниже внутриполитическими изменениями в Японии.

Во второй половине XX в. в российской исторической науке появились новые работы по истории международных отношений на Дальнем Востоке, в рамках которых анализировались русско-японские отношения в период 19 051 917 гг. По своей научной направленности и проблематике, послевоенные исследования российских ученых развивали основные направления и научные подходы к истории международных отношений и внешней политике, созданные в предшествующие годы. хЖуков Е. М. История Японии: Краткий очерк. М., 1939. С. 161−162.

2Аварии В. Я. Империализм в Маньчжурии. Т. 1: Этапы империалистической борьбы за Маньчжурию. М.-Л., 1934.

3Романов Б. А. Россия в Маньчжурии (1892−1906): Очерки по истории внешней политики самодержавия в эпоху империализма. Л., 1928.

Например, А. Л. Гальперин, уделяя основное внимание исследованию англо-японского союзного договора 1902 г., обращается к проблематике международных отношений на Дальнем Востоке в конце Х1Х-начале XX в., а также русско-японским отношениям. Вслед за Е. М. Жуковым, В. Я. Авариным и Б. А. Романовым автор в качестве одной из главных причин, обусловивших нормализацию русско-японских отношений в послепортсмутский период, рассматривает американо-японские противоречия. Наряду с этим, А. Л. Гальперин считает, что послевоенному урегулированию спорных вопросов Япония и Россия были обязаны Великобритании и Франции, которые стремились привлечь Российскую империю в антигерманский лагерь и поэтому приложили усилия к снятию противоречий в русско-японских отношениях1.

Попытка проанализировать континентальную политику Японии в годы Первой мировой войны, а также рассмотреть японо-российские отношения в указанный период предпринята в работах2 X. Т. Эйдуса. С одной стороны, X. Т. Эйдус справедливо отмечает стремление японского правительства использовать европейскую войну для расширения своего влияния на континенте. В то же время, автор явно преувеличивает возможности Японии, считая, что японское правительство якобы намеревалось использовать захват германских колоний в Китае для последующего проникновения в Северную Маньчжурию (и вытеснения оттуда России — Ю. 77.). Не вполне обоснованным представляется другое заявление указанного исследователя: «после превращения Кореи в японскую колонию и овладения весьма значительными позициями в Южной Маньчжурии в умах японских империалистов глубоко засела мысль об установлении полного господства над всем Китаем».

В действительности, после превращения Кореи в японскую колонию в 1910 г. и в дальнейшем — в годы Первой мировой войны — внешнеполитические интересы Японии в Восточной Азии не были столь «глобальными» и ограничивались Южной Маньчжурией. X. Т. Эйдус не уделяет внимания.

1 Гальперин А. Л. Англо-японский союз. 1902;1921 гг. М&bdquo- 1947. С. 257−259,270−285.

2 Эйдус X. Т. История Японии с древнейших времен до наших дней. М., 1968. С. 132, 138, 140- Эйдус X. Т. Очерки новой и новейшей истории Японии. М., 1955. С. 93.

14 сотрудничеству Японии и России в военной сфере, а подписание в 1916 г. русско-японского союзного договора рассматривает всего лишь как еще одно рядовое соглашение между двумя странами.

Такие аспекты, как предъявление Японией Китаю Двадцати одного требования и влияние японо-китайских событий на русско-японские отношения поднимаются в исследовании Р. М. Бродского. В своей работе Р. М. Бродский отмечает, что позиция невмешательства в японо-китайский конфликт, занятая царским правительством, была обусловлена стремлением избежать возможных осложнений в отношениях с Токио. В итоге, фактическое одобрение Россией японской политики в Китае привело к еще большему сближению Японии с Россией и ухудшению англо-японских отношений1.

Во второй половине 40-х годов была защищена кандидатская диссертация Г. И. Болдырева, в которой проанализирована экономика Японии в годы Первой мировой войны. В своей работе автор отмечает, что европейская война предоставила японским предпринимателям возможность занять на азиатских рынках место ведущих европейских стран и Соединенных Штатов, с которыми Япония не могла конкурировать в обычных условиях2. Приведенные в исследовании статистические данные по японскому экспорту показывают, что в годы европейской войны Россия являлась главным потребителем лишь японского вооружения, в то время как по остальным показателям во внешнеторговом обороте Японской империи торговля с Россией занимала последнее место после Китая, Индии, Северной Америки и Европы. С одной стороны, в своей работе автор констатирует стагнацию в русско-японской торговле. Вместе с тем, Г. И. Болдырев не рассматривает причины этого явления и не объясняет факторы, тормозившие развитие русско-японского торгового обмена в годы Первой мировой войны.

В монографии И. В. Бестужева исследуются дискуссии в российских политических кругах по вопросам приоритетов внешней политики и.

1 Бродский Р. М. Двадцать одно требование Японии к Китаю в 1915 г. (Дис.. канд. ист. наук.) Львов, 1947. С. 110, 119,213.

2 Болдырев Г. И. Финансы Японии (Дис. канд. ист. наук.). М., 1946. С. 270.

15 отношениям с Японией. Автор не только проанализировал разработку царским правительством нового внешнеполитического курса в послевоенный период, но и уделил внимание изучению подходов ведущих политических партий России к внешней политике. По мнению И. В. Бестужева, курс царского правительства на сближение с Японией поддерживали (с известными оговорками) леволиберальные и праволиберальные партии (Кадеты и Октябристы). Партии правого толка, наоборот, выступали за проведение на Дальнем Востоке наступательной политики, направленной против Японии, и восстановление авторитета Российской империи, подорванного русско-японской войной'.

Дискуссии в российских политических кругах по вопросам внешней политики и обсуждения перспектив отношений с Японией стали предметом исследования А. В. Игнатьева. В работе отмечается, что русско-японские отношения занимали важное место в послевоенном пересмотре царским правительством внешнеполитического курса. Россия, заинтересованная в скорейшем возвращении к активной политике в Европе, постаралась стабилизировать положение на Дальнем Востоке посредством восстановления отношений с Японской империей. Эта внешнеполитическая линия, начатая В. Н. Ламздорфом и продолженная А. П. Извольским, позволила, по мнению А. В. Игнатьева, к концу 1906 г. сформировать принципы российской внешней политики: «.союз с Францией, согласие с Японией и сближение с Англией"2.

С одной стороны, комплексное изучение И. В. Бестужевым и А. В. Игнатьевым аспектов становления внешнеполитического курса Российской империи в послепортсмутский период позволило выявить различные подходы к дальневосточной политике. В то же время, попытки И. В. Бестужева свести дискуссии в российских политических кругах к «. частным разногласиям внутри одного и того же помещичьего класса» 3, а также мнение А. В. Игнатьева, что в подписании Русско-японской рыболовной конвенции 1907 г. и Трактата о торговле и мореплавании «проявилась неспособность царизма .

1 Бестужев И. В. Борьба в России по вопросам внешней политики 1906;1910 гг. М., 1961. С. 164−165.

2 Игнатьев А. В. Внешняя политика России в 1905;1907 гг. М., 1986. С. 118, 157, 165.

3 Бестужев И. В. Указ. соч. С. 71. твердо отстаивать интересы страны" 1, представляются необоснованными и нуждаются в пересмотре.

Одним из наиболее всесторонних исследований международных отношений на Дальнем Востоке в начале XX в. явилась монография С. С. Григорцевича, основу которой составили дипломатические документы России, Великобритании, Франции, Германии и США, материалы российской и европейской прессы2. Возможность опираться на широкий круг источников позволила автору рассмотреть динамику развития русско-японских отношений в 1905;1917 гг., а также выявить причины русско-японского сближения в послевоенный период, к которым автор относит, прежде всего, усиление японо-американских противоречий и стремление Японии и России к совместной защите сфер своих интересов в Китае от посягательств третьих стран. То есть, тем самым С. С. Григорцевич фактически повторяет существовавшую в отечественной исторической науке точку зрения.

При рассмотрении причин заключения в 1916 г. между Японией и Россией союзного договора С. С. Григорцевич высказывает точку зрения, что главным мотивом, по которому царское правительство вступило в переговоры с Японией, была надежда на дополнительные поставки вооружения3. Вместе с тем, на момент подписания договора Россию больше беспокоила перспектива японо-германского союза, в случае заключения которого царскому правительству пришлось бы пересматривать всю свою внешнюю политику. Не случайно российский представитель Г. А. Козаков в самом начале переговоров попытался добиться от японской стороны согласия придать будущему договору антигерманский характер, а уже затем приступил к обсуждению увеличения японских военных поставок.

Отношения Японии и России в период 1905;1917 гг. исследуются в работе Л. Н. Кутакова4. Автор анализирует большой круг проблем: дискуссии в.

1 Игнатьев А. В. Указ. соч. С. 181.

1 Григорцевич С. С. Дальневосточная политика империалистических держав в 1906;1917 гг. Томск, 1965.

3 Там же, С. 523.

4 КутаковЛ. И. Россия и Япония. М., 1988. С. 233,276,302.

17 российских политических кругах по вопросам отношений с Японией в 1906— 1907 гг., переустройство русско-японских отношений в послепортсмутский период, русско-японскую торговлю, отношения в сфере рыболовства, сотрудничество двух стран в военной сфере в годы Первой мировой войны. В то же время, поскольку в исследовании Л. Н. Кутакова рассматривается история отношений Японии и России на протяжении двух столетий, работа носит несколько обобщающий, а местами поверхностный характер. Кроме того, отдельные аспекты истории русско-японских отношений, проанализированные в монографии Л. Н. Кутакова, нуждаются в дополнительном рассмотрении, а многие выводы — в уточнениях и переоценке. Например, автор явно преувеличивает роль Соединенных Штатов на мировой арене в тот период, а также высказывает довольно спорное суждение о стравливании Японии и России Вашингтоном.

По мнению Л. Н. Кутакова, накануне русско-японской войны США сделали все возможное, чтобы «. помочь Японии установить контроль над Кореей и Маньчжурией, а затем, используя ее ослабление в результате войны против России, подчинить своему влиянию завоеванные ею территории» 2. Аналогичную точку зрения высказывал А. И. Уткин: «В американской правящей элите возникли проекты опоры на Англию и Японию в споре с другими претендентами за влияние в Азии. Ударной силой такого негласного союза (направленного против РоссииЮ. 77.) должна была стать Япония».

Из анализа документов следует, что в начале XX в. дальневосточная политика Вашингтона не преследовала таких глобальных целей. Соединенные Штаты еще не имели того международного авторитета, который они приобрели после Второй мировой войны. Роль США в Восточной Азии была незначительной и сводилась к удержанию Филиппин, которые стали американской колонией в результате испано-американской войны 1898 г.

1 Кутаков Л. Н. Указ. соч. С. 233.

2 Там же. л Уткин А. И. США-Япония. Вчера, сегодня, завтра. М., 1990. С. 25.

Значительный интерес представляет монография В. А. Маринова 1, которая посвящена рассмотрению японо-российских отношений в период 19 051 914 гг. Исследование основывается на привлечении широкого круга архивных источников, а также российской и зарубежной исторической литературы. В. А. Маринов анализирует многие вопросы: послевоенную эвакуацию Японией и Россией войск из Маньчжурииобмен дипломатическими представительстваминачало переговоров по навигации, торговле и мореплаваниюрусско-японские соглашения 1907, 1910 и 1912 гг. Автор обоснованно рассматривает двусторонние отношения исследуемого периода на фоне развития межгосударственных противоречий в Европе и влияние последних на внешнюю политику Японии и России. В то же время, в его работе не получило надлежащего рассмотрения влияние внутриполитических процессов Японии и России на их внешнюю политику. Автор основное внимание уделяет построению модели экономического соперничества двух стран в рыболовной сфере, в рамках которой Россия, якобы, была вынуждена строить свои отношения с Японией с позиций слабой стороны. Не вполне обоснованным, по нашему мнению, представляется также стремление В. А. Маринова увязать процедуру выдачи консульской экзекватуры2 с сохранением независимого статуса Кореи.

Я. А. Шулатов в своей монографии 3, так же как и В. А. Маринов, анализирует русско-японские отношения периода 1905;1914 гг. Он рассматривает вопросы русско-японской торговли, отношения двух стран в сфере тихоокеанского рыболовства, проблему колонизации Корейского полуострова в русско-японских отношениях в послевоенный период.

На основе привлечения российских и японских дипломатических документов, автору удалось аналитически подойти к развитию отношений.

1 Маринов В. А. Россия и Япония перед первой мировой войной (1905;1914 годы). Очерки истории отношений. М., 1974. С. 24, 76,115−116.

2 Официальный документ, удостоверяющий, что правительство принимающей стороны признает иностранного консула (главу самостоятельного консульского учреждения) в этом качестве.

