Творческая эволюция О.М. Сомова и проблемы фольклоризма

Настоящая диссертация посвящена исследованию проблем фольклорного влияния на художественный мир незаурядного деятеля русской культуры и литературы XIX века Ореста Михайловича Сомова (1793 — 1833). Обращение к данной теме продиктовано все более углубляющимся интересом современной филологической науки к народно-национальным истокам творчества писателей.

Литературная деятельность О. М. Сомова продолжалась почти два десятилетия: с 1816 года, когда вышло в свет стихотворение «П.Г. Т-ву», прославлявшее В. А. Жуковского, по 1833 год, связанный с повестью «Киевские ведьмы». За это время писатель многое успел осуществить. Заявив о себе как переводчик и поэт, прозаик, критик-публицист и театральный рецензент, Сомов остался в памяти потомков многогранной творческой личностью, одарённым литератором пушкинской эпохи.

Первые шаги в осмыслении своеобразия художнической индивидуальности О. М. Сомова были предприняты критиками XIX столетия. Личность и деятельность этого писателя не оставили равнодушных в литературных кругах 20−30-х годов XIX века. А. А. Бестужев ценил его как талантливого переводчика и способного критика [531]. Сходного представления о О. М. Сомове придерживался издатель «Северной пчелы» Ф. В. Булгарин, считая его образцовым переводчиком [544] и «просвещённым литератором» [545] с беспристрастным мнением.

Будучи сотрудником ряда периодических изданий, О. М. Сомов занимал видное место в истории формирования отечественной словесности. Ему удалось «обзавестись» как литературными сторонниками, так и противниками. К последним вскоре примкнул и Ф. Булгарин. Данная им оценка творчества писателя не оставалась неизменной и претерпела сложную эволюцию, решающим этапом которой стал уход Сомова с должности сотрудника булгаринских изданий в декабре 1829 года. С этого времени Орест Сомов несправедливо упрекается в отсутствии твёрдых убеждений [543], а его деятельность заслуживает со стороны Фаддея Булгарина лишь отрицательных отзывов. Значительной долей субъективизма отмечено мнение издателя журнала «Славянин» А. Ф. Воейкова о О. М. Сомове. Он позволил себе усомниться в самом существовании «на святой Руси литератора Сомова» [567, 34]. Его суждения, чересчур поспешные, зачастую предвзятые и основанные на личной неприязни, не могут служить опорой для оценок деятельности писателя последующими исследователями. Точка зрения другого литературного оппонента — М.А. Бестужева-Рюмина — ещё раз подтверждает господство «субьективно-вкусовой оценки» [727,93] (В.В. Прозоров) в критике 20 — 30-х годов XIX века. Личные счёты [533, 298] заставляли его следить за публикациями О. М. Сомова и показывать их в невыгодном свете, заостряя внимание не на самых сильных сторонах творчества писателя.

Значительное место на страницах периодических изданий отводится одобрительным откликам как на творчество О. Сомова в целом, так и на отдельные его произведения. Наиболее привлекательными для критической мысли того времени оказываются «Гайдамаки» Сомова. Отрывки из них рецензенты альманахов «Северные цветы на 1828 год» [720] и «Денница на 1830 год» [603] признают лучшими в отделе прозы. Опубликованное в 1826 году произведение «Гайдамак. Малороссийская быль» открыло для читателей новые, этнографические интересы Сомова. На страницах «Московского вестника» некто нъ (предположительно И. Киреевский) отмечает, что «Гайдамак. переносит нас в край Малороссии и довольно живо изображает прежний быт тамошних бар, простолюдинов, жидов, тамошние ярмарки, тамошних разбойников» [708, 83]. Выход в свет первых глав из малороссийской повести «Гайдамак» был встречен одобрительным отзывом Ф. Булгарина: «Слог прекрасный и везде выдержанный, язык правильныйместности соблюдены в точностималороссийские обряды и житьё-бытьё списаны с натуры. В этом отношении сей отрывок имеет неоценённое достоинство» [546, № 3]. Вслед за ним М. Погодин подчеркнул этнографические наклонности писателя. Он выделил «главное достоинство» первого отрывка из «Гайдамака» — «верное и подробное изображение малороссийских нравов» [720, 186]. Таким образом, современники сразу же по публикации произведения определили его значимость для постижения жизни и быта разных сословий малороссиян.

Появление следующего произведения «Юродивый» нравоописательного характера также не осталось не замеченным в критике того времени: «Ежели случай с Юродивым есть точно малороссийская быль, то читателям занимательно будет встретить в действительности сцены романов Вальтера Скотта: они верно вспомнят подобные в «Антикварии» и «Таинственном Карле» «[640, 379]. Это сопоставление становится особенно актуальным в контексте литературно-эстетических открытий XIX века. Критика этого столетия в лице Кс. Полевого связывает причины возникновения русской повести с подражанием В. Скотту. Занимательность романов этого писателя заключается, по мнению современника Сомова, в «народности и в миниатюрном изображении подробностей» [721, 313]. Уподобление В. Скотту подчёркивает своевременный интерес О. Сомова к бытописанию и этнографии, а также подводит к постановке вопроса о его месте в истории формирования русской повести. i.

