Структурные и номинационные типы в диалектной топонимии Липецкой обл

I. ИЗ ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ ТОПОНИМИИ ЛИПЕЦКОЙ ОБЛАСТИ.

9. Приступая к анализу имеющейся литературы о географических названиях, которые бытуют в Липецкой области, следует указать на то, что здесь никогда не проводилась ономастическая перепись. Работ, описывающих именования данной территории, крайне мало. Кроме специализированных монографий и статей, существует много публикаций, целью которых не было описание ономастики Липецкой области, однако в них содержится попутная информация об отдельных явлениях и фактах, зафиксированных в изучаемых говорах.

Самой известной и наиболее полной книгой, в которой представлена топонимия рассматриваемого региона, является монография В. А. Прохорова «Липецкая топонимия"1. С именем этого краеведа связана разработка летописи населенных пунктов Центрального Черноземья. Он написал и опубликовал много очерков о географических названиях Белгородской, Воронежской, Орловской, Тамбовской, Липецкой областей, в которых излагал исторические.

— у факты и в редких случаях давал языковые комментарии. Стоит обратить внимание на следующий факт: у В. А. Прохорова не было ни филологического, ни ирторического образования — данное обстоятельство объясняет отдельные не совсем верные суждения исследователя. Главное достоинство книги «Липецкая топонимия» заключается в том, что при ее создании использовались письменные источники: летописи, писцовые книги, справочники административно-территориального деления, статистические сборники, труды.

1 Прохоров В. А. Липецкая топонимия. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1981. 160 с. историков, географов, лингвистов, фольклорные и литературные произведения. Однако не фиксируется ни одного разговорного варианта, в названиях не указаны ударения. В. А. Прохоров характеризует не все топонимынапример, под рубрикой В отсутствуют наименования следующих поселений Липецкой области: деревня Ванино, село Варваринка, деревня Васильевская Пустошь, деревня Васильевские Выселки, село Веригиио, поселок Верный Путь, t деревня Верхняя Семеновка, деревня Вершина, деревня Веселая,, деревня Веселовка, деревня Ветровка, деревня Вислый Колодезь, деревня Вихровка, деревня Вишневая, поселок Волгоэлектросетьстрой, деревня Воловские Выселки, поселок Воловский Первый, поселок Воловский Второй, деревня Володаровка, поселок Володарский,.

2 См. библиографию работ В. А. Прохорова: Прохоров Валентин Андреевич (1924;1983). Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1988. 52 с. деревня Волотовские Озерки, поселок Волтовский, деревня Волхоновка, деревня Волхонские Выселки, деревня Воля, деревня Воргол, деревня Вороновка, деревня Вороново, I деревня Воронцовка, поселок Воскресенский, поселок Восток, поселок Восточный Уголок, деревня Востряковка, деревня Выглядовка, деревня Вязьма3.

Для разных названий даются справки неодинакового объема и качества информативности: «Клевцово, д. Краснинского района Александровского сельсовета. Основано выходцами из соседнего с. Яблоново (ныне в том же районе) еще в начале XVII в. В документах 1620 г. Упоминается «деревня Клевцова под Гущиным лесом». Название патронимическое — по фамилии Клевцов"4. Ср. «Свищевка, с. Лев-Толстовского района Знаменского сельсовета. Возникла в конце 1660-х гг. или в начале 1670-х гг., в документах.

3 Здесь орфография топонимов дается по справочнику: Липецкая область. Административно-территориальное деление на 1 января 1977 года. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1977. С. 76−80.

4 Прохоров В. А. Липецкая топонимия. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1981. С. 170.

1676 г. Упоминается как новопоселенная"5. Как видно, в данной статье этимология наименования не дана.

Примечателен факт различных толкований идентичных названий: например, «Тютчево, с. Лебедянского района Куликовского сельсовета. Возникло, видимо, еще в конце XVI в. или в самом начале XVII века. В документах 1629 г. отмечается как д. Ишаково. В 1676 г. оно уже называлось: «село Завертяево, за рекою Мечею, Иншаково тож». В прошлом и начале нынешнего века — с. Иншаково-Тютчево. Ныне — Тютчево"6. Ср.: «Тютчево, д. Чаплыгиского района Ведновского сельсовета. Возникло во второй половине XVII в. В документах 1700 г. отмечается как деревья, входившая в приход церкЬи с. Иванова. Название — по служилым людям Тютчевым"7. Автор в своих статьях зачастую приводит легендарные свидетельства: например, с селом Новоникольским связано предание об Анне-разбойнице, которая жила на возвышенности Аннин Верх и наблюдала «за приходившими по Дону купеческими караванами, нападала на них из засады и потом делила добычу со своими сообщниками"8. Ср. также: «Название свое (Трегубово. -JI.M.) село получило, по преданию, от фамилии князя Трегубова, который жил в этой местности и занимался разбоем"9.

Краевед не всегда дает лингвистически точные этимологии. Так, например, он объясняет некоторые названия, бесспорно, восходящие к антропонимическим основам: село Гудово — «по ручью, издающему своеобразный звук («гудящий» ручей)"10- село Новое Ракитино — «по.

5 Прохоров В. А. Липецкая топонимия. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1981. С. 123.

6 Там же. С. 138.

7 Там же.

8 Там же. С. 100.

9 Там же. С. 136.

10 Там же. С. 48. кустарнику раките, встречавшемуся в этой местности"11- деревня Трещевка I название от слова трещать — по шуму воды в небольшой соседней речке". См. также: «Название (Вербилово. — JJ.M.) могло произойти или от лица с.

17 фамилией Вербилов, или от лозняка (вербы)" .

Подробными являются статьи о крупных городах Липецкой области. Кроме исторических сведений о Липецке, указывается на то, что название города дано по реке Липовке14. Неоспорима для В. А. Прохорова и связь между названием Данков и гидронимом Дон15. Наименование Лебедянь возводится к реке’Лебедянке, притоку Дона16. Краткая справка дана о Лев-Толстом (следует указать на неустойчивую орфографию этого топонима — на его или раздельное, или дефисное написание), бывшим до 1910 года (до смерти Л.Н. Толстого), малоизвестным селением Астаповом17. Целая серия этимологических версий приводится в связи с названием районного центра Елец: «Город получил название по небольшой р. Ельчику, притоку Сосны. Существует традиционное объяснение имени этой речки: по еловым лесам. Объясняли гидроним и от диалектного елец — лесная поросль. В. П. Загоровский в первооснове гидронима видит рыбу елец. Возможно, что Ельчик является гидронимом, перенесенным из Черниговской земли, а там был Елецкий монастырь около «Елецких озер» у реки Десны"18. И др. Прохоров В. А. Липецкая топонимия. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1981. С. 100.

12 Там же. С. 137.

13 Там же. С. 36.

14 Там же. С. 85−86.

15 Там же. С. 48−49.

16 Там’же. С. 83.

17 Там же. С. 84.

18 Там же. С. 57.

Другая — более ранняя — книга В. А. Прохорова «Надпись на карте. Географические названия Центрального Черноземья"'9 посвящена топонимии Белгородской, Воронежской, Курской, Орловской, Тамбовской, Липецкой областей. Кроме названий населенных пунктов, анализу подвергаются здесь и многие гидронимы.

Так, например, известно, что название великой русской реки Дона, начинающейся на Среднерусской возвышенности и впадающей в Таганрогский залив, до сих пор не получило однозначного толкования. В. А. Прохоров.

• I настаивает на происхождении данного географического имени от древнеиранского dana 'вода'20.

Приводятся несколько этимологий наименования левого притока Дона, реки Воронежа: можно исходить из слова вороной 'черный' и сравнивать его с именем племени, упоминаемымв сочинениях Геродота, — меланхленами ('черными плащами'), Помимо этого, гидроним сопрягается с мордовскими вир, неже в значении 'лесная защита', а также возводится к антропониму Воронег21.

Вторая часть гидронима Красивая Меча объясняется В. А. Прохоровым через финно-угорское слово с семантикой 'река, текущая в крутых берегах', а первая часть ясна, ведь «о красоте этой реки писалось много раз"22.

• Именование Ряса справедливо возводится к диалектному ряса 'топкое место, зарастающее водным растением — ряской'. Прилагательное в гидрониме Становая Ряса имеет значение 'главная, основная река'. Ягодная Ряса полнила свое определение из-за ягод, растущих на ее берегах, а первый компонент имени Гущина Ряса исследователь ошибочно возводит к.

19 Прохоров В. А. Надпись на карте. Географические названия Центрального Черноземья. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1977. 192 с.

20 Там же. С. 106.

21 Там же.

22 Там же. апеллятиву гоща 'лес'. Совершенно очевидно, Гущина является притяжательным отантропонимическим элементом с формантомин-.

От диалектного слова сквира 'трещина, щель, речка, текущая в глубоком ложе' произошел гидроним Сквирня (левый приток Дона)24.

В указанной работе В. А. Прохоров приводит интересный, почти художественный очерк о географическом апеллятиве колодезь. Данная единица фиксируется во многих славянских письменных памятникахсчитается, что это древнее заимствование из германских языков (готские kaldings 'студеный ", источник' и kalds 'холодный'). Следовательно, основой слова, по мнению исследователя, стал качественный признак родниковой воды: «Интересно, что в словах колодезь, холод слышится звуковое сходство"25. Дополнительные сведения о местном географическом термине колодезь см. ниже. Таким образом, несмотря на многие ошибки и неточности, труды В. А. Прохорова являются одними из первых работ, в которых описана региональная топонимия. Он постоянно подчеркивал насущную необходимость изучения географических названий центральночерноземных областей, привлечения к этому делу заинтересованных людей, потому что топонимия многих земель, в том числе и Липецкой, «ждет своих исследователей"26.

Теперь нужно рассмотреть труды, в задачи которых непосредственный анализ топонимической лексики Липецкой области не входил.

Итак, опираясь на рассуждения А. И. Попова о том, основа воротносится к какому-то несохранившемуся языку и имеет семантику 'лес', В. Н. Топоров и О. Н. Трубачев приходят к выводу о мордовской (волжско-финской) этимологии.

23 Прохоров В. А. Надпись на карте. Географические названия Центрального Черноземья. Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 1977. С. 85.

24 Там же.

25 Там’же. С. 43.

26 Там же. С. 16.

27 Попов А. И. К вопросу о мордовской топонимике// Советское финноугроведение. Том 2. Саранск: Мордовское государственное издательство, 1948. С. 203. названий поднепровских рек Воргол (вариант Варгов), Ворожба, Ворскла и.

28 перенрсят ее на гидроним Воронеж .

И.Ф. Гулыиин предлагает считать это именование славянским по происхождению, относящимся к одному словообразовательному типу, что и топонимы Рубеж, Трубеж, Чертеж29. Он относит все перечисленные гидронимы к группе имен существительных, образованных с помощью суффиксаежот основ глагола (ср.: галдеж, грабеж, дележ и др.). Следовательно, номинативная единица Воронеж производна от глагола воронить — 'чернить' и соотносится с воронь — 'чернь, то есть чернота с сизоватым оттенком'. Но возникает вопрос о переносе ударения с последнего слога на предпоследний. И. Ф. Гульшин предполагает, что этот процесс произошел еще до изменения [э] в [о] и что он связан с утратой первоначального значения слова30.

В книге Р. А. Агеевой «Происхождение имен рек и озер"31 приводится обширное объяснение гидронима Дон, учитывающее версии разных ученых. В этом слове, как и в единицах Днепр, Днестр, Дунай, выделяется ираноязычный корень danu со значением 'вода, поток', который восходит к индоевропейскому danu 'течь'. Данное предположение подкрепляется зафиксированной у Геродота и Страбона древней формой Танаис и наличием в современном осетинском языке слова дон с указанной семантикой. При этом Р. А. Агеева не исключает и фракийскую этимологию32.

