Эволюция государственно-церковных отношений в 1920-1929 гг.: На материале Пермской епархии

История Русской Православной Церкви XX в. и религиозная политика СССР вызывали и продолжают вызывать значительный интерес отечественных и зарубежных исследователей. До конца 1980;х гг. условия для объективного изучения государственно-церковных отношений фактически отсутствовали, и только в начале 1990;х годов начинается обращение к уникальным пластам архивных документов, которые постепенно вводятся в научный оборот.

Изменение отношений государства и Церкви, влияние, которое оказывает Церковь на развитие общества, вызвали значительный интерес к ее истории советского периода. В своем докладе на юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II сказал: «Народы, духовно окормляемые Московским Патриархатом, претерпели немало страданий, прошли через бурные общественные перемены. Две мировые войны, война гражданская, голод и репрессии, распад единого государства, экономические и политические нестроения, кровопролитные межнациональные конфликтытрагическое бремя истории XX века. Русская Церковь пережила беспрецедентные гонения, воздвигнутые богоборцами на веру Христову. Многие тысячи иерархов, священнослужителей, монашествующих, мирян прославили Господа мученической кончиной, безропотным перенесением страданий и лишений в лагерях, тюрьмах, ссылках. Удар, последствия которого ощущаются и поныне, был нанесен по храмам и святыням, по системе церковного образования, миссионерства, благотворительности, издательского дела. Политика государственного атеизма была направлена на то, чтобы отторгнуть Церковь от жизни народа, возвести средостение между верой и всеми сферами общественной жизни: наукой, культурой, образованием, воспитанием молодежи и воинства» 1. http://www.russian-orthodox-church.org.ruys2000r05.htm.

Актуальность темы

исследования. Перемены в государственном и политическом строе России за прошедшее десятилетие кардинальным образом повлияли на роль религии и Церкви в социально-политической и духовной жизни общества. Православная Церковь, как это не раз бывало в истории России, проявила высокий нравственный и политический потенциал, став одним из самых активных социокультурных институтов формирующегося гражданского общества в условиях духовно-нравственного кризиса современного общества связанного с обвально-топорной деидеологизацией и демифологизацией.

История взаимоотношений власти и Церкви приобрела не только научный, но и практический характер. Она позволяет учесть опыт прошлого при формировании современной и будущих моделей взаимодействия. От полноты и объективности осмысления исторического опыта зависит процесс создания новой модели церковно-государственных отношений. Комплексное исследование взаимоотношений Церкви и государства применительно к региону Урала только начинается.

Степень разработанности проблемы. Первыми авторами работ по проблемам религиозной политики партии и государства были видные деятели партии, соратники и ученики В. И. Ленина. В 1917;1923 гг. со статьями и памфлетами, разоблачающими контрреволюционную деятельность духовенства и Церкви, раскрывающими связь религиозных организаций с белогвардейцами и интервентами, выступали многие видные партработники и публицисты — Ем. Ярославский, Н. К. Крупская, П. А. Красиков, В. В. Воровский, А. В. Луначарский, В.Д. Бонч-Бруевич, Н. А. Семашко, А. Логинов, В. Сарабьянов, И.И. Скворцов-Степанов2. Их наследие носит ярко выраженный публицистический, пропагандистский характер. Авторы не.

2 Бонч-Бруевич В. Д. Избранные атеистические произведения. М., 1973. Красиков П. А. Избранные атеистические произведения. М., 1964. Крупская Н. К. Вопросы атеистического воспитания. М., 1964. Луначарский А. В. Почему нельзя верить в бога. Избранные атеистические произведения. М., 1965. Он же. Об атеизме и религии. М., 1970. Ярославский Ем. О религии. М., 1957. Он же. Библия для верующих и неверующих. М. Политиздат, 1977. Скворцов-Степанов ИИ. Избранные атеистические произведения. М., 1959. Он же. Из истории русской православной церкви. //Ежегодник Музея истории религии и атеизма. Вып. IV. M.-JL, Издательство АН СССР. 1961. С. 263−285. скрывали направленности своих работ, так В.Д. Бонч-Бруевич в 1924 г. писал: «Не надо думать, что православная церковь слаба, что она разложилась, упала. Нет, она еще сильна в достаточной степени, и мы, не ослабевая ни на минуту, должны наносить ей удар за ударом своей открытой пропагандой наших идей, нашего материалистического миросозерцания, помня раз и навсегда, что само религиозное миросозерцание глубоко враждебно всему нашему строю мыслей, и что пролетариату и разумному крестьянству решительно не нужны ни „живая“, ни мертвая, ни новая, ни старая церковь. И чем скорее забудем мы о их существовании вообще, тем будет лучше и для нас самих, и для всего человечества» 3.

Одним из самых плодовитых антирелигиозных авторов был следователь по особо важным делам ВЧК, с мая 1919 г. эксперт VIII (Ликвидационного) отдела Наркомюста И. А. Шпицбергдо революции «ходатай» по бракоразводным делам. В предисловии к книге «Религиозная язва» он писал: «С точки зрения антропологии, всех привходящих в нее отраслей знания, Иисус Христос был только физический и умственный выродок, а проповедь его лишь систематический бред религиозно-мистического характера». Н. К. Крупская считала эту статью «неудачной», а Патриарх Тихон подверг резкой критике всю деятельность Шпицберга в письме к Председателю ВЦИК Калинину4.

Работы идеологов можно рассматривать в качестве ценных источников, т. к. в них были определены основные задачи церковной политики партии и государства, антирелигиозной пропаганды и атеистической работы, главными направлениями которых являлось раскрытие классовой роли религии и Церкви. Отличительной чертой историографии 1920;х гг. было ее стремление показать положительную роль атеистической пропаганды5.

3 Бонч-Бруевич В. Д. Живая церковь и пролетариат. Второе издание Комиссии по улучшению жизни детей при ВЦИК и кооперативного изд-ва «Жизнь и знание». Москва. 1924. С. 3.

4 Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти. 1917;1943. Сборник в двух частях. Составитель М. Е. Губонин. М. Православный Свяго-Тихоновский Богословский Институт. 1994. С. 170−173.

3 Нечаев М. Г. Контрреволюционная деятельность церкви в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны на Урале (1917;1919 гг.) Дисс. канд. ист. наук. Пермь, 1988.

Идеологические установки авторов на десятилетия вперед определили основные направления советской историографии.

Вопросам истории раскола Церкви, обновленческого движения, его роли в расколе, проблемам его отношениям с новой властью были посвящены труды видного обновленца Б. В. Титлинова, редактора популярно-богословского журнала «Церковно-общественный вестник», печатного органа обновленцев. Главную причину раскола он видел в кампании по изъятию церковных ценностей, когда духовенство раскололось на два лагеря — в первом были те, кто считал, что имущество Церкви перестало быть церковным, во втором те, кто увидел в конфискации покушение на собственность Церкви. В отличие от партийной историографии, утверждавшей, что переход части духовенства на позиции обновленчества и лояльности советской власти являлось тактическим ходом, Титлинов утверждал, что союз обновленцев с революцией произошел потому, что они «внутренне» приняли социальный переворот6.

В конце 1920;х начале 1930;х гг. автором многочисленных работ, разоблачающих контрреволюционную деятельность духовенства в период революции, Гражданской войны и нэпа был Б. П. Кандидов. Он оценил классовую позицию Церкви в духе времени: любая церковь — «крепость контрреволюции», каждый «церковник — агент и шпион» 7. Ссылки на каноны в послании Патриарха Тихона от 28 февраля 1922 г. Кандидов объявил лживыми, так как согласно декрету об отделении Церкви от государства ее богатства были объявлены собственностью трудящихся. Целью посланий «центропопа» Тихона, по мнению Кандидова, было инспирирование восстания против советской власти, его позиция была преступно-враждебной.

К ХХ-летию отделения Церкви от государства сотрудник Музея истории религии и атеизма, бывший обновленческий митрополит Николай Платонов,.

15 Тезисы обновленчества, составленные проф. Б. В. Титлиновым. ГАПО, ф. р-1, on. 1, ед. хр. 7, лл. 42−43. Лекция проф. Ленинградского Богословского института, доктора церковной истории Б. В. Титлинова «Церковное разделение и мир церкви». ГАПО, ф. р-1, on. 1, ед. хр. 397, лл. 1−8.