Шулатов Я. А. На пути к сотрудничеству: российско-японские отношения в 1905;1914 гг. Хабаровск-Москва, 2008. С. 27−42, 161−191. между Японией и Россией в 1905;1914 гг., выявив причины, обусловившие русско-японское сближение. Я. А. Шулатов указывает, что одной из главных причин последнего явилось усиление японо-американских противоречий и, как следствие, стремление Токио и Санкт-Петербурга к совместной защите своих интересов в Маньчжурии.

В своей монографии автор уделяет особое внимание анализу переговоров, приведших к подписанию в 1907 г. между Токио и Санкт-Петербургом русско-японской рыболовной конвенции, а также договора о торговле и мореплавании. Я. А. Шулатов выделяет также ряд проблемных аспектов, разрешением которых занимались представители России и Японии на переговорах по заключению соглашений по рыболовству и вопросам торговли. Это касалось возможности плавания японских судов по р. Сунгари, правил начисления обеими странами таможенных пошлин, разграничения районов рыбодобычи подданными обеих стран в российских дальневосточных водах.

Поскольку особое внимание в своей работе автор уделяет переговорному процессу и дипломатическим контактам, непосредственно сами торгово-экономические отношения Японии и России, а также мероприятия правительств обеих стран в сфере тихоокеанских промыслов показаны достаточно фрагментарно.

Изучению российско-японских отношений первой половины XX в. посвящено исследование В. Э. Молодякова1. В данной работе показан процесс нормализации отношений между двумя странами в послепортсмутские годы, а также проанализированы внутриполитические процессы в Японии и России, оказывавших влияние на внешнюю политику этих стран.

В своем исследовании российско-японских отношений в период Первой мировой войны2 Э. А. Барышев акцентирует основное внимание на вопросах участия Японии и России в европейской войне, рассмотрении предпосылок,.

1Молодяков В. Э. Россия и Япония: поверх барьеров. Неизвестные и забытые страницы российско-японских отношений (1899−1929). М., 2005.

2 Баруисиэфу Эдоварудо. Нитиро до: мэй, но дзидай 1914;1917. «Рэйгайтэкина ю: ко:» но синсо: (Эпоха русско-японского союза 1914;1917. Истина «исключительной дружбы»), Фукуока, 2007.

20 обусловивших заключение союзного договора 1916 г. между двумя странами, отношении к русско-японскому альянсу европейских держав и США, изучении вопросов оказания Японией России военной помощи. К числу достоинств работы следует отнести и детальное исследование роли отдельных политических деятелей Японии и России (Гото Симпэй, Ямагата Аритомо, Г. М. Романов, С. Д. Сазонов) в деле подготовки и заключении союзного договора, освещение японо-американских и англо-японских отношений и их влияния на процесс русско-японского сближения. В то же время, вопросы русско-японской торговли и рыболовства, а также экономическая политика Японии в Маньчжурии не получили надлежащего рассмотрения в указанном исследовании. К недостаткам работы Э. А. Барышева следует отнести и не вполне достаточную источниковую базу монографии, основу которой составили, главным образом, опубликованные японские, американские и российские дипломатические документы.

Следует также заметить, что некоторые положения исследований В. Э. Молодякова и Э. А. Барышева нуждаются в переоценке. Например, В. Э. Молодяковым высказывается мнение о наличии в японских политических кругах двух направлений — прогерманского и проанглийского, оказывавших существенное влияние на разработку и проведение правительством Японии внешнеполитического курса в период, предшествовавший Первой мировой войне, а также в годы самой войны. В. Э. Молодяков считает, что «. идея японско-российско-германского блока казалась продуктивной многим политикам трех столиц вплоть до самого начала мировой войны"'. Развивая вышеназванную точку зрения, Э. А. Барышев указывает, что в период Первой мировой войны идею заключения союза между Токио, Санкт-Петербургом (с 19 августа / 1 сентября 1914 г. — Петроградом) и Берлином поддерживали Каяхара Кадзан, Нагасима Рюдзи и Кэмуяма Сэнтаро2.

1 Молодяков В. Э. Указ. соч. С. 101.

2 Барышев Э. А. Указ. соч. С 254−256.

Указанные утверждения представляются довольно спорными. Деление японских государственных деятелей на сторонников Германии (Ито Хиробуми, Ямагата Аритомо, Иноуэ Каору, Кацура Tapo) и сторонников Англии (Ояма Ивао, Мацуката Масаёси, Того Хэйхатиро, Курода Киётака) носило, главным образом, условный характер. Прогерманские и проанглийские круги не являлись политическими направлениями, противостояние между которыми основывалось бы на различиях в подходах к японской внешней политике.

В пользу такой точки зрения свидетельствует, по меньшей мере, два нижеследующих аргумента. Во-первых, прогерманские настроения японских политиков попросту не могли быть продиктованы весомыми геополитическими соображениями, поскольку в конце XIX-начале XX в. Германия не имела на Дальнем Востоке колониальных владений, сопоставимых с владениями Великобритании, и не играла заметной роли в дальневосточной политике. Во-вторых, после участия Германии в трехстороннем вмешательстве в условия Симоносекского договора, у Японии не было особых причин для проявления симпатий по отношению к этой стране. (Не следует забывать, что именно Трехстороннее вмешательство Япония припомнит Берлину в августе 1914 г., когда потребуется найти повод для объявления Германии войны). Прогерманские настроения в японских политических кругах объяснялись скорее заметным культурным влиянием Германии в Японии. Помимо того, что многие японские военные и политики получили образование в Германии (как, впрочем, и в Англии), по образцу конституции Пруссии была написана Конституция Мэйдзи. Кроме того, в Японии большим авторитетом пользовалась немецкая научная школа: «. за Германией оставалось последнее слово в медицине и прикладных науках"1.

Одним из подтверждений того, что существование прогерманского и проанглийского политических течений в японских правительственных кругах не оказывало существенного влияния на внешнюю политику Японии в.

1 General Report on Japan for the year 1906 // British Documents on Foreign Affairs: Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. Part I. From the Mid-Nineteenth Century to the First World War. — Series E. Asia, 1860−1914. — Volume 9. Annual Reports on Japan, 1906;1913: University Publications of America, 1989. P. 10.

22 послевоенный период, является содержание ежегодных отчетов английского посольства в Токио (General Report on Japan). Относительно развития отношений между Японией и Германией в английских дипломатических документах говорится, что эти отношения развивались ровно, но с обеих сторон не выказывалось особого желания к дальнейшему сближению1.

Нельзя не отметить фундаментальные труды, такие как «История внешней политики России. Конец XIX-начало XX века», в котором проанализирован процесс выработки царским правительством нового внешнеполитического курса после завершения русско-японской войны 2. Заметным вкладом в исследование истории внешней политики России стала работа B.C. Васюкова 3, в которой рассмотрены особенности внешнеполитического курса царской России в годы Первой мировой войны. При подготовке диссертационного исследования был использован коллективный труд отечественных ученых «Международные отношения на Дальнем Востоке (1870−1945 гг.)"4. В данной работе проанализированы международные отношения в Восточной Азии, а также рассмотрены особенности континентальной политики японского правительства накануне и в годы Первой мировой войны.

Отдельные аспекты японо-российских отношений начала XX в., а также истории Японии стали предметом исследований дальневосточных ученых. Обращение при подготовке диссертационного исследования к работам А. Т. Мандрика э и JI. И. Галлямовой 6 позволило комплексно проанализировать отношения двух стран в сфере тихоокеанского рыболовства, историю создания и последующую деятельность японских рыбопромышленных объединений, влияние «японского фактора» на развитие дальневосточной.

1 General (Annual) Report on Japan for the year 1906;1913 // British Documents on Foreign Affairs: Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. P. 10, 56, 101, 144.

2 История внешней политики России. Конец XIX-начало XX века. От русско-французского союза до Октябрьской революции. M., 1999.

3 Васюков В. С. Внешняя политика России накануне Февральской революции. 1916;февраль 1917 г. М., 1989.

4 Международные отношения на Дальнем Востоке (1870−1945 гг.). М., 1954.

5 Мандрик А. Т. История рыбной промышленности российского Дальнего Востока. Владивосток, 1994. С. 153 171.

6 Галлялюва JI. И. Развитие российско-японских региональных связей на Дальнем Востоке. Вторая половина XIX — начало XX в. Основные аспекты // Россия и ATP, 2003. № 1. С. 76.

23 рыбопромышленности. Следует также выделить исследования А. В. Полутова.

2 ' 3.

Т. Я. Иконниковой, Е. В. Верисоцкой, которые оказались полезны при рассмотрении таких аспектов, как: разногласия между Японией и Россией по Корейскому вопросу накануне русско-японской войны, послевоенное урегулирование отношений между Санкт-Петербургом и Токио, участие Японии в Первой мировой войне.

Предпринятый историографический обзор указывает на многообразие подходов к научным проблемам, которые поднимаются отечественными исследователями. В то же время, в подавляющем большинстве работ отношения Японии и России рассматриваются через призму внешней политики США, Великобритании, Франции и Германии. Многие положения научных трудов нуждаются в дополнительном анализе. Кроме того, исследований, в которых бы комплексно анализировались политические и торгово-экономические аспекты российско-японских отношений в 1905;1917 гг., в отечественной историографии создано не было.

Исследования на японском языке представлены работами, в которых анализируются международные отношения в Восточной Азии в начале XX в., внешняя политика Японской империи после русско-японской войны, а также фрагментарно затрагиваются японо-российские отношения.

Послевоенные и некоторые довоенные исследования японских историков в большинстве своем отличает хорошее знание исторического материала и привлечение большого круга исторических источников, что заметно повышает научное значение таких исследований. Среди основных источников, чаще всего использовавшихся японскими историками, необходимо отметить материалы Архива внешней политики Японии (Нихон гайко сирёкан) (Токио), опубликованные документы японского министерства иностранных дел,.

1 Полутов А. В. Десантная операция японской армии и флота в феврале 1904 г. в Инчхоне. Владивосток, 2009. С. 10−28.

2 Иконникова Т. Я. Очерки истории взаимоотношений России и Японии в конце XIX в. — 1917 г. Хабаровск, 2001.

3 Верисощая Е. В. Становление и эволюция концепций имперской идеологии в Японии (1870−1917 гг.): Дис.. докт. ист. наук. Владивосток, 1990. С. 267 -269. вошедшие в сборники «Нихон гайко бунсё» (Японские дипломатические документы), а также в сборник «Никкан гайко сирё» (Документы по японо-корейским отношениям). В исследованиях японских историков не менее широко представлены документы по внешней политике ведущих держав, публиковавшиеся в различных сборниках дипломатических документов на Западе.

Японская довоенная историография отличается тенденциозностью и субъективностью. Сказанное относится, прежде всего, к работам известных апологетов экспансионистской политики Японии — Акаги Хидэмити и Такэути Тацудзи 2. По мнению этих авторов, агрессия японской военщины против Китая и Кореи объяснялась не только национальными интересами Японии, но и, якобы, естественным результатом развития Японской империи, миссия которой заключалась в подчинении других народов под свое начало, а также материальными интересами — стремлением захватить новые территории и рынки сбыта. Помимо того, что работы отличаются излишней политизированностью, в них практически не рассматриваются дискуссии в японском правительстве по вопросам приоритетов внешней политики и крайне поверхностно анализируются отношения с Россией, которая показана как едва ли не самый главный агрессор в Восточной Азии.

Исии Кикудзиро, возглавлявший в 1915;1916 гг. японский МИД, в своей работе «Дипломатические комментарии» уделил российско-японским отношениям начала XX в. незначительное внимание. В его комментариях Россия названа «агрессором», «ненасытным милитаристом», замышлявшим подчинение своему влиянию Маньчжурии и Кореи. Япония же, наоборот, изображена в самом благопристойном свете, сторонником мира на Дальнем Востоке. В работе Исии Кикудзиро делает немало декларативных заявлений. Им указывается, что после русско-японской войны Россия, якобы, утратила хМас Murray J. Treaties and Agreements with and concerning China 1894−1919, v. 1−2. New York, 1921; Price E. B. The Russo-Japanese Treaties of 1907;1916 Concerning Manchuria and Mongolia. Baltimore: The Johns Hopkins University, 1933.

