Политика России в югославском кризисе (1991-1999 гг.)

Вспыхнувшая в Югославии в середине 1991 г. этно-религиозная война явилась одним из самых тяжелых современных кризисов в Европе. По большому счету конфликты на территории бывшей СФРЮ стали этапом в процессе создания новой после окончания «холодной войны» системы международных отношений, от которой зависит политика мирового сообщества по отношению к нынешним и будущим региональным кризисам не только в Центральной и Восточной Европе, но и на всем постсоветском пространстве.

В 90-х гг. Балканский полуостров стал тем регионом, где многим странам была предоставлена возможность переоценить свои интересы и пересмотреть внешнеполитическую линию в создавшихся новых условиях. Для России происходящее на территории бывшей Югославии также явилось важным фактором переосмысления внешней политики страны и переформулирования ее национально-государственных интересов. Кроме того, российское участие в урегулировании конфликтов на постюгославском пространстве и влияние позиции Москвы на принятие решений мировым сообществом стали показателем будущих отношений с западными странами, а также места и роли России в складывающейся системе международных отношений.

Территория бывшей Югославии до сих пор остается зоной нестабильности в Европе: не прекращаются столкновения на национальной почве в Косове, вспыхнула война в Македонии, которая может перекинуться на другие страны балканского региона. В сложившейся ситуации от позиции российской дипломатии и предпринимаемых ею конкретных шагов будет зависеть и безопасность России, поскольку конфликты на территории Балканского полуострова находятся в непосредственной близости от ее южных границ, и будущие отношения с западными странами, и стабильность в Европе в целом.

В этой связи изучение балканского направления во внешней политике России в 90-х гг. служит необходимым условием успешного научного осмысления как современных событий на Балканах, их роли в установлении новой системы международных отношений в постбиполярном мире, так и влияния югославского кризиса на формирование внешнеполитического курса РФ, выявления ошибок и просчетов российской дипломатии в регионе, которые еще предстоит проанализировать и исправить руководству Российской Федерации.

Степень изученности. В российской историографии, посвященной политике России на югославском направлении, можно выделить несколько периодов. Первый период (1991 — 1992 гг.) — югославский кризис в это время попадает в поле зрения практически только журналистов, помещавших свои статьи на страницах периодической печати.

Второй период (1993 — 1996 гг.) выделяется тем, что наряду с журналистами, освещающими происходящие в Югославии события и дающими им свои оценки, выходят статьи аналитического характера профессиональных историков и политологов, публикуемые в журналах или в специальных научных сборниках по балканской проблематике. В это время впервые появляются статьи анализирующие позицию России в югославском кризисе и ее участие в урегулировании конфликтов на территории бывшей Югославии, число которых в рамках данного периода со временем только увеличивается.

Третий период (1997 — начало 1998 гг.) характеризуется снижением интереса исследователей к югославским проблемам. В данный период особое внимание ими уделяется вопросам эволюции концепции внешней политики России в 90-е гг. XX века, в рамках которых затрагиваются и российско-югославские отношения (статьи Ю.И. Алимова1- Е. П. Бажанова, B.C. Савельева). Кроме того, выходят из печати статьи, посвященные Дейтонским соглашениям и дейтонскому мирному процессу (JI.B. Тягуненко, П.В. Волобуева4, Г. Н. Энгельгардта5 и др.).

В дальнейшем с начала 1998 по 2001 гг. интерес российских журналистов и ученых к югославской тематике вновь возрастает, что было связано с обострением ситуации в Косове. Главной темой исследований становится конфликт в Косове, военные действия НАТО против суверенного государства СРЮ и позиция России по отношению к косовскому кризису. Появляются первые монографии, посвященные югославским событиям 90-х гг.: Е. Ю. Гуськова «Урегулирование на Балканах: от Бриони до Дейтона (мирные планы 1991 — 1995)"6 и «Вооруженные конфликты на территории бывшей Югославии"7- К. Никифоров «Меж.

1 Алимов Ю. И. К концепции внешней политики России на пороге XXI веке// Дипломатический вестник. M., 1997. № 10. С. 67−75.

2 Бажанов Е. П. Эволюция российской внешней политики в 90-е гг.// Дипломатический вестник. М., 1997. № 2. С. 59−67.

3 Савельев В. А Россия, ЕС, США: к многополюсному миру// Дипломатический вестник. М., 1997. № 9. С. 62−67.

4 Тягуненко JI.B., Волобуев П. В. Уроки дейтонских соглашений// Свободная мысль. M., 1997. № 2. С. 84−91.

5 Энгельгардт Г. Н. Республика Сербская по Дейтонскому соглашению// Славяноведение. М., 1997. № 3. С. 76−84.

6 Гуськова Е. Ю. Урегулирование на Балканах: от Бриони до Дейтона. М., 1998. — 66 С.

7 Гуськова Е. Ю. Вооруженные конфликты на территории бывшей Югославии. М., 1998. -155 С. ду Кремлем и Республикой Сербской"8 и его же докторская диссертация «Боснийский кризис и позиция России (1992;1995)"9. К. Никифоров проводит тщательный анализ боснийских событий и позиции РФ, основываясь на широком круге источников, в том числе и на личный архив, собранный им во время работы в Кремле с 1992 по 1998 гг. в группе спичрайтеров Б. Н. Ельцина. Однако, несмотря на то, что тема монографии и диссертации заявлена достаточно широко, речь в них практически идет о завершающем этапе кризиса в Боснии (1994;1995).

В российской историографии к 1993 г. сформировалось два подхода в оценке позиции России в югославском кризисе в 1991;1995 гг. -времени, когда принятие внешнеполитических решений практически полностью принадлежало министру иностранных дел A.B. Козыреву и МИД. Первый подход представлен работами, в которых исследователи поддерживают официальную политику РФ на югославском направлении, тон которой задавал сам министр иностранных дел A.B. Козырев, написавший большое количество статей на данную тему. Такого подхода придерживаются историки: П. Е. Кандель А. Язькова, В. Каменецкий, С. А. Романенко, Н. Смирнова.

A.B. Козырев10 основным приоритетом внешнеполитического курса РФ выделяет вхождение России в западное сообщество в качестве равноправного государства. По его мнению, для достижения данной цели новой демократической России нужно сменить партнеров и союзни.

8 Никифоров К. Между Кремлем и Республикой Сербской. М., 1999. — 259 С.

9 Никифоров К. Боснийский кризис и позиция России (1992;1995). Дис. на соиск. степени докт. ист. наук. М&bdquo- 2000. — 316 С.

10 Козырев A.B. «Преображение или кафкианская метаморфоза»: демократическая внешняя политика России и ее приоритеты// Югославский кризис и Россия. Под. общ. ред. Е.Ю. Гусь-ковой. М&bdquo- 1993. С. 344−353 ков, приобретенных в советское время, и установить тесное сотрудничество с передовыми демократическими государствами.