7 Кандидов Б. П. Голод 1921 года и церковь. М.-Л. Московский рабочий, 1932. Кандидов Борис. Церковь и шпионаж. ОГИЗ-ГАИЗ. 1938. заведомый агент ГПУ" по словам А. Левитина-Краснова и В. Шаврова8, попытался написать историю русского Православия после Октябрьской революции9. В обстановке массовых гонений на Церковь он, как и целый ряд других авторов10, не пожалел черной краски для показа «антинародной сущности» Церкви. По его мнению, деятельность обновленцев была полностью направлена против Советской власти, «под флагом „защиты веры“ обновленческая церковь хотела выступить на будущем соборе со своим планом борьбы с коммунизмом» 11.

Оживление интереса к церковной тематике произошло лишь на третьем, самом обширном этапе 1960;1980 гг. И. Я. Трифонов в статье «Раскол в русской православной церкви» исследовал борьбу различных групп и течений в духовенстве и ее влияние на упадок религиозности населения. Тактику и «методы Коммунистической партии по использованию церковного раскола в целях научно-атеистического просвещения масс» 12. В другой своей работе автор трактовал советскую историю как борьбу с кулацкими контрреволюционными мятежамиутверждал, что рабочие поддерживали кампанию по изъятию церковных ценностей13.

М.М. Шейнман, в молодости работавший под непосредственным руководством Ем. Ярославского, писал о том, что «контрреволюционные элементы решили воспользоваться народным бедствием (голодом), чтобы спровоцировать выступления против Советской власти» 14. По его мнению, послания Патриарха Тихона в начале 1922 г. были восприняты частью церковников как «директива организовать сопротивление изъятию ценностей.

8 Левитин-Краснов А.Э., Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты. М, 1996.

9 Платонов Н. Ф. Православная церковь в 1917;1935 гг. //Ежегодник Музея истории религии и атеизма. Вып. V. М.-Л., Издательство АН СССР. 1961. С. 206−271. Он же. Православная церковь в борьбе с революционным движением в России (1900;1917 гг.) // Ежегодник Музея истории религии и атеизма. Вып. IV. М.-Л., Издательство АН СССР. 1960. С. 103−209.

10 Амосов Н. К. Октябрьская революция и церковь. М., 1939. Абросенко К. П. Религия на службе контрреволюции в Сибири. Иркутск. 1938. Анвенсул В. К. Церковь и гражданская война на Урале. Свердловск. 1937.

11 Платонов Н. Ф. Православная церковь в 1917;1935 гг. С. 241.

12 Трифонов И. Я. Раскол в русской православной церкви (1922;1925 гг.) // Вопросы истории. 1972. № 5. С. 66.

13 Трифонов И .Я. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы нэпа (1921;1937). М., 1960.

14 Шейнман М. М. Обновленческое течение в русской православной церкви после Октября. Вопросы научного атеизма. Вып. 2. Мысль. М., 1966. С. 42−43.

Результатом призыва патриарха явились кровавые столкновения" 15. С историком солидарен непосредственный участник событий Бонч-Бруевич: «Патриарх Тихон, несомненно, являлся главным действующим лицом во всех этих контрреволюционных затеях, но его никак нельзя причислить к полководцам без армии» 16. «Армией» Бонч-Бруевич называет епископат и духовенство Русской Церкви, намекая на их долю «ответственности» .

Причины изъятия церковных ценностей рассмотрел в своей статье И.А. Чемерисский17. Автор писал о том, что создателями церковных ценностей были трудящиеся, и по их требованиям советская власть приступила к конфискации церковных ценностей. Изъятие совершалось, по его мнению, в тактичной форме, с уважением к религиозным чувствам верующих18. Он подчеркивал, что «борьба против изъятия церковных ценностей была наиболее широкой попыткой наших врагов (курсив мой — А.П.) вызвать контрреволюционное движение в стране, после разгрома белогвардейцев и интервентов. Провал планов контрреволюции, прикрывавшихся религией, привел к глубокому кризису в среде самой церкви, к полной дискредитации тихоновщины и способствовал дальнейшему росту атеизма в нашей стране» 19.

Р.Ю. Плаксин писал о том, что акты сопротивления были организованы духовенством20. Утверждения автора о поддержке кампании по изъятию народными массами, о солидарности В. И. Ленина с требованиями трудящихся в секретном письме членам Политбюро ЦК РКП (б) от 19 марта 1922 г. являются повторением прежних формулировок21. Причины обновленческого раскола автор видел в значительном сокращении числа верующих. Он утверждал, что духовенство выступало единым фронтом против революции, а его размежевание произошло после опубликования декрета об изъятии ценностей. Изменение политической ориентации Церкви, попытки приспособить православное учение к социализму было важнейшим условием.

15 Шейнман М. М. Указ. соч. С. 43.

16 Бонч-Бруевич В. Д. Избранные атеистические произведения. М., 1973. С. 147−148.

17 Чемерисский И. А. Изъятие церковных ценностей для помощи голодающим. Вопросы истории религии и атеизма. Издание АН СССР. М&bdquo- 1962. С. 186−212.

18 Чемерисский И. А. Указ. соч. С. 186−212. Чемерисский И. А. Указ. соч. С. 212.

20 Плаксин Р. Ю. Крах церковной контрреволюции 1917;1923 гг. М., 1968.

21 Плаксин Р. Ю. Тихоновщина и ее крах: Позиция православной церкви в период Великой Октябрьской революции и гражданской войны. JL, Лениздат, 1987. С. 181−186, 199−202. ее спасения. Оценивая отношение власти к обновленчеству, Плаксин повторил тезис Л. Д. Троцкого о том, что обновленческое движение — это отголосок сменовеховства22. Победу сторонников Патриарха Тихона над обновленцами он объяснил изменением позиции Церкви по отношению к власти23.

Председатель Совета по делам религии при Совете Министров СССР В. А. Куроедов также оценил роль Церкви как крайне реакционную. Во время голода 1921;1922 гг. Патриарх Тихон и руководимая им Церковь призвали массы верующих на борьбу против советской власти. Куроедов ритуально твердил о поддержке широкими массами политики государства по отношению к Церкви24. Заявление в Верховный суд РСФСР и «завещание» Патриарха он признавал добровольными, отрицал оказанное давление на главу Церкви25.

К вопросам эволюции государственно-церковных отношений, эволюции самой Церкви обратились первыми не историки, а философы-атеисты26. В их работах 1960;1980 гг. предпринималась попытка реконструкции истории обновленческого раскола. Они давали оценку обновленческому движению как церковному сменовеховству, направленному на приспособление Церкви к новым социально-политическим условиям27. Характер государственно-церковных отношений, их эволюция, история самой Православной Церкви были в значительной степени искажены в многочисленных работах Н.С. Гордиенко28. Контрреволюционное духовенство, писал философ, сделало «ставку на голод» и понесло заслуженное наказание «за преступление против собственного народа» 29. Епископат и священнослужители оказались в лагере явных или тайных врагов, жаждавших реставрации монархии,.

22 http://rus-sky.org/Wstory/library/archvs.htm.

23 Плаксин Р. Ю. Тихоновщина и ее крах. С. 191−197.

24 Куроедов В. А. Религия и церковь в Советском государстве. М., 1984.

25 Куроедов В. А. Указ. соч. С. 58, 61−64, 66−69.

26 В 1964 г. во многих гуманитарных вузах страны были открыты кафедры научного атеизма, был использован опыт конца 1920;х гг. Лекции по атеизму страдали бездоказательностью и формализмом. Студентам-гуманитариям внушалось, что они являются «бойцами идеологического фронта». Интерес в столичной студенческой среде во второй половине 1960;х гг. к религии и истории Церкви был значительным и имел явную тенденцию к росту.

27 Гордиенко Н. С. Эволюция русского православия (20−80-годы XX столетия). М., 1984. Федин Ю. О современных попытках обновления религии. М., 1962. Курочкин П. К. Социальная позиция русского православия. М. Знание, 1969.

28 Гордиенко Н. С. Указ. соч. Он же. Современное русское православие. Л., 1988.

29 Гордиенко Н. С. Эволюция. С. 6. поддержка верующими Советской власти — таковы важнейшие, по мнению Гордиенко, предпосылки эволюции государственно-церковных отношений. Он считал, что в ходе эволюции Церкви произошло обновление практически всех элементов религиозно-церковного комплекса30.

