Православная церковь при русском посольстве в Париже: 1816-1917

В последнее десятилетие проблематика, связанная с историей Русской Православной Церкви, вызывает активный интерес исследователей. Действительно, на протяжении более чем тысячелетия церковь играла значительную роль в истории России. На разных этапах развития она была хранителем культуры и языка народа, проводником национального самосознания.

Вопрос о взаимоотношениях церкви и государства является одним из актуальных, особенно если речь идет о синодальном периоде в истории русской церкви (XVIII — начало XX вв.). В течение двух столетий церковь находилась фактически в полном подчинении у светской власти, а управление ею было частью государственного аппарата. При этом духовенство являлось значимым элементом в формировании и транслировании официальной имперской идеологии. В данном же контексте развивались отношения между властью и обществом: согласно логике времени, находиться в лоне Православной церкви означало оставаться верным государю и отечеству. Особую актуальность подобная связь приобрела с активизацией контактов России с зарубежными странами, сопровождавшейся ростом числа русских за границей. В силу своих возможностей они открывали для себя мир и Россию для мира. При этом с точки зрения официальной российской власти вопрос о сохранении подданными верности своему государю, безусловно, оставался наиважнейшим. В этот период на историческую арену выходит православное духовенство, которое с XVIII столетия несло службу при российских представительствах за рубежом. Но если дореволюционная деятельность наших миссий в Китае, Корее, США привлекала внимание отечественных историков, то специального исследования, посвященного русскому духовенству в Западной Европе, ещё не появилось, несмотря на то, что в XIX в. православные священнослужители широко представляли Россию во многих европейских странах. Будучи в инославном иноязычном окружении необычным явлением, они самим фактом своего присутствия влияли на формирование образа своего отечества и русской церкви в глазах местных жителей. В Европе же, относительно близкой по менталитету просвещенному русскому обществу, в отличие от неведомого Востока или Америки, наиболее был велик соблазн увлечься идеями политического, религиозного толка, идущими вразрез с официальными идеологическими установками императорской России. В данных обстоятельствах, сообразно вышеизложенной логике, присутствие православного священника в русской колонии как хранителя традиционных ценностей в самом широком понимании этого слова было значимым.

Объектом данного исследования станет духовенство православной церкви при русском посольстве в Париже. Среди всех зарубежных церквей парижская заняла особое место, поскольку находилась в «столице Европы и центре католической науки, где всегда были самые блестящие проповедники и самые блестящие иезуиты"1. Кроме того, Франция всегда являлась стратегически значимым для России государством. Состав и деятельность парижского посольского причта, а также их место в политике дипломатического ведомства составят предмет диссертации.

Хронологические рамки работы определены периодом непрерывной деятельности русской церкви в столице Франции в статусе официальной посольской, с момента её учреждения соответствующим указом императора Александра I от 12 февраля 1816 г. до 1917 г.

Цель данного исследования — изучение положения и многоаспектной деятельности причта православной церкви при русском посольстве в Париже.

В соответствии с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:

— рассмотреть условия, в которых проходила служба посольского духовенства;

1 Орловский В. Протоиерей Иосиф Васильевич Васильев//Живописное обозрение. 1882. № 8. С. 122.

2 АВПРИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный Архив. IV-16. Оп. 158. 1852 г. Д. 1I.JI. 5.

— определить особенности в управлении зарубежными церквями и логику взаимоотношений в треугольнике: церковная власть — парижский причт — светская власть;

— проанализировать «качественный» состав посольского причта (уровень образования и материального обеспечения, семейное положение);

— установить особенности прохождения службы и определить то место, которое занимала посольская церковь и духовенство в отношении своих соотечественников за рубежом, с одной стороны, и в политике дипломатического ведомства, с другой.

Структура работы определена поставленными задачами. Их решение может позволить выявить новый аспект во взаимоотношениях церкви, государства и общества в дореволюционную эпоху. Православный священник на зарубежной службе и сама русская церковь могли быть инструментом трансляции имперской идеологии на Запад, или одним из основных звеньев, участвовавших в национальной самоидентификации наших соотечественников за рубежом, тем, что соединяло их с родиной. Кроме того, анализ состава посольского причта, его положения даст возможность определить, было ли зарубежное духовенство особой группой в среде русского духовенства, а также принимало ли оно участие в диалоге России с иностранными государствами, в данном случае, с Францией.

В процессе исследования нашли применение специально-исторические методы: описательный, хронологический, сравнительно-исторический, биографический — в соответствии с принципами историзма и научной объективности.

Новизна данной работы определяется самим объектом исследования. Задачи, поставленные в диссертации, рассматриваются впервые в отечественной историографии.

Обзор историографии.

Действительно, деятельность русского духовенства в Европе — тема новая для отечественной историографии. Первыми, кто обратил внимание на это явление, были авторы многочисленных биографических статей, посвященных настоятелям парижской и других европейских церквей, в дореволюционных справочных изданиях3. Характер словарных статей предполагает их лаконичность и невозможность отразить комплексный, критический взгляд на проблему. Однако это был важный шаг на пути накопления сведений о зарубежном духовенстве.

Кроме того, сооружение русских православных храмов в Европе нередко сопровождалось публикацией брошюр, содержащих краткую предысторию конкретной церкви, сведения о процессе возведения, архитектурном решении, внутреннем убранстве4. Подобные издания также выполняли задачу накопления и первичной систематизации данных о той или иной церкви.

Краткую информацию о первых годах присутствия православного священника в Париже в доме посланника князя А. Д. Кантемира сообщил К. Я. Здравомыслов на страницах «Церковного вестника"5. Статья вышла в период активного сближения России и Франции на международной арене, свидетелем и косвенным участником которого в это время было духовенство парижской посольской церкви.

В 1899 г. увидела свет работа С.А. Архангелова6, посвященная истории и современному положению православных миссий в Персии, Китае, Японии, Корее и Северной Америке. В центре внимания автора находятся церкви и.

