История археологического изучения Южного Кыргызстана: Региональный источниковедческий анализ

Актуальность и научная значимость темы. В изучении и реконструкции истории кыргызов и Кыргызстана особое место принадлежит памятникам истории и культуры. Именно на основе изучения вещественных артефактов, именуемых также археологическими памятниками, стало возможным накопление знаний о материальной и духовной культуре наших предков, а также исторические реконструкции прошлого.

Кыргызстан как неотъемлемая часть Евразии и Центральной Азии, богат археологическими памятниками. Хронологический диапазон их охватывает период от нижнего палеолита до позднего средневековья, они составляют различные археологические культуры и отражают, как артефаюы истории, сложение и развитие цивилизаций, материальную и духовную культуру народов, характер исторических взаимосвязей, торгово-экономических отношений с окружающим миром и т. д.

На территории Кыргызстана, как и в других областях Евразии, с эпохи бронзы развивались две формы хозяйства, обусловившие возникновение и развитие двух хозяйственно-культурных типов: пастушеско-скотоводческого в горах Тянь-Шаня и Алая и оседло-земледельческого на юге Кыргызстана, развивавшихся во взаимодействии и взаимовлияниях. Памятники пастушеско-скотоводческих племен так называемой «андроновской культуры Евразии» и оседло-земледельческой «чустской культуры бронзового века Ферганы» занимают особое место в древней истории и культуре современного Кыргызстана. Сакские погребения Тянь-Шаня и Памиро-Алая также дают обильные материалы, ярко характеризующие историю и культуру ранних кочевников Центральной Азии.

Эти памятники исторически и археологически ученые обоснованно связывают с миграцией древних индоиранцев.

Памятники оседло-земледельческих племен Южного Кыргызстана, синхронные памятникам ранних кочевников, отличается тем, что здесь благодаря природно-географическим и экологическим условиям, продолжали развиваться традиции оседло-земледельческого протогородского хозяйства, заложившие основы урбанизированной культуры Ферганы.

Фергана всегда занимала стратегическое положение во взаимоотношениях социумов, государств и народов древности и средневековья, чему способствовало прохождение здесь Великого Шелкового пути с самого начала его функционирования со П в. до нашей эры. По нему осуществлялся обмен материальными и духовными ценностями между Востоком и Западом, что нашло отражение в культурном наследии региона. Изучение памятников, находящихся на трассах Великого Шелкового пути повышает ответственность за их сохранение тех стран, которые располагались в зоне Великого Шелкового пути, и в условиях сегодняшнего дня как бы возрождает историческую значимость народов этих стран в построений современных демократических социумов, в том числе суверенного Кыргызстана, на новом витке международных отношений.

Роль и место археологии в историографии можно определить следующим заключением ведущего археолога СНГ, академика В. М. Массона: «При некотором различии и предполагаемых формулировках объект археологии достаточно ясен: это сами древности (артефакты), материализованное предметное воплощение различных сторон деятельности человеческих обществ прошлого. Более обоснованно считать, что реконструктивные разработки историко-культурного или историко-социологического характера полностью относятся к сфере самой археологической науки» (Массон, 1990. С.5).

Археология Кыргызстана, как и археологическая наука любого региона, играет исключительно важную роль в верификации сведений письменных источников соответствующего исторического времени, при современных подходах к изучению истории возрастает объективная потребность изучения истории и культуры на подлинных источниках, некоторые страницы истории сегодня необходимо переосмысливать, поскольку на разных этапах изучения и написания истории фальсифицировались факты в угоду политической конъюнктуре, как отмечает в последних публикациях вице-президент НАН Кыргызской Республики, академик Плоских В. М., «у нас было много вранья», «в жертву приносилась правда истории».

Территория современного Кыргызстана в прошлом не была единым целым, юг и север развивались в неодинаковых условиях, в рамках различных государственных объединений на том или ином витке развития, и в древности не были связаны с кыргызским этносом, 2200-летие государственности которого мы отмечаем в этом году. Однако немало трудов дореволюционной и советской историографии отрицают этот факт. Поэтому актуальность избранной темы по археологическому изучению Ферганского региона, кажется нам очевидной.

Рост национального самосознания, порожденный процессом суверенизации государств Центральной Азии возвращает нас к первоисточникам изучения истоков богатой культуры кыргызов и Кыргызстана, воплощенной в его культурном наследии. Принятый в новой редакции Закон Кыргызской Республики «Об охране и использовании историко-культурного наследия» (1999 г.) определяет виды историко-культурного наследия, в том числе «памятники археологии: пещеры, стоянки, городища, тепе, торткули, остатки древних поселений, укреплений, фортификационных сооружений как наземных, так и подводных, древние производства и рудники, каналы и оросительные системы, дороги и мосты, отдельные курганы и некрополи, наскальные изображения и наскальная эпиграфика» /Раздел 1/.

В Законе предусмотрены меры, направленные на использование памятников в процессе возрождения народов Кыргызстана: «Охрана, сохранение и использование объектов историко-культурного наследия включают меры, направленные на использование памятников в процессе возрождения этнокультурной среды, а также в научных, воспитательных и туристических целях» /Раздел 1/.

Археологические исследования в Кыргызстане ведутся со второй половины XIX в., сначала как логическая часть российской археологии, а затем — как неотъемлемая часть археологии СССРв годы Советской власти. Археологические раскопки ведутся и сейчас, несмотря на большие трудности переходного периода в Кыргызстане. При этом добывается ценная информация исторического и культурологического характера, требующая нового осмысления, поскольку учреждения научной и образовательной структур, культуры и туризма остро нуждаются в таких разработках.

Настоящее исследование направлено на удовлетворение этой потребности и содержит первую попытку систематизации результатов археологического исследования по различным проблемам и эпохам в историй Южного Кыргызстана.

Степень изученности проблемы. Проблемы суммарного анализа археологического изучения большой историко-культурной области в рамках Центральной Азии за всю историю археологии как науки ещё не ставились, хотя по отдельным республикам за определенные отрезки времени или в рамках определенной культуры работ написано не мало. Особенно следует отметить серию очерков по республикам бывшего СССР, подводящих итоги истории, археологии и других наук в связи с юбилейными датами в честь Октябрьской революции, или других знаменательных событий — локально для каждой республики и страны в целом. Наиболее развернутые очерки по историографии включали и успехи региональной или республиканской археологии. Однако цельного представления по истории археологического изучения республики, в частности, Кыргызской, нет. Запланированные ещё в 70−80-е годы академические темы по написанию фундаментальных монографий: «Археология Кыргызстана», «Археологическая карта» и «Свод памятников истории и культуры Кыргызской Республики» (в том числе археологических) так и не были написаны, за исключением отдельных очерков с публикацией списков памятников, подлежащих учету и сохранению по существующему законодательству. Однако к этой форме изучения и сохранения культурного наследия народы Средней Азии пришли не сразу, пройдя много этапов становления государственной системы и международной практики ЮНЕСКО в этой области.