П.К. Курочкин полагал, что только митрополит Сергий (Страгородский), как глава Церкви, был вынужден отказаться от формулы аполитичности и перейти на позиции лояльности, т. е. признать советскую власть, урегулировав различные стороны религиозно-церковной жизни31. Обновленческое движение им рассматривается как инициатор церковной поддержки нового общества, как русский вариант церковной реформации. К основным особенностям обновленчества исследователь относил выдвижение на первый план социальных проблем. П. К. Курочкин отвергает признаваемый многими исследователями тезис о роли обновленцев в качестве орудия антицерковного и внутрицерковного террора, раскола Церкви. Он выделил одну важную, на наш взгляд, причину кризиса обновленчества — неприятие верующими поспешного темпа нововведений — массовое религиозное сознание отказалось принимать быструю ломку традиций. Курочкин и Гордиенко справедливо заметили, что «обновленческое движение 1920;х гг. было самым глубоким в истории религиозного либерализма в России» 32. Последствиями обновленческого движения, по мнению П. К. Курочкина, явилась эволюции Православия, его приспособление к социализму, что и было сформулировано в программах, манифестах и циркулярах обновленцев в 1922;1927;х гг.33.

Исследование истории религии и атеизма, проблем Церкви и классовой борьбы в 1917;1937 гг. в Сибири осуществил И. Д. Эйнгорн. Автор рассмотрел различные аспекты «церковной контрреволюции», роль Церкви в «заговорах и мятежах», сущность блока остатков эксплуататорских классов с духовенством, причины «краха церковной контрреволюции», политическую переориентацию Церкви. По его мнению, служители культа выступали «против всех мероприятий советской власти, прикрываясь цитатами из.

30 Гордиенко Н. С. Эволюция. С. 6, 17.

31 Курочкин П. К. Социальная позиция русского православия. М. Знание, 1969. С. 130.

32 Гордиенко Н. С., Курочкин П. К. Особенности модернизации современного русского православия. Знание. М. 1978. С. 25.

33 Курочкин П. К. Указ. соч. С. 66, 70−76, 128.

Библии и Корана". Исследователь изучил большое количество церковных документов и партийных материалов, фонды видных идеологов и проводников «линии партии» — Е. М. Ярославского и А.В. Луначарского34. В числе причин провала «церковной контрреволюции» историк называет поддержку трудящимися и частью духовенства декретов советской власти, успехи социалистического строительства, вынудившие Церковь изменить политический курс.35.

Антинародными выглядят позиции Церкви и духовенства в изложении белорусского автора М.С. Корзуна36. Выступления верующих против ограбления храмов были результатом провокаций духовенства и посланий Патриарха Тихона. Причиной возникновения обновленческого раскола он считал стремление части белого духовенства захватить высшую власть, сохранив влияние на верующих. Занятостью епархиальными делами, а не домашним арестом, автор объяснил невозможность приезда митрополита Ярославского и Ростовского Агафангела (Преображенского) в Москву в мае 1922 г. для того, чтобы стать во главе Церкви после ареста Патриарха Тихона. Эволюцию взглядов Патриарха и его окружения исследователь объяснил итогами Гражданской войны, успехами социалистического строительства, что заставило Церковь стать на путь приспособления к новым социальным условиям, учитывая ее стремление сохранить влияние на верующих37.

Хотя до конца 1980;х гг. условия для объективного изучения государственно-церковных отношений отсутствовали, важные в научном плане работы все же появлялись. Единственной специальной монографией, посвященной истории обновленческого раскола, явилась работа.

34 Эйнгорн И. Д. Очерки истории религии и атеизма в Сибири (1917;1937). Томск. Изд-во Томского ун-та, 1982.

35 Эйнгорн И. Д. Указ. соч. С. 27−29.

3< В 1975 г. изд-во БГУ выпустило его книгу «Социально-политическая борьба в Афинах в 444−425 гг. до нашей эры» .

37 Корзун М. С. Русская православная Церковь. 1917;1945 гг. Изменение социально-политической ориентации и научная несостоятельность вероучения. Минск. Беларусь. 1987.

А.А. Шишкина38. Она отличается научной основательностью, скрупулезностью, широтой использованного фактического материала. «Обновленцы были застрельщиками приспособления церкви и ее учения к новым социалистическим условиям жизни. Поэтому история обновленческого раскола русской православной церкви есть история приспособления ее к новым условиям» 39. Обновленчество, по мнению Шишкина, было выразителем взглядов мелкобуржуазных слоев, сменовеховским путем приспосабливавшимся к действительности. «Обновленчество было религиозной формой возрождавшейся буржуазной идеологии, идеологии сменовеховства. Обновленцы питали надежду на постепенное перерождение Советского государства» 40. Историк повторил оценки исследователей предыдущих лет о «реакционных» тихоновцах и «прогрессивных» обновленцах, о том, что послание Патриарха от 28 февраля 1922 года ввергло Церковь в глубочайший кризис41. А. А. Шишкин подробно проанализировал позиции трех основных обновленческих групп, их междоусобную борьбу. Главными причинами примирения обновленцев с тихоновской Церковью он считал раскаяние Патриарха, возвращение верующих в патриаршую Церковь, ослабление внутрицерковной борьбы. Рассматривая проблемы отношений обновленцев с государством, исследователь подчеркивал чисто внешнюю схожесть их целей — переустройство общества на справедливых началах. Но если Церковь традиционно предлагала идти путем нравственного воспитания, то государство — административным, насильственным. Модернизм обновленцев в социальных вопросах автор объяснял стремлением минимизировать разрыв верующих с Церковью, сблизить идеалы христианства и социализма. Обновленцы писали: «Церковь принимает религиозную правду коммунизма. Это не значит, что она делается коммунистической. У коммунизма своя идеология коммунистическая, у.

38 Шишкин А. А. Сущность и критическая оценка обновленческого раскола русской православной Церкви. Казань. Изд. Казанского ун-та. 1970.

39 Шишкин А. А. Указ. соч. С. 5.

40 Шишкин А. А. Указ. соч. С. 260.

41 Шишкин А. А. Указ. соч. С. 82. церкви идеалистическая. У коммунизма свои методы достижения, у церкви свои" 42.

Советское историографическое наследие проблем взаимоотношений государства и Церкви многоаспектно и значительно по объему. Длительное время господствовавшая атеистическая трактовка истории отводила Церкви роль идеологического противника. Партийный подход заставлял исследователей рассматривать проблему не с научных позиций, а с идеологических. Историческая наука утверждала, что в СССР торжествует свобода совести, находила аргументы для оправдания воинствующего атеизма. Деятельность Церкви изучалась с точки зрения ее борьбы против советской власти, исполнения законодательства, переориентации политической позиции. И хотя был накоплен значительный фактологический потенциал, документальные материалы о деятельности партийно-государственных органов по отношению к религиозным объединениям, к Церкви в целом, были недоступны и практически не анализировались. Источниками исследований были работы идеологов партии, законодательные акты, постановления высших органов советской власти, решения партийных съездов, периодика. В итоге проблемы взаимоотношений власти и Церкви оставались малоизученными в исторической науке.

Следующий, четвертый, этап отечественной историографии начался в конце 1980;х годов. В 1988 г. после встречи М. С. Горбачева с Патриархом Пименом началась перестройка всей системы церковно-государственных отношений. Религия стала рассматриваться как социокультурный феномен, а не враждебная социализму идеология.

С начала 1990;х гг. появилась постсоветская историография, имевшая небольшой переходный период. Поначалу В. А. Алексеев, М. И. Одинцов и другие исследователи сохраняли приверженность прежним концепциям43. В. А. Алексеев, признавая гонения на Церковь, объяснял их несовершенством.

42 Соборный разум. 1922. № 1. Цит. по Шишкин А. А. Указ. соч. С. 156.

43 Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. Взаимоотношения Советского государства и религии. М. Политиздат, 1991. Он же. «Штурм небес» отменяется? Критические очерки по истории борьбы с религией в СССРОдинцов М. И. Государство и церковь (История взаимоотношении 1917;1938 гг.). М.: Знание, 1991. Он же. Государство и церковь в России. XX век. М. Луч, 1994. местного аппарата управления, засильем левацких настроений в советско-партийной среде, отражавшей в значительной степени взгляды маргинальной среды. Он считал, что в изъятии церковных ценностей В. И. Ленин видел наиболее простой способ решения проблемы голода, хотя на самом деле истинные цели кампании выходили за рамки решения этой проблемы44. Исследователь пишет о том, что кампания повсеместно, за редким исключением, прошла спокойно, акты же сопротивления — преувеличение, бытующее в литературе. Автор признал, что, поддерживая обновленцев, государство было втянуто во внутрицерковные дела, что противоречило декрету об отделении Церкви от государства. Касаясь вопроса о внезапной кончине Патриарха Тихона, он пишет о том, что из так называемого «завещания» не вытекает, что оно было задумано Патриархом как предсмертное обращение45.

