Особенности административного аппарата древнего Египта в эпоху позднего Среднего царства и II Переходного периода

Настоящая работа посвящена отдельным проблемам устройства административного аппарата древнего Египта в эпоху позднего Среднего царства и II Переходного периода, которые изучаются по данным частных поминальных памятников.

Под частными поминальными памятниками в диссертации понимаются стелы, статуи, жертвенники, наосы, пьедесталы и обелиски людей нецарского положения, установленные в культовых центрах без непосредственной связи с захоронениями. Термин «поминальные памятники» — производный от обозначения «поминальные часовни», предложенного Д. О’Коннором для сооружений из необожженного кирпича, где устанавливались такие памятники [O'Connor, 1985]. Участки, на которых устанавливались поминальные памятники и воздвигались поминальные часовни, обозначаются в настоящей работе термином «вотивные зоны», который был предложен Дж. Ричарде [Richards, 2005, р. 38−42] и широко распространен в литературе [Leahy, 2007, р. 39- Wegner, 2007аParkinson, 2009, р. 83, 139]. Следует отметить, что термины «поминальный» и «вотивный» очень неточно отражают функции этих памятников (см. § 0.1.2) и используются, прежде всего, для указания на их непогребальный характер, то есть для противопоставления памятникам и утвари, создававшимся для погребений.

Частные поминальные памятники — основной объект изучения в настоящей работе. Это самая многочисленная и одна из наиболее ценных для исследователя групп письменных источников по истории Среднего царства и II Переходного периода. Наряду с административно-хозяйственными документами и печатями частные поминальные памятники служат основным источником для изучения египетского общественного устройства и бюрократического аппарата Среднего царства [Берлев, 1972; Берлев, 1978; Grajetzki,.

2000; Schneider, 2003; Quirke, 2004; Grajetzki, 2009], а также культов [Spiegel, 1973] и семейных отношений [Franke, 1983].

Помимо частных стел, статуй, жертвенников, наосов, пьедесталов и обелисков, не связанных с захоронениями, — в работе также неизбежно учитываются и аналогичные памятники из захоронений: стелы, статуи и жертвенники. Поскольку большая часть источников не имеет установленного археологического контекста и может происходить как из захоронений, так и из святилищ, погребальные памятники поневоле приходится рассматривать наравне с поминальными. Из рассмотрения исключены те памятники, которые по функции непосредственно связаны с погребением: саркофаги, ящики для ка-ноп, канопы, ушебти, различный погребальный инвентарьнадписи на них привлекаются лишь как сравнительный материал. Также исключены наскальные надписи и печати, поскольку исследователи неоднократно обращали внимание на то, что эти категории памятников не подчиняются тем эпиграфическим закономерностям, которые выводятся на материале поминальных памятников [Vernus, 1991, р. 142−143- Grajetzki, 1995, р. 10].

В работе учитываются лишь памятники из долины Нила (от Нубии до Дельты). Частные памятники, установленные участниками египетских экспедиций за материалами (прежде всего, на Синае), исключены из рассмотрения, потому что в литературе было показано, что эволюция экспедиционных эпиграфических памятников не синхронна той, что прослеживается в долине Нила [Vernus, 1991, р. 142]. Лишь весьма немногие из надписей, найденных за пределами долины Нила, можно отнести к категории поминальных, поэтому их исключение не сказывается на репрезентативности работы. При изучении памятников II Переходного периода географические рамки исследования сужаются до Верхнего Египта и Нубии, потому что неизвестны поминальные памятники, которые можно надежно отнести к территории, находившейся под властью XIV—XV династий.

Предметом диссертации являются особенности и признаки поминальных памятников, которые позволяют уточнить датировку и географическую атрибуцию поминальных памятников позднего Среднего царства и II Переходного периода с целью получения новых данных о функционировании административного аппарата в отдельных регионах Египта и в пределах отдельных узких временных периодов, а также устройство региональной администрации позднего Среднего царства и бюрократического аппарата XVI-XVII династий.

0.1. Источниковедческий обзор

Объединение стел, статуй, жертвенников, наосов, пьедесталов и обелисков в одну группу поминальных памятников оправдано тем, что эти памятники могли входить в состав одного поминального комплекса. Не связанные с погребениями поминальные часовни со стелами, статуями и жертвенными столиками были открыты при раскопках святилища Хекаиба на Элефантине [Habachi, 1985, р. 19−20]. Исследование У. К. Симпсона показало, что в аби-досских поминальных часовнях также могли быть одновременно установлены стелы, статуи и жертвенные столики [Simpson, 1974, р. 2]. Наосы, пьедесталы и обелиски встречаются реже, но есть свидетельства того, что в Абидосе наос мог входить в один комплекс с жертвенным столиком [Franke, 1983, S. 32] и, разумеется, содержать в себе статую (пример: наос СМ CG 70 037 и статуя СМ CG 477).

0.1.1. Главные места установки поминальных памятников.

В Египте эпохи Среднего царства при храмах и святилищах существовало несколько вотивных зон, где частные лица воздвигали себе памятники. Иногда они имели вид небольших часовен (ошибочно именуемых иногда кенотафами [O'Connor, 1985]), в которых могли устанавливаться стелы, жертвенные столики, наосы и статуи. Благодаря археологическим раскопкам известны вотивные зоны в Абидосе, на Элефантине (святилище Хекаиба) и в Эдфу (святилище Иси).

Наиболее многочисленны памятники из вотивной зоны, расположенной в северо-западной части Абидоса близ храма Осириса. Эта вотивная зона, известная в литературе как «северный некрополь», примыкала с севера к большому вади, по которому проходила дорога для процессий, ведущая в Умм-эль-Кааб1 [Richards, 2005, р. 39−40- O’Connor, 2009, р. 92−96, fig. 41]. По всей видимости, обозначение rwdw n ntr ««лестница Великого Бога», встречающееся в надписях из этого некрополя, относилось не к самой вотивной зоне (как пишет Дж. Ричарде [Richards, 2005, р. 39]), потому что оно встречается и на стеле Manchester 3306 из некрополя Е, также примыкавшего к большому вади, но расположенного юго-западнее северного некрополя. У. К. Симпсон.

1 Царский некрополь I—II династий в Абидосе, одна из гробниц которого (гробница Джера) почиталась в эпоху Среднего царства как гробница Осириса. Один из царей XIII династии, вероятно, Хенджер, установил в гробнице Джера «ложе Осириса» [Leahy, 1977]. предполагал, что rwdw n ntr S — это возвышенность, на которой располагалась вотивная зона [Simpson, 1974, р. 9], а Й. Шпигель считал, что это центральная часть храмового комплекса [Spiegel, 1973, S. 117]. М. Лихтхайм проанализировала все упоминания rwdw n ntr «на абидосских стелах и обратила внимание на то, что это выражение всегда употреблялось с предлогом г (г rwdw «у, при лестнице»), а не tu- («на»), то есть не могло обозначать территорию, на которой находились стелы. Она заключила, что так должен был обозначаться храмовый комплекс или какая-то его часть, потому что в связи с rwdw n ntr «указываются действия ш» («смотрение») и sms («следование» за Осирисом) [Lichtheim, 1988, р. 129−135]. Учитывая приведенные Лихтхайм доводы и место находки стелы Manchester 3306 (у вади, но вдали от храмового комплекса), можно предположить, что термин rwdw n ntr «относился к дороге для процессий, которая соединяла храм Осириса Среднего царства с Умм-эль-Кааб2. Насколько я могу судить, это согласуется с предположением А. А. Зайеда, который полагал, что «лестницей великого бога» мог называться разрыв в цепи холмов в районе Пекера (Умм-эль-Кааб) [Zayed, 1977, р. 171].

Большая часть поминальных памятников, происхождение которых из северного некрополя подтверждается документально, была открыта в 1858— 1869 г. экспедицией О. Мариэтта, который, к сожалению, не оставил сведе.

2 Выражение «видеть бога» могло относиться как к церемониям в храмах, так и к процессиям [van der Pias, 1989, p. 9−16], в пользу второго варианта свидетельствуют такие фразы, как (.) itilf nfrw wp-wjvt m prt. f nfrt «(.), когда видит он неферу Упуаута в процессии (букв.: „выхождении“) его прекрасной» (ВМ 101) — mal nfrw wp-wjwt m prt tpt «смотрение на неферу Упуаута в процессии его первой» (Louvre С 19, ВМ 559). Подробнее о них см.: [Satzinger, 1969]. Выражение «следовать за богом» также, по-видимому, относилось к процессиям. ний об археологическом контексте находок3. Раскопки северного некрополя, проведенные американской экспедицией в 1967;1969 г., дали мало эпиграфического материала, но показали, что эта вотивная зона была застроена поминальными часовнями из необожженного кирпича, в которых помещались стелы и другие поминальные памятники [O'Connor, 2009, р. 95]. Это открытие позволило У. К. Симпсону провести работу по выявлению в музейных собраниях групп стел, которые могли входить в состав таких поминальных часовен [Simpson, 1974]. Далеко не каждый египетский чиновник мог соорудить себе поминальную часовню: частные стелы были также вплотную друг к другу вделаны в стену, окружавшую вотивную зонукроме того, предполагают, что некоторые стелы стояли самостоятельно [Simpson, 1974, р. 10].

Несколько восточнее, по другую сторону дороги для процессий, у гробниц вельмож VI династии располагалась вотивная зона, известная в литературе как «средний некрополь». В эпоху Среднего царства здесь также сооружались поминальные часовни со стелами и статуями [Richards, 2005, р. 42- Richards, 2010, р. 150−163]. Большая часть поминальных памятников из этого некрополя тоже была найдена экспедицией Мариэтта.

Частные памятники Среднего царства, в том числе и связанные с погребениями, были найдены и в других зонах Абидоса. Помимо некрополей и во-тивных зон частные памятники устанавливались и непосредственно в храме Осириса в Абидосе [Verbovsek, 2004, S. 16−30].

Подавляющее большинство памятников из Абидоса, находящихся в музейных собраниях за пределами Египта, было найдено при ранних раскопках (1820−1857 г.), о ходе которых нам известно еще меньше, чем о раскопках О. Мариэтта, то есть практически ничего (неясно даже, из какой части Абидоса происходят находки). Кроме того, из Абидоса были вывезены многие.

3 Подробную историю раскопок в Абидосе см.: [Richards, 2005, р. 136−164]. Свидетельства участников экспедиции Мариэтта собраны У. К. Симпсоном: [Simpson, 1974, р. 6−10].

12 частные памятники неустановленного происхождения, хранящиеся в музеях и частных коллекцияходнако никаких признаков, которые позволяли бы с уверенностью относить такие памятники к Абидосу, пока не выявлено [Simpson, 1974, р, 5, п. 29].

Хорошо документированы раскопки вотивной зоны при святилище Хекаиба на Элефантине [Habachi, 1985; Franke, 1994]. Первые свидетельства посмертного почитания областеначальника Пепинехта-Хекаиба, который был руководителем нубийских экспедиций в правление Пепи II, происходят из его гробницы в Куббет-эль-Хава (на западном берегу Нила напротив острова Элефантина) [Habachi, 1977а] и из дворца областеначальников Старого царства на Элефантине [Dorn, 2005]. Святилище Хекаиба на Элефантине было воздвигнуто, по-видимому, в правление Сенусерта I элефантинским областе-начальником Саренпутом I [Franke, 1994, S. 2]. На протяжении Среднего царства и II Переходного периода местные вельможи устанавливали в этом святилище свои часовни и отдельные памятники, но немало стел и статуй принадлежало чиновникам из столицы и Фив, посещавшим Элефантину по служебной надобности. Комплекс находок насчитывает порядка 80 частных памятников [Franke, 1994, S. 1].