Российская дипломатия, как отмечает A.B. Козырев11, должна участвовать в урегулировании конфликтов на территории бывшей Югославии в тесном сотрудничестве с развитыми западными странами для установления прочного мира на Балканах и нормализации отношений между республиками бывшей СФРЮ. Кроме того, A.B. Козырев выступает с резкой критикой звучащих в общественных кругах и парламентской среде, панславистических идей и высказываний о необходимости поддерживать на Балканах только православные народы. Такие утверждения, с его точки зрения, приведут не только к глубокому расколу в российском многонациональном и многоконфессиональном обществе, но и повлекут за собой новый раздел мира по религиозно-национальному признаку, в случае если исламский мир начнет помогать мусульманам, католические страны возьмут под защиту своих единоверцев, а Россия будет оказывать поддержку православным народам на Балканах. Поддержка сербов из всех южных славян оставит Россию в изоляции не только на Балканах, но и в СБСЕ, и в ООН, пишет A.B.

Козырев. Российские власти не должны допустить новой изоляции РФ на международной арене и ухудшения ее отношений с развитыми демократическими странами из-за односторонней поддержки сербов в югославском кризисе. Считая Белград основным виновником в кровопролитиях на территории бывшей Югославии, A.B. Козырев одобряет ре.

11 Козырев A.B. Внешняя политика преобразующейся России//Вопросы истории. М., 1996. № 1. С. 3−12- Он же. Кад се дигне гвоздена завеса// Югославский кризис и Россия. Под. общ. ред. Е. Ю. Гуськовой. М&bdquo- 1993 С 2<*-298.

12 Козырев A.B. На чьей стропе Россия в югославском кризисе// Югославский кризис и Росшительные меры против белградских властей, принятые международным сообществом и поддержанные Россией.

Похожую точку зрения о позиции РФ на югославском направлении излагает П.Е. Кандель13, который оценивает российскую политику в югославском вопросе как разумную, поскольку её целью является скорейшее прекращение кровопролития в Боснии и Герцеговине (БиГ) и обеспечение стабильности во всей Юго-Восточной Европе. Причиной поддержки Россией всех действий мирового сообщества, вплоть до присоединения РФ к санкциям против Югославии, историк видит в отказе самой Сербии от посредничества России в урегулировании югославского кризиса. П. Е. Кандель резко критикует тезис, что Российская Федерация имеет стратегические интересы в Югославии и на Балканах, а также высказывания о существовании славянского братства и православной общности, которые никак не вяжутся с государственными интересами России, поскольку РФ в данный момент нечего противопоставить европейскому сообществу как центру экономического и политического тяготения. Кроме того, по убеждению историка, после ухода С. Милошевича с поста президента, СРЮ скорее станет ориентироваться на Европу, чем на ослабленную Россию и поэтому российскому руководству не стоит делать ставку в югославском конфликте на Сербию, нельзя из-за неё ссориться с западными странами — в противном случае Российская Федерация окажется в изоляции. сия. Под. общ. ред. Е. Ю. Гуськовой. М., 1993. С. 342−344.

13 Кандель П. Е. Балканские интересы: подлинные и мнимые// Россия на Балканах. М., 1996; Он же. Что нам Балканы? Ссора с Европой из-за Югославии как способ свалить правительство России// Югославский кризис и Россия. Под. общ. ред. Е. Ю. Гуськовой. М., 1993. С. 420−424.

Позитивно оценивают политику МИД в югославском кризисе А. Язькова и В. Каменецкий14, которые отмечают непредвзятость и активность российской дипломатии на Балканах, предпринимающей попытки развязать югославский узел. Непредвзятость политики РФ историки обосновывают тем, что «.Россия, как и другие европейские страны, признала независимость новых югославских государств, не подразделяя их на «исторических друзей и союзников"15, разумность — Россия поддержала санкции против Сербии, к которым пришлось прибегнуть мировому сообществу из-за невосприимчивости сербского национал-социалистического руководства к словесным аргументам западных стран. Также А. Язькова16 отмечает, что действительный внешнеполитический интерес России, заключается в установлении стабильности на Балканах, на который и направлены в данный момент усилия российской дипломатии.

Второй подход представлен статьями Е. Ю. Гуськовой, Е. В. Елисеевой, П. В. Волобуева, Л. В. Тягуненко, А. Арбатова, Б. А. Шмелева, В. Котова, В. К. Волкова, С. М. Самуйлова, в которых исследователи выступают с критикой официальной политики России в югославском вопросе.

Е.В. Елисеева17 отмечает «зигзагообразность внешнеполитической линии» России на Балканах, связывая её с неоформленностью национально-государственных интересов РФ и не разработанностью.

14 Язькова А., Каменецкий В. Санкции были правомерны// Югославский кризис и Россия. Под. общ. ред. Е. Ю. Гуськовой. М., 1993. С. 420−426.

15Там же, С. 426.

16 Язькова А. Балканский кризис: подвластно ли будущее историческому прошлому// Югославский кризис и Россия. Под. общ. ред. Е. Ю. Гуськовой. М., 1993. С. 436−441.

17 Елисеева Е. В. Югославия наказана. Кто следующий?// Югославский кризис и Россия. Под. внешнеполитической концепции. Автор подчеркивает, что отход российской дипломатии от особой политики в югославском кризисе, на которую она вполне могла бы традиционно претендовать, не будет способствовать росту авторитета России на международной арене.

Критическую оценку политике МИД на постюгославском пространстве дают П. В. Волобуев и JI.B. Тягуненко18. Историки указывают на несамостоятельность позиции «мидовцев», которые находят «источник всей внешнеполитической мудрости» в решениях госдепа США.

Также о несамостоятельности внешней политики при министре иностранных дел A.B. Козыреве в отношении кризисной ситуации в Югославии пишет В. Котов19. Ученый ссылается на следующие факты, подтверждающие движение внешнеполитического курса России в фарватере интересов Североатлантического блока: присоединение РФ к санкциям против Югославии, отказ в поддержке боснийским сербам, одобрение Дейтонских соглашений, которое, по мнению В. Котова, неспособно создать на Балканах условия прочного мира.

В.К. Волков также замечает, что российская дипломатия по определенным внутренним и внешним обстоятельствам «.не выработала самостоятельной линии поведения и допустила перекосы в оценках и ошибки в практических шагах."21, которые историк приводит на страницах своей статьи. общ. ред. Е. Ю. Гуськовой. М&bdquo- 1993. С. 426−431.

18 Волобуев П., Тягуненко Л. Старых друзей не бросают. Не ужесточать, а отменять санкции против Югославии// Там же, 431−435.

19 Котов В. Что ждёт Россию на Балканах?// Россия XXI в., М., 1996. № 3−4. С. 186−190.

20 Волков В. К. Трагедия Югославии// Новая и Новейшая история. М., 1994. № 4−5. С. 3−32- Он же. Трагедия Югославии// Осмысление истории. Под. общ. ред. Г. Н. Севостьяновой. М., 1996. С. 214−254.

21 Волков В. К. Трагедия Югославии// Новая и Новейшая история. М., 1994. № 4−5. С. 24.

К этому же подходу можно отнести статью Б. А. Шмелёва, в которой историк отмечает, что после распада СССР новая политическая элита не проявляла активности на Балканах и поддерживала все решения мирового сообщества.

Анализируя боснийский кризис с позиции цивилизационного подхода, С. М. Самуйлов характеризует политику России в БиГ как несамостоятельную, что, по его мнению, было связано с преобладанием в российских правящих кругах мнения об универсальности западной цивилизации, к которой должна стремиться любая «цивилизованная» страна.

