Взаимодействие общества и полиции (милиции) в обеспечении правопорядка

Актуальность темы

исследования. Современные процессы мировой глобализации, модернизации и трансформации традиционных укладов жизни провоцируют конфликт социальных моделей поведения и согласования индивидуальных, коллективных и иных интересов различных общностей. В первую очередь это касается состояния правовой сферы и производных от нее подсистем общественной безопасности, правопорядка, обеспечивающих согласованность, законность, правовое регулирование хозяйственно-экономических, политико-правовых, культурных и иных интересов, ценностей, запросов членов социума в соответствии с нормативно-правовыми реалиями общественных отношений.

Устоявшиеся представления связывают прерогативы профессиональной и социальной ответственности в охране правопорядка с деятельностью правоохранительных органов, и прежде всего полиции (милиции). Существовавшая на протяжении всего времени эволюции общественного развития система доминирования государственно-властной ответственности за состояние общественного спокойствия, правопорядка, безопасности сформировала т.н. охранно-полицейский тип функционирования механизмов противодействия правонарушениям и криминальным явлениям в социуме. Характерные для него фискально-надзорные и репрессивные функции обеспечения правопорядка в публичных отношениях с одной стороны перегружали бюрократические возможности управление процессами противодействия правонарушениям, с другой — создавали реальную угрозу для произвола власти.

При этом участие граждан в обеспечении общественной безопасности и правопорядка носило либо принудительно привлекаемый характер (в различных типах структур смотрителей мест общественного присутствия в Древней Греции, военизированных формирований милиции из легионеров в Древнем Риме, магистратов средневековых городов и иных форм государственно-кадрового набора на полицейскую службу в последующее время), либо сопровождалось самоизоляцией граждан от сотрудничества с силовыми властно-бюрократическими структурами.

Повышение гражданского самосознания, расширение участия самых широких слоев общества в управлении, в отстаивании своих интересов, ценностей, прав и свобод, с пересмотром инерции отстраненности, приводило к изменениям сложившихся подходов и институтов обеспечения социальной стабильности и правопорядка. Массовые протестные выступления 50-х-70-х гг. XX в., прокатившиеся волной по странам Европы и Америки с требованиями уравнения в правах национальных меньшинств, борьбы с бедностью, расизмом, предоставления доступности социальных услуг для граждан вне зависимости от их социального статуса, цвета кожи, имущественного положения и т. д. стали стимулом развития доктрины правового государства. Ее основу составили принципы верховенства права, законности, публичной открытости, общественной подконтрольности властно-управленческих действий, выражения интересов гражданского общества в целом.

Переход к ориентированной на удовлетворение запросов и приоритетов гражданского сообщества в правоохранительной деятельности полицейских (милицейских) органов с их переориентацией на оказание сервисно-правовой помощи в защите прав, свобод, законных интересов граждан вместе с развитием институтов общественной самоорганизации и контроля расширяет эффективность мер по предупреждению и пресечению противоправных действий. Составной частью построения такой оптимизированной системы стимулирования прямых и обратных связей правоохранительных органов и населения выступает организация юридического мониторинга состояния охраны общественного правопорядка и безопасности на основе сравнительного анализа данных ведомственного учета, диагностики общественного мнения и экспертных оценок. Ее осуществление позволяет вести постоянное системно-организационное наблюдение за состоянием правовой и антикриминальной защищенности субъектов публичных отношений, эффективностью реального и прогнозируемого противодействия правонарушениям в сравнительной оценке эффективности общественно-государственного контроля.

Степень научной разработанности темы исследования обусловлена необходимостью теоретического обобщения и совершенствования подходов правоохранительной деятельности в целом и обеспечения охраны правопорядка в координации сотрудничества органов милиции (полиции) и граждан как субъектов системы социально-правового взаимодействия, партнерства и общественно-государственного контроля за отражением противоправных посягательств на права, свободы и законные интересы членов социума.

Исследование проблем обеспечения правопорядка в правосознании граждан и органов милиции имеет комплексный и многоуровневый характер взаимосвязи различных сторон общественных явлений, составляющих структуру правомерного и противоправного типов социальных действий, способов влияния на поощрение нормативно-правовых и нейтрализацию социально деструктивных явлений, выработки согласованных представлений об оптимальном урегулировании общественно-государственных форм контроля механизмов социально-правовой защищенности интересов, свобод, ценностей граждан, общества и государства.

Теоретико-правовые основы анализа общественных представлений о сущности социально-правомерного поведения, взаимодействия граждан и власти как основы социального благополучия и сбалансированного общественного правопорядка заложили работы Аристотеля, Платона, Д. Юма, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ч. Беккариа, Ш. Л. Монтескье, Г. В. Ф. Гегеля, И. Бентама, русских правоведов И. Е. Андреевского, П. П. Гуляева, В. Ф. Дерюжинского, В. В. Ивановского, И. А. Покровского, И. Т. Тарасова и др.

Большое значение в раскрытии основ мониторинга имеют значение наблюдения, положенные в основу правового мониторинга, осуществлявшиеся известными русскими адвокатами, которым по роду своей деятельности приходилось проводить соответствующие обобщения и предлагать власти конкретные механизмы общественно контроля над полицией. Среди корифеев российской адвокатуры, наибольшее значение имеют работы и архивы Д. В. Стасова, В. Д. Спасовича, А. И. Урусова, Ф. Н. Плевако, Н. П. Карабчевского, В. Н. Герард, П. А. Александрова. Подобные наработки имелись также в опубликованных архивных документах Г. В. Бардовского, JI.A. Куперника, А. С. Зарудного, О. О. Грузенберг, Н. К. Муравьева. Сведения о подобных исследованиях К. К. Арсентьева, В. И. Танеева, Л. Н. Андронникова, Е. И. Утина и др. недостаточны систематизированы, но общая характеристика их адвокатской практики показывает, что они вынуждены были акцентировать внимание на проблематике не только государственного контроля полицейского ведомства, но и ответственности органов внутренних дел перед общественностью.

Деятельности органов российской полиции и милиции на разных этапах их становления и взаимодействия с гражданскими институтами контроля посвящены работы А. В. Быкова, М. И. Еропкина, В. В. Макеева, Р. С. Мулукаева, В. П. Рассказова, Д. И. Шинджикашвили и др.

Актуальные вопросы охраны правопорядка и безопасности как социально-правового института рассмотрены в работах Ю. Е. Аврутина, П. П. Баранова, А. В. Быкова, С. В. Векленко, А. Ф. Галузина, И. А. Жукова, А. С. Квитчука, В. Я. Кикоть, Г. С. Працко, О. П. Сауляка, Р. А. Сахиевой, И. Н. Сыдорука, Н. С. Фатхуллина, Р. Г. Халиуллина и др.