Для современников Сомова чрезвычайно важными оказались вопросы, касавшиеся художественного уровня произведения, определения его места во всём творчестве писателя. Так, А. С. Пушкин назвал «Сказки о кладах», «лучшими из произведений Байского, доныне известных» [735, 117], а годом позднее неподписавшийся рецензент «Альционы» на страницах «Гирлянды» признал «Роман в двух письмах» О. М. Сомова «лучшим из всех доныне нам известных произведений его» [505, 38]. Особенно удачной представлялась рецензенту сюжетная основа: «Происшествие, описываемое в сих двух письмах, не только любопытно, даже увлекательно своею занимательностию — и близко к природе» [505, 39]. Другим общепризнанным достоинством, присущим многим произведениям писателя, был «хороший слог» [708, 83]. Не случайно барон Е. Ф. Розен в примечаниях к «Роману в двух письмах» от лица «любителей русского слова» выражал пожелание, «чтобы два таких хозяина языка, как Издатель „Повестей Белкина“ и Орест Михайлович Сомов, продолжали учить нас легкому, разговорному слогу, которого не имеем» [749, 254]. Присвоенный Сомову статус «хозяина русского языка» был высокой оценкой стиля писателя.

Достоинства содержания и стиля, свойственные ряду произведений Сомова, были отмечены разными рецензентами. На страницах «Московского телеграфа» неизвестный Т выделяет рассказ «Вывеска» как «забавно рассказанный и обильный многими прекрасными местами» [773, 232]. В «Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду» «сразу два произведения Сомова «Сватовство» и «Живой в обители блаженства вечного» заслужили благосклонное внимание критика: «Оригинальность, наблюдательный ум и чистый слог — вот что отличает как сие, так и все другия сочинения Г. Сомовав другой его статье: Живой в обители блаженства вечного мы с удовольствием заметили ту отчётливость в развитии основных идей, которую напрасно будем искать в аллегории: Важный спор» [784, 119]. Сходную оценку получают «Киевские ведьмы». Рецензент NN относит их к «числу занимательных статей» и характеризует произведение как «повесть, написанную чистым, приятным слогом» [707, 563]. Некто В. У. отмечает обращение О. М. Сомова к национальной традиции. «Настало время и Русской жизни» [571, 112], — громко заявляет автор, говоря о предстоящем издании книги Ореста Михайловича. Далее следуют замечания о стиле писателя: «От г-на Сомова все ожидают повестей изящных, ибо он, своими весёлыми, умными, прелестными рассказами, помещавшимися в альманахах, дал своим читателям право ожидать от него изящного» [571, 112].

Таким образом, в центре внимания современников оказались сюжетные и стилистические особенности произведений О. Сомова. Отмечая наблюдательный ум, оригинальный, чистый слог, истинный талант писателя, они поставили вопрос о художественном значении его творчества для литературного процесса своего времени. Однако противоречивость и многообразие оценок деятельности О. М. Сомова, неоднозначные суждения о нём оппонентов не дают достаточно полного представления о художественной практике Ореста Михайловича и свидетельствуют о необходимости нового обращения к литературному наследию писателя.

Попытки осмысления места и значения творчества Сомова приобрели особую актуальность после смерти литератора. Откликаясь на безвременный уход из жизни Сомова, рецензент NN высказал мнение, что его «потеря весьма чувствительна для любителей лёгкой прозы» [707, 563]. В некрологе Л. Якубовича деятельность писателя получила яркую характеристику: «Покойный Сомов не искал ни почестей, ни богатства: он был истинный Жрец Муз, посвятивший всю жизнь свою единственно литературе» [788, 392].

В 40-е годы былую популярность О. М. Сомова отметил В. Г. Белинский [527]. В целом критик не одобрил ни «Гайдамаков», ни «Обозрений российской словесности». Однако своевременность творческих опытов Сомова и их историко-литературная ценность не вызвали сомнений даже у Белинского.

В следующем десятилетии В. П. Гаевский незаслуженно обвинил писателя в отсутствии твёрдых убеждений [573]. Лишь годы спустя удалось доказать ошибочность такого суждения. Выяснилось, что мнение биографа А. А. Дельвига основывалось на неверно приписанных О. М. Сомову работах Н. А. Цертелева, результатом чего и явилась несправедливая оценка деятельности писателя.

К 20-летию со дня смерти О. Сомова появилась биографическая статья А. Грена [591]. Сведения подобного характера содержатся также в воспоминаниях А. И. Дельвига [602], существенно обогативших русскую мемуаристику.

Во второй половине XIX столетия внимание ученых к жизни и творчеству О. Сомова проявилось в публикации писем литератора. Их находят в бумагах писателя-декабриста К. Ф. Рылеева [444], в переписке В. В. Измайлова [445], в частном архиве В. Г. Теплякова [446]. В них он делится творческими планами и замыслами, даёт литературно-критические оценки писателям-современникам, обсуждает новости отечественной журналистики. Письма Сомова имеют большое значение для уточнения сведений о его редакционно-издательской деятельности, позволяют восстановить хронологическую последовательность выполнения издательских планов.

В 80-е годы XIX века в связи с нахождением архива «Литературной газеты» творческая личность О. М. Сомова вызвала интерес П. Н. Полевого. Среди бумаг писателя исследователь отметил «интересное собрание эпиграмм и пародий на современные литературные произведения» [722, 372]. Он оценил талант Сомова-сатирика и пародиста.