Впервые проблему изучения и сохранения объектов археологии как бесценных исторических источников поставил академик В. В. Бартольд. В круг научных интересов исследователей, благодаря методологии В. В. Бартольда, наряду с письменными источниками достойное место заняли археология, этнография, нумизматика, эпиграфика, топонимика и другие вспомогательные исторические дисциплины, составляющие неотъемлемую часть исторического источниковедения и археологии в том числе.

Академик В. В. Бартольд, совершивший пять поездок в Среднюю Азию с научной целью (1893−1894, 1902, 1904, 1916, 1928 гг.), во время второй поездки в Западный Туркестан посетил г. Ош., и, в частности, в своих переводах источников средневековья он извлек ряд сведений об Оше эпохи развитого и позднего средневековья и обратил внимание на топографию поселения, в частности, компилятив Ибн Хаукаля о существовании трех ворот в Оше: Ворота горы, Ворота реки, Ворота храма огнепоклонниковМугкеде. Бартольд первым предпринял попытку выяснить этимологию названия и причину становления горы Сулайман-Тоо как исламской святыни.

В 1895 г. по его инициативе в Ташкенте был создан Туркестанский кружок любителей археологии (TKJIA) — специализированная в области гуманитарных наук общественная организация. Члены TKJIA занимались и обследованием археологических памятников Киргизии. Особенно следует выделить работы В. А. Каллаура в Таласской долине, который не только выявлял курганы, городища, каменные изваяния, но и обнаружил в 1896 и 1898 гг. в верховьях долины памятники орхоно-енисейской письменности. Это открытие В. А. Каллаура вызвало огромный интерес в кругах русских и зарубежных востоковедов. В 1898 г. исследования курганов в Таласской долине проводила экспедиция Финно-Угорского Ученого общества, которая обнаружила новые памятники орхоно-енисейской письменности. Чтением и переводом надписей из Таласа занимались В. В. Раддов и П. М. Мелиоранский.

В 1896 г. К. А. Рудановский выявил памятники эпиграфики вблизи села Янги-Наукат, Н. Г. Малицкий обследовал пещеру Кани-Гут. В том же году в печати появляются сведения об араванских наскальных рисунках. Древности г. Ош изучает JI.A. Зимин, памятники бассейна р. Сох — А. Д. Петров.

В 1902 г. Н. Г. Хлудов открыл наскальные рисунки в урочище Саймалы-Таш к юго-востоку от перевала Кугарт. В следующем году их обследовал И. Т. Пославский. Значительное внимание древностям Узгена уделяли Н. Г. Малицкий, Н.Н. Щербина-Крамаренко, Н, Н. Домбровский и др. Открытия и находки членов ТКДА заинтересовали виднейших русских востоковедов и археологов. Первые раскопки в Узгене провел Ы. И. Веселовский в 1885 г: по линии Императорской археологической комиссии.

За двадцать один год деятельности TKJIA, отмечает ведущий историограф-востоковед Б. В. Лунин, был накоплен значительный историко-археологический материал, хотя он не давал сколь-нибудь полного и точного представления о прошлом Средней Азии. История скорее угадывалась, археология вообще находилась в зачаточном состоянии (Лунин, 1958. С.20−21).

Для начала XX в., после революции, характерна забота государства об охране и реставрации архитектурных сооружений, широкое разведочное обследование разновременных памятников и проведение раскопок на некоторых из них, привлечение данных полевых исследований к освещению отдельных периодов древней и средневековой истории Кыргызстана, сопоставление их с данными письменных источников, нумизматики и т. д. В 20-е — начале 30-х гг. археологическими исследованиями как в Кыргызстане, так и в других среднеазиатских республиках занимались Туркомстарис, затем Средазкомстарис.

С середины 30-х годов в археологическое исследование, Кыргызстана включаются местные научные учреждения: Комитет науки при СНК Киргизской АССР, в ведение которого входил Центральный музей, и Научно-исследовательский институт краеведения, Киркомстарис, Киргизский государственный педагогический институт (История Киргизской ССР, 1986. С.615). С этого времени организуются экспедиции как самостоятельные, так и совместные с Государственной академией истории материальной культуры (позднее — Институтом истории материальной культуры АН СССР — ГАИМК — ИИМК). С 1938 г. начинает работать Семиреченская археологическая экспедиция (начальник экспедиции —- А.Н. Бернштам), внесшая наибольший вклад в разработку исторического прошлого республики,.

Таким образом, для археологии Кыргызстана 20−30-х гг, было характерно преобразование существовавших ранее научных учреждений и возникновение новых центров, действующих организованно, на научной основе. Археология Кыргызстана складывалась и развивалась благодаря усилиям двух центров — Ленинграда (ГАИМК — РАИМК) и Ташкента (Туркомстарис и Средазкомстарис).

В трудное военное время А. Н. Бернштам совершил поездку на юг Кыргызстана, результатом которой было первое археологическое изучение региона: характеристика и предварительная периодизация археологических материалов, прежде всего оседлых поселений. Позднее, в ходе работ Тянь-Шанской (1944;1946, 1949 гг.), Памиро-Алайской (1947;1948 гг.) и Памиро-Ферганской (1950;1952 гг.) экспедиций было проведено рекогносцировочное обследование памятников археологии и культуры широкого хронологического диапазона — от каменного века до архитектурных сооружений XIX в. Во Внутреннем Тянь-Шане А. Н. Бернштам открыл погребения степных пастушеских племен эпохи бронзы, на юге Кыргызстана, в г. Ош обнаружил следы андроновской культуры, а в Восточном Памире им найдены памятники ранних кочевников-саков, изучение которых привело к важным выводам о времени и путях заселения Памира, о границах между оседлым и кочевым населением в древности. Огромный вклад внес А. Н. Бернштам и в изучение наскальных изображений Саймалы-Таша, а также Аравана, подвергнув их тщательному научному анализу, датировке и классификации, результаты которых до сих пор не потеряли своего значения.

