Особенности художественной целостности тотального романа Патрика Модиано

Произведения современного французского писателя Патрика Модиано мало исследованы в отечественном литературоведении и вызывают разночтения во французской литературной науке. Осмысление нового типа художественной целостности в ее становлении и воплощении в романах Патрика Модиано актуализирует некоторые важнейшие проблемы современного литературоведения, связанные интеграцией научного знания, со спецификой переходного периода, модификациями романной формы в литературе конца XX века, с рождением новой эстетической парадигмы.

XX век определил общую динамику развития культуры как тяготение к универсализму. То, что «прозревается» в довоенную эпоху, после второй мировой войны становится наиболее значимым и актуальным: признание альтернативности и плюрализма форм познания как разных типов «рациональности», предоставление искусству, религии, мифу статуса познавательных форм «за пределами науки" — к концу столетия универсализм рассматривается как один из возможных путей выхода из социокультурного кризиса, в котором оказалось человечество на рубеже XX—XXI вв.еков.

Существование «на стыке», в «пограничье», в «большом времени» (М. Бахтин), в универсальном культурном поле приводит к рождению новых форм «жизни» художественного произведения, воплощающего и поэтически переосмысливающего или интуитивно улавливающего философские, психологические, социологические, эстетические, этические, естественнонаучные концепции сегодняшнего дня.

В XX веке изменились взгляды на мир, концепцию личности, психологию человека. Широкое распространение получили идеи 3. Фрейда и К. Юнга о глубинах бессознательного и о надличностности психологии (коллективном бессознательном (К. Юнг)), на первый план выдвинулись идеи об «образе для другого», о возможности реализации личности только в межсубъектном пространстве диалога-коммуникации" (Ю. Хабермас). Новую значимость получили идеи А. Бергсона, М. Мерло-Понти, М. Хайдеггера об особенностях памяти и темпоральности. Сознание и психика стали пониматься как многоуровневые структуры, включающие не только разум, но и внерациональные слои (чувства, эмоции, воображение (Ж.-П. Сартр)), сочетающие реальное, символическое и воображаемое (Ж. Лакан).

В свете рождения нового мышления и нового познания мира можно говорить уже не о «стыке границ» различных наук (философских, естественнонаучных, психологических и т. д.) и о «стыке различных культур» (как культур Запада и Востока, Севера и Юга, Европы, Азии, Африки, Латинской Америки, так и культур античной, средневековой, новоевропейской), но о стирании границ и пределов Знания. Отметим, что «феномен Хаоса», динамических нелинейных саморазвивающихся систем открывается разными науками практически параллельно во второй половине XX века. Так, например, то, что Анри Пуанкаре называл «бифуркацией» (потерей стабильности системы, периодом колебания), Рене Том — «катастрофой», социолог Н. Н. Моисеев — «возмущением» (моментом, когда совершается «переход системы из одного канала эволюционного развития в другой» [78, с. 41]), философы Ж. Делез и Ф. Гваттари — «линиями ускользания», культуролог Ю. М. Лотман — «взрывом"1, М. Бахтин прозревал еще в 40-е годы в «процессе изменения границ областей культуры» [19, с. 225]. Разная терминология, разные пути исследования приводят, по сути, к единой идее о неравновесном состоянии мира во всех его проявлениях (от жизни бактерии до развития вселенной, от сознания человека до развития.

1 «Момент взрыва, — пишет Ю. М. Лотман, — место резкого возрастания информативности всей системы. Кривая развития перескакивает здесь на совершенно новый, непредсказуемый и более сложный путь. Функцию прорыва в запредельное пространство. выполняют моменты взрыва, которые могут создавать как бы окна в семиотическом пласте» [67, с. 22,30]. общества, «от грамматики аттракторов до грамматики предложения» (В. Аршинов) [9, с. 25]).

Новое мышление формирует новое Слово о мире и человеке во всей их непредсказуемости (мира и человека), множественности трактовок и прочтений. XX век по-новому решает проблему субъекта, и значимость этой проблемы объединяет филологию, философию, историю, психологию, культурологию, социолингвистику и т. д. И роман XX века — в его вариантах и разновидностях — воплощает эту проблему, это Новое Знание о человеке.