Историк и философ М. И. Одинцов, проследивший эволюцию государственно-церковных отношений на протяжении XX века46, наглядно показал деятельность партийных и советских органов власти, проанализировал конституционно-правовую базу государственно-церковных отношений, ввел в научный оборот большое число ранее неизвестных источников. М. И. Одинцов оценил выступления верующих как стихийный протест против насилия и пришел к выводу о том, что кампания изъятия имела две конкретные цели разрушение традиционного института Церкви и формирование карманной «красной церкви» 47. Он считает, что на протяжении XX в. сменилось три модели религиозной политики — самодержавная, буржуазная и социалистическая, имевшие проправославный, плюралистический и атеистический векторы48.

С.Н. Савельев пересмотрел свои взгляды, так в 1976 г. он писал о том, что требование отделения Церкви от государства — «необходимый элемент.

44 Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. С. 202, 206, 209, 227−228.

45 Алексеев В. А. Указ. соч. С. 255, 259.

46 Одинцов М. И. Государство и Церковь в России. XX век. М. Луч. 1994. Он же. Дело патриарха Тихона. // Отечественные архивы. 1993. № 6. С. 46−71. Он же. Жребий пастыря. // Наука и религия. 1989. №№ 1,4, 5, 6. Он же. Золото Льва Троцкого. // Диспут. 1992, № 4. Он же. Хождение по мукам. //Наука и религия. 1990, №№ 5−8.

47 Одинцов М. И. Золото Льва Троцкого. // Религия Церковь в России и за рубежом. № 6. М., 1995. С. 63.

48 Одинцов М. И. Государство и церковь в России XX век. М. 1994. С. 130−131. общей политической программы партии", о том, что для результатов антирелигиозной работы «большую роль сыграло вскрытие мощей» 49. Характеризуя государственно-церковные отношения советского периода много лет спустя он писал о том, что «начиная с 1918 г. и до настоящего времени, религиозные организации находились под пристальным наблюдением и жесточайшим контролем ПБ ЦК и его Антирелигиозной комиссии, которая пыталась дозировать меру веры и неверия, определяла и регулировала религиозное пространство, количество церквей, мечетей и молитвенных домов, устанавливала нужную степень запугивания и подкупа церковной иерархии» 50.

К пятому этапу историографического наследия мы отнесли принципиально новые работы нового поколения российских ученых О. Ю. Васильевой и П. Н. Кнышевского, А. Н. Кашеварова, М.В. Шкаровского51.

Проблемы проведения кампании по изъятию ценностей и ее реализация рассмотрены О. Ю. Васильевой и П. Н. Кнышевским. Взгляды авторов на цели кампании основаны на анализе секретного письма В. И. Ленина от 19 марта 1922 г., теперь они поддерживаются большинством исследователей. Авторы убедительно доказали, что внутрицерковный раскол созрел в ГПУ с целью расчленения на группировки и постепенной ликвидации Церкви. Власть, по их мнению, осуществила насилие над умами и душами людей, которое трудно оправдать чрезвычайной обстановкой того периода. В переходе Патриарха Тихона на позиции лояльности исследователи увидели единственную возможность сохранить Церковь в условиях богоборческого, секулярного государства52.

М.В. Шкаровский в своем исследовании, содержащем новые подходы и оценки, замечает, что уже 6 декабря 1918 г. Патриарх написал в СНК о том, что против советской власти он никаких действий не предпринимал и.

Савельев С. Н. Емельян Ярославский — пропагандист марксистского атеизма. Издательство Ленинградского университета. 1976. С. 2, 17.

10 Савельев С. Н. Бог и комиссары. // Социологические исследования. 1991. № 2. С. 36−37.

51 Васильева О. Ю., Ккышевский П. Н. Красные конкистадоры. М. 1994; Кашеваров А. Н. Государство и.

Церковь Из истории взаимоотношений Советской власти и Русской Православной Церкви, 1917;1945 гг.

СПб., 1995; Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственноцерковные отношения в СССР в 1939;1964 годах). М., 1999.

55 Васильева О. Ю., Кнышевский П. Н. Указ. соч. С. 43−47. предпринимать не собирается, и хотя многим мероприятиям правительства не сочувствует, «не наше дело судить земные власти» 53.

А.Н. Кашеваров, опираясь на уже опубликованные работы и документы, церковную и советскую печать, преодолев массу стереотипов в представлениях об истории Церкви XX в., анализирует основные особенности государственно-церковных отношений в период 1917;1945 гг. Он изучил одну из самых крупных антирелигиозных кампаний — вскрытие мощей в 1918;1920 гг., одним из инициаторов которой был небезызвестный М. В. Галкин (М. Горев)54.

Церковными историками проделана огромная поисковая работа, в результате чего появились обстоятельные труды по истории Церкви XX в.55 Труды протоиерея В. Цыпина реконструируют историю Церкви в советский период, разносторонне освещают церковную политику государства56. Позиция Русской православной Церкви за границей по отношению к советской власти, ее связи с Московской Патриархией исследованы священником Г. Митрофановым57. Проведя анализ воззваний и посланий Патриарха Тихона, автор утверждает, что в документах провозглашался принцип аполитизма. Значительный фактический материал о массовом подвижничестве духовенства и верующих в годы гонений собран игуменом Дамаскиным (Орловским) в многотомнике «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия» 58. Особый интерес для нас представляет вторая книга, в которой содержится местный материал, содержащий значительное количество неточностей.

53 Шкаровский М. В. Указ. соч. С. 37.

54 Кашеваров А. Н. Государство и Церковь Из истории взаимоотношений Советской власти и Русской Православной Церкви, 1917;1945 гг. СПб., 1995. На характер исследований церковных историков всегда влияла их принадлежность к Московской Патриархии. Готовность оправдать позиции церковного руководства, идеализация отношения к советской власти — характерные черты публикаций 1940;1990 гг.

56 Цыпин В., протоиерей. История Русской Православной Церкви. 1917;1990. Учебник для православных духовных семинарий. М., 1994. Он же. Русская Церковь. 1917;1925. Издание Сретенского монастыря. М., 1996. Он же. Русская Церковь. 1925;1938. Издание Сретенского м-ря. М., 1999.

57 Митрофанов Георгий, священник. Русская Православная Церковь в России и в эмиграции в 1920;е годы. Спб. Hoax, 1995.

58 Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Кн. 1. Тверь, 1992. Кн. 2. Тверь, 1996. Кн. 3. Тверь, 1999. Кн. 4. Тверь, 2000. Кн. 5. Тверь, 2001.

Работы русских эмигрантов разных политических направлений имеют характер публицистических книг, мемуаров, богословских трудов, критически освещающих историю Церкви в СССР. Принципы изложения, оценки событий позволяют объединить их в одну группуглавное в них — гонения на верующих, обновленческий и внутрицерковные расколы, история Русской православной зарубежной Церкви59.

А. Левитин и В. Шавров, непосредственные участники событий, в солидном по объему и чрезвычайно интересном исследовании — «Очерках по истории русской церковной смуты», значительно, на наш взгляд, преувеличили приверженность идеалам социализма лидеров и идеологов о бнов л енчеств а60.

Труд протопресвитера Зарубежной Церкви М. Польского «Новые мученики российские» в двух частях посвящен российским новомученикам61. Автор проделал огромный труд по сбору газетных сведений, беседовал со многими эмигрантами. К достоинствам работы М. Польского следует отнести ее церковность и эмоциональность материала. Автор приводит целый ряд рассказов о высокой жизни и подвиге новомучеников. Однако высокая житийность книги не подкреплена достоверностью, многие сведения носят характер легенды. Это признает и сам автор, поместивший во второй ее части большое количество исправлений.

Работа известного канадского ученого, автора фундаментальных исследований по истории Православия, Д. В. Поспеловского «Русская православная церковь в XX веке» содержит малоизвестный фактический материал из зарубежных и российских архивов. Д. В Поспеловский доказал схожесть взглядов Патриарха Тихона и его преемников. Он подчеркивал, что Церковь с 1919 г. шла на постоянный компромисс с властями, пытаясь сохранить.

59 Левитин-Краснов А. Э, Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996. Тальберг Н. Д. История Русской Церкви. Джорданвилль, 1959. Шмеман А. Д., протоиерей. Исторический путь Православия. Париж, 1985. Русак В. (Степанов). Пир сатаны. Русская православная Церковь в ленинский период (1917;1924). М., 1991.