Проблемам социальной значимости правонарушений и преступлений как деструктивных явлений и угроз безопасности и правопорядку в социуме посвящены работы Д. Н. Бахраха, А. Н. Игнатова, В. Н. Кудрявцева, Ю. А. Красикова, Н. Ф. Кузнецовой, Ю. И. Ляпунова, Ю. А. Лунеева, Д. А. Лупарева, А.В., B.C. Наумова, B.C. Нерсесянца П. Н Нестерова., Н. Д. Эриашвили и др.

В исследованиях А. С. Дугенца, А. Б. Канцева, Л. К. Кииковой, А. А. Мухортова и др. выделялся историко-правовой аспект развития и сотрудничества государственно-административных, полицейских и общественных институтов правопорядка. На поиск гармонизации социально-правовых отношений, правопорядка и механизмов организационного содействия или совместной правоохранительной деятельности населения и органов милиции, полиции направлены исследования А. Н. Гончаровой, B.C. Грачева, Н. Д. Нечевина, Л. И. Овчинниковой, Н. Ф. Поповой, Р. А. Ромашова, В. Г. Румянцевой, К. Н. Серова и др.

Перспективы международного опыта взаимодействия общественности и полиции по обеспечению общественного правопорядка для трансформации использования в российском социально-правовом контексте представлен в работах О. В. Ведерниковой, А. В. Лысовой, В. Д. Малкова, А. Ф. Токарева и др.

Исследования и практические разработки Т. О. Алексеева, И. П. Антонова, К. С. Вельского, С. И. Гирько, А. В. Губанова, А. С. Дугенца, Ю. В Степаненко и др. внесли существенный вклад в повышение эффективности деятельности органов внутренних дел по обеспечению общественной безопасности и правопорядка с учетом международных стандартов оптимизации и унификации полицейской деятельности.

Выработке механизмов построения прямых и обратных связей' населения и властно-административных структур, в т. ч. органов милиции, полиции с использованием процедур мониторинга диагностики социально-правового поля, оценки криминальной ситуации и результативности правоохранительной деятельности, посвящены исследования научных коллективов и организаций ВЦИОМ, ФОМ, Левада-Центр, ИСПИ РАН и др., ведущих экспертов С. А. Айвазяна, И.В. Бестужева-Лады, Ф. М. Бородкина, М. А. Горшкова, В. П. Горяинова, Б. А. Грушина, П. В. Десятых, Р. Жубрина, Т. Н. Заславской, Ю. А. Левады, П.В., С. Ш. Цагикяна и др.

Классики российской истории права, начиная с М.Ф. Владимирского-Буданова, И. Д. Беляева, М. М. Ковалевского и др., хотя и осознавали значимость практики контроля над полицией, не уделяли ему значения, исходя, хотя бы, из предмета своих исследований. Больше материалов можно найти в опубликованных речах русских судебных ораторов на судебных заседаниях по известным уголовным процессам XIX в., а также в работах А. Ф. Кони, и у других выдающихся юристов позапрошлого столетия.

Вместе с тем, состояние проблемы взаимосвязи правосознании граждан и органов милиции в процессах обеспечения правопорядка в данной комплексной постановке вопроса не рассматривалась, ограничиваясь обращениями исследователей к преимущественно обособленным, фрагментарным направлениям анализа отдельных аспектов правоохранительной деятельности с участием государства, общественности и граждан. Внимание данного исследования направлено на формирование оптимизированной модели организационно-аналитической диагностики и совершенствования охраны правопорядка средствами согласованного государственно-общественного контроля за противодействием процессам социальных правонарушений и криминальных и посягательств.

Цель диссертационного исследования заключается в осуществлении теоретико-правового анализа взаимосвязи правоохранительной деятельности милиции (полиции) и института общественного контроля, в т. ч. посредством социально-правового мониторинга сферы обеспечения охраны общественного правопорядка.

В соответствии с указанной целью определялись задачи исследования в рамках предложенного плана диссертационного исследования:

— раскрыть существо и тенденции социальных и теоретико-правовых представлений о правопорядке, взаимодействии институтов общественного и властно-государственного, полицейского контроля по его обеспечению;

— определить нормативно-правовые основания, содержание и согласованность приоритетов институционально-правового взаимодействия общественного контроля и органов милиции Российской Федерации;

— проследить реализацию функций деятельности органов российской полиции и милиции и форм общественного (гражданско-правового, публично-информационного и др.) контроля за обеспечением охраны правопорядка в осмыслении отечественных историко-правовых и теоретико-правовых исследований;

— структурировать и оптимизировать механизмы мониторинга социально-правовой защищенности граждан, формирования гражданского правосознания как институциональных компонентов системы общественного контроля за эффективностью деятельности органов милиции по обеспечению правоохранительной деятельности и охраны правопорядка.

Объект диссертационного исследования — феномен правового мониторинга (наблюдения) как системы публично-информационного контроля в обеспечении охраны правопорядка, осуществляемого во взаимодействии правоохранительной деятельности органов милиции (полиции) и общественности.

Предмет диссертационного исследования — процессы социально-правовой диагностики, публично-информационного влияния на стимулы правомерного и барьеры противоправного типов поведения в социуме согласованной деятельностью правоохранительных органов и гражданско-правового сотрудничества, взаимодействия и контроля процессов обеспечения охраны общественного правопорядка.

Теоретико-методологическую основу исследования составили современные методы гносеологии познания, включающие подходы общенаучного анализа (диалектический, системно-сравнительный структурно-функциональный) и специально-отраслевого исследования (историко-юридический, сравнительно-правовой, нормативно-логический, формально-юридический).

Данное сочетание методологий проблемного исследования позволило установить преемственность и согласованность обеспечения правоохранительной деятельности и охраны общественного правопорядка как стратегии интеграционного партнерства институтов гражданского общества и правового государства.

Научная новизна исследования определяется комплексностью рассмотрения институциональных аспектов взаимодействия государственно-полицейского и общественного контроля в обеспечении правоохранительной деятельности, ее мониторинговой диагностики и оптимизации социально-правовых оснований системы принятия эффективных управленческих решений.