В историографии творчества писателя должен быть учтён семитомник «Русская критическая литература о произведениях А. С. Пушкина. Хронологический сборник критико-библиографических статей» (1887 — 1899 гг.). Авторы-составители включили в издание и заметки Сомова, скрывавшегося под псевдонимом Семён Осетров. Всё это свидетельствовало о расширяющемся интересе к деятельности писателя и критика на рубеже XIX — XX вв.

Изучение творческой судьбы О. М. Сомова в литературоведении XX столетия осуществлялось по нескольким направлениям. Поначалу исследовательская работа сводилась главным образом к уточнению литературного наследия писателя и воссозданию его жизненного пути. Значительных успехов в этом отношении достиг автор первой монографии о СомовеС.Н. Браиловский [539]. Стремясь указать все издания, в которых принимал участие писатель, ученый составил первую библиографию его произведений. Он расширил представление о взаимоотношениях Ореста Сомова с писателями-современниками. К примеру, Браиловский высказывает мысль о влиянии Сомова на Пушкина «в народном малорусском направлении», что позволяет, по словам исследователя, «связать имя Сомова не только с биографией великого поэта, но и литературной историей его творчества» [541, 16]. Важен и тот факт, что Браиловский первым собрал воедино противоречивые отклики современников и представил творческую деятельность Сомова как предмет полемики на литературной арене 1820 — 30-х годов. Предпринятая исследователем попытка осмысления деятельности Ореста Сомова не потеряла своего научного значения до настоящего времени. Однако, вбирая обширный фактический материал, работа ученого не содержит полного исследования литературного наследия писателя, которое может стать предметом рассмотрения дальнейшего литературоведения.

Приблизительно в это же время сведения о творческой биографии Сомова появляются в «Русском биографическом словаре» [575]. Автор статьи о литераторе Б. Гарский перечисляет повременные издания, где публиковался писатель, раскрывает ряд псевдонимов О. Сомова и приводит перечень его оригинальных и переводных произведений. К безусловным заслугам Гарского следует отнести составление библиографии исследований XIX века о Сомове. Его работа, как и монография Браиловского, является существенным подспорьем в изучении литературной деятельности писателя.

Исследуя проблему фольклоризма О. М. Сомова, необходимо учесть мнение В. В. Данилова, отметившего интерес писателя к народной поэзии и жизни малороссиян. Анализ его писем к М. А. Максимовичу приводит ученого к утверждению, что «Сомов любил народную поэзию, малорусскую и великорусскую, присматривался и прислушивался к народу» [600, 4]. Этнографические интересы и увлечение народным бытом Украины сближают Сомова не только с Максимовичем, но и с Гоголем. Указывая на «однородность малорусско-романтических интересов Сомова и Гоголя» [600, 21] и настаивая на личном знакомстве писателей, автор говорит о влиянии Сомова на Гоголя «в направлении изучения народной малорусской жизни» [600, 21]. Как видим, Данилов, предполагая сосредоточиться на деятельности Сомова-журналиста, не мог не отметить фольклорно-этнографических интересов писателя — существенной составляющей его творческих исканий.

Несомненный научный интерес представляют упоминания о О. М. Сомове в исследовании Н. Н. Трубицына, посвященном выявлению роли народной поэзии в литературном обиходе первой трети XIX века. Рассуждая о народности литературы этого периода, Трубицын находит этнографическое начало в критических статьях, прозе и переводах Сомова. В творческом наследии писателя он выделяет различные произведения, которые условно могут быть разделены на следующие группы. Первая — включает «Недобрый глаз», «Ночлег Гайдамаков», «Оборотня», «Кикимору» и «Киевских ведьм», их объединяет наличие «этнографических элементов» [772, 451] в повествовании. В другой группе произведений «с изображением быта» [772, 451] Сомов предстаёт как бытописатель. Подобная тенденция присутствует в повести «Матушка и сынок» и в «Романе в двух письмах». Последняя группа представлена сказками. Следует отметить, что нравоописательные наклонности сказываются и в переводческой деятельности Сомова. По замечанию Трубицына, Сомов выступает переводчиком «любопытной в этнографическом отношении» [772, 114] статьи аббата Фортиса «О нравах и обычаях морлаков, или славян далматских». Исследователь подчёркивает стремление к выражению «колоритности содержания» [772, 135] литературных произведений, проявившееся у Сомова в обилии «малорусских народных терминов» [772, 135], разъясняемых в «словариках». Работа Трубицына побуждает к дальнейшему изучению этнографической деятельности писателя.

Литературоведы начала XX столетия значительно продвинулись в воссоздании творческой биографии писателя, а также в систематизации откликов и оценок его современников. Им принадлежит заслуга собирания фактического материала, осмысление которого стало задачей литературоведения. Ученых объединяет единодушное признание сомовского интереса к этнографии.

В исследовательских работах времен советской эпохи упоминания о Сомове первоначально свазываются с именем Пушкина. В 20-е годы XX века сведения о Сомове привлекаются для установления авторства ошибочно приписываемого Пушкину стихотворения [548]. В следующем десятилетии В. В. Виноградов [559], видя необходимость уточнить рамки творческого наследия А. С. Пушкина, доказывает принадлежность О. М. Сомову ряда рецензий и заметок.