2Akagi H. Japan’s Foreign Relations 1542−936. Tokyo, 1936; Takeuchi T. War and Diplomacy in the Japanese Empire. London, 1935. свой прежний международный авторитет империи, «некогда пугавшей Бисмарка», а Япония вышла в ранг ведущих держав того времени'. На самом деле, можно лишь констатировать, что после русско-японской войны Япония выдвинулась на роль лидера в Восточной Азии. Работу Исии Кикудзиро достаточно сложно назвать научным исследованием. В ней не представлен анализ развития японо-российских отношений в послевоенный период и не проанализированы факторы, обусловившие их нормализацию. Тем не менее, существенно то, что «Дипломатические комментарии» представляют собой записки одного из японских государственных деятелей, определявших внешнеполитическую доктрину этой страны в начале XX в.

В отличие от Исии Кикудзиро, положительную оценку развитию японо-российских отношений в 1905—1917 гг. представил в своей работе японский историк Киёсава Киёси. По его мнению, сближение позиций Японии и России в послевоенные годы и дальнейшее упрочение отношений между двумя странами были обусловлены их совместным противодействием планам США по нейтрализации железных дорог в Маньчжурии. Киёсава Киёси также рассмотрел русско-японские соглашения 1907, 1910и 1912 гг., ставшие, по его словам, документальным свидетельством упрочения отношений между двумя странами 2. Анализ вышеуказанных договоров, а также рассмотрение дальневосточной политики ведущих мировых держав позволили этому автору показать лишь общие тенденции развития японо-российских отношений в 1905;1914 гг. Вместе с тем, в исследовании остались без внимания военно-политические мероприятия обеих стран в Китае, русско-японская торговля, отношения в сфере рыболовства.

Следует отметить исследование Нагано Акира, в котором анализируются японо-российские отношения в послепортсмутские годы. С одной стороны, говоря об итогах военного противостояния между двумя странами, автор в свойственной для того времени манере пишет, что русско-японская война «.

1Исии Кикудзиро. Дипломатические комментарии. М., 1942. С. 51−59,65.

2Киёсава Киёси. Нихон гайкоси (История японской дипломатии). Токио, 1942. С.352−353, 379. сломала копье российской агрессии в Маньчжурии". Однако наряду с этим, Нагано Акира высказывает мнение, что у обеих стран, имевших общие интересы в Китае, были основания для нормализации отношений друг с другом. В частности, автор считает, что совместное владение Японией и Россией сетью железных дорог в Маньчжурии впоследствии стало одной из важных причин сближения обеих стран. В подтверждение своих слов Нагано Акира подчеркивает, что противодействие России и Японии мероприятиям Белого дома по нейтрализации железных дорог в Китае упрочило отношения между двумя странами, и «. план США потерпел полную неудачу».

Таким образом, можно выделить две особенности японской довоенной историографии. Во-первых, даже в работах, вышедших до 1945 г., наряду с критикой российской дальневосточной политики, указывается на положительные стороны отношений между Японией и Россией в послевоенный период — разграничение сфер влияния в Маньчжурии и совместную защиту своих интересов. Во-вторых, в качестве причин, обусловивших русско-японское сближение в послевоенный период, в японской историографии чаще всего указывается на отмеченный выше фактор США.

Во второй половине XX в. в японской историографии появились новые исследования, в которых анализировалась история японо-российских отношений в послевоенный период и годы Первой мировой войны. Указанные аспекты рассматриваются в многотомном сборнике «История Японии». В данном труде, ставшим результатом коллективной работы Эгути Бокуро, Кобаяси Юкио, Иноуэ Харумару, Танума Хадзимэ и др., дана объективная оценка русско-японским отношениям, а также названы причины их нормализации в послевоенный период. По мнению авторов, общность японо-российских интересов в Китае, а также начавшееся в послевоенное десятилетие противостояние Японии и России с Великобританией и США по китайскому вопросу предопределили дальнейшее укрепление русско-японских отношений2. Нагано Акира. Манею, но тэцудо о мэгуру нитибэйроси (Япония, Америка, Россия и Китай в вопросе о железных дорогах Маньчжурии). Токио, 1931. С. 9−15, 38.

2 Нихонрэкиси. Гэндай (История Японии. Современность). Токио, 1963. Т. 19. С. 8−10, 20−21.

Фактологическое изложение материала обусловило отсутствие в данной работе авторских оценок описываемых событий. Кроме того, японо-российские отношения, а также аспекты внешней политики ведущих держав в Восточной Азии в начале XX в. представлены в сжатом виде, поэтому данный труд, по нашему мнению, не может претендовать на комплексное рассмотрение исследуемой проблематики.

Японо-российские отношения в период 1905;1917 гг. проанализировал Кадзима Мориносукэ1. Автор считает, что в течение двух послевоенных лет отношения между Японией и Россией были урегулированы, главным образом, благодаря усилиям Великобритании и Франции, заинтересованным в привлечении России в антигерманский лагерь. В работе указывается, что дальнейшее упрочение отношений между Японией и Россией было обусловлено уже другим фактором — проведением совместной политики в Маньчжурии, где у обеих стран имелись общие интересы и появился общий противник — США. Аналогичная точка зрения на причины послевоенной нормализации русско-японских отношений высказывается в исследовании Синобу Сэйдзабуро2. Рассматривая послевоенное развитие японо-российских отношений на фоне политики ведущих держав в Китае, Кадзима Мориносукэ и Синобу Сэйдзабуро фактически оставляют без внимания дискуссии в японских политических кругах по вопросу русско-японских отношений.

В 1960 г. в Японии вышла монография бывшего сотрудника японского МИДа Камимура Синъити «50 лет дипломатической работы», в одном из разделов которой рассматриваются японо-российские отношения в послепортсмутский период и годы Первой мировой войны. По мнению автора, несмотря на недавнее военное противостояние, за время, предшествовавшее Первой мировой войне, обеим странам удалось уладить многие взаимные противоречия, на основе общности интересов в Китае: «Подобно тому, как.

1 Кадзима Мориносукэ. Нихон гайко сэйсаку, но ситэки косацу (Исторические размышления о дипломатической политике Японии). Токио, 1951.

2Синобу Сэйдзабуро. Киндай нихон гайко си (История дипломатии Японии в Новейшее время). Токио, 1948. (В японской периодизации Новейшее время начинается с 1868 г. — Ю. 77.).

28 после бури наступает тишина, так и японо-российские отношения послевоенного периода постепенно вступили в пору нормализации". Как и другие исследователи, Камимура Синъити отмечает, что документальным подтверждением нормализации явилось подписание между двумя странами соглашений 1907, 1910и 1912 гг., в соответствии с которыми Япония и Россия смогли договориться о разграничении сфер интересов в Китае и совместной защите этих интересов от посягательств третьих стран. Существенным недостатком работы является крайне поверхностное рассмотрение отношений Японии и России в годы Первой мировой войны, а также русско-японского союзного договора 1916 г. Здесь Камимура Синъити ограничивается лишь заявлением, что, несмотря на установление союзнических отношений между двумя странами, Февральская революция помешала осуществлению положений русско-японского союза1.

Японский исследователь Хосоя Тихиро в одной из своих работ уделил внимание изучению русско-японских отношений в 1905;1917 гг.2. Одним из несомненных достоинств указанного исследования представляется предпринятый автором анализ отношений Японии и России на основе критического рассмотрения японских и западных исторических исследований, в которых поднимается аналогичная проблематика. Хосоя Тихиро также представил характеристику документальным источникам, в которых отражены русско-японские отношения 1905;1917 гг. Автор ограничивается главным образом фактологическим изложением общеизвестных событий указанного периода и рассмотрением научных работ, в которых затрагиваются русско-японские отношения. В работе фактически не выражена авторская оценка событиям периода 1905;1917 гг., в течение которых были устранены негативные факторы в отношениях Японии и России.

1 Камимура Синъити. Гайко годзюнэн (Пятьдесят лет дипломатической работы). Токио, 1960.С. 33—34, 37, 50.

2Hosoya Chihiro. Japan Policies Toward Russia 11 Japan’s Foreign Policy, 1868−1941. A Research Guide. Columbia University Press New York and London, 1974. P. 372−382.

В работе Кобаяси Хидео' проанализирована континентальная политика Японии после русско-японской войны. Автор уделяет главное внимание столкновению интересов Токио и Вашингтона в послевоенный период, попыткам американского финансиста и железнодорожного магната Э. Гарримана добиться от Японии согласия на совместное управление ЮМЖД, а также аннексии Кореи. В то же время, Кобаяси Хидео практически полностью игнорирует японо-российские отношения и наличие у Российской империи экономических и политических интересов в Маньчжурии. В работе лишь перечисляются русско-японские соглашения 1907 и 1910 годов, которые, по словам Кобаяси Хидео, установили сферы влияния Японии и России в СевероВосточном Китае и позволили Японии аннексировать Корею. Вышеуказанный подход не позволяет судить, какие цели преследовал Санкт-Петербург, подписывая указанные соглашения с Токио. Кроме того, из рассуждений автора неясно, каким образом разногласия между Японией и США повлияли на послевоенную политику японского правительства.

Японский исследователь Фудзимура Митио 2 высказывает распространенную в исторической науке точку зрения, что решающим шагом Японии и России к совместной защите сфер своих интересов в СевероВосточном Китае стал «План Нокса» по нейтрализации маньчжурских железных дорог. Автор считает, что Япония опасалась сближения России и США и, чтобы избежать изоляции в вопросе железных дорог, постаралась первой прийти к соглашению с Россией в 1910 г.

Следует заметить, что «План Нокса» действительно предполагал существование в русско-японских отношениях противоречий, которые могли бы заставить Россию согласиться с идеей международной опеки над железными дорогами. В то же время, у России было куда больше причин для сближения именно с Японией, имевшей экономические и политические интересы в Маньчжурии и заинтересованной в их защите от Соединенных Штатов.

1 Кобаяси Хидео. Нихон, но адзиа синряку (Японская агрессия в Азии). Токио, 1998. С. 013−017.

2Фудзимура Митио. Нихон гэндай си (История Японии в Новейшее время). Токио, 1992. С. 57.

Как в довоенной, так и послевоенной японской историографии дается практически одно и то же объяснение отказу Токио направить свои войска в Европу на помощь России и ее союзникам по антигерманскому блоку в годы Первой мировой войны. Большинство японских исследователей ссылается на заявление японского министра иностранных дел Като Такааки от 14 ноября 1914 г., в котором говорилось, что основной задачей японской армии является оборона своей страны1. Наряду с этим называются и трудности сугубо технического характера, связанные с направлением в Европу японских войск. Следует назвать и другую причину, по которой Япония не решилась направить свои войска на помощь России, Великобритании и Франции. Армия и флот были нужны Японии в Восточной Азии, где были сосредоточены ее внешнеполитические интересы. Поэтому обязательства перед странами антигерманской коалиции ни при каких обстоятельствах не заставили бы Токио отказаться от военной гегемонии на Дальнем Востоке.

Русско-японские отношения в годы Первой мировой войны фрагментарно затрагиваются в монографии Морикава Масамити «Первая мировая война и Парижская мирная конференция». Автор придерживается мнения, что причиной участия Японии в Интервенции якобы явилась необходимость защиты проживавших на русском Дальнем Востоке японских граждан: «. 4 апреля 1918 г. русскими был убит подданный Японии. На следующий день -5 апреля — для защиты японских резидентов войска Японии высадились во Владивостоке» 2. В то же время, оперативность, с которой японское правительство направило военный контингент во Владивосток, а также общая численность находившихся в годы Интервенции в России войск (более 70 тыс. чел.) свидетельствовали, что Японии был просто нужен повод для захвата российских владений.

1 Като — Грину. Меморандум. 14 ноября 1914 г. // Японские дипломатические документы (1914). Токио, 1966. Т. 3. С. 645.

2 Морикава Масамити. Дайитидзи тайсэн то пари кова кайги (Первая мировая война и Парижская мирная конференция). Токио, 1983. С. 100, 103.

Участию Японии в Первой мировой войне посвящено исследование Хирама Ёити, в котором на основе материалов Архива внешней политики Японии, а также трудов западной и восточной школ востоковедения рассматриваются отношения Японии с европейскими державами и США, военные действия японской армии против Германии на Дальнем Востоке, японская агрессия в Китае, военные поставки Японии русской армии. Автор считает, что первым шагом к ухудшению двустороннего сотрудничества явилась Февральская революция в России.

На сегодняшний день в японской историографии монография Хирама Ёити представляется наиболее полным исследованием японских вооруженных сил в годы Первой мировой войны, а также аспектов военного сотрудничества Японии с Россией и ее союзниками по антигерманскому блоку. Вместе с тем, данные по японским военным поставкам русской армии, которые приводит в своем исследовании Хирама Ёити, нуждаются в уточнении и сопоставлении с аналогичными данными российских архивов. Автор не учитывает, что в годы Первой мировой войны далеко не все вооружение, закупленное царским правительством в Японии, поступило на русско-германский фронт. Из-за низкой пропускной способности Владивостокского порта и Транссиба часть вооружения так и не была вывезена с Дальнего Востока.

