Субъективная оценка частоты слова и ее категоризация: онтолингвистический аспект

Одним из концептуальных оснований современной науки является признание того факта, что многие используемые нами понятия нечетки и размыты, что сама «когнитивная архитектура» человека является нечеткой по своей природе, вероятностной, поскольку и среда, в которой существует человек, вероятностна, «где ничто не может быть предсказано с абсолютной точностью» (Алексеев 2001: 22). В соответствии с этим представлением и когнитивные процессы строго не могут определяться и точно копироваться. «Им свойственна скорее случайная или стохастическая составляющая. Последняя, по всей видимости, вызвана какими-то случайными микропроцессами вследствие случайной биохимической или электрической активности (а, быть может, даже квантово-механическими явлениями). Моделирование этой активности с помощью строго детерминированных правил может привести лишь к весьма бедным предсказаниям, поскольку при этом полностью игнорируется стохастическая в своей основе природа глубинных механизмов. Больше того, детерминистские, „всё-или-ничего“ модели не могут объяснить постепенность в обучении и овладении мастерством» (Фодор, Пылишин 1996: ^ 292). Когнитивные способности человека «характеризуются целым спектром непрерывностей», в числе которых «постоянная вариация степени применимости разных принципов, или степени релевантности разных ограничений, „правил“ или процедур» (там же: 291). В связи с переосмыслением природы человека и его среды на новых основаниях разрабатываются новые поколения интеллектуальных систем, разрабатывается новый концептуальный аппарат, вариантами которого являются нетрадиционные логико-семиотические и нейроинтеллектуальные модели, так называемые «мягкие вычисления», нечеткие, множества и т. д. Методология современных исследований переключается с описания в терминах таксономии на описание в терминах вероятности взаимодействий, и предсказания реакций системы на изменения, вводимые извне. Так, например, по словам В. Гейзенберга, мир в современной физике делится не на различные группы объектов, а на различные группы взаимоотношений. «Каждая реакция вовлекает частицы, которые соединяют ее с другими реакциями и таким образом выстраивают целую сеть процессов» (Гейзенберг цитп по: Налимов 1979: 111). При этом взаимодействие тех или иных частиц не может быть точно локализовано в пространстве и времени. В. Гейзенберг предложил для описания взаимодействия частиц в квантовой физике так называемую теорию S-матрицы, в которой указываются точные значения только для импульсов частиц и умалчивается о том участке пространства, в котором происходит соответствующая реакция. Одно из важнейших нововведений теории S-матрицы заключается в том, что она переносит акценты с объектов на событияпредмет ее интереса составляют, таким образом, не частицы, а реакции между ними.

Подобный (функциональный) подход представлен в когнитивистике в виде коннекционистской модели, в которой весь когнитивный процесс описывается в форме распределения активности элементов сети (Фодор, Пылишин 1996). В пользу коннекционистской организации ментальных структур исследователи приводят множество аргументов, среди которых здесь нам представляется важным отметить один из области нейропсихологии памяти: «Поражение лобных долей коры головного мозга (обычно считающихся ответственными за хранение информации) не приводит к избирательной утрате запечатленных сведений, фактов и иной информации. Эти и другие аналогичные данные о больных с мозговыми нарушениями дают основание предполагать, что состояния памяти (а, возможно, также и многие другие когнитивные способности) в пространстве мозга не локализованы^ а распределены. Это кажется противоречащим представлениям о классических компьютерах, в которых имеется иерархическое управление, локализующее все важнейшие принимаемые решения, и в которых запоминающее устройство состоит из множества ячеек с постоянными адресами, куда компьютер обращается за информацией» (там же: 290−291).

В лингвистике подобное направление исследований связано с представлением о вероятностной организации языковой системы и V вероятностной природе речевого поведения индивида.

