Русская вербализация эмоциональных состояний на фоне англо-американской: коммуникативно-ситуативный, лингвокогнитивный и социокультурный аспекты

Диссертационная работа посвящена выявлению культуроспецифичных черт русской f вербализации эмоциональных состояний (далее ЭС) на фоне англо-американской.

Актуальность темы

объект, предмет, цель и задачи исследования. Одним из самых интересных феноменов психики человека являются его чувства и эмоции. Эмоциями пронизана вся жизнь — психически здоровый человек не может прожить ни дня, не испытав десятки различных эмоций. Более того, эмоции — очень важный компонент коммуникации: испытав сходные эмоции, люди достигают взаимопонимания, могут воздействовать друг на друга.

Лингвистически и внелингвистически эмоции проявляются в разных формах, что влияет на интерес к этому феномену у представителей наук разных отраслей знания. Так, эмоции фиксируются через физиологические реакции человеческого организма, влияют на его соматические изменения и исследуются в медицине. Эмоциональный фон предопределяет психологическое здоровье человека и его способность адаптироваться к общественным условиям, устанавливать взаимоотношения с другими людьми, изучением эмоциональной лабильности занимаются психологи. В последнее время междисциплинарную популярность приобретают опыты связывать эмоции с культурой и Ф историей социума и выявлять их взаимодействия, этим аспектом занимается культур психология (cultural psychology) [Frijda, Mesquita 1994; Marcus, Kitayama 1994; Triandis 1995; et al.]. В отечественной лингвистике, благодаря интересу к отражению в языке и речи способности человека чувствовать, были разработаны такие понятия, как «эмотивно-оценочный дискурс» [Трипольская 1999], «эмоциональная окраска» и «эмоциональный тон» высказывания [Лукьянова 1986], «категория эмотивности» [Бабенко 1989; Квасюк 1983; Телия 1986; Шаховский 1987], «эмотивное значение» [Азнаурова 1973; Арнольд 1981; Бабенко 1989; Гальперин 1982; Шаховский 1987]- «эмоциональный концепт», f «эмоциоконцептосфера», «эмоциональная языковая картина мира» [Красавский 2001]. За последние десятилетия вербализация эмоций стала актуальной проблемой исследования в лингвистике благодаря утверждению антропоцентрического подхода к изучению языка. Осознание необходимости изучения такого важного феномена языковой деятельности, как вербализация эмоций, послужило стимулом для формирования научного направления, возникшего на стыке психологии и традиционного языкознания — лингвистики эмоций (эмотиологии), в русле которого проведены исследования как в отечественной [Багдасарова 2004; Болдарева 2002; Водяха 1993; Димитрова 2001; Жура 2000; Красавский ^ 2001; Покровская 1998; Томашева 1995; Трипольская 1999; Шаховский 1995 и др.], так и в зарубежной лингвистике [Fiehler 2002; Goddard 2003; Kovecses 1995; Wierzbicka 1999; et al.].

Согласно положению культур психологии о том, что эмоции являются обязательным элементом любого вида деятельности человека и осуществляют его связь с внешним миром [Frijda, Mesquita 1994], вербализация эмоциональных состояний рассматривается в данной диссертационной работе как магнит, «сцепной» механизм, осуществляющий контакт и взаимодействие сознаний коммуникантов в процессе речевого общения. Терминосочетание вербализация эмоциональных состояний, применяемое в данной диссертационной работе, охватывает все языковые средства, использованные в высказываниях, обращенных к собеседнику, в ситуациях эмоционального воздействия на говорящего. Такое понимание вербализации эмоциональных состояний созвучно широкому пониманию категории эмотивности [Бабенко 1989; Жельвис 1990; Квасюк 1983], эмоционального тона [Лукьянова 1986], положениям теории панэмоционалыюсти языка: большинство слов содержат в структуре своих значений эмоциональный компонент [Говердовский 1977; Гридин 1983; Звегинцев 1957; Квасюк 1983; Мягкова 2000; Шаховский 1987; Шмелев 1973]. В результате испытания ситуативного эмоционального воздействия субъект побуждается на ситуативные действия (в том числе речевые), провокаторами которых являются ощущаемые им эмоциональные состояния, их объективация в речи призвана оказать определенное влияние на окружающих. Следовательно, вербальное выражение эмоциональных состояний всегда контекстуально, так как связано с конкретной речевой ситуацией, а также функционально, то есть несет в себе цель оказать определенное воздействие на адресата [Parkinson 1995]. Отражение эмоциональных состояний в речи напрямую связано с культурой и представляет собой языковую реализацию «кодов эмоционального общения» [Шаховский 2002], которые соответствуют менталитету представителей определенной лингвокультуры. Более того, функциональная специфика вербализации эмоциональных состояний зависит от характера национально обусловленного коммуникативного сознания человека [Стернин 2002].