3 Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. СПб., 1890 — 1907; Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. СПб., 1895- Православная богословская энциклопедия. СПб., 1902; Родосский А. Биографический словарь студентов первых двадцати восьми курсов Санкт-Петербургской Духовной Академии, СПб., 1907; Языков Д. Д. Обзор жизни и трудов покойных русских писателей. СПб., 1885.

4 Берман М. А. К истории наших сношений с западными славянами. Освящение православной церкви в Праге. СПб., 1897- Гаденко А. П. Наследник цесаревич Николай Александрович (1843 — 1865). М., 1911; История древнего православного храма в Неаполе. СПб., 1898- Description de L’Eglise Russe de Paris. Paris, 1861.

5 Здравомыслов К. Я. К истории основания русской церкви в Париже // Церковный вестник. 1894. № 14.

6 Архангелов С. А. Наши заграничные миссии. СПб., 1899. духовенство, отличные от европейских по специфике своей деятельности. Однако стоит отметить, что Архангелов одним из первых высказывает мысль о принципиальном значении участия православного духовенства в развитии отношений различных стран и распространении достоверного знания о православии.

Первый серьезный опыт обобщения сведений о русских церквях в Европе был предпринят настоятелем берлинской посольской церкви прот. А. П. Мальцевым в его работах «Православные церкви и русские учреждения за границей» (СПб., 1906) и «Православные церкви и русские учреждения за границей (Австро-Венгрия, Германия, Швеция)» (Берлин, 1911). На основе законодательных актов, нормативных документов Св. Синода, материалах синодального архива и архива МИД, Мальцев систематизировал данные о европейских церквях. Он осветил историю их создания, правовое, материальное положение зарубежного духовенства. Будучи частью посольского духовенства конца XIX столетия, в своем исследовании берлинский протоиерей отразил собственное отношение к таким важным событиям, как введение должности епископа Кронштадского для надзора за православными церквями в Западной Европе или учреждения эмеритальных касс русского заграничного духовенства. Однако автор рассматривает деятельность своих коллег безотносительно политики официальной и духовной власти в данном направлении. Стоит отметить, что сведения, сообщенные прот. Мальцевым, впоследствии легли в основу многих работ современных авторов о русских церквях Европы.

Известно, что в советский период церковная проблематика практически не разрабатывалась. Из опубликованных работ наиболее известны монография Н. М. Никольского «История русской церкви», изданная в 1931 г., и статья С. С. Дмитриева «Православная церковь и государство в п предреволюционной России». Ни в одной из них проблема зарубежного духовенства не затрагивается.

Если в Советском Союзе исследования по истории Церкви практически не велись, то в Европе они не прекращались. Во Франции изучением истории.

Православной церкви занимались представители русской эмиграции. Один из основателей богословского института Сергиевского Подворья в Париже, архимандрит Киприан (Керн), в XI выпуске журнала «Православная мысль"8 за 1957 г. напечатал свою статью «Дореволюционное русское духовенство заграницей. «Экуменизм» до экуменического движения». Архимандрит Киприан дает краткую историю русских православных миссий в Европе и более подробно останавливается на биографиях ряда крупных деятелей православного зарубежного духовенства XIX — начала XX вв. Автор дает высокую оценку деятельности зарубежных священнослужителей, считая, что «они открыли западному миру глубины нашего богословия», а жизнь и труды этих людей еще «ждут своих биографов и многотомных исследований"9. Архимандрит Киприан (Керн) рассматривает деятельность русских зарубежных священников XIX века как предвестие экуменического движения XX века.

Исследование прот. А. П. Мальцева легло в основу статьи о православном храмоздании в Европе известного историка церкви Н.Д. Тальберга10. Не прибегая к анализу и систематизации, Тальберг перечисляет все русские православные церкви, построенные в Европе до 1917 г. Список дополнен сведениями о времени и условиях их создания, посвятительской принадлежности. Работа Н. Тальберга не привносит новшеств в данную.

7 Дмитриев С. С. Православная церковь и государство в предреволюционной России // История СССР. 1966. № 4.

8 Журнал «Православная мысль» был основан в Париже в 1928 г. самим архимандритом Киприаном. В журнале публиковались статьи преподавателей и студентов православного богословского института в Париже.

9 Архимандрит Киприан (Керн). Дореволюционное русское духовенство за границей // Православная мысль. Вып. XI. Париж, 1957. С. 121, 110.

10 Тальберг Н. Д. Православное храмоздание Императорской России в Европе (Исторический очерк) // Православный путь. Церковно-богословско-философский ежегодник. Приложение к журналу «Православная Русь». Джорданвилл, 1958. область исследований. Тем не менее, может быть использована в качестве справочной литературы.

Для историков, занимающихся церковной проблематикой, принципиальное значение имеет опубликованное в 1966 г. в Германии исследование И. К. Смолича «История русской церкви», переизданное в России в 1996 г. Основываясь на многочисленных, однако исключительно опубликованных источниках, автор дает подробный анализ деятельности Православной церкви в Синодальный период. Смолич определяет русское зарубежное духовенство как особую группу православного белого духовенства, наряду с военно-морским и придворным, с точки зрения управления, материального обеспечения и общественного статуса11. Немногочисленные данные, приведенные автором, тем не менее, позволяют составить общее представление о таком явлении, как русское духовенство на службе дипломатического ведомства, и наметить возможные направления для исследования.

Постсоветская эпоха, связанная с метаморфозами идеологических ориентиров, общественных идеалов и ценностей, сделала актуальным интерес к российскому духовному наследию, истории религии и церкви. Открывшийся для России мир русского зарубежья и возможность свободно перемещаться за пределы страны определили потребность современных исследователей в изучении дореволюционной истории православной церкви за рубежом, в том числе в Европе12. В центре внимания авторов — история строительства, архитектурное решение, художественные особенности зарубежных церквей и их место в дореволюционной жизни русской аристократии или же русской эмиграции после 1917 г. Таким образом, церковь как памятник — носитель.

11 Смолич И. К. История русской церкви. Т. 1. М., 1996. С. 382.