Следует также отметить исследования японских ученых, в которых рассматриваются аспекты, имеющие непосредственное отношение к проблематике представленной работы — история внешней политики Японии и международные отношения в Восточной Азии. В исследовании Яно Тоору2 представлена характеристика так называемого «южного направления» японской внешнеполитической доктрины, а также рассмотрены ее теоретические установки, разработанные Сига Сигэтака, Тагути Укити, Суганума Тадакадзэ. Предметом исследования Ока Ёситаке 1 стали.

1 Хирама Ёити. Дайитидзи сэкай тайсэн то нихон кайгун (Первая мировая война и военно-морской флот Японии). Токио, 1998. С. 12. гЯпо Тоору. Нихон, но нанъё сикан (Историческая точка зрения Японии относительно южной части Тихого океана). Токио, 1979.

3Yoshitake Ока. Five Political Leaders of Modern Japan. University of Tokyo Press, 1986.

32 государственные деятели Японии эпох Мэйдзи-Тайсё (1868−1926 гг.), которые во многом определяли внешнюю политику своей страны — Ито Хиробуми, Окума Сигэнобу, Хара Такаси, Инукаи Цуёси, Сайондзи Киммоти. В работах Сираи Кикувака1, Ямамуро Мунэфуми2, Охара Кэйси3 поднимались вопросы экономического развития Японии в начале XX в., а приведенные в них статистические данные позволили составить комплексную картину развития русско-японской торговли в 1905;1914 гг.

Предпринятый историографический анализ работ японских ученых показывает, что в большинстве научных трудов отношения Японии и России в 1905;1917 гг. рассматриваются опосредованно, в рамках исследований международных отношений в Восточной Азии и анализа японской континентальной политики. Кроме того, положения многих работ в японской историографии недостаточно аргументированы и нуждаются в уточнениях и переоценках.

В западной историографии одной из первых попыток проанализировать отношения Японии и России в послевоенный период стала небольшая работа бывшего английского консула в Нагасаки профессора Д. Лонгфорда4. В своем исследовании он отмечает, что подписанием в августе 1905 г. второго англояпонского союзного договора, а в 1907 г. — русско-японского соглашения Япония фактически подготовила все условия для аннексии Кореи и дальнейшего укрепления на материке. В работе также подчеркивается, что в 1907 г. Япония и Россия смогли договориться о разделе сфер влияния в СевероВосточном Китае. Таким образом, по мнению Д. Лонгфорда, одной из основных причин подписания русско-японского соглашения 1907 г. явилось стремление Японии подготовить почву для захвата Кореи. Относительно русско-японского соглашения 1910 г. Д. Лонгфорд высказывает мнение, что его хСираи Кикувака. Нихон, но кинъюкикан. Соно сэйсэй то хаттэн (Кредитно-финансовые учреждения Японии. Зарождение и развитие). Токио, 1972.

2Ямамуро Мунэфуми. Вагакуни, но кинъюсидзё (Финансовый рынок нашей страны). Токио,-1928. Приложение № 2.

3Ohara Keishi. Japanese Trade and Industry in the Meiji-Taisho Era. Tokyo, 1957.

ALongfordJ. The Evolution ofNew Japan. Cambridge: at the University Press, 1913. P. 132, 136, 140. подписание стало ответом на активизацию деятельности Соединенных Штатов в Китае. Несмотря на то, что основные причины русско-японского сближения в 1905;1910 гг. охарактеризованы Лонгфордом достаточно аргументированно, его исследование носит поверхностный характер и содержит главным образом общую информацию о международных отношениях на Дальнем Востоке в 1905;1911 гг. и русско-японских отношениях в указанный период.

Через пять лет после появления вышеназванной работы к проблематике русско-японских отношений начала XX в. обратился Сидней Осборн1. В своей монографии он проанализировал русско-японские соглашения 1907, 1910, 1912 и 1916 гг., благодаря которым оба государства смогли от разграничения сфер влияния в Северо-Восточном Китае перейти к совместной защите интересов и проведению скоординированной политики в Маньчжурии. В работе Осборна приводится довольно точная характеристика русско-японским отношениям. Автор подчеркивает, что за послевоенное время два государства смогли пройти путь от «. страха, подозрения и ненависти. к симпатии, доверию и дружбе». Вместе с тем, С. Осборн рассматривает отношения двух стран очень фрагментарно, не углубляясь в анализ внешнеполитических и внутриполитических факторов, послуживших причиной послевоенной нормализации отношений между двумя странами.

В монографии К. Янга рассматривается континентальная политика Японии в первой трети XX в. Данное исследование, опирающееся на американские и английские дипломатические документы, обобщает и систематизирует факты экономического и политического укрепления Японии в Маньчжурии, а также рассматривает японо-российские отношения накануне и в годы мировой войны. Приводимые автором факты дают основания утверждать, что в период 1905;1917 гг. Китай продолжал оставаться ареной скрытого соперничества двух стран. Так, К. Янг указывает на военное присутствие Японии в Южной Маньчжурии и также на то, что в годы Первой мировой lOsborne S. The problem of Japan: a political study of Japan and of her relations with Russia, Great Britain, China, Germany, the United States, the British colonies and the Netherlands and of the world politics of the Far East and the Pacific. Amsterdam, 1918. P. 35−39. войны Японии удалось заполучить важные политические и юридические преимущества в Китае, навязав ему в 1915 г. «Двадцать одно требование».

Следует остановиться на одной особенности американской довоенной историографии. С одной стороны, при рассмотрении дальневосточной политики Соединенных Штатов в начале XX в., американскими учеными делается попытка показать, что Вашингтон якобы не преследовал своей целью упрочения собственных позиций в Китае за счет вытеснения оттуда Японии и России (Р. Джоунс) 2. В то же время, констатируется, что в своей дальневосточной политике США руководствовались скрытым поддержанием противостояния между Токио и Санкт-Петербургом (А. Грисоулд)3. Таким образом, американскими историками фактически признается проведение Вашингтоном политики по постепенному вытеснению Японии и России из Северо-Восточного Китая. К тому же, дополнительным подтверждением таких намерений является совместное противостояние Санкт-Петербурга и Токио американскому плану по нейтрализации железных дорог.

Во второй половине прошлого века одним из первых к проблематике японо-российских отношений в период Первой мировой войны обратился Питер Бёртон4. Его диссертационное исследование посвящено рассмотрению условий, приведших к заключению русско-японского военно-политического союза 1916 г. В рамках изучения факторов, способствовавших возникновению этого альянса, П. Бёртон обращается к истории русско-японских отношений в период, охватывающий время от завершения русско-японской войны, до начала войны в Европе. Кроме того, этот исследователь фрагментарно рассматривает русско-японские соглашения 1907, 1910 и 1912 годов, указывая, что причиной нормализации русско-японских отношений в послевоенные годы послужило стремление обеих стран противодействовать экономическому и политическому Young С. Japanese Jurisdiction in the South Manchuria Railway Areas. New York, 1979 (Reprint Edition). P. ix-x, 73, 150.

1 Jones R. History of the Foreign Policy of the United States. New York, 1933. P. 414.

3GriswoldA. W. The Far Eastern Policy of the United States. New York, 1938. P. 131−132.

4Berton P. A. The Secret Russo-Japanese Alliance of 1916. UMI Dissertation Services. Degree Date: 1956. P. 1−16, 112−207,249−250. укреплению США в Маньчжурии.

В исследовании подробно рассмотрены русско-японские переговоры по заключению союзного договора 1916 г., а также обозначен круг поднимавшихся на них вопросов — уступка Россией Японии железнодорожной ветки от Чанчуня до р. Сунгари, увеличение японских военных поставок русской армии, понижение Россией ввозных тарифов. В отличие от некоторых российских исследователей, считавших, что Русско-японский союзный договор 1916 г. носил «вынужденный» характер1, П. Бёртон высказывает точку зрения, что царское правительство было заинтересовано в заключении союза с Японией. Однако, по мнению П. Бёртона, эта заинтересованность объяснялась не стремлением России обезопасить свои дальневосточные владения, чтобы сконцентрировать все силы на европейской политике, а намерением упрочить в долгосрочной перспективе отношения с Великобританией.

Концентрация П. Бёртона на сравнительно узкой проблематике — заключении русско-японского союзного договора 1916 г. не позволила ему комплексно рассмотреть нормализацию двусторонних отношений в предвоенный период, определить основные направления экономической политики двух стран, изучить сферы военного сотрудничества между Японией и Россией, а также показать эволюцию японо-российских отношений после Февральской революции.

Другой американский ученый — У. Макларен 2 — утверждает, что основными причинами подписания между Японией и Россией в 1907 г. первого послевоенного общеполитического соглашения явились следующие три фактора: вхождение Японии в клуб ведущих держав того времени, наличие у нее специальных интересов в Восточной Азии и перегруппировка политических сил в Европе (усиление англо-германского антагонизма — Ю. 77.).

1 Например, Л. H. Кутаков считает, что союзный договор, подписанный между Японией и Россией в 1916 г., носил вынужденный характер, так как царское правительство пошло на заключение соглашения якобы для того, чтобы добиться увеличения поставок японского вооружения. С. С. Григорцевич подчеркивает, что после подписания договора Россия была вынуждена «поддерживать авантюры Японии на Дальнем Востоке». См.: Кутаков Л. Н. Указ. соч. С. 339- Григорцевич С. С. Указ. соч. С. 526.

2 McLaren W. A Political History of Japan During the Meiji Era 1867−1912. New York, 1965. P. 321−323.

Русско-японское соглашение 1910 г. характеризуется У. Маклареном как «замена» соглашения 1907 г., преследовавшего своей целью совместную защиту интересов в Маньчжурии. Такая оценка представляется в целом верной, однако нуждается в уточнении. Главной причиной подписания Японией и Россией общеполитического соглашения явилось стремление обеих стран к послевоенному урегулированию и разграничению сфер интересов в Маньчжурии. Перегруппировка политических сил в Европе сыграла свою роль в деле сближения Японии и России, но в качестве второстепенного фактора. Лондон и Париж, заинтересованные в скорейшем возвращении России в европейскую политику, оказали определенное давление на Японию, чтобы вывести из состояния стагнации русско-японские переговоры. Однако сами переговоры были начаты по инициативе Японии и России, заинтересованных в послевоенном урегулировании спорных вопросов. Кроме того, именно наличие у Японии специальных интересов в Китае и существование аналогичных интересов у России послужили главной причиной подписания в 1907 г. между Санкт-Петербургом и Токио первого послевоенного общеполитического соглашения.

В американской историографии второй половины XX в. прослеживается тенденция к рассмотрению международных отношений на Дальнем Востоке в русле американских интересов в этом регионе. Такой подход наблюдается в исследовании истории дальневосточной политики Вашингтона, предпринятом американским дипломатическим работником и историком Д. Кеннаном. Он утверждает, что до Октябрьской революции баланс сил в дальневосточном регионе основывался на договоренностях Японии и России о поддержании существующего положения в своих сферах влияния. Оценивая дальневосточную политику Вашингтона накануне и в годы Первой мировой войны, Д. Кеннан высказывает точку зрения, что в ее основе лежал принцип, сформулированный еще в 1905 г. президентом Т. Рузвельтом: сохранение устойчивого баланса в отношениях между Японией и Россией так, чтобы каждая из сторон оказывала на другую сдерживающее влияние1. Работа Д. Кеннана относится к «вторичным» исследованиям, не имеющим непосредственного отношения к рассматриваемой проблематике и представляющим интерес с точки зрения реконструирования истории международных отношений в Восточной Азии.

В исследовании внешней политики Японии У. Бисли2 уделяет внимание анализу расстановки политических сил в японском правительстве к моменту завершения русско-японской войны в 1905 г. и подходов японских политических деятелей к внешней политике Японии. В частности, У. Бисли рассматривает аргументы противников расширения японской континентальной экспансии (Соэда Дзюити, Игути Сёго), по мнению которых установление японской сферы влияния в Маньчжурии противоречило доктрине «открытых дверей» в Китае. Кроме того, Япония, по мнению противников экспансии, могла навлечь на себя неизбежную ответственность за положение дел на континенте и финансовые расходы. У. Бисли подчеркивает, что противниками установления японской сферы интересов в Китае (Игути Сёго) предлагалась альтернативная схема: вытеснение России из Маньчжурии и создание в этом регионе рынка, открытого для международной торговли, чтобы Япония могла использовать возможные противоречия между его участниками в своих интересах. Таким образом, работа У. Бисли представляется чрезвычайно важной для понимания внутриполитических процессов, происходивших в японских правительственных кругах, и оказавших влияние как на послевоенную континентальную политику Японии, так и на отношения с Россией в Маньчжурии.