Актуальность данной диссертационной работы обусловлена отсутствием в современной русистике комплексных исследований, учитывающих коммуникативно-ситуативную, лингвокогнитивную и социокультурную специфику вербализации эмоциональных состояний.

Объектом данного исследования являются репрезентанты вербализации эмоциональных состояний (высказывания и восклицания, обращенные к собеседнику, например, Мне плохоКоишар!), а также репрезентанты вербального мышления, сопутствующею вербализации эмоциональных состояний (высказывания, обращенные к самому себе, вербальные обозначения эмоциональных состояний и действий, например, Странный подарок, стоит ли радоваться?- обидаТихо пячусь назад и ухожу). ^ Предметом исследования является культуроспецифичность русской вербализации эмоциональных состояний, выявляемая относительно англо-американской в условиях ситуаций эмоционального воздействия на говорящего.

Целью диссертационной работы является исследование русской вербализации ЭС в ситуациях эмоционального воздействия на субъект на фоне англо-американской. Исследование включает три аспекта: коммуникативно-ситуативный, лингвокогнитивный и социокультурный. Коммуникативно-ситуативиый аспект позволяет выявить культурную ф специфику экспликаторов вербализации ЭС, актуализирующихся в контекстах определенных жизненных ситуаций в процессе речевой коммуникации. Лингвокогнитивный аспект привлечен для обнаружения культуроспецифичных элементов фрагмента русского языкового сознания, обусловливающего объективацию ситуативной вербализации ЭС (на материале речевых репрезентантов концептов ДЕНЬГИ / MONEY и вербализации ЭС в ситуациях, относимых к сфере «Деньги»). Включение социокультурного аспекта обусловлено необходимостью прокомментировать культуроспецифичные элементы вербализации ЭС путем привлечения социокультурных описаний.

В работе решаются следующие задачи:

1. Общетеоретической задачей стало определение понятийно-терминологического аппарата исследования: эмоциональное состояние, вербализация эмоциональных состояний, высказывание, речемысль, каузатор ЭС, основной мотиватор, свободные ассоциативы, мотивированные ассоциативы, допочнитечьный мотиватор и др.- обоснование статуса понятия «вербализация эмоциональных состояний» коммуникативной, социальной и когнитивной обусловленностью вербального выражения эмоциональных состояний в речи. Необходимым для решения общетеоретической задачи явилось представление круга теоретических положений, примененных в анализе вербализации эмоциональных состояний в коммуникативно-ситуативном, лингвокогнитавном и социокультурном аспектах.

2. Частные теоретические задачи: составить комплекс ситуаций эмоционального воздействия и схему коммуникативно-интенционного процесса вербализации ЭС, классифицировать вербальные обозначения ЭС.

3. Практические задачи: проведение ситуативною опроса русских и американских респондентов с использованием комплекса эмоциогенных ситуаций.

4. Анализ русских экспликаторов вербализации эмоциональных состояний на фоне англо-американских с целью выявления культуроспецифичных черт русской вербализации эмоциональных состояний.

5. Проведение ассоциативно-вербального опроса, относящеюся к концептам ДЕНЬГИ / MONEY.

6. Выявление культуроспецифичности фрагмента русскою языковою сознания на фоне англо-американского (на материале анализа речевых репрезентантов концептов ДЕНЬГИ / MONEY) и ее сопоставление с русскими культуроспецифичными чертами экспликаторов вербализации ЭС (на материале ответов респондентов на ситуации, относящиеся к сфере жизни человека «Деньги») с целью их аргументации спецификой языкового сознания.

7. Социокультурное комментирование культуроспецифичных черт русского речевого поведения и мышления, сопутствующих вербализации ЭС.

