Материальная культура и быт русского провинциального города конца XVIII — начала XX вв.: На примере городов Владимирской и Ярославской губерний

Более десяти лет назад Дмитрий Сергеевич Лихачев с сожалением отмечал, что в нашей стране г лавная гуманитарная наука — историческая — отошла от непосредственного изучения человека. В своих «Заметках и наблюдениях» он писал: «Опасаясь преувеличения роли личности в истории, мы сделали наши исторические работы не только безличностными, но и безличными, а в результате малоинтересными"1. Не случайно, одной из потребностей современного человека стало стремление ближе познакомиться с человеком прошлого, с его внутренним духовным миром, с его представлениями о мире и о самом себе, с его чувствами, верованиями, жизненными ценностями, поведением. Таким образом, одна из задач исторической науки — изучение истории человеческой личности, стремление понять историческое прошлое непосредственно через его субъекта и носителя — человека. Для того, чтобы понимать смысл поведения живых людей прошлого, необходимо знать их простую, обычную жизнь. «История проходит через Дом человека, — писал известный историк русской культуры Ю. М. Лотман, — через его частную жизныг.

С момента своего появления на свет каждый человек оказывается вовлеченным в сферу, созданную в результате культурной деятельности тысяч поколений. Поколения людей создают язык, письменность, все виды искусств, науку, обычаи, материальные ценности, то есть свое «человекоокружение» (термин Д.С. Лихачева). Таким образом, для изучения человеческой личности важно знать «материальный контекст эпохи» 3, вплоть до всяких бытовых мелочей. В свое время философ Л. П. Карсавин, которого по праву считают предшественником культурно-антропологического направления в отечественной истории, поставил вопрос о.

1 Лихачев Д. С. Заметки и наблюдения. И'? записных книжек разных лет. Л., 1989. С. 259. «Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (ХУШ-начало XIX вв.). СПб. 1994. С. 1. 4 важности изучения материального бытия и повседневности как специфической сферы общественной жизни ^ Человек неотделим от вещественности своего бытия. Создавая «материальный каркас» своей деятельности, человек вместе с тем создает свою жизнь. Исследование данных вопросов позволяет по-новому увидеть и оценить повседневные заботы «маленького человека», раскрыть реальное содержание жизни прошедших эпох.

До настоящего времени понятие «быт» остается неопределенным, расплывчатым. Слово «быт» попало в русское научное словоупотребление в первой половине XIX века и постепенно, получив терминологическое значение, даже в настоящее время не стало яснее. По определению В. И. Даля, бытом можно считать «житье и род жизни, обычаи, обыкновения"5. Согласно словарю С. И. Ожегова, быт — это «жизненный уклад, установившейся порядок, повседневная жизнь"6. Таким образом, понятие быт имеет три значения — особенности жизни, особенности только устоявшейся, вошедшей в обычай жизни и особенности будничной повседневной жизни. Иначе говоря, в отличие от первого значения второе исключает из быта какие-либо новшества, третье — какие-либо события. Философы определяют быт как уклад повседневной жизни, а в узком смысле как сферу непроизводственной жизни. Демографы различают в нем три сферы жизнедеятельности: семейную, производственную и непроизводственную. Второе узкое понимание слова «быт» как сферы внепроизводственной жизни широко проникло в советскую этнографию и стало в нем преобладающим. Но в контексте предмета этнографии такая ограниченная трактовка термина представляется сомнительной. Этнограф изучает как непроизводственный, так и хозяйственный (производственный) бытне только.

3 Ястребипкая АЛ. 1 (овседневпость и материальная культура средневековья в отечественной медиевистике // Одиссей. М., 1991. Карсавин Л. II Философия истории. Берлин, 1923. С. 34. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусскою языка (далее-Даль В. И. Толковый словарь) Т 1. М., 1995. С. 147 р Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. N4, 1999. С. 66. 5 уклад повседневной жизни, но и праздникине только устоявшийся порядок, но и новшества (веяния моды). Таким образом, быт в этнографии — это не столько единичное понятие, сколько семейство понятий, каждое из которых дополняет и уточняет другое.

Можно наметить какой-то рубеж между понятием «быт» и более широким понятием «культура», которая в совершенно одинаковой степени включает в себя производственное, повседневное и неповседневное, устоявшееся и неустоявшееся. Ю. М. Лотман определяет быт как обычное протекание жизни в ее реально-практических формах. Он пишет: «Быт — это вещи, которые окружают нас, наши привычки и каждодневное поведение. Быт окружает нас как воздух, и, как воздух он заметен нам только тогда, когда его не хватает или он портится. Мы замечаем особенности чужого быта, но свой быт для нас неуловим — мы склонны считать его «просто жизнью», естественной нормой практического бытия. Итак, быт всегда находится в сфере практики, это мир вещей прежде всего"7.

Актуальность темы

заявленной в диссертации, определяется необходимостью более углубленного изучения «вещного окружения» и домашнего быта человека. С этой точки зрения значительный интерес представляет быт XIX века русских горожан как наиболее динамично развивавшейся категории населения России.

В городах проживали представители разных сословий: дворяне, духовенство, военные, купцы, мещане, ремесленники и крестьяне. Доля дворян, духовенства и военных была незначительна. Поэтому, говоря о городском быте, будем иметь в виду в первую очередь быт так называемого третьего или городского сословия8, в которое входили купцы всех гильдий, мещане, ремесленники и рабочие.

Происхождение городского сословия уходит в XVII век, когда его представители назывались посадскими людьми. Окончательное оформление городского Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. С. 10. 6 сословия, определение его юридического положения, корпоративных форм существования (гильдии, цехи), создание сословного суда и организационных формы для самоуправления (магистраты, городские думы) произошло после реализации Жалованной грамоты городам в 1785 году, то есть фактически к концу XVIII столетия. К этому времени, как отмечают исследователи, у городских обывателей сформировалось сословное самосознание, они обладали специфическим менталитетом, имели свою субкультуру, что отражалось в их внешнем облике9. Но городское сословие в России просуществовало весьма непродолжительное время — менее столетия. Постепенно после реформ 1860 — 1870-ых годов от городского сословия практически ничего не осталось, кроме имени и формального названия сословием" 1. Тем не менее, даже в начале XX века в обыденном сознании современники отличали купцов от мещан.

Этим важным фактором — временем существования «градского общества» -определены и хронологические рамки работы: конец XVIII — начало XX века. Кроме того, в течение XIX столетия происходит постепенное изживание элементов средневековья в быту русских горожан. Нарастают тенденции, характерные для города капиталистической эпохи. Происходит формирование городской культуры. Социально-экономические и политические события начала XX века разрушили «старый мир». Новое бессословное общество «без богатых» культивировало новую культуру, новую эстетику, новый быт. Временные рамки определяет и то, что с конца XVIII века появляется достаточное количество источников, дающих возможность провести настоящее исследование.

Изучение данного вопроса проводилось на материалах шести уездных городов двух центральных губерний — Владимирской и Ярославской: Вязников, Мурома, Подробное определение городскою сословия см., напр.: Миронов Б. Н. Социальная история России. 'Г. 1. СПБ. 1999 С. 112.

9 Рабинович М. Г. Город и городской образ жизни // Очерки русской культуры XVIII в. М., 1990. Ч. 4. С. 252 — 298- Терещенко А. Быт русского народа. СПб., 1848. Ч. 1. Отд. 4. 5. 7.

Суздаля, Переславля-Залесского, Ростова, Рыбинска. По своему географическому положению все города находятся в центральной области России на берегах рек или крупных озер. Муром и Рыбинск стоят на больших судоходных реках Оке и Волге, Вязники — на Клязьме, Переславль-Залесский и Ростов расположены на берегах рыбных озер Плещеево и Неро. К концу XIX века все города стали торгово-промышленными центрами своего округа. Города имели одинаковый статус — уездный город, который получили в результате административно-территориальной реформы 1770−1780-ых годов.

Выбор уездных, а не губернских городов, не случаен. Он обусловлен тем, что именно в уездных городах проживала большая часть городских жителей России. Так, по данным Б. Н. Миронова, в середине XIX столетия уездные города включали до 88% городского населения". Как правило, уездные города по численности населения относились к категории малых или средних городов. В статье Л. В. Кошман «Город в общественно культурной жизни» приведена таблица, представляющая картину города в XIX веке в количественных показателях по данным статистического учета. Из этой таблицы видно, что средний город с населением от 10 до 15 тысяч населения был наиболее распространенным на протяжении всего XIX столетия1:. Таким образом, о жителе малого и среднего города можно говорить как о типичном представителе городского населения России XIX века.

Распределение городов по численности имеет большое значение для понимания особенностей домашнего и общественного быта его жителей. В зависимости от величины и плотности населения города находились разнообразные занятия горожан. В городском образе жизни явственнее проявлялись черты буржуазного урбанизма — ослабление родственных и соседских связей, уменьшение социальной роли семьи, падение значения традиций в общественной и личной жизни, ослабление со.

10Миронов Б. 1−1. Социальная история России. СПб. 1999. С. 113. п Миронов Б. Н. Русский город в 1 740 — 1860-е годы. Л., 1990. С. 20. 8 циального контроля над поведением личности, поверхностный, анонимный, случайный характер межличностных контактов13.

Большинство российских городов даже в середине XIX века еще не перешагнуло по количеству жителей известную черту (20 — 30 тысяч), то есть не имело необходимого числа горожан для перехода от патриархального к буржуазному образу жизни. Если говорить о количестве жителей изучаемых городов, то к рубежу Х1Х-ХХ веков на первом месте находился Рыбинск — 25 223 жителей, затем Муром и Ростов — около 15 000, далее Переславль-Залесский и Суздаль — около 9000 и Вязники — 5164. Таким образом, к концу XIX столетия только Рыбинск «перешагнул» черту «двадцатитысячника» и стал относиться к «средним» городам. В эту же группу перешли Муром и Ростов, остальные же города остались в категории «малых». Таким образом, на протяжении исследуемого периода изучаемые города находились в группах малых или средних городов1'. Переход от традиционного уклада к новому происходил у жителей таких городов более наглядно и рельефно. То, что Рыбинск по численности населения значительно вырвался вперед по сравнению с другими изучаемыми городами, представляет для данного исследования определенный интерес: этот факт позволяет проследить, насколько жители Рыбинска «оторвались» по «уровню бытового урбанизма"1' от населения других городов. Кроме того, в работе привлекались данные безуездного города Петровска Ростовского уезда Ярославской губернии, население которого даже в конце XIX столетия не превышало двух тысяч человек.

Важно отметить, что одновременная работа с данными нескольких городов.

Кошман Л. В. Город в общественно-культурной жизни // Очерки русской культуры XIX века. Т. Г М., 1998. С. 19.

13 'Гам же. С. 25.

11 В.11. Семенов — Тян-Шанский приводит следующую шкалу городов по группам людности: свыше 1000 тысячстоличные, от 100 до 1000 — крупные, о г 40 до 100 — большие, от 10 до 40 — средние, от 5 до 10 — малые, от 1 до 5 -городки. См ' Семенов-Тяи-Шанский В. П. Город и деревня в Европейской России. Очерки по окономической географии. СПб. 1910 С. 25.

Нефедов Т. Благоустройство городов и сельской местности. Деревня в городе //Город и деревня в Европейской Россиисто лет перемен. М., 2001. С. 400. 9 позволяет получить достоверные результаты, исключающие случайные выводы. В то же время, разумное ограничение масштабов работы дает возможность тщательного изучения информации, содержащейся в документах. Ограниченность масштабов имеет существенное значение еще и потому, что письменные источники, которые были привлечены к исследованию, требовали трудоемкой обработки, о которой будет сказано ниже.

Цель диссертации — на базе многочисленных памятников деловой письменности с привлечением широкого круга вещественных, изобразительных, письменных источников изучить «предметный мир» и быт горожан, т. е. тот «материальный контекст эпохи», который был привычен и доступен рядовому горожанину, Задачи дисертации: проследить и зафиксировать происходившие в течение конца XVIIIначала XX вв. перемены в домашнем быту и «предметном окружении» городского обывателя, в том «мире вещей», который сопутствовал ему в повседневной жизнипроследить взаимосвязь перемен, происходивших в домашней бытовой сфере, с переменами, происходившими в экономической и социальной жизни русского общества конца XVIII — начала XX вв.- сравнить бытовой уклад исследуемых городов между собой и, таким образом, проверить верность утверждения о том, что каждый город имел свои специфические черты, свою «местную моду».

Для исследования были выбраны такие объекты материальной культуры как жилище и костюм. В работе рассматриваются постройки разных городских сословий: купеческие особняки, «мещанские домики», жилые флигели, доходные дома- «надворные строения» городских усадеб, внутренние планировки и интерьеры комнат. Анализируется костюм рядовых городских обывателей: купцов, мещан, ремесленников, мелких чиновников, рабочихдаются сведения о формировании гардероба, о портных и модистках. Кроме чисто «предметной среды», в работе за.

10 трагиваются вопросы, связанные с домашним укладом, а также с трапезой горожан. Известно, что пиша является наиболее ярким показателем обыденной жизни. Определенный отпечаток на городской быт, местную манеру одеваться, домашнюю обстановку влияли такие факторы как социальный состав населения, основные занятия горожан, поэтому было важно проследить изменении, которые происходили в течение исследуемого времени в социально-отраслевой структуре городского населения.

В качестве иллюстраций к диссертации использованы изображения фасадов и планов городских домовживописные портреты купцов и мещанфотопортреты представителей разных слоев горожанизображения городских костюмов из собраний муромского, ростовского, переславского музея. Частотность упоминаний в документах предметов одежды, мебели, экипажей отражена графиками, составленными на основе компьютерных баз данных.

Изучение истории материальной культуры и повседневного быта горожан невозможно без знакомства с обширной городов едче с кой литературой, число которой значительно увеличилось в последние десятилетия. Список работ, посвященных разным проблемам в истории русского города, весьма внушителен16. Изучение «городских вопросов» тесно связано с ростом влияния урбанизированной культуры на все области человеческой жизни. В связи с ростом городов возникают сложные проблемы экологического, экономического, этического и психологического характера. Когда современность ставит перед обществом новые проблемы, историческая наука также обращается к ним в поисках их генезиса, развития, возможности решений. Пстгому всестороннее изучение города является одной из задач современной отечественной истории.