В данном исследовании осуществлены:

— сравнительный анализ социальных воззрений и историко-правовых обобщений содержания правопорядка и разграничения институтов властно-государственного регулирования и общественного контроляпредложено определение понятия общественного правопорядка, согласующее базовые нормативно-правовые и исследовательско-методологические позиции его оценки;

— определение содержания нормативно-правового статуса органов милиции, регламентации структурно-функциональных направлений ее правоохранительной деятельности, актуальности и приоритетов гражданско-правового взаимодействия, сотрудничества и контроля (в т.ч. при осуществлении социально-правового мониторинга результативности работы милиции и ее эффективности в обеспечении и совершенствовании охраны правопорядка);

— обобщение практического опыта и научно-теоретического осмысления правоохранительной деятельности органов полиции и милиции в анализе и рекомендациях отечественных историко-правовых и современных научно-практических исследований с выделением актуальности развития механизмов общественного сотрудничества и контроля властно-государственного обеспечения охраны правопорядка;

— предложено научно-методологическое содержание и перспективы трансформации правового мониторинга в развитии системы прямых и обратных связей с общественностью органов милициирекомендации направлены на организацию структурных форм правового мониторинга в оценке состояния и совершенствования охраны правопорядка, стимулирования организационно-правового участия и публично-информационного влияния общественности на обеспечение законности, прав, свобод, интересов граждан, общества, государства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Развитие репрессивных механизмов государственного контроля и охраны общественных интересов посредством нормативно-правовых и властно-административных институтов регулирования никогда не отделялась от той почвы общественных умонастроений, которые формировали не только основания нормативно-одобряемого и преследуемого противоправного поведения, но и условия их социального одобрения или же противодействия. Главным вектором развития теории и практики государственно-правовых систем было движение от тотального государственно-полицейского надзора за правопорядком к ценностным ориентациям правосознания гражданского общества и общественного самоконтроля противоправных явлений. Формирование концептуальных воззрений о правопорядке общества и способах его обеспечения претерпело длительную эволюцию развития с характерным доминированием на протяжении большего времени государственной ответственности за порядок в обществе, поддерживаемый полицейским контролем, с пересмотром его роли при переходе к современности на примат права, законности, гражданской солидарности и взаимодействия с институтами правового государства. В этом отношении сближение представлений о сущности правопорядка, очевидно, должно исходить из необходимости коллективной солидарности нормативно-правовых ограничений противоправного и стимулов правомерного поведения членов социума, обеспечивающих его целостность и сочетание личностно-общественных интересов. В настоящем исследовании предлагается базовое определение правопорядка, основанное на комплексном анализе его нормативно-правовой сущности и согласовании различных позиций его интерпретации. Под правопорядком социума следует понимать состояние структурной оптимизации социальной системы, соответствующее нормативно-правовому консенсусу свобод и ограничений деятельности субъектов гражданского сообщества, государственных и иных институтов, гарантирующее соблюдение прав, ценностей и законных интересов граждан, общества, государства.

2. Развитие общественных представлений о гражданско-правовой и властно-институциональной ответственности за обеспечение правопорядка, ориентиров его нормативно-правового состояния и поддержания претерпело смену различных подходов и моделей осуществления в мировой и отечественной истории. Среди всего их многообразия явственно выделялась устойчивость общественного согласия с властно-государственной прерогативой обеспечения общественной безопасности и правопорядка с их силовым ограждением карательно-репрессивными мерами воздействия. Эти тенденции возобладали как в европейской полицеистике, так и российской государственном праве, ориентировавшемся на заимствование и трансформацию зарубежного опыта в период внутренних реформ XVIII—XIX вв. В советский период курс на строительство социалистического общества с решающей ролью государства в программных задачах искоренения преступности и условий для ее проявлений обеспечивался провозглашенным единством народной милиции и ее массовой общественной поддержки, направляемых идеологическими приоритетами высшего партийно-государственного руководства страны. С переходом к новой общественно-формационной модели либерализации развития российского общества в 1990;е гг. стал вопрос о переориентации инерционных подходов монополии государственного контроля правопорядка и репрессивно-карательных полномочий органов милиции к системе многостороннего сотрудничества с институтами гражданского общества. Переход к качественно другой, инновационной системе социального партнерства, ориентации на совместное гражданско-правовое участие в правоохранительной деятельности, оказание необходимой оперативной помощи и административно-сервисных услуг для населения стало возможным с усилением гражданского самосознания, самостоятельности, влиятельности института общественного контроля за работой профессиональных служб охраны правопорядка. Одним из условий его развития стал подъем общественного правосознания, протестной борьбы широких масс населения в странах Европы и США и др. за равноправие и влияние на представительство и защиту гражданских интересов, прав и свобод. С другой стороны, возникновение условий для общественной открытости принимаемых решений органов государственной власти, публично-информационного влияния на их корректировку (через прессу, парламентские слушания, выявления и обсуждения данных систематических наблюдений (мониторинг) за работой официальных структур) и др. факторы способствовали гармонизации и оптимизации тандема институтов гражданского общества и правового государства. Эти тенденции эффективной, опирающейся на широкую общественную поддержку и участие деятельности правоохранительных, в т. ч. полицейских, органов по защите правопорядка выступают ориентиром для оптимизации задач и приоритетов совершенствования работы отечественных органов милиции.

3. Основная направленность развития полицейско-милицейских органов охраны правопорядка и его общественного контроля в российских историко-правовых исследованиях характеризовалась в той или иной степени ограниченными, но специфичными для каждого периода возможностями комплексной оценки данной деятельности. В дореволюционный период суть организации полицейских органов почти исключала возможность соединения кадрово-профессиональных сил охраны правопорядка с привлечением гражданского участия в данной работе. Отдельные формы общественной представительности в полицейских органах или приданных им структурах (в составе городских управ благочиния, процедурах выбора нижних полицейских чинов из сельских обществ в помощь уездным исправникам, содействие земских учреждений и т. п.) носили локальный, непоследовательный, постоянно реорганизуемый и обрывистый характер со стороны российской верховной власти. В условиях отсутствия институтов суверенной парламентской власти, автономии местного самоуправления, свободы реального выражения и гарантий соблюдения гражданских прав и свобод возможности общественного контроля за деятельностью полиции были нивелированы. Развитие органов советской милиции сопровождалось двумя противоположными тенденциями вовлечения в ее работу широких слоев населения и декларирования общественной подотчетности при одновременном усилении партийно-бюрократического управления ее деятельностью и возложением политико-идеологических прерогатив борьбы с т.н. антисоветскими элементами. Вместе с тем, пристального внимания заслуживает осмысление опыта нормативно-правового, административно-организационного, пропагандистского и иного реально массового привлечения в советский период граждан к участию в оперативном отражении и предупреждении криминальных угроз, уличной преступности, грабежей, краж, хулиганства, а также наркомании, беспризорности и др. Недооценка перспективы использования зарекомендовавшего себя отечественного опыта, соотносимого с мировой практикой организации эффективного гражданско-полицейского сотрудничества и совместного государственно-общественного контроля правоохранительной деятельности и охраны правопорядка негативно отражается на устойчивости критики и недоверия общественности в отношении профессиональной репутации, морально-этических стандартов работы сотрудников российской милиции.

