Проблема состоятельности доказательств бытия сверхсущего в религиозной философии

Актуальность темы

и постановка проблемы. Проблема доказательства бытия Сверхсущего являлась ключевой для западноевропейской философии. Особенно ярко это проявилось в период средневековой схоластики. Несмотря на то, что последующая философия в значительной мере была секуляризирована, данная проблема оставалась одной из самых главных в философии Нового времени, немецкой классической философии и религиозной философии XIX — XX вв. Если средневековая философия в данном аспекте является наиболее изученной, то развитие тех импульсов, которые она придала последующей философии в русле новых попыток рационально-логического обоснования бытия Сверхсущего, остается до сегодняшнего дня привлекательным объектом для исследований.

В настоящее время полноценное изучение наследия философов религиозной направленности немыслимо без изучения вопроса о соотношении веры и разума. Попытки разумного обоснования положений религиозной веры в этом смысле являются постоянными атрибутами такой философии. Поэтому представляется очевидной необходимость систематизации, проверки на истинность различных видов доказательств бытия Сверхсущего, предпринятых в такой философии. В данном контексте остаются малоизученными вопросы соотношения западноевропейской философской традиции и русского философского теизма в вопросах, связанных с доказательствами бытия Сверхсущего. Кроме этого, само изучение русского философского теизма как феномена религиоведения и истории философской мысли в наше время далеко еще не закончено, а проблема доказательств бытия Сверхсущего является фундаментальной для теистической философии.

Актуальность исследования вышеизложенной темы определяется общей мировоззренческой ситуацией в современном мире, где вопросы, связанные с религиозной верой приобретают большое общественное, правовое и политическое значение в ходе диалога религиозных конфессий, а доказательства бытия Сверхсущего играют ключевую роль в мировоззренческом выборе современного человека.

Сами доказательства бытия Сверхсущего оказываются важны для человека не с точки зрения их доказательности самих по себе, т. е. не как доказательства ради доказательств, а имеют непосредственную связь с философскими вопросами о смысле жизни, ценностных предпочтениях личности. От ответа на вопрос о существовании Сверхсущего, в конечном итоге, зависит ответ о месте и роли человека в мире. Кроме того, философский характер данной проблемы ярко проявляется в том, что предметом этих доказательств является Существо, трансцендентное миру и человеку, и вопрос о том, можно ли на философском языке выразить эту трансцендентность, до настоящего времени остается открытым. Для этого в доказательствах бытия Сверхсущего религиозные философы вынуждены привлекать весь комплекс онтологических, гносеологических, аксиологических, этических проблем. Исследование того, как это происходит в различных философских системах, представляет несомненный интерес для исследователя.

Степень разработанности темы. Наиболее тщательное философское исследование доказательств бытия Сверхсущего было проведено в отечественной литературе Ю. А. Кимелевым в монографии «Философия религии: Систематический очерк» [70], где все доказательства делятся на две крупные группы: на так называемые традиционные доказательства бытия Бога и на философско-антропологические обоснования. Кроме того, данный исследователь в отдельную группу выделяет поиски новаторских способов доказательного подтверждения существования Бога, под которыми он подразумевает интеллектуальные построения современного западноевропейского экзистенциализма религиозного толка. В данной работе доказательства бытия Сверхсущего анализируются на материале западноевропейской философской традиции. Однако, Ю. А. Кимелевым не исследуется целый пласт философского материала: русская духовно-академическая философия попыталась заново пересмотреть традиционные доказательства бытия Сверхсущего западноевропейской философской традиции и обосновать свои собственные, оригинальные доказательства. Русская духовно-академическая философия в настоящее время является объектом многих исследований, однако, исследователи занимались, в основном, либо историко-философским исследованием теистической философии, либо исследованием онтологии, гносеологии, аксиологии русского духовно-академического теизма. Среди них выделяются работы С. Г. Боиросвой, И. В. Гунькина [53], Д. В. Леонидова [83−84], С. А. Нижникова [99−101], С. В. Пишуна [111−112], А. Г. Сахатского [120−121], И. В. Цвык [154], М. В. Шумейко [156−157] и др. Работы данных авторов не ставили своей целью изучение вопросов, связанных с доказательствами бытия Сверхсущего. Наиболее схожей по сути с нашей работой является диссертационное исследование М. В. Шумейко «Абсолют как категория религиозного сознания в русской духовно-академической философии XIX века» [156], но в ней не рассматривается проблема доказательств бытия Сверхсущего, а исследуется только категория Абсолюта. Наша работа представляет собой попытку системного рассмотрения проблемы доказательств бытия Сверхсущего в западноевропейской философско-религиозной традиции и русской духовно-академической философии, а также анализа состоятельности каждого из доказательств.

