Смысл Православной иконы и ее содержание в храмовом континууме

Актуальность исследования.

Конец II и начало III тысячелетия поставили перед человеком вопросы, во многом обусловленные ростом национального самосознания, желанием осмысления основных ценностей традиционной русской культуры, стремлением к обобщению состояния своего бытия и культурно-исторического опыта своей родины. Тема данного диссертационного исследования «Смысл православной иконы и ее содержание в храмовом континууме» актуализирует такой значимый аспект традиционного православного мышления как иконообразностъ. Речь пойдет об иконе-иконообразе как: 1) о способе восполнения человеком картины мира, в котором он живет- 2) о средстве организации человеком окружающей его среды- 3) о внутреннем духовном стержне верующего человека — поскольку иконообразное восприятие мира теснейшим образом переплетено с его индивидуальным самосознанием и личностными установками.

Икона относится к разряду тех явлений, которые, будучи укоренены в духовных ценностях прошлого, имеют самое непосредственное отношение к настоящему. А иконообразность, рассматриваемая в качестве смысло образующего начала православной культуры, равно как и «вытекающий» из нее принцип иконичности, сегодня все чаще становятся объектом пристального внимания не только религиозных мыслителей и деятелей, но и светских ученых-религиоведов, интересующихся вопросами веры, церковности, соборности. Здесь сыграли свою роль и тысячелетний юбилей Русской Православной Церкви, и двухтысячелетний юбилей утверждения христианства как мировой религии. Все это повысило интерес к христианству, к истории Русской Православной Церкви, к древностям ее религиозного искусства. Что неудивительно. Ведь чем больше мы вглядываемся в собственное богатое и целостное культурно-религиозное наследие, основанное на причастности высшим духовным смыслам, тем отчетливее понимаем, какое значение оно имеет для настоящего и будущего нашей страны.

В прежние времена естественным желанием человека, осознававшего свое «хождение под Богом», являлось стремление наполнить всё вокруг себя вневременным, надмирным, абсолютным содержанием. Собранные в красный угол и освещенные лампадным огоньком иконы упорядочивали его домашнюю обстановку, а утренние и вечерние молитвы перед иконами — суетное течение дня. Красный угол с иконами — окно в мир горний, существовавшее наряду с обыкновенными окнами — был необходимой составляющей не только любого дома, но и каждого общественного заведения. Мера храмовой иконы в иконостасе (справа от Царских врат) ложилась в модуль храма, храм становился модулем размера монастыря, а мера монастыря модулировалась в размере города1. Окружавшую природу человек воспринимал как Богом данную ему икону — напоминание о величии Создателя и прикровенное свидетельство о Горней красоте. Наконец, и сам человек в соборной иконичности православия понимался ни много, ни мало как макрокосм-иконообраз — как оживотворенная Святым Духом Вселенная. Так через иконообразность осуществлялся синтез имеющихся представлений о мире, в котором обнаруживались единые свойства и принципы.

В настоящее время предпринимаются попытки восстановить утраченные смыслы и через это вновь обрести целостность мировосприятия. Однако подобное возвращение не отличается лёгкостью. Трудно дается выход обществу из состояния застоя: сказываются длительное расхождение слова и дела, теории и практики, пропаганды и действительности, пренебрежение реальными интересами людей, высшими духовными ценностями, которыми всегда считались добро, сострадание, милосердие. Сегодня «то, что мы видим в окружающем нас мире, — это подмена икон на всех уровнях, перевёртывание.

1 Мумриков, диакон Александр. Иконичность русской культуры // Декоративное искусство. — 2001. —№ 2, с. 3839. иконичности. Поэтому мир становится или одномерным, или усечённым, или лишённым Света и отгороженным от Бога" 1. Так, например, зачастую современный человек, отождествляющий себя с православием, к видам православных искусств относится с недоумением — что является следствием непонимания традиционной органично-церковной культуры. Его метущейся душе подчас понятнее экзальтированная вытянутость пространства католического готического собора, чем обретшая углублённо-созерцательное спокойствие форма православного храма. Однообразно и утомляюще (в отличие от эмоционального партесного многоголосия) действует молитвенное сосредоточение знаменного распева. Чересчур строгими и отрешёнными, либо карикатурно-лубочными кажутся лики икон.

Потому-то сегодня, говоря о православии, всё чаще используют словосочетание «напряжение веры», имея в виду, прежде всего, необходимость постоянных усилий человека — как духовных, так и интеллектуальных — по пре-образ-ованию своего внутреннего мира. И, как следствие, отдельные части православной культуры собираются в казалось бы утраченное навсегда целое.

Исходя из этого, полагаем, что исследование, восстанавливающее исконную глубину и многогранность привычного понятия «икона» является на сегодняшний день не только значимым, но и востребованным.

Объект данного диссертационного исследования — иконообразное восприятие мира, основанное на осознании связей «относительное — абсолютное», «дольнее — горнее», «имманентное — трансцендентное», «профанное — сакральное» и пр.