Необходимо отметить, что если рассматривать в целом когнитивную систему человека как вероятностную, то это может служить основанием для объединения двух конфронтирующих позиций в современном представлении на онтологию языка: модульной и холистической (см. Schwarz 1992). С позиций модульного подхода (J.A. Fodor, М. Bierwish, Е. Lang) язык рассматривается как специфическая субсистема, отличная от других когнитивных субсистем, в рамках целостной когнитивной системы. При этом каждая субсистема имеет свои специфические структуры и функции. С позиций холистического подхода (G. Lakoff, R.W. Langacker, R. Jackendoff) язык рассматривается не как автономная субсистема, а скорее как эпифеномен когнитивной системы. Языковая система знаний трактуется через общие когнитивные принципы. «Язык представляет собой открытую когнитивную систему, взаимодействующую с общими ментальными способностями» (Залевская 1999: 151). ^ Основанием для нейтрализации конфронтации в понимании на природу языка является фундаментальная характеристика любой вероятностной системы, заключающаяся в том, что в ней целостность и устойчивость сочетается с достаточно широкой автономностью частей (см. Сачков 1971; Кравец 1976).

Человек в своей деятельности постоянно как-то оценивает вероятность появления тех или иных событий. «Лингвистическое поведение человека, его речевая деятельность — вероятностны. Вероятность существует во всех суждениях и оценках .» (Алексеев2001: 22). При этом оценки эти всегда имеют субъективный характер, поскольку фундированы личным опытом человека, и в то же — время они объективны в силу объективности окружающей реальности. В связи с этим В. В. Налимов предлагает смотреть на смысл языковой единицы как на вероятностно-статистический феномен: считать, что с каждым знаком статистическим способом связано некоторое с множество его смысловых значений (Бирюков 1974: 15). В основе представляемой В. В. Налимовым модели лежит статистическая теорема Бейеса, в которой ключевыми является понятия априорной и апостериорной вероятностей. Как пишет В. В. Налимов, «основная идея здесь заключается в том, что, принимая какое-либо решение после того или иного эксперимента, мы всегда используем как вновь полученные знания, так и предыдущие знания об изучаемом явлении. До постановки опыта у исследователя всегда есть какие-то знания, которые могут быть выражены на вероятностном языке, — мы можем назвать априорной вероятностью, или, иначе, субъективной, или персональной вероятностью» (Налимов 1979: 74).

В речевой практике понимание сообщения, содержащего множество знаков, основывается на использовании априорных функций распределений, связанных с каждым из них. Эти априорные функции распределения определяют характер восприятия информации. В процессе осмысления происходит перестройка этих функций распределения — в превращении их в некие апостериорные функции (Бирюков 1974: 15).

Представляется, что «бейесовская модель языка» является частным случаем одного из базовых психофизиологических механизмов человека, именуемого в литературе как «механизм вероятностного прогнозирования», под которым понимается «способность сопоставлять поступающую информацию о наличной ситуации с хранящейся в памяти информацией о соответствующем прошлом опыте и на основании этого сопоставления строить предположения о предстоящих’событиях, приписывая каждому из этих предположений ту или другую степень достоверности. В любой деятельности человек предвидит наиболее вероятные возможности дальнейшего развития событий, включая наиболее вероятные результаты собственных действий» (Фейгенберг 1986': 91).

Поскольку употребление понятия «вероятность» не отличается унифицированностью, представляется необходимым обозначить его содержательный объем. В математике «вероятность» определяют как количественную меру «осуществимости события при наличии неопределенности, т. е. в ситуации, когда это событие характеризуется как возможное» (Леонов 2001: 160). При этом вкладывание того или иного содержания в каждое из понятий триады «количество — событиенеопределенность» порождает различное понимание вероятности (там же: 160). Так, субъективная вероятность характеризует степень уверенности субъекта в осуществлении события. При этом «вероятность является статистическим условием и может быть определена как степень, в которой значение одной переменной связано со значением другой переменной» (Ребер 2000: 126). «Эта мера вероятности определяется имеющейся в распоряжении данного человека информацией, его опытом, воззрениями на мир и психологическим складом ума» (Сачков 2000: 388).

Язык теории вероятностей есть язык вероятностных распределений, а анализ природы вероятности опирается на частотную, статистическую ее трактовку (там же: 387).

