Категория императива в угорских языках

В теоретических концепциях первой половины XX в. повелительному наклонению или императиву уделялось относительно мало внимания, несмотря на то, что повелительные предложения составляют значительную часть речевой продукции человека. В то время исследователей больше интересовало устройство языка как системы знаков, не зависимой от говорящего человека. Относительная простота устройства повелительных предложений явилась причиной того, что императив не считался престижной темой исследования.

Во второй половине XX в. появились новые концепции, центральное место в которых стала занимать речевая деятельность, т. е. процесс использования языка человеком. Смена теоретических установок повлекла за собой изменение эмпирической базы, в результате которого категория повелительности в настоящее время является одной из наиболее динамично развивающихся сфер исследования в лингвистике. Повышенный интерес лингвистов к средствам выражения повеления обусловлен тем, что повелительные предложения тесно связаны с коммуникативной ситуацией по своим семантико-прагматическим свойствам.

Особое место императив занимает в типологических исследованиях, так как, с одной стороны, представляет собой универсальную категорию и обладает достаточно ясной семантикой, с другой стороны, для данной категории характерно формальное разнообразие, что делает императив «естественным объектом типологического исследования» (Храковский, Володин 1986: 8).

Однако в целом по степени изученности среди других глагольных категорий императив уступает место таким категориям, как аспект или время. За исключением таких работ как «Семантика и типология императива. Русский императив» B.C. Храковского и А. П. Володина, сборников Санкт-Петербурской типологической школы и нескольких работ, посвященных отдельным аспектам данной темы, крупных публикаций по императиву нет. Следует также отметить статью Й. Ван дер Аувера, В. Ю. Гусева и Н. Р. Добрушиной «Семантическая карта императива-гортатива», в которой они обобщают результаты типологического исследования императивных систем 376 языков.

Диссертационная работа посвящена описанию и анализу средств выражения императивных значений в угорских языках: хантыйском, мансийском и венгерском. Предлагаемая работа носит сопоставительный характер: для исследования привлекается материал родственных языков.

Угорские языки принадлежат финно-угорской языковой семье, которая вместе с самодийскими языками образует уральскую языковую семью. Отличительный признак языков уральской семьи — словоизменение при помощи постпозитивных аффиксов, т. е. путем агглютинации.

Венгерский язык образует отдельную подветвь угорской ветви финно-угорской семьи, другую подветвь — обско-угорскую — образуют хантыйский и мансийский, с которыми венгерский состоит в ближайшем генетическом родстве. Разобщение предков венгров и обских угров произошло не позднее, чем в I тыс. до н.э., поэтому в настоящее время между венгерским, с одной стороны, и обско-угорскими языками, с другой, наблюдаются довольно глубокие расхождения. Позднее появление письменности и литературных языков способствовало укреплению как диалектных особенностей, так и иноязычных влияний.

Так, в венгерском языке обычно выделяют порядка восьми диалектных групп, в мансийском — четыре диалектные группы. В хантыйском языке насчитывают десять диалектов и говоров, которые принято делить на два крупных диалектных массива: западный и восточный.

Из народов, говорящих на угорских языках, пользоваться письменностью на родном языке раньше других начали венгры. Единый литературный язык сложился на основе северного диалекта в XVII — XVIII вв. Неудивительно, что из трех угорских языков именно венгерский наиболее полно исследован: детально описаны все уровни языковой системы, изучена история языка.

Письменность на хантыйском и мансийском языках существует с 30-х гг. XX в. Только в мансийском литературный язык сформировался на базе одного диалекта, в хантыйском языке единой литературной нормы не сложилось, книги и учебные пособия издаются на пяти диалектах. Отсутствие письменных памятников, связанное с поздним развитием письменности, и слабая степень изученности этих языков (самые ранние исследования датируются серединой XIX в.) затрудняют диахронический анализ языковых явлений в обско-угорских языках. Только учет существующих диалектных различий способствует установлению исторических закономерностей, влияющих на языковые процессы в хантыйском и мансийском языках.

Именно поэтому при описании императивных парадигм обско-угорских языков привлекался материал нескольких диалектов. В мансийском языке основу исследования составили сосьвинский (северная группа), кондинский (восточная группа) и тавдинский (южная группа) диалекты. В хантыйском языке материальную базу составили: обдорский, шурышкарский, казымский, среднеобский (западная группа) и сургутский и вах-васюганский (восточная группа) диалекты.

Императивная система обско-угорских языков специально не изучалась, средства выражения императивных значений 3 и 1 лиц до настоящего времени остаются почти не исследованными, диалектные различия, существующие в области средств выражения императива, не привлекали внимания ученых.