Специфика данного исследования состоит в вычленении из философско-религиоведческого материала попыток различных доказательств бытия Сверхсущего с проверкой их истинности.

Объектом диссертационного исследования является наследие представителей западноевропейской и русской духовно-академической философии, в котором представлены доказательства бытия Сверхсущего.

Предмет исследования. Предметом исследования являются доказательства бытия Сверхсущего с точки зрения их состоятельности.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования состоит в общем анализе доказательств бытия Сверхсущего в западноевропейской и русской духовно-академической философии.

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

1. Определить виды философских доказательств бытия Сверхсущего.

2. Проанализировать каждый вид доказательства с точки зрения соответствия его требованиям, предъявляемым к доказательствам вообще.

3. Осуществить системный подход к религиоведческому и историко-философскому материалу с целью выявления соотношения западноевропейской и русской теистической традиций в вопросах, связанных с доказательствами бытия Сверхсущего.

4. Раскрыть специфику доказательств бытия Сверхсущего, предложенных русской духовно-академической философией.

5. Дать оценку состоятельности каждого из доказательств бытия Сверхсущего.

6. Показать собственно философскую специфику и проблематику доказательств бытия Сверхсущего.

Методологическая основа исследования. Общими основаниями исследования являются методы формально-логического анализа, историко-философской реконструкции и содержательно-смысловой интерпретации доказательств бытия Сверхсущего в западноевропейской и русской философии. Формально-логический анализ позволяет оценить доказательства бытия Сверхсущего с точки зрения их состоятельности. Метод религиоведческой и историко-философской реконструкции позволяет установить специфические отличия, сходства и преемственность между западноевропейской и русской философской традицией в вопросах, связанных с доказательствами бытия Сверхсущего. Через интерпретацию содержания и смысла различных видов доказательств бытия Сверхсущего выявляется их собственно философская специфика и проблематика. Аналитические и синтетические операции над историко-философским материалом (редукция, реконструкция и интерпретация) способствуют в диссертации выявлению общего содержания доказательств бытия Сверхсущего. Все это в целом дает возможность представить единство, дивергентность и кумулятивность философско-религиозного процесса в вопросах, связанных с доказательствами бытия Сверхсущего, что, в конечном итоге, способствует их объективной оценке.

Использование сравнительно-исторического метода позволило при анализе доказательств бытия Сверхсущего в европейской философской традиции выявить преемственность данной проблематики в работах русских православных теистов. Кроме того, используемый компаративистский метод исследования позволил выявить черты сходства между доказательствами бытия Сверхсущего в европейской и русской философских традициях.

Перечисленные методы позволили сформулировать значение и смысл доказательств бытия Сверхсущего в историческом аспекте философского религиоведения.

Научная новизна определяется тем, что в данной диссертации впервые предпринята попытка общего анализа доказательств бытия Сверхсущего в совокупности западноевропейской и русской религиозно-философских традиций с точки зрения состоятельности этих доказательств, а также тем, что подробно обосновывается их антропологическая природа, выявленная В. И. Несмеловым, при этом были получены следующие результаты:

1. Реконструирована преемственность западноевропейской и русской философских традиций в вопросах, связанных с доказательствами бытия Сверхсущего;

2. Показана несостоятельность доказательств бытия Сверхсущего с позиции критериев формально-логического метода;

3. Выявлены собственно антропологические основания всяких видов доказательств бытия Сверхсущего: все существующие доказательства говорят скорее не о том, что Сверхсущий действительно существует объективно, а только о том, что Он действительно необходим человеку;

4. Определено философско-мировоззренческое значение проблемы доказательств бытия Сверхсущего.