60 Левитин-Краснов А.Э., Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996.

61 Польский М. Новые мученики российские. Сведения о мучениках и исповедниках Русской Церкви, биографические данные о епископах и документы о внутрицерковной борьбе после 1927 года. Т. 1−2. Собрание материалов. Джорданвилль, 1949;1957. полную богословско-литургическую неприкосновенность62. История Церкви тесно связана исследователем с политической и социально-экономической историей СССР.

Митрополит Сергий (Страгородский) — крупный и искусный церковный политик, в глазах одних, в глазах других — трусливый коллаборационист63. 3. Крахмальникова считает, что тоталитаризм есть высшее проявление борьбы узурпаторов мира с Богом. Они создают свою религию для удовлетворения человеческой жажды гармонии и духовного общения с высшим существом. Борьба эта приносила узурпаторам успех тогда, когда им удавалось «рекрутировать в свои сообщества» тех, кто хотел модернизировать христианство. И. Сталин нуждался в Церкви для создания новой «сталинской породы» людей, его культ был бы ущербным без участия в нем священнослужителей. В итоге произошел, якобы, «неожиданный и, казалось бы, невозможный синтез двух религиозных систем: сталинизма как языческого обожествления тирана и сергианства» 64.

Вопросам взаимоотношений Церкви и государства на Урале посвящено сравнительно небольшое количество работ. Событиям 1920;х годов посвящена статья Н.И. Музафаровой65, где рассматривается контрреволюционная деятельность Церкви. В 1987 г. была опубликована ее монография, где обобщены проблемы атеистической работы на Урале66.

Контрреволюционная деятельность Церкви в период подготовки и проведения Октябрьской революции и Гражданской войны на Урале (19 171 919 гг.) подробно, с привлечением значительного количества регионального фактического материала, рассмотрена в диссертации М.Г. Нечаева67. Исследователь использовал в качестве источников документы местных партийных.

62 Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке. М. Республика. 1995.

63 Крахмальникова 3. В поисках обещанного рая. Заметки о церковной жизни в России XX в. // Нева. 1992. № 10.

64 Крахмальникова 3. Указ. соч. С. 215, 224.

65 Музафарова Н. И. Уральские партийные организации в борьбе против реакционной деятельности церкви и духовенства (1917;1925 гг.) // Партийные организации Урала в борьбе за упрочение завоеваний Октябрьской революции. Свердловск. 1979. С. 20−27.

66 Музафарова Н. И. Партийное руководство атеистическим воспитанием трудящихся на Урале в годы социалистического строительства (1917;1937). Иркутск. 1987.

67 Нечаев М. Г. Контрреволюционная деятельность церкви в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны на Урале (1917;1919 гг.) Дисс. канд. ист. наук. Пермь, 1988. органов, информационные сводки и бюллетени губернского ЧК о преодолении сопротивления духовенства, о борьбе за осуществление декрета по отделению Церкви от государства. Историк считает, что Урал стал крупным центром обновленческого движения68. Особый интерес в рукописи для нас представляет § 4 третьей главы, где исследователь подробно анализирует вопросы становления атеистической пропаганды на Урале.

Проблемам взаимоотношений государственной власти и Церкви на Урале посвящена диссертация Булавина М.В.69. «Автору удалось установить, что практическое исполнение Декрета (об отделении Церкви от государстваА.П.) на территории Урала шло медленно», из-за отсутствия «разработанной законодательной базы» и неразвитости системы административных органов. «Сама реализация Декрета на Урале затронула первоначально сравнительно небольшую часть церковных общин и храмов» 70. Касаясь изъятия церковных ценностей, историк пишет о чрезвычайно вялой работе властей по мобилизации продовольственных ресурсов, о слишком медленных темпах проведения кампании, о ничтожных размерах продовольственной помощи, полученной в обмен на отправленные в центр ценности, о том, что изъятие ценностей не могло решить проблему голода71. Автор справедливо пишет о том, что инспирирование и поддержка обновленческого раскола явились эффективным способом «контроля над религиозной жизнью православного населения на протяжении 20-х гг.» Он связывает начало кризиса обновленчества с освобождением Патриарха Тихона, углубление кризиса с необходимостью организации новых расколов, в частности, григорианскогоотмечает его локальность. Декларация митрополита Сергия (Страгород-ского), по мнению Булавина, была с пониманием воспринята большей частью уральской иерархии, духовенства и мирян72. Автор объективно оценил антирелигиозную пропаганду на Урале, говоря о том, что «пропагандистская работа Союза безбожников и других организаций не могла стать.

68 Нечаев М. Г. Контрреволюционная деятельность Церкви. С. 191.

69 Булавин М. В. Взаимоотношения государственной власти и православной церкви в России в 1917;1927 гг. (на примере Урала). Дисс. канд. ист. наук. Екатеринбург. 2000.

70 Булавин М. В. Взаимоотношения государственной власти и православной церкви. Автореф. канд. ист. наук. Екатеринбург. 2000. С. 15.

71 Там же. С. 16−17.

72 Там же. С. 19. действенным фактором, способствующим отходу от религии широких слоев местного населения". Однако трудно согласиться с его утверждением о том, что ячейки атеистов на Урале и в других районах страны возникали стихийно73. Третья глава диссертации содержит немало противоречий. Говоря о высоком уровне религиозности уральского населения, автор пишет об отходе от Церкви «значительной части сельской и городской молодежи, а также рабочих средних возрастов» в силу шедших еще с дореволюционных времен «процессов секуляризации общественного сознания» 74.

Постсоветская историческая наука только приступила к созданию объективной картины истории России XX века. Произошло значительное расширение источниковедческой базы, продолжается стремление к объективному переосмыслению государственно-церковных отношений и преодолению стереотипов партийного подхода.

Предметом исследования данной работы является адаптация Церкви, ее эволюция в условиях становления секулярного светского государства с формирующейся атеистической идеологией.

Хронологические рамки исследования охватывают период 19 201 929 гг. Методы борьбы с Церковью в 1917;1920 гг. оказались малоэффективными. Голод явился предлогом для очередного наступления на Церковь. На 1922;1923 гг. пришелся пик обновленческого движения. Период 1923;1927 гг. был периодом некоторой стабилизации Церкви, ослабления давления на нее со стороны государства, своеобразным «религиозным нэпом». Летом 1927 г. появляется Декларация митрополита Сергия (Страго-родского), легализовавшая и консолидировавшая Церковь. Провозглашенный курс на индустриализацию страны и коллективизацию крестьянства требовал, по представлениям руководства страны, полного искоренения религии. Автор рассматривает только первую волну очередного широкомасштабного наступления на Церковь. Законодательство 1929 г. о религиоз.

73 БулавинМ.В. Автореф. канд. ист. наук. С. 19.

74 Там же. С. 20. ных объединениях с небольшими изменениями просуществовало до конца 1980 гг. Хронология совпадает с основными этапами российской истории.

Территориальные рамки исследования. Наиболее полная картина взаимоотношений государства и Церкви может быть воссоздана после изучения региональных материалов. Возросший уровень исторических исследований создал условия для появления значительного их количества в последнее десятилетие75. До создания новой административно-территориальной системы на территории Пермской губернии76, являвшейся частью промышленной зоны Урала со сложным социальным и национальным составом населения, существовали две епархии Пермская и Соликамская (Пермская и Кунгурская с 1916 г.) и Екатеринбургская и Ирбитская. Автор рассматривает события, происходившие, в основном, в современных границах Пермской области и епархии.

Целью исследования является изучение государственно-церковных и внутрицерковных процессов, происходивших после социальных потрясений, связанных с Октябрьской революцией и Гражданской войной.

Задачей данного исследования является определение характера и диалектики взаимоотношений государства и Русской Православной Церкви. В ходе ее решения автор анализирует:

• социально-политические факторы, влиявшие на политику государства в отношении религии и Церкви;

• деятельность государственных органов, непосредственно осуществлявших религиозную политику;

• эволюцию правового и общественного статуса Церкви, длительное время бывшую периферийной темой историков;

• эволюцию конституционно-правовой базы Церкви;

• эволюцию взглядов духовенства Пермской епархии;

15 Темплинг В. Я. Православная Церковь Тюменской губернии в первые годы строительства Советской власти (1921;1923 гг.) (По материалам Госархива Тюменской области).// Религия и Церковь в Сибири. Вып. 7. Тюмень, 1994. С. 67−74. Чернышов А. В. Агония духовной слепоты (Демонический поход большевиков против православной церкви в Тюменском крае, 1921;1923 гг.) // Религия и Церковь в Сибири. Вып. 7. Тюмень, 1994. С. 67−74.