Таким образом, актуальность данного исследования заключается в том, что оно соответствует состоянию и потребностям лингвистической науки на сегодняшний день: существует необходимость заполнить лакуны в описании императивных систем обско-угорских языков.

Цель исследования — системное описание императива в угорских языках через сопоставление трех императивных парадигм.

Для достижения цели исследования необходимо решить следующие задачи:

1. Охарактеризовать современные императивные парадигмы хантыйского и мансийского языков.

2. Сопоставить императивные парадигмы венгерского и обско-угорских языков с учетом межъязыковых и междиалектных различий.

3. Систематизировать типологическую характеристику императива угорских языков.

4. Проследить изменения в рамках императивных парадигм в угорских языках от прафинно-угорского до современного состояния.

Объектом данного исследования являются императивные парадигмы в угорских языках.

Предмет исследования составляют синтетические и аналитические средства образования императива 2, 3 и 1 лиц в хантыйском языке в сопоставлении с мансийским и венгерским.

Научная новизна представленной работы заключается в использовании комплексного подхода к исследованию глагольных категорий на примере категории императива. В основу данного подхода были положены самые передовые идеи современного языкознания, а именно, эталонная парадигма императива и метод семантических карт, которые позволяют учитывать формы побуждения 3 и 1 лиц. Впервые подобное исследование проведено на материале исчезающих языков Сибири с учетом диалектных различий, являющихся характерной особенностью этих языков, что в отсутствие письменных памятников остается единственным способом сравнительно-исторического изучения хантыйского и мансийского языков.

Кроме того, автором был собран и исследован материал по тром-аганскому диалекту, входящему в восточную группу (наименее исследованную и описанную) диалектов хантыйского языка.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что впервые было проведено специальное сравнительно-сопоставительное исследование императивной парадигмы трех родственных языков. В результате были получены выводы, позволяющие не только представить детальное описание современных императивных парадигм обско-угорских языков, но и выявить закономерности, влияющие на ход развития императивных парадигм.

Практическая значимость работы определяется возможностью применения результатов исследования при подготовке лекционных и семинарских занятий по общему, сравнительному и финно-угорскому языкознанию. Материалы данного исследования, значительная часть которых впервые вводится в научный обиход, могут быть использованы при выполнении диссертационных работ, в научно-исследовательской деятельности аспирантов и студентов. Полученные результаты могут иметь прикладное значение при составлении пособий и справочников, а также создании электронной диалектной базы исчезающих обско-угорских языков.

Теоретической и методологической базой данного диссертационного исследования служат труды отечественных и зарубежных ученых по финно-угорским языкам, общему, сравнительно-историческому и типологическому языкознанию. При определении специфики категории императива в ряду глагольных значений использовались идеи таких ученых как Дж. Байби, В. А. Плунгян, В. Ю. Гусев, А. Ю. Урманчиева и др. В работе используется авторская концепция императива B.C. Храковского и А. П. Володина, а также разработанные на ее основе эталонная парадигма и семантическая карта императива, созданная Й. Ван дер Аувера, В. Ю. Гусевым и Н. Р. Добрушиной.

Основными методами данного исследования являются описательный, сравнительно-сопоставительный, способствующий выявлению особенностей императивных систем трех родственных языков, и типологический. При сборе материала по тром-аганскому говору сургутского диалекта хантыйского языка использовалась традиционная методика полевых исследований, а именно, наблюдение, документирование и обработка языкового материала при помощи технических средств, метод лингвистического эксперимента, в частности, опрос информантов.

При записи примеров тром-аганского говора сургутского диалекта хантыйского языка (из собственных полевых записей автора), была использована транскрипция IP А, остальные примеры приводятся в том виде, как они даются в источниках. Синтетические формы императива представлены в таблицах. Все примеры выделены курсивом, аналитические формы дополнительно выделяются жирным шрифтом. Во всех таблицах и примерах форм императива венгерского, хантыйского и мансийского языков форманты корня ®, показателя модальности (М) и лично-числового показателя (Р) отделены друг от друга при помощи знака «-».

Материалом исследования послужили данные словарей и грамматических пособий хантыйского, мансийского и венгерского языковхудожественные, фольклорные и публицистические тексты на хантыйском и мансийском языкахполевые записи автора и других сотрудников кафедры языков народов Сибири, сделанные в местах компактного проживания ханты. Информантами по тром-аганскому говору сургутского диалекта хантыйского языка были жители д. Русскинские Сургутского района Тюменской области А. Ф. Иконникова, З. В. Кирилишина, Е. Ф. Лебедич, A.A. Русскина, Т. А. Сайнакова, B.C. Тэвлина, Р. И. Тэвлина. По шурышкарскому диалекту хантыйского языка информантом была Т. А. Малахова.