Положения, выносимые на защиту:

1. Онтологическое и нравственное доказательства бытия Сверхсущего имеют ценностную основу. Онтологическое доказательство будет достоверным при одном условии: если ценностное отношение к миру ставить выше гносеологического. Однако, само ценностное отношение к миру не является обоснованием истинности онтологического доказательства бытия Сверхсущего, т.к. элемент безусловного в культуре может и не являться ценностью. Если нравственное доказательство бытия Сверхсущего признает нравственный закон безусловным началом мира, то есть возводит его в ранг ценности, то оно вполне убедительно, но при изменении системы ценностей бытие Сверхсущего не доказуемо, что характеризует природу человека, а не действительное положение вещей. Это демонстрирует антропологическую природу онтологического и нравственного доказательств.

2. Анализ космологического доказательства бытия Сверхсущего показывает, что вопрос о том, что считать началом мира: творческую волю личности или спонтанность, — остается в рамках культурных предпочтений и носит чисто мировоззренческий, но не доказательный характер. Другими словами, космологическое доказательство необходимо человеку потому, что оно позволяет как бы «достроить» до конца соответствующий тип мировоззрения. Человек как конкретно-историческое лицо должен для себя в пределах своих возможностей, отпускаемых ему историей и предшествующей культурой, быть уверенным, что его способ объяснения самого себя и окружающего мира «самый истинный», иначе он ощущает мировоззренческий и поведенческий дискомфорт.

3. Умозаключение гносеологического доказательства бытия Сверхсущего к высшей причине носит характер относительности. В этом доказательстве понятие Сверхсущего можно было бы назвать только интеллектуальным допущением, необходимым человеку, а не живой Личностью, как это предполагается в христианской традиции. Историческое доказательство также носит характер допущения, т.к. констатирует факт всеобщности веры в бытие Высшего Существа, который характеризует только человеческие устремления и желания, но не доказывает само бытие Сверхсущего.

4. По своей структуре телеологическое доказательство бытия Сверхсущего никогда не будет чисто рациональным, оно всегда будет балансировать на грани рационального и иррационального, поэтому оно будет периодически переосмысливаться по мере продвижения научных знаний в сторону раскрытия причинно-следственных связей между основными законами материального мира. Таким образом, телеологическое доказательство бытия Сверхсущего имеет сугубо мировоззренческое значение для человека христианской культуры, оно необходимо ему как рационально-иррациональное обоснование своих взглядов на мир, самого себя, цель собственной жизни, оценки достижений науки сообразно этой цели.

5. Психологическое доказательство бытия Сверхсущего и свидетельства религиозного опыта исходят из человеческой субъективности. Психологическое доказательство предполагает в качестве своего исходного пункта положение христианского мифа о богоподобии человека, которое пытается переложить на язык философии, используя тезис немецкой классической философии о тождестве бытия и мышления, т. е. выдает желаемое за действительное, характеризуя устремления самого человека. Описание религиозного опыта как попытка доказательства бытия Сверхсущего исходит из субъективных факторов, поэтому в отношении характеристики религиозного опыта корректнее говорить не о доказательстве бытия Сверхсущего, а о личном свидетельстве уже верующего человека. Следовательно, считать или не считать религиозный опыт доказательством бытия Сверхсущего, зависит от ценностных и мировоззренческих предпочтений человека.

6. Все доказательства бытия Сверхсущего говорят не о том, что Высшее Существо есть, существует объективно реально, а только о том, что Абсолют необходим человеку. В их результате получается достигаемое самыми разнообразными путями «разъяснение» того, что «Бог нужен» человеку, необходим человеку как для внешнего мира, так и для объяснения самого себя, как части мирового целого, а совсем не то, что нужно было доказать, т. е. что Высшее Существо есть, существует объективно-реально. Трансцендентность Сверхсущего не предполагает доказательств его существования, а попытки таких доказательств выглядят как чисто человеческие предположения.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в понимание непрерывности историко-философского процесса в вопросах, связанных с доказательствами бытия Сверхсущего. Результаты диссертационного исследования позволяют понять значение и смысл попыток доказательств бытия Сверхсущего в религиозной философии. Полученные результаты имеют значение для религиоведения, истории философии, философии и теории культуры. Материалы диссертации могут быть использованы в лекционных блоках курсов и спецкурсов по религиоведению, философии религии, культурологии, истории философии и т. п.