16 Имеется в виду разделение на два округа — Пермский и Екатеринбургский 20 июня 1918 г. и образование 3 ноября 1923 г. Верхне-Камского, Кунгурского, Пермского и Сарапульского округов в составе Уральской области.

• реакцию духовенства на действия государственных органов;

• деятельность консервативных церковных кругов по сохранению церковного института;

• этапы антирелигиозной политики в 1920;1929 годах;

• формы и масштабы репрессий по отношению к духовенству и мирянам;

• эволюцию системы церковного управления в период расколов;

• проблемы религиозного сопротивления.

Основу источниковой базы диссертации составили материалы, хранящиеся в местных архивах, имеющие большое значение для изучения государственной политики по отношению к религиозным организациям, истории Православной Церкви, ее эволюции, выявления методов, применявшихся партийно-государственными органами в отношении духовенства и верующих на протяжении всего советского периода новейшей истории нашей страны.

Партийные источники, позволяющие увидеть скрытые механизмы государственно-церковной политики, сосредоточены в Государственном общественно-политическом архиве Пермской области (далее ГОПАПО) в фонде 557 губернского комитета РКП (б) и фонде 2 окружного комитета ВКП (б), уездных партийных и комсомольских организаций. Состав документов очень обширен и разнообразен, в их число входят руководящие указания ЦК партии нижестоящим организациям по вопросам борьбы с религией, документы местных парторганизаций, докладные записки и рапорты отделов милиции и ВЧК-ГПУ, документы Союза безбожников.

Уголовные дела репрессированных и реабилитированных в 19 551 999 гг. пермских священноцерковнослужителей также находятся в ГОПАПО. Анализ следственных дел позволяет увидеть разносторонние методы «работы» карательных органов, оценить реальную степень религиозности населения.

Документы советских и религиозных организаций декреты, мандаты, определения Синода, пастырские послания, протоколы епархиальных съездов, епархиального управления, приходских собраний, рапорты, докладные записки, сообщения, прошения, расписки, личные письма священников в епархиальное управление, договоры с религиозными общинами, документация административных отделов, переписка с религиозными организациями сосредоточены в Государственном архиве Пермской области (далее ГАПО). Значительную группу документов составляют анкеты членов православного клира, составленные в разгар борьбы обновленческого и тихоновского течений в конце 1922 — начале 1923 года. Они позволяют воссоздать историю религиозной жизни, эволюцию церковных организаций, их взаимоотношения с местными органами власти, яркое представление об отношении пермского духовенства к Октябрьской революции и Советской власти77. Анкеты дали нам возможность, в основном, сформировать Приложение I, в котором прослеживаются судьбы епархиального духовенства в 1920;е годы. Деятельность «Союза общин древлеапо-стольской церкви» в Пермской епархии достаточно широко представлена материалами фонда р-1 (on. 1, ед. хр. 23). Заметим, что в этом фонде, в основном, сосредоточены документы, раскрывающие историю обновленческого движения в епархии.

История либерально-реформаторского движения в Русской Православной Церкви в середине XIX в., идеи которого впоследствии были подхвачены обновленцами, представлена фондом известного историка и издателя М. П. Погодина Отдела рукописей Российской государственной библиотеки78 и фондом священника г. Калязин И. С. Беллюстина в Государственном архиве Тверской области79.

Сохранность всех архивных источников достаточно хорошая.

Вторая группа источников представлена периодическими изданиямигазетами «Известия» (1922;1923), «Безбожник» (1924;1929), «Звезда» (19 211 930) и церковными изданиями — журналами «За Христом», издававшимся в 1922 г. обновленческой группой СОДАЦ, и «Пермские епархиальные ведомости» (далее — ПЕВ), издателем которых в 1926 г. было епархиальное управление обновленцев. Газеты дают значительный фактический материал,.

77 ГАПО, ф. р-1, on. 1, ед. хр. 260 (198 листов), 261 (141 л.), 262 (216 л.), 263 (258 л.), 264 (158 л.) и 265 (205 д.).

78 Там находятся письма И. С. Беллюстина к М. П. Погодину.

79 Там хранятся письма священника общественным и церковным деятелям: М. Н. Каткову, В. П. Половцеву, В. Ф. Коршу, министру внутренних дел Ланскому, архиепископам Гавриилу (Розанову) и Евсевию (Ильинскому). а также позволяют увидеть внешнюю сторону механизма формирования политического климата, манипулирования «общественным мнением» .

Патриарх Тихон после своего освобождения вел изнурительную борьбу за сплочение приходов и епархий, за легализацию высшего церковного управления, за ослабление репрессий, против планов раскола и уничтожения Церкви, что нашло свое отражение в уникальном труде Православного Свято-Тихоновского Богословского Института «Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти» 80.

К опубликованным источникам относятся также «Русская Православная Церковь в советское время (1917;1991)» 81 и двухтомник «Архивы Кремля» 82. Все протоколы заседаний Политбюро ЦК РКП (б) 1922;1925 гг., посвященные вопросам антицерковной и антирелигиозной политики, недоступные ранее историкам, впервые скрупулезно были исследованы Н.Н. Покровским83. Подготовленная им в соавторстве с С. Г. Петровым публикация документов Политбюро является крупнейшей за последние годы84. Данное исследование проблем взаимоотношений власти и Церкви, без преувеличения, открыло новый этап, положило начало реконструкции объективной картины руководства Церковью высшим партийным органом. Характеризуя советскую источниковедческую науку, Н. Н. Покровский заметил: «За десятилетия советского режима, создавая мифологизированную историю нашего общества, коммунистическая власть изрядно постаралась, уничтожая именно те сферы гуманитарного знания, в частности историко-филологического, которые теснее всего связаны с реальным фактом, реальным документом, реальным источником» 85. В издании впервые введены в научный оборот.

80 Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти. 1917;1943. Сборник в двух частях. Составитель М. Е. Губонин. М. Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт. 1994.

81 Русская Православная Церковь в советское время (1917;1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью. Составитель Г. Штриккер. Книга 1. М. Пропилеи, 1995.

82 Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922;1925. Новосибирск — Москва. Сибирский хронограф. РОССПЭН, 1997;1998.

83 Покровский Н. Н. Политбюро и Церковь. 1922;1923. Три архивных дела. С. 186−213. Покровский Н. Н. Время публиковать источники // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. М. 1996, № 1. С. 11−21.

84 Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922;1925. В 2-х кн. Новосибирск-Москва. Сибирский хронограф. РОССПЭН, 1997;1998.

85 Покровский Н. Н. Политбюро и Церковь. 1922;1923. Три архивных дела. //Новый мир. 1994. № 8. С. 186. четыре тематических дела фонда Политбюро (Архив Президента РФ, ф. 3), посвященных выработке и осуществлению в январе 1922 — апреле 1925 гг. генеральной линии партии и правительства по отношению к религии и церковным организациям, в первую очередь к Русской Православной Церкви. Мы использовали в нашей работе электронную версию издания, находящуюся на сайте исторического факультета МГУ86.

В.И. Баделин исследовал местные архивы для раскрытия действий центральных, губернских и местных властей в Шуе87.

Важными историческими источниками являются воспоминания, в нашей диссертации мы использовали работы двух авторов — митрополита Евлогия (Георгиевского)88 и профессора Московского университета А.Ч. Козаржев-ского89. В воспоминаниях митрополита содержатся сведения о взаимоотношениях эмигрантской и Православной Церкви в 1920;х гг. Воспоминания А. Ч. Козаржевского рисуют интенсивную духовную жизнь верующих москвичей конца 1920;х начала 1930;х гг., кроме того, в них довольно подробно описана деятельность сестричеств.

Методология исследования. Методологическая база диссертации основана на существенно обновленных в последнее десятилетие научных взглядах исследователей, историков и религиоведов, новых подходах к истории Церкви. Сочетание исторического и религиоведческого подходов создает условия для более глубокого исследования проблемы.

Работа основана на использовании общенаучных методов, методе историзма и научной объективности, методе микроистории, системного и диалектического подходов в качестве теоретической базы исследования, что предполагает комплексный анализ явлений.

86 http://rus-sky. org/history/library/archvs. htm.

87 Баделин В. И. Золото Церкви. Исторические очерки и современность. Экологический вестник. Иваново. 1993.