Предметом данного исследования стала икона в значении «иконообраз» — как дуалистически-антиномическое понятие и как явление-действие, способствующее выстраиванию отношений «человек — Абсолют» .

Проблема данного исследования определена нами как поиск в обилии иконообразного материала общих основ и взаимосвязей. Выдвигая гипотезу исследования, мы предполагаем: сколь бы велика ни была уникальность каждого.

1 Мумриков, диакон Александр. Указ. соч., с. 38. рассматриваемого в качестве иконообраза явления или предмета, она базируется на едином для всех иконообразов смысле и содержании — их «питательной среде» и «жизненной силе» — именно благодаря анализу этого фундаментального смысло-содержательного единства мы получим возможность увидеть среду православного храма как иконообразно организованное целое.

Становится все более очевидной невозможность вписать явление иконы в рамки только лишь искусствоведческих дисциплин. Потому мы предприняли попытку взглянуть на проблемное поле феномена православной-иконы с высоты таких комплексных научных отраслей как философия религии, философия культуры, философская антропология, ибо философия «имеет возможность. интуитивно видеть и выразить сверхрациональное. Она есть умственная жизнь, питающаяся живой интуицией сверхрациональной реальности и улавливающая ее непосредственно непостижимое существо» 1. Кроме того, в процессе работы нам случалось обращаться к сферам истории религии и психологии религии.

В ходе работы мы нередко прибегали к сопряжению теоретических рассуждений с моментами практического характера, основываясь на том, что «христианская теория имеет значение в высшей степени практическое и чем мистичнее эта теория, чем непосредственнее устремляется она к высшей своей цели — к единению с Богом, — тем она и «практичнее» 2.

Состояние научной разработанности проблемы.

Литература

посвященная проблеме иконообраза, поистине необъятна. Потому мы не ставили своей задачей охватить все имеющиеся источники, а в процессе работы над исследованием обращались к определенным пластам научно-теоретического знания. Эти пласты можно условно обозначить как богословский (выявляющий духовные основы процесса возникновения иконы и силы ее воздействия), философско-религиозный (помогающий вычленить.

1 Франк С. Л. Реальность и человек: Метафизика человеческого бытия. — М.: ACT, 2007, с. 81.

2Лосский Н. В. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. // Лосский В. Н. Боговидение. — М.: Изд-во.

ACT, 2003, с. 113. относящиеся к природе иконообразности понятия, сопоставить их между собой и интерпретировать их) и культурологически-искусствоведческий (рассматривающий внешние характеристики, декоративно-прикладную функцию и художественную ценность явления иконы в контексте культуры).

Прежде всего, отметим: изучить указанную проблему невозможно без обращения к богословской литературе — поскольку теоретические обоснования иконообразности укоренены в обширном святоотеческом наследии Византии. Основные аспекты явления иконообразности формировались на протяжении почти десяти столетий в теснейшем соприкосновении с фундаментальными вопросами христианской догматики, которые зафиксированы в дошедших до нас постановлениях Вселенских Соборов и в трудах отдельных церковных деятелей того времени, а также отражены исследователями XX века (например, К. Шенборном, В. М. Лурье, прот. Иоанном Мейендорфом) в обзорах византийской патристики. В работе над диссертацией мы опирались на мнения таких столпов Церкви, каковыми являются Дионисий Ареопагит, Григорий Богослов, Афанасий Великий, Григорий Нисский, Кирилл Александрийский, Максим Исповедник. Размышляя над вопросами о триединстве Бога, о Слове и Образе в личности Христа, о сущности и ипостасности, об отношениях Божественной и человеческой природ, о непознаваемости Бога и путях Его познания, о возможности причастия Божественному и таинстве Евхаристии и т. д., они заложили те «принципиальные основания, без которых вообще не было бы икон, без которых было бы невозможно правильно улавливать их смысл» 1. И, конечно же, нельзя обойти вниманием труды патриарха Никифора и Феодора Студита, которые, опираясь на выработанные их предшественниками догматические истины, непосредственно затрагивали тему иконообразов. Свое обобщение проблема иконообразности получила в труде прп. Иоанна Дамаскина «Три защитительных слова против порицающих святые иконы» .

Памятники русской словесности по осмыслению явления иконы долгое время были немногочисленны и представляли собой повторение уже.