См. новейший обзор имеющихся археолого-исторических данных и лингво-этимологических показаний, связанных с гидронимом Дон, у И. В. Крюковой и.

28 Топоров В. Н., Трубачев О. Н. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М.: Издательство АН СССР, 1962. С. 242.

29 Гульшин И. Ф. К происхождению названия «Воронеж"// Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж: Издательство ВГУ, 1985. С. 31−37.

30 Там же. С. 33.

31 Агеева Р. А. Происхождение имен рек и озер. М.: Наука, 1985. 144 с.

32 Там же. С. 35.

В.И. Супруна33. Они полагают: «Скорее всего, название Дон было дано в низовьях, а в верховьях, занятых славянами, у реки было иное название"34. Не исключено, что оно было как-то связано со словом тихий. Отсюда и сочетание тихий Дон25.

В статье, посвященной донской топонимии, 3: В. Рубцова кратко описывает некоторые географические апеллятивы, функционирующие в говорах изучаемой территории: байрак и его вариант буерак с не отмеченным исследовательницей значением 'овраг на берегу реки', которое часто фиксируется в Липецкой области, яр/ ер и производное от них ерик ''неглубокий длинный овраг', рубеж (ударение З. В. Рубцовой не указано. — JI.M.) 'естественная граница, чаще по урочищам, между населенными пунктами', пуп с семантикой 'возвышенное место'. Подробнее об этих географических апеллятивах см: ниже. О названиях Липецкой области писал-и Е. С. Отин. Одну из своих работ он посвятил славянской гидрографической терминологии: в топонимии пп.

Подонья. Вначале он перечисляет местные географические апеллятивы, среди которых много употребляющихся в говорах изучаемой территориираспределяет их в зависимости от степени их топонимизации. Часто встречаются слова балка, боерак, ерик, колодезь, лог, россошъ и др.- реже отмечаются верх, вершина, паника, паниковец, провал, рог, родник, хомутец и проч. ¦

Значительную часть статьи Е. С. Отин отдает анализу уже упомянутого географического термина колодезь. Данное слово в период формирования.

33 Крюкова И. В., Супрун В. И. К историко-лингвистическому изучению донскойгидронимии// Вопросы ономастики. 2004. № 1. С. 77−79.

34 Там же. С. 77.

35 Там’же. С. 77−78.

36 Рубцова З. В. Из истории донской топонимии// Историческая ономастика. М.: Наука, 1977. С. 217 250. • ' донской гидронимии имело значение 'источник, небольшая водная артерия'. Систему наименований с указанным корнем можно разделить на несколько разрядов. К первой группе относятся случаи самостоятельного функционирования термина в качестве гидронима (река Колодезь). Второйболее распространенный — тип включает двухкомпонентные и многокомпонентные названия (река Белый Колодезь). Сюда примыкают и названия поселений, в составе которых есть рассматриваемый термин, а гидроним либо не зафиксирован, либо видоизменен (сельцо Колодезь). Отдельно описываются географические наименования в форме прилагательных (овраг Колодезный). Подобные единицы — позднейшего происхождения и соотносятся с таким значением апеллятива колодезь, как 'колодец, то есть глубокая яма, служащая для добывания воды', хотя автор не исключает возможность производности топонимического прилагательного от термина, и в таких случаях «перед нами не „чистые“ апеллятивы в топонимической функции, а переоформленные термины» (ручей Колодезь/ Колодезный) .

Отдельный очерк посвятил Е. С. Отин именованию левого притока Дона.

JQ.

Битюг. Выдвигается гипотеза об ономасиологическим сдвиге битюг}> Битюг2, а значит, гидроним помещается «в «анимальный» ряд речных названий с непереоформленной апеллативной основой (Жеребец, Бык, Бобр, Волк и др.), точнее — в ту его разновидность, которая содержит названия со смысловой доминантой 'домашняя лошадь'"40.

Ученый занимался этимологией гидронима Красивая Меча. Он, вслед за А. И. Соболевским, возводит второе слово к древнерусскому меча 'медвежья'.

37 Отин Е. С. Ареал славянских гидрографических терминов в топонимни Подонья// Проблемы восточнославянской топонимии. М.: Издательство МФГО, 1979. С. 8−10.

38 Там же. С. 8.

39 Отин Е. С. Из этимологических исследований донсклй гидронимии (к вопросу о первичном звене в коррелятивной паре битюг// Битюг)!I Отин Е. С. Избранные работы. Донецк: Донеччина, 1997. С. 237−250.

40 Там же. С. 243. мечька 'медведица'), мотивируя свою версию тем, что в донской гидронимии есть название Медведица, к тому же в лесах исследуемой территории еще в XVIII веке водились медведи. По происхождению Меча — субстантивированное прилагательное, относящееся к утраченному с течением времени слову река (Меча ртЬка> Меча). Наименование реки получило определение Красивая только в XIX веке (в летописях она называлась просто Мечей, в книге «Большому чертежу», относящейся к началу XVII века, — Быстрой Мечей). Это позволяет Е. С. Отину сделать вывод о том, что прилагательное заимствовано из имени какого-то населенного пункта, так как оценочные наименования более характерны для селений, а не для рек41.

Заслуживают внимания статьи Е. С. Отина о географическом названии Лебедянь как об одном из донских топонимов наань42. Ученый выступает против этимологий данного топонима, прямо отсылающих к нарицательному существительному без установления истории развития формы имени и его первичного значения. Важно, что Лебедянь входит в один из «малых топонимических типов» — с финальюань. Названия с таким формантом встречаются на всей восточнославянской территории: например, в донской гидронимии — Лугань, Потудань, Птань, Усмань, Форостань, Холань. В книге «Большому чертежу» Лебедянь зафиксирована как наименование притока Дона, в XVIII веке возникает сохранившаяся до конца XIX века Лебедянка. В начале XX века происходит полная замена старых именназвание Лебедянь речка получила после построения на ней одноименного города. Эта единица приводится и как название озера, что позволяет.

41 Отин Е. С. Топонимия поля Куликова. Меча// Русская речь. 1980. № 6. С. 73−75.

42 Отин Е. С. Лебедянь в кругу других донских топонимов наань (из материалов к «Русской энциклопедии»)// Вторая научно-практическая конференция «Исторические названия — памятники культуры». Выпуск 2. М.: Издательство Фонда культуры, 1991. С. 140- Отин Е. С. Лебедянь// Русская ономастика и ономастика России. М.: Школа-Пресс, 1994. С. 117−118. реконструировать составной описательный топоним Лебединое озеро, который распространился на реку и поселение возле нее43.

О топониме Лебедянь писал и И. Г. Добродомов: «На русской почве нередки географические названия, образованные от имени растения лебеда (Лебедин, Лебедянь и др.), но они оказались слитыми с названиями по птице лебедь и требуют специальных разысканий по их различению"44.

В ' статье «Ряжск или Рясск"45 Е. С. Отин пытается проследить историю названия города Ряжска в связи с гидронимами, которые имеют в своем составе слово Ряса. Отправной точкой в анализе является значение народного географического апеллятива ряса 'мокрое место, топь'46. Ср. также: «Гидроним Ряса соотносится с рязанским диалектным словом ряса в значении «топкое, мокрое место"47.

На основе анализа большого числа письменных источников Е. С. Отин устанавливает первоначальную форму множественного числа — Рясы. Это название носила обширная заболоченная местность с десятками ручьев, от слияния которых образовалась река Становая Ряса, — благодаря контактному переносу имя урочища переходит на реку с притоками. В актах приводится вариант с уменьшительным суффиксом — Ряски. Станичная служба на Рясском поле потребовала дифференцированного обозначения самых крупных водных источников: так появляются Становые Рясы, Большие Рясы, Раковые Рясы и др. Следующим этапом в грамматическом развитии гидронима стало приобретение им формы единственного числа. В результате появляются.

43 Отин Е. С. Лебедянь// Русская ономастика и ономастика России. М.: Школа-Пресс, 1994. С. 117 118.

44 Добродомов И. Г. Потудань (этимологический этюд)// Центрально-черноземная деревня: история и современность. М.: Типография РАСХН, 1992. С. 114.

45 Отин Е. С. Ряжск или Рясск! I Русская речь. 1996. № 2. С. 84−91.

46 Там же. С. 87.

47 Топонимический словарь Рязанской области. Выпуск 2. Рязань: Издательство РГПУ, 2002. С. 61. названия селений с частью Рясы во множественном числе, то есть происходит расподобление омонимичных именований.

Детально анализируются Е. С. Отиным вторичные описательные гидронимы. Становая — от стан 'местонахождение казаков'- Московая — вероятно, от Мостковая, то есть 'река, через которую перекинуты мостки', определение Раковая свидетельствует о богатстве речки раками и т. д. В источниках приводятся разные варианты названия правого притока Становой РясыГовенная, Говейная Ряса. Причину столь отрицательной характеристики этой реки на современном этапе выявить для Е. С. Отина не представляется возможным48. В связи с данным вопросом исследователем не анализируется современный диалектный материал: заболоченная речка Говёнки (форма множественного числа) существует и сейчас на территории поселка Хавенки. В сборнике «Липецк: начало истории"49 в основном представлены I материалы, в которых поднимаются вопросы, связанные с историей города Липецка. Прежде всего дискутируется время и место возникновения современного областного центра (находилось ли древнее поселение на том же месте, что и сейчас, или вблизи Сум на Украине, возникло в XIII веке либо в конце. ХУШ столетия и т. д.). Много внимания уделено летописным источникам, где есть различные упоминания о Липецке — Лаврентьевская, Симоновская, Никоновская, Воскресенская, Ермолинская и др. летописи. К тому же критического разбору подвергнуты многие положения, встречающиеся в исторических исследованиях Н. М. Карамзина, В. Н. Татищева, М. М. Щербатова и др.

И только одна статья посвящена лингвистической проблематике50. В ней прослеживается история названия областного центра, в частности кратко.

48 Отин Е. С. Ряжск или РясскН Русская речь. 1996. № 2. С. 90.

49 Липецк: начало истории. Липецк: Голос, 1996.142 с. рассмотрен вопрос образования и закрепления прилагательного липецкий. Н. П. Зверковская считает, что первоначальным названием нынешнего Липецка было Липовец, от которого регулярно посредством присоединения к базовой основе древнейшего и продуктивного, как в древнерусском, так и в современном русском языках, суффикса относительных прилагательныхъск- > -сообразовано оттопонимическое прилагательное липовецкой. В результате процесса падения редуцированых в слове липовечъский <Липовец (липовичъскыи <Липовица) происходили различные фонетические изменения, которые отражаются в вариантах написания: липовец — ъск — ыи > липовечъскыи, липовецъскыи, липовецкии (ср. греческий — грецкий, купеческий — купецкий). Современный топоним «получен» из более старого именования, которое включало в свой состав прилагательное липецкий и определяемое им существительное.

Таким образом, внимания ученых удостоились лишь некоторые, самые известные топонимы и географические апеллятивы Липецкой области, тогда как большая часть названий до сих пор изучена не была.

На фоне фрагментарного описания географических имен рассматриваемого региона становится понятным, почему в лексико1рафических источниках они представлены далеко не в полном объеме. Нельзя не учитывать и того, что большинство имеющихся работ появились в 1960;1970;х годах и во многом при их безусловной значимости устарели.

Кроме упомянутых трудов В. А. Прохорова, выполненных в форме историко-географических словарей, стоит обратить внимание на «Краткий топонимический словарь» В.А. Никонова51.

30 Зверковская Н. П. О названии центра Липовичского княжества XIII века и происхождении названия современного города Липецка// Липецк: начало истории. Липецк: Голос, 1996. С. 132−134.