83 Евлогий, митрополит. Путь моей жизни. Воспоминания м-та Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т. Манухиной. Московский рабочий. Издательский отдел всецерковного православного молодежного движения. 1994. С. 621.

89 Козаржевский А. Ч. Церковноприходская жизнь Москвы 1920;30 годов. Воспоминания прихожанина. // Москва. 1996. № 3.

Научная новизна работы заключается в том, что она является специальным исследованием одного из самых важных и трагических периодов в истории Православной Церкви, в изучении комплекса взаимоотношений властных и церковных структур на общероссийском и местном материале. Работа носит историко-региональный характер. Автор подвергает биоисторическому анализу эволюцию правового и общественного статуса духовенства Пермской епархии, деятельность обновленческих и консервативных церковных кругов по сохранению института Церкви, церковное управление в период расколов. Автор ввел в научный оборот значительное количество местных архивных источников.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что в ней собран и проанализирован документальный материал по истории отношений власти и Церкви в 1920;е гг. Сделанные выводы, обобщения и фактический материал могут быть учтены органами местной законодательной и исполнительной власти, общественными организациями при формировании взаимоотношений с епархиальными структурами, а также в преподавательской работе при разработке курсов по истории Церкви в советский период Отечественной истории, в духовных учебных заведениях, а также при разработке курсов политологии, социологии, исторической психологии, религиоведения.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены автором на Международной научно-практической конференции «Христианское миссионерство как феномен истории и культуры» (Пермь, 1996) — межотраслевой научно-практической конференции «Архивы, вузы, школы» (Пермь, 1997) — 6-х Смышляевских чтениях, посвященных 200-летию образования Пермской епархии (Пермь, 1999 г.) — городской научно-практической конференции «Христианство и грядущие судьбы России», проведенной межконфессиональным консультативным комитетом при поддержке администрации г. Перми в мае 2000 г.

Структура работы. Представленная к защите диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных архивных и опубликованных источников, литературы. 2-х приложений: первого, содержащего более 700 кратких биографических справок священноцерковнослужителей и мирян Пермской епархии, деятелей Церквии второго со списком Пермских архиереев с 1918 г. по 2002 г., в том числе и обновленческих иерархов.

Заключение

.

Интегрированная в государственную систему, Церковь в царской России расплачивалась за поддержку светской власти утратой собственной самостоятельности. Степень ее влияния на общество значительно снизилась на рубеже XIX—XX вв., что в немалой степени ослабило саму Церковь, сделав невозможным ее выступление в качестве национальной консолидирующей силы в период социальных потрясений.

В первые годы Советской власти произошла кардинальная ломка государственно-церковных отношений. Господствующая Церковь превратилась в гонимую с практически единственным правом «отправления культа». Декрет об отделении был нацелен на уничтожение Церкви как иерархической организации и на ликвидацию духовенства как сословия.

После окончания Гражданской войны продолжилось подавление всяческого инакомыслия, запрещение деятельности политических партий. Массовая волна арестов и ссылок эсеров и меньшевиков прокатилась по Уралу в конце 1921 — начале 1922 г., их легальная деятельность была прекращена518. Военное положение сохранялось более чем в 30 губерниях и областях. Главным идеологическим противником в борьбе большевиков за социализм теперь осталась Церковь.

В два первых десятилетия XX в. была разработана широкая программа церковных реформ. Реализация этой программы началась на Поместном Соборе 1917;1918 гг. в чрезвычайно неблагоприятных условиях социального катаклизма, повлекший за собой изменение правового статуса и экономической базы Церкви, сужение сферы религиозного влияния, сокращение масштабов деятельности, перемены в социальном составе прихожан и т. п. По решению Поместного Собора 1917;1918 гг. в любом уездном городе могла быть учреждена епископская кафедра. Административные ссылки в.

318 Церковные события нередко использовалась эсерами, меньшевиками и кадетами для критики большевиков.

1920;е годах правящих архиереев приводили к тому, что управляли приходами Пермской епархии, как правило короткое время, викарные епископы Соликамские Варлаам (Новгородский), Хрисанф (Клементьев), Вассиан (Веретенников), Иринарх (Синеоков-Андриевский), Кунгурский (Аркадий Ершов), Осинский Петр (Гасилов), (Оханский Иоанн (Георгиевский), Шадринский (Стефан Знамировский), и даже Нижне-Тагильский (Лев Черепанов). Границы самих епархий стали подвижными и «прозрачными», стройная, «кристаллическая» система управления Церковью приобрела черты аморфности.

Идея использовать голод в качестве предлога для разгрома Церкви была коллективной, но основными ее генераторами были Л. Д. Троцкий и В. И. Ленин. Государственный Помгол под руководством М. И. Калинина только имитировал правовые методы ведения кампании, осуществлялась же она чисто военными методами по плану Л. Д. Троцкого.

Кампания по изъятию церковных ценностей, развернувшаяся во всех губерниях России, в том числе и в Пермской, в марте 1922 г., сопровождалась антиправительственными выступлениями. Она явилась крупнейшей антирелигиозной акцией, направленной на раскол Церкви, кроме того, кампания явилась первым этапом воздействия партии и ГПУ на церковную политику Советского государства.

Именно в 1922 году, на модели отношений к Церкви властью начал создаваться целый комплекс примененных позднее в несравненно больших масштабах репрессивных методов управления обществом и государством. В ходе судебного разбирательства, непосредственно руководимого Политбюро ЦК РКП (б), в мае 1922 г. было вынесено юридическое определение, ставящее вне закона всю иерархию Православной Церкви. Приговор московского трибунала в мае 1922 г. Церкви не был формально отменен ни одним из последующих правовых актов об условиях ее существования в коммунистическом государстве.

В начале 1922 г. в ЦК РКП (б) и СНК пришли к выводу, что руководство Православной Церковью должно взять в свои руки духовенство, лояльное советской власти и правительству. В ходе изъятия церковных ценностей партийными органами ставка была сделана на конфронтацию обновленцев с церковной иерархией, которая должна была потерять свое влияние.

Обновленческое духовенство, чуть более года доминировавшее в церковной жизни страны, объявило досоциалистические общественные отношения греховными, поддержку их старой церковью антихристианским деянием, порочившим русское Православие. Обновленцы всецело поддержали Октябрьскую революцию, приняв «правду социального переворота», и активно проводили эту «правду» в жизнь. Они заявляли, что нравственный долг Церкви — защита рабочих от эксплуатации.

Подчинение госаппарату оказалось главной чертой обновленцев, было результатом приспособленчества, «государственного мышления» многих рядовых священников, исповедовавших апостольский принцип: нет власти не от Бога. Священник Благовещенского храма с. Покча А. Чечулин заявлял: «Раз советская власть существует, значит законна» 519.

Участие обновленцев в кампании по изъятию церковных ценностей на стороне властей стало для них своеобразным рубежом, после которого обновленчество перестало быть религиозным движением, превратившись в орудие большевиков в политической борьбе с Церковью. Бывший обновленческий митрополит Николай Платонов, непосредственный участник описываемых нами событий, в 1938 г. заметил: «церковное разделение не только среди духовенства, но и среди верующих мирян поддерживалось совершенно искусственно, вопреки смыслу и значимости тех церковных вопросов, которые выдвигались как причины раскола» 520.

В Пермской епархии обновленческий раскол не принял значительных масштабов и не принимал характера ожесточенной конфронтации, свой.

319 ГАПО, ф. р-1, on. 1, ед. хр. 265, л. 113.

520 Платонов Н. Ф. Указ. соч. С. 251. ственной столицам — Москве и Петрограду-Ленинграду и крупным промышленным центрам, в частности, Свердловску. Если в отдельных регионах страны в 1923 г. в ведении обновленцев находилось свыше 70% приходов, то в Пермской епархии из 600 церковных общин обновленцам удалось склонить на свою сторону только одну третьсвященников-тихоновцев было в полтора, а диаконов в два раза больше, чем обновленческих.

Координация деятельности православных приходов в епархии осуществлялась «Союзом православных общин г. Перми», тесно сотрудничавшего с викарными епископами — Соликамским Хрисанфом (Клементьевым), Кунгурским Аркадием (Ершовым), Осинским Петром (Гасиловым), Оханским Никоном (Соловьевым), Кудымкарским Илией (Бабиным) — последовательными сторонниками Патриарха Тихона.