1 Шенборн К. Икона Христа. — http://www.krotov.info/librmin/sh/shtraus/shon00.html выработанных Византией догматических положений. Русская религиозная культура на протяжении 5 — 6 веков являлась «богословием в красках», а также в звуке, в церковном зодчестве и даже в колокольном звоне — т. е. свидетельствовала о Боге посредством образов визуальных и аудиальных. Однако начавшийся с XVI века процесс ее обмирщения вызвал к жизни необходимость её логического обоснования и философско-религиозного переосмысления. «Осознать себя со своей исторической плотью в Православии и чрез Православие, постигнуть его вековечную истину чрез призму современности, а эту последнюю увидать в его свете — такова жгучая, неустранимая потребность, которая ощутилась явно с 19 века, и чем дальше, тем становится острее» 1. Как следствие, в кон. XIX — нач. XX в., в период становления русской религиозной философии, различные стороны понятия икона" получили освещение в работах известных русских мыслителей. Их трудами произошло углубление трактовки явления иконы, была сформирована религиозно-эстетическая концепция православной иконы, разработана методология ее изучения. И, тем самым, дана жизнь новому исследовательскому направлению — философии иконы. Так, уникальность древнерусской иконы становится темой трудов историка и филолога Ф. И. Буслаева («Общие понятия о русской иконописи» и др.). Как живой опыт познания Бога в мире икона предстаёт у о. Сергия Булгакова («Икона и иконопочитание»). С точки зрения веры он говорит об искусстве и творчестве в целом — как о роде служения (главы книги «Свет невечерний»). Указывает на укорененность в иконе православного мироощущения князь Е. Н. Трубецкой в «Трех очерках о русской иконе». О. Павел Флоренский анализирует икону как духовный феномен, рассматривает ее в тесной взаимосвязи с остальными видами православных церковных искусств, сопоставляет ее особенности с отличительными чертами искусств других христианских конфессий, более того — представляет ее как вершину мировой культуры («Иконостас», «Храмовое действо как синтез искусств» и др.). Икона как результат монашеского делания —.

1 Булгаков С. Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. — М.: ACTХарьков: Фолио, 2001, с. 6 противоположный «продуктам» мирского (светского) образа жизни — предстает в главах книги «Философия иконы» Н. М. Тарабукина.

Многие русские исследователи XX в. были вынуждены создавать и издавать свои труды за границей. Тема образа (однако, без обращения к иконе как живописному произведению) занимает особое место в трудах В. Н. Лосского «Очерк мистического богословия Восточной Церкви», «По образу и подобию», написанных во Франции. Икону как конкретное проявление образа — раскрывая процесс ее формирования, традицию ее богословского понимания, ее догматическое содержание и онтологический смысл — рассматривает в фундаментальном труде «Богословие иконы Православной Церкви» философ (а также иконописец и реставратор) JI.A. Успенский. Из практики иконописания рождается небольшая, но значимая работа его учителя — инока Григория (Круга) «Мысли об иконе». Из числа книг, вышедших за рубежом, следует также выделить работу П. Н. Евдокимова «Искусство иконы. Богословие красоты» .

На сегодняшний день интерес к обозначенной теме продолжает стремительно возрастать. Свидетельствует о том факт появления новых философско-религиоведческих диссертационных исследований, посвященных феномену иконы («Иконописное творчество в русской православной культуре» Бакулина М. Ю., «Русская икона как духовная мысль» Колесник В. Н., «Икона в контексте духовности» Келеберды Н. Г., «Икона в традиционной русской культуре» Лиманской Е.Н.), в которых православная икона рассматривается с точки зрения ее смыслобытийности.

Существенное влияние на развитие предлагаемой в нашей диссертационной работе концепции оказали положения и выводы философов, темы иконообразности напрямую не касавшихся. В наипервейшую очередь это исследования С. Л. Франка, представляющие собой поиск ответа на вопрос: «Можно ли „объективно“ оправдать то восприятие или впечатление бытия, которому бытие представляется чем-то непостижимым и неизъяснимым, таинственным, непонятным и чудесным» 1? Близки нам оказались и размышления И. А. Ильина о том, что подлинное творчество рождается из опыта религиозного созерцания — и потому для человека столь необходимой является «сосредоточенность на последних, священных истоках своей жизни» 2. Нами также задействованы произведения B.C. Соловьева и А-.Ф. Лосева, главные принципы философских воззрений которых выстраиваются на идеях «всеединства» и «высшего синтеза», организующих мир в, «единораздельную целостность, все части которого несут на себе отпечаток этой целостности» 3. Вызвали немалый интерес и вошли в данную работу идеииностранных авторов: М. Элиаде, изучавшего мировосприятие обладающего религиозным опытом человека («Священное и^ мирское»), А. Мацейны, анализировавшего «взаимоотношения» земного существования^ человека и еговечной сущности («ДрамаИова»), К. Доусона, видевшего в религии^ динамический элемент культуры («Религия и культура»).

Осваивая необходимый терминологический аппарат, мы. постоянно обращались к трудам Д. В. Пивоварова (раскрывающего базовые религиозные понятия с точки зрения лингвофилософии: не только как «объективные значения», но и как «экзистенциональные смыслы»), А. В. Медведева (осмысливающего' категорию «сакральное» как конкретную форму духовного бытия), JI.A. Шумихиной (поднимающей проблему генезиса духовности), М. Д. Угриновича и М. Г. Писманика (уделяющих пристальное внимание проблеме соотношения искусства и религии в рамках культуры), Т. А. Руневой (разрабатывающей концепцию взаимоотношений, искусства светского и религиозного). И, конечно же, в сфере нашего внимания оказались семиотические теории Ч. Пирса и Ч. Морриса, а также работы К. В. Бобкова и Е.В. Шевцова4, Л.Ф. Жегина5, В.И. Жуковского1, Т.Б. Захарян2,.