В Эдфу найдены стелы позднего Среднего царства и II Переходного периода, многие из которых были установлены в помещениях, нишах и тайниках мастабы местного областеначальника начала VI династии Иси (в позднейших надписях его называют визирем), а также в некрополе, который непосредственно примыкал к этой мастабе [Alliot, 1935, р. 14−20- Maree, 2009].

Небольшое святилище с поминальными статуями Среднего царства было также найдено в Рамессеуме [Nelson, Kalos, 2000, p. 145−146].

Частные памятники Среднего царства, прежде всего статуи, устанавливались во многих храмах: в храме Бастет в Бубастисе [Verbovsek, 2004, S.535−542], в храме у южной пирамиды Снофру в Дахшуре [Fakhry, 1961], в поминальных храмах Униса, Тети, Пепи I и Пепи II в Саккаре [Verbovsek, 2004, S. 478−530], в храме Птаха в Мемфисе [Verbovsek, 2004, S. 470−475], в храме Себека Шедтийского в Киман-Фарисе [Verbovsek, 2004, S. 444−469], в храме Амона в Карнаке [Verbovsek, 2004, S. 380−443], в храме Сатет на Элефантине [Verbovsek, 2004, S. 345−350].

0.1.2. Формулы на поминальных памятниках.

По изобразительной и текстовой программе поминальные памятники близки к погребальным. Найденные в гробницах стелы содержат те же изобразительные элементы, что и поминальные стелы, установленные вне связи с погребением. Многие формулы, употреблявшиеся на поминальных памятниках, изначально были составлены для погребальных памятников.

На поминальных памятниках наиболее распространена жертвенная формула htp-dj-nsw, которая впервые засвидетельствована в гробницах IV династии [Barta, 1968, S. 3]. Ее задача — обеспечить снабжение адресата формулы жертвенными дарами. Проблема интерпретации этой формулы далека от разрешения. Грамматическая и смысловая интерпретация жертвенной формулы Среднего царства являются предметом дискуссиивысказанные в литературе на сегодняшний день точки зрения можно найти в работах В. Барты, Г. Затцингера и Д. Франке [Barta, 1968, S. 253−295- Satzinger, 1997, S. 183 184- Franke, 2003b].

Ко времени XII династии жертвенная формула стала непременным элементом оформления саркофагов, гробничных стен и ложных дверей, а также часто встречалась в наскальных надписях [Barta, 1968, S. 52]. Жертвенную формулу принято делить на следующие части: «царскую формулу» (слова htp dj nsw «жертва, которую дал царь»), «божью формулу» (на большинстве памятников Среднего царства она состоит лишь из имен и эпитетов богов), просьбу"4 (в эпоху XII-XVII династий она состояла из слов dj. f (.sn, .s) prt-hrw (m) «дает он (они, она) выхождение голоса (в качестве)», перечня даров и в некоторых случаях — перечня праздников) и именование адресата [Franke, 2003b, p. 39].

Формула обращения к живым (j cnhw tpjw t> «О, живые, сущие на земле») зарождается в гробницах IV-V династии [Sainte Fare Garnot, 1938, p. 1−18]. Формула содержала просьбу прочитать вслух список даров или жертвенную формулу. Изначально она была обращена к посетителям гробницы. В эпоху Среднего царства она была адаптирована для поминальных памятников и адресовалась уже не посетителям гробницы, а людям, проходящим мимо отдельной стелы или поминальной часовни [Берлев, 1962, с. 58−59], а также к тем, кто видел установленную в святилище статую [Verbovsek, 2004, S. 168].

Так называемая «абидосская формула», встречающаяся на некоторых поминальных памятниках, — это набор пожеланий, связанных с пребыванием в загробном мире и взаимодействием с владыкой Абидоса (т. е. Осирисом). Она впервые появляется в фиванских гробницах XI династии [Lichtheim, 1988, р. 55−64]. В позднее Среднее царство она также употреблялась на саркофагах [Grajetzki, 2010, р. 7].

Помимо формул, заимствованных у погребальных памятников, существуют также формулы, непосредственно относящиеся к обстоятельствам установки и функциям поминальных памятников.

4 На несоответствие этого традиционного обозначения египетским представлениям указывает А. О. Большаков, который отмечает, что в жертвенной формуле снабжение жертвами безусловно гарантируется, а не выпрашивается [Во^Ьакоу, 2005, р. 76].

На статуях частных лиц, установленных в храмах, с эпохи Среднего царства встречается формула dj m hst nt hr5 nsw («Дана в качестве благосклонности от царя») [Verbovsek, 2004, S. 165−166].

На частных поминальных памятниках встречается также формула оживления имени (посвятительная формула) (jn N scnh rn. f «это имярек оживляет имя его»), которая указывает имя того, кто установил памятник для его номинального владельца, и в отдельных случаях — место установки [Grallert, 2001, S. 98−108- Nelson-Hurst, 2010]. М. Нельсон-Херст пишет, что эта формула встречается на ушебти и в гробничных надписях [Nelson-Hurst, 2010, р. 14—15], но примеры, которые она имеет в виду, относятся к эпохе Нового царства. В Среднее царство она употреблялась лишь на поминальных памятниках.

О назначении поминальных памятников наиболее явно говорят так называемые формулы-тЪЧ6 и формулы участия в ритуалах. Формулы-тс1Л, которые также называют посвятительными формулами, сообщают об установке поминального памятника у лестницы Великого Бога в Абидосе [Simpson, 1974, р. 10−13- Lichtheim, 1988, р. 129−134- Grallert, 2001, S. 477−483]7. Пример формулы mchct со стелы ВМ 575: jr.n.j grt mchct tn r rwdw n ntr «nb cnh hntj >bdw n-mrt ssp (.j) Sbt sntr htpw-ntr hr wdhw n nb ntrw dd. t (w) n. j jw m htp jn jmjw jbdw dj. t (w) n. j Svj m nsmt m hbw hrt-ntr.

5 Ср. «Поучение человека своему сыну», § 6.2: ру гй Ьг п! г («должность это от бога») по изд.: [Fischer-Elfert, 1999]).

6 От слова шЪЧ «часовня».

7 К примерам, указанным в этих работах, можно добавить КоЬепЪауп Аас! 13. ssp (j) htpt wcbtj prt m-bjh ntr S m-ht htp k^.f jm m wawt. f nfrt wcbt jmjt te dsr.

И сделал я часовню эту у лестницы Великого Бога, владыки жизни, который предстоит Абидосу, чтобы получать обильные жертвы, ладан, божьи жертвы с жертвенника владыки богов (т. е. Осириса), чтобы) было сказано мне: «Добро пожаловать» теми, кто в Абидосе, (чтобы) подавались мне обе руки в ладье-нешмет в праздники некрополя, (чтобы) получать жертвы чистые, вышедшие перед Великим Богом, после того как умиротворится ка его ими на путях его прекрасных чистых, которые в земле священной"8.

Формулы mchct связывают установку памятника с получением жертв: вдыхание ладана (sn sntr) упоминается на стелах ВМ 213, ВМ 575, СМ CG 20 099, СМ CG 20 153, СМ CG 20 497, СМ CG 20 691, Manchester 3306, Wien AS 109- насыщение духом бога (htm m jdt ntr) — на CM CG 20 497, Manchester 3306, Wien AS 109- насыщение оком бога (htm m jrt ntr) — на CM CG 20 153, CM CG 20 691- получение обильных жертв (ssp Sbt) — на ВМ 575 и СМ CG 20 099- получение жертв (htpt), выходящих в ходе проведения ритуалов, — на ВМ 567, ВМ 573, ВМ 575, Leiden АР 74−76. Связь между установкой стелы и питанием также прослеживается в надписи на стеле ВМ 213: mrr (.j) b>w (.j) wnm jm m prt nb-r-dr nsw-ntrw («(ибо) желаю (я), чтобы ба (мои) питались там при выхождении владыки до предела, царя богов» 9). Таким образом, одной из функций поминальных памятников было обеспечение владельца жертвами за счет ритуалов, которые проводились в святилище, где установлен памятник [Simpson, 1974, р. 12].

8 Ср. [Lichtheim, 1988, р. 121−122].

9 Ср. [Grallert, 2001, S. 481].

Следует отметить, что свидетельства такой функции поминальных памятников встречаются не только в формуле mchct и не только в Абидосе. На стеле СМ CG 20 476 из Курны говорится: ssp. k snw n jmn m hb. f nfr n hnt «Да получишь ты жертвенные хлебцы Амона в праздник его прекрасный водной процессии"10. Жертвы, выходящие на алтарях богов, впервые появляются в перечне даров жертвенной формулы на абидосских памятниках XI династии [Barta, 1968, S. 46−47]. Жертвы, выходящие на алтарях богов, также упоминаются среди даров в жертвенных формулах на памятниках из Карнака (СМ CG 537, СМ CG 42 040), Эдфу (СМ JE 38 917) и, возможно, Мемфиса (Fitzwilliam E.SS.37).

Второй функцией поминальных памятников было обеспечение сопричастности владельца к ритуалам [Simpson, 1974, р. 12]. Следование за Осирисом или Упуаутом упоминается в формулах mchct на стелах Berlin 1199, ВМ 213, ВМ 567, Leiden АР 74−76- смотрение на Упуаута — на стеле Leiden АР 7 [Lichtheim, 1988, р. 133].

С этой же функцией связаны выражения rdjt juw («воздавание почестей»), sn в («целование земли») и m" nfrw («смотрение на неферу»), которые часто встречаются на поминальных памятниках из Абидоса [Satzinger, 1969, S. 126— 130].

0.1.3. Использованные в работе памятники Автору известно 2535 частных памятников позднего Среднего царства и II Переходного периода (в том числе 1865 стел, 528 статуй, 111 жертвенных столиков). Из них для 1916 памятников (в том числе для 1576 стел, 237 статуй, 78 жертвенных столиков) удалось найти фоторепродукции, без которых невозможно изучать их палеографические, иконографические и художественные особенности. Из числа известных автору памятников 1347 имеют неуста.

10 Ср. [Павлова, 1984, с. 79- Postel, 2004, р. 228−229]. новленное происхождение, 555 происходят из Абидоса138 — из Мемфисско-Файюмского региона11, 109 — из Фив и фиванских некрополей,, 84 — с Эле-фантины, 76 — из Эдфу, 48 — из Бухена.

При подготовке диссертации я в основном работал с памятниками по публикациям. Помимо печатных изданий и репродукций, размещенных на вебсайтах музеев, я использовал фотографии стел Музея египетских древностей в Каире, хранящиеся в архиве О. Д. Берлева в Отделе Древнего Востока Института восточных рукописей РАН12. Никаких сведений о происхождении этой коллекции фотографий у меня нет, но из литературы известно, что аналогичное собрание имеется в архиве Г. О. Ланге в Институте Карстена Нибу-ра (Копенгаген) [Ryholt, 1997, р. 208, п. 713- Maree, 2010, р. 241]. Состав коллекции свидетельствует о том, что эти снимки были сделаны в ходе подготовки Г. О. Ланге и Г. Шефером каталога стел Среднего царства из собрания каирского музея [Lange, Schafer, 1902;1925]. Часть этих снимков вошла в печатное издание. Вероятно, О. Д. Берлев располагал копией фотографий из архива Г. О. Ланге. Кроме того, я использовал фотографии нескольких стел из собрания берлинского Египетского музея, любезно присланные мне Ф. Зей-фрид и К. Финнайзером, фотографии стел из лионского Музея изящных искусств, предоставленные Ж. Гайано, фотографию стелы из Лувра, предоставленную К. Бридонно, а также фотографии стел, представленных в экспозиции марсельского Музея средиземноморской археологии13, Египетского музея в.

