Росписи раннехристианских склепов Херсонеса Таврического в контексте художественной традиции: синтез с архитектурой, символика, литургическая основа

Херсонес, в средние века именовавшийся Херсоном, а по-русски Корсу-нью, сыграл выдающуюся роль в принятии христианства на Руси. Значение этого города для отечественной культуры неоспоримо. Истоки этого влияния следует искать в древней истории. По свидетельству некоторых письменных источников, христианство начало проникать в Херсонес уже в самую раннюю пору своего существования. Поэтому обращение к редким памятникам раннехристианского искусства может прояснить отдельные моменты в истории города и в истории этой отдаленной и сложной эпохи. Важны они и в качестве еще одного примера художественного мышления ранних христиан, в перспективе развития, приведшего к высочайшим проявлениям живописной культуры и композиционного мышления, явленных в искусстве Византии и Древней Руси.

Античный город был основан дорийскими греками, выходцами из южно-понтийской I ераклеи, как полагают ученые, в 20-е годы V века до н.э. [1]. Местоположение на небольшом полуострове между двух бухт, к настоящему времени известных под именем Карантинной и Песочной (рис.1), впоследствии дало ему название. «Херсонес» по-гречески означает «полуостров». Свой эпитет «таврический» город приобрел от имени недружелюбного и дикого местного племени тавров, обитавших на скалистых нагорьях юго-западного Крыма.

Образ города, раскрытого трудами нескольких поколений отечественных археологов, по-своему выразителен. Здесь воочию явлено пересечение и наслоение различных эпох. Античный театр соседствует с раннехристианской базиликой, а на фундаментах эллинистического и римского времени возвышаются средневековые постройки. Уникальной для Северного Причерноморья является ситуация почти двухтысячелетнего существования городища на одном и том же месте. Многим другим античным городам этого региона не удалось перейти в новую эпоху, некоторые постепенно прекратили свое существование. Херсонес же остался важным культурным и торговым центром, что предопределило его роль в истории Древней Руси.

Сохранившиеся очертания городских стен в общем соответствуют эллинистическому полису и позволяют мысленно выстроить его образ. По поэтическому уподоблению Г. И. Соколова, греческие города Северного Причерноморья «воспринимаются как эллинские жемчужины, оказавшиеся каждая в красивой и своеобразной местной оправе» [2]. Живописные перепады рельефа, причудливый изгиб береговой линии, рисующиеся на северо-востоке горы Ин-кермана, стали навсегда неотъемлемой частью облика Херсонеса, его прекрасной оправой.

Не менее выразителен и городской некрополь. Отчасти исследованный, раскопанный и заброшенный, отчасти все еще находящийся под толщей грунта, он привлекает исследователя еще и тем, что здесь были открыты памятники раннехристианской живописи. Эти росписи помещались на стенах древних гробииц-склепов.

Раннехристианские росписи херсонесских склепов, обнаруженные в различное время раскопками, были впервые сведены воедино, исследованы и изданы в составе капитального труда М. И. Ростовцева «Античная декоративная живопись на Юге России» [3]. Книга вышла в свет в Петербурге в 1914 году и по сие время остается важнейшим источником для исследования античной живописи Северного Причерноморья. Однако херсонесским памятникам, выглядящим в сравнении с боспорскими гораздо скромнее, со времени этой выдающейся публикации не уделялось достаточно внимания. Собственно и М. И. Ростовцев расценивал свою работу в отношении росписей Херсонеса как предварительную, призванную привлечь внимание к памятникам «исключительной важности» и, «к сожалению, гибнущим» [4].

В отечественной науке советского периода росписи херсонесских склепов не исследовались специально. Они привлекались в качестве свидетельства проникновения в город христианства [5]. Склепы изучались со стороны своей архитектурной составляющей [6]. Как узловой пункт росписи раннехристианских гробниц фигурировали в полемике А. Л. Якобсона и О. И. Домбровского в связи с так называемыми фресками «базилики 1935 года» [7]. Однако и этими учеными росписи не изучались сами по себе, хотя тенденция к пересмотру оценок М. И. Ростовцева была намечена.