Изменились и принципы художественного воплощения действительности и психологии личности в художественной литературе. В романах Ф. Аррабаля, Кобо Абе, X.JI. Борхеса, М. Кундеры, Ж. Перека, К. Рансмайра, Дж. Фаулза, М. Фриша, У. Эко и других авторов наметились тенденции, в которых отражается рождение нового представления о мире и о человеке. Распадающаяся традиционная «лирическая целостность» субъекта художественного произведения созвучна многим философско-психологическим проблемам современности: памяти, вероятностного времени, ускользающей идентичности. В вариативности, «двойничестве», множественности субъекта видится модель «отчужденного» сознания, принципиально отличающаяся от классической модели сознания. Трагедия утраты опоры, корней, родины и, как следствие, собственного «я» рассматривается как социальная, историческая, психологическая, национальная, как общеевропейская и, шире, мировая трагедия «потерянных поколений».

В романах Патрика Модиано можно увидеть преломление важнейших тенденций литературного процесса конца XX века, многих сознательно и бессознательно «уловленных» и поэтически воплощенных социокультурных проблем современности: идеи о надличностности психологии индивида, о множественности и пустоте субъекта, об «отчуждении» сознания, о многогранности и многоуровневости судьбы, о вариативности и выхолощенности" смысла слова в бесконечном информационном потоке, об опустошенности мира, теряющегося в собственных отражениях. Вступая в «диалог» с современными культурными (научными, философскими, психоаналитическими, эстетическими) традициями, роман П. Модиано воплощает одну из «граней» художественной культуры конца XX века.

Представляется возможным говорить о феномене «интертекстуального диалога» (У. Эко) различных языков культуры в творчестве П. Модиано, ибо в каждом романе и во всех художественных произведениях писателя «эхом отзываются» не только предшествующие романы писателя, но и философские, психологические, психоаналитические, социокультурные, естественнонаучные тексты времени. И различные языки культуры — «чужие» по отношению к художественному языку (язык философии, естественных наук и т. д.) «растворяются» в художественном тексте, «поглощаются» им, становятся равноправными, оставаясь гетерогенными.

Современное литературоведение, отказываясь от нормативных критериев, характеризуется многообразием и разносторонностью подходов к интерпретации художественного текста, специфики романного жанра.

Актуальность работы состоит в обращении к исследованию явлений текущего литературного процесса в его незавершенности, в частности, к многоаспектному изучению творчества Патрика Модиано как феномена литературы конца XX векаактуальность работы связана также с недостаточной разработанностью проблемы романного жанра во французской литературе конца века.

Новизна исследования определяется тем, что в диссертации предпринята попытка рассмотреть произведения П. Модиано как вариант современного полижанрового, всеобъемлющего «тотального романа» (Ж.-П. Сартр, Г. Гарсиа Маркес), порожденного интегрирующими тенденциями времени, как новую художественную целостность, которая представляется пограничной формой между современным концептуальным синтезом и постмодернистским текстом, а все творческое наследие П. Модиано — как «Единую книгу».

Научная значимость исследования состоит в том, что впервые в отечественном и зарубежном литературоведении романы П. Модиано стали предметом специального полиаспектного изучения. Вступая в диалог с предшествующими и современными литературными традициями, социокультурным контекстом конца XX века: контекстом литературоведческих проблем, философским, психологическим, естественнонаучным дискурсом времени, — роман П. Модиано воплощает одну из «граней» художественной культуры конца XX века, и изучение своеобразия такой художественной целостности может дать дополнительный материал для понимания некоторых существенных тенденций современного литературного процесса.

Теоретические и методологические основы исследования. Теоретической основой работы послужили труды отечественных и зарубежных теоретиков и историков литературы: Л. Г. Андреева, М. М. Бахтина, М. М. Гиршмана, Г. К. Косикова, М. Ю. Лотмана, М. А. Можейко, И. С. Скоропановой, Р. Барта, Ж. Делеза, Ю. Кристевой, Ж-П. Сартраа также исследователей в других областях знания: А. Г. Асмолова, А. Бергсона, Ж. Лакана, И. Пригожина.