В монографии американского ученого А. Гордона3 анализируется эпоха Кацура-Сайондзи (1904;1913 гг.), в течение которой у власти попеременно, находились Кацура Tapo и Сайондзи Киммоти. А. Гордон рассматривает.

1 Herman G. F. American Diplomacy (1900;1950). The University of Chicago Press, 1951. P. 43.

2Beasley W. G. Japanese Imperialism. 1894−1945. Oxford University Press, 1987. P. 91.

3 Gordon A. A Modern History of Japan. From Tokugawa Times to the Present. Tokyo, 2007. P. 270−290 (на япон. языке). разногласия между либеральными и военными кругами по вопросам внутренней и внешней политики, причины министерских кризисов, происходивших в Японии в указанное время, анализирует принципы существования системы нахождения у власти консерваторов и либералов. Исследование представляет интерес для реконструкции внутриполитического устройства Японской империи в начале XX в. Вместе с тем, в работе нечетко показана взаимозависимость внутриполитического развития и внешней политики Японии в начале XX в. Кроме того, автор не рассматривает отношения Японии с Россией.

Небольшое внимание рассмотрению русско-японских отношений в послевоенный период уделил Р. Симе в одной из своих работ Исследователь отмечает, что после подписания мирного договора в Портсмуте японские военные круги в течение нескольких лет пугала угроза новой войны с Россией, якобы жаждавшей реванша. Однако возможность подобного развития событий, по словам Р. Симса, становилась все меньше и меньше. Так, первый шаг к документальному закреплению послевоенной нормализации отношений Япония и Россия сделали в 1907 г. В дальнейшем отношения между двумя странами вышли на новый уровень, когда в 1910 г. перед угрозой американского капитала правительства обеих стран объединили свои усилия для совместно противостояния Вашингтону.

В исследовании, предпринятом американскими историками Н. Палмером и X. Перкинсом, сделана попытка рассмотрения причин Первой мировой войны и истории складывания военно-политических блоков. Рассматривая обстоятельства, побудившие японское правительство принять участие в мировой войне, авторы отмечают, что Япония не могла оставаться в стороне от европейских событий, поскольку к 1914 г. страна обладала «большим населением, хорошей армией и флотом, воинствующим национализмом и неудовлетворенной жаждой к захвату чужих территорий"2. В монографии также Sims R. Japanese Political History Since the Meiji Renovation 1868−2000. London, 2001. P. 93.

2 Palmer N. D" Perkins H. C. International Relations. The World Community in Transition. Cambridge, Massachusetts. 1953. P. 424−426. рассматриваются основные аспекты российской внешней политики и причины вступления России в войну на стороне антигерманского блока. Недостатком указанной работы является слишком фрагментарное рассмотрение вопросов участия Японии в Первой мировой войне и японо-российских отношений. Основное внимание авторы уделяют событиям в Европе, приведшим к образованию военно-политических блоков и сползанию мира к войне. В то же время международные отношения на Дальнем Востоке в годы Первой мировой войны рассматриваются крайне поверхностно, а взаимозависимость европейского и дальневосточного узла межгосударственных противоречий в работе практически не раскрыта.

Исследованию участия Японской империи в Первой мировой войне посвящена монография Ф. Дикинсона1. Автором проделан анализ внешней и внутренней политики Токио в годы мировой войны, японо-китайских отношений, развития отношений Японии с ведущими державами, подписания в 1916 г. союзного договора с Россией. Поскольку монография посвящена, главным образом, участию Японии в Первой мировой войне, в ней не представлен комплексный анализа отношений Японии и России. Ф. Дикинсон ограничивается рассмотрением факторов, обусловивших русско-японское сближение в предвоенные годы и заключение между двумя странами военно-политического союза. К ним автор относит усиление японо-американского антагонизма и ухудшение англо-японских отношений. Вместе с тем, довольно спорным представляется заявление Ф. Дикинсона о существовании в японском правительстве влиятельной прогерманской группировки и возможности заключения еще в 1912 г. японо-германского союза, направленного на «свержение политического и экономического господства Великобритании в Турции, Индии и Китае"2.

1 Dickinson F. R. War and National Reinvention. Japan in the Great War, 1914;1919. Published by the Harvard University Asia Center and distributed by Harvard University Press Cambridge (Massachusetts and London), 1999.

2 Dickinson F. R. Op. cit. P. 45, 142−143.

Следует также отметить исследования Г. Киннея, Я. Ниша, Ф. Даллеса, в которых затрагивается экономическая политика Японии в Маньчжурии англояпонские отношения 2, а также история отношений Японии и США3. Обращение в рамках представленной работы к указанным смежным аспектам явилось важным условием рассмотрения японо-российских отношений в 1905— 1917 гг.

Таким образом, в подавляющем большинстве трудов западных ученых главное внимание уделяется рассмотрению истории международных отношений на Дальнем Востоке, англо-японским и японо-американским отношениям, а также внутриполитическому развитию Японии в начале XX в. В Европе и США до последнего времени не было создано трудов, в которых бы комплексно анализировались экономические и политические стороны отношений Японии и России в 1905;1917 гг. Кроме того, многие положения имеющихся исследований нуждаются в переоценках и уточнениях.

Предпринятый в рамках представленной работы историографический анализ свидетельствует, что в большинстве работ российской и зарубежной историографии русско-японские отношения в 1905;1917 гг. рассматриваются опосредованно, в то время как основное внимание уделяется анализу смежных научных аспектов. Помимо того, что специальных исследований по указанной проблематике создано сравнительно немного, ряд положений научных трудов российской и зарубежной научных школ нуждаются в дополнительном изучении, а содержащиеся в них суждения и выводы — в пересмотрах.

Цели и основные задачи исследования. Представленная работа ставит своей целью, на основе изучения архивных документов, опубликованных источников и научной литературы, всесторонне рассмотреть и комплексно проанализировать исторический опыт взаимоотношений между Японией и Россией в 1905;1917 гг. Для достижения указанной цели автор поставил перед собой следующие задачи'.

1 Kinney Н. IV. Modern Manchuria and the South Manchuria Railway Company. Dairen, 1928.

2Ian H. Nish. Alliance in decline: a study in Anglo-Japanese relations, 1908;23. London, 1972.

3Dulles F. R. Forty Years of American-Japanese Relations. New York, London, 1937.

1. Проанализировать военно-политическую обстановку на Дальнем Востоке в 1905;1914 гг. и ее воздействие на эволюцию внешнеполитических курсов Японии и России.

2. Выявить предпосылки и причины нормализации японо-российских отношений в 1905;1914 гг.

3. Проанализировать развитие торгово-экономических отношений между двумя странами в 1905;1914 гг.

4. Рассмотреть разногласия между Японией и Россией по вопросу доминирования в Корее и охарактеризовать влияние корейского вопроса на японо-российские отношения в послевоенный период.

5. Рассмотреть основные сферы военно-политического сотрудничества между Японией и Россией в годы Первой мировой войны.

6. Выявить предпосылки и причины заключения русско-японского договора 1916 г., документально оформившего союзнические отношения между двумя странами, и определить значение данного договора для дальнейшего развития отношений между Японией и Россией.

Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования выступают японо-российские отношения в конце Х1Х-первой четверти XX в. Предмет исследования — процесс становления и развития военно-политических и торгово-экономических отношений между Россией и Японией в 1905;1917 гг.

Хронологические рамки представленной работы охватывают период с момента подписания Портсмутского мирного договора (5 сентября 1905 г.) до Октябрьского переворота (7 ноября 1917 гг.), сменившего государственный строй в России. Все соглашения, подписанные царской Россией с Японией ранее, были объявлены новой властью недействительными, начинается новый этап отношений между двумя государствами.

Географические рамки исследования определены Японскими островами, русским Дальним Востоком и Северо-Восточным Китаем. Такой территориальный охват обусловлен локализацией рассматриваемых в работе исторических событий и позволяет обобщить военно-политические и экономические аспекты японо-российских отношений.

Гипотеза исследования включает в себя следующие положения:

• Стремление Японии к нормализации отношений с Россией было обусловлено усилением американо-японских разногласий. Внутриполитическая система Кацура-Сайондзи, в рамках которой в 19 051 912 гг. либералы после прихода к власти фактически продолжали начатые консерваторами внешнеполитические мероприятия, привела к укреплению позиций Японии на материке и упрочению отношений с Россией на почве единства действий в Маньчжурии.

• Россия рассчитывала посредством урегулирования отношений с Японией добиться сохранения на ближайшие годы мира в своих дальневосточных владениях и вернуться к активной европейской политике. В то же время курс на нормализацию русско-японских отношений предусматривал военно-политическое и экономическое усиление дальневосточных окраин империи.

• Развитие японо-российских отношений на принципах равноправного партнерства происходило, главным образом, в предвоенный период (1906;1914 гг.). В годы Первой мировой войны в русско-японском военно-политическом блоке стала доминировать Япония. Попытки японского правительства оказывать на Россию давление в вопросах военных поставок и при обсуждении условий военно-политического союза заложили основу для будущего ухудшения отношений. Методологические принципы исследования. Использование методологических принципов исследования обусловлено целями и задачами представленной работы, а также продиктовано требованиями современной исторической науки.

Методологической основой диссертации является принцип историзма, предполагающий рассмотрение всех научных фактов в неразрывной связи между прошлым, настоящим и будущим. В соответствии с данным принципом, всякое общественное явление необходимо исследовать применительно к конкретной исторической обстановке, выявляя присущие этому явлению закономерности. В рамках настоящей работы история японо-российских отношений начала XX в. рассматривается с позиций изучения положительного опыта двусторонних связей и возможностей его использования на современном этапе. Методологический принцип историзма позволил реконструировать прошлое двух стран, рассмотреть возможности использования этого опыта сегодня, а также прогнозировать развитие отношений между Японией и Россией в будущем.

Воссоздание объективной картины политико-экономических и военных аспектов истории японо-российских отношений обусловило использование методов сравнительно-исторического исследования. В связи с тем, что японо-российские отношения в 1905—1917 гг. претерпели значительные изменения, пройдя путь от послевоенного урегулирования на Дальнем Востоке до проведения совместной региональной политики, в работе показаны основные этапы нормализации двусторонних отношений и причины, обусловившие их поступательное развитие от военной конфронтации к равноправному партнерству. Использование сравнительно-исторического метода в работе позволило рассмотреть эволюцию внешней политики Японии и России, а также региональные внешнеполитические мероприятия обеих стран в контексте исторических событий начала XX в. Кроме того, в исследовании удалось показать, как изменилось отношение царского правительства и администрации Приамурского края к русскому Дальнему Востоку в 1905;1917 гг., по сравнению с предшествующими годами, выявить различия в подходах к двусторонним отношениям на разных уровнях японского и российского правительств.

Метод системного анализа позволил в рамках представленной работы провести структурное и функциональное исследование политических кругов.

Японии и России, определявших внешнюю политику двух стран. Благодаря использованию системного подхода, были выявлены особенности.

44 функционирования японской политической системы и проанализировано влияние внутриполитических событий Японии на эволюцию японской внешнеполитической доктрины, а также на развитие японо-российских отношений.

Рассматриваемые в диссертационном исследовании проблемы обусловили использование в работе статистического метода, в соответствии с которым проводилась вторичная обработка исторических источников. При этом учитывался возможный коэффициент погрешности при сопоставительном сравнении статистических данных. На основе информации, полученной из разных документов, проводилась группировка статистического материала.

Основой теоретико-методологического принципа объективности является опора на факты в их истинном содержании, не искаженные и не подогнанные под какую-либо идеологическую или иную схему. Обращение к методологическому принципу объективности является необходимым условием непредвзятой оценки использовавшихся в работе исторических первоисточников, в которые вошли документы японского и российского военного и дипломатического министерств.

При работе с русскоязычными и иностранными источниками, отражающими исторические события начала XX в., применялся атрибутивный анализ. Указанный метод основывается на установлении зависимости между содержанием и формой исторических документов. Как философская категория, содержание и форма представляют собой взаимосвязанные характеристики предмета, к которым относятся взаимодействия его различных сторон и свойств, функции, а также внутренняя структура, обусловленная внешней организацией. Применительно к историческим источникам, использование атрибутивного анализа позволило аналитически осмысливать содержание разного рода документов, рассматривать причинно-следственные связи, выявлять составные части источника, структурировать исторический документ и получать из него необходимую информацию.

Источниковая база исследования.