Научная новизна исследования. В нем впервые:

1) дана характеристика коммуникативно-интенционного процесса вербализации эмоциональных состояний;

2) обнаружены русские культуроспецифичные речевые интенции, реализованные при вербализации эмоциональных состояний;

3) разработана и применена классификация вербальных обозначений эмоциональных состояний, основанная па определении объекта оценки, формирующей эмоциональное состояние, ее описании и описании позиции говорящего по отношению к объекту оценивания (при экспликации таковой);

4) выявлена актуальная стратегия русской вербализации эмоциональных состояний: эмоциональное состояние эксплицируется через оценочное определение объекта оценки, лежащей в основе эмоционального состояния (вербализация эмоциональных состояний злости и агрессии по отношению к начальнику, например, Мой начальник почный идиот!- радости по поводу подаренного другом букета цветов, например, Какой же ты умничка у меня!);

5) на основе классифицирования речевых репрезентантов русского концепта ДЕНЬГИ и английского концепта MONEY по семантическому и категориальному признакам выявлена культуроспецифичность первых на фоне последних;

6) обнаружены речевые приемы реализации интимного стиля вербализации эмоциональных состояний, которые были сопоставлены с русскими и американскими культурными особенностями мышления и поведения;

7) в ходе анализа речевых репрезентантов концептов ДЕНЬГИ и MONEY, полученных от русских, проживающих в США, были выявлены сохранившиеся «устойчивые» черты русского вербального мышления и приобретенные черты американского вербального мышления.

Методы и приемы исследования. Использованы общенаучные методы исследования: метод индукции, синтеза, сравнения, анализа и др., а также частнонаучные методы. Так, для определения коммуникативно-интенционной специфики вербализации эмоциональных состояний были использованы методы коммуникативного и психолингвистического анализов. Были привлечены лингвокультурологический, лингвокогнитивный и культурологический методы, необходимые для обнаружения связи между спецификой вербализации эмоциональных состояний и культурных доминант. Необходимость определения степени актуальности репрезентантов вербализации эмоциональных состояний обусловила применение приема количественного подсчета. Для получения материала диссертационного исследования был использован метод лингвистического интервьюирования, а для выявления его культурной специфики — метод межгруппового сравнения и описательный метод.

Источником исследования является речевой материал, полученный от русских и американских респондентов при проведении ситуативного и ассоциативного опросов. При ситуативном опросе респондентам было предложено вообразить себя в роли субъекта в ситуациях эмоционального воздействия, призванных провоцировать негативные или позитивные ЭС, и озвучить высказывания, адресованные воображаемым собеседникам, и мысли относительно ситуаций (ход мыслей направлялся наводящими вопросами анкет). В ходе ассоциативного опроса респондентам было предложено вербализовать свои ассоциации, связанные с понятием «деньги» .

Теоретическая значимость исследования. В работе представлена классификация вербальных обозначений ЭС, разработанная с учетом их компонентов, выявленных в ходе исследования: оценки, заключенной в эмоциональном состоянии, ее объекта и позиции говорящего по отношению к объекту оценки (при экспликации таковой). Данная классификация может послужить стимулом для переосмысления принципов описания эмотивов в толковых словарях русского языка, а также внести вклад в формирование теории эмотиологии. В диссертационной работе дана характеристика коммуникативно-интенционного процесса вербализации эмоциональных состояний, на основе которой проведен анализ вербализации эмоциональных состояний в коммуникативно-ситуативном аспекте, результаты которого могут быть использованы для реконструирования эмоционально-вербального портрета носителя русского литературного языка в условиях современности. Также выявлены речевые приемы создания интимного стиля вербализации эмоциональных состояний и черты коллективного и индивидуального в русской вербализации эмоциональных состояний.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования русской вербализации эмоциональных состояний могут быть использованы при создании «Русского ситуативного словаря вербализации эмоциональных состояний», содержащего информацию о коммуникативно-интенционной специфике русской вербализации эмоциональных состояний, ее культурной обусловленности и арсенале речевых средств ее объективации. Результаты исследования могут быть использованы для создания статей словаря эмоциональных лакун, а также в вузовской практике при проведении семинарских занятий, разработке курсов, спецкурсов и учебных пособий по межкультурной коммуникации, лингвокультурологии, культурологии, когнитивной лингвистике. Материал, собранный в ходе проведения опросов, вносит вклад в фонд материала лингвистических исследований современного русского и американского речевого поведения и мышления. Результаты проведенного исследования вербализации ЭС могут помочь прояснить непонятные для иностранцев случаи вербальной манифестации ЭС русскими и могут быть использованы в процессе их обучения русскому языку и культуре. Материалы диссертации использовались при проведении спецкурса «Особенности выражения эмоций в речи в русской и американской университетской среде», а также при обучении русскому языку сотрудников Института высших исследований России имени А. Гарримана при Колумбийском университете.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Любое высказывание, провоцируемое ситуацией эмоционального воздействия на говорящего и адресованное собеседнику, выражает определенное ЭС и призвано побудить собеседника к конкретным действиям.