Поначалу реформы преподносились «красными попами» как отрицание традиций. Однако, епископат и подавляющая часть провинциального, в частности пермского, духовенства полагали, что Церкви удастся избежать радикальных перемен и преодолеть кризис, не выходя за рамки традиционных представлений об организации и идеологии Церкви. Настоятель Николаевской церкви завода Теплая Гора Л. Дягилев, отвечая на вопросы анкеты, говорил, что он стоит «за реформы, но постепенные, т.к. русский народ не готов к ним». Он считал несвоевременным церковное обновление, и «потому и пагубным для Церкви» 521.

Поспешный слом устоев церковной жизни большинством верующих был отвергнут, массы верующих не поддержали радикализм обновленцев и не приняли никаких нововведений в догматах и канонах. Верующие массы воспринимали Православие в качестве раз и навсегда «богоустановленной» религии, содержащей в себе готовые ответы на все вопросы жизни, абсолютной в своем совершенстве, не нуждающуюся в изменениях. Эталоном ортодоксии были решения Вселенских Поместных Соборов (IV-VIII вв.) и святоотеческие воззрения. Отступление от традиций.

521 ГАПО, ф. р-1, on. 1, ед. хр. 261, л. 42 об. воспринималось как «порча веры» и осуждалось верующими решительным образом.

Власти всячески поддерживали обновленческое движение и это было еще одной из основных причин того, что масса верующих осталась в Патриаршей Церкви.

Обновленцы охарактеризовали свою деятельность как «церковную революцию в церковных формах». Они признали необходимость модернизации Церкви, однако их программа перестройки церковной практики Православия провалилась. Староцерковники впоследствии в рабочем порядке взяли из арсенала обновленцев только общую исповедь и заочное отпевание.

Обновленческий раскол остается для Церкви актуальным и поныне. В докладе митрополита Ювеналия на Архиерейском соборе в августе 2000 г. говорилось: «Не только в работах историков, но и на уровне авторитетных постановлений церковной власти обновленчество получило однозначную оценку как раскол: при присоединении к Православной Церкви кающихся обновленцев полученные ими в расколе рукоположения не признавались действительными. В конце 1930;х годов жертвами репрессий стали и обновленческие деятели. Ставить же вопрос о возможной канонизации таковых лиц Комиссия считает необоснованным» 522.

Освобождение Патриарха Тихона летом 1923 г. ввергло обновленческое движение в затяжной кризис необратимого характера, почти сразу же подтолкнув его столичных и провинциальных функционеров к примирению со староцерковниками-тихоновцами. Уже в августе 1923 г. обновленцы, собравшись на съезд, аннулировали свои нововведения, оставив лишь брачный епископат. Кризис обновленчества, который уже к 1927 г. привел к резкому спаду движения, заставил государственные органы прибегнуть к созданию расколов в среде староцерковной иерархии.

После Октябрьской революции 1917 г. большинство духовенства поддерживало принцип социальной нейтральности — Церковь не занимается.

522 http://wwrw.russian-orthodox-church.org.ru/s2000i05.htm не должна) проблемами общества. Неподвластность религии и Церкви воздействию социального переворота и времени сменилась в воззвании Патриарха Тихона к епископату, духовенству и пастве в июле 1923 г. призывом «являть примеры повиновения существующей гражданской власти» .

Заявив «Я отныне Советской Власти не враг», Патриарх в своем «Завещании» высказал мысль о необходимости сообразовать «распорядок внешней церковной жизни и деятельности с новым государственным строем». Однако подчеркнем еще раз, признание Патриархом Тихоном Советской власти не носило безусловного характера. Не случайно в воззвании усиленно подчеркивается принцип свободы совести. Глава Церкви стремился не допускать никаких компромиссов или уступок в области веры. Митрополит Петр (Полянский), сменивший Патриарха Тихона во главе Церкви, продолжил «линию простой лояльности», но не проявил требуемой уступчивости и был арестован в декабре 1925 г.

В короткий период «религиозного нэпа» установилось равновесие между всеми государственными органами по их влиянию на формирование государственного курса по отношению к Церкви. Попытки гражданских властей подчинить Православную Церковь, поставить ее под полный контроль, сделать придатком государственного аппарата вплоть до 1927 г. заканчивались неудачей.

Позиция Церкви, определенная Декларацией митрополита Сергия (Страгородского), в отношении Советского государства, не пересматривалась до крушения всей советской системы. Проявление духовной солидарности с государством, заявленное в Декларации, не избавило Церковь от последующих репрессий, привело к появлению новых внутренних расколов.

Антирелигиозная пропаганда в ходе кампании по изъятию церковных ценностей явилась начальным этапом становления системы атеистического воспитания и принудительной замены религиозного сознания квазирелигиозным сознанием у многомиллионного населения страны. Партийные организации Пермского округа внимательно следили за внутрицерковной борьбой и подчас достаточно умело использовали ее для расширения атеистической пропаганды, однако, большая часть населения осталась инертной к усилиям безбожников и продолжала испытывать потребность в религиозной вере и мотивации моральных ценностей и норм поведения.

Союз безбожников, «массовая добровольная организация трудящихся», играл в период нэпа вспомогательную роль. Государственная политика по отношению к Церкви основывалась не на атеистической идеологии, она формировалась во все периоды отечественной истории в прямой и непосредственной зависимости от потребностей в борьбе за власть.

Процесс атеизации затянулся на многие годы и принес видимые результаты только после проведенной в стране коллективизации, массового закрытия неоднократно ограбленных храмов с конфискацией того, что осталось, после очередной волны гонений в 1937;1938 гг. против «служителей культа» .

Государственный, «конвойный атеизм» стал своего рода светской религией, господствовавшая идеология была наделена ее функциями. Поставленная сверхзадача овладения сознанием человека не была реализована за весь период советской истории России.

К важнейшим социально-политическим факторам, определившим изучаемый период, следует отнести постепенное свертывание нэпа, окончание непродолжительного периода «узкого» плюрализма, сохранявшейся возможности ведения дискуссий, существования оппозиции в партии. Перегруппировка сил в ЦК и Политбюро произошла после смерти В. И. Ленина, начался новый виток внутрипартийной борьбы. Указанные обстоятельства сказались и на изменении политики власти в отношении Церкви.

Короткий период «религиозного нэпа», период относительно спокойных контактов сменился длительной полосой воинственного, нетерпимого отношения к Церкви. В конце 1920;х годов реальный контроль над Церковью перешел от советских органов власти к различным управленческим органам, прежде всего НКВД и ОПТУ. На рубеже 1928;1929 гг. произошло существенное изменение всего курса политики по отношению ко всем религиозным организациям в СССР. Это было связано с принятием общего курса руководства ЦК ВКП (б) во главе с И. В. Сталиным на свертывание нэпа, насильственную коллективизацию, обострение классовых отношений в городе и деревне и т. д. В период ликвидации нэпа власти обрушились на Церковь, по-прежнему видя в ней инструмент эксплуататорских классов.

В апреле 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли постановление «О религиозных объединениях», разработанное на основании декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Постановление действовало с рядом поправок до 1990 г. Вся внутрицерковная жизнь жестко регламентировалась государственными органами.

Законодательство 1929 г. полностью подчинило Церковь государству административным путем, однако высшие государственные органы в то время не ставили задачу полного искоренения религии в стране. Влиятельная «общественная» организация — «Союз воинствующих безбожников» и властные структуры в отдельных регионах, несомненно, эту цель преследовали.

Основными причинами эволюции Русской Православной Церкви являются:

• изменение экономической базы Церкви;

• перемены в социальном составе прихожан;

• изменение статуса Церкви;

• сужение сферы религиозного влияния;

• сокращение масштабов деятельности.

Выше уже говорилось о том, что на Поместном Соборе 1917;1918 гг. Церковью была разработана широкая программа модернизации уклада церковной жизни и обрядности.

Обновленцы — органическое, «левое» крыло Церкви, без сомнения, ускорили эволюционные процессы в Православной Церкви, что не исключает известной ее консервативности. Известный пермский ученый Н. З. Коротков заметил: «Две особенности православной церкви: неизменное тяготение к верховной государственной власти и мистическая вера в божественную мессианскую предопределенность России — делают русскую православную церковь консервативной» 523.

Гонения на Церковь стали важнейшей причиной обострения внутреннего положения в стране в 1921;1922 и в 1929;1930 годах. Церковь, несмотря на яростный натиск атеистов, находила возможность продолжать богослужебную деятельность.

Эволюция государственно-церковных отношений следствие новых исторических условий существования Православия в секулярно-атеистическом государстве.

523 Коротков Н. З.

Введение

к сборнику «Христианская культура пермского Прикамья». Пермь, 1998. С. 12.