Киргизской комплексной археолого-этнографической экспедицией, организованной Правительством Киргизской ССР и АН СССР в 1953;1956 гг., проводились планомерные и целенаправленные археологические работы, связанные с изучением этногенеза кыргызского народа. В середине 50-х гг. создается сектор археологии Института истории и проводятся работы археологических экспедиций по изучению всех периодов древней и средневековой истории Кыргызстана: в Таласской долине, в Иссык-Кул ье кой и Кетмень-Тюбинской котловинах, на юге и юго-западе Ошской области. Исследования дали богатейший материал, характеризующий материальную и духовную культуру кочевого населения первой половины I тыс. н. э.

На протяжении 60-х годов особое внимание уделяется изучению памятников средневековых кочевников всего Кыргызстана, в первую очередь, Тянь-Шаня. В то же время проводились широкомасштабные исследования поселений древних земледельцев эпохи финальной бронзы — чустской культуры, поселений и городищ оседлых земледельцев античного времени.

В целом в 40−60-е годы XX века был накоплен и введен в научный оборот огромный фактический археологический материал. Результаты исследований способствовали разработке и обобщению проблем древней и средневековой истории и культуры, этногенеза и этнокультурного развития кыргызов и Кыргызстана, а археологические исследования в республике превратились в самостоятельное направление науки.

Развитие археологической науки Кыргызстана 70-х годов связано с решением важных народно-хозяйственных задач — строительством водохранилищ и гидроэлектростанций (Токтогульская, Папанская,.

Торткульская и др.). В зонах затопления были выявлены и обследованы памятники всех эпох — от каменного века до кокандских крепостей XVIII—XIX вв. Результаты этих исследований, как правило, находили отражение в научных публикациях и широко использовались в обобщающих работах. Археологическим исследованиям стремились придать организационно планируемый характер с постановкой задач и проблем, подлежащих изучению. В этом отношении следует отметить доклад заведующего Сектором археологии Института истории АН Киргизской ССР П. Н. Кожемяко «Основные достижения и проблемы археологии Киргизской ССР», который он сделал в Ленинграде в 1968 г. на совещании по археологии Средней Азии и Казахстана. На результатах археологических исследований основывались соответствующие главы и разделы обобщающих работ по истории Кыргызстана, Такова «История Киргизской ССР», первый том которой вышел в 1963 г. и переиздан в 1968 г. Новое доработанное издание было опубликовано в 1984 г. Большим достижением кыргызстанских обществоведов стали книги, выпушенные уже после достижения независимости.

Средневековая археология южного региона Кыргызской Республики представлена многочисленными городищами, архитектурными ансамблями и комплексами гражданского и культового зодчества в Оше, Узгене, Сафед-Булоне, изучение которых связана с именами историков искусства и архитектуры: Б. Н. Засыпкина, Б. П. Деннике, В. Е. Нусова, но главным образомархеологов: М. Е. Массона, А. Н. Бернштама, В. Д. Горячевой историков В. Я. Галицкого, В. М. Плоских, арабистов В. А. Крачковской, М. М. Дьяконова, В. Н. Настича, нумизматов: Е. А. Давидович, Б. Д. Кочнева, М. Н. Федорова, Т. С. Нуриддиновой, Ю. А. Заднепровского работы которых проанализированы в соответствующих публикациях о памятниках и подытожены в диссертации на соискание ученной степени кандидата исторических наук и монографиях В. Д. Горячевой.

Периодизация археологического изучения Кыргызстана.

Сами полевые археологические изыскания, полученные в ходе этих работ коллекции, отчеты о проведенных работах и осуществленные на этой основе публикации образуют обширный информационный блок, который в своем развитии прошел ряд этапов. Это касается и археологических исследований в Ошской области, которые в целом вливались в общий поток исследований на территории республики и в такой же мере — в исследования, ведущиеся силами ряда государств, прежде всего Узбекистана, на территории Ферганы. Периодизация истории развития археологических изысканий рассматривалась как в общих работах, так и специальных публикациях исследователей рядом среднеазиатской археологии. При догматических установках советской идеологии с середины 30-х годов эта периодизация ориентировалась в значительной мере на историю, предлагавшуюся для советского периода в целом, а иногда даже как бы подгонялась под хронологические рамки отдельных пятилеток. Вместе с тем, справедливо заключение, что периодизация должна строиться в значительной мере на внутренней динамике объекта исследования, в данном случае — организационного и содержательного движения потока информации в сфере самой археологии. Для макропериодов, конечно, должны учитываться знаковые общественно-политические события, имеющие определяющее значение непосредственно и особенно в перспективе для всей гуманитарной науки, включая археологию. Таковы образование Советской державы и установление независимого государства Кыргызстан. Для изучения древностей Южного Кыргызстана, да и республики в целом может быть предложена, как самая общая периодизация-трехчленное деление: XIX — начало XX века, двадцатый век до достижения независимости и период, связанный с развитием Кыргызстана как суверенного независимого государства. Разумеется, внутри этих больших периодов могут быть выделены отдельные этапы, что должно стать предметом особого анализа. Совершенно ясно, что знаковым рубежом было проведение с середины 30-х годов XX века крупномасштабных археологических исследований как постоянно действующими экспедициями, так и в процессе обширных работ на новостройках. Этот рубеж просматривается во всей среднеазиатской археологии. Работы 20-х — начала 30-х годов, в чем-то продолжавшие практику конца XIX — начала XX века, существенно дополнялись, в основном, за счет особого внимания к изучению и учету памятников культурного наследия.