Источниковую базу исследования можно разделить на несколько групп текстов: во-первых, это оригинальные произведения представителей русского православного теизмаво-вторых — работы классиков философии: Ансельма Кентерберийского, Фомы Аквинского, Р. Декарта, Г. Лейбница, И. Канта, Г. Гегеля и др.- в-третьих — произведения европейских теистов XIX века: Г. Ульрици, А. Тренделенбургав-четвертых — произведения современных западных философов, изучающих проблему доказательств бытия Сверхсущего: Р. Бультмана, А. Грюнбаума, Дж. Робинсона, Р. Суинберна, П. Тиллиха, Р. Томпсонав-пятых — исследования российских философов-религиоведов: Ю. А. Кимелева, И. Н. Яблокова, А. П. Забияко и др.- в-шестых — ряд работ современных исследователей русского православного теизма: А. И. Абрамова, С. Г. Борисовой, И. В. Гунькина, Д. В. Леонидова, С. А. Нижникова, С. В. Пишуна, И. В. Цвык, М. В. Шумейко.

Апробация работы. Основное содержание диссертации отражено в семи статьях, в выступлениях на пяти научно-практических конференциях: Всероссийской научно-практической конференции «VII Приморские образовательные чтения, посвященные памяти святых Кирилла и Мефодия» (Владивосток, 14−18 мая 2007 г.);

Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы истории русской философской и политической мысли» (г. Уссурийск, 20−21 декабря 2006 г.);

Всероссийской научно-практической конференции «VI Приморские образовательные чтения, посвященные памяти святых Кирилла и Мефодия» (Владивосток, 15−19 мая 2006 г.);

Всероссийской научно-практической конференции Актуальные проблемы истории русской философской и политической мысли. Материалы. Уссурийск: УГПИ, 2006;

Научно-практической конференции «Актуальные проблемы развития отечественной истории, философии и политической мысли» (Уссурийск, 2005).

Результаты работы были обсуждены на заседании кафедры социологии, экономики и философии ФГОУ ВПО «Уссурийский государственный педагогический институт» .

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Доказательства бытия Сверхсущего, по утверждению В. И. Несмелова, «говорят не о том, что Бог действительно СУЩЕСТВУЕТ, а только о том, что Бог НЕОБХОДИМ человеку, — необходим ему для объяснения внешнего мира и еще более необходим ему для основания нравственной практики его жизни» [97,332]. Более подробно необходимость доказательств бытия Сверхсущего для человека можно сформулировать следующим образом. Они нужны:

— для объяснения факта существования всеобщности религиозной веры человечества на протяжение целых веков во что-то, что выше человека (историческое доказательство);

— для объяснения красоты и художественности мирового целого, в котором видит закономерное осуществление некоторой мысли и цели (телеологическое доказательство);

— для объяснения мирового бытия вообще, в котором все случайно, условно и изменчиво (космологическое доказательство);

— для объяснения существующего в человеке понятия о высшем по отношению к человеку существе (онтологическое доказательство);

— для объяснения присущего человеку нравственного сознания (нравственное доказательство);

— для объяснения факта возможности познания и существования истины (гносеологическое доказательство);

— для объяснения самого человека как личности (психологическое доказательство).

Бог необходим" , — вот то, о чем говорят все доказательства «бытия Бога», а должны говорить о том, что «Бог есть, существует объективнореально». Получается, что все они, в строгом смысле слова, не доказательства «бытия» Сверхсущего, а доказательства «необходимости» бытия Высшего Существа.

Чтобы быть «доказательствами», все доказательства бытия Сверхсущего должны удовлетворять тем условиям, которые логика ставит в качестве необходимых условий всякого правильного априорного доказательства. Эти условия следующие:

— ясная и точная определенность терминов, которыми пользуется доказательство и изгнание не вполне установленной и однообразно понимаемой терминологии;

— истинность и несомненная достоверность основных положений доказательства, превосходящая положение доказываемого;

— правильность соотношения между доказываемым положением и основным положением, исключающая возможность скрытого содержания доказываемой истины в тех основаниях, при помощи которых она доказывается.