В лингвистических исследованиях диада «вероятность — частота» имеет свою спецификацию. Так, например, Е. В. Ерофеева, анализируя разные формы идиомов языка, заключает: «Разница же в использовании элементов (языка — И.У.) предопределяется не только лингвистическими и экстралингвистическими свойствами и функциями идиома, эта разница является также и количественной: одни и те же элементы и их комбинации используются в разных, идиомах языка с различной вероятностью, т. е. встречаются в текстах этих идиомов' с разной частотой. (Частота и вероятность связаны примерно так же, как речь и язык: частота есть конкретное выражение абстрактной вероятности)» (Ерофеева 2001: 147). Н. Д. Андреев и Л. Р. Зиндер говорят о том, что «система речевой вероятности. есть совокупность относительных количественных характеристик, описывающих численные соотношения между элементами (или группами элементов) в некотором массиве текстов» (Андреев, Зиндер 1963: 18). Д. М. Сегал определяет вероятность как априорную характеристику какой-либо статистической единицы, которая на уровне наблюдений представлена частотой конкретных языковых объектов (фонем, морфем, слов) (Сегал 1972: 9). При этом Ън отмечает, что частота адекватно представляет вероятность, что «отличия частоты от априорной вероятности, наблюдаемые на опыте, не превышают колебаний, возникающих под действием чистой случайности» (там же': 9). В. Н. Головин определяет место обоих элементов диады еще конкретнее и дает им следующую предельно обобщенную дефиницию: «Язык вероятностен, речь частотна» (Головин 1968: 39).

В настоящем исследовании вслед за Н. Д. Андреевым различаются два типа вероятностей: речевая вероятность и языковая вероятность, где под речевой вероятностью понимается объективная вероятность появления языковой единицы в речи, а под языковой — отражение речевых вероятностей в сознании носителя языка (Андреев 1976:3). «Речевая вероятность формируется как результат взаимодействия двух факторов: во-первых, места элемента в системе языка, во-вторых, роли его денотата в экстралингвистической действительности» (там же: 3). В сознании носителя языка речевые вероятности отражаются не как отдельные единицы, обладающие каждый определенным «индексом частоты», а в соотношении с другими единицами. Н. Д. Андреев считает, что «сознание носителя языка отражает соотношения между речевыми вероятностями с точностями до градаций пятиступенчатой интуитивно-статистической шкалы «всегда часто — неопределённо — редко — никогда» «(там же: 3). При этом если различия между соседними градациями не всегда осознаются, то различия, больше, чем на одну градацию, всегда ощущаются очень остро (там же: 3). Языковая вероятность, так как ее понимает Н. Д. Андреев, есть компонент речевой организации индивида (по Л.В. ПДербе).

Таким образом, в аспекте современного развития представлений о языке и человеке актуальным представляется привлечение вероятностных оснований для исследований как непосредственно самой функциональной системы, каковой является язык, так и речевого поведения человека в частности. Поскольку вероятность как данность языка является ноуменом (не данным в непосредственном опыте), то единственным источником, приближающим нас к ее познанию, оказывается область эмпирии. Как отмечает П. М. Алексеев, «чем больше сделано наблюдений, чем выше частоты того или иного элемента, чем больше существует и будет сделано частотных словарей, тем ближе мы подойдем к ненаблюдаемой вероятностной организации языковой системы» (Алексеев 2001: 22).

Интерес данной работы сфокусирован на индивиде, точнее на том, как индивид на основе своего речевого опыта оценивает частоту слова.

Объектом настоящего исследования является языковая вероятность (в указанном выше смысле).

Предметом анализа стали структура частотной категории и взаимосвязь субъективной частоты с типом и временем ассоциативной реакции.

Целью настоящего исследования является выявление особенностей структуры частотной категории у младшйх школьников. Поставленная цель обусловливает необходимость решения комплекса задач, базовой из которых является получение субъективных оценок частот слов у детей, носителей двух языков: немецкого и русского.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые проведено межъязыковое сопоставление субъективных оценок частот слов на детском материале и предложена модель описания структуры частотных категорий с позиции теории прототипов.

Теоретическая значимость исследования заключается в выводе о прототипическом характере частотных категорий и о статусе переходных зон между категориями. Показано на материале двух разных языков, что уже к младшему школьному возрасту базовый механизм вероятностного прогнозирования уже сформирован. Доказано отсутствие зависимости типа и времени ассоциативной реакции от субъективной частоты слова.