12 Борисова Е. А. Русские церкви в Германии в XIX веке // Русское зарубежье. М., 1999; Забелин С. Н. Русские церкви в Европе // Наше наследие. 1997. № 41- Кобак А. В., Андреев А. И. Из истории русского храма и некрополя в Стокгольме // Невский архив. Вып. 2. М., СПб., 1995. Архимандрит Макарий (Веретенников). История одного храма // Отчизна. 1991. № 7- Папамарчук П. Русские кресты над Лазурным берегом // Новая Россия. 1996. № 4- Тапалай М. О русских церквях в Италии // Россия и Италия. Вып. 2. М., 1996; ЧеркасовГеоргиевский В. Г. Русский храм на чужбине. М., 2003; Чичерюкин — Мейнгард В. Православные храмы в Германии // Московский журнал. 1996. № 8. утерянного исторического знания составляет предмет интереса современных исследователей. Если предпринимается попытка восстановить летопись посольской церкви и причта за вековой период существования, как в работе С.И. Чернявского13, то на первый план выходит европейская жизнь узкого слоя российского дворянства. Действительно, большинство русских храмов в Европе создавались на средства представителей правящей династии или русской аристократии, тем самым история церкви тесно увязывается с событиями их жизни, в то время как духовенству отводится факультативная, сопутствующая роль. Другой путь в освещении темы — схематичное восстановление хронологии основных событий в истории церкви (учреждение, возведение храма и т. д.). Этим путем пошла А.В. Беляева14 в статье, посвященной непосредственно парижской православной церкви, при этом канва повествования была построена на основе работы А. П. Мальцева.

Тем не менее, отдельные яркие персоналии из дореволюционного зарубежного духовенства привлекали внимание исследователей15. Значение этих работ — в возвращении исторической памяти. Это первые попытки в современной отечественной историографии восстановить биографии людей, сыгравших немаловажную роль в церковной и культурной истории России. Однако необходимого анализа того, в чем заключалась особенность посольского клира и их службы на фоне белого духовенства эпохи, пока не произошло.

Своеобразным прорывом на уровень осмысления значения православной церкви на Западе является работа Н. Киценко16. Автор проанализировала архитектуру и посвятительскую принадлежность русских.

13 Чернявский С. И. История русского православия в Швейцария (1817 — 1917). М., 2000.

14 Беляева А. В. Из истории Русской Православной Церкви во Франции // Россия и Франция: XVIII — XX вв. Вып. 5. М., 2003.

15 Алексина Р. Отец Иосиф Васильев — протоиерей и строитель Православной Русской Церкви во имя св. Александра Невского в Париже // Истории русской провинции. Орел. 2001. № 10- Орлов А. А. Священник русского посольства в Лондоне ЯМ. Смирнов: его друзья и враги // Московский открытый педагогический университет. Уч. зап. Вып. 1. М., 1996; Рокина Г. В. Миссия С.К. Сабинина в Веймаре // Социально-политическая борьба в странах Европы и Америки в средние века и новое время. Йошкар-Ола, 1991.

16 Киценко Н. «Витрины самодержавия»: русская церковная архитектура за границей // В кн.: П. А. Зайончковский. Сборник статей и воспоминаний к столетию историка. М., 2008. заграничных церквей и пришла к важному выводу о том, что они являлись одним из основных элементов в трансляции российской имперской идеологии на Запад. Н. Киценко дает этим церквям точное определение, отражающее суть явления: «витрины самодержавия». Однако деятельность духовенства, особенности прохождения ими службы автором не рассматриваются.

Принципиально значимой при изучении парижской посольской церкви является монография французского историка Николя Росса17, опубликованная в 2005 г. в Париже и вышедшая в 2007 г. в русском переводе в Санкт — Петербурге. Н. Росс взял на себя задачу описать историю русской православной общины в Париже с момента её зарождения со времен первых русских посольств ко двору Бурбонов в XVII столетии до революции 1917 г. В основе работы — материалы архива православного храма св. Александра Невского в Париже, недоступные российским исследователям. Значительную её часть составляет последовательное восстановление данных метрических книг и другой приходской документации, отражающей состав духовенства, число прихожан посольской церкви. Эти данные позволили автору провести анализ социального состава членов русской колонии, постоянно участвовавших в жизни парижской церкви. На основе использованных источников Росс приводит информацию биографического характера о членах парижского клира. Работа французского историка — своеобразная летопись русской церкви в Париже, в которой сделан акцент на особо значимые события: строительство храма, посещения венценосных особ. Однако автор не обращался к материалам российских архивов и библиотек. Несмотря на то, что церковная документация дублировалась для внутреннего пользования и для отправки в Россию и, таким образом, часть документов в Париже и Москве18 буквально соответствуют друг другу, значительный корпус материалов оказывается вне поля зрения исследователя. Деятельность посольской церкви в изложении Н. Росса находится вне контекста истории.

17 Ross N. SaintAlexande-sur-Seine. L’dglise russe de Paris et scs fidcles des origines Л 1917. Paris, 2005.

18 Соответственно, в архиве храма и в АВПРИ. православного зарубежного духовенства в Европе и, в целом, российского белого духовенства синодального периода. Вне поля зрения автора и анализ особенностей в уровне образования, материальном обеспечении, прохождении службы посольского причта с их семьями. Предпринимая попытку определить место посольской церкви в системе русско-французских отношений рассматриваемого периода, Н. Росс, не задается вопросом о выявлении логики формирования состава духовенства для зарубежной службы и той роли, что отводилась им официальными российскими ведомствами. Тем не менее, неоспоримая заслуга автора заключается в том, что он открыл и обработал ранее неизвестный и значительный по своему объему массив информации, в полной мере не доступный российским исследователям.

Обзор источников.

При написании данной работы использовался широкий круг различных видов источников. Прежде всего, законодательные и нормативные акты из «Полного собрания законов Российской Империи», отражающие структуру управления и штаты русских зарубежных церквей. Их дополняют документы из «Полного собрания постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской Империи"19 и внутриведомственные.

20 нормативные документы МИД. Необходимые для исследования данные о.