16 Например. Б И Миронов указывает, что в период с 1960 по 1980;е годы вышло более сорока монографий, ста пятидесяти специальных работ и пятисот самых рачных городоиедческих исследований. См.: Миронов Б. И. Русский город в 1740 — 1860-е годы. Л., 1990. С. 5.

Особенно успешно отечественные историки изучали русский город с экономической, социальной, политической, географической и демографической точек зрения. Среди работ, посвященных социально-экономическому изучению города, выделяются монументальные труды П. П. Смирнова, М. Н. Тихомирова, A.M. Сахарова, JI.B. Черепнина, П. Г. Рындзюнского, Ю.Р. Клокмана17. Труды A.M. Смирнова, J1.B. Черепнина, А. М, Сахарова освещают вопросы образования городов, их политической и экономической истории, взаимоотношений самых разных социальных групп и классов. В работах Ю. Р. Клокмана дается анализ экономического развития городов XVIII — XIX веков. П. Г. Рындзюнский в своих исследованиях подробно рассмотрел состав городского населения XVIII — XIX столетий. Важный вклад в исследование городской проблематики внесло серийное издание «Русский город», выходящее под редакцией B.JI. Янина18. Сборники содержат публикации различных материалов по общим проблемам городообразования и конкретных исследований по истории города различных исторических периодов.

Среди историко-демографических и социологических исследований большое значение имеют работы В.П. Семенова-Тян-Шанского, А. Г. Рапшна, В.М. Ка-бузана, Я. Е. Водарского, Б.Н. Миронова". В.П. Семенов-Тян-Шанский в работе «Город и деревня в Европейской России» подводит итоги сельского и городского развития накануне XX века. Автор считал порочной практику произвольное «упразднение» городов и «возведение сел в городскую степень». Он насчитывал пять.

17 Смирнов ПЛ. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. Т. 1 — II. M.-JL, 1947 — 1948: Тихомиров МП. Древнерусские города. М., 1956; Сахаров A.M. Города Северо-Восточной Руси XIV — XV вв. М, 1960; Черепнин JI.B. Образование русского централизованного государства в XIV — XV вв. М., 1960; Рыдзюнский II.Г. 1 'ородское гражданство в феодальной России. М., 1966; Он же. Городское население // Очерки экономической истории России первой половины XIX в. М., 1959: Клок. ман Ю.Р. С’оциально-экномическая история русского города. Вторая половина XVIII в.М., 1967.

Русский город. Под ред. B.Ji. Янина. Вып. 1- - 9. М., 1978 — 1990.

19 Семенов-Тян-Шанский В.П. 1 ород и деревня в европейской России. СПб., 1910; Ратин Д. Г. 11аселение России за 100 лет (1811 — 1913 гг.): Статистические отчеты. М., 1956; Кабузан 13.М. Народонаселение России в XVIII — первой половине XIX в. (По материалам ревизий). М, 1963; Водарский Я. Е. Население России за 400 лег (XVI — начало XX в.). М, 1973; Миронов Б.11. Русский город в 1740 — 1860-е годы. JI., 1990. Он же. Социальная история России. Т. 1-II. СПб. 1999 — 2000.

12 признаков различия города от деревни. Из них основными признаками считал: «людность» (минимально допустимая 1000 человек), доля населения не занятая в сельском хозяйстве, «бойкость торгово-промышленного оборота"20 Своеобразным продолжением труда вышеуказанного исследователя явился сборник статей современных историков «Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен», в котором подводятся итоги развития в двадцатом столетии: демографические и социальные, урбанизации и индустриализации, экономического развития городов. Многочисленные карты и таблицы позволяют провести сравнительный анализ состояния города и деревни в начале XX века21.

Комплексный анализ развития городов за сто тридцатилетний период дан Б. Н. Мироновым в работе «Русский город 1740 — 1860 — годы». Б. Н. Миронов получил ряд новых принципиально важных выводов о роли естественного, механического и социального перемещений населения в изменении численности горожанисследовал причины замедленной урбанизации русских городов, классифицировал города по доминирующей функции. «Функция, — отмечает автор, — в некотором роде профессия города, смысл его существования, это та форма, в которой город предстает перед внешним миром"22. Функциональный подход позволяет правильно оценить роль города, понять специфику городской жизни. В 1999 году вышла в свет двухтомная монография Б. Н. Миронова «Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.)». В книге рассмотрен широкий круг проблем: развитие у горожан малой семьи и демократизация внутрисемейных отношенийэволюция городских общин, городские корпорации, менталитет различных городских сословиймодернизация и благосостояния городского населения.

0 Семенов-Тян-Шанский В. П. Город и деревня в европейской России. С. 32.

Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен. М., 2001. Миронов Б.11. Русский город в 1740 — 1860-е годы. С. 99.

Одним из важных аспектов в исследовании русского города является изучение его планировки и застройки. Эта тема основательно разработана в трудах В. А. Шкварикова, С. С. Ожегова, Е. И. Кириченко Работы С. С. Ожегова и В.А. Шкаври-кова посвящены анализу принципов типизации и повторности в русском градостроительстве. Авторы показывают, что использование типовых и повторных проектов было характерным для русского регулярного градостроительствана ряде конкретных примеров проанализировано создание архитектурных ансамблей на основе этого принципа. Для данной темы интерес представляет исследование В. Ю. Агеевой, посвященное провинциальной архитектуре XIX — начала XX века24, в котором автор на примере гражданской архитектуры Нижнего Новгорода, раскрывает специфические черты провинциальной культуры. Е. Ю. Агеева дает определение понятию «провинциальная культура». Она пишет, что «провинциальная культуране указание на культуру более низкого, чем столичного качестваона указывает на форму региональной культуры, сохраняющей основания дальнейшего саморазвития культур"25.

Исследований, непосредственно связанных с изучением материальной культуры и быта горожан XIX столетия, немного. Как указывает известный специалист по этнографии города М. Г. Рабинович, «причиной этого в значительной мере было отношение ученых к городу, как к явлению для русского народа внешнему и не очень характерному. Городская культура считалась элементом цивилизации, стирающим традиционные особенности народной культуры, а не необходимым элементом самой этой культуры"26. Действительно, изучение народной (крестьянской).

3 Шквариков В. А Очерки истории планировки и застройки русских городов. М., 1954; Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830 — 1910 гг. М., 1978; Ожегов С. С. Типовое и повторное строительство в России XVIII — XIX вв. М., 1984.

Агеева Е. Ю. Феномен провинциальной культуры России в архитектурной среде XIX — начала XX вв.: Дис. на соискание уч. ст. канд. культуролог, наук. Нижний Новгород, 1999. На правах рукописи.

Агеева Е. Ю. Указ. соч. С. 31.

Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города: Горожане, их общественный и домашний бы г М. 1978. С.З.

14 культуры и быта по установившемуся делению наук обычно относится к этнографии. и в этом направление сделано не так уж мало.

Мысль об изучении материальной культуры и быта или, как говорили прежде, «состояния обычаев и нравов городского населения во всем его многообразии», возникла давно. Еще И. Е. Забелин предполагал описать быт городских жителей, принадлежавших к разным общественным группам, что осуществил лишь частично в виде описания домашнего быта русских царей и цариц. Основные труды И. Е. Забелина «Домашний быт русских царей» и «Домашний быт русских цариц» вышли с 1850 — 1870-е годы27. Начиная эту работу, исследователь исходил из мысли, что домашний быт человека есть среда, в которой лежат «зародыши и зачатки» всех так называемых важных событий в истории. Как историк, Е. И. Забелин придавал исключительное значение факту и не стремился к теоретизированию. Исключительная приверженность фактической стороне событий подчас становилась поводом для пренебрежительного отношения к его трудам, но именно это качество работ PIE. Забелина обеспечило им долголетие. Его работы до сих пор являются ценными исследованиями старого русского городского быта. Под пером Забелина расцветало все, что составляло «наряд жизни» — царский дворец с изразцовыми печами, пруды, сады, комнатная живопись, водопроводы, мебель, система освещения, зеркала, часы, книги, географические карты, музыкальные инструменты, игры, курения и благовония, предметы комнатного обихода, посуда, украшения, комнатные птицы и др. Автор просто поражает знанием обилия деталей. Он описывает, как делалась замазка из мела, медвежьего сала и деревянного маслакак лудились английским оловом швы свинцовых поддонов в мыленкахкакими шурупами крепились деревянные изделия.

7 Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. Т. 1. М., 1862: Он же. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. Т. 2. М&bdquo- 1 872.

Другим представителем историко-бытовой школы и исследователем народного быта является Н. И. Костомаров. Он был не только историком, но и археографом, этнографом, фольклористомобладал талантом поэта и прозаика, яркого публициста и превосходного лектора. Н. И. Костомаров в своей «Автобиографии» признавал, что, «выступая на кафедру, задался мыслью в своих лекциях выдвинуть на первый план народную жизнь во всех ее частных видах"28. Эта идея лежит в основе всех его исследований. Он подчеркивал, что историк не должен ограничиваться изучением войн, дипломатических сношений, законодательств, придворной жизни, на первом плане у историка должна быть деятельная сила души человеческой29. «Очерки домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях» по определению самого автора, — «общедоступное сочинение о древнем быте», а «не ученый трактат"10. Основным недостатком «Очерков.» является то, что Н. И. Костомаров не видел разницы между городом и деревней и описывал те или иные явления, не указывая, в какой среде они были распространены. Как и работы И. Е. Забелина, исследования Н. И. Костомарова посвящены в основном быту крупных феодалов и верхушке городского населения.

Рядом с трудами И. Е. Забелина и Н. И. Костомарова можно поставить «заметки и наставления» «бьггописательницы» XIX столетия Е. А. Авдеевой, работы которой по праву можно назвать энциклопедией городского быта первой половины XIX столетия". Здесь приводятся многочисленные советы хозяйкам по ведению домашнего хозяйства: обстановке комнат, ремонту дома, заготовке продуктов, чистке и стирке белья, хранению мехов, приготовлению лекарств и т. п. Особенно интересны наблюдения Е. К. Авдеевой по поводу замены традиционной русской одежды евро.

Костомаров Н И. Автобиография // Костомаров Н. И. Исторические произведения. Киев. 1989. С. 527.

9 Там же,.

30 Костомаров Н. И. Очерки домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. М., 1992. «1 Авдеева I '.А. Полная хозяйственная книга. Ч. 1 — 4. СПб., 1851- Она же Ручная книга русской опытной хозяйки. СПб., 1854- Она же Записки о старом и новом быте. С116. 1842.

16 пейским костюмом. Ее «Записки о старом и новом русском быте», опубликованные в 1842 году, показывают, как происходило становление «городской моды», как формировалось отношение к ней современников.

В середине XIX столетия Отделением этнографии Русского географического общества была предпринята попытка исследования городского населения. Была разработана специальная «Программа для собирания местных этнографических сведений», предназначенная для сельского и для городского населения. В ней говорилось, что «сведения должны быть собираемы на местах и при том лицами, которые близко знакомы с образом жизни, языком, нравами и обычаями тех классов населения, в коих народные особенности сохраняются наиболее — простой сельский народ, а также и средние классы горожан: мещане, купцы, разночинцы, одним словом, все те, о которых говорят, что они живут по-простому, по-русски"32. Программа оказалась импульсом к собиранию этнографических сведений о городах. Теперь эти данные составляют основную часть архива Географического общества. Благодаря этому фонду имеются сведения более чем о ста городах середины XIX века. Часть материалов архива Географического Общества опубликовал в своем исследовании М. Г. Рабинович» «1. Эти материалы были привлечены при подготовке данной работы.

В конце XIX века социологом и этнографом В. Н. Тенишевым была сделана еще одна попытка этнографического изучения горожан. Он успел только разработать очень подробную программу для городских жителей «образованного класса», под которыми понимал преимущественно чиновников. Внезапная смерть Тенишева в 1903 году явилась основной причиной того, что задуманный им обширный труд не был окончен. Первая монографическая публикация материалов Этнографического бюро Тенишева была осуществлена в 1993 году31. По счастливой случайности, ото.

3~ Цит.: Рабинович М. Г, Очерки этнографии русского феодального города. С. 8.

33 См.: Рабинович М. Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М&bdquo- 1988. С. 270 — 292.

Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического бюро князя В. Н. Тенишева. (На примере Владимирской губернии.) СПб., 1993.

17 бранные к публикации материалы, имеют отношение к Владимирской губернии. Двадцать пять рукописей характеризуют материальную культуру и быт населения губернского центра Владимира и тринадцати городских поселений, в том числе Пе-реславль-Залесского, Суздаля и Мурома. Разделы «Жилище семьи. Постройки», «Отопление и освещение», «Одежда», «Пища», «Обычный порядок жизни», «Искусство», «Чтение. Книги», «Чтение газет» и др. содержат интересные факты, отражающие влияние городской культуры на крестьянский быт, что представляется весьма ценным материалом для данной диссертации.

Значительный вклад в изучение и собирание сведений о материальной культуре — костюме, жилищу, бытовой утвари, а также нравах городских жителей внесли местные любители старины и краеведы. Многие их сведения использованы в диссертации. К сожалению, публикации названных авторов освещают интересующие нас вопросы фрагментарно. Например, по Суздалю имеется богатейший материал, относящийся к истории его монастырей, но практически нет сведений о жизни самого города. В Переславле лучше изучен уезд, чем город. Больше всех публикаций, отражающих быт горожан, имеется по городу Рыбинску.

Самые ранние материалы о горожанах Рыбинска содержатся в рукописи 1811 года неизвестного автора под названием «Описание города Рыбинска"35. В ней рассказывается о становлении города Рыбинска в важнейший его период (конец XVIIIначало XIX вв.), когда рыбинская пристать начинает приобретать общероссийское значение, а его жители начинают осознавать себя «настоящими горожанами». По мнению первого исследователя и публикатора рукописи Д. Золотарева: «Она (рукопись) дает полную картину города и охватывает все стороны жизни. В немногих словах автору удалось дать чрезвычайно верную и меткую характеристику рыбинъ Описание города Рыбинска 1811 года // Старый Рыбинск. История города в описаниях современникон XIX — XX вв. Рыбинск, 1993. С. 15−49.