Этот пробел в научной литературе советского периода стремились восполнить украинские ученые В. М. Зубарь и А. И. Хворостяный. В их книге «От язычества к христианству», посвященной проблеме распространения и утверждения христианства в Херсонесе и на Боспоре, росписи рассмотрены разносторонне и подробно [8]. Исследователями пересмотрены, подвергнуты критике и уточнению некоторые оценки, намечены новые подходы к рассмотрению росписей, уделено внимание их символике. Здесь же вводятся в научный обиход два херсонесских склепа с росписью, неизвестные ранее. Однако далеко не со всеми оценками и выводами авторов можно согласиться. Кроме того, исследование росписей херсонесских склепов в их работе не является главной темой. Поэтому что-то поневоле ускользнуло из поля зрения ученых, что-то не вошло в текст. Это свидетельствует о том, что к ценному в научном отношении материалу необходимо возвращаться.

В настоящей работе поставлена задача комплексного изучения раннехристианских росписей херсонесских склепов. Являясь разновидностью монументальной живописи, росписи херсонесских склепов должны быть рассмотрены в тесной связи с архитектурой. Поэтому они предстают перед исследователем как пространственная структура. В любом произведении искусства, даже традиционном и ремесленном, форма и содержание представляют собой нерасторжимое единство. Форма со всеми ее особенностями и существенными деталями служи! выражением содержания, а содержание является в форме в виде определенного смысла. Путем наиболее полного анализа внешнего выражения, своего рода изобразительного контекста, можно восстановить смысл, сокрытый художниками за лаконичным языком символов.

В настоящей работе сделана попытка рассмотреть росписи херсонесских склепов как выразительной структуры. Такой подход прежде не был применен к данному памятнику [14]. Это потребовало подробного анализа символики. Уделено внимание и литургическому прочтению росписей.

Для правильного понимания раннехристианских росписей херсонесских склепов, они должны быть осмыслены в контексте художественной традиции. В качестве главного выражения «внешней» художественной традиции в настоящей работе были использованы росписи погребальных сооружений Бос-порского царства, а также памятники живописи Дура-Европос, связанные с росписями раннехристианских склепов Херсонеса рядом композиционных, тематических, стилистических аналогий. Однако внешние влияния были переосмыслены и претворены херсонесскими художниками и нашли продолжение в памятниках местной христианской живописи последующей эпохи. Рассмотрение росписей херсонесских склепов в контексте художественной традиции позволило уточнить их датировку.

Подходы к решению задачи комплексного изучения раннехристианских росписей херсонесских склепов сложились постепенно. Автор заинтересовался этим материалом во время обучения на факультете теории и истории искусства Московского государственного академического института имени В. И. Сурикова (МГАХИ). Началась работа с источниками, что привело к написанию курсовой работы, посвященной символике хероснесских росписей. Знакомство с состоянием памятников на месте в ходе поездки в Севастополь, работа с руководителем и специалистами, занимающимися изучением древностей Херсонеса, изучение литературы расширили горизонты исследования. На основании предварительных результатов автором на XIII Сергеевских чтениях в МГУ в январе 2003 года был сделан доклад «Росписи раннехристианских склепов Херсонеса Таврического: некоторые аспекты рассмотрения» [9]. В июне того же года на факультете теории и истории искусства МГАХИ автором была представлена к защите в качестве дипломной работа «Росписи раннехристианских склепов Херсонеса Таврического» [10]. Исследование было отмечено отличной оценкой и похвалой ГАК. Дальнейшая разработка темы шла по линии более детального выявления связи росписей херсонесских склепов с художественной традицией, как местной, так и внешней, а также по линии расширения и углубления работы с письменными источниками. Результаты этой работы были опубликованы. Для того чтобы компактно изложить итоги композиционного, иконографического и стилистического анализа был избран ключевой памятник — Уваровский склеп, — позволяющий коснуться проблем, поставленных росписью и архитектурой других херсонесских склепов [11]. Итоги изучения «внешней» художественной традиции, в контексте которой должны быть рассмотрены херсонесские росписи, были подведены в статье, посвященной росписям боспорских погребальных сооружений [12]. Углубленный анализ письменных источников и изучение раннехристианского погребального обряда нашли отражение в статье, посвященной этим вопросам [13].