Бросая беглый взгляд на все сказанное ранее о доказательствах бытия Сверхсущего, и опуская указание на очень редко встречающиеся факты нарушения первого из указанных условий, мы вынуждены констатировать факт несомненного нарушения двух последних условий «всеми» доказательствами бытия Высшего Существа. Сущность первого из этих двух условий, как сказано, сводится к тому, чтобы положения или посылки, служащие основанием доказательств, обладали такой степенью достоверности и несомненности, которая могла бы служить достаточной гарантией достоверности положения доказываемого при их помощи, выводимого из них. Говоря иначе, основания или основные положения доказательства должны иметь степень достоверности положений твердо обоснованных и быть более достоверными, чем выводимое из них положение, которому только при помощи вывода имеется в виду придать характер достоверности основных положений.

Подведем итоги вышеизложенных доказательств бытия Сверхсущего.

Основное положение онтологического доказательства — соответствие между необходимыми понятиями нашего мышления и действительностью, есть в качестве гносеологической проблемы положение также необоснованное, а убежденность в таком соответствии относится к ценностному сознанию человека, т. е. к фактору антропологическому и культурологическому, и поэтому обусловленному скорее субъективным миром человека, а не объективностью бытийственной.

Космологическое доказательство берет за исходный пункт конечность вещей, замечаемую повсюду условность бытия, где одна причина обуславливает другую, и невозможность продолжить цепь взаимно-обуславливающих причин в бесконечность. Это основание характеризует собственно человеческие представления о мире.

Для гносеологического доказательства основой служит, факт соответствия между мышлением и бытием, факт существования истины. Но это положение, ввиду отсутствия решения вопроса об объективности познания, вполне не установлено и гносеологией не обосновано.

Для телеологического доказательства основанием служит разумность порядка и целесообразность мирового целого. Однако, факт целесообразности мира не обоснован и не установлен. За это говорит уже то, что эмпирическая философия отвергает целесообразность мира, и там, где телеология видит закономерное осуществление мысли и цели, многие мыслители видят механическую необходимость как продукт тех или иных физических условий и не видят ни малейшего намека на осмысленность цели и разумность основания. Другими словами, данное доказательство характеризует лишь человеческие пожелания.

Для исторического доказательства таким основанием служит факт всеобщности веры в Существо, которое выше человека, и несомненность критерия a consensu gentium (опирающийся на общеустановленное мнение всех народов и времен), т. е. критерием достоверности признается согласие всех людей в признании того или иного положения за истину. Но это положение, как мы разобрали, не может считаться твердо установленным и обоснованным, будем ли мы смотреть на него со стороны того что есть, что дано, или со стороны того, что должно быть всеобщностью. О несостоятельности же критерия a consensu gentium и говорить не стоит.

Основания нравственного доказательства — прирожденность нравственного закона и требование нравственным сознанием полного соответствия между счастьем и добродетелью — многими отрицается и имеет не тот смысл и значение, которые ей придают, т. е. имеют субъективно-человеческое значение.

Основное положение психологического доказательства, — априорность идеи Божества и факт существования богоподобной человеческой личности, также не имеет характера строго обоснованного и несомненного положения, а предполагает скорее потенциальные возможности, заложенные в самом человеке, еще не раскрытые до конца.

Таким образом, основные положения всех доказательств бытия Сверхсущего не имеют характера строго обоснованных, незыблемо установленных положений, принудительных для мысли. Они не отличаются той степенью «наглядной достоверности» и несомненности, которой должны отличаться посылки, служащие основанием доказательств, гарантией достоверности делаемых из них выводов. Этого мало. Не имея характера строго обоснованных и несомненно достоверных положений, основные положения всех доказательств бытия Сверхсущего не имеют даже и характера достоверности относительной по отношению к доказываемому положению, т. е. не имеют характера положений более твердо обоснованных, чем доказываемая при их помощи истина. Это видно не только из того, что основные положения доказательств бытия Высшего Существа «в свою очередь могут (и были иногда) доказываемы» доказываемым положением, т. е. «истиной бытия Бога, как более несомненной и твердой» [77,496], но и из того, что возражения, которые могут быть выставлены против доказываемого положения «нисколько ни сильнее тех возражений, — говорит Кудрявцев-Платонов, — какие могут быть выставлены против каждого из основоположений доказательств бытия Бога. Можно даже сказать больше, что доказываемая истина в этом отношении имеет даже преимущество перед ними. Так например, можно приводить довольно сильные аргументы против соответствия нашего мышления действительности, против целесообразности мира, против всеобщности религии и пр. Но что касается истины до истины бытия Бога самой по себе, то даже Кант, не признававший значения за доказательствами бытия Бога, признавал за несомненное, что и противоположного положения, т. е. небытия Бога, доказать нельзя» [77,497].