91 положение белого духовенства отражены в Уставе духовных консисторий, а также «Сборнике действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по ведомству православного исповедания"22.

Основу группы документов официального делопроизводства составил комплекс документов из фондов Архива Внешней Политики Российской Империи МИД России (далее — АВПРИ), которые впервые вводятся в научный.

19 Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской Империи. 6 ноября 1796 г. — 11 марта 1801 г. Пг., 1915.

20 Свод распоряжений Министерства иностранных дел по Департаменту личного состава и хозяйственных дел. СПб., 1912.

21 Устав духовных консисторий. СПб., 1871.

22 Барсов Т. В. Сборник действующих и руководственных церковных и церковно-гражданских постановлений по ведомству православного исповедания. СПб., 1885. оборот. Принципиальное значение при изучении деятельности парижского посольского причта имеют материалы фонда «Российское императорское.

23 посольство в Париже". 75 дел, относящиеся к церкви, охватывают период с.

1830 по 1917 гг. Они позволяют судить о характере взаимоотношений дипломатического ведомства и посольского причта, а также определить кадровую политику в формировании и управлении русским православным духовенством во Франции. Изучение финансового положения и личного состава русских церквей за рубежом невозможно без обращения к документам фонда «Департамента личного состава и хозяйственных дел МИД"24. Ценная информация о составе парижского посольского причта второй четверти XIX в. содержится в фонде «Санкт — Петербургский Главный Архив»: около четырех десятков дел охватывают период с 1830 по 1863 гг. При ссылках на документы данного фонда особое значение имеет указание года, поскольку не существует единой системы нумерации единиц хранения в рамках одной описи — каждому первому делу за тот или иной год присвоен порядковый номер 1.

В работе так же были использованы отдельные документы, содержащие внутриведомственную переписку по делам парижской посольской церкви, из л/ фонда «Канцелярии министра иностранных дел» АВПРИ, а также фондов.

27 оя синодальной канцелярии и канцелярии обер-прокурора Св. Синода" Российского Государственного Исторического Архива (далее — РГИА).

В составе указанной группы документов следует выделить несколько типов источников.

Во-первых, клировые ведомости православной церкви при русском посольстве в Париже. Данный вид приходской документации составлялся.

23 АВПРИ. Ф. 187. Российское императорское посольство в Париже. Оп. 524.

24 АВПРИ. Ф. 159. Департамент личного состава и хозяйственных дел МИД (далее — ДЛС и ХД). Оп. 337/1. 1827- 1916 гг.- Оп. 725/1. 1904; 1917 гг.- Оп. 725/2. 1832- 1919 гг.- Оп. 749/1. 1820- 1900 гг.- Оп. 749/2. 1901 — 1910 гг.- Оп. 749/3. 1907 — 1917 гг.- Оп. 749/4. 1802 — 1917 гг.

25 АВПРИ. Ф. 161. Санкт-Петербургский Главный Архив. IV-16. Оп. 158. 1835- 1865 гг.- IV- 16. Оп. 161.

1831 — 1853 гг.

26 АВПРИ. Ф. 133. Канцелярия министра иностранных дел. Оп. 469. 1862 г. Д. 113.

27 РГИА. Ф. 796. Оп. 135. 1854 г.- Оп. 136. 1855 г.- Оп. 138. 1857 г.

28 РГИА. Ф. 797. Оп. 16. 1846 г.- Оп. 28. 1859 г.- Оп. 31. 1861 г. ежегодно и традиционно состоял из трех частей. В первую вносились сведения о здании церкви. Во вторую часть включались послужные списки причта. Они содержали информацию о происхождении, образовании, службе, наградах, семейном положении, детях, имуществе священнои церковнослужителей. Кроме того, в послужные списки были внесены сведения о заштатных священнослужителях и сиротствующих вдовах и детях членов причта, проживающих при церкви. В третьей части давались статистические данные по приходу (число дворов, прихожан обоего пола и т. д.) В архивных фондах клировые ведомости парижской церкви.

1Я представлены двумя первыми частями и отражают данные за 1853, 1881, 1887, 1888, 1890 — 1902, 1908 — 1913 гг. Клировые ведомости — ценный источник для анализа личного состава зарубежного причта.

Во-вторых, принципиальное значение имеют финансовые отчеты церкви. Отчеты парижской церкви состоят из двух частей: ведомости о приходе и расходе сумм, полученных на содержание церкви от министерства иностранных дел, и ведомости о приходе и расходе сумм, принадлежащих церкви. Данные документы дают важные сведения о финансовой жизни церкви: объем выделяемых государством средств на содержание церкви, размер и пути формирования собственного церковного капитала, статьи и точные суммы расхода парижского причта. Финансовые отчеты церкви представлены в составе фонда 159 (ДЛС и ХД) АВПРИ ежегодными документами с 1878 по 1908, 1911, 1914 гг.

Следующий вид документации — рапорты настоятелей парижской посольской церкви. Они не составляют единого регламентированного по времени и цели создания комплекса документов. В данном случае рапортписьменное обращение священника к российскому послу по различным.

29 Специфика функционирования церкви за рубежом заключалась в том, что здесь не складывалось прихода в традиционном понимании этого слова с постоянным составом прихожан: он менялся в зависимости от сезона, международной ситуации. В этих условиях специально фиксировать в клировых ведомостях статистические данные по приходу не было возможно, в сущности, это не имело практического смысла. В то время как метрические книги и исповедальные росписи в церкви, безусловно, велись, именно они содержали необходимые данные о составе прихожан. Однако этот вид приходской документации сохранился только в архиве самого храма Александра Невского в Париже. ' поводам. В данном случае рапорт — письменное обращение священника к российскому послу по различным поводам: в связи с неудовлетворительным поведением церковнослужителей или, напротив, представлением к наградамнеобходимостью в замене обветшавшей церковной одежды или оказанием помощи в проведении ремонтных работ в здании церкви. Подобного рода материалы важны при установлении характера связей между духовенством и посольством, взаимоотношений внутри причта, а также определении сферы деятельности настоятеля посольской церкви.