1 Франк С. Л. Непостижимое // Франк С. Л. Сочинения. — Минск: Харвест, М.: ACT, 2000, с. 792.

1 Ильин И. А. Путь к очевидности. — М.: Издательство ACT, 2007, с. 217.

3 Тахо-Годи А. А. Философ хочет все понимать. «Диалектика мифа» и дополнение к ней. // Лосев А. Ф. Диалектика мифа. — М.: Мысль, 2001, с. 5.

4 Бобков К. В., Шевцов Е. В. Символ и духовный опыт православия. — М.: ИЗАН, 1996. — 312 е., ил.

5 Жегин Л. Ф. Язык живописного произведения (условность древнерусского искусства). — М.: Искусство, 1970. — 124 е., ил.

A.Н. Овчинникова3, П. Тиллиха4, Б.А. Успенского5, — освещающие различные аспекты семиотики религии.

Культурологическо-искусствоведческий пласт посвященной иконе исследовательской литературы можно также «открыть» началом XX века. В этот период наблюдается пробуждение интереса к эстетическим истокам христианского искусства — религиозно-художественному наследию античной и иудейской культур, христианства первых веков (Н.В. Покровский и др.) — а также к памятникам культурно-исторического взаимодействия двух христианских цивилизаций — Византии и Древней Руси (Н.П. Кондаков и др.).

Обращаются к иконе советские теоретики изобразительного искусства. Так, церковное искусство становится объектом монументальных трудов.

B.Н. Лазарева. В частности, его двухтомника «История Византийской живописи». Сам автор говорит, что, работая над ним, он «стремился понять византийский стиль как органическое единство, а не как простую сумму слагаемых, механически распадающуюся на античные и восточные элементы» 6. Опираясь на огромное количество собранного фактического материала, В. Н. Лазарев дает анализ характерных черт византийской живописи и отслеживает процесс ее эволюционирования на русской почве. Самобытность древнерусской иконы отстаивает М. В. Алпатов, усматривая в ней «одно из крупнейших явлений мирового искусства, явление своеобразное, неповторимое, обладающее огромной художественной ценностью». Неутомимый исследовательский дух отличает работы художника, реставратора и историка И. Э. Грабаря — научный взгляд в них сочетается с живым эмоциональным описанием. Итогом уникального творческого пути является книга монахини Иулиании (Марии Николаевны Соколовой) «Труд иконописца», в которой.

1 Жуковский В. И., Копцева Н. П., Пивоваров Д. В. Визуальная сущность религии: Монография. — Красноярск: Красноярский Гос. Ун-т, 2006. —461 с.

2 Захарян Т. Е., Пивоваров Д. В. Сакральный символ в языке религии. Монография. — Екатеринбург: УрГУ, 2005. — 196 с.

3 Овчинников А. Н. Символика христианского искусства. — М.: Родник, 1999. — 520 е., ил.;

4 Тиллих П. Избранное. Теология культуры. — M.: Юристъ, 1995. — 479 с.

5 Успенский Б. А. Крест и круг: Из истории христианской символики. — М.: Языки славянских культур, 2006. — 488 с.

6 Лазарев В. Н. История византийской живописи. — M.: Искусство, 1986, с. 7 изложение практической стороны иконописного процесса переплетено с его богословскими началами.

Рубеж XX—XXI вв.еков ознаменован мощным всплеском активности в теории и практике иконописания. В постсоветское время икона становится предметом теоретического осмысления иконописцев, носящих священный сан:

1 9 архимандрита Зинона (Теодора), архимандрита Рафаила (Карелина)", о. Михаила (Малеева) и др. Принципы перспективного построения в православной иконе описывает академик Б. В. Раушенбах (интересы которого в этот период из сферы конструирования и механики перемещаются в область искусствоведения). Вопросы христианской эстетики систематизирует в своих трудах искусствовед В. В. Бычков («Малая история византийской эстетики», «Эстетика Отцов Церкви», «Русская теургическая эстетика» и мн. др.). В них он дает глубокие объяснения не только эстетических, но и онтологических, и гносеологических особенностей христианской образности. Автором учебных пособий и многочисленных исторических обзоров по развитию традиции иконописания от истоков до современности является И. К. Языкова («Богословие иконы», «Се творю все новое. Икона в XX веке» и мн. др.). С точки зрения иконописи рассматривает русское и зарубежное художественное наследие в книге «Образ и композиция» Н. Н. Третьяков. Ключевые проблемы иконообразности в свете метафизики искусства, а также основные особенности творчества религиозного человека описаны в многочисленных трудах В. А. Бачинина.

Нами был также изучен ряд научных публикаций Оксфорда, Гарварда и Кембриджа из фондов Института Научной Информации по Общественным Наукам (Москва) — так или иначе затрагивающих проблему церковного образа. Из них хочется особо выделить, как представляющие интерес для нашей работы, статьи Горазда Косуансиса «Тот, Кто есть Сущий: о.