Источниковую базу исследования составили материалы Архива внешней политики Российской империи (АВП РИ) (Москва), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) (Москва), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) (Москва), Российского государственного архива Военно-морского флота (РГА ВМФ) (Санкт-Петербург), Российского государственного исторического архива Дальнего Востока (РГИА ДВ) (Владивосток), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК) (Хабаровск), Архива внешней политики Японии (Нихон гайко сирёкан) (Токио), Архива Национального института оборонных исследований (Боэй кэнкюдзё) 1 (Токио). Работа с японскими архивными документами осуществлялась при поддержке Японского фонда (The Japan Foundation) и Нагойского университета. Эти документы представляют особую ценность, поскольку отечественным исследователям не известны и впервые вводятся в научный оборот.

Большинство документов Архива внешней политики Российской империи представляет собой не публиковавшуюся ранее дипломатическую переписку министерств иностранных дел России и Японии, российскую внутриведомственную корреспонденцию, а также письма, телеграммы, донесения администрации Приамурского края в российскую столицу. В фондах архива «Японский стол», «Китайский стол», «Тихоокеанский стол», «Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторстве», «Канцелярия министра иностранных дел», «Миссия в Сеуле» удалось разыскать необходимые материалы по внутриполитическому положению Японской империи, отношениям Японии и России в сфере тихоокеанских рыболовных промыслов, русско-японской торговле, политическим мероприятиям России и Японии в Китае, дискуссиям в российском правительстве по вопросам приоритетов внешней политики. Фонды архива оказались полезны при рассмотрении многих вопросов, прежде всего.

1 National Institute for Defense Studies: NIDS. таких, как процесс заключения между Японией и Россией союзного договора, направление на русско-германский фронт японских войск, а также оказание Японией России военной помощи1.

Депеши, донесения и аналитические записки, вошедшие в вышеперечисленные фонды, были подготовлены и составлены Н. А. Малевским-Малевичем, Р. Р. Розеном,? Броневским, В. В. Траутшольдомдипломатическими работниками, хорошо знавшими Японию и знакомыми с политическими деятелями этой страны. Указанное обстоятельство позволило при написании представленного исследования опираться на авторитетные мнения российских политиков и дипломатов. Особую ценность представляют приводимые в документах АВП РИ статистические данные об объемах русско-японской торговли, добыче рыбы и морепродуктов на Тихом океане, а также сведения о состоянии финансов Японии и России в исследуемый период. Следует также отметить донесения, поступавшие из Китая от русской разведки. В них анализируется ситуация, сложившаяся в Восточной Азии после русско-японской войны, указывается на усиление американо-японских противоречий в межвоенный период, рассматриваются мероприятия японского правительства по наращиванию своего военного присутствия в Китае и ответные действия российского правительства. Донесения сопровождает переведенная на русский язык переписка китайских чиновников, позволяющая составить наиболее полное представление о развитии ситуации в Маньчжурии в послевоенный период и годы Первой мировой войны. Вышеперечисленные обстоятельства обусловили высокую информативную и аналитическую наполненность документов АВП РИ, а также определили их высокую научную ценность.

Документы и материалы Государственного архива Российской Федерации представляют собой переписку российского министерства иностранных дел с дипломатическими представительствами России в Японии, Китае и Корее, докладные записки российских политических деятелей,.

1 Часть документов АВП РИ была опубликована в 30-е годы в СССР, в сборнике «Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств 1878—1917″. Серия II-III. М.-Л» 1935;1938. донесения о положении дел на русском Дальнем Востоке. В фонде «Г. А. Плансон» мы нашли документы, которые помогли рассмотрению развития ситуации на Корейском полуострове после русско-японской войны и деятельности японцев на русском Дальнем Востоке. Фонд «А. П. Извольский» представляет собой собрание документов, содержащих сведения о политике Японии в отношении Китая, Монголии и Кореи, донесения российских агентов из Японии, подборки иностранной прессы о японо-американских отношениях, а также сведения об экономическом положении российских дальневосточных владений. Донесения и отчеты сопровождены аналитическими записками, в которых российскими дипломатическими работниками рассматриваются перспективы развития японо-российских отношений в послевоенный период и исследуются экономические мероприятия японского правительства в Южной Маньчжурии. Все найденные материалы и документы имеют особую важность при установлении достоверности фактологического материала.

Документальные источники Государственного архива Российской Федерации позволили в рамках представленного исследования обратиться к рассмотрению политики Японии и России в отношении Кореи, а также деятельности антияпонского сопротивления на русском Дальнем Востоке после войны 1904;1905 гг. На основе анализа документов архива удалось проанализировать позицию России в Корейском вопросе, показать существование в российских политических кругах разных подходов к антияпонскому сопротивлению корейцев: от благожелательного нейтралитета (дальневосточная администрация) до недопустимости существования корейского сопротивления (центральные власти). Кроме того, архивные первоисточники послужили необходимой фактологической основой для исследования смежных вопросов, непосредственно связанных с главной проблематикой диссертации. К их числу следует отнести международные отношения в Восточной Азии, общие направления внешней политики японского правительства, особенности внутриполитического развития Японии в исследуемый период и влияние этих особенностей на японский внешнеполитический курс.

Материалы Российского государственного военно-исторического архива содержат информацию о развитии ситуации в Северо-Восточном Китае после русско-японской войны, донесения российской агентуры из Японии, которые позволяют проследить эволюцию японского общественного мнения и политических кругов этой страны по отношению к России. В архивных документах представлены сведения о состоянии японской финансовой системы, отчеты о реформировании японских вооруженных сил, статистические данные о закупках Японией вооружения в Великобритании и Франции. Документальный материал архива отражает сложное военно-политическое и экономическое положение Приамурского края после войны с Японией, раскрывает внешнеполитические цели и задачи, которые преследовали Япония и Россия в Китае в исследуемый период, а также показывает особенности дальневосточной политики США, Великобритании и других государств. Документальные источники Российского государственного военно-исторического архива, датируемые 1914;1917 гг., содержат ценную информацию о состоянии русской армии накануне и в годы Первой мировой войны, мероприятиях царского правительства по укреплению военного потенциала страны и безопасности дальневосточных владений. Приведенные в документах указанного фонда статистические данные явились чрезвычайно ценным материалом для рассмотрения военных неудач русской армии, причинами которых являлись неэффективное функционирование российских военных заводов, а также трудности, связанные с железнодорожными перевозками военных грузов.

Документы по указанной проблематике представлены в фондах: «Главное управление генерального штаба (ГУГШ)», «Штаб верховного главнокомандующего», «Штаб Приамурского военного округа», «Секретная часть при военном министерстве», «Верховная комиссия для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиной несвоевременного и.

49 недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии", «Унтербергер П. Ф.», «Алексеев М. В.», «Линевич Н. П.», «Марченко М. К.», «Поливанов А. А.».

Среди материалов Российского государственного архива Военно-морского флота следует выделить фонды «Морской генеральный штаб», «Морской штаб Верховного главнокомандующего», «Канцелярия морского министерства». Представленные в данных фондах документы воссоздают картину состояния русской армии и флота накануне и в годы Первой мировой войны, а также раскрывают основные аспекты японо-российского военного сотрудничества, заключавшегося в поставках из Японии в Россию нового и устаревшего вооружения, инженерных инструментов, военного оборудования. В фондах архива были обнаружены отчеты о пребывании в русской армии представителей японского генералитета, донесения государственных чиновников, занимавшихся закупкой оружия в Японии, а также статистические данные по деятельности российской военной промышленности в годы войны. Документы Российского государственного архива военно-морского флота в известной степени смогли дополнить материалы Российского государственного военно-исторического архива, раскрывающие военно-политическое сотрудничество Японии и России в период Первой мировой войны. Использование при подготовке представленного диссертационного исследования документальных первоисточников двух вышеназванных архивов позволило, на наш взгляд, всесторонне рассмотреть развитие японо-российских отношений в военно-политической сфере.

В фондах Российского государственного исторического архива Дальнего Востока удалось найти документы и материалы, достоверно отображающие экономическое, военное и политическое положение дальневосточных окраин Российской империи накануне и в годы Первой мировой войны. В документах, вошедших в архивные фонды «Канцелярия Приамурского генерал-губернатора», «Приморское областное управление», «Владивостокская городская управа», основное внимание уделяется динамике развития японо.

50 российских отношений, рассмотрению позиций Японии и России в Маньчжурии, деятельности японских переселенцев в Приамурском крае, русско-японской торговле на Дальнем Востоке, вопросам тихоокеанского рыболовства. Указанные документы представляют собой донесения на имя Приамурского генерал-губернатора Н. Л. Гондатти от местных чиновников, а также переписку главы Приамурья с российским правительством. Архивные первоисточники, вошедшие в вышеназванные фонды, позволили сделать вывод о слабом экономическом и военном положение русского Дальнего Востока в послевоенный период, а также стремлении Японии к занятию лидерских позиций в дальневосточном рыболовстве.

В делах фонда «Жандармско-полицейские управления» Государственного архива Хабаровского края, где собрана информация о деятельности японской разведки в России в 1905;1917 гг., были обнаружены ценные сведения о попытках Японии поставить под свой контроль антияпонское движение дальневосточных корейцев.

Документы и материалы вышеперечисленных архивных фондов позволили более детально рассмотреть динамику развития японо-российских политических отношений на Дальнем Востоке, проанализировать основные направления послевоенного переустройства отношений Японии и России в сферах торговли и добычи рыбы, а также уточнить отдельные аспекты внутриполитического положения Японской империи в исследуемый период.

Японская часть дипломатических документов представлена материалами Архива внешней политики Японии (Нихон гайко сирёкан) (Токио) и Архива Национального института оборонных исследований (Боэй кэнкюдзё) (Токио). Следует подчеркнуть, что абсолютное большинство японских документов не использовалось ранее исследователями. Данное обстоятельство, а также богатая фактологическая наполненность документов обусловили их особую научную значимость для проведенного исследования.

Рассматривая дипломатические документы Архива внешней политики Японии (Нихон гайко сирёкан), мы изучали переписку японского и российского министерств иностранных дел, а также внутреннюю переписку различных ведомств Японии по отдельным вопросам внешней политики, отношений с Россией, положению Японии и России в Маньчжурии, японо-российским экономическим связям. Удалось проанализировать значительное число отчетов японских дипломатических работников, губернаторов префектур отдельные письма, телеграммы и распоряжения МИДа. Материалы, послужившие источниковой базой представленного исследования, сосредоточены в девяти основных фондах, которые представляется предпочтительным разделить на четыре группы по тематическому принципу.

В первую группу вошли фонды, содержащие информацию о состоянии русско-японской торговли, попытках японского правительства наладить торговые отношения с Россией, финансовом положении Японии. Данная группа документов представлена японской внутриведомственной и дипломатической перепиской по вопросам функционирования кредитно-финансовых учреждений Японии, России, Великобритании и США в Китае, а также финансово-экономической деятельности японской администрации на Корейском полуострове. Информация по указанной проблематике сосредоточена в фондах Нитиро боэки синко канкэй дзаккэн (О стимулировании русско-японской торговли), Сибэриа кэйдзай эндзё канкэй дзаккэн. Нитиро кёкай сибу сэтти, но кэн (Об экономической помощи Сибири. Учреждение филиала Русско-японского общества), Хонпо гинко канкэй дзаккэн. Манею сёгё гинко (Материалы о деятельности японских банков. Коммерческие банки Маньчжурии) и Гайкоку гинко дзаккэн. (Материалы о деятельности иностранных банков).

Во вторую группу первоисточников вошли документы по вопросам конвенционного рыболовства на русском Дальнем Востоке. В данной группе представлены документы, раскрывающие ситуацию в рыбодобыче на Дальнем Востоке. Сюда вошли донесения руководителей объединений японских.

52 рыбопромышленных компаний японскому правительству, материалы, касающиеся деятельности японских рыбаков, зафиксированные факты нарушения японцами условий русско-японской рыболовной конвенции. Тематика конвенционного рыболовства представлена в фондах: Энкайсю суйсан кумиай сэцурицу канкэй иккэн (Дела, касающиеся создания Союза рыбодобычи Приморской области), Кёкуто рорё энкай ни окэру гёгё канкэй дзаккэн (Дела о морском рыболовстве в российских дальневосточных владениях), Кита тайхэйё ни окэру кайдзю гёрё ни кансуру кэйсо мондай дзаккэн. Рококу тоно канкэй (Дела по спорным вопросам, касающимся добычи рыбы и морепродуктов в северной части Тихого океана. Отношения с Россией), Рококу дзэйкан канси куики о кайдзё дзюни ри какутё иккэн (Дело о расширении двенадцатимильной зоны надзора российской таможни).