В архивных фондах представлена и официальная переписка. Прежде всего, это внутриведомственная переписка по делам церкви Департамента личного состава и хозяйственных дел МИД с российским посольством в Париже за 1831 — 1917 гг. На данной основе можно судить о составе посольского причта в первой четверти XIX в., выявить отношение официальных светских властей к деятельности парижского духовенства. В нашем распоряжении находятся отдельные документы из внутриведомственной переписки Св. Синода в связи • с учреждением должности второго священника при церкви в Париже в 1846 г., деятельностью посольского духовенства в период Крымской войны, а также в связи со. строительством и освящением первого православного храма во Франции в 1861 гг. Наконец, представляет интерес межведомственная переписка МИД и Св. Синода в период с 1831 по 1915 гг., отражающая уровень взаимодействия этих инстанций при формировании парижского посольского причта и управлении его деятельностью.

О многоасцектной деятельности причта посольской церкви также свидетельствуют документы фонда «Российское благотворительное общество в Париже» АВПРИ, содержащие информацию о создании общества и об оказанной обществом помощи в период с 1890 по 1920 гг.

30 АВПРИ. Ф. 338. Российское благотворительное общество в Париже. On. 1. Д. 1−8.

Из опубликованных источников необходимо отметить «Парижские письма» прот. И.В. Васильева31. Письма охватывают период с 1846 по 1867 гг., таким образом, освещая деятельность И. В. Васильева с момента назначения его на должность священника при церкви в Париже до возвращения в Россию. Это своего рода отчеты протоиерея, представляемые им обер-прокурорам Св. Синода, а также главе синодальной Канцелярии К. С. Сербиновичу. Письма дают целостное представление о деятельности Васильева во Франции в качестве главы посольского причта и отражают отношение зарубежного священника к исполняемой миссии.

В работе широко использованы источники личного происхождения. Речь идет о мемуарах, дневниках и переписке представителей двух категорий авторов: российского духовенства и лиц, входящих в их круг общения32, а также светских лиц33.

Источники первой из выделенных категорий дают богатый материал, отражающий менталитет и особенности жизни и службы заграничного священнослужителя и его семьи, в первом приближении позволяют судить о восприятии российским белым духовенством своих коллег на зарубежной службе. Однако большинство из рассматриваемых источников создавалось спустя несколько десятков лет после описываемых событий, что отрицательно сказалось на точности изложения, и повлияло на свойственную источникам.

31 Васильев И. В. Парижские письма протоиерея И. В. Васильева к обер-прокурорам Св. Синода и другим лицам. Пг., 1915.

32 Автономова Л. И. Воспоминания о жизни и деятельности протоиерея И. В. Васильева // Исторический вестник. 1916. № 8−11- Базаров И. И. Воспоминания // Русская старина. 1901. № 2 — 12- Беллюстин И. С. Заметки. 1847 -1850. М. — Тверь, 2001; Из архива профессора и ректора Московской Духовной Академии прот. С. К. Смирнова // Богословский вестник. Сергиев Посад, 1914. № 10,11- Леонтий. Митр. моек. Мои заметки и воспоминания. Сергиев Посад, 1914; Катанский А. Л. Воспоминания старого профессора// Христианское чтение. 1914. № 1−11- 1916. № 1 — 4- Львов А. Н. Дневник // Нестор. 2006. № 1- Сабинина М. С. Записки М.С. Сабининой // Русский архив. 1900. № 5−8- 1901. № 1,3- 11- 1902. № 2- Савва (Тихомиров). Архиеп. Тверской и Каширский. Хроника моей жизни. Т. 1−9. Сергиев — Посад, 1898 — 1911.

33 Боголюбов А. П. Запискп моряка — художника // Волга. 1996. № 2−3- Вяземский П. А. Из старой записной книжки // Русский архив. 1873. № 6- Гиляров-Платонов Н. П. Из Пережитого. Т. 1,2. СПб., 1886- ГоловачеваПанаева А. Я. Воспоминания. Русские писатели и артисты. СПб., 1890- Заблоцкий-Десятовский А. П. Граф П.Д. Киселев и его время. СПб., 1882- Записки графа А. Р. Воронцова // Русский архив. 1883. № 2- Кошелев А. Н. Записки. М., 1991; Никитенко А. В. Дневник. Т. 1,2. М., 2005; Сабашников М. В. Записки. М., 1995; Соловьев С. М. Мои записки для детей моих, а если можно, и для других. М., 2003; Сушков С. П. Воспоминания о деятельности защитников православия в Париже в шестидесятых годах // Церковный вестник. 1890. № 22,23- Тихомиров Л. А. Воспоминания. М., 2003; Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Письма в 18 томах. T.3. М., 1987; Т. 6. М., 1989. данного вида идеализацию главных действующих лиц, как например, в воспоминаниях дочерей зарубежных священников Л. И. Автономовой и М. С. Сабининой.

Мир русского духовенства и, русской колонии во Франции рассматриваемого периода возможно представить благодаря обращению к разнообразным воспоминаниям светских лиц. Степень освящения вопросов, непосредственно относящихся к жизни парижской церкви в них различна: будучи в центре внимания одних авторов, как у С. П. Сушкова, или упоминаясь лишь несколькими фразами. Тем не менее, данная категория источников позволяет почерпнуть ценную информацию о реалиях жизни русского духовенства и русской колонии во Франции, в общих чертах установить состав прихожан и характер взаимоотношений священника и паствы.

Отдельную группу источников личного происхождения составляют воспоминания русских офицеров и солдат, оказавшихся в плену у французов в ходе Крымской войны34. Сведения, сообщаемые в этих заметках, подтверждаются и дополняются воспоминаниями кн. А. В. Мещерского, производившего в Одессе размен пленных летом 1855 года35. Значительная, часть воспоминаний была опубликована ещё в ходе и сразу после окончания военных действий. В центре внимания авторов — повседневная жизнь русских военных во французском плену, физическое и психологическое состояние. Значительное внимание уделено и той роли, что сыграл в судьбе военнопленных православный посольский священник.