51 Никонов В. А. Краткий топонимический словарь. М.: Мысль, 1966. 512 с.

Одной из особенностей этого труда являются эпизодические упоминания о псевдоэтимологиях (например, В. А. Никонов в конце статьи о гидрониме Ряса пишет, что «в качестве объяснения названия возникло и еще в нашем столетии приводилось анекдотичное предание, что при переправе у попа утонула ряса (одежда для богослужения)"52 и разговорных вариантах топонимов. В словаре фиксируются вышедшие в настоящее время из устного употребления производные от неофициального названия города Чаплыгина — Анбур, Ранбов <- Раненбург (ударения в этих формах В. А. Никоновым не указаны. -JI.M.)53.

Но в большинстве случаев приводятся только литературные формы и нормативные акцентные характеристики.

Во многих словарных статьях В. А. Никонов дает несколько этимологий. Так, он обобщает имеющиеся объяснения гидронима Дон (иранская и фракийская версии). По названию реки Воронеж он приводит точки зрения М. Фасмера, возводящего это слово к прилагательному вороной, Г. Е. Корнилова, считающего, что данная лексема тюркского происхождения. Говорит В. А. Никонов и о спорности толкования наименования Красйвая Меча, считая, что И. Д. Воронин, отстаивая образование Мечи от мордовского меш (мети) 'пчела', не учитывал удмуртское мечъ 'крутой, обрывистый' и балтийское меж 'лес'54.

Нашли свое место в словаре и названия областного и районных центров Липецкой области, хотя отсутствует, например, статьи о Воловом, Добром, Тербунах.

52 Никрнов В. А. Краткий топонимический словарь. М.: Мысль, 1966. С. 362−363.

53 Там же. С. 463.

54 Там же. С. 127, 89−90, 266.

В.А. Никонов, не отрицая происхождения названия Данков от гидронима Дон," более вероятным полагает, что «в основе личное имя Данко (уменьшительное из Даниил) с суффиксом принадлежностиов"55.

Город Лебедянь получил свое имя «из названия территориидо сих пор неизвестно, где лежала страна Лебедия, в которой до VIII в. обитали венгры"56.

О, именовании Задонск исследователь пишет так: «Первоначально монастырская слобода Тещевка (с XVI в.), звавшаяся задонской в качестве.

57 нарицательного, а не собственного именис 1779 г. — город Задонск" .

Именование Грязи В. А. Никонов предлагает этимологизировать из «рус. диалектного слова, означавшего «ил, тина, болото"58. И т.д.

Весьма информативным с точки зрения отражения в нем проприально-географической лексики Липецкой области является «Топонимический словарь Центральной России» Г. П. Смолицкой59.

В этом лексикографическом труде упомянуты некоторые топонимы и гидронимы изучаемой территории. Важным признаком словаря является последовательный критический анализ существующих научных точек зрения. Подробно характеризуется название Дон: автор, не игнорируя возможность фракийского происхождения, приходит к иранской этимологии60.

Детально анализируется, с преимущественным использованием версии А. И. Попова, наименование реки Воронеж: так как древнейшее название — Великая Ворона, родственными признаются гидронимы Великая Ворона, Ворона, Воронеж, Лесной Воронеж, Полъной Воронеж'. «Попытку связать гидроним с.

33 Никонов В. А. Краткий топонимический словарь. М.: Мысль, 1966. С. 115.

56 Там же. С. 230.

57 Там же. С. 143.

58 Там же. С. 1П.

39 Смолицкая Г. П. Топонимический словарь Центральной России. М.: Армада-Пресс, 2002. 416 е.- Смолицкая Г. П. Топонимический словарь Центральной России// Русская речь. 1994. №№ 4 — 2001. № 2.

60 Смолицкая Г. П. Топонимический словарь Центральной России// Русская речь. 1995. № 3. С. 88. антропонимом Воронег (Загоровский В.П.) нельзя считать удовлетворительной, поскольку личное имя не известно не только в русском языке, но и ни в одном из славянских"61.

Высказана точка зрения по поводу топонима Данков: «Название дано по гидрониму Донок, притоку Дона в верхнем течении» (в первом предударном слоге возникло [а] под влиянием южнорусского аканья, более раннего и сильного, нежели в литературном языке). Следовательно, Г. П. Смолицкая отвергает этимологию В. А. Никонова.

Этимологизируя название Лебедянь, автор словаря не соглашается с точкой зрения Е. С. Отина. Она, не приводя, впрочем, веских доказательств, считает, что «есть основания видеть в названии Лебедянь отраженное праславянское *lebetati/ *lebbteti, представленное, например, в сербохорватском lebetati 'начать раскачиваться, колыхаться' и 'дрожать, подрагивать, трястись'». Именование речки, которая имела зыбкую, волнистую поверхность, перешло впоследствии на селение.

Рассуждая о гидронимическом источнике этимологизации топонима Усмань, Г. П. Смолицкая пишет: «Существует несколько предположений о происхождении гидронима, вызванных преимущественно трудностями освоения иноязычного названия русским языком, вплоть до легенды о татарской красавице по имени Усмань"64. Наиболее вероятным она считает соотнесение указанного названия с иранским asman 'камень'. С течением времени «форма Усмань в условиях южновеликорусского акающего наречия вполне могла развиться из Асмань в Османь (ср. огурцы > огурцы и угурцы).

61 Смолицкая Г. П. Топонимический словарь Центральной России// Русская речь. 1995. № 1. С. 104.

62 Там же// Русская речь. 1995. № 3. С. 82.

63 Там же// Русская речь. 1996. № 5. С. 79.

64 Там-же// Русская речь. 2000. № 4. С. 88.

Конечноеан подравнялось поданъ, довольно частый гидронимический суффикс на центральной русской территории"65.

Допуская апеллятивную мотивированность названия Елец, Г. П. Смолицкая полагает, что оно может происходить и от прозвища Елец (женский род Ельца)66.

Есть в рассматриваемом словаре статья о наименовании поселка городского типа Лев Толстой (орфография Г. П. Смолицкой. — JI.M.). Прежнее название.

Астапово возводится к мужскому имени Астап как одному из разговорных f 1 вариантов канонического имени Евстафий .

Г. П. Смолицкая полагает, что первоначальное название нынешнего областного города было Липовка. Это наименование дано по реке Липовке, которая называлась еще и Липец, и Липица, что следует из более поздних топонимов Липецкие Заводы, Липецкие железные Заводы, Липецк. Название Лйпецк, по мнению исследовательницы, образовано аналогично.

ДО немецкому Лейпциг .

В топонимическом словаре «Географические названия мира"69 важнейшие топонимы Липецкой области также не оставлены без внимания. Обобщены и кратко изложены данные о таких топонимах, как Лйпецк, Данков, Елец, Задонск, ЛебедЯнь, Лев-Толстой, Чаплыгин, гидронимах Дон, Воронеж (в виде отсылочной статьи). Лаконичность словаря объясняется в предисловии: «Ссылки на использованную литературу приводятся. лишь по необходимости, главным образом при новых оригинальных этимологиях или в случаях приведения взаимоисключающих, но в равной мере убедительных.

65 Смолицкая Г. П. Топонимический словарь Центральной России// Русская речь. 2000. № 4. С. 88.

66 Там же//Русская речь. 1995. № 4. С. 82.

67 Там же// Русская речь. 1996. № 5. С. 80.

68 Там же// Русская речь. 1996. № 5. С. 82.

69 Поспелов Е. М. Географические названия мира. Топонимический словарь. М.: Русские словари, 1998.504 с.

70 Там же. С. 244, 132, 239, 239,457, 144,104. гипотез. Подчеркнем, что названия крупных, широко известных объектов, составляющих основу словаря, рассматривались многими исследователями, причем предлагаемые ими этимологии весьма различны по степени достоверности. В подобных случаях задача автора заключалась в отборе наиболее убедительных гипотез"71.

При изучении ономастической системы нельзя обойтись без оттопонимических прилагательных и названий лиц по месту жительства.

В «Словаре названий жителей РСФСР"72 лексикографируются только именования с литературными суффиксами и — их вариантами (все формы приводятся с ударениями): мужской род — -ец (село Доброе —» добровец), -инец (село Трубетчино трубётчинец), -чанин (город Липецк —> липчанин) — женский род —к (а) (город Лебедянь —> лебедянка), -чанк (а) (село Доброе —> добровчанка) — множественное число — -ц (ы) (село Троекурово —> троекуровцы), -чан (е) (город Липецк липчане). Как видно, в словаре указаны даже наименования жителей некоторых сел Липецкой области. Но в нем нет, например, образования женского рода от топонима Данков, потому что с формантомк (а) не может получиться полноценного именования по месту жительства данного типаназвания жителей в форме мужского и женского рода не производятся от официального имени поселка Лев-Толстой, а производное во, множественном числе (лев-толстовцы) является надуманным, искусственным, так как почти не употребляется в современной живой речи. Кроме того, составители словаря не зафиксировали наименования лиц с разговорными, диалектными суффиксами.

71 Поспелов Е. М. Географические названия мира. Топонимический словарь. М.: Русские словари, 1998. С. 5.

72Словарь названий жителей РСФСР. М.: Советская энциклопедия, 1964. 400 с.

73 Та^ же. С. 162−164.

Та же ситуация складывается при анализе «Словаря названий жителей р *.

СССР"74, в нем указываются производные только от наименований областного и районного центров, в том числе от прежнего наименования города Чаплыгин — Раненбург (раненбургцы) .

Настойчиво декларируя нормативность своего словаря, И. Л. Городецкая и Е.А. *" Левашов76 заявляют о том, что внешне он предстает как словообразовательный. В нем «сопоставляются лексические пары, связанные отношениями структурно-семантического предшествования (географическое имя как производящая основа) и следования (название жителей как производное слово)"77. Авторы указывают формы множественного числа, а в единственного числе приводят только мужской род: Задонск задбнцы, t задонецСтановое —> становлянцы, становлянецТербуны —> тербунцы, п о тербунецУсмань —> усманцы, усманецХпевное хлёвенцы, хлёвенец .

В «Словаре прилагательных от географических названий Е.А. Левашова79 упоминаются образования от самых крупных городов и поселков Липецкой области (но, например, производное от имени районного центра Доброго не дано): Липецк лйпецкий, Грязи грйзинский, Данное данковский, Елец елецкий, Лебедянь Лебедянский, Лев-Толстой лев-толстовский, Чаплыгин -> чаплйгинский80. В очередной раз надо отметить: словарь имеет нормативный характер — слова, ограниченные в употреблении исторически, территориально или стилистически либо маркированы соответствующими пометами, либо не указываются вовсе.

74 Словарь названий жителей СССР. М.: Русский язык, 1975. 616 с.

73 Там же. С. 168−169.

76 Городецкая И. Л., Левашов Е. А. Русские названия жителей. М.: ООО «Русские словари»: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2003. 364 с.

77 Там же. С. 6.

78 Там же. С. 110, 273,286, 302,313.

79 Левашов Е. А. Словарь прилагательных от географических названий. М.: Русский язык, 1986. 550 с.

80 Там, же. С. 268−269, 139, 144, 27, 262,263, 506.

На основе рецепции ономастики Липецкой области в отечественной науке можно сделать следующие выводы: в имеющихся немногочисленных работах анализу — по преимуществу описательному и этимологическому — подвергаются в подавляющем большинстве случаев только официальные именования, во многих публикациях встречаются весьма спорные доводы, появляющиеся из-за неполноты охвата материала, из-за игнорирования диалектного именного инвентаря, многоаспектная словообразовательно-номинационная интерпретация которого и входит в задачи этой работы.

II. КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ ЛИПЕЦКИХ ГОВОРОВ.

Анализ имен собственных невозможен без предварительного ознакомления с характеристикой говоров, в системе которых они функционируют. Можно со всей уверенностью утверждать: нет ничего в ономастике (топонимии, микротопонимии, антропонимии и т. д.), чего нет или прежде не было в диалектах. Конечно, социально-политические процессы, протекающие в российском обществе в XX — начале XXI вв., вызывают сильные изменения в русских говорах, сократив их насыщенность собственно диалектными чертами. Однако диалекты, существующие в условиях территориальной и временной преемственности, демонстрируют структурную устойчивость, консерватизм, что присуще живой языковой разновидности. Это заставляет сомневаться в безусловности следующих черт, которые исследователи приписывают территориальным лингвоформам новейшего времени: «1) социальная и возрастная ограниченность круга носителей «чистого» диалекта- 2) ограничение сферы использования диалекта семейными и бытовыми ситуациями- 3) образование полудиалектов как результат взаимодействия и взаимовлияния различных говоров и связанная с этим перестройка отношений между элементами диалектных систем- 4) социальное и ситуативно-стилистическое варьирование диалектных средств- 5) негативная оценка носителями диалекта их собственной речи и сознательная ориентация на литературную норму"1.

И, разумеется, категорически нельзя разделить мнение, согласно которому русские говоры в современной языковой ситуации якобы занимают л периферийное место и подвергаются тотальному нивелированию .

1 Крысин Л. П. Формы существования (подсистемы) русского национального языка// Современный русский язык. Социальная и функциональная дифференциация. М.: Языки славянской культуры, 2003.'С. 52.

2 Калнынь Л. Э. Русские диалекты в современной языковой ситуации и их динамика// Вопросы j1.

Говоры исследуемого региона входят в состав южновеликорусского наречия и относятся в соответствии с разными лингвотерриториальными делениями русского языка к Восточной (Рязанской) диалектов, Юго-Восточной зоне Восточной (Рязанской) группе диалектов4 или Юго-Восточному диалектному типу5, что и определяет их основные черты6.

ФОНЕТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ 1) недиссимилятивное (сильное) аканье, при котором «<о> и <а> совпадают в первом предударном слоге в [а] (точнее в [а], в ином обозначении — [аъ], то есть в звуке несколько более закрытом, чем ударный • [а])"'7 — гов[а]рить, к[а]вёр, м[а]золъ, н[а]вар, [а]дна, с[а]лить 2) говоры Липецкой области характеризуются разными типами яканья, но наиболее определенно выделяются два.

С одной стороны, здесь встречается сильное яканье: «В первом предударном слоге на месте гласных фонем неверхнего подъема языкознания. 1997. № 3. С. 115−124.

3 Опыт диалектологической карты русского языка в Европе с приложением Очерка русской диалектологии. Составили члены Комиссии Н. Н. Дурново, Н. Н. Соколов и Д.Н. Ушаков// Труды Московской диалеетологической комиссии. Выпуск 5. М.: Синодальная типография, 1915. С. 28.

4 Захарова К. Ф., Орлова ВТ. Диалектное членение русского языка. М.: Просвещение, 1970. С. 132 134.;

5 Пшеничнова Н. Н. Типология русских говоров. М.: Наука, 1996. С. 108−112.

6 Основные положения диалектной характеристики выработаны на основе анализа полевых записей и следующих работ:

Головин В.Г., Головина Л. И., Проворотова Е. А. Говоры Липецкой области. Воронеж: Издательство ВГПИ, 1987. 80 е.,.

Колесов В.В., Трубинский В. И., Ивашко Л. А., Капорулина Л. В., Черепанова О. А. Русская диалектология. М.: Дрофа, 2006,268 е., Пожарицкая С. К. Русская диалектология. М.: Академический Проект: Парадигма, 2005. 256 е.,'.

Русская диалектология/ под ред. JI.JI. Касаткина. М.: Издательский центр «Академия», 2005.-288с.

Русская диалектология/ под ред. В. В. Колесова. М.: Высшая школа, 1998.208 е., Русская диалектология/ под ред. П. С. Кузнецова. М.: Просвещение, 1973.280 е., Трубинскиий В. И. Русская диалектология. Говорит бабушка Марфа, а мы комментируем. СПб.: Филологический факультет СПбГУМ.: Издательский центр «Академия», 2004. 208 е.,.

Язык русской деревни. М.: АО «Аспект-Пресс», 1994. 160 с.

7'Рус6кая диалектология/ под ред. JI.JI. Касаткина. М.: Издательский центр «Академия», 2005. С. 37. Q произносится всегда [а]". Например: об[ва]ди, [н'а]стыдно, [р'а]сунок, [б'а] да.

С другой стороны, фиксируется и диссимилятивное яканье, которое в самом' общем виде можно представить так: оно определяется зависимостью предударного гласного от качества ударенного гласного, при этом наблюдается диссимиляция, расподобление ударенного и предударного гласных по подъему. Перед гласными верхнего подъема [и, ы, у] произносится гласный нижнего подъема [а], перед гласным нижнего подъема а] произносится гласный верхнего подъема [и]9. Звуки же [э], [о] и [/fe] могут t 1 ' функционировать двояко: то как гласные верхнего подъема (на изучаемой территории — чаще), то как гласные нижнего подъема. Ср. об[ва]ди, [н а]стыдно, [~р'а]сунок, [б'и]да «I ь о «.

3) произношение гласного [а] в первом предударном слоге после шипящих и[ц] — ж[а]лезо, ж[а]мчужный, ц[а]на, ч[а]рвивый, ш[а]ршавый.

4) [ъ] на месте <у> во втором предударном слоге — м[ъ]жики, р[ъ]кава, с[ъ]ндуки;

• '5) протетические гласные в начале слова и эпентические гласные в группах согласных — [а]громадный, [а]ржаной, п[а]шеница.

I '.

6) наличие фонемы <у> нужно диагностировать крайне осторожно. В некоторых говорах (Чаплыгинского, Данковского, Добровского районов) она отсутствует вовсе, в других (Лебедянского района) — четко фиксируется. Для части диалектов правильнее говорить о вариативном произношении щелевого/ смычного звуков, при этом установить стройную модификационную типологию не представляется возможным. Ср. [г]олова, [г]оршок, мо[г]учий, о[г]ород, по[г]ода — [у] олова, [у]оршок, мо[у]учий, о [у ]ород, по[у]ода- [у/г]олова, [у/г]оршок, мо[у/г]учий, о[у/г]ород, по[у/г]ода.

8 Русская диалектология/ под ред. JI.JI. Касаткина. М.: Издательский центр «Академия», 2005. С. 43.

9 Там же. С. 44.

Это подтверждается личными наблюдениями над современными I.

I" ь ¦•> | говорами и отчасти материалами Диалектологической картотеки Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

Установленная трехчастная классификация бытования в липецких диалектах щелевого и смычного согласных находится в противоречии со следующим утверждением: «Всем говорам Липецкой области свойственно фрикативное у"10. •.

Без исключений [у] отмечается лишь в. парадигме слова Бог, в формах родительного падежа от лично-указательного местоимения он, оно и родительного падежа единственного числа мужского и среднего родов прилагательных, местоимений-прилагательных и причастий — Бо[у]а, е[у]о, красиво [у]о, то [у]о, третье[у]о;

7) свидетельством того, что в. прошлом фонемы <у> - <у> употреблялись последовательно, является наличие местоименных наречий • •" «тоды 'тогда' и иде 'где' и широкое распространение произношения.

II.

И]ермания, то есть перед гласными переднего ряда [у] меняется на [j] ;

Г.

8) эпизодическое — встречающееся только в речи старейших коренных I жителей — произношение [хв], [хб] на месте [ф], [ф" ] [хв]абрика, [хв]артукг •' • «кон[х&]ета, [хв]ермер;

9) [у] на месте <в> перед согласными в отдельных словах — [у]нука 'внучка';

10) твердые долгие шипящие [ж:], [ш:] - до[ж:]и, [ш:]ека, [ш:]епка, [ш:]уплый;

11) [j] отличается большей напряженностью, чем в литературном языке V звук похож на шумные согласные). Поэтому он может произноситься и после гласного перед [и] - воробь[}]и, mo[j]u, ceo[j]u, соловь[]]и, meo[j]ir,.

10 Головин В. Г., Головина ЛЖ, Проворотова Е. А. Говоры Липецкой области. Воронеж: Издательство ВГПИ, 1987. С. 7.

Подробнее см.: Аванесов Р. И. Качество задненебной фрикативной согласной перед гласными переднего ряда// Аванесов Р. И. Русская литературная и диалектная фонетика. М.: Просвещение, 1974. С. 180−188.

• • - «••.

12) эпизодический [р'] на месте твердого [р] и наоборот — [р] вместо [р" ] кома[р'], ок[р'а]пивитъся, ск[ры]петъ, ск[ры]жапель 'сорт яблок';

13) результаты ассимилятивного прогрессивного смягчения [к], в том.

19 числе и перед [ч] и [j]. Это подразумевает следующее: в период действия прогрессивного смягчения заднеязычной шипящая фонема была представлена мягким звуком [ч'], а средненебная фрикативная — аллофоном 0J: люлъ[к'а], нянь [к'а]', толъ[к'а], девоч[к'а], пышеч[к'а] 'сорт яблок', руч[к'а], чай[к'а];

14) аналогическая мена глухих звуков на звонкие и звонких — на глухие: велосипе[т]ы, ке[т]ы, автобу[з]ы. Данные примеры свидетельствуют о «неправильной» реакции на нейтрализацию в слабых позициях глухих и звонких согласных;

17) ударение в. подавляющем большинстве слов соответствует литературному, но в некоторых случаях стремится к конечному гласному.

• При этом зафиксированы слова с особыми диалектными акцентамидикая, лёгко, родный, цыган, холодно.

МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ч.

1) постепенное уменьшение количества имен существительных среднего рода, переход их в состав мужского (редко) и женского (чаще) родов — платья, ведрушка, полотенец;

2) одним из следствий предыдущего процесса следует считать ' употребление слов звездо, мятло. Вполне реально и другое объяснение: во времена стабильного положения слов среднего рода они могли оказывать аналогическое влияние на существительные других родов: звездо — как ребро;

12 О необходимости особого рассмотрения при прогрессивном смягчении заднеязычных позиций после [j] и [ч'] см.: Касаткин JI.JI. Прогрессивное ассимилятивное смягчение задненебных согласных в русских говорах. М.: Наука, ]968. С. 76−84.

3) преимущественная ориентация всей морфологической системы на женский род — плохая тесто, снятая молоко, красивая одеяла.

Но говорить о том, что «во многих местах средний род отсутствовал *у вообще (выделено мной. — JI.M.)», нельзя, так как для утраты категории среднего рода нужна последовательная замена парадигмы склонения* «• • «» среднего рода на систему форм либо мужского, либо женского рода, а подобной модели нет ни в одном русскомговоре14;

4) отдельные «подвижки» в родовой принадлежности и распределении по типам склонения имен существительных — мужчин (м.р., 1 склонение), мыш (м.р., 1 склонение), мят, сод (м.р., 1 склонение);

5) окончаниее в родительном падеже существительных 2 склонения с предлогом у (хотя встречаются отдельные примеры и си/ -ьг), в остальных предложных конструкциях отмечается флексияи/-ы —ужане, у козе, хотя .у коровы,. но без яды;

6) для выражения семантики 'мать мужа' используется t.

I • существительное свекровья, которое, следовательно, относится ко 2 склонению;

7) окончаниее в дательном и, предложном падежах 3 склонения* - в грязе, к лошаде, в пыле;

8) окончаниее в родительном падеже существительных 3 склоненияиз двере, из пече, из роже;

9) форма творительного падежа существительных 3 склонения совпадает с аналогичной формой 2 склонения — с костей, с солей, шалей.