11 Абусир, Гиза, Дахшур, Киман-Фарес, Лишт, Масара, Мемфис, Рикке, Саккара, Мединет.

Мади, Хавара, Харага, Эль-Лахун. Подробнее об этом термине см. § 2.

12 Я благодарю И. В. Богданова и других сотрудников Отдела Древнего Востока Института восточных рукописей РАН за доступ к фотографиям стел каирского Музея египетских древностей из архива О. Д. Берлева и к картотеке О. Д. Берлева в 2006;2007 г.

13 Я признателен хранителю марсельского Музея средиземноморской археологии.

Ж. Пьерини за разрешение сфотографировать для моего исследования стелы Среднего царства из собрания музея в 2008 г.

Турине, Британского музея14 и Лувра15. Большим подспорьем послужили размещенные в интернете снимки фотографов-любителей, сделанные в разных музеях по всему миру. Для доступа к таким снимкам использовались вебсайты Flickr (http://www.flickx.com) и Picasa (http://picasa.google.com).

Поминальные памятники цитируются в тексте по названию музея и инвентарному или каталожному номеру (например: Boston 13.3844), а если номера неизвестны (в случае памятников, утраченных или не найденных в современных музейных собраниях, археологических находок еще не включенных в музейные собрания, а также находящихся в частных коллекциях), то по сокращенному обозначеншо основной публикации (например: Simpson, JEA 51, pl. XIV). Перечень всех упомянутых в работе поминальных памятников с указанием использованных публикаций см. в § 7. В основном тексте приводятся ссылки на публикации лишь для тех памятников, которые не являются стелами, статуями, жертвенниками, наосами, пьедесталами и обелисками и не попали в список использованных памятников (§ 7). Для печатей указывается лишь номер по каталогу [Martin, 1971].

Поскольку главы I и II настоящей работы имеют источниковедческий характер, вопросы датировки и географической атрибуции источников будут рассмотрены в основном тексте диссертации.

0.2. Хронологические рамки исследования.

Настоящее исследование охватывает поминальные памятники позднего Среднего царства и II Переходного периода. В определении границ позднего Среднего царства я в целом следую за С. Керком [Quirke, 1990, р. 3], В. Граецким [Grajetzki, 2006, р. 75] и Д. Франке [Franke, 2008, р. 269], кото.

14 Фотографиями памятников Среднего царства, представленных в экспозиции Британского музея, я обязан А. В. Сафронову, который сфотографировал их по моей просьбе.

15 Я благодарен Е. В. Воробьевой, которая в 2010 г. сфотографировала по моей просьбе стелы Среднего царства, представленные в экспозиции Лувра.

20 рые понимают позднее Среднее царство как период от царствования Сенусер-та III16 до последних царей XIII династии, правивших всем Египтом из Ит-тауи17, а II Переходный период — как эпоху разделения страны, которая продолжалась до правления царя-победителя Камоса. Начало этой эпохи связывают с предполагаемым покорением Мемфиса и Иттауи гиксосами (ок. 1645 г. до н. э.) [Franke, 2008, р. 273]. Еще одна встречающаяся в литературе возможная граница позднего Среднего царства и II Переходного периода — начало правления в Восточной Дельте XIV династии, независимой от XIII династии, которая, предположительно, продолжала править в Иттауи [Виноградов, 2000, с. 174- Quirke, 2004b, р. 171- Allen, 2010, р. 4]. Так как события в Восточной Дельте никак не отразились на поминальных памятниках и поскольку я склоняюсь к мнению, что Верхний Египет отложился от царства Иттауи еще до падения XIII династии18, когда, следовательно, и было утрачено политическое единство страны, то за начало II Переходного периода я принимаю именно этот момент.

Общая проблема при проведении границы между периодами по таким событиям, как отделение фиванского царства или отделение части Дельты, состоит в том, что даты этих событий не установлены ни в рамках относительной хронологии XIII династии, ни в рамках абсолютной хронологии19. Как указывает Дж. П. Аллен, отделение фиванской XVI династии не могло произойти ранее правления Себекхотепа VII, потому что имя этого царя XIII династии (по данным Туринского папируса) сохранилось на памятниках.

16 О царствовании Сенусерта III как о переломном моменте в истории Египта, см.: [Gestermann, 1995].

17 Последний засвидетельствованный на севере царь — Мернеферра Эйе [Grajetzki, 2006, р. 74].

18 См. [Spalinger, 2001, р. 298- Polz, Seiler, 2003, S. 44−47] и § 3.4.

19 Датировка XIV династии — предмет ожесточенной дискуссии. См.: [Franke, 2008, р. 274;

Ryholt, 2010]. в Карнаке [Allen, 2010, p. 4]. Хотя Себекхотеп VII — один из последних царей XIII династии, известных по памятникам, после него, согласно Туринскому папирусу, правили еще 19 царей XIII династии [Allen, 2010, р. 7—8]. Предположительно, на их царствования и должно приходиться начало правления XVI династии и в целом II Переходного периода.

Такое определение II Переходного периода идет вразрез с традиционным представлением, согласно которому Среднее царство ограничено правлениями XI (от объединения Египта при Ментухотепе II) и XII династий, а весь последующий отрезок египетской истории вплоть до Камоса относится ко II Переходному периоду [Beckerath, 1964; Williams, 1975; Helck, 1983; Ryholt, 1997; Kubisch, 2008]. Продление Среднего царства до конца XIII династии обусловлено, прежде всего, сохранением политического единства, по крайней мере, на территории Верхнего Египта, Среднего Египта и Мемфисско-Файюмского региона20 (возникновение XIV династии в Дельте в период правления XIII династии в остальной части Египта [Ryholt, 1997, р. 94—117] не учитывается), и преемственностью в рамках данного периода административных институтов21.

В работе принимается последовательность династий и правлений царей XIII-XVII династий, установленная К. Рехолтом на основании его реконструкции Туринского папируса [Ryholt, 1997]. Хронология правлений упомянутых в работе царей и династий приводится в приложении в § 8.6.

20 В конце позднего Среднего царства во II и III номах Верхнего Египта город Иттауи попрежнему признавался столицей (о чем свидетельствует надпись на статуе Richmond 63−29, владелец которой, современник Себекхотепа IV, известен по памятникам из Эдфу [PD 428]).

21 Убедительное подтверждение такой преемственности — папирус Brooklyn 35.1446, записи на котором велись от правления Аменемхета III до царствования Себекхотепа III [Hayes, 1955].

0.3. Историографический обзор

История изучения поминальных памятников Среднего царства и II Переходного периода начинается с первых раскопок поминальных памятников и формирования музейных коллекций в XIX веке. Во второй половине XIX века были предложены первые критерии для датировки памятников XII и XIII династий, но в их основе лежал скорее личный опыт специалистов, а не результаты научных исследований. Лишь в начале XX века начинается выработка научных методик для изучения поминальных памятников.

Первыми исследователями поминальных памятников были искусствоведы, которые изучали поминальные памятники как произведения искусства, уделяя особое внимание выдающимся в художественном отношении образцам. В середине XX века поминальные памятники становятся предметом пристального изучения историков, которые нуждались в способах датировки этих источников для изучения отраженных в них общественных и семейных отношений. Были предложены методы датировки, основанные на эволюции встречающихся на памятниках формул. В последние 30 лет бурно развиваются подходы, основанные на изучении индивидуальных, а не типичных особенностей памятников: установление просопографических связей и мастерских, где изготавливались стелы.

Нынешнее положение в области исследования древнеегипетской администрации позднего Среднего царства и II Переходного периода определяет потребность в новых подходах к изучению поминальных памятников этого периода.

0.3.1. Предыстория изучения поминальных памятников.

Среднего царства.

0.3.1.1. Формирование музейных собраний в XIX в.

В настоящее время известно более двух тысяч поминальных памятников позднего Среднего царства и II Переходного периода. Большая часть частных поминальных памятников Среднего царства происходит из Абидоса. Лишь небольшая часть была открыта в ходе надлежащим образом документированных археологических раскопок. Подавляющее большинство попало в музеи и частные коллекции в результате грабительских раскопок или научных раскопок XIX века, которые проводились без ведения полевой документации и без фиксации находок, не представлявших, по мнению археологов, научной и художественной ценности.

В период с 1820 по 1857 г. европейским дипломатам удалось собрать в Египте крупные коллекции египетских древностей, в которые входила значительная часть ныне известных поминальных памятников [Simpson, 1974, р. 1]- после продажи эти коллекции легли в основу собраний египетских древностей европейских музеев. Через своих агентов коллекционеры вели в разных частях Египта раскопки, принимавшие характер охоты за сокровищами. Для коллекций отбирались в первую очередь предметы хорошей сохранности, представлявшие художественную и историческую ценность.

Одним из первых коллекционеров стел Среднего царства стал Б. Дроветти, генеральный консул Франции в Египте в 1803—1830 гг. Он вел раскопки, привлекая различных агентов. Итальянский миссионер отец Ла-дислаус руководил для Дроветти раскопками в Абидосе в 1820—1821 гг. [Guichard, 2003, р. 65] и стал тем самым одним из первых археологов некрополя Среднего царства в Абидосе. Коллекция Дроветти, проданная в 1824 г., стала ядром собрания Египетского музея в Турине, позже он продал остальные древности из своей коллекции Лувру [Kanawati, 1986] и Берлинскому музею. Некоторые памятники из его коллекции оказались в иных музеях, например, стела Lyon H 1374 была подарена им Лионскому музею в 1824 г. [Gabolde, 1988, р. 62]. Дроветти не документировал происхождение отдельных памятников своей коллекции, но есть основания полагать, что многие поминальные стелы из его собрания были найдены в Абидосе (например, стела Berlin 1204, в биографической надписи на которой владелец сообщает о прибытии в Абидос).

Французский вице-консул в Александрии в 1815—1824 гг. П.-П. Тедена-Дюван (Thedenat-Duvent) собрал коллекцию египетских древностей с помощью своего сына С.-Ф. Тедена-Дювана, который вел раскопки в Верхнем Египте и в Нубии в 1820—1822 гг. [Guichard, 2007]. Первая часть коллекции была распродана на торгах в 1822 году, вторая часть приобретена у коллекционера для Кабинета медалей королевской библиотеки в 1824 году. В настоящее время большая часть предметов из коллекции Тедена-Дювана находится в Лувре и других французских музеях. С.-Ф. Тедена-Дюван вел раскопки в Фивах, Абидосе, Эсне, Ком-Омбо, Асуане и на о. Филэ [Guichard, 2007, р. 227]. В каталогах коллекции 1822 и 1824 г. обозначено происхождение многих памятников, но эти сведения не всегда заслуживают доверия. Можно предполагать, что составители каталогов не вполне разобрались в документации С.-Ф. Тедена-Дювана. Например, на стеле Saint-Omer 6282 из собрания Тедена-Дювана сохранилась этикетка с противоречивой информацией: «Theodonat fils, trouvee a 1'Araba Ma (.)/Thebes/Annee 1821» [Seillier, Yoyotte, 1981, no. 102- Les cultes funeraires., 1987, p. 17]. Здесь в верхней строке указано, что стела найдена в Арабе-эль-Мадфуне (т. е. в Абидосе), а ниже упомянуты Фивы. Можно предположить, что именно первый топоним относится к месту находки стелы, а слово «Фивы» обозначает крупный регион Египта, потому что С.-Ф. Тедена-Дюван обосновался в это время в Фивах22 и совершал оттуда поездки в Абидос и другие археологические центры (об этом известно из переписки его отца [Guichard, 2007, р. 227]). В каталоге 1822 г. эта стела не упоминается [Dubois, 1822]. Стела Louvre С 22, относящаяся к той же мастерской, что и Saint-Omer 6282, помечена в каталоге 1822 г., как происходящая из Фив [Dubois, 1822, р. 23−24- Guichard, 2007, р. 213−214]. Можно предположить, что аналогичная двусмысленная помета могла быть понята автором каталога JL Ж. Ж. Дюбуа как указание на фиванское происхождение.