34 Жуков И. Рассказы русского офицера, бывшего в плену у французов // Отечественные записки. 1856. № 6- Журнал бывшего в плену капитана Яковлева // Современник. 1856. № 2- Записки севастопольца капитана Дещинского // Сборник рукописей представленных его императорскому высочеству государю наследнику цесаревичу о севастопольской обороне севастопольцами. Т. 1. СПб., 1872- Коровин — Павловский И. Из воспоминания севастопольца // Военный сборник. 1871. № 11- Из памятных заметок В. Д. Давыдова // Русский архив. 1871. № 4,5- Рассказ рядового московского пехотного полка Павла Таторского // Современник. 1855. № 10.

35 Мещерский А. В. Воспоминания о размене пленных в крымскую войну // Русский архив. 1899. № 3.

Следующий круг источников составляют материалы публицистики. В силу многообразия источников этой группы, стоит выделить духовную и светскую публицистику.

К первой группе относятся публицистические статьи членов парижского.

J ZT причта: И. В. Васильева, В. П. Полисадова и др. — написанные как для российских духовных журналов, так и для выходящего во Франции «L'Union Chretienne». Стоит особенно отметить духовный учебно-литературный журнал «Странник», «Христианское чтение» и неофициальную часть «Церковного вестника», на страницах которых наиболее активно освещалась жизнь русского заграничного священства.

Группа светской публицистики представлена очерками наших.

07 соотечественников, в основном литераторов, о Франции. Внимание авторов привлекала политическая и культурная жизнь Парижа. Кроме того, интересна, русская колония и, в целом, русский человек за рубежом в восприятии современников, его отношения с окружающим миром, соотечественниками, официальным российским посольством и, в том числе, с посольскими священнослужителями.

Наибольший интерес для нас представляют очерки в письмах «Русское.

38 общество в Париже" Н. С. Лескова. Это яркое публицистическое произведение, содержащее ценные сведения о русской колонии в Париже и о том месте, которое занимала в ее жизни посольская церковь и ее настоятель. В.

36 Базаров И. И. Об определении на место псаломщиков при православной церкви в Штутгарте кандидатов богословия Михаила Горчакова и Леонтия Розанова // Странник. 1862. № 7- Васильев И. В. Письма к Нантскому епископу Жакмэ // Странник. 1861. № 5,7, 8- Васильев И. В. Письма к Гизо // Странник. 1862. № 5- Васильев И. В. Поездка в Англию для собеседования о соединении Англиканской Церкви с Православной // Чтения в императорском обществе истории и древностей российских. 1866. Кн. 1- Несколько мыслей, сказанных во Франции по поводу освящения русской церкви в Париже // Православное обозрение. 1861. № 9- Полисадов В. П. Письма прот. В. П. Полисадова о путешествии нашей духовной миссии в Париж и об освящении парижской церкви СПб., 1861- Речь, произнесенная прот. И. В. Васильевым при положении первого камня православной церкви в Париже 19 февраля 1859 г.//Духовная беседа. 1859. № 13.

37 Анненков П. В. Парижские письма. М., 1983; Григорович Д. В. Парижские впечатления // Современник. 1860. № 3- Долгоруков П. В. Петербургские очерки. Памфлеты эмигранта. М., 1992; Долгоруков П. В. Правда о России. Париж, 1861- Долгоруков П. В. Услужливый дурак опаснее врага // Листок, издаваемый князем Петром Долгоруким. Брюссель. 1863. № 7- Михайлов М. Л. Парижские письма // Современник. 1858. №№ 9−12- 1859. №№ 1,2- Поповицкий А. И. Освящение русской церкви в Париже // Странник. 1861. № 9- Сушков С. П. Освящение русской церкви в Париже // Русский инвалид. 1861. 20 сен. (№ 205) — Тургенев И. И. Россия и русские. Очерки политической и социальной истории России. Т. 2. М., 1997.

38 Лесков Н. С. Русское общество в Париже. Собр.соч. в 6-ти тт. Т. 2(2). М., 1993. отличие от своих современников, писавших о Франции, Н. С. Лесков концентрирует внимание не на бытописании жителей французской столицы, но на русской колонии, ее членах, нравах, занятияхчто делает его очерки одним из основных источников, использованных в данной работе.

Сведения биографического характера были бы неполными без.

39 использования некрологов настоятелям парижской посольской церкви, опубликованных в разное время на страницах российских газет и журналов. Характер подобных источников предполагает их эмоциональность и субъективность, что в значительной степени ограничивает возможности их использования.

Состав источников, безусловно, небезупречен. Известно, что фонды РГИА содержат значительный объем информации, связанный с русскими зарубежными церквями. Однако сложившиеся на данный момент объективные обстоятельства не позволяют использовать материалы в полном, необходимом для исследования, объеме. Тем не менее, имеющаяся источниковая база обеспечивает необходимую основу для получения достоверных выводов и позволяет решить задачи, поставленные в диссертации.

39 Барсов Н. И. Протоиерей Иосиф Васильевич Васильев // Русская старина. Т. 1. 1882- Парвов А. Кончина протоиерея И. В. Васильева // Церковный вестник. 1882. № 1- Кончина протоиерея В. А. Прилежаева // Церковный вестник. 1887. № 36- Кончина протоиерея А.В. Тачалова// Церковный вестник.1890. № 17- Кончина протоиерея Д. В. Васильева // Церковный вестник. 1903. № IКончина М. Н. Орлова // Церковный вестник. 1905. № 11- Протоиерей Д. С. Вершинский // Духовная беседа. 1858. № 47- Протоиерей Дмитрий Александрович Опоцкий // Церковные ведомости. 1902. № 4- Протоиерей Иосиф Васильевич Васильев // Орловский епархиальные ведомости. 1882. № 3- Протоиерей И. В. Васильев // Странник. 1882. № 1.