2. Для русской вербализации ЭС характерна коммуникативно-интенционная ориентировка на получение эмоциональной поддержки от собеседника.

3. Речевые репрезентанты концепта ДЕНЬГИ отражают предметно-эмоциональный характер восприятия денег, а также фаталистический характер восприятия причин процессов, связанных с их появлением или исчезновением, что объясняет стремление русского человека получить эмоциональную поддержку от собеседника в ситуации финансовой потери.

4. Решение коммуникативной задачи «получить эмоциональную поддержку от собеседника» в русской речевой коммуникации подразумевает установление интимного стиля общения.

5. Характерной чертой русской вербализации ЭС является тенденция распространять свои эмоциональные переживания на собеседника с помощью использования обобщенно-неопределенной формы описания своего ЭС, выражения негативной оценки раздражителя ЭС и описания своих ЭС в координатах отвлеченных понятий русской культуры, провоцирующих русских собеседников на сопереживание.

6. Русские люди склонны выносить вербальное выражение своих ЭС за пределы своего «я», что обусловлено потребностью в уравновешивании субъективно-интуитивного, глубокодуховного, индивидуального типа восприятия действительности и объединении в своих эмоциональных переживаниях.

Апробация результатов исследования. На основе результатов исследования автором был разработан спецкурс «Особенности выражения эмоций в речи в русской и американской университетской среде», который читался автором в Югорской физико-математической школе (г. Ханты-Мансийск). Основные результаты исследования изложены автором на XXXV Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-техический прогресс: Языкознание» (Новосибирск, 1997 г.), XXXVI Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-техический прогресс: Языкознание» (Новосибирск, 1998 г.) и VIII Международной конференции «Когнитивное моделирование в лингвистике» (Варна, 2005 г.). Фрагменты диссертации и законченной работы обсуждались в секторе «Русский язык в Сибири» Института филологии СО РАН (2003;2006 гг.). По теме диссертации опубликовано 7 работ общим объемом 2,9 п. л., в том числе одна статья в издании, рекомендуемом ВАК.

Структура работы. Диссертационная работа состоит из Введения, трех глав, Заключения, библиографического списка и трех Приложений. В первой главе определяется объем понятия «эмоция», аргументируется выбор термина эмоциональное состояние, а также приводятся основные теоретические положения подходов к исследованию. Вторая глава посвящена анализу и выявлению культуроспецифичных черт экспликаторов вербализации эмоциональных состояний и экспликаторов речевого мышления, сопутствующего ей, в коммуникативно-ситуативном аспекте. В третьей главе анализируются речевые репрезентанты русского концепта ДЕНЬГИ на фоне речевых репрезентантов английского концепта MONEY, выявляется культуроспецифичность первых на фоне последних, которая сопоставляется с культуроспецифичными чертами русского речевого поведения и мышления, сопровождающих вербализацию эмоциональных состояний говорящим при воздействии на него эмоциогенной ситуации, относимой к жизненной сфере «Деньги». В ней также описываются выявленные русские речевые приемы создания интимного стиля вербализации эмоциональных состояний и.

Выводы.

На основе проведенного анализа фрагмента ABC концепта ДЕНЬГИ и экспликаторов русской вербализации ЭС (ситуации, относимые к сфере «Деньги») было выявлено то, что ситуация финансовой потери воспринимается русским человеком в рамках его личных проблем, а не общественных. Русское восприятие причин получения и потери денег носит фаталистический характер — эти причины не контролируемы человеком, а также духовный характер — русские люди равны в своей общей подвластности велениям жизненных явлений, определяемых как судьба, жизнь, везение, удача (ср:. согласно русской примете нельзя свистеть в доме, потому что исчезнут деньги). Указанные особенности русского мышления обусловливают нацеленность русской вербализация ЭС на получение эмоциональной поддержки от собеседника в условиях ситуаций финансовых потерь.