Методология данного исследования определена прежде всего спецификой исследуемого материала: изучение тотального романа Модиано предполагает «отрытость» границ литературоведения, философии, психоанализа, лингвистики, современных естественнонаучных знаний.

Художественная природа романа Патрика Модиано (который представляется переходной формой между современным концептуальным синтезом и постмодернистским текстом), определяет как наиболее адекватную исследовательскую стратегию — сочетание взаимодополняющих исследовательских подходов различных методологий.

В методологии исследования сочетаются историко-литературный, герменевтический подходы, а также некоторые элементы текстового анализа:

1) традиционная интерпретация как реконструкция смысла, объективно заложенного автором в произведение, как «понимание» этого смысла (герменевтика);

2) структурно-семиотическая интерпретация: не реконструкция замысла автора, а дешифровка текстового кода, структуры произведения (код «отчуждения», а структурная структура, мнимая, а структурность — новая гетерогенная структура);

3) не «понимание», а «означивание» текста (т.к. текст сам по себе не имеет однозначно заданного смысла), изучение процесса смыслопорождения в процессе считывания — т. е. элементы методологии текстового анализа (в отличие от традиционного «объясняющего» анализа), рассматривающего текст как процессуальность смыслопорождения.

Поскольку современная методология анализа текста находится еще в процессе становления, представляется важным оговорить сам принцип множественности интерпретаций. Задача исследования постмодернистского текста и произведения, близкого к нему, осложняется тем, что только общий объем равноправных интерпретаций позволяет приблизиться к «целокупной» смысловой множественности. Именно поэтому автор диссертации счел необходимым представить в общем плане некоторые известные ему интерпретации произведений П. Модиано. Выдвигая свою версию, автор работы не претендует, естественно, на ее исчерпывающий характер, понимая ее как одну из трактовок, возможность которых заложена в текстах П. Модиано.

Перед нами стояла сложная задача «разделить» неразложимое целое. Повествовательная манера французского писателя моделирует хаотическое состояние мира и одновременно организацию хаоса — в бесконечных проекциях самоорганизаций. В силу «комбинаторной бесконечности».

Р. Барт) «ответвлений», трансформаций, модификаций, вариаций темы «фантомов» в творчестве Патрика Модиано, в «световой конус» конкретной проблемы так или иначе могут попасть фрагменты, сцены, ситуации, исследованные ранее, выявляя «открытость» и потенциальную бесконечность их прочтений.

Цель работы:

Изучение романов П. Модиано как одной из форм художественного синтезирования, характерного для литературы XX века. Исследование особенностей художественной целостности тотального романа П. Модиано.

В эпоху индивидуально-авторских поэтик переосмысливается понятие художественной целостности литературного произведения. По словам М. М. Гиршмана, разработавшего теорию художественной целостности, которая, несомненно, пересекается с идеями М. Бахтина, Р. Барта, Ю. Кристевой, применительно ко второй половине XX века следует говорить о художественной целостности литературного произведения не как о единственном и готовом смысле «раз и навсегда созданного целого» [34, с. 493], но как о процессе смыслообразования. Художественная целостность понимается исследователем как рождающаяся в процессе чтения совокупность смыслов, как «событийный», бесконечно становящийся в авторско-читательском диалоге феномен.

Задачи:

1. Изучить диалог романов П. Модиано с контекстами критических интерпретаций с целью приближения к «целокупной смысловой множественности» (Г.К. Косиков).

2. Восстановить некоторые грани интертекстуального диалога различных языков культуры в творчестве П. Модиано: а) диалог «фантомного» мира П. Модиано с современным литературоведческим дискурсом (проблемы «отчуждения», тотального романа) — б) диалог романов П. Модиано с психологическим дискурсом XX века: психология памяти как надличностный процесс, диалектика восприятия-воспоминания-впечатления-воображенияв) диалог романов П. Модиано с философским дискурсом времени: Время в романах писателя рассматривается как процессуальное, вероятностное, самоорганизующееся.

3. Выявить смысловую множественность текста и прочитать возможные «твердые» смыслы.

4. Проанализировать особенности поэтики Хаоса и Космоса: приемы создания хаотической среды и организации новой целостности.

Объектом исследования являются романы П. Модиано 1968—2000 годов.

Научно-практическая значимость результатов исследования.