1 См.: Теодор, архимандрит Зинон. Беседы иконописца-СПб.: Библиополис, 2003. 144 е., ил.

2 См.: Карелин, архимандрит Рафаил. О языке православной иконы. — СПб.: Сатисъ, 1997. — 69 с.

3 См.: Малеев, иерей Михаил. Техника русской иконописи. — М.: Изд-во прихода храма Покрова Божией Матери в Братцеве, 2002. — 150 е., илл. постсовременной уместности Восточного Христианского Апофатизма" (в которой автор рассматривает взаимодействие катафатического («положительного») и апофатического («отрицательного») богословия и их воплощение в искусстве церкви), Кристофера Демоена «Богослов об иконах? Византийские и современные мнения и заблуждения» (где анализируется часть наследия Григория Богослова, использованная в диспутах, имеющих отношение к церковному искусству), Рагнхильда Бьерре Финнестада «Образы как посыльные коптской идентичности» (где автор рассматривает попытки усовершенствования «устаревшего» стиля греческого и византийского церковного, искусства и раскрывает в этом ракурсе проблему символа и знака).

На сегодняшний день активнейшим образом разрабатываются богословские аспекты и других видов искусств, «вхожих» в среду православного храма: на фоне изучения их теоретических основ и особенностей практического характера все чаще поднимается тема их иконообразности.

Так, православному богослуэюебному пению (которое сегодня именуют «звуковой иконой») посвящены книги и многочисленные статьи композитора и музыковеда В.И. Мартынова', (его работа «Культура, иконосфера и богослужебное пение Московской Руси» одна из самых известных и значимых в разрабатывающейся области философии богослужебного пения). Обращает на себя внимание уникальный труд протоиерея Бориса Николаева «Знаменный распев и крюковая нотация как основа русского православного церковного пения», представляющий попытку постичь тайны символики и семиографии певческого искусства. Традиции знаменного пения посвящает многие страницы своей монографии «Музыкально-информационное поле в. эволюционных процессах искусства» Е. А. Минаев. Эстетика древнерусского музыкального искусства отражена в исследованиях Т. Ф. Владышевской. Своеобразию его музыкального интонирования и ритмической образности звукового строя уделяет внимание в своих работах М. Г. Казанцева. Представляют значительный интерес совместные разработки Ю: Евдокимовой, А. Конотопа и М. Каширина — брошюры «Ектения» и «Трисвятое» .

Опираясь на «Книгу о храме» св. Симеона Солунского, рассматривают вопросысимволики храмовой архитектуры («пространственной иконы») К. В1 Бобков и Е. В. Шевцов в труде «Символ и духовный опыт православия». Рассматривает ее символико-космологический план Г. К. Вагнер в работе «Искусство мыслить в камне». Уделяет внимание некоторым особенностям устройства пространства православного храма реставратор А. Н. Овчинников. Если говорить о совсем недавних исследованиях, представляет интерес диссертация екатеринбургского архитектора ИЛ. Ильмуратовой «Иерархия в интерьере православного храма» и разработка прибалтийского архитектора Л. Клешниной «Свет в пространстве православного храма». Вмонографии «Человек в Храме (Храмовое действо в контексте синергийнойантропологии)» А. В. Жохов сопоставляет храмовые концепции различных религий и на фоне проведенного анализа исследует сакральную образность православного храма, выявляя его роль в развитии фундаментальных духовных потенций человека. На антропологическом характере облика православного храма заостряет внимание П. А. Сапронов: Свои исследования современные авторы выстраивают на базе более ранних трудов по вопросам, архитектоники православного храма архиепископа Сергия (Голубцова), М. Кудрявцева и Т. Кудрявцевой, Н. Троицкого и др. При разработке вопроса особенностей культовой архитектуры нами был использован материал статьи Дэниса Тернера «Тьма Бога и Свет Христа: негативная теология и евхаристическое присутствие», в которой приводится пример трансформации храмового пространства в связи с изменением конфессионального статуса собора. А также главы книги австрийского историка искусства Отто Демуса «Мозаики византийских храмов», где он описывает связь архитектурной «оболочки» крестово-купольного храма и его декоративной программы.

Литература

посвященная историко-культурному аспекту колокольного звона (например, «Русский православный храм. История. Символика. Предания» Ереминой Т.С.), а также его музыковедческому анализу (например, «Пение, звоны, ритуал: Топография церковно-музыкальной культуры Петербурга» .

И.А. Чудиновой), акустическим возможностям и техническим особенностям (например, сборник статей «Православный колокольный звон. Теория и практика» под ред. Коновалова И. В., Завьялова Н.И.) на сегодняшний день достаточно распространена. А вот исследований, отражающих философско-богословскую значимость колокольного звона очень немного. Эту тему затрагивают Е. А. Минаев в указанной монографии, JI.A. Шумихина в первой части двухтомника «Русская духовность». Не обходят стороной древнюю символику звона специалисты по изготовлению колоколов. Так, например, к ней обращаются Шариков В. Г., Жихарев А. И., Маркелов П. Г в брошюре «Использование бил в православном звоне». Внимание привлекают небольшие, но весьма содержательные интернет-публикации звонаря К. Мишуровского «Осмысление колокольного звона: а только ли музыка?», «Колокольное благозвучие» на сайте Общества Церковных Звонарей. Для многих современных исследователей толчком к философскому осмыслению природы колокольного звона («звонкой иконы») служит статья «Эстетический и богословско-литургический смысл колокольного звона» В. Н. Ильина (1930 г.).