Архивные разыскания XX столетия продолжают открывать эпистолярное наследие писателя. В 30-е годы публикуются письма литераторов к Пушкину, к «колоритной фаланге корреспондентов которого» [443, 588] принадлежал и Сомов. В 50-е годы фрагменты его писем к Н. М. Языкову и В. Ф. Одоевскому, содержащие упоминания о А. С. Пушкине, печатаются в разделе «Пушкин в неизданной переписке современников» [450]. Они расширяют представления о творческой биографии поэта и его литературном окружении.

Проблема «Сомов и Пушкин» имеет различные аспекты рассмотрения. Особенно часто возникает вопрос о взаимовлиянии двух писателей. К примеру, Л. Г. Фризман [778], обращаясь к сомовским «Обозрениям российской словесности» (1828 — 1831 гг.), совершенно справедливо отмечает в них много аналогий с оценками и мнениями А. С. Пушкина и в этом видит их историко-культурное значение. С другой стороны, в произведениях Сомова многие находят источники творческих замыслов Пушкина. Так, Б .Я. Виленчик в статье «Возможные источники стихотворения Пушкина «Гусар» (1984 г.) [558] вслед за Н. Ф. Сумцовым, В. В. Даниловым и З. В. Кирилюк усматривает сходство баллады Пушкина с «Киевскими ведьмами» О. М. Сомова. Не оставляет сомнений сюжетная связь названных произведений с «Вием» Гоголя, который, по мнению учёного, «является, так сказать, их итогом» [558, 211].

Литературно-критическая деятельность Сомова рассматривалась с позиций эстетики декабризма в работах В. Г. Базанова [518], [519], Н. Л. Степанова [643], З. А. Каменского [647]. Однако идейно-политическая атмосфера той эпохи и тенденциозный, социологический подход препятствовали созданию объективных представлений как об отдельных произведениях, так и о творчестве писателя в целом. Вклад О. М. Сомова в развитие русской критической мысли оценён в исследовании Н. И. Мордовченко [701] и коллективном труде «Возникновение русской науки о литературе» [674], [675], [688]. В заглавии статьи Б. А. Трубецкого, названной «Первый манифест русского романтизма» [771], подчеркнуты ведущее значение и новаторский характер трактата «О романтической поэзии». Работа А. М. Крупышева [673] примечательна своим акцентом на культурно-патриотическом аспекте этого произведения О. М. Сомова. В литературоведении XX века трактат «О романтической поэзии» получил достойную оценку, однако, как нам представляется, в нём и сейчас можно найти неосвещённые моменты.

В конце 40-х годов к творчеству О. М. Сомова обращается авторитетный советский исследователь М. К. Азадовский [496]. Учёный отмечает интерес литератора к проблеме народной поэзии и даёт одну из первых развернутых оценок трактата «О романтической поэзии». Исследователь вводит деятельность Сомова в контекст декабристской фольклористики. С писателями-декабристами его сближают повышенный интерес к народной поэзии и стремление к созданию национально-самобытной литературы. Все эти положения отразились в трактате «О романтической поэзии». Азадовский подчеркивает внимание Сомова не только к русскому фольклору, фольклору народов России, но и к мировой фольклорной традиции. Последнее подтверждает сделанный Сомовым перевод отрывка из знаменитого путешествия аббата Фор-тиса. Впервые в работе Азадовского акцент сделан на фольклористических, а не этнографических интересах Сомова, а его творчество включено в историю русской научной фольклористики. Однако роль и место в ней Сомова еще не определены с достаточной полнотой.

Крупнейшим исследователем творчества писателя в литературоведении советского периода является З. В. Кирилюк. В 1961 году ею была написана диссертация «О. М. Сомов — критик и беллетрист пушкинской эпохи» [656], где впервые дан целостный анализ литературной деятельности Сомова. Кирилюк удалось существенно расширить представление о писателе: дополнить новыми эпизодами его творческую биографию, ввести в научный оборот ряд его произведений, систематизировать литературное наследие и доказать принадлежность Сомову некоторых анонимных статей. Важное место в концепции диссертации уделено изучению литературно-критических взглядов и мировоззренческих позиций Сомова, которые во многом определили творческий путь писателя. Так, эволюция литературно-критических взглядов связывается, по мысли исследователя, с влиянием декабризма и с воздействием Пушкина, а «для развития художественного творчества характерен тот же путь от романтизма к реализму, который он (Сомов — М. Ж.) прошёл как критик» [656, 242]. Будучи знатоком отечественной и зарубежной словесности, Сомов активно использовал опыт предшествовавшей литературной традиции и, безусловно, не пренебрегал достижениями и классицизма, и сентиментализма. На наш взгляд, не следует ограничивать отдельное произведение или их группу только одним художественным методом — романтизмом или реализмом, возможно лишь говорить о преобладании романтических или реалистических тенденций в художественном тексте. В конечном итоге к тому же склоняется и сама З. В. Кирилюк. Она признаёт, что «Сомова нельзя считать писателем-реалистом» [656, 243], но «его произведения, в которых явственно проявились тенденции правдивого изображения жизни, сыграли определённую роль в утверждении реализма в русской литературе» [657,15].