Таким образом, существительные 3 склонения подверглись и подвергаются интенсивному влиянию со стороны 2 склонения;

13 Випенский М. М. Традиционный народный быт и прикладное искусство// Виленский М. М. Сборник материалов 1-й Липецкой районной конференции по краеведению (25−27 мая 1989 года). Липецк'- Липецкая областная типография, 1995. С. 33.

14 Кудряшова Р. И. Утрата категории среднего рода в хоперских говорах (явления перехода среднего рода в мужской)// Диалектная и литературная разговорная речь. Волгоград: Издательство ВГПИ, 1974. С. 100. J.

10) существительные дочь и мать относятся в большинстве исследованных говоров к такому типу соотношения именительного-винительного и косвенных падежей, когдаерналичествует только в формах.

• ф — * f косвенных падежей: и.п. дочь, матьв.п. дочь, матьр.п. матери и т. д.

Но в некоторых диалектахерпостоянно и в винительном падеже: и.п. мать, дочьв.п. дочерю, матерюр.п. матери и т. д. (по классификации А. И. Сологуб — это соответственно первый и третий тип корреляции именйТельного-винительного падежей слов мать, дочь15);

11) существительные среднего рода с праславянской основой на *еп типа вымя, имя, семя, относимые в разряд разносклоняемых, имеют парадигму форм, в которой винительный падеж (с отсутствием, как и в именительном, -ен-) извлечен из 2 склонения: имю — как землю: и.п. имя р.п. имяни д.п. имяни в.п. имю т.п. имянем п.п. (о) имяни.

Такая система форм отсутствует в четырехчастном перечне О.Е. Кармаковой16;

12) формы именительного падежа множественного числа с ударным окончаниемя у существительных женского рода с основой на мягкий I согласный — зеленя, площадя, гиинеля.;

13) основа наjв именах существительных представлена шире, чем в литературном языке: батонъя, карманъя;

14) формы именительного падежа множественного числа существительных типа волк с ударением на флексии — волкЙ, воры.;

15 Сологуб А. И. Соотношение И.-В. падежей и основа косвенных падежей существительных мать, дочь// Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров по материалам лингвистической географии. М.: Наука, 1970. С. 69. ¦" 16 Кармакова О. Е. Словоизменение существительных среднего рода на *шеп в русских говорах// Диалектография русского языка. М.: Наука, 1985. С. 111−119.

15) широкое распространение окончания существительных множественного числа мужского родаа — мозга- 16) безударное окончаниеи/ -ы в именительном падеже существительных среднего рода — окны, пятны, сёлы;

17) массированное распространение окончанияов/-ев родительного падежа* числа на существительные среднего рода — делов, местов,, обьцежитиев;

18) формы именительного падежа множественного числа кратких предикативных прилагательных с окончаниеми после мягкого согласногоради, сыти;

19) совпадение окончаний в-еу личных и возвратного местоимений в формах родительного-винительного и дательного-предложного падежей единственного числа —у мене, к себе;

20) среди местоимений отмечена форма к ему (к яму) — без вставного '[")-" «.

21) «выравнивание основ» глаголов, идущее в направлении от основы прошедшего времени к основе настоящего времени: махал и махает, пробовал и пробовают;

22) образование форм инфинитива глаголов, основы которых не оканчиваются на тематический гласный и формы прошедшего времени t которых имеют нафлексийное ударение, происходит в рамках так называемой «третьей системы"17, характеризующейся ударением на основах и отсутствием финальногои: везтъ, месть, несть, ростъ;

23) все глаголы так называемого общего спряжения с безударными ! окончаниями имеют в говорах единую систему флексий, нейтральную по.

1 Я отношению к I и II спряжению: видютъ, колють, парютъ;

24) глагол лечь функционирует исключительно с основой наж, что не предполагает чередования сг: ляжу, ляжешь;

1 17 Русская диалектология/ под ред. JIJ1. Касаткина. М.: Издательский центр «Академия», 2005. С. 143.

18 Там же. С. 147.

25) глагол мочь имеет особый тип альтернации — могу, можешь, можутъ;

26) отсутствие чередования заднеязычных с шипящими в спрягаемых формах глагола — волокёшъ, текёть, жгётъ, стерегём.

27) конечная фонема <т'> в окончаниях 3 лица единственного и.

I 1 множественного чисел глаголов — гниёть, спить, мажуть, храпять;

28) отсутствие <т'> в формах единственного числа настоящего времени глаголов — делая, едя, одевая, пиша.

Необходимо оговориться, что во всех русских говорах глагольные формы без конечных <т> и <т '> характеризуются признаком факультативности, то есть всегда сосуществуют с формами на <т> и <т '>19;

29) ударный гласный [о] в формах настоящего времени глаголов вместо литературного [а] — в [о]лишь, в[о]ришь, пл[о]туть 30) произношение [э] под ударением в личных окончаниях I спряжения после мягких согласных, кроме заднеязычных: пойд[е]шь, найд[е]м.

31) формы прошедшего времени убег/ убёг, убегла/ убёгла, убегло/ убёгло, «убегли/ убёгли, которые, естественно, образованы от инфинитива глагола убечь;

32) тенденция к неподвижному ударению на флексии в форме прошедшего времени глагола быть — было;

33) форма повелительного наклонения от глагола лечь — ляжь;

34) наличие во всех формах возвратных глаголов вторичного конечного [т], — присоединяемого к постфиксу: заливаютцуть, купаютцуть, у л ы бают цут ъ;

35) деепричастия с суффиксоммши — емши, раздемши, разумши;

36) яркой особенностью морфологической системы говоров Липецкой области является употребление в них наречий типа верхами, пешками, телешами 'либо без верхней одежды, либо без одежды вообще'.

19 Бромпей С. В., Булатова JI.H. Очерки морфологии русских говоров. М.: Наука, 1972. С. 244.

Они принадлежат к лексико-семантической группе «способ передвижения или положения», члены которой были впервые зафиксированы собирателями диалектов как раз в Раненбургском уезде Рязанской губернии «• ныне^ как указывалось, это Чаплыгинский район Липецкой области). Подобные слова позволили А. Ф. Журавлеву говорить «о допустимости в грамматическом строе русского языка в его региональных разновидностях или стилистических подсистемах. согласования по числу между членами предложения, не состоящими друг с другом в прямой синтаксической зависимости"20. Иными' словами, ученый выдвинул гипотезу о возможном наличии у русских наречий категории числа;

32) иначе, чем в литературном языке, звучат местоименные наречия сюдысюда', туды 'туда'.

СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ.

• «««.

В этой рубрике будут перечислены только самые распространенные и яркие- • черты, характеризующие апеллятивную деривациюи словообразование. Конечно, в ходе исследования данный перечень существенно пополнится.

1) во всех исследованных населенных пунктах отмечен диалектный. суффикс невзрослостиок вместо литературногоонок/ -ёнок — телок, цыплок, ягнок;

2) употребление слова курёнок в значении 'курица';

3) среди’словообразовательных средств суффиксыенн (ый) иинн (ый) со значением чрезмерного преувеличения более продуктивны, чем в литературном языке: огроменный, гладченный, большинный;

4) широко распространено употребление слова зачать в значении 'начать*.

I «««.

20 Журавлев А. Ф. Об одном периферийном явлении в русской морфологии: категория числа у наречия/Юбщеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования (далее — OJ1A). 1978. М.: Наука,. 1980. С. 234.

Основой для приведенной классификации послужили личные выводы, а также наблюдения Ю. С. Азарх, сделанные в широких рамках Юго-Восточной диалектной зоны21. И именно поэтому они нуждаются в некотором уточнении.

Так, прилагательные со значением безотносительно высокой степени проявления признака наищий (гладищий) в изучаемых диалектах встречаются изредка, синонимизируясь, по-видимому, со словами типа гладченный., ,. Аналогичная ситуация складывается и с названиями лесных массивов: дериваты с суффиксомняк все же преобладают над образованиями сник:

I I >¦ березняк — березник.

Кроме того, в липецких говорах вообще не были отмечены бессуфиксальные собирательные имена существительные с дополнительным «I «• «* |>

00 значением отрицательной обозначаемости (клопа, сора) .

1 «1.

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ЯВЛЕНИЯ.

Конечно, лексикографическое и монографическое изучение диалектной лексики, особенно интенсивно проходившее во второй половине XX века, t «1 существенно расширило представление о составе и характере лингвотерриториальных различий на уровне лексики и словообразования: «Оно позволило выявить не только структуру многих семантических групп,, но и уяснить, в каких семантических сферах языка эти диалектные различия возникают чаще всего и с чем они оказываются связаны — с разным обозначением тех или иных понятий, с разной морфемной структурой однокоренных слов, с разной семантикой одних и тех же слов или наличием ~ отсутствием тех или иных слов при обозначении реалий внешнего мира"23.

21 Азарх Ю. С. Русское именное диалектное словообразование в лингвогеографическом аспекте. М.: Наука, 2000. С. 163−164.

22 Там же. С. 163.

23 Вендина Т. Н. Лексический атлас русских народных говоров (пробный выпуск): предварительные.

Вместе с тем необходимо признать, что в настоящее время есть серьезные лакуны (во многих случаях оправданные) как объеме и качестве I г ~ •" ф «» фактического материала, так и в его теоретическом осмыслении.

Для подтверждения насущной необходимости изучения нарицательной лексики, функционирующей в говорах Липецкой области, ниже в качестве фрагментарной иллюстрации приводятся имена собственные разных разрядов (микротопонимы и антропонимы). В их основе лежат единицы, лексщсо-семантические варианты которых не внесены в «Словарь русских народных говоров» (далее — СРНГ), который представляет собой наиболее полный диалектно-лексикографический свод. улица Апт&шкино — аптышка имеет семантику 'работящий, умелый человек'- гора Булдьгжки — булдыжки 'некрасивые, толстые ноги'- мост Вол венка — волвёнка 'большое, неудобное для рубки полено'- прозвище Гунак — 'глупый человек'- прозвище Жйчкя — жЙчкя 'хитрая женщина'.

Приведенная выше характеристика говоров является первой попыткой свести воедино диалектные особенности Липецкой области. Малая изученность диалектов этого региона позволяет говорить о необходимости сбора нарицательной лексики по специальным, приспособленным к местным.

• у условиям программам и сведения ее в словарь и атлас. Издания такого типа, составленные в соответствии с требованиями современной лексикографической и картографической науки, облегчили бы работу диалектологов, этнографов, историков, ономастов: «Системный подход к картографическому освоению диалектной лексики даст возможность для решения еще одной принципиально важной для отечественной диалектологии задачи — составления полного реестра лексических диалектизмов, что позволит заложить фундамент для последующей.

1 итоги//. Вопросы языкознания. 2004. № 2. С. 4. обобщающей работы по систематизации диалектных различий на уровне лексики и словообразования и создать лексикологию русских народных говоров"24. Это, безусловно, помогло бы вузовским и школьным. преподавателям, одна из задач которых состоит в воспитании любви и бережного отношения к говорам: «Диалекты русского языка — реалия I настоящего времени. Они не исчезнут в ближайшем будущем. Однако они заметно изменяются, деградируют. В стране возникло широкое движение за сохранение и восстановление памятников культуры. Язык — тоже памятник культуры. Он также нуждается в бережном, любовном к нему отношении.