Изучая отдельные аспекты православной культуры, многие исследователи сознают, что прикасаются к различным частям стройной системы, соподчиняющей все свои направления единому центру — и потому нередко предпринимают попытку выйти за границы рассмотрения конкретных видов искусств, пытаясь найти в храмовом пространстве их межвидовые параллели и точки соприкосновения. «Возрождающееся при возвращении» древней иконы в храм изначально присущее ей единство с его архитектурой, со звучащими в нем песнопениями являет пример того же синтеза искусств, о котором сейчас так много говорят и который признается столь важным и необходимым для искусства современного" 1. Так, например, общие закономерности в характерных чертах православного богослужебного пения и иконописи усматривает Е. Коляда (см. ее статью «Древнерусская гимнография и иконопись: некоторые общие закономерности формирования жанров» в сборнике материалов международных.

1 Барская Н. А. Сюжеты и образы древнерусской живописи. —.

М.: Просвещение, 1993, с. 215. научных конференций 1991;94 гг. «Музыкальная культура православного мира: традиции, теория, практика»). К аналогиям между принципом знаменного распева и особенностями иконного изображения постоянно прибегает в своих трудах В. И. Мартынов. Видит в иконе идеальное воплощение умозрительного подобия архитектурного пространства храма О. Е. Этингоф (см. главу «Образ храма в иконах Богоматери с пророками» XII в." ее книги «Образ Богоматери. Очерки византийской иконографии XI—XIII вв.еков»). Точки взаимодействия иконы и архитектоники православного храма намечает И. Л. Ильмуратова. На существование традиционных связей иконного дела и древнерусского зодчества указывает диакон Александр Мумриков в статье «Иконичность русской культуры» (журнал «Декоративное искусство» № 2 за 2001 год). В общности церковных искусств видит наглядный пример реализации православной идеи соборного единства И. С. Колесова (диссертационное исследование «Соборность русского православного искусства», монография «Символика русской православной соборности)». Однако надо констатировать, что в целом вопрос взаимоотношений видов искусств в храмовом пространстве и их синтеза остается недостаточно разработанным. Наш интерес к поднятому вопросу зиждется на желании понять, каким же образом в храмовой среде соотносятся друг с другом визуальные и аудиальные отображения человеческого опыта познания абсолютной реальности.

На наш взгляд, определить внутренние смыслообразующие механизмы и принципы православной культуры в значительной степени удаётся филологу В. В. Лепахину. В труде «Икона и иконичность», возвращаясь к углубленной святоотеческой трактовке термина «икона», он возводит икону в ранг универсального формообразующего принципа. Данное диссертационное исследование представляет собой попытку продвинуться в намеченном В. В. Лепахиным направлении: посредством сопоставления различных пластов-уровней научно-исследовательского материала избежать односторонности подхода к данной проблематике и предложить философское прочтение феномена иконы именно в качестве иконообраза — смыслообразующего и содержательного мотива православной культуры.

Цель и основные задачи исследования.

Цель данного диссертационного исследования: разработка авторской концепции иконообраза и его роли в континууме православного храма. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:

— провести этимологический анализ термина «икона» и наметить ряд производных от него понятий;

— выявить антропологическую направленность, анагогический смысл и сотериологическое предназначение иконы как иконообразаизучить догматические обоснования возможности существования иконообразов, обозначить критерии определения иконообразности предметов и явлений;

— раскрыть онтологический и аксиологический аспекты иконообразности, используя ряд религиозно-философских категорий;

— проанализировать концепции некоторых храмовых систем с точки зрения иконичности и, тем самым, определить условия, при которых явление иконы раскрывается во всей полнотеувидеть в понятии иконообраз структурный принцип, организующий иконотопос православного храма и превращающий его в континуум;

— рассмотреть модификационные формы, в которые облекается иконообраз в континууме православного храманайти адекватное и, вместе с тем, наглядное выражение взаимосвязанности различных видов иконообразов православного храмаобрисовать их иконичное взаимопроникновение.

Методологическая и теоретическая основа исследования.