18 цев"36 В 1837 году вышло «Описание города Рыбинска» священника М. Гомилев-ского" которое раскрыло дальнейшие этапы рыбинской истории. Важно то, что основное внимание автора было приковано к современной ему жизни. Особый интерес для данного исследования представляет раздел книги «Улучшение города Рыбинска». Всестороннее освещение жизни рыбинцев продолжила книга К. Головщикова «Город Рыбинск. Его прошедшее и настоящее"38. В ней описывается не только жизнь постоянных жителей города, но и «пришлых людей», которые тысячами заполняли город во время навигации: бурлаки, крючники, торговцы. К. Д. Головщиков уделил большое внимание новым явлениям, которые появились в домашней и общественной жизни рыбинцев в конце XIX столетия. О жизни рыбинских купцов Калашниковых, Журавлевых, Калачевых, Лытиковых с описанием некоторых деталей их быта, сохранились записки неизвестного автора. В 1991 году они были опубликованы на страницах небольшой брошюры «Рыбинск. История города. Благородство и щедрость «темного царства""39.

Определенное внимание заслуживает работа муромского краеведа A.A. Титова «Статистическое обозрение города Мурома"40. A.A. Титов считается первым муромским краеведом, его исторические исследования относятся к 1830-ым годам. В «Статистическом обозрение.» он зафиксировал сведения о домах, костюме и обычаях жителей Мурома первой четверти XIX столетия. Интересный материал о состоянии Мурома в конце XIX века и о его жителях имеется в путеводителе В. Добрынкина «Муром прежде и теперь"41.

В работе известного ростовского краеведа и общественного деятеля A.A.

6 Старый Рыбинск. История города в описаниях современников XIX — XX вв. Рыбинск, 1993. С. 17.

37 Гомилеиекий М. Описание города Рыбинска // Старый Рыбинск. История города в описаниях современников XIXXX вв. С. 55- 109 зь Головщиков К. Город Рыбинск, его прошедшее и настоящее // Старый Рыбинск. История города в описаниях современников XIX — XX вв. С. 115 — 200.

9 Рыбинские ктщы. 11ортретные зарисовки // Рыбинск. История города. Благородство и щедрость «темною царства». Рыбинск, 1991. С. 35 -51.

10 Титов, А А Статистическое обозрение города Мурома. Владимир, 1900.

11 Добрынкин В. Муром прежде и теперь. М. 1903.

Титова (однофамильца муромского краеведа) «Статистико-экономическое описание Ростовского уезда Ярославской губернии"12 представлен добротный материал о материальной культуре и быте зажиточных и бедных крестьян, сельских торговцев, а также ростовских мещан, ремесленников и рабочих последней четверти XIX столетия. Это единственная работа местного историка, в которой собраны данные о жизни представителей городских трущоб. Будучи гласным городской думы и уездного земства A.A. Титов внимательно следил за состоянием народного образования, здравоохранения, благоустройства Ростова. Его деятельность в этой сфере отразилась в целом ряде очерков, содержащих обстоятельный анализ положения в той или иной области на основе статистических данных. В 1877 году появился его очерк «Вымирающий город"43, в котором на многочисленных фактах показано тяжелое санитарно-гигиеническое состояние Ростова, отражающееся на быте городского сообщества.

Некоторые сведения о горожанах имеются в работах вязниковских историков К. А. Веселовского, С. И. Змиева и А.Д. Тельчарова44. Священник К. А. Веселов-ский приехал жить в Вязники в 1864 году и сразу же активно стал изучать прошлое и настоящее города, публикуя свои статьи и сообщения в центральной и местной печати. В 1871 г. был опубликован его труд «Город Вязники. История его, древности и статистика», с которого по праву начинается вязниковская историко-краеведческая литература. В этой работе К. А. Веселовский уделил большое внимание семейному бы ту и общественным развлечениям вязниковцев, развитию в Вязниках культурных и образовательных учреждений. Настоящей энциклопедией по истории улиц и домов города Вязников является работа С. И. Змиева, где автор,.

42 Титов A.A. Статистико-экономическое описание Ростовского уезда Ярославской губернии. СПб., 1885.

43 Титов А. А. Вымирающий город. М., 1877.

44 Веселовский К. Город Вязники. История его, древности и статистика. Владимир, 1871- Город Вязники в старое время. Составлено С. И. Змиевым летом 1929 года по памяти жителей 65-летнего возраста и по печатным материалам. Машинописный текст. ВИХМ. Инв. № Х-105-Тельчаров А. Д. Вязники. Владимир, 1999; Смирнов М. И. Пере-славль-Залесский: Его прошлое и настоящее. М., 1911: Он же. Переславль-Залесский Исторический очерк. Ч. 1 -3. Переславль-Залесский. 1990. по воспоминаниям старожилов, тщательно записал сведения о многих домовладельцах города, описал их строения и, по возможности, интерьеры помещений. Этот ценный труд пока еще не опубликован, хранится в машинописном виде в вязниковском историко-художественном музее. Работа нашего современника А. Д. Тельчарова «Вязники» выполнена на основе анализа значительного архивного материала. Интерес представляет раздел, посвященный городской культуре и быту.

Существенный вклад в развитие переславского краеведения сделал историк М. И. Смирнов. Он изучал «переславщину» в самых разных аспектах: археология, этнография, история, архитектура. В 1934 году М. И. Смирнов закончил обобщающий труд по истории Переславля-Залесского, который был опубликован только в 1990 году стараниями сотрудников переславского музея.

В настоящее время, в основном по инициативе высших учебных заведений и музеев, идет процесс активного изучения региональной истории. В Ярославле, Рыбинске, Ростове, Переславле-Залесском, Владимире, Муроме проводятся научные конференции, освещающие широкий спектр проблем. Вопросы материальной и духовной культуры горожан, их повседневной жизни затрагивались в работах Е. В. Брюхановой, Е. И. Крестьяниновой, В. В. Костылева, М. Г. Мейеровича, А. Г. Мельника, Н. В. Обнорской, H.A. Петуховой, O.A. Полетаевой, М. Ю. Тимченко, О. Ю. Тишиновой, И. Ю. Шустровой и др.45. ц> Брюханова Е. В. Резчики Ростова Великого конца XIX в. // История и культура ростовской земли. 1993. Ростов. 1994 С. 9 — 17- Крестьянинова Е. И. В Ростове 200 лет назад. Сатирическое общество «Совет Венеры» // История и культура Ростовской земли. 1998. Ростов, 1999. С. 62 — 69- Она же. Материалы по истории ростовского купечества. Купцы Кайдаловы во 2 — ой полвине XIX — XX вв: генеалогия и судьбы // Сообщения Ростовского музея. Ростов, 2000. Вып. XI. С. 38 — 52- Она же. Семейный круг Андрея Александровича Титова // История и культура Ростовской земли. 1996. Ростов, 1997. С. 215 — 221- Костылев В. В. Театральные перекрестки провинции. «В Муром па ярмарку с женой.» // Муромский сборник. Муром, 1993. С. 116 — 129- Мейерович М. Г. Причины увольнения как показатель положения Российского пролетариата (на материалах Ярославской губернии) // «Минувших дней связующая нить.» // V Тихомировские чтения. Ярославль, 1995. С. 127 — 131- Мельник А. Г'. План Ростова 1756 г. // Сообщения Ростовского музея. Ростов, 1998. Вып. IX. С. 162 — 165- Он же. Усадьба Кекиных в Ростове// Сообщения Ростовского музея. Ростов, 2000. Вып. XI. С. 157 — 170- Обнорская Н. В. Ярославский купеческий род Соболевых // «Минувших дней связующая нить.» // V Тихомировские чтения. Ярославль, 1995. С. 93 — 95- Петухова 1 I.A. Ич истории благотворительности в Рыбинске // Благородство и щедрость «темного царства» (из истории рыбинского купечества). Рыбинск, 1991. С. 9−31- Полетаева O.A. Отчет по имению рыбинского купца Александра Рыжкова за 1847 год // Век нынешний и век минувший. Исторический альманах. Ярославль, 2000. Вып. 2. С. 156 — 162- 11оле.

Значительный вклад в изучение городского быта был сделан советскими этнографами. Однако изучение города в целом не развернулось достаточно полно, пока перед этнографами не встала задача изучения наиболее многочисленной части городского населения — рабочего класса. В 1920 — 30 годы исследования не носили непосредственно этнографического характера, а продолжали дореволюционную традицию статистико-экономических описаний, освещавших условия труда и производственного быта, некоторые стороны домашнего быта, семейной и культурной жизни рабочих. В 1950;е годы была разработана программа по изучению культуры и быта рабочих. Основные вопросы программы: история формирования рабочего класса, выявление территориальных и социальных корней, этнические традиции в создании новых форм быта46.

Без характеристики других групп населения, исстари сложившихся в городе, невозможно представить развитие всех форм бытовой культуры горожан. Изучение городского населения в целом раздвигает и хронологические рамки исследований по городу, способствуя более глубокому изучению происхождения многих современных этнографических форм и явлений. Со второй половины 1960;х годов городское население было включено в сферу этнографических исследований. В процессе разработки городской проблематики наметилась определенная система в этнографическом изучении городов — как городов всех социально-экономических формаций, так и городов разных типов. Этот опыт нашел отражение в программе этногратаева O.A., Шустрова И. Ю. Источники для реконструкции традиционной культуры русского православного духовенства конца XVIII — XIX вв. //Золотаревские чтения. VII. Рыбинск, 1998. С. 39 — 43-Тимчешсо М.Ю. «Литературный дневник Николая Смирнова» как источник по истории Ярославской духовной семинарии // «Минувших дней святоошая нить.» // V Тихомировские чтения. Ярославль, 1995. С. 110−112- Тишинова О. Ю. Альбомы собрания открыток у городских жителей // Золотаревские чтения. VIII. Рыбинск, 2000. С. 169 — 171 Шустрова И. Ю Традиционные женские головные уборы в собрании Ярославского историко-архитектурпого музея-заповедника // Краеведческие записки. Ярославль, 1991. Вып. VII. С. 153 — 169.

16 См., напр.: Рождественская С. Б. Жилище рабочих Горьковской области (XIX — начало XX вв.). М., 1972; Крупяп-ская BIO. Вопросы этнографического изучения быта рабочих //Этнографическое изучение быта рабочих. По материалам отдельных промышленных районов СССР. М., 1968; Крупянская В. Ю., Полшцук Н. С. Культура и быт рабочих горнозаводского Урала (конец XIX — начало XX вв.). М., 1971; Куприянова Ю. И. Жизненный уровень рабочих России М., 1969.

22 фического изучения городского населения, составленной применительно к городам разных регионов и исторических эпох'17.

В 1970;х годах было начато собственно этнографическое изучение городского населения в городах среднерусской полосы. Для длительного наблюдения были выбраны города, различные по величине и административной значимости, но сходные по типу социально-экономического развития и этническим особенностям бытовой культуры основной части населения48. В 1977 году вышла в свет книга JI.A. Анохиной и М. Н. Шмелевой «Быт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем. На примере городов Калуга, Елец, Ефремов». Главный аспект работы — выявление социально-бытовых групп, наиболее полно представляющих все население города, /(ругой аспект исследования состоял в выявлении собственно городской специфики культуры и современного быта жителей: их характерные особенности, функции и изменения, рассматривавшиеся в историческом плане.

Видное место в разработке этнографии города принадлежит проблеме взаимосвязи городского и сельского вариантов традиционной культуры. Вопросу о соотношении сельского и городского начала в современной городской культуре посвящена работа O.P. Будиной и M. Н. Шмелевой «Город и народные традиции русских"49. В ней рассматриваются различные стороны народной жизни: поселения и жилища, семья, общественные праздники, обычаи, обряды и участие Городских жителей в их формировании. Исследование было сделано по материалам Центрального района России, в том числе и на полевых материалах по Мурому и Вязникам.

Одновременно с работами, посвященными этнографии современного города, проводились изыскания в области более ранней истории города. Объектом такого изучения явились русские феодальные города. В этнографических очерках, посвя.

Рабинович М.Г., Шмелева МП. К этнографическому изучению города // СЗ. 198 1. № 3. С. 18−32. «Анохи 1Ш Л. А. Шмелева М.Н. Ъыт городского населения средней полосы РСФСР в прошлом и настоящем. На примере городов Калта, Елен, Ефремов. М. 1977.

23 щенных их материальной культуре, общественному и домашнему быту, представлена картина многообразной и меняющейся жизни горожан на протяжении почти тысячелетней истории50.

Особенно впечатляют исследования М. Г. Рабиновича, который охватил практически все аспекты городского быта, начиная с раннего средневековья и до середины XIX века. В 1978 году вышла его первая работа «Очерки этнографии русского феодального города», а в 1988 году последовало продолжение — «Очерки материальной культуры русского феодального города». Обе монографии тесно связаны друг с другом «как общностью замысла и настроения, так и источниковедческой базой"51. В первой части освещается жизнь русских горожан IX — середины XIX века, даются сведения о происхождении городов, о занятиях горожан, общественной жизни, об обычаях и обрядах, о семье и домашнем быте. Вторая часть освещает развитие материальной культуры русского города за тысячу лет, с IX — до середины XIX века. Для исследования М. Г. Рабинович привлекал многочисленные источники: письменные, изобразительные, вещественные. При всем кажущемся избытке материалов остается множество пробелов, как в территориальном, так и в хронологическом и социальном отношениях. Это отмечает и сам автор: «Надежного сплошного материала нет ни для одного из хронологических периодов, и приходилось зачастую пользоваться материалом выборочным, иллюстративным"52. «Исходя из этого, — заключает М. Г. Рабинович, — в развитии каждого явления мы можем показать лишь общую тенденцию, а отнюдь не все многообразные варианты его. Нам представляется, что такая конкретизация — задача последующих работ"51. Тем не менее, работы.

19 Ьгдина О. Р., Шмелева М. Н. 1 'ород и народные традиции русских. По материалам Центрального района РСФСР. М., 1989.

М1 Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города. М., 1978. Он же. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988; Сухарева O.A. Позднефеодальный город Бухара. XIX — начало XX вв Ташкент, 1962; Старый Петербург. Историко-этно1рафические исследования. Л., 1982. «Рабинович М. Г'. Очерки материальной культуры русского феодального города. С. 4.

52 Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального города. С. 13. «3 Там же. С. 14.

М.Г. Рабиновича в настоящее время являются наиболее полной сводкой сведений о вещном окружении и бытовом укладе городского человека.

Разработка городской проблематики до сих пор отмечена поиском проблем, методов, тем. Одной из важных проблем городской этнографии продолжает оставаться проблема выявления так называемых социально-бытовых групп и изучения особенностей быта отдельных социальных групп городского населения. Сочетание общих и особенных признаков в культуре и быте этих групп и характеризует этнографическую специфику образа жизни горожан.