Наиболее тщательный анализ российской внешнеполитической линии в югославском вопросе дает Е.Ю. Гуськова24. Историк оценивает деятельность российской дипломатии как пассивную, непоследовательную, несамостоятельную и невнимательную к национальным интересам России, отсюда, по мнению Е. Ю. Гуськовой, ошибки и просчёты во внешней политике.

Мнения российских ученых, придерживающихся обоих подходов, сошлись в оценке Дейтонских соглашений, положивших конец войне в Боснии. Несмотря на прекращение военных действий в БиГ, российские исследователи отрицательно оценивают Дейтон и его итоги, поскольку.

22 Б. А. Шмелёв Югославский кризис и Россия// Балканы: между прошлым и будущим. М., 1995. С. 79−91.

23 Самуйлов С. М. США, НАТО, Россия и боснийский кризис// США: экономика, политика, идеология. М., 1995. № 7. С. 16−30.

24 Гуськова Е. Ю. Балканская трагедия: 90-е гг. XX века// Очаги тревоги в Восточной Европе. М., 1994. С. 292−315- Guskova Y. Russia’s policy in the Balcans// Eurobalcans, 1995. № 19. P. 3645- Она же. Балканский кризис и политика России// Обозреватель. М., 1995. № 3. С. 32−37- Она же. Балканский кризис и политика России// Посткоммунистическая Восточная Европа: новые международные отношения и внешнеполитические ориентиры. М., 1996. С. 89−116- и др. они повлекли за собой укрепление позиции НАТО и США на Балканах и не создали условий для установления в регионе прочного мира. Такой позиции придерживаются следующие ученые: Н.И. Арбатова25, В.К. Волков26, П. В. Волобуев, JI.B. Тягуненко27, Е.Ю. Гуськова28, В. Котов29, П.Е. Кандель30, Г. В. Корнилов31, Н. В. Куликова и B.C. Милованов32, К.

Л1! 'У Л с.

Никифоров, JI.B. Тягуненко, Г. Н. Энгельгардт. Все они отмечают, что после Дейтона произошло расширение зоны политического, экономического и военного присутствия США на юге Европы, что автоматически означает ослабление геополитической позиции РФ. В целом, российские исследователи считают Дейтонские соглашения дипломатическим проигрышем России, поскольку мир был подписан на условиях США, и РФ по нему отводилась достаточно пассивная роль на Балканах.

25 Арбатова Н. И. Мир или перемирие?// Мировая экономика и международные отношения. М., 1998. № 9.С. 78−85.

26 Волков В. К. Трагедия Югославии// Осмысление истории. Под. общ. ред. Г. Н. Севостьяно-вой. М., 1996. С. 214−254.

27 Волобуев П. В., Тягуненко Л. В. Уроки дейтонских соглашений// Свободная мысль. М., 1997. № 2. С. 84−91.

28 Гуськова Е. Ю. Балканский кризис, дейтонское соглашение и роль НАТО в Европе// Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях. М., 1998. С. 220−228.

29 Котов В. Что может ждать Россию на Балканах// Россия XXI. М., 1996. № 3−4. С. 186−190.

30 Кандель П. Е. Сможет ли БиГ существовать в «дейтонском формате»?// Конституционное право: восточно-европейское обозрение. М., 1996. № 3−4. С. 24−29.

31 Корнилов Г. В. США и югославский кризис (1991;1997 гг.)// США: ЭПИ. М&bdquo- 1998. № 4. С.67−77.

32 Куликова Н. В., Милованов B.C. Дейтонские соглашения — путь к миру?// Федерализм. М.,.

1996. № 3. С. 155−176.

33 Никифоров К. Между Кремлем и Республикой Сербской. М., 1999. С. 259.

34 Тягуненко Л. В. Распад федерации — причины и последствия// В кн. Межрасовые и межнациональные отношения в Европе и Америке XIX—XX вв. М., 1996. С. 172−184.

35 Энгельгардт Г. Н. Республика Сербская по Дейтонскому соглашению// Славяноведение. М.,.

1997. № 3. С. 76−84.

С конца 1992 г. со стороны российского парламента начинает раздаваться критика в адрес МИД и политики А. В. Козырева на территории бывшей Югославии, которых обвиняли в прозападной политике и предательстве традиционных союзников России — сербов. В условиях обострения отношений парламента и правительства в 1993 г. югославский кризис становится инструментом внутриполитической борьбы. О зависимости российского курса в югославском вопросе от перипетий внутриполитической борьбы, особенно ставшей заметной после выбо.

5 г ров в 1993 г., пишет П. Е. Кандель .

Требования российского парламента перейти к активной самостоятельной политике на Балканском полуострове и поддержке своих традиционных союзников в регионе было по-разному оценено российскими учеными. А. Язькова, Н. Смирнова37 отмечают, что давление парламента с его просербскими настроениями еще больше ограничили возможности российской политики в югославском кризисе и так не имеющей действенных рычагов для реализации самостоятельной роли в регионе.

П.Е. Кандель подчеркивает, что подход РФ к югославскому кризису все больше определяется противостоянием «режима Ельцина и оппозиции», причем за «потворство великосербским претензиям первой придется заплатить России — ползучей «югославизацией» постсоветского пространства и собственно российской территорией"38.

36 Кандель П. Е. Россия, Балканы и постсоветское пространство// Европейский альманах. Исто' рия. Традиции. Культура. 1997. М., 1998. С. 67−79.

37 Язькова А., Смирнова Н. Балканы в российской политике Х1Х-ХХ вв.// Там же. С. 53−66.

38 Кандель П. Е. Россия, Балканы и постсоветское пространство// Там же. С. 67−79.

О корректировке политики РФ в югославском вопросе под давлением Верховного Совета, в результате которого Россия стала выступать с тезисом: не допустить суда над Сербией, пишет Б. Шмелев39. Однако, как заключает исследователь, в российской политике на Балканах не произошел крен к просербской ориентации и Россия смогла удержаться на принципах сбалансированности и дистанционности от всех враждующих сторон, что позволило ей сохранить свободу маневров.

Положительную оценку позиции российского парламента по отношению к югославскому кризису дают А. Арбатов40 и С.М. Самуй-лов41, поскольку, по утверждению историков, РФ под нажимом Государственной Думы стала придерживаться более независимого курса.

О заметном усилении активности российской дипломатии на балканском направлении с декабря 1992 г. при усилиях Верховного Совета РФ, скорректировавшего внешнеполитический курс в отношении Югославии, пишут Е. Ю. Гуськова и A.B. Карасев42.

Однако заметная трансформация российской внешней политики в югославском вопросе стала намечаться только в конце 1995 г. — начале 1996 г. По мнению Е.П. Бажанова43, этому способствовали как внутренние причины (неудача политики «шоковой терапии»), так и внешние, заключающиеся в таком поведении стран Западной Европы и США, в.

39 Шмелев Б. Югославский кризис и Россия// Балканы: между прошлым и будущим. М. 1995. С. 79−91.

40 Арбатов А. Россия: национальная безопасность в 90-х гг. XX века// Мировая экономика и международные отношения. М., 1994. № 8−9. С. 5−18.

41 Самуилов С. М. Межнациональные кризисы в Европе: содержание, роль Запада и политика России. М., 1994. С. 91.

42 Гуськова Е. Ю., Карасев A.B. Балканская трагедия: 90-е гг. XX века// Очаги тревоги в Восточной Европе. М., 1994. С. 292−315.