4. Формирование механизмов многоуровневого социально-правового сотрудничества и контроля, включая взаимное наблюдение за состоянием правоохранительной деятельности со стороны субъектов гражданского общества и органов милиции, направлено на снижение масштабов правонарушений и переход от репрессивно-карательного уклона в восстановлении законности и правопорядка к общественной поддержки профилактики и пресечения противоправных посягательств. Используемые в практике процедуры правового наблюдения (мониторинга) сохраняют характер локальной административно-ведомственной разрозненности, фрагментарности и несогласованности в унификации общих параметров состояния угроз противоправных посягательств и возможностей их отражения для решения отдельных управленческих задач. Однако современные требования к высокотехнологичному, комплексному, системному анализу состояния социально-правовых отношений, выявлению и отражению угроз противоправных посягательств требуют осуществления согласованного постоянного мониторинга правоохранительной деятельности во взаимном учете данных ведомственной статистики, экспертных оценок и оценок общественного мнения. Действенная, заинтересованная поддержка граждан работы милиции и иных правоохранительных органов по противодействию угрозам и факторам * дезорганизации социально-приемлемого правомерного поведения во многом обусловлена комплексным информированным наблюдением и реакцией общественности на состояние обеспечение общественной безопасности охраны правопорядка. Этот подход наряду с повышением требовательности к выполнению программно-целевых задач государственной власти расширяет спектр сотрудничества и доверия к ней населения, а значит и общий уровень необходимой правовой ответственности и гражданского правосознания.

Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационной работы определяется необходимостью развития исследований социально-правовой и информационной связи властно-государственных и гражданско-общественных институтов в обеспечении охраны правопорядка. Полученные результаты направлены на расширение теории и практики общественного контроля и диагностики правоохранительной деятельности, налаживание сотрудничества граждан, общественных объединений и органов милиции в выработке согласованных мер по предотвращению противоправных посягательств. Обобщенные результаты данной работы могут быть рекомендованы для использования в правотворческой и правоприменительной деятельности органов государственной власти на федеральном, региональном (в субъектах РФ) уровнях их реализации, а также в деятельности органов местного самоуправления. Рекомендуемые выводы диссертационного исследования перспективны для дальнейшей разработки социально-коммуникативных технологий оптимизации правоохранительной деятельности, координации социально-правовой обоснованности управленческих решений в сфере охраны правопорядка, стимулирования общественного правосознания. Материалы исследования могут использоваться в учебном процессе: в преподавании истории государства и права, административного права, социологии права, теории государства и права и других юридических дисциплин.

Апробация результатов исследования. Актуальные вопросы диссертационного исследования разрабатывались в выступлениях автора на семинарах и научно-практических конференциях различного уровня. По теме диссертации в 2008;2010 гг. вышло 8 публикаций в научной периодике объемом 3,5 п.л.

Структура диссертационного исследования предопределена предметом, целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих четыре параграфа, заключения и списка литературы.

Заключение

.

Современные процессы мировой модернизации, интенсификации и глобализации определяют ту среду государственного развития, которая подвержена не только прогрессивным стимулам инноваций, передового, высокотехнологичного управления, но и усиления интернационализации международных рисков, тенденций роста преступности и социальных девиаций.

Многочисленные, крупномасштабные исследования подтверждают усиливающуюся интеграцию национальной и транснациональной преступности, возникающих условий для криминализации общественных отношений, терроризма, информационного насилия, распространения наркотиков и прочих угроз стабильности функционирования государственно-правовых систем, общественной безопасности и правопорядка.

При этом отмечается не только повышение основных показателей регистрируемой, но и латентной преступности и соответствующего уровня виктимизации противоправных посягательств, превалирующих над данными официального учета. Во многом это обусловлено глобальным характером либерализации социально-экономических отношений, размывания норм общественной морали, законности и правопорядка в условиях диспропорций экономического развития, усиления имущественного неравенства, роста организованной преступности, доходов от криминального бизнеса, нелегального оборота наркотиков и др. факторов социальной конфликтности, девиаций, агрессии и нетерпимости, способствующих в целом росту преступности.

Особенно значимые последствия деструктивного влияния этих факторов заметны в странах с переходным типом трансформации общественных отношений, ставящих задачи преодоления наследия авторитарности, правового нигилизма, тотального административного контроля, перехода от полицейско-бюрократической модели управления к правовому типу государству, социально-ориентированным, партнерским отношениям власти, общества, граждан.

Эрозия общественного правосознания, формалистичность и декларативность восприятия значительной частью населения правовых норм и правовой культуры, пренебрежение духом и буквой закона, принципами законности, согласие с допустимостью мелких правонарушений, двойные стандарты эксклюзивности, иммунитета права для власти и права для ««остального населения», все это подтачивает социальную солидарность признания равенства и единства закона.

Одним из факторов ослабления интеграции усилий всех членов социума по обеспечению законности и охране общественного правопорядка является его недостаточное проясненная сущность, отличие от иных компонент публично-правовых отношений. Разнообразие точек зрения на правопорядок и близкие ему понятия безопасности, правовой защищенности и др. категории, обусловленные методологическими позициями, подходами исследователей и практиков, затрудняет единообразие его понимания и унификацию общих элементов содержания. Ведь социальная обусловленность нормативно-правового регулирования общественного правопорядка предполагает определение стратегических направлений ее приоритетной проблемной актуализации и оптимизации форм гражданского сотрудничества с профессиональной деятельностью правоохранительных органов, в т. ч. милиции как института оперативной правовой помощи в защите прав, свобод и законных интересов членов социума.

Однако смешение часто объединяемых понятий общественного безопасности и правопорядка затрудняет не только сферы и категории их разграничения, но и компетенцию уполномоченных их представлять институтов управления, в т. ч. органов внутренних дел и безопасности, чьи прерогативы никак не относятся к взаимно дублирующей деятельности. При сопоставлении социально-правовых категорий общественной безопасности и правопорядка представляется обоснованным их рассмотрение как явлений общего (безопасность) и производного (правопорядок) характера, определяющих условия нейтрализации угроз существования социальной системы, обеспечиваемых институтами государственно-правового и общественно-гражданского участия в защите прав, свобод и интересов членов социума.