Дж. д’Атанази собирал в Египте коллекцию для британского коллекционера Г. Солта с 1817 г. Абидосские стелы из коллекции Солта ныне находятся главным образом в Британском музее. Коллекция самого д’Атанази распылена по разным европейским музеям (аукцион был проведен в 1837 г.). В аукционном каталоге коллекции д’Атанази обозначено происхождение многих памятников, но найти их в современных музеях удается далеко не всегда [Simpson 1974, р. 5].

Армянский купец Дж. Анастази23 собирал коллекцию, действуя, как Дро-ветти и Солт, через агентов. Коллекция, включавшая множество абидосских стел, частично была куплена для лейденского музея в 1828 г., частично распродана на аукционах в 1839 и 1857 г. и рассеяна по разным европейским собраниям. В аукционном каталоге 1857 г. не указано происхождение отдельных памятников, но У. К. Симпсон предположил, что большая часть стел Среднего царства из коллекции Анастази была найдена в Абидосе [Simpson 1974, р. 6]. В составленном Ф. Ленорманом каталоге собрания Анастази содержатся подробные описания стел и приводятся имена владельцев, что поз.

22 В письмах его отца употреблялся термин «Фиваида" — пребывание Тедена-Дювана-сына в.

Фивах также засвидетельствовано оставленными им граффити в Рамессеуме и Дейр-эль-Медине [Guichard, 2007, р. 206].

23 См. о нем: [Dawson, 1949, р. 158−160]. волило найти большую часть стел из коллекции в современных музеях [Simpson 1974, р. 6].

Раскопки О. Мариэтта в Абидосе (1858−1869 г.) положили начало научному изучению Абидоса, но документированы они ненамного лучше, чем охота за сокровищами Дроветти, Тедена-Дювана, д’Атанази и Анастази. В результате этих раскопок около шести сотен поминальных стел Среднего царства из Абидоса были переданы в Каирский музей, но археологический контекст каждой из них не зафиксирован. Как и археологи-дипломаты первой половины XIX в., Мариэтт почти не присутствовал на раскопках личноруководил ими копт Саиб [Simpson 1974, р. 8].

У. М. Ф. Питри и другие британские египтологи, которые начали работать в Абидосе в начале XX в., подробно документировали ход раскопок, но большая часть поминальных стел к тому времени уже была найдена, а кирпичные часовни, в которых устанавливались стелы, уничтожены. В 1967—1969 гг. раскопки в вотивной зоне Среднего царства в Абидосе вела американская экспедиция под руководством Д. Б. О’Коннора и У. К. Симпсона. Раскопки позволили реконструировать устройство нескольких поминальных часовен [O'Connor, 1985] и найти новые поминальные памятники [Simpson, 1995].

0.3.1.2. Публикация поминальных памятников.

В последней четверти XIX века началась работа по публикации музейных коллекций. Если прежде в большинстве каталогов приводились лишь описа.

24 ния памятников, то теперь появляются издания, воспроизводящие тем или иным способом надписи и изображения.

24 Существенное исключение составляет каталог надписей Британского музея С. Шарпа, в котором уже в 1837 году воспроизводятся все надписи и изображения на стелах [вЬагре, 1837].

Первые издания воспроизводили типографским способом или в автографии лишь фрагменты надписей (обычно имена и титулы). Таково издание памятников из музеев Санкт-Петербурга, Хельсинки, Упсалы и Копегагена, подготовленное И. Либлейном [Lieblein, 1873], каталог луврских надписей П. Пьерре [Pierret, 1874- Pierret, 1878], каталог египетских древностей Египетского музея в Турине [Fabretti, Rossi, Lanzone, 1882]. Красноречивым свидетельством пренебрежительного отношения к содержанию рядовых надписей служит описание одной из абидосских стел, приведенное в каталоге находок из Абидоса О. Мариэттом: «Красивая и большая стела, которая не дает науке никаких важных сведений. На ней нет абсолютно ничего кроме банальной молитвы25, за которой следует имя покойного Jj^fL. Он был 11» [Mariette, 1880, p. 132].

Позже появляются издания, где схематично [Ledrain, 1879- Ledrain, 1881- Gayet, 1886] или приближенно к оригиналу [Birch, 1880] воспроизводятся все надписи и изображения.

В начале XX века начитают издаваться каталоги, где каждый памятник воспроизводится фотографически [Spiegelberg, Portner, 1902; Dyroff, Portner, 1904; Wiedemann, Portner, 1906; Boeser, 1909]. Учитывая, что к началу XX века египетские древности оказались рассеяны по множеству музеев в Египте, Европе и Америке, изучение большого числа стел стало возможным только по качественным фоторепродукциям. Издание Безера с крупными, четкими и хорошо читаемыми фотографиями до сих пор остается одной из самых качественных публикаций стел Среднего царства.

К сожалению, несмотря на столь достойные образцы, продолжали и продолжают выходить издания египетских стел, которые нельзя использовать для изучения палеографии, иконографии, техники исполнения памятников. Мно.

25 Т. е. жертвенной формулы — А. И.-Т. гие издания выходят без фотографий или прорисовок каждого памятника26, часто появляются публикации, создателям которых не удается обеспечить удовлетворительное качество фотографий (недавние примеры: [Gubel, 1995; Jorgensen, 1996]).

Издание каталога стел Среднего царства из Каирского музея не только содержало ценный каталог характерных изобразительных элементов [Lange, Schafer, 1902;1925, T. 4, Taf. LX-CXIX], но и стало толчком для изучения стел, потому что в научный оборот впервые было введено сразу 780 стел, половина из которых воспроизводилась фотографически.

0.3.1.3. Интуитивный подход к датировке и изучению стел В отсутствие исследований, где в явной форме прослеживалась бы эволюция стел Среднего царства, египтологи XIX века датировали стелы, опираясь, но собственный опыт и научную интуицию.

Одной из первых работ, в которых недатированные стелы Среднего царства были отнесены к этому периоду, стал каталог египетского собрания Лувра, подготовленный Э. де Руже в 1849 г. Изучив «стиль иероглифов» и состав личных имен на датированных луврских стелах XII—ХШ династии, он смог отнести к этому периоду 32 недатированных памятника (Louvre С 15 — С 46) [Rouge, 1849, р. 47]. «Стиль» и имена персонажей служат основанием для датировки памятников Среднего царства и в каталоге Туринского музея П.-К. Оркурти [Orcurti, 1855, р. 26, 29].

В 1864 году О. Мариэтт кратко описал основные отличия стел XI, XII и XIII династия [Mariette, 1864, р. 26−27]. В частности, он отметил, что при.

26 Например, в каталоге стел Среднего царства Каирского музея даны фотографии лишь половины памятников [Lange, Schafer, 1902;1925]- каталог надписей Британского музея выходил в 1910;х г. с такими же приблизительными рисованными передачами изображений и надписей [НТВМ II—V], как в издании Шарпа, вышедшем за 80 лет до него [Sharpe, 1837].

XII династии появляются стелы с полукруглым завершением, в жертвенной перечисляется называется больше эпитетов богов и основным богом в ней становится Осирис. Выявленные Мариэттом черты стел XIII династии менее конкретны: стелы становятся сложнее и «заполонены» семьей владельца.

В 1871 году И. Либлейн составил генеалогический справочник лиц, упоминаемых в египетских надписях разных эпох [Lieblein, 1871]. Либлейн провел колоссальную работу по сбору материала в музейных коллекциях, так как большая часть использованных им памятников не была на тот момент издана. Некоторые из использованных Либлейном источников остаются не изданными должным образом до сих пор, и при работе с ними приходится прибегать к либлейновскому справочнику. Значительную часть этого тома составляют генеалогии со стел Среднего царства, но автор не пытается датировать используемые памятники27. К сожалению, Либлейн часто сокращает имеющуюся на стелах информацию. Издание содержит 1355 семейных досье и снабжено указателем имен. Оно послужило прообразом для будущих просопографи-ческих справочников [Franke, 1984, S. 2].

0.3.2. Искусствоведческий подход.

Первыми исследователями египетских стел Среднего царства, которые посвящали им специальные работы, стали искусствоведы 1920;1930;х годов. В их работах разрабатывалась классификация стел (преимущественно по форме стел и композиции изображений и надписей на них), и ставился вопрос о датировке памятников. Особое внимание уделялось памятникам, обладавшим выдающимися художественными достоинствами.

Л. Клебс в своей монографии о рельефах и росписях Среднего царства выделила типы стел по месту их установки и по форме, вкратце описала ос.

27 Датировки появляются во втором томе справочника, вышедшем 20 лет спустя [ГлеЫеш, 1892]. новные сюжеты изображений [Klebs, 1922]. Исследовательница сознательно ограничилась стелами, «которые обладали особыми чертами, будь то место находки, необычная форма, материал или техника изготовления, или изображенные на них сцены» [Klebs, 1922, S. 10].

X. Г. Эверс посвятил стелам раздел в своем исследовании искусства Среднего царства [Evers, 1929, S. 73−84]. В отличие от большинства позднейших исследователей Эверс работал со стелами в музеях, а не только по публикациям, что позволило ему обратить внимание на такие детали, как способ прорезывания рельефов резчиком [Evers, 1929, S. 76]. Он предпринял попытку проследить эволюцию оформления египетских стел, опираясь на датированные памятники: он классифицировал стелы по типам композиции [Evers, 1929, S. 74−74], а затем рассматривал тип рельефа. Поворотным пунктом в развитии египетских стел, согласно Эверсу, было правление Аменемхета II. Ему удалось выделить группу стел одного стиля времени Аменемхета II [Evers, 1929, S. 77, § 524], которая позже будет обозначена в исследовании Р. Фрид как «Мастерская 10» [Freed, 1996, р. 326−337]. Эверс проследил эволюцию стиля стел Среднего царства вплоть до правления Аменемхета III, о стелах более позднего времени он говорит лишь в общих чертах [Evers, 1929, S. 84].

Многие наблюдения X. Г. Эверса, сделанные им исключительно на основании стиля изучаемых стел, подтвердились в ходе более поздних исследований, хотя некоторые его выводы и датировки оказались совершенно неверными (например, в § 530 он относит ко времени Аменемхета II стелу середины XIII династии СМ CG 20 023- вывод о том, что стелы с росписью по гладкой поверхности появились лишь в конце XII династии, сделанный им в § 569, также не подтверждается, ср. СМ CG 20 131, СМ JE 45 625, Ny Carlsberg? EIN 1018).

Работу по классификации стел Среднего царства продолжил Г. В. Мюллер. Он также положил в основу классификации композицию изображений и надписей на стеле [Muller, 1933].