В основу настоящего исследования положен текст вышеупомянутой дипломной работы. Он был заново пересмотрен и переработан автором в соответствии с расширением темы. Существенные изменения внесены в раздел, посвященный истории раннего христианства в Херсонесе. Практически заново написан раздел, посвященный раннехристианской символике и погребальной обрядности. Новыми являются разделы, посвященные боспорской живописи и датировке херсонесских росписей. В остальные разделы также были внесены изменения.

Настоящая работа состоит из введения, основной части и заключения. Основная часть разделена на три главы. Первая и последняя главы состоят из ipex, а последняя — из двух разделов. Внутри каждого раздела, в соответствии с ходом изложения, вводится отдельная рубрикация.

Первая глава содержит необходимые предварительные замечания. В ее первом разделе помещен краткий очерк, посвященный истории раннего христианства в Херсонесе. Второй раздел посвящен представлениям о загробном мире и чинопоследованию погребального обряда, получивших отражение в искусстве ранних христиан. Здесь же говорится об отдельных символах, использованных в росписях херсонесских склепов. В третьем разделе рассматриваются росписи боспорских склепов в связи с дохристианским погребальным обрядом.

Вторая глава посвящена непосредственному изучению росписей раннехристианских склепов Херсонеса. В ее первом разделе рассмотрены общие проблемы изучения херсонесских склепов: их архитектурамотивы, наиболее распространенные в росписяхсистема декорациивопросы атрибуции и топографии. Во втором разделе даны анализ формы и содержания каждой из херсонесских росписей, расположенных в порядке достоверности их христианского происхождения. В третьем разделе рассматриваются техника и технология росписей.

Третья глава посвящена рассмотрению херсонесских росписей в контексте художественной традиции, как внешней, так и местной, и их датировке. В первом разделе росписи рассмотрены в связи живописной декорацией «базилики 1935 года» и мозаиками херсонесских храмов, а также суммируются признаки их стилистического сходства с живописью Дура-Европос. Во втором разделе подытоживается соотношение росписей с художественной традицией и на этом основании определяется их датировка в контексте предварительно выстроенной «внутренней хронологии».

Теперь о состоянии памятников к настоящему времени.

Как было сказано выше, разрушение росписей отмечено уже во времена М. И. Ростовцева. В дальнейшем обстоятельства складывались не лучшим образом. Не смотря на все усилия ученых и музейных работников, из различных памятников, открытых раскопками в дореволюционный период, немало было утрачено и забыто. Перипетии российской истории двадцатого века не способствовали сохранности археологических материалов. Многое было утеряно в годы Великой Отечественной войны и обороны Севастополя. К настоящему времени утрачены не только сами росписи, о которых писал М. И. Ростовцев, но и знание о местоположении склепов, в которых они помещались. Теперь эти восемь гробниц затерялись среди почти полусотни подобных им.

В такой ситуации значительной археологической удачей является открытие двух прежде неизвестных гробниц с росписью. Они были исследованы в 19 981 999 годах группой австрийских и украинских ученых. Однако, к сожалению автора настоящей работы, новооткрытые склепы пока недоступны для ознакомления. Они были законсервированы, поскольку, по выражению авторов публикации, соответствующие организации «в настоящее время не имеют средств ни на реставрацию живописи, ни на музеефикацию этих уникальных погребальных комплексов» [15].

Таким образом, главными материалами для изучения росписей херсонес-ских склепов остаются копии, рисунки, архитектурные чертежи, немногие фотографии и подробные описания, содержащиеся в публикации М. И. Ростовцева и работе украинских ученых. Они легли в основу настоящего исследования.

Однако все эти документы сами по себе являются лишь исходным материалом Живым импульсом для написания данной работы стали натурные наблюдения, сделанные автором в ходе посещения Херсонеса летом 2001 года. Они придали теоретическим построениям ощущение масштаба, соотнесенности с окружающим ландшафтом. Античная художественная традиция, прекрасные образцы живописи, представленные в напольных мозаиках херсонес-ских храмов и реконструированных фресках «базилики 1935 года», наконец, сам образ древнего города так или иначе сказались на результатах исследования. Сохранившееся позволило мысленно восстановить утраченное. Одним из результатов поездки стали фотографии, помещенные в приложении.

Фотографии образуют самостоятельный визуальный ряд, выстроенный в соответствии с мысленным движением по городищу от восточного некрополя к так называемой «базилике 1935 года».