• Кроме действий, направленных на задержку разрушения русских диалектов, необходима и наиболее полная фиксация их современного состояния. Эта задача не может быть решена теми немногими специалистами, которые ведут ' полевые записи диалектной речи. Необходимо создавать в сельских и районных школах, в диалектологических кабинетах вузов фонды магнитофонных записей речи представителей местных говоров. Эти записи уже сейчас — бесценные памятники русской народной культуры. Со временем же их значение неизмеримо возрастет"25.

Таким образом, современная диалектология и топонимика (шире.

I, ономастика) соотносятся друг с другом по принципам и методам анализа языкового материала и соединяют традиционный структурно-семантический анализ с относительно новыми коммуникативным и концептуально-культурологическим аспектами. Гармоничное сочетание разных источников — делает их чрезвычайно востребованным компонентом в познании родного языка — во всем богатстве его структурно-функциональных типов.

24 Вендина Т. И. Лексический атлас русских народных говоров (пробный выпуск): предварительные итоги// Вопросы языкознания. 2004. № 2. С. 18. .25 Касаткин Л. Л. Русские диалекты и языковая политика// Русская речь. 1993. № 2. С. 90.

Ш. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

С середины XX века в отечественной и зарубежной лингвистике наблюдается неослабевающий интерес к разноаспектному анализу топонимической лексики.

При этом наибольшей исследовательской популярностью пользуется вопрос о структурно-словообразовательной и номинационной типологии: географических названий. Данная проблематика предусматривает рассмотрение всей совокупности единиц, именующих, как правило, значительные объекты (реки, города, сельские населенные пункты и т. п.) и широко известных в пределах какого-региона. В ходе анализа принимается их одноили многоуровневая группировка: по разновидностям географических реалий, по семантике основ, по деривационным типам. Выявленные результаты фиксируют общую в качественном отношении картину структурных разновидностей топонимов, а также принципов их номинации. Региональные различия наблюдаются преимущественно в количественном отношении и в классификационной субординации.

Однако, несмотря на обилие подобных работ, нужно признать: выводы, сделанные в них по структуре и семантике имен собственных, принадлежащих к географическому классу, носят частный характер, что, можно объяснить известной фрагментарностью таких исследований, которая.

II. в свою очередь обусловлена недостаточной фактологической базой.

И здесь надо сказать, что из научных трудов, сопряженных с классификационной проблематикой, по сложившейся традиции изымался такой многочисленный и динамически развивающий пласт, как названия мелких, географических объектов (микротопонимы). Между тем они представляют ключевой интерес для интерпретации функционально-системных механизмов диалектного языка в целом и лексики в частности. • Кроме того, элементарная рубрикация географических именований, которая жестко фиксирует их в определенной хронологической точке, уже не может удовлетворить современному состоянию лингвистической науки.

Именно поэтому возникает потребность в анализе топонимического материала сквозь призму синхронно-диахронного подхода. Только он.

I 1 и позволяет увидеть явления не только в их статическом положении, но заставляет дифференцированно расположить их на хронологической оси.

В связи с этим очевидным становится и следующий факт: структурно.

• I «- > словообразовательная и номинационная типологии, самостоятельная ценность которых безусловна, нуждаются в преломленном рассмотрении 1 через многочисленные системно-функциональные фокусы (ступенчатых переходов из имени собственного в нарицательное, формальной вариативности, видоизменений во внутренней форме и мн.др.). t, Наконец, более чем полувековое научное исследование проприальных единиц породило значительные понятийно-терминологические несоответствия и даже противоречия (например, — в трактовке топонима и. микротопонима, топонимического типа, форманта и мн.др.), которые в известной степени тормозят развитие ономастической науки и мало.

I I ' способствуют ее гармоничному соседству с «апеллятивной» лингвистикой и их насущному взаимопроникновению.

Таким образом, актуальность исследования обусловлена ощутимым отсутствием в языковедческой науке работ, которые представляли бы собой ! многоаспектную интерпретацию словообразовательных и номинационных I особенностей в топонимической лексике какого-то региона.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые вистории отечественной и зарубежной науки разработана целостная концепция топонимического типа, а также доказано, что он обладает i • 1. уникальной диахронно-синхронной природой.

В лингвистический обиход вовлекается значительный корпус функционирующих на ограниченной территории Липецкой области, t ' диалектных географических названий, которые являются членами словопроизводственной и номинационных классификаций.

Кроме того, в диссертационной работе обоснована субординативная.

1 I логика топонимических типов, бытующих в диалектных условиях.

Объектом исследования в работе стали особенности морфемного состава, деривации и именования проприально-географических единиц, которые функционируют в условиях народных говоров.

1 Непосредственным предметом послужила топонимическая и микротопонимическая лексика, которая употребляется в диалектах Липецкой области.

Выбор территории обусловлен ее географическим положением, j общими историческими, этнографическими и диалектологическими характеристиками.

В настоящее время в границы Липецкой области включено 18 муниципальных районов, которые до 6 января 1954 года входили в состав Рязанской, Воронежской, Курской и Орловской областей.

Ниже приводится список районов с указанием их прежней административно-территориальныой подчиненности: Воловский (Ливенский уезд Орловской губернии) — Грязинский (Липецкий и Усманский уезды Тамбовской губернии) — Данковский (Данковский уезд Рязанской губернии и — Ефремовский уезд Тульской губернии) — Добринский (Усманский уезд Тамбовской губернии и Бобровский уезд Воронежской губернии) — Добровский (Лебедянский и Липецкий уезды Тамбовской губернии) — Долгоруковский (Елецкий уезд Орловской губернии и Задонский уезд Воронежской губернии) — Елецкий (Елецкий уезд Орловской губернии) — И.

Задонский (Задонский уезд Воронежской губернии, Липецкий уезд Тамбовской губернии и Елецкий уезд Орловской губернии) — Измалковский (Елецкий уезд Орловской губернии и Ефремовский уезд Тульской губернии) — Краснинский (Елецкий уезд Орловской губернии и Лебедянский уезд • Тамбовской губернии) — Лебедянский (Лебедянский уезд Тамбовской губернии, Елецкий уезд Орловской губернии и Задонский уезд Воронежской t ' '' губернии) — Лев-Толстовский (Данковский и Раненбургский уезды Рязанской губернии, Лебедянский уезд Тамбовской губернии) — Липецкий (Липецкий уезд Тамбовской губернии и Задонский уезд Воронежской губернии) — Становлянский (Елецкий уезд Орловской губернии и Ефремовский уезд, Тульской губернии) — Тербунский (Елецкий и Ливенский уезды Орловской губернии и Землянский уезд Воронежской губернии) — Усманский (Усманский уезд Тамбовской губернии и Задонский уезд Воронежской губернии) — Хлевенский (Задонский и Землянский уезды Воронежской губернии) — Чаплыгинский (Раненбургский уезд Рязанской губернии).

При сборе материала диссертации основным источником послужили полевые записи 1992;2006 гг., сделанные автором на территории Липецкой области. В результате изучения источников была составлена картотека, содержащая более 10 000 единиц. Целью диссертационной работы является комплексный синхронно-диахронный и системно-функциональный анализ разнообразных фактов, характерных для номинации и словообразования диалектных географических именований. Достижение поставленной цели повлекло за собой необходимость решения следующих конкретных задач: разработать понятие о топонимическом типе и ввести его в систему комплексно-словообразовательных единиц;

• •• «• •» показать вбзможности синхронно-диахронного метода для изучения географических названийустановить языковой статус топонимического форманта и сформировать инвентарь средств, задействованных в топонимическом производстве;

— отметить специфические связи между производящей основой и производным словом в топонимии и микротопонимиипредставить структурно-словообразовательную типологию географических названий;

-" дать детальную теоретико-прикладную характеристику тех топонимических типов, которые до сих пор не получили подробного t освещенияпроизвести классификацию географических именований в зависимости от типа номинациивыявить факты множественных топонимических мотиваций и t i1 определить их частотностьсоотнести семантическую и словообразовательную мотивированность внутри географических названийразработать общую типологию топонимической вариантности и найти в ней место для словообразовательных модификаций, указав на разнонаправленные отношения между топосистемой, вариантными реализациями, нормой и функциямивыявить системность географических именований и отметить их внешние отношения с другими именами собственнымипроанализировать двусторонние связи между топонимической и апеллятивной лексикойпроследить связь географических именований и диалектов на всех уровнях языковой системыопределить (на конкретных примерах) корреляцию этимологии и словообразовательного анализапредложить отдельные понятийно-терминологические решения.

Рабочая гипотеза исследования формулируется следующим образом: в говорах Липецкой области функционирует географические названия (топонимы и микротопонимы), которые входят в состав структурных и номинационных типов, являющихся базовыми комплексными единицами проприальной системы.

В соответствии с поставленными задачами и спецификой Анализируемого материала теоретическую базу, диссертации составили разноплановые российские и зарубежные исследования. В их числе прежде всего надо выделить труды по морфемике и словообразованию, а также работй-' направленные на изучение ономастической лексики: Р. А. Агеева,.

Ю, С. Азарх, E.JI. Березович, B. JL Васильев, Т. И. Вендина, И. А. Воробьева,.

О.И. Блинова, И. Г. Добродомов, В. В. Лопатин, Э. М. Мурзаев, Г. А. Николаев, В. А. Никонов, Н. В. Подольская, A.M. Селищев, Г. П. Смолицкая, А. В. Суперанская, А. Н. Тихонов, Н. И. Толстой, И. С. Улуханов, Ю. И. Чайкина, И. А. Ширшов, М. Докулил, М. Карась, С. Роспонд, В. Ташицкий и др. i .

Нужно особо отметить, что фактологическим основанием для их работ послужили данные как литературного языка, так и территориальных диалектов.

Основным методом, используемым в работе, является описательно-аналитический. С его помощью осуществляется последовательный анализ топонимического и микротопонимического материала, его группировка, определение качественных параметров путем сопоставления изучаемых •данных-с синхронными явлениями.

Чрезвычайно значимым оказывается и диахронно-синхронный метод, позволяющий наметить динамику рассматриваемых номинативных единиц и их функциональных свойств.

Разумеется, к обработке и интерпретации материала подключается и структурно-словообразовательный метод, предусматривающий рассмотрение топонимических типов, основ, формантов и их значений.

Сравнительно-сопоставительный метод позволяет выявить при анализе изучаемого материала общее и особенное в различных топонимических •подклассах.

Этимологический анализ способствует установлению происхождения имен. i 43.

I.

Семантика отдельных морфем и лексем определяется методом компонентного анализа.

— - При-частичном использовании статистического метода представляются количественные характеристики изучаемого материала. I.

Теоретическая значимость диссертационной работы, выполненной на основе полевого ономастического материала, который обладает значительной научной и культурной ценностью, проявляется по-разному.

Собранные факты расширяют информационную базу данных в теоретической и прикладной топонимике и шире — ономастике.

Изучение системы географических названий как действующего словообразовательного механизма имеет прямой выход в общели’нгвистическую, диалектологическую, социолингвистическую.проблематику. 5.

Таким образом, настоящее исследование, в котором впервые изложена концепция топонимического типа, может внести вклад в развитие общей теории языка в целом (диахроническое и синхроническое в языке, общая и уровневая системность, лексическое значение и его архитектоника, явления переходности и проч.).

Кроме того, результаты и выводы работы способствуют решению ряда частных проблем диалектологии, ономастики, морфемики и словообразования: уточнение границ и оснований лингвотерриториального — членения, диалектные различия и их типология, выработка концепции топонимического словообразования, признаки морфемы как единицы языка, парадигматика и синтагматика морфем, степени членимости, производности. и. мотивированности слов, соотношение морфемного, словообразовательного, этимологического видов анализа.. t t.