В работах Клебс, Эверса и Мюллера стелы изучаются только как произведения изобразительного искусства, без учета надписей. На рубеже 1930;1940;х годов складывается новый подход к датировке стел, основанный изучении формул. Тем не менее, и в последующие годы продолжали выходить работы, в которых стелы рассматривались лишь с изобразительной точки зрения, без учета достижений эпиграфики и просопографии. К сожалению, такие работы не дали значительных результатов. В «Учебнике египетской археологии» Ж. Вандье все стелы Среднего царства рассматриваются как целое, об эволюции стел в пределах этого периода практически не говорится [Vandier, 1954, р. 482−497]. Р. Хёлцль разработала классификацию стел XII-XIII династий по оформлению их полукруглого завершения, но пренебрежительное отношение к датировке памятников не позволило ей получить значимые результаты [Holzl, 1990; Holzl, 1992] (в рецензии Р. Лепрохона приводится внушительный перечень стел, которые можно было бы датировать точнее, чем это сделано в работе австрийской исследовательницы [Leprohon, 1994]). Исследовательница также посвятила монографию жертвенникам Старого и Среднего царства [Holzl, 2002], но и здесь не пришла к существенным выводам (см. [Franke, 2003]).

0.3.3. Изучение стандартных формул и личных имен.

Неудовлетворительная ситуация с изданием качественных прорисовок и фоторепродукций египетских стел на долгое время сделала надписи основным материалом для разработки методов их датировки. Такой подход позволял работать с источниками, которые были изданы только в автографии или типографским набором.

Изучение жертвенных формул, содержащихся на памятниках Среднего царства, началось перед Второй Мировой войной.

В 1939 году П. Смитер показал, что написание формулы htp-dj-nsw с обратным порядком знаков (И^п в отличие от обычного порядка в горизонтальных строчках встречается с конца XIII династии и II Переходного периода [Smither, 1939].

Дж. Беннет и К. Пфлюгер совместно предприняли исследование 121 датированного по царским именам памятника Среднего царства, чтобы установить признаю! для их датировки [Bennett, 1941; Pfluger, 1947] (в ходе исследования Беннет нашел несколько исключений из правила Смитера [Bennett, 1941а]). В статье Беннета предлагается метод датировки стел по изменениям жертвенной формулы htp-dj-nsw и приводятся 11 критериев, позволяющих оценить вероятность того, что стела датируется временем XI династии, ранней XII династии, либо поздней XII династии (под последним периодом на самом деле понималось все позднее Среднее царство). Для каждого признака в табличной форме приводится уровень его распространенности на датированных стелах каждого из трех периодов (процент памятников с данным признаком от общего числа стел данного периода) [Bennett, 1941]. Позже Беннет предложил метод оценки вероятности того, что надпись относится к каждому из трех выделенных им периодов, для определения наиболее вероятной датировки. Было предложено для каждого периода складывать значения, характеризующие распространенность имеющихся у памятника признаков среди надписей данного периода (уровни распространенности признаков на датированных памятниках, выраженные в процентах), затем определить, для какого периода эта сумма будет максимальной, и выбрать его в качестве вероятного времени создания надписи [Bennett, 1958].

Выводы Беннета легли в основу дальнейших исследований стел Среднего царства. Впоследствии Дж. Беннет, опираясь на выборку датированных его методом стел, выделил еще несколько признаков, не относящихся к формуле htp-dj-nsw, которые характерны исключительно для стел поздней XII династии [Bennett, 1958] (предлагаемые там Беннетом иконографические признаки уже были ранее открыты Эверсом). Поскольку датированные именем царя памятники XIII династии крайне малочисленны, у Беннета и Пфлю-гера XIII династия не выделяется в отдельный период.

Г. Затцингер предложил пересмотреть математический аппарат, который используется в системе Беннета для оценки вероятности датировки. Как отметил Затцингер, при расчете вероятностей методом Беннета разные признаки имеют разный вес, поэтому Затцингер предложил для каждого признака привести сумму вероятностей по трем периодам к стандартной величине 100 и «нормализовать» тем самым складываемые вероятности [Satzinger, 1969, S. 125]. Позже Затцингер попытался превратить систему Беннета-Затцингера в строгий математический инструмент и описал созданную на его основе компьютерную программу для датировки [Satzinger, 1997, S. 184−188]. Этот подход представляется неплодотворным, потому что, во-первых, к моменту публикации второй статьи Затцингера система Беннета перестала быть единственным и основным способом датировки стел, а, во-вторых, число используемых Беннетом памятников слишком мало для надежных статистических построений.

Еще одной попыткой развить работу Беннета и придать ей математическую строгость стала диссертация Д. Брайта [Bright, 2005]. Австралийский исследователь поставил перед собой задачу создать статистически обоснованную систему для датировки стел XII династии по ряду эпиграфических, иконографических, палеографических признаков. Большую часть датировоч-ных критериев Брайт взял из работы Беннета. При этом автор исключил из рассмотрения материал XIII династии, ограничился лишь стелами, датированными по имени царя, не учел датировочные признаки, предложенные в работах Г. Розати, Д. Франке, О. Д. Берлева, К. Обзомера и других исследователей, а также результаты просопографических исследований. В 2005 году подобная работа была явным анахронизмом. Механистический подход, скудость материала и ограниченный охват литературы предопределили неудачу этого амбициозного замысла: при проверке стел XII династии, надежно датируемых по данным просопографии, предложенная Брайтом система в большинстве случаев дает неверную датировку.

Система Беннета в свое время стала большим прорывом в изучении эпиграфики Среднего царства, но сейчас она уже не может служить основным методом датировки. К сожалению, многие исследователи по-прежнему используют ее в качестве единственного ориентира. Недавно на слабые места подхода Беннета указал Д. Франке, подчеркнув его хронологическую ограниченность (не учитывается материал XIII династии), смешение памятников разных типов (формулы на саркофагах и в гробницах рассматриваются наравне с формулами на стелах) и другие недостатки [Franke, 2003b, р. 57].

Если в работе Беннета учитывались все категории памятников, на которых встречается формула htp-dj-nsw, то К. Пфлюгер [Pfluger, 1947] сосредоточился исключительно на изучении стел. Он подверг критике работы Эверса и Мюллера за то, что их способы датировки во многом основаны на интуитивных предположениях. Опираясь на датированные памятники, Пфлюгер проследил эволюцию стел в шести направлениях: он рассмотрел форму стелы, содержание (он делил сюжеты на «религиозные» и «мирские»), состав членов семьи владельца, представленной на стеле, место женщины на стеле и состав изображенной утвари.

О. Д. Берлев, опираясь на способы датировки, разработанные в работах Эверса, Мюллера, Смитера, Беннета, а также в исследовании X. Я. Полоцкого по эпиграфике XI династии, проследил эволюцию формулы j cnhw tpjw 11 («О живые, сущие на земле.») по 184 источникам Среднего царства [Берлев,.

1962]. Он последовательно рассмотрел расположение, состав формулы и варианты написания каждого ее элемента и показал, как его можно использовать для датировки. Сделанные Берлевым наблюдения относительно написания отдельных слов во фразе dj. f prt-hrw. применимы не только к формуле j cnhw tpjw tl, но и к жертвенной формуле htp-dj-nsw, которая встречается значительно чаще. К сожалению, эта работа О. Д. Берлева, опубликованная на русском языке, осталась незамеченной многими исследователями.

Многие датировочные признаки были предложены О. Д. Берлевым в комментариях к каталогам памятников ГМИИ им. А. С. Пушкина [Hodjash, Berlev, 1982; Берлев, Ходжаш, 2004].

В. Барта предпринял фундаментальное исследование жертвенной формулы на всем протяжении египетской истории от IV династии до периода римского владычества [Barta, 1968]. В нем он изучает по отдельности материал каждой династии. Соответственно, для Среднего царства по отдельности рассматриваются формулы XI, XII, XIII/XIV и XV/XVII династий. Барта составил каталог встречающихся в надписях вариантов жертвенной формулы. Если исследования Беннета и Берлева были посвящены эволюции лишь наиболее распространенных элементов жертвенной формулы, то книга Барты ценна как исчерпывающий каталог вариантов жертвенной формулы на памятниках каждого из периодов. Ценность работы снижается тем, что Барта нигде не раскрывает, по каким признакам он датирует исходные памятникимногие надписи, фигурирующие в работе, можно датировать иначе, чем это делает автор (см. ниже § 1.4.3.4, 1.4.3.6).

Г. Розати привлекла материал XIII династии и II Переходного периода для критической оценки датировочных признаков Беннета и Смитераей удалось найти ряд признаков для выделения надписей XIII династии и более позднего времени [Rosati, 1980]. В другом исследовании она составила подборку египетских имен, встречающихся на датированных памятниках, чтобы определить временные границы распространения каждого имени [Rosati Castellucci, 1980]. Но из-за скудости материала (использованы лишь памятники, датированные по царским именам и считанные памятники, датированные по данным просопографии) сделанные в этой работе выводы не могут использоваться при датировке памятников. Достижения просопографии показали, что хронологические рамки существования многих имен были более широкими, чем выявила Розати.

К. Обзомер исследовал способы указания филиации в надписях XI-XIII династиион показал, что формула ms. n + имя матери употреблялась с конца XI династии, формула jr. n + имя матери встречалась с начала XII дин., а формула jr. n 4- имя отца — с XIII династии [Obsomer, 1993]. Работу Обзоме-ра по изучению способов указания филиации продолжила JI. Постель. Исследовательница посвятила статью установлению времени перехода от формулы jr. n+имя матери обратно к формуле ms. n + имя матери [Postel, 2009]. Эти наблюдения могут использоваться для датировки.

0.3.4. Просопографический подход.

Как уже было сказано, подавляющее большинство известных сегодня стел оказалось в музеях после недокументированных научных или грабительских раскопок XIX века. Реконструкции утраченного археологического контекста стел посвятил монографию У. К. Симпсон [Simpson, 1974]. На основании результатов новых раскопок на том участке, откуда было вывезено большинство известных сегодня стел, и по косвенным свидетельствам Симпсон выдвинул гипотезу, что стелы устанавливались в небольших часовнях (chapels) и в одной часовне могло быть поставлено несколько стел одной семьи. Симпсон выделил 67 групп стел, объединенных общим персонажем, и соотнес их с гипотетическими часовнями (отсюда аббревиатура ANOC для обозначения этих групп, Abydos North Offering Chapel — «жертвенная часовня северного Абидоса»).

Вскоре после выхода книги Симпсона еще 29 подобных групп выделил А.-М. Эль-Рабии [El-Rabi'i, 1977]. Работу по установлению памятников, на которых упомянут один и тот же человек, продолжил Д. Франке. Результаты его работы и достижения предшественников суммированы им в фундаментальном справочнике по просопографии Среднего царства, где собраны сведения о 796 персоналиях [Franke, 1984].

После появления справочника Франке было подготовлено еще несколько более узких просопографических справочников по Среднему царству. П. Верню выпустил каталог людей, носивших двойные имена [Vernus, 1986а]. Б. Гратьен составила перечень людей, упоминаемых на памятниках из Нубии Старого и Среднего царств [Gratien, 1991]. П.-М. Шевро подготовил справочник по носителям военных титулов Среднего царства [Chevereau, 1991; Chevereau, 1992].

В. Граецкий составил каталог высших чиновников эпохи Среднего царства. Сопоставление памятников, на которых упоминается один и тот же человек, позволило ему проследить их карьерный рост [Grajetzki, 2000]. Следующую монографию В. Граецкий посвятил двум казначеям, занимавшим должности при Неферхотепе I и Себекхотепе IV [Grajetzki, 2001]. Граецкому удалось выявить не только памятники самих казначеев, но и надписи, в которых упоминаются их современники, что дало корпус из 67 памятников времени Неферхотепа I — Себекхотепа IV.