В работе над диссертацией мы использовали методологические подходы, традиционные для философии культуры, философии религии, феноменологии религии и философской антропологии: при проверке гипотезы данного исследования мы совместили метод дедукции, предполагающий движение логики рассуждений от общих утверждений к более частным (это несложно увидеть, проследив порядок расположения глав и параграфов диссертации), с методом индукции, подразумевающим переход от знания о различных предметах к знаниям об их совокупностипоскольку рассматриваемое нами явление иконы потребовалось перевести из области искусствоведения в область философских наук, в истолковании и интерпретации термина «икона» мы прибегли к герменевтическому методу, предполагающему поиск дополнительных значений и скрытых смыслов (взяв за основу подход В.В. Лепахина) — рассматривая шесть родов иконообразов, а затем пять концепций храмовых систем мы применили метод компаративного анализа, позволяющий отследить отличительные черты рассматриваемых объектов, лучше понять и изучить их. (В случае рассмотрения иконообразов нами использован подход прп. Иоанна Дамаскина). Это сделало более эффективным и убедительным последующий синтез отдельных элементов. (Яркими примерами подобного рода синтезирования для нас явились работы В. Н. Лосского, Л.А. Успенского) — структурно-функциональный метод позволил нам установить взаимодействие частей и компонентов в таком сложносоставном объекте, каковым является православный храм, а метод системного обобщения — представить их многообразие в виде единого целого (по аналогии с тем, как подходит к подобной проблеме о. Павел Флоренский). В том, что, анализируя иконообразы, мы стремились созерцательно проникать в них и раскрывать внутренние смыслы их символики, нашли место феноменологический и семиотический методы.

Труды вышеупомянутых авторов (равно как и большинства авторов, работы которых были перечислены нами при описании состояния научной разработанности проблемы) являются теоретической базой нашего исследования.

Научная новизна данного диссертационного исследования заключается в том, что:

— выдвинута идея иконы-иконообраза как священного образа-посредника, возводящего человека к надприродному и личностному Абсолютному Началу;

— определен религиозно-философский статус иконы-иконообраза в контексте онтологическо-аксиологических категорий;

— проведен анализ содержания нескольких религиозных традиций посредством сопоставления концептуальной идеи храма, местоположения и функций в нем алтарного пространства и роли сакральных изображений;

— обоснована мысль о том, что православный храм есть иконообразно организованная структура: приведены примеры его разнообразных символических истолкований, описано его внутреннее содержание, создана наглядная модель — и через это найдена форма классификации — позволяющая интегрировать иконообразы и не-иконообразы православного храма в стройную систему;

— Представлена среда православного храма в качестве единого континуума, состоящего из умопостигаемых иконообразов-понятий (Божественная Полнота, Божественное Бытие, Божественный Разум, Божественный Свет, Божественная Красота) и иконообразов чувственновоспринимаемых (икона (живописное произведение), богослужебное пение, архитектурный облик храма, колокольный звон).

Научно-практическая значимость исследования.

Данное диссертационное исследование вносит вклад в активно развиваемую сегодня теорию визуального мышления и лингвофилософии религии.

Результаты исследования могут использоваться при разработке гносеологии православной культуры, выявлении соотношенияеё ценностных аспектов и практических механизмов реализации на фоне многоликости современных религиозных течений.

Положения и выводы диссертации могут войти в состав общих учебных курсов гуманитарных факультетов. Также они могут быть положены в основу специальных курсов по религиоведению, иконоведению, истории русского искусстваприменяться при создании методических пособий и учебных программ по философии культуры, философии религии, философской антропологии.

Положения, выносимые на защиту:

1. Неоднозначность и многогранность явления православной иконы становится очевидной при взгляде на нее как на иконообраз — особое средоточие связи человека с Богом, духовно-практическое тождество относительного и абсолютного. Объект в ранге иконообраза обретает апагогическое назначение (возводит человека к Абсолюту) и дуалистически-антиномический характер.

2. Икона в значении «иконообраз» становится точкой пересечения сразу нескольких научных сфер (философии религии, философии культуры, философской антропологии и др.) и, как следствие, выступает своеобразным «камертоном», выстраивающим в единой тональности ряд религиозных и философских категорий. Это, прежде всего, такие основополагающие категории как «онтологичность» и «аксиологичность», а также понятия «метафизическаякартина мира», «теозис», «теофания», «сакральность», «духовность», «знак», «символ», «канон» .

3. Разнообразные объекты (предметы, явления, понятия, идеи и пр.) могут становиться иконообразами в той степени, в которой способны открывать человеку Абсолютное. Их анализ позволяет выявить, каким образом: а) благодаря аксиологической ориентированности в Боге личности человека его поступки и мотивы обретают надличностную онтологическую первоосновуб) постоянное памятование человека о Боге задаёт человеческому «я» строгий вектор движенияв) человек сам мыслится как икона в своей перспективе восхождения к Богуг) окружающий человека мир сообщает Божественные идеи человеческому восприятию и мышлениюд) творения человеческих рук открывают человеку Бога как «Суть и Идею мира, вечную и неизменную» и приобщают его к Божественной Истине.

4. Сопоставление храмовых концепций нескольких религиозных систем (посредством соотнесения архитектурного облика храмов с функциями в них алтарного пространства и ролью их сакральных изображений) позволяет наглядно отобразить характер взаимоотношений человека и Абсолюта в каждой из рассматриваемых традиций. На их фоне ярче можно представить, как реализует себя икона в пространстве православного храма: в нем она разворачивается в формои структурообразующий принцип изобразительной иконичности, являя среду православного храма как иконообразно организованный континуум.