Значительный интерес представляет предпринятое 3. Кирилюк изучение фольклора в творчестве О. Сомова. Внимание к народному творчеству проявилось, по мысли исследователя, в стихотворных опытах студенческих лет, в «наивных попытках подражать народным песням» [658, 106]. «В период сближения с декабристами требование обращения к творчеству народа. стало основой развиваемой Сомовым эстетической теории прогрессивного романтизма» [658, 106], а «в последние годы деятельности. в изображении быта, характера и творчества народа О. Сомов видит путь к реализму» [658, 106]. Как видим, даже в исследовании, не решающем специальной задачи изучения фольклоризма писателя, вопрос о функции устного народного творчества в наследии литератора поставлен. Следует подчеркнуть, что в отличие от большинства советских литературоведов 3. Кирилюк рассматривает О. Сомова не только как литератора декабристского направления, но и как писателя пушкинского круга.

Особенно примечательной в аспекте изучения фольклоризма О. Сомова является творческая история его стихотворения «Соложёное тесто». По утверждению В. Э. Вацуро, «оно представляет собою пародию на „Овсяный кисель“ Жуковского (1816, напечатано в 1818 г.) — произведение, подвергавшееся осуждению даже в ближайшем кругу Жуковского как „грубое“ и внеэсте-тическое». По мнению исследователя, «Сомов близко следует за текстом Жуковского, осмеивая с позиций нормативной эстетики „простонародную“ тематику и лексику оригинала, сгущая её до вульгарной и натуралистической» [552, 720 — 721]. Однако было ли это осмеяние следствием неприятия со стороны Сомова устно-поэтических тем и народно-разговорного языка или своеобразной постановкой вопроса о мере их использования в художественном произведении — не известно. Ответ на этот вопрос позволит прояснить лишь исследование фольклористических интересов писателя.

Весьма значительный вклад в разработку проблемы «О. Сомов и фольклор» внесло фундаментальное коллективное исследование «Русская литература и фольклор», охватившее историю взаимоотношений отечественной словесности и народно-поэтического творчества на протяжении XI — XIX вв. В разделе «Литература второй половины 1820 — 30-х годов и фольклор» Р. В. Иезуитова останавливается на достижениях Сомова в области теории фольклора. Так, исследователь отмечает его участие в разработке классификации русских народных песен: «Подобно С. П. Шевырёву, О. М. Сомов различает песни лирические и эпические, «повествовательные» [637, 98]. Весьма примечательно также, что наблюдения О. М. Сомова над свойствами русских народных песен были использованы Р. В. Иезуитовой при оценке произведений Н. Г. Цыганова. Отметив, что в них поэту «особенно удаются «быстрые переходы ощущений» [637, 115], исследователь воспользовалась сомовской терминологией. Заслуживает одобрения учёного «продуманная и последовательная концепция жанра «русской песни», в создании которой «О. М. Сомов выступает с позиций новой литературной эпохи, выражает принципы, сложившиеся в науке и критике 30-х годов, т. е. оценивает песни Мерзлякова с исторической точки зрения» [637, 111]. Нельзя не заметить, что эти верные, на наш взгляд, заключения были сделаны Р. Иезуитовой в ходе анализа только одной публикации О. Сомова. Уже это обстоятельство стимулирует дальнейшее изучение литературно-критического наследия писателя с целью обнаружения новых проявлений его фольклористических позиций и интересов.

Заслуги О. М. Сомова на поприще журналистики и в области редакцион-но-издательского дела становятся предметом пристального внимания В. Э. Вацуро. Работая над историей пушкинских изданий, учёный вводит в научный оборот и публикует значительную часть эпистолярного наследия писателя. Письма О. М. Сомова к К. С. Сербиновичу уточняют цензурную историю альманахов «Северные цветы», «Подснежник» и «Литературной газеты», а обширная корреспонденция, адресованная Н. М. Языкову, А. В. Никитенко,.

П.П. Свиньину, иллюстрирует повседневную работу по курированию периодических изданий. Исследование Вадима Вацуро, основанное на материалах переписки, создаёт яркое представление о насыщенных литературными занятиями буднях Ореста Сомова. Однако как бы ни были очевидны историко-литературные достоинства работы учёного, все же нельзя не заметить незаслуженного умаления заслуг Сомова на поприще журналистики. К примеру, трудно согласиться с высказыванием Вацуро о том, что «к началу 1830 года Сомов не мог иметь решительного влияния на дела дельвиговских изданий» [441, 285]. Ведь именно от Сомова, ввиду возложенных на него обязанностей секретаря издания, напрямую зависело время выхода в свет очередного выпуска. Кроме того, нельзя отрицать тот факт, что осуществляемые Сомовым дипломатичные переговоры с авторами и привлечение новых лиц к делу издания, работа по собиранию материала для готовящихся изданий существенно влияли на художественный уровень периодической печати. Наводят на размышления и другие сведения, касающиеся журнальной деятельности литератора. Известно, что он вместе с Бестужевым и Рылеевым принимал активное участие в подготовке к печати альманаха «Звёздочка». Не случайно именно у него впоследствии сохранился экземпляр этого запрещённого цензурой издания [555, 73]. По мнению Вацуро, Сомов входил в состав редакционного кружка «Полярной звезды» [555, 80]. Однако эта его функция не привлекла к себе внимания литературоведов и не была освещена с достаточной полнотой даже в исследованиях о литературно-эстетических позициях названного альманаха [681]. Имя Сомова, как правило, меркнет рядом с выдающимися современниками, на их фоне его роль кажется второстепенной. Он очень часто оказывается третьим участником издания: будь то «Полярная звезда», где он следует за Бестужевым и Рылеевым, или «Северные цветы» — за Пушкиным и Дельвигом. Эти обстоятельства способствуют тому, что фактическая деятельность Сомова-журналиста до сих пор остаётся не прояснённой.