Этнография сыграла решающую роль в обновлении арсенала понятий исторической науки. Если перечислить новые темы для историографии, то легко убедиться, что по большей части они не новы для этнографии: брак, семейные отношения, женщина, детство, смерть, бытовая культура, народная религиозность и т. п. Вторжение указанной проблематики в сферу собственно исторического рассмотрениярезультат слома междисциплинарных барьеров, которыми в ходе своего развития отгородились одна от другой науки, изучающие общественного человека. Историки пошли на сближение не только с этнографами, но и социологами, демографами, лингвистами, фольклористами, литературоведами.

Первым опытом полидисциплинарного исследования можно назвать работу профессора Ленинградского университета Б. А. Романова «Люди и нравы Древней Руси. Историко-бытовые очерки XI — XIII вв."54. Это смелый эксперимент, необычная для своего времени попытка исторической реконструкции образа человека раннего средневековья. Книга Б. А. Романова — свидетельство совершенствования техники «исторического ремесла». Задача, которую себе поставил ученый — собрать и расположить в одной раме разбросанные в древнерусских письменных памятниках следы (хотя бы и мельчайшие) бытовых черт, житейских положений и эпизодов из жизни русских людей с тем, чтобы дать живое и конкретное представление о про.

25 цессе классообразования в древнерусском феодальном обществе, сделав предметом наблюдения отражения этого процесса в будничной жизни этих людей. Его книгаодин из первых в советской историографии опытов исторического исследования, базирующийся на сочетании исторического, филологического и лингвистического методов анализа.

Аналогичный принцип подхода характерен для работ ученого-археолога и историка культуры H.H. Воронина, автора фундаментальных исследований по истории, в частности, древнерусской городской культуры55. В его очерках для монографического издания «История культуры Древней Руси» о пище, утвари, жилище характеристика конкретных реалий сочетается с анализом ритуала, обычаев, представлений, свойственных медленно христианизировавшейся средеэтикета княжеского двора и дружинной знати, зрительных образов современников. В этом же русле выполнена работа A.B. Арциховского «Древнерусская одежда"56. Реконструкция покроя, аксессуаров сочетается с характеристикой социальной функции костюма, правил его ношения в разных социальных слоях, анализом символики.

Работы Б. А. Романова, H.H. Воронина и A.B. Арциховского ближе современной постановке вопроса, чем многие более поздние работы на эту тему. Они выигрывают в органичности, цельности исследовательского видения, в стремлении осмыслить внутренние социальные, психологические связи, проступающие в реалиях повседневности и стереотипах поведения. Таким образом, исследования материальной культуры вышеуказанных авторов — прекрасные образцы для работы с самыми разнообразными источниками, с использованием исторических, и филологических, и статистических методов анализа. м Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. Историко-бытовые очерки XI — XIII вв. Л., 1946. х> История и культура Древней Руси: Домонгольский период. Т. 1. М., 1951. С. 182 — 203- 204 — 233- 263 — 279- 280.

314- 43 9 -470.

56 Там же. С. 234 -262.

Творческий синтез дисциплин, практически всего гуманитарного цикла, создает необходимое поле для изучения повседневности. В последнее время изучение повседневной истории, быта и менталитета отдельных групп населения становится популярным. Повседневность — в трактовке современных ученых — это сфера «непосредственно переживаемой истории, область, где осуществляется синтез «мыслительных» и «материальных» структур57. Основоположником этого нового направления в исторической науке явился французский журнал «Анналы. Экономика — общество — цивилизация», основанный в 1929 г. М. Блоком и Л. Февром, продолжателем дела которых стал Ф. Бродель. К 1960;м годам журнал достиг пика своего влияния. Новые научные подходы предполагали борьбу за освобождение истории от поклонения трем идолам: событийной истории, биографической истории героев, истории как беспроблемного повествования. В русле «Анналов» написано монографическое исследование под редакцией Ф. Ариеса и Дж. Дюби «История частной жизни. От Огней Революции до Великой войны» -s, которое представляет большой интерес для темы данной диссертации. В нем подробно рассматривается влияние урбанизированной культуры на все сферы человеческой жизни.

В России процесс формирования нового научного мышления в гуманитарных науках обозначился к началу 1960;х годов, прежде в литературоведение, социологии, философии, позже — в истории. Большую роль в становление нового гуманитарного мышления сыграла тартусско-московская семиотическая школа лингвистов и литературоведов, которая обратилась к изучению истории культуры (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский)39. Были «открыты» заново работы многих русских ученых рубежа XIX — XX века: Л. П. Карсавина, М. М. Бахтина, П. А. Флоренского, Кнабе Г. С. Язык бытовых вещей // Декоративное искусство СССР. 1987. № 10. С. 8−9. А A History of Privat Life. From the Fires of Revolution to the Great War. Philippe Aries and Georges Dubv General Editors. London, 1995.

В.Я. Проппа. В исторической науке особенно восприимчивы к новым исканиям были медиевисты. Признание активной роли человека и человеческого сознания в истории привлекало внимание и тех советских ученых, которых не удовлетворяла догматическая рутина советской официальной науки с креном в сторону обезличенной истории способов производства. В новой традиции работали Л. М. Баткин, А. Я. Гуревич. В цикле исследований А. Я Гуревича присутствует практически весь круг основных вопросов и проблем, с которыми неизбежно приходит в соприкосновение историк повседневности60.

Новые подходы в изучении истории характерны и для этнографов, которые в последние годы широко и успешно применяют их для историко-культурологических реконструкций. Это работы Ю. В. Бромлея, М. М. Громыко, Т.А. Бернштам61. Эту тенденцию отметил директор Института этнографии В. А. Тишков. В одной из статей он пишет: «Во всем мире этнография сегодня признается не только как самостоятельная наука о культуре народов, но и как способ изучения культур, применяемый в социологии, истории, социальной антропологии"62. В русле междисциплинарных исследований задумана серия изданий «Мужского сборника» (автор проекта И.А. Морозов), которые будут содержать статьи по разным аспектам функционирования мужских субкультур в структуре традиционного и современного общества. В 2001 году вышел первый выпуск сборника, в который вошли публикации, выполненные в основном на русском и восточнославянском материале. Они посвящены мужским социальным статусам и ролям, мужской атрибутике и формам поведения, а также мужскому фольклору.

59 Лотман ГО.М. Статьи по типологии культуры. Тарту, 1 973: Лотмап Ю. М., Успенский Б. А. Миф -'имя — культура // Труды по знаковым системам, Ш. Тарту, 1973.

60 Гуревич А. Я. Категории средневековой культлры. М. 1972; Он же. Проблемы средневековой народной культуры М., 1981.

61 Бромлей Ю. В. Очерки теории :>тноса. М. 1983; Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в.- Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX вв. М&bdquo- 1988. б" Тишков В. А. Антропология российских трансформаций // Этнографическое обозрение. 1998. № 4. С.З.

Для данного исследования интерес представляет статья В.Г. Холодной63, где автор показывает стремительную эволюцию традиционного мужского костюма на рубеже XIX — XX веков, вытеснение деревенской одежды городским костюмом.

Комплексные исследования быта появляются в исторических исследованиях. Здесь можно назвать работы А. И. Куприянова, Н. Б. Лебиной, И. Утехина. Научные интересы А. И. Куприянова — городская культура и ментальность русских горожан XVIII — XIX веков. В центре внимания его монографии «Русский город в первой половине XIX века: общественный быт и культура горожан Западной Сибири» — горожанин в его повседневной общественной жизни. Автор отмечает, что «изучение русского провинциального города еще только начинается. Представления о городской жизни и горожанах первой половины XIX века, бытующие сегодня, сложились без какого-либо участия историков. Они формировались под влиянием произведений крупнейших русских писателей, их сценических версий и многочисленных экранизаций"61.

Н.Б. Лебина рассматривает советский быт и повседневность эпохи НЭПа с позиции девиантного, то есть отклоняющегося, поведения65. Она особо подчеркивает, что «поведенческие стереотипы личности в значительной мере формируются под влиянием быта"66. И. Утехин на примере коммунального быта показывает стереотипы советской и постсоветской обыденности, открывает черты коммунального мировосприятия 67. Предмет его исследования — семиотика пространства жилища, взаимоотношения соседей, представления о гигиене и справедливости распределения обязанностей и благ.

63 Холодная В. Г. Символика и атрибутика праздничного костюма парня в русской деревне с 40-х годов XIX по 20-е годы XX в. //'Мужской сборник. Мужчина в традиционной культуре: Социальные и профессиональные статусы и роли. Сила и власть. Мужская атрибутика и формы поведения. Мужской фольклор. М., 2001. Вып. 1. С. 125 — 127.

64 Куприянов А. И. Русский город в первой половине XIX века: общественный быт и культгра горожан Западной Сибири М, 1995. С. 14. Лебина Н. Н. 1 ¡-«вседневная жизнь советскою города: Нормы и аномалии. 1920 — 1930. СПб., 1999.

66 Лебина II Н Указ соч С 12. Утехин И. Очерки коммунального быта. М. 2001.

Серия культурологических исследований по проблемам «городского образа жизни» была начата сборниками «Очерки русской культуры». Этот многотомный коллективный труд, издаваемый лабораторией истории русской культуры исторического факультета Московского Государственного университета, начал выходить с 1969 года. Ряд статей освещают отдельные конкретные явления культуры и быта городского населения. Это очерки М. Г. Рабиновича, Г. Г. Громова, H.A. Горской, P.M. Белогорской и М. В. Ефимовой, JT.B. Кошман, А. П. Шевырева, В. Н. Козлякова, A.A. Севастьяновой и др.68, дающие определенные представления о жилище, одежде, домашней утвари, пище горожан, общественном и домашнем быте.

В статье JT.B. Кошман дается определение «мещанской культуры». В ней отмечено, что «мещанство будучи основным слоем городского населения, было и носителем массовой городской культуры"69. А. Н. Козляков и A.A. Севастьянова подчеркнули, что, обращаясь к культуре провинции, особенно важно помнить о различии культур разных территорий. По степени влияния столичных культурных форм, по развитости местных историко-культурных традиций, они выделили четыре группы городов. В отдельную большую группу отнесены города центральных областей России (Владимир, Тверь, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Рязань, Тула, Калуга, Новгород Великий, Псков), имевшие одновременно сильные традиции древних городов и значительное влияние культуры столиц70.

С наиболее яркой частью общественной жизни горожан, а именно, с народными городскими гуляниями, тесно связанными с ярмарочной культурой, знакомит книга А. Ф. Некрыловой «Русские народные городские праздники, увеселения и зре.

68 Громов Г. Г. Русская одежда//Очерки русской культуры XVII в. М., 1980. Ч. 1. С. 52 — 68- Белогорская P. V1., Ефимова М. В. Одежда // Очерки русской культуры XVIII в. М, 1985. 4.1. С. 35 — 49- Рабинович М. Г. Город и городской образ жизни // Очерки русской культуры XVIII в. М, 1990. Ч. IV. С. 252 — 299- Кошман Л. В. Город в общественно-культурной жизни // Очерки русской культуры XIX в. М., 1998. Т. 1. С. 70 — 89- Козляков А. Н., Севастьянова A.A. Культура и среда провинциального города// Очерки русской культуры XIX в. М., 1998. Т. 1.С. 194 — 222- Шевырев А. П. Культурная среда столичного города// Очерки русской культуры XIX в. М., 1998. Т. 1. С. 152 — 193.

69 Кошман Л. В. Город в общественно-культурной жизни. С. 77.

Козляков А.Н., Севастьянова A.A. Культура и среда провинциального города. С. 137.

30 лища. Конец XVIII — начало XX века"71. Ярмарки занимали в жизни русского городского населения весьма заметное место. Формирующаяся площадная культура вбирала в себя и народные зрелища, и европейское ярмарочное искусство. Многолюдные гулянья тесно входили в городской быт, становились открытой системой, впитывавшей элементы и формы различных традиций и культур.

Тему городских увеселений отчасти продолжает сборник «Развлекательная культура России XVIII — XIX вв."72, посвященный проблематике обиходной культуры. Это результат исследований, предпринятых отделом массовых жанров сценического искусства Государственного института искусствознания, занимающимся разработкой истории и теории развлекательной культуры России. Общее предхметное пространство объединило специалистов из разных областей науки — театроведов, филологов, искусствоведов, культурологов. Основной массив статей охватывает период формирования нового обихода российского государства, на почве которого рождались и закреплялись новые формы развлекательной культуры. Часть из них заимствовалась из Западной Европы, претерпев большие или меньшие изменения, часть представляла результат трансформации традиционных для России обычаев. В сборнике рассматриваются формы праздничной и церемониальной культуры, зрелища и увеселения, их атрибутика.

Образ жизни различных слоев населения России оригинально связывается с образом интерьера в книге JT.B. Тыдмана «Изба, дом, дворец"73. Большое внимание уделено, так называемым, «простым» бедным жилищам, о которых, по замечанию автора, «сведения случайны и носят фрагментарный характер"74. В работе выявлены неизвестные аспекты взаимоотношений архитекторов и заказчиков — создателей усадеб.

71 Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец XVIIIXX века. Л., 1984. 7″ Развлекательная культура России XVIII — XIX вв. Очерки истории и теории. СПб. 2000.

Тыд.маи Л. В. Изба, дом, дворец. М., 2000.

71 Тыдман Л. В. Указ. соч. 0.11.

Вещный мир" является объектом исследования не только историков, этнографов, культурологов, но и искусствоведов. Важно подчеркнуть, что на формирование культуры городских обывателей оказывала влияние как народная, так и дворянская культура. В первую очередь это касалось внешних форм жизни — интерьера и костюма.

Русскому дворянскому интерьеру посвящены работы И. А. Бартеневой, В. Н. Батажковой, Е. И. Кириченко, К. А. Орловой, Т. М. Соколовой. В них подробно рассматриваются все направления и стили, характерные для убранства комнат «благородного» сословия75. Историю и бытование русской мебели характеризуют исследования З.П. Поповой76 Автор рассматривает народную мебель, которая находилась в домах рядовых жителейпоказывает, как на развитие народной мебели влияли изделия западноевропейских мастеров.

Изучение костюма ведется в нескольких направлениях. В первую очередь следует упомянуть исследования обобщающего характера, посвященные истории мирового костюма. Здесь можно отметить монографии Н. М. Каменской, Т. Т. Коршуновой, М. Н. Мерцаловой в которых рассматривается история костюма, начиная с древнего мира и античности. Нельзя обойти вниманием традиционные полевые исследования этнографов и музейных работников. Значительный интерес в этом плане представляют искусствоведческие и культурологические работы.