Практическая значимость определяется тем, что была модифицирована методика получения субъективных оценок у детей, разработана методика качественного анализа распределений оценок частот слов. Полученные результаты также могут быть использованы в целях сопоставления с данными других языков, при чтении курсов по психолингвистике и когнитивной лингвистике, в методических целях (при обучении иностранному языку и при обучении чтению и письму на разных языках).

Достоверность полученных результатов обеспечивается статистическими методами, используемыми в работе (медиана распределения, полуинтерквартильный размах, коэффициент ранговой корреляции Спирмена) и объемом исследованного материала (15 613 оценок субъективной частоты- 1919 ответов-реакций, полученных в ассоциативном эксперименте).

Положения, выносимые на защиту:

1. Вероятностное прогнозирование, отраженное в субъективной оценке частоты слова, к семилетнему возрасту в основном сформировано.

2. Частотные категории (высокочастотные, среднечастотные и низкочастотные слова) в сознании ребенка семилетнего возраста представлены прототипами — словами, единодушно относимыми к высоко-, среднеили низкочастотным.

3. Методика эксперимента по оценке частоты слов может быть модифицирована: использование тематических рядов в стимульном материале для эксперимента по оценке частоты слова позволяет направить ребенка на оценку частоты слова, а не денотата.

4. Оценка частотности слова ребенком не отражается на типе ассоциативных связей этого слова.

Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на отчетной конференции молодых ученых и студентов (Пермь апрель 2002) — на семинаре славистики в Рурском университете ,(ФРГ, Бохум декабрь 2001)-" на Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов в Санкт-Петербургском университете (март 2002) — на Международной филологической конференции в Санкт-Петербургском университете (март 2003) — на Международной конференции «Человек в пространстве языка» (Каунас, май 2003)1 на кафедре общего и славянского языкознания Пермского государственного университета. По теме диссертации имеется 8 публикаций.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка использованной литературы и Приложения. Текст диссертации содержит 12 рисунков и 66 таблиц.

3.3.3. Выводы.

1. По результатам русского ассоциативного эксперимента преобладающим типом реакции для обеих групп испытуемых является парадигматический^ ср.: 42.68% - у первоклассников- 39.69% - у второклассников. Синтагматический и тематический типы реакций представлены содержательно (по количеству слов) относительно равномерно, нет явных преобладаний.

2. По данным распределений немецкого эксперимента преобладают реакции лингвистического типа! При этом у первоклассников доминирует парадигматический тип (43.98%) — у второклассниковсинтагматический (45.62%).

3. В русском эксперименте самые частотные (т.е. повторяющиеся) реакции отражают генеральную стратегию ассоциирования, т. е. однозначно коррелируют с общей типологической характеристикой распределения на стимул, ср.: АВТОБУС — транспорт (при доминирующем парадигматическом типе, 70.83) — СНЕГ — зима (при доминирующем тематическом типе^ 53.85%).

4. У первоклассников-немцев фиксируется большой процент тематических реакций, в отличие от второклассников. Представляется, что первоклассники оказываются более ориентированными на стимул, дают реакции той же грамматической категории, что и стимул.

5. Типологический потенциал слова-стимула имманентно прогнозируется его семантикой. Так, если стимул обладает родовой характеристикой, то наиболее частотная реакция — видовая (ср.: КАСТРЮЛЯ — посуда).

6. Поведенческой реакцией на незнакомые слова в ассоциативном эксперименте с русскими испытуемыми является очень часто отказ реагировать. Характер распределения ассоциаций на низкочастотные (незнакомые) слова" не обнаруживает стереотипных реакций — ответы индивидуальны.

7. Анализ распределений типов реакций по частотным группам показал, что во всех базовых категориях частотности преобладает доминирующий для группы тип реакции — парадигматический (в русском эксперименте).