Д. Стефанович, опираясь во многом на работы Берлева и Шевро, подготовила более полный каталог военных Среднего царства [Stefanovic, 2006], а также каталог носительниц распространенных женских титулов [Stefanovic, 2009]. К сожалению, справочники Д. Стефанович не в полной мере основаны на самостоятельном исследовании эпиграфических памятников. Автор признает, что в вопросе датировки она «в наибольшей степени полагалась на работы Д. Франке, У. К. Симпсона и В. Граецкого» [Stefanovic, 2006, р. vii]. Автор также ссылается на «субъективные основания» датировки стел, то есть на собственную научную интуицию, при том что обоснованные в научной литературе датировочные признаки использованы ей лишь частично. К сожалению, большинство памятников, не упомянутых в работах трех названных авторитетных исследователей, у Стефанович датированы лишь в очень широких пределах или неверно.

0.3.5. Изучение художественных традиций отдельных регионов и мастерских.

С тех пор, как египетскими стелами занялись историки, а не искусствоведы, проблематика, связанная с художественной стороной поминальных памятников, отошла на второй план. Ситуация вновь изменилась в 1970;1990;е годы.

Новое направление открыла статья А. де Росси, в которой исследовательница выделила несколько групп близких по оформлению стел Среднего царства, каждая из которых надежно датируется по памятнику с царским именем [Rossi, 1971]. Хотя некоторые группы выделены корректно, узость исследованного материала (только стелы Каирского музея) и опора на слишком общие признаки ставят под сомнение обоснованность сделанных в работе выводов.

Р. Фрид посвятила диссертацию [Freed, 1984] и несколько статей [Freed, 1981; Freed, 1996] изучению художественных особенностей стел и рельефов раннего Среднего царства. Она ввела понятие «мастерской стел» (см. ниже § 2.5) и выделила ряд мастерских ранней XII династии [Freed, 1996]. В отличие от просопографических «часовен"-АМОС Симпсона, которые представляли собой группы стел, объединенных общим персонажем, «мастерские» Р. Фрид выделены на основании общих отличительных чертами композиции или стиля (в это понятие включается, прежде всего, техника рельефа, особенности передачи человеческих фигур и жертв). Если в работах искусствоведов начала XX века стелы классифицировались по форме и композиции, то Р. Фрид обращает особое внимание на мелкие детали изображений. Предполагается, что стелы, у которых много сходных изобразительных деталей и элементов оформления, были выполнены в один и тот же период одним мастером или мастерами из одной мастерской.

Д. Франке в монографии, посвященной святилищу Хекаиба на Элефан-тине, выявил «элефантинский стиль» и выделил относящиеся к нему памятники, многие из которых были установлены в других египетских центрах [Franke 1994, S. 105−116]. Кроме того, Д. Франке проследил эволюцию частных памятников с Элефантины и памятников элефантинского происхождения в других центрах с XII по XVII династию.

Д. Франке выделял четыре этапа развития эпиграфики при XIII династии [Franke 1994, S. 62- Franke, 2003с, p. 95], но в его опубликованных работах нет формальных датировочных критериев, позволяющих относить памятники к тому или иному отрезку XIII династии.

В. Граецкий выявил ряд мастерских времени Себекхотепа III [Grajetzki, 2000, S. 122] и Неферхотепа I — Себекхотепа IV [Grajetzki, 2001, р. 60−73].

В работе Г. Розати [Rosati, 2004] выделяются стилистические черты, характерные для стел одного из культурных центров Египта — Гебелейнаотнесенные к Гебелейну стелы разбиваются на три мастерских.

Над выделением мастерских позднего Среднего царства и Второго переходного периода работает и М. Маре. Он посвятил две статьи выделенным им мастерским [Maree, 1993; Maree, 2010] и описал еще несколько мастерских в статье о памятниках из Эдфу [Maree, 2009].

Изучение мастерских становится возможным по мере того, как в научный оборот вводится все больше фоторепродукций поминальных памятников. Мастерские позднего Среднего царства пока остаются изучены менее тщательно чем мастерские первой половины XII династии, и это направление исследований представляется перспективным.

С критикой теории «мастерских» выступил С. Керк [С^шгке, 2009, р. 119 122]. У него вызывает сожаление, что в плодотворных исследованиях Фрид и Франке используется столь неудачное понятие. По его мнению, скорее можно говорить о ватагах28 мастеров, которые отправлялись в разные регионы Египта для выполнения конкретных проектов. Он указал на то, что для египетских мастеров Среднего царства основной была работа над крупными храмовыми проектами, поэтому при проектной работе у них не было постоянных мастерских [<3шгке, 2009, р. 120].

Таким образом, в последние десятилетия наиболее интенсивно развиваются сугубо индивидуализирующие подходы к изучению поминальных памятников: просопография, выявление мастерских стел. Пик изучения общих закономерностей, которые могут использоваться для датировки, пришелся на 1940;1960;е годы. Но для исследования административного аппарата необходимо совершенствование способов датировки и географической атрибуции на основе общих закономерностей, потому что далеко не все источники можно соотнести с надежно датированными или атрибутированными памятниками по данным просопографии или по принадлежности к общей мастерской.

0.3.6. Проблемы датировки и географической атрибуции поминальных памятников в исследованиях администрации позднего Среднего царства и II Переходного периода.

Изучение административного аппарата Египта эпохи Среднего царства идет бок о бок с развитием методов источниковедения. Нынешнее состояние.

28 Устойчивая русская передача [Перепелкин, 1988, с. 165] египетского слова jst, о котором говорит Керк. Необходимо отметить, что приводимые Керком свидетельства о ватагах мастеров относятся к Новому царству [Quirke, 2009, р. 121]. исследований администрации Среднего царства, представленных в работах последнего десятилетия [Quirke, 2004; Desplancques, 2006; Grajetzki, 2009; Russo, 2010], отражает выработанные к сегодняшнему дню методы изучения эпиграфических памятников. Для этих работ характерно четкое отделение данных позднего Среднего царства от материала 1-й половины XII династии (см. § 1.2), а также широкое использование просопографического метода (см. § 0.3.4) для реконструкции семейных связей между чиновниками и для датировки отдельных памятников.

Но недостаточная разработанность отдельных источниковедческих проблем накладывает ограничения на исследования административного аппарата. Хотя данные просопографии позволяют с высокой точностью датировать отдельные памятники, многие источники в исследованиях Керка, Депланк и Граецкого сохраняют приблизительную датировку («позднее Среднее царство», «XII—XIII династия»). Хронологические рамки этих исследований включают II Переходный период, но специфика администрации II Переходного периода и ее отличия от бюрократической системы XII—XIII династий практически не исследуются. Таким образом, очевидно, что дальнейшее накопление формальных признаков для датировки может позволить точнее датировать памятники, для которых нет данных просопографии. Особенно насущной задачей представляется разработка методов датировки для памятников II Переходного периода.

0.3.6.1. Изучение администрацииIIПереходного периода.

Общим местом в работах, касающихся административного аппарата XIV-XV династий, правивших в Дельте, и фиванских XVI-XVII династий, являются жалобы на малочисленность источников. При изучении администрации XVI-XVII династии историки долгое время опирались на очень ограниченный круг источников: так называемую Юридическую стелу (СМ JE 52 453), Коптосский декрет Антефа VII (СМ JE 30 770 bis) и пергаментный документ.

Berlin 1 047 029 [Smither, 1948; Helck, 1988]. На этом материале В. Хельк сделал вывод о том, что во II Переходный период сохраняются титулы Среднего царства, которые не засвидетельствованы в эпоху Нового царства [Helck, 1958, S. 536−537]. А. Теодоридэ изучил функции визиря во II Переходный период по этим же трем источникам и пришел к выводу, что его не следует считать верховным отправителем правосудия [Theodorides, 1962, р. 123−135]. Э. Мар-тин-Пардей исследовала соотношение храмовой и «гражданской» администрации в этих источниках [Martin-Pardey, 1990, S. 191].

Начиная с исследования Б. Шмитц, для изучения администрации II Переходного периода привлекается более широкий материал, включая частные памятники этой эпохи. Б. Шмитц изучила употребление титула si-nsw «царский сын» в источниках II Переходного периода [Schmitz, 1976, S. 245 262]. Она указала на то, что среди носителей этого титула, которые не были членами царских семей, распространены военные и жреческие титулы. Трое из них были руководителями городских гарнизонов (tsw) [Schmitz, 1976, S. 255−258]. Обладатели этого титула часто принадлежали к семьям городских князей (Mj-C), и эти ss-nsw — дети городских князей, как показала Шмитц, были связаны с культом городского бога [Schmitz, 1976, S. 259−262].

Д. Франке выявил общую модель региональной администрации при XVII династии, которая действовала на Элефантине, в Эдфу, Абидосе, Копто-се: управление регионом было разделено между князем города, руководителями гарнизона и храма [Franke, 1994, S. 85].

Во многих исследованиях ставится вопрос о преемственности административной системы II Переходного периода по отношению к администрации Среднего царства.

В монографии по истории II Переходного периода Ю. фон Бекерат отметил недостаток источников по административной системе XVII династии, но.

29 Неясно, относится ли он к XIII или к XVI династии [Quirke, 1990, р. 203]. высказывал предположение, что она воспроизводила основные институты администрации позднего Среднего царства [Beckerath, 1964, S. 198].

Д. Франке на элефантинском материале сделал вывод о преемственности между эпохой Среднего царства и началом правления XVII династии в Верхнем Египте [Franke, 1994, S. 86].

B. Граецкий пришел к выводу, что лишь немногих обладателей высших титулов центральной администрации Среднего царства можно отнести ко II Переходному периоду. Он связывает это с изменением источниковой базы: во II Переходный период устанавливалось меньше абидосских стел и практически прекратилось использование печатей с именами и титулами чиновников. По его мнению, при XVI-XVII династиях сохранились должности верховных вельмож XIII династии, но значительные изменения претерпели нижние слои бюрократии: ряд старых титулов исчез, увеличилась доля военных и жреческих титулов, а также титулов, обозначающих положение при царском дворе, но не конкретные должностные обязанности (sub r>-nhn, wr mdw smc, smsw hujjt) [Grajetzki, 2000, S. 262- Grajetzki, 2010a, p. 305, 310]. В другой работе Граецкий говорит о падении значения или полном исчезновении той ветви администрации, которую возглавлял распорядитель казны [Grajetzki, 2001, р. 37].

C. Керк изучил административные титулы на печатях, которые по типологическим критериям можно отнести к правлению XIV и XV династийсреди них наиболее распространены титулы jmj-Гэ htmt («распорядитель») и sa-nsw («царский сын») [Quirke, 2004b, 178−186]. Керк полагает, что административные структуры позднего Среднего царства продолжали существовать при XIV и, возможно, при XV династии на Севере и, по крайней мере, в начале правления XVII династии на Юге [Quirke, 2004b, 186]. Керк отметил, что выделенные Граецким титулы si>b Гэ-nhn, wr mdw smc, smsw hujjt во II Переходный период встречаются в источниках поздней XIII и XVII династий, но не засвидетельствованы в Нижнем Египте при XIY-XV династиях [Quirke, 2004b, 187].

В исследовании, посвященном правлению XVII династии, Д. Польц пришел к выводу, что административная система XVII династии существенно отличалась от той, что мы знаем по источникам позднего Среднего царства и даже XVI династии. Он указал на отсутствие визирей в источниках этого времени и предположил, что функции визирей и распорядителей казны могли быть отчасти переданы носителям титула «царский сын» [Polz, 2007, S. 305 307]. При этом он, как и остальные исследователи, опирался на узкий круг памятников, надежно датированных этим временем.