Изучение городского костюма невозможно без привлечения исследований по народной одежде таких специалистов как Н. П. Гринковой, Б. И. Куфтина, A.A. Jle.

Кириченко Е. И. Русский интерьер 1830 — 1860 гг. //ДИ СССР, 1970. № 10. С. 8 — 16- Она же. Русский интерьер 1870 — 1890 гг. //' ДИ СССР, 1971. № 10. С. 6 — 19: Бартенева И. А., Батажкова В. Н. Русский интерьер XVIII — XIX mi. Л., 1977: Они же. Русский интерьер XIX в. Л., 1984; Соколова Т. М., Орлова К. А. Русский жилой интерьер первой трети XIX в. Л, 1982; Попова З. П. Истоки и традиции русской мебели XVIII — XIX вв. // Труды ГИМ. М. 1 995 Вып. 86. С. 14−24.

76 Попова З. П. Указ. соч.

7' Мерцалова М. Н История костюма. Очерки истории костюма. М., 1972; Каменская Н. М. История костюма. М. 1977: Коршунова 1 Г. Костюм в России XVIII — начала XX в. Из собрания Государственного Эрмитажа. Л. 1 979.

78 бедевой, Г. С. Масловой, М. Г. Рабиновича, Л. В. Тазихиной и др. Русский народный костюм на протяжении ста пятидесяти лет, прошедших с конца XVIII века до конца 20-ых годов XX века, заметно менялся. Процесс шел непрерывно: одни элементы исчезали, другие появлялись. Изменения происходили и вследствие внутреннего развития, и под воздействием внешних обстоятельств, прежде всего европейской моды. В 1998 году вышла иллюстрированная энциклопедия, в которой собраны сведения о русском традиционном костюме последней трети XVIII — первой четверти XX века79. Работа включает данные обо всех основных типах народной одежды, содержит детальное описание предмета. Здесь даются сведения о фасоне одежды, ее покрое, материале, орнаментации, назначении, манере ношения, отмечаются заимствования из городского костюма. Костюм рассматривается в двух аспектах: как вещь, созданная с чисто практическими целями — для защиты от холода, дождя, ветра, и как символ, дающий представление о человеке и обществе. При создании энциклопедии ее авторы Н. Соснина и И. Шангина пользовались трудами этнографов и специалистов в области народной одежды. Издание иллюстрировано прорисовками предметов одежды и документальными фотографиями из фонда Российского этнографического музея.

Неоценимую помощь в работе над диссертацией оказала публикация Т.С. Алешиной80 о производстве одежды в конце XIX — начале XX века, в приложении к которой опубликован «словарь — определитель» клейм, находящихся на предметах коллекции городской одежды второй половины XIX века, хранящихся в отделе тканей и костюма Государственного исторического музея. В словарь вошли клейма ь Гринкова Н. П. Одежда западной части Калужской губернии //Материалы по этнографии. Л., 1927. T.III. Вып. 2. Куфтин Б. А. Материальная культура русской мещеры. Женская одежда: рубаха, понева, сарафан. М., 1926. Ч. 1- Лебедева Н. И., Маслова Г. С. Русская крестьянская одежда XIX — начала XX в. // Русские: Историко-этнографический атлас. Земледелие, крестьянской жилище, крестьянская одежда (середина XIXначало XX в.). М., 1 967: Маслова Г. С. Одежда // Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры. М., 1987 С 259 -292- Тазихина Л. В. Русский сарафан //Краткие сообщения Института этнографии. 1955. Вып. XXII. '9 Русский традиционный костюм: Иллюстрированная энциклопедия. / Сост. Н. Соснина, И. Шангина. CI16., 1998. 80 Алешина Т. С. К истории производства одежды в конце XIX — начале XX века. По материалам Государственною исторического музея //Музей 10. Искусство русского модерна. / Сост. A.C. Логинова. М., 1989. С. 83 — 94. ней и костюма Государственного исторического музея. В словарь вошли клейма торгово-промышленных фирм города Москвы.

В особом ряду стоят исследования, сделанные специально для театральных художников и режиссеров. Они отличаются подробным изучением деталей и кроя костюма, направлены на практическое применение создание исторического костюма для разного рода театральных постановок. Для данной диссертации интерес представляет монография в пяти томах Е. Берман и Е. Курбатовой81, в которой рассматривается костюм самых разных слоев городского общества середины XVIII — начала XX века. Авторы дают тщательное описание кроя предметов одежды, подмечают характерные элементы платья дворян, чиновников, фабрикантов, купцов, мещан, ремесленников, дворовых, дают представление о модной одежде в разных кругах городского общества. Работа богато иллюстрирована и может являться справочником для исследователей городского костюма. Единственным его недостатком является, если можно так сказать, безадресность. Например, костюм провинциального купца описывается в целом, без учета конкретного места происхождения.

В культурологическом аспекте выполнены исследования по костюму P.M. Кирсановой «Костюм — вещь и образ в русской литературе XIX века» и «Костюм в русской художественной культуре XVIII — первой половины XX вв."82. Вторая книга является переработанным и значительно дополненным вариантом первой. Обе книги выполнены в жанре энциклопедии. Второе исследование даже имеет подзаголовок — «опыт энциклопедии». Это, действительно, энциклопедии, но особые — авторские. Работы представляют свод статей, расположенных в алфавитном порядке, каждая отдельная статья являет собой законченное целое. P.M. Кирсанова анализирует народный, купеческо-мещанский, придворный костюм, церковное облачение, воен.

81 Бермап Е., Курбатова Е. Русский костюм 1750 — 1917 гг. Ч. 1 — 5. М&bdquo- 1960 — 1963.

Кирсанова P.M. «Розовая ксапдрейка и драдедамовый платок». Костюм — вещь и образ в русской литературе XIX в. М. 1989: Она же. Костюм в русской художественной культуре XVIII — первой половины XX в. (Опыт энциклопедии). М&bdquo- 1 995.

34 ную форму постоянно обращаясь к творчеству русских писателей. Костюм оживает в цитатах из A.C. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского, А. Ф. Писемского и др. Автор, рассматривая особенности кроя костюма, происхождения названия одежды в русском языке, позволяет приблизиться к пониманию сословных и культурных значений, которые приобретает одежда традиционная или заимствованная в контексте русской художественной культуры. P.M. Кирсанова придает вещам, то есть костюму, его аксессуарам, тканям, их цветам, реальные измерения, описывая их такими, какими они были и есть «на самом деле», в жизни. Автор останавливается на особенностях усвоения Россией западных и восточных культурных образцов. Через костюм создаются образы разных эпох: щеголей и щеголих, кисейных барышень, курсисток, господ в гороховых пальто. «Энциклопедии» P.M. Кирсановой — неоценимый источник для исследователей бытового поведения и этикета различных эпох.

Многозначности костюма в жизни человека посвящена докторская диссертация С. Н. Яременко «Внешность человека в культуре"83. Автор показывает, что костюм имеет функцию «знака эпохи», так как на нем отпечатываются следы различных эстетических представлений и идеологических направлений. «Одежда, — отмечает С. Н. Яременко, — сообщает информацию о поле, возрасте, национальной принадлежности, о месте проживания (село, город), социальном статусе, профессии и, конечно, индивидуальные особенности — вкусы, симпатии, интересы"*4.

В особом ряду стоят исследования, посвященные провинциальному портрету. Купеческий портрет одновременно является и вещью в интерьере горожанина и произведением искусства, он теснейшим образом связан не только с провинциальной художественно-ремесленной средой, но и жизнью русских купцов и мещан. В 1984 году вышел альбом портретов85 из музеев Ярославской области, где историче.

Яременко С. Н. Внешность человека в культуреЛис. на соискание уч. степ, доктора философ паук Ростов-на.

Дону, 1997. На правах рукописи. м Яременко СМ I. Указ. соч. С 23.

Федорова И.Н., Ямщиков С. Н. Ярославские портреты XVIII — XIX веков, М., 1984.

35 ски сложились большие коллекции произведений местных художников. Альбом был подготовлен по материалам выставки «Ярославский портрет XVIII — XIX веков», экспонировавшейся в Москве в 1980 году. Все представленные произведения были возрождены к новой жизни мастерами-реставраторами. Для данного исследования альбом интересен тем, что в нем опубликованы не только портреты жителей Рыбинска, Переславль-Залесского и Ростова, но и Ярославля и Углича, что расширяет исследовательскую базу для проведения сравнительного анализа в области городского костюма.

Различные аспекты искусства примитива освещают авторы исследований, посвященных народному бытовому портрету, опубликованных в книге «Для памяти потомства своему- .В статье H.H. Гончаровой дается определение «купеческому портрету». Она отмечает, что здесь еще нет терминологической стабильности. Все определения: «купеческий портрет», «провинциальный портрет», «бытовой портрет», «портрет в городском народном искусстве» — уместны для исследуемого феномена, и в то же время, взятые в отдельности, они не исчерпывают предмета87. Большой интерес для темы диссертации представляют статьи H.H. Гончаровой и H.A. Перевезенцевой «Образ предметного мира в народном бытовом портрете», Л. В. Ефимовой «Русская традиционная одежда в народном бытовом портрете». В этих исследованиях дается попытка показать отношение человека определенной эпохи к предмету, символику предметов. В книге опубликована значительная часть собрания купеческого портрета Государственного исторического музея, в которое входят произведения из разных городов России.

В контексте культурного быта городской усадьбы представлен купеческий портрет в исследовании A.B. Лебедева5®В одной из глав автор подробно освещает.

Для памяти потомству своему.". Народный бытовой портрет в России. М., 1993,.

Гончарова H.H. Купеческий портрет конца XVIII — первой половины XIX века // «Для памяти потомству своему. .». С. 12. Лебедев A.B. Тщанием и усердием. Примитив в России XVIII — XIX столетий М., 1998.

36 природу купеческого портрета, его идейную программу и формальные признаки", отмечает, что хронологические рамки существования купеческого портрета достаточно узки. Он пишет: «Сложение особой стилистики приходится на первые два десятилетия XIX века. 1820-е — первая половина 1840-х годов — «классический» период существования явления, конец 1840-х — 1850-е годы — «эпоха маньеризма», а вскоре после крестьянской реформы 1861 года купеческий портрет вовсе исчезает с художественной сцепы"*9. В издании широко использованы документы эпохи: фрагменты старой литературы и выдержки из архивных документов, характеризующие городской быт.

В итоге историографического обзора можно сказать, что вопросы материальной культуры и быта горожан затрагивались отдельными исследователями в разных аспектах. Определенный вклад в изучение городского быта был внесен этнографами, культурологами, историками повседневности. Вместе с тем, быт горожан изучаемого хронологического отрезка — конец XVIII — начало XX века — не представлен в полном объеме ни в одной работе. Исследования М. Г. Рабиновича заканчиваются серединой XIX в. (город феодальный), исследования Л. А. Анохиной, О. Р. Будиной, М. Н. Шмелевой лишь отчасти затрагивают городской быт конца XIX столетия. Культурологические и исторические исследования, как правило, посвящены общественному быту, а домашний быт и «вещный мир» чаще всего дается в обобщенной форме. Нет исследований, затрагивающих развитие интерьера в домах рядовых городских обывателей XIX века (частично эти вопросы освещены в работе Л.В. Тыд-мана «Изба, дом, дворец»). Более полно изучен городской костюм, бытование его отдельных элементов (например, сюртука, пальто, пиджака), но формирование и состав гардероба городского жителя не представлен ни в одном исследовании. Не выделены и не рассмотрены в полной мере особенности быта представителей небольших уездных городов, в которых в XIX столетии проживала большая часть город.

89 Лебедев A.B. Указ. соч. С. 208.

37 ского населения России. Вышесказанное определяет актуальность темы настоящей диссертации.

Обратимся к обзору источников. Для более полного и детального изучения «предметного мира» и быта горожан в диссертации были использованы памятники деловой письменности конца XVIII — начала XX века с привлечением широкого круга вещественных, изобразительных, письменных источников. Значительная часть документов была обработана методом количественного анализа, не применявшегося до сих пор в данной сфере. Именно этот метод должен помочь преодолеть описа-тельность и иллюстративность, в значительной мере характерные для многих предшествующих работ.

Отметим, что большая часть обработанных письменных источников распределяется по социальной стратификации следующим образом: принадлежащие мещанам — 58,2%, купцам — 28%, крестьянам — 8%, духовенству — 5%, рабочим -0,4%, дворянам — 0,3%, прочим — 0,1%. Таким образом, большая часть исследуемого материала относится к купеческо-мещанскому сословию, которое составляло основную часть населения малых и средних городов центральной части России. Понятия «городской быт», «городской образ жизни» означает в первую очередь быт купцов и мещан.

Как указывалось выше, основными источниками работы являются памятники деловой письменности, находящиеся в фондах городских учреждений: магистратов, дум, управ, полицейских управлений, гражданских судов и т. д. 911. Это городские обывательские книги, ведомости по сбору налогов с имущества горожан, дела по разделу, наследству и продаже имущества, отчеты опекунов по управлению имениями и т. д. В такого рода документах содержатся описи имущества, приходо-расходные записи, духовные завещания, то есть источники непосредст.

90 Работа проходила в архивах: I 'осударственный архив Владимирской области (далее -1 'ABO), Государственный архив Ярославской области (далее — ГАЯО), Ростовский филиал Ярославского областного архива (далее РФ 1 'АЯО).

38 венно несущие информацию о материальной культуре и о бытовых особенностях жизни горожан. В данном исследовании было использовано 1012 описей движимого и недвижимого имущества, 510 приходо-расходных записей и 289 духовных завещаний. Таким образом, описи имущества горожан являются наиболее многочисленными источниками по изучению городского дома, интерьера и костюма.

Описи имущества, как правило, содержатся в делах, связанных с разделом или продажей имущества, с утверждением прав на наследство, с определением опекунства, с кражами имущества. В этих документах содержатся описания дома горожанина, дворовых построек его усадьбы, мебели, одежды, другой хозяйственной и бытовой утвари. Приводимые сведения о составе движимого и недвижимого имущества обычно предельно полны и позволяют, в отличие от ранее использованных источников, воссоздать достоверную картину вещного окружения горожан, проследить динамику ее изменения.