43 Бажанов Е. П. Эволюция российской внешней политике в 90-е гг.// Дипломатический вестник. М, 1997. № 2. С. 59−67 результате которого в российском обществе сложилось мнение, что западные политики хотели бы видеть РФ слабым и бедным государством.

Российские исследователи, придерживающиеся точки зрения, что Россия должна вести активную внешнюю политику, в том числе и на Балканах, и стремиться оказывать влияния на все мировые события, положительно оценивают выработанную Е. М. Примаковым внешнеполитическую концепцию и проводимую им балканскую политику.

Ю.И. Алимов44, отмечая изменения внешнеполитического курса России с приходом в МИД Е. М. Примакова в начале 1996 г., пишет о выправлении чрезмерного прозападного крена.

Л. Арон подчеркивает, что Е. М. Примакову на посту министра иностранных дел удалось скорректировать внешнеполитический курс и проводить среднюю линию «между крайностями советского антизападничества и характерным для A.B. Козырева романтическим прозападным подходом"45.

Е.Ю. Гуськова46, высоко оценивая деятельность Е. М. Примакова, пишет, что с назначением его в начале 1996 г. министром иностранных дел стали вырисовываться новые параметры внешнеполитического курса России, заключающиеся в активизации политики по всем направлениям с целью создания наиболее благоприятных условий для сохранения целостности РФ, и определении приоритета национальных интересов. Однако, как подчеркивает историк, Балканы не сразу стали зани.

44 Алимов Ю. И. К концепции внешней политики России на пороге XXI века// Дипломатический вестник. М., 1997. № 10. С. 67−75.

45 Арон Л. Внешнеполитическая доктрина посткоммунистической России и ее внутриполитический контекст// США, Канада: ЭПИ. М., 1999. № 1. С. 41.

46 Гуськова Е. Ю. Динамика косовского кризиса и позиция России// Косово: международные аспекты кризиса. М., 1999. С. 32−66 мать во внешней политике Российской Федерации определенное место. По мнению Е. Ю. Гуськовой, более рельефно позицию в югославском вопросе Е. М. Примаков выразил только в апреле 1998 г., заявив о негативной реакции России на попытки отделения Косова от Сербии и тем более на любое военное вмешательство в косовский конфликт. Впоследствии такую внешнеполитическую линию России, как отмечает исследователь, предстояло продолжить новому министру иностранных дел И. С. Иванову.

Российские ученые, разделяющие точку зрения о недопустимости возникновения противостояния России и западных стран, в том числе и на балканском направлении, на котором у РФ нет действительных национальных интересов, критически оценивают позицию российской дипломатии в югославском вопросе, выработанную Е. М. Примаковым. Так, с критикой балканской политики Е. М. Примакова выступал Ю. Е. Федоров на круглом столе «Балканский кризис и российско-американские отношения"47, который утверждает, что в Косове произошло полное поражение российского внешнеполитического поведения, направленного на активизацию внешней политики и стремление РФ оказывать влияние на события в мире.

Обострение кризиса в Косове в 1998 г., особенно после начала боевых действий на территории автономного края между албанскими сепаратистами и сербскими полицейскими силами и военными формированиями ЮНА, повлекло за собой активное вмешательство в косовский конфликт США и других стран-членов Североатлантического аль.

47 Федоров Ю. Е. Балканский кризис и российско-американские отношения (круглый стол)// США: ЭПИ, 1999. № 10. С. 41−54 янса, политика которых в регионе вызвала осуждение со стороны большинства российских ученых: А. Анисимова48, Е.Ю. Гуськовой49, Б. Барановского50, Е.Ю. Белиной51, М.В. Ильина52, П.Е. Канделя53, В.А. Кре-менюка54, С. Кургиняна55, С.М. Рогова56, А.И. Уткина57.

Если политика НАТО в косовском конфликте вызвала критику на страницах периодической печати со стороны практически всех российских ученых, то мнения в оценке позиции РФ в данном кризисе разделились. Одни исследователи критикуют российский МИД и Совет Безопасности, подчеркивая неприемлемость односторонней поддержки сербских властей, и положительно оценивают инициативу в переговорном процессе B.C. Черномырдина, назначенного специальным представителем Президента РФ по Югославии на заключительном этапе косовского конфликта. Так, С. Романенко58 пишет, что подобная односторон.

48 Анисимов А. Дефолт-2// Обозреватель. М., 1999. № 12. С. 40−42.

49 Гуськова Е. Ю. Продолжающийся балканский кризис и политика России// Обозреватель. М., 1999. № 12. С. 34−40- Она же. Кризис в Косове. История и современность// Новая и новейшая история. М., 1999. № 5. С. 32−66- Она же. Кто победит в Косове// Москва. М., 1999. № 3. С. 1624.

50 Барановский В. Косово. Российские интересы слишком значительны// Международная жизнь. М&bdquo- 1999, № 6. С. 34−46.

51 Белина Е. Ю. Югославия: истоки конфликта// ЭКО. М., 1999. № 5. С. 173−179.

52 Ильин М. В. Война в Югославии: от жертвоприношения Сербии к самоубийству Запада// Полис. М., 1999. № 2. С. 110−113.

53 Кандель П. Е. Война в старой Сербии// Новое время. М., 1998. № 17. С. 28−29- Он же. Диктатор: начало конца// Там же, 2000. № 40. С. 5−7.

54 Кременюк В. А. Россия — США: первые уроки балканского кризиса 1999 г.// США, Канада: ЭПИ. М., 2000. № 1. С. 5−15.

55 Кургинян С. Анатомия безумия// Россия XXI. М., 1999. № 1. С. 4−66.

56 Балканский кризис и российско-американские отношения. Круглый стол// США: ЭПИ, 1999. № 10. С. 41−54.

57 Уткин А. За кулисами югославской трагедии окончательной ь границ и самоопределение// Свободная мысль. М., 1999. № 2. С. 47−59.

58 Романенко С. А. Холбрук — блиц// Новое время. М., 1998. № 21. С. 31−32 няя политика РФ способствует только эскалации конфликта и дает возможность С. Милошевичу играть на противоречиях России и США.

Российскую политику за поддержку сербского руководства, «проводящего в крае этнические чистки», также критикует В. Пастухов59 и Т. Замятина60.

Характеризуя реакцию России на военную акцию НАТО против Югославии как непоследовательную и противоречивую, Ю.Е. Федоров61 подчеркивает, что со стороны РФ сначала раздавались только антизападные истерические возгласы, которые потом сменились разумной политической линией с назначением B.C. Черномырдина, взявшего на себя российскую инициативу по урегулированию косовского кризиса. Также высокую оценку действиям B.C. Черномырдина дает Н. Смирнова62, которая ставит ему в заслугу прекращение бессмысленной войны.

О важной роли России в достижении компромисса, спасшего НАТО и Сербию от дальнейшего кровопролития, к которому неминуемо привела бы наземная операция войск Североатлантического альянса, пишет Жорес А. Медведев63.

Другие исследователи наоборот дают положительную оценку твердой позиции российского МИД и Совета Безопасности РФ, занятой по отношению к действиям НАТО в косовском конфликте, а изменения курса России на югославском направлении с назначением B.C. Черномырдина рассматривают как предательство национальных интересов.