Будучи подлинным знатоком и ценителем искусства, Сомов оставил заметный след в истории русской театральной эстетики и критики. Эта сторона деятельности писателя получила подробное освещение в статье.

Г. А. Лапкиной. Исследователь отметила «прирождённый вкус и верный, точный взгляд» [677, 130], позволявшие Сомову легко улавливать новые веяния в отечественной и зарубежной драматургии.

Существенный вклад в изучение творческой деятельности О. М. Сомова был сделан Н. Н. Петруниной, которая «впервые в советское время собрала наиболее характерные прозаические произведения писателя» [9, 366]. Выбор исследователя не случаен: в центр ее внимания ставится русская повесть, ведь «именно Сомову выпала в середине 1820-х гг. роль одного из пролагателей ее новых путей» [714, 11]. Не менее значительным было издание избранных произведений писателя, предпринятое в 1991 году З. В. Кирилкж [10]. Всё это было результатом растущего интереса учёных к прозаическому наследию писателя.

К 1989 году повести О. Сомова наряду с произведениями В. Одоевского, М. Погодина и Н. Павлова становятся предметом диссертационного исследования Е. Ломовой [684]. Ею предпринято изучение структуры и типологии повествовательных форм в романтической прозе 20 — 30-х годов XIX века. В произведениях Сомова исследователь различает сказовые, эпистолярные и диалогические повествовательные формы.

В конце 80-х годов ученым открываются новые грани творческой деятельности Ореста Сомова. Любовные письма писателя, адресованные С. Д. Пономаревой, а также его дневниковые записи на французском языке послужили материалом для новых исследований. По мнению Е.Е. Дмитриевой-Майминой, в них видятся «зачатки русской психологической прозы» [554, 322] и «предвосхищение рефлектирующего типа письма в переписке литераторов 30-х годов» [554, 323], а также прослеживаются зарубежные литературные традиции. Они обнаруживаются в отголосках романов Кребильона-сына и романа-исповеди «Адольф» Б. Констана и, следовательно, поднимают вопрос о связях словесного искусства России и Франции. Так, публикация и введение в научный оборот новых материалов доказывают «высокое мастерство Сомова как литератора-билингва» [554, 323] и открывают новые особенности в деятельности Сомова-прозаика.

Проблема поиска творческих контактов с зарубежными писателями обратила на себя внимание В. Э. Вацуро. В 2000 году предметом рассмотрения учёного становится тема «Сомов и Ирвинг». В литературном наследии обоих писателей он находит цикл «Рассказов путешественника», обнаруживает огромное количество точек соприкосновения и аналогий в ходе сопоставления «Сказок о кладах» Сомова и новеллы «Вольферт Вебер, или Золотые сны» Ирвинга. Однако даже в исследовании, доказывающем подражательный, несамостоятельный характер творчества Сомова, учёный не мог не подчеркнуть его самобытности. Это подтверждают парадоксальные выводы Вацуро, касающиеся отдельных эпизодов: «Здесь Сомов в своём следовании Ирвингу опережает самого Ирвинга» [550, 143]. Об этом свидетельствует итоговое замечание о свойственном Сомову «совершенно особом типе восприятия» [550, 144] литературного наследия американского писателя.

Новое направление изучения прозаического наследия писателя — в контексте православной традиции — было задано в статье В. Мусия «Мифологические персонажи в повестях О. Сомова и украинский фольклор» (1989 г.) [703]. По мнению учёного, существенная роль в истолковании произведений и трактовке персонажей отводится христианской религии. К примеру, исследователь замечает, что в сомовской «Русалке» разобщённость Горлинки с людьми начинается с любви к «иноверцу, католику» и усиливается посредством обращения за помощью к колдуну, т. е. через выбор пути, отвергаемого православной церковью.

В конце 90-х годов религиозно-нравственный аспект творческих опытов писателя заинтересовал Т. К. Батурову. По мнению исследователя, мотив Дома как духовной святыни звучит в «Отрывках из писем из-за границы» О. М. Сомова. Мотив тоски о Боге, являясь одним из «начал, составляющих великий процесс богообщения» [523, 22] свойственен произведению «Живой в обители блаженства вечного», «мысль о воскресении души и предшествующих ему трагических испытаниях развёрнута. в „Русалке“ О.М. Сомова» [523,38−39].

В статье М. П. Гребнёвой показано значение христианских представлений в раскрытии идейного содержания произведения «Киевские ведьмы». Исследователь поэтапно прослеживает эволюцию Фёдора Блискавки, осуществляемую «в направлении от христианства к язычеству, от жизни к смерти» [589, 95], и обратную «эволюцию героини — от язычества к христианству, от смерти к новой жизни» [589, 95]. Гребнёва приходит к убеждению, что «христианство оказывается у Сомова символом жизни, символом человека» [589, 95].

Историография литературной деятельности О. М. Сомова весьма обширна. Многие стороны его творческой индивидуальности привлекали ученых разных эпох, тем не менее проблема взаимодействия литературного наследия художника с фольклором хотя и была поставлена, но монографически не изучалась, а проблема фольклоризма писателя ещё далеко не исчерпана и не разрешена. Этой открытостью вопроса, несомненной его важностью и объясняется наш исследовательский интерес.