Система русских дипломатических церквей в Европе прошла долгий путь становления. Из временной походной церкви XVIII века, постепенно перемещаясь в съемные квартиры, в конце XIX столетия в каждой европейской столице появился русский православный храм, всей своей сутью воплощая идею о России и православии. В этом пути отражена эволюция отношения официальной власти к роли, что играла православная церковь за пределами страны. Первичным импульсом к появлению русского священника в Старом Свете послужила необходимость в непрерывном ведении церковной жизни для узкого круга членов дипломатического корпуса и редких русских, проживающих за рубежом. Уже на данном этапе была заявлена основная специфика заграничных причтов: их двойная подчиненность — духовной (С.;

Петербургскому митрополиту и Св. Синоду) и светской (Министерству иностранных дел) власти. Кадровые вопросы, перемещение лиц духовного звания, их награждение находилось в сфере ответственности духовного начальства. В свою очередь, МИД также участвовал в реализации кадровой политики. Состав священнои церковнослужителей, размер их жалования, суммы, отчисляемые на содержание церкви, определялись штатами именно дипломатического ведомства, что нашло отражение в Полном собрании законов Российской империи. Двойственность административного управления отразилась на статусе русского духовенства, несущего службу за рубежом: официально православные церковнои священнослужители не являлись членами российского посольства или миссии, однако за ними было закреплено право пользоваться привилегиями дипломатической службы. Таким образом, непосредственная связь с Министерством иностранных дел определила логику взаимоотношений парижской церкви и власти, а также повлияла на динамику формирования состава причта, на характер и масштаб решаемых им задач. На раннем этапе своего существования посольское духовенство оставалось закрытым от внешнего мира. Кроме того, этот период ознаменован сравнительно низким уровнем образования членов причта, отсутствием четких установок со стороны официальной власти и осознания на уровне самих священнои церковнослужителей ответственности за осуществление представительской функции. Все эти факторы способствовали созданию конфликтных ситуаций как внутри церкви, так и за её пределами, вплоть до привлечения парижской полиции. И это в то время, когда образ России в глазах европейского обывателя был полон мифами, а о православии он имел ещё меньшее представление, составляя его по высказываниям иезуитской братии или же поляков-русофобов. В их интерпретации православная церковь • секта, отколовшаяся от Рима, оплот гонений на католиков на территории бескрайней северной империи, а православное духовенство — варвары, на века отставшие в своем развитии от просвещенной Европы. Безусловно, растущий престиж России, усиление её международных контактов требовал достойного представительства за рубежом, в том числе на уровне посольского духовенства, с целью создания позитивного образа страны перед лицом европейской общественности. И действительно, в данном случае деятельность посольского священника, непрерывно находившегося в стране служения по нескольку лет, а часто и десятилетий, приобретала особое звучание: священник мог быть более открытым и более доступным, чем официальные российские представители. Осознание представительской роли посольского духовенства повлияло на его дальнейшее развитие. Прежде всего, претерпела изменения кадровая политика — она приобрела более осознанный характер, в первую очередь, при выборе кандидатов на место настоятеля. Со второй четверти XIX в. к церквям при российских посольствах и миссиях в Западной Европе отправлялись лучшие выпускники духовных академий. Они хорошо образованы, уверенно владеют иностранными языками, обладают значительным творческим и интеллектуальным потенциалом, при этом отдают себе отчет в том, что самим фактом своего присутствия в инославной среде становятся объектом повышенного внимания. По инициативе светской власти, они выглядят совершенно иначе в сравнении со своими коллегами внутри страны, будучи на улицах Парижа или Вены неотличимыми от местных жителей. Необычный образ посольского священника дополняет его спутница — девушка из духовной среды, но в значительном числе случаев по-светски образованная, открытая к восприятию европейского образа жизни. Постепенно формируется новая генерация православных зарубежных священнослужителей. Они используют возможность посещать лекции в ведущих европейских университетах. Расширяют контакты, в среде иностранных богословов, историков, философов, ведут активную научно исследовательскую, публицистическую деятельность, открывая Западу истины православной веры и одновременно становясь проводником знаний из мира западноевропейского богословия для своих соотечественников. Таким образом, посольские священники инициируют богословский и, в целом, культурный диалог России с другими странами. На страницах журналов, в частных беседах в светских салонах, многочисленных ежедневных контактах с простыми жителями они формируют представление о своей стране и её духовной традиции. Стоит учитывать и тот факт, что специфика образа посольского священнослужителя определяется не только внешними, но и внутренними факторами, а именно — взыскательным вкусом паствы такого священника, большинство из которой — представители высшей российской аристократии. В данном случае особенно востребованы ум, широкий кругозор, умение держать себя в обществе. Более того, в условиях жизни за рубежом православному священнику тем более важно получить и уметь сохранить авторитет в кругу паствы: только в таком случае он сможет выполнить свою основную задачу ;