59 Пастухов В. Балканский сивдром. История болезни// Полис. М., 1999. № 2. С. 114−121.

60 Замятина Т. Косовские албанцы взрывают Сербию// Новое время. М., 1998. № 11. С. 7−9.

61 Балканский кризис и российско-американские отношения. Круглый стол// США: ЭПИ, 1999. № 10. С. 41−54.

62 Там же.

63 Медведев Жорес А. Югославская драма: прошлое переплетено с будущим// ЭКО. М. 1999.

Так, Е.Ю. Гуськова64 отмечает, что после военного вмешательства НАТО в октябре 1998 г. министр иностранных дел России И. С. Иванов попытался отстаивать принципы равноправного партнера в отношении с США, однако, позиция РФ изменилась с вступлением в переговорный процесс B.C. Черномырдина и с этого момента Россия, по мнению автора, стала выступать в роли инструмента давления на Югославию «по натовскому варианту», в результате чего потеряла своего единственного союзника в Европе.

А. Анисимов65 пишет о смене политического на экономический акцент в мотивации нового этапа переговоров по урегулированию конфликта в Косове с назначением B.C. Черномырдина, в результате которой Россия сдала все свои позиции на Балканах и теперь выброшена за борт политических процессов в Европе. Данную точку зрения разделяет также С. М. Рогов, которую историк высказал на круглом столе: «Балканский кризис и российско-американские отношения"66.

А. Мигранян, указывая на имеющиеся у России ресурсы для противостояния операции НАТО против Югославии, подвергает критике изменение позиции российских властей в косовском кризисе и подчеркивает, что спецпредставитель президента Б. Н. Ельцина на Балканах B.C. Чермомырдин в связи с военной и экономической зависимостью боснийских сербов от СРЮ сделал все, чтобы российская позиция эволюционировала от защиты Югославии до «беспристрастного посредни.

9. С. 131−143.

64 Гуськова Е. Ю. Продолжающийся балканский кризис и политика России// Обозреватель. М., 1999. № 12. С. 34−40.

65 Анисимов А. Дефолт-2// Обозреватель. М., 1999. № 12. С. 40−42.

66 Балканский кризис и российско-американские отношения. Круглый стол// США: ЭПИ. М., 1999. № 10. С. 41−54 чества между альянсом и Белградом и завершилась превращением Москвы в порученца НАТО и Вашингтона в конфликте, проводника американской политики"67.

Достаточно высоко оценивает первоначальную политику России, заключающуюся в достаточно твердой позиции по отношению к действиям в косовском конфликте Североатлантического альянса, В. Барановский68, считая, что у Российской Федерации появилась хорошая возможность увеличить свой международный рейтинг за счет активности в урегулировании кризиса в Косове.

Одобрительно о решительном выступлении российской дипломатии против бомбардировок силами НАТО суверенного государства СРЮ высказывается В.А. Кременюк69, однако, как подчеркивает автор, России надо было предложить какие-то приемлемые пути ненасильственного решения косовского кризиса или помочь подготовиться «дружественной Югославии к агрессии НАТО». РФ, по словам ученого, не смогла этого сделать и в результате был нанесен удар по последнему ее союзнику в Европе, а международные позиции самой России сильно ухудшились.

На протяжении последнего десятилетия российскими исследователями неоднократно делались попытки проследить изменения полити.

67 Мигранян А. В действиях Кремля сейчас видна нормальная логика. Независимая газета. М.,.

1999. 23 октября. С. 8- Мигранян А. Трагический разрыв с прошлым. Независимая газета. М.,.

2000. 6 января. С. 8- Мигранян А. Расставание с иллюзиями. Независимая газета. М., 2000. 27 октября. С. 8.

68 Барановский В. Косово. Российские интересы слишком значительны// Международная жизнь. М., 1999. № 6. С. 34−46.

69 Кременюк В. А. Россия — США: первые уроки балканского кризиса 1999 г.// США — Канада: ЭПИ. М., 2000. № 1. С. 5−15 ки России в югославском кризисе 90-х гг. и выработать периодизацию российско-югославских отношений.

Трансформацию внешнеполитического курса России в югославском вопросе с 1991 г. по 1995 г. описывает П.Е. Кандель70. Историк отмечает, что в первый период югославского кризиса, который практически совпадает с приходом к власти в России новой политической демократической элиты, внешняя политика РФ совпадала с позицией западных держав. Российская дипломатия на данном этапе рассматривала югославский конфликт достаточно отстранено без выражения собственной заинтересованности на Балканах и четкого определения самостоятельной линии. Постепенно с осложнением отношений России с западными партнерами происходит трансформация российского подхода к югославскому вопросу, все больше начинают раздаваться просербские голоса и требования активизации России на Балканах, но и в это время, как подчеркивает П. Е. Кандель, РФ выступает вместе с западными политиками. Заметные перемены в российской внешней политике ознаменовались заменой министра иностранных дел A.B. Козырева на Е. М. Примакова, с приходом которого изменилась внешнеполитическая формула — ею стала «равноправное партнерство» с Западом.

В.К. Волков71 подчеркивает, что о собственной политике России в югославском кризисе можно говорить только к концу 1991 г. — началу 1992 г., то есть после распада СССР и прекращения существования общесоюзного МИД. На этом этапе новая российская дипломатия «. не.

Кандель П. Е. Балканские интересы России: подлинные и мнимые// Россия на Балканах. М., 1996.

71 Волков В. К. Трагедия Югославии// Новая и Новейшая история. М., 1994. № 4−5.С. 3−32- Волков В. К. Трагедия Югославии// Осмысление истории. М., 1996. С. 214−254 выработала самостоятельной линии поведения и допустила перекосы в оценках и ошибки в практических шагах.". По утверждению историка лишь во второй половине 1993 г. — начале 1994 г. усиливается осознание политическими партиями и движениями национальных интересов России, а в начале 1994 г. сложился своего рода консенсус среди политических сил в отношении к югославскому конфликту, что отразилось на деятельности российской дипломатии, которая заметно активизировалась.

Е.Ю. Гуськова72 выделяет следующие этапы российской внешней политики на Балканах в 90-х гг. :

1. Период внешнеполитической неопределенности 1991 — 1992 гг., начавшийся после распада СССР и длившийся вплоть до февраля 1992 г. Данный этап характеризуется политикой невмешательства во внутренние дела Югославии и поддержкой единства СФРЮ.

2. С февраля 1992 по 1993 г. На этом этапе происходит резкое изменение взгляда российской дипломатии на события в Югославии. Так, Россия признала факт распада СФРЮ и самоустранилась от участия в урегулировании югославского кризиса.

3. Период с 1993 по 1995 г. характеризуется попытками России включиться в формирующуюся систему европейской безопасности в качестве равноправного государства. На тнном этапе российская дипломатическая активность на Балканах осуществлялась в фарватере политики США и других западных стран.

72 Гуськова Е. Ю. Динамика косовского кризиса и политика России// Косово: международные аспекты кризиса. М., 1999. С. 32−66.

4. Период с начала 1996 г. ознаменовался изменением внешнеполитической концепции РФ с назначением на пост министра иностранных дел Е. М. Примакова, а затем И. С. Иванова. В это время Россия впервые с начала 90-х гг. стала проявлять самостоятельную инициативу в югославском вопросе, однако и на данном этапе неоднократно выявлялась противоречивость российского внешнеполитического курса, особенно в позиции РФ в отношении урегулирования косовского конфликта.