Проблема истории археологического изучения Кыргызстана нашла отражение в специальной статье А. Н. Бернштама (1948), где автор впервые проанализировал развитие археологии Кыргызстана в дореволюционный период и за 30 лет после Октябрьской революции, выделил четыре этапа в истории изучения археологии Средней Азии и Казахстана: два этапа дооктябрьской и два этапа послеоктябрьского периода. По его мнению, для дооктябрьской археологии Средней Азии, следовательно, и Кыргызстана, характерны кустарщина и любительство, а зарождающаяся среднеазиатская археология была мало связана с общими успехами русской археологии. После Октябрьского переворота археологические исследования в Средней Азии характеризовались переходом от любительства к организованной на научной основе работе. Историографические обзоры по археологическому изучению Кыргызстана излагались во многих его работах. Для нас особое значение составляют материалы первой поездки А. Н. Бернштама в Южный Кыргызстан осенью 1941 г. (Бернштам, 1943). Здесь им дана типология памятников оседлого населения Ферганы и хронологическая их периодизация. А. Н. Бернштам наметил основные этапы развития культуры Северного и Южного Кыргызстана, не потерявшее значение и сегодня. Первые сведения по археологии Ошского оазиса и Оша были получены А. Н. Бернштамом в 40-х годах (А.Н. Бернштам, 1943. С.29−40). В 1947 г. сбором материалов по исторической топографии города занимался П. Н. Кожемяко, который позднее возглавил сектор археологии в ИИ АН Кирг.ССР. Эта работа, к сожалению, не была завершена и не опубликована. Затем историю изучения в последующее время дает в ряде статей Ю. А. Заднепровский.

Он отмечает большой вклад в изучение далекого прошлого сотрудников Ошского краеведческого музея: Ю. Д. Баруздина, А. И. Пошко и особенно Е. В. Дружининой. За 20 лет работы в Оше она открыла ряд новых памятников древности, собирала и регистрировала археологические находки Оша и в области, сделала много по охране древних памятников. Именно ей принадлежит честь открытия в 1976 г. на Сулейман-Горе древнейшего оседлого поселения Оша (Заднепровский, 1983. С.51).

История изучения отдельных памятников средневековья Кыргызстана, прежде всего городищ раннего и развитого средневековья, дается М. Е. Массоном в ряде обстоятельных статьей. Так, он определил историческую топографию средневековых памятников Бураны и Ак-Бешима, Узгенского комплекса на юге Кыргызстана. Историю изучения средневековых поселений и городов Семиречья, комплексов культовых сооружений юга Кыргызстана излагает и В. Д. Горячева. (Массон, Горячева, 1983; Горячева, 1983; Она же, 2002; Она же и Настич, 1983. С.142−193- Они же, 1984. С.61−72).

Несмотря на широкий размах археологических исследований в республике, многие проблемы древней истории Южного Кыргызстана оставались малоизученными и спорными, что особенно относилось к проблеме происхождения киргизского народа. Учитывая это положение, ЦК КП Киргизии, Совет Министров республики и Президиум АН СССР признали необходимым организовать комплексную археолого-этнографическую экспедицию. Киргизская археолого-этнографическая экспедиция (КАЭЭ) начала свою деятельность в 1953 г. в составе четырех отрядов и групп: археологического, антропологического, этнографического языковедов и фольклористов. Ее основной задачей являлось изучение этногенеза кыргызского народа и его культуры.

Трехлетние работы экспедиции ознаменовались рядом важнейших открытий. Так, А. П. Окладниковым были обнаружены многочисленные памятники каменного века и несколько стоянок эпохи бронзы (Окладников,.

1954а- 19 546). Чаткальский археологический отряд (руководитель — А.К. Кибиров) обследовал труднодоступную Чаткальскую долину (Кибиров, 1955а- 19 556- 1957; 1959).

Попытка создать историографию археологического изучения Кыргызстана за советский период предпринята в 1961 г. (Шерстобитов, Орозалиев, Винник, 1962). Специальные статьи сходного характера были написаны Д. Ф. Винником (Винник, 1967. С.79−92) и П. Н. Кожемяко (Кожемяко, 1962;1968;1970). История археологического изучения Ферганской долины, особенно курганов и кур умов древности и раннего средневековья детально проанализировал Б. А. Литвинский (Литвинский, 1972). Специальную статью по археологическому изучению памятников культуры кочевого населения Кыргызстана с делением на этапы и работу по истории изучения петроглифов Кыргызстана написал А, Абетеков (Абетеков, 1999. С.113−118). В краткой и сжатой форме историю археологического изучения Кыргызстана и его основные проблемы изложила недавно К. И. Ташбаева. В другой работе она дает подробную историографию изучения знаменитого Саймалы-Таша (Ташбаева, 1999).

Историографические вопросы археологии Кыргызстана даны в соответствующих книгах 20 томной серии: «Археология СССР» «Археология». Справочно-библиографические данные по археологии Кыргызстана содержатся в «Библиографических указателях», создаваемые в ЛОИА АН СССР (ныне ИИМК, Санкт-Петербург) Т. Н. Заднепровской. В Институте истории АН Кирг. ССР составлен библиографический указатель литературы по археологии Кыргызстана с XVIII в. до 1954 г. (Амитин-Шапиро, 1959).

В изучении и открытии новых памятников — поселений древних и средневековых земледельцев Южного Кыргызстана, в особенности Ош-Карасуйского оазиса, большую роль сыграл Ю. А. Заднепровский. В диссертационной работе (1954), он разработал периодизацию древней Ферганы с учетом новых данных, включающей три периода: Эйлатанский.

VII-VI-Vbb. до н.э.) — Мархаматский (Ш-II вв. до н.э. — Ш в н.э.) и Касанский (Ш — VI-VHbb. н.э.). С открытием в 1954 году городища Шурабашат в Узгенском районе Ошской области был выделен новый период — Шурабашатский. Для этого периода характерно сосуществование своеобразной расписной керамики с красноангобированной. (Заднепровский, 1956, 1960).

Впоследствии, уточняя хронологическую шкалу памятников древних земледельцев региона, он установил следующую хронологию развития культур: Чустская (XV-XIV — VIII вв. до н.э.) — Эйлатанская (VII-IV вв. до н.э.) — Шурабашатская (IVI вв. до н.э.- Мархаматская (I=IV вв. н.э.) — Гайраттепинская (раннее средневековье, V—VI вв. в н. э).

Особая заслуга принадлежит Ю. А. Заднепровскому и Е. В. Дружининой в открытии и исследовании Ошского поселения бронзового века, которое явилось нуклеарной частью 3000-летней истории г. Оша (Заднепровский, 1982 а, б- 1997).

Ю.А. Заднепровский на основе археологических материалов разработал в ряде своих специальных работах периодизацию древней и средневековой истории Южного Кыргызстана (1954,1962,1996,1997). В одной из последних работ (1996), он подразделяет древнюю и средневековую историю на тринадцать периодов, начиная от ашельской эпохи до XIVXVI вв. Ему же принадлежит попытка проанализировать источниковедческие и историографические проблемы изучения древностей Ошкого оазиса (Заднепровский, 1986. С.75−82- 1983. С. 51−57).