0.3.6.2. Текущее состояние исследований региональной администрации позднего Среднего царства.

В литературе изучается провинциальная администрация раннего Среднего царства и подробно исследована трансформация региональной администрации, связываемая с правлением Сенусерта III30, а региональная администрация последующего периода почти не изучается из-за дефицита эпиграфических источников.

В исследовании текста об обязанностях визиря, который сохранился в гробницах Нового царства, но по общепринятому мнению восходит к эпохе позднего Среднего царства, Г. П. Ф. ван ден Боорн изучил данные о чиновниках региональной администрации, которые взаимодействовали с визирем [van den Boom, 1988, p. 326−329].

Материал Среднего царства вошел в ряд просопографических справочников, посвященных чиновникам и жрецам отдельных регионов Египта. Так, П. Верню включил в свою монографию об Атрибисе каталог связанных с Атри-бисом частных памятников Среднего царства с указанием упоминаемых на.

30 См. [Franke, 1991аGestermaim, 1995, S. 36−38] и литературу, указанную в этих работах. них лиц [Vernus, 1978, р. 8−22]. В каталоге жрецов Файюма от Старого царства до IV в. до н. э., составленном М. Цекки, приводятся сведения о жрецах Среднего царства, упомянутых в источниках из этого региона [Zecchi, 1999, р. 3, 6−34, 39, 52−55, 76−77] или отнесенных к нему на основании титулов [Zecchi, 1999, р. 62−69], исследуются и сами титулы этих жрецов [Zecchi, 1999, р. 81−136]. М. Бетро включила персоналии Среднего царства в справочник по жителям Арманта [Betro, 2001, р. 27−49]. Разделы, посвященные Среднему царству в этих справочниках незначительны по объему из-за скудости материала.

Единственный нестоличный регион Египта, для которого археология дает большой комплекс поминальных памятников позднего Среднего царства, — это Элефантина. Д. Франке проследил хронологическую последовательность чиновников, упомянутых на памятниках из святилища Хекаиба от начала XII до XVII династии [Franke, 1994, S. 60−89], и сделал по этим данным обзор титулов элефантинской администрации и администрации Верхнего Египта [Franke, 1994, S. 93−97].

Исследование администрации в остальных регионах по данным эпиграфики упирается в отсутствие источников, происходящих из этих регионов, и методов географической атрибуции поминальных памятников. С. Керк смог посвятить местной администрации лишь крохотный раздел в своей обзорной работе по администрации позднего Среднего царства [Quirke, 2004, р. Hill 9] и рассмотрел в нем лишь те немногие титулы, связь которых с местной администрацией очевидна по их употреблению в административных документах или по упоминанию в них топонимов. Он отмечает, что для изучения местной администрации необходимо исследовать географическую привязку источников [Quirke, 2004, р. 113]. В обзорной работе по истории Среднего царства В. Граецкий указывает, что источники по региональной администрации есть только для раннего Среднего царства [Grajetzki, 2006, р. 151−153].

С отсутствием методов географической атрибуции сталкивается С. Де-планк. В своем исследовании казны Старого и Среднего царства она отмечает, что титул распорядителя казны могли носить чиновники как регионального, так и общенационального уровня, и с сожалением отмечает отсутствие признаков, которые бы позволили различить памятники чиновников центральной и местной администрации [Desplancques, 2006, р. 222].

Проблему географической локализации упоминаемых в источниках чиновников затрагивает и В. Граецкий. В частности, он выдвигает тезис, что все предметы с именами визирей XIII династии происходят из Верхнего Египта [Grajetzki, 2009, р. 23]. Но значительная часть памятников, которые он имеет в виду, установлена в Абидосе, а Абидос не был местным верхнеегипетским некрополем, — памятники в нем устанавливали жители разных областей Египта, включая столичную [Simpson, 1974, р. 4]. Необходимо найти способы определять происхождение владельцев абидосских памятников.

Б. Руссо посвятила исследование административному термину w («район»), которое, как она показала, в эпоху Среднего царства обозначало особую территориальную административно-хозяйственную единицу — сельскохозяйственный район [Russo, 2010]. Исследовательница констатирует, что на нынешнем этапе невозможно определить происхождение владельцев абидосских стел и место их производства, а это могло бы помочь в исследовании географического распространения разных написаний термина [Russo, 2010, р. 80].

Итак, современные исследователи ставят проблему региональной администрации в эпоху позднего Среднего царства, но недостаток источников не позволяет ее решать. Только выделение памятников, происходящих из отдельных регионов Египта, может дать недостающие источники для изучения местного чиновничества.

0.4. Цели и задачи исследования.

Основная цель работы — получение новых данных об устройстве административного аппарата в эпоху второй половины Среднего царства и II Переходного периода на основе качественного совершенствования методик датировки и географической атрибуции поминальных памятников.

Отмеченной выше потребности в новых источниковедческих подходах отвечает замысел первых двух глав настоящей диссертации. В первой главе ставится цель разработать способы уточнения датировки памятников в пределах рассматриваемого периода. Цель второй главы — выявить признаки для географической атрибуции поминальных памятников Среднего царства, в том числе тех, что были установлены в Абидосе. Цель третьей главы — исследовать сведения об административном аппарате, полученные благодаря новым способам датировки и географической атрибуции.

0.4.1. Задачи по разработке способов датировки.

Проблема датировки поминальных памятников уже была поставлена в литературе, и исследователями получено немало значимых результатов31. Задачи по разработке способов датировки диктуются сегодняшним уровнем изученности проблемы. В литературе достаточно надежно установлены признаки, по которым можно отличить надписи, созданные не ранее правления Сенусерта III, от надписей раннего Среднего царства (§ 1.2.1, 1.2.2, 1.2.3) — столь же хорошо разработаны отличия памятников Среднего царства и II Переходного периода от памятников Нового царства (§ 1.2.4). Более точная датировка в пределах изучаемого периода пока затруднена. Поэтому во множестве современных исследований, справочников, каталогов и публикаций.

31 Помимо специальных исследований [Smither, 1939; Bennett, 1941; Pfluger, 1947; Bennett, 1958; Берлев, 1962; Rossi, 1971; Rosati Castellucci, 1980; Rosati, 1980; Malaise, 1985; Vernus, 1991; Obsomer, 1993; Grajetzki, 1995; Satzinger, 1997; Postel, 2009] вопросы датировки побочно затрагивались во многих исторических работах.

48 отдельных памятников мы встречаем датировки «Позднее Среднее царство» или «XIII династия» с оговоркой, что сюда может включаться также II Переходный период (например, [Franke, 1983, S. 12- Malek et al., 2007, р. 66]). Исключение составляют лишь памятники, точно датированные по данным про-сопографии.

Таким образом, нужны формальные признаки для уточнения датировки тех памятншсов позднего Среднего царства и II Переходного периода, которые невозможно датировать по данным просопографии. Задача настоящей работы состоит в том, чтобы разделить исследуемый период на подпериоды, критически оценить предложенные в литературе признаки для уточнения датировки частных памятников этого времени и выработать новые.

0.4.2. Задачи по разработке способов географической атрибуции.

Проблема географической атрибуции частных поминальных памятников Среднего царства в общем виде до сих пор не ставилась. Значимые результаты получены лишь для отдельных регионов: выделены признаки памятников из Элефантины, Эдфу, Гебелейна и мастерские, действовавшие в этих областях32. Само понятие географического происхождения в литературе достаточно расплывчато: под происхождением могут понимать как место находки, известное по археологической документации, так и место происхождения владельца или место изготовления, на которые указывают содержание или оформление памятника. Поэтому первая задача, которая встает при исследо.

32 Фундаментальное исследование памятников с Элефантины и элефантинских памятников из других областей: [Franke, 1994]- гебелейнский материал исследован в [Rosati, 2004]. Мне осталась недоступна неопубликованная диссертация П. Верню, посвященная Эдфу: Vernus, P. Edfou du debut de la Xlle Dynastie au debut de la XVIIIe dynastie: Etudes philologiques, sociologiques et historiques d’un corpus documentaire de l’Egypte pharaonique. These de doctorat d’Etat. Paris, 1987. вании способов географической атрибуции, — сформулировать базовые понятия, необходимые для такого исследования.

Как было показано выше, в исследованиях административного аппарата Среднего царства намечена проблема географического происхождения упоминаемых на поминальных памятниках чиновников. С одной стороны, это необходимо, чтобы отличать чиновников местной администрации от чиновников центральной администрации с теми же титулами, а с другой стороны, — чтобы исследовать географическое распределение административных институтов.

Задача диссертации состоит в том, чтобы вывить новые признаки, отличающие памятники выходцев из разных регионов Египта. Прежде всего — чтобы научится различать источники из двух важнейших центров Египта позднего Среднего царства — столичной области и Фив.

В антеопольском номе сохранилась самая поздняя из крупных скальных гробниц среднеегипетских областеначальников Среднего царства, а также ряд статуй позднего Среднего царства. Задачей работы будет найти по этому исходному материалу признаки, позволяющие выделить антеопольские памятники среди стел, установленных в Абидосе.

Изучение мастерских по производству стел — это направление исследований, которое бурно развивается в последние тридцать лет. Выявление стел, изготовленных в одной мастерской, позволяет исследователям работать с комплексами памятников, которые были созданы примерно в одно и то же время в одном и том же месте. Если среди памятников, изготовленных в одной мастерской, есть стелы с надежной датировкой или географической атрибуцией, это дает основание распространить эту датировку или географическую атрибуцию на остальные стелы данной группы. Задача настоящей работы в части, касающейся мастерских стел, — собрать уже выявленные в литературе мастерские позднего Среднего царства и II Переходного периода, которые можно привязать к какому-либо региону, уточнить состав произведенных ими памятников и датировку, а также выявить новые мастерские стел этого периода.

В рамках проблемы географической атрибуции также исследуется вопрос о месте изготовления стел, статуй и жертвенников, установленных в Абидосе жителями разных частей Египта.

0.4.3. Задачи по изучению административного аппарата.

Существующие подходы к изучению поминальных памятников накладывают ограничение на исследователей административного аппарата. В нынешних исследованиях обычно обходится стороной вопрос об администрации отдельных регионов Египта позднего Среднего царства и о бюрократическом устройстве Египта II Переходного периода.

В главе, посвященной методам географической атрибуции, ставится задача выявить отличительные признаки антеопольских и фиванских памятников. Поэтому первая задача третьей главы — исследовать титулы, встречающиеся в выявленных антеопольских и фиванских источниках, выделить наиболее характерные для этих регионов административные титулы и попытаться определить взаимосвязи между разными должностями местной администрации.

Другая задача связана с изучением титулов II Переходного периода. За недостатком источников титулы этого периода до сих пор рассматривались лишь вскользь (§ 0.4.7). Опираясь на корпус источников, расширенный благодаря новым датировочным признакам, необходимо выявить закономерности употребления титулов на поминальных памятниках этого периода и оценить степень преемственности административного аппарата II Переходного периода по отношению к администрации XIII династии.

Выводы о своеобразии фиванской администрации позднего Среднего царства и II Переходного периода имеют касательство к проблеме преемственности царств фиванских XVI-XVII династий по отношению к централизованному государству XIII династии (см. § 0.3.6.1). Показанная близость номенклатуры титулов в источниках XVI-XVII династий к составу титулов фиванской провинциальной администрации позднего Среднего царства позволяет предполагать, что фиванское царство XVI династии было построено на основе существующих институтов местной администрации, как это происходило и при XI династии, когда институты провинциальной администрации становились общегосударственными в фиванском царстве [Grajetzki, 2009, р. 70]. Отличие состояло в том, что, если в конце Старого царства Фивы были малозначительным провинциальным центром, то в конце Среднего царства они стали вторым после столицы крупнейшим административным центром Египта и родиной многих царей112 и высших чиновников этого периода.