8. Расчет коэффициента ранговой корреляции не выявил значимой зависимости между субъективной частотой слова и типом реакции на него, ср.: для 1 класса (русские) /> = -0.186- для 2 класса (русские) р = -0.235- для 1-класса (немцы)р- -0.122- для 2 класса (немцы) р = -0.127.

9. Показатель времени реакции по нашим данным оказывается широко варьирующим. При этом межгрупповое сопоставление размаха варьирования показало, что русские быстрее реагируют на стимул, чем немцы, т. е. быстрее дают вербальную реакцию. Рассмотрение показателя варьирования для разных возрастных групп обнаруживает тенденцию сокращения показателя у более старших школьников.

10. Сопоставление субъективной частоты слова и времени реакции на него не обнаружило значимой зависимости, т. е. частота стимула не оказывает, по нашим данным, существенного влияния на время реакции. Так, испытуемый может одинаково быстро реагировать на низкочастотные и высокочастотныё слова и, наоборот, время реакции на оба типа стимулов может быть достаточно большим.

Заключение

.

По замечанию Ю. Тулдавы, совместное рассмотрение качественных и количественных характеристик языка «открывает широкие эвристические возможности исследования языковых процессов и явлений. Такой анализ допускает. прогнозирование качества со стороны количества и обратно. Открывается возможность изучения закономерностей корреляции квантитативных характеристик с качественными факторами (например, связь между частотностью и морфологическим строением слов). Во многих случаях количественные характеристики могут служить сигналом, направляющим внимание исследователя на некоторые скрытые от простого наблюдения качественные особенности. и закономерности индивидуальных или функциональных стилей» (Тулдава 1987: 17). Нам представляется, что онтологически количественные и качественные признаки в сознании человека образуют единую категориальную структуру. Так, материал настоящего исследования" — субъективные оценки частоты слова — показал, что языковая вероятность (в терминологии Н.Д. Андреева) суть не просто отражение в сознании индивида речевой вероятности (как объективной вероятности появления^ языковой единицы в дискурсе), а в том, что она (языковая вероятность) является общим функциональным основанием организации вербального опыта и потому может быть описана как особая система категоризации.

Субстанционально категории выступают в качестве базисных структур человеческого сознания, поскольку в них фиксируются наиболее общие, атрибутивные характеристики объектов, включаемых в человеческую деятельность (Степин 1986:43). При этом важно подчеркнуть, что «спецификация категорий как наиболее общих и емких значений заключается в системной организации их содержания, а не в формах их репрезентации (образной и знаковой). Поэтому в психологии используют термин „категориальные структуры“ применительно и к сфере восприятия, и к области понятийного, вербального мышления» (Петренко 1988: 37). Таким образом, в сознании индивида категории составляют единую «категориальную матрицу», в которой каждая категория взаимосвязаца с другой, и содержание которой конкретизируется только в рамках целостной системы категорий (там же: 35). Думается, что категория частотности тоже является одной из образующих категориальной матрицы.

Представленный в настоящем исследовании анализ категоризации младшими школьниками количественного признака «частотность» позволяет сделать ряд следующих теоретических и методических обобщений о процессе категоризации и структуре частотных категорий.

Одним из главных концептуальных выводов, который был сделан в настоящем исследовании — вывод о про^отипической структуре частотных категорий. Эксперименты обнаружили, что каждая частотная категория может быть охарактеризована набором ее типичных представителей (в терминологии Э. Рош — набором прототипов). Прототипами категорий являются слова, которые однозначно категоризируются испытуемыми с высокой степенью согласия. Наличие прототипов категорий частотности свидетельствует о существовании внутренней структуры категорий, об асимметричности единиц категории, среди которых одни оказываются психологически более выделенными относительно других. Психологически выделенные единицы образуют центр соответствующей одной из трех базовых категорий частотности — низкочастотной, среднечастотной или высокочастотной. При этом чем дальше от центра категории, тем более увеличивается энтропия включения единицы в категорию.