Известно, что классификация катакомбно-подбойных памятников Южного Кыргызстана Ю. А. Заднепровский вызвала резкую реакцию Б. А. Литвинского (Литвинский, 1972. С.63−64). Этот вопрос и проблемы этнической атрибуции катакомбно-подбойных памятников Средней Азии до сих пор остается открытыми и являются предметом острых дискуссий.

Тоже самое касается узловых вопросов истории культуры древней Ферганы, которые вызвали горячие дискуссии Ю. А. Заднепровского и Н.Г.

Горбуновой. По этому поводу Н. Г. Горбунова считала, что П в. до н.э. — VTLb. н.э. — это время сосуществования единой Кугайско-Карабулакской культуры в Фергане. Внутренняя периодизация следующая: ранний этап — П в. до н.э. -I в. н.э.- средний этап I—IV вв. н.э.- поздний этап IV—VII вв. н.э. (ГорбуноваД 983).

С точки зрения Ю. А. Заднепровского, «имеющиеся археологические материалы позволяют говорить о непосредственной смене эйлатанского комплекса пгурабашатским. Об этом свидетельствуют находки светлофонной эйлатанской станковой посуды в комплексе Шурабашата и на других поселениях. В то же время она никогда не встречается на памятниках следующего, мархаматского периода. На это же указывает сходство лепной крашенной посуды и распространение в обоих комплексах сходной расписной керамики. Однако различия между эйла ганским и щурабашатским комплексами существенны, что нельзя утверждать о простой преемственности развития. Наиболее ярким показателем служит различие станковой посуды светлофонной и красноангобированной. Отличается и ассортимент форм посуды. На этом основании можно говорить о резкой смене культуры». (Заднепровский, 1985. С. 306.).

В изучаемых древностях железного века Н. Г. Горбунова выделила две культуры — Эйлатанско-Актамскую (VI в. до .э. -II в.н.э.) и Кугайско-Карабулакскую (II-VI вв. н.э.) и наметила этапы их развития. Она неоднократно уточняла собственную хронологическую шкалу и с этой целью уделяла большое внимание изучению различных категорий вещей: перстней, наконечников стрел, зеркал и т. д. (Горбунова, 1977. С.52−56- 1981. С.40−41- 1983. С.23−46- 1984. С.99−107).

Итоги обобщающих исследований Ферганы, охватывающие значительный период с VI в. до н.э. по VI в. н.э. включительно, изложены ею в монографии «The Culture of Ancient Ferghana», опубликованной в Великобритании в 1986 г. В этом труде удачно сочетаются широта охвата материалов, историчность интерпретации и публикационная документальность. По всем затронутым в монографии вопросам она имела возможность опереться, прежде всего, на собственные полевые и камеральные разработки.

В 1954 г. археолог Ю. Д. Баруздин, работавший в Ошском краеведческом музее, а позднее научным сотрудников Института истории АН Кирг. ССР, открыл и начал раскопки Кара-Булакского могильника. Могильник расположен у подножья Туркестанского хребта в урочище Кара-Таш, в 2 км. от селения Кара-Булак (Баткенский район нынешний Баткенской области). Раскопки продолжались 6 лет. За эти годы Ю. Д. Баруздин раскопал 136 курганов из 900 составляющих могильник. Памятник оказался уникальным по сохранности вещей из органических материалов (дерево, кожа, ткани).

В нескольких работах Ю. Д. Баруздин опубликовал общие сведения о могильнике и часть находок (Баруздин 1956; 1957; 1961; 1962), В 80=е годы несколько курганов этого могильника исследовал В. П. Мокрынинподтвердив выводы Ю. Д. Баруздина и Г. А. Брыкиной.

Определенный вклад в изучение оседлоземледельческих поселений в Южной Киргизии внесен Г. А. Брыкиной. Раскопками на городище Майда-Тепе (Араванский район)' полностью открыто сооружение IV—V вв., включающее парадный зал, жилые и хозяйственные постройки. Основным объектом работ Г. А. Брыкиной в течение ряда лет были усадьба и могильник Кайрагач, курганы в Таш-Раватском ущелье, Кара-Булакское городище, где она раскопала различные сооружения середины I тысячелетия и XI—XII вв. Работы дали обильный материал для характеристики культуры и хозяйственной деятельности населения юго-западных предгорий Ферганской долины (Брыкина, 1962; 1966; 1970; 1974; 1979; 1982).

Планомерное изучение археологических памятников в Кетмень-Тюбинской котловине, в том числе в зоне затопления Токтогульского водохранилища, начал осуществлять с 1958 г. И. Кожомбердиев — первый кыргызский археолог-профессионал, ученик А. Н. Бернштама. И. Кожомбердиев по данным археологии Кетмень-Тюбе подразделяет историю на следующие пять этапов: 1. Каменный век- 2. Эпоха бронзыЗ.Сакское время- 4. Гуннско-усуньское время- 5. Тюркское время. (Кожомбердиев, 1977. С. 9−24).

История археологического изучения отдельных районов Кыргызстана нашла отражения в таких специальных сборниках, как «Археологические памятники Таласской долины» (1963г.) — «Археологические памятники При-иссыккулья» (1975г.) — «Кетмень-Тюбе: археология и история» (1977г.) — «Страницы истории и материальной культуры Киргизстана» (1975г.) — и ряда других. Результаты археологических работ, проводимых в Кыргызстане в последние три десятилетия XX века, получили отражение в специальных сборниках: «Из истории и археологии древнего Тянь-Шаня» (1995 г.) и «Древний и средневековый Кыргызстан» (1996 г.).

Во многом на результатах археологических исследований основывались соответствующие главы и разделы обобщающих работ по истории Кыргызстана. Такова «История Киргизской ССР», первый том которой вышел в 1963 г. и переиздан в 1968 г. Новое, переработанное издание первого тома было опубликовано в 1984 г. под редакцией В. М. Плоских. Большим достижением кыргызстанских обществоведов стали учебники и книги, выпушенные уже после достижения независимости. Таковы учебные пособия и учебник «История кыргызов и Кыргызстана», увидевшая свет в 2000 г. на кыргызском языке под редакцией А. Асанканова, удостоенная Государственной премии республики за 2002 г. Разработки кыргызстанской археологии все более входили в орбиту общесреднеазиатской проблематики. Так, во Фрунзе было проведено всесоюзное совещание «Средневековые города Средней Азии и Казахстана» (24−29 ноября 1970 г.), а в Ленинградевсесоюзная научная конференция «Культура и искусство Киргизии» (3−6 июня 1983 г.) с развернутой выставкой археологических памятников в Государственном Эрмитаже, «Кыргызстан на Великом Шелковом пути» (2023 мая 1989 г.) и другие. Эти мероприятия как бы подвели итог археологического изучения, как российскими так и кыргызстанскими исследователями Ферганы, Тянь-Шанья и Семиречья.