В, данном исследовании решены многие терминологические задачи, связанные с понятиями о топонимическом типе, топонимическом форманте, нулевом топонимическом форманте, топонимической плюрализации, топонимическом субморфе, топонимическом варианте, микротопониме. i" t i -.В. диссертации затрагиваются также отдельные вопросы из смежных научных областей (истории, этнографии, фольклористии, археологии,.

I * географии).

Практическая значимость исследования заключается в том, что собранный фактический материал и его интерпретация является значительным резервом для топонимической, ономастической и диалектной 'лексикографии.

Помимо этого, теоретические выводы, сделанные на основе анализа устно-диалектных источников, способны пролить свет на многие прикладные вопросы нормализации и кодификации национального русского языка., Методика и выводы работы могут найти применение при разработке вузовских курсов по описательной и исторической диалектологии, словообразованию, лексикологии, при проведении спецсеминаров и спецкурсов по ономастическим, терминологическим проблемам, в школьной практике преподавания русского языка и в организации краеведческой работы:

Основной текст диссертации состоит из Введения, восьми глав, Заключения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В настоящей диссертационном работе на материале говоров Липецкой области разработана и исследована структурная и номинационная типология географических названий (топонимов и микротопонимов).

Анализ принципов номинации и интерпретация мотивационных отношений был необходимым образом связан с группировкой слов на основе общности их мотивационного признака. Мотивационные отношения в данной работе рассматривались в двух аспектах, которые находятся друг с другом в амбивалентных связях (иерархической зависимости и автономной соположенности).

Так, было доказано, что на этапе, когда происходит итоговое соотнесение двух разных единиц — мотивирующей и мотивированной, целесообразно оперировать понятием типа (принципа) топонимической номинации. Оно обобщает типы признаков мотивации и одновременно сопрягает их с установками субъекта называния, поскольку позволяет оценить общее направление номинативной деятельности.

Номинационный тип, находящийся в синхронической плоскости, обращен в диахронию и поэтому зачастую определяется с помощью научно-этимологического анализа, в результате которого возможно установление разных (равновероятных) мотивирующих основ.

В говорах Липецкой области было выявлено три типа называния географических объектов: топонимы и микротопонимы, указывающие на свойства, качества и функции самого географического объектатопонимы и микротопонимы, указывающие на положение одного географического объекта по отношению к другомутопонимы и микротопонимы, указывающие на отношение географического объекта к человеку. 1.

Установленные номинационные принципы, расположенные внутри схемы в направлении «от объекта к субъекту», отличаются устойчивостью, стабильностью, чему способствует в первую очередь консервация языковых традиций в назывании. Нет серьезных оснований говорить и о каком-либо нарушении баланса между тремя выделенными классами.

Кроме того, типы номинации сохраняют свою продуктивность, особенно если наложить их на структурно-типологическую схему.

В ходе структурно-словообразовательного анализа было установлено, что на синхронном срезе приходится обращать внимание не на историческую достоверность образования имен, не на способ их производства, а на современные представления о производности слов. В данной ситуации чрезвычайно последовательно реализуется ретроспективный подход к изучению топонимобразования, который заставляет идти от производного географического именования к его производящей основе.

Такой подход, однако, сопряжен с известными трудностями, поскольку не всегда легко установить исходную единицу и выделить топонимический формант. Дефиниция последнего как словообразовательного средства (средств) из ряда тех, которыми какое-либо географическое название отличается от единиц, находящихся с ним в отношениях достоверной или предположительной мотивации, приведена в настоящей работе.

Современная морфемная структура географических названий может S включать в свой состав суффиксально-топонимические конгломераты, которые формируются из формантов, принадлежащих мотивирующей основе, и морфем, при помощи которых создаются топонимы и микротопонимы. Складывание протяженных топонимических формантов во многих случаях, несомненно, связано с переразложением основы, которую с течением времени расчленить, оставаясь только в лингвистических рамках и не прибегая к историческим разысканиям, становится все труднее и труднее.

Результатом обоснованного отказа от использования в практических и 1.

I w теоретических целях терминологического сочетания «типы топонимообразования» явилась теоретико-прикладная разработка понятия топонимическом типе, который имеет уникально синкретичную — синхронно-диахронную — природу. Будучи абстрагирован от конкретных лексических единиц и выступая в качестве семантико-формальной схемы построения географических названий, он наделяет последние следующими констутиирующими признаками: а) общностью словообразовательного значенияб) видовым единством форманта.

Представленная в работе структурно-словообразовательная типология строится на двух основаниях: на характере форманта и количестве основ (частей). Таким образом выделены: I. Тип простых топонимов и микротопонимов (состоящих из одного корня). 1. Тип простых топонимов и микротопонимов с нулевыми формантами. 2. Тип простых топонимов и микротопонимов с аффиксами. А. Тип простых суффиксальных названий. Б.

Тип простых суффиксально-префиксальных названий. В. Тип простых плюральных топонимов и микротопонимов. 3. Тип простых субстантивированных топонимов и микротопонимов. П. Тип сложных топонимов и микротопонимов (состоящих из двух корней), характеризующихся: а) простым сложениемб) сложением, сопровождающимся суффиксациейв) сокращением основ. III. Тип составных топонимов и микротопонимов (состоящих из двух слов). 1. Имеющих зависимый компонент — определение-прилагательное. 2. Имеющих зависимый компонент — определение, выраженное порядковым числительным. 3. Состоящих из двух лексических вариантов. IV. Предложно-падежный тип.

Подробному рассмотрению в работе подвергнуты географические pluralia tantum. Установлено, что плюрализация является вторымструктурным — шагом в образовании нового слова (географического именования). Ее механизмы включаются только тогда, когда возникает необходимость в расподоблении производящей и производной единицы. Плюрализация, таким образом, маркирует категориальные и функциональные переходы крупных лексических пластов из одной ономасиологической сферы в другую.

Понимая, что финальные элементы у географических названий в форме множественного числа, с одной стороны, активно участвуют в словообразовании, а с другой — успешно выражают падежные значения, для терминологического упорядочения впервые в ономастической науке предложено называть их топонимическими субморфами. Данный термин наиболее полно объясняет своеобычность функционирования pluralia tantum в топонимии, поскольку именно проприальное значение, принципиально ориентированное на денотативную уникальность, выбирает для своего выражения форму множественного числа. А это значит, что географические pluralia tantum отличаются семантической мотивацией — так же, как и апеллятивные плюрали.

В ходе исследования были выявлены и описаны разнородные группы топонимов и микротопонимов, имеющих форму множественного числа: именования, возникшие — на основе метонимического и метафорического переносов — в результате топонимизации («чистой» и дооформленной), трансонимизации — перехода из разряда топонимов, в том числе и прецедентных, а также антропонимов.

На основе данного материала установлены три функции топонимического субморфа, выделяемого в географических названиях pluralia tantum: собственно структурная функция — оформления плюральных названийдотопонимическая функцияфункция преодоления внутриономастической и апеллятивно-проприальной омонимии.

Живые, многофазовые процессы перехода нарицательных существительных в собственные имена pluralia tantum, то есть наличие в современном диалектном языке соотносительных слов, наделенных принципиально разными денотативными значениями, но отличающихся друг от друга только окончаниями, красноречиво доказывают, что в выражении лексической семантики слова участвует не только основа, но и система флексий. И тем самым число обретает статус смешанной категории, объединяющей в себе словоизменительный и словообразовательный компоненты.

Следовательно, обусловленные разной номинационной сутью кардинальные расхождения между формами единственного и множественного чисел побуждают даже говорить о том, что категория числа гораздо более лексикализована, чем представлялось раньше. Причем у имен собственных это фиксируется как со стороны формы, показывающей сугубую индифферентность к выражению грамматического значения, так и со стороны содержания, демонстрирующего резкий денотативный сдвиг.

В изучаемых диалектах широко распространены также названия мелких географических объектов в застывших, несклоняемых формах предложно-падежных конструкций. Подавляющие большинство наименований этого структурного типа прочно закрепляется в речи сельских жителей, они, представляя собой достаточно устойчивые структурно-семантические единства, не нуждаются в замене и выполняют дифференцирующую функцию, являясь полноценными членами именной системы. Многочисленность таких единиц, которым можно присвоить четкий проприальный статус, очевидная внутренняя системность и мотивационная соотнесенность с представителями других ономастических классов, способность к широкому варьированию, объясняемая в первую очередь раздельной оформленностью, а также известной нестабильностью компонентов, заставляют говорить о наличии в системе географических названий Липецкой области самостоятельного предложно-падежного топонимического типа.

Представленная структурно-словообразовательная типология впервые в отечественной и зарубежной науке включает в себя все географические названия, то есть не только топонимы, но и микротопонимы. Такое совмещение, в полной мере оправданное схожестью номинационнных типов, позволяет по-новому взглянуть на именные подсистемы крупных и мелких объектов, а также с большей степенью доказательности установить их взаимосвязь.

Широкими возможностями для иллюстрации, а также корректировки и детализации структурно-словообразовательной и номинационной классификаций обладает географическая онимизация.

Первым звеном этого процесса нужно считать «чистую» топонимизацию, при которой мотивирующая и мотивированная единицы характеризуются полным формальным совпадением.

На следующем этапе онимизирование сопровождается суффиксацией, плюрализацией, а также формированием сложных и составных именований, то есть осуществляется дооформленная топонимизация, за счет которой идет преодоление омонимии «старого» (апеллятивного) и «нового» (ономастического) слов.

И, наконец, полноценный топоним или микротопоним (собственное название) начинает употребляться с другим термином, при этом старый термин или вообще выходит из употребления, или бытует в другомзачастую негеографическом — значении.

Многостороннее исследование примеров, связанных с разными видами топонимизации (в том числе семасиологический анализ, выявление и квалификация производящих основ), наглядно свидетельствует о богатом историко-этимологическом потенциале географических названий. При этом несомненным оказывается следующий факт, который до сих пор либо игнорировался вообще, либо оценивался недостаточно: мотивирующая единица важна не только и не столько сама по себе, сколько как сегмент, реконструированный из собственного имени.

Кроме того, компаративное рассмотрение нарицательного и проприального материала дало возможность для каталогизации наиболее существенных признаков микротопонимии: 1) известность узкому кругу лиц,.

2) функционирование в достаточно замкнутой языковой среде, 3) отсутствие письменной фиксации, 4) тесная связь с диалектно-разговорными формами языка, 5) близость к нарицательной лексике, 6) вполне обычная переходная природа — от апеллятива к проприальной единице. Это позволило внести авторский вклад в разграничение понятий о топониме и микротопониме.

Чрезвычайно информативные результаты при обращении к склонению географических названий и фамилий дает синхронная идентичность топонимических и дотопонимических — прежде всего антропонимическихоснов.

На фоне анализа разнотипных явлений установлено, что в говорах Липецкой области при изменении географических названий наов (о), -ев (о), -ин (о), -ын (о) унифицируются формы трех падежей (дательного, творительного, предложного) и обобщенным внутрисловным показателем становится флексияом — [ым (ъм, аъм)].

Мощным импульсом к такому совпадению в условиях акающих говоров становится заударная редукция гласных и ощутимая спаянность (этимологическая и структурная) географических названий и антропонимов, а именно идентичность исходных и производных основ, и/или однотипность схемы склонения, и/или известное сходство одноименных окончаний при отсутствии полной общности.

Диалектная самобытность в склонении топонимов наов (о), -ев (о), -ин (о), -ын (о) и их современная слиянность с соответствующими антропонимами заставляет пересмотреть один из тезисов, являющийся ключевым для теории грамматического аналитизма.

Итак, падежные формы входят в состав парадигматического ряда, что характеризует их как единицы позиционно взаимоисключающиеся. Если же вместо разных форм используется одна, она позиционно безразличная, ибо ее параметры заданы парадигматически, а не синтагматически. Данный алгоритм не знает сбоев. И он вроде бы обуславливает следующий содержательный вывод: в самом общем виде стремление к аналитизму есть превращение парадигматически слабых позиций в парадигматически сильные. Только этого «превращения» в применении к географическим наименованиям наов (о), -ев (о), -ин (о), -ын (о) как раз и нет.