Исследование произведений П. Модиано в предложенном аспекте может дать некоторый дополнительный материал для понимания общих закономерностей литературного процесса конца XX века, динамики романной формы.

Материалы исследования и некоторые выводы могут быть использованы для разработки куса лекций по истории зарубежной литературы XX века, а также для подготовки спецкурсов и спецсеминаров по зарубежной литературе второй половины XX века, по истории французского романа XX века.

Апробация работы. Идеи и предварительные результаты диссертационного исследования докладывались и публиковались в материалах различных литературоведческих конференций и семинаров: Международная конференция студентов и аспирантов по фундаментальным наукам (Москва, 2000) I и II международные научные конференции «Язык и культура» (Москва, 2001,2003), научные конференции «Филология в системе современного университетского образования» (Москва, 2002, 2003), научная конференция «Литература XX века. Итоги и перспективы изучения: Первые Андреевские чтения» (Москва, 2003), «XV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры» (Москва, 2003), II межвузовская научно-методическая конференция «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2003).

Структура работы обусловлена целями и задачами диссертационного исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Заключение

.

Роман П. Модиано представляет собой один из вариантов новой художественной целостности, характерной для конца XX века.

В тотальном романе П. Модиано выявляется «пересечение» множества возможных культурных кодов (научного, психологического, философского), многоуровневой организации текста (детектив — для массового читателя, современный роман — для читателя элитарного), открытости, аструктурности художественного текста, модели бытия как становления, воплощения смысловой множественности мира, бесчисленных вариантов космизации хаотической среды — нелинейная структура, прозревающая реальную многоликость становящейся истины.

Художественная природа романа П. Модиано представляется переходной, пограничной формой между современным концептуальным синтезом и осознанной сконструированностью постмодернистского текста.

Роман П. Модиано ведет диалог со своей эпохой, именно диалог, ибо П. Модиано — не «скриптор», жонглирующий готовыми текстами, а автор со своей позицией, идеями, ценностями. Любое «приращение» смысла связано в поэтике тотального романа П. Модиано и с переходом из одной знаковой системы в другую (роман — автобиография — исповедь — детективлитература — философия — психология — синергетика), и несет отголосок современных представлений о многоуровневости, неисчерпаемости смысла.

Персонажи П. Модиано — симулякры, «силуэты», «знаки», отсылающие к. другим «знакам». В то же время они воплощают социальную, историческую, психологическую трагедию «потерянных поколений» — трагедию утраты корней, родины, идентичностив этом смысле их «симулякровость» определена временем. В романах П. Модиано бесконечное количество равновозможных и соположенных вариантов «расщепленной» личности, «децентрированного» субъекта, но субъект-фантом — в процессе поиска. Сам Поиск становится верой в некую сущностную категориюигра вариантов не уничтожает надежды на возможность обретения Истины в фантомном мире. «Пустота» субъекта не отменяет трагического переживания одиночества, утраты идентичности, Истины.

Мир предстает как «децентрированный», утративший опору, однако сам пафос Поиска «я» видится как стремление к преодолению абсурда. Игра следов, знаков не обретает черты постмодернистской пародии и китча, а, сосуществуя с настроением ностальгии, тоски по утраченным единствам, наполняется желанием и надеждой. В пафосе тоски по утраченному проявляется и отсутствие сознательной авторской ориентации на эстетику постмодернизма.

Призраки", симулякры П. Модиано не отменяют реальность: социальную, психологическую, историческую, бытовую, — скорее «очуждают» ее. Реальность, пропущенная сквозь сознание «фантома», существуя на границе пересечения многоуровневых плоскостей восприятия, памяти, воображения, впечатления, «очуждается» фантомностью, приобретает ее черты. «Фантомность» воплощает также и философское осмысление проблемы бытия сознания, важными элементами которого являются неотделимые друг от друга процессы мышления (память, эмоции и др.). Однако и фантомность «очуждается» реальностью: точные детали, конкретные улицы и дома реального города модифицируются в «трамплин», в информационное поле, от которого отталкивается «ищущее» сознание субъекта, даты и реальные события дают возможность ощутить «дух времени», сопоставить между собой эпохи, страны. Реальность и фантомность, проникая друг в друга, «очуждая» друг друга, образуют своего рода «симбиоз», воплощая неустойчивый, «призрачный», децентрированный мир, создавая некие «обстоятельства» кочевничества, неустроенности, воплощая дух Отчуждения и Смуты.