В настоящем исследовании предлагается следующее базовое определение правопорядка, основанное на комплексном анализе его нормативно-правовой сущности и согласований различных позиций его интерпретации. Под правопорядком следует понимать состояние структурной оптимизации социальной системы, соответствующее нормативно-правовому консенсусу свобод и ограничений деятельности субъектов гражданского сообщества, государственных и иных институтов, гарантирующее соблюдение прав, ценностей и законных интересов граждан, общества, государства.

Выработка предложенного в данной работе концептуально-понятийного представления феномена общественного правопорядка, безусловно, отражает не только унификацию его общего содержания в современных дискуссиях обсуждения его сущности и нормативно-правовых оснований, но и опирается на исторические корни общественных взглядов, научно-интеллектуальной мысли и бытовых воззрений на природу взаимодействия общества, власти, государства и граждан по обеспечению законности, охраны прав и свобод членов социума.

Переход от доминировавшей на протяжении большей части истории системы тотального государственно-полицейского контроля правопорядка к ценностям правового государства и гражданского общества, приоритетам их совместного социально-партнерского участия в предупреждении и пресечении посягательств на права, свободы, законные интересы граждан, общества, государства сопровождался ростом коллективного правосознания и общей ответственности в обеспечении правоохранительной деятельности.

Идеалы античного общества, выраженные Аристотелем в стремлении к равновесию как социальному благу государства в сочетании с умеренностью законопослушностью, возвеличивания личностной добродетели у Платона почтительности к законам, порядочности, справедливости и воздержанности от неправедных искушений, подкреплялись готовностью членов местных сообществ (полисов) нести бремя охраны правопорядка, самодеятельного участия в организации сил полицейской (т.н. астиномии) и судебной охраны (агорономии) публичных мест.

Противодействие уклонению от этих добродетелей тех. кого стоики Др. Рима сравнивали с отрубленной, отпавшей веткой от единого древа гражданственности, обеспечивали не только моральные заповеди, но и поощряемая уже императорской властью разветвленная полицейская служба, эволюционировавшая из привлекаемых милитаризованных сил римской армии в постоянно действующую городскую стражу.

Последующий ренессанс римского права в эпоху средневековья после «переоткрытия» в 1080 г. свода Дигестов императора Юстиниана (ок. 534 г.) стимулировал не только развитие и соперничество отраслей церковного и светского, королевского, феодального, манориального, городского, торгового и др. права, но и формировал правосознание в рамках церковно-университетской культуры, ментальности правопорядка, опирающейся на определенные принципы законности и доминирующий тип юридического мышления на Западе по сию пору. Вошедшие в юридический обиход прописанные и аргументированные понятия правонарушения (delicta), его намеренного (dolus) совершения и прочие основания противоправной деятельности закладывали базовые принципы сочетания консервативных и приемственных ценностей законности, правосудия, допустимого и неприемлемого общественного поведения и структурной целостности правопорядка.

В работах мыслителей Нового времени раскрывалась природа социальных аффектов в массовом правосознании и действиях власти на ограждение прав подданных, согласовании ближних и отдаленных интересов граждан и государства (Д.Юм, Вольтер), равенства людей и взаимной уязвимости от причинения взаимного вреда как основы их солидарности в отношении правопорядка (Т. Гоббс), естественного равноправия граждан и индивидуальной самозащиты суверенных интересов при посредничестве и гарантиях государства соблюдения общих правил, законности и безопасности (Дж. Локк).

При этом государство рассматривалось как основной силовой институт воздействия на обеспечение охраны общественных отношений, а картельные функции полиции ставились не только вровень, но при необходимости и выше законности, если того требовали обстоятельства ее оперативного вмешательства и управления ситуацией, с чем были солидарны даже такие авторы как Ш. Л. Монтескье и Г. В. Ф. Гегель.

Доминирующее представление о административно-регулирующих прерогативах государственно-полицейского контроля закрепился в т.н. регламентах деятельности полицейских органов, процесс формирования которых шел в европейских странах на протяжении XVIXVIII вв. Собственно он положил содействовал не только профессионализации кадровых служб полицейских органов, действовавших во Франции (под названием police, policite) и Германии (polizei) и их регламентации в локально-отраслевом нормотворчестве, но и последующему научному осмыслении в полицеистике, начиная с авторских разработок ее понятийного содержания и именования («Polizeiwissenschaft») у И. Зонненфельса и И.Г. фон-Юсти в Германии во второй пол. XVIII в.

В России это процесс имел общие и особенные черты регламентации полицейского управления в охране общественного правопорядка. С одной стороны, происходило соразмерная европейским тенденциям централизация полицейских учреждений в специфичных условиях абсолютной монархии. Она была ускорено учреждением в С-Петербурге Главного магистрата (1718 г.), в Москве — Главной полицмейстерской канцелярии (1722 г.), а также созданием сети местных (городских) полицмейстерских контор и губернской полиции (1733−1734гг.), заложивших основу профессиональной российской полиции на протяжении XVIII в. до образования МВД в 1802 г. Нормативно-правовые основания строительства централизованной полицейской системы обеспечивались Регламента главного магистрата (1721 г) и Устава благочиния (1782 г.) С их введением завершился период рассредоточенных периферийных органов исполнения полицейских функций дворцово-вотчинной (дружинной) администрации в феодальной России, действовавших в соответствии с Наказом о градском благочинии 1649 г. Вместе с тем отдельные элементы гражданского участия в работе полицейских органов наблюдались при формировании управ благочиния, куда входили представители государства (городничий и два пристава уголовных и гражданских дел) и общественности — два советника (ратмана), избиравшихся из числа наиболее уважаемых представителей купечества и ремесленников. С введением в 1862 г. «Временных правил об устройстве полиции в городах и уездах» на местном уровне уездным исправникам придавались в помощь нижние полицейские чины десятские и сотские, избиравшиеся из состава сельских обществ.

С другой стороны, многофункциональность контрольно-регулирующих полномочий, возлагавшихся на органы российской полиции, сформировал устойчиво бюрократический тип властной инстанции, ответственной не только за соблюдение формального правопорядка, но и выполнение административно-распорядительных функций, а по существу — проводника верховной власти самодержавия. Институты общественного контроля деятельности органов полиции так и не получили развития в объединение полномочий централизованного административно-отраслевого, губернского управления и вспомогательного согласования ее работы земскими учреждениями. Естественно, что в условиях отсутствия традиций, гарантий и достаточности полномочий российского парламентаризма не приходится принимать во внимание роль общественной трибуны думского деятельности * гражданских инициатив в содействии работе полиции, обеспечении г наблюдения и контроля за ее деятельностью. к i.