Третья группа неопубликованных документов содержит материалы по вопросам японской континентальной политики (тайрику сэйсаку), отношению Токио к Синьхайской революции и отношениям Японии с Великобританией в 1905;1914 гг. В указанную группу вошли фонды: Тоётакусёку кайся сэцурицу иккэн (Учреждение «Восточно-колонизационной компании»), Дзай канкоку гайкоку рёдзи нинкадзё кофу иккэн (О вручении находящимся в Корее иностранным консулам экзекватуры) и Тоё ни окэру тэйкоку, но тии ни канси нитиэй косё дзассан (Подборка материалов по англо-японским переговорам, касающимся положения Японской империи на Востоке).

В четвертую группу вошли документы и материалы, касающиеся участия.

Японии в Первой мировой войне и русско-японским отношениям в 1914;1917 гг. Указанная группа первоисточников представлена материалами по вопросу предполагавшейся отправки японских войск на европейский фронт, по поставкам японского вооружения русской армии. В документах также приводятся мнения по данным вопросам японских политических деятелей.

Окума Сигэнобу, Като Такааки, Оура Канэтакэ, Мотоно Итиро.

Дипломатические первоисточники, в которых отражена названная проблематика, содержатся в фондах Осю сэнсо сай тэйкоку, но сюппэйрон.

53 канкэй иккэн (Дискуссии по вопросу отправки за границу войск Японской империи в случае европейской войны), Осю сэнсо, но сай косэн каккоку, но кокудзё канкэй дзаккэн. Рококу, но бу (Материалы о положении дел в воюющих государствах во время европейской войны. Российский отдел), а также фонде Тэйкоку сёгайкоку гайко канкэй дзассан. Нитиро канкэй (Материалы о дипломатических отношениях Японской империи с другими государствами. Российско-японские отношения).

В фондах Архива Национального института оборонных исследований (Боэй кэнкюдзё) удалось ознакомиться с японской внутриведомственной перепиской, отчетами и найти статистические данные по послевоенному состоянию японской армии и флота, положению Японии в Восточной Азии, анализу послевоенной расстановки сил в Китае. В соответствии с вопросами, поднимаемыми в документах вышеозначенного архива, дипломатические первоисточники могут быть разделены на три группы1.

К первой группе следует отнести первоисточники^, в которых поднимаются русско-японские отношения в послевоенный период, а также политика Японии и России в Китае: фонды Бунко тиёда сирё. Нитиро дзикэн ёхо (Необходимые сведения о русско-японских инцидентах), Самбохомбу нитиро сэнсо. Химицу никки (Генеральный штаб. Русско-японская война. Секретные журналы), Бу о бун 2 Росикан цуку букан (Переписка с военным агентом. Военный атташе при посольстве России), Рикугунсё рикуман фу. Дайникки. Мандайникки (Военное министерство. Записки о делах на континенте и в Маньчжурии).

Вторая группа, включающая документы по послевоенному положению Японии в Маньчжурии и состоянию японских войск на материке, представлена фондами: Бунко миядзаки. Вага рикугун, но сэнго кэйэй ни канси санко то.

Следует подчеркнуть, что разделение дипломатических первоисточников на группы носит условный характер, так как в документах, относящихся к одной из перечисленных ниже групп, наряду с общей проблематикой обсуждаются и другие вопросы.

2 1ЙШ^С. По всей видимости, сокращение выражения ЙИГ-^ОКЗС «Букан э юку фуми» — «переписка с военным агентом». В фонде представлена переписка за 1908;1909 гг. военно-морского агента в Токио А. Н. Воскресенского с заместителем морского министра Като Томосабуро по программе строительства военного флота Японии. субэки иппан, но ёкэн (Необходимые условия, которые могут стать полезными для послевоенного развития наших вооруженных сил), Бунко тиёда сирё. Синкоку тютон гун гайкё (Общее положение находящихся в Китае войск), Рикугунсё гундзи кимицу дайникки (Секретные записки военного министерства).

В третью группу вошли документы по Синьхайской революции в Китае. Означенная проблематика представлена в фондах Рикугунсё синкоку дзикэн. Синкоку какумэй ран канкэй сёруй (Военное министерство. Китайский инцидент. Документы, касающиеся вызванных революцией беспорядков в Китае) и Рикугунсё мицу дайникки (Военное министерство. Секретные записки).

Сравнительно небольшая часть документов японского министерства иностранных дел и военного ведомства Японии после соответствующей обработки была опубликована в многотомном сборнике «Нихон гайко бунсё» («Японские дипломатические документы»), который издается с 1936 г.

Предпринятый в ходе подготовки представленной работы анализ японских дипломатических первоисточников и документов военного министерства Японии выявил разнообразие мнений японских политических деятелей относительно перспектив русско-японских отношений в исследуемый период, а также обозначил различия в подходах к основным направлениям внешней политики Токио. Японские дипломатические документы позволили обозначить политические группы, выступавшие против нормализации отношений с Российской империей, и тех государственных деятелей, кто рассматривал Россию в качестве потенциального союзника Японии. Кроме того, благодаря использованию документов японского МИДа и военного министерства, удалось уточнить положения внешнеполитической доктрины Японии, принятой на вооружение после русско-японской войны, а также дать новую оценку принципам политики японского правительства в отношении Китая.

Японские первоисточники, в которых показано обсуждение правительствами России и Японии назначения в Корею царского дипломатического представителя, и сопоставление содержания японских и российских дипломатических документов позволило уточнить позицию Санкт-Петербурга в Корейском вопросе. Например, можно утверждать, что, несмотря на признание по условиям Портсмутского мирного договора преобладания японских интересов в Корее, Санкт-Петербург пытался оказывать активное влияние на развитие японо-корейских отношений, а некоторые российские военные и политические деятели намеревались продолжать борьбу с Японией за преобладание на Корейском полуострове.

Японские первоисточники позволили взглянуть по-новому и на многие аспекты торгово-экономических отношений Японии и России, а также пересмотреть отношения двух стран в сфере тихоокеанского рыболовства. В документах представлены конструктивные предложения японской стороны по стимулированию торговли между двумя странами и развитию совместной добычи морепродуктов в дальневосточных конвенционных водах. Кроме того, в японских первоисточниках названы причины стагнации торгово-экономических отношений между Японией и Россией, а также обращается особое внимание на стремление Японии к цивилизованному промыслу на русском Дальнем Востоке. Содержание документов позволяет опровергнуть сложившееся в исторической науке мнение, что после русско-японской войны политика Японии в отношении русского Дальнего Востока носила характер неприкрытой экспансии.

Ценным источником при подготовке диссертационного исследования стали английские дипломатические документы «British Documents on Foreign Affairs'». В сборник вошли ежегодные отчеты посольства Великобритании в Токио, а также переписка английского посольства с министерством иностранных дел Великобритании за период 1905;1914 гг. В указанных.

British Documents on Foreign Affairs: Reports and Papers from the Foreign Office Confidential Print. General Editors Kenneth Bourne and D. Cameron Watt. Part I. From the Mid-Nineteenth Century to the First World War. Series E. Asia, 1860−1914. Editor Ian Nish. Volume 9 — 10. University Publication of America, 1989.

56 документах анализируется развитие отношений Японии с ведущими державами, состояние вооруженных сил, политика Японии в Китае и Корее, изменения в японской внутриполитической системе. Изучение английских дипломатических первоисточников позволило проследить трансформацию внутриполитических процессов Японской империи в указанное время, выявить причины, обусловившие возникновение и последующее функционирование системы Кацура-Сайондзи, а также проанализировать влияние внутриполитических изменений на внешнюю политику японского правительства и отношения с Россией. В частности, анализ названных документов показывает, что начатое в межвоенный период японо-российское сближение, итогом которого явилось подписание Русско-японского союзного договора 1916 г., объяснялось не только внешнеполитическими факторамиразногласиями Японии с США и стремлением Японии и России к совместной защите своих интересов в Китае. На сближение двух стран оказала существенное влияние и японская внутриполитическая система Кацура-Сайондзи, предполагавшая относительную внутриполитическую либерализацию и проведение активного внешнеполитического курса.

Следует также отметить американские дипломатические документы, вошедшие в микрофильмированный сборник «Russia: From Czar to Commissars (1914;1918)'». Документы включают в себя копии донесений американского посольства в российской столице в госдепартамент США, переписку между американским посольством и консульством во Владивостоке, а также распоряжения госдепартамента американским дипломатическим представительствам в России. В большинстве документов, вошедших в указанный сборник, рассматривается положение дел в России, японо-американские отношения, обстановка на русском Дальнем Востоке, отношения между союзниками по антигерманскому блоку, а также подготовка и заключение русско-японского союзного договора 1916 г. В материалы.

1 Confidential U.S. Diplomatic Post Records. Part I: Russia: From Czar to Commissars (1914;1918). Edited by Paul Kesaris. Guide Compiled by Dale Reynolds. A microfilm Project of University Publications of America, INC. 1982. Далее: Russia: From Czar to Commissars (1914;1918). сборника, помимо дипломатических документов, вошли публикации российских газет времен Первой мировой войны, собиравшиеся американскими представительствами в России.

С одной стороны, в названных первоисточниках международные отношения в Восточной Азии, а также японо-российские отношения освещаются несколько тенденциозно, в русле интересов внешней политики Соединенных Штатов. В то же время, американские дипломатические документы явились важным историческим источником, богатый фактологический материал которого позволил комплексно исследовать японо-российские отношений в период Первой мировой войны.

При подготовке представленного исследования были также использованы документы, опубликованные в работе «Япония в Маньчжурии"1, в сборнике, составленном Д. Мак Мюррэем (John V. A. MacMurray)2, а также документы, вошедшие в сборник Э. Д. Гримма3. Вышеназванные документы и материалы освещают факты и события, имевшие непосредственное отношение к деятельности Японии и России в Маньчжурии, характеризуют политические и торгово-экономические отношения между Японией и Россией, а также освещают международные отношения на Дальнем Востоке в начале XX в.

Важным материалом для написания исследования явилась мемуарная и дневниковая литература4. В этом контексте следует остановиться на дневнике генерал-губернатора Кореи, а впоследствии премьер-министра Японии Тэраути Масатакэ, опубликованном в Японии, после соответствующей переработки, в 1980 г. 5. В дневниковых записках графа Тэраути, охватывающих период с 1900 по 1918 гг., дается характеристика событиям, происходившим во внутриполитической жизни Японии, а также уделяется внимание вопросам японской внешней политики. Дневниковые записи богаты фактическим.

1 Mo Shen. Japan in Manchuria. An Analytical Study of Treaties and Documents. Manila, 1960.

2 MacMurray J. Treaties and Agreements with and concerning China 1894−1919, v. 1−2. New York, 1921.

3 Гргшм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842−1925). M., 1927.

4 The Secret Memoirs of Count Tadasu Hayashi. London, 1915.

5 Тэраути Масатакэ никки (Дневник Тэраути Масатакэ) 1900;1919. Токио, 1980. материалом, раскрывающим различные аспекты международных отношений на Дальнем Востоке накануне и в годы Первой мировой войны, события европейской политики и обстановку на фронте. В записках Тэраути Масатакэ не меньшее внимание уделяется отношениям Японии со странами Тройственного союза и Антанты, приводятся мнения правительственных чиновников относительно дальнейших действий Японии в мировой войне.

Вместе с тем, следует заметить, что автор записок нередко старается избежать прямых политических оценок, либо дает их в весьма завуалированной форме. Например, Тэраути Масатакэ высказывается довольно поверхностно относительно японо-российских отношений в годы Первой мировой войны, а также токийского раунда переговоров между двумя странами, проходивших в конце 1915—начале 1916 гг. Хотя данная проблематика и затрагивается в дневниковых записках, автор, имевший к переговорам самое прямое отношение, основное внимание акцентирует на официальной стороне визита российской делегации, почти не останавливаясь на самом ходе переговоров1. Вместе с тем следует подчеркнуть, что дневник, написанный одним из известнейших японских политиков начала XX в., представляет большой научный интерес и поэтому явился одним из важнейших источников при написании исследования.

Русскоязычные мемуарные и дневниковые источники исследования представлены опубликованными воспоминаниями В. Н. Коковцова, Р. Р. Розена, С. Ю. Витте, А. А. Поливанова, князя А. В. Романова, Дж. Бюкенена, а также записками П. Ф. Унтербергера, М. В. Алексеева, А. Ф. Редигера. В документах анализируется внутриполитическая ситуация в России, даются характеристики политическим деятелям того времени. Особенно ценным материалом для написания исследования послужили ранее не публиковавшиеся записки начальника Николаевского кавалерийского училища генерал-майора М. К. Марченко2. Несмотря на то, что имя М. К. Марченко не столь широко.