Апробация работы. Положения, изложенные в работе, были представлены в докладах на следующих конференциях: 1) ежегодной региональной конференции «Языки народов Сибири и сопредельных регионов» (27−28 октября 2005 г., Институт филологии СО РАН г. Новосибирск) — 2) Международном лингвистическом симпозиуме «Грамматика и прагматика сложных предложений в языках Европы и Северной и Центральной Азии» (LENCA-3, 27−30 июня 2006 г., г. Томск), 3) Международной научно-практической конференции «Иностранные языки и межкультурная коммуникация в развивающемся образовательном пространстве: теоретические и прикладные аспекты» (28 октября 2006 г., г. Томск) — а также обсуждены 4) на научно-методическом семинаре аспирантов кафедры языков народов Сибири Томского государственного педагогического университета (10 октября 2005, г. Томск).

На защиту выносятся следующие положения:

1) Императивные парадигмы хантыйского и мансийского языков включают порядка 27 форм, из которых только формы 2 л. образуются синтетически, формы 3 и 1 лиц образуются аналитическим путем.

2) Межъязыковое сопоставление императивных парадигм показало, что в угорских языках существуют две модели развития императива: венгерская, которая использует эксплицитно выраженный суффиксальный маркер императива, и обско-угорская, которая использует нулевой показатель для выражения центральных форм (2 л.) и аналитический способ для выражения форм 3 и 1 лиц. Аналитическая конструкция образуется путем сочетания частицы неглагольного происхождения и форм индикатива, суффиксальный способ был унаследован угорскими языками от уральского языка-основы.

3) Типологическая характеристика, основанная на известной семантической карте императива, свидетельствует о том, что венгерская и мансийская императивные парадигмы являются более архаичными по сравнению с хантыйской.

4) На современном этапе развития в венгерской и хантыйской императивных парадигмах преобладает закономерность, согласно которой наблюдается редукция императивной словоформы.

Объем и структура диссертации: работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы, списка сокращений и двух приложений.

Заключение

.

В данной работе впервые были сопоставлены императивные парадигмы трех родственных языков — венгерского, мансийского и хантыйского с использованием эталонной парадигмы императива, предложенной B.C. Храковским и А. П. Володиным, с учетом форм, обычно остающихся вне поля исследования — форм побуждения 3 и 1 л.

Помимо этого, также впервые была использована семантическая карта императива, разработанная специально для данного исследования на основе семантической карты императива, созданной И. Ван дер Ауверой, В. Ю. Гусев и Н. Р. Добрушиной (см. Прил. 2 схемы № 1−2).

В настоящем исследовании учитывался факт существования значительных диалектных различий. Так, привлекались материалы следующих диалектов обско-угорских языков: северных (сосьвинский), восточных (кондинский) и южных (тавдинский) диалектов мансийского языкасеверной (казымский, среднеобский, шурышкарский), западной (обдорский) и восточной (вах-васюганский и сургутский) диалектных групп в хантыйском языке.

На основании проделанной исследовательской работы были сделаны следующие выводы:

1. Императивные парадигмы хантыйского и мансийского языков включают 27 форм, из которых только формы 2 л. образуются синтетически, формы 3 л., совместного действия и 1 л. образуются аналитическим путем. Сводные таблицы моделей мансийского и хантыйского (в западных и восточных диалектах) императива находятся в Приложении 1 (см. Прил.1 таблицы № 1 и № 2). Формы пассива также образуются аналитическим путем и в хантыйском и в мансийском языке. В целом, в обско-угорских языках императивная парадигма включает 7 членов, в то время как венгерская парадигма состоит из 6. Разница в количественном составе императива хантыйского и мансийского языков обусловлена наличием категории двойственного числа.

2. Межъязыковое сопоставление императивных парадигм показало, что в угорских языках существуют две модели развития императива: венгерской, которая использует эксплицитно выраженный суффиксальный маркер императива, и обско-угорской, которая использует нулевой показатель для выражения центральных форм (2 л.) и аналитический способ для выражения форм 3 и 1 лиц. Аналитическая конструкция образуется путем сочетания частицы неглагольного происхождения и форм индикатива, суффиксальный способ был унаследован угорскими языками от уральского языка-основы.