Доктрина полицейского государства активно критиковалась внешними и внутренними течениями либеральной и радикально-революционной мысли. Основными мишенями для формирования негативных общественных настроений были административно-бюрократическая перегруженность, тотальная регламентация и реорганизация структурной деятельности органов полиции, ее идеологическая приверженность правительственной линии и политизации обеспечения задач охраны правопорядка, выраженный карательный уклон используемых репрессивных полномочий. В целом, обобщение различных исследований дореволюционного, советского и современного периода анализа Общественная репутация полиции явно оказывалась дискредитированной ее предвзятой ангажированностью интересам верховной власти и борьбы с инакомыслием, ассоциируя по наблюдениям современников экспертов-правоведов слово «полиция» с синонимом бранного слова (И.Т. Тарасов). Оборотной стороной данного положения становилась изоляция гражданского правосознания, ответственности и солидарности с государственными возможностями обеспечения защиты прав, свобод и законных интересов граждан, общества и государства.

С победой социалистической революции тенденции государственной гегемонии в контроле общественного правопорядка вовсе не исчезли, но претерпели специфичную трансформацию. На первом этапе победившая власть стремилась к вытеснению из сферы публичного влияния свергнутых классов и массовой общественной поддержки формирования корпуса стражей революции — народной милиции. Постановлением Народного комиссариата внутренних дел «О рабочей милиции» от 28 октября (10 ноября) 1917 г., декретом СНЕС РСФСР «О советской рабоче-крестьянской милиции», подписанным В. И. Лениным (1919г.), положением «О рабоче-крестьянской милиции», утвержденным ВЦИК (1920г), и др. учредительными актами органов советской милиции были выделены социальная база сил охраны правопорядка и народная опора строительства советской правоохранительной системы.

С одной стороны, органы милиции ставились под контроль представительных и административных советских органов (первоначально советов рабочих и солдатских депутатов), с другой — в вертикаль централизованного ведомственного управления обеспечением охраны общественного порядка и борьбы с преступностью, а таюке оказания помощи всем государственным органам при выполнении ими своих обязанностей.

Развитие органов милиции сопровождалось двумя противоположными тенденциями вовлечения в ее работу широких слоев населения и декларирования общественной подотчетности при одновременном усилении партийно-бюрократического управления ее деятельностью и возложением политико-идеологических прерогатив борьбы с т.н. антисоветскими элементами.

Формальные институты общественного контроля были представлены системой прямого и опосредованного влияния на построение ее профессиональной работы. Прямое управление корректировкой работы деятельности милиции осуществлялось посредством подотчетности представительным органам народных депутатов после объединения (с апреля 1920 г.) органов розыска и следствия и введения их двойного подчиненияНКВД и исполкомам местных Советов. Таким образом, здесь сочетались элементы общественного (парламентарного обсуждения на депутатских слушаниях) и государственного контроля через выносимые решения официальных органов власти. Однако, как представляется, данный механизм не был достаточно суверенным для признания выраженной позиции местного самоуправления при противоречии директивам центральной власти и ведомственной иерархии НКВД-ГПУ-ОГПУ-МВД. Хотя нет причин сомневаться в участии органов милиции в репрессивной политике советского государства в эпоху сталинизма, тем не менее, и в эти годы они выполняли возлагаемые на них задачи охраны правопорядка с ориентацией на общественную поддержку в программно-идеологической ориентации на строительство морали и права социалистического общества.

В период строительства общества развитого социализма (1970;80-е гг.) регламентирующие основания деятельности органов милиции определялись постановлением Совета Министров СССР «О дальнейшем совершенствовании правового регулирования деятельности советской милиции» (вместе с прилагаемым «Положением о советской милиции», далее сокращенно — ПСМ) от 8 июня 1973 г. N 385.

В его преамбуле было закреплено содержание программно-идеологического курса на решение «задач коммунистического строительства в стране» в условиях «повышения политической активности трудящихся» и предъявлением «все более высоких требований к соблюдению общественного порядка, законности и дисциплины, на страже которых наряду с другими государственными органами стоит милиция».

Нормативно-правовые основания общественного содействия работе органов милиции определялось полномочиями ее сотрудничества с другими государственными органами, администрацией предприятий, организаций и учреждений, трудовыми коллективами, а также с добровольными народными дружинами и другими самодеятельными общественными организациями, участвующими в охране общественного порядка (п.З Раздела I).

Корректировка деятельности органов милиции институтами общественного контроля выражалась в подотчетности представительным органам власти местных сообществ на основании двойного подчинения органов, внутренних дел соответствующим Советам народных депутатов, их исполнительным и распорядительным органам и вышестоящим органам отраслевого управления МВД. Полномочия Советов народных депутатов и их исполнительных и распорядительных органов дополнялись прерогативами оказании ее ресурсного обеспечения и необходимой помощи в организации работы. Прямое^ действие общественного контроля выражалось в установленной обязанности работников милиции, к которым обращено требование депутата о пресечении обнаруженного им нарушения законности, незамедлительно принять меры к устранению нарушения и при необходимости к привлечению виновных к ответственности.

К сферам совместной с общественными и государственными структурами (администраций и трудовых коллективов предприятий, учреждений общественных организаций) деятельности органов милиции по охране правопорядка относилось противодействие:

• пьянству, наркомании и «иным антиобщественным явлениями, способствующими совершению преступлений,. оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность», (П. 9 «з», «к» Раздел III. ПСМ) для принятия мер профилактического и административного воздействия;

• детской безнадзорности, ее предупреждения и борьбе с правонарушениями несовершеннолетних.

• иным явлениям, имеющим деструктивный социально-значимый характер (ликвидация последствий стихийных бедствий, ЧП и др.).

В дополнении к этим указанным направлениям опосредованного общественного контроля органов милиции, исполнявших свои функции в публично отрытой форме перед лицом коллег — представителями общественности, элементы ответственного правосознания закладывались посредством формирования морально-этического самоконтроля сотрудников ОВД через систему кадрового отбора его штатно-профессионального состава. Позитивное влияние общественного контроля в виде социальных установок, сформированных высоким уровнем коллективного сознанияи ответственности граждан, осуществлялось на основании делегирования предприятиями и организациями достойных представителей для работы в органах милиции, ее комплектования на местном уровне (в округах, городах и районах) как правило, из числа лиц, направляемых трудовыми коллективами.