Полагаем, что после всего сказанного ясно, что все доказательства бытия Сверхсущего не удовлетворяют одному из самых основных и элементарных требований, предъявляемых логикой ко всякому правильному доказательству, — в них доказываемое положение сильнее доказывающих положений и, следовательно, доказательства в строго-логическом смысле нет, так как доказательство, как было замечено ранее, есть такая операция нашей мысли, в которой мы из истинности суждений, запечатленных характером несомненной достоверности или очевидности, выводим истинность известного другого суждения с целью придать и ему характер очевидности.

Обратимся к другому условию, которому с точки зрения логики также должно удовлетворять любое правильное доказательство. Сущность этого условия сводится к правильности соотношения между доказываемым положением и основными положениями доказательства, не допускающей с одной стороны того, чтобы в выводе содержалось больше, чем дано было в посылках, а с другой — исключающей возможность скрытого содержания доказываемой истины в тех посылках, при помощи которых эта истина доказывается (petitio principii — предвосхищение основания), потому что в противном случае было бы не доказательство, а простое разъяснение данной истины для нашего сознания.

Как было уже сказано, все доказательства бытия Сверхсущего говорят не о том, что Высшее Существо есть, существует объективно, реально, а только о том, что Абсолют необходим человеку. Следовательно, если доказательства бытия Сверхсущего умозаключают без малейшего на то логического права не к «необходимости» «бытия Бога», а к его действительному Бытию, то ясно, что в этом случае все они дают в выводе больше, чем насколько уполномочивают посылки. Этого мало. Само умозаключение всех доказательств к необходимости бытия Сверхсущего может иметь вид логической состоятельности только потому, что все они, предполагая заранее о Высшем Существе, вводят скрыто, «тихомолком» [32,15] в посылках то, что еще нужно бы доказать, т. е. допускают petitio principii.

Кудрявцев-Платонов также согласен с тем, что все доказательства скрыто вводят заранее предполагаемое понятие о Боге в свои посылки. «Мы должны признать, — говорит В.Д. Кудрявцев-Платонов, — что все существующие доказательства бытия Бога не удовлетворяют норме строго рационального доказательства, так как они предполагают за собой понятие о Боге, и это понятие более или менее незаметно входит в посылки доказательства, по крайне мере, значительно влияет на сам ход доказательства, направляя его именно к тому заключению, к которому может быть и не пришел бы наш разум, если бы оно не было подсказано идеей о Боге» [77,494].

Возьмем для примера хотя бы доказательства: космологическое и психологическое. На первый взгляд кажется, что космологическое доказательство в своих посылках не имеет с понятием о Сверхсущем, заранее предшествующим в нашем разуме, ничего общего. Следовательно это понятие в его посылки скрыто не входит: видя повсюду замечаемую условность, случайность и изменчивость вещей, оно умозаключает к необходимости" признания первой и безусловной причины мира. Но это только «кажется» .

Поставим два вопроса. Во-первых, само понятие о безусловности, случайности и изменчивости, характеризующих собой несовершенное бытие, не появилось ли под влиянием, хотя бы и не совсем определенного понятия о безусловном и всесовершенном бытии, понятия заранее существовавшего в нашем уме? Во-вторых, если даже допустить, что это понятие было бы возможно и помимо понятия о безусловном, то умозаключая от условного к безусловному, не данному в опыте, не обнаруживаем ли мы тем самым, что идея всесовершенного Существа существовала в нашем разуме заранее и мы как таковую ввели ее здесь с известной целью? На оба вопроса необходимо обязательно дать утвердительный ответ.