Более или менее подробная историография археологии Кыргызстана изложена В. Д. Горячевой в первом томе «Истории Киргизской ССР» четвертого издания (Фрунзе, 1984), с выделением этапов изучения, основных проблем истории по данным археологии. Подобному роду публикаций относится и учебнометодическое издание Ж. С. Бактыгулова (Бактыгулов, 1986).

Определенным этапом в археологическом исследовании Кыргызстана, особенно истории и культуры оседлых земледельцев Восточной Ферганы, стали археологические работы, связанные с празднованием и комплексом мероприятий ознаменование 3000-летия Оша. Археологические работы проводились большим отрядом ведущих специалистов Кыргызстана, Узбекистана и Института истории материальной культуры РАН во главе с В. М. Массоном при участии Ю. А. Заднепровского, а также Д. Абдуллаева и других. Материалы археологических раскопок были опубликованы в специальных сборниках: «Изучение древнего и средневекового Кыргызстана» (1998), «Новое о древнем и средневековом Кыргызстане» (1999), «Ош и Фергана в исторической перспективе» (2000), «Ош и Фергана: археология, новое время, культурогенез, этногенез» (2000), «Ош и древности Южного Кыргызстана» (2001).

За сто двадцать лет археологического изучения Кыргызстана появилось немало трудов историков и археологов, но, как правило, они носят сугубо отраслевой или описательный характер и до сих пор нет сводной работы по истории археологического исследования Кыргызстана, тем более Южного Кыргызстана.

Цели и задачи: Главной целью работы является историографическая систематизация материалов по истории изучения древностей Южного Кыргызстана на широком фактическом материале, как суммы информационных потоков, освещающих характер и специфику создавшейся информационной базы, её значения и места в развитии гуманитарных наук Кыргызстана.

Для достижения этой цели определены следующие задачи: -охарактеризовать процесс накопления знаний по археологии Южного Кыргызстана с выделением значимых периодов его развития;

— дать анализ основных этапов археологического изучения Южного Кыргызстана;

— определить информационную ценность полученных материалов для выявления и изучения истории, осветить процесс культурогенеза древней и средневековой Ферганы по археологическим культурам;

— определить место и значение южнокыргызстанских памятников для изучения культурного наследия народов Кыргызстана и задач культурного строительства в республике;

— определить перспективную тематику и проблемы интерпретации данных археологии;

— предложить конкретные рекомендации по изучению, пропаганде и сохранению историко-культурного наследия южной части республики.

Методологическую основу диссертации составляют принципы научного историзма, комплексного и системного подходов и объективизма, с использованием исследовательских методов сравнительно-исторического анализа, как в хронологическом, так и географическом пространстве. При рассмотрении конкретных материалов упор делается на их оценку как информационных потоков, с выделением периодов развития на основе внутреннего содержания, движения этих потоков, а не формального привлечения периодизации истории общества, основанной на иных принципах и подходах.

Объектом исследования выступают полевые и архивные материалы, результаты историко-археологических исследований, отраженные в публикациях, отчетах, дневниках, а также хранящиеся в государственных хранилищах: лабораториях, музеях, рукописных фондах г. Оша, Бишкека, СанктПетербурга.

Предметом исследования являются историко-культурные и социологические факты, события и явления, добытые в ходе археологических исследований в течение рассматриваемого времени, а также методы и приемы исследования, процессы превращения археологических источников в исторические.

Источниковая база исследования. Источниками служат материалы и результаты археологических исследований, отраженные в публикациях, отчетах и архивных документах экспедиций и отдельных ученых, работавших в Южном Кыргызстане в XIX—XX вв., сборники материалов научных конференций, совещаний и симпозиумов^ а также серия первичных публикаций различных экспедиций по итогам ежегодных полевых исследований — «Археологические открытия», газетные публикации, библиографические издания и воспоминания старейших археологов Туркестана. Использованы документы нормативно-правового характера, регулирующие вопросы охраны и изучения памятников историко-культурного населения, прежде всего Законы Кыргызской Республики «Об охране и использовании памятников историко-культурного населения», (1976 и 1999 гг.) и другие источники.

Научная новизна. Впервые в кыргызской историографии предпринимается попытка комплексного анализа в масштабах крупного региона, история археологического изучения которого ранее освещались в лаконичных разделах небольших статьей, посвященных публикациям отдельных памятников или археологических очерках в масштабах республики или региона Средней Азии.

Практическая значимость исследований. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке лекционных и специальных курсов по истории и культуре Кыргызстана, стран Центральной Азии, по общей культурологии, при написании учебных пособий, а также в работе музеев и госорганов по охране и использованию памятников истории и культуры. Апробация результатов исследования. Результаты исследования были изложены на международных и республиканских научных конференциях, посвященных 3000-летию Оша, используются в авторских лекционных Jкурсах, в Ошском филиале КНУ.

Анализ исследований по проблеме, основные выводы и положения диссертации получили отражения в монографии «История древностей Ошского региона» (СПб, 2003;6,5 п. л), рекомендованной к печати Отделом Средней Азии и Кавказа ИИМК РАН и в научных публикациях диссертанта.

Структура диссертации состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.

Заключение

.

Подводя итог проведенному археологическому изучению Южного Кыргызстана — Восточной Ферганы, что отмечено по отдельным периодам в соответствующих главах, следует сделать главный вывод: был создан огромный информационный фонд, его исследования и разработки. В историографическом плане охарактеризованы многочисленные памятники истории и культуры Южного Кыргызстана как информационные потоки. Отчетливо выступает такая их особенность, как тесная связь с культурным строительством в целом. Это особенно примечательно для 20-х — начала 30-х годов XX века. Рассмотрение данных археологии, как объекта культурного наследия, стало одним из приоритетов президентской программы «Ош-ЗООО».