Основной социокультурной чертой русской вербализации ЭС является склонность русского человека провоцировать собеседника на сопереживание своего ЭС. Оно может осуществляться с помощью общепринятого апеллирования к идеям подвластности человека велениям судьбы, выражения негативных оценок действий другого человека и самого человека, провоцирования собеседника поддержать, «раскрутить» ЭС говорящего и др. С одной стороны, эта черта русской вербализации ЭС отражает принципы коллективизма. С другой стороны, данная особенность, напротив, означает сугубо индивидуальное, инстинктивно-чувственное восприятие событий, при котором человек вынужден стремиться к совместному с другими людьми восприятию действительности, чтобы совсем не «оторваться» от реального ощущения жизненных событий. Такая компенсация русской духовности, русского индивидуализма является причиной создания коммуникативных условий для эмоционального объединения людей, необходимого для их адаптации к общественным жизненным условиям и реализованного в русской вербальной культуре в «задушевном» стиле общения. Одной из причин тяготения русского человека к индивидуально-чувственному восприятию действительности является протяженность русской земли, где русские люди имеют возможность находиться наедине с русскими просторами. Гомогенность (по сравнению с американской гетерогенностью) русского народа и его богатая история способствовали формированию «интимного» стиля русской вербализации ЭС, отражающего способность русских людей хорошо понимать друг друга. Гетерогенность американского населения и сравнительно молодой возраст американского общества обусловили формирование «социального» стиля американской вербализации ЭС. Иначе говоря, американская вербализация ЭС обусловлена директивами психологов, терапевтов и политиков выражать допустимые и одобряемые обществом эмоции, нацеленные на обхождение щ «острых углов» в отношениях этнически разнородных групп людей, поэтому американская вербализация ЭС нормативно-социальна по своей природе. Современная русская вербализация ЭС отражает черты «индивидуального коллективизма», так как русское вербальное выражение ЭС индивидуально и духовно, но в то же время и нацелено на разделение своих переживаний с другими людьми. В современной американской вербализации ЭС, напротив, отражены черты «коллективного индивидуализма», так как индивидуальное эмоциональное самовыражение, щ пропагандируемое в американском обществе, является лишь брэндом, который американцы в большинстве случаев неосознанно воспринимают тщательно сформированные американскими психологами стереотипизированные нормы вербализации ЭС.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В результате проведения диссертационного исследования были получены следующие результаты.

1. При исследовании русской вербализации эмоциональных состояний в коммуникативно-ситуативном аспекте были выявлены культуроспецифичные черты ее экспликаторов, свидетельствующие о стремлении русского человека получить эмоциональную поддержку от собеседника в процессе выражения ему своих эмоциональных состояний.

2. С помощью привлечения лингвокогнитивного анализа речевых репрезентантов русского концепта ДЕНЬГИ были выявлены русские культуроспецифичные черты фрагмента языкового сознания, обусловливающего характер вербализации эмоциональных состояний в ситуациях, относимых к сфере «Деньги». Таким образом, было выявлено, что ситуация финансовой потери воспринимается русским человеком в рамках его личных проблем, причины потери и получения денег расцениваются как результат действия неконтролируемых жизненных сил, уравнивающих всех людей в подвластности их контролю. Данная специфика фрагмента русского языкового сознания обусловливает нацеленность русской вербализации эмоциональных состояний на получение эмоциональной поддержки от собеседника в условиях ситуаций финансовых потерь. Отраженное в русской вербализации эмоциональных состояний понимание того, что деньги могут появляться и исчезать благодаря действиям неконтролируемых жизненных сил, оказалось жизненноспособным в среде русских, проживающих в США, воспринявших также американскую идею о том, что потеря денег является стимулом к нахождению рациональных способов их получения.

3. В работе сделан вывод о том, что интимный стиль русской вербализации ЭС, выявленный в ходе исследования, обусловлен стремлением русского человека провоцировать собеседника на оказание ему эмоциональной поддержкибыли выделены речевые приемы интимизации русской вербализации эмоциональных состояний. К данным речевым приемам, а также к культуроспецифичным чертам фрагмента русского языкового сознания, относимого к сфере «Деньги», были составлены социокультурные комментарии. При исследовании русской вербализация эмоциональных состояний были выявлены черты как коллективистского, так и индивидуалистического типов культур, актуализованных в выражении различных эмоциональных состояний в различных ситуациях.

Вышеперечисленные результаты данного диссертационного исследования позволяют сделать вывод о том, что интимный стиль русской вербализации ЭС обусловлен индивидуальным, глубоко духовным типом восприятия действительности, сила и искренность которого неизбежно «выплескивается» в речевом общении с другими людьми. Многоаспектный подход к изучению вербализации ЭС позволяет взглянуть на проблему русской вербализации ЭС с точки зрения ее функционирования в речевой коммуникации и связи с русским менталитетом.

Следующим этапом работы может быть создание «Русского ситуативного словаря вербализации эмоциональных состояний», содержащим частотные экспликаторы вербального выражения эмоциональных состояний в условиях эмоциогенных ситуаций, а также их психолингвистический и социокультурный комментарий.