Точно также, если психологическое доказательство, например в изложении В. И. Несмелова, как более совершенное в сравнении с другими, полагая центр тяжести в противоречии природного содержания человеческой личности и механической природы условий, в которых живет человек в качестве одушевленного организма, умозаключает отсюда к «необходимости» признать бытие Сверхсущего, как Безусловной Личности, без признания которого человек совершенно не может объяснить себя самого. Следовательно, не говорит ли оно в этом случае о том, что понятие о Высшем Существе как Личности, как Первообраза живого человека, играет здесь роль «безусловного» и «всесовершенного» космологического доказательства? Ответ может быть только положительный.

Если бы в нашем разуме заранее не было бы понятия о Сверхсущем и если бы мы скрыто не ввели этого понятия в посылки, то никогда бы и не могли прийти к тому выводу, к которому приходит психологическое доказательство. Таким образом, человек делал бы попытки объяснить свою личность каким угодно путем, но только не этим. Например, можно попробовать объяснить свою личность материалистически, сводя человеческую личность на какую-нибудь механику мозговых движений, но человек никогда не мог бы додуматься до того, что его личность есть «предметно-живое выражение безусловной природы сущего бытия» [97,251].

После всего сказанного становится понятно, что все существующие доказательства бытия Сверхсущего не удовлетворяют основным требованиям, предъявляемым логикой ко всякого рода априорно-рациональным доказательствам. И как «доказательства бытия Бога» со строго-логической точки зрения не только не выдерживает никакой критики именно в качестве доказательства «бытия» Сверхсущего, но не выдерживает критики и в качестве «необходимости бытия Бога», потому что их основные положения не только не обоснованы с необходимой точностью и твердостью, но могут, будучи объяснены в ином смысле, совершенно не вести к признанию необходимости бытия Сверхсущего. А если по смыслу доказательств их основные положения ведут к этому, то только в силу того, что, предполагая заранее понятие о Божестве, все они вводят это понятие в посылки более или менее скрыто и незаметно. То же самое получится в оценке и в том случае, если мы будем смотреть (а мы имеем на это полное право) на все доказательства бытия Сверхсущего не как на прямые доказательства, а как на косвенные. Дело совсем не в том, что косвенное доказательство, как показал еще Аристотель, в научном отношении уступает прямому, так как ему необходимо пройти путь двойного отрицания и доказываемое положение утверждать отрицанием отрицания. А в том, что основные положения всех доказательств бытия Сверхсущего, с одной стороны, могут быть совсем отрицаемы и заменяемы другими противоположными им основоположениями, до сих пор отстаивающими в философском мире право на существование, а, с другой, — могут быть объясняемы и другим путем, помимо признания истины бытия Высшего Существа. Так что и косвенное доказательство основывается только на предвзятом убеждении в истине бытия Сверхсущего. Вообще, говоря словами Кудрявцева-Платонова, никакое рациональное доказательство бытия Сверхсущего «не было бы возможным, если бы в нашем разуме не существовало предварительное понятие о Боге» [77,488] и все доказательства, как следует из всего сказанного ранее, со строго-логической точки зрения по сути не являются доказательствами в собственном смысле слова «бытия Бога», или даже «необходимости бытия Бога», а разъяснениями необходимости этого бытия Сверхсущего для человека. Вся вселенная, весь мир, все мировое бытие и в том числе бытие самого человека пускается в ход так называемыми доказательствами бытия Сверхсущего затем, чтобы доказать, что Высшее Существо действительно существует. А в результате всех этих доказательств получается достигаемое самыми разнообразными путями «разъяснение» того, что «Бог нужен» человеку, необходим человеку как для внешнего мира, так и для объяснения самого себя, как части мирового целого, а совсем не то, что нужно было доказать, т. е. что Высшее Существо есть, существует объективно-реально. В этом разъяснении необходимости бытия Сверхсущего мы и полагаем главную ценность так называемых доказательств бытия Сверхсущего. Трансцендентность Сверхсущего не предполагает доказательств его существования, а попытки таких доказательств выглядят как чисто человеческие предположения и не более того.