Все описи имущества можно разделить на три большие группы: содержащие описание только недвижимостисодержащие описание только движимого имуществаполные описи, содержащие описание и движимого, и недвижимого имущества. По характеру описания их можно также разделить на три группы. К первой относятся те, в которых идет бессистемный перечень предметов (условно их можно назвать «сундучные», так как в первую очередь в них перечисляется содержимое сундуков). Второй, наиболее распространенный тип описей, перечисляет предметы в строго установленном порядке. Очень часто в них каждая группа предметов имеет свое название, например, «святые образа», «мебель», «посуда медная», «экипажи» и т. д. Важно отметить, что все описи этой группы начинают перечень предметов с икон и серебряных предметов. К третьей группе относятся описи, в которых предметы перечисляются по месту их нахождения в доме. Они имеют следующие заголовки: «В зале», «В кабинете», «В детской», «В прихожей», «В столовой» и т. д.

Все описи имущества отличаются друг от друга по качеству содержащейся в них информации. Наибольший интерес представляют те описи, в которых дается не только название вещи, но и приводится ее развернутое описание. В качестве примера можно привести такие: «тулупчик штофный женский красный на заячьем меху с лисьем воротником и опушкою хвостами», «капот желтый шелковый с пуговицами стеклянными и бронзовыми», «стол простой работы крашен красной краской с двумя выдвижными ящиками"91 и т. п. Иногда в описях указывается размер предметов (икон, зеркал, сундуков), а также вес изделий из серебра и золота. Почти все описи имеют графу с указанием цены вещимногие указывают физическое состояние предмета, например, «старый», «ветхий», «поеден молью», «поношен», «сломан», «новый».

В делах об утверждении права на наследство описываются не только жилые и дворовые постройки, но и торговые лавки, доходные дома, мастерские и прочие заведения. Описи имущества, находящиеся в делах о купле-продаже имения, отличаются особо тщательным описанием имущества с указанием его физического состояния («новый», «ветхий» и т. п.). В конце такого документа обычно содержится справка о происхождении недвижимости: у кого и когда куплена или досталась по наследству. Иногда прилагается копия с купчей, план усадьбы, чертеж лицевого фасада дома.

Приходо-расходные записи, как правило, содержатся в опекунских отчетах о вверенных имениях. Опекуны были обязаны предоставлять отчеты по имению органам опеки с указанием состава движимого и недвижимого имущества, источников поступления денежных средств и их расход за отчетный период. По полноте содержащейся информации отчеты могут быть подробными и неподробными. В неподробных записях расход денег указан только по статьям, например, «на стол», «на одежду», «на ремонт дома», «на обучение», «на починку дома», «на уплату.

91 ГАВО. Ф. 551. Он. 1.Д. 32. Л. 4 об.

40 сборов и повинностей" и т. п. Конечно, больший интерес представляют подробные записи, где расходные статьи дифференцированы. Если это статья «одежда», то в ней указывается, где или у кого покупалась одежда, или шилась на заказ у портного, какая одежда отдавалась в ремонт.

В некоторых документах встречаются отдельные расходные записи, которые дают сведения, относящиеся к определенному моменту жизни человека (например, детству) или связанные с каким-то конкретным событием (например, похоронами). В деле по разделу имущества между наследниками ростовских купцов Морокуевых имеется подробная расходная запись о затратах на похороны одного из членов этой семьи с перечислением всех расходов, начиная от рытья могилы до съестных блюд поминальной трапезы.

Кроме приходо-расходных записей, содержащихся в опекунских отчетах, к исследованию были привлечены приходо-расходные книги, хранящиеся в фондах Ростовского музея-заповедника: священнослужителя А. Т. Тихвинского и купеческой жены Л.И. Кайдаловой9:. Эти книги являются уникальными источниками по изучению особенностей домашнего бытового уклада. Наиболее ранняя приходо-расходная книга принадлежит Андрею Тимофеевичу Тихвинскому, протоиерею ростовского Успенского собора. Она содержит записи с 1820 по 1822 год (в 1820 году Тихвинский переехал на жительство из Ярославля в Ростов). Начинается документ с перечня названий книг, хранящихся в ризнице Ростовского Успенского собора. Далее в беспорядке записаны «приходы денежных сумм», на которые жила семья протоиерея: «жалованье за должность профессора духовной семинарии», «кандидатские деньги"91, деньги «от маменьки», «от высокопреосвященного». Отдельно в конце книги содержатся дополнительные пометы типа: «отчисления денег протоиерею Гавриилу», «счет, что купил дворник для себя», «за ярмарку при.

9: МЗРК. Инв. № Р — 550, Инв. № А — 1254. ход" (во время ярмарок А. Т. Тихвинский сдавал в аренду приезжим торговцам некоторые помещения). Расходные записи велись по статьям, озаглавленным самим Тихвинским. Не совсем привычная для современного человека группировка расходных статей позволяет раскрыть некоторые бытовые особенности жизни горожан первой трети XIX столетия. Например, хозяйственные расходы распределены им следующим образом: «на свечи, мыло и веники», «на дрова и извозчикам за перевозку оных», «на мелочные вещи или потребности», «на табак», «на деревянное масло, в церковь и нищим» и т. д.

Если приходо-расходная книга А. Т. Тихвинского предоставляет возможность судить о быте горожан духовного сословия, то приходо-расходные записи ростовской купчихи Л. И. Кайдаловой переносят нас в мир зажиточного купечества. Источник содержит перечень «домашних расходов» в течение нескольких лет, с 1881 по 1893 годы51. Записи велись ежедневно. Они показывают, что Любовь Ивановна очень экономно и разумно вела хозяйство, учитывая каждую мелочь, вплоть до копеек, подаваемых нищим. Сведения настолько подробны, что по ним можно реконструировать жизнь городской семьи в течение дня, месяца, года. В записях отражены повседневные заботы хозяйки, по ним можно узнать, что было подано на обед, на ужин или на праздничный стол, сколько раз в неделю посещалась церковь, болел ли кто из членов семьи и чем его лечили, какие производились хозяйственные работы г, п.

Кроме двух вышеуказанных книг в собрании ростовского музея-заповедника имеется приходо-расходная книга, принадлежащая ростовской помещице Л.Н. Леонтьевой9'. Этот документ использован для сравнения бытового уклада горожан и поместного дворянства.

93 В 1814 г. Комиссией Духовных училищ А. Т. Тихвинскому была присвоена степень кандидата. Тихвинский мог преподавать математику, фтику. церковную историю, еврейский язык. л Записи содержатся в трех отдельных книгах.

95 МЗРК. Инв. № Р — 556.

Некоторые сведения об имуществе горожан содержатся в духовных завещаниях. Валено то, что в них заключена не только информация о самих предметах, но и отношение к ним автора завещания. Так более «дорогие сердцу» вещи завеща-лись самым близким родственникам или «добрым» людям. Особенно это ярко выражается в распределении икон, украшений, богатой «носильной» одежды: шуб, салопов, платков, шалей. Часто «добрыми» людьми оказывались няни, воспитанницы, приказчики.

Наличие большого количества однотипных источников позволяет использовать количественный метод анализа. Для обработки сведений о вещах были созданы компьютерные базы данных. Из всего круга упоминаемых в документах вещей, для количественного анализа были отобраны только те предметы, которые по сравнению с другими, сопровождаются, как правило, более подробным описанием. Это предметы одежды, мебели и экипажи. Кроме того, эти вещи, особенно костюм, наиболее подвержены изменениям под влиянием общественных вкусов и установок. Каждая из отобранных категорий вещей систематизировалась отдельно по специфическим, ей одной присущим признакам. Так, например, при систематизации предметов одежды были поставлены следующие вопросы, соответствующие полям компьютерной базы данных: название, ткань, цвет, фасон, сохранность, принадлежность, город, дата источника. Для мебели или экипажей — соответственно свои вопросы. Выглядят такие базы данных следующим образом:

Для предметов одежды:

Название Ткань Цвет Фасон Сохранность Принадлежность Дата Город.

Шубка парча золотикороткая, ветхая купцы 1838 Ростов стая опушена беличьим мехом.

Салоп атлас черн ый на лисьем меху, с воротом поношен купцы 1860 Муром.

Пальто Драп черный Дипломат новое мещане 1898 Суздаль.

Платье гродетур темно-зеленое по подолу и лифу кружева и тесьма мещане 1899 Вязники.

Для предметов мебели.

НазваМатеТкань Модель Размер СохранПринадДата Город ние риал ность лежность.

Стол Дуб с 2-мя ящиками, на точеных ножках ветхий купцы 1801 Ростов.

Буфет сосна верхние дверцы со стекломкрашен желтым хороший купцы 1878 Рыбинск.

Диван красное дерево Штоф малыновый мягкий на гнутых ножках старый мещане 1882 Вязники.

Для экипажей.

Название Название модели Зимнийлетний Описание Рессоры Принадлежность Дата Город.

Сани Городо- - лаковые с ко- - купцы 1844 Муром.

44 вые жаным верхом.

Пролетка Летняя двухместная мещане 1848 Переслав ль.

Дрожки Беговые на рессорах купцы 1959 Пере-славль.

Тарантас Летний с плетеным кузовом купцы 1900 Вязники.

Следующий этап исследования состоял в анализе сведений базы данных. Он позволяет представить общепринятые, своего рода «стандартные» наборы бытовых вещей, находившихся в употреблении у различных групп городского населения в разные отрезки избранного хронологического периода. Важным вопросом стал вопрос о выявлении градаций предпочтения тех или иных предметов их владельцами. Так, если предмет только что изготовлен или куплен («новый»), молено утверждать, что его владелец воспринимает предмет как необходимый, может быть, престижный, предпочитаемый. То же касается предметов, находящихся в непосредственном повседневном обиходе, подвергающихся текущему ремонту. Напротив, если предмет по сохранности или месту хранения, вышел из повседневного обихода (например, изъеденная молью одежда или сломанная мебель), то оправданным будет утверждение, что владельцем он воспринимался как утративший ценность, может быть не престижный, не модный.

Такое деление предметов быта позволяет выявить круг предпочитаемых вещей для каждого отдельного источника и, соответственно, для каждого отдельного владельца в конкретное время, определяемое датировкой источника. Другие поля базы данных должны помочь дать более подробную характеристику круга предпочитаемых или не предпочитаемых предметов. Так, для предметов одежды можно выявить предпочитаемый фасон (европейский, традиционный), цвет (важен потому, что набор цветов традиционного костюма отличался от набора цветов костюма европейского) и др.

Сопоставление результатов такого анализа в течение всего избранного хронологического периода помогает выявить динамику изменения предпочтений. Интерпретация полученных результатов базируется на их сравнении с процессами, происходившими в это время в экономике и социальной структуре русских городов. Эти процессы получили достаточно полное освещение в литературе. Было валено выявить степень совпадения динамики процессов модернизации, происходивших в этих сферах, с динамикой изменений, происходивших в непосредственном вещном окружении людей.

Другая линия интерпретации — сравнение результатов количественного анализа с другими источниками и, прежде всего, с изобразительными (бытовой портрет, фотография) и вещественными памятниками (предметы одежды, мебели, утвари), отложившимися в фондах ростовского, рыбинского, переславского, муромского, вязниковского музеев96. К анализу привлекались и письменные источники личного характера — письма, дневниковые записи, мемуары, а также описания, заметки и наблюдения, оставленные нам современниками, местными краеведами и любителями старины.

Любой памятник эпохи — источник для проникновения в человеческое сознание. Личные документы — дневники, мемуары, письма можно отнести к «привилегированной» разновидности источников, изучение которых проливает яркий свет на самосознание личности, ее ментальные установки и существенно расширяет круг знаний о человеке в истории. Эти знания передаются в непосредственном «обиходном» их выражении, в неоформленном, «сыром» виде.

96 Официальные названия музеев: Музей-заповедник «Ростовский кремль» (далее — МЗРК), Рыбинский историко-архитектурный и художественный музей (далее — РИАХМ), Переславль-Залесский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник (далее — ПЗЙАХМЗ), Муромский историко-художественный музей (далееМИХМ). Вязниковский историко-художественный музей (далее — ВИХМ).

В дневниках и письмах сам человек и быт, окружающий и влияющий на него непосредственно, выявляется более ясно. В отличии от воспоминаний, дневники и письма дают историку те «важные мелочи» без которых невозможно представить полную «картину мира». В этих источниках иногда «проскальзывают» такие бытовые подробности, которые не найти ни в одном специальном описании. Читая личные дневники и письма рядовых горожан, хранящиеся в архивных фондах и музейных собраниях, проникаешься сознанием, насколько важны эти источники для изучения повседневной жизни городского обывателя.

Воспоминания или мемуары иногда охватывают значительный период времени — всю жизнь автора, нередко соединяя важные события с мелочами повседневной жизни. Многое, не нашедшее себе места в официальных документах, может быть отражено в записках современника и очевидца. Таким образом, мемуары не только сообщают нам сведения о прошлом, но и представляют их с точки зрения современников событий. Конечно, бывает и так, что мемуаристам изменяет память (мемуары без отдельных ошибок — крайняя редкость). В этом случае, дневники и письма имеют несомненное преимущество перед воспоминаниями, составленными долгое время спустя, и потому нередко смешивающими события, лица, хронологию. В мемуарах уже «переработанная» информация, информация с оценкой самого мемуариста, в ней нет уже той непосредственности в описании событий или чувств, которая «выплескивается» со страниц дневников и писем. Во многих воспоминаниях есть одна существенная тенденция в отношении к прошлому: непонимание его, искажение, создание своего рода мифов, совершенно не соответствующих тому, что было. Но сам автор воспоминаний, как человеческая личность, предстает вполне ярко и достоверно. К сожалению, многие документы такого рода до сих пор невостребованы и неизвестны широкому кругу исследователей и любителей истории.

В отличие от дневников и, особенно, писем, мемуары лучше исследованы, больше опубликованы97. Если мемуары известных личностей получили определенную известность, то такого рода литературное творчество простых людей до сих пор остается малоисследованным. Из использованных в диссертации воспоминаний горожан опубликованы воспоминания Н. К. Крестовникова, Н. Суздаль-цевой9 В. Кроме того, для данного исследования были привлечены воспоминания муромских жителей В. Зворыкина, Н. Киселевой (Вощининой), ростовской жительницы Н. Трейдинг (Орловой)99, а также дневники муромского городского головы И. П. Мяздрикова, ростовского священника С. А. Смирнова, ученика муромского реального училища Г. Русакова100- переписка членов муромских семей Русаковых, Любомудровых, ростовской семьи Кайдаловых101 и отдельные письма горожан.