П. Модиано воссоздает модель многоуровневого сознания, которое объединяет в себя сосуществующие и взаимодействующие «слои»: памяти, впечатления, воображения, восприятия. Память предстает как надличностная категория, как «единая в своей основе память для всего живого» (В. Адам) [3, с. 146], преломляющаяся через сознание отдельного индивидуума, где память других, информационная память вещей и эмоциональная память «предсознания» дополняют друг друга.

Пространство города — это и информационное поле знаков, которые необходимо «прочитать», расшифровать, т. е. «текстуализированная» реальность, и в то же время действительно существующий Париж окраин, по которому скитаются персонажи П. Модиано. В пересечении полей воспоминания и воображения рождается полуреальный мир призрачного города, реальный Париж трансформируется в «фантомный» Париж воспоминания-воображения.

Игра" со временем: на событийном уровне (смена эпох), на уровне субъекта (возвращение, возрождение, вечное кочевье), на материально-пространственном уровне (изменение города, фотографии), на уровне категории глагольных времен и безглагольных конструкций — рождает особый тип времени — вероятностный, в котором параллельно «со-бытийствуют» (М. Хайдеггер) различные варианты возможных событий. Именно она и воплощает «дух времени», сочетающий в себе и то ускользающее мгновение, смутное чувство, которое стремятся ухватить герои-фантомы в зыбкой действительности, и атмосферу, воспринимаемую массовым сознанием эпохи.

Композиция романов, фрагментарная, нелинейная, строящаяся из «обрывков» воспоминаний, относящихся к разным периодам, многочисленных вкраплений цитируемых документов, размышлений, диалогов, с одной стороны воплощает и хаотичность повествования, и нелинейность процессов мышления, и неустойчивый, дрожащий хронотоп города, но в то же время каждый фрагмент направлен на освещение судьбы субъекта, его прошлого.

При сочетании классического языка (призванного, по словам П. Модиано, придать «устойчивость» художественному целому) с техникой отражений, повторов, «эхо-перекличек», умолчаний возникает противоположный эффект: текучести, неустойчивости ткани повествованиямелькая в своих отражениях, обрываясь на полуслове, реплика «размывается», переходит в собственное эхо. И в то же время воспроизводится не игра знаков, не «жонглирование» смыслами, но приращение смыслов, их обновление, создаются объемные, всеохватные глобальные образы «кочевника», «фантома».

Думается, следует говорить не о «размывании» жанровых границ, не об игре жанровыми кодами, но о становлении нелинейной структуры тотального романа, вобравшие в себя традиционные жанры: психологического романа, детективного, философского, социального. Романы П. Модиано — не пародийная игра видов и жанров письма, а диалог становящихся неоднозначных смыслов.

Особенности художественной целостности тотального романа П. Модиано видятся в соположении множества модифицированных традиций и новых возможностей романной формы, повествовательной техники, открытых в XX веке, используемых писателем сознательно и бессознательно, что и позволяет говорить о художественном симбиозе, в котором они сосуществуют, не отменяя друг друга. В полижанровом романе П. Модиано видится не «уничтожение» романа, а выявление потенциально бесконечных возможностей модификации романной формы.

Представляется, что в романах П. Модиано рождается новая поэзия конца XX века, основанная на поэтическом осмыслении действительности как «фантомной», «призрачной», текучей, бесконечно изменчивой, на новом видении распадающейся традиционной «лирической целостности» человека. Фрактальность, «различие и повторение» воплощаются в единых структурах на всех уровнях повествования, а художественные приемы одновременно являются и средствами создания хаоса, беспорядочной среды, и средствами организации этого хаоса, где «повтор» предстает прорывом к «новому», не вытекающему линейно и детерминировано, игровым моментом, бифуркационным «ветвлением», где ритмические структуры, нечеткая рифма, белый стих, эпиграфы выполняют функции лирической тональности многополюсной жизни, и формируют новую поэтическую целостность.