Наряду с увеличением масштабности археологических исследований, совершенствуется их методика и методология реконструктивных построений. Анализ информационных потоков позволяет выявить состояние вопроса по ряду узловых проблем древней истории Кыргызстана:

1. Изучение памятников чустской культуры. Первый памятник этой культуры был открыт в 1950 году на крайнем северо-западе Ферганской долины у селения Чует, что и дало название всей культуре в целом. Затем был обнаружен целый ряд памятников в Восточной Фергане, в том числе крупнейший центр этой культуры — Дальверзин. Постепенно выяснилось, что именно Восточная Фергана была центром этой культуры, где сосредоточены основные ее памятники.

Радиокарбоновый анализ материалов чустских памятников поставил вопрос об углублении даты чустской культуры до середины или даже начала П тыс. до н. э. По мнению В. Д. Рузанова, прямые аналогии химическому составу металла бронзовых изделий чустской культуры в материалах кузалинского этапа сапаллинской культуры Южного Узбекистана также свидетельствуют о ранней начальной дате чустской культуры.

Вопрос о происхождении чустской культуры решается пока лишь в общем плане. Все исследователи признают, что чустская культура не связана с местными ферганскими неолитическими памятниками, для которых характерна микролитическая кремневая индустрия и отсутствие глиняной посуды. Ю. А Заднепровский считал, что формирование чустской культуры происходило на основе культур степных племен, распространившихся в Фергане во П тыс. до н. э.

2. Наскальные рисунки Саймалы-Таша, их датировка и I интерпретация. Саймалы-Таш является уникальным памятником наскального искусства всего центральноазиатского региона, расположенный на высоте 3000 м. над уровнем моря. Первую классификацию дал А. Н. Бернштам и его разработки, по существу, легли в основу последующих хронологических определений. Выделив наиболее раннюю группу изображений, где туловища животных изображались силуэтно в виде прямоугольников или соединенных вершинами треугольников, А. Н. Бернштам осторожно именовал эту группу «предсакской».

Говоря о «предсакской» группе как относящейся к II—I тыс. до. н. э., А. Н. Бернштам отметил, что фигуры животных этого стилистического решения имеют аналогии далеко на юге в культурах расписной керамики в Сузах I и II. Следующую группу исследователь относил ко времени ранних кочевников, именуя по наиболее ярким образцам «сакскими козлами». Затем он считал, что можно говорить о «сако-сарматских сюжетах» и даже усматривал в стилистике ажурных фигур показатели гуннского времени.

Я.И. Шером и Ю. Н. Голендухиным были осуществлены сопоставления колесных экипажей, изображенных в писаницах Саймалы-Таша, с широким кругом соответствующих аналогий. Авторы приходят к выводу, что изображения двухколесных колесниц позволяют говорить о XVI—IX вв.еках до н. э.

Интересно отметить, что в Ошском поселении чустской культуры были обнаружены фрагменты расписной керамики с изображением козлов с туловищем, напоминающим два треугольника, соединенные вершинами. Если исходить из этих аналогий, то раннюю группу петроглифов Саймалы-Таша следует датировать в рамках II тыс. до н. э.

Совершенно ясно особое значение Саймалы-Таша для древнего населения Кыргызстана. Это был культовый, а возможно ритуальный центр, расположенный в труднодоступном месте и посещаемый лишь во время особых церемоний. Тяныпанское высокогорье было освоено племенами бронзового века, о чем свидетельствовали погребения в Арпа, изучавшиеся А. Н. Бернштамом. Исследователи отмечают, что рисунки в Саймалы-Таш создавались не одновременно и что это было место неоднократно посещаемое,.

3. Археологические памятники древних кочевников и письменные источники. Как было показано, за все периоды археологического изучения в Киргизии были раскопаны многочисленные памятники древних кочевников, в основном погребальные курганы. Их систематизация и определение позволили исследователям поставить вопрос отождествления археологических памятников с народами, упоминаемыми в древних письменных источниках. Древнейшим из этих кочевых народов являются саки. Свидетельства о них античных авторов обобщались многими исследователями. Саков сменили усуни, которые генетически связаны с саками, что было показано археологами, в первую очередь А. Н. Бернштамом. Народ усуней были мощным предгосударственным образованием. Китайские источники оценивали население усунь в 120 000 кибиток или 630 000 человек, причем войско — в 188 800 человек. По тем же источникам в Киргизии побывали и кочевники, которые затем опрокинули Греко-Бактрийское царство. Видимо были и другие племенные группы, упомянутые источниками. В целом картина, учитывая подвижность кочевнических обществ, была достаточно сложной. Это нашло отражение и в характере археологических памятников.

Сакские древности первым выделил А. Н. Бернштам (1943), выделил такие группы сакских племен, как Тянь-Шаньскую, Памирскую, Фергано-Алайскую и Заяксартскую (или Присырдарьинскую), но при этом неизменно подчеркивал, что главные центры саков находились в Прииссыккулье и в верхнем течении р. Чу. Наиболее полный обзор памятников Киргизии сакского времени принадлежит Ю. А. Заднепровскому.

По трехчленной схеме систематизации типов древних культур В. М. Массон считает возможным говорить о «скифском эпохальном типе культур», проявляющемся во многих региональных и локальных типах. Для Центральной Азии выделяется региональный тип культур. В Киргизии локальной культурой могла быть культура Иссык-Куля и долины р. Чу, которую по эталонному памятнику можно именовать «иссыкекой».

Усуньские памятники впервые выделены М. В. Воеводским и М. П. Грязновым (1938), хотя в дальнейшем некоторые памятники получили иную датировку. Ю. А. Заднепровский даже предложил именовать тип грунтовых могил, обычно связываемых с усунями, «чильпекским». Общее признание получило заключение А. Н. Бернштама об определенной связи этих могильников с сакской традицией. А. Н. Бернштам в ряде случаев даже считал возможным говорить о сако-усуньских памятниках.

Значительно более сложно обстоит дело с другими видами погребений, названных Ю. А. Заднепровским «кенкольскими». Кенкольский могильник был открыт А. Н. Бернштамом и он сразу выделялся тем, что здесь погребения совершались в катакомбах, а среди вещей было много предметов центральноазиатского происхождения. А. Н. Бернштам пришел к заключению, что этот тип памятников был оставлен племенами, продвинувшимися в Среднюю Азию с востока. Погребения этого типа были обнаружены и в Фергане, и практически по всей территории Средней Азии. Наряду с катакомбами, погребения часто совершались в подбоях, что позволило Ю. А. Заднепровскому предложить выделить их в особый тип — «айгырлджальский».