Предметом исследования является наследие О. М. Сомова: художественные произведения, письма, материалы архивных фондов, хранящиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). Исследуется критическая деятельность писателя.

Научная новизна работы заключается в интегрированном, комплексном рассмотрении духовно-нравственной и творческой деятельности О. М. Сомова в аспекте взаимодействия с народно-поэтической словесностью. В диссертации впервые изучена роль фольклора в литературном наследии писателя в контексте эволюции его творческой деятельности. Выявлено взаимопроникновение, взаимовлияние литературной теории и художественной практики в творческой эволюции О. Сомова. Научная новизна предлагаемой работы состоит также в привлечении неизученных или малоизученных произведений писателя, в исследовании афористического фольклора в его переписке.

Цель диссертации состоит в интегрированном изучении творческой индивидуальности О. М. Сомова и исследовании становления и развития фольклоризма писателя.

Целью работы определяются следующие задачи:

— выявить специфику подхода О. М. Сомова к устному народному творчеству, проследить за принципами, методами, формами использования и художественного освоения фольклора писателем;

— изучить своеобразие фольклорно-образного мышления О. М. Сомова, особенности использования им поэтики фольклора;

— определить вклад творческой деятельности О. М. Сомова в историю русской литературы и фольклористики;

Методология диссертации основывается на разработанном отечественной фольклористикой и современным литературоведением понимании поставленных проблем, на конкретных достижениях в области изучения творчества О. М. Сомова. В анализе деятельности писателя, поэта, видного критика и общественного деятеля мы опираемся на культурологический, сравнительно-сопоставительный, историко-генетический, функционально-типологический научные методы. В работе осуществляется синтез эстетического, литературоведческого и фольклористического подходов. Методика исследования опирается на текстологический анализ литературного наследия О. М. Сомова в его сопоставлении с фольклорными источниками.

Теоретико-методологическую основу исследования составили:

— труды выдающихся русских ученых XIX — XX вв., исследовавших национальную духовную культуру: А. Н. Афанасьева, Ф. И. Буслаева, А.Н. Ве-селовского, В. И. Даля, А. Н. Пыпина;

— исследования крупнейших отечественных литературоведов и фольклористов XX века: М. П. Алексеева, В. М. Жирмунского, П. Г. Богатырева, М. М. Бахтина, М. К. Азадовского, Э. В. Померанцевой, Б. Н. Путилова, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, В. Я. Проппа, Ю. Н. Тынянова, В. П. Аникина, В .Я. Гуревича, Ю. Г. Круглова, Е. М. Мелетинского и др.;

— труды в области метода, стиля, поэтики: Л. Я. Гинзбург, Н. Г. Гея, Б. В. Томашевского, М. Б. Храпченко, В. Е. Хализева.

Значительный вклад в разработку проблемы «русская литература и фольклор» внесло четырехтомное исследование Института русской литературы (Пушкинского дома), где творческие взаимосвязи русской литературы и фольклора прослеживаются на протяжении XI — XIX веков: «Русская литература и фольклор (XI — XVIII вв.)». — Л., 1970, «Русская литература и фольклор (первая половина XIX века)». — Л., 1976, «Русская литература и фольклор (вторая половина XIX века)». — Л., 1982, «Русская литература и фольклор (конец XIX века)». — Л., 1987.

В работах С. Н. Азбелева, Д. В. Абашевой, Т. К. Батуровой, П.С. Выход-цева, А. А. Горелова, монографиях У. Б. Далгат, С. А. Джанумова, Т. В. Зуевой, В. П. Зверева, Л. И. Емельянова, В. Н. Касаткиной, Б. П. Кирдана, С. Г. Лазутина, Л. В. Овчинниковой, Н. И. Савушкиной прослеживается формирование новых методологических принципов в области изучения взаимовлияния литературы и фольклора, новых творческих подходов к решению этой проблемы.

Цели и задачи исследования определили структуру диссертации, которая состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В результате предпринятого исследования мы пришли к выводу о том, что фольклорная традиция в творческой эволюции О. М. Сомова имеет определяющее значение. Осознанная ориентация на фольклор была приоритетной как для литературно-критического, так и для литературно-художественного наследия писателя и во многом определила развитие его фольклоризма, двигавшегося от теоретических рекомендаций к художественной практике.

Творческое сознание О. М. Сомова обладало свободой выбора, которая сказалась в диалоге с русской народной традиционной духовностью, прежде всего с фольклором. Литературная деятельность писателя пришлась на 20 -30-е годы, когда явно усилился общественно-бытовой, художественный и научный интерес к народу и его творчеству. Немаловажен и тот факт, что в этот период сильно было влияние романтизма, с его повышенным вниманием к традициям народной культуры. По этим причинам для художника, как и для многих писателей того времени, тяга к фольклору была понятной и естественной.

Фольклористические взгляды и позиции проявились в литературно-критическом наследии О. Сомова. Здесь вопрос о национальном своеобразии оказал влияние на проблему различения романтического, в понимании Сомова — народного, вкуса, сказался на концепции переводческой деятельности и авторском мнении о таланте и гении. Проблема народности, получившая подробное истолкование в трактате «О романтической поэзии», свидетельствовала об осознанном проникновении писателя в духовный мир народа. Увлечение фольклором заставляло критика отмечать народнопоэтические истоки произведений отечественных и зарубежных авторов. Всё это способствовало более глубокому пониманию Сомовым устного народнопоэтического творчества и его значения в развитии русской литературы. Направленные на создание оригинальной и самобытной отечественной словесности теоретические рекомендации Сомова составили своеобразное руководство по творческому освоению фольклора художниками слова. Одним из первых он стал разрабатывать проблему взаимодействия литературы и фольклора.