Исследованный синкретизм дательного, творительного и предложного падежей единственного числа может быть обусловлен тем, что говоры, испытывая на себе некоторое влияние литературного языка, которое, однако, не стоит преувеличивать, пытаются доступными для них способами отторгнуть тотальную неизменяемость географических именований наов (о), -ев (о), -ин (о), -ын (о), чтобы не остаться с унифицированным показателемо -[а].

Устно-диалектное бытование топонимов и микротопонимов указанного типа заставляет говорить о том, что средством выражения категории падежа является не одно лишь материальное оформление каждого окончания. Принципиальными оказываются падежные оппозиции. Причем не сами по себе, не по отдельности, а в системе — как в цельной, шестичленной, так в и сегментированной.

Без сомнения, формирование падежных конгломератов в границах парадигмы влечет за собой резкое уменьшение грамматической значимости флексий. Однако данный факт не дает права говорить о сколько-нибудь сформированном или формирующемся аналитическом движении, побуждая.

I * при этом задуматься о складывании диалектных различий нового типа, которые находятся на стыке морфологии, лексики и словообразования.

Кроме того, полная потеря падежных противопоставлений географическими именованиями, восходящими, например, к предложно-падежным конструкциям, является следствием утраты связи с называемым объектом и забвения носителями диалекта их внутренней формы. Относясь, как правило, к удобным ориентирам, они не исчезают совсем, но свое грамматическое значение выражают при помощи других слов.

В связи с этим надо сказать следующее: топонимический материал, собранный в Липецкой области и помещенный со строго научных позиций в названные рубрики структурных и номинационных реестров, представляет широкое поле деятельности в области мотивации собственных имен. Он наглядно иллюстрирует проявление большого интереса носителей диалекта к строению, семантике слов и их этимологии. При непосредственном выяснении мотива называния обнаруживаются многочисленные мотивационные параллели. Они позволяют вписать изучаемые языковые единицы в один контекст с моделями, которые пользуются тем же или сходным номинативным материалом для выражения иного содержания. На этой почве в речевой деятельности диалектоносителей может родиться народная этимология, которая, бесспорно, является одним из аспектов функционирования имен собственных. Актуальная и потенциальная информация, заложенная во внутреннюю форму номинативной единицы, постоянно расширяет и одновременно видоизменяет знания об объекте, облекая их в уже существующие, старые формы. Подобные процессы доказывают: при бытовании тополексем одинаково важным оказывается не только то, что они называют, но и через что они это называют.

Исследованный фактический материал, основная часть которого собрана в процессе непосредственного общения с жителями Липецкой области, побуждает считать мотивированными те географические названия, в основе которых лежит ясно осознаваемый современными носителями диалекта мотивировочный признак, который может соответствовать или не соответствовать этимологическому.

При этом указанным единицам присущи разные типы мотивированности: полная прямая, при которой происходит полное вхождение прямого значения производящего в значение производного, и полная переносная, когда переносное значение производящего без остатка включается в семантику производного.

Для сельских жителей обычной оказывается ситуация, когда для одной номинативной единицы предлагается несколько народнопоэтических версий (иногда наряду с вполне достоверной интерпретацией). Иными словами, многие топонимические лексемы оказываются полимотивированными.

Внутренняя форма, на выявление которой сориентировано языковое сознание носителей диалектного языка, демонстрирует неразрывность исторической и современной природы географического названия. Признак номинации на современном этапе ставит мотивированное имя в зависимость от другой или других лексических единиц, одновременно являясь тем компонентом слова, который несет в себе следы его образования.

Ориентация говорящих на разные типы номинации способствует возникновению вариантных внутренних форм слова, проявляющихся через осознание носителями говора связи формы и значения географического имени и отражающих полимотивацию номинативной единицы. Подобные видоизменения зачастую связаны со структурными трансформациями. Однако традиционно последние рассматривались исключительно как следствие множественной мотивации. Проанализированный материал доказательно оспаривает эту однонаправленность, поскольку зачастую именно изменения во внутренней форме 1 диктуют формальные преобразования, которые характеризуются в современных диалектах Липецкой области высокой степенью распространения.

В настоящем исследовании сделаны дальнейшие шаги в сторону дифференцированной характеристики различных сторон модификации топонимического слова.

Прежде всего с учетом новейших разработок принято следующее определение: вариант географического названия — видоизменение его фонетической, морфемной, морфологической, синтаксической и лексической структуры при сохранении денотативной тождественности.

Структурные варианты выделяются в зависимости от языкового уровня. В работе подробно рассмотрены, помимо общепризнанных (фонетических, акцентологических, синтаксических, морфологических) модификаций собственных имен, трансформации, существование которых ставится многими исследователями под сомнение.

Так, лексическая вариантность в настоящем исследовании определяется как обозначение одного и того же объекта с помощью номинативных единиц с лексически разными основами.

Под морфемно-деривационными разновидностями географических названий понимаются взаимозамещения или видоизменения аффиксов при тождестве корневой морфемы и грамматического значения. Введенный термин призван заменить более традиционный — «словообразовательные варианты». Такая необходимость продиктована тем, что при порождении рассматриваемых модификаций трансформациям подвергаются части слова (морфемы), структурно-словообразовательный тип — по преимуществу суффиксальный — остается неизменным.

Кроме того, в диссертации впервые сформулировано понятие о так называемых морфоло-деривационных вариантах. .Они, обладая свойствами динамической градуальности, вычленяются на основе того, что в работе на материале географических именований была доказана смешаннаяморфолого-словообразовательная — природа категории числа.

Разработанный рубрикатор вариантности дал возможность вскрыть сущностные признаки формальной вариантности как свойства номинативной единицы, формальных вариантов слова как лексических единиц и вариантной лексики как совокупности слов, нестабильных в плане выражения в речи носителей диалекта, вариантных связей и отношений, формального варьирования слова как явления и процесса материального видоизменения слова.

В науке сложилось устойчивое мнение о том, что в диалектном языке варианты различаются типом формальных соответствий, характером функционирования, частеречной принадлежностью, соотнесенностью с основными формами национального языка. Специфика анализируемого материала побудила к серьезной корректировке данного перечня.

Во-первых, потому, что все имена собственные хотя и относятся к разным словоизменительным типам, функционируют все же как субстантивы. То есть частеречные барьеры при функционировании топонимических вариантов отсутствуют вообще.

Во-вторых, далеко не всегда носители говора ориентируются на t официальный вариант географического именования. Осознание его в качестве образцового не является непременным, как не является обязательным и существование единственного инварианта — в связи с более гибкими законами развития и функционирования народной речи. Отсюда следует, что количество вариантных рядов, сопоставимых между собой, намного меньше, чем количество строго дифференцированных вариантов. Данное обстоятельство, естественно, подтверждает мнение об отсутствии в народной речи кодифицированной нормы, предписывающей единственный ориентир для речевого выбора диалектоносителя в конкретной.

I ы коммуникативной ситуации.

Все это в свою очередь не исключает, а скорее, даже обосновывает наличие диалектной нормы, которая (в качестве дифференциального свойства) предусматривает широкий спектр вариативности. И ее компоненты I при всем разнообразии наделены, как доказано в настоящей диссертационной работе, общим свойством — особого изоморфизма, ибо большинство из них так или иначе связаны с деривацией и морфемикой (замены, выпадение, вставка формантов, эллиптизация и расширение компонентов и т. д.).

При рассмотрении вариантов среди топонимов и микротопонимов отдельное • внимании было уделено тем разновидностям, появление и существование которых обусловлено динамическим характером общей диалектной системы. Ведь только в связи с этим становится понятным: модификации языковых единиц, обнаруживаемые в современных говорах, соотносятся не только синхронически, но и диахронически. И, следовательно, совокупность варьирующих элементов составляет значительный лимит системы географических названий, в контексте которой номинационно-мотивационные и структурно-словообразовательные особенности проявляют себя с наибольшей отчетливостью.

Бесспорно, топонимы и микротопонимы являются оригинальной системой со своими специфическими внутренними отношениями, законами функционирования, сложными и многоплановыми связями с другими языковыми сферами.

Показателем внутренней взаимосвязи и взаимопротивопоставленности топонимов и микротопонимов — последним до сих пор либо отказывалось в системных свойствах вовсе, либо присваивалась слабая степень организации — становится наличие сформировавшихся, устойчивых номинационных и структурно-словообразовательных типов, которые имеют зримые признаки комплексных единиц.

Реальным свидетельством обусловленности элементов считаются случаи, когда два (или несколько) слова находятся в отношении производности друг к другу или имеют общую исходную основу, но разную форму.

Среди топонимов и микротопонимов легко вычленяются большие группы названий с одинаковой структурой. Ономастическое словообразование наглядно показывает, что географическое название никогда не возникает вне ряда.

Ярким признаком системности в топонимии и микртопонимии являются случаи зависимого употребления двух или нескольких наименований, образующих простейшую топонимическую систему.

Особую теоретико-прикладную проблему составляют отношения между именами объектов, незначительных по размерам, и названиями населенных пунктов. В очередной раз необходимо отметить: в настоящее время трудно без исторических справок определить первичность/ вторичность наименования. Поэтому корректно говорить о соотношении многих названий селений с именами мелких географических объектов и о том, что микротопонимы и топонимы могут выступать друг для друга в роли производящих основ.

В настоящем исследовании топонимы и микротопонимы последовательно рассматривались в нераздельной совокупности. Однако удалось аргументировать и следующий принципиально важный тезис: сумма названий мелких объектов, которые функционируют на ограниченной территории и взяты сами по себе, наиболее системна, жестко организована, психологически реальна. И именно в ее рамках чаще всего возникают связи наименований между собой.

Для демонстрации внешних связей топонимов и микротопонимов с другими ономастическими классами по преимуществу были привлечены антропонимы, названия сельскохозяйственных предприятий, а также наименования лиц по месту жительства.

Проведенный анализ доказал, что системный подход к проприальной лексике не утратил своей объяснительной силы. Поскольку только его применение позволяет рассмотреть объект именно в том виде, в каком он выступает как закономерно упорядоченный конгломерат номинативных единиц, — во всей его целостности, нерасчлененности. А это в свою очередь означает, что отдельные элементы в системе географических названий изучаются в тесной взаимосвязи друг с другом, выявляемой как на уровне определенных именных классов, так и в отношениях между ними.

Итак, традиционно стройная, достаточно устойчивая структура топонимического словообразования, которая отличается заметной специфичностью, является поводом (пусть и косвенным) для несогласия с мнением о якобы объективном и неуклонном стирании морфемно-производственных различий в диалектах русского языка. Ср. «Исчезают в первую очередь (отторгаются региолектами) диалектные явления, находящие свое выражение в несвойственном литературному языку количестве и распределении аффиксов по классам слов. То есть налицо явная деморфологизация «нижнего» (теперь уже нового «нижнего» -региолектного) слоя РРС (русской разговорной стихииJI.M.)"1.

Таким образом, комплексное исследование русских диалектов диктует необходимость обращения к топонимическому и микротопонимическому материалу, в частности, при рассмотрении вопросов деривации и словообразования, поскольку географические названия представляют собой ценнейший пласт, служащий своего рода связующим звеном между историей и современностью.

1 Трубинский В. И. О новых территориально-системных образованиях в русской разговорной стихии// Русский язык: исторические судьбы и современность. Материалы П международного конгресса русистов-исследователей. М.: Издательство МГУ, 2004. С. 94−95.