Во введении необходимо также затронуть некоторые частные вопросы, касающиеся терминологии.

В книге М. И. Ростовцева склепы были рассмотрены в порядке открытия. Соответственным образом сложилось их наименование: по году открытия. Это касается не только херсонесских, но также и боспорских памятников. В настоящей работе использовано то же обозначение, как и в книге М. И. Ростовцева, за несколькими оговорками. Некоторые склепы в силу определенных причин приобрели своеобразные эпитеты. Так, один из херсонесских склепов, открытый впервые в 1853 году графом А. С. Уваровым, был как бы «забыт» на некоторое время. Затем он был повторно исследован более подробно в 1904 году. Благодаря его истории, а также особому значению своей росписи он получил наименование Уваровского склепа, которое и используется в настоящей работе. Другой херсонесский склеп, один из наиболее проблемных в отношении архитектуры и росписи, был расположен не на территории монастыря святого Владимира, как большинство других, а на частной земле севастопольского помещика Н. И. Тура. Хозяин участка, вероятно, впервые открывший гробницу, делал тщетные попытки ее сохранения, пока, наконец, она не была исследована и обмерена в 1912 году. Впоследствии подробно была скопирована и роспись. Все эти обстоятельства обусловили название гробницы — склеп на земле Н. И. Тура. Это наименование принимается в настоящей работе, только в дальнейшем для краткости опускаются инициалы землевладельца. Два херсонесских склепа, открытые в один год, обозначаются римскими цифрами соответственно 1907 I и 1907 II, что следует читать как «первый склеп 1907 года» и «второй склеп 1907 года». Херсонесские склепы, открытые раскопками 1998;1999 годов обозначены в соответствии с первой публикацией «склеп № 1» и «склеп № 2» .

Наименование боспорских склепов, в силу их большей изученности в науке, не требует особых оговорок. Основой здесь также выступает книга М. И. Ростовцева, обозначение по году открытия и своеобразные эпитеты отдельных склепов заимствованы из нее.

Следует обговорить и архитектурные обозначения, использующиеся при описании внутреннего пространства склепа. Основное помещение условно рассматривается как бы со стороны входа. Отсюда происходят обозначения: входная стена, правая и левая стены, задняя стена. При описании архитектуры и росписи каждой стены точка зрения условног о наблюдателя меняется, координаты и направление указываются в плоскости стены: левый простенок правой стены, нижний простенок левой стены. Отсюда происходит отличие в описании архитектуры и росписи входной стены, принятой в настоящей работе, от описаний М. И. Ростовцева. Определение «слева от входного отверстия» у нас подразумевает точку зрения лицом к стене, тогда как у М. И. Ростовцева условный наблюдатель предстает как бы входящим в склеп, и определение местоположения той же предполагаемой детали меняется на диаметрально противоположное. Это различие обусловлено тем, что ученый составлял свои описания в расчете на читателей, пользующихся планом и потому смотрящих на архитектуру сверху. Автор настоящей работы ориентируется на мысленное «посещение» (что соответствует и его личному опыту).

Последнее замечание касается пунктуации. Ссылки на примечания, помещенные в конце работы, даются в квадратных скобках. Их нумерация не является сквозной и начинается сначала для каждого раздела.

Все выделения в тексте сделаны автором настоящей работы.

1. Раннехристианские росписи Херсонеса Таврического: предварительные замечания.

Заключение

.

1. От язычества к христианству, с.74−75.

2. Гам же, с.94−95.

3. Там же.

4. «грубо» сделанная «мраморировка»: АДЖ, с.450- росписи сделаны «просто и бедно»: там же, с. 468.

5. Масленников А. А. Население Боспорского государства, примеч.144 на с. 65.

6. См. От язычества к христианству, с. 81.

7. Там же, с. 81−82.

8. Как это делает В. МЗубарь: От язычества к христианству, с.85−86, 89.

9. И монофизитство, на которое ссылается В. МЗубарь, не является в данном случае веским аргументом: так коптское искусство, для которого монофизитство действительно может быть признано духовной основой, вовсе не избегало изображений человеческих фигур уже на ранних этапах своего существованияОт язычества к христианству, с. 8788.

10. Якобсон А. Л. К изучению фресок., с. 103.