Крестовниковы — крупные московские торговцы и промышленники были выходцами из Переславля-Залесского. Еще в конце XVIII века Кузьма. Васильевич Крестовников, происходивший из «монастырских служебников», переехал в Москву, купил дом в приходе церкви Ильи Пророка и открыл «собственное дело»: завел сахарно-рафинадный завод и построил ткацкую фабрику. Хотя воспоминания Николая Кузьмича относятся к москвоскому периоду жизни, тем не менее, на.

9/ В течение всего XIX столетия в таких изданиях как «Русская старина», «Русских архив», «Исторический вестник» публиковались мемуары известных общественных деятелей, историков, литераторов, артистов. Впервые целенаправленно мемуары стал издавать Ф. О. Тумаиский, затем Сахаров издал «Записки русских людей. Сборник времен Петра Великого» (СПб., 1841). Обработка мемуаров XVIII века легла в исследование В. Гольцева «Законодательство и нравы в России 18 в.» (М., 1886), Н. Чечулина «Русское провинциальное общество во второй половине 18 века"(С116. 1889), Е. Щепкина «Старинные помещики на службе и дома» (СПб., 1890), Вигель Ф. Ф. Записки (М., 1928). Из «купеческих» мемуаров опубликованы: Вистенгорф П. Купцы // Очерки московской жизни. М., 1842: Вишняков 11.11. Сведения о купеческом роде Вишняковых. М., 1903 — 1911. Ч. I — IIIКафенгауз Б. Б. Купеческие мемуары // Труды общества изучения Московской губернии. М., 1928. Крестовников II.K. Семейная хроника Крестовниковых. М., 1903 — 1904. Т. 1 -3: Суздальцева Н. В. Праздник рождества в моей памяти о детстве // Муромский сборник. Муром, 1995. С. 155 — 156.

99 Зворыкин В. К. Ранние годы: 1889 — 1906 годы. МИХМ. НА — 504- Воспоминания Надежды Киселевой (Вощининой). МИХМ. НА — 505- Н. Трейдинг (Орлова). Начало века в Ростове Великом. МИХМ. НА — 506.

100 Записные книжки Георгия Русакова. Муромский городской музей истории образования. Инв. № 416. 417: Дневник муромского городского головы Мяздрикова. МИХМ. Инв. № М — 18 730- Дневники С, А. Соколова. (Пубдика-ция ЛЛО. Мельник) // СРМ. Ростов, 1992; 1995. Вып. III — VIII.

48 страницах мемуаров он часто описывал переславскую родню, обычаи и нравы пе-реславцев.

Известный изобретатель, «отец телевидения» Владимир Кузьмич Зворыкин родился в Муроме в семье крупного торговца. Воспоминания В. К. Зворыкина содержат описания ярких страниц детства и школьных лет (1901 — 1906 гг.): домашнего быта и семейных праздников, любимых игр и забав, учебы в реальном училище. Особый интерес представляют его впечатления о проведении в Муроме телефонных линий и установки телефонов в домах горожан, об отношении горожан к этому новому явлению в их быту.

В воспоминаниях муромской жительницы Надежды Киселевой, происходившей из богатой семьи купцов Вощининых, привлекают подробные сведения об устройстве дома, убранстве комнат и о повседневной жизни, о взаимоотношениях между родственниками. В воспоминаниях Н. Суздальцевой описаны дни рождественских праздников: уборка дома, изготовление елочных игрушек, шитье праздничной одежды и т. д.

Подробно и детально описан интерьер помещений в воспоминаниях жительницы Ростова Натальи Трейдинг. В отличие от В. Зворыкина и Н. Киселевойпредставителей богатого купечества, Наталья Трейдинг происходила из мещанской семьи. Ее дед был краснодеревщиком, а отец, Михаил Аверкиевич Орлов, одним из первых в Ростове фотографов. Фотосалон располагался в доме Орловых. Трейдинг подробно пишет о его работе, устройстве декораций и т. п. Таким образом, воспоминания Трейдинг бесценны в плане восприятия рядовыми жителями такого нового явления в городской жизни, как фотография, становления обычая «семейного хождения к фотографу».

МИХМ. Архив Любомудровых. Инв. № 18 230: МИХМ. Архив Русаковых. Инв. № 18 900. Архив К, а йдс1ловы находится в личном хранение ПЛ. Крестьяниновой.

Личные дневники, по определению В. Даля — «поденные записки"102, наиболее полно раскрывает внутренний мир человека, его суждения и мнения по какому-либо вопросу, его тайные страхи, надежды и мечты. Есть дневники, которые предназначены только для записи личных впечатлений и суждений, есть дневники, которые ежедневно фиксируют факты и события, произошедшие с самим человеком или вокруг него. Но чаше всего встречаются дневники смешанного типа. Например, в дневниковых записях муромского городского головы Ивана Петровича Мяздрикова зафиксированы не только события прошедшего дня, но и раскрываются внутрисемейные отношения старинной купеческой семьисодержатся интересные рассуждения автора о воспитании детей, начиная с их рождения и крещения. Интересно то, что после смерти И. П. Мяздрикова в 1899 году дневник продолжила его дочь.

Необычно построены дневниковые записи, принадлежащие пятнадцатилетнему юноше Ееоргию Русакову, сыну известного муромского нотариуса Сергея Васильевича Русакова15'. Две небольшие записные книжечки, сплошь заполненные мелким трудно разборчивым почерком, содержат описание событий, относящихся к 1906 — 1907 годам, когда Русаков был учеником третьего класса реального училища. Записи велись почти ежедневно. Они состоят из двух — трех предложений, кратко сообщающих о прошедших событиях. Автор разделил все описания на три группы: события в училище, которые шли под названием «Записи» (фиксация школьных событий было основной целью Георгия Русакова), далее — события в семье под названием «Домашние заметки», и, наконец, третья группа записей, сообщающая об увлечении Георгия выпилкой по дереву, шла под заголовком «Что я выпилил». Кроме того, среди этих трех групп основных заметок, включены тексты песен, стихов, расписание уроков, списки прочитанных книг, хронология истори.

0″ Дгаь 13.И. Толковый словарь. Г 1. С. 44 1.

50 ческих дат и другие заметки типа скорбного сообщения на смерть любимого кота Васьки, в котором рассказывается вся «биография» кота (кот погиб в возрасте восемнадцати лет от укуса собаки). Раздел «Домашние заметки» сообщают много интересных деталей о быте и семейных традициях. Записные книжки Георгия Русакова содержат ответы на многие вопросы: как подростки того времени относились к учебе, к учителям и своим одноклассникам, к родителям и родственникамкаковы были их увлечения, интересы, мечты.

Более традиционны в плане ведения записей дневники ростовского священника Серапиона Алексеевича Соколова, которые состоят из тридцати трех тетрадок и хронологически охватывают сорок пять лет: с 1906 по 1951 год. Записи велись по дням, с указанием приходящегося на день церковного праздника. Иногда в записях содержится описание погоды, нередко тут же приводятся народные приметы и делаются попытки их объяснить. Помимо записей на некоторых страницах наклеены карточки на хлеб, муку, воду, талоны на обеды в столовой, этикетки от спичечных коробков, папирос, конфет, детские рисунки, фотографии, денежные знаки. Все эти «иллюстрации» — характерные приметы времени. Интересна история «открытия» дневников Соколова. Они были случайно обнаружены в заброшенном ростовском доме в 1990 году одним из сотрудников музея. Судя по состоянию тетрадей, они долгое время лежали в грязи и сырости, в итоге бумага обветшала, чернила местами совершенно выцвели, есть утраты текста из-за плесени. С дневниками С. А. Соколова работала Л. Ю. Мельник: осуществляла их разборку и расшифровку, готовила к публикации в «Сообщениях Ростовского музея».

По «непосредственности» передачи информации ближе всего к дневникам приближаются письма. Переписка между членами большой и дружной муромской семьи Русаковых содержит тридцать два письма (1900 — 1903 гг.). Старшие дети Записные книжки 1 'еоргия Русакова хранятся в Муромском городском музее истории образования, расположенном в школе № 16, в здании бывшего реального училища.

Русаковых уехали учиться в Нижний Новгород и сообщали о своих новостях родителям, а также младшим сестрам и братьям. В свою очередь, они получали ответы из Мурома. В письмах родителей всегда содержатся сведения об их здоровье, о ценах на продукты, о родственниках и соседях. Сестры и братья рассказывают об учебе, о школьных и домашних театральных представлениях, о городских новостях. Иногда встречаются любопытные бытовые детали. Например, подробное описание изготовления маскарадного костюма, хождение в гости «на именины». Очень близка по духу и настроению этим письмам переписка членов ростовской семьи Кайдаловых, которая охватывает значительный период времени: с 1889 по 1921 годы.

Как указывалось выше, в исследовании широко применялись разного рода изобразительные и вещественные источники, хранящиеся в музейных фондах. Музеи исследуемых городов в своей основе краеведческие и содержат в собраниях памятники городской бытовой культуры: одежду, мебель, посуду и другие предметы утвари. Из изобразительных памятников широко представлены купеческие портреты и фотографии.

При изучении вещевых источников было выдержано три основных принципа. Первый принцип — внимательное изучение «легенды» предмета: от кого и откуда поступил, время бытования. Так, например, большинство предметов городского костюма в собрании ростовского музея поступили в фонды в 1920; е годы из города Мологи, а большинство предметов мебели — из окрестных дворянских имений. Второй принцип — изучение самого предмета. Это вызвано тем, что попадаются ошибки в учетных картотеках (особенно старых). Например, неправильное название предмета (вместо салопа — пальто), «размытые» датировки — «XIX век», то есть без указания десятилетий или четвертей. Третий принцип — выявление комплекса предметов, поступивших из одного места, от одного владельца. Известно, что хранение в музейных фондах осуществляется по материалам, поэтому.

52 вещи одного владельца попадают в разные хранилища. Очень важно знать весь комплекс предметов, и не только предметов материальной культуры, но и духовной (письма, дневники, книги из библиотеки). Например, на выставке в ростовском музее, посвященной A.A. Титову, был представлен широкий круг самых разных материалов, относящихся к Титову: мебель, одежда, письма, фотографии, награды, документы и т. п. Благодаря такому комплексному показу прочитывался «материальный контекст эпохи», в котором жил этот замечательный исследователь и общественный деятель. Перед нами предстал «вещный мир», окружавший человека, передающий его привычки, любимые занятия, мировоззрение.

Наиболее значимым источником, в котором отразилось социально-историческое, нравственное и эстетическое содержание первой половины XIX столетия по праву считается купеческий портрет, бытовавший с конца XVIII по 1860 — е годы. Как отметили в своем исследовании И. Н. Федорова и C.B. Ямщиков: «Примитивный портрет помогает изучать новые аспекты русской провинциальной жизни, характеры людей, их взаимоотношения»" 14. Анонимные в своем большинстве художники народного портрета не преображали свои модели в соответствии с модными эстетическими идеями, а, как правило, подчинялись диктату заказчика. Провинциальным художникам свойственно внимательное отношение к натуре, искренность, непосредственность восприятия конкретного человека. Поэтому и возникали не столько картины, сколько «документально» запечатленные типы людей определенного времени и социального статуса. Для купцов и мещан портрет служил духовным мерилом жизненного уклада в доме. При этом сам портрет фигурировал в своем окружении как элемент быта, которому место над резным шкафчиком, все же подальше от иконы. Роль тех немногих предметов, которые изображены на портрете, велика. Единственным изображением «предмета» на ранних портретах (до 1840 г.) является — костюм, который как бы «позирует».

Поражает невероятная точность деталей. Все тщательно выписывается: браслеты и перстни, бисер, кружева, шелка, золотные узоры на тканях. Недаром портреты выставляли на выставках народного декоративно-прикладного искусства. Позже начинают «позировать» и предметы в руках портретируемых: раскрытая книга, медаль, письмо, газета.

Наиболее представительная коллекция (58 единиц хранения) купеческого или народного бытового портрета представлена в собрании музея-заповедника «Ростовский кремль"105. Все произведения имеют местное происхождение и созданы, скорее всего, ростовскими живописцами. На некоторых работах присутствуют надписи и подписи художников. В данном исследовании были использованы описи имущества ростовских горожан Кайдаловых, Щаповых, Титовых, Быковых, изображение которых можно видеть на портретах. А портрет Андрея Абрамовича Титова подробно описан в деле разделе наследства ростовских купцов Титовых.

Коллекция бытового портрета Муромского историко-художественного музея по количеству менее представительна, чем ростовская, но по своему интересна (20 единиц хранения). Так, например, на женских портретах показаны горожанки одетые и в традиционный русский костюм с кокошником, и в модернизированный русский костюм с платком на голове, и в европейском платье. Хорошо представлены «семейные галереи», особенно муромских купцов Киселевых, где портрет одного и того же лица имеется и в молодом и в более взрослом возрасте. Большинство портретов парных, на которых представлена супружеская чета.

Ряд портретов местных купцов и мещан имеется в фондах переславского и рыбинского музеев. Известно, что рыбинский музей владеет прекрасной портретной галереей, скомплектованной из картин, поступивших из близлежащих дворянских имений. Как правило, на полотнах изображены представители провинциаль.

1 СМ Федорова И. Н., Ямщиков С. 13. Ярославские портреты XVIII — XIX вв. М., 1984. С. I 3.

54 ного дворянства. Имеются в коллекции и колоритные образы местного купечества, например, портрет бывшей крепостной Анны Трапезниковой или портрет купеческой жены Прасковьи Буториной, принадлежащей кисти художника И. В. Тарханова. Около десяти купеческих портретов находятся в музее Переславля-Залесского, среди которых видное место занимают изображения членов семьи пе-реславских купцов Темериных, выполненных художником Павлом Колендасом. Особый историко-этнографический интерес вызывают костюмы и игрушки детей Темериных.

Прекрасным источником по изучению быта горожан служит фотография, которая появилась в городском доме с 1860 — х годов и заменила собой живописный портрет. Все фотографии можно поделить на две части: выполненные в фотосалоне и выполненные вне стен салона (на улице, в доме, то есть «любительские»), Салонные фотографии показывают нам горожан «при параде», одетых в лучшие свои платья. Чаще всего это одиночные изображения или изображения супружеских пар, реже — полные семейные снимки, где представлены все поколения от дедов до внуков. Такие фотографии наиболее интересны в плане изучения изменений, происходивших в городской моде, в манере ношения некоторых предметов гардероба (например, платков и шалей).

Любительские фотографии появились в семейных альбомах в конце XIXначале XX веков. Они часто отражают обстановку комнаты, уголок двора, сада или улицы. В них меньше парадности, но «больше повседневности». Например, в альбоме муромских купцов Жадиных имеется серия снимков, показывающих игры детей на веранде и во дворе дома.

Самая большая коллекция фотографий находится в муромском музее (4500 единиц хранения, из них 2050 второй половины XIX в.). Кроме вышеназванного.

10> Оо истории коллекции см.: Колбасова Т. Н. Купеческий портрет из собрания Ростовского музея. Каталог/'/ СРМ Ростов, 2000. Вып. XI. С. 171 — 209. альбома купцов Жадин ых, в коллекции имеются альбомы купцов Мяздриковых, Зворыкиных, серия фотографий, относящихся к муромским семьям. Тагуновых, Киселевых, Гладковых, Антоновых. Значительная часть фотографий выполнена в салоне известного и талантливого муромского фотографа Сажина.

В ростовском музее наиболее полно представлены фотографии из семейных альбомов фотографа Орлова, купцов Кайдаловых. Особый интерес вызывает альбом купцов Мальгиных106, в котором среди многочисленных портретов попадаются любопытные «бытовые кадры». В вязниковском музее хранятся снимки горожан, выполненные местными фотографами отцом и сыном Козиными, а также Н. А. Франтовым. Серия фотографий относится к богатейшему купеческому роду Демидовых.

Из вещественных памятников наиболее представительна коллекция городского костюма Муромского историко-художественном музее (около 500 единиц хранения). Она содержит женскую и мужскую одежду начиная с конца XVIII века: сарафаны, душегреи, холодники, юбки, шелковые, ситцевые, бархатные платья и кофты разных фасонов, женское нижнее белье, сюртуки, пиджаки, мундиры, накидки, пальто, головные уборы, обувь. Большая часть предметов одежды ручного пошива, но есть модели известных московских и иностранных фирм. Интересен комплекс одежды, принадлежавшей актрисе местного театра.

Если муромская коллекция костюма разнообразна по моделям и охватывает значительный отрезок времени, то коллекции одежды суздальского, в’язниковско-го, переславского и рыбинского музеев не так многочисленны и разнообразны. В Переславле это одежда рубежа XIX — XX столетий, в основном принадлежащая мещанам и крестьянам, работавшим на переславских фабриках. Отличаются особым местным колоритом костюмы вязниковских горожанок 1880 — 1890 — ых годов. В Суздале хранится богатое собрание платков и шалей. Ростовская коллекция.

56 более многочисленна и интересна по хранящимся образцам, но как указывалось выше, многие предметы в ней «не родные», так как принадлежали горожанам Мо-логи. Тем не менее, они также привлекались к исследованию, тем более город Мо-лога находился рядом с Рыбинском.

Хорошо сохранились целые мебельные гарнитуры и отдельные предметы мебели, принадлежавшие конкретным владельцам. В Муроме — это мебель из дома художника И. С. Куликова, который происходил из семьи ремесленника, в Вязниках сохранилась почти вся обстановка комнат особняка фабриканта Сенькова107. Интерес представляет галерея массивных буфетов, поступивших в музейные собрания от горожан Ростова и Мурома. В ростовском, муромском, переславском музеях хранятся прекрасные коллекции разнообразных поставцов, сундуков и укладок.

Посуда и разнообразная домашняя утварь представлены в собраниях всех музеев. Наиболее значительная коллекция стекла, фарфора и керамики находится в ростовском музее-заповедникемедной и оловянной посуды — в музее города Мурома. В ростовском и муромском музеях имеются прекрасные материалы, относящиеся к женскому рукоделию: шитые бисером кошельки, картины, чехольчики для ручек и чернильниц, наборы иголок и ножниц, шелковые и шерстяные нитки, образцы рисунков для вышивки по канве, выкройки и пр. В муромском музее хранятся многочисленные образцы жестяных и картонных упаковок от кондитерских изделий, чая, парфюмерии, шляп. Все эти «мелочи» помогают процессу восстановления или реконструкции «предметного мира» горожанина.

Привлечение и анализ такого широкого круга письменных, вещественных и изобразительных источников должны дать достаточно объективную картину вещной среды, окружавшей русского провинциала на протяжении более чем целого.

106 К сожалению, по воле случая, этот альбом разделен на две части, одна его часть находится в РФ ГАЯО.

107 В доме Сенькова находится вячниковский историко-художественный музей.

57 столетия. Анализ динамики изменений этой среды поможет яснее представить происходившие в это время изменения в повседневной жизни городских обывателей. Надеюсь, что данное исследование внесет определенный вклад в изучение русского города конца XVIII — начала XX века.

Заключение

.

На протяжении конца XVIII — начала XX века в выбранном для исследования регионе происходил постепенный процесс отделения города от деревни, что нашло отражение в трансформации типа жилища, убранстве интерьера, одежде и домашнем быте. В первой половине XIX столетия различия между городом и деревней были еще незначительны, и только с 1860 — 1870 годов можно говорить о складывании заметно отличающегося от деревенского «городского образа жизни».

Общими признаками исследуемых городов на протяжении первой половины XIX столетия являлись их «деревенская наружность», низкий уровень развития санитарного состояния, отсутствие «приличного городу» комфорта. Сельский вид городов и деревенский характер образа жизни городского населения являлись следствием аграрного по преимуществу характера городской экономики. Отсюда неизгладимый «деревенский» отпечаток на малых городах. Житель малого города, с одной стороны, был генетически связан с крестьянской культурой и деревенским бытовым укладом, с другой, постоянно наблюдал «чужой» дворянский образ жизни и вносил его в свою систему культурных ценностей.

Почти все описи имущества горожан свидетельствуют о том, что в городском быту первой половины XIX столетия присутствовало два мира — традиционный, унаследованный от отцов и дедов, и новый, идущий от тех слоев общества, которые активно принимали культуру Запада. Начиная со второй половины XIX столетия патриархальный быт городских жителей начал сдавать свои позиции, он принимал все более «комфортный» вид, хотя еще многое в нем оставалось деревенского.

Большинство городских жителей (купцы, мещане, ремесленники) проживали в своих собственных усадьбах, на территориях которых, кроме жилого дома, располагались сараи, конюшни, амбары, бани, колодцы, скотные дворы и огороды, а также мастерские и торговые заведения. Количество и состав хозяй.

184 ственных построек и других подсобных помещений определись экономическим уровнем хозяйства домовладельца, бытовыми потребностями семьи, а также родом ее хозяйственной деятельности. Вплоть до середины XIX века дом горожанина оставался «семейным гнездом», обособленным от всего внешнего мира.

Развитие промышленности и железных дорог, буржуазные реформы 1870-х годов способствовали дальнейшему развитию городов. К середине XIX века исследуемые города становятся значительными торгово-промышленными центрами близлежащей округи. Менялся их внешний облик: росло число каменных домов, формировался центр с гостиным двором, присутственными местами и домами местной знатизастройка утрачивала одноэтажность, путаность улиц и переулков, приобретала регулярность. Городские управы повсеместно занялись благоустройством: мощением и освещением площадей и улиц, постройкой водопроводов, устройством общественных бульваров и парков и т. п.

Новым явлением в архитектуре и быту русских уездных городов стало строительство доходных домов. Наступило время, когда понятие «жилой дом» уже не всегда означало «жилище семьи», стало распространяться понятие «квартира». В городах появился совершенно новый мобильный слой людей, не обремененных недвижимой собственностью. Этот слой постепенно увеличивался. Нет сомнения, что эта своего рода «революция образа жизни» тесно связана с наступившей капиталистической эпохой.

Еще одним ярким явлением последней трети девятнадцатого столетия стало формирование на городских окраинах рабочих кварталов, состоящих из жилищ казарменного или барачного типа. Город разделился на две части -«благородный» центр и рабочие трущобы.

Материалы о городском жилище и особенностях его интерьера показывают, что его характерными признаками на протяжении почти всей первой половины XIX столетия являлись дощатые полы и потолки, лавки, полати, простые столы и стулья, поставцы. Покои освещались сальными или восковыми свечами. Главным украшением комнаты долгое время оставалась изразцовая.

185 печь. Стильная мебель еще только появлялась в среде рядового городского обывателя, только входила в моду. С середины XIX века жилой интерьер все более становился «городским». Стало нормой стены оклеивать обрями, полы красить, потолки штукатурить. Практически исчезла встроенная мебель. Появилось керосиновое освещение. Получают развитие многокомнатные жилища, где каждая комната имела свое особое функциональное значение. Дома становятся все более удобными для проживания. К концу XIX века почти во всех домах в сенях или коридоре устраивается туалет, в некоторых домах был проведен водопровод.

Особенностью городского костюма первой четверти XIX века является его ярко выраженное переходное состояние от традиционного к общеевропейскому виду. В этот период одежда все еще являлась «сосудом социального содержания», т. к. продолжала сохранять информацию о поле, возрасте, о месте проживания (село, город), профессии. Важно отметить, что традиционность в костюме не обязательно зависела от занятия горожанина и его социального статуса. Иногда богатый купец был одет «по-русски», а бедный мещанин — «по-немецки». Выбор фасона очень часто зависел от личных пристрастий горожанина, от широты его кругозора. Закономерно также и то, что города, расположенные ближе к столице, быстрее европеизировали свой быт и костюм, чем города более отдаленные. Так, в Ростове и Переславле-Залесском горожанки уже в начале XIX столетия практически не носили сарафаны и кокошники, а в Рыбинске некоторые традиционные головные уборы сохранялись на протяжении почти всей первой половины XIX века. Особая «местная мода», как показывают источники, выражалась в сочетании разных деталей костюма. Вспомним, например, жительниц Рыбинска, которые носили старинный головной убор с «французским» платьем.

К середине XIX века окончательно сложился так называемый мещанско-купеческий или городской костюм, который начал формироваться еще в начале XIX столетия. В целом, городская мода представляла собой всевозможные со.

186 четания традиционной, европейской и даже форменной одежды. Горожане выбирали те детали европейского костюма, которые им были удобны и отвечали их привычному представлению о красоте. Можно сказать, что в купеческо-мещанском костюме отразился социальный тип горожанина еще крепко связанного с крестьянским патриархальным бытом, но, в то же время, пытающегося отмежеваться от него, примеривая на себя «предметы» дворянской культуры. Но, несмотря на копирование образа жизни дворянского сословия, купечество, в то же время, стремилось к созданию своего особого облика. На живописных полотнах и фотографиях изображены мужчины в купеческих сюртуках и ярких жилетах, женщины в шалях на плечах и особой повязкой на голове. Именно эти предметы одежды стали теми узнаваемыми, «демонстративными» признаками, которые отличали городского обывателя и от дворян, и от крестьян.

В костюме горожан последней четверти XIX — начале XX веков всех сословий появляется много общих черт. Костюм уже больше зависит от дохода и личного вкуса владельца. Предметы купеческой и мещанской одежды из коллекций ростовского и муромского музеев имеют фирменные знаки известных модных салонов не только Москвы и Петербурга, но и Парижа. Многочисленные фотографии конца XIX — начала XX века свидетельствуют о том, что стремление одеться «по-модному журналу» было присуще представителям всех городских сословий. «Доморощеиность» в наряде осуждалась, считалась смешной. Даже рабочие оделись в пиджаки и копили деньги на «добротную тройку». К этому времени изменилась роль моды в обществе. Из неписаной привилегии избранных кругов мода превращается в руководителя и воспитателя вкусов большинства городского населения.

На протяжении всего исследуемого периода в сфере домашнего быта горожан господствовал наполовину деревенский уклад, выражавшийся в содержании скота, обработке огорода, традиционной русской трапезе, строгом соблюдении религиозных праздников и постов. В то же время, приобщение основного городского населения к промышленным и торговым занятиям способ.

187 ствовало формированию особого городского быта, для которого характерны меньшая замкнутость, большая мобильность, кругозор и грамотность горожанина по сравнению с сельским жителем. Музыкальные вечера, визиты гостей, прогулки по бульвару, маскарады и другие «увеселения» начинают заполнять досуг горожан, наполняя их быт новым, не деревенским содержанием.

Таким образом, материальная культура и быт русского городского населения в течение девятнадцатого столетия претерпела значительные изменения, в которых отразились исторические преобразования, происшедшие за этот период в стране. В целом в развитии жилища, одежды, домашнем быте прослеживается ярко выраженная тенденция к нивелировке и индустриализации. Изучение источников показывает, что в обыденной жизни горожан наиболее стойкими оказываются черты, связанные с особенностями хозяйственных условий, с характером экономики, а также обусловленные некоторыми традиционными вкусами и представлениями.

Каждая эпоха имеет только ей присущий «вещный мир», будь-то жилище, предметы интерьера, домашняя утварь, костюм. Предметы, особо ярко характеризующие эпоху, становятся ее символами. Даже простое перечисление названий вещей позволяет представить образ определенного времени. Некоторые вещи являются символами целых столетий (например, свечи, кокошник, сундук), а некоторые — более короткого промежутка времени (например, керосиновая лампа, самовар, картуз).

В Муромском историко-художественном музее на материале коллекции историко-бытовых предметов осуществляется проект «Семья в музейном интерьере"1. Это серия выставок и мероприятий, связанных единой сквозной темой, отражающей разные стороны жизни городской семьи конца XIX — начала XX века. По замыслу авторов проекта, эта серия выставок на основе предметов-символов должна показать «фрагменты жизни», разные события, происходив' Руководитель проекта Е. И. Сазонова. Проект получил поддержку Института Открытого Общества (Фонд Сороса).

188 шие в комнатах дома условной городской семьи. Интерьер каждой выставки не статичен: его антураж меняется в зависимости от характера происходящего события. Например, накануне Рождества в «столовой» появляются елка, украшенная нарядными игрушками, подарки, в преддверии Пасхи на столе выставляются куличи, крашеные яйца и т. п. Благодаря такой смене атрибутики, интерьеры комнат «оживают». Данный проект действует с 1998 года и до сих пор привлекает внимание посетителей «достоверностью» передачи жизни рядовых горожан ушедшей эпохи-. Этот музейный проект — своего рода возможность «овеществить» ушедшую эпоху. Подготовка концепций и строительство подобных выставок и экспозиций возможны лишь при наличии точно документированных музейных предметов, полного знания «материального контекста эпохи». Изучению этих вопросов посвящено настоящее исследование.