Фольклористические интересы выразились в широком и функционально разнообразном использовании народных изречений в письмах и критических статьях писателя. Афористический фольклор позволяет Сомову передать степень своей занятости редакционно-издательской деятельностью и рассказать о взаимоотношениях с современниками. Прибегая к народной фразеологии, он освещает подробности личной жизни и моменты творческой биографии. Пословица раскрывает сущность критических замечаний Сомова и порой передает основной смысл суждений его литературных оппонентов. Стремление к лаконичному и ёмкому выражению мысли привлекает писателя и в художественном опыте других народов. Этим объясняется активное использование устойчивых сочетаний и фразеологизмов из французского языка, а также наличие крылатых латинских изречений в переписке литератора. Анализ эпистолярного наследия писателя показал, что народный взгляд играет весьма существенную роль в особенностях восприятия О. Сомовым предметов и явлений окружающей действительности. Как и русский православный народ, он верит в силу Божественной воли и нередко подкрепляет свои реплики библейскими изречениями. Он соблюдает народные обычаи и праздничные даты народного календаря. Таким образом, миропонимание писателя сложилось под сильнейшим воздействием народной культуры.

С конца 20-х годов в его статьях находят осмысление и получают глубокую разработку важнейшие фольклористические проблемы: проблема классификации народных песен, проблема собирания и издания фольклорных произведений и т. д. Одним из первых он рассматривает вопрос о специфике перевода русских народных песен на другой язык. Сомов приветствует попытки сделать отечественный фольклор достоянием нерусского читателя. Так он стремится повысить авторитет русского народа, возбудить уважение к нему со стороны европейцев. Как видим, литератор ощущал национальное своеобразие русской жизни, связывая его постижение с изучением и собиранием фольклора, который он считал важным источником познания жизни народа, его «духа» и истории.

Теоретические требования, заявленные и обоснованные в литературно-критических статьях Сомова, достойно воплотились в его прозе. В своих сочинениях писатель активно обращался к устному народному творчеству.

Введение

в повествование персонажей фольклорной демонологии позволило ему собрать воедино и отразить весь комплекс разрозненных по многим суеверным рассказам народно-поэтических представлений об этих образах и воплотить их удивительно точно и отчетливо. Фольклорные персонажи существенно обогащали систему образов, становились основой сюжета и композиции, определяли стилистические особенности литературных произведений. Будучи одним из ярких проявлений народной фантазии, демонологические существа способствовали в конечном итоге воссозданию полной и разнообразной картины крестьянской жизни, позволяли глубже проникнуть в особенности психического склада русского народа, постичь творческие возможности его национального характера. Всё это и составило вклад О. М. Сомова в поэтику русской романтической повести с фантастическим сюжетом.

Характерной особенностью прозаического наследия литератора было освоение сказочной традиции. Обращение к сказке позволило ему успешно решить проблему поисков героических начал русского национального характера и оказалось настоящей творческой находкой для воплощения авторских представлений о чудесном. Кроме того, литературные сказки Сомова отмечены поисками новых форм использования афористического фольклора. Пословицы и поговорки становились важным средством изображения персонажей, способствовали воссозданию внешнего и внутреннего облика героев произведений, передавали строй их мыслей и чувств, привлекались для характеристики той или иной ситуации. Усвоение Сомовым поэтики и стилистики фольклора позволяло выработать простоту, ясность и вместе с тем афористичность слога, которым написаны сказки писателя. Свободно пользуясь приёмами народно-поэтической речи, он вводил в язык своих произведений разговорные обороты и просторечия. Языковое и стилистическое новаторство, выразившееся в широком использовании народной фольклорной фразеологии, стало основой балагурно-сказочной манеры повествования. Афористический фольклор, вместе с другими факторами формируя стилевое своеобразие художественной прозы Сомова, сделал её доступной более широкому кругу читателей, в том числе и демократическим слоям населения.

Важно отметить, что О. М. Сомов не просто подражал фольклору, он всегда творчески преобразовывал устную традицию, служившую усилению и углублению его писательского таланта. В результате синтеза авторского и своеобразно переработанного народно-поэтического начал рождалась неповторимая творческая индивидуальность О. Сомова и сохранялись подлинно народные предания о демонологических персонажах.

Фольклоризм Сомова связан со всей системой его представлений о народности, народе, национальных истоках русской литературы. Его произведения, впитав нравственный мир народного творчества и общефольклорные поэтические элементы, представляют собой сплав разнохарактерных элементов поэтики сказки, былины, преданий, быличек и бывалыцин. Сознательное обращение писателя к народным темам, мотивам, образам, постижение народности и самобытности отечественной культуры, произошедшее в 20-е годы XIX века, эволюционируя от литературной теории к художественной практике, проходили через всю его творческую жизнь.

Фольклорная система мышления во многих аспектах была понята и принята писателем, нашла отражение в его авторском сознании и определила особенности творческой личности О. Сомова.