При различных оценках оправданности такой системы привлечения к сотрудничеству с милицией представителей общественности, высказываемых сомнений в скорее формальном, декларируемом характере их участия в правоохранительной деятельности, очевидны беспрецедентные масштабы вовлечения в нее широких слоев населения (по некоторым данным 14 млн. чел., в т. ч. в Москве — до полумиллиона членов добровольные народные дружин, ДНД). Пусть эффективность данных форм совместной работы ОВД и населения снижалась бюрократизмом ее показательно пропагандистского освещения, спекуляциями властно-партийных идеологических сопровождений. Тем не менее, данные подходы содействовали реальному, непосредственному участию граждан в знакомстве с оперативной работой ОВД и безотлагательном отражении криминальных угроз, проявлений уличной преступности, грабежей, краж, хулиганства и др. В современное время трудно предъявить конкурирующие по масштабу развертывания работы с населением и привлечения граждан к помощи советской милиции в охране правопорядка и формированию элементов массового правосознания.

Среди весьма ограниченных в современных условиях локальных форм общественной самоорганизации граждан, желающих (а не привлекаемых последовательной государственной политикой обеспечения соответствующего участия в правоохранительной деятельности общественности!) следует выделить отдельные инициативные действия. Они воспроизводят главным образом советский опыт участия граждан в ДНД, казачьих и иных немногочисленных формированиях, которые по признанию специалистов, можно лишь считать читать мерой временной и вынужденной. Одновременно эксперты подтверждают неподготовленность (организационно-техническую, юридическую, обращения со средствами самозащиты и др.) лиц, привлекаемых к охране общественного правопорядка.

К основным барьерам, препятствующим активизации гражданского участия в охране общественного правопорядка следует отнести отсутствие комплексной, согласованной нормативно-правовой базы, не только по регламентации, но и стимулирования организационной деятельности, а также действенных, сопоставимых с зарубежной практикой правотворчества и правоприменения, полномочий, позволяющих решать задачи охраны общественного правопорядка. Пристального внимания заслуживает высокоэффективный международный • опыт противодействия правонарушениям и преступным посягательствам в системном сотрудничестве органов полиции и граждан на основе специализированных программ антикриминальной и превенциальной тематики в США, Япония и др. В этих странах граждане не только осознают свою высокую миссию выполнения своего общественного долга укрепления законности и правопорядка, соответствующей информированной поддержки органов полиции, но и располагают предоставленными ими властями различных уровней весомыми серьезными ресурсами осуществления самостоятельных действий. В США формированиям полицейского резерва (помощникам) из числа гражданских лиц, добровольно и безвозмездно выполняющих обязанности по обеспечению правопорядка, наделены полномочиями по пресечению правонарушений, обеспечены полицейской формой и даже возможностью использованию огнестрельного оружия принесении дежурства. В Японии активную роль в этом процессе выполняют сетевые сообщества граждан, участвующих в работе пунктов охраны правопорядка, находящихся в связи с полицейскими участками и домохозяйствами (один на район с проживанием не менее 50 семей), координируемых весьма влиятельной Ассоциацией обеспечения правопорядка и предупреждения преступности со статусом государственно-общественной организации.

Аналогичные формы сотрудничества общественных формирований с полицейскими органами, начиная от совместного патрулирования и организации опорных пунктов дежурства по охране правопорядка до внедрения специализированных программ социальной профилактики и предупреждения правонарушений и криминальных явлений, используются при осуществлении правоохранительной деятельности в Великобритании, ФРГ, Канаде и др. странах.

Не менее эффективным, чем участие в оперативной деятельности по охране правопорядка, следует признать формирование активной гражданско-правовой позиции общественности в корректировке законодательной деятельности, направленной на корректировку силовых структур и защиту прав, свобод и законных интересов граждан. Как показывает анализ практики данного направления совместной правоохранительной деятельности в этой сфере пристального внимания заслуживает традиции социального партнерства государственно-общественных институтов Великобритании в рамках концепции антикриминальной политике «Закон и порядок» (Law and Order). Она является предметом бдительного внимания законодательной, исполнительной, судебной власти, прессы и социальных групп давления в отношении соответствия устанавливаемого преследования (санкций) общественной опасности совершаемых противоправных действий, выступающих важным механизмом не только противодействия противоправным посягательствам, но и эффективной консолидацию общественного правосознания в целом.

Как следует из выводов настоящего исследования, необходима интеграция согласованной, взаимно дополняемой деятельности гражданских и властных структур по обеспечению охраны общественного правопорядка с учетом отечественного и зарубежного опыта сотрудничества в правоохранительной сфере.

Базисным основанием социальной поддержки и солидарности с обеспечением правоохранительной деятельности и охраны правопорядка является формирование систем обратной связи государственно-правовых и социально-сетевых структур гражданского общества, устанавливающих, в т. ч. средствами социально-правового мониторинга, обеспечивающих различие между должным и реальным состоянием правопорядка, нормой и ее исполнением, пропагандой и осознанными мерами, противодействующих посягательствам на права, свободы и законные интересы граждан, общества, государства.

Достижение этих целей организационно-правового и информационно-аналитического сотрудничества власти и общественности осложнено неопределенностью в российском законодательстве прерогатив, выполняемых различными государственными и иными органами по обеспечению правоохранительной деятельности, вызванной отсутствием единообразия состава правоохранительных органов, что затрудняет разделение и согласование выполняемых ими функций в рамках общей задачи ограждения законности и правопорядка от противоправных посягательств.

В базовом нормативно-правовом акте регламентации современных органов милиции — Законе РФ «О милиции» N 1026−1 от 18 апреля 1991 года (далее Законе) — ее статусные характеристики сформулированы максимально обширно и мало отделимо от задач других правоохранительных органов в обеспечении защиты жизни, здоровья, прав и свобод граждан, собственности, интересов общества и государства от преступных и иных противоправных посягательств (ст.1). Лишь указание о наделении органов милиции правом «применения мер принуждения в пределах, установленных настоящим Законом и другими федеральными законами» (ст.1) и принадлежность к системе Министерства внутренних дел РФ (ст. 7) позволяет говорить о специфичных полномочиях в выполнении указанных правоохранительных задач в режиме оперативного реагирования, расследования и пресечения противоправных посягательств органами исполнительной власти в пределах их компетенции.

Взаимоотношения милиции и граждан в нормативно-правовом взаимодействии регулируются нормами ст. 5 «Деятельность милиции и права граждан» Закона. В ней рассматриваются условия выполнения милицией ее профессиональных обязанностей и допустимых ограничений прав и свобод граждан, вызванных необходимостью осуществления полномочий по охране общественного правопорядки и безопасности. Вместе с тем, представляется, что направленность данной статьи предполагает не только формулирование принципов процессуальных взаимоотношений милиции и граждан по различным аспектам противодействия противоправным действиям, но и возможность обеспечения права граждан на осуществление общественного контроля за результатами деятельности милиции, в т. ч. средствами социально-правового мониторинга.