В зарубежной исторической науке сохраняется высокий интерес к событиям 90-х гг. на территории бывшей Югославии, однако, вопросы политики России в югославском кризисе особое внимание привлекли сербских ученых, большинство которых отрицательно оценивают позицию российской дипломатии в урегулировании конфликтов на Балканах, особенно в 1991 — 1995 гг. Центральной проблемой в исследованиях сербских историков и политологов является определение национально-государственных интересов России на Балканском полуострове и их соотнесение с сербским видением будущего Сербии и региона в целом.

Р. Радинович74 критикует отказ России во время министерской деятельности A.B. Козырева рассматривать балканский регион как серьезную стратегическую часть Европы. Российская Федерация, по его мнению, должна вернуться на Балканы и гарантировать безопасность и.

73 См.: Скакун М. Руско-српска савезништва// Руска политика на Балкану. Ред.^лица KypjaK. Београд, 1999. С. 38−59- РадиновиЬ Р. Во^остратешки аспекта руске политике на Балкану// Там же. С. 205−219- СтсуановиЬ С. Нека питан>а руске политике на Балкану// Там же. С. 169 172- Павловий П. Cp6nja у ме^унадним односима. Београд. 1997. — 228 С.- и др.

74 Радиновий Р. Во.]'ностратешки аспекги руске политике на Балкану// Руска политика на Балкану. Ред. 1елица KypjaK. Београд. 1999. С. 205−219 независимость Сербии от военной угрозы со стороны НАТО. В ее стратегических интересах защищать СРЮ, как единственное государство на Балканском полуострове, которое еще не находится в сфере влияния Запада. и п с.

И. Куряк отмечает, что у России всегда были государственные интересы на Балканах, однако, в 90-х гг. российская политическая элита пренебрегла традициями и продемонстрировала периферийный характер русской политики в регионе.

По мнению сербского историка П. Павловича, Российская Федерация должна активно участвовать в балканских делах, тем более, что позиция России в урегулировании югославского кризиса заложила основу традиционного дружеского сотрудничества двух государств в современных условиях. Сербия приветствует расширение двусторонних связей с Россией, но при этом не должны страдать сербские интересы.

Ряд других исследователей (С. Степанович77, С. Аврамов78) высказывают точку зрения, что в настоящее время Сербия только с целью защиты своих жизненных национальных и государственных интересов выступает на международной арене вместе с Россией. Именно угроза со стороны западных стран, строящих новый мировой порядок на логике силы, сблизила интересы и позиции двух стран.

75 • •.

Курда 1 Рус^а и Балкан измену прошлости и реалностии// Руска политика на Балкану. Ред. 1елица Кур^ак. Београд. 1999. С. 79−93.

76 ПавловиЙ П. Србща у ме!}унадним односима. Београд. 1997. — 228 С.

77 ОпуановиЬ С. Нека питан>а руеке политике на Балкану// Руска политика на Балкану. Ред. 1елица Кодак. Београд. 1999. С. 169−172.

78 Аврамов С. Руско-српски односи на прагу треЬег милешуума// Руска политика на Балкану. Ред. 1елица Куру’ак. Београд. 1999. С. 133−157.

7Q.

Р. Петкович, анализируя российско-сербские отношения на протяжении нескольких веков, приходит к выводу, что Россия и Балканы лишь в кризисные периоды своей истории имеют сходные политические и геостратегические интересы. Как считает историк, данный тезис во многом подтверждает и современный кризис на территории бывшей Югославии и роль РФ в его урегулировании. Хотя в настоящее время амбиции российских политиков сводятся лишь к необходимости участия Российской Федерации в балканских делах, в которые вмешиваются почти все государства, имеющие свои интересы на Балканах. По его мнению, именно югославский кризис предоставил возможность России вернуться на мировую политическую сцену, что и обуславливает необходимости присутствия РФ на Балканском полуострове80.

Также в сербской историографии нашло отражение и мнение, что Сербия во всем должна ориентироваться на европейские страны и, прежде всего, на государства ЕС81. Так, П. Симич82 видит единственный выход в преодолении югославского крк ica в европеизации Балкан, то есть в интеграции балканского пространства в состав Европы.

Крупнейший югославский специалист по проблемам современной России С. Живанов отмечает, что с начала 90-х гг. отношение России к событиям на территории бывшей Югославии претерпевали существенные изменения, пройдя несколько фаз. Так, на протяжении 1991 г.

79 Petkovic P. Jugoslavija i svet u postbipolarnoj eri. Beograd. 1998. — 398 s.

80 Петкович P. Шанс обрести авторитет (роль России в югославском кризисе)// Новое время. М, 1994. № 48. С. 20−21.

81 БабиЬ Б. Место економске сарадоье на Балкану у eeponcKoj политици Югославии// Руска политика на Балкану. Ред. 1елица KypjaK. Београд. 1999. С. 173−185.

82 Симич П. Гражданская война в Югославии. Причины и следствия// Международная жизнь. М&bdquo- 1993. № 7. С. 74−83.

83 Живанов С. Россия и югославский кризис// Свободная мысль. М., 1996. № 2. С. 37−46 во время кульминации кризиса в СФРЮ и начала ее распада — российское руководство не занималось югославским конфликтом, сосредоточившись на своих внутренних проблемах. В течение 1992 г. оно подключается к разрешению кризиса в Югославии, но в духе своего внешнеполитического курса — «одностороннего равнения на Запад» и, по сути, Россия стала инструментом в политике западных государств. Апогеем такой линии, по мнению белградского профессора, стало голосование российского представителя в Совете Безопасности за санкции против Сербии и Черногории. Как подчеркивает С. Живанов, в 1993 г. начинается переход политики России от курса «одностороннего равнения на Запад» к отстаиванию реальных национальных интересов, и РФ «.возвращается на международную арену как относительно самостоятельная сила."84. В начале 1994 г., констатирует С. Живанов, Россия продвинулась вперед в своем посредничестве в боснийском кризисе, однако возможности Москвы были ограничены тем местом и ролью, которые для нее определил Запад. В 1995 г. западные страны, как подчёркивает политолог, все меньше и меньше обращают внимание на позицию России в урегулировании югославского кризиса, в результате этого инициатива в данном вопросе была полностью предоставлена США.

В заключение историографического анализа следует отметить существование неуменьшающегося внимания исследователей (историков и политологов) к теме диссертации. Однако, несмотря на повышенный интерес к югославским событиям и участию в них России, обоб.

84 Живанов С. Россия и югославский кризис// Свободная мысль. М., 1996. № 2. С. 40 щающих аналитических работ на тему российской политики в югославском кризисе 90-х гг. XX века пока ещё нет.

Хронологические рамки исследования. При изучении политики Российской Федерации в югославском кризисе рассматриваемый период следует разделить на три этапа, в качестве критерия выделения которых целесообразно взять характер и интенсивность политики России на территории бывшей Югославии.