5. Различные модификационные формы, в которых принцип иконичности себя являет в континууме православного храма, можно условно разделить на два вида иконообразов: умопостигаемые и чувственновоспринимаемые. А их взаимоотношения определить так: умопостигаемое вызывается в сознании человека посредством чувственновоспринимаемого. Это становится возможным благодаря тому, что в храмовом континууме сосуществуют единые трансцендентно-антропологические знаки, символы, идеи и смыслы.

Апробация результатов исследования:

Основные положения диссертационного исследования обсуждались на следующих конференциях:

Региональная теоретическая конференция «Глубинные ценности российской духовной культуры: проблема их возрождения и обновления» (Екатеринбург, 3−4 июня 2003 г.);

Международная научно-практическая конференция «Философия: вызов современности» (Екатеринбург, 1−7 сентября 2005 г.);

Всероссийская Православная научно-богословская конференция «Радуйся, Заступнице усердная рода христианского (Православная наука вчера, сегодня, завтра)» с международным участием (Екатеринбург, 1−4 ноября.

2005 г.);

XIV Международные Рождественские образовательные чтения, конференция «Церковное изобразительное искусство» (Москва, 1−2 февраля.

2006 г.);

XIII Санкт-Петербургские Религиоведческие чтения, конференция «Феномен паломничества в религиях: священная цель, священный путь, священные реликвии» (21−24 ноября 2006 г.).

Структура диссертации.

Данное диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка литературы. К работе прилагается иллюстративный материал.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги, напомним, что цель данного диссертационного исследования «Смысл православной иконы и ее содержание в храмовом континууме» была сформулирована нами как разработка авторской концепции иконообраза и его роли в континууме православного храма. Решая задачи по достижению поставленной цели, мы пришли к определенным результатам и можем сделать следующие выводы:

1. обращение к этимологии термина «икона», а также анализ значений его производных понятий, позволили выявить неоднозначность иконы как явления. В качестве икон-иконообразов могут себя репрезентовать различные объекты предметы, явления, понятия, являющиеся средоточием особого рода связи относительного с Абсолютным.

2. лаконичное святоотеческое определение иконы как «образа, возводящего к Первообразу», сосредоточившее в себе ее антиномичный характер, антропологическую направленность, анагогический смысл и сотериологическое предназначение, может применяться как основной критерий иконообразности предметов и явлений;

3. в догматических обоснованиях иконообразности определяющими являются ее онтологический и аксиологический аспекты, включающие в себя ряд религиозно-философских категорий — что дает право смотреть на явление иконы как на точку пересечения религии и философии;

4. в среде православного храма явление иконы становится формои структурообразующим принципом иконичности, сотворяющим из православного храма иконотопос-континуумнаглядное отображение этого принципа представлено в тексте диссертации в виде графической модели Цветка.

5. внутреннее содержание православного храма, организуемое принципом иконичности, представляет собой сочетание двух форм иконообразов: умопостигаемых и чувственновоспринимаемых, — бесконечно отличных друг от друга и, одновременно, теснейшим образом взаимосвязанных и взаимопроникающих.

Следует отметить, что потенциал заявленной темы не исчерпан, и она имеет перспективы дальнейшего развития. Так, например, за рамками диссертации остались такие вопросы, как: а) образность третьего Лица Троицы — Святого Духа (в святоотеческих источниках встречается наименование Его образом Христа), б) образная природа и возможность изобразимости бесплотных ангельских сил (созданных по образу Божиему, но без возможности уподобления Ему). Кроме того, мы сознательно уклонились от анализа национальных черт и стилистических особенностей многообразных школ, из которых складывалась (и продолжает складываться) более чем двухтысячелетняя история иконописи. Нас, прежде всего, интересовал тот «изначально вырабатываемый Церковью художественный язык иконы», который «становится достоянием христианских народов вне каких-либо национальных, социальных или культурных границ потому, что единство его достигается не общностью культуры и не административными мерами, а общностью веры и мировоззрения» .1.

О важности заявленной темы диссертации говорит ее востребованность. Во-первых, наше исследование отвечает потребности подкрепить актуальный философский тезис «о внутреннем целеполагающем тождестве философии, религии и искусства. глубинным анализом конкретных феноменов: философских теорий, религиозных систем, продуктов художественной деятельности» 2 — и потому оно имеет весомое теоретическое и практическое значение. Кроме того, мы убеждены, что непредвзятое понимание роли православной культуры, практики иконописания, истинно канонического содержания среды православного храма дополняет и углубляет современную светскую культуру — данная работа являет собой результат размышлений о том,.

1 Успенский Л. А. Указ. соч., с. 406.

2 Жуковский В. И., Копцева Н. П., Пивоваров Д. В. Указ. соч., с. 5 — 6. чего мы можем лишиться в случае забвения богатейшего содержания и глубинного смысла собственного духовного наследия.