предотвратить отпадение в иноверие, сохранить российских подданных в верности государю и отечеству. Если в России одним из основных препятствий на пути приходского священника к достижению влияния на паству была унизительная материальная зависимость от прихожан, то в посольской церкви это обстоятельство было преодолено благодаря широкой поддержке государства. Казенное жалование позволяло священнослужителю достойно содержать семью, серьезно заниматься образованием собственных детей, иметь открытый дом, участвовать в дипломатических приемах, быть гостем светских гостиных как своих соотечественников, так и представителей местной элиты. Таким образом, условия службы формировали по-своему новый образ приходского священнои церковнослужителя. За пределами России он оказывался вовлеченным в значительное число социальных, хозяйственных связей, требовавших гибкости и умения ориентироваться в непривычных условиях. Кроме того, за годы службы в соответствии с полученными наградами менялся социальный статус посольского священнослужителя — сын сельского священника из российской глубинки получал потомственное дворянство. Все эти перемены накладывали отпечаток на его семью, привычки, взгляды. Дети священнослужителя, по своему менталитету, сформированные в европейском окружении, отрывались от традиционной среды российского духовенства — в большинстве своем, они выходили из духовного сословия, предпочитая светскую карьеру. Необходимо отметить, что в середине столетия в ещё немногочисленной русской колонии Парижа священник занимал важное место. Здесь он был источником духовной поддержки, проводником национальной самоидентификации, и что не менее важно — организатором активной благотворительной деятельности в условиях, когда официальное посольство нередко отказывало в таковой российским подданным. Тем не менее, не все русские, жившие во Франции, были готовы отнести себя к числу прихожан храма при посольской церкви. Для многих из числа богемы и революционно настроенной молодежи образ церкви и духовенства тесно увязывался с образом имперского официоза и контроля, тем самым вызывая полное неприятие. В целом, на взаимоотношения священника и его русской паствы за рубежом накладывался отпечаток представлений о сути церковно государственных и церковно-общественных связей, сложившихся в России. Для одних участие в жизни посольской церкви — способ показать свои верноподданнические чувства, для других отказ от таковой — естественный шаг, согласующийся с собственной позицией в отношении к официальной власти. В критические периоды истории присутствие священника за пределами страны имело исключительное значение. Так, в годы Крымской войны посольские священнослужители Парижа и Лондона были единственными, кто мог оказывать эффективную помощь своим согражданам, находившимся в военном плену, и представлять их интересы перед правительствами стран противниц России. Стоит отметить, что священнослужителям удалось не только оказать духовную поддержку своим столь нуждавшимся в ней соотечественникам, но и проявить способности как дипломатам, что обрело особый смысл впоследствии. Действительно, изменившаяся международная обстановка, потребовала выдвижения на первый план представительской функции посольских причтов. Потенциал заграничного духовенства в распространении влияния, установлении культурных связей России со странами Европы должным образом был оценен в эпоху Александра II и его преемников. Именно в этот период усиливается материальное обеспечение духовенства, тогда же начинается активное строительство православных храмов на Западе. Их архитектурное решение, внутреннее убранство, посвятительская принадлежность, эстетически привлекательное богослужение с участием профессионального хора и ежедневная жизнь были призваны свидетельствовать о российском имперском величии, осуществимом в верности истине православной веры. В глазах европейских жителей именно эти храмы ассоциировались с Россией. Православные храмы за рубежом стали своеобразными «витринами» самодержавия. Всё более выверенным был выбор кандидатов на занятие должности в причте ведущих посольских церквей от причетника до настоятеля. Сама власть вовлекала духовенство в круг светских, а значит, малосвойственных для духовенства функций. При этом внешне исключался политический контекст: в официальной интерпретации деятельность русского духовенства за рубежом носила исключительно религиозный характер. И тем не менее, МИД поддерживал контакты посольских священнослужителей с западноевропейской светской элитой, тем самым отводя им роль апологетов российского имперского официоза. Сообразно данной логике строились взаимоотношения посольского духовенства и власти. Документы Министерства иностранных дел свидетельствуют о том, что во второй половине XIX века история парижской церкви не знала острых конфликтов между членами причта и начальством. Если таковые и имели место, то они не придавались широкой огласке: всё подчинялось задаче сохранить внешнее благочестие, имитировать полную гармонию в отношениях церкви, государства и народа. Стоит отметить, что эта стратегия имела результат, поскольку иностранные правительства также включили русское духовенство в поле своего политического зрения, удостаивая его почетных государственных наград, участвуя в торжественных богослужениях в русской церкви с целью проявить своё дружественное отношение к России. Кроме того, на протяжении своей истории русские зарубежные храмы были прибежищем для многих православных греков, болгар, сербов, румын, что также отражало характер связей между нашими странами в рассматриваемую эпоху. На исходе XIX столетия Н.П. Гиляров-Платонов писал о российских священнослужителях: «На кого ни посмотришь, всякий, поступая на священнослужительское место, опускается, начинает растительную жизнь, наращивает брюшко, засыпает умственно. При довольном доходе ленится, при малом доходе приходит в движение, но, изощряясь в одном — добыть материальные средства. Я не давал себе отчета, но чутьем слышал, изо всех званий духовное есть самое ложное» Подобные слова едва ли можно обратить к клиру российских зарубежных посольств и миссий. Их разнообразная деятельность на стыке церковного и светского служения показывает, что в системе православного белого духовенства, равно и в дипломатической среде Российской империи они заняли свою, отличную от всех нишу. Н. Киценко пишет о русских храмах за рубежом: «Они пропагандировали русский дух и православную веру в обстановке, в которой оба эти феномена воспринимались как чужеродные и экзотические». В полной мере это замечание можно отнести и к духовенству заграничных церквей. Оно участвовало в создании позитивного образа России в глазах европейской общественности, транслировало её ценности западному миру. При этом во все времена оставаясь хранителями духовного богатства русской православной культуры для своих соотечественников. Данная работа — попытка предложить путь в изучении такого явления как православное духовенство, несущее службу при российских посольствах и миссиях в Европе. Однако едва ли в полной мере удалось выявить природу взаимоотношений в рамках светской, духовной власти и посольской церкви. Для решения данной проблемы необходимо привлечении более широкого круга источников из состава архива Св. Синода. Кроме того, делать точные выводы о месте, которое занимала посольская церковь в политике.

Гиляров-Платонов Н. П. Из пережитого. T.2. М., 1886. 131. Киценко Н. Указ. соч. 451. дипломатического ведомства и государства возможно лишь при аккумулировании комплекса данных по ведущим русским церквям Европы, предварительно определив специфику деятельности каждой. По этой же причине сложно всесторонне осветить и объяснить процессы, происходившие в среде православного зарубежного духовенства в конце XIXначале XX столетия, вызывавшие критику современников, которые отмечали общий упадок религиозной жизни в русских общинах за рубежом. Возможно, ответ на эти и другие вопросы позволит исследователям развить тему об участии императорской России в мировом межцерковном диалоге и, в целом, роли церкви во внешней политике российских государей. В то же время изучение разнообразной деятельности членов парижского посольского причта, обращение к опыту других православных церквей Европы показывает, что она представляет собой широкое поле для исследований не только историкам церкви, но и специалистам в области внешней политики и отечественной культуры.