Первый этап (конец 1991 — конец 1995 г.) практически связан с деятельностью министра иностранных дел A.B. Козырева и монополизацией руководством МИД принятия внешнеполитических решений. Данный этап начинается с заключения в декабре 1991 г. Беловежских соглашений, давших толчок к распаду Советского Союза, и завершается принятием международным сообществом мирных планов по Боснии и Хорватии в конце 1995 г., а также формулированием новой внешнеполитической концепции РФ назначенным на пост главы МИД Е. М. Примакова в начале 1996 года. Внутри первого этапа можно выделить два подэтапа: первый, 1991 — 1992 гг. — Кремль признает распад СФРЮ и образование на территории бывшей Югославии новых государств. В это время Российская Федерация не рассматривает Белград как приоритетное направление во внешней политике и практически самоустраняется от участия в урегулировании югославского кризиса. Второй, 1993;1995 гг. — Россия ставит своей целью интегрироваться в сложившуюся европейскую и мировую систему безопасности. В результате РФ активно подключается к урегулированию югославского кризиса, однако, не проявляет самостоятельности в принятии решений, а действует в русле политики западных стран, прежде всего, США.

Второй этап (начало 1996 — 1998 г.) характеризуется осознанием министром иностранных дел Е. М. Примакова тупиковости политики A.B. Козырева, направленной на быструю интеграцию с развитыми демократическими странами. Е. М. Примаков, в выработанной им новой внешнеполитической концепции, делает попытки определить национальные интересы России, которая должна вести активную самостоятельную политику по всем направлениям, в том числе и на постюго-славском пространстве. Однако российской дипломатии на данном этапе так и не удалось существенно восстановить влияние Российской Федерации на Балканах, подорванное в предыдущие годы.

Третий период (1998 — 1999 гг.) приурочен к обострению кризиса в Косове, ставшего итогом всей балканской политики Российской Федерации. Косовский конфликт заставил Россию изменить свое отношение к ряду международных организаций и активизировать ее деятельность на югославском направлении. В сентябре 1998 г. должность министра иностранных дел занял И. С. Иванов, закрепивший политический курс на территории бывшей Югославии, начатый в начале 1996 г. Е. М. Примаковым. Между тем, и на данном этапе политику РФ на постюго-славском пространстве нельзя назвать однозначной и последовательной, как и вообще на протяжении всего исследуемого периода.

Таким образом, хронологические рамки исследования охватывают период с образования Российской Федерации в декабре 1991 г., государства с новым общественно-политическим строем, а также отличными от советских внешними и внутренними приоритетами, вплоть до подписания сербскими властями и лидерами косовских албанцев мирного соглашения по Косову, установившего кратковременный мир на Балканах.

Цели и задачи исследования. Целью диссертации является анализ политики России в югославском кризисе в 1991;1999 гг., в соответствии с этим в исследовании решается ряд конкретных задач.

Во-первых, разработать периодизацию политики России на югославском направлении в 90-х гг.

Во-вторых, исследовать политику России в годы обострения югославского кризиса (1991 -1995).

В-третьих, рассмотреть изменения в теоретическом и практическом подходе к внешнеполитическому курсу Российской Федерации на Балканах при министре иностранных дел Е. М. Примакове.

В-четвертых, проанализировать роль и участие России в осуществлении мирных соглашений по Боснии и Хорватии.

В-пятых, изучить позицию Российской Федерации в урегулировании косовского кризиса и ее роль в подписании мирного соглашения по Косову.

Источи и ковая база. Первую, основную группу источников образуют опубликованные документальные материалы. Всесторонне и достаточно полно осветить политику России в югославском кризисе позволяют официальные документы президента Российской Федерации (встречи, заявления, интервью, выступления на саммитах международных организации и во время официальных визитов, послания президента разным ветвям власти и т. д.) и его кабинета, а также материалы российского министерства иностранных дел (заявления, визиты, встречи, выступления, брифинги, пресс-конференции представителей МИД разных рангов и т. д.).

Материалы Верховного Совета и Государственной Думы (постановления, обращения к президенту, стенограммы заседаний, материалы неофициальных визитов на Балканы и т. д.) дают возможность оценить позицию российского парламента по югославскому вопросу и выявить степень его влияния на формирование официальной политики РФ на территории бывшей Югославии.

Немаловажную часть документальной группы источников составляют документы международных организаций, участвовавших в урегулировании конфликтов на Балканах. К ним относятся: официальные документы Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ежегодные доклады Генерального секретаря ОБСЕ, материалы саммитов, решения по «югокризису», т.д.) и Организации Объединенных Наций, материалы которой представлены, прежде всего, докладами и письмами Генерального секретаря ООН, резолюциями и заявлениями Совета Безопасности (СБ) ООН. Резолюции СБ ООН в отношении Югославии принимаются в ответ на наиболее важные югославские события. По внесенным предложениям к вырабатываемым резолюциям и голосованию в СБ ООН можно проследить позицию отдельных государств постоянных членов СБ к определенным событиям на Балканах.

Особый интерес представляют материалы Контактной группы (КГ) по бывшей Югославии, вошедшие в документацию Организации Объединенных Наций. В работе КГ по урегулированию кризиса в Боснии и Косове равноправное участие принимала Российская Федерация.

Вторая группа источников включает информационные сводки ИТАР-ТАСС, в которых нашли отражение разнообразные аспекты российско-югославских отношений 90-х гг.

В третью группу вошли мемуары представителей политической элиты России и Югославии. Основная ценность данного вида источников заключается в наличии в них характеристик отдельных государственных деятелей и ведомств, участвовавших в определении и осуществлении внешнеполитического курса Российской Федерации85.

Четвертая группа источников — теоретические и публицистические работы государственных деятелей России: М. С. Горбачева, A.B. Козырева, Е. М. Примакова, анализ которых позволяет составить представление о внешнеполитической концепции Советского Союза в годы перестройки, проследить преемственность во внешней политике РФ в начале 90-х гг., выявить эволюцию внешнеполитической линии государства с 1991 по 1999 гг.86.

Пятая группа источников представлена материалами российской и югославской периодической печати. В работе использовались материалы таких российских газет как «Известия», «Коммерсант», «Независимая газета», «Новое время», «Российская газета», «Советская Россия», а также сербских газет- «Вечерне новосл и», «Политика» и хорватской — «Vjesnik».

85 Гайдар Е. Государство и эволюция. Дни поражений и побед. М., 1997. Т.1. — 554 С.- Ельцин Б. Записки президента М., 1994. — 415 С.- Костиков В. Роман с президентом. М., 1997. — 350 С.- Примаков Е. Годы в большой политике. М., 1999. — 445 С. и др.

86 Горбачев М. С. Пересторойка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М., 1988; Козырев A.B. Преображение. М., 1994; Примаков Е. М. Выступление на Юбилейных чтениях, посвященных 200-летию канцлера Горчакова// Международная жизнь. М., 1998. № 5. С. 3−9.

Научная новизна. В представленной работе делается попытка разработать периодизацию, и более полно проанализировать позицию и участие России в урегулировании конфликтов на территории бывшей Югославии и осуществлении мирных соглашений по Боснии и Хорватии. В научный оборот вводится ряд новых источников. Представленное исследование позволяет проследить формирование и изменения внешнеполитического курса Российской Федерации на балканском направлении. Также автор стремится дать обобщенный анализ внешней политике России в югославском кризисе в период с конца 1991 г. по 1999 г.