Вокруг курганов этого типа развернулась большая научная дискуссия, в результате отмечено сосуществование различных племен, судя по тому, что грунтовые и подбойно-катакомбные могилы, начиная со П в. до н. э. по V в. н. э. практически сосуществуют. Второй вывод — исторического плана, Ю. А. Заднепровский считает, что катокомбно-подбойный обряд принесен на территорию Киргизии и Средней Азии вообще, по видимому, это были юечжи. Однако отмечает, что катакомбный обряд был известен и у поволжских сармат, и что в целом это сложный вопрос.

Сложность исторических трактовок материалов могильников связана еще и со сложностью расчленения традиций оседлого населения и скотоводов, В Фергане они переплетались почти во всех сферах культур. Поэтому Н. Г, Горбунова (1986) даже назвала одну из культур Ферганы сразу по имени двух эталонных памятников — могильника с кочевыми традициями и оседлого поселения с сырцовыми строениями.

4. Государство Давань и культура древнего населения Ферганы. По данным археологического изучения Ферганы периода древности, сопоставляемого с Даванью китайских источников II—I вв. до н.э. — V в.н.э., страна представляется как густонаселенная разноэтничная, со сложившейся политической структурной и столичным укрепленным городом Эрши (Мархаматское городище) со сложной трехчленной структурой, укрепленной резиденцией правителя местной Ферганской династии, но с именами индо-скифского происхождения до завоевания страны ханьцами. Вопреки мнению А. Н. Бернштама Давань была независимой от Кушанского царства и вне границ эллинизированного мира Востока.

Судя по погребальному инвентарю могильников в Давани было заметно социальное расслоение, хотя опору государства составляли свободные общинники — основная военная сила. В Давани насчитывалось, согласно «Шицзы» 60 тыс. воинов, 70 больших и малых городов, развито натуральное сельское хозяйство и скотоводство в предгорьях. Население Давани, по наблюдениям ханьцев, составляло 300 тыс. человек. Эти сведения источников согласуются с данными археологии: большие дома в поселениях свидетельствуют о патриархальном укладе населения Ферганы рубежа и первых веков н.э., поклонении их силам природы, светилам, огню и «небесным коням» т. е. — символам арийско-зороастрийского культа.

В культурном отношении Фергана была близка Уструшане (современный северный Таджикистан, Баткенский и Ляйлякский районы Кыргызстана), также культуре Чача (Ташкентский оазис), составляя непрерывную цель оседлых поселений по соседству с кочевьями скотоводов. Курганные могильники этих районов древнего расселения ираноязычных скотоводов сплошной цепью опоясывают оазисы. Отмечаются различные конструкции погребальных сооруженийподбойные, катакомбные с дромосом, грунтовые ямы и курумы (каменные наземные склеты), в некрополях поселений фиксируются подобные же погребальные сооружения, с добавлением захоронений очищенных костей в хумах, ассуариях поставленных в наусы, гробах и колодах, в склепах, с различным набором заупокойного инвентаря и т. д. Все это свидетельствует о смешанном этническом составе населения, которое, однако, по данным В. А. Лившица и Б. А. Литвинского, к VI—VIII вв. сложилось в Ферганскую народность, говорившую на одном из восточных диалектов иранского (согдийского) языка.

§. Тюрки и арабы в Фергане: процессы культурной интеграции. Наиболее существенным событием для современного, в большей степени тюркоязычного населения Ферганской долины, является процесс тюркизации населения, сопровождавшийся борьбой и одновременно арабизацией вследствие арабского завоевания страны и принятия ислама в качестве единой религии. Архитектура, эпиграфика, нумизматика и археология Южного Кыргызстана ярко демонстрирует сложные процессы интеграции и ассимиляции, приведшие в VIII—X вв. к сложению «синкретической» по А. Н. Бернштаму культуре Тянь-Шаня и Ферганы. Однако наряду с местными традициями (например, расписной керамики, сохраняющейся с эпохи бронзы, лиманного способа земледелия, террасовидного расположения поселения, пережитков доисламских культов и др.) отчетливо проявляются черты кочевой культуры, распространение каменных изваяний на курганах тюрков, рунического письма на бытовых предметах, внедрение тюркской ономастики и титулатуры, наряду с арабскими (библейско-караническими именами), распространение исламских обрядов, хотя и при главенстве суфийского направления в мусульманской общине Ферганы и развитым институтом культа святых шейхов, практикой строения династийных мавзолеев, вскоре становящихся мазарами и т. д. Мусульманские типы построек относятся к Ферганской архитектурной школе, сложившейся к ХЬХП вв в эпоху расцвета Караханидского каганата в Семиречье и Мавераннахре, К этому времени арабский язык утвердился как язык религии, а тюрки и фарси — как разговорный и литературный. Об этом красноречиво свидетельствует локальная арабои персоязычная письменность многочисленных эпитафий на могилах, сохранившиеся литературные памятники среднеазиатских авторов.

Этим процессам культурных взаимодействий издревне способствовал Великий Шелковый путь, проходивший через Фергану — Давань со II в. до н.э.

6. Позднесредневековая археология: Ош во времена правления Тимуридов. В отечественной историографии однозначно констатируется упадок культуры после монгольских завоеваний и значительные изменения в хозяйственно-культурных типах Севера и Юга Киргизии, то есть почти полная утрата достижений урбанизации, разрушение городов и отход от ислама в Северном Притянынанье, где стал преобладать кочевой тип хозяйствования, и сохранения оседлоземледельческих традиций и жизненного уклада горожан в Ферганской части региона. Здесь наблюдается подъем градостроительства и культуры в правление Омар-шейха и Улугбека, реконструкции городов и перенос столицы из Узгена в Андижан. Ислам остается главной религией Ферганы, но усиливается роль и значение культовых центров с традиционными святынями, связанными с местами погребения известных лиц: мавзолей Асафа ибн Бурхия, айван-мечеть Бабура на Тахт-и Сулайман мечеть Рават Абдуллахана, медресе ХШ в. в Узгене, отмеченная Джамалем Карши, комплекс мечети и мавзолеев в Сафед-Булоне, гуристаны Науката, Оша, Касана и других мест.

Оседлоземледельческая городская культура Ферганы, зародившаяся в эпоху бронзы, эволюционирует и вместе с тем сохраняет преемственность существовавших на ее территории культур, многие их черты стали традицией, особенностью в повседневной жизни населения Ферганы.