В хантыйском языке можно выделить два подтипа обско-угорской модели: первый, характерный для западных диалектов, и второй, характерный для восточных диалектов. Эти подтипы различаются по способу образования форм 3 и 1 лиц: в западных диалектах используется аналитическая конструкция частица (неглагольного происхождения) + формы настояще-будущего времени. В восточных диалектах для образования форм 3 и 1 лиц используются формы настояще-будущего времени без частицы (употребление частицы факультативно).

Из двух существовавших еще в праугорском языке способов образования императива — суффиксального (показатель *-к) и с нулевым показателем — в венгерском языке ведущим стал суффиксальный, который и распространился на всю парадигму. Вследствие фонетических изменений уральскому показателю *-к в современном венгерском соответствует показатель императива -].

Второй способ — с нулевым показателем — явился доминирующим в обско-угорских языках, что подтверждается данными современных мансийского и хантыйского языков, в которых формы императива отличаются от индикативных только лично-числовыми показателями.

Древний суффиксальный способ маркирования императива присутствовал в обско-угорском языке основе, что подтверждается данными как мансийского, так и хантыйского языков, в которых можно выделить группу глаголов с меняющейся гласной в корне в императиве: — каз. вуты / срдноб. вута «брать», но ву-я = [wu-ja] «бери» — каз. маты / срдноб. мата «дать», но ми-я = [mi-ja] «дай» и особый интерес представляет глагол ийты «идти», который имеет в императиве форму — юва (ср. с мансийским: jirjkwe «идти сюда»: juw — ат «я иду (сюда)», но jaj — en «иди (сюда) ты «). Для обоих обско-угорских языков характерно появление вставочного элементаj на конце основ глагола, если последняя заканчивается на гласный или мягкий согласный.

На основании этого мы приходим к заключению о том, что показатель императиваj несомненно является архаичным и присутствовал ранее в обско-угорских языках, но со временем слился с основой глагола. Сходные явления зафиксированы и в венгерском языке, однако в обско-угорских языках процесс ассимиляции завершился полностью, в то время как в венгерском этот процесс оказался растянут во времени и длится до сих пор, что позволяет сделать вывод о присутствииj в праугорском языке.

Существенным отличием обско-угорского императива является наличие синтетических форм только 2 л., формы 3 и 1 л. выражаются при помощи аналитических конструкций. Причем модель образования императивных конструкций идентична во всех диалектах обско-угорских языков и представляет собой сочетание частицы не-глагольного происхождения (чаще всего усилительной) и личных форм глагола в настоящем (настояще-будущем) времени. Согласно определению К. Е. Майтинской, данный способ образования императивных форм является одним из трех способов, которые развились в финно-угорскую эпоху, т. е. они не относятся к древним уральским моделям выражения императива.

Таким образом, императивные парадигмы обско-угорских языков менее однородны и структурно более сложно устроены, чем венгерская. Впрочем, внутри императивной парадигмы каждого из обско-угорских языков определенная доля однородности все же имеется, что можно наблюдать на соответствующих семантических картах (см. Прил. 2 схемы № 3−7).

3. С исторической точки зрения венгерская и мансийская императивные парадигмы являются более архаичными по сравнению с хантыйской. Об этом свидетельствует типологическая характеристика, основанная на известной семантической карте императива, которая констатирует, что хантыйский язык утратил древнюю четырехкомпонентную модель императива, характерную для других языков финно-угорской семьи.

4. На современном этапе развития в венгерской и хантыйской императивных парадигмах преобладает закономерность, согласно которой наблюдается редукция императивной словоформы. Следует отметить, что в современном венгерском языке форма безу является более употребительной. На эту тенденцию указывают многие исследователи, можно выделить по императивному спряжению в зависимости от фонетической структуры основ 4 группы глаголов, из них только одна группа сохраняет показатель в чистом виде — эту группу образуют глаголы с неизменяемой основой. В трех других либо выпадает, либо ассимилируется и сливается с основой. Таким образом, можно констатировать наличие в венгерском языке фонетических процессов, способствующих постепенному исчезновению показателя императивау.

Помимо фонетических процессов современная венгерская императивная парадигма демонстрирует тенденцию к редукции центральной словоформы, что в конечном итоге может привести к полному исчезновению древнего суффиксального способа маркирования императива в венгерском языке.

Представляется возможным сделить следующее заключение — угорские языки на современном этапе развития демонстрируют тенденцию к нулевому маркированию императива. Подтверждением служит, во-первых, то, что модель с нулевым показателем является ведущей для обско-угорской парадигмы, а, во-вторых, то обстоятельство, что венгерский язык теряет показатель императива. Его утрата является следствием языковых процессов, обусловивших редукцию суффиксальных морфем вплоть до нулевой.