Практическая значимость. Результаты проведенного исследования, сделанные в нем выводы могут способствовать корректировке концепции внешнеполитического курса Российской Федерации на территории бывшей Югославии и нахождению эффективных способов урегулирования локальных конфликтов. Фактологический материал диссертации может быть использован для дальнейшей разработки данной темы, написания и чтения курсов по истории внешней политики России.

Заключение

.

Конфронтация по идеологическим вопросам, оставшаяся после полного разрыва двусторонних отношений в 1948 г. между Югославией и Советским Союзом, была полностью преодолена только в 1985;1991 гг. с провозглашением М. С. Горбачевым принципов свободы социально-политического выбора и невмешательства во внутренние дела других стран.

С началом югославского кризиса в 1991 г. Советский Союз продолжил политику невмешательства во внутренние дела СФРЮ, отклонив все просьбы югославского правительства о политической и военной помощи. Изменения в политике СССР по отношению к вспыхнувшей этно-религиозной войне на территории бывшей Югославии произошло в октябре 1991 г., когда советское руководство согласилось на вмешательство международного сообщества во внутренние дела СФРЮ и стало поддерживать все решения ЕС по разрешению югославского кризиса, отказавшись от активной самостоятельной политики на балканском направлении.

Новое руководство Российской Федерации в конце 1991 — 1992 гг. практически продолжило внешнеполитическую линию М. С. Горбачева, изложенную им в концепции «нового мышления», в которую вошли такие понятия как мирное сосуществование, примат общечеловеческих ценностей над интересами отдельных государств, а также рассмотрение США в качестве незаменимого партнера в строительстве нового мирового порядка. В югославском вопросе Россия в данный период так и не выработала самостоятельной линии, и практически самоустранилась от участия в урегулировании конфликтов на территории бывшей Югославии.

Первая внешнеполитическая концепция РФ была сформулирована Б. Н. Ельциным в 1993 г., в рамках которой с целью подключения России к европейским интеграционным процессам и вхождения ее в качестве великой державы в мировое сообщество Российская Федерация на балканском направлении должна была активно подключиться вместе с международными организациями к урегулированию югославского кризиса. Однако активизация политики России на территории бывшей Югославии проходила в русле интересов западных стран, и, прежде всего, США, которые отвели российским дипломатам роль инструмента давления на сербскую сторону. В результате отказа РФ от самостоятельной внешней политики ее позиции были подорваны как на Балканах, так и на международной арене в целом. К 1995 г. с мнением России перестали считаться, ее участие в разрешении кризиса в Боснии для западных партнеров потеряло смысл уже на завершающем этапе боснийского конфликта, когда давление российских дипломатов на сербов стало не эффективным. Кроме того, российскому руководству пришлось согласиться на передачу полномочий в миротворческих усилиях в Боснии, а затем и в Косове, от ООН к Североатлантическому альянсу.

Неудачи во внешней политике при министре иностранных дел A.B. Козыреве подтолкнули президента России к проведению кадровых изменений в руководстве МИД. Главой министерства иностранных дел в январе 1996 г. был назначен Е. М. Примаков, который попытался разработать и теоретически обосновать новую концепцию внешнеполитического курса Российской Федерации. Ее основу составило положение о необходимости строить отношения со странами развитых демократий на принципах равноправного взаимовыгодного партнерства и отказаться от идеи быстрой интеграции в мировое сообщество. Кроме того, предполагалось диверсифицировать внешнеполитические связи, то есть вести активную многовекторную политику с учетом своих национальных государственных интересов, в том числе и на Балканах. Можно провести параллель между системой взглядов Е. М. Примакова и князя A.M. Горчакова, бывшего министром иностранных дел Российской империи второй половины XIX века, когда Россия как и в 90-х гг. XX века находились в очень тяжелой внутренней и международной ситуации. Очень много схожего есть в формулировании внешнеполитических задач России, например: активность и самостоятельность дипломатической деятельности, многовекгорность политики, подвижность конфигурации союзников и противников, лавирование и маневрирование, успешное использование «скрытых пружин» механизма дипломатических интриг, установления равновесия сил и равновесия права.

Однако с провозглашением новой концепции внешней политики РФ существенной активизации самостоятельных действий российских дипломатов в 1996 — 1998 гг. в югославском кризисе не произошло. Россия до обострения конфликта в Косове придерживалась позиции умеренного присутствия на Балканском полуострове, практически ограничиваясь участием в осуществлении мирных соглашений по Боснии и Хорватии в рамках миротворческих усилий СБ ООН, ОБСЕ и Контактной группы по уже выработанной международным сообществом схеме урегулирования. В дальнейшем косовский кризис и агрессия НАТО против суверенного государства Югославии показали, что даже при попытках изменить внешнеполитический курс и более жестко заявить о своей позиции перед международным сообществом при осуждении действий Североатлантического альянса на территории бывшей Югославии российским дипломатам в постдейтонский период не удалось исправить ошибки и просчеты своих предшественников, и восстановить позиции и авторитет России на Балканах.

Только во время кризиса в Косове и бомбардировок СРЮ авиацией НАТО российская политическая элита четко осознала, что именно на Балканах развернулась основная политико-дипломатическая война за установление нового мирового порядка Россия стала активно выступать с самостоятельными инициативами по разрешению косовского конфликта и жестко отстаивать их в рамках Контактной группы по бывшей Югославии и Совете Безопасности Организации Объединенных Наций, отталкиваясь от принципов нерушимости территориальной целостности и независимости СРЮ, а также невозможности военного вмешательства отдельной страны или международной организации без санкции СБ ООН. Однако все ее усилия были заблокированы США и их европейским партнерами по НАТО. Практически РФ была отстранена от урегулирования кризисной ситуации на Балканах и принятия важных решений. Неудачи в предотвращении агрессии Североатлантического альянса против Югославии заставили высшее руководство страны снова отойти от самостоятельной политики в югославском вопросе и подключиться к американскому сценарию разрешения проблем Косова, блестяще выполнив отведенную России США роль инструмента давления на Белград.

Косовский кризис подвел итог подо всей политикой России на территории бывшей Югославии. К сожалению из-за отсутствия стратегии и непродуманной тактики российской дипломатии в югославском кризисе в течение 90-х гг. Россия не только подорвала свои позиции в регионе, но и не предотвратила расширение зоны ответственности Североатлантического альянса, воздвижение им функции «кризисного реагирования» в ранг основных, наряду с задачей обеспечения «коллективной обороны», что безусловно способствовало усилению влияния НАТО в Европе и мире в целом. Кроме того, укрепление южного фланга НАТО в Восточном Средиземноморье, который начинает смещаться в сторону Черноморского региона, при ухудшении международной ситуации может представлять угрозу безопасности Российской Федерации.

Трагические события в Югославии 1999 г., грозившие подорвать прежние международные институты и систему международных отношений, практически открыли новую веху во внешней политике России. Все политические властные структуры заговорили о прагматизме как главной составляющей внешнеполитической линии РФ, а в 2000 г. в основу концепции внешней политике президент В. В. Путин положил принцип — «четкое определение национальных приоритетов, прагматизм, экономическая эффективность». Однако это еще не означает ясного осознания целей и направления политики. В целом внешнеполитическая линия России до сих пор проходит этап становления и эволюции, адаптации к новым мировым и российским реалиям, к пониманию своего места и роли в условиях формирующегося нового миропорядка.