Поскольку признак «частотность» является онтологически непрерывным, протяженным, можно заключить, что психологически он представлен в структуре сознания как градуальный эталон (в терминологии Н. Д. Андреева — как интуитивная шкала). Градуальность признака на уровне категоризации проявляется в том, что структура категорий частотности оказывается нежесткой, границы категорий диффузны, размыты: это означает, что существуют единицы, обладающие переходным статусом, которые могут быть отнесены либо к одной, либо к другой категории. В зависимости от представительности переходных групп различаются два типа зон «бифуркации» утрикатегориальные (несамостоятельные) и межкатегориальные (самостоятельные).

В условиях формирования языковой вероятности все три выделяемые базовые категории частотности обнаруживают различный функциональный статус, характеризуются разной нагруженностью: в условиях колебания границ фокусной категорией оказывается среднечастотная категория.

Проведенные по двум разным методикам эксперименты на оценку субъективной частоты слова позволили' сделать следующие методические выводы. Результаты обеих серий экспериментов оказываются хорошо скоррелированными (показатель коэффициента корреляции является высоким). Однако методика предъявления слов в тематическом ряду позволяет контролировать процесс категоризации слова (отнесение слова в категории частоты). В эксперименте с предъявлением слов в тематическом ряду практически исключается возможность неосмысленного распределения слов по категориям, т. е. можно позволить себе утверждать, что испытуемые оценивали не частоту встречаемости денотата в его практической деятельности, а именно вербальную единицу, ее употребительность в речевом опыте. Так, с определенной долей условности ситуация эксперимента с рядами может — быть охарактеризована как экстериоризированная, наглядная, конкретная, в которой испытуемые оперируют конкретными знаками, в то время как ситуация эксперимент по традиционной методике — как абстрактная, где процессы оценки интериоризованы. В первом эксперименте (по модифицированной методике) вероятность оценки во многом зависит от позиции слова в индивидуальном лексиконе, в речевом опыте, во втором (по традиционной методике) — от когнитивных способностей (внимания, способности абстрактно мыслить, переключаться).

Эксперименты, проведенные по разным методикам, показали, что с возрастом падает опора на фоновый материал. По сравнению с первоклассниками второклассники уже менее зависят от фона и выводят градуальный частотный эталон на основе своей интуитивной шкалы, которая оказывается ближе к соответствующей у взрослого носителя языка.

Из результатов анализа ассоциативного эксперимента необходимо отметить следующие практические выводы.

Одно общее замечание относится к методической проблеме классификации ассоциативных реакций, которая всегда представляет определенную сложность, поскольку семантические границы очень подвижны. Здесь нельзя руководствоваться одними формальными и жесткими критериями, поскольку не всегда можно однозначно классифицировать ту или иную реакцию. Так, есть группа «однозначных» (в плане классифицируемости) ассоциативных структур, типа: СОБАКА-животное, кошка, овчаркаа есть группа, где оснований для классификаций может быть несколько! &bdquo-Поэтому представляется, что при классификации реакций необходимо руководствоваться не формальными (логическими) критериями, а ситуацией, семантикой стимула. Если руководствоваться только лишь одной формой, то необходимо делать много исключений из с классификации, либо оговорок. Очевидно, что в рамках анализа ассоциативного эксперимента (особенно с детским материалом) не может быть однозначной классификации. Необходимо учитывать специфику детской речи, специфику наивной классификации.

Анализ не обнаружил зависимости типа ассоциативной реакции и времени реакции от частотных характеристик слова. Априорно абсолютно точно представляется, что зависимость должна быть, по крайней мере, частота должна влиять на время реакции. Высказано предположение, что причина отсутствия взаимосвязи между переменными двух процессов, функционирующих в операциональной среде ментального лексикона как единое целое, заключается в характере представленных содержательно категорий. Семантическая структура представленных в разных категориях частотности единиц практически одна. Фактор частоты проявляет себя лишь в тех категориях, которые содержат незнакомые или малознакомые слова, т. е. тогда, когда за словом не стоит сеть отношений, тогда и обнаруживаются типологические (тип реакции) флуктуации. Отсутствие корреляции, возможно, вызвано ситуацией эксперимента.

Таким образом, полученные субъективные оценки частоты слова на материале двух языков позволили выявить некоторые особенности структуры частотных категорий у младших школьников, в частности, обнаружить прототипы категорий частотности, а также охарактеризовать N межкатегориальное пространство.