112 Стела СМ JE 51 911 рассматривается как свидетельство фианского происхождения семьи Неферхотепа I и Себекхотепа IV [Ryholt, 1997, р. 226]. О фиванском происхождении их предшественника Себекхотепа III может говорить предложенная в § 2.5.4.4 географическая атрибуция стелы Wien AS 135, установленной его братом.

4.

Заключение

.

При изучении поминальных памятников в рамках исследований по истории египетской администрации Среднего царства в литературе последних десятилетий нередко отдается предпочтение сугубо индивидуализирующим подходам к их датировке. Данные просопографии и выявленные исследователями группы памятников, изготовленных в одних мастерских, позволяют датировать многие источники с точностью до отдельных правленийтакая точность недостижима с помощью закономерных датировочных признаков. Но эти точные подходы применимы лишь к ограниченному числу поминальных памятников, поэтому наряду с их использованием необходима дальнейшая критическая оценка и выработка закономерных датировочных признаков, позволяющих уточнить датировку массы поминальных памятников, которые в нынешних исследованиях датируются в весьма широких пределах.

В основу изучения способов датировки была положена внутренняя периодизация рассматриваемой эпохи, основанная на переломных моментах в развитии эпиграфики и совпадающая с периодизацией политической истории Египта. Были выделены три временных отрезка: вторая половина правления XII династии (от правления Сенусерта III до царицы Нефрусебек, 1872−1795 г. до н. э.), правление XIII династии (1795−1645 г. до н. э.),.

II Переходный период (XVI-XVII династии в Верхнем Египте, 16 451 550 г. до н. э.).

В литературе сложилось мнение, что между памятниками второй половины правления XII династии и памятниками XIII династии нет явных различий [Postel, 2009, р. 334- Grajetzki, 2010а, р. 305]. Вопреки этому убеждению удалось выявить три новых признака, отличающих памятники XII династии от памятников последующего периода (§ 1.4.2.2, 1.4.2.3, 1.4.3.4), и пять новых признаков, отличающих памятники XIII и ХШ-ХУП династий от памятников поздней XII династии (§ 1.4.2.2, 1.4.3.14, 1.4.4.3, 1.4.3.6, 1.4.3.8).

Исследователи также отмечают скудость эпиграфического материала датируемого правлением ХУ1-ХУП династий [Grajetzki, 2010а, р. 309−310]. Из нескольких предложенных в литературе признаков, отличающих памятники этого периода, широкое применение нашел лишь один — обратный порядок знаков 111р-сУ-пзу в жертвенной формуле (§ 1.4.2.3). Кроме того, отмечалось практически полное отсутствие абидосских стел, которые надежно датируются II Переходным периодом [Grajetzki, 2000, 8.262]. В диссертации было найдено четыре новых признака памятников II Переходного периода (§ 1.3.1, 1.4.2.2, 1.4.4.2, 1.4.4.3). Это позволило расширить корпус поминальных памятников этого периода почти в два раза. В частности, новые признаки позволяют увеличить число выделенных абидосских памятников ХУ1-ХУП династий на 28 и довести его до 74.

В общей сложности было пересмотрено четыре встречающихся в литературе закономерных датировочных признака и предложено восемь новых. В будущем могут быть найдены и другие подобные признаки, и хочется надеяться, что они помогут уточнить датировки в пределах правления XIII династии и в пределах II Переходного периода (в литературе уже было выдвинуто предположение о существенном изменении административной системы на рубеже правления XVI и XVII династий [Ро1г, 2007, Б. 305−307], его проверка требует дальнейшего развития способов датировки).

Проблеме географической атрибуции поминальных памятников Среднего царства уделяется незаслуженно мало внимания в существующей литературе. При ее разработке необходимо четко различать место установки памятника, место изготовления памятника и место происхождения его владельца. Эти географические характеристики у памятников рассматриваемого периода часто не совпадают, поскольку многие чиновники устанавливали свои поминальные памятники вдали от дома — в Абидосе или организовывали изготовление памятника, посещая по служебной надобности Элефантину. Каждая географическая характеристика основывается на данных разного рода. О месте установки можно судить по месту находки памятника или по имеющимся на нем по письменным свидетельствам. На место происхождения владельца памятника и его семьи указывают встречающиеся в надписях личные имена, титулы, топонимы, а также имена богов. Место производства можно установить по палеографическим, фразеологическим, стилистическим и иконографическим признакам, а также на основании принадлежности к той или иной мастерской.

Личные имена — один из наиболее универсальных индикаторов, указывающих на происхождение владельцев поминальных памятников. Изучение 639 источников поздней XII и XIII династии позволило выявить 7 имен или групп имен, указывающих на происхождение обладателей из Фив или Верхнего Египта южнее Ахмима, и 12 имен или групп имен, указывающих на происхождение из Мемфисско-Файюмского региона, Дельты или Верхнего Египта севернее Ахмима.

Полученные ономастические данные позволили установить ряд соответствий между происхождением владельцев памятников и отдельными их признаками. Наличие таких устойчивых соответствий показывает, что эти признаки могут указывать на место изготовления памятников (совпадающее в таком случае с местом происхождения владельцев). Удалось уточнить четыре закономерных признака для географической атрибуции фиванских и столичных памятников и вывести три новых.

В литературе давно признано, что среди установленных в Абидосе стел выделяется группа памятников, принадлежавших антеопольским чиновникам [Берлев, 1969, с. 8- Simpson, 1974, р. 4, 23- Graefe, 1980; PD 57, 58, 484, 589- Franke, 1994, S. 86, Anm. 284, S. 133, Anm. 398- Ciampini, 2002; Wegner, 2010].

В § 2.4 были впервые выявлены художественные признаки абидосских стел, изготовленных в Антеополе, и показана их связь с памятниками, происходящими непосредственно из антеопольского некрополя. Это позволило расширить корпус известных памятников, изготовленных в Антеополе, на 15 источников.

Географическая локализация мастерских стел позволяет судить о месте изготовления всех стел, относящихся к продукции этих мастерских. Выделение мастерских также помогает датировать изготовленные в них стелы. В работе было рассмотрено географическое положение двенадцати мастерских стел, выделенных в литературе, и выявлено восемь новых мастерских.

Соответствие между отдельными признаками поминальных памятников и происхождением их владельцев, наличие общих черт у памятников антеопо-литов, установленных в Абидосе и тех, что найдены в антеопольском некрополе, географическая локализация мастерских, чьи стелы были установлены в Абидосе, — все это позволяет утверджать, что во многих случаях абидосские памятники изготавливались для владельца в том регионе, где он жил, и отправлялись в Абидос уже готовыми. Таким образом, разделяемое многими исследователями априорное представление о том, что производство частных памятников было сосредоточено в Абидосе (месте установки большинства поминальных памятников Среднего царства), находит опровержение. Это говорит о том, что могут быть продуктивными и дальнейшие поиски характерных региональных признаков на памятниках, найденных в Абидосе либо имеющих неустановленное происхождение. Кроме того, этот вывод имеет практическое значение для всех, кто работает с частными поминальными памятниками Среднего царства: из сказанного следует, что одной географической характеристики недостаточно для описания памятника. Если стела найдена в Абидосе, то это ничего не говорит о том, где она была изготовлена. И, наоборот, если титулы владельца указывают на то, что он был фиванским чиновником, это не означает, что его памятник непременно был установлен в Фивах.

Изучение титулов, встречающихся на выделенных антеопольских памятниках, позволяет судить о составе антеопольской администрации в эпоху позднего Среднего царства. Администрация антеопольских областеначальни-ков оказалась близка к бени-хасанской администрации начала XII династии, состав которой реконструировал Ш. Й. Зайдльмайер [8е1Шшауег, 2007].

Выявленные признаки фиванских и столичных памятников, на первый взгляд, приводят к неожиданному выводу о том, что титулы, связанные с учреждением были распространены почти исключительно в Фивах. Но при ближайшем рассмотрении этот вывод оказывается ложным: в источниках Мемфисско-Файюмского региона это учреждение засвидетельствовано в ином написании, нежели в Фивах.

Изучение поминальных памятников, принадлежавших фиванским чиновникам, показывает, что в Фивах был сосредоточен разветвленный административный аппарат. К числу высших фиванских вельмож относились, по всей видимости, докладчики и наставники писцов. Одним из важнейших фи-ванский учреждений было Ьпй уг (1), его служащие выполняли в Фивах разнообразные административные функции. Сравнение установленных фиванца-ми памятников с памятниками столичных чиновников показывает, что некоторые мужские титулы употреблялись в Фивах значительно чаще, чем в столице. Это, в частности, три титула, не связанные с конкретными должностными обязанностями (дуг тфу? зт'ху, БзЬ Гэ-пЬп, би^ Ыц1:), и три более конкретных титула (бб п Ьш! уг, ]пу-Ы ээ-рпу, ЬцЧт). Существование таких титулов говорит о своеобразии фиванской и верхнеегипетской администрации позднего Среднего царства по сравнению со столичным бюрократическим аппаратом.

Тот же набор титулов, не связанных с конкретными должностными обязанностями (wr mdw smcw, s3b Гз-nhn, smsw hjjj’t), исследователи давно выделили среди наиболее популярных титулов II Переходного периода [Grajetzki, 2000, S. 263] (вывод находит подтверждение на собранном мной материале). Это свидетельствует о преемственности системы титулов II Переходного периода по отношению к верхнеегипетским титулам позднего Среднего царства.

Сравнение титулов, встречающихся на поминальных памятниках XVI-XVII династий, с титулами, засвидетельствованными в других категориях источников этого периода, показывает, что чиновники этой эпохи по какой-то причине избегали указывать свои должностные обязанности на поминальных памятниках, хотя они часто указываются в источниках других типов. Обозначения должностей заменялись титулами s^-nsw, wr mdw smcw, si>b Гэ-nhn и smsw hujjt, которые, возможно, во II Переходный период играли роль ранговых титулов (судя по случаям совместного употребления этих титулов с «содержательными» титулами).

В заключение хотелось бы наметить проблемы, которые остались за рамками настоящей работы и заслуживают изучения в дальнейшем. В разделах, посвященных иконографическим особенностям памятников, были рассмотрены оформление верхнего полукруга и композиция поминальных стел. Дальнейшая разработка способов датировки и географической атрибуции требует более пристального изучения иконографических и художественных особенностей прочих изобразительных элементов на стелах и критической оценки существующих подходов к датировке круглой скульптуры. В связи с проблемой изготовления установленных в Абидосе поминальных памятников представляется перспективным изучение особенностей памятников, установленных в Абидосе местными жителями — обитателями VIII верхнеегипетского нома. В работе было изучено географическое распространение личных имен в эпоху позднего Среднего царства. Полученные результаты показывают, что небесплодным может стать исследование географического распространения личных имен в более широких хронологических рамках (для сравнения можно привлечь материал раннего Среднего царства и XVIII династии).

Несмотря на крайнюю скудость источников позднего Среднего царства, происходящих из провинциальных некрополей, как было показано в работе, администрацию египетских регионов этого периода можно изучать по памятникам абидосского или неустановленного происхождения, пользуясь критериями, которые позволяют установить место происхождения владельца или место производства памятника. Тем самым исследования региональной администрации позднего Среднего царства могут иметь перспективу на основе дальнейшего применения этой методики.