Из содержания раздела VIII «Гарантии законности и обеспечения прав граждан в деятельности милиции», ст. 37 следует, что функции общественного контроля за осуществлением деятельности милиции данным Законом переданы органам государственной власти в лице Президента, Федерального Собрания, Правительства Российской Федерации, органов законодательной (представительной) и исполнительной власти субъектов РФ в пределах их полномочий и без права вмешательства в процессуальные действия, оперативно-розыскную деятельность и производство по делам об административных правонарушениях. Однако отсутствие тождественности форм государственного (административно-бюрократического) и общественного (гражданско-правового) контроля показывает необходимость разделения их нормативно-правовой регламентации и актуальность разработки и кодификации механизмов институциональной представительности общественного влияния в структуре обеспечения правоохранительной деятельности.

Здесь следует подчеркнуть, что общественное мнение как информационно интегрируемая общность взглядов на актуально-значимые явления-социальной жизни, формируется из разрозненных впечатлений, настроений, социальных установок и иных составляющих умозрительно конструируемой картины восприятия общей проблематики. В этой связи оно неизбежно опирается на стихийную или взвешенную оценку состояния социально-правовых отношений, степени их уязвимости или должной защиты от противоправных посягательств. Совокупность складывающихся общественных оценок, устойчивых взглядов, стереотипов поведения опосредованно влияет на обыденное правосознание, условия формирования правомерного и противоправного поведения, готовность граждан активно содействовать правоохранительным органам или пренебрегать своим общественным долгом по защите собственных прав, свобод, законных интересов. Однако незавершенность системной организации социально-правового мониторинга, комплексной диагностики и организационно-правового взаимодействия общественности с правоохранительными органами в обеспечении охраны правопорядка препятствуют, очевидно, появлению данных механизмов в базовом нормативно-правовом акте, регулирующем профессиональный статус, полномочия и их исполнение органами милиции.

В этой связи актуальным представляется внесение дополнений в данный Закон в части расширения общественного контроля за деятельностью милиции путем организации наблюдения (социально-правового мониторинга) за результатами ее деятельности для последующего представления субъектам гражданского сообщества в СМИ и иных формах публичного оборота информации в целях оценки, корректировки и совершенствования действий по обеспечению охраны общественного правопорядка и безопасности.

Недостаточность функционирования равноправных, клиент-партнерских взаимоотношений гражданского общества и российских органов милиции, их автономность, административно-бюрократическая, информационная закрытость от организационного взаимодействия с общественностью, фактическая изоляция от совместных усилий по обеспечению правопорядка, затрудняет их трансформацию из карательной силовой структуры в сервисную службу оказания гражданских социально-правовых услуг в сфере защиты прав, свобод, законных интересов членов социума как потребителей.

Представляется, что объективные факторы торможения процессов европейской модернизации профессиональной деятельности российской милиции, ее ориентированности, прежде всего, на гражданские, а затем уже государственные интересы, связаны как с историческими причинами сохранения авторитарной, доминирующей роли государства над общественной подотчетностью и контролем, так и с ситуативными процессами пореформенной либерализации после 1991. Драматизм перехода к новым формационным сдвигам, плюрализму свободы экономических отношений, собственности, предпринимательской деятельности при слабости ресурсов государственной власти, гарантий обеспечения единого правового пространства, законности, правопорядка в условиях распада союзной целостности бывших советских республик способствовал не только кризисной адаптации институтов государственного управления к новым требованиям их реорганизации, но и противодействию «криминальной революции» как проявления социальных последствий нелиберального «дикого капитализм», квазиолигархии, резкого расслоения и массовой нищеты основной части населения.

Вместе с тем, размытость нравственно-идеологических ориентиров государственно-общественных отношений неизбежно затронул и содержательную сторону деятельности правоохранительных органов. В условиях очевидного роста преступности как мировой тенденции, ее активного проявления в российской действительности, резкого расширения объема оперативно-следственной работы, которой приходится в одиночку вести органам милиции, общественная критика ее деятельности, упадок доверия резко усилились. Это подтверждается оценками независимых экспертов и многочисленными данными российских исследований социально-правового мониторинга. Они демонстрируют сохраняющуюся тенденцию стойкого недоверия значительной части населения российской милиции в 1990;2000;е годы, в сравнении со значительно боле терпимым к ней отношением в советский период. Сопоставление же данного положения с уровнем доверия полиции гражданам стран Евросоюза показывает и вовсе многократно отсталые репутационные потери уважения, признания профессионально-служебных, морально-этических достоинств российской милиции в общественном мнении.

Переломить эту ситуацию невозможно без полномасштабного развертывания механизмов общественного взаимодействия, содействия и контроля правоохранительной деятельности, в т. ч. деятельности органов милиции по охране правопорядка. В условиях исчерпанности и неэффективности ресурсов карательно-репрессивного пресечения противоправной деятельности, условий и среды ее воспроизводства, потенциал модернизации и оптимизации обеспечения законности и правопорядка должен быть связан со стимулированием гражданско-правового участия в осуществлении:

• постановки приоритетов органов милиции и ее переориентации с функций подавления противоправных посягательств на организацию предоставления сервисно-правовых услуг по защите прав, свобод и законных интересов граждан, общества, государства;

• организационно-правовых форм содействия работе органов милиции в выполнении ее профессиональных задач;

• механизмов открытости освещения, рассмотрения, анализа и прогнозирования деятельности органов милиции по охране общественного правопорядка как в процессе принятия и согласования решений в органах государственной власти, местного самоуправления, системе правоохранительных органов, так в публичном обсуждении данных о состоянии социально-правовой защищенности граждан, общества, государства от противоправных посягательств и эффективности принимаемых мер по их предупреждению, пресечению и профилактическом воздействии, прежде всего возможностями социально-правового мониторинга.

Включение системы мониторингового наблюдения за криминальной ситуацией и влиянием на нее мер полицейского воздействия не только в систему организационно-аналитического обеспечения деятельности органов милиции, но и открытый общественный доступ (в т.ч. через средства массовой информации), позволит расширить рамки межотраслевого и социального сотрудничества и ответственности в охране общественного правопорядка и безопасности. Действенная, заинтересованная поддержка граждан работы милиции и иных правоохранительных органов по противодействию угрозам и факторам дезорганизации социально-приемлемого правомерного поведения во многом обусловлены комплексным информированным наблюдением и реакцией общественности на состояние и обеспечение правопорядка и безопасности. Это в свою очередь наряду с повышением требовательности к выполнению программно-целевых задач власти расширяет спектр совместного сотрудничества и доверия к ней населения, а значит и общий уровень необходимой правовой ответственности и гражданского правосознания.