1 Дневник Тэраути Масатакэ. С. 686−687.

2 Дневник М. К. Марченко. РГВИА, Ф. 80, Оп. 1, Д. № 1. Л. 32−122. известно, этот человек имел самое непосредственное отношение к политической жизни России, был вхож в высшие круги российской власти. За годы войны М. К. Марченко доводилось неоднократно встречаться с представителями японского генералитета, посещавших Россию. Дневник М. К. Марченко, в котором дана оценка деятельности С. Д. Сазонова, Б. В. Штюрмера, посла Великобритании в России Дж. Бьюкенена, японского посла в Санкт-Петербурге Мотоно Итиро, а также воссоздаются многие события Первой мировой войны, представляет большой научный интерес.

В процессе работы над исследованием привлекались газетные публикации Японии и России из фондов Архива внешней политики Японии (Токио) и Военно-исторического архива (Москва), а также сборник Симбун сюроку Тайсё си (История эры Тайсё в материалах прессы) 1. Наряду с вышеперечисленными архивными фондами, пресса явилась важным историческим источником при подготовке представленной работы. На страницах изданий «Русское Слово», «Приамурские Ведомости», «Китай и Япония», а также издававшихся в Японии газет «Осака Нитинити Симбун», «Кэйдзё Ниппо», «Сэкай Симбун» освещались отношения Японии и России в период 1905;1917 гг., положение Японии и России в Маньчжурии, международные отношения на Дальнем Востоке.

Научная новизна исследования заключается в том, что:

1. На основе введения в научный оборот ранее не использовавшихся исторических первоисточников на русском, японском, английском и французском языках проведено комплексное обобщающее исследование японо-российских отношений в их важнейших аспектах (политических, дипломатических, военных, экономических).

2. Впервые обозначен комплекс внешних и внутриполитических факторов, обусловивших переход Японии к новому внешнеполитическому курсу, направленному на нормализацию Газетные публикации, содержащиеся в вышеперечисленных фондах Архива внешней политики ЯпонииСимбун сюроку Тайсё си (История эры Тайсё в материалах прессы). Токио, 1978; «Вырезки из разных газет за 1906;1915 гг.» РГВИА, Ф. 89, Оп. 1, Д. № 21. отношений с Россией.

3. Обобщены и уточнены подходы российских политических кругов к отношениям с Японией и дальневосточной политике царского правительства.

4. Представлена оценка объективных и субъективных предпосылок и причин нормализации отношений между Японией и Россией в послевоенный период (1905;1914 гг.).

5. Введены в научный оборот документы, позволяющие посмотреть по-новому на историю противостояния Японии и России по корейскому вопросу.

6. Выявлены причины стагнации экономических отношений между Японией и Россией, а также факторы, обусловившие возникновение неэквивалентной торговли на русском Дальнем Востоке.

7. Пересмотрены взгляды отечественных ученых на деятельность японских рыбопромышленных объединений.

8. На основе введения в научный оборот опубликованных и не публиковавшихся ранее российских и японских документальных первоисточников проанализировано развитие сотрудничества между Японией и Россией в военной сфере.

9. Представлена новая оценка позиции российского правительства по вопросу захвата Японией германских колоний в Китае и на Тихом океане и развитию японо-китайских отношений.

10. Пересмотрены и уточнены предпосылки и условия заключения русско-японского военно-политического союза 1916 г., а также дана новая оценка указанному соглашению.

На защиту выносятся следующие основные положения: • Победа в русско-японской войне и выдвижение Японии на позиции регионального лидера обусловили развитие противоречий в ее отношениях с США и Великобританией. Это стало одним из главных факторов, подтолкнувших Японию к урегулированию отношений с.

Россией.

В царском правительстве существовали как сторонники, так и противники послевоенной нормализации отношений с Японией. Большая часть российских государственных деятелей и представителей политических партий выступила за необходимость русско-японского урегулирования и поддержание мира в Восточной Азии.

Причинами послевоенной нормализации японо-российских отношений и документального разграничения сфер влияния двух государств на Дальнем Востоке в 1906;1914 гг. стало стремление Японии и России к проведению скоординированной политики, направленной на совместную защиту своих интересов в Маньчжурии.

После завершения русско-японской войны правительство Японии приложило значительные усилия для организации добычи рыбы и морепродуктов в дальневосточных конвенционных водах в соответствии с российскими законами. В свою очередь, царским правительством в послевоенный период был осуществлен комплекс мероприятий, направленных на развитие отечественной рыбопромышленности и охрану морских богатств русского Дальнего Востока.

Следствием стагнации торгово-экономических отношений между Японией и Россией стало возникновение неэквивалентной торговли между аборигенами русского Дальнего Востока и японцами. Указанное явление представляло собой обмен пушнины и морепродуктов на продукты питания и товары повседневного спроса, доставлявшиеся контрабандным путем из Японии.

В годы Первой мировой войны царское правительство проводило в отношении Японии компромиссную политику, призванную обеспечить сохранение мира на Дальнем Востоке и тем самым сосредоточить все силы на борьбе с Германией и ее союзниками.

С началом европейской войны странами антигерманского блока стала обсуждаться перспектива участия японских войск в боевых действиях в.

Европе. В действительности, правительство Японии не собиралось направлять свои войска на помощь России и ее союзникам. Армия была необходима японскому правительству для удержания позиций в Восточной Азии.

• Русско-японский союзный договор 1916 г. явился продолжением соглашений, подписанных между двумя странами в 1907, 1910 и 1912 гг. Вместе с тем, договор 1916 г. не стал гарантом безопасности российских дальневосточных владений. Воспользовавшись ослаблением России в Гражданской войне, Япония постаралась поставить под свой контроль российские территории.

Научно-практическое значение исследования. Результаты исследования могут быть использованы в научной работе при подготовке обобщающих трудов, посвященных международным отношениям на Дальнем Востоке в начале XX в., в учебном процессе в высших учебных заведениях, при подготовке соответствующих разделов лекционных курсов по истории стран Азиатско-Тихоокеанского региона, а также в научно-исследовательской работе студентов. Выводы диссертации имеют значение для реалистической оценки современной ситуации в Азии и прогнозирования развития отношений между Москвой и Токио в будущем.

Основные положения исследования были использованы при подготовке и проведении курса лекций и семинарских занятий по истории Японии на факультете восточных языков Дальневосточного государственного гуманитарного университета.

Апробация результатов исследования. По теме диссертации автор выступал с научными докладами и сообщениями в России (Хабаровск, Владивосток, Благовещенск, Москва) и Японии (Ниигата, Нагоя, Токио) на научно-практических конференциях и семинарах. Основные положения исследования были изложены в лекциях, прочитанных в 2008 г. в Нагойском университете.

Отдельные сюжеты диссертационного исследования и выводы были опубликованы в монографии «Российско-японские отношения в годы Первой мировой войны», а также статьях в российских и зарубежных научных изданиях: «Власть и управление на Востоке России» (Хабаровск), «Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке» (Хабаровск), «Россия и АТР» (Владивосток), «Мир науки, культуры и образования» (Горно-Алтайск), «Проблемы Дальнего Востока» (Москва), «Япония. Путь кисти и меча» (Москва), ежегодник «Япония» (Москва), Acta Slavica Iaponica (Саппоро), Kyklos: International Communication (Нагоя), Interpretations of Japanese Culture. View from Russia and Japan. International Symposium in Russia (Киото), Росиа си кэнкю (Исследования истории России) (Токио).

Результаты исследования японо-российских отношений в послевоенный период (1905;1914 гг.) свидетельствуют, что к 1914 г. Японией и Россией были урегулированы основные спорные вопросы в области политики, торговли и рыболовства, а также документально разграничены сферы интересов в Восточной Азии. В дальневосточных владениях удалось сохранить мир и вывести отношения с Японией на уровень фактически союзнических. Это позволило правительству Николая II вступить в европейскую войну, не опасаясь возникновения военного конфликта на Дальнем Востоке. Другими словами, главная цель восточноазиатской политики царского правительства была достигнута.

Япония, благодаря подписанию с Россией трех предвоенных соглашений, обеспечила защиту своих интересов в Южной Маньчжурии от главного.

351 конкурента — Соединенных Штатов, а также упрочила экономические и военно-политические позиции на материке. Показательно, что в 1911—1912 гг. японское правительство было готово к проведению совместной с Россией военной интервенции в Китай. Тогда осуществлению этого мероприятия помешало нежелание царского правительства ввязываться в активную дальневосточную политику накануне надвигавшейся войны в Европе.

Таким образом, к началу Первой мировой войны Япония и Россия смогли создать на Дальнем Востоке военно-политический блок, с которым были вынуждены считаться ведущие мировые державы. Последнее обстоятельство открывало перспективы для дальнейшего расширения сотрудничества двух стран и создания военно-политического союза.

В ходе рассмотрения японо-российских отношений в период 1914—1917 гг. были обозначены и рассмотрены следующие узловые проблемы: 1. военные действия Японии против Германии на Дальнем Востоке- 2. японо-китайский конфликт- 3. сотрудничество Японии и России в военной сфере- 4. подготовка и заключение союзного договора 1916 г.

Выступив в Первой мировой войне против Германии, японское правительство подготовило условия для упрочения своего военно-политического положения на Дальнем Востоке. Япония присоединила к своим владениям бывшие германские колонии на Тихом океане, а навязывание Пекину «Двадцати одного требования» превратило Китай в зависимое от Японии государство.

В годы европейской войны Япония стала одним из главных поставщиков вооружения для русской армии. Следует признать, что во многом, благодаря японским поставкам, российскому военному министерству удалось восполнить недокомплект винтовок и боеприпасов. В то же время, получение японского вооружения и поглощенность европейской войной накладывали на Россию моральное обязательство поддерживать внешнеполитические мероприятия Токио в Восточной Азии. В частности, в вопросе предъявления Пекину «Двадцати одного требования» России пришлось пойти на открытое одобрение.

352 действий Японии.

По мере втягивания России в европейскую войну Япония стала все больше демонстрировать по отношению к ней сугубо деловой подход и стремиться получить максимум выгоды из занятости России в европейском столкновении (сама Японская империя не планировала отправлять свои войска в Европу). Этим объясняются случаи поставок русской армии устаревшего и некачественного вооружения, предложения об обмене Северного Сахалина на японское оружие и боеприпасы, а также высказывавшиеся пожелания получить от России южную ветку КВЖД от Харбина до Чанчуня.

При обсуждении условий военно-политического союза Япония оказывала прямое давление на Россию, пытаясь подвести под заключение указанного соглашения выгодные для себя условия. Как следствие, заключенный в 1916 г. русско-японский военно-политический союз носил двойственный характер.

С одной стороны, договор 1916 г. стал продолжением соглашений, подписанных двумя странами в 1907, 1910 и 1912 гг., и был призван обеспечить защиту интересов Японии и России в Китае от конкуренции со стороны США и Великобритании.

Заключение

м этого договора Токио удалось значительно упрочить свои позиции в Маньчжурии и восточной Внутренней Монголии в противовес интересам Лондона и Вашингтона. Документальное оформление русско-японского военно-политического союза имело большое значение и для России, получившей дополнительные гарантии безопасности своих дальневосточных владений, а также возможность противостоять англоамериканской конкуренции в Китае.

В то же время, ни союзные отношения, ни союзный договор не смогли оградить русский Дальний Восток от японской агрессии. Политический хаос, охвативший российскую государственную систему в 1917 г., неспособность Временного правительства в условиях мировой войны осуществлять контроль своих дальневосточных владений, решение правительства Ленина о выходе из войны — все это оказалось на руку определенным политическим силам Японии, заинтересованным в дальнейшем ослаблении своего недавнего союзника и.

353 начале против него вооруженной агрессии.

Японская военная интервенция стала отчасти закономерным следствием развития русско-японских отношений, которые в годы Первой мировой войны постепенно трансформировались из равноправных в доминантно-зависимые. Военно-политический блок, в котором Япония и Россия прежде выступали как два взаимодействующих субъекта международных отношений с общими интересами, уступил место модели, в которой главная роль отводилась Японии и ее внешнеполитическим мероприятиям. Поглощенная европейской войной Россия играла все менее заметную роль как в военно-политическом блоке с Японией, так и в международных отношениях на Дальнем Востоке. Сначала Российская империя превратилась в ненужного партнера по военному союзу, а после Февральской революции 1917 г. стала представлять для Японии интерес уже с точки зрения военной экспансии. Как только представилась удобная возможность для захвата русского Дальнего Востока, японское правительство постаралось ею воспользоваться, развязав военную агрессию против своего недавнего союзника.

Таким образом, в ходе проведения исследования все положения предложенной в диссертационном исследовании гипотезы были подтверждены.