Общественно-политические взгляды старших символистов, середина 90-х годов XIX века — 1917 год

Настоятельная потребность в социально-экономических и политических реформах вызвала в России в конце XIX — начале XX вв. мощное революционное движение, повлиявшее на все уровни общественной жизни, видоизменившее ее формы. Необходимость в прогнозировании нового политического строя, попытки конструирования желаемого социального устройства, общественных институтов, поиски духовных идеалов, соразмерных со справедливым и разумным укладом жизни будущей России — стали главной заботой в практических усилиях и общественной деятельности широких кругов российской интеллигенции.

Канун XX века в России — время расцвета научной мысли, интеллектуального и художественного творчества — названо «Серебряным веком» российской культуры. Этот культурный ренессанс был непосредственно связан с особенностями общественно-политической ситуации, но и масштабы его влияния на все сферы социальной жизни в России несомненно огромны.

Литература

искусство, в первую очередь формировали общественные настроения, идеологию оппозиционных самодержавию, реформаторских движений.

Символизм — одно из самых влиятельных духовных и эстетических течений в искусстве России в конце XIX — начале XX вв. Родоначальникам этого литературного направленияН.М.Минскому, Д. С. Мережковскому, В. Я. Брюсову, К. Д. Бальмонту, Ф. К. Сологубу, З. Н. Гиппиус принадлежит ведущая роль в философском и эстетическом обосновании символизма. Именно активная социальная позиция литераторов из числа «старших» символистов способствовала превращению символистской концепции в духовное, философское направление общественной мысли, к которому примкнули лучшие представители российской интеллигенции первых десятилетий XX века.

Актуальность исследования политического мировоззрения писателей символистов старшего поколения обусловливается не только значением, какое имели их творчество и общественная деятельность, но и необходимостью проследить эволюцию общественно-политических взглядов этих литераторов как виднейших представителей российской интеллигенции, так и всего символистского направления в целом.

Потребность в таком исследовании диктуется также тем обстоятельством, что нередко представление о жизненном пути, идеологической окраске творчества знаменитейших русских писателей основывается в большей степени на утвердившихся в литературе мнениях, а не на достоверных фактах.

Символизм не был идейно и эстетически однородной литературной школой с самого момента своего зарождения, менялось как мировоззрение самих писателей, так и отношение общества к их творчеству. Столь же неравномерной была востребованность символистского искусства, что, в свою очередь, влияло на возможность в полной мере изучить все стороны жизни и творчества литераторов-символистов.

Творчество и миросозерцание старших символистов — Н. М. Минского, Д. С. Мережковского, З. Н. Гиппиус, В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта, Ф. К. Сологуба — тема, не в полной мере разработанная в историко-литературоведческой науке. Тем не менее, все эти литераторы были свидетелями главных событий истории России первых двух десятилетий XX века. Октябрьская революция 1917 года стала важной вехой в их жизни и творчестве, определила личные судьбы писателей и судьбы их культурного наследия. Внимание историков литературы и культуры к символистам зависело от проявленной ими лояльности к Советскому государству, идеи же и сочинения эмигрировавших и выразивших свое неприятие Советской власти были преданы забвению и на долгий период стали фактически запретной темой. А между тем, размышления писателей об общественной и политической жизни России в один из самых противоречивых периодов российской истории, их видение сущности происходящих тогда событий представляет интерес не только для истории общественной мысли, но и может помочь полнее воспринимать и истолковывать многое, происходящее в наши дни.

Можно с большим основанием утверждать, что символизм — одно из наименее археографически обеспеченных литературных направлений (что, к сожалению, относится, в первую очередь, к творческому наследию именно «старших» символистов).

Возможность изучения общественно-политических идей старших символистов связана с тем, что в последнее время стали доступными многие новые источники — творческие и биографические материалы, как архивные, так и републикуемые, которые помогают объективно, вне каких бы то ни было пристрастий оценить идеологическую ориентацию виднейших русских писателей и поэтов и их отношение к важнейшим политическим событиям первых десятилетий XX века.

Отсутствие реального знания о мировоззрении известных литераторов является серьезным пробелом в исторической науке, отрицательно влияет на сохранение лучших традиций отечественной интеллектуальной и художественной культуры.

Предметом настоящего диссертационного исследования являются общественно-политические взгляды символистов старшего поколения1 — Н. М. Минского, Д. С. Мережковского, В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта, Ф. К. Сологуба, З. Н. Гиппиус, — то есть той части литературно-творческой интеллигенции, которая может считаться родоначальницей духовных, литературно-эстетических и общественно-политических идеалов, ставших мировоззренческой основой для части образованного российского общества. Отношение «старших» символистов к важнейшим событиям в России начала XX века, их участие в общественной и политической жизни, преломление общественно-исторического опыта российской действительности того времени в литературно-художественных, публицистических, философских сочинениях, отражающих их социально-политические воззрения, а также восприятие их творчества представителями различных политических течений и организаций дореволюционной России, а также современниками, — все это также необходимо составляет предмет данной работы.

Хронологические рамки исследования ограничиваются периодом с середины 90-х годов XIX века до февраля 1917 года. Они обусловлены временем оформления символизма как литературного направления, конституировавшегося в середине 90-х годов XIX века, и определенным, исторически и логически обоснованным рубежом в творчестве и общественной активности писателей, который приходится на события с февраля по октябрь 1917 года. Подобная периодизация не вполне совпадает с периодизацией, принятой в отечественной литературоведческой науке, рассматривающей символизм как литературную школу, формально прекратившую свое существование в 1910 году.

Территориальные рамки исследования ограничены в основном границами Российской империи, и в особенности Москвой и Санкт-Петербургом (Петроградом), поскольку эти города являлись центрами интеллектуальной и литературной жизни. Литераторы-символисты старшего поколения часто подолгу жили за границей в вынужденной или.

1 К «старшим» символистам историко-литературная традиция причисляет также А. М. Добролюбова (18 761 945?), И. И. Ореуса (Коневского) (1877−1901), В. В. Гшпшуса (1876−1941) и других, менее известных литераторов, чье влияние на развитие символизма проявилось на начальных этапах его становления. В. И. Иванова (1866−1949), хоть и принадлежащего в силу «возрастного» критерия к старшему поколению символистов, принято считать младосимволистом, как А. А. Блока, А. Белого, Эллиса (Л.ЛКобылинското) из-за его близости к их философским, эстетическим воззрениям. Политические и общественные позиции В. И. Иванова в диссертации не рассматриваются. добровольной эмиграции. Факты их биографий и публицистической деятельности, имевшие место в западноевропейских странах, также рассматриваются в диссертации.

Разработанность проблемы. Современная историография не располагает специальными обобщающими исследованиями о политическом мировоззрении «старших» символистов. Различные аспекты этой темы затрагивались в работах, посвященных творческому пути литераторов модернистского круга, но это касалось далеко не всех значительных фигур этого направления и освещало проблему достаточно фрагментарно. Имеющиеся исследования не создают общей картины политического мировоззрения писателей-символистов, а приводимые в них положения нуждаются в более глубоком изучении, уточнении и теоретическом обобщении.

Недостаточная изученность вопроса объясняется малодоступностью многих источников, рассредоточением творческих и биографических материалов по различным архивохранилищам (в том числе и зарубежным) и частным коллекциям.

Долгое время существовал негласный запрет на изучение наследия «старших» символистов, особенно их публицистических работ: отечественные историки вынуждены были интерпретировать многие факты из истории литературы в соответствии с жесткой идеологической схемой. Даже реконструкцию жизни и творческого пути «разрешенных» , — то есть интенсивно изучаемых и публикуемых писателей, например В. Я. Брюсова, нельзя признать соответствующей требованиям научного исторического исследования и убедительной.

Одной из причин сохранения до сих пор историографических лакун является практика своего рода «ценностного» предпочтения историками литературы младосимволизма и особенно несимволистских направлений модернистской литературы начала XX века, признаваемой по формальным и некоторым идейным соображениям близкой современному «постмодернистскому» и «концептуальному» искусству.

Тем не менее, отечественная историография внесла немалый вклад в изучение отдельных сторон данной проблемы. Важнейшими по данной теме следует признать разработки, осуществленные в различных отраслях исторической науки — в истории литературы и искусства, печати и журналистики, в филологических науках и исторической библиографии.

Отечественную историографию проблемы можно условно разделить на три периода.

Первый период начинается в дореволюционное время, и завершается в начале 1930;х годов нашего века. Для него характерно сохранение историко-литературных и, что особенно важно, археографических традиций, выработанных в дореволюционной науке. В это время история символизма включается как неотъемлемая и важная часть в общий литературный процесс, но при одновременном признании первенства литературы реалистической и отчетливо демократической, а также литературы, возникшей в первые годы Советской власти.

Нужно учесть, что в те годы многие писатели-символисты, оставшиеся в Советской России, были живы, и сохраняемые ими личные архивы были недоступны широкому кругу исследователей. Помимо этого, в 1920;е годы только начинала складываться система отраслевых архивохранилищ по искусству и литературе, что естественным образом затрудняло исследования и собирание необходимых материалов. В то время еще не были написаны многие мемуары, которые естественно составляют значительную источниковую базу данной проблемы. В качестве еще одной особенности этого историографического этапа следует указать сочетание мемуарных и исследовательских целей при изучении и осмыслении опыта символизма: первые исследователи, как это часто бывает, являлись сами участниками и современниками описываемых ими событий.

Дореволюционная историография представлена большей частью полемическим и критическим материалом. Новое литературное направление вызывало неоднозначную реакцию общественного мнения, профессиональных критиков и журналистов. Анализ основных направлений политической и литературной полемики составляет предмет истории журналистики и литературы, а тексты, отражающие отдельные аспекты политического мировоззрения символистов ввиду их большого количества указываются и анализируются в соответствующих разделах данной диссертации.

В первые десятилетия XX века были созданы обобщающие труды по истории символизма. Наиболее фундаментальной, богатой автобиографическим и биографическим материалом о «старших» символистах следует признать «Русскую литературу XX века «под редакцией С.А.Венгерова1. Схожей по замыслу авторов выглядит «Книга о русских поэтах последнего десятилетия» 2. В этот же ряд можно поставить сочинения Р.В.Иванова-Разумника, который весьма критически относился к идеям и творчеству некоторых старших символистов.3.

1 Русская литература XX века. 1890−1910./Под ред. С. А. Венгерова, — Т. 1−3, — М., 1914;1918.

2 Книга о русских поэтах последнего десятилетия./ Под ред. М.Гофмана.- СПб.- М., 1908.

3 Иванов-Разумник Р.В. О смысле жизни. Федор Сологуб, Леонид Андреев, Лев Шестов, — СПб., 1910; Русская литература от семидесятых годов до наших дней.- Берлин, 1923; Статьи критические 1908;22, — Пг., 1922.

Наиболее характерны для этого периода изыскания по истории журналистики В это время начинает свою необычайно плодотворную деятельность выдающийся историк символизма Д. Е. Максимов, чьи труды являются образцом высокопрофессионального, честного и ответственного исследовательского творчества, пришедшегося на наиболее неблагоприятные для изучения символизма годы. В 1930 г. увидели свет его статьи о первых журналах старших символистов: «Северный вестник» и символисты" и «Новый путь» 1. Эти работы, содержащие богатый фактический материал, взвешенно и объективно повествуют об этапе становления символизма. Для истории литературы эти работы являются классическими, сохраняющими свою ценность до сих пор.

Тогда же появляются работы о социал-демократической и марксистской печати В. Абрамкина и А. Дымшица2, В. Полянского3, В. Евгеньева-Максимова4, в которых рассматривалось участие «старших» символистов в изданиях, курируемых легальными марксистами — «Новое слово», «Начало», «Жизнь», и изданиях большевистских — «Искра», «Новая жизнь» и др. и давалась политическая оценка этого участия. Оно рассматривалось в качестве случайных эпизодов в литературных биографиях писателей, не имеющих мировоззренческих причин, что нельзя признать верным. Сотрудничество символистов в марксистских печатных изданиях требует очень внимательного подхода к интерпретации известных документов, а также личных и идейных мотивов литераторов, публиковавшихся в таких изданиях.

После смерти В. Я Брюсова в 1924 году начинается пристальное изучение его творчества. Публикуется его эпистолярное наследие, автобиографические и биографические материалы, дневники5. В 1929 году публикуется монография о В. Я. Брюсове Н. Ашукина одновременно с книгой брюсовских биографических документов.6 Это был первый опыт научной биографии В. Я. Брюсова, составленной на основе доступных в то время документов.

1 Евгеньев-Максимов В., Максимов Д. Из прошлого русской журналистики, — М., 1930.

2 Абрамкин В., Дымшиц А. «Начало»: Марксистский журнал девяностых годов, — М., 1932.

3 Полянский В. Марксистская периодическая печать 1896−1906 гг.// Красный архив, — 1925 — Т.2 (9).

4 Евгеньев-Максимов В. Очерки по истории социалистической журналистики в России в XIX в.- М., 1927.

5 Письма Брюсова к П. П. Перцову (1894−1896).- М., 1927; Памяти Брюсова, — М., 1927; Брюсов В. Я. Днев-ники.1891−1910.-М., 1927.

6 Ашукин Н. Валерий Брюсов.- М., 1929; Ашукин Н. Брюсов в автобиографических записях, письмах, воспоминаниях современников и отзывах критики.- М., 1929.

С середины 20-х годов в журнале «Печать и революция» публикуются статьи и документы, являющиеся важнейшими источниками, характеризующими общественно-политическое мировоззрение В. Я. Брюсова. К ним в первую очередь относятся письма поэта к П.П.Перцову1 и письма М. Горького к В.Я.Брюсову2. Одновременно с освоением материалов по истории символизма, журнал «Печать и революция» взял на себя роль выработки методологических принципов, в соответствии с которыми следует изучать историю русской литературы, и символизма в том числе. Эта методологическая концепция построена на сочетании требований научной исторической критики текстов и обязательного марксистского подхода к явлениям литературной жизни. В работах авторов журнала Ц. Вольпе, В. Полянского, П. Сакулина, С. Марголина, Вяч. Полонского, Г. Лелевича было положено начало вульгарной социологической историко-литературной традиции. Характерным примером выполненного в рамках этой традиции исследования является книга Г. Лелевича «В.Я.Брюсов» (М.-Л., 1926), на тенденциозность выводов которой указывали даже литературоведы 30-х годов.3 И если Г. Лелевич преувеличивал «революционность» творчества В. Я. Брюсова, то в монографии О. В. Цехновицера «Литература и мировая война. 1914;1918.» (М., 1938) В. Я. Брюсов обвиняется в контрреволюционности и чуждости взглядов, исповедуемых им до Октябрьской революции, интересам победившего пролетариата. В следующей своей работе о В. Я. Брюсове О.В.Цехновицер, отмечая наличие «ограниченной, по существу неправильной, характеристики политических взглядов Брю-сова» 4, тем не менее не приблизился к объективной оценке изучаемого им творчества и общественно-политической позиции поэта. Подобные дискуссии историков литературы свидетельствовали всего лишь о неплодотворности марксистского подхода применительно к истории литературы конца XIX — начала XX века и о невозможности сформулировать однозначное мнение о классовой направленности символизма. Но отечественное литературоведение в силу идеологических причин пошло не на пересмотр господствующей методологии, а на нивелировку изучаемого материала. В соответствии с этим, целые пла.

1 Десять писем Валерия Брюсова к П. П. Перцову./ Предисловие Г. Лелевича.// Печать и революция. -1926,-№ 7.

2 Письма Максима Горького к Валерию Брюсову./ Предисловие Вяч. Полонского, примеч. Н. С. Ашукина.// Печать и революция.- 1928, — № 5.

3 Ямпольский И. Валерий Брюсов и Первая русская революция./ Литературное наследство.- Т. 15, — М. 1934, — С. 201.

4 Цехновицев О. В. В. Я. Брюсов.// Звезда.- 1939, — № 7−8, — С. 255. сты истории литературы оказались запретными, а мировоззрение и творчество «разрешенных» литераторов подвергалось интерпретации, далекой от объективности, существенные историко-литературные факты попросту не учитывались. Такая исследовательская традиция с начала 1920;х годов и вплоть до середины 1970;х считалась общепризнанной, и работы, созданные в ее русле, следует относить ко второму периоду историографии символизма.

Вульгаризированная история символизма нашла свое обобщающее выражение в учебнике для вузов Б. В. Михайловского, 1 содержащего классовую оценку этого литературного направления, как безусловно враждебного демократической традиции дореволюционной и советской литературы.

В качестве предисловия к «Литературным воспоминаниям» П.П.Перцова2 была напечатана статья Б. Ф. Поршнева, где рассматривалась полемика символистов с народнической критикой, а эстетическое и общественное кредо первых оценивалось в зависимости от их послеоктябрьских политических воззрений.

Среди создателей идеологической концепции русской литературы были также Г. В. Плеханов, В. В. Воровский, Л. Д. Троцкий, А. В. Луначарский, ведшие непримиримую полемику с символистами еще до Октябрьской революции 1917 года.

Огромное значение для оценки творчества символистов в советской историографии имело мнение А. М. Горького. В начале века символисты в литературной критике часто негативно оценивали реалистическую литературу конца XIX — начала XX вв., но с началом Первой мировой войны эта полемика стала менее ожесточенной, и имела место практика тесного сотрудничества символистов с литераторами из демократического лагеря. В связи с этим М. Горький высоко оценивал вклад В. Я. Брюсова, Ф. К. Сологуба в просветительскую и культурную работу. В 1930;е годы начали активно публиковаться биографические и эпистолярные материалы М. Горького, документы о его общественной и издательской деятельности, творческих связях. В этом историко-литературном контексте уточняются и многие моменты истории символизма, взаимоотношений символистов с писателями-реалистами.3 Общей тенденцией этих изданий является выдвижение на пер

1 Михайловский Б. В. Русская литература XX века с 90-х годов XIX века до 1917 г.- М., 1939.

2 Перцов П. П. Литературные воспоминания. (1890−1902).- M.-JL, 1933.

3 Письма К. Д. Бальмонта к А. М. Горькому.// АМ. Горький: Материалы и исследования.- Т.1. М., 1934; Брюсов и Горький.// Литературное наследство, — М., 1937; Архив А. М. Горького.- Т. 1−14, — М., 1939;1976; Крутикова Н. Е. В начале века: Горький и символисты, — Киев, 1978. вый план литературы реализма и подчеркивание доминирующего ее значения в дореволюционный период, что вряд ли является объективной истиной. Но даже продиктованное указанной тенденцией меньшее внимание исследователей к персоналиям литераторов-символистов не снижает ценность данных работ, так как в них подробно рассматриваются некоторые аспекты истории литературы и истории символизма в том числе.

Второй период историографии символизма условно длится с середины 1930;х гг. до середины 1970;х гг.

В 1937 году выходит в свет том «Литературного наследства», посвященный символизму. Он открывался статьей философа В. Ф. Асмуса «Философия и эстетика русского символизма» 1, в которой все символисты делились на четыре группы в зависимости от их отношения к победившей большевистской партии и утверждалось, что символизм был «движением реакционным, антидемократическим и контрреволюционным» 2.

Этим томом «Литературного наследства» начиналась академическая традиция изучения творчества А. А. Блока, А. Белого, В. Я. Брюсова. Это означало, что профильные научные учреждения (Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом), Институт мировой литературы им. М. Горького, университеты и т. д.) и историки литературы систематически и в максимальном объеме вели исследовательскую и археографическую работу, выражавшуюся в собирании и научном издании сочинений этих писателей, их эпистолярного наследия, биографических материалов. Статья Б. Мейлаха «Символисты в 1905 г.» касалась взаимоотношений Н. М. Минского и К. Д. Бальмонта с большевистской печатью. Там же была опубликована работа Д. Е. Максимова «Валерий Брюсов и «Новый Путь». Д. Е. Максимов создал в эти годы классические историко-литературные работы о Брюсове. Его книга «Поэзия и позиция» 3 является до сих пор лучшей творческой и политической биографией поэта.

В отличие от работ Д. Е. Максимова, исследование О.В.Цехновицера4 фокусирует лишь те моменты мировоззрения и творчества В. Я. Брюсова, которые были созвучны идеям пролетарской литературы.

1 Литературное наследство.- Т.27−28. М., 1937.

2 Там же. — С.5.

3 Максимов Д. Е. Поэзия и позиция, — Л., 1969.

4 Цехновицер О. В. В. Я. Брюсов.// Звезда, — 1939, — № 7−8.

В 1938 году выходит обширное исследование О. В. Цехновицера «Литература и мировая война» 1, где большое место уделяется реакции символистов не только на события Первой мировой войны и политику царского правительства, но и на Русско-японскую войну 1904;1905 гг.- вводятся в научный оборот неопубликованные документы. В работе этого же автора «Символизм и царская цензура» 2 анализируются факты цензурных запретов на поэтические произведения символистов по политическим соображениям. Усилиями О. В. Цехновицера и с его предисловием в издательстве «Academia» в 1933 году был издан роман Ф. К. Сологуба «Мелкий бес». С момента смерти Ф. К. Сологуба и до начала 70-х годов творчество одного из самых известных русских писателей было представлено этим единственным изданием (если не иметь в виду кемеровского издания 1958 года).

1940;1950;е годы ознаменовались затишьем в историко-литературной науке и в републикации произведений старших символистов, вследствие жесткой идеологической цензуры. Старшие символисты упоминаются лишь в скупых примечаниях к публикациям по истории литературы и персоналий (например, «Архива Горького», «Литературного наследства» и других академических изданий).

В 1960;е годы снова появляются работы, где так или иначе анализируется мировоззрение символистов старшего поколения. В 1969 году увидела свет статья Б. В. Михайловского об истории раннего символизма3, положившая, наряду с трудами Д. Е. Максимова, фундамент для тщательного изучения становления символизма как литературной школы, его литературных связей, полемике А. Л. Волынского с народнической критикой, легальными марксистами, социал-демократической мыслью. Эта тема развивается в трудах П.В.Куприяновского4. Его работы выходили не в столичных издательствах, а в Иваново, Калуге, Ярославле, потому что столичные научные центры не могли себе по.

1 Цехновицер О. В.

Литература

и мировая война 1914;1918, — М., 1938.

2 Цехновицер О. В. Символизм и царская цензура.// Уч. зап. Ленингр. ун-та. Сер.: Филологические науки-Вып. 11. -Л., 1941.

3 Михайловский Б. В. Из истории русского символизма. 1900;е годы./ Избранные статьи о литературе и искусстве, — М., 1969.

4 Куприянове кий П. В. Из истории раннего русского символизма: Символисты и журнал «Северный Вестник» ./ Русская литература XX века. (Дооктябрьский период).: Сборник статей, — Калуга, 1968; К проблеме: Символисты и легальные марксисты./ Русская литература XX века. (Дооктябрьский период).- Сб.2, — Калуга, 1970; Журнал «Северный Вестник» и литературное народничество./ Страницы истории русской литературы. -М., 1971; Сквозь время: Статьи о литературе. Ярославль, 1972. зволить идеологической «реабилитации» символизма, а следовательно, и включения символизма в качестве приоритетной темы в круг интересов историко-литературной науки. Работы П. В. Куприяновского, несмотря на пространные методологические декларации, своим фактическим содержанием опровергают сложившиеся концепции, осмысливают символизм во всей его философско-эстетической сложности и идеологической неоднозначности.

В 1964 году в Тартуском государственном университете начинают издаваться «Блоковские сборники», на страницах которых много места уделяется, помимо магистральной «блоковской» темы, и старшим символистам. З. Г. Минц, участница знаменитых блоковских семинаров, которые вел в 1945;1946 годах в Ленинградском государственном университете Д. Е. Максимов, и его ученица, вдохновительница и главный организатор «Блоковских сборников», взяла на себя смелость вопреки господствующим идеологическим установкам воссоздать историю символизма, каковою она является с точки зрения объективного историко-филологического знания. «Блоковские сборники» открывают новый период историографии символизма, который стал ощущаться в столичных изданиях много позже. К этому же ряду примыкают издания 'Ърюсовского сборника" (Ставрополь, 1974;1977) и «Брюсовских чтений» (Ереван, 1963;1985). Примечательным фактом, засвидетельствовавшим потепление цензурной ситуации стала книга И.М.Машбиц-Верова, 1 где в реабилитирующем эстетическом соседстве с поэзией А. А. Блока вспоминались давно «забытые» имена К. Д. Бальмонта, Д. С. Мережковского, Н. М. Минского, Ф. К. Сологуба, З. Н. Гиппиус.

В конце 1960;начале 1970;х годов В. Н. Орлов издает в Большой серии «Библиотеки поэта» стихотворения К. Д. Бальмонта (1969), выходит подготовленный М. И. Дикман том стихотворений Ф. К. Сологуба (1975), а в литературоведческих трудах наряду с произведениями других писателей анализируются произведения Д. С. Мережковского, Ф. К. Сологуба, З.Н.Гиппиус2.

Третий период в историографии старшего символизма начинается с середины 1970;х годов. Для этого периода характерна активная публикаторская политика, когда в научный оборот вводятся неопубликованные до тех пор тексты «старших» символистов, в основном биографического характера. Именно в 1970;х — начале 1980;х годов были изданы.

1 Машбиц-Веров И. М. Русский символизм и путь Александра Блока.- Куйбышев, 1969.

2 Старикова Е. В. Реализм и символизм./ Развитие реализма в русской литературе.- Т.З.- М., 1974. обобщающие работы о символистской журналистике1, об эстетической и философской платформе этого литературного направления2.

Начавшее выходить к столетию со дня рождения А. А. Блока «Литературное наследство» 3, посвященное жизни и творчеству поэта, а также тома этой серии, посвященные В.Я.Брюсову4, поставило русский символизм на достойное место в истории русской литературы, включило его в академическое литературоведение. Оно представлено в первую очередь работами З. Г. Минц, разработавшей новую концепцию символизма, писавшей об эволюции взглядов символистов в разные исторические периоды5, а также исследованиями Д. Е. Максимова, К.М.Азадовского6, А. А. Нинова, С. С. Гречишкина, А. В. Лаврова, предпосланными к фундаментальным публикациям эпистолярий В. Я. Брюсова в «Литературном наследстве» (Тт. 85, 92, 98).

Тем не менее, в конце 1970;1980;х годах историография еще была скована идеологическими и методологическими установками, идущими подчас и от самих историков. Это стало главной причиной отсутствия продуманной археографической практики, попыток создания обобщающих трудов по истории символизма, а также максимально полных персоналий.

1 Литературный процесс и русская журналистика конца XIXначала XX вв. 1890−1904: Буржуазно-либеральные и модернистские издания, — М. 1982; Русская литература и журналистика начала XX века. 1905;1917: Буржуазно-либеральные и модернистские издания, — М., 1984.

2 Литературно-эстетические концепции в России конца XIX-начала XX вв.- М., 1978.

3 Литературное наследство.- Т.92. В 5 кн.- М., 1 980−1993.

4 Литературное наследство. Т.85, — М., 1976; Т.98. В 2-х кн.- М., 1991;1994.

5 Минц З. Г. Блок и русский символизм./ Лиг.наследство.-Т.92, — Кн.1, — М., 1980; Русский символизм и революция 1905;1907 гг./ Бл. сб.8, — Тарту, 1988; К изучению периода кризиса символизма (1907;1910): Вводные замечания./ Бл. сб.'О, — Тарту, 1990; Блок в полемике с Мережковскими./ Бл. сб.4. Тарту, 1981; О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве символистов./ Бл. сб. З, — Тарту, 1981.

6 Азадовский К. М., Максимов Д. Е. Брюсов и «Весы» (К истории издания)./ Литературное наследство.-Т.85: Валерий Брюсов, — М., 1976.

Вместе с тем можно говорить о разработке отдельных аспектов истории символизма. В первую очередь, это касается становления символизма как литературного направления1, а также истории символизма в годы первой русской революции.2 Второй сборник научных трудов по этой теме3 являет собой свидетельство освоения историками литературы как новых тем, так и отсутствия четких критериев в оценке таких сложных явлений, как символизм. Резко контрастируют собранные под одной обложкой статьи И. В. Корецкой «Цикл стихотворений Вячеслава Иванова «Година гнева» и статьи С. А. Небольсина и М.Г.Петровой4, в которых необоснованно сказывается излишний критицизм по отношению к творчеству некоторых старших символистов.

Настоящим событием в историографии символизма и значимым культурным фактом стало издание «Ежегодника Рукописного отдела Пушкинского Дома» (Л. (СПб), 19 711 995) — крупнейшего собрания неопубликованных материалов символистов. В этих научных альманахах впервые увидело свет наследие Д. С. Мережковского, Ф. К. Сологуба, В. И. Иванова — причем, имеющее отношение не только к истории литературы, но и непосредственно к частной жизни литераторов, их биографиям. Не менее значимой стала * практика привлечения творческого и эпистолярного наследия литераторов околосимволистского круга, занимавших в истории символизма определенное место. Новое поколение историков литературы — А. В. Лавров, С. С. Гречишкин, М. М. Павлова, И. В. Корецкая, К. М. Азадовский, Н. А. Богомолов, С. В. Шумихин, Н. В. Котрелев и др. начали поднимать новые пласты истории символизма, демонстрируя в аналитических статьях, предисловиях и примечаниях к публикуемым материалам высокий профессионализм, скрупулезность в изучении литературной и общественной деятельности писателей-символистов. Без их работ не обходятся ни «Ежегодники Рукописного отдела Пушкин.

1 В последние годы появились исследования на эту тему Е. В. Ивановой и А. В. Лаврова: Иванова Е В. Зарождение русского символизма: Диссертация на соискание уч. ст. канд. филолог, наук, — М., 1983; Русский модернизм и литературный процесс конца XIX — начала XX века.// Российский литературоведческий журнал.* 1995, — № 5−6- Лавров А. В. Брюсов и литературное движение 1900;х годов (К вопросу о роли Брюсова в самоопределении русского символизма). Диссертация на соискание уч .ст. канд. филолог, наук. Л., 1985.

2 Революция 1905 года и русская литература.- М.-Л., 1956.

3 Революция 1905;1907 годов и литература.- М., 1978.

4 Небольсин С. А. Об одном событии в лирике Блока./ Революция 1905;1907 годов и литература — М., 1978; Петрова М. Г. Первая русская революция в романах предоктябрьского десятилетия./ Там же. ского Дома", ни «Литературное наследство», ни современные филологические, исторические и литературно-художественные журналы и альманахи.

В последние десятилетия начинает проявляться одна неблагоприятная тенденциястремление историков «отретушировать «образы как изучаемых ими литераторов, так и целых литературных направлений, лишить их некоторых характерных черт и особенностей, что приводит к прямой исторической фальсификации. С.Н.Савельев1 рисует идеализированный образ З. Н. Гиппиус, не упоминая о некоторых чертах, присущих ее мировоззрению (например, антисемитизм и не исчерпывающуюся идейными разногласиями ненависть к большевистской фракции социал-демократической партии). Этот упрек можно отнести, и к С. С. Аверинцеву, пропагандирующему образ славянофила и правоверного христианина В. И. Иванова, который не вполне соответствует действительности.2.

Говоря о третьем периоде историографии символизма, можно указать на складывающуюся историографию персоналий литераторов-символистов. Конечно, наиболее изученными следует признать творчество и жизненный путь А. А. Блока, А. Белого, В. Я. Брюсова, хотя и это не освободило представление об этих писателях от часто неле- * пых мифологических схем. Эти мифы прежде всего относятся к общественно-политическим взглядам символистов, и, в конечном итоге, причины их коренятся в отсутствии как полных собраний их художественных произведений, так и опубликованных биографических материалов.

Относительно политического мировоззрения В. Я. Брюсова нужно заметить, насколько корректируют восприятие мировоззрения поэта публикации творческих и биографических материалов, осуществленные В. Э. Молодяковым.3.

Жизни и творчеству К. Д. Бальмонта посвящено художественно-документальное исследование А. Нинова «Так жили поэты» с использованием большого количества биографических и эпистолярных материалов, другие изыскания этого исследователя4, в которых.

1 Савельев С. Н. Жанна д’Арк русской религиозной мысли: Интеллектуальный профиль З.Гишшус.- М., 1992.

2 Аверинцев С. С. Разноречия и связность мысли Вячеслава Иванова./ Иванов Вячеслав. Лик и личины России: Эстетика и литературная теория, — М. 1995.

3 Валерий Брюсов. Из моей жизни.: Автобиографическая и мемуарная проза.- М., 1994; Молодяков В. Э. Геополитика Валерия Брюсова: Неизвестные страницы.// Библиография.- 1993. № 3.

4 Нинов, А Так жили поэты.// Нева.-1978, — № 6, 7- 1984, — № 10- Чехов и Бальмонт.// Вопросы литературы. -1980.-№ 1- Переписка В. Я. Брюсова с К. Д. Бальмонтом./ Лит.наследство.- Т.98 — Кн.1.-М., 1991. затрагиваются вопросы о политических взглядах поэта. Бальмонту же посвящена работа В.Н.Орлова1, где также прослеживаются некоторые черты политического мировоззрения поэта.

Наименее изучены фигуры тех символистов, имена и сочинения которых долгое время находились либо под запретом (Д.С.Мережковский, З.Н.Гиппиус), либо в забвении (Н.М.Минский, Ф.К.Сологуб), которое продолжается и по сей день. Лишь в последние годы стали публиковаться материалы, проясняющие некоторые моменты жизни и миросозерцания этих литераторов.2.

Говоря об историографии жизни и творчества З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковского, следует указать на труды американской исследовательницы Темиры Пахмусс3, а также на ее многочисленные публикации творческих и биографических материалов Д. С. Мережковского и З. Н. Гиппиус в зарубежной периодике. Исследования Т. А. Пахмусс хоть и не представляют собой исчерпывающих биографий ее героев, тем не менее являются единственными в своем роде историко-литературными исследованиями, не имеющими отечественных аналогов.

Обнадеживающим моментом настоящей историографической ситуации является тот факт, что публикаторская активность историко-литературных и литературно-художественных изданий распространяется и на символизм, что приблизит создание.

1 Орлов В. Бальмонт: Жизнь и судьба./ Перепутья: Из истории русской поэзии начала XX века.- М., 1976.

2 Письма К. Д. Бальмонта к Н. М. Минскому./ Публ. П. В. Куприяновского и Н. А. Молчаиовой.// Русская литература, — 1993. № 2- Федор Сологуб. Выступление в Академии художеств 31 марта 1917 г./ Публ. М. М. Павловой.// DE VISU.- 1994, — №½- Письма Федора Сологуба в Совнарком, В. НЛенину, АВ.Луначарскому./ Публ. Ф.Федорова.// Континент.-1992, — № 2 (72) — «Шипение Сологуба не прибавит ничего.» /Публ. В. Шепелева и В.Любимова.// Источник.- 1995. № 5- Письма Д. С. Мережковского к Л. Н. Вилькиной./ Публ. В. Н. Быстрова.// Ежегодник Рук отдела Пушк. Дома на 1991 год.- СПб., 1994; Письма Д. С. Мережковского к С. Я. Надсону./ Публ. А. В. Лаврова.// Новое литературное обозрение.- 1994. № 8- Письма Д. С. Мережковского к В. В. Розанову./ Публ. А. М. Ваховской.// Российский литературоведческий журнал.- 1994, — № 5−6- Переписка З. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковского, Д. В. Философова с В. Я. Брюсовым./ Публ. МВ. Толмачева и Т. В. Воронцовой.// Там же.- 1996, — № 7- Баран X. Триродов среди символистов: По черновикам «Творимой легенды» — Федор Сологуб и критики: Споры о «Навьих чарах» ./ Поэтика русской литературы начала XX века,-М., 1993.

3 Pachmuss Т. Intellect and Ideas in Action.- Munchen, 1972; Zinaida Hippius: An Intellectual Profile. -Caibondale, 1971; D.S.Merezhkovsky in Exile: The Master of the genre of the biographie romancee.- New-York, 1990. обобщающей его истории. Нельзя не отметить начало выхода в свет биографического словаря «Русские писатели. 1800−1917.» (Т. 1−3, М., 1992;1994), в котором отсутствуют серьезные лакуны, могущие неблагоприятно сказаться на историко-литературном знании. В этом издании можно найти научно-выверенные биобиблиографические сведения о К. Д. Бальмонте, В. Я. Брюсове, З. Н. Гиппиус.

Подводя итоги рассмотрению историографии старшего символизма следует отметить, что несмотря на большое количество работ по этой теме, самым неизученным и по сей день, идеологически острым, является вопрос об общественно-политическом мировоззрении символистов старшего поколения.

Символизм — одно из самых богатых философским содержанием, эстетическими аллюзиями, сложными и причудливыми сплетениями миросозерцания писателя и преломленного в нем исторического опыта течений. Характерной чертой творчества старших символистов является обязательная метафизическая заостренность, не дающая возможности читателю уклониться от продумывания серьезнейших философских и нравственных проблем, поставленных автором, и требующая полноценного интеллектуального сотворчества. Еще одна особенность идей, выдвинутых «старшими» символистами, — их религиозная окраска, дающая в проекции на социальные и политические проблемы утопические концепции. Эти черты идеологии старших символистов диктуют особую методику как исторического, так и литературоведческого анализа, должного сочетать строгий подбор фактологического материала и объективную его интерпретацию.

Цель и задачи исследования

Цель данного диссертационного исследования — выявить наиболее малоизученные аспекты творческих и жизненных судеб старших символистов, а именно их общественные и социально-политические идеалы и деятельность.

В связи с этим автор ставит следующие задачи исследования: выяснить роль писателей-символистов старшего поколения в формировании философских, общественных воззрений российской творческой интеллигенции с 90-х гг. XIX века по февраль 1917 г.- показать общность и различие индивидуальных позиций виднейших российских литераторовпроследить эволюцию их общественных и политических воззрений, а также их деятельность в ходе исторических событий первых десятилетий XX века;

Источники исследования определены предметом и задачами работы.

Основными опубликованными источниками следует считать в первую очередь творческие, литературно-критические, публицистические и философские произведения литераторов-символистов. Другую группу опубликованных источников составляют автобиографические и биографические материалы, эпистолярное наследие, напечатанные на страницах таких изданий как «Литературное наследство», «Литературный архив», «Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома», «Встречи с прошлым» и др., а также в историко-литературных и литературно-художественных периодических изданиях. Особой группой источников являются мемуары как самих писателей-символистов, так и их современников. Информативность и ценность мемуарных свидетельств для изучения политических взглядов символистов была отмечена в литературе.1 Наиболее подробными являются воспоминания А. Белого2, П.П.Перцова3, Г. И.Чулкова4, З.Н.Гиппиус5. Чрезвычайно важную группу источников представляет эпистолярное наследие писателей-символистов и их окружения, в большой степени раскрывающее их политические взгляды, их отношение к событиям российской истории начала XX века.

Опубликованные протоколы публичных выступлений и лекций также являются важным дополнением уже введенных в научный оборот документов.

Неотъемлемой частью источниковой базы являются литературные манифесты, воззвания, открытые письма от лица разных групп писателей с участием символистов старшего поколения.

Историко-литературные исследования, содержащие источники по истории символизма, учитывались и привлекались как важные данные.

Существенную часть источниковой базы диссертации составляют неопубликованные архивные документы Отдела рукописей Российской Государственной библиотеки, где хранятся личные фонды В. Я. Брюсова (Ф.386), В. И. Иванова (Ф.109), В. В. Розанова (Ф.249), К. И. Чуковского (Ф.620), А. Белого (Ф.25), К. Д. Бальмонта (Ф.374), В.ДБонч.

1 Арефьева И. Г. Воспоминания русских литераторов-символистов как исторический источник: Проблемы методики использования мемуаров в историко-культурном исследовании. Автореф. дис. на соиск. уч. ст. канд. ист. наук.- М., 1989, — С. 15−16.

2 Андрей Белый. На рубеже двух столетий, — М., 1930; Начало века, — M.-JL, 1933; Между двух революций, — JL, 1934; Воспоминания о Блоке.// Эпопея .- 1922;23, — № 1−4.

3 Перцов П. П. Литературные воспоминания. 1890−1902, — М., 1933.

4 Чулков Г. И. Годы странствий, — М., 1930.

5 Гиппиус-Мережковская З. Н. Дмитрий Мережковский, — Париж, 1951.

Бруевича (Ф.369), Г. И. Чулкова (Ф.371) — Российского государственного архива литературы и искусства с личными фондами К. Д. Бальмонта (Ф.57), А. Л. Волынского (Ф.95), В. Я, Брюсова (Ф.56) и др.- фонды Государственного литературного Музея, Российского фонда культуры и других архивохранилищ, содержащих творческие и биографические материалы старших символистов. Наиболее ценной группой архивных источников следует считать для данной темы переписку литераторов, так как в ней обнаруживаются те моменты, которые не содержатся в творческих и публицистических текстах, не фиксируются в мемуарах современников. Чаще всего причины своих полемических выступлений и общественно значимых поступков символисты раскрывали в эпистолярных документах, а не в текстах, предназначавшихся для публикации.

Итак, широкая и многоплановая источниковая база позволяет комплексно решить поставленные в диссертации задачи.

Научная новизна диссертации определяется тем, что данное исследование предполагает восполнить значительные пробелы в историческом знании, касающемся роли российской творческой интеллигенции в общественной жизни России в конце XIX — начале XX вв.

Привлечение новых архивных материалов позволяет взглянуть по-иному на историю символизма, которому принадлежит особая роль в формировании общественных настроений в России в начале XX века, тем более, что символизм долгое время был той темой отечественной историографии, которая излагалась в жестких идеологических рамках, что не всегда способствовало объективности исследований.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее материалов для дальнейших исследований по истории символизма как литературного, эстетического направления, так и особого течения русской общественной мысли, по истории отечественной культуры, а также в процессе преподавания российской истории в высших учебных заведениях и при подготовке специальных курсов по истории России.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Конец XIX — начало XX века — то время в истории России, которое должно быть названо временем расцвета интеллектуального творчества и научного знания, художественной культуры. Применительно к литературе оно обозначается как «Серебряный век». Символизму в истории русской словесности, и в «Серебряном веке» принадлежит одно из самых значимых мест.

Возникновение символизма как неповторимого идейно-эстетического течения, как литературной школы, относится к середине 90-х годов XIX столетия. Символизм соединил в себе философские, эстетические искания западноевропейской мысли XIX — начала XX веков и лучшие традиции русской литературы, создал своеобразную концепцию духовного творчества и оригинальный эстетический метод.

Родоначальниками символизма стали Н. М. Минский, Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Ф. К. Сологуб, К. Д. Бальмонт, В. Я. Брюсов. В историко-литературной науке эта группа писателей и поэтов получила название «старших» символистов. Именно им принадлежит заслуга создания такой репутации нового литературного направления, которая обусловила общественное признание в течение недолгого времени и поставила символизм в ряд влиятельнейших духовных движений в отечественной культуре. С самого момента своего самоопределения писателям-символистам было свойственно расширительное толкование своей роли в обществе — творческим концепциям предписывалось иметь значение жизне-строительных идей. Такая позиция литераторов, их внимание к важнейшим социально-политическим, культурным проблемам своего времени позволяет говорить об их активном участии в общественной жизни страны. Символисты должны быть отнесены к элитарному кругу российской интеллигенции, чью роль в исторических свершениях трудно переоценить.

Изучение и осмысление творческого наследия символизма необычайно важно для отечественной науки и культуры, но столь же необходимым является внимание к общественно-политическим воззрениям крупнейших российских писателей. Это диктуется логикой развития исторического знания: восприятие художественной интеллигенцией важнейших событий конца XIX — первого двадцатилетия XX века, ее общественное поведение — неотъемлемая часть исторической науки, часть, без которой невозможно составить объективное представление о поворотном моменте российской истории.

Анализ общественно-политических взглядов писателей-символистов старшего поколения — задача необычайно сложная, и для решения ее недостаточно учитывать политические автодекларациино требуется рассматривать в совокупности и общее мировоззрение литераторов, и их творческий мир, и социально-политический контекст эпохи.

Литературная школа символизма объединила писателей и поэтов с различным мировоззрением, общественным темпераментом, и индивидуальным представлением о назначении искусства и о роли художника в обществе. Поэтому нельзя говорить о символизме как об общественно-политическом движении, а лишь об индивидуальной позиции каждого литератора. Сами писатели-символисты, несмотря на различие мировоззренческих и социально-политических позиций, а в иные моменты истории оно казалось непримиримым, отчетливо осознавали общность своих духовных и культурных задач. Так, после смерти В. Я. Брюсова в 1924 году, Ф. К. Сологуб, отнюдь не разделявший всех политических «кульбитов» скончавшегося писателя, тем не менее, написал его вдове И. М. Брюсовой о том, что особенно тяжела «потеря для тех из нас, которые работали в одном направлении с Валерием Яковлевичем.» 1.

Символисты, как представители сплоченной литературной «корпорации», часто были участниками культурных и общественных акций, имевших недвусмысленную социально-политическую подоплеку. Таковой была идейная борьба с неонароднической литературой и критикой в конце 90-х годов XIX — начале XX века. Символисты единым фронтом выступили против утилитарной трактовки искусства и литературы, противопоставив позитивистским и прогрессистским идеалам поколения 60-х — 90-х годов XIX века идеалы индивидуалистические, метафизическую философию и широко интерпретируемый либерализм.

До организации собственных печатных органов и издательств символисты испытали все тяготы общественного непризнания, подвергались критике ведущих литераторов того времени. Демонстративная аполитичность произведений старших символистов и их общественной позиции воспринималась как их солидарность с реакционной официальной идеологией, чему способствовали религиозные устремления многих писателей.

Для начала XX века характерно тяготение символистов к новым либеральным политическим течениям. Символисты сотрудничали в периодических органах легальных марксистов, где их произведения охотно печатали. Эта традиция сохранилась вплоть до Ок.

1 Письмо Ф. К. Сологуба к И. М. Брюсовой от 11 октября 1924 г./ОРРГБ. -Ф.386. -К.155. — Д.17. — Л.1. г тябрьской революции — кадетской прессы символисты не чуждались, хотя никто из них платформы кадетской партии не разделял.

Подъем революционного движения в начале XX века способствовал радикализации общественно-политических воззрений символистов старшего поколения. За участие в антиправительственных акциях к К. Д. Бальмонту были применены полицейские меры, и поэт вынужден был эмигрировать. Литераторы-символисты публично выражали протесты против карательной политики самодержавия, с сочувствием относились к освободительному движению.

Русско-японская война привела к обострению антимонархических мотивов в творчестве символистов, способствовала приближению их политических воззрений к идеологии радикальных социалистических партий. Революция 1905;1907 годов стала вехой в общественном самоопределении литераторов: Н. М. Минский в 1905 году являлся редактором первой легальной социал-демократической газеты «Новая жизнь», где публиковались революционные стихи его самого и К. Д. Бальмонта. За радикальный революционаризм, получивший большой общественный резонанс, Н. М. Минский и К. Д. Бальмонт были высланы из России, а получили разрешение вернуться из эмиграции лишь в 1913 году по амнистии, объявленной в связи с празднованием 300-летия династии Романовых.

Со времен Первой русской революции Н. М. Минский поддерживал политическое кредо социал-демократической партии. Не разделяя идеологии марксизма, он приветствовал революционную организацию пролетариата. В написанных после революции публицистических сочинениях он изложил собственную социально-политическую программу, которую отличает крайний утопизм. Концепция Н. М. Минского включает в себя синтез идеалистической философии, социально-политических идей социал-демократизма и анархизма. Приехав в Россию на короткое время в 1914 году, накануне Первой мировой войны Н. М. Минский снова уехал за границу. Это был последнее в его жизни посещение России.

Серьезные симпатии к радикальному революционному движению испытывал Ф. К. Сологуб, что ярко и рельефно проявилось в его послереволюционном творчестве. Сатирические сочинения Ф. К. Сологуба были направлены против самодержавия и реакционной политики царского правительства.

Революция 1905;1907 годов имела огромное значение для творчества и политического самоопределения З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковского. В их концепции «религиозной общественности» произошли существенные изменения. Эти писатели стали решительными противниками самодержавия и проповедниками революции, в которой усматривали преимущественно религиозный смысл. После знакомства с программами социалистических партий и их представителями, Мережковские высказывали приверженность к идеям партии социалистов-революционеров и жесткое неприятие платформы социал-демократов.

К.Д.Бальмонт был противником любых партий, и отрицал для себя возможность какого бы то ни было партийного самоопределения. И все же он сочувствовал революционному движению, в конкретной ситуации примыкая к такому его крылу, которое, как казалось поэту, в наибольшей степени выражало идеи свободы, демократии и гуманизма.

В последовавшие после Первой русской революции годы писатели-символисты были сосредоточены на осмыслении ее опыта и результатов, что видно по появившейся в их творчестве социальной проблематике. 1907;1914 годы — расцвет модернистского искусства и период напряженной борьбы различных литературных школ и направлений. Символисты в этой борьбе играли ведущую роль, отстаивая принципы индивидуализма, в соответствии с которыми, по их мнению, должны строиться и духовное творчество, и общественные отношения.

Восприятие символистами участия России в Первой мировой войне позволяет говорить о чрезвычайно показательной стороне их социально-политического мировоззренияисториософских и геополитических взглядах. Заостренность на этих проблемах была характерна в особенности для В. Я. Брюсова. Он был убежденным государственником, сторонником сильной власти, территориальной целостности России и активной завоевательной внешней политики в целях геополитического доминирования России над другими странами. На политические взгляды В. Я. Брюсова сильное влияние оказала его утопическая концепция о глобальной революции: о необходимости разрушения всех основ европейской цивилизации, включая социально-политические реалии и культуру, ради обновления всего строя жизни. Революционное движение не «отвечало» таким максималист-ско-анархическим взглядам поэта на сущность освободительного движения. За невозможностью «подлинной» революции, В. Я. Брюсов долгое время придерживался консервативных идей, и лишь поражение России в Русско-японской войне, которое поэт пережил как личную трагедию, сделало его противником самодержавия. Геополитические идеи В. Я. Брюсова носят отчетливый прозападнический характер. Геополитическое же благополучие страны В. Я. Брюсов увязывал с расширением границ Российской империи до средиземноморских проливов и с усилением российского влияния на Дальнем Востоке. В начале Первой мировой войны В. Я. Брюсов был военным корреспондентом, постоянно выезжал на линию фронта.

К.Д.Бальмонт, В. Я. Брюсов и Ф. К. Сологуб в 1914;1917 годах выступили как активные сторонники патриотической государственной доктрины, испытав значительное влияние идей неославянофильства, популярных в годы войны в значительной части российской интеллигенции. Эти писатели-символисты считали необходимым участие России в войне до победного конца и не изменили своего мнения вплоть до Октябрьской революции.

Ф.К.Сологуб, будучи государственником по существу, склонялся скорее к космополитизму. Он высказывал идеи, что для геополитического самоопределения России было бы крайне важно выработать идеологию, в которой сочетались бы элементы буддийской философии и христианской морали.

Д.С.Мережковский и З. Н. Гиппиус свой пацифизм во время Первой мировой войны объясняли тем, что война является безусловным религиозным, метафизическим злом, но тем не менее, не защищали «пораженчество». Нарастание революционной борьбы они оценивали как наступление катастрофы, не в последнюю очередь, из-за увеличившегося влияния социал-демократической партии, которая, по их мнению, профанировала идеи подлинной, единственно нужной России, религиозной «революции». Их активная политическая проповедь носит на себе в те годы следы социально-политического пессимизма. Как однажды сказал Д. С. Мережковский: «Наша мысль — отточенная бритва, наша волягнилая нитка. С этим жить нельзяможно только медленно сходить с ума, что мы и делаем.» 1.

Интеллектуальные и духовные поиски выхода из складывавшейся в России социально-политической ситуации для символистов, также как и для всей либеральной интеллигенции, оказались несостоятельными перед надвигающимся крахом государства. Февральская революция была принята ими восторженно, они приветствовали свержение монархии. В период между революциями писатели-символисты проявили большую общественную активность, пытаясь культурной работой облагородить контуры новой политической действительности.

Октябрьская революция была воспринята символистами враждебно. Пойти с новой властью на компромисс счел возможным лишь В. Я. Брюсов. К. Д. Бальмонт, Д. С. Мережковский и З. Н. Гиппиус эмигрировали. Ф. К. Сологубу в разрешении на выезд из страны было отказано. Н. М. Минский в 1920;е — 1930;е годы служил в заграничных орга.

1 Мережковский Д. С. Маленькие мысли./ Было и будет: Дневник. 1910;1914. — Пг., 1915. — С.355. нах Наркомата по иностранным делам СССР.

Анализ социально-политических воззрений писателей-символистов старшего поколения показывает, что, несмотря на индивидуальные различия в их общественных позициях, они были горячими сторонниками демократии и политических свобод. Их представления о желательном для России государственном устройстве были слишком максималистскими и не укладывались в платформы ни одной из политических партий. Индивидуализм их общественной позиции, либеральные взгляды не позволили